Едва Диана успела накинуть на себя легкую ночную рубашку абрикосового цвета, как зазвонил телефон, стоявший на полу рядом с ее кроватью. Она подождала, пока он позвонит три раза, и лишь после этого сняла трубку.

— Спорим, что ты меня уже забыла? — радостно зашумел Кари.

— Кари! — Диана, совершенно измученная, посмотрела в потолок. Юноша был упрямее любого журналиста. — Кари, я хочу спать.

Он сейчас же изменил тон и нежно заговорил:

— Впусти меня, Диана. Я свернусь клубочком у твоих ног. Обещаю, что не буду храпеть.

Она глубоко вздохнула.

— Черт возьми, Кари, нет! Нет, нет, нет! Я буду спать, потому что в восемь часов встаю, у меня очень важная работа и я должна быть в форме. Сколько раз тебе это повторять?

— Диана, несмотря на то что тебя ожидает бессонница, я желаю тебе спокойной ночи.

Его голос нагло соблазнял.

— Иди к дьяволу, Кари Никол!

— Нет, я поеду домой и…

Она бросила трубку, улеглась в постель, выключила свет, а через полчаса включила его, легла на левый бок, потом на правый, перевернулась на живот, на спину. Она считала ягнят и матросов, выпила теплого молока и виски и в четыре часа констатировала, что с таким же успехом могла бы не спать, а заняться вместе с Кари новым изданием их приключений на борту яхты. Может, тогда она к полночи устала бы так, что сумела уснуть, а это означало бы, по крайней мере, на четыре часа больше сна, чем теперь.

Когда зазвонил телефон, ей показалось, что она заснула две минуты назад. Казалось, трубка весит несколько тонн, а ее собственный голос, сказавший «алло», прозвучал как из глубокой пропасти.

— Доброе утро, Диана, восемь часов! — Голос Кари был до противного бодрым и свежим. — Я подумал, что ты добросовестная женщина, занимающаяся важной работой, и потому должна быть пунктуальной.

— Черт тебя побери, Кари Никол, — пробормотала она и почувствовала, что ее язык как бы налился свинцом.

— Эти нежные слова я уже вроде бы совсем недавно от тебя слышал? Как ты провела ночь? Конечно, долго не спала и раскаивалась, что не позволила себя любить. Тем более так мастерски любить.

— Черт тебя возьми, Кари Никол!

Хотя она уже это и говорила, но слова шли из самой глубины ее сердца. После такой короткой ночи ей не хватало не только сна, но и здравого смысла, чтобы сохранить юмор. В конце концов, она не имела бы ничего против пары волнующих часов в постели с хорошим любовником, но этот парень был уж слишком навязчивым.

— Черт тебя побери, Кари Никол, — пробормотала она еще раз, стоя в душе с полузакрытыми глазами. — Ты, настоящий репейник, я не пущу тебя в свою жизнь.

С помощью холодного душа и чашки кофе, черного как смола, она привела себя в рабочее состояние и поехала в редакцию. От кофе у нее началась изжога, от бессонной ночи — головная боль, и мысли о Кари весь день не покидали ее.

Незадолго до окончания работы ей показалось, что к ее письменному столу подошла Джейн Фонда и постучала пальцем по плечу. Диана от неожиданности вздрогнула и растерянно посмотрела ей в лицо, которое чудесным образом преобразилось в физиономию ее коллеги Сэлли.

— Ты впервые заснула за своим письменным столом, — сказала Сэлли, покачав головой.

— И поэтому первый раз в жизни меня разбудила Джейн Фонда.

Диана слишком устала, чтобы объяснить ошеломленной коллеге смысл своих слов. Она собрала вещи и поехала на лифте в подземный гараж. Шофер Ричарда Хилла разбудил ее, прежде чем дверцы лифта снова закрылись. Иначе она бы снова отправилась наверх. Когда Диана ехала домой в сверкающем потоке машин, она только и думала о том, что скоро приедет и сейчас же бросится в постель. Но, заворачивая к гаражу, она решила, что все-таки заснула за рулем и видит сон: Кари сидел у нее на веранде, правда, на этот раз уже без коричневого пакета для покупок.

— Привет, Диана! — Он встал, выпрямился и потянулся. — Ты не так уж хорошо выглядишь.

