Пролог

Знаете, наверное, далеко не всем знакомо то чувство предсмертного ужаса и жалости к себе, когда тень в ярко освещенном дверном проеме становится всё больше, а шаги – всё громче и отчетливее. Вроде бы и время идет, и слышен скрип несчастных половиц под ногами твоего самого страшного кошмара… Но ты как будто выпадаешь из колеи реальности, ничего вокруг не замечая, и чувствуешь, как грудь от быстрого дыхания пережимает словно острыми терновыми ветвями. Тогда время утекает сквозь пальцы: тело, пронимаемое жаром, тебя больше не слушается, руки дрожат от напряжения, остекленевшие глаза широко раскрыты, а на губах застывает вопль отчаянья, который никто не может услышать из ныне существующих на свете людей.

Я Леон Винсент Дайм, и я попался. Остался без единого шанса на спасение и надежды на лучшее будущее. Пессимистично? Нет. Скорее я рассуждал куда более реалистично, чем обычно, прекращая без конца мысленно терроризировать себя вопросами «Почему я?» и «Почему именно со мной?». Сколько бы я ни бегал, ни искал ответы на вопросы и решение своих проблем, они нашли меня, и подтверждение этим словам, доказательство – силуэт, нависший надо мной, с потусторонними нечеловеческими глазами. Я пытался всё изменить: плясал под чужую дудку, унижался, просил, прятался, ревел как девчонка, но всё это было зря. Они неприступны, неразговорчивы, не идут на компромиссы. В глубине души я понял всё это с самого начала, но как дурак до последнего отказывался верить в происходящее. А теперь они здесь, и деваться мне некуда.

Дальше бежать бессмысленно, сопротивление бесполезно. Как только глаза, переполненные злобой и неиссякаемым гневом, обнаружили меня в самом дальнем углу комнаты, я понял, что это конец. Мне оставалось лишь смело смотреть в лицо опасности, принять удар на себя, но я и этого не мог, поддаваясь своим страхам. В последние секунды между жизнью и смертью я скорчился на деревянном полу подобно трусу, еле справляясь с немыми всхлипами сдерживаемых рыданий, после чего всё вокруг потемнело и растворилось в объятьях пустоты, наконец подарив избавление.…

Но это уже совершенно другая история.

 

Глава 1

Я жил в маленьком непримечательном городке, до которого никому не было дела. По телевизору говорили про катастрофы, убийства, митинги недовольных граждан, вооруженные конфликты, взрывы, а у нас этого никогда и не было, словно мы не принадлежали к остальному миру, медленно погружающемуся в хаос. Сколько я себя помню, у меня над головой всегда нависало чистое небо, а воздух никогда не пах гарью пожаров или взрывающихся машин. Я не знал ни голода африканских детей, ни холода и болезней людей, оставшихся без крова в огромных городах-мегаполисах. Я был совершенно обычным человеком, наивным юнцом, познавшим в своей жизни лишь боль утраты, и мечтал спокойно дожить до старости в счастье и гармонии с собой и окружающими.

А что случилось со мной потом, хотите узнать? Я и сам этого так и не понял. Начинался обычный вторник, обыденный рабочий день, а потом всё закружилось, завертелось, и я осознать не успел, как оказался в выгребной яме проблем и стал бороться за свою жизнь подобно зверю, загнанному в угол.

Я начну свой рассказ по порядку, с самого начала, с того самого вторника, изменившего всё раз и навсегда. Ведь хоть кто-то должен знать всё с самого начала.

В то утро я проснулся ровно в 6:30 под протяжно-мерзкие гудки электронных часов, что стояли на полу у моей кровати. В это время уже светало, и из-за ослепительного света восходящего солнца, бьющего через приоткрытые жалюзи, я еле заставил себя открыть глаза. Моргнул раз, второй, прогоняя дремоту, а потом практически на ощупь дотянулся рукой до ненавистного будильника, прекращая его вой, и вновь упал в теплую постель, по какой-то причине уставший и разбитый. Состояние было такое, словно я и не ложился. Тело ломило от усталости, а о хорошем настроении и бодрости духа вообще говорить не стоило: всё потому, что моя девушка, Джиллиан, из-за какой-то своей надуманной глупости ушла от меня ещё месяц назад, и с тех пор от неё не было ни слова. Она не выходила в социальные сети, не отвечала на домашний телефон, её мобильный был выключен.

Всё говорило мне о том, что она бесследно пропала (или делала вид), а я же просто не понимал, чем мог её так сильно обидеть. Слухи, что разносились как ветром по нашему городку, в один голос твердили, якобы моя Джиллиан бежала из этих мест с никому не известным мужчиной, оставив здесь всё, кроме денег. Но я не мог в это поверить, отрицая подобную клевету, ведь я её любил и всё ещё продолжаю любить. Она для меня всё.

Каждый новый день, не теряя призрачной надежды, я пытался дозвониться до неё, писал письма на электронный ящик, волновался как дурак, но она решила просто наплевать на мои чувства и игнорировала их дальше как ни в чем не бывало.

Я-то знал, что она никуда не уехала, знал, что она в городе. Я чувствовал это нутром, но смелости явиться к ней на порог мне не хватало. Всё было сложно. В какой-то степени я был жутким трусом и в сложившейся ситуации очень боялся вновь наткнуться на холодность, агрессию, непонимание, на болезненное безразличие в её стеклянных, цвета малахита, глазах и осознать, что мы больше никогда уже не будем вместе.

Мир меняется, и с большим трудом приходится меняться и мне. Я напоминал себе хамелеона, который подстраивается подо всё, проявляя свою стойкость, несмотря на неприятности. Вот именно поэтому я не мог так просто опустить руки и сдаться. На карту поставлено слишком многое, и жалость к себе может только усугубить ситуацию до безысходной. Мне нужно было держаться на плаву и найти курс в сторону места под названием «счастье». Иначе нельзя.

Я поднялся с кровати, и, медленно переставляя ноги, дополз до ванной комнаты, включив по пути компьютер. На часах тогда уже было 7:15, и, заметив эти цифры на дисплее электронных часов, я с горечью осознал, что выговор за опоздание на работе мне уже обеспечен.

Надо было стараться не падать духом, быстро одеться, позавтракать и сесть на автобус до центра города в 7:25, но в этот вторник я не мог заставить себя торопиться. Как я уже и говорил, мне было плохо как морально, так и физически.

В зеркале на фоне белого кафеля и душевой кабинки на меня хмуро уставилось совершенно незнакомое лицо: изможденный взгляд темно-карих, покрасневших глаз, темные растрепанные волосы, закрывавшие половину болезненно-бледной физиономии, впалые щеки и ярко выраженные скулы. Это был не я, а кто-то совершенно иной. Я не узнавал свое отражение в зеркале. Раньше моё лицо было более округлым, глаза горели энтузиазмом и решительностью, а уголки узких губ были всегда приподняты вверх.

Но теперь всё это в прошлом. И всё из-за Джиллиан и того, что она сделала со мной за какой-то несчастный месяц.

Я не торопясь почистил зубы, принял бодрящий душ, проверил почту в социальных сетях (от неё так ничего и не пришло), причесался и привел себя в порядок. К тому моменту время уже неумолимо приближалось к 8:00, и до следующего автобуса мне оставалось около получаса. Я очень хорошо запомнил этот промежуток времени, так как через какое-то мгновение моя жизнь из статуса «нормальной» резко поменялась на «полное безумие», всей ступней надавливая на педаль «газа»: с кухни на первом этаже нашего маленького дома меня позвала мама. Я ещё тогда удивился, почему она поднялась так рано, но без лишних вопросов молча вышел из своей комнаты в коридор второго этажа ей навстречу.

Я любил свою мать. Отец бросил нас, когда мне не было и четырех лет (даже сейчас, в свой двадцать один, я с трудом могу вспомнить, как он выглядел), и мы остались одни. Моя мама, Виола Дайм, всё делала для меня: всеми силами пыталась в одиночку поставить на ноги, доказывала, что я чего-то стою, тщательно следила за тем, чтобы я, как и она, получил должное образование и по совместительству мог заниматься любимыми хобби. Она подарила мне беззаботное детство.

И всё изменил один несчастный случай, после которого моя мать стала инвалидом. Мне тогда было всего тринадцать лет, совсем мальчишка, но весь груз ответственности, свалившийся на плечи, я ощутил очень сильно. Нет, Виолу Дайм не парализовало, она не стала умственно отсталой или ещё чем-то пострашнее – у неё просто появились огромные проблемы с левой ногой, которые моментально перечеркнули её карьеру танцовщицы в самом престижном городском театре и сделали из неё беспомощную домохозяйку, которую не решались брать на хорошую работу. Она любила петь и танцевать и, естественно, получила должное образование, ещё в детстве совместив для себя хобби и учебу (что в конечном итоге вышло для неё боком). А теперь она работала «два через два» в местной частной фирме за компьютером и отвечала на звонки недовольных клиентов. Работа её угнетала. Платили мало, а искать что-то новое она считала бессмысленным – на нас висели два огромных кредита (помимо надобности оплаты за дом и другие коммунальные услуги), да и моей матери на сегодняшний день было уже 46 лет (особо не побегаешь).

Раньше Виола Дайм всё делала для меня, а теперь я был обязан отплатить ей той же монетой и сделать её счастливой. И именно по причине неоплаченного долга и ради сохранения чувства собственного достоинства днем я работал у прилавка с попкорном в кинотеатре (после несчастного случая денег на мое образование так и не хватило), постоянно брал «халтурку» у своего знакомого курьера, доставщика горячей пиццы, и вечерами, если оставались силы, брал в руки гитару и играл в людных местах, дабы хоть что-нибудь заработать себе в карман, помимо своего оклада.

Когда с нами жила Джиллиан, всем было легче. Она всегда могла поддержать меня, ободрить, не оставляла одного, помогала матери по дому и с выплатой кредитов (по собственной воле), а потом в ней что-то переменилось, сломалось, и в один прекрасный день она вернула мне ключи от дома и ушла, даже толком не объяснив причины.

Я ненавидел себя за то, что дал ей так просто уйти.

Старые ступени под ногами предательски заскрипели, выдавая мое местоположение, и тут за моей спиной с треском распахнулась дверь в мамину спальню, откуда в одной ночнушке с тростью в руке выхромала сама Виола Дайм.

– Не ходи туда, Винни, я тоже слышала это, – прошептала она одними губами, выдержав на мне свой безумно-испуганный взгляд голубоватых сонных глаз.

Я сначала ничего не понял. Как она могла позвать меня с кухни, если сама только-только проснулась? Но потом меня как током дернуло, прогоняя все остатки сна. Я словно одеревенел, прирос к тем самым ступеням, вцепившись в лакированный поручень, с ужасом оглядывая мать.

Наступившую тишину разряжал лишь сумасшедший стук моего сердца. Я смотрел на седовласую Виолу Дайм и в то же время как сквозь неё, не очень осознавая, что происходит – тело впало в настоящий ступор – её страх передавался мне через воздух.

Голос псевдоматери с первого этажа снова ударился о мои барабанные перепонки с такой же доброжелательной фальшью:

– Почему так долго? Винни, ну где ты?!

Моя мать отрицательно мотнула головой и губами произнесла «нет», тяжело опершись обеими руками на трость. Время утекало сквозь пальцы. Я с ума сходил от того, как голос с кухни походил на голос самого дорогого мне человека. Это не могла быть слуховая галлюцинация, ведь её слышал не я один, а в историю про маминого близнеца, что спустя полвека нашел свою семью, я бы тем более поверил с трудом. Это было нечто большее, смысл чего находился за гранью реального (или же кто-то просто ворвался к нам в дом и особыми методами пытался запугать с целью ограбления).

Виола Дайм всё ещё вертела головой, безостановочно, как молитву, приговаривая «нет», как тут голос снизу вновь окликнул меня:

– Винни! – потребовал он уже более настойчиво, переходя на высокие ноты. – Мне тебя здесь до вечера ждать или ты хочешь, чтобы я сама к тебе поднялась?!

Я шумно выдохнул, кожей ощущая пробегающих по спине мурашек-пауков.

– Тебе не стыдно перед матерью, сынок? – опять громко воззвала к себе псевдомама. – Я иду к тебе, раз тебе самому с лестницы не спуститься!

У меня волосы на голове зашевелились от мысли, что сейчас я увижу что-то сверхъестественное и поистине пугающее. Я пытался заставить себя сдвинуться с места, но это больше напоминало судороги – ноги не слушались, а язык от пронизывающего меня страха прилип к нёбу. Всё сильно походило на сон, и я всё ждал, когда наконец проснусь.

Признаю, в эти минуты я был жалок даже для себя самого.

Настоящая Виола Дайм сделала два тяжелых шага к стене и, прижавшись к ней, протянула мне свою массивную трость со словами «Ударь ублюдка посильнее», тем самым передав мне капельку своей смелости.

Усилием воли я протянул руку за тростью и молча кивнул, набираясь решительности спуститься вниз и исполнить свой долг. В это мгновение мне вдруг в голову ударило необъяснимое желание выгнать непрошеного гостя на улицу, несмотря на то, кем он был и на кого старался быть похожим. Я ведь оставался в доме единственным мужчиной – главой семьи, и поэтому мне – и только мне – нужно охранять своих родных от всяческих опасностей, хоть под моей опекой и находилась только любимая мать.

Закинул трость через плечо как бейсбольную биту, в два прыжка спустился по лестнице и оказался у зеркального шкафа-купе в темной полупустой прихожей, куда солнечный свет попадал только через маленькое занавешенное окошко входной двери. Голос в очередной раз позвал меня по имени и прозвучал так громко и отчетливо, как никогда. Оно было там – на кухне, за тонкой перегородкой из гипсокартона под названием «стена». Я дышал через нос, дабы успокоить свои нервы, а потом ударил ногой по деревянной двери, освобождая путь к неизведанному.

Глаза ослепил яркий свет.

Окна нашей кухни выходили на солнечную сторону, и поэтому какую-то долю секунды я не видел ничего вокруг себя. Трость-бита была занесена на уровне головы – готовая к атаке или же к отражению ударов противника, если тот вдруг решит воспользоваться временным преимуществом.

Сердце выколачивало безумные ритмы. Я начал вертеться по сторонам в поисках силуэта вора-домушника, хорошо пародировавшего мою мать, не давая при этом глазам привыкнуть к дневному свету, и тут среди солнечных бликов и белизны кухонных шкафов я увидел её, Виолу Дайм, молодую, причесанную и хорошо одетую. Она стояла возле холодильника с завязанным на голове конским хвостом и в своем джинсовом костюме, который моя настоящая мать не надевала уже давным-давно. Женщина улыбалась мне, сначала искренней беззаботной улыбкой, светясь счастьем, а потом скривилась в немой, угрожающей усмешке.

Я выронил трость из рук и сделал два шага назад, не давая себе отчета о своих действиях. Я хотел что-то сказать, как-то по-человечески отреагировать на появление материального призрака из далекого прошлого, но, как в ночном кошмаре, не мог выдавить из себя и слова. Секунды тянулись как часы. В очередной раз за утро я пустил корни в пол, ощущая себя полным ничтожеством. Псевдомать молчала – молчал и я. Она не двигалась, не предпринимала никаких попыток сбежать или причинить мне зло, просто стояла и смотрела на меня немигающим, насмешливым взглядом, а потом легко сделала шаг вперед (без трости!), вытянув ко мне руку, и растворилась в воздухе как дым, унесенный ветром.

Так и начался мой обыденный вторник, уже не предвещавший ничего хорошего.

* * *

У меня никогда не было проблем со сверхъестественным. А если быть откровенным, то я в него никогда не верил, считая все сказки про призраков, ангелов и демонов выдумкой страдающих от скуки людей.

Но это утро изменило всё мое мировоззрение всего за несколько секунд и не давало покоя. Увиденное не могло быть галлюцинацией – наркотики я никогда не употреблял, оно не могло быть видением – я не ясновидящий, а также тварь, стоявшая на кухне, не могла быть призраком – ведь моя мать ещё жива, и я искренне надеялся, что проживет ещё очень долго.

Но тогда что это было? Кто это? Откуда? А главное – зачем?

Всему этому, как мне казалось, не было рационального научного объяснения, и на работе от посторонних мыслей и догадок у меня всё валилось из рук. Появление призрака Виолы Дайм окончательно сломало моё душевное равновесие, и, разливая посетителям напитки трясущимися от перенапряжения руками, я всерьез начал задумываться о походе к психотерапевту.

Матери об увиденном я не рассказал, опасаясь за её здоровье. Списал это на ветер, скрипящий ставнями, и дурные ночные сны. Не знаю, рассмеялась ли она, приняв всё за шутку, или же решила бы отправить меня в лечебницу, узнав правду, но проверять я этого не стал.

Хватит в семье и одного двинутого на голову психопата.

В целом рабочий день практически ничем не отличался от остальных. Единственное – я получил оплеуху за опоздание и небольшой штраф, но больше ничего не изменилось: посетителей в кинотеатре было предостаточно, в каждом зале гремели блокбастеры, а отовсюду слышался смех и разговоры. Конечно, я настороженно поглядывал по сторонам какое-то время, опасаясь снова увидеть призрака из детских воспоминаний, но потом я отвлекся на бесконечное подсчитывание сдачи, и страхи сами собой отошли на задний план.

Сегодня со мной в одну смену вышел Барри Сноу – такой худощавый, невзрачный паренек в кепке, вечно жующий жвачку. Он появился в нашем «дружном» рабочем коллективе не очень давно, и поэтому те два часа, которые я потратил на дорогу и ожидание автобуса возле дома, ему приходилось очень нелегко. Мне пришлось пообещать Барри, что на следующей неделе я поработаю за него в утро несколько часов, а то иначе весь рабочий день я бы провел как на иголках – он был очень прямолинейным и вспыльчивым типом и не дал бы мне и минуты свободного времени.

Днем, где-то после обеда, мы со Сноу поменялись местами. Теперь я принял вахту у кассового аппарата, примеряя на грудь бейджик администратора, а сам Сноу бегал вокруг прилавка, мотаясь как белка в колесе, наливая напитки и набирая попкорн.

Через некоторое время я действительно влился в темп работы и даже стал получать удовольствие от неё, наконец забыв про утро, как вдруг в очереди к прилавку я увидел до боли знакомое лицо. Это была Анко – лучшая подруга моей Джиллиан. Девочка, которая всегда была с нами рядом, если у нас с Джилл возникали какие-то личные проблемы или непонимание.

У меня внутри всё сжалось в клубок, когда миниатюрная девушка азиатской внешности подошла к кассе с незнакомым мне выходцем из спортзала (парень был больше меня раза в три) и с совершенно безразличным видом заказала кока-колу. Я чувствовал себя ущемленным. Анко Мацуда смотрела на меня как на чужого, совершенно незнакомого ей человека, хотя только месяц назад мы с ней и Джилл сидели в уютном кафе и планировали поездку на море в конце лета. Это меня разозлило и одновременно расстроило – не могла же дружба разрушиться в одночасье.

Когда Барри принес напиток и скрылся у меня за спиной в поисках чипсов, заказанных мускулистым другом девушки, я не выдержал и спросил:

– Анко, что с Джиллиан? Почему ты не отвечаешь мне на звонки и голосовые сообщения? Почему она не отвечает?

Темноволосая девушка молча вручила напиток накачанному спутнику, пряча от меня свой взгляд, а потом с презрением ответила:

– Дайм, она устала от тебя. Она хочет свободы.

– Прошу тебя, Анко, мне нужно с ней увидеться. Всё обсудить. Быть может, не всё ещё потеряно, – мой голос звучал на удивление спокойно, без дрожи и волнения, но внутри у меня бушевала самая настоящая буря. Анко – единственная ниточка через пропасть, связывающая меня с Джиллиан.

– Она не будет с тобой разговаривать, ясно? Ты ей больше не нужен, – Мацуда приняла от Барри пакет с чипсами и, встретившись со мной глазами, оплатила заказ. – Джилл хочет жить своей жизнью, делать всё, что ей захочется, употреблять всё, что ей захочется, и спать с теми, с кем ей хочется. Между вами уже ничего не будет. Пойми это, Леон. Она не такая, какой ты её представляешь.

– Это немыслимо! – я чуть не зарычал от злобы, услышав этот бред. – Ведь она мне далеко не безразлична! Ты же прекрасно знаешь, что она никому не будет так сильно нужна, как мне! К чему весь этот вздор?

– Она тебя никогда по-настоящему не любила, – без каких-либо эмоций произнесла кареглазая Анко, а я лишь услышал, как рушится мой внутренний мир из надежд и иллюзий, её слова были подобны острому лезвию, оставляющему отметины на моем теле. – Не пытайся звонить мне больше. Забудь номер моей подруги. У нас с Джилли началась новая жизнь. А если ты хоть на милю приблизишься к её дому, Цепные Псы вышибут из тебя всю дурь. Ясно? – в её тоне послышалась угроза.

– Цепные Псы? – недоверчиво переспросил я, не обращая внимания на собравшуюся очередь за крупным другом Мацуды, что столпилась там из-за нашей болтовни. – Это что, секта какая-то? Девочки, во что вы влипли?

В разговор влез угрюмый спортсмен с кока-колой и чипсами в руках:

– «Цепные Псы» – это организация, которая за определенную сумму может предоставить услуги телохранителей.

– Прощай, Дайм, – шепнула Анко, закрываясь от меня волосами, и вышла из очереди под руку со своим другом. – Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Я так и смотрел ей вслед, пока Барри с силой не треснул меня по спине, приведя в чувство. Морально я был раздавлен в лепешку, размазан, как муха по ветровому стеклу, а работать мне предстояло ещё до пяти вечера, через силу улыбаясь посетителям и высчитывая им сдачу.

* * *

Вечером я взял гитару в руки и встал в узком торговом переулке, сплошь забитом кафе и маленькими ресторанчиками. Солнце жарило так, что асфальт под ногами плавился – июль брал свое, а я как полоумный, вместо того чтобы прятаться в тень, наигрывал песни всем известных групп, таких как «Linkin Park» и «Skillet», стараясь хоть что-то заработать и купить домой вкусную еду.

Я был словно в трансе. Люди ходили туда-сюда, а я их будто бы не видел, всё думая о том, куда могли ввязаться девчонки. Я понял, что должен увидеть Джиллиан несмотря ни на что. Должен с ней поговорить и узнать всё начистоту, иначе я не успокоюсь. Мне было плевать – хочет она меня видеть или нет, плевать на угрожающие слова Анко и её огромного друга, плевать на каких-то нововыведенных «Цепных Псов». Я хотел разобраться в том, что происходит, и помочь девочкам, если их дела действительно так плохи, как мне показалось. И нужно было сделать это в ближайшее время, пока я окончательно не сошел с ума от неизвестности.

Люди проходили мимо, улыбались мне, слушали мои песни, заводили разговоры. Я чувствовал себя в своей среде, постоянно встречая восторженные взгляды прохожих. Не важно, если кто-то считал моё занятие унизительным или даже незаконным, – мне нравилось этим заниматься, и если бы не палящее солнце над головой и невыносимая духота, я бы сотворил нечто большее, чем просто песни под гитару.

Когда я уже просто не мог играть дальше из-за жары и стал собираться домой, ко мне вдруг подошел какой-то темнокожий паренек с копной вьющихся волос на голове.

– Похоже, у тебя проблемы с наличными, – заметил он, задумчиво поглаживая щетинистый подбородок. – Не хочешь немного подзаработать?

Я непонимающе поднял на человека глаза, не расслышав и слова из того, что он сказал. В тот момент я стоял коленями на асфальте, сражаясь с молнией на гитарном чехле, и поэтому сначала даже не замечал подошедшего гостя, пока на меня не упала его длинная тень.

– Так ты хочешь заработать «зеленых»? – повторил парень.

Я поднялся с земли, отвечая подозрительному типу вопросом на вопрос:

– Ты предлагаешь мне работу? С чего вдруг? Ты кто?

– Позволь мне представиться, – по-детски улыбнувшись, парень протянул мне руку. – Джереми Фокс, один из представителей организации с широким спектром услуг.

– Леон Винсент Дайм.

Как только мы обменялись рукопожатиями, я насторожился ещё больше. Что-то в этом Джереми было не так: видок потрепанный, из одежды – только разноцветные «гавайские» шорты и шлепанцы, на груди тату в виде змеи, а его беглый взгляд так и метался из стороны в сторону, будто бы тот боялся, что за ним кто-то может наблюдать.

– И какие у тебя предложения? – я нахмурился и поставил гитару поближе к себе, опасаясь за её сохранность.

– Завтра из порта надо забрать груз. Интересует?

Я нахмурился:

– Это незаконно? Почему ты просишь помощи именно у меня, а не у своих друзей по организации?

– Большая часть наших ребят сейчас занята на других точках, – выдохнул Джереми, сунув руки в карманы. – У меня есть люди, но их недостаточно для быстрой разгрузки товара и его самовывоза, а тебе, я посмотрю, лишние деньги не помешают, правда?

– Как-то всё это очень странно.

– Приятель, тебе надо будет просто завтра вечером доехать до портовых складов и погрузить коробки в машину. Всё. А дальше мы делим деньги за услугу на всех поровну.

– А почему именно я?

Фокс сделал шаг в мою сторону и с гадкой улыбкой прошипел возле уха:

– Знаешь, в наше время не каждый второй играет на улице под палящим солнцем с таким изможденным и голодным видом. Так ты в деле или мне идти искать других людей? Деньги получим неплохие, если завтра сделаем всё вовремя и без каких-либо проблем. Ты останешься доволен, – он выпрямился в полный рост и уже обычным тоном добавил: – Может, если ты понравишься остальным, возьмем тебя на постоянную работу.

Где-то глубоко внутри, в своем подсознании, я понимал, что во всём этом есть какой-то подвох. Осознавал, что такие вот предложения не сваливаются на голову просто так. Но я был всё ещё расстроен, зол, растерян, и мне нужно было найти хоть что-то светлое в этом отвратительном вторнике, чтобы он не считался огромной потерей времени, нервов и моральных сил.

– Согласен, – скрепя сердце кивнул я, предчувствуя скорую беду.

– Договорились, – темнокожий парень достал из кармана сложенный листок бумаги и протянул мне. – Завтра в семь вечера я жду тебя по этому адресу. Удачи в новых начинаниях.

Джереми уже собрался уходить, но я остановил его, задав самый главный интересующий меня вопрос:

– А что у вас за организация?

– «Цепной Пес», – ухмыльнулся Фокс и ушел в сторону многочисленных тентов одного из кафе.

* * *

Мне показалось, что я что-то упустил в этой жизни. Я шел вдоль каменных малоэтажных домов к своей остановке, перекинув через плечо музыкальный инструмент, и всё никак не мог переварить сегодняшний день. Понять, где я ошибся и за что мне всё это выпало: призраки, Анко и её колкие слова, «Цепные псы», странная халтурка, на которую я по дурости подписался… Почему целый месяц ничего не происходило, а тут тебе бац – и всё переворачивается с ног на голову? Почему высшие силы сначала забывают про тебя, а потом вдруг заставляют крутиться людей и обстоятельства вокруг твоей жизни?

Сейчас, как никогда прежде, мне нужен был кто-то рядом. Кто-то, кому я мог доверять, высказаться, обнять и услышать, что всё будет хорошо. Но Джиллиан покинула меня ещё тогда, а единственный мой настоящий друг Марк, с которым мы провели детство, уехал учиться в Лондон на врача около года назад, и поговорить с ним я мог только в интернете, если он появлялся в сети.

Мне было тошно и плохо. Возможно, даже одиноко. Напрочь забыв про свой автобус и время, я бродил по улицам города до темноты голодный и совершенно разбитый. В эти минуты я не мог думать ни о чем. Всё смешалось в кашу, и когда я вспоминал про призрака на кухне, в голове вырисовывалось лицо Джиллиан с золотистыми локонами и сияющей улыбкой, в которой, как мне казалось раньше, читались любовь и понимание. Мне требовался отдых. Я был готов упасть на асфальт и лежать под зажегшимися фонарями до утра, пока кто-нибудь не возьмет меня за руку и не поможет снова подняться на ноги. Я чувствовал себя очень слабым, будто бы весь день занимался физической работой. В глазах всё смешалось: люди, цвета, краски, горящие неоновые вывески, проезжающие автомобили, потемневшее звездное небо. Всё для меня стало едино и так же фиолетово-наплевательски. Джиллиан забыла про меня, начала новую жизнь. Мой мобильный молчал – за день никто обо мне не вспомнил. Я бы так кружил по улицам города, забыв про завтрашний день, про мать, что ждала меня дома, если бы не увидел человека, которому было ещё хуже, чем мне.

