Уолл-стрит, Манхэттен

Болдуин сидел в своем кабинете на восемнадцатом этаже. Он был придавлен грузом последствий, порожденных провальной операцией Джона. В поисках хоть какого-то утешения, если не вдохновения, Роберт взглянул в большое окно на силуэты Нижнего Манхэттена. На месте башен Всемирного торгового центра зияла пустота, но зрелище все равно было впечатляющим. Оно нисколько не надоело ему за годы работы в банке. Каждый день Болдуин посвящал этому занятию несколько минут. Захватывающая панорама являлась для него доказательством успехов, напоминанием о тех достижениях, которых он добился в мире, где все было против него. Однако сейчас Болдуин смотрел на башни из стекла и стали, сверкающие в лучах солнца символами коммерческих устремлений, но его мысли были совершенно в другом месте.

Он только что положил трубку телефона, известив Джона о том, о чем тот и так знал. Понесенные убытки повлекут за собой широкие и, возможно, серьезные последствия. У него не было никакого желания злорадно напоминать Джону: «Говорил я тебе!» Наоборот, он переживал за друга, который в настоящий момент, наверное, полностью не отдавал себе отчета в том, с какими же неприятностями столкнулся.

Дружба дружбой, но первостепенная задача Болдуина заключалась в защите банка от воздействия внешних сил. Роберт понимал, что ему нужно действовать быстро. Было ясно, что в ближайшее время положение дел скорее еще больше ухудшится, чем пойдет на поправку.

Он услышал стук в дверь и развернулся к посетителю.

Джон поздоровался с ним вежливо, но официально. Он сознательно отдалялся от друга, чтобы тому было легче высказать то, что он хотел сказать. Личные отношения на время требовалось отодвинуть в сторону.

Джон без обиняков перешел прямо к делу.

— Нам предстоит решить кое-какие проблемы. Во-первых, ты к настоящему моменту уже должен знать, что наш отдел зафиксировал убытки на сумму чуть выше ста двадцати одного миллиона долларов, связанные с позицией, приобретенной на аукционе государственных облигаций. Формально Британская торговая компания отвечает примерно за сорок миллионов долларов из данной суммы. Это подводит нас ко второй проблеме. Насколько я понимаю ситуацию, Британская торговая компания предоставила средства с тем условием, что банк покроет все возможные убытки. Первоначально на ее маржинальном счету было около тридцати пяти миллионов долларов. Это так?

Болдуин кивнул.

— Да, так. — Он взял со стола несколько документов и протянул их Джону. — Это строго конфиденциально, но здесь все подробности относительно этих фондов. Все в порядке, однако документация неполная, и в настоящий момент может возникнуть реальная проблема.

— Чего не хватает?

— Кое-какой дополнительной информации о клиенте, необходимой в соответствии с требованиями Закона о патриотизме в части отмывания денег. Я надеюсь в самом ближайшем времени получить ее от Джонстона. Чтобы успеть провернуть сделку, нам пришлось обойти некоторые процедуры юридического согласования. Вот еще одна причина, по которой не стоит подпускать к этому КЦБ.

— Это уж точно.

Джон пролистал документы. Они оказались слишком подробными. Сейчас он был способен только пробежать их взглядом.

— Я могу взять их себе, чтобы ознакомиться получше? Я вижу, это копии.

Болдуин покачал головой.

— Нет, извини. Документы строго конфиденциальны, потому что в них, помимо всего прочего, содержится полная информация о банковских счетах компании.

Джон не подал виду, что удивлен вольным подходом к правилам, совершенно не свойственным Болдуину. Его друг был не из тех, кто согласился бы работать с неполной документацией. Он задержал бумаги в руках, бегло изучая их.

— Роберт, в данных обстоятельствах мне просто необходимо узнать больше о тех, с кем я имею дело. Даю тебе слово, что я отнесусь к документам с должным уважением.

— Послушай, Джон, ты знаешь, что я тебе полностью доверяю, но должен понять, что нельзя бросать где попало такую важную информацию о клиентах, — Болдуин колебался, тщательно обдумывая свое положение. — Ладно, бери, но позаботься о том, чтобы документы хранились в очень надежном месте.

