Обещание

Вообще-то Рахель, которая на сегодня уже закончила работу, давным-давно могла уйти домой. Кроме того, этим вечером должна была состояться ответственная репетиция в любительской театральной студии. Но она никак не могла заставить себя натянуть куртку и покинуть галерею.

Юноша, приходивший к Мете во второй половине дня, развеял ее последние сомнения относительно природы Давида, и Рахель металась по своему кабинету словно заведенная. С тех пор как Мета упомянула о странном силуэте, вырвавшемся из рук ее таинственного любовника, она несколько раз собиралась рассказать подруге о людях, тени которых живут собственной жизнью. Но потом находила причины, одну за другой, почему было неразумно посвящать Мету в эти дела. Главная из них заключалась в том, что речь шла только о предположении, и неважно, насколько хорошо все вписывалось в общую картину. Конечно, этому мужчине удалось найти Мету в огромном городе, не имея хоть каких-то зацепок. С другой стороны, жизнь состоит из самых невероятных совпадений, успокаивала себя Рахель — до сегодняшнего дня.

При мысли о синих глазах, в которые она заглянула в галерее, Рахель немедленно почувствовала, словно кто-то сжал горло железной хваткой. Однако больше всего ей досаждали подступавшие слезы, которым она ни в коем случае не должна была позволить пролиться. Рахель поспешно провела рукавом по глазам, но это прикосновение все только испортило, потому что было хорошо знакомым детским жестом. Не плакать, не позволять себе этого! Проклятые волки…

Теперь у Рахель было необходимое доказательство. Она не могла больше ждать, нужно было раскрыть Мете глаза, и неважно, разрушит ли она этим только-только зародившуюся дружбу. А в том, что между ней и Метой установилась необычная связь, Рахель ни секунды не сомневалась. Она очень хорошо знала, как ведут себя люди, когда им рассказывают нечто, выбивающее их жизнь из привычной колеи. Именно этот страх и заставлял Рахель так долго колебаться. Хотя у нее хватало и знакомых, и родственников, дружба с Метой была чем-то особенным. Иначе она ни за что не стала бы так долго колебаться и позволить подруге приютить у себя человека, который принесет ей одни только неприятности.

Проведя по лицу руками, Рахель выяснила, что несколько слезинок все-таки скатились по щекам. Она вздохнула и решила ненадолго забежать в ванную комнату, прежде чем показаться Мете на глаза. С распухшим лицом и дрожащим голосом она вряд ли будет выглядеть убедительно.

Когда она наконец вышла из ванной комнаты, то услышала заливистый смех Меты. Непривычный звук в этих комнатах. Кроме того, Мета принадлежала к числу женщин, которые обычно подавляют смех или тактично прикрывают рот ладонью. Однако сейчас он раздавался открыто и звучал с несколько игривой ноткой. Хотя совесть и мучила Рахель, она приоткрыла дверь и осторожно выглянула в щелку.

Возле стойки, на зеркальной черной мраморной поверхности которой лежало всего лишь несколько каталогов, стояла Мета. Над ней склонился молодой человек, который сказал что-то, от чего она снова расхохоталась. Она тряхнула головой, и несколько прядей волос упали ей на лицо. Молодой человек осторожно отвел их в сторону и погладил ее по шее. Нежное прикосновение, свидетельствовавшее о доверии.

Рахель даже не нужно было дожидаться, пока молодой человек поднимет глаза и она увидит их цвет. Она и так знала, что это Давид флиртует с Метой. Слишком охотно поддалась ее подруга на эту игру. Она как раз приподнялась и что-то прошептала мужчине, отчего тот с притворным возмущением отпрянул, не убирая, впрочем, руки с ее шеи. Мета рассмеялась смехом любящей женщины и, запустив пальцы в карман его джинсов, снова притянула его к себе. В этот момент зазвонил мобильный телефон. Мета нетерпеливо схватила его, и Давид, улыбаясь, ущипнул ее за бок. Она шлепнула его по руке, но ее лицо заметно расслабилось.

— Привет, Ринцо! — заговорила она в трубку деловым тоном, что в присутствии молодого человека было для нее, очевидно, непросто. — Конечно, я нисколько не сержусь, что ты снова позвонил. Мило, что ты спросил… Но все именно так, как я уже говорила: я считаю, что это несерьезно — обещать художнику определенную рыночную стоимость, и совершенно неважно, восходящая это звезда или нет. О'кей, давай еще раз рассмотрим наши аргументы. Вопреки здравому смыслу, Рахель покинула надежное укрытие за дверью и направилась к тем двоим у стойки.

Рядом с темноволосым Давидом Мета казалась пятнышком света. Но и его суровые черты смягчала нежность, и это делало его удивительно привлекательным. Рахель подошла ближе, и Давид вздрогнул, очевидно, удивленный тем, что не заметил ее раньше. Н-да, подумала Рахель, когда находишься так близко от объекта своей страсти, чувства не могут быть настолько же остры, как обычно.

Давид быстро взял себя в руки и улыбнулся нерешительной улыбкой, на которую, она, к собственному удивлению, ответила. Лучащаяся привлекательность молодого человека перевесила все страхи, и Рахель сразу поняла, откуда она у него: Давид был влюблен по уши, а это чувство обладало своего рода магией, от которой трудно было увернуться. Делало ли это его опасным или же держало в узде, Рахель сказать не могла.

Мета тоже заметила подругу и усердно замахала ей рукой.

— Ринцо, секундочку, пожалуйста. Нет, Ринцо, просто подожди, пожалуйста, чуть-чуть, ладно?

Но Ринцо, похоже, в данный момент был не в состоянии остановиться даже на секундочку — он и так промолчал полдня, с тех пор как наконец-то поговорил с Метой по телефону.

Мета закатила глаза, потом бросилась к Рахель, потянула замершую в нерешительности подругу к стойке и указала на смущенного молодого человека. Между несколькими успокаивающими звуками, доносившимися из телефона и, очевидно, принадлежавшими Ринцо, Мета одними губами произнесла имена Давида и Рахель, довершив представление широким жестом.

Внезапно Мета напряглась, словно тетива, и над ее правой бровью появилась вертикальная морщинка.

— Ни в коем случае! — крикнула она в трубку, а потом прикрыла ее рукой. — Рахель, ты не могла бы позаботиться о Давиде? Ринцо вот-вот совершит финансовый полет камикадзе.

Едва Рахель согласно кивнула, как Мета, погладив молодого человека по руке, удалилась по направлению к своему кабинету.

Пока Рахель задумчиво взвешивала подвернувшуюся возможность, Давид сделал неловкую попытку поддержать разговор.

— Мета рассказывала, что вы играете в любительском театре. Над какой пьесой вы сейчас работаете?

— Мета и злой серый волк.

Слова были произнесены прежде, чем Рахель успела осознать, что говорит. Голубые глаза пробудили в ней старые воспоминания, на которые она знала как ответить. Хотя эта тактика и была сопряжена с определенным риском, она предпочитала провалить атаку, чем сдаться.

Давид издал короткий удивленный смешок, и по блеску его глаз Рахель поняла, что нечто в нем уже почуяло след. Собрав все свое-самообладание, она сказала:

— Я знаю, что ты такое. И не только глаза выдают тебя. Тебе придется представить мне чертовски убедительные объяснения того, почему я не должна немедленно отправиться к Мете и просветить ее насчет твоей истинной природы. Ты должен знать, что я даю тебе этот шанс, потому что вижу, насколько у вас все серьезно. Кроме того, ей хорошо с тобой, как бы странно это ни звучало. Так что ты можешь сказать в свое оправдание?

На миг Рахель испугалась, что, после того как она загнала Давида в угол, он может решить проблему кардинально. Однако молодой человек несколько раз моргнул, обдумывая услышанное, а потом прислонился к стойке и скрестил руки на груди. Черты его лица напряглись, в уголке губ появилась скорбная складка.

— Что ты можешь знать о том, что я такое?

Рахель с удовольствием сообщила бы ему, что вообще-то любой хоть сколько-нибудь нормальный человек должен заметить, что в нем таится нечто, чего там быть не должно. Эта неописуемая аура, окружавшая его и заставлявшая всех держаться на расстоянии, ощущение, что перед тобой чужеродное существо, которое только притворяется человеком. Но Рахель знала: Давид — человек, хотя в то же время и что-то другое. Как бы ей ни хотелось задеть его, отказывая ему в человеческом бытии, сказать этого она не смогла. Ей хотелось, чтобы он, видя, что она все знает, начал угрожать ей или, по крайней мере, зарычал на нее. Но то, что он просто закрылся, сделало все намного сложнее.

— Я знаю достаточно о тебе и подобном сброде, чтобы представить, чем закончится твой маленький тет-а-тет с Метой, — сказала она и тут же мысленно обругала себя за дрожащий голос. Хотя в Давиде не чувствовалось желания бросить ей вызов, она не хотела показать свою слабость. — Стая всегда побеждает. Я понятия не имею, какой ты, но рано или поздно ты отвернешься от Меты, потому что ее любовь держит тебя вдали от остальных.

— Я не сделаю этого!

Голос Давида внезапно стал очень громким, причем он испугался этого больше, чем Рахель, которая отпрянула за стойку, хотя этот кусок камня вряд ли мог защитить ее. Давид повернулся к ней и схватился за стойку с такой силой, что пальцы побелели.

— Нет, сделаешь, конечно, — прошептала Рахель, не в состоянии скрыть внезапно нахлынувшее сострадание — Ты — взрослый мужчина и знаешь, какие правила навязывает тебе волчья природа.

— Но я контролирую волка, — возразил Давид, по-прежнему не будучи в состоянии ответить на взгляд Рахель. — Я хочу быть с Метой и вести нормальную жизнь. И не вижу, почему я должен отказаться от нее только потому, что проклятый демон хочет играть по другим правилам.

— Демон? — озадаченно переспросила Рахель. — Так вот как ты это называешь… Но ведь волк — часть тебя, такая же, как тень. Ты не можешь просто прогнать его. Как ты себе это представляешь?

Давид поднял глаза, и Рахель вздрогнула, увидев в них гнев. Но это была всего лишь ярость мужчины.

— Вот видишь, как мало ты знаешь. Думаешь, волк — это что-то естественное, подобное психической болезни или генетической ошибке?

— Нет, конечно же, нет. Но это разделение, которое ты намерен осуществить, неправильное. Честно говоря, я думаю, что оно делает тебя еще более опасным для Меты, чем если бы ты просто покорился своей природе.

Давид презрительно усмехнулся и прислонился к стойке, собираясь дать Рахель достойный ответ. Но вдруг задумался.

— Откуда ты столько о нас знаешь?

В его вопросе не слышалась агрессия, скорее начинало проглядывать понимание.

— Кое-кто из моей семьи был таким же, как ты. — Рахель обхватила себя за плечи, словно пытаясь защититься от холода. — Он тоже с трудом причислял себя к стае.

Но человек и волк должны слиться друг с другом, таково правило стаи. Тот, кто восстанет против нее, подвергнется преследованиям.

Мгновение Давид с ужасом смотрел на нее, а потом на лице его отразилось сочувствие.

— До сих пор я только слышал об этом. В некоторых стаях действительно так, но не во всех, — спокойно сказал он, однако Рахель почувствовала, насколько неприятна ему мысль об этом. — Но здесь все иначе: наша стая настолько велика, что вожак вряд ли станет скучать по мне. К тому же мой волк легко поддается укрощению. Кроме того, похоже, ему нравится Мета. За те дни, которые я провел у нее, он ни разу не подталкивал меня вернуться к стае.

Прошло некоторое время, прежде чем Рахель по-настоящему осознала его слова.

— Ты уверен? — с сомнением спросила она.

— Да, — кивнул Давид. — Возможно, все дело в том, что я долгое время был под покровительством человека, который настолько хорошо совладал со своим волком, что жил вне стаи. Он знал, как победить демона, хотя это не сделало его счастливым. А вот я счастлив при мысли о том, что у меня может получиться вести нормальную жизнь с Метой.

— Значит, ты не собираешься рассказать ей о волке? — Рахель все еще колебалась.

Хотя мысль об этом, похоже, причиняла боль, Давид заставил себя улыбнуться.

— Зачем беспокоить ее, если мой волк ведет себя тихо?

Рахель все еще боролась с собой, когда вдруг заметила, что голос Меты затих. Сейчас появится ее подруга. Давид тоже посмотрел через плечо на дверь кабинета в другом конце холла, потом обернулся к Рахель и сжал зубы так, что кожей обозначились скулы.

— Я никогда не сделаю ей больно. Если она узнает о моем волке, я тут же уйду, обещаю!

В это мгновение Мета вышла из кабинета с раскрасневшимися от спора с Ринцо щеками. Она демонстративно выключила мобильник и с улыбкой положила его в сумочку.

— Даже если в следующие нескольких дней Ринцо будет капризничать и жаловаться на проблемы с пищеварением из-за стресса, это того стоит! Раз уж я должна выслушивать его заявления, будто я ничего не понимаю в искусстве, то и ему придется свыкнуться с мыслью, что он жалкий делец.

Мета обняла Давида, который стоял, опершись на стойку и прикрыв лицо рукой. Он сделал это из предосторожности, боясь выдать себя, и не отводил взгляда от Рахель, которая силилась улыбнуться, хотя предпочла бы заплакать и убежать. Видимо, проведенные на театральной сцене часы все-таки дали результат.

— О чем это вы так увлеченно беседовали? — Мета переводила взгляд с одного на другого, не зная, что и думать.

— Ну о чем я могу говорить не переставая? Конечно же, о пьесе. — Рахель состроила такую гримасу, словно уже сама себя терпеть не могла.

Морщинка над бровью Меты исчезла.

— Ну и как, удалось увлечь Давида возможностью поработать в качестве статиста или, быть может, осветителя?

— Нет, и швейцаром быть он тоже отказался. Тебе следовало бы лучше воспитывать этого мальчика, чтобы он прислушивался к тому, что ему говорят женщины постарше.

— Что ты подразумеваешь под словом постарше, Рахель? Не боишься перестать считаться моей подругой? — весело поинтересовалась Мета. — Я думаю, что победу над Ринцо нужно отпраздновать, и приглашаю вас в шикарный тайский ресторан. Что скажете?

Давид был еще не в состоянии собраться с мыслями, но Рахель отмахнулась от приглашения:

— Лучше уж вы, голубки, устройте себе приятный вечер. А мне еще нужно подправить платье исполнительницы главной роли — почему-то все доработки всегда тяну я. — Рахель сама удивилась тому, как хорошо удавалась ей роль подруги.

— Точно нет?

Мета, которая выглядела разочарованной, бросила вопросительный взгляд на Давида. Вполне вероятно, что молодому человеку еще предстоит допрос на тему, достаточно ли вежлив он был.

— Вы выглядите так, будто вам необходимо побыть одним. Что ж, у свежеиспеченных парочек такое бывает. Я присоединюсь к вам, когда волшебство немного рассеется.

Мета с улыбкой махнула рукой, поцеловала Рахель в щеку, а Давид тем временем взял коробку со своими вещами. Мета, вспомнив, что во время разговора по телефону сняла серьгу да так и оставила ее на письменном столе, отправилась в кабинет, Рахель воспользовалась возможностью снова поговорить с Давидом.

— Ты клянешься, что немедленно уйдешь, если волк начнет создавать проблемы?

Забывшись, она даже схватила молодого человека за локоть.

Давид серьезно посмотрел на нее.

— Я уйду, даже если у меня только возникнет подозрение, что он может причинить Мете вред.

Рахель кивнула, но отпустила рукав его куртки только тогда, когда Мета, весело болтая, присоединилась к ним. Еще долго после того, как пара ушла, она оставалась на месте, охваченная мыслями о прошлом, в котором было столько боли, но и много радости. Хотя она считала, что допускает ошибку, но лишить этого молодого человека его шанса не могла. Для этого ей пришлось бы забыть о страшной неудаче другого.