Идет настоящий ливень, снег превращается в грязь. В сапогах, с которых отчаянно течет, я вхожу в венскую кирху, а в ней старик моет пол. Я застываю при входе, замявшись в напрасных поисках коврика. Старик мне улыбается.

— Да входите же! Боженька ведь глядит не на ноги, а в сердце.

Это настолько трогательно, что даже такой сентиментальной даме, как я, не выдумать. Я тут же расплакалась — вот бы кто-нибудь заглянул в мое сердце!