Он поднимается на крыльцо своего дома, и у него возникает ощущение, будто никогда прежде он его не видел, разве что во сне. Деннис, высуну вшись из-за двери, оглядывает его и меняется в лице.
«Только ничего не говори», — мысленно просит его Майкл.
— Ты изменился, старик.
— Знаю.
— Ты как будто постарел лет на десять.
— Скорее на сорок.
— Тебе письмо от Эндрю.
— Правда? Где оно?
— На кухне, на столе. Дня три как пришло.
Он вбегает в дом, роется в почте и находит заветный конверт. Письмо на почтовой бумаге, написанное в отеле Оушн-сити. Сердце на мгновение замирает, когда он понимает, что Эндрю был там все это время.
5/18/82Искренне ваш, Эндрю Уиттейкер.
Уважаемый мистер Стиб.
После долгих раздумий я понимаю, что Вы правы. Мы должны, по крайней мере, поговорить.
Я вылетаю 2-го, рейс 292 из Нью-Джерси. Если бы Вы могли встретиться со мной примерно в 4.15, было бы замечательно. Если это невозможно, я могу и сам добраться к Вам, как в прошлый раз.
Если для Вас это проблема, пожалуйста, дайте мне знать немедленно.
Он перечитывает письмо, потом кладет его на стол. Он замечает, что Деннис наблюдает за ним.
— Деннис, какое сегодня число?
— Думаю, уже второе.
— Знаешь, у меня было странное чувство, что ты ответишь именно так.
* * *
Он приезжает в аэропорт минут на двадцать пять пораньше и первым делом звонит Мэри Энн.
В трубке слышны долгие гудки — четыре, пять, шесть. Он чувствует, как все его тело посрывается мурашками. Она не хочет отвечать.
Ответь. Пожалуйста, ответь.
Она снимает трубку.
— Привет, — говорит он. — Это я. Ты спала?
— Нет, просто я была в саду.
— Я знаю, где сейчас Эндрю.
— Правда? И где же?
— На пути ко мне.
— Спасибо, что сказал. Я уже начала волноваться. Какой у него был голос?
— Не знаю. Он написал мне письмо. — Он выглядывает из телефонной будки и наблюдает, как поднимается в воздух самолет. Его вдруг пронзает острая боль. Ему кажется, что он говорит с ней и в то же время провожает. — Знаешь, что я забыл тебе сказать? Спасибо, что ты отвезла меня к маме. Она скоро умрет. Очень скоро. Если уже не умерла. Я бы не простил себе, если бы не повидался с ней перед смертью. Я был так погружен в себя, что забыл сказать тебе, как важна была для меня та поездка.
— Я понимаю.
— Скажи мне, что мы еще увидимся.
— Конечно, увидимся.
— Мне страшно, Мэри Энн. — Он старается услышать в телефонной трубке ее дыхание, дарящее ему жизненные силы. — Это так важно.
— Тебя это терзает?
Он вдруг меняется в настроении, ему трудно оставаться серьезным.
— Ну, ты же знаешь меня. Я такой же, как мои раздолбанные мотоциклы. Чтобы меня восстановить, нужно сначала разобрать на части.
— Ты всегда можешь позвонить, если я буду нужна тебе.
— Я знаю, — говорит он сквозь слезы. Интересно, хочется ли и ей плакать. И могут ли слезы преодолеть те сотни миль, что сейчас между ними. И не только мили. — Спасибо.
* * *
Когда Эндрю появляется в здании аэропорта, Майкл протягивает ему руку, и они обмениваются крепким рукопожатием.
Эндрю избегает смотреть ему в глаза. Он бросает на Майкла косой взгляд.
— Ты подстригся.
— Да.
Они молча дожидаются багажа и так же молча грузят его на тележку и везут к машине.
— Я приехал сюда не по своей воле, — говорит Эндрю.
— Я знаю, почему ты здесь.
— Неужели? Я, например, не знаю.
Майкл пропускает его в пикап, заводит мотор.
— Ты приехал для того, чтобы покончить со снами.
Эндрю поворачивает голову в сторону Майкла, потом опять устремляет взгляд в окно.
— Что ты можешь знать об этом?
— Эндрю, — начинает он, когда они выруливают на шоссе, — а как ты думаешь, для чего я проехал почти две тысячи миль — чтобы на сорок пять секунд появиться на пороге твоего дома, прикинувшись полным придурком? Ты что, подумал, у меня хобби такое?
— Я и предположить не мог, во что это выльется.
— Я тоже хотел избавиться от ночных кошмаров.
— И как, удалось?
— О да. Теперь я сплю, как младенец. А ты? Несколько дней назад ты написал мне письмо, сообщил, что приезжаешь. Как ты спал с тех мор?
— Отлично, — произносит он отстраненным голосом, как будто и не слышит себя. — Я сплю спокойно.
— Ты останешься дня на два?
— Не знаю. Ты же остался лишь на сорок пять секунд.
— Но мы ведь тогда ни о чем не поговорили. Мы только дали ход событиям.
— Хорошо, я останусь, пока мы не покончим с этим. Но как мы узнаем?
Майкл улыбается Эндрю, и тот поворачивается как раз вовремя, чтобы заметить это. Улыбка не излучает уверенности, но рождает надежду.
— Узнаем.
— Да, — отвечает Эндрю, — я тоже так думаю.