Джо Уиндер обнимал Кэрри и удивлялся, отчего это все женщины, которых он любил, были всегда чуть-чуть ниже его ростом.

— Какие у тебя планы? — спросил он.

Кэрри промолчала. Она лежала, приникнув своей теплой щекой к его груди. Неужели он никогда не научится молчать и наслаждаться этими мгновениями?

— Кэрри, я же знаю, что ты не спишь.

Она открыла глаза. Он даже в темноте чувствовал на себе ее взгляд.

— Ты — единственный мужчина, — сказала она, — который любит болтать в такие минуты.

— Просто ты меня вдохновляешь, вот и все.

— Разве ты не устал? — Она подняла голову и посмотрела на него. — Или мне приснилось, что мы с тобой только что любили друг друга долго-долго.

— Просто я нервничаю. Прокручиваю все это раз за разом в своей голове.

Кэрри посоветовала ему не волноваться и попробовать заснуть.

— Ну что такое нам угрожает?

— Мы запросто можем угодить в тюрьму. И погибнуть тоже можем.

Кэрри устроилась поудобнее рядом с ним.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он.

— Все будет хорошо. Я в тебя верю.

— Но у тебя есть какой-то свой план, я же вижу.

— Джо, для меня это, быть может, последний шанс в моей жизни.

— Что ты имеешь в виду?

— Пение. Я же очень хочу петь.

— Извини, что я втянул тебя в эту историю.

— В какую историю? Ты же поступаешь так, как тебе говорит совесть. Хотя многим кажется, что это сумасшествие.

— Ты по поводу моих выходок?

— Ну да. Но на твоей стороне правда. Я тобой горжусь, Джо.

— Мне и самому иногда кажется, что с головой у меня не в порядке, — признался Джо. — Когда я начинаю думать про Кингсбери и про его гольф-клуб, у меня в голове возникает шум.

— Какой шум, Джо?

— Шум как от бульдозера. Должно быть, это у меня еще с детства.

— Постарайся не думать об этом, Джо.

— Жаль, что с нами нет Губернатора. Тогда, по крайней мере, среди нас был бы не один сумасшедший…

— Он мне недавно приснился, — сказала Кэрри. — Мне снилось, что он ворвался в тюрьму и убил того парня, как его фамилия?

— Марк Чэпмен, — подсказал Уиндер, — Марк Дэвид Чэпмен.

— Джо, мне ведь было четырнадцать лет, когда это произошло, — напомнила она, услышав в его голосе упрек.

— Да-да, конечно.

— Кроме того, у меня вообще плохая память на фамилии. Освальд, Сирхан, Хинкли — разве всех этих идиотов запомнишь?

— Это точно, — согласился Уиндер.

Кэрри нежно обняла его за шею.

— Все будет хорошо. И ты у меня совсем даже не сумасшедший. Просто очень настырный.

— Согласись, все же мой план не так уж плох.

— Джо, у тебя великолепный план.

— И если все будет в порядке, ты снова сможешь заняться своим любимым делом.

— Не думаю. Вряд ли мне захочется исполнять танцы семинолов.

Теперь настала его очередь улыбаться.

— Боюсь, что в этой музыкальной программе в последнюю минуту могут возникнуть непредвиденные изменения, — сказал Джо.

— Вполне возможно, — согласилась Кэрри.

Он поцеловал ее в лоб.

— Я тоже очень верю в тебя.

— Я знаю, Джо, — отозвалась она.

Бад Шварц считал, что лучше попасть в тюрьму, чем в больницу. Почти все из его умерших знакомых и родственников — мать, брат, дядя, тот полицейский, который присматривал за ним, когда его выпустили первый раз под залог, — все они умерли на больничной койке. Бад не мог припомнить ни одного человека, который бы выглядел лучше после того, как попал в больницу.

— А как же маленькие дети? — спросил Дэнни.

— Дети не в счет.

— А твой мальчишка? Разве Майк-младший родился не в роддоме?

— Да, представь себе, не в роддоме. Он родился на заднем сиденье машины. И звать его Бад-младший, я тебе уже говорил. В общем, больному ложиться в больницу — последнее дело, так и знай.

— Ты думаешь, она там умрет?

— Нет. Я говорю, что ноги моей в этой больнице не будет.

