Темно-красный

— Время кормежки!

— Привет, Адальберт, — сказал Адам, не отводя взгляда от потрясенного лица Леа.

— Послушай, друг мой, — громко скомандовал Адальберт, ступая вместе с Меган на уступ. Коллекционер снова занял место в режиссерском кресле. — Когда мы опустим лифт, ты должен держаться от него подальше. Лучше всего будет, если ты останешься там, где стоишь сейчас. Это в твоих собственных интересах. Потому что, насколько мне известно, ты любишь немного поиграть со своей жертвой, прежде чем прикончить ее. Но если ты сделаешь какое-либо необдуманное движение, Рандольф просто-напросто обрежет канат, и на ужин у тебя будет каша-размазня.

Адам слегка поклонился, одной рукой удерживая Леа за шею, а другой — за руку. На краткий миг его губы коснулись ее губ, такое мягкое, мимолетное касание — прекрасное и душераздирающее одновременно, — что у нее на глаза навернулись жгучие слезы. Это было прощание. Она хотела попросить его остаться, держать ее — вместо того чтобы идти туда, куда она за ним последовать не могла. Она хотела схватить его, остановить. Но когда он отвернулся, она осталась стоять, тихо плача, а сердце гулко стучало в ушах. Тыльной стороной ладони она коснулась осиротевших губ, а в душе тем временем поднималась грозившая смести все на своем пути буря.

— Знаешь, Адальберт, я тут немного подумал. Вы с Коллекционером такая странная парочка… — Адам выбрал тон светской беседы, неторопливо приближаясь к уступу, с которого на лифте только что спустили Меган. — Сколько времени вы вдвоем уже творите эти безобразия? Если сложить два и два, неизбежно придешь к вопросу о том, в какой клетке содержится Этьен Каррьер. Честно говоря, мне довольно интересно. У тебя нет желания рассказать мне об этом, а, Адальберт?

Адальберт засопел настолько громко, что по пещере пошло эхо.

— От Этьена Каррьера осталась всего лишь пара косточек, плавающих в соляной кислоте, как тебе известно. А что, тебя все еще мучит совесть?

— Ну, если ты так думаешь. Меня только удивляет, что твой новый господин оставил тебя у себя в услужении после того, как ты столь оригинальным образом избавился от своего старого господина.

— На твоем месте я не стал бы слишком разевать рот. Ты достаточно убедительно показал на примере Меган, что не имеешь ни малейшего понятия о том, как правильно обращаться со своими слугами.

Если язвительные слова Адальберта и задели Адама, то он не подал виду. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от Меган, пытавшейся сохранить равновесие. Когда она услышала, как за ее спиной подняли лифт, девушка не смогла сдержаться, и ее худенькие плечики задрожали. Руки были связаны впереди синтетическими веревками и сложены, словно в молитве. Лицо ее было белее мела, а впавшие щеки свидетельствовали о том, как много сил отняли у нее последние несколько недель. Она огляделась по сторонам, но на самом деле она просто боялась встретиться взглядом с Адамом.

— Я как раз собираюсь исправить эту ошибку, — тихо произнес Адам.

Не тратя лишних слов, он запустил пальцы между веревками и запястьями Меган. Прежде чем та успела запротестовать, он разорвал путы, при этом глубоко врезавшиеся в ее плоть. Ее и без того бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок, когда она попыталась закрыть руками кровоточащие раны. Но манжеты ее легкой шелковой блузки уже успели окраситься, и на ткани показалась красная полоска.

Леа стояла, словно в трансе, наблюдая сквозь непроницаемую стену из времени и пространства за тем, как Адам склоняется к Меган и мягким, вкрадчивым голосом интересуется:

— Какой вид казни ты предпочитаешь: истечение кровью или перевоплощение?

Внезапно Меган подняла голову, и не успела Леа оглянуться, как их взгляды встретились. Меган скривилась, словно наткнулась на мерзкое, отвратительное насекомое. Внутри у Леа невольно вспыхнуло знакомое до боли желание дать этой женщине звонкую пощечину. Но Меган уже обернулась к Адаму.