Злость просто захлестнула ее.

— Я тебя не приглашала, Кари. И последнюю ночь не могла спать, потому что по вечерам не ем, а вчера я плотно поела, чтобы ты это знал. Виноваты в этом только стейки, понятно. И прекрати так самодовольно ухмыляться.

* * *

Когда Диана открывала входную дверь, Пальмер Мок большими шагами пересек улицу и подошел к ней.

— Мисс Хильбург! Вы видели, что вчера нам устроила Сисси? Эту орду молодых людей, которых она притащила к нам в дом? Даже команда полицейских из двух патрульных машин не смогла справиться с этими парнями!

Кари подтолкнул Диану в прихожую.

— Могу вам посочувствовать, мистер, — сказал он со вздохом. — У меня дочь примерно такого же возраста, как и Сисси. Вы даже не можете себе представить, что она со мной делает.

Пальмер Мок уставился на него, не веря своим глазам.

— Ваша дочь? Но вы…

Кари обернулся.

— Я знаю, что выгляжу довольно молодо, но это обманчивое впечатление. Диана… Мисс Хильбург вполне могла бы быть моей дочерью. Всего хорошего и спокойной ночи.

Он закрыл дверь и повернулся к Диане.

— Ты невозможный парень! — Она хотела на него разозлиться, но невольно засмеялась. — И что только подумает о тебе мистер Мок?

— Что мне где-то около пятидесяти и что я прекрасно сохранился. — Кари окинул ее изучающим взглядом от пробора в волосах до подошв туфель. — Сейчас ты выглядишь немного бодрее. Это хорошо. Мало удовольствия любить спящую женщину.

— Ты вообще не будешь любить никакую женщину, по крайней мере, меня-то ты любить точно не будешь, — оборонялась она и попыталась спастись от него бегством в гостиную. — Ты сейчас же уйдешь…

— Сейчас я буду любить тебя, — ответил он с непоколебимой самоуверенностью. — А ты нигде не видела коричневого пакета для покупок?

Она остановилась совершенно ошеломленная.

— Нет, но…

— Видишь? — Подталкивая Диану перед собой, он загнал ее в угол гостиной. — Если бы я хотел приготовить что-нибудь поесть, то сходил бы в магазин и принес с собой коричневый пакет с продуктами. Но я пришел с пустыми руками, потому что ты лучше спишь на пустой желудок. Поэтому достаточно будет одного меня. — Когда она уже не могла от него увернуться, он остановился и протянул ей руку. — Идем!

Она покачала головой.

— Я не позволю оказывать на меня давление, Кари. Никому не позволю.

Улыбнувшись, он опустил руку.

— Кто это на тебя давит? Подойди ко мне! Я хочу взять тебя на руки и целовать, а когда ты будешь готова, отнесу тебя в спальню и раздену. А что я потом с тобой сделаю, ты и так уже знаешь. Я оказываю на тебя давление? Диана, я только не хочу, чтобы ты снова лежала до утра без сна. Иди ко мне!

Он стоял перед ней совершенно спокойно, без всякого напряжения. Его улыбка вовсе не была обольстительной. Она была исполнена симпатии. Он не отрывал глаз от ее лица. И не пытался соблазнить ее взглядом.

Диана почувствовала, что, если сейчас потребует, он уйдет. Но почему она должна отсылать его прочь?

— Я же тебя не приглашала, — пробормотала она, медленно выбираясь из угла.

— Да, я знаю. — Его улыбка стала еще шире. — И я должен идти к черту. — Он поднял руку. — Или все-таки нет?

Диана подумала о бессонных часах минувшей ночи и протянула ему руку.

— Сегодня я слишком устала, чтобы посылать тебя к черту.

— Ну и правильно.

Он подхватил ее на руки и пошел к лестнице.

— Больше всего я люблю, когда из тебя так и бьют энергия, бодрость и необузданность.

Она прижалась головой к его плечу и закрыла глаза.

— Почему ты ушел вчера вечером и не любил меня до тех пор, пока я не смогла бы заснуть?

— Ты же меня прогнала. — Он поднялся наверх и попытался сориентироваться. — Ты уже забыла?

— А ты всегда делаешь, что тебе говорят?

В спальне он бережно поставил ее на ноги.