Я остановился у маленького продуктового магазинчика, что работал двадцать четыре часа в сутки, и всё никак не мог оторвать глаз от фигуры, что меня так сильно заинтересовала. На ступенях этого самого магазина в свете уличных фонарей и ало-красной вывески «24» сидела девушка в темном, невзрачном платье и всем телом дрожала от собственных рыданий. Люди проходили мимо неё и будто бы не замечали, словно никто и не сидел на ступенях, мешая проходу. Почему-то именно эта картина заинтересовала меня, я, не обращая внимания на пьяных мужиков, собравшихся возле магазина, сел рядом с девушкой на потрескавшиеся от времени ступени, ведь мне уже было нечего терять этим вечером.

Как я и предполагал, она даже не шевельнулась, когда я оказался рядом. Может, делала вид, может, и правда не заметила моего присутствия, я точно не знал. Мне пришлось подождать несколько секунд в надежде, что она отнимет руки от лица и обратит на меня хоть какое-то внимания, но когда этого не произошло, я легонько потрогал её за плечо.

– Эй, прекрати, – шепнул я ей. – Ты уже здесь давно? Что у тебя случилось?

Как всем известно, ничто не лечит так хорошо от собственных несчастий, как мысли о чужих проблемах и методах их решения. Девушка в очередной раз никак на меня не отреагировала, и я легонько приобнял её, ощущая себя эгоистом, нуждающимся в общении.

Когда я её отпустил, она не переставала плакать, но сиплым, тихим голосом пробормотала что-то похожее на «Я сама во всём виновата».

– Что у тебя случилось? – произнес я, тихо радуясь, что она всё-таки пошла на контакт.

– Всё из-за меня, – так же невразумительно отозвалась девушка сквозь всхлипы рыданий.

– Что ты делаешь здесь в столь поздний час? Почему ты одна? Как тебе помочь? Проводить до дома?

– Теперь всё будет по-другому, – гнула она свое, так и не убрав ладони от лица.

– В этом я согласен, – я облокотился на колени и положил голову на руки, опять прокручивая в голове сумасшедший день.

Наступила тишина, нарушаемая только гулом проезжающих машин и болтовней пьянчуг справа по улице, но не напрягающая, как обычно бывает, а успокаивающая и совершенно непрекословная. Я готов был так просидеть вечность. Гитара у ног, телефон в кармане джинсовых штанов. Наверное, пока мы сидели у продуктового магазина, время перевалило за полночь, так как мне вдруг пришла смс от матери: «Винни, я волнуюсь за тебя». И когда я ответил на сообщение несколькими ободряющими словами, девушка подняла лицо, измазанное черными разводами потекшей туши для ресниц:

– Я в чем-то допустила ошибку, и всё будет совершенно иначе, – сказала она голосом, полным скорби. – Я их всех потеряла. Всё потеряла. Они разбежались, как тараканы от яркого света. Я не знаю, как всё исправить. Как помочь себе и остальным. Уже слишком поздно.

Незнакомка была чем-то очень напугана, сама по себе страшненькая, с такими же темными, как у меня, глазами, покрасневшими от слез. Её хвост, собранный на голове, уже давно растрепался, и теперь светлые волосы торчали в разные стороны, напоминая воронье гнездо.

Девушка смотрела на меня как кролик на удава, и я, стараясь её не испугать ещё больше, очень осторожно спросил:

– Ты потеряла своих питомцев, я правильно понял? Ты про них говоришь?

– Ты ничего не понимаешь. Не сможешь понять, – сказала она будто сама себе, не сводя с меня настороженных глаз. – Они всё изменят. Сделают всё по-своему, и никто не сможет им помешать.

– Расскажи мне, что у тебя случилось? Объясни. Может, я смогу тебе помочь, – не унимался я.

Она тяжело вздохнула и тыльной стороной ладони вытерла слезы. Мимо нас ко входу в магазин протиснулась молодая, явно подвыпившая пара, и когда они скрылись за прозрачной дверью, девушка вдруг выпалила:

– Ты ведь видел их, – её глаза внезапно вспыхнули безумием, а произнесенная фраза больше напоминала утверждение, чем вопрос. Она начала смотреть на меня в упор, как будто пыталась во мне кого-то узнать, а я невольно поежился от её такой резкой перемены настроения и даже сам немного испугался – глаза девушки стали как мутное стекло, затянутые дымом.

– Ты о чем? – опешил я.

– Я знаю, что ты видел. Они приходили к тебе сегодня утром, – произнесла она, ни разу не моргнув.

– Кто «они»? – я почему-то сразу вспомнил видение-призрак в образе своей матери, и мне стало как-то не по себе – моя неуравновешенная собеседница о чем-то догадывалась.

– Как они не забрали тебя? – пробормотала девушка, словно сама себе. – Почему ты им понадобился?

А вот здесь я уже по-настоящему ощутил страх, заметив, как её руки начали дрожать без особо видимых причин. Через несколько секунд её затрясло всю, слезы хлынули сильнее прежнего. Она пыталась что-то произнести, но у неё не получалось выдавить из себя ни одного слова. Не знаю, за кого мне стало страшнее: за себя или за неё, но в этот самый момент всё перекрыли оглушающе-громкие хлопки ламп накаливания в ближайшем уличном фонаре и в красной вывеске магазина над нашими головами. Весь свет внезапно погас, как в самом настоящем ночном кошмаре, и на нас с характерным звоном посыпались лопнувшие стекла, аритмично отбивая ритм на ступенях и асфальте.

У меня буквально дыхание перехватило от неожиданности, в то время как девушка тихо заскулила и согнулась пополам, прижимая голову к коленям. Такого развития событий я никак не ожидал, надеясь, что все странности на этот день кончились. Предполагал лишь, что к нам могут подойти пьянчуги, стоящие по правую сторону от магазина, что нас прогонит со ступеней охранник. Но такого – нет.

Я и очухаться не успел, как девушка выпрямилась на месте и в ужасе прошептала:

– Они уже здесь. Они знают, где я. Они нашли меня.

– Кто «они»? – снова спросил я, прекрасно понимая, что внятного ответа мне от неё не добиться.

Внутри своей головы я пытался отрицать всё происходящее, хватаясь за научные факты и теории. Мне пришлось успокаивать себя мыслью, что лампы разбились от резкого скачка напряжения, но здесь уже точно что-то было не так: призрак на кухне, одновременно разбивающиеся лампы именно над моей головой… Девушка была как-то причастна ко всему этому. Теперь это стало ясно как белый день. Я должен был выведать у неё всё и понять, почему это происходит.

– Мне нужно спрятаться, – пробормотала она себе под нос, уставившись в точку у своих ног. Её голос дрожал как осиновый лист на ветру, а сама она сильно побледнела, как альбомный лист.

– Позволь мне разобраться во всём этом! – попросил я, но она уже меня не услышала, так как сорвалась с места и кинулась бежать по аллее к горящим фонарям, шлепая балетками по битому стеклу.

На этом я решил, что приключений на сегодня хватит. Голова болела от происходящего вокруг бреда, и вместо того, чтобы погнаться за девушкой, я поймал машину и спокойно доехал до дома, где меня ждала расстроенная мать. Вокруг кровати ночью я рассыпал соль, так как где-то прочитал, что она отгоняет злых духов, а потом, ничего не соображая, рухнул в постель и проспал до утра без сновидений.

* * *

– Ты совсем хреново выглядишь, друг, – шутливо отметил Барри, набирая очередной напиток для милой посетительницы, что щелкала пальцами по экрану своего телефона в ожидании заказа.

– Не выспался, – я выдал молчаливой девушке сдачу и присел обратно на пластмассовое кресло возле кассового аппарата, после чего Барри Сноу пододвинул ко мне свое и сел напротив с очень обеспокоенным видом. Кажется, он не собирался сегодня оставлять меня в покое, и мне показалось очень странным, что он так стал обо мне беспокоиться. Я никогда не любил сильное внимание со стороны, и поэтому сочувствующий Барри мне нисколько не импонировал. В данный момент мне было не до него.

Новое утро ничего хорошего не принесло. Недобрые мысли и проблемы остались, так же как и вопросы, на которые я не находил ответа. Утром, признаю, я с облегчением подумал, что вчерашний вторник был только сном, но когда в своей ванной комнате я обнаружил разбитые зеркала и лампы, то понял, что всё только начинается. Даже не знаю, что занимало мою голову больше: Джиллиан с её «Цепными Псами» или же сверхъестественные события и вчерашняя девушка, которая о чем-то наверняка знала. Когда я спросонья обнаружил погром в ванной, то сильно пожалел, что не побежал следом за ней и не расспросил о призраке на кухне. Она бы смогла мне хоть что-то объяснить, я почему-то был уверен в этом. Она бы не приняла меня за психа или наркомана-неудачника, а подошла бы к вопросу со всей серьезностью и пониманием, и сегодня вечером после неясной халтурки Джереми Фокса я собирался прийти к тому самому магазину и ждать её там хоть до утра. Я ничего не терял от этого, кроме собственного времени.

А что же касалось Джиллиан, то она была как-то связана с этими «Цепными Псами», и благодаря своему новому знакомому Фоксу через несколько часов я собирался понять, как именно.

Моё настроение оставалось мрачнее тучи. Проблемы подпирали со всех сторон. Я ощущал себя как в вакуумном шаре на глубине моря, и стоило мне хоть как-то колыхнуться в нем, как смерть примет меня с распростертыми объятьями черными тоннами воды.

Не выдержав сгустившейся тишины, Барри решил растрясти меня, треснув ступней по ножке пластикового кресла:

– Ты здесь или в своих мыслях?

– Здесь, – нехотя отозвался я.

– Не знаешь, почему здесь сейчас так мало посетителей? – спросил Сноу, выглянув из-за прилавка. – Какой сегодня день?

– Среда, – мрачно подметил я, опустив желтую кепку с названием кинотеатра на глаза. – В середине недели всегда так.

– Ты мне совсем не нравишься, парень, – после недолгой паузы заладил он свое. – Может, расскажешь мне о своей беде?

– Всё как обычно, – соврал я и тут же получил очередную встряску, но на этот раз Барри ударил по креслу гораздо сильнее.

– Ты будешь здесь нюни распускать или возьмешь себя в руки? – серьезно спросил он, ударив по ножке сиденья ещё раз. – Проснись уже! Вставай! Прекрати вести себя как половая тряпка! Кроме тебя, твоих проблем никто не исправит! Жизнь продолжается!

– Отвали, Барри! – зарычал я и вскочил с места, убирая кепку с глаз. Каждая новая фраза друга сопровождалась несильным толчком по креслу, но мне и этого хватило, чтобы разозлиться и выйти из себя. Барри нагло заулыбался, как только увидел моё разозлившееся, покрасневшее лицо, а потом рывком поднялся с места и принял заказ у подошедшего к прилавку юнца-школьника в сопровождении нескольких друзей.

– Леон, я скажу тебе одно, – не унимался Сноу, открывая кассу. – Не зацикливайся на мелочах. От того, что ты будешь сидеть овощем и унывать, ничего не изменится. Надо предпринимать какие-то решения, действия. Там, где есть минус, есть и плюс. Ищи позитив. Ты понимаешь, о чем я тебе толкую?

– Нет, – я тут же вновь подумал о призраке на кухне и саркастично постарался найти в его появлении позитив.

– Ну, на крайний случай составь план того, что ты собираешься сделать, – Барри поднял на меня глаза и усмехнулся. – Тебе ручку с бумажкой дать?

– Я как-нибудь сам разберусь, – по-хамски отозвался я, отвернувшись от собеседника, и тут же получил неслабый подзатыльник.

– Лучше примись за работу, Дайм, – совсем невинно улыбнулся парень в кепке. – Вот таким взбудораженным ты мне нравишься больше.

– Я не взбудораженный, я озлобленный и раздраженный.

– Вот с таким настроем и рви все проблемы в клочья! – вдруг воскликнул Сноу, победно взмахнув рукой. – А теперь вставай за кассу и выполняй свое предназначение сотрудника кинотеатра. У нас есть посетители.

Я молча кивнул и выполнил требование друга. Странно, но от такой взбучки мне действительно полегчало. Остаток рабочего дня я постоянно получал от Барри легкие пинки, что не давало мне расслабиться и вновь уйти в себя. Да, я ругался, кидался в него попкорном и собственной кепкой (не знаю, как начальство этого не заметило и нам за это не влетело), но отчасти мне всё это нравилось – я так не дурачился с самого детства. Сноу оказался вполне нормальным человеком, гораздо лучшим, чем я думал о нем в самом начале знакомства.

Ближе к вечеру народа заметно прибавилось, что было вполне обычным явлением. Не успевал я принять и один заказ, как за покупателем появлялись всё новые и новые лица. К этому времени я уже перестал запоминать внешность подходивших ко мне людей и просто делал свою работу, иногда перекидываясь неоднозначными, дерзкими фразами со своим до неприязни улыбчивым напарником. Я бы так и простоял до конца рабочего дня в более-менее приподнятом настроении, обдумывая, на чем доберусь до порта к Джереми Фоксу, если бы не промелькнувшее в очереди знакомое лицо, не так давно засевшее в памяти. Когда я неожиданно понял, кого вижу перед собой, меня бросило в жар от пробежавшего по телу электрического разряда, и я замер на месте, на мгновение проглотив язык.

– Если они приходили за тобой один раз, то придут и второй, – резко бросила мне девушка из недавнего вечера-кошмара. – Не думай, что всё это игрушки.

Я во все глаза смотрел на неё, как на что-то сверхъестественное, и не мог понять, каким образом она смогла найти меня здесь – в центре города, где в это время проходили сотни людей. Почему она из всех «злачных» мест нашего городка пришла именно в этот кинотеатр и как смогла угадать, что сегодня именно моя смена? Я ей не говорил, что работаю здесь. Это было уже чересчур подозрительно, я тогда опять не на шутку испугался – ведь она даже ничего не собиралась покупать. Она пришла сюда не случайно. Она знала, что я тут буду; от одной мысли, что она действительно как-то связана со всей мистической ерундой, преследующей меня, я ощущал себя совсем как маленький беззащитный ребенок в лапах чего-то зловещего и неподвластного.

Девушка нервно оглянулась по сторонам и протянула ко мне руку с зажатым кулаком.

– Надень это и не снимай, – сказала она и осторожно, будто чего-то опасаясь, положила на прилавок маленький завязанный кулечек на плетеной веревке.

Я был, мягко говоря, в шоке. Выглядела она ещё страшнее и безумнее, чем вчера: лицо вытянулось в испуге, волосы так же небрежно собраны в хвост, а под глазами выплыли такие синяки, словно она не смыкала глаз уже несколько дней. Единственное, что в ней изменилось, – это её одеяние. Теперь она предстала предо мной облачённая в толстовку с капюшоном темно-алого цвета и черные джинсы.

– Что это? – наконец выдавил я из себя, указывая на странноватый подарок. – Кто ты?

Она встала на носочки, чтобы наклониться ко мне через прилавок.

– Надень и не снимай, – шепотом повторила девушка. – Спи не один и по возможности при свете. Не дай им застать себя врасплох, – на этом она развернулась и быстрым шагом вышла из очереди в сторону выхода из кинотеатра, уступая место новым посетителям.

– Постой! – окликнул я её, но она даже не сделала попытки обернуться и скрылась в толпе.

Я схватил подарок и сунул его в карман, не зная, кинуться за девушкой следом или нет.

– Спокойно, Леон, – пробормотал Барри, подошедший к кассе с огромным ведром сладкого попкорна. – Ты видел её глаза? Она явно под кайфом. Если не под «колесами», то хотя бы под травой. Под большим количеством травы. Не воспринимай всё всерьез.

– Она что-то знает.

– Знает «что»? – друг вздорно раскинул руки, поставив ведро на прилавок. – Ты себя слышишь вообще? Дайм, ты меня опять пытаешься напугать? Иногда мне кажется, что ты наивен как маленькая школьница. Эта барышня, видимо, хорошо провела предыдущую ночь и до сих пор ловит глюки. Поверь, у меня таких безумцев-наркоманов возле дома хоть отбавляй. Я в этом умею разбираться.

Это было последней каплей. В нервном напряжении, без слов, я перепрыгнул через прилавок и кинулся вперед по желто-фиолетовому холлу, где, как мне показалось, скрылась та девушка. Я огибал людей как препятствия, нагло пролезал через билетные очереди и в итоге настиг её у самого выхода возле крутящихся прозрачных дверей. Она только успела накинуть себе на голову капюшон, как я схватил её за рукав и заставил обернуться.

Девушка оглядела меня глазами, полными страха и непонимания, и тогда я, запыхавшись, произнес:

– Что с тобой? Ты вообще спишь? Как тебя зовут? – я тяжело выдохнул. – Вчера какая-то тварь на кухне притворялась моей матерью, а сегодня утром я обнаружил погром в своей ванной! Как такое возможно? Ты же что-то знаешь об этом?

– Я лишь могу пожелать тебе удачи, – боязливо произнесла она, вдруг изменившись в лице. – Постарайся сделать так, чтобы тебя не поймали. У нас с тобой есть около суток до их возвращения, а дальше я боюсь предполагать, что будет, – девушка замолчала, уставившись на мою грудь. – Надень амулет и не снимай, – снова завела она, как мантру. – Возможно, это единственное, что сможет нас защитить через двадцать четыре часа, – незнакомка чуть расстегнула молнию на толстовке и показала мне такой же завязанный кулечек на веревке.

– А куда ты сейчас? Что это за твари? Что всё это значит? Какие двадцать четыре часа?

Здесь я выпал в осадок. Её слова прозвучали очень убедительно, как у диктора из вечерних новостей. Я не совсем понимал, кого мне стоит опасаться, но догадывался, что девушка говорила правду. Это были не наркоманские глюки, как сказал мне Барри, она была просто напугана до такой степени, что мир в такие моменты казался для неё холодным и враждебным. И именно поэтому она так плохо выглядела. Банально не могла уснуть из-за своего страха, что подогревал её кровь адреналином.

– Кто ты? – вновь спросил я, так как девушка не ответила на мои предыдущие вопросы.

– Моё имя тебе ничего не скажет. Мы больше с тобой никогда не увидимся.

– Я всё равно хочу знать, кто ты, – более настойчиво произнес я.

Она устало моргнула:

– Изабелла Мэри Санчес.

– Иззи?

– Иззи Санчес, – кивнула она. – Прощай, Леон Дайм. Постарайся не попасться к ним в руки.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – ошеломленно спросил я, но мои слова уже не достигли её ушей – она исчезла за прозрачной дверью в свете солнечных лучей.

Всё стало ещё запутаннее, чем раньше.

До глобальных проблем у меня остались сутки, и мне нужно было срочно с этим что-то делать.

* * *

Когда солнце начало катиться к горизонту, я уже шел по широкой дороге между складскими помещениями по адресу, что дал мне Джереми Фокс. Обозначенный им склад было найти несложно. Я даже не прилагал для его поиска каких-либо усилий. Просто шлепал кроссовками вдоль огромных ангаров, черневших на фоне красноватого неба, и наслаждался эхом собственных шагов, пока не услышал из склада по левой стороне дороги приглушенные голоса – туда-то мне и надо было, как оказалось.

Сначала я сомневался, стоял перед приоткрытой железной дверью как идиот. Что-то мне во всём этом не нравилось, но я не мог объяснить, что именно. Какая-то часть моего существа бунтовала внутри и не хотела входить в огромный ангар, я же переминался с ноги на ногу и ждал у моря погоды, всматриваясь в приоткрытую щель. С одной стороны, мне надо было узнать, как со всем этим связана Джиллиан, а с другой – Изабелл Санчес подарила много пищи для раздумий, напугав меня своими «пророчествами» до ужаса.

Я постоял ещё немного и уже собирался уйти, но тут, скрипнув железной дверью, из темноты показалось лицо того самого Джереми, и, оглядевшись по сторонам, он без слов поманил меня за собой.

Я сделал свой выбор.

Дверь захлопнулась, как только я переступил порог. Несколько секунд мои глаза привыкали к полумраку, а потом им открылся полупустой склад с множеством деревянных ящиков и металлических контейнеров, накрытых плотной тканью, несколько заржавевших подъёмных устройств под потолком и группа людей у самой дальней стены ангара, что кучковалась возле горы из автомобильных покрышек. Большинство окон здесь было заколочено, и поэтому вечернее солнце еле пробивалось внутрь этого мрачного и сырого помещения.

В первые же секунды я ощутил себя не в своей тарелке. Всё было не по мне. Это было не моё. Я шел следом за Фоксом и с ужасом осознавал, что ввязался во что-то, во что бы не стоило. Испугался? Нет. Просто ощущения, скрутившие мой желудок, оказались далеко не из приятных.

Но Джиллиан стоила того, и поэтому я не отступился, а гордо выпрямил спину и старался выглядеть уверенно на фоне собравшегося в ангаре сброда.

– Ты готов? – обернулся ко мне темнокожий паренек. – Товар вот-вот попадет к нам в руки. Грузовое судно уже видно на горизонте, как мне сказали.

– А что за товар?

Джереми хмыкнул, продолжая идти спиной вперед:

– Скоро сам увидишь. Я не буду портить сюрприз.

– Как-то всё это уж очень подозрительно, – заметил я, обращая внимание на то, как люди у покрышек собрались в одну группу и резко замолчали, смотря в нашу сторону.

Мне показалось, что они смотрели на меня как стая волков на пушистого белого кролика.

– Ничего подозрительного, – пожал плечами Фокс и развернулся. – Просто небольшая халтурка. Всё будет нормально, приятель.

Джереми ускорил шаг и первым дошел до собравшегося народа, застывшего в недовольных позах. Я разглядел их хмурые лица ещё с нескольких метров и сразу нутром почувствовал исходящую от людей опасность. Они все походили на уголовников-головорезов: озлобленный вид, пустые глаза, неуместные тату, потрепанная одежда, у многих из них бритые головы, шрамы на коже. Одним словом – банда. Бандиты с клеймом «Цепной Пес» на серых, грязных футболках.

Отступать назад уже было поздно – я влип в это дерьмо по уши, и мне оставалось только импровизировать ради спасения собственной шкуры и ради своей Джиллиан.

Я остановился в двух метрах от Джереми, поймав взгляд одного из озлобленных вандалов.

– Это кто? – с неприязнью спросил рослый мужчина с изуродованным лицом. – Я думал, с новичками покончено.

Почему-то мой разум сразу отметил этого страшного мужика как главаря собравшейся банды. Наверное, он просто был крупнее и старше всех остальных.

– Цепной Пёс сказал мне, что хочет видеть в своих рядах новых людей, – спокойно вставил Фокс, подзывая меня к себе.

Я нехотя встал с ним рядом и смело (точнее, с остатками былой прыти и смелости) посмотрел страшному бритому типу в глаза, всё время соскальзывая взглядом на его импровизированный джинсовый пиджак с цепями и нашивками тяжелых рок-групп.

– И как тебя зовут, щенок? – грубо поинтересовался громила, уже обращаясь именно ко мне.

– Леон Дайм, – представился я с такой же дерзостью в голосе.

– Где ты его нашел? – этот вопрос уже предназначался Фоксу.

– Он играл на улице музыку, там-то я его и встретил.

– Музыкант? – страшный тип приподнял одну бровь и через секунду уже сменил гнев на милость. – Я люблю музыку. Что именно ты можешь, дворняга?

– Всё – от джаза до металла, – честно признался я.

Лица ребят, что стояли за громилой, заметно смягчились и теперь излучали интерес.

– Слышали, парни? – громко произнес главарь. – У нас теперь есть домашний бард. Теперь в «Дыре» у нас будет играть живая музыка!

Семь или восемь человек за громилой восторженно заголосили, а я решил воздержаться от вопроса о «Дыре», дабы сохранить свое достоинство в глазах незнакомцев.

– «Дыра» – это наше убежище, – тихо пояснил мне Джереми, пока его друзья шумно обсуждали мои музыкальные способности. – Там мы собираемся несколько раз в неделю, обсуждаем работу и новые заказы на услуги, а кто-то из наших там даже прописался на постоянной основе.

– Меня зовут Алекс Вансалд. Можно просто – Байрон, – вновь обратился ко мне громила, но уже более дружелюбным тоном. – Я замещаю Цепного Пса, когда его нет на месте. Поэтому все вопросы ко мне. Посмотрим, чем закончится сегодняшний вечер, и тогда уже примем решение по поводу тебя. Ты должен показать, на что способен.

Я хмуро взглянул на Вансалда снизу вверх (он был выше меня головы на две, если не больше – настоящий титан):

– Цепной Пес? Я думал, что ты тут главный.

Мужчина весело засмеялся, расплываясь в жабьей, добродушной улыбке.

– Раньше так и было, – коротко пояснил он. – Но теперь власть перешла в руки настоящего владельца.

Я опять промолчал, отреагировав на разъяснение лишь легким кивком. Но вот что меня больше всего удивило – после того, как я заставил Алекса-головореза рассмеяться, мне стало гораздо спокойнее, как будто больше угроза не витала над моей головой.

Но это оказалось лишь иллюзией.

– Цепной Пёс лично решил съездить за грузовыми машинами, – снова заговорил Вансалд. – Когда он будет здесь, тогда и начнем работу. Нам надо будет лишь выйти на причал и запихнуть все коробки с парома в грузовики. Легкое дело?

– Сойдет, – согласился я.

– Я думаю, Цепной Пёс одобрит твою кандидатуру на вступление в наши ряды. Только знай, что первое время тебе никто доверять не будет. Чтобы стать членом нашей семьи, надо сильно постараться, – в серых глазах мужчины промелькнула дикая искорка азарта, но я сделал вид, что этого не заметил, и просто опять улыбнулся ему в ответ, хотя внутри очень жаждал поскорее отсюда убраться и забыть банду «Цепных Псов» как ночной кошмар.

– Отдыхаем, ребята! – громко окликнул всех Алекс, подняв руки вверх. – До прибытия товара, так же как и до прибытия босса, осталось меньше десяти минут! Морально подготавливаем свои задницы к физическому труду, щенки!

Вокруг загудели довольные возгласы, и парни в клейменых серых футболках сразу же разбились по группам на 2–3 человека, наполняя тишину ангара своей гулкой болтовнёй. Я же отошел от них на безопасное расстояние и присел на небольшой заколоченный ящик возле никому не нужного металлического контейнера, на котором уже начали появляться признаки ржавчины. Я бы так, наверное, вновь погрузился в свои мысли, если бы Джереми Фокс (единственный из «Псов», кто был без форменной футболки) не подсел около меня, деловито затягиваясь сигаретой.

– Алекс не кусается, – заявил он мне, выдыхая дым. – На самом деле он очень добродушный мужик. Это для чужих людей он злой, а так он само очарование из мышц и целеустремленности. Не знаю, где его нашел босс, но даже в свои сорок четыре года он может один справиться с десятком противников. Крепче стали. Настоящий человек-бык, – Фокс рассмеялся. – Говорят, что до работы у нас он был дальнобойщиком, но его уволили, потому что он, путаясь со своими проститутками, не успевал доставить товары в срок, – парень пожал плечами, вновь затянувшись сигаретным дымом. – Но это его личные проблемы.

– А шрамы на лице у него откуда? – очнулся я, наблюдая за объектом наших с Джереми обсуждений.

Не успел я закончить свой вопрос, как озлобленный рык Алекса Вансалда на мгновение заполнил весь ангар, и собравшиеся вокруг него бритоголовые парни засмеялись во всю глотку, подобно гиенам-падальщикам в зоопарке.

– Неизвестно, – с тоской произнес Фокс. – Может, авария, а может, и драка. Он к нам с такой отметиной поперек лица и попал.

Я насупился, как недовольный кот:

– А что ты можешь рассказать про остальных?

– Сейчас тут нет тех, про кого стоило бы рассказывать, – темнокожий парень махнул в сторону тощего юнца, светло-желтые волосы которого, как сено, торчали в разные стороны. – Вон того паренька я привел сюда так же, как и тебя. Он бежал от полицейских, когда я пришел к нему на помощь, спрятав в своей машине. Как оказалось, он просто украл из магазина одну банку пива и отказался платить. Его зовут Лорен Ивс, и он с нами уже около полугода.