Филлипс аккуратно сложил листы бумаги и убрал их во внутренний карман пиджака.

Болдуин продолжал:

— Есть еще одна проблема. Поскольку убытки БТК составили сорок миллионов долларов, на маржинальный счет компании необходимо внести доплату размером почти в пять миллионов. Вопрос нужно решить немедленно, так как дополнительные расходы значительно превышают первоначальный взнос в тридцать пять миллионов долларов. Их требуется покрыть в течение сорока восьми часов. Это стандартная процедура, она полностью соответствует существующему соглашению о распределении долей.

Джон все понял.

— Да, и если вам с Джонстоном удастся решить вопрос внутри банка, то самая серьезная проблема, связанная с нарушением правил и постановлений КЦБ, может и не возникнуть, — сказал он каким-то монотонным голосом. — Что ж, будем надеяться, что так оно и произойдет. Меньше всего нам нужно, чтобы Комиссия по ценным бумагам отозвала у банка лицензию. Он, возможно, этого не переживет, так что в общих интересах не предавать огласке детали соглашения сторон.

Болдуин кивнул.

— Нам нужно любой ценой не допустить критического развития событий.

Джона тронуло то, что друг, похоже, находился на его стороне.

— Ты имеешь в виду, как нам покрыть убытки наших партнеров, поскольку подобная ситуация никогда прежде не возникала? Как обычно происходят подобного рода дела?

— Если бы речь шла о прибыли, то все решалось бы очень просто. Однако покрытие убытков за счет банка — совершенно иная игра. Проблема в том, что если банк осуществит перевод такой крупной суммы непосредственно на счет клиента, то эта необычная операция тотчас же привлечет нежелательное внимание. Аудиторы сразу ухватятся за нее, и нам придется изобретать какое-нибудь правдоподобное доказательство ее необходимости.

Подобное пристальное наблюдение было процедурой относительно новой, и поэтому она строго соблюдалась. В девяностых годах неуклонно росло давление на американские компании. Власти заставляли их докладывать обо всех своих самых успешных сделках. На этом настаивали акционеры. Необычайно сильная экономика принесла с собой значительное увеличение доходов, однако к концу десятилетия она стала слабеть, как следствие, резко возросло давление на доходы. Бухгалтерские отчеты подправлялись, чтобы нарисовать более приятную картину по сравнению с действительностью.

Именно подобная изощренная практика в две тысячи втором году привела к краху корпорации «Энрон», и вся американская экономика услышала звон тревожных колокольчиков. Любые расхождения в балансовых отчетах теперь стали требовать подробного объяснения. Уже нельзя было с помощью дыма и зеркал приглаживать финансовые документы. Именно в таких условиях Болдуину требовалось найти правдоподобное оправдание убытков, связанных с взаимоотношениями Банка Манхэттена и Британской торговой компании.

Джон понимал, что тут он полный профан.

— Что ж, в любом случае ответственность за убытки, понесенные банком, всецело лежит на мне. Я готов принять всю вину на себя. В конце концов, банк найдет силы выдержать удар, если, конечно, ты придумаешь какой-нибудь способ разобраться с БТК и закамуфлировать выплату. Но то, как ты это осуществишь, уже не моя епархия.

Болдуин кивнул.

— Согласен, улаживать придется Джонстону. Это его клиент. Соглашение было заключено под его личную ответственность, с одобрения совета директоров.

— В таком случае мы с тобой согласны в том, что следующий ход должен будет сделать Джонстон. Я знаю, какой будет реакция банка в отношении меня. Совет директоров найдет оправдание тому, чтобы похоронить меня вместе со всем проклятым инцидентом. Но Джонстону и остальным членам правления меньше всего нужен шум, поэтому у тебя все будет в порядке.

Джон собрался уже уходить, но остановился.

— Роберт, я очень сожалею, что все так произошло. Я…

Болдуин мягко остановил его.

— Что сделано, то сделано. Так что давай лучше займемся тем, что еще можно исправить.

Филлипс признательно улыбнулся и молча ушел.

Через несколько минут после его ухода в кабинет Болдуина зашел Джонстон.

— Я как раз собирался вам звонить, сэр, — начал Роберт.

Джонстон быстро пожал ему руку и плюхнулся в кресло напротив письменного стола.