— Как тебе не стыдно! Совесть у тебя есть?

«Чего он на меня взъелся?» — удивился про себя Бад. Потом он и сам почувствовал, что не прав, и сказал, что пойдет вместе с напарником навестить старушку.

— Но только на пять минут, не больше, — предупредил он.

— Ладно, а по дороге обязательно купим розы, — сказал Дэнни.

— Согласен. Красивый жест.

— Для нее это много значит.

— Дэнни, ты не забыл, эта женщина не так давно стреляла в нас. А ты хочешь дарить ей цветы.

Молли Макнамара сама поехала в больницу на машине после того, как почувствовала не очень сильные боли в груди. Ее поместили в уютную палату с роскошным видом на автостоянку.

Когда они увидели ее, едва заметную под одеялом, у Дэнни слезы появились на глазах. Баду тоже стало не по себе. Молли была страшно бледной и какой-то иссохшей. Он никогда не думал, что Молли такая маленькая и хрупкая. Может быть, она казалась такой сейчас из-за того, что ее седая шевелюра была упрятана под больничную шапочку.

— Цветы — роскошные, — похвалила она визитеров, отставляя в сторону тонкую пластмассовую трубочку, по которой ей в ноздри поступал дополнительный кислород.

Дэнни аккуратно поставил вазу с цветами на столик у кровати, рядом с телефоном.

— Сорт «Краса Америки», — похвалился он.

— Да, я вижу.

Воры стояли по обе стороны кровати. Молли взяла их руки в свои.

— У меня всего лишь небольшая ангина. Через несколько дней поправлюсь.

«Интересно, эта ангина заразная или нет?» — подумал Дэнни.

— В доме все в порядке, — доложил он. — Вчера засорился унитаз, но я сам все прочистил.

— Туда попала ложка, — пояснил Бад.

— Как агент Хокинс? — спросила Молли.

— Нормально.

— Вы его кормите?

— Три раза в день, как вы велели.

— Как у него настроение? Получше?

— Трудно сказать, — пожал плечами Бад. — Ему с липкой лентой на лице несподручно разговаривать.

— Я слышала, что стреляли в этого игрока в гольф, — сказала Молли. — Что-то не везет мистеру Кингсбери в последнее время, вам не кажется? — Молли улыбнулась. Дэнни стоял, потупившись в пол.

Чтобы сменить тему разговора, Бад спросил, есть ли в больнице кафе.

— Пить хочется, я бы выпил кока-колы.

— Возьми две банки, одну для меня, — сказал Дэнни, — и захвати лимонад для Молли.

— Да, принеси мне лимонад. Или лучше эль. — Молли сжала руку Дэнни. У него снова появились на глазах слезы.

Изможденное лицо Молли вставало перед глазами Бада, даже когда он ехал в лифте. Это все Кингсбери виноват, пока его головорезы не избили ее, она выглядела вполне нормально. То, что одного из них позже подстрелил бабуин, было лишь слабым утешением, второй-то, с откушенным пальцем, так и гулял на свободе. Джо Уиндер убеждал их не волноваться, говорил, что они за все заплатят, но что знает этот Уиндер о законах улицы? Он же всего лишь бумагомарака, черт возьми. Мечтатель чертов. Бад, конечно, согласился ему помогать, но оптимизма его он совсем не разделял. По своему опыту он знал, что злодеи редко получают то, что заслуживают. Чаще всего им удается ускользнуть от наказания.

Бад так глубоко задумался, что попал не на тот этаж. Он очнулся среди толпы агукающих родственников возле отделения для новорожденных. Он не ожидал увидеть такого количества малышей, даже выругался про себя среди толпы этих безумно радующихся людей. Мир летит ко всем чертям, зачем же эти люди все еще заводят детей? Может быть, сейчас на них мода? Или они не отдают себе отчета в том, чем оборачивается в итоге инстинкт продолжения рода.

«Вот еще добавилось жертв, — мрачно размышлял Бад Шварц. — Как будто нам только это и нужно». Он оглядел ряды спящих детей за стеклом отделения и мысленно представил себе их будущее. Они вырастут, у них появятся свои квартиры и машины, которые в свою очередь будут ограблены такими бродягами, как он сам.