– А ты-то как тут очутился?

– Меня несколько лет назад нашел сам Цепной Пес, – гордо подняв подбородок, заявил собеседник.

– А кто он вообще такой? Откуда он взялся? – завелся я, продолжая атаку вопросами.

Мне хотелось узнать как можно больше об этой странноватой организации уголовников, чтобы понять, каким боком их пути сошлись с Джиллиан и Анко. И я был уже близок к достижению своей цели. Мне предстояло задать ещё несколько наводящих вопросов, а потом я мог выяснять у Джереми напрямую про моих загулявших подруг. Нужен был подходящий момент.

– Цепной Пес? – с непониманием переспросил Фокс, осторожно покосившись на меня черными африканскими глазами.

– Да, – подтвердил я, пытаясь сообразить, почему мой вопрос вызвал у кучерявого собеседника такое смятение.

Тот в очередной раз сладко затянулся дымом.

– На самом деле здесь всегда всем заправлял Алекс Вансалд, – начал он. – А Цепной Пёс со своими приближенными занимался делами в другом городе, который, как ты догадываешься, был в несколько раз больше нашей «деревни». Но где-то два месяца назад Цепной Пёс со своими людьми перебрался сюда, чтобы «залечь на дно». Понятия не имею, что у них там приключилось, но, как говорят слухи, наш босс попал в крупную передрягу, и теперь ему в том мегаполисе, мягко говоря, не рады.

– Расскажи мне подробнее про вашу организацию, – попросил я, но тут же где-то сбоку от склада послышался рев приближающихся машин. Фокс сразу вскочил с места, докуривая сигарету, полностью проигнорировав мои слова.

– Не отходи никуда, – бросил мне Джереми, направляясь к закрытым железным воротам ангара. – Сейчас начнется веселье.

Алекс-Байрон и его соратники, повторяя действия Фокса, подтянулись ко второму входу и стали дружно открывать гигантское «жалюзи» для подъезжающих автомобилей, гул которых становился более низким и зловещим. Как только оранжевые лучи заходящего солнца проникли во мрак помещения, я для себя решил, что останусь наблюдать за происходящим со стороны, сидя на этом самом ящике. Мне не особо хотелось встречаться лицом к лицу с их главарем, поскольку я знал, для меня ничего хорошего это знакомство не предвещало. Кто такой Цепной Пес? Чем он занимается? Каким боком это касается Джиллиан с Анко? Я не хотел становиться одним из их «семьи». Не хотел быть уголовником, уподобляясь им. Я никогда не связывался с разбоями, вандализмом, насилием, наркотиками, а в местном участке полиции меня и вовсе ни разу не видели. Я был не такой. Я никогда не падал на самое дно, как они – потерянные души, и ничего в своей жизни не пробовал, кроме алкоголя и сигарет. А вот они… Во всей этой «организации» был какой-то подвох. Они явно заправляли чем-то незаконным. Их прогнившие сердца уже давно утонули в смертных грехах, и среди них я находиться не мог.

Ворота с лязгом открылись, и к ним задним ходом подползли две рычащие фуры, после чего по банде прокатились радостные, ликующие возгласы.

Я затаился в ожидании появления настоящего главаря «Цепных Псов», вжавшись спиной в металлический контейнер. Опять же меня сковал не страх, а нежелание ввязываться в происходящие события. Я не терял надежды, что, быть может, они забудут про меня и просто займутся своими делами, а я тем временем смогу спокойно покинуть стены ангара. Но нет. Этому не было суждено сбыться. Я оказался слишком наивным глупцом, чтобы понадеяться на такую глупость.

Двери громадных машин открылись, и «Цепные Псы» буквально взорвались в ликующем приветствии своего предводителя. Я не очень хорошо видел из-за ящиков происходящее у ворот, но по звуку понимал, что практически все «Псы» вывалили на залитую солнцем улицу к кабинам фур. Я слышал их глухие, деловитые разговоры и сливающиеся в унисон голоса.

Вскоре вся «организация» зашла под крышу ангара, и среди подопечных Алекса Вансалда я заметил и новые лица. Вновь прибывших было пять человек. Я чуть высунулся из-за огромного контейнера, чтобы получше рассмотреть их, и страшно удивился, когда обнаружил в компании уголовников девицу с огненно-рыжими волосами. На несколько секунд она полностью заняла моё внимание. Да, оказывается, они вербовали и девушек. Рыжая красавица-уголовница была в такой же серой футболке с клеймом и выглядела по образу и подобию своих друзей-головорезов. Я видел её в первый раз, но взмолился с благодарностью к небесам, когда не смог узнать в незнакомке Джиллиан. Если бы с ними появилась она, я бы свихнулся от такой картины и точно бы полез с кулаками на «Псов», не страшась за свою жизнь.

Благо этого делать не пришлось.

Не умолкая, банда вместе с Джереми Фоксом вновь собралась возле кучи автомобильных покрышек, только теперь они встали рядом с ней полукругом, а в центре, забравшись на покрышки, встал какой-то темноволосый и худощавый паренек в кожаной куртке, заставивший всех замолчать простым жестом руки.

– Слушайте сюда! – заявил он на весь склад, взывая к порядку. – Если сегодняшняя сделка удастся, то мы перейдем на совершенно другой уровень и будем получать совершенно иные деньги! Мы поднимемся в глазах тех, кто презирал наше общество! Мы почти добились своего!

Толпа в очередной раз одобрительно загудела, а я удивленно сощурился, в упор рассматривая этого странного юношу. На вид ему было около двадцати пяти лет, если не меньше, а в его жилах бурлила азиатская кровь, о чем говорили темные волосы паренька и непривычный разрез глаз. А также ощутимый акцент.

Я не знал, заплакать мне или рассмеяться – неужели это и был их Цепной Пес? Предводитель? Глава банды? Человек, который в росте и телосложении уступал Алексу Вансалду и тем не менее считался главным?

Я не верил в то, что видел, ибо ожидал чего-то совершенно иного. Например, такого же громилу, как Алекс, только пострашнее и больше, или же какого-нибудь старика, похожего на Призрака из компьютерной игры «Mass Effect», но явно не вот это чудо с рваной челкой на пол-лица. Он не выглядел столь устрашающе, чтобы оправдать мои ожидания.

Вновь спрятавшись за контейнер, я по-дурацки улыбнулся, мысленно сравнив паренька с педиком, как тут он снова заговорил, колыхая воздух своим низковатым голосом:

– Вы и представить себе не можете, какие грандиозные планы стоят перед нами, и сегодня мы должны сделать первый шаг для их достижения. Наши спонсоры очень деловые люди, и им нужны те, кому действительно можно доверить подобные дела. Если мы сегодня облажаемся, нам уже ничего не поможет. Как в этом городе, так и в другом. Обратного пути нет. Все всё поняли или мне повторить? – в его голосе послышалась открытая угроза.

Толпа тихо согласилась с его словами.

– Я забыл сообщить, что с нами сегодня новенький, – прозвучал где-то сбоку приглушенный голос громилы Вансалда, и я невольно напрягся, затаив дыхание.

– Кто? – без интереса спросил Цепной Пес. – Очередная шавка?

– Некий Леон Дайм, – сообщил Алекс. – Говорят, что музыкант.

У меня сердце в желудок упало, вызывая чувство одновременной тошноты и омерзения, когда головорез назвал мое имя.

Не знаю, почему я так разнервничался в этот момент, но меня резко бросило в жар, как только я услышал резкое оживление в голосе главаря.

– Дайм? – повторил он с небывалой прытью. – Леон Дайм? Тот самый Винни? – Послышался слабый шлепок об пол, будто бы Цепной Пёс спрыгнул с покрышек. – Где он?

Подобно шуршанию водопада, «Псы» стали перешептываться между собой.

Это мне совсем не понравилось, а особенно голос парня-азиата с нескрываемой издевкой. Если несколько секунд назад я будто полыхал, то сейчас у меня всё внутри похолодело от его унизительно-слащавого «Винни».

«Кто этот парень вообще такой и откуда он меня знает? – спрашивал я сам себя, ещё сильнее вжимаясь спиной в контейнер. – Почему он знает про меня больше, чем я про него?» Вторым именем меня могли называть только два самых дорогих мне человека – это мать и Джиллиан, но явно не он. Я не совсем понимал, что происходит, но из моих предположений уже можно было складывать готовый пазл: именно этот тип был связан с моей Джиллиан, а значит, он мог быть виновен и в нашем с ней расставании.

Здесь меня взяла злость, перемешанная с дикой ревностью и жаждой отмщения.

– Кто его сюда привел? – взревел темноволосый парень на всё складское помещение, порождая эхо. – Ну же, отзовитесь, я не злюсь, – неумело соврал он. – Мне просто интересно, у кого из вас такой прыткий ум!

Я чуть высунулся из-за контейнера и увидел, как Джереми Фокс гордо вышел вперед к главарю, засунув руки в карманы своих разноцветных шорт. Во взгляде Цепного Пса мелькнуло изумление, которое тут же сменилось злорадной усмешкой упыря. Этот человек был не в себе. Псих. Настоящий социопат. Признаю, я в очередной раз дал волю страху, когда увидел его волчий оскал и безумно выпученные глаза, слишком огромные для азиата. Весь мой боевой дух улетучился в один миг. Он показался опаснее своих приспешников, даже самого Алекса. И все вертелись вокруг него только потому, что боялись. Он способен на всё что угодно, я был в этом уверен. И человеческая жизнь для него – это лишь нечто среднее между кружкой кофе и прохладным душем перед сном.

Все вокруг замерли в ожидании, и Джереми заговорил первый.

– И что с того? – высокомерно вставил он. – Никто ничего против новичков не имел. Ты сам просил пополнить наши ряды.

По толпе прокатился одобрительный гул, а я почему-то вдруг ощутил себя очень виноватым перед Фоксом: он заступился за меня перед безумцем-главарем, хотя ещё толком и не знал, кто я есть на самом деле. В конце концов, он мог этого и не делать, просто кинув всё на самотек.

– Да нет же! – Цепной Пёс восторженно хлопнул в ладоши. – Я просто никогда не думал, что увижу этого щенка вживую! Фокс, с меня потом выпивка и небольшая премия! Ты смог сделать мою жизнь хотя бы на один вечер интереснее! – он, подобно хищной птице, обвел склад глазами. – И где же этот мальчишка?

Его голос прогремел как звон колокола в гробовой тишине, и я настойчиво кивнул самому себе – настал мой звездный час.

Не теряя самообладания, я вышел из тени контейнера и, засунув руки в карманы джинсов, медленным шагом двинулся навстречу своей судьбе. А моя «судьба», растянувшись в ещё более кровожадной ухмылке психопата, сделала ко мне навстречу несколько шагов и замерла на месте, подобно льву, готовому к прыжку.

– Я Камуи Мацуда, – протянул мне руку азиат. – Очень рад встрече, Винни. Наслышан о твоей великодушной персоне.

Не пожимая грязной клешни Цепного Пса, я в изумлении пошатнулся:

– Брат Анко!

– Нет, – покачал неприятель головой, медленно убирая руку. – Не брат. Скорее дальний родственник по линии её отца, – он мерзко хихикнул, надменно прищурив глаза. – Джиллиан часто заговаривала о тебе, в основном выставляя не в лучшем свете. Скажи мне, Винни, чего же ты такого натворил? Почему она предпочла меня тебе?

Мне тут же захотелось дать ему в нос. Съездить по черепушке кулаком и больше никогда не слышать подобных издевок, несмотря на то, что рядом с нами собралась его банда. Слова родственника Анко в один момент заставили мою кровь вскипеть и оглушительно стучать в висках. Он не мог говорить правду. Не мог. Он врал! Джиллиан никогда бы не променяла меня на этого конченого упыря – я верил в это. Он был недостоин её красоты и сияющей улыбки и никогда таковым не будет. Он не смог бы сделать её счастливой, даже если бы постарался, потому что я знал, чего она хочет, а он – нет.

Когда Мацуда прерывисто засмеялся, нас с ним со всех сторон обступили люди в серых футболках. Где-то за собой я успел заметить Джереми, беззаботность которого уже успела затянуться тенью тревоги, преображая его лицо до неузнаваемости. Он явно хотел мне что-то сказать, но у нас не было возможности так просто перекинуться парой-тройкой фраз на виду у всех.

Я напряжённо вздохнул, когда в поле зрения появилась рыжеволосая бестия и обняла Цепного Пса за плечи, прижимаясь к нему всем телом. Это выглядело так отвратительно и похабно, что меня непроизвольно затошнило от неприятного зрелища, и я поспешно перевел взгляд на оторопевшего Фокса.

Мне казалось, что все мои воздушные замки рухнули ещё вчера, но всё было иначе. Камуи Мацуда одним своим появлением заставил их руины затрястись, и теперь камень по камню обломки сломанных надежд и мечтаний устремлялись к моей голове с небес, а я, как полнейшее ничтожество, просто глазел на него, не смея ответить ему чем-то таким же дерзким и унизительным. Я был очень слаб для ругани и тем более для драки. Этому безумцу удалось сломить мой дух несколькими колкими фразами. Я ничего не мог сделать, кроме как беспомощно ждать окончания этого вечера, но тут воздух загремел от громкого протяжного гудка, на время спасая меня от неприятностей.

– Парни, неужели вы всё ещё здесь?! – рявкнул Мацуда, с силой откидывая от себя страшноватую девчонку. – Я вам плачу не за то, чтобы вы стояли на одном месте! Они вас ждать вечно не будут! Корабль уже в порту! Вперед, за работу, щенки!

Склад моментально опустел. Джереми с Алексом вышли на улицу первыми, уводя за собой улюлюкающую толпу, а я остался один на один с Камуи и с его рыжеволосой недалекой спутницей, что теперь обиженно сидела на сыром полу, так и не поднявшись на ноги после удара.

Я заговорил первый, как только он перевел на меня свой безумный, одержимый взгляд:

– Что за товар, Мацуда?

– Игрушки, – спокойно ответил он, улыбнувшись мне как ребенок, ещё не познавший земных грехов.

– Игрушки? – недоверчиво переспросил я, ожидая услышать что-то более вразумительное и правдоподобное.

Он вновь хитро засмеялся:

– Мягкие игрушки.

– И из-за этого весь сыр-бор?!

– С мягкими игрушками обычно играют дети, – не убирая лукавой улыбки с лица, он сделал ко мне шаг, отчего мы оказались практически лицом к лицу. – А с тобой?

– Я не понял вопроса, Мацуда, формулируй предложения нормально.

По тихому смешку темноволосого паренька я понял, что ему моя дерзость только понравилась.

– С тобой ещё никто никогда не играл? Я прав? – он попытался положить мне руку на плечо, но я тут же отбросил его клешню в сторону, не давая до себя дотронуться.

Мацуда ещё сильнее залился издевательским бесовским смехом.

– Я знаю про тебя многое, Винни, – прошипел он, ощущая свое превосходство. – От тебя невинностью несет за версту. И ещё мне известно, что Джиллиан тебе никогда не давала, – он зловеще ухмыльнулся, во все глаза наблюдая за моей реакцией. – А мне она дает. Стоит только щелкнуть пальцами, и она разобьется в лепешку ради меня, как и все остальные подобные ей шлюхи. Дайм, пора с этим смириться и принять всё как есть.

От злобы мои руки сжались в кулаки. По поводу моей неиспорченности он оказался далеко не прав, а вот его познания о нашей с Джилл личной жизни просто привели меня в ужас. Он себе слишком многое позволял, и я еле сдерживался от того, чтобы не свернуть ему шею голыми руками.

– Если решишь вдруг забрать у меня Джиллиан и хоть на милю приблизишься к её дому, – продолжил Камуи, не скрывая угрозы в своем голосе, – я лично займусь тобой. Всё-таки я успел к ней привязаться, – с этими словами парень достал откуда-то пистолет.

Пистолет. Я как умалишенный уставился на черную, чуть поблескивающую вещицу в его клешнях, начиная задыхаться от ненависти к этому человеку и от животного страха, что вызывало любое огнестрельное оружие в опасной близости от моего лица. Без предупреждения Мацуда повернул дуло пистолета в мою сторону, и девушка, что всё это время сидела на полу, быстро зажала уши руками, словно подумала, что её друг собирался стрелять.

Стрелять. Настоящее оружие. Банда головорезов.

Всё было как в остросюжетном кино, как в дурном сне, и я взаправду ощутил себя главным героем этого кошмара, попавшим в беду: руки и ноги не слушались меня, как утром во вторник, а я будто не был собой и наблюдал за всем со стороны летающей над головой камерой. Я впервые испугался за свою жизнь так сильно, насколько это было возможно. Даже призрак на кухне и предостережения Иззи Санчес сейчас показались мне детским лепетом по сравнению с этим. Я так и застыл на одном месте, не моргая, с ужасом глазея на пистолет, а псих-уголовник улыбался во весь рот, будто бы получая удовольствие от моих мучений.

– Я не боюсь смерти, Дайм, так же как и лишать жизни других, – спокойно заявил Цепной Пес, держа палец на спусковом крючке. – Я слышал уже сотни предсмертных вздохов, и мне всё это сходило с рук. Думаешь, в этот раз будет иначе? – с каменным лицом он щелкнул предохранителем. – Если попробуешь связаться с Джиллиан, то получишь пулю в лоб. Это понятно? Не знаю, почему нас с тобой столкнула судьба, но мне это только на руку. С сегодняшнего дня я внимательно слежу за тобой и за тем, чем ты занимаешься. Стоит тебе оступиться, и ты труп, – он выстрелил в воздух, и его подруга громко взвизгнула, вжавшись в пол. – А теперь, Дайм, прошу, не обмочи штаны и выматывайся на причал. Как-никак Джереми Фокс привел тебя сюда работать, а не стоять столбом. Добро пожаловать к «Цепным Псам», ты будешь прекрасной дворнягой на побегушках. Можешь идти.

Не дыша, побледневший от страха как привидение, я побрел к выходу, где стояли замолкшие фуры, не представляя, во что теперь превратится моя жизнь, как за спиной вновь услышал его насмехающийся голос:

– И если тебе вправду так интересно, Дайм, то мягкие игрушки под завязку забиты травой, – сказал он, издав неприятный смешок. – Если что-то сделаешь с товаром, я с тебя живьем шкуру спущу. И это, предупреждаю, не фигуральное выражение, а вполне реальная угроза.

* * *

Через полчаса огромное и грязное судно тихим ходом отправилось обратно в море. Весь причал у склада «Псы» обложили нелегальным товаром, и постепенно его количество стало уменьшаться, пока на каменном побережье не осталось около десяти запечатанных коробок с «плюшевыми медведями». Я так особо и не понял, почему Камуи Мацуде так срочно понадобилась почти вся его банда, но уже минут десять мы с Лореном Ивсом в одиночку торчали на причале, охраняя дорогостоящий товар, и ждали, пока за нами не вернутся.

Время тянулось удивительно долго.

Я сидел на холодной каменной плите и безвольно болтал ногами над морской водой. Покрасневшее солнце уже близилось к линии горизонта, ловко проскальзывая между морскими строительными кранами вдалеке, а я просто вслушивался в возбужденные крики чаек и шёпот темной морской волны, постепенно утопая в том ужасе, который вызвал у меня упырь Мацуда. Даже спустя столько времени мои руки тряслись как у алкоголика со стажем. Я всё ещё не мог прийти в себя и, закрывая глаза, видел направленное на себя дуло пистолета и блестящие безумные глаза Пса с яркими бликами солнечных лучей. Произошедшее запомнилось мне до мельчайших деталей, и я злился на самого себя из-за того, что не смог ничего сделать, хотя Цепной Пёс этого заслуживал. Он обижал мою Джиллиан, трогал её, целовал, врал. Тут не надо было становиться ясновидящим, чтобы понять, как ей с ним плохо. Мне было противно думать об этом. Я возненавидел Камуи каждой клеточкой тела и, глядя в темную гладь моря, боролся с этой ненавистью внутри себя, дабы не ухудшить свое и так шаткое положение. Мне нужно было выбраться отсюда как можно скорее и всё обдумать. Взять себя в руки. Успокоиться. Разобраться. Слишком много информации открылось за один день, и я никак не мог рассортировать всё по полочкам в своей голове, чтобы наконец почувствовать себя лучше.

Всё то время, пока я сидел в полуобморочном состоянии на причале, возле меня маячил молчаливый Лорен Ивс. Он был внешне напряжен не меньше, чем я: взгляд стеклянный, губы сжаты в узкую полоску, а на лице его будто было крупными буквами написано: «Не трогайте меня». Он метался туда-сюда, как волк, заточенный в клетке, и из-за его мельтешения мне становилось только тяжелее, но у меня не было никакого желания поговорить с ним и узнать, почему он так бесится. Хватало и своих проблем.

Спустя несколько минут этот тип подошел ко мне сам и прислонился спиной к железному столбу.

– Тебя взяли к нам? – холодно поинтересовался он, разглядывая морские просторы.

– Не знаю, – пожал я плечами с надеждой, что всё-таки скоро смогу отвязаться от «Псов» раз и навсегда.

– Ты хочешь работать на Камуи? – спросил парень таким же безразличным тоном.

– Не горю особым желанием.

– Да, он психически неуравновешен, но платит очень хорошо.

Я недоверчиво посмотрел на Лорена, не поднимаясь с каменной плиты:

– На что ты хочешь меня подбить?

– Я просто знакомлюсь с новым человеком, попавшим в нашу семью, – произнес он, задержав на мне взгляд своих серо-зеленых глаз. – Тех, кто хоть раз работал вместе с «Цепными Псами», больше никуда не отпускают. Ещё никому не удавалось уйти от нас так просто. Так что после нескольких формальностей я спокойно смогу сказать тебе «добро пожаловать».

– Превосходно! – разозлился я, рассматривая «сено» у Ивса на голове.

Странно, но подобный кошмар с волосами я наблюдал только в аниме. Его прическа была словно искусственная, не живая, и стояла дыбом, в точности как у рисованного паренька Наруто. Нет, я не являлся ярым фанатом японской культуры, но почему-то именно этот образ уже давно засел в моей голове, стоило только увидеть его по телевизору.

– Ты знаешь, сколько нам полагается за дело? – так же сдержанно спросил Лорен.

– Не имею понятия, – я повернулся лицом к заходящему солнцу, осознавая, что мне совсем не симпатизировал светловолосый собеседник и его ледяной, почти угрожающий тон.

– Я слышал, что около пяти тысяч баксов, – продолжил Ивс.

– Ты гонишь.

– Нет. Я присутствовал при разговоре Камуи и Алекса утром в «Дыре». Он назвал именно эту цену.

– То есть каждый из нас получит по пять тысяч? – усомнился я, разглядывая под собой темные, окрашенные в цвет заката волны.

– Именно, – подтвердил Лорен. – Но каждый из нас получит больше, если одного из «Псов» не станет.

Мне показалось, что я ослышался.

– Что ты имеешь в виду? – по спине пробежался нехороший холодок, подобный прикосновению чего-то неосязаемого и склизкого.

Я с опаской посмотрел на собеседника и увидел, как у него в руке опасно блеснуло лезвие охотничьего ножа. Шестое чувство не обмануло меня – этот тип затеял что-то неладное.

– Прости, Дайм, но я сегодня не рассчитывал на кого-то из новичков, – моргая неживыми глазами, отрывисто пробормотал Лорен. – Мне очень нужны деньги. Ничего личного. Сегодня я твой палач. Тебя не будут искать.

Не успел я осознать сказанное Лореном, как он набросился на меня, размахивая ножом. Всё происходило слишком быстро: он налетел на меня, хищно оскалив зубы, а я, уклоняясь от удара, по инерции полетел в сторону каменной пристани и покатился в противоположную сторону от воды, стараясь держаться от безумца на безопасном расстоянии. Но этого оказалось недостаточно. Когда я попытался подняться, противник схватил меня за капюшон толстовки и потащил на себя, после чего получил сильный удар локтем в живот. Я вырвался из его хватки, но свобода продлилась недолго: стоило подняться на ноги, как Лорен Ивс сильным толчком прижал меня к стене ближайшего склада. От сумасшедшего сердцебиения у меня еле получалось различать окружающие предметы. Злость взяла надо мной верх, и я всеми силами старался оттеснить от себя врага, удерживая его руку с острым лезвием над своей головой. Он вцепился в меня как рассвирепевший зверь. Я буквально чувствовал на своем лице его несвежее дыхание и видел нечеловеческую ненависть в его светлых глазах. Передо мной был уже не Лорен Ивс – юноша из банды, а кто-то иной, с изувеченной душой и неправильным мировосприятием.

Он пытался схватить меня за горло, ударить ногой в пах, укусить, вонзить нож в плечо – парень был готов на всё что угодно, лишь бы избавиться от меня. Схватка становилась невыносимой, так как наши силы оказались абсолютно равны – мы оба не умели драться, и поэтому наше «сражение» со стороны смотрелось как неуклюжее трепыхание двух неопытных бойцов.

Через несколько секунд я был уже на пределе. Серебристое лезвие опускалось всё ниже и ниже к моей голове, и я уже успел представить собственные похороны и рыдающую горючими слезами Виолу Дайм, как тут случилось непредвиденное: из воздуха за Лореном вырос перекошенный от злобы Джереми Фокс. Сначала я было подумал, что он пришел помочь Ивсу добить меня, но когда выходец из Африки рывком отбросил от меня Лорена и зарядил ему по челюсти кулаком, мне стало ясно, что удача этим вечером всё-таки присутствовала на моей стороне.

Однако светловолосого паренька это не остановило. Он оказался такой же больной на голову, как и Камуи, если не больше. Я сполз по стене, стараясь отдышаться, а Джереми, с ловкостью уворачиваясь от хаотичных ударов друга, что-то кричал ему, стараясь привести в чувство. Из-за гула в ушах я мало что слышал из монолога Фокса, но в глубине души догадывался, что тут уговорами уже ничего не решишь. Джереми блокировал удар за ударом, и когда Лорен под натиском противника споткнулся о коробки с товаром, скинув несколько из них в морскую воду, я кинулся к Фоксу на помощь, сжимая в руке железный прут, неосмотрительно оставленный кем-то возле склада.

Всё плыло перед глазами как в тумане. Я не очень понимал тогда, что делаю, но инстинкт самосохранения подсказывал, что без контратаки мне не выжить, так же как и Джереми – ведь он был безоружен.

И тут я услышал крик. Крик Джереми, которому нож вошел в живот по самую рукоять. Я не заметил, как это произошло, но в этот самый момент я находился от них с Лореном всего в нескольких метрах и, не раздумывая ни секунды, прописал Ивсу прутом по голове, отбросив его в сторону от раненого союзника.

Тот факт, что Лорен мог перебить и своих друзей ради денег, привел меня в самое настоящее бешенство. Ведь Фокс спас его от полицейских, привел в банду, где тот обрел дом и неплохой заработок, а Ивс так просто взял и продырявил его ножом? Нет. Я не видел в светловолосом парне и капли человечности. Страх и жажда мести за темнокожего друга взяли надо мной вверх, и я пошел штурмом на свихнувшегося парня с сеном на голове. Он пытался атаковать меня, но тщетно – мое оружие было подобно мечу правосудия, и его жалкий нож не смог сравниться с ним.

Когда Лорен от удара в голову упал на причал, я, задыхаясь, кинулся к лежащему на каменной плите Фоксу, но было уже поздно – он оказался мертв. Нож вонзился ему не в живот, а в грудь два раза. Я так и застыл в ужасе над его окровавленным, бездыханным телом. Ведь только несколько минут назад он был жив, здоров и мог прожить ещё долгую жизнь. Я просто не мог поверить в то, что он погиб из-за моей нерасторопности. Если бы я добежал до них с Лореном раньше, этого бы не случилось, а теперь его мертвые карие глаза умиротворенно смотрели в оранжевое небо, а я просто не знал, что мне делать дальше. Не знал я, как всё исправить или вернуть назад, и тогда я сильно расстроился из-за того, что у реальности нет кнопок «новая игра», «рестарт» и «загрузка с контрольной точки».