— Я так воспитан, — заверил он, снимая с ее плеч пиджак от Шанель. — Отличный американский парень, который в первую очередь прислушивается к женщине и любит ее только тогда, когда она этого явно хочет.

Диана стояла, по-прежнему положив голову на его плечо, а он расстегнул ее юбку, и та, скользнув по ногам, упала на пол. Она почувствовала его пальцы на пуговицах коричневой шелковой блузки. Когда он быстро раздел ее и повел к постели, она вздохнула. Как это было прекрасно — лежать в его объятиях, закрыв глаза. Она вздрогнула, почувствовав рядом с собой теплое тело Кари. Диана повернулась, обняла его, положила ногу ему на бедро, прижалась лицом к его груди и глубоко вдохнула запах его кожи, почувствовала, какой покой исходит от его сильных рук… а когда открыла глаза, в спальне было уже темно.

Она пошевелилась, почувствовала обнимающие ее руки и, сбитая с толку, подняла голову.

— Игорь, нас же могут увидеть соседи!

Голос проникал снаружи через открытые окна. Он был полон удивления и почтения, но совершенно не походил на тот, который Диана еще вчера слышала в саду у своего соседа, кинорежиссера.

— Игорь, пожалуйста, давай пойдем в дом, я слишком напряжена. — Раздались звуки поцелуев и приглушенные возгласы: — О, Игорь, ты такой сильный! Мой большой, сильный Игорь! О!

Грудь Кари тихо вздымалась. Диана почувствовала его смех еще до того, как услышала это.

— У тебя фантастические соседи, — прошептал он, притянул ее и положил на себя. — Хорошо поспала?

Она кивнула. Хотя они и не могли видеть друг друга в темноте, каждый чувствовал движения и порывы партнера.

— Сколько времени? Я прекрасно отдохнула.

— Ты спала только полчаса.

Он прижал к себе ее голову, немного подвинулся, устраиваясь поудобней, и она почувствовала его дыхание на своих губах.

Диана приняла его влажные губы открытым ртом и тихо застонала, когда его руки дотронулись до ее грудей и начали их ласкать. Она с удовольствием ответила на игру его языка. Когда он стал нежно массировать ее соски, она больше не могла понять, как вообще могла отказываться от его близости.

— Кари! — Она подняла голову и посмотрела в его лицо. В темноте поблескивали его глаза. — Кари, ты проснулся.

Она прижалась к нему и почувствовала, насколько он возбужден.

Вместо ответа он погладил внутреннюю сторону ее бедра и вошел в шелковую теплоту ее лона. Крепко охватив ее руками, он перевернулся вместе с ней и всем своим весом придавил ее к кровати.

— Мне этого так не хватало, — пробормотал он, начиная медленное движение и целуя ее шею и плечи. — Мне тебя не хватало. Ты не должна прогонять меня.

О чем это он говорит? Его язык и губы ласкали ее груди, и она чувствовала, как по ней бегают мурашки. От его поцелуев соски Дианы затвердели и по телу разлилось страстное томление, растущее с каждым его толчком. Ее возбуждение росло. Она запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе его голову, и подалась ему навстречу, а он проникал в нее все глубже и все сильнее и быстрее становились его толчки.

Она откинула назад голову и лепетала его имя. Ее будто охватила лихорадка. Подавленное желание последних ночей требовало освобождения, и она чувствовала, что Кари тоже хочет нагнать упущенное. Он брал ее сильно и властно, крепко сжимая руки, полностью подчиняя своей воле.

До сих пор она еще так никогда ему не отдавалась, не уступала так безоговорочно его силе, его безудержной страсти. Она изнемогала под ним, целовала его плечи и грудь, гладила спину и бедра, пытаясь покрепче охватить его ногами. Но он выдерживал свой ритм нежной и одновременно такой страстной любви.

Она слышала его дыхание и чувствовала его влажное тело. Ловила тихие и нежные слова, которые он ей шептал, и почти умирала от все нарастающего желания.

— Кари, пожалуйста… пожалуйста, — стонала она.

Диана охватила руками его голову и, крепко сжимая, искала его рот, чтобы поцеловать его, ее губы скользили по его шее и подбородку. Они целовались так, что каждый вбирал дыхание другого. Их языки сливались и танцевали вместе.