Вернувшись в палату, Бад понял, что помешал какому-то очень личному разговору. Дэнни, что-то шептавший на ухо Молли, при появлении Бада замолк.

Молли поблагодарила Бада за чашку имбирного эля.

— Дэнни хочет кое-что тебе сказать, — сообщила Молли.

— Да?

— Должна признаться, — сказала Молли, — я до сих пор не могу опомниться после того, что он мне рассказал.

— Так давайте послушаем Дэнни.

Дэнни выпрямился и выпятил грудь вперед.

— Я решил отдать свою долю денег Молли, — заявил он.

— Не мне лично, — поправила его Молли, — а обществу «Любительницы дикой природы».

— А также «Корпусу спасения живой природы».

— Да, неофициально и ему тоже, — уточнила Молли.

— Я имею в виду те деньги, которые мы получили от бандитов, — пояснил Дэнни.

Бад не знал, то ли ему смеяться, то ли ругаться последними словами.

— Двадцать пять тысяч! И ты их все отдаешь?

— Не правда ли, величественный жест, — сияя, промолвила Молли.

— Великолепный, — сказал Бад. «Глупый до великолепия», — подумал он.

Дэнни уловил в тоне своего напарника сарказм и стал защищаться.

— Это именно то, что я хотел сделать со своими деньгами.

— Ну и хорошо, — буркнул Бад.

— Этот взнос автоматически включает Дэнни в число почетных пожизненных членов нашего клуба, — воскликнула Молли.

— И он автоматически становится нищим, — продолжил Бад.

— Да ладно тебе, — запротестовал Дэнни, — эти деньги пойдут на очень нужное дело.

— Почему же ты даже у меня не спросил? — Глаза Бада угрожающе сузились.

— Дэнни, он прав, — вмешалась Молли. — Нехорошо устраивать такие сюрпризы своему другу.

Бад беспокойно посмотрел на простыни, которыми была накрыта Молли и, как ему показалось, не обнаружил никаких признаков наличия пистолета.

— Слушай, я скажу прямо, — выдохнул он, — в этих деньгах — мое будущее.

Дэнни закатил глаза и хмыкнул.

— Не рассказывай сказки, Бад. Нам на роду написано быть ворами, и больше никем.

— Правильно. Но это относится, вероятно, только к тебе и к твоим чертовым наклонностям.

К счастью для Дэнни, в разговор вмешалась Молли. Она даже подпрыгнула на кровати, когда Бад опять начал ругаться в ее присутствии.

— Бад, я очень уважительно отношусь к твоим жизненным планам, — веско сказала Молли.

Однако Дэнни продолжал канючить:

— Слушай, ну хоть что-нибудь пожертвуй, не будь таким скрягой!

Некоторое время было слышно только посвистывание из кислородной трубочки. Наконец молчание нарушила Молли, промолвив слабым голосом:

— Даже скромный дар будет оценен по достоинству.

— Как насчет тысячи? — выдохнул Бад. «Что же происходит? С ума я схожу, что ли? — подумал он. — Тысячу долларов на причуды этих выживших из ума стариков и старух!»

Молли Макнамара улыбнулась. Дэнни Пог восторженно хлопнул напарника по плечу.

— Что-то я не чувствую никакого восторга по этому поводу, — пожал плечами Бад.

— Ты почувствуешь, Бад, обязательно почувствуешь, — заверила его Молли.

Среди людей, взятых Педро Лузом в службу безопасности, был Даймонд Дж. Лав. Даймонд было его имя от рождения, а Дж. он добавил позже, это соответствовало Джизусу, то есть Иисусу. Как и в случае со всеми другими охранниками в парке развлечений, предыдущая трудовая деятельность Даймонда проверялась только на предмет уж слишком явных столкновений с законом. Просто считалось, что полицейская карьера Даймонда закончилась при каких-то неприятных обстоятельствах, иначе как бы он оказался в рядах охранников парка развлечений.

Поначалу Даймонд даже и не надеялся, что его возьмут на работу в парк. Он знал, что Диснейленд и другие парки для семейного отдыха очень придирчиво относятся к набору персонала, соответствующего самым высоким моральным нормам. Но Даймонду незачем было беспокоиться, хотя он этим нормам и не соответствовал. Никто и не собирался проверять всю его трудовую биографию, особенно тот период, когда он работал в полицейском управлении Нью-Йорка, никто не собирался раскапывать его дела, связанные со взяточничеством, нарушением моральных норм и незаконным применением физической силы.