Уже было поздно что-либо исправлять. У меня во рту пересохло от ужаса. Кровь застыла в жилах. Я просто не знал, как вести себя в подобных ситуациях. Кому звонить? Куда? Зачем? Что сказать?

Такого со мной прежде не случалось, и я сдерживал внутри себя и рвоту омерзения, и слезы горечи.

Спустя мгновение я кинулся к Лорену, чтобы проверить, как он. Но здесь всё обстояло гораздо хуже: он лежал животом на земле, а вокруг его головы, словно красный нимб, растеклась алая кровь. Он тоже умер. И его убил я. Я!

Содрогаясь от жестоких рыданий, я упал на колени, выпуская железный прут из рук. От душевной боли и страха слезы хлынули сами собой – моя жизнь рухнула за один вечер. Вчера я не был связан ни с наркотой, ни с бандитами, ни с убийствами, а теперь же, если бы всё это увидели полицейские, на меня бы сразу повесили и первое, и второе, и третье. И плевать бы им было, что я защищался ради сохранения собственной шкуры.

Я чувствовал себя как в настоящем аду, и когда через несколько минут передо мной возник Камуи Мацуда с бандой, я пожалел, что не умер вместе с парнями.

Все «Псы» замерли в гробовом молчании. Мне показалось, что в этот миг замолчали даже чайки и бурлящее море. Я поднял заплаканные глаза на остолбеневшего Камуи и не мог представить себе, о чем он думал в данный момент. Наверное, было очень странно наблюдать, как новенький, на котором не было ни единой царапинки (не считая еле видных синяков под одеждой), рыдал между двумя изувеченными трупами.

– Где товар? – подал озлобленный голос Мацуда, постепенно приходя в ярость.

– В море, – сдерживая очередной всхлип, пробормотал я, не в силах подняться на ноги.

– Здесь не хватает трех коробок! – взревел парень и жестоко врезал мне ногой по лицу.

Я упал на спину, ощущая жгучую боль, и почувствовал, как носоглотку стала заполнять теплая и соленая жидкость. В глазах замерцали звезды, но я же думал совершенно о другом: Камуи было плевать на двух убитых людей, так как товар для него ценился куда выше обычной человеческой жизни. Я убедился в своих начальных выводах, и тут он ударил меня ещё раз, но уже по ребрам.

– Что ты наделал, тварь?! – закричал он, срываясь на фальцет. – Знаешь, сколько стоит одна коробка?! – он ещё раз ударил меня по ребрам, выбивая из легких весь воздух. – Ты мне деньги будешь всю жизнь отдавать! Вплоть до самой смерти!

Я сжался на каменной плите, ожидая очередного удара, но его не последовало, и я боязливо присел на месте, открывая глаза.

– Впрочем, – пробормотал Камуи себе под нос, делая несколько шагов к своим ошалевшим товарищам. – Мне будет интереснее убить тебя, чем ждать возвращения денежного долга. Алекс! – рявкнул он, обращаясь к громиле с окаменевшим лицом. – Свяжи этого мерзавца и закинь в фургон! А вы, идиоты, – обратился главарь уже к остальной банде. – Вперед за коробками! Они должны быть в воде! Не знаю, что здесь произошло, но у меня нет никакого желания разбираться! Загрузите трупы туда же в фургоны и уберите все следы! У нас не должно быть никаких проблем! Заказчик нас уже ждет!

Дальше всё случилось как по щелчку пальцами.

Чтобы спасти себя, я покатился по причалу, превозмогая боль в теле, и упал в холодную воду с желанием оказаться где-нибудь подальше от агрессивно настроенного Алекса, что надвигался на меня как молчаливый каменный голем. Благо, в отличие от ведения боя, плавать я умел хорошо, и стоило мне исчезнуть в пучине морской, надолго задержав дыхание, как сверху над водой начали доноситься крики (в основном Камуи), и тут же прогремели три выстрела, вероятно, сделанных в воду. Везение всё ещё оставалось со мной – пули меня не задели, и я, борясь со жгучей болью, поплыл прочь вдоль причала, надеясь, что черная морская вода скроет меня от их хищных глаз.

 

Глава 2

«Цепные Псы» искали меня, но явно не там. Я вылез из воды у следующего причала, но бандиты, кажется, решили, что я поплыл в совершенно противоположную сторону, и поэтому, когда я залез на берег у очередного потрепанного ангара, меня никто не поджидал. И это оказалось мне на руку. Я слышал их приближающиеся возгласы и как только завидел несколько двигающихся в воде пловцов, тут же понесся прочь, укрываясь в тени заброшенных складов и придерживая руку на болевой точке возле самых ребер. Похоже, Камуи мне ничего не сломал. Если бы он действительно поломал мне ребра, я бы так и помер, захлебнувшись в воде. Но, помимо тела, у меня ещё болело и лицо. Первым ударом он попал мне в щеку под глазом, что, скорее всего, немного повлияло на мою внешность, и, возможно, нос тоже пострадал, так как во рту присутствовал ощутимый привкус крови.

Я бежал из порта так, как не бегал никогда, не ощущая веса промокшей одежды. Правильно говорят, что у людей в моменты критических ситуаций открываются новые способности и второе дыхание. А на то у меня была причина: я спасал собственную жизнь, а дороже этого явно пока ничего не существовало.

Камуи, наверное, посчитал меня полнейшим глупцом, раз не послал людей охранять дороги от складских помещений. Я был только рад тому, что он мыслил не как стратег и совсем не продумывал другие возможные варианты развития событий.

Выбежав из порта, я оказался недалеко от шоссе, ведущего в город, и не прошло и пяти минут, как возле меня на обочине затормозила милая старушка на зеленом «форде» и предложила помочь добраться до больницы.

Но в больницу я так и не поехал, так же как и не стал отказываться от её услуг. Я хотел попасть домой и разработать дальнейший план на будущее: «Псы» искали меня, а если они общались с Джиллиан и Анко, то точно знали, где я живу. Я не мог подставлять свою мать, так как первое место, куда бы они наведались, оказался мой дом.

Я должен был спасти от них хотя бы свою мать, раз Джереми, Джиллиан и Анко они уже забрали.

И я мог здесь надеяться только на себя. Жизнь или смерть – третьего не дано.

* * *

К дому я подъехал как только начало темнеть. К тому времени я уже успел обсохнуть и почувствовать сильную усталость в мышцах, наблюдая, как на небе начали загораться первые блеклые звезды. Миленькая старушка миссис Каин довезла меня прямо до порога дома и всё время беспокоилась, спрашивая, не нужна ли мне какая-либо помощь, помимо того, что она уже для меня сделала, а я вежливо отказывал, отвечая типичным «всё нормально», хотя всё обстояло далеко не так. Эта женщина мне понравилась. И я бы ей всё рассказал, если бы в моей истории не присутствовали убийства, наркотики и головорезы.

Как только мы с ней распрощались, я подбежал к нашему с матерью дому, нервно доставая ключи из промокшего кармана. Свет в окнах уже не горел, и мне стало чудиться что-то неладное, так как Виола Дайм ложилась спать гораздо позже. Я убеждал себя, что за такой короткий срок «Цепные Псы» не могли добраться до моего дома и натворить дел. Но кто ж их знает?

С замиранием сердца я рванул в темноте по скрипящей лестнице к комнате матери и удивился, когда застал её мирно посапывавшей в постели. Всё было хорошо. Пока что. От моих слоновьих шагов она даже не проснулась, и у меня оставалось время, чтобы собрать в дорогу все необходимые вещи. Да, я собирался уйти. Покинуть город на некоторое время. Просто скрыться с глаз местных горожан, пока всё не уляжется. К такому выводу я пришел, отогреваясь в машине миссис Каин, и не собирался изменять своего решения. Но для того, чтобы перейти к исполнению дальнейших планов, мне нужно было закончить одно дело…

Не зажигая света в комнате, я в спешке стал скидывать все необходимые вещи в небольшой серый рюкзак. Туда летело всё: и одежда, и документы, и расческа, и швейцарский складной нож с парой парафиновых свечей. Метаясь в полумраке, я всё время напряженно поглядывал в окно с надеждой, что никого не увижу на тропинке около своего дома. Так оно и было.

Через несколько минут я переоделся в черные сухие джинсы и белую кофту с капюшоном, и только тогда, когда светлый капюшон коснулся моего лба, я приступил к самому главному – к спасению любимой матери. У меня всегда имелась заначка наличных на черный день, о которой никто не знал, и сегодня настал тот самый момент, чтобы использовать её; рука сама потянулась к массивной фигурке волка из глины, под чьими лапами и лежала необходимая сумма денег, накопленная за последние полтора года.

Уже ничего нельзя было изменить. Я поставил рюкзак возле двери Виолы Дайм и, тихонько постучавшись, вошел в её спальню, сжимая за спиной кулак с несколькими тысячами долларов.

– Мама, – осторожно позвал её я, медленными шагами подходя к кровати. – Мама, проснись. Нам нужно серьезно поговорить.

Седовласая женщина нехотя открыла глаза и спустя секунду подскочила на месте.

– Винни! – прошептала она, подозрительно оглядывая меня. – Боже, как ты меня напугал! Что случилось, мальчик мой? Всё хорошо?

– Не всё.

– Что с твоим лицом, сынок?! Кто тебя так?!

Виола Дайм попыталась встать с кровати и уже потянулась за костылем, но я жестом остановил её, вынуждая сидеть на месте. В её лице читался испуг и непонимание. Она казалась такой одинокой. Несчастной. Мне вдруг захотелось обнять её, сказать, что все хорошо и что так будет и дальше, но я не хотел ей врать и терять время, оставленное на собственный побег. На счету была каждая секунда, и я решил начать с главного, обходя стороной всю предысторию сегодняшнего вечера.

– Мама, я, кажется, убил человека.

– Винни! – простонала она, не веря собственным ушам.

Мне пришлось продолжать, несмотря на её смятение:

– Я связался с очень плохими людьми, и теперь они преследуют меня, – легким движением руки я вложил в ослабленную ладонь матери деньги. – Вот, возьми. Этого хватит, чтобы уехать в другой город и прожить там около месяца. Уезжай отсюда, как только встанет солнце, на первом же автобусе. Прошу тебя. Я говорю очень серьезно.

По лицу Виолы Дайм скользнули первые слезы, но она так и сидела, не проронив и слова, с жалостью оглядывая меня, как слепого уличного котенка.

– Они придут за мной, мам. Они знают, где я живу, и я не хочу втягивать тебя во всё это. Сначала наведаются сюда они, а потом уже, наверное, и полиция, и когда всё это начнется, я хочу знать, что ты в безопасности, далеко отсюда. Это лишь мои проблемы, и я справлюсь с ними самостоятельно. Ты меня воспитала правильно, и я найду выход из ситуации.

– Сынок, – с горечью шепнула женщина, безудержно роняя жемчужные слезы на ночнушку и белый пододеяльник. Мне стало её жалко. Я был для неё всем, и минуты прощания плохо сказывались на её эмоциональном состоянии, так же как и на моем. Я не хотел вот так просто уходить в никуда и бросать её одну, но это было необходимо. Вместе мы бы стали легкой добычей для «Псов», а мне такого поворота событий не хотелось.

– Я люблю тебя, мам, – произнес я и сам чуть не расплакался, обнимая её. – Я попробую тебя найти, как только всё закончится. Не переживай за меня понапрасну. У меня ещё есть несколько минут, чтобы побыть с тобой, а потом я уйду. Спрячусь на время. Пойми, я просто не хочу рисковать тобой ради собственной безопасности. Ты – самый дорогой мне человек, – я отстранился от рыдающей матери. – Если что, то ты меня не видела с утра среды. Меня здесь вообще не было. Хорошо?

Она грустно кивнула.

На этом разговор закончился, но я знал, что стоит мне выйти за порог комнаты, как она взорвется истерическим плачем. Однако от нашего с ней прощания мне было в разы тяжелее, чем ей. Ведь в этот вечер я будто вылетал из уютного гнезда в новый мир, словно птенец, готовый к взрослой жизни.

Я остановился на пороге комнаты, бросая последний взгляд на её исхудавшее, печальное лицо:

– Прошу, уезжай отсюда как можно скорее.

* * *

Почти бегом я вышел на улицу, закидывая на плечи увесистый рюкзак. Над проезжей частью уже успели разгореться фонари, и я встал под одним из них на тротуаре, различая среди ночной какофонии его негромкое жужжание, и не знал, в какую сторону сделать шаг. Вроде бы да, мне нужно было бежать из города, пока бандиты не пришли по мою душу, но я слишком устал для этого. Сон был просто необходим, а руки так и продолжали трястись от нервов и перенапряжения. В этот день я впервые закурил за последние два года, наплевав на давнее обещание матери никогда не возвращаться к этому.

Лениво, с дымящейся сигаретой в руках я проходил вдоль спящих домов и мимо проезжающих автомобилей, буквально валясь с ног от усталости, и потому с горем пополам решился на отчаянный поступок – позвонил Барри Сноу с телефонного аппарата на одной из автобусных остановок, попросив о ночевке (мне повезло с хорошей памятью на цифры). Знаю, я мог бы позвонить ему и с мобильного телефона, но не стал по двум причинам. Первая заключалась в том, что телефону сильно досталось из-за пребывания в морской воде, и он больше не включался, ну а вторая, не столь значительная, – я просто не знал, на что ещё способны эти «Цепные Псы». Вдруг они могут отслеживать звонки с моего телефона? Вдруг у них есть и такие возможности? Мне не хотелось подставлять под это ещё и Барри, который, в принципе, мне никем не приходился. Даже другом его назвать было сложно, разве что знакомым по работе.

Сноу отнесся ко мне благосклонно, без криков и ругани от звонков в такой поздний час, и встретил меня на перекрестке возле своего дома в старой части города, где над новыми постройками преобладали трехэтажные каменные строения прошлого века, украшенные небольшими статуями и колонами. Мне повезло, что он жил не так далеко от меня, как я подозревал с самого начала, и поэтому дойти до Барри пешком не составило особого труда. Я всё ему рассказал. Просто не смог умолчать о сегодняшнем вечере. Не укрыл ни одной кровавой подробности под страхом и риском быть непонятым почти незнакомым человеком. В эти минуты мне нужен был кто-то, кому можно было высказаться. И таким собеседником стал Барри, который после моей истории мог развернуться и оставить меня на улице, опасаясь за свою шкуру, или же мог сотворить нечто покруче – позвонить полицейским и сдать меня.

Но он этого не сделал.

Вместо того чтобы гнать меня взашей, он задумчиво выслушал мою историю и с совершенно спокойным видом предложил помощь, даже не поведя бровью. Он меня сильно удивил. Обычно я всегда жду подвоха со стороны малознакомых людей и в итоге оказываюсь прав в их отношении, но здесь же всё оказалось по-другому, словно я попал в параллельную реальность, где людям были знакомы такие чувства, как жалость и сострадание.

Я был очень благодарен Сноу за ночлег, но на этом его желание помочь не ограничивалось.

Барри привел меня в свою небольшую квартирку на третьем этаже старого дома и сразу выдал немного денег в долг, как он сказал, «на жизнь», вручил свой старый мобильный телефон с сим-картой и утром собирался вывезти меня за пределы города на своей машине. Я не знал, что он умеет водить, но меня этот факт чертовски обрадовал – от помощи не отказываются. Всё происходило словно по чьему-то сценарию, и я ко всему относился с осторожностью, не понимая, радоваться ли такому усиленному вниманию или же нет.

Быть может, для него во всём этом присутствовала некая выгода? Если и так, то я не имел понятия, какая именно.

На все мои подозрения Барри сказал, что такие наивные глупцы, как я, всегда попадают в подобные переделки и чтобы потом исправить свое положение, им приходится очень и очень несладко, если они действуют в одиночку. Он говорил от чистого сердца, не пытаясь меня оскорбить или унизить, но от его замечания я был ущемлен, чувствуя себя чересчур глупо.

Всё перевернулось с ног на голову, и всему виной был тот ужасный вторник.

Утром, сытно позавтракав лапшой быстрого приготовления, мы выдвинулись в путь. У Барри была темно-синяя «хонда» с помятым от недавней аварии капотом, но это не помешало автомобилю завестись и лихо промчаться по узким улочкам нашего города, не попавшись на глаза «Цепным Псам» и полицейским. Я опасался, что за нами будет погоня или что-то в этом роде. Но ничего не произошло. «Псов» как ветром сдуло. И это я тоже отнес к своему специфическому везению. Наверное, я просто накручивал себе что-то в голове, и в этом заключались все мои проблемы. С одной стороны, мне очень повезло с Барри и его рвением помочь, а с другой – я не знал, как там моя мать и что сейчас происходит с Джиллиан. Я же не мог так просто оставить свою Джилл в лапах безумца Камуи. Ведь после вчерашней передряги он мог начать винить во всём её. Кто его знает, что может прийти такому человеку в голову? Вдруг он ночью пришел к ней и пристрелил как дворовую собаку? Я не хотел думать об этом. И всё-таки старался хоть как-то разобраться в дальнейших планах нашего с ней спасения. Так или иначе я должен был вернуться за ней. Хотя бы через несколько дней. И плевать, что она мне изменяла с каким-то азиатом, я всё-таки её любил и не мог оставить в беде.

Когда мы с Барри выехали за черту города в северном направлении, подальше от моря и всего прочего мира, я тихо произнес, глядя на высокий сосновый лес, вырисовывавшийся на повороте:

– Высади меня около тех деревьев. Дальше я сам. Не знаю, как благодарить тебя за помощь.

– В лесу? С ума сошел? Куда ты пойдешь? – с этими словами Сноу с силой надавил на педаль газа, и стрелка спидометра резко взлетела до 160 километров в час.

Поворот исчез в зеркале заднего вида.

– А у тебя есть какие-то предложения? – смутившись, спросил я, прищуриваясь от утреннего солнечного света, пробивавшегося за вечнозелеными деревьями.

– Да, – улыбнулся парень, не отрывая задорных глаз от оживленной магистрали. – Мы сейчас туда и направляемся.

– Куда?

– В «Убежище».

– «Убежище»? – как попугай, переспросил я, с непониманием оглянувшись на собеседника.

Мне было очень непривычно видеть Сноу без рабочей кепки, и второй день я всё никак не мог привыкнуть к его короткостриженому «ёжику» на голове: неотесанный, чуть придурковатый вид друга всё утро заставлял меня улыбаться. Вот я улыбнулся и в этот раз, не отдавая себе в этом отчета, после чего получил несильный удар по макушке.

– Я так называю свой загородный дом, о котором мало кто знает, – пояснил Барри, как только его рука снова легла на руль. – Это последнее место, где тебя будут искать.

– У тебя ещё и второй дом есть? – удивился я.

Парень покачал головой, сдерживая ухмылку.

– Понимаешь, иногда я очень сильно хочу покурить чего-нибудь покрепче, отдохнуть от реальности, – начал он. – А когда я курю, я очень хочу, чтобы меня никто не трогал и не видел за этим занятием. И поэтому я приобрел небольшой домик в глуши подальше ото всех.

– Парень, ты меня поражаешь всё больше и больше! – возмущенно воскликнул я, покривив лицом. – Откуда у тебя столько денег? Отдельная от родни квартира, машина, загородный дом? Ты банк ограбил, что ли? Или нашел клад? Мы же с тобой практически ровесники!

– Мои родители не столь бедны, как кажется, – подмигнул он мне и обогнал впередиидущий грузовик по встречной полосе. – И раз в год я могу себе позволить по большому подарку на день рождения, снимая приличную сумму с семейного счета.

– И зачем ты тогда работаешь в кинотеатре за гроши?

– Мне просто скучно, – еле заметно пожал плечами Сноу. – Я не задерживаюсь ни на одном рабочем месте больше трех месяцев. Я так развлекаюсь. Родители требуют, чтобы я узнал, как добываются деньги. Вот я и узнаю. А также познаю все тонкости холостяцкой жизни вдали от родного дома.

– Не думал, что ты из богатой семьи, – виновато признался я, почесав затылок.

– Я и не хочу, чтобы кто-то так думал.

Наступила неловкая пауза, заполняемая только шумом дороги и гулом работающего двигателя, и тогда я решил перевести тему:

– Так ты хочешь спрятать меня?

– Да.

– Почему ты помогаешь мне? Ведь мы знакомы всего пару недель.

– Дайм, я просто люблю помогать людям, – дружелюбно улыбнулся он. – Хотя я с виду совсем не такой, правда?

– Точно, – кивнул я. – Когда тебя в первый раз поставили со мной в одну смену, я мысленно сравнивал тебя с эгоистичным снобом-наркоманом, который сутками может шляться по клубам и стриптиз-барам.

Барри засмеялся:

– А я тогда подумал, что ты грязный необразованный хиппи, с которым просто не о чем говорить.

– Интересно, – я уставился в боковое окно, разглядывая быстро ускользающие лесные пейзажи. – Ты превзошел все мои ожидания, Барри. Я теперь у тебя в неоплатном долгу.

– В «Убежище» есть все удобства: электричество, кровать, телевизор, холодильник, – устало вздохнул парень, вновь переводя тему. – Только вот туалет на улице за домом, но это мелочи. Я буду приезжать к тебе два раза в неделю с провиантом и свежими новостями про твою банду, которой ты сильно насолил. Попробую что-нибудь найти на этих «Цепных Псов». У меня есть некоторые полезные связи…

– Сноу, я знаю, что ты сделал для меня уже очень многое. Но могу я ещё кое о чем попросить? – внутри у меня разгорелась невероятная надежда от промелькнувших в голове мыслей. Дело было в матери и Джилл.

– Ну же? – издал веселый смешок Барри, резко сворачивая с шоссе на тесную асфальтовую дорогу, углубляющуюся в лес. – Что на этот раз? От работы отмазать? Или что-то поинтереснее?

От писка тормозов я вжался в мягкое кресло и про себя обрадовался, что пристегнул ремень безопасности – мой друг водил как лихач из «Форсажа». За нашей машиной тотчас послышались раздражённые гудки проезжающих мимо автомобилей, и когда их голоса полностью заглохли за лесным массивом, я произнес:

– Ты можешь проведать мою мать и одну девушку? Для меня это очень важно.

– Дай адреса, – разочарованно фыркнул он. – Как вернусь в город, прокачусь по ним. Много времени это не займет. А потом позвоню тебе. Ты меня расстроил. Я думал, что у тебя фантазия работает гораздо лучше.

– Есть бумага и ручка? – спросил я, не обращая внимания на ворчание собеседника.

– Посмотри под сиденьем, там должен быть блокнот.

Я написал адреса и передал криво выдранный листок Сноу.

– Спасибо тебе огромное, – в очередной раз за день вырвались из меня слова благодарности. – Если бы не ты, меня бы, возможно, не было сейчас в живых.

– Прекрати, – отмахнулся тот. – Это всё глупости.

– Сколько ещё ехать?

– Около тридцати минут, если не будем сбрасывать скорость.

Я украдкой посмотрел на спидометр и, испугавшись, опять увидел там трехзначную цифру.

– Тогда погнали, – нехотя согласился я.

– Сейчас включим музыку, и я покажу тебе, на что способна моя железная малышка! – рука Барри в один момент дотянулась до магнитолы, и из колонок машины с громкостью взрыва гранаты загромыхал тяжелый рок с грамотно выстроенными барабанами и басами в эквалайзере.

Сноу что-то крикнул мне сквозь оглушающе громкую музыку с растянутой до ушей улыбкой, но я его так и не расслышал. Однако это ничего не изменило. Через пару секунд парень вдавил педаль газа ещё сильнее, и я впервые в жизни почувствовал себя космонавтом, всеми силами боровшимся с тошнотой и лапшой быстрого приготовления, которая так и норовила выбраться из моего пищевода.

Уши заложило от громкой музыки, а от прыжков «хонды» по неровностям трассы меня и вовсе чуть не выворачивало наизнанку. Но мне всё это нравилось. Потому что на мгновение я сумел позабыть обо всём, что тревожило мою душу, и сейчас просто отдыхал, слившись в единое целое с красивым соло на электрогитаре под бой ритмичных барабанов.

Кажется, я даже был счастлив, если не считать тошноты.

* * *

Изабелл Мэри Санчес, недолго думая, спряталась в подвале многоэтажного дома. Как ей казалось, это было единственное безопасное место, где её не могли обнаружить те, кто вел на неё охоту. И в какой-то степени она оказалась права: в подвале бы никто не посмел её побеспокоить и спросить, чем она занимается, в отличие от других мест, где её просто не оставляли в покое. Она не любила глупые вопросы и больше всего ценила тишину. Тишина означала одиночество, а значит, и отсутствие личностей, которые могут посчитать своим долгом вмешаться в её личные дела. Изабелл по своей природе не любила людей и большие шумные компании. И всё потому, что она не понимала их, а они её. В ней это было заложено ещё с детства, и поэтому девушка вела затворнический стиль жизни, не имея ни друзей, ни подруг, то есть никого из близких людей, с кем бы могла поговорить и решить свои проблемы. Иззи считала это правильным, так как никто не должен был знать, что знала она. Для неё эти знания были допустимы, для других – смертельны, как граната без чеки в руках глупой обезьяны. И именно из-за них она должна была держаться подальше от простого народа, дабы защитить их от самой себя. Грустно, и всё же она считала это равноценным обменом за ту тайну, которую ей приходилось беречь изо дня в день; подписавшись на это, уже никто не имел путей отступления. Она всегда знала об этом и напоминала себе всякий раз, когда дело между ней и каким-нибудь непосвящённым человеком доходило до дружбы или же романтических отношений. Как бы ей ни хотелось рассказать – девушка не могла. Изабелл была одним из немногих Смотрителей, хранителем неразглашаемой информации, и стоило хотя бы крупице тех знаний слететь с её губ, как человека, узнавшего истину, ждала бы немедленная гибель. Это были жестокие, но необходимые меры. И такова была судьба Иззи Санчес, выбравшей трудный жизненный путь.

Всё утро девушка бродила по залитому утренним солнцем городу в поисках нового укрытия, пока наконец не стала спотыкаться от усталости на ровном месте. Выбор её пал на каменный дом со статуями в самом старом районе города, где жили либо богачи, либо коренные жители городка, передававшие свои квартиры из поколения в поколение. Но на самом деле Изабелл было плевать, кто там жил, её сейчас волновало лишь закрытое безлюдное пространство, потолок и четыре стены, а подвал мощного трёхэтажного дома соответствовал всем перечисленным требованиям. Девушка надеялась успеть подготовиться к тому моменту, когда придут они. Собственная безопасность для неё означала очень многое, ведь если она что-то упустит из виду, то ошибка может стоить ей головы.

Проникнув в небольшое темное помещение, пропахшее сыростью, она тут же принялась за дело: расставила свечи по определенной схеме, нарисовала мелом и солью знаки на полу, а сама села в центр нарисованного треугольника с несколькими свечами, фонарем, спичками и огромным тесаком для самообороны, если они вдруг прорвутся через остальную защиту. Она не знала, сработает поставленный «барьер» или нет, но очень хотела верить, что до рукопашной дело не дойдет. И здесь за неё говорил не страх перед могуществом безликих и жестоких существ, а банальная неизвестность. Драться девушка умела – жизнь её научила справляться с трудностями в одиночку, а вот как вести себя с теми, кто бессмертен, она не совсем понимала. Вдруг в ближнем бою остро заточенный тесак ей не поможет? И что тогда? Она будет отбиваться от них голыми руками? Изабелл не нравилось думать об этом, и поэтому после всех приготовлений она дрожащей рукой проверила на себе самодельный амулет, копию которого отдала одному пареньку по фамилии Дайм. От одного воспоминания о темноволосом юноше она нахмурилась. Для неё оставалось неясным, откуда вылез этот человек, но между ними было нечто общее – это смертельная опасность. Существа так же охотились и за ним, но Иззи не совсем понимала, по какой причине. Чем перед существами мог провиниться непосвящённый? Зачем он нужен им?

Когда парень подсел к ней у магазина, она сразу почувствовала нависшую над ним угрозу. Они следили за ним. Ей даже можно было не разговаривать с Леоном Даймом, чтобы заглянуть в его прошлое и увидеть встречу с одной из тварей под личиной человеческой женщины. Изабелл Санчес любила залезать в воспоминания людей, когда её об этом не просили. Она была способна на многое и до сих пор не смогла постичь границ своих способностей. Но опять же, этого никто не знал.

