22

Дом напомнил Кейт картинки, которые рисуют дети: четыре окна и посередине дверь, наверху труба, прямая дорожка и забор вокруг сада. Дом был не такой старый, как некоторые из тех, что стояли по соседству, но все равно красивый. По шпалерам вились розы, в это время года уже умирающие; каждое окно украшал фрагмент изысканной кирпичной кладки. «Прелесть что за дом, — подумала Кейт. — Но как жаль, что он расположен в такой глуши!» Дверь была открыта, из дома доносился звук молотка, бьющего по металлу.

— Привет, Кейт, — сказала Зоуи, перешагивая через ящик с инструментами и приветствуя Кейт поцелуем в щеку. — Сто лет тебя не видела!

Они пробрались мимо молодого человека, устанавливающего радиатор, и более пожилого мужчины, укладывающего под плинтус кабель.

— Извини за беспорядок, — сказала Зоуи. — Давай посидим на кухне. Там уютно и тепло.

— Хорошо.

Пока Зоуи наполняла чайник водой и ставила его на плиту, Кейт оценивала вид, открывающийся из кухонного окна. Собственно, вида почти не было. Если только не считать видом зеленый склон, тянущийся до горизонта, да полдюжины овец. Она обхватила себя руками. Почему сельские пейзажи всегда вызывали у нее грусть? Неужели все началось с той детсадовской экскурсии на ферму? Повсюду грязь, коровьи лепешки и склизкая, сырая солома. Краснолицые подпаски, погоняющие коров палками. Все это показалось ей тогда таким примитивным, диким.

— Чудесный вид, да? — спросила Зоуи, подходя к Кейт.

— Хм. И сколько ты здесь уже живешь?

— Два месяца.

— Как? С того собрания прошло уже столько времени?

Зоуи кивнула и спросила:

— Ты принесла фотографии Дэйва?

Кейт засмеялась:

— Конечно!

— А это Донна кормит свою девочку в углу библиотеки. Смотри, она чуть не плачет от волнения. Сначала она хотела, чтобы Дэйв выкинул эту фотографию, но потом решила оставить ее, потому что Эмили вышла здесь такая лапочка.

— Ага. — Зоуи отложила снимок и взяла следующий.

— Вот Росс приходит в сознание, — сказала Кейт, потом подала Зоуи еще один: — А вот Росс сидит на стуле, еще не в себе, держит голову руками.

— Да, ну и вид у него!

— Бронуин накрывает на стол.

— Красивый у нее сервиз, да?

— Сказка!

— Вот приехала «скорая помощь».

— Ага.

— Я держу Эда за руку, когда его уносят на носилках.

— Этот врач, на которого ты здесь смотришь, он показался мне таким симпатичным.

— Алекс? Что-то не припомню такого…

Зоуи рассмеялась и взяла следующую фотографию:

— А как Эд? Ребра срослись?

— Да, наконец-то. Он шесть недель не мог смеяться. Ему было больно даже когда мы, ну, ты сама знаешь что…

— Надо же.

— Теперь он наверстывает упущенное. О, а вот Гидеон сидит за столом отца Бронуин. Сейчас он еще больше похудел.

Зоуи задержалась на этом снимке.

— Здесь он очень похож на того австралийского актера. Как же его зовут? Тот, что играл в «Пианино». Сэм как его…

— Точно!

— Бронуин, наверное, локти грызет.

— Ну, не знаю. Она сейчас увлечена своим проектом. Я тебе говорила, что Дагги теперь живет у нее в доме?

— Нет!

— Его мебель все равно уже у нее хранилась, так что с его переездом туда мало что изменилось. Мне кажется, что для Бронуин он в какой-то степени тоже проект.

— Ой, посмотри, какое здесь у Боба лицо! — воскликнула Зоуи. — Воплощение гнева.

— Это когда он говорил с Россом «как мужчина с мужчиной». Смотри, вот он рвет роман Росса.

Зоуи нахмурилась:

— Я считаю, здесь он немного перегнул палку.

— Это Боб топчет разорванную книгу… Ага, вот хороший кадр. Росс держит на руках свою дочь. Пусть неохотно, но ведь Эмили не будет об этом знать, когда уже взрослой будет смотреть свои детские фотографии.

— А это что? — спросила Зоуи, протягивая руку к самой большой фотографии.

Кейт попыталась было спрятать снимок, но не успела.

— О да! — одобрительно сказала Зоуи, завладев увеличенным портретом Алекса, врача скорой помощи. Наклоняя голову то вправо, то влево, она рассматривала фотографию, а потом сказала: — Сделай мне копию.

Боб смотрел, как Кристин, напевая детскую песенку, кормит маленькую Эмили. Если они возьмут себе еще одного воспитанника, то надо будет регистрировать их домашний детский сад. Тогда ему придется устанавливать повсюду поручни и ограждения и устраивать в саду бассейн, чтобы получить лицензию. Нет, в его возрасте две малышки — вполне достаточно. Так у него хватает времени и на рыбалку, и на чтение. И Кристин теперь стали платить побольше: Эд нашел работу, а Донна сошлась с этим Дэйвом и еще получает алименты от мистера члена парламента. Росс Кершоу в конце концов поступил как подобает, хотя, конечно, все знают, что деньги эти он не честным трудом заработал. В газете недавно писали, что он не собирается баллотироваться на следующих выборах, потому что хочет «проводить больше времени со своей семьей». «С какой именно семьей, хотелось бы мне знать», — думал Боб.

Да, с его пенсией да с прибылью, которую они наконец стали получать от постоя Гидеона (теперь он ест только салат и пьет исключительно минеральную воду), они с Кристин совсем скоро смогут поменять машину и съездить в Грецию.

Как обычно, в обед позвонила Донна. Боб сообщил ей, что «Эмили — настоящее золотце», а потом растянулся на диване с «Цветом пурпурным» (что за название, вечно эти янки намудрят). Открыв книгу там, где была закладка, он вернулся на одну страницу назад, чтобы напомнить себе, на чем он остановился. Похоже, тут все сплошь про черномазых, рабство и насилие. Кто бы мог подумать, что Гидеон выберет такую книгу, а вот поди ж ты! «Ну, ладно, — сказал сам себе Боб, — надо бы почитать, пока в доме тихо». Джорджию как раз уложили поспать… Через несколько минут Боб тоже сладко спал.

— Дагги? — постучала Бронуин в дверь его комнаты. — Ты будешь обедать? — Она постучала еще раз. — Эй!

Она подергала ручку, но дверь была закрыта на замок. А, ладно, спит, наверное. И не удивительно, ведь он так трудился, расписывая стены игровой комнаты. Столько обнаженных женщин! Пожалуй, придется попросить одного из рабочих «случайно» закрасить их. Только не хотелось бы ранить чувства Дагги, ведь он хотел бескорыстно помочь детям. Если он по-прежнему хочет участвовать в проекте, надо будет найти ему какое-нибудь другое дело.

Что это? Значит, он все-таки не спит. До Бронуин донеслось пение, сначала еле слышное, а потом неожиданно громкое. Должно быть, он в наушниках. Какой приятный голос! Можно будет попросить его спеть детям его любимые песни. Разумеется, после того, как дети приедут сюда. Чтобы все подготовить, уйдет еще пара месяцев. Как здорово снова заниматься полезным делом! А не выматывать себя переживаниями из-за мужчин. В последнее время она практически не задумывалась о сильной половине человечества в романтическом или сексуальном плане. Хотя, раз уж зашла об этом речь, трудно было не задержаться взглядом на мускулистом, покрытом волосами животе плотника Дамиана, когда тот, голый по пояс, укреплял верхнюю полку стеллажа.

Бронуин постояла, дожидаясь, пока образ медленно не растает.

Итак, что у нас дальше? Ах да. Надо принести из сарая лопату и мотыгу для Гидеона. Сам он ни за что не найдет их, тем более что они стоят позади «байка» (так Дагги называет свой новый мопед). Бронуин всегда считала, что мопед — это транспортное средство со звонком и плетеной корзинкой на багажнике. Ну, и с несколькими скоростями, если заплатишь немного больше. Но уж никак не шумный, ослепительно-красный агрегат с огромными боковыми зеркалами. А Дагги в восторге от своего байка, хотя ездит на нем пока только по двору.

Она засучила рукава, сдула с лица непослушную прядь волос и направилась в гараж. По дороге она сделала небольшой крюк, чтобы посмотреть, как идут дела у Дамиана.

Гидеон был в спортивном зале. Сегодня он занимался на беговой дорожке. По правилам надо было следить за пульсом, но у него это плохо получалось, потому что он был вынужден то и дело отрывать руки от сенсорных поручней и поддергивать сваливающиеся шорты. Программа похудения имела один негативный аспект: ему приходилось постоянно покупать новую спортивную одежду меньшего размера. А может, сходить в выходные в спортивный магазин вместе с Элисон? Она помогла бы ему выбрать что-нибудь посимпатичнее.

Так, а будет ли у него время позаниматься с гантелями? Кажется, он обещал Бронуин, что сегодня вскопает огород ее отца. Или они договаривались на завтра? Гидеон остановился и снова подтянул шорты. А ведь пара часов с лопатой вполне заменят силовые упражнения, да и Бронуин он с удовольствием поможет. Тем более что ее рассказы о жизни в Индии так пригодились ему, когда он готовился к лекциям о «Боге маленьких вещей».

Гидеон увидел, что освободился его любимый тренажер. Пожалуй, минут десять у него еще есть.

— Заходи, э-э… — сказал я. Господи, как же его зовут?

— Джейми.

— А, да, Джейми, конечно. — Похоже, занятия с подростками отрицательно сказываются на памяти преподавателя. И забывчивость Гидеона наверняка объясняется именно этим.

— Прошлый раз мы с тобой проходили… мм…

— Равновесие?

— Верно. Чай будешь?

— А кофе у вас есть?

— Есть. Шоколадное печенье?

— Угу.

Джейми достал свои учебники и бросил их на стол, а я ушел на кухню убивать время. На приготовление напитков и обсуждение футбольных новостей можно потратить до пятнадцати минут из шестидесяти, отведенных на один урок.

— Хорошо наши сыграли в субботу, — сказал я, вернувшись с чашками.

— Да, отличная была игра. Вы видели последний гол?

— Ага, супер, — подтвердил я, хотя «Евро-спорта» у нас не было. Так было проще.

К концу урока с Джейми я под столом щипал себя за руку, чтобы не заснуть. Сегодня это был мой пятый ученик, и говорить внятно, информативно и оживленно я был уже не в силах. Но ребятки, в общем, неплохие, от пятнадцати до девятнадцати лет. Некоторые, правда, не очень стремятся к знаниям. А один или двое приносят с собой такой сильный юношеский аромат, что трудновато бывает сидеть рядом и подробно объяснять непараметрический метод корреляции.

Осталось четыре с половиной минуты. Может, отправить его сегодня пораньше? Я слышал, правда, что некоторые ученики в таких случаях жалуются. Четыре с четвертью. Пожалуйста, часы, тикайте быстрее. Когда я закончу с Джейми, у меня будет ровно час, чтобы посидеть за компьютером над своей книгой. Я уже пишу двадцать шестую главу. Роман почти готов, скоро можно будет отослать его Руперту. После развязки, имевшей место на пляжах Гоа, я вел моего героя к финалу. Он вновь был на севере, в горах, где неожиданно встретился с прекрасной Розой — женщиной, следы которой он потерял еще в первой главе. Мне казалось, что их встреча придавала роману законченную форму. Но вот дойдет ли у них дело до секса или нет? Эту дилемму я пока не решил. Пожалуй, оставлю-ка я финал романтическим, открытым. Так будет удобнее, если я надумаю писать продолжение…

Кто-то тянул меня за рукав.

— Мы закончили? — спрашивал меня Джейми.

— Что? — спросил я, возвращаясь к реальности.

— Уже пять минут четвертого.

— Руку поднимать необязательно, Донна, — сказала Кэролайн.

— А, да.

Донна сидела в маленькой аудитории с группой совершенно разных людей. Три или четыре женщины тоже имели детей, как и она. Только эти женщины были старше ее, и их дети — старше ее детей. Еще здесь был Кирен сорока с лишним лет, он рассказал, что раньше сидел на героине. А еще несколько человек были совсем молодыми — по-видимому, школу они бросили и приличную работу найти не могли. Один из них, Бен, нравился Донне, но он был таким незрелым и, когда Кэролайн не смотрела в его сторону, делал всякие глупости. Да, он еще очень незрелый. Но, с другой стороны, может, она просто привыкла к компании более взрослых людей? Как бы Донна ни старалась, она не могла представить себе Росса Кершоу, стреляющего из трубочки жеваной бумагой в членов палаты общин.

— Так что ты хотела сказать, Донна?

— Ой. Извините. — В одной руке она держала «Мидлмарч», а другой теребила кончики волос. — Этот роман такой замечательный потому, что Джордж Элиот знает все, что происходит в жизни каждого, а также то, что происходит в голове каждого. Примерно как верующие думают про Бога.

— Верное наблюдение, Донна, — сказала Кэролайн. — Так, а кто знает, какой существует для этого термин?

Донна улыбнулась и подняла руку:

— Всесведущий рассказчик?