— Диана, чудесно… Диана!..

Она ощущала его взгляд, хотя и не видела лица, почувствовала его нарастающую силу и целиком отдалась тому опьянению, в которое он привел их обоих. Он довел ее до сумасшедшего апогея, а потом бездыханная и беспомощная Диана, на измятых, сбитых простынях, вцепилась в него, вся дрожа, и вздрагивала вместе с ним при каждом его последнем и уже неконтролируемом движении.

Он держал ее в своих объятиях, и все было еще прекраснее, чем на яхте. Крепко прижавшись к нему, Диана заснула, а когда проснулась утром, Кари был рядом… Она подняла голову.

— Тебе пора уходить, Кари.

Однако из-за томной усталости, охватившей ее, приказ прозвучал не особенно резко.

— Уйти? — Он перевернулся на другой бок, устроился поудобнее и снова прижал Диану к себе. — Почему я должен уйти?

— Потому что… потому что… ты ко мне приходишь, но не живешь здесь.

— Твои соседи наверняка не будут собирать подписи только из-за того, что какой-то мужчина переночует у тебя дома. — Он начал гладить ее волосы, виски, щеки. Это оказало почти гипнотическое воздействие на Диану. — Спи! Когда ты проснешься, я буду здесь, рядом с тобой.

— Но как раз это… я хочу…

У нее путались мысли. Она чувствовала полное изнеможение после ночи любви, но Кари так нежно гладил ее, а бессонница прошлой ночи требовала своей дани, и она уснула.

— Ты должен идти, — прошептала она еле слышно.

— Ну конечно, — сказал он таким тоном, будто говорил с невоспитанным ребенком. — Конечно, я сейчас уйду. Не волнуйся!

В полусне ей привиделось, что Кари остался в ее доме навсегда. Она вскочила.

— Ты должен идти! Почему ты еще здесь?

— Я уже одеваюсь. — Он наклонился над ней и прижался губами к ее виску, продолжая гладить ее волосы и затылок. — Закрой глаза и ложись. Так, хорошо. Расслабься, очень хорошо! Расслабься…

Ей снова приснилось, что Кари устроился рядом с ней, но на этот раз она уже не смогла проснуться. Только когда ее глубокое дыхание выдало, что она заснула, Кари уютно улегся рядом с ней, натянул одеяло до самых плеч и закрыл глаза.

Обычно Диана просыпалась от звона электрического будильника, но на этот раз ее разбудило ощущение теплоты, наполненной легким жаром. Что-то с ней произошло, и теперь, медленно пробуждаясь, она пыталась понять, что же это было. Потом она почувствовала, что по ее телу легко скользнули руки. Теплые, влажные губы целовали и ласкали ее шею и груди, а когда она глубоко вздохнула, Кари поднял голову.

— Привет, доброе утро, — пробормотал он приятным, тихим и нежным голосом. — Разве это не способ, чтобы будить тебя?

— Это просто прекрасно. — И тут она вспомнила, что еще ночью велела ему уйти. Естественно, он остался. — Что ты здесь делаешь?

— А вот что! — Он поцеловал ее левую грудь. — И это! — И он поцеловал правую грудь. — И это тоже…

Она хотела его остановить, но он уже нырнул под одеяло. Впрочем, она еще вполне себя контролировала и посмотрела на часы. Было половина восьмого. Значит, еще можно расслабиться и предаться тем чудесным ощущениям, которые дарил ей Кари.

Любовь утром была спокойной и волнующей, сначала немного ленивой, словно ни один из них не хотел слишком быстро просыпаться, но тем более страстной стала она потом. Когда Диана пришла в себя, было уже половина девятого.

— Я должна бежать! — Одним прыжком она выскочила из постели. — Времени на завтрак не осталось. Господи, я же не могу опоздать!

— А почему бы и нет?

Кари медленно пошел за ней в ванную комнату, где она проскользнула в душевую кабинку. Он хотел протиснуться туда же, но она закрыла дверь у него перед носом. Кари снова раздвинул дверь на ширину ладони.

— Я только хочу тебя проинформировать, что ты чуть было не положила конец всем будущим развлечениям. Не хватило буквально миллиметра, чтобы прищемить меня.