Девушка сидела в позе лотоса в свете горящих свечей и небольшого фонаря, что лежал включенным у её ног. Мыслями она пребывала далеко за пределами мрачного подвала и уже успела задремать, как они вновь потревожили её своим присутствием. Иззи открыла глаза тогда, когда явственно начала ощущать чью-то живую энергетику среди журчащих труб и каменных стен. Но эта энергетика совершенно отличалась от человеческой, к какой привыкла девушка. Она была тяжелой, мрачной, зловещей и совершенно холодной, как у мертвого тела. Изабелл начала бить дрожь при осознании, что в темном подвале она больше не одна, и всё же девушка была к этому готова и потому не стала убегать от преследователей, как в прошлые разы. Теперь она подготовилась к встрече с неприятелем, и остальное лишь зависело от обстоятельств и от того, как они себя поведут на этот раз.

Тьма по углам помещения начала заметно сгущаться, растворяя в себе все малоосвещенные участки подвального помещения. Этого следовало ожидать. За последние два дня Иззи привыкла к подобному мистифицированному представлению и теперь лишь, затаив дыхание, наблюдала, как живая темнота без чей-либо помощи передвигалась и пожирала окружающее пространство. Сначала, как происходило в прошлые встречи, моргая, словно от скачков напряжения, стал тухнуть фонарик на батарейках, как единственный искусственный источник света (девушка не понимала почему, но электричество в присутствии неведомых тварей пропадало первым). Затем тьма, похожая на черную дымку, постепенно поглотила самые дальние свечи за первым кругом из соли – самым слабым из трех энергетических барьеров.

На лице девушки заиграла самодовольная ухмылка: созданная ими темнота не могла пройти за пределы первого круга. И действительно, как только черная дымка подползла к толстой дорожке соли и начертанным мелом рунам, то сразу замерла, но не прекратила зловеще виться вокруг своей оси и объяла собой круг со всех сторон, как обычно быстротекущий ручей огибает камень. За темнотой исчезла лестница наверх, желтоватые облезлые стены, потолок, многочисленные железные трубы, то есть всё, что находилось по ту сторону рисованной солью охранной полосы.

Для большего спокойствия Изабелл дотронулась до рукояти тесака своими замерзшими пальцами. Вокруг неё произвольно начал подрагивать свет свечей. Девушка чувствовала, как в ней растет напряжение и как теряет терпение тот, кто ходил по кругу на границе «барьера». Существо молчало и передвигалось бесшумно, но Иззи было не обмануть. Присутствие инородной жизни в пределах стен подвала она ощущала очень чутко. Оно кружило вокруг как разъярённый тигр, и если бы не рисованный круг с рунами внутри, подумала девушка, её бы уже давно сцапали и, возможно, убили.

Изабелл внимательно следила за существом, проделывавшим чуть ли не десятый круг, как вдруг где-то вдалеке, за непроницаемой чернотой, послышался громкий и нехороший звук. Кто-то беспринципно бил по трубам, и каждый удар, сопровождаемый жутким грохотом и визгом гнущегося металла, заставлял девушку подпрыгивать на месте. Существ в подвале было уже двое, а это значит, что здесь могли быть и другие. Но не эта мысль заставляла сердце Иззи биться быстрее. Её сильно беспокоило, что никто из других смертных не мог слышать оглушительного грохота из подвала. Темнота создавала вакуум. Изабелл с ней уже сталкивалась и знала наверняка – они её наводят, чтобы не привлекать внимания непосвященных.

– Выходите! – крикнула девушка в черноту, ощущая ползущий по коже холодок. – На меня не подействуют ваши дешевые фокусы!

И её уговоры сработали.

Напротив Изабелл перед кругом соли тьма немного рассеялась и через мгновение-другое выпустила из себя высокого и широкоплечего мужчину в черном одеянии с внешностью, которую не так-то часто заметишь на улицах городов: белая как снег кожа, острые, явно не европейские черты лица. Длинные темные волосы обрамляли его озлобленный лик с обеих сторон и свисали спутанными прядями чуть ли не до самой груди, как у дикаря, а глаза его, черные как смоль, сразу вселили в девушку неописуемый ужас. Ноздри существа раздувались от еле сдерживаемого гнева, и стоило им с Иззи встретиться глазами, как руки мужчины сжались в кулаки.

– Я тебя не боюсь! – бросила девушка неприятелю и покрепче обхватила рукоять тесака.

Её слова прозвучали фальшиво. Конечно же, она боялась. Ещё как боялась, до дрожи в коленях. Ведь она увидела перед собой ночной кошмар, являвшийся к ней с самого детства. Она тонула в безумных глазах существа, не знающих здравого смысла. Она буквально растворялась в том хаосе, что они порождали. Глаза манили, пленили, не оставляли в покое. И сколько бы они ни пугали девушку, она всё равно любила их. Ту темноту, знания и тайны, что они скрывали. В них она видела настоящую себя, свою сущность и всё потаенное, что скрывалось в глубине её души.

Порождение тьмы, не отрывая взгляда от девушки, резко махнуло рукой в сторону и, вероятно, угодило по железной трубе, так как подвальное помещение вновь огласил неприятный звон. Оно дрожало как в припадке. Иззи видела, как тяжело вздымается и опускается грудь призрачного гостя. Существо пребывало в бешенстве и, кажется, было способно даже на убийство.

– Это ты во всём виновата! – в ответ прорычал мужчина, ещё раз треснув по той же самой трубе. – Открой круг! Немедленно!

– Я тебя не впущу, – прошипела девушка. – Я сделала всё, как ты просил, но твоя задумка вышла боком. Не стоило вообще за это браться!

Существо ещё раз с силой треснуло по трубе и оскалило свои ровные зубы:

– Как только я доберусь до тебя, игра будет закончена! Нельзя убежать от своей судьбы!

– Всё только начинается, – сквозь парализующий страх Изабелл выдавила из себя ухмылку. – Я буду биться до конца.

Её стали раздирать противоречивые чувства. С одной стороны, Иззи тянуло к мистической твари как магнитом, а с другой – она знала, что стоит ей покинуть самодельное укрытие, как существо сломает ей шею. Но всё равно она хотела к нему. Жаждала его своим нутром и где-то глубоко внутри отдавала себе отчет, что её желания безрассудны и не поддаются логике. Изабелл не понимала, чего хочет: сражаться до последнего вздоха за свою жизнь или же по собственной воле сдаться сверхъестественной твари без боя? Позволить существу прикоснуться к себе, или же вонзить тесак в его плоть?

Тут мужчина тяжело выдохнул и сделал шаг в круг, переступив через соль. Свечи, что стояли возле второго охранного «барьера», вспыхнули как новогодние петарды и тут же погасли, погружая и без того темный подвал во мрак, а существо, всё ещё пребывая в гневном забвении, злорадно улыбнулось, подобно пиранье, показывающей свои смертоносные челюсти. «Барьер» его не остановил. И более того – не причинил никакого вреда.

Изабелл испуганно вскочила с пола и выставила тесак перед собой. Мужчина снова заговорил, не скрывая собственного злорадства:

– Это была хорошая попытка, но меня она не остановит, – его демонические глаза вспыхнули огнем, и он сделал ещё один шаг вперед, приближаясь ко второй полосе из соли и рисованных рун. – Твои фокусы на меня тоже не действуют. Ты заведомо обречена на поражение.

Иззи не могла отвести глаз от существа. Оно будто гипнотизировало её, и чем ближе подходил к ней мужчина, тем тяжелее ей приходилось соображать. Он стоял от девушки в каких-то пяти-шести метрах, но в её голове все мысли смешались в кашу, а в висках запульсировала тугая боль.

– Ты обязана проследовать с нами, – опять заговорило порождение тьмы низким и грубоватым голосом. – Мы больше не будем за тобой бегать. Я даю тебе последний шанс, либо ты идешь добровольно, либо мы забираем тебя силой. Другого не дано.

Изабелл быстро огляделась и увидела, как из темноты перед первым кругом появилось ещё трое таких же бледных и устрашающих существ. Она не успела понять, стояли там мужчины или женщины и какие эмоции выражали их фарфоровые лица, как тут её что-то сильно ударило по голове, и девушка пошатнулась в сторону, покидая третий барьер в виде треугольника.

– Слабаки! – через боль услышала Иззи разгневанный женский голос, после чего опять что-то ударило её, но на этот раз уже по согнутой спине.

Теряя ориентацию в пространстве, еле держась на ногах, девушка махнула тесаком в сторону звука, и он было воткнулся во что-то твердое, но противник ещё раз ударил Изабелл по плечам, и та беспомощно повалилась на пол. При столкновении с каменным полом тесак вылетел из её ослабевших ладоней, и девушке ничего не оставалось, кроме как отмахиваться от противника голыми руками и закрывать лицо от следующих ударов. Но этого делать не пришлось. Иззи и очухаться не успела, даже разглядеть перед собой хоть что-то, как некто схватил её за воротник и потащил по полу, безжалостно ударив головой о металлическую трубу. Удары следовали один за другим. Девушка пыталась сопротивляться, но противник был словно неосязаем, соткан из дыма. Она размахивала руками и ногами, но никого не чувствовала рядом с собой, и поэтому никакой пользы самозащита не приносила. В глазах у Изабелл всё потемнело, стоило противнику в четвертый раз ударить её головой о трубу, и больше она не пыталась вырваться из сильного захвата.

Она проиграла.

* * *

Как только Изабелл перестала дергаться, светловолосая женщина в средневековом платье оставила её обмякшее тело в покое. Она важно отряхнула руки, словно от грязи, и с полным презрением осмотрела обездвиженную девушку.

– Слабаки, – вновь повторила женщина, оглядываясь на своих собратьев, стоявших с огромными от удивления глазами. – Какие, к черту, уговоры? Эти глупые игры?! – она враждебно переглянулась с темноглазым мужчиной, и его лицо вмиг погрубело в свете подрагивающих свечей. – Будь моя воля, я бы эту девку умертвила сразу, без суда и следствия. Но, к сожалению, не мне здесь что-либо решать.

Мужчина выждал несколько долгих секунд в напряженном молчании, до конца унимая свой гнев, а потом сделал несколько широких шагов и присел на колени возле поникшей Изабелл.

– Зря ты с ней так, – еле слышно пробормотал он, осторожно проводя рукой по спутанным волосам девушки. – Она этого не заслужила, – теперь в голосе существе читалась не злоба, льющая через край, а откровенное и нескрываемое беспокойство.

От недовольства незнакомка скрестила руки на груди.

– А тебя бы я к ней и на милю не подпускала, тварь, – с прежней агрессией прорычала женщина. – После совершенных тобою грехов тебе не отмолиться от наказания! Ты предал нас всех! Жаль, что я не могу отправить тебя туда, откуда не возвращаются!

– Ты ничего не можешь, – ответил тот на оскорбление холодным и сдержанным тоном, бережно поднимая на руки побитую Иззи. – В иерархии я стою выше тебя.

В ответ светловолосая бестия лишь дерзко рассмеялась, и эхо её голоса облетело подвал так же быстро, как и оборвалось:

– Кажется, что уже нет! Хоть ты до сих пор и относишься к старшим, но отношение к тебе у всех резко изменилось. Теперь ты отброс!

– Я бы посоветовал держать язык за зубами, деточка, – бросил мужчина, начиная вновь закипать от раздражения. Его густые брови сошлись острым углом, а глаза превратились в маленькие обозленные щелки. – Всё, что произошло за последние несколько дней, тебя вообще не касается.

– Это коснулось всех нас! – возразила женщина, сорвавшись на крик. – Ты со своей подружкой испортил всё, что только можно! Равновесие и баланс уже стали пустыми словами! И всё благодаря вам!

Человек из темноты крепко прижал к себе Изабелл, словно чего-то испугался, отчего девушка издалека стала напоминать куклу.

– Мне это нравится не больше, чем тебе, – проговорил он сквозь зубы разгневанной собеседнице, которая его оправдания и слушать не желала. – Я до сих пор зол. Очень зол. Но позволь, мы сами со всем разберемся.

– Недолго вам ещё гулять на свободе! – ощетинилась она и метнула разъяренный взгляд на троицу, что всё это время так и стояла на месте, лишь изредка перешептываясь. – А вы что застыли, идиоты? – женщина двинулась в сторону бездельничавших собратьев с безучастными лицами, и под её ногами захрустела соль. – Вы думаете, что у нас нет работы? Ошибаетесь! – она взмахнула руками, показывая беспорядок вокруг. – Быстро всё убрали здесь и вернулись к выполнению своих обязанностей! У нас не бывает свободного времени!

К тому времени, когда бледнокожие существа сдвинулись со своих мест, дымчатый смог успел почти полностью осесть на пол, и бестия с белокурыми локонами, наблюдая за горящими свечами и лужицами расплавленного воска, нехотя произнесла:

– Отнеси девчонку и отправляйся за ещё одним смертным, – обратилась она к черноглазому мужчине, не поворачиваясь к нему лицом. Голос её тут же погрустнел, а от былой прыти и агрессии не осталось и намека. – Надеюсь, с ним ты хотя бы справишься в одиночку. Нам велено доставить и его для суда.

– И в чем вина этого смертного? – не понял тот.

– Твой недавний знакомый хочет поговорить с непосвящённым перед вынесением приговора, так как он уже оступился и наказание для него неизбежно. В общем, не ты один провинился за последние несколько суток, – женщина устало вздохнула и потерла лоб, никак не обращая внимания на суету низших по иерархии созданий. – Не понимаю, почему всем так нравится нарушать правила и забывать древние порядки, установленные Всевышним.

Существо без интереса кивнуло, всё ещё прижимая к себе бесчувственное тело Иззи, а потом растворилось в воздухе, подобно миражу в жаркой пустыне.

* * *

Загородный дом под названием «Убежище» не очень меня впечатлил. Я представлял себе что-то похожее на виллу или особняк, как в кино или рекламе у богатеньких детей, а в итоге получил деревянное невзрачное здание, похожее на приплюснутую башню, что находилось в самом конце немноголюдной деревеньки. Я нисколько не огорчился при виде подобного строения, ведь главной ценностью для меня всегда оставалась крыша над головой, теплая постель и еда, и не всё оказалось так плохо, как я рассчитывал, – внутри «Убежища» был сделан неплохой ремонт, и там практически не пахло ни плесенью, ни влажностью. Я приятно удивился, когда внутри меня встретила не обшарпанная комната с единственным столом и пустой бутылкой водки, а самая настоящая гостиная с книжными шкафами, напольными коврами, шторами, диваном и большим стареньким телевизором. Здесь было очень уютно, как в городской квартире, конечно, не считая бардака, что оставил после себя Барри в свой последний «отрыв».

В здании я насчитал всего два этажа, и Сноу сказал, что я могу располагаться где угодно, хоть наверху в его спальне, хоть в самой гостиной на диване, аргументируя это тем, что с первого этажа добежать до туалета можно гораздо быстрее. Весь дом оказался увешан плакатами знаменитых рок-групп и фотографиями Барри с неизвестной мне девушкой, кажется, его возлюбленной. И всё-таки, как бы меня ни распирало от любопытства, я не стал его расспрашивать по этому поводу.

Верхние комнаты были не хуже, чем гостиная: шкафы, диваны, столы, тумбочки, фотографии и старенький компьютер без интернета. Кругом и всюду – уют. Кухня же показалась мне маленькой, меньше, чем у меня дома, но с хорошим холодильником и электрической плитой.

Мне понравилось здесь, и я ещё раз поблагодарил Барри за помощь, после чего он отдал мне ключи, оставил в гостиной комплект нового спального белья, вытащил из багажника «хонды» два огромных пакета с едой (видимо, он заранее знал, что повезет меня сюда) и уехал, оставив меня один на один с природой и его небольшим домом.

Сначала я не знал, чем себя занять. Ходил из комнаты в комнату, проверяя, везде ли зажигаются лампочки, а потом разложил свои вещи в гостиной и, устроившись на диване, смотрел телевизор. Меня подмывало позвонить матери на мобильный телефон, но я сдерживал себя. Это могло быть опасно как для меня, так и для неё. Ведь присутствовала крупица вероятности, что «Псы» могли схватить её, а мой звонок только выдаст мое местоположение и сделает ещё хуже. В общем, я просто медленно сходил с ума от неизвестности, надумывая себе страшные развития событий, когда, нарушая тишину комнаты, громко завопил восьмибитный звонок телефона, заставивший меня буквально подскочить на диване от неожиданности.

Я ответил, но услышанное меня не обрадовало. С момента отъезда Барри прошло чуть больше часа, и я не очень понимал, что так могло испортить настроение моего друга.

– Ты дал мне правильный адрес? – с укором спросил голос из трубки, пробиваясь через шум городской улицы.

– Какой именно? – меня откровенно напугал его погрубевший голос.

– Своего дома, – с нажимом произнес Сноу.

– Конечно. Я прожил на «Зеленом Бульваре» всю свою жизнь и точно не мог ошибиться.

– А номер дома? – всё с той же неясной мне неприязнью поинтересовался Барри.

– Двадцать три.

Послышался напряженный вздох.

– В общем, – замялся мужской голос, выдержав паузу. – У тебя больше нет дома.

– Как?!

Я не успел переварить сказанное, как он продолжил:

– Здесь одно пепелище, две пожарные машины и очень много зевак.

Мое сердце ушло в пятки от страха за мать и от пришедшего ощущения, что больше ничего не будет как раньше. Я тупо не мог заставить себя в это поверить и принять.

– Когда это произошло?! – в панике затараторил я. – Моя мама жива?! Где она? Она была в доме или успела уехать?!

– Я не знаю, друг, – ответил Сноу. – Пожарные разгребают завалы, точнее, то, что осталось. Пока вроде никого не нашли. Я очень сожалею, правда. Видимо, ты здорово зацепил этих ребят, так как тут несколько очевидцев утверждают, что видели, как группа из пяти человек забросала твой дом какими-то подожжёнными предметами. Больше мне ничего не известно, – парень на секунду замолчал. – Наверное, ты правильно сделал, что позвонил мне ночью.

С горечью и раздражением я приложил свободную руку ко лбу.

– Ладно, с этим разобрались, – выдохнул я, ощущая, как усиленно бьется сердце в груди. – А по второму адресу ты ездил?

– Нет, но сейчас узнаю по поводу жертв у пожарных и поеду туда.

– Хорошо, спасибо, Барри.

– Будь на связи, – обеспокоенно попросил меня друг. – Мне это всё совсем не нравится.

– А мне-то как, – шепнул я и нажал кнопку «сброса».

В душе заскреблись кошки. Отвлечься от дурных мыслей мне не помогал даже телевизор и идущие по нему телешоу. Стало холодно и очень одиноко, обычно так бывает тяжело маленькому ребенку, на которого родители не обращают внимания. Я чувствовал себя точно так же. И всё время вертел телефон в руках в ожидании очередного телефонного звонка.

Всё зашло слишком далеко. Если бы я не заговорил тогда с Джереми Фоксом, то, возможно, он бы был ещё жив, а мой родной дом ещё бы простоял несколько десятков лет. Я винил во всём себя. Потому что именно мои действия привели к этому кошмару. Всё могло сложиться по-другому, но я избрал самый дурацкий и неправильный путь своей жизни.

Через сорок минут утомительного и напряженного ожидания телефон вновь зазвонил.

– Ну что, – произнес Барри уже более доброжелательным тоном. – А с этим домом всё нормально. А на его крыльце сидит белокурая девушка с милой японочкой. Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Достаточно, чтобы хоть немного успокоиться, – среагировал я. – С ними всё хорошо?

– Ну, – собеседник задумался. – Сейчас они обе рассмеялись над чем-то. Вроде у них всё замечательно. Никаких парней в серых футболках вокруг них я не вижу.

– Девочки тебя не заметили?

– Нет. Я остановил машину в паре домов от них.

– Это хорошо.

– И какая из этих дамочек связана с твоими «Псами»? – с интересом спросил Барри.

– Обе.

– Я так понимаю, что японочка – это родственница главаря банды, а её подруга – твоя девушка?

– Бывшая, – вставил я.

– И это из-за неё ты так страдаешь?

– Да.

– У тебя очень хороший вкус, парень, – попытался подбодрить меня друг. – Если бы я был свободен и не знал, что она как-то связана с тобой и бандитской группировкой, то попытался бы её подцепить.

– Плохая шутка, Барри, – поморщившись, я упал спиной на разложенный диван и положил вторую руку под голову.

– Да я понимаю, – расстроился Сноу. – А по поводу твоего сгоревшего дома – под завалами никого не нашли. Ни выживших, ни трупов. Думаю, для тебя это немаловажно.

– Да, – я с облегчением выдохнул, разглядывая дощатый потолок.

Собеседник протяжно зевнул.

– Ладно, держись там, – пробурчал Барри, заводя мотор автомобиля. – Будут какие-то вопросы или проблемы – звони, не стесняйся. Я сейчас поеду домой и сделаю пару звонков. Мне кажется, что пора прикрывать лавочку твоих наркодилеров.

– Давно пора.

На этом разговор был закончен.

Не могу сказать, что от полученных новостей мне полегчало, но тот факт, что Джиллиан жива, а мама не сгорела под обломками собственного дома, меня очень порадовал. Значит, Виола Дайм последовала моему совету и сделала всё как надо. Я лежал на диване, разглядывая беззвучного диктора дневных новостей, и молчаливо гордился своей матерью. На моем лице заиграла легкая улыбка. Она была жива, а это кое-что да значило. Я ещё не проиграл и не собирался проигрывать. Да, мне больше некуда было возвращаться, но карты всё ещё находились у меня в руках. Игра только началась, хоть Камуи и начал свою партию сразу с козырей.

Полежав ещё несколько минут в тишине, я просто уснул, проваливаясь в мир иллюзий. И снилась мне схватка между Джереми и Лореном, не дававшая покоя со вчерашнего вечера. Я смотрел на их бой и понимал, что тогда всё-таки можно было всё изменить, будь я чуточку быстрее и сильнее…

* * *

Сон оборвался тогда, когда на кухне за стеной что-то сильно громыхнуло, напугав меня до полусмерти. Как говорится: «Ты не узнаешь ничего о страхе, пока у изголовья кровати не упадет акустическая гитара», но этот звук был похлеще падающей гитары и показался мне спросонья скрежетом дьявольских когтей по тонкому стеклу.

Я вскочил с дивана как пришибленный и одним прыжком оказался на пороге кухни, переваливаясь с ноги на ногу всё ещё в полусонном состоянии. На первый взгляд небольшая комната выглядела мирно, если бы рухнувший со стены шкафчик с посудой не портил общую картину. Я подошел к нему, открыл: практически все тарелки и кружки оказались расколоты на несколько частей от удара. Это меня немного расстроило, так как я не смог найти упавшему шкафчику какое-либо объяснение. Во всяком случае виноват был не я, а Барри, когда узнает, будет требовать возмещения именно с моей персоны.

Я раздраженно фыркнул и вышел обратно в гостиную, прогоняя остатки сна. Голова почему-то, как и битые тарелки, хотела разломиться на части. В ушах звенело. Я устало присел на диван и вдруг понял, что телевизор перестал работать, хотя я его не выключал. Подошел к нему, потыкал по кнопкам – он не включался. С грустной мыслью о том, что с меня будут требовать ещё и телевизор, я подошел к выключателю света и нажал на него. Но свет не включился, как это было утром. Оказалось, что в доме просто вырубилось электричество, и это заставило меня злобно выругаться во весь голос.

Спустя минуту я нашел в своей разложенной постели телефон, что подарил мне Барри, и позвонил ему. Ответил мне сонный мужской голос:

– Да, Леон, ты чего-то хотел?

– У меня тут с электричеством проблемы. Это нормально?

– Какие проблемы? – еле шевеля языком, пробормотал Сноу.

– Ну, света нет. Здесь такое бывает? – я немного разозлился на друга, потому что тот не смог ответить на такой простой вопрос. Меня не очень радовала перспектива оставаться в доме без света, где беспричинно с грохотом падают кухонные шкафы.

– Свет? – опять проскрипел Барри. – Погоди… Электричество вырубили?

– Да! – воскликнул я с нескрываемой злостью.

– Слушай. Когда я там отдыхал, ничего такого не случалось, – пояснил он, постепенно приходя в себя. – Возможно, это во всем округе выключили свет из-за проблем на электростанции. Не знаю, – парень шумно выдохнул. – Если к вечеру не включат, я подъеду.

– А тебе не надоело мотаться туда-сюда в выходной?

– Нет. Ты не понимаешь. Это дело принципа, – голос собеседника стал гораздо бодрее, чем несколько секунд назад. – Я недавно заплатил за свет. А если его нет, то здесь нужно разобраться.

– Понятно, – я подошел к окну и только сейчас осознал, что дневного солнца и след простыл. Небо заволокло тяжелыми дождевыми тучами, которые, казалось, чуть ли не касались верхушек высоких сосен за недалёким зданием, похожим на сельский магазин.

Мне не понравилась такая перемена погоды. Вокруг всё стало таким же серым и мрачным, как моё настроение. Я до сих пор был чуточку не в себе из-за неприятного пробуждения.

– В общем, – продолжил говорить Сноу, – позвони мне часа через три. Если не включат, я приеду.

– А может, я проводку посмотрю? Попробую исправить.

– Нет. Никуда не лезь, – грубо отрезал парень. – Это тоже дело принципа. Я сам всё исправлю, если надо.

– Хорошо.

Барри положил трубку.

Я вернулся на свой облюбованный диван и лег на спину, начиная с фальшивым интересом изучать потолок. В голове метались какие-то мысли, но мне было не до них. Что-то меня сильно взволновало, насторожило, беспокоило… Даже тишина в доме создавалась совершенно неестественная из-за отсутствия фона: холодильник не жужжал, телевизор не работал, часы не тикали, а на улице по дороге не ездили машины. Было просто пусто. Пустой звук отдавался звоном в ушах. Я понял, почему у меня так разболелась голова после сна – из-за оглушающей, будто вакуумной тишины, какой я ещё никогда не встречал. Я кожей чувствовал, что вокруг происходило что-то неизвестное мне, но думал, что мне просто так кажется, и попытался опять уснуть.

Не получилось.

Ситуация начала выходить из-под контроля, когда я понял, что вдруг стало тяжело дышать. На меня будто бы что-то давило. На плечи, на тело. Словно я был одет в тяжелый космический скафандр, стесняющий любое движение. Я лежал с закрытыми глазами и думал, точнее, внушал себе, что мне просто всё снится. Но это оказалось не так. Я не спал. И когда открыл глаза, понял, что комната стала освещаться совсем по-другому. За десять или пятнадцать минут потемнело так, будто день успел смениться ночью. Или поздними сумерками. Наступала темнота, но темнота необычная – в ней было и нечто большее, чем просто отсутствие света. Эта темнота словно ощущалась физически, и именно она всей своей массой давила на меня.

Сердце застучало как сумасшедшее, начиная с силой колотить о ребра. Я беспомощно глазел на эту темноту и не понимал, что происходит, пока в голове бегущей строкой не прогремели слова Иззи Санчес: «У нас с тобой есть около суток до их возвращения, а дальше я боюсь предполагать, что будет». Она оказалась права. Они вернулись. Ощущения вторничного утра появились вновь. После этого воспоминания меня пронял нечеловеческий ужас, какой даже не возникал от вида пистолета Камуи.

Жизнь потеряла такое значение, как «реальность»: мой разум отвергал происходящее, а интуиция вопила «Беги!».

Я обеспокоенно сел на месте и в панике стал искать телефон, с надеждой хоть каким-то светом рассеять сползающую со стен тьму. Телефон нашел – но толку никакого. Он не работал, точно так же, как телевизор и энергосберегающие лампочки на потолке. Мобильник просто не включался, а тьма же начала активно двигаться, крутиться как по спирали в разных углах комнаты, словно маленькие смерчи. Это было невыносимо. Страшно. Словно я спал, но наяву. Меня буквально парализовало этим страхом, а темнота постепенно подползала ко мне всё ближе и ближе как живая, подобная сотням змей, что неторопливо подбираются к своей жертве. С каждой секундой в комнате становилось всё холоднее, как в кладбищенском склепе. И я вдруг почувствовал в воздухе еле ощутимый запах сырой земли.