— Вся сделка с аукционом облигаций лопнула, окатив нас грязью с ног до головы?

Болдуин ответил без колебаний:

— Да, сэр.

Джонстон переменил тактику, чтобы изучить скрытые мысли собеседника.

— Коварная это штука — зависеть от прихотей председателя Федерального резервного банка, вы не находите? Интересно, в полной ли мере сознавал это Филлипс?

Однако Болдуин был не из тех, кем можно манипулировать по своей прихоти.

— При всем уважении к вам, сэр, Джон действовал с одобрения совета директоров.

Последовала неловкая пауза, затем Эрнст тихо спросил:

— Вот как? Вы уверены?

Болдуин сразу же насторожился и заговорил, тщательно подбирая слова:

— Да, сэр. Насколько я понимаю, вы лично дали Джону разрешение провести сделку, точно так же как вы разрешили мне ее оформить. Раз уж об этом зашла речь, сэр, то скажу вам, что у меня все подробно документировано.

Джонстон притворно улыбнулся и неуютно заерзал в кресле.

— Совершенно верно. В наше время юридическое согласование играет очень важную роль. За последние несколько лет здесь, конечно же, многое переменилось, не так ли? Все должно быть разложено по полочкам, над каждой «i» должна быть поставлена точка.

Болдуину хотелось уйти от обобщений.

— Совершенно верно, сэр. Проблему нужно будет решать без лишнего шума. Мне потребуются точные указания совета директоров относительно того, как мы спишем компенсацию убытков Британской торговой компании, чтобы это не вызвало вопросов у аудиторов.

Болдуин замолчал, однако Джонстон тоже не говорил ни слова.

— Вам известно, что после краха «Энрона» наши аудиторы стали просто невозможно дотошны. Поэтому нам придется действовать обходными путями, чтобы провести эту… гм, корректирующую выплату.

Ответа снова не последовало, и Болдуин продолжил:

— Мне бы хотелось напомнить вам, сэр, что в вопросе юридического согласования нам еще остается закрыть два-три важных момента, связанных с вашими клиентами. Я был бы очень признателен вам за помощь.

Джонстон задумчиво посмотрел на него.

— Вы хотите сказать, что документация, предоставленная вам, не является полной?

— Да, сэр. У меня есть базовый набор финансовых документов на ваших клиентов. Однако мы ускорили процесс, поэтому мне по-прежнему нужны некоторые стандартные подтверждения относительно их кредитоспособности. Еще остаются вопросы противодействия отмыванию денег.

Болдуин остановился, чтобы перевести дыхание.

— Я посмотрю, что можно будет сделать, — ответил Джонстон. — В данных обстоятельствах дополнительный порядок в собственных стенах не помешает.

Болдуин все больше сожалел о том, что так опрометчиво положился на Джонстона, но теперь уже было слишком поздно. Ему не оставалось ничего иного, кроме как демонстрировать уверенность, которой он больше не чувствовал, и идти вперед.

— Да, сэр. Кроме того, существует и совершенно неотложная проблема дополнительных пяти миллионов долларов, которые необходимо незамедлительно перевести на маржинальный счет, поскольку убытки превысили находившуюся там сумму. Вы, конечно же, понимаете, что деньги должны поступить от Британской торговой компании.

— Нельзя списать эти убытки на банк?

Голос Болдуина оставался твердым:

— Нет, сэр. Мы не можем выходить в своих действиях за рамки. В данном вопросе никакой гибкости быть не может.

Джонстон молчал, пристально глядя на Болдуина. Наступила новая неуютная пауза.

— Хорошо, я посмотрю, что можно будет сделать.

Болдуин набрал полную грудь воздуха.

— Хочу вам напомнить, сэр, что деньги необходимо перевести в течение двух рабочих дней. Позвольте сообщить вам точную сумму.

Он повернулся к компьютеру и довольно долго преодолевал сложную систему безопасности, чтобы получить доступ к подробным счетам клиентов банка.

— Вот, сэр. Она составляет четыре миллиона восемьсот семьдесят тысяч долларов.

Болдуин поднял взгляд и добавил:

— У меня здесь также есть все детали, в том числе ваше разрешение на открытие этого счета.

Джонстон выкрутил шею, чтобы посмотреть на экран.

— Разумеется. У вас, как всегда, все учтено. Отличная работа, Роберт. Я свяжусь с БТК.

Он изобразил на лице еще одну фальшивую улыбку и вышел.

Болдуин стер с верхней губы капельку пота, выключил компьютер и быстро покинул кабинет. Ему было нужно подышать свежим воздухом.

Уолл-стрит, Манхэттен

Когда Джон вернулся на свое место, Эллен дала ему время собраться с мыслями, после чего спросила:

— Как дела?

Сначала он попытался сделать вид, будто ничего серьезного не произошло.

— Пока что говорить слишком рано. Отдел юридических согласований решает первоочередные задачи. Естественно, это мало кому понравится. Сто двадцать миллионов долларов убытков — это…

— Это сто двадцать миллионов долларов убытков, — прервала его Эллен.

— Совершенно справедливо.

Джон бессильно развалился в кресле, и тут к нему подошли Тони и Гэри. Молодые брокеры до сих пор не знали о том, в каком положении оказался их босс, но они видели, что его что-то очень беспокоит.

Тони сунул руку в ящик своего стола.

— Джонни, я тут чуть было не забыл!.. — Он достал конверт и протянул его боссу. — Пока вы были на обеде, приходил Роберт. Он оставил это для вас.

Филлипс открыл конверт и пробежал взглядом записку, написанную от руки.

Джон!

Я сегодня встретился с Эрнстом Джонстоном. Он заверил меня в том, что лично уладит вопрос с БТК, и сказал, что мы должны обо всем молчать, чтобы дать ему время переговорить с советом директоров и со своим клиентом. Все будет хорошо.

Всего наилучшего,

Роберт

Джон сложил записку, убрал ее в конверт и сунул его во внутренний карман пиджака. Он был тронут тем, что его друг постарался как можно быстрее сообщить ему обнадеживающую информацию. Но тут Филлипс взглянул на экран монитора и сообразил, что в помощи не было особой необходимости. Что бы теперь ни произошло, это никак не повлияет на его будущее в банке. Делец встал и не спеша приблизился к окнам, занимавшим всю стену. После того как рухнули небоскребы Всемирного торгового центра, вид кардинально изменился. Сейчас его взору было открыто все пространство Нижнего Манхэттена до самого Центрального парка.

Как и все жители Нью-Йорка, Джон был вынужден напряженно трудиться в тяжелые дни после одиннадцатого сентября. Оглядываясь назад, он с некоторым смущением вспоминал, как ему удалось обратить кризис на пользу банку и себе лично. Дело было не в том, что трагедия оставила его безучастным. Напротив, у него до сих пор щемило сердце, когда он проходил мимо места, где стояли башни-близнецы, вспоминая о шоке и хаосе первых месяцев после атаки террористов. Однако Джон обитал в конкурентной среде и давно уже привык всесторонне анализировать случившееся. Он рано усвоил одну простую истину. Если ты рассчитываешь подняться на самый верх, то должен уметь видеть дальше газетных заголовков и быть готовым воспользоваться следующей, непредвиденной волной экономического процветания.

Джон не сомневался в том, что американская экономика сможет оправиться от резкого спада, последовавшего за террористическими атаками, и собирался получить максимальную прибыль. Он оценил ситуацию и построил относительно «короткую» позицию тридцатилетних государственных облигаций, продав все те фьючерсы, которые ему не принадлежали. Филлипс рассудил, что они упадут в цене, а когда это произойдет, он скупит их обратно, гораздо дешевле, чем продавал. Через несколько дней облигации действительно начали падать, что позволило Джону получить ожидаемую неплохую прибыль. Он снова максимально эффективно использовал возможность, предоставленную кризисом, однако сейчас это не вызывало у него чувства гордости.

Та же самая уверенность, граничащая с нахальством, которая в прошлом вознесла его к успеху, сейчас оказалась губительной. Общепризнанно, что ничто и никто не может быть больше чем рынок. Джон запоздало осознал, что, завладев аукционом облигаций, он переступил черту, о чем его и предостерегал Болдуин. Он убедил себя в том, что будет диктовать рынку свои условия, в итоге падение было предопределено.