Диана открыла было рот для протеста, но потом просто задвинула дверь, преграждая ему тем самым доступ в душевую кабинку. Однако на этот раз она действовала осторожно, чтобы не повредить ничего существенного.

— Сегодня вечером я расскажу тебе массу интересного! — прокричал он достаточно громко, чтобы она смогла его услышать сквозь шум воды. — Я приду около восьми!

— Я не хочу тебя видеть сегодня вечером!

— Почему же это? — спросил он и пустил воду в раковину.

— Потому что… — Диана немного подумала. — Я должна просмотреть кое-какие материалы.

— Да ты же все уже сделала! В восемь часов я буду здесь!

Она открыла душевую кабинку и завернулась в банное полотенце. Кари уже заправил рубашку в джинсы и застегнул молнию.

— Ты мне просто не нужен, — раздраженно сказала она ему. — Где это написано, что я должна тебя видеть каждый вечер?

Кари сел и натянул носки и кроссовки.

— А ты бы предпочла видеть кого-нибудь другого? — спросил он, не поднимая глаз.

— Черт побери, тебя это вовсе не касается! — Она провела щеткой по мокрым волосам. Уже нет никакого времени, чтобы уложить волосы феном! — Достаточно и того, что из-за тебя я приду в редакцию как будто после гулянки!

Он встал.

— Зачем же ты тогда проводишь ночь в постели с каким-то мужчиной? — спросил он с упреком. — Ведь именно поэтому так и выглядят по утрам. — Он смеясь притянул ее к себе и поцеловал. — Сегодня вечером в восемь часов, хорошо?

— Нет, — крикнула она ему вслед. — Я тебя не хочу…

Диана замолчала, услышав, что за ним захлопнулась входная дверь. Она поспешно открыла окно в ванной комнате, собираясь крикнуть ему вслед, но тут ее, как, впрочем, и Кари, отвлек Игорь Горинский, кинорежиссер. Он как раз здоровался с молоденькой девушкой, которой было не больше восемнадцати: голубые глаза, веснушки, белокурые косы, белая блузка, юбка в бело-голубую клетку, белые гольфы, черные туфли с пряжкой и помятый картонный чемодан. Малышка выглядела так, будто она прибыла в Лос-Анджелес из самой глубокой долины Скалистых гор, а на своем пути в Голливуд зацепилась за Игоря Горинского.

Кари прошел мимо них и поздоровался. Диана не собиралась прислушиваться к беседе режиссера и его нового приобретения. И все же, когда те входили в дом, до нее донеслось:

— Я сделаю все, что вы от меня потребуете, мистер Горинский, абсолютно все.

— Ах, Боже мой, девочка, — пробормотала Диана, вспомнила о Кари, но его уже не было видно. Она собралась в страшной спешке. Из-за недостатка времени она выбрала тонкий, очень легкий черный кожаный костюм с темно-зеленой кокеткой и погонами. Этот наряд не требовал аксессуаров, выбор которых отнял бы у нее дополнительное время.

Она почти не опоздала в редакцию, но это был явно не ее день. Сначала Хью вынужден был дважды к ней обратиться во время совещания, и только после этого ей удалось изгнать Кари из своих мыслей. Потом она дала своему коллеге Ральфу совершенно не те документы и в конце концов опрокинула на ноги Сэлли чашку кофе.

Коллега посмотрела на нее поверх металлической оправы очков.

— Я бы сказала, что ты либо влюблена, либо больна, что по сути одно и то же, — констатировала она.

— Не говори чепухи! — вспылила Диана и сейчас же извинилась. — Я сегодня на самом деле несколько не в себе.

— А у кого ты? — осведомилась Сэлли и тут же подняла руку, как бы защищаясь, увидев недовольный взгляд Дианы. — Хорошо, хорошо, это меня не касается. Думаю, что меня это совсем не касается. Ты сама должна разобраться с этой ситуацией.

В четыре часа Диана решила, что не позволит ни одному мужчине отвлекать себя от дел. Это произошло, после того как она помешала кофе в чашке своим фломастером. В пять часов она решила еще немного поработать. Она запретила Кари приходить к ней в этот вечер. Насколько она его знала, он придет ровно в восемь. Значит, у нее еще есть время, до того как она его окончательно выгонит.

В семь она уже была дома. К восьми сделала всю неотложную работу. В половине девятого то и дело поглядывала на часы. В девять открыла телефонную книгу, но не нашла там никакого Кари Никола. В половине десятого раздался звонок в дверь.

Диана рывком открыла ее.

— Где же ты был, если… — Она умолкла и непонимающе уставилась на Джошуа Хакле. — Что вам угодно?

Ее седовласый сосед справа не падал духом.

— Моя жена не спускает с меня глаз, мисс Хильбург. — Он протянул Диане сверточек величиной с пачку сигарет. — Не могли бы вы отнести это на почту? А еще лучше передать это молодой даме. Она живет недалеко от вашей редакции. Знаете, Марта ходит со мной даже на почту, а я же должен послать своей мышке какую-то мелочь, чтобы она совсем меня не забыла.

Диана повертела пакетик.

— Это что, мышеловка для мышки?

При других обстоятельствах она бы только посмеялась, но не в этот вечер. Почему же Кари не пришел, чтобы она могла его вышвырнуть?

— Нет, возьмите это обратно. — Она сунула ему в руки пакетик как раз в тот момент, когда его жена появилась в садике перед домом. — Уходите и побыстрее!

Диана сделала своему соседу знак глазами.

— Джошуа? — Марта Хакле вытерла руки о свой белый фартук и подошла поближе, очаровательно улыбаясь. — А я-то думала, что ты хочешь пойди сегодня вечером поиграть в боулинг. — Она ловко вырвала пакетик из рук мужа и разорвала упаковку, сделав вид, что не заметила имени, написанного на нем. — Откуда это у тебя, Джошуа?

Джошуа Хакле покраснел.

— Это… это… только что подарила мне мисс Хильбург. Правда, мисс Хильбург?

— Как это мило! — Марта Хакле сунула ему в руки обертку. — Надеюсь, что это — новый стимулятор сердца. Твой старый уже несколько поизносился, как мне кажется. Тогда у тебя опять произойдет сдвиг и ты будешь снова засматриваться на девочек. — Она рассмотрела содержимое пакетика. — Мисс Хильбург оказала тебе большое внимание, подарив духи «Пуазон». Можешь сейчас же ими воспользоваться, ведь ты собираешься пойти к своим друзья по боулингу.

И, прежде чем ее супруг, которого она уже неоднократно уличала в его похождениях, смог защититься, Марта открыла флакон и обильно полила его из пульверизатора вдоль и поперек этими духами с сильным и тяжелым ароматом. Диана увернулась от пахучей струи, проворно отскочив в свою прихожую, где и остановилась, парализованная одуряющим запахом.

— А теперь ты пойдешь на боулинг, мой дорогой, — распорядилась миссис Хакле. — А уж я провожу тебя до самого входа, и ты войдешь в зал таким, как ты есть. В этом я могу тебе поклясться сорока годами нашей супружеской жизни.

Диана закрыла входную дверь, повернулась и замерла. В гостиной она увидела мужские ноги, которые лежали на подлокотнике ее софы. Джинсы и кроссовки, все в пятнах, показались ей, однако, знакомыми.

— Как ты сюда попал? — набросилась она на Кари, который встал при ее появлении, взял со стола две дюжины красных роз и протянул их ей.

— Через заднюю дверь, которая по неосторожности оказалась незапертой, мое сокровище. Не смотри на меня с такой злостью, а порадуйся, что здесь я, а не убийца из Лос-Анджелеса. — Он повел носом и принюхался. — Ты что, открыла подпольный бордель. Я могу тебя поздравить первым, передать эти розы при вступлении в должность и сразу же записаться на сегодня к хозяйке?

Диана не смогла отказаться от роз. Она взяла букет левой рукой, а правой дала Кари легкую пощечину.

— Это тебе за твои заманчивые предложения!

Он сделал подавленное лицо и пошел за ней на кухню, чтобы найти подходящую вазу для роз.

— Я знаю, что такие пожилые леди, как ты, этого не любят.

— Кари! — Диана повернулась к нему, в одной руке — ваза, в другой — розы. — Это очень мило, что ты принес мне цветы. До сих пор было очень милым и то, что ты меня посещал. Но я хотела бы все прояснить. Если я говорю, что не хочу тебя видеть в какой-то вечер, то это значит, что я не хочу тебя видеть. Я не потерплю, чтобы ты в моей жизни…

— Цветы совсем завянут, если ты не поставишь их как можно быстрее в воду. — Он взял у нее из рук вазу, налил в нее воду, поместил туда розы и поставил букет на стойку рядом с Дианой. — Что мы будем есть?

— Ничего. — Она поправила розы. — Ты что, совсем не слушал, что я говорила?

— Конечно слушал. — Он указал на холодильник. — Можно?

И, когда она кивнула, выгреб оттуда все, что там нашел: холодную курицу, кетчуп, майонез, салат, огурцы и помидоры, а из холщового мешка выудил две булочки. Когда Диана вернулась из гостиной, куда отнесла розы, он уже успел приготовить два суперсандвича.

— Кари, я сегодня не хочу… — начала она.

Он дал ей в руку сандвич и жестом пригласил к мойке, потом от души откусил от своего сандвича и заразил своим примером Диану. Несколько минут они стояли рядом, жевали и время от времени обменивались взглядами, как заговорщики.

— Режиссер нашего фильма выпал. — Кари проглотил последний кусок и облизал с пальцев кетчуп. — Угадай, кто теперь будет режиссером?

Диана как раз стояла с полным ртом и, сделав большие глаза, ткнула в него пальцем.

Он кивнул.

— Правильно, сегодня ночью ты пойдешь в постель не с ассистентом, а с самим режиссером.

Диана хотела было запротестовать, ей не понравилось, что он принимает решения, не посоветовавшись с нею. Но потом отвергла эту мысль, поскольку ее протест показался бы ему слишком невероятным.

— Почему же ты не прыгаешь до потолка от такого повышения? Это же для тебя шанс сделать хорошую карьеру.

Он пожал плечами и открыл банку калифорнийского вина.

— Карьера — это не самое главное в жизни. — Он дал Диане выпить глоток и допил банку до дна. — Для меня существуют более важные вещи.

— Что, например?

Может быть, благодаря трезвой дискуссии о жизненных ценностях ей удастся избавиться оттого очарования, которому она невольно поддавалась рядом с ним.

— Все зависит от времени. — Он нагнулся и, прежде чем она успела моргнуть, поднял ее на руки. — В этот момент для меня нет ничего более важного, чем любить тебя.

— Но задняя дверь, — защищалась она. — И лампы! И кто уберется на кухне?

— Заднюю дверь я уже закрыл. — Он поднялся с ней вверх по лестнице. — Лампы могут спокойно гореть. Если в доме появятся первые клиенты, привлеченные запахом, то у тебя больше не будет никаких финансовых забот. А убраться мы можем и утром. — Он вошел в спальню, положил Диану на постель и начал ее раздевать.

— Может, стоит хотя бы здесь немного сэкономить электричество и выключить лампы?

Диана расслабилась и с улыбкой посмотрела на него.

— Я хочу тебя видеть, — прошептала она.

— Очень мудрое решение. — Кари понимающе кивнул. — У тебя хороший вкус.

Он остался стоять рядом с кроватью, не торопясь разделся, улыбаясь в ответ на ее взгляды, а потом встал над ней на колени. И пока они целовались, Диана протянула руку, нажала на выключатель, и лампы погасли.

Она еще не совсем расслабилась и не была готова. Она хотела оттолкнуть и выпроводить Кари, но он застал ее врасплох. Нет, это она позволила ему застать себя врасплох. Она раскинула руки, когда он начал снимать с нее легкую курточку. Он еще должен немного подождать и пострадать. Диана хотела наказать его за упрямство. Почему он не ушел, когда она отсылала его? Почему пришел, хотя она его и не приглашала?

Но она не могла слишком долго сопротивляться его настойчивым, возбуждающим пальцам и губам и наконец отдалась ему целиком, но все же не торопя события. Сначала она помогла Кари раздеть себя, ей так хотелось обрести его рядом с собой, ощутить своей кожей, своими грудями и своим животом, почувствовать его везде, во рту и, наконец, в центре своего желания. Она хотела впитать его вкус и запах и касаться его, и она вновь вся растворилась в нем, пока не заснула в его объятиях. На этот раз она даже и не пыталась его отсылать.