На пике животного ужаса я закричал во всю глотку о помощи, ощущая явственное прикосновение холода, ползущего по коже. Но крика своего не услышал. Лишь мертвецкая тишина отдавалась звоном в голове, а вместе с тем пришло страшное осознание: я в комнате находился уже не один. Что-то двигалось в ней. Что-то большое. Холодное, злобное и, возможно, голодное.

Через силу я спрыгнул с дивана и побежал прочь от затхлого запаха и холода в сторону, где, по идее, должна была находиться лестница на второй этаж. И всё-таки я не ошибся с выбором направления, так как, коснувшись дрожащими ногами ступеней, я непроизвольно оглянулся назад и увидел в дверном проеме кухни нечто. Темный силуэт под два метра в высоту. Неосязаемый, но с четкими контурами человеческого тела. Вокруг него клубами дыма струилась темнота, и только завидев страшную сверхъестественную тварь, я рванул на второй этаж. Это ощущение страха было не передать. Оно накатывало волнами по нарастающей и заставляло шевелиться волосы на затылке.

Я задыхался от тяжести на плечах, но бежал и в конечном счете забился в дальнем углу комнаты Барри. Странно, но когда я оказался на втором этаже, звуки окружающего мира вернулись. Хотя, может, и не мира, а просто нескольких комнат, но мне и этого хватило, чтобы возродить в душе надежду на то, что я смогу вырваться из лап этого кошмара.

Сидя на полу, я вдруг вспомнил про «подарок» Иззи и начал нервно рыться по карманам. Однако это оказалось напрасно. Поскольку самодельный амулет остался в других штанах, которые, скорее всего, сгорели в пожаре, как и все мои остальные вещи.

Я застонал от беспомощности, как вдруг услышал скрип половиц под ногами чудища, идущего за мной по пятам. Это был конец. Конец всему. Чем ближе оно ко мне становилось, тем больше сгущалась темнота вокруг. Я заплакал как мальчишка от собственной никчемности – существо уже заранее знало, где я. Оно открыло дверь, вошло в комнату. И тут я увидел его глаза. Стоило мне встретиться с нечеловеческим взглядом неведомого существа, как живая темнота и холод показались мне сущими пустяками по сравнению с этим. Глаза черные как ночь, в которых не было видно ни разума, ни реальности. Они были неживые, как стекло. Злобные и жестокие. Я тонул в их пустоте и понимал, что они никогда не видели солнечного света и даже не имели представления, что такое любовь, безумные, блестящие, как алмазы, неестественные и круглые. Они смотрели мне прямо в душу. Смотрели насквозь, выворачивали наизнанку. Завораживали. Гипнотизировали.

Пронзительный крик застрял в горле.

Еле сдерживая слезы, подобно трусу, я согнулся в три погибели на полу у ног страшного существа. У меня не было сил сопротивляться ему, его тяжелой энергетике, власти. Я проиграл. И всё закончилось, когда темнота вокруг него полностью поглотила меня, беззвучно заворачивая в толстый непробиваемый кокон, парализующий любое движение. Я просто пропал в пустоте неизведанных реалий, из виду пропало и чудище, и дом Барри, и всё остальное, включая житейские проблемы с переживаниями, ничего не оставив после себя. Я будто умер. Растворился.

И, кажется, с этого начался мой рассказ.

 

Глава 3

Барри Сноу одолевали плохие предчувствия. Часы, встроенные в магнитолу автомобиля, показывали всего 17:36, и вроде бы у Барри ещё оставался весь вечер впереди (к 22:00 он был обязан появиться на пороге дома своей Лидии), но ему всё равно чудилось, словно он опаздывает, и он, не выдерживая внутреннего напряжения, ещё сильнее выжимал газ. Его не оставляло в покое ощущение, что что-то произошло: телефон Леона не отвечал уже несколько часов, и за это время Сноу успел себе напридумывать такого, на что была способна только его больная фантазия, во всех вариациях и красках. Он боялся, что «Псы» нашли Дайма и уже прикончили его. Эта мысль не уходила у него из головы с тех самых пор, как связь с Леоном прервалась. Помнится, его звонок разбудил Сноу примерно около часа дня, и через пятнадцать-двадцать минут (или больше), когда он решил позвонить Леону сам и сообщить о своем скором визите, при этом спросив, не хочет ли тот чего-нибудь выпить покрепче, телефон Дайма уже молчал и более не включался.

Барри гнал по лесному шоссе, не смотря по сторонам и не отвлекаясь на чернеющее небо над линией горизонта. Собирался сильный дождь, но юношу не очень-то волновали размытые сельские дороги после окончания бури, что стремительно овладевала пасмурным небом. Задача Сноу состояла в том, чтобы как можно быстрее доехать до «Убежища» и развеять ту неизвестность, что так терзала его. Он представлял себе многое: например, как в дом ворвались «Псы» и расчленили Леона на том же самом диване в гостиной, предварительно разбив его телефон, или же беспечный друг полез чинить проводку, и его насмерть долбануло током, а его мобильник просто сгорел у него в кармане от скачков напряжения. Барри представлял себе многое, и большинство картин, которые рисовал его мозг, были не столь оптимистичны, как хотелось бы. Юноша с детского сада всегда оказывался чуточку пессимистичнее остальных ребят, и похожая тенденция отношения к жизни у него замечалась по сегодняшний день. И он ничего не мог с собой поделать, когда случалось нечто подобное, как в этот четверг с Леоном Даймом.

После быстрой поездки на запрещенных скоростях под первыми каплями начинающегося ливня, барабанивших по крыше «хонды», Сноу затормозил возле самого крыльца «Убежища», пропахав колесами заросший газон, и сразу же ввалился в дом, где ни в одном из окон не горел свет. Входная дверь, как и думал Барри, оказалась не заперта, и это ещё больше заставило его встревожиться. Он вошел в дом и замер, словно пораженный громом. Кругом – кавардак. Вещи Леона разбросаны, постель скомкана и выпотрошена, а самого Дайма как не бывало, только дождь стучал по оконному стеклу. Несколько секунд Сноу таращился на то, чего так не желал видеть, и потом, когда первоначальный шок постепенно сошел на нет, парень потянулся к выключателю света. Свет загорелся без каких-либо проблем, и погром предстал перед юношей в своем ещё более ужасающем новом обличии: на ковре четко отпечатались чьи-то грязные и огромные следы, кухня погрязла в битом стекле, а шторы оказались сорваны с петель и теперь ютились на полу возле обесточенного телевизора. Барри не совсем понимал, что могло произойти в «Убежище» и главное – как «Псы» нашли это место, но он знал одно: Леона здесь больше не было. И либо они умертвили его на втором этаже, спрятав где-нибудь в шкафу, либо же забрали с собой, чтобы лишить его жизни в другом, более подходящем месте.

Сноу обошел весь дом в поисках зацепок и следов проникновения, всюду включая лампы дневного освещения. Трупа Дайма не было ни в шкафах, ни в каморках, ни под кроватями (хотя Барри бы не удивился, если бы нашел его). А также не было ничего, что указало бы на тварей, разгромивших первый этаж. Только черные следы огромных ног на ковре в гостиной, ведущих из кухни к лестнице на второй этаж, и больше ничего. Если уголовник и поднялся на второй этаж, то он оттуда не спускался. Или же снял свои большие сапоги, чтобы после выполнения своих грязных делишек незаметно исчезнуть. «Но какой в этом толк, – думал Сноу, – если изначально он наследил на ковре? И как большеногий мужлан очутился на кухне? Через окно, которое оставалось не тронуто? Да и смог бы мужчина таких габаритов пролезть через небольшое окошко? И был ли этот бандит один или же он прибыл сюда с компанией своих друзей?»

Факты говорили сами за себя: следов проникновения и взлома нет, следов на газоне от колес автомобилей – тоже, кроме тех, что оставил сам Барри, и единственное, за что можно было зацепиться, – это погром в гостиной-прихожей, где, наверное, имела место драка.

С этого и нужно было начинать.

Обыскав дом, юноша ещё раз набрал номер Леона в надежде, что всё не так плохо, и когда в очередной раз вместо гудков услышал тишину и стандартную фразу оператора «Абонент вне зоны доступа», Сноу позвонил той, которая была для него дороже жизни.

– Лид? – судорожно произнес он, присаживаясь на край разложенного дивана, где несколько часов назад распаковался без вести пропавший Дайм. – Помнишь, ты когда-то хвалила мою интуицию?

– Твой друг пропал? – пискляво ахнула девушка на другом конце провода, не дожидаясь объяснений Барри. – Как они нашли его? Ты уверен, что это сделала именно та банда?

Лидия Бринг была введена в курс дела ещё днем, когда Сноу отвез Леона в «Убежище» и вернулся обратно в город. Он с ней встретился после того, как закончил проверять написанные Даймом адреса и выкроил для себя немного свободного времени. Барри всё ей рассказал, начиная с вечера среды. И не потому, что должен был ежедневно отчитываться, дабы не лишиться доступа к её соблазнительному телу, а потому, что он доверял любимой девушке больше, чем самому себе. И теперь Лидия стала ещё одним союзником несчастного паренька-музыканта, которому просто не повезло. Да, конечно, сначала она не совсем поняла, почему её вторая половинка так бездумно бросилась на помощь к малознакомому человеку, но потом Бринг приняла это как должное. Ведь она любила Барри, а значит, должна была поддерживать все его начинания, насколько безумными они бы ни показались ей на первый взгляд.

– Ну а кто ещё, если не «Цепные Псы»? – Барри страдальчески выдохнул, стараясь собраться с мыслями. – Что будем делать? Я сомневаюсь, что Леон мог сам здесь всё разгромить и сбежать. Это не в его интересах. А если же он в заложниках у «Псов», то я не знаю, куда и к кому обращаться. И чем вообще помочь ему.

– Может, имеет смысл обратиться в полицию? – задумчиво предложила Бринг. – Похищение людей и сожжение их домов это уже серьезно. Мальчик же ничего не делал, а просто оказался не в том месте и не в то время. Так нельзя.

Осматривая царивший беспорядок, Сноу мысленно отшвырнул идею о полиции, но потом с горем пополам согласился, что другого выхода у них с Лидией нет. Однако визит к людям в форме мог вызвать некоторые осложнения. Ведь если рассказывать им всю историю, то правдивую, а Леон побывал в месте, где через морские просторы доставляется нелегальный товар под видом мягких игрушек, и ещё в целях самообороны забил до смерти молодого парня куском металлической трубы.

– И что мы им скажем? – Барри отрицательно покачал головой, хоть и знал, что дорогая сердцу собеседница не видит этого. – Извините, нашего друга похитила банда наркоторговцев, потому что, по их мнению, он угробил несколько коробок травы и убил двух человек?

– Ты меня не понял, – обиженно прошептал голос в динамике мобильного. – Мы просто придем в участок и скажем, что у нас пропал друг. А дальше пускай они разбираются с новой информацией по мере её поступления. Нам так или иначе надо наведаться к инспектору полиции за последними новостями. Если у них есть что-то на «Цепных Псов», то эту информацию нужно использовать. Мы должны понять, с чего начинать поиски, если Леон Дайм действительно у них в руках.

– И что ты предлагаешь? – всё ещё артачился Сноу, разглядывая свое расплющенное отражение в черном экране телевизора, вполуха слушая ливень, яростно колотящий по крыше.

– Утром мы наведаемся в участок. Сегодня уже не имеет смысла.

– А сейчас-то что делать? – разозлился юноша. – Мой дом разгромили, а человек, которому я старался помочь, пропал! Я же подвел Леона! Он надеялся на меня, и всё зря! Не надо было его оставлять здесь одного. Я идиот.

– Прекрати терзать себя, милый мой, – ласково проворковала Бринг, и Барри тут же позабыл про навязчивую ненависть к себе. – Мы всё решим. Сейчас тебе надо лишь успокоиться, и тогда правильные решения придут сами собой.

Парень откинулся на спину, напряженно вглядываясь в ярко освещенный потолок, и здесь его осенило:

– Я знаю, к кому мы пойдем за информацией про «Псов», если в полиции нам так ничего и не скажут.

– Куда? – удивилась Лидия.

– К Джил, бывшей девушке Леона. Она уж точно должна знать, где он, если банда поддерживает с ней контакт.

– Тогда решено. Утром подключим к поискам твоего друга полицию, а потом сходим к так называемой Джил.

– Ладно, – согласился Барри, ощущая внутри себя болезненную тоску. – Я еду к тебе, солнце. И только попробуй пропасть так же бесследно, как Дайм.

На этом разговор был закончен.

* * *

Утром Сноу ощущал себя ещё хуже, чем накануне вечером. Он корил себя за то, что даже «Убежище» не спасло Леона от нападения, хотя сначала показалось ему самым безопасным местом во всем пригороде. Барри всё задавался вопросами, не имеющими ответов. Всю ночь напролет вместо сна в обнимку с Лидией он просидел в интернете, пытаясь понять, как «Псы» вышли на Дайма, как вышли на никому не известный загородный дом и почему Леон даже не удосужился сообщить о проникновении в дом чужаков хотя бы одним кратковременным звонком? Что ему помешало? И стоит ли Барри начинать бояться за свою жизнь или же ещё рановато?

В восемь утра Сноу всё так же сидел за ноутбуком и ползал в социальных сетях в поисках хотя бы чего-нибудь существенного, пока его обеспокоенная Бринг готовила на кухне завтрак. У правой руки паренька на стеклянном журнальном столике стояла остывшая кружка крепкого кофе, а экран «яблочной» техники показывал пустующую страницу Леона (он не заходил в сеть с утра вторника), где на фотографии профиля вместо физиономии темноволосого юноши красовалась хитрая рожа Леона С. Кеннеди из серии «Resident Evil». Вероятнее всего, Дайм был одним из поклонников масштабного проекта на тему зомби и апокалипсиса, и, наверное, решил Барри, Дайм старался быть похожим на Леона Кеннеди не только по части звучания имен. Но всё же это были лишь его сомнительные догадки.

Сноу оторвал взгляд от экрана ноутбука, когда возле него возникла тарелка лапши с томатным соусом и кусочками жареного мяса. Он непонимающе посмотрел на симпатичную блондинку в стильных очках, принесшую еду, и его сердце сразу растаяло от её ангельской улыбки. Миниатюрная девушка присела возле него на край незаправленной кровати цвета лепестков ванили и крепко обняла юношу как большого плюшевого медвежонка. Барри этого не ожидал, но не растерялся и обнял её в ответ, жадно вдыхая сладкий персиковый аромат её расчесанных волос. Через несколько секунд Лидия отстранилась и провела маленькой ручкой по уставшему лицу своего возлюбленного.

– Ты бы поспал, – ласково произнесла она, грустно рассматривая друга светлыми как небо глазами. – Я беспокоюсь за твое здоровье.

– Всё нормально, – соврал Барри, борясь с сомнениями и тревогами внутри себя. – Я не так уж и устал.

Солнечный свет нового дня вдруг пробился через лоджию квартиры Лидии на втором этаже, и спальню ярко осветило желтым сиянием, таким необычным после вчерашней бури, переросшей ближе к ночи в настоящий шторм. Лучи небесного светила стали отражаться от компьютерных дисков, прикрепленных на ниточках к люстре, и теперь повсюду в небольшой комнатушке, даже на лицах Барри и Лид, забегали солнечные зайчики.

– Но за руль ты сегодня не садись, – серьезно предупредила Бринг. – Мне не хочется, чтобы мы попали в аварию. А если ещё вспомнить, как ты водишь, то я бы тебя к автомобилям и близко не подпускала.

– Хорошо, – согласился юноша и опять уперся взглядом в экран ноутбука, что стал жутко отсвечивать. – Значит, сегодня катаемся на автобусах. Надеюсь, у тебя есть проездной.

– Ты что-нибудь нашел? – не унималась девушка. Её голос прозвучал достаточно бодро, но Сноу лишь загрустил ещё больше. Подруга сейчас не могла его ободрить, как делала это прежде.

– Нет, – покачал Барри головой после небольшой паузы. – Ничего. Леона здесь не было со вторника. Про «Псов» тоже ничего в интернете нет. Ещё я вроде как нашел страницу Мацуды Камуи на «фейсбуке», но она пустует уже который год, – парень расстроенно развел руками. – Ощущение такое, будто бы я бьюсь головой о бетонную стену. Ночь потрачена впустую.

Лидия нежно поцеловала Сноу в щеку, и тот постарался улыбнуться. Но его улыбка получилась уж очень натянутой и неправдоподобной, как у человека, который не умеет позировать для фотографии на документы.

– Позавтракай и собирайся, – сказала она. – Раз ты не хочешь спать, то тебе стоит проветриться. Может, в полиции нам повезет больше.

– Точно, – кивнул юноша и принялся за еду, отставив ноутбук с картинкой Леона Кеннеди в сторону.

* * *

Лидия Бринг первой вошла в здание полиции, и то, что она увидела, заставило её встревожиться. В приемном отделении все будто с ума посходили. Даже в дни распродаж в брендовых магазинах девушка никогда не видела такой суматохи. Люди в синих рубашках с зачехленным оружием бегали по вестибюлю коридора как ужаленные, отовсюду слышались неразборчивые голоса, сливавшиеся в однотонный гул, где-то звенели телефоны, а у закругленного стола дежурного на входе толпилось множество обеспокоенных граждан. И все они жаждали получить ответы на свои вопросы, крича, указывая и возмущаясь.

«Очень плохой знак», – подумалось Лидии, но она сжала ладонь своего любимого мальчика-автомобилиста посильнее и уверенно прошагала к дежурному полицейскому, который, должно быть, держался уже из последних сил, стараясь успокоить толпу. Бринг видела его раскрасневшееся от напряжения лицо в свете ярких ламп накаливания, вздувшуюся жилку на лбу и широко раскрытые, обезумевшие глаза под цвет формы. На вид худощавому служителю закона можно было дать около двадцати восьми лет. Невысокий, ухоженный, но чересчур усталый. Его черная рабочая фуражка съехала набок, а времени её поправить у него не находилось, так же как и ослабленный узел галстука. Он отчаянно размахивал руками, призывая людей успокоиться, но их голоса становились только громче, буквально сотрясая стены невзрачного полицейского участка.

Лидия, как и Барри, не могла разобрать ни единого слова из того шума, который производили гражданские. Несколько секунд они стояли в хвосте толпы, озадаченно разглядывая несчастного полицейского, закругленный стол и бело-серый фон за его спиной, но потом Сноу вдруг решил действовать и стал протискиваться в кричащую толпу, не отпуская руку подруги. И в этот самый момент из хорошо освещенного коридора явились ещё двое стражей порядка, и те не прошли мимо, как остальные полицейские, а направились прямиком к бунтующей группе людей возле высокого стола, заваленного бумагами и прочим канцелярским барахлом. Они что-то неразборчиво прокричали, и толпа тут же накинулась на них с вопросами, а бедный паренек, сильно перенервничавший на своем рабочем месте, наконец поправил галстук с фуражкой, отдышался и направился в сторону одной из дверей, которых в забитом народом вестибюле наблюдалось не больше пяти.

Здесь-то Барри его и настиг. Разгневанные личности остались чуть позади, продолжая нападать на появившихся полицейских, и поэтому в жутком гаме снова можно было расслышать собеседника и даже собственные мысли, но всё же это оставалось проблематично. Сноу положил руку на плечо усталому пареньку, заставляя его обернуться. Тот, конечно, сделал это, но с таким нежеланием и раздражением, какое Лидии ещё не встречалось. Дружелюбная улыбка девушки чуть увяла, когда полицейский смерил её взглядом, полным ненависти и равнодушия.

– Чем обязан? – сдержанно произнес он сквозь шум нескольких десятков голосов, и в разговор вступил Барри, чьё уставшее лицо ничуть не уступало виду измученного человека с погонами.

– Что тут у вас произошло? – обескураженно вопросил Сноу, и полицейский отвел глаза, уставившись в пол. Казалось, что мужчина сейчас либо закричит, либо взорвется. Краска ещё не успела сойти с его лица, как он начал закипать снова. На лбу его опять появилась жилка, и Лидия поняла, что нельзя оставлять этого человека на Барри. Потому что, зная характер Барри, она могла смело предположить, что полицейский сейчас просто уйдет, так ничего и не рассказав. Здесь нужна была другая тактика, и Бринг незамедлительно влезла в разговор, разряжая обстановку.

– Сержант Генри Вилсон, верно? – уточнила девушка, изучая бейджик парня поверх стеклянных очков. – Мы бы хотели узнать, где можно заполнить определенные бумаги. У нас пропал друг.

– Боже, – выдохнул тот и лениво протер глаза. – Кто на этот раз? Знаете, мы не успеем взяться за поиски так скоро. На нас и так навалилось столько проблем, что едва хватает штатских для их разрешения. За всё время службы я такого не встречал. Если вы местные, то вы меня понимаете. У нас в городе никогда ничего подобного не случалось.

– А что случилось? – продолжила Бринг и незаметно тыкнула Барри в бок, чтобы он пока держал рот на замке. Генри на диалог шел охотнее с ней, чем с её другом.

Сноу напряженно прикусил губу, а страж порядка Вилсон продолжил говорить:

– Со вчерашнего дня все как с ума сошли, – нехотя пробормотал полицейский. Чувствовалось, что эту историю он уже не раз пересказывал любопытным зевакам. – За последние сутки неизвестные ограбили несколько магазинов, частные конторы, подожгли и ограбили несколько домов. Им не было нужно ничего, кроме денег. И, как ни странно, они действовали как профессионалы, группами и с огнестрельным оружием. Появлялись совершенно неожиданно, вырубали камеры наблюдения, если таковые имелись, грабили и сразу пропадали в неизвестном направлении, – парень небрежно махнул рукой на галдящих граждан. – Вот потерпевшие и очевидцы. Их не вытолкать отсюда со вчерашнего дня. А ещё, знаете, вчера на закате нашли два зверски растерзанных трупа. Мы еле смогли их опознать.

Здесь даже Лидия почувствовала, как дернулся Барри. По нему словно прошел электрический разряд, и он, не переставая дрожать, обеспокоенно выпалил:

– Кто?!

Девушка знала, что он опять подумал о Леоне. Причем подумал очень плохо. И чтобы успокоить возлюбленного, она опять взяла Барри за руку, бережно сжимая его пальцы. По её мнению, у Сноу было только три недостатка: постоянное нарушение правил дорожного движения, излишняя упрямость и пессимизм, что нервировало Бринг больше всего остального. Барри вновь сделал неправильный вывод и страдал из-за того, что сейчас творилось в его голове. Так случалось постоянно. Но Лидия всегда могла успокоить его и убедить в том, что всё не так плохо, как кажется. И в этом заключалась одна из её важных ролей в его жизни. Без неё бы парень уже давно забился в угол от придуманных страхов и стал отшельником, обитающим в горах без цивилизации и человеческого общества.

Взгляд Генри чуть изменился, но оставался таким же безразличным:

– Это были Джереми Фокс и Лорен Ивс. Чудом удалось опознать. Их нашли в порту, а также недалеко от них фотографию, окроплённую кровью, вероятнее всего, принадлежащую их убийце. Мы проверили отпечатки пальцев и установили личность хозяина испорченной вещи, а также железного прута, которым были нанесены смертельные удары одному из погибших. Подозреваемого зовут Леон Винсент Дайм. Собственно, на фотографии был изображен он со своей матерью. Теперь парень в розыске, но мы ещё никого не нашли, – мужчина отрешенно помотал головой. – Такое зверство, даже представить страшно. Те, кто видел труппы, даже сначала не поняли, что перед ними лежали люди. Бедные мальчики. Слишком страшная смерть.

Лидия вопросительно переглянулась с Барри, услышав знакомое имя и фамилию, но парень еле заметно мотнул головой с полным отрицанием в глазах. Впрочем, девушка и сама знала, какая история произошла с погибшими на самом деле. Сноу всё ей рассказал ещё вчера. Но она всё равно испугалась, когда в двух убийствах обвинили Дайма. Человека, который ни в чем не был виноват, кроме желания выжить в тот страшный вечер среды.

– Извините, сержант Генри Вилсон, – вновь подала голос Бринг. – Но вы сказали, что ещё кто-то пропал. Вы не расскажете, кто именно? Может, мы что-то знаем.

– Девушка по имени Изабелл Мэри Санчес, – хмуро пробормотал полицейский. – На днях её родители штурмовали двери участка с криками о том, что их дочь ушла из дома около недели назад и не вернулась. Я бы на их месте не стал так волноваться, ведь девушка совершеннолетняя. Это её выбор – уйти из дома или нет. Захочет – вернется. Но они твердо уверены, что с ней случилось несчастье, и обклеивают каждый столб объявлениями о розыске, – мужчина достал из кармана сложенный листок бумаги и протянул Лидии. – Вот возьмите на всякий случай. Если увидите, сообщите нам или её родственникам. Они себе места не находят. Но по секрету, – он заговорил на полтона ниже. – Я бы тоже сбежал от такой опеки. Девчонке уже, считай, двадцать один год, а они за ней бегают как за тринадцатилетней.

Лидия аккуратно раскрыла бумажный лист, и оттуда на неё уставилось грустноватое лицо девушки. Её волосы были собраны в строгий хвост, губы не улыбались, а в темных глазах незнакомки будто бы виделось отражение нынешней жизненной ситуации. Они словно бы говорили: «Вот дерьмо!»

– А вы кого ищете? – отвлекая Бринг от мыслей, проговорил мужчина в синей рубашке. – Как зовут вашего друга?

– Его зовут Джон Деттерик, – не растерялся Сноу, мгновенно ответив на вопрос полицейского, и Лидия мысленно похвалила его за хорошую реакцию. Про Леона сейчас нельзя было говорить, а она чуть не ляпнула лишнего. Однако девушке стоило многого, чтобы не рассмеяться. Её возлюбленный не очень хорошо умел врать, а когда врал, его лицо становилось на удивление умным и серьезным. Эти качества совсем не про Барри, и Лидия лишь порадовалась, что мистер Генри Вилсон раньше его в своей жизни никогда не встречал и не имел с ним дела.

– И когда вы встречались с ним в последний раз? – спросил сержант так же сосредоточенно и деловито. Он не распознал лжи собеседника, отчего Бринг сдерживать смех стало ещё тяжелее.

– Знаете, – неправдоподобно задумался Барри. – Дня четыре назад он праздновал свой день рождения. Пожалуй, мы поищем его у наших общих знакомых. Если ничего не получится, то снова придем к вам. У вас же и так много забот. Удачного дня, сержант. Спасибо за информацию.

– Это моя работа, – флегматично отозвался Генри Вилсон и побрел дальше по вестибюлю, состроив такую гримасу, будто бы он был только рад избавиться от любопытных собеседников.

Через несколько минут Барри с Лидией уже удалялись от полицейского участка по пустующей автомобильной стоянке, не скрывая радости от удавшегося вранья.

– Представляешь, что бы было, если бы мы сказали с самого начала, кого ищем? – не скрывая улыбки, произнесла Лидия, хоть в душе у неё бушевала буря.

– Ага, – хихикнул Барри. – Мы бы так просто оттуда не ушли. Нас бы заставили заполнять всякие бумажки и, возможно, стали допрашивать. Это нам ни к чему.

– Но, – улыбчивое лицо Бринг преобразили глубокие сомнения, – твой друг Леон точно не убийца-мясник, что расчленяет трупы ради забавы?

– Точно, – уверенно откликнулся Сноу. – Ты же знаешь подлинную историю. «Псы» подставили его. Я подозревал о чем-нибудь подобном. Они же должны были как-то избавиться от трупов и вот скинули всё на крайнего, предварительно подложив фальшивые улики. Обнесли дом Дайма, потом подожгли, чтобы замести следы… Жаль, но полиция нам здесь ничем не поможет. Я, кстати, могу поставить сотку долларов на то, что все ограбления – это тоже дело рук «Псов».

– Тогда идем к Джиллиан выяснять обстановку?

– Именно туда я тебя и веду, – Барри с Лидией влились в оживленный поток из местных горожан на обочине проезжей части, сворачивая с залитой солнечными лучами парковки. – И всё же мне интересно, зачем «Псам» так нужны деньги. Они задумали что-то недоброе. Я знаю это, и мне не по себе.