— Ты жалкий идиот, — презрительно сказала Меган. — Ты своей глупой влюбленностью все разрушил. А ведь мог получить все: Леа, Акинору, Коллекционера. Если бы ты придерживался своего первоначального плана, мы теперь были бы рядом с Пи. Ты хоть представляешь, какие перспективы это открывало перед нами? Вместо этого ты все испортил. Из-за этой женщины. А теперь ты сидишь в пещере и строишь из себя исполнителя воли этого подонка.

Адам холодно улыбнулся.

— С моей точки зрения, мы оба сидим в одной пещере. Возможно, мне еще придется платить за то, что я повернулся к тебе спиной, вместо того чтобы свернуть шею, потому что ты так плохо опекала Леа. Хотя я уже начинаю догадываться, что за всем этим крылся холодный расчет. Но сейчас заплатишь ты, Меган. Итак, выбирай, пока я не потерял терпение.

— Ты что же, думаешь, этот разлагающийся ублюдок предложит тебе какую-нибудь сделку, с помощью которой ты опять выйдешь отсюда? Забудь! Вы оба будете мариноваться здесь в собственном соку до самого Страшного суда. Пещеры и клетки здесь, внизу, полны таких интересных объектов, как ты. Как думаешь, что произойдет, если Коллекционер постепенно превратится в груду гниющей плоти? Я скажу тебе: здесь, внизу, Страшный суд, можно сказать, вот-вот наступит. От жадности Коллекционер вырубал все больше и больше пещер. И теперь весь этот чертов лабиринт под угрозой обвала! Поэтому тебя и посадили в такую допотопную дыру.

Адам демонически вызывающе улыбнулся разъяренной женщине.

— В твоей ситуации бессмысленно размышлять о нашем с Леа будущем. Потому что, в отличие от тебя, у нас оно есть.

Несколько последующих секунд стали ему наказанием за то, что он не принял в расчет, что невольница Меган может дать отпор. Она ведь всегда была послушной девочкой — почему же она должна измениться по дороге на эшафот?

Меган нежно положила на предплечье Адама руку, на которую он несколько секунд смотрел в полном недоумении. Не колеблясь, она воспользовалась его замешательством, чтобы поднять вторую согнутую руку и ударить Адама локтем в лицо прежде, чем тот успел отреагировать. Хруст раздробленных хрящей достиг слуха Леа, и ее едва не вывернуло наизнанку. Удар был нанесен с такой силой, что голова Адама вместе с верхней частью туловища метнулась в сторону.

Меган тут же ринулась в атаку и изо всех сил ударила его под колени. Быстрое, но очень эффективное движение. Пока Адам летел на пол, Меган попыталась нанести следующий удар локтем по шее, но не попала, к счастью для шейных позвонков противника — иначе они просто сломались бы. Адам со стоном растянулся на земле.

Леа судорожно сглотнула. Этот маленький ближний бой свидетельствовал о том, что Меган получила немало уроков борьбы. Теперь она испытывала облегчение оттого, что никогда не поддавалась искушению отвесить этой женщине затрещину. Похоже на то, что одна только попытка сделать это обернулась бы для нее сломанным запястьем.

Меган не стала тратить ни одной лишней секунды на то, чтобы посмотреть, как Адам выгибается дугой от боли. Вместо этого она устремилась прямо к Леа, которая слишком поздно поняла, что затевает эта женщина.

— О нет, — прошептала Леа, пытаясь вызвать реакцию в своем занемевшем от долгой неподвижности теле. Но ноги словно прилипли к каменному полу. Она мучительно подняла руку, словно хотела защититься таким образом от несущейся прямо на нее Меган, но этот жест не произвел на ту особого впечатления. До Леа оставалось уже рукой подать, когда каблук туфельки Меган сломался. Девушка пыталась обрести равновесие, при этом на удивление грязно ругаясь, но все же упала.

Если бы ситуация не была настолько опасной, Леа наверняка не удержалась от комментариев по поводу десятисантиметровых каблуков в подземном пещерном лабиринте. Но быстрый взгляд в сторону сообщил ей, что Адам все еще не может нагружать ушибленное колено. Тем не менее, Леа стояла, застыв, словно самым честным образом хотела предоставить Меган возможность исправить свою оплошность. А мысли при этом панически кружились вокруг одного простого вопроса: что она может противопоставить этой фурии? Как там это было? Что нужно делать в таких случаях? Она не имела ни малейшего понятия, поэтому и не окончила курсов самообороны: она была ученый, а не воительницей.

Внезапно из оцепенения ее вывел голос Адама:

— Уноси же, наконец, свою задницу, Леа!

И с этими словами словно упал какой-то барьер: Леа обернулась вокруг своей оси и припустила к покрытому трещинами нагромождению камней. Тем не менее, Меган в последний миг удалось ухватить ее за пятку. Леа упала и почувствовала, как острые камни вонзаются в ее руки и колени, вспарывая кожу. Она лежала на животе и, глядя через плечо, буравила Меган злобным взглядом. Затем сконцентрировалась на руке, которая опрокинула ее и теперь, вытянувшись, лежала на полу. Готовая в любой миг снова напасть…

Леа подняла ногу и опустила носок своей туфли на пальцы. Она еще только поднималась, когда ее слуха достиг удивленный крик Меган. Та дикая часть Леа, которая отвечала за гордость и месть, хотела вскочить на лежащую на полу женщину и устроить ей величайшую порку в ее жизни. Но, впрочем, Леа не слишком стремилась искушать судьбу.

Словно краб, который не в состоянии справиться с собственными ногами, она карабкалась вверх по камням, подтягиваясь на чем попало. Ей казалось, что позади слышится шлепанье босых ног по камням. Но она не стала тратить ни одной драгоценной секунды на то, чтобы обернуться и посмотреть. Она лихорадочно пыталась удержаться на скале, но руки постоянно соскальзывали: камни были покрыты тонкой водяной пленкой, и поэтому были гладкие словно лед. Со всевозрастающим ужасом Леа ощупью пыталась отыскать трещину в камне и вдруг закричала от боли, когда сломала ноготь. Потому что хотя камень был и скользким, но поверхность его все равно была твердой и пористой. Наконец она обнаружила щель, в которую можно было просунуть пальцы и подтянуться, несмотря на то, что такую нагрузку ее руки обычно не выдерживали. Нога нашла опору и, не успела она и оглянуться, как взобралась на уступ. И сделала она это как раз вовремя — это доказывало ударившееся об осыпь тело Меган.

Несмотря на охватывавший Леа страх, девушка понимала, что дальше по нагромождению камней она вряд ли сможет подняться без помех. Следом уже готова была взобраться Меган. Недолго думая Леа плюхнулась на задницу и попыталась достать туфлей пытавшиеся обрести опору пальцы Меган. Но оказалась недостаточно проворной: Меган крепко ухватила ее за лодыжку и потянула вниз. Когда Леа едва не соскользнула с покатого уступа, угодив прямо Меган в руки, она в панике закричала. Она стала вырываться словно безумная, заставляя Меган выдать порцию грязных ругательств.

Девушка, не глядя, набрала пригоршню гальки и швырнула ею в Меган прежде, чем та успела предпринять очередную попытку взобраться. Леа стала подумывать о том, чтобы позвать Адама. Но затем решила, что лучше поберечь дыхание. Нельзя, чтобы у этой женщины получилось превратить ее в слабую, беспомощную заложницу. Точка.

Она собирала всю свою волю в кулак, когда Меган с быстротой молнии взобралась наверх и опрокинула Леа, когда та как раз — с полными горстями гальки — собиралась повернуться, чтобы обрушить на Меган очередную лавину. Внезапно оказалось, что она лежит на спине, а Меган сидит на ней верхом, придавив коленями. А руки Меган угрожающе обхватили ее шею; большие пальцы она держала прямо посередине и больно сжимала шею.

— А сейчас ты будешь делать в точности то, что я скажу, бесполезная мерзавка. А если ослушаешься, я выдавлю тебе гортань.

Леа уставилась в уверенное в своей победе лицо Меган. А затем сделала то, что ей всегда хотелось сделать при виде этой женщины: она плюнула ей в лицо. Не очень красиво, не по-английски, но какая разница, если она, беспомощная, лежит по спине и сейчас ее станут очень больно унижать? Уж лучше хоть раз от всей души отомстить.

Меган открыла глаза, в которых читалось презрение, и, замолчав, стала подыскивать слова, которые должны были объяснить Леа, какую бесконечно низкую ступеньку она занимает в иерархии Меган. И девушка воспользовалась шансом: слегка подтянула одну ногу, перенесла вес на стопу и резко подбросила бедро вверх, в тот же миг, подтягивая другую ногу, и изо всех сил ударила Меган коленом в спину.

Та возмущенно засопела, сгибаясь от боли. Из ее тщательно уложенного узла выбились несколько прядей, и это придало ее внешности нечто безумное. Леа с огорчением заметила, что этим безумием теперь полыхали и глаза Меган, с отвращением устремленные на нее. В этот миг рассыпался холодный профессионализм, с которым невольница до сих пор выполняла поручения. Вместо того чтобы задушить, она нанесла Леа удар кулаком в область между щекой и челюстью. Голова Леа мотнулась в сторону. Но боль от удара лицом об камень была сильнее.

«Если я потеряю сознание, то, по крайней мере, не увижу, как она станет шантажировать Адама», — на удивление рационально подумала Леа, прежде чем на несколько секунд действительно отключиться. Она пришла в себя, когда ее грудь перестала чувствовать чужой вес. Меган подняли в воздух.

Адам схватил ее за шею, словно непослушного щенка, и поставил на ноги.

Леа облегченно вздохнула и посмотрела на залитое кровью, похожее на маску лицо Адама. Только сузившиеся в щелочки глаза выдавали, что за ними бушует ураган, который он собирается сейчас выпустить на свободу. Он держал Меган за шею, а потом швырнул вниз с уступа.

Сдавленный стон сообщил Леа, что приземлилась Меган не особенно удачно. Адама это, похоже, не волновало вовсе, он смотрел только на Леа, словно проверяя, не причинила ли ей Меган серьезного вреда. Леа попыталась приподняться на локтях, но он поставил босую ногу ей на грудь и мягко, но настойчиво прижал к каменному полу.

— Ты останешься здесь, — глухо сказал он. — Именно здесь.

Затем отвернулся и спрыгнул. Издалека она услышала восхищенный шепот, словно публика приветствовала выход героя. Очевидно, Коллекционер не ожидал, что он настолько оправдает его ожидания.

Из глубины пещеры доносилось рычание и тихое поскуливание, а Леа тем временем свернулась в позе эмбриона и зажала ладонями уши. Что бы там ни происходило, знать этого она не желала. Она не станет вмешиваться, а останется там, где она находится сейчас. Она стерпит.

В тот миг, когда Адам покорился и принес кровавую жертву владыке храма, долго копившееся недовольство демона иссякло. Его воля, его властные требования, которыми он обычно неотрывно терзал Адама, внезапно стали похожи на мягкие прикосновения любящего существа. Он постепенно охватывал Адама, закрывая ему глаза, словно желая таким образом отмыть совесть своего слуги. И когда теплая кровь Меган потекла по рукам Адама и раздался яростный крик Коллекционера, демон с благодарностью принял дар.

Пока Меган умирала, слуха Адама не достигал ни один звук. Демон властвовал над всеми его чувствами, окрашивая все вокруг в темно-красный цвет. Он говорил языком красок и ароматов, и что бы он ни нашептывал, внутри у Адама что-то приходило в движение.

Сопротивление было сломлено, и Адам погрузился в утешительные объятия демона. Это была опасная сделка, потому что никто не мог бы сказать, когда демон снова отпустит его из своего лона. Но прежде Адам хотел насладиться забытьём и чувством защищенности. Свою цену демон потребует позже, когда тело Меган уже давным-давно остынет. И останется еще вполне достаточно времени для того, чтобы снова взяться за оружие и восстать против тирана.