Так что Даймонд Дж. Лав был просто счастлив, когда его приняли на работу и он оказался в дружной компании себе подобных. В спокойные дни, то есть тогда, когда они не обчищали камеры хранения и машины туристов, они сидели на холодке и вспоминали былые подвиги на ниве обеспечения правопорядка — как они лжесвидетельствовали в суде, как подменяли банки с кокаином на банки с пищевой содой в комнатах, где хранились улики, и так далее. Даймонду Дж. Лаву нравились эти посиделки, ему нравилась его работа. Ему нравилось почти все.

Единственное, что вызывало его беспокойство, — сам босс. Этот монстр, раздувшийся от стероидов, мог выкинуть что угодно в зависимости от его непрерывно меняющегося настроения, поэтому все охранники на всякий случай держали кобуру незастегнутой. Известие о том, что их шеф отгрыз себе ногу, только добавило беспокойства, даже самые смелые призадумались.

По этой причине Даймонд Дж. Лав ни за что не хотел опаздывать на работу в то весьма торжественное утро, и именно поэтому он так резко отреагировал на предложение полицейского патруля задержаться для проверки на автостраде № 905. Полицейский был, надо сказать, очень вежлив, он был чернокожим.

— Предъявите, пожалуйста, ваше водительское удостоверение, — попросил страж порядка.

— Ты что, шутишь, дядя Бен? — раскрыл от удивления рот Даймонд.

После этого вопроса Даймонду стало уже не до шуток. На полицейского не произвело никакого впечатления удостоверение сотрудника нью-йоркской полиции. Просроченное водительское удостоверение его тоже не устроило. К тому же, судя по каким-то компьютерным данным, номера машины Даймонда странным образом совпадали с номерами машины, похищенной восемь месяцев назад на пляже Нью-Смирна.

— Тут какая-то путаница, — предположил Даймонд Дж. Лав.

— Выйдите, пожалуйста, из машины, — сказал патрульный.

В этот момент Даймонд понял, что пора уматывать, но он не успел этого сделать, так как его схватили за воротник и вытащили наружу. Не прошло и пары секунд, как на его запястьях сомкнулись наручники. И на лодыжках тоже. На этом сюрпризы не кончились — на обочине дороги он увидел еще нескольких охранников парка, арестованных патрулем в этот ранний час. Здесь были Осси Кано, бывший полицейский из Сиэтла, превратившийся в скупщика краденого; Уильям З. Эймс, бывший патрульный из Орландо, увлекшийся порнографией; Нил «Барт» — Бартковски — бывший сержант из Атланты, ныне находящийся в розыске по делу о злостном уклонении от уплаты налогов.

— Что здесь, мать вашу, происходит? — взъярился Даймонд Дж. Лав.

— Вот, дорожный патруль.

— Дорожный патруль из одного человека?

— Я слышал, как он запрашивал по радио о подмоге.

— Все же я ничего не понимаю, — удивился Даймонд. — Он же один!

К восходу солнца в наручники было заковано уже девять бравых охранников парка, они стояли молчаливыми пингвинами вдоль автострады № 905. В сущности, здесь находились все сотрудники службы безопасности парка, за исключением Педро Луза и еще одного охранника, который остался ночевать в парке.

Патрульный Джим Тайл не уставал удивляться тщательности, с которой Джо Уиндер дал ему наводку на этих ребят. На основе информации, похищенной Кэрри Ланье из отдела кадров парка, удалось установить, что практически у всех этих охранников были основания опасаться полиции. У одних были просрочены водительские права, у других не уплачены штрафы, третьи предъявили явно устаревшие удостоверения полицейских. Два человека пытались подкупить Джима, предложив ему наличные или наркотики, трое других оскорбили его, назвав «грязным негром». Все девять человек были обезоружены и заключены в наручники с такой ловкостью и силой, что сопротивляться было бесполезно.

Прибыл микроавтобус из управления шерифа округа Монро. Заместитель шерифа молча переводил взгляд с Джима Тайла на орущую ватагу пленников.

— Джимми, ты что, в одиночку их всех задержал?

— Да, всех по очереди, — пояснил Джим. — Обычная проверка.

— Некоторых из этих ребят я знаю.

— Вполне возможно.

— Нашлось что-то серьезное?

— Похоже на то.

Из группы пленников раздался выкрик Даймонда Дж. Лава:

— Дуайт, разберись с этим черномазым!

Джим Тайл словно не слышал его вопля. Помощник шерифа, однако, услышал.

— Черт возьми, — сказал он, обращаясь к Джиму, — как назло в микроавтобусе сломался кондиционер. Буквально только что.

— Обидно, — сокрушенно покачал головой Джим.

— А до полицейского участка так далеко…

— Ну и жарко, должно быть, там внутри!

— Как в печке, — подтвердил Дуайт, подмигивая Джиму.

— Мать вашу! — заорал Даймонд Дж. Лав. — Пошли вы оба…

Телефонный звонок разбудил Чарлза Челси в половине восьмого. Такое впечатление, что на столе рядом с кроватью разорвалась бомба.

— Чертов Педро, я не могу нигде его найти! — орал в трубке Фрэнсис Икс. Кингсбери.

— В спортивном зале вы его искали? — зевая, спросил Челси.

— Я везде его искал, везде! В парке нет ни одного охранника! Я ждал их, ждал, потом плюнул на все и поехал в парк сам на своей машине! — бесновался Кингсбери.

— Что, ни один из охранников не появился?

— Проснись же, болван! Я тут один! Понимаешь? Нет Педро, нет охранников, никого нет!

Болван? Чарлз Челси сел на кровати и замотал головой как побитый пес. «Неужели я заслужил, чтобы за всю мою преданность меня называли болваном?»

— Где вся охрана? — продолжал вопить Кингсбери. — Где все? Что, служащие забыли, какой сегодня день, я тебя спрашиваю, Чарли?

— Я в первый раз про это слышу, сэр. Разрешите, я попытаюсь все выяснить?

— Немедленно! — и Кингсбери бросил трубку.

Челси потащился в кухню и включил кофеварку. Меньше чем через два часа какой-то счастливчик пройдет через турникет парка «Страна Чудес и Развлечений» и будет провозглашен Пятимиллионным Посетителем. Согласно официальным данным, якобы имеющимся в парке. Но Челси был почти уверен, что найдется по меньшей мере один журналист, который не поленится и захочет проверить эту цифру. В воздухе уже чувствовалось приближение грандиозного скандала, в окрестностях шастали дотошные репортеры, разнюхивающие подробности загадочной истории с выстрелом в Джейка Гарпа. В офисе Челси было полно заявок на аккредитацию от газет и журналов, которые прежде не проявляли совершенно никакого интереса к парку развлечений. Челси не был настолько наивным, чтобы предполагать, что нью-йоркская «Дейли ньюс» проявила интерес к тому, как инженеры модернизировали аттракцион «Мокрый Вилли». Нет, их внимание привлекло лишь недавнее кровавое покушение. Похищение полевок, мертвый ученый, мертвый кит, едва не погибший Джейк Гарп, пылающие бульдозеры, ложные нашествия ядовитых змей, взрывающиеся бетономешалки — вот что их привлекало больше всего. Их завораживала эта эпидемия насилия, смертей и разрушения!

Челси понимал, что корреспонденции, которые разошлют эти журналисты, не будут ни хвалебными, ни нейтральными. Они, скорее всего, будут злобными и критическими. Они будут описывать нарушения закона, отсутствие культуры обслуживания и так далее.

Конечно, это сразу же скажется на количестве посетителей.

«Ну и черт с ними, — подумал Челси, — я сделал все, что было в моих силах».

Он заглянул в холодильник, нашел засохший бутерброд с ветчиной и начал судорожно запихивать его в рот. Услышав стук в дверь, он сразу же предположил, что этот ненормальный Кингсбери прислал за ним машину.

— Секунду! — крикнул Челси и побежал одеваться.

Когда он открыл дверь, перед ним предстала нагло улыбающаяся морда Енота Робби.

В руке у этого чучела был самый настоящий пистолет.

И этот пистолет был нацелен прямо в грудь Челси.

— Что случилось? — завопил специалист по рекламе.

— Пора начинать наше шоу, — ответил Джо Уиндер.