* * *

К полудню столбик термометра взлетел так же высоко, как и во вторник. Безоблачное небо ослепляло своей яркостью, а ветер почти не трогал листву и верхушки деревьев. Конечно, изредка появлялся слабый сквознячок, заставляющий подрагивать зеленые листья, но от жары он никого не спасал. Наутро после бури наступил самый настоящий летний зной. Казалось, даже было слышно, как плавился и трескался асфальт на дорогах. Духота стояла невообразимая, и Джиллиан Литербрук, как и всегда в такой день, отправилась бы на городской пляж, но сегодня ей было не до этого. И не потому, что лень, а потому, что голова её была забита кое-чем другим, более важным и существенным, отгоняющим желание поплавать в прохладной морской воде вместе с подругой Анко.

Джиллиан сидела на крыльце в тени своего дома, расположившись на белых шершавых ступеньках с облупившейся краской. В руках она держала стакан с охлажденным вишневым соком, а сама смотрела куда-то вдаль, забыв про безжалостную жару и про то, как болели её обгоревшие накануне плечи. У неё из головы всё не выходил вчерашний день. Девушка отгоняла от себя навязчивые мысли, но произошедшие события прокручивались перед её мысленным взором снова и снова, как заезженная пластинка.

Помнится, вчера вечером под вой ветра и бушующего дождя Джилл добралась до дома Камуи промокшая и уставшая. Парень с недавних пор стал снимать квартиру в центре города, и поэтому доехать до него не представляло труда: от Джиллиан ходил маршрутный автобус прямо до точки назначения. Ведомая странным телефонным звонком от Мацуды, из чьих слов девушка поняла только фразу «срочно!», она не раздумывая двинулась в путь, захватив с собой только зонт, телефон и пачку сигарет.

Доехала до центра города девушка без приключений, но вот путь от остановки до обители друга её окончательно доконал: вода лилась с почерневших небес стеной, стекала вниз по улице широким ручьем, а морозный северный ветер не прекращал дуть ни на секунду, терзая её волосы как разодранный флаг. Но как только Джилл вошла в подъезд, она почувствовала невероятное облегчение. Ведь за железной дверью на плохо освещенной лестничной площадке её встретило тепло, безветрие, а также двое крепких парней из «Цепных Псов» в фирменных серых футболках. На мгновение она даже забыла, что с её волос капает вода, и мило улыбнулась поставленным на входе охранникам, докуривавшим уже истлевшие бычки. При виде девушки парни молча кивнули и проводили вечернюю гостью на третий этаж в квартиру, которую Литербрук видела изо дня в день на протяжении уже нескольких недель. Парни из организации предложили ей полотенце и горячий чай, стоило только переступить порог прихожей. И Джиллиан, конечно же, согласилась. Всё-таки ребята старались для нее как только могли. Им за это не платили, но они упорно старались угодить ей во всём. Потому что она считалась почетной персоной в кругах «Псов».

В квартире пахло корицей и оказалось довольно людно, но не так, как обычно. Большинство членов организации обитало в подземном убежище под названием «Дыра», но в последнее время они всё чаще и чаще появлялись на пороге дома Камуи, и Джиллиан уже не могла припомнить момента, когда в своем доме Мацуда – «Цепной Пес» оставался один.

Подсушив волосы и получив чай, под грохот массивных музыкальных басов девушку направили в одну из комнат, где она и увидела темноволосого босого друга на фоне красных задернутых штор. Его обнаженная спина не избежала игл татуировщиков. Огромная зубастая собака смотрела с ненавистью на всех, кому доводилось встретиться с ней глазами. В её окровавленной пасти покоился мертвый волк с переломанной шеей. Черный и истерзанный, с переломанными лапами. Многие не понимали, почему эта чудовищная картина украшала тело главаря, но Джилл знала её истинный смысл.

Небольшую комнатку освещала только тусклая лампа на стене, и поэтому тени на линолеумном полу получались вытянутые, словно ровные полосы. Камуи в комнате находился не один. Около него на диване в неестественной позе сидела рыжеволосая девушка с опущенной головой, раздетая до пояса. Она не двигалась, просто сидела на месте как кукла, как потрепанный, раздетый и согнутый в три погибели манекен. Её глаза были широко раскрыты, словно у мертвеца, кожа неестественно бледная, на лице застыл испуг, а изо рта по подбородку девушки стекала слюна, как у собаки в жаркий летний день.

При виде этой картины Джиллиан отпрянула к двери и еле сдержала своей крик. Она боялась, что рыжеволосая Тори была мертва, но тут Камуи Мацуда вышел из оцепенения и восторженно произнес:

– Ты посмотри на это, моя Джилли, – его голос звучал так одухотворённо и радостно, будто парень видел перед собой чудо, а не обездвиженное тело. – Всего таблетка, и ты отправляешься в мир иллюзий, полный сокровенных тайн.

– Чем ты её накачал?! – все ещё нервничала Литербрук, но парень азиатской крови подошел к ней и подвел поближе к рыжеволосой кукле. Сальные волосы закрывали ей половину лица.

– Это наш новый товар, – продолжил говорить «Цепной Пес» с тем же благоговением и нежностью. – Если Тори выживет, то мы запустим массовое производство. Мы заработаем на этом целое состояние. Другие организации будут покупать эту дурь у нас за немыслимые цены. О наших делах заговорят те, кто стоит выше на пьедестале. Мы поднимемся на рынке. Поднимемся в глазах других, – парень с задумчивым видом нагнулся к обмякшей на диване девушке. – Представляешь, какие цветные сны она сейчас видит? О чём думает? Что сейчас происходит в её голове? Это невероятно! Я никогда не думал, что придумаю что-то свое. Что-то действительно сильное и ни на что не похожее.

– Что значит «если выживет»?! – всё не могла угомониться Джиллиан, однако в глубине души она уже была спокойна за давнюю знакомую. Всё-таки подобное она наблюдала уже не впервой.

Камуи покачал головой, не отрывая взгляда от Тори.

– Если она подохнет, то мы будем совершенствовать рецепт и вскоре испробуем на другом подопытном материале. А если она проснется, то наши медики проверят её состояние, спросят про галлюцинации и ощущения, – тут Мадуца неожиданно оглянулся на Джилл, сощурив на ней свои безумные глаза – холодные глаза убийцы. – А тебе-то какое дело, моя itoshii? Ты ведь с этой рыжей шлюхой толком-то и не общалась. Тебе не всё равно, что с ней будет? Это её выбор. Она добровольно пошла на это. Я её не заставлял глотать таблетки.

На этой тревожной ноте Литербрук должна была начать отпираться, требовать, чтобы тот привел Тори в чувство, как поступила бы любая другая девушка на её месте, но она же лишь хитро улыбнулась на слова «Пса», хоть её улыбка сейчас оказалась совсем не к месту. В свете тусклой лампы лицо Джилл совершенно изменилось, как у оборотня-вурдалака после появления полной луны на небосводе. За считаные секунды от неё прежней не осталось ничего, и вместо длинноногой улыбчивой красавицы появился кто-то другой. Кто-то злобный, кровожадный и не признающий никаких законов, кроме собственных.

– Я просто не хочу, чтобы у тебя появились проблемы ещё из-за одного трупа, – проговорила девушка и приобняла худощавого японца за талию, не переставая хищно улыбаться.

– Проблемы? – по лицу Камуи тоже поползла нехорошая усмешка. – Не переживай по этому поводу, моя Джилли. Если рыжая шлюшка помрет, то я просто всё опять свалю на твоего бывшего приятеля.

– Леона? – усомнилась она. – Ты всё его ищешь? Зачем? Тебе не кажется, что его и так жизнь наказала?

– Это дело чести, – парень злобно поморщился, словно вспомнил что-то неприятное. Его рука медленно поднялась по спине девушки и стала перебирать её светлые, чуть золотистые волосы. – Он угробил товар. Расправился с моими людьми. Мне заплатили всего лишь половину цены за весь товар да и ещё потребовали двойную стоимость за то, чего не досчитались. Ты подумай, какой суммы я лишился. У меня всё ещё нет денег, чтобы рассчитаться с заказчиком и своими парнями, которые честно отработали свою долю. Этот подонок Винни сильно подпортил мне репутацию. Я рассчитаюсь с ним, как только найду. И не успокоюсь, пока он ещё дышит.

Не успел Мацуда закончить свою мысль, как в дверь комнаты несильно постучали, и из груди несчастной Тори вдруг вырвался звук, похожий то ли на вздох, то ли на рыдания, но на него никто не обратил должного внимания. Камуи позволил войти в комнату непрошенному гостю, и через секунду перед «Псом» и Джиллиан возник щуплый светловолосый паренек лет восемнадцати, пухлый и неуклюжий. Его взгляд метался в разные стороны, руки заметно дрожали, во всех движениях читался испуг (особенно после того, как он увидел Тори), но юноша всё равно немного склонил голову, приветствуя своего предводителя, и, нервно заикаясь, сообщил то, что хотел.

– Со мной связались группы «B» и «N». Сообщили, что награбленное доставлено в «Дыру», – голос юнца в серой футболке скорее напомнил рябь на воде, чем внятную речь. – Но вот парня, что мы уже сутки разыскиваем, нигде нет. Он либо убрался из города, либо уже помер где-нибудь в канаве. Простите нас, босс. Но он словно растворился. Мы обыскали каждый дом и закоулок, но безрезультатно.

Слова гонца сильно разозлили Камуи. Джилл почувствовала, как он напрягся всем телом и выпятил грудь. И всё же она любила, когда Мацуда злился. Любила его в гневе, дерзкого и необузданного, каким никогда не бывал Леон Дайм. В Камуи присутствовало сумасшествие, агрессия, страсть к животному сексу. Каждый день он удивлял Джиллиан чем-то новым. Будь то спонтанные глупые идеи для разнообразия повседневной жизни или же слепая жестокость, вплоть до необдуманных убийств.

– Не неси чушь, – темноглазый азиат сделал шаг вперед и раздраженно харкнул под ноги мальчишке. – Дайм не мог убраться дальше пригорода. У меня повсюду есть глаза. На каждой чертовой дороге и магистрали. Этот трус где-то прячется. Я точно знаю. Обыщите всё заново! Расставьте разведчиков всюду, где он когда-то появлялся! Расспросите его друзей, заплатите им, если надо!

– У него нет друзей, – вставила свое Литербрук.

– Тогда расспросите тех, с кем он общается! – продолжил гневаться «Цепной Пес» на паренька, который от страха, казалось, вот-вот напрудит в штаны. – Тех, с кем работает! Подкупите полицейских! Если у них есть информация, достаньте её любой ценой! Узнайте, кто помог ему бежать вчера из порта! Допросите! И найдите его мать! Она понадобится как средство для шантажа! Делайте что хотите, главное – достаньте мне этого гада!

– А где нам начинать расспросы? – запинаясь, выдохнул светловолосый мальчик. – С чего начать?

– По словам Анко, – опять заговорила Джилл, – она встретила Леона в кинотеатре. Туда и направляйтесь. Это недалеко отсюда. А раньше он вроде как работал уборщиком в кафе и курьером в какой-то фирме. Можете поспрашивать и там.

Парень в серой футболке испуганно посмотрел сначала на Джиллиан, а затем на разъяренного Камуи.

– Понял вас, босс, – нервно кивнул он. – Я передам остальным.

И тут страшный крик, похожий на звериный вой покалеченной собаки, вырвался из легких Тори. Тело, что несколько мгновений назад скрючившись сидело на диване, внезапно ожило и стало дергаться как в припадке, молотя руками и ногами. Девушка ничего не соображала. Её лицо исказилось гримасой боли, а круглые покрасневшие глаза буквально стали вылезать из орбит. Вены вздулись на её шее, руках, маленькой груди и на всём теле, из носа потекла кровь, а истошный крик агонии всё не прекращался. Он только усиливался с каждой новой секундой.

Джиллиан стояла как пораженная громом и смотрела на свою знакомую, больше не похожую на человека. Она оказалась не в силах что-либо предпринять. Вопль рыжеволосой девушки звенел у неё в ушах хуже церковного колокола, оглушал и будто приклеил к полу. Она просто стояла и смотрела, как Тори, извиваясь, сползла на пол, пока восемнадцатилетний мальчик с грохотом всем своим весом не припал к двери, зажав рот ладонью.

В коридоре квартиры через крик рыжей бестии послышались другие испуганные голоса – «Псы» сбежались на шум и теперь ломились в дверь, что закрыл собой толстый мальчик. Камуи же тем временем, не выказывая никаких эмоций, подошел к одиноко стоящей тумбе в углу комнаты и достал из первого ящика пистолет. Передернул затвор. Его глаза были как стекло, пусты и бездушны. Хитрая ухмылка померкла, открывая дорогу бесстрастию. Быть может, в его чертах промелькнуло разочарование, но через долю секунды от него не осталось и следа.

Мацуда – Цепной Пёс подошел к кричащей бледной туше с окровавленным лицом и, хладнокровно наставляя на Тори пистолет, еле слышно пробормотал:

– Незаменимых нет.

Прогремел выстрел, и крик оборвался так же резко, как и начался. Пуля размозжила девушке череп. Рыжие локоны в момент слиплись от вытекшей крови. На полу образовалась лужа, а Тори наконец обрела покой. Но её глаза, полные необъяснимого ужаса и осознания смерти, Джиллиан никогда больше не сможет забыть. С того самого вечера вид знакомой девушки с пробитой головой не выходил у Литербрук из головы. Та картина перекрыла всё. Изменила её мышление, понимание жизни. На глазах Джилл убили человека, и это стало началом конца. Сердцем она понимала, что Камуи – чудовище, человек с покалеченной душой, но, с другой стороны, она так же поняла, что всегда была такой же, как он. Таким же кровожадным монстром, получающим удовольствие от мучений других людей. Девушка боялась своих желаний. Своих новых мыслей. Но пути назад у неё уже не оставалось. И она не могла даже представить, как теперь жить с этими ощущениями и познаниями новой жизни.

Ход мыслей Джиллиан прервал короткостриженый парень в белой безрукавке, выросший у её дома на ступеньках по другую сторону крыльца. Его «ежик» на макушке стоял дыбом, а на лице отражалась усталость и тоска. От незнакомца пахло хорошим одеколоном, но от этого недоверие к нему только возросло.

– Чего надо? – фыркнула Джилл, даже не повернувшись к пареньку.

– Джиллиан, верно?

– Ага, – протянула она, невзначай взболтав вишневый сок в стакане. – Чем обязана?

– Я по поводу Леона, – уверенно произнес он.

Игнорируя чужака, девушка изогнула бровь, рассматривая темно-коричневый дом соседей и старенький пикап на тротуаре.

– Я его не видела уже давно. Ты пришел не по адресу, незваный гость.

– Он недавно пропал. И мне кажется, что он у вас, – не отставал парень.

– У кого «у нас»? – нехотя продолжила разговор Литербрук, раздражаясь из-за назойливости собеседника. Она хотела, чтобы её оставили в покое. Чтобы весь мир на мгновение пропал и оставил её одну со своими мыслями, чтобы она смогла выбрать путь, по которому идти дальше. Кем становиться. А вот мальчишка, что пристал к ней, только тратил её время зря.

– У «Цепных Псов», – так же серьезно произнес юноша, и Джиллиан бросила в его сторону гневный взгляд.

– Откуда ты вылез, парень? Кто ты?

– Я друг Леона. И зовут меня Барри, – его тон изменился, а вот усталый взгляд – нет.

– Друг? – скептично переспросила она. – У него нет друзей. Я тебя ни разу не видела с ним вместе.

– Мы общаемся сравнительно недавно.

– И что ты хочешь от меня, Барри? – в Джилл начал просыпаться гнев и одновременно любопытство. Она подумала, что всё складывается слишком просто.

– Хочу знать, где он, – с напором проговорил парень.

Девушка возмущенно хмыкнула:

– Полиция и Цепной Пёс тоже.

– Лучше не скрывай правду. Он не мог просто взять и пропасть. Вы его держите в плену, точно?

Его слова не походили на угрозу, но и этого хватило, чтобы заставить Литербрук зашевелиться.

– Слушай сюда, – разозлилась Джиллиан, поднимаясь со ступеней на ноги. – Если бы Леон был у нас, то некрологи в жалких газетёнках уже вовсю трепали бы его имя. У нас его нет, друг-Леона-Барри. Уходи. Я не желаю с тобой разговаривать. А если не уйдешь, будешь иметь дело с моими друзьями.

Человек хмуро помолчал, вероятно, обдумывая ответ, а потом отступил на подъездную дорожку в яркие лучи небесного светила.

– Какая же ты всё-таки тварь, – бросил Барри, обернувшись, и Джилл на мгновение лишилась дара речи от такой невероятной наглости. – Он любит тебя, а ты относишься к нему как к дерьму.

– Мне глубоко плевать, где он и что он. Всё, что было, – в прошлом. Он был для меня игрушкой… Или как домашняя послушная зверюшка, – прошипела та, сжимая руки в кулаки.

Парень помотал головой с полным презрением в тёмных глазах и скрылся за высокими кустарниками возле проезжей части вместе с маленькой светловолосой девушкой, что поджидала его в тени.

Джиллиан, не теряя времени, набрала номер Камуи.

– У меня для тебя две новости, радость моя. Одна хорошая, а другая плохая.

– Я весь внимание, – прозвучал ровный голос из мобильника, и Литербрук чуть успокоилась. Ей нравилось разговаривать с Цепным Псом. Иногда она думала, что лишь он может понять её и дать ей всё, чего желает душа. Тёмная душа, такая же, как и у него.

– Первое – я знаю, где можно найти единственного друга Винни. Я только что беседовала с ним. Это некий Барри с причёской дикобраза и раздутым самомнением.

– Это хорошая новость, я так понимаю? – усмехнулся Мадуца.

– Точно, – Джилл улыбнулась, не зная даже почему. – А вторая – он тоже не знает, где Леон, и утверждает, что он у нас.

– Глупый мальчишка, – весело пробормотал Камуи. – Моя itoshii, можешь проследить за этим таинственным другом до его дома? Я сам хочу с ним поговорить. Лично. Ты превратила мой день во что-то интересное сегодня.

– Хорошо, – кивнула она. – Но с одним условием.

– Каким же? – по голосу паренька Джилл поняла, что он тоже улыбается.

– Я хочу голову этого Барри, надетую на штык. У него слишком острый язык.

– Хорошо, моя itoshii, – с предвкушением проворковал Камуи. – Я сделаю это специально для тебя.

Джиллиан убрала телефон в карман, но улыбка так и не сошла с её лица. Кажется, она уже знала, по какому пути идти.

* * *

Вечером, когда жара сменилась лёгкой прохладой и солнце скрылось за домами, Лидия села за ноутбук, пока её Барри видел уже десятый сон в царстве Морфея. Она искала в информационной сети то, чего и сама не знала, и вдруг вышла на публичную страницу той самой Джиллиан Литербрук, от чьей фотографии она нехотя скривилась в отвращении. Ну не нравилась ей эта Джилл. Даже на экране компьютера девушка выглядела как нашпигованная иголками: взгляд тяжелый, губы сжаты в узкую полоску, лицо – как восковая маска. А ещё она врет. Постоянно врет. После разговора с ней Барри сказал, что она поведает правду незнакомцам только в том случае, если положить её голову на гильотину. Он был уверен, что они причастны к исчезновению Леона, потому что других вариантов просто не существовало.

«И что Леон Дайм в ней нашел?» – подумала Бринг, убирая светловолосую девушку с глаз долой и просматривая интернет-страницы дальше. Ведь в Литербрук не было ничего особенного. Обычная акула-барракуда с вытянутой злобной физиономией, каких по миру ходят миллионы и считают себя королевами. Сегодня Лидия даже наотрез отказалась к ней подходить, как только увидела, что та из себя представляет. В девушке было что-то сломано и изуродовано. Не внешне, а внутренне. От Джиллиан веяло холодком, как от заключенных в тюрьмах. Бринг прекрасно знала это ощущение – её отец сидел в тюрьме за тройное убийство, и от него несло точно так же. Но какова разница? Что общего между сорокапятилетним мужчиной, отбывающим срок за сотни километров от Бринг, и обычной девушкой-тинейджером без судимостей, которой можно было дать по виду не более двадцати лет?

Лидия уже собиралась закрыть ноутбук и ложиться спать вместе с Барри (время на часах уже показывало 23:20), как тут ей пришло анонимное сообщение. А если быть точнее, не Лидии, а Сноу, так как ноутбук принадлежал ему.

Бринг мельком глянула на спящего Барри у себя за спиной, проверяя, спит ли он, и открыла его почту. В письме гласилось: «Вы знаете, где находится Цепной Пёс Камуи Мацуда?»

«Кто это?» – ответила Лидия, и следующее письмо от незнакомца не заставило себя долго ждать.

«Это Вы вчера ночью нам написали, что ваш друг в плену у этого типа?»

Девушка опять взглянула на Сноу, но теперь с упреком (он ей ничего не рассказывал о том, что кому-то что-то сообщал), и продолжила щелкать по клавишам:

«Да»

«Мы поможем Вам спасти друга, если выведите нас на Пса. Он нам должен большие деньги»

«Почему?»

«Мы уже несколько городов обыскали. Он всё время уходит от нас. Хитрый тип. На его руках слишком много крови. Он должен заплатить за всё. И за украденный у нас товар и за жизни наших людей»

«Я знаю девушку из его банды. Она должна знать, где он проводит досуг» – без угрызения совести написала Лидия, и опять ответ пришел почти мгновенно.

«Идет. Если Вы согласны пойти с нами на сделку, приезжайте на перекресток 63-го и 64-го шоссе в воскресенье утром. Мы будем там до полудня»

«Ясно»

Бринг захлопнула ноутбук с ощущением неясной тревоги и озадаченности. Кто этот человек? Кто-то из очередных наркоторговцев? Некто из давнего окружения Камуи? Кто?

Решив оставить вопросы до утра, Лидия плюхнулась в постель к Барри и очень быстро уснула, уткнувшись носом в его плечо.

* * *

Их утро началось со звонка в дверь. Протяжного и раздражительного. Раздался он где-то около семи часов утра, но к этому времени Барри Сноу уже успел проснуться и сделать себе горячий кофе с бутербродом – он собирался на работу и с самого утра оставался в неведении, выйдет ли кто сегодня подменить Леона в кинотеатре или нет. Парень сидел на кухне, смотря по маленькому телевизору утренние новости, и думал, как ему отрабатывать сегодня за двоих (они с Леоном работали по графику два через два), но его мысленный круговорот вдруг прервал этот чертов звонок, способный разбудить Лидию Бринг, посапывавшую до сих пор в теплой постели.

Выругавшись, Барри вышел из кухни в коридор под звуки громкой звенящей «сирены». Человек на лестничной площадке беспощадно давил на кнопку звонка и не отпускал её, словно его палец приклеился к ней. И, кажется, он мог так продолжать до бесконечности. Возможно, это даже доставляло ему удовольствие. Сноу сильно разозлился такому рвению незнакомца и всё же сохранил самообладание. Он устало вздохнул и посмотрел в глазок, всё ещё слушая гул «сирены». Увиденное его не обрадовало: на фоне желтоватых стен и уложенной белой плиткой лестницы стояло пятеро незнакомцев в одинаковых черных футболках без надписей. И все они выглядели на один манер – бритоголовые и будто бы на что-то озлобленные. Они не мигая смотрели на закрытую дверь своими пустыми бездумными глазами, какие бывают у голодных зверей, одержимых чувством самосохранения, и тут бы даже идиот понял, что к нему в гости наведались те самые «Цепные Псы».

У Барри внутри что-то сжалось при виде узколобых уголовников. Секунду, а может, больше он стоял, не зная, как поступить, и тут звонивший в дверь пухлый парень, что стоял к двери ближе всех, убрал руку от звонка и задумчиво произнес:

– Не открывают. Там слишком тихо.

– Я бы на их месте тоже не открывал, – пробубнил самый высокий парень, стоящий на ступенях.

– Это точно та квартира? – спросил следующий.

– Эта, – подтвердил полный светловолосый паренек у двери. – Джиллиан не могла ошибиться.

У Сноу перехватило дух, но времени на раздумья о причастности Джилл к сегодняшней встрече с «Псами» у юноши не оставалось. Ещё один бритоголовый пацан, что всё это время стоял помалкивая, достал из-за спины лом и деловито произнес:

– Значит, откроем сами.

Вот после этого Барри понял, что пора искать пути к отступлению. Сердце задергалось у него в груди как пойманная в капкан лисица. Леона они уже забрали – а теперь пришли за ним и Лидией. Этого стоило ожидать. К этому надо было готовиться. Но он ничего не сделал, чтобы уберечь себя и свою любимую девушку от приспешников Камуи – Цепного Пса. И теперь хотя бы одна ошибка, и они с Бринг будут схвачены или, возможно, убиты.

Адреналин в крови Сноу стал зашкаливать так, как никогда во время быстрой езды на автомобиле. И первое, что он сделал, когда к нему вернулась возможность двигаться, – опрокинул рядом стоящий шкаф поперек коридора, заблокировав дверь, а также и всю остальную мебель, лишь бы выиграть время. Как только он это сделал, с лестничной площадки стали раздаваться возмущенные возгласы. «Псы» поняли, что элемент внезапности утерян. Впрочем, он утратился ещё тогда, когда жирный парень начал звонить в дверь.

«И что за тупиц набирают эти уголовники?» – подумал про себя Барри под канонаду ударов по закрытой двери и сразу ломанулся в спальню – единственную комнату в доме Лидии. Его подруга уже не спала (собственно, любой бы на её месте проснулся). Она сидела на кровати в одной полупрозрачной ночнушке, обняв себя за плечи, и испуганно оглядывалась по сторонам.

– Откуда такой грохот?

– Они пришли за нами. Надо уходить, – выдохнул Барри, понимая, что шум и крики парней в темных футболках становятся всё громче и более напористее. – Солнце, хватай то, что для тебя важно, и быстро уходим отсюда по пожарной лестнице. У нас мало времени.

Глаза Лидии округлились как у совы. Парню показалось, что она сейчас расплачется, но вместо этого девушка мотнула головой, словно отгоняя плохие мысли, а потом поднялась с места и стала нервно рыться в тумбе около себя. Время утекало как вода – дверь под натиском «Псов» начала скрипеть, и Барри лишь выругал себя, что ничего не может с этим поделать.

– Бери деньги и документы! – скомандовал он и одним прыжком оказался на кухне. Парень достал из столешницы нож для мяса и вернулся в комнату. – Уходим!

– Позвони в полицию! – крикнула Лидия. Её руки заметно дрожали, и всё, за что она бралась, тут же валилось на пол. Бринг всё складывала в первую попавшуюся сумку, которую нашла на полу. Точнее, пыталась складывать. А тем временем компьютерные диски под потолком стали раскачиваться из стороны в сторону то ли от сквозного ветра, то ли от сильных ударов по двери озверевших уголовников.

Барри бросился помогать подруге, крепко сжав зубы.

– Нет времени! – прошипел он, поднимая с пола упавший бумажник.

– Я ещё даже не одета!

– Оденешься потом!

Послышался сильный хлопок и звон металла по полу – входная дверь ударилась о шкаф. Полетели громкие ругательства «Псов», перемешанные с ликующими возгласами. Времени не оставалось.

Сноу метнул нож в прихожую, надеясь задеть кого-нибудь из неприятелей, а потом схватил Бринг за руку и рывком вытащил на лоджию. Солнечный свет ударил им в глаза. На горизонте уже занимался рассвет, но юноша не увидел в нем ничего приятного или чарующего. Ещё секунда, и Барри перелетел с лоджии на металлическую лестницу, схватившись за заржавевшие прутья. Он и сам не понял, как у него это получилось. Прыжок вышел на добрых три метра. И не вниз, а в сторону, над голым асфальтом. Без батута на земле или привязанной к телу веревки. Повиснув на перилах, Барри было подумал, что, может, ему потом попробовать позаниматься паркуром, но после его за душу взял страх, и он тут же забрался на небольшой пятачок пожарной лестницы, сделанный из металлических прутьев, покрасневших от коррозии и времени.

Лидия же осталась там, в квартире!

Парень поднял глаза на лоджию и увидел, как его любовь стояла над пропастью, держась за бетонную стену своей маленькой ручкой. Её голубоватое «платье» развивалось на несильном ветру, так же как и нечёсаные волосы. Она стояла босыми ногами на холодной бетонной перегородке, а в нежных чертах лица девушки застыл такой страх, который Сноу не видел прежде.

– Прыгай! – крикнул он подруге и вытянул руку. – Я тебя поймаю!

Но Бринг попятилась назад.

– Я не смогу! – она посмотрела вниз и резко помотала головой.

«Ну да, – мысленно усмехнулся Барри, – увидит она что-либо без очков». Но отдыхать ему пришлось недолго. Он начал спускаться по лестнице в тот момент, когда из квартиры достаточно отчетливо послышались звуки бьющегося стекла и падения на пол тяжелого предмета – вероятно, шкафа. «Псы» уже были близко.

Юноша встал на ровный асфальт и вытянул руки, встав под лоджией.

– Я тебя поймаю! Верь мне!

– Я боюсь высоты! – чуть ли не рыдая, сообщила Лидия, и тут случилось самое страшное за всё утро.

Прогремел выстрел. Не киношный, а настоящий, как любой другой звук, что способен создать мир людей. Всё происходило как в замедленной съемке. Барри лишь успел открыть рот, чтобы что-то прокричать, чего он и сам не знал, и оконное стекло за спиной Бринг разлетелось на миллиарды крохотных частиц. Стекло со звоном посыпалось на бетонный пол лоджии. Только выстрел пистолета сотряс воздух, как Лидия, взвизгнув от страха, машинально шагнула в никуда. Сноу удачно поймал девушку, пожертвовав сотнями нервных клеток. Он чудом не потерял равновесие, и когда ощутил в своих объятьях тепло возлюбленной, до сих пор дрожащей от страха (возможно, утреннего холода), парень понял, что стал любить её ещё больше. Больше жизни и всего, что вообще существует на свете. Безопасность и счастье Лидии для него – высшая награда. А всё остальное уже не имело никакого значения.

«Хорошо, что пуля не успела долететь до цели», – подумал Сноу, приходя в себя. Он чуть не лишился чувств, когда его подруга шагнула в пустоту под звон бьющегося стекла.

Через пару секунд на лоджии возникли бритоголовые парни. Их появление предвещали громкие голоса, выкрикивающие нецензурные ругательства. Барри не стал дожидаться, пока «Псы» обратят на него с Бринг внимание и начнут палить из всех орудий, и поэтому дал деру в сторону «хонды» с помятым передом. Его машина стояла в каких-то двадцати метрах от парадного входа на обочине, там, где он всегда её оставлял, когда приезжал к подруге.

Он кинулся по асфальтированной дороге, всё ещё прижимая к себе Лидию. Бегать Сноу умел быстро. В этот момент, мчась во весь опор, парень искренне нахваливал себя, что даже с развязным образом жизни он не бросил спортзал и был прав. За спиной послышался очередной залп выстрелов – «Псы» пытались попасть в бегуна, но, видимо, не обладали должным навыком владения оружия и стреляли мимо. Немалая часть прохожих по обе стороны проезжей части от звуков выстрелов разбежалась с криками и воплями.

Барри закинул Бринг на заднее сиденье и, чуть не угодив под очередную пролетающую мимо пулю, залез в машину и практически сразу заставил сорваться её с места. Несколько долгих мгновений юноша пытался прийти в себя. Он ничего вокруг не различал и только следил за дорогой, слушая собственное тяжелое дыхание и стук сердца в ушах. Парень обгонял на поворотах рядом идущие автомобили и оторвал взгляд от оживленной городской дороги лишь тогда, когда голубые глаза Лидии появились в зеркале заднего вида.

– Я люблю тебя, – выдавила она из себя, и по её несчастному лицу покатились слезы. В руках девушка продолжала нервно сжимать черную сумку со спасенными из дома вещами, так что побелели костяшки пальцев. – Я думала, что разобьюсь, но ты меня спас.

– А как по-другому, глупенькая моя? – стал успокаивать Барри подругу, умело скрывая дрожь в голосе. – Я же всегда рядом. Да и не неси чепухи, у тебя всего-то второй этаж, а не двадцать второй. Поэтому при падении на асфальт ты бы максимум сломала ногу.

– Всё равно мне было очень страшно, – девушка всхлипнула и достала из сумки носовой платок. – Так это были «Псы», да? Чего они хотели? Как они нас нашли?

– Я думаю, что зря мы сходили вчера к Джиллиан. Мы ничего нового от неё не узнали, так ещё и новых проблем приобрели.

Лидия шумно втянула воздух через ноздри, а потом рассказала другу о вчерашней ночной переписке с неизвестным недругом Камуи. Барри молча выслушал её, не предпринимая попыток упрекнуть девушку в том, что она открыла его электронный ящик без разрешения. Затем долго молчал, петляя в раздумьях по улицам утреннего города (опасался погони или «хвоста»), а потом серьезно произнес, вновь встретившись с подругой глазами в прямоугольном зеркале:

– Значит, так, – пробурчал он. – Сейчас мы не едем ко мне домой, там может быть засада, а отправимся в полицию. Там ты всё расскажешь дядям полицейским про взлом с нападением, а когда закончишь с показаниями, я отвезу тебя к родителям на побережье. Твоя мама с отчимом ведь живут недалеко от города? Ты не должна оставаться одна. А обратно в разгромленную квартиру я тебя не пущу – слишком опасно.

– А ты? – испугалась Бринг. – Поедешь на встречу с инкогнито? В одиночку? А вдруг это ловушка? Я знаю, что ты задумал. И мне не нравится эта затея.

Лидия всегда отличалась проницательностью, и юноше пришлось раскрыть ей свои карты.

– Солнце, я просто не хочу ещё раз подвергать тебя опасности, – убрав левую руку за кресло, Сноу дотянулся до запястья возлюбленной. – Ты не представляешь, как я сегодня за тебя перепугался. Твой прыжок с лоджии стоил мне тысячи нервных клеток. И я не хочу вновь испытывать это чувство. Мне будет легче, если ты будешь в окружении родных, а не рядом со мной в машине. Ведь им нужен я, а не ты. Я же попытался спрятать от них Леона. И если предстоящая встреча действительно окажется ловушкой, то я буду лишь счастлив, что в этот момент ты окажешься далеко от меня.

Девушка ненадолго задумалась, с отсутствующим видом рассматривая свои голые ноги.

– Я всё равно этого не одобряю, – буркнула она. – Но если это единственный выход, то придется действовать по твоему плану.

– Все пути назад отрезаны, – Барри закусил губу и опять свернул на перекрестке. – Если и искать помощь, то только у тех, кто был связан с «Псами» до нас. Вдвоем у нас с тобой столько же шансов против банды головорезов, сколько было и у Дайма. Нужна помощь. Только общими силами мы сможем вытащить Леона, пока ещё не поздно, а также прикрыть лавочку с дурью Камуи Мацуды. Они уже от нас не отстанут.

Бринг поникла под тяжестью груза, свалившегося на её плечи, и тут вдруг встрепенулась, словно что-то вспомнила. Её уже не волновали «Псы» и разгромленная квартира.

– Как я появлюсь в полицейском участке? Я же почти голая!

– Мне кажется, что они смогут подобрать тебе одежду, – растянулся Сноу в своей непосредственной и детской улыбке. – И я почему-то надеюсь, что она окажется полицейской. Тебе бы она подошла. Я никогда не встречался с девушками в форме.

Лидия смущенно засмеялась, и пареньку показалась, что от её смеха стало свободнее дышать.

* * *

Пока Лидия Бринг сидела в кабинете у седовласого инспектора полиции, Барри нашел телефон где-то в недрах одноэтажного здания, кишащего людьми в синей форме, и теперь названивал по отелям соседнего округа с целью связаться с Виолой Дайм. Он думал, что поиски матери Леона займут у него больше времени (ведь женщина могла и не уехать из города, как ей советовал сын), однако меньше чем через пятнадцать минут бархатный женский голос ему ответил, что пожилая леди с таким именем и похожей внешностью недавно сняла у них комнату. После этой новости Сноу задумался. Парень и не предполагал, что всё так сказочно сложится. Виола Дайм была жива. Уехала из города. Не стала пленницей «Псов», как Леон. Сначала он хотел, чтобы девушка-администратор соединила его с Виолой, но потом передумал и, извиняясь, попрощался с телефонисткой отеля.

Что бы он сказал матери Леона? С чего бы начал разговор? Юноша не знал, о чем разговаривать с пожилой женщиной. Расстраивать её пропажей единственного сына не хотелось, а новую информацию о «Псах» она навряд ли могла ему предоставить. Радовало лишь то – что с ней всё хорошо и эпидемия в виде бритоголовых уголовников до неё ещё не добралась.

Барри наслаждался горячей кружкой чая за столом в одном из коридоров полицейского участка, когда к нему незаметно подсел вчерашний знакомый Генри Вилсон с газетой в руках. Выглядел мужчина так же замученно, как и вчера, и синяки под его глазами только увеличились в размерах. Немытые волосы лежали соломой на его голове, а взгляд из-под сдвинутых бровей оставался тем же непроницаемым и холодным.

– Что тебя привело сюда на этот раз? – без приветствия начал полицейский, занимая место напротив Сноу. – Вы с подружкой всё-таки пришли писать заявление о пропаже друга?

В голосе человека скорее звучало раздражение, а не любопытство, но Барри всё равно решил рассказать ему правду.

– Нет, сержант, к нам с Бринг утром вломились неизвестные вооруженные парни и чуть нас не прикончили. Пришлось прыгать с лоджии. Хорошо, что их замыслы не удались. Наверняка это те же люди, что похитили нашего друга и последние дни грабят магазины и поджигают дома.

Полицейский Вилсон лениво потянулся, и где-то рядом за тонкой стенкой яростно затрезвонил телефон. Слова Барри его не удивили. Он отреагировал равнодушием, словно услышал что-то само собой разумеющееся.

– Час от часу не легче, – выдохнул голубоглазый мужчина. – А у нас вчера опять произошла серия ограблений. Немалые суммы покинули ювелирные магазины. И ещё под вечер, когда закатилось солнце, какая-то молодежь, что решила пообжиматься подальше от любопытных глаз в узком переулке, обнаружила очередной истерзанный труп. На этот раз жертвой оказалась старушка миссис Каин, и снова это сделал подозреваемый Леон Дайм. Экспертиза обнаружила его отпечатки. Наверное, он нарочно подкидывает обрывки своих фотографий к убитым. Может, таким образом напоминает им о мести. О том, за что отомстил. Я не знаю, но у этого парня что-то не так с головой. Фотография снова была измочена в крови покойной. Странный парень и очень глупый. Мы скоро его найдем. Я уверен в этом. Этими фотографиями он только выдает себя.

У Барри перехватило дыхание. Столько лжи и неправильных выводов в одной фразе он никогда ещё не слышал. Леон не мог никого убивать, потому что он пропал, а фотографии были украдены из его дома до того, как тот сгорел. «Псы» опять его подставили. Только вот полиция этого не знала. Насколько надо быть тупым, чтобы оставлять на месте преступления СВОИ фотографии с отпечатками пальцев? Чужие, наверное, было бы логичнее подкладывать, чтобы отвести от себя взор правосудия?

Мгновение Сноу смотрел себе в кружку с чаем, а потом отхлебнул один маленький глоток как ни в чем не бывало. От горячего напитка всё ещё струился пар, и через слабую дымку юноше показалось, что взгляд Генри Вилсона стал более гневным. И всё же мужчина больше не сказал ни слова. Просто встал из-за стола и ушел по делам. Скрылся в кабинете, где всё ещё, не умолкая, звонил телефон. «Вот кого можно назвать странным типом», – подумал про себя Барри, делая ещё глоток чая без сахара. И чего он хотел? Зачем рассказывал последние новости и свои подозрения? Ведь по коридору ежесекундно проходили люди в форме, но не один из них не решился подсесть к одинокому юноше, как это сделал Вилсон.

Сноу начал что-то подозревать в усталом и раздражительном Генри, но в конце коридора увидел Лидию с инспектором преклонных лет и сразу выскочил из-за стола, позабыв про чай. На плечи подруги был накинут полицейский пиджак. Может, он для всех и считался пиджаком, но на Бринг он смотрелся как платье – свисал до колен и закрывал края полупрозрачной ночнушки. На виду оставались лишь обнажённые голени девушки и огромные армейские ботинки на завязках, которые ей тоже выдали в участке.

Юноша подошел к задумчивому инспектору, чье лицо было испещрено множеством морщин, и мужчина заговорил первым.

– В общем, – по-старчески вздохнул он. – В квартиру вашей подруги направлены несколько патрулей. Описания преступников с ваших слов, Барри Реджиналд Сноу, мы записали и теперь будем разыскивать этих людей. Они пойдут под суд по всей строгости закона. Если ещё что-то узнаете, обязательно сообщите нам.

Барри кивнул, и Лидия молча взяла его за руку. Выглядела она уже немного спокойнее, но всё равно тревога читалась по её глазам.

Через пять минут парочка покинула участок и направилась к машине на стоянку. Лидия Бринг почему-то предпочла помолчать. Возможно, она думала о своей квартире, о том, как там всё придется восстанавливать, о предстоящей поездке к родителям или же просто где-то внутри себя понимала, что сегодня с Барри они видятся в последний раз перед очень сложными испытаниями, что ожидают их обоих.

В свете солнечных лучей они сели в машину, но завести мотор Барри не успел – у него в кармане заиграл мобильный телефон. Юноша снял трубку:

– Да?

– Это Саймон, – представился мальчишеский голос по ту сторону динамика. – Барри, ты знаешь, что вас с Леоном ожидает жуткий выговор вплоть до увольнения, если вы сейчас же не явитесь на работу?

Судорожно соображая, Сноу понял, что разговаривал сейчас с Саймоном Видши, ещё одним работником бара в кинотеатре.

– Я понял тебя, Саймон, но мы не можем сейчас выйти.

– Это ясное дело, – пробормотал рассерженный парень через различимый шум в фойе кинотеатра. – С утра к нам наведывалась полиция, искала Леона. Они сказали, что он кого-то убил. А потом пришли несколько бритоголовых мужиков и спрашивали уже про тебя. Леона, кстати, тоже упомянули. Ребята, я от вас ничего не требую, – Барри вдруг показалось, что в голосе собеседника послышалось сострадание. – Но во что вы влипли?

– Долгая история, Видши, – юноша повернул ключ зажигания, и «хонда» приветливо загудела. – Я скажу тебе одно: Леон ни в чем не виновен, а меня головорезы уличной банды ищут за чрезмерное любопытство.

– Ясно, – хмыкнул парень. – В любом случае, парни, я мысленно с вами. Если ещё кто-нибудь придет по ваши души, я тебе сообщу. И, Сноу, тебе лучше не являться сейчас в кинотеатр. Бритоголовые типы ещё здесь. Сидят за дальним столиком возле пятого зала и пьют пиво. Уже второе. В кино не собираются. Наверное, поджидают вас с Леоном. Мне пора, работа не ждет. Удачи тебе, – на этом Саймон отключился.

Барри повернулся к молчаливой Лидии, убирая телефон в карман. На девушке ещё висел громадный мужской пиджак, и на солнечном свете он переливался так же красиво, как и её глаза.

– Я люблю тебя, Лид, – нежно проворковал он, и его подруга заулыбалась. – Хоть мы и по уши в дерьме, но мы выберемся. Но почему-то я начинаю жалеть, что впутал тебя во всё это.

– Барри, я за тобой хоть в огонь, хоть в воду, – ещё шире заулыбалась девушка. – Мы пройдем всё до конца. Вместе. И по-другому быть не может.

Сноу выехал на проезжую часть с мыслью, что, возможно, всё так и будет. Ведь где-то же должна заканчиваться эта черная, сплошная полоса.

 

Глава 4

Какие-то тени. Безликие люди. Все без имен и прошлого. Одетые в одинаковое. Бредут в никуда. Под ногами пропасть, а в небе пустота. Я шел среди толпы, съёжившись от холода. Ноги просто несли меня вдаль, как и всех остальных. Их здесь были тысячи, миллионы. Тысячи миллионов сбились в огромное бездумное стадо, что шагало по одной линии, не соображая, куда и зачем. На ощупь, без света и тепла. Без ориентиров и намеков. Без ограничений. Я был как все. Шагал как все, не выбиваясь из общей массы. Словно был частью огромного и слаженного механизма. Вечного двигателя, что работал от синхронных шагов необъятной толпы. Стучащих как сердце.

Я шел, растворялся, забывался, держа один и тот же ритм, как вдруг уперся во что-то твердое и необъятное, посмотрел наверх, но не увидел ничего, кроме темноты. А потом последовал удар. Ещё один, другой, третий. Я упал на колени, но они продолжались. В живот, в голову, в грудь, в печень. И с каждым разом всё сильнее. А безликие тени так и проходили мимо, огибая, изворачиваясь, не обращая никакого внимания. Я согнулся на земле от боли, но болезненные удары становились более интенсивными. Ломались кости, шла кровь. Я кричал немым воплем, как раненый зверь. Отбивался. Умирал. Зная, что ждать помощи в этом месте было неоткуда. Нестерпимая боль сменилась настоящей агонией…

И тогда я открыл глаза.

Всё оказалось страшным сном. Только уж очень правдоподобным. Стоило мне очнуться, как во рту пропал ощутимый, чуть металлический вкус крови, а боль сломанных костей и вовсе перестала о себе напоминать. Я был свободен от этого кошмара и просто радовался тому, что могу безболезненно вдыхать и выдыхать воздух, слушая, как смиренно унимается сердцебиение.

Всё было хорошо до тех пор, пока логика мне не подсказала, что я лежу на холодном каменном полу лицом вниз. А постепенно с этим ко мне начали возвращаться и воспоминания, тревоги, переживания. Я вспомнил про свой сгоревший дом, про Джиллиан и свою мать, про «Цепных Псов» и события прошедших двадцати четырёх часов. Сразу стало тяжко на душе. Печаль и напряжение перебивали противоречивые чувства, мне просто хотелось понять, что на самом деле произошло.

Я попытался подняться с пола, облокотившись на руки, но понял, что они были крепко связаны. В буквальном смысле этого слова. Тугая и грубая веревка затягивала запястья за спиной, сильно натирая кожу. Я старался как-то протиснуть руку сквозь петли, но это мне никак не помогло. Руки были намертво закреплены несколькими узлами, и чтобы выбраться из них, мне нужна была помощь извне.

Греша на «Цепных Псов», я перевернулся на спину и сел, в очередном приступе паники высматривая в полумраке парней в серых футболках. Но, к моему удивлению, вместо них я увидел молчаливую и измученную Изабелл Санчес. Она сидела в метре от меня с поникшей головой и, кажется, даже не заметила, что я очнулся. Её руки также крепко связали сзади, а одежда показалась мне очень потрепанной и грязной, будто её силой волокли по земле. Мне стало её жалко: на открытых частях тела виднелись четко выраженные ссадины, синяки, ушибы, а спутанные длинные волосы и вовсе превратились в дреды из-за налипшей на них грязи (или даже запекшейся крови). Я чуть наклонился, чтобы рассмотреть её лицо, спрятанное под нависшими темными прядями: глаза были закрыты. Не знаю, спала она или притворялась спящей, но меня это жуть как напугало. А вдруг она не спящая, а мертвая? Её побитый вид и бледная кожа не давали мне покоя. Она выглядела как мраморная кукла, как статуя. И не подавала явных признаков жизни. Я даже не видел, как она дышала.

Беспокоясь за девушку, я кое-как подполз к ней и несильно боднул в плечо. Она не пошевелилась, но я точно услышал вздох и ощутил лбом её тепло. Она была жива, хоть и выглядела как размазанный по подошве ботинка червяк. Девушка просто спала, так же как и я несколько минут назад. Я был искренне рад этому.

Убедившись, что с девушкой всё в порядке, я озадаченно огляделся по сторонам. Эту комнату я видел впервые. Да что там говорить, я понятия не имел, где сейчас находился: окна оказались плотно занавешены светонепроницаемыми темными шторами, за спиной пустовал старый камин, а сама комната выглядела как номер в типичном отеле прошлого века. Я плохо видел в созданной занавесками темноте, но на стенах, кажется, висело множество рукописных картин, где-то по левую руку торчал широкий шкаф с «прихожей», а возле нас с Иззи полукругом стояли диваны и кресла. Мы сидели с ней ровно посреди комнаты, между камином и антикварной мебелью.

Я поморщился в непонимании, нехотя вдыхая пыльный и затхлый воздух непроветриваемого помещения.

Как я оказался здесь? Кто меня приволок? Почему здесь Изабелл? Почему у нас с ней связаны руки? Кто их связал? Зачем мы здесь? Что нужно тем, кто нас похитил? Как отсюда выбраться? Где то чудище, что я видел в доме у Барри?

Я не мог ответить ни на один вопрос. Создавалось ощущение, будто я на некоторое время выпал из жизни. Я не помнил ничего, что случилось после появления страшного монстра из темноты. Всё как в тумане: чудище, страшный сон, дом и Иззи. Всё. Никаких связующих нитей. Что происходило со мной, когда я спал? Когда я успел уснуть? Почему я не проснулся, когда мне связывали руки? Ответа не существовало. Мне оставалось лишь гадать над тем, что было и будет дальше, а тем временем я почувствовал, как по спине пополз холодок, и тут же дернулся из-за неприятных ощущений. В комнате снова начало что-то происходить. Прямо как тогда, в доме Барри. В воздухе словно повисло поле статического электричества. Я чувствовал это неведомое напряжение своим телом, но не понимал почему. И от чего. С каждым новым мгновением невидимый груз на плечах становился всё тяжелее, пытаясь придавить меня к земле. Всё происходило с точностью как тогда, но за исключением одного – я больше не боялся. Зачем мне бояться, если я уже связанный пленник без права выбора и последнего предсмертного желания?

Ещё минута, и стены исчезли за медленно подползающей тьмой. Она была неотступна. Коварная, беспощадная и необъятная. Обступала меня со всех сторон и заворачивала в свою сущность картины, предметы, потолок и окна, весь остальной мир… Чье-то незримое присутствие явно ощущалось в этой непроглядной мгле, а потом я неожиданно услышал тихий жалобный писк – это была Иззи, только что пришедшая в себя. Я переглянулся с напуганной девушкой, стараясь придать ей уверенности, но меня самого незаметно начал бить нервный озноб как от предчувствия предстоящей встречи с тварью, так и от страха перед неизвестностью. Мы с Изабелл были беспомощны как новорожденные котята перед существом, что таилось в темноте.

Через несколько секунд темнота поглотила всё, сильно охладив температуру комнаты. Она окружила нас с Иззи чернеющим сводом, и тогда из пустоты раздался низкий незнакомый мне голос:

– Как долго мне надо гоняться за вами, глупцы?

Тьма за антикварной мебелью мало-помалу начала рассеиваться, и из нее постепенно соткалась отчетливая фигура мужчины, которую, мне чудилось, я видел давным-давно, в другой жизни, на пороге кухни «Убежища».

Я напряженно прикусил язык, ощущая что-то неприятное в животе, а девушка же не подала больше ни единого звука и затаилась как мышь. Нашему взору сквозь вьющуюся дымку представился настоящий великан: чуть ли не под два метра ростом, широкоплечий и с гордой осанкой. Кожа бледная, почти белая, а его длинные нечёсаные волосы сосульками свисали почти до самой груди. В его внешности присутствовало что-то монгольское. Наверное, всему виной был его выпирающий широкий лоб с чуть приподнятыми густыми бровями и глубоко посажанные черные глаза.

Глаза… Как только я встретился с мужчиной взглядом, меня бросило то ли в жар, то ли в холод. Мне захотелось бежать отсюда. Спрятаться. Укрыться под землей. Лишь бы не видеть этих черных дыр, порождающих мир хаоса и безумия.

На мгновение взгляд существа задержался на мне, а потом со всей злобой и гневом, не мигая, уставился на Иззи. Я не понимал, как она сдержалась от того, чтобы не закричать от ужаса. Украдкой глянул на неё – изувеченное ссадинами лицо стало подобно камню, не выражающее ни страха, ни растерянности. Только холод и безразличие читалось в её остекленевшем взгляде. Она держалась как истинный боец, хотя я знал, что внутри она оставалась так же напугана, как и раньше.

Мужчина почти беззвучно фыркнул и медленно присел на кресло напротив нас, продолжая следить за каждым нашим движением. Одет он был во что-то черное… Ряса? Плащ? Одеяние? Я не знал, как можно было назвать его странную одежду, скрывавшую всё тело, но в этот момент мне было вообще не до этого. Я пытался сконцентрироваться хоть на чем-нибудь, но вместо этого мысли беспорядочно путались в голове от вида незнакомца. Терялись, убегали. А он же безмолвно изучал нас с Иззи, сложив замком мужицкие страшные руки в вульгарных перстнях.

После долгого и изнемогающего молчания я не выдержал и выдал первую невзрачную мысль, что пришла ко мне на ум.

– Ты вампир? – сильно запинаясь, выдавил я, снова почувствовав на себе изничтожающий взгляд незнакомца.

– Ты совсем глупый, мальчишка? – его нахмурившиеся брови чуть ли не сошлись в одну линию из-за недовольства. – Если бы они существовали, ваше общество погибло бы ещё сотни лет назад, как и весь остальной свет. Ты видишь у меня выступающие клыки?

– Нет.

– Тогда не трать мое время на пустые разговоры, – нетерпеливо отмахнулся он.

Я не стал отступать и продолжил атаку вопросами, хоть язык от страха меня и не слушался.

– Тогда кто ты, если не вампир? – спросил я таким же неуверенным голосом, путаясь в словах.

– Мое имя Велисар, – через несколько секунд размышлений, раздражаясь, ответил незнакомец. – И я здесь не для того, чтобы отвечать на твои дурацкие вопросы.

– А я тогда здесь для чего? – с вызовом произнес я и тут же пожалел об этом, ожидая, что существо сейчас разозлится и порвет меня в клочья за содеянную дерзость. Но вместо этого Велисар просто вздернул подбородок и заставил ещё раз посмотреть ему в глаза, ещё более безумные, чем прежде. Зрачки стали напоминать мне два бездонных колодца, а на лице его впервые появилась легкая, еле заметная улыбка. Но не та улыбка, что изо дня в день бывает у меня или других людей. Она была кровожадная, холодная и почти насмешливая. А в созданной темноте и вовсе напомнила хищный оскал.

– Я и сам не знаю, зачем ты здесь, – спокойно заметил мужчина, продолжая «улыбаться». – Мне сказали найти тебя, я и нашел. Притащил сюда. А так по большому счету ты мне вообще не нужен, – Велисар резко перевел ужасающий взгляд на Изабелл. – Мне нужна она. У нас с ней договор.

– Договор? – испугался я, сделав в голове очень неожиданный вывод. – То есть ты демон из ада и пришел за ней? Вот почему она так боялась? – я мелком оглянулся на девушку и увидел, как она смиренно и неподвижно смотрела в пол, полностью погрузившись в свои мысли. И лишь изредка позволяла себе моргать, продолжая глядеть в одну точку у своих коленей.

Мне стало её жалко. Я мог догадаться, что сейчас за буря из шока, страха и сомнений пожирает её душу, так как мне самому было, мягко говоря, не по себе от происходящего: живая неестественная темнота, холод, связанные руки, существо, которое материализуется из воздуха… У меня от страха всё давно пересохло во рту. Четыре дня назад я бы никогда не поверил, что всё это может происходить по настоящему, а не в кино, и главное, я бы ни за что даже бы не подумал, что всё это случится именно со мной. С тем, кто никогда не интересовался подобными вещами и обходил сверхъестественное стороной.

Мужчина в черном одеянии издал звук, похожий на рык раздражения.

– Ты видишь у меня рога и копыта, юноша? – злобно прохрипел он. – Или ты действительно слепой?

– Я просто пытаюсь понять, что вообще происходит, – незамедлительно ответил я, ощущая, что чудовище-Велисар уже еле сдерживает гнев.

Наступила очередная продолжительная пауза, нарушаемая только моим тяжелым дыханием.

– Мы не добро и не зло, – совершенно неожиданно произнес обозленный собеседник, меняясь в лице. – Не темные и не светлые. Мы те, кто мы есть. Мы защитники, молчаливые наблюдатели, хранители заветных врат, искусители и мнимый голос совести. Мы следим за тем, чтобы цепь времени никогда не нарушалась. Чтобы всё происходило так, как должно быть. И исправляем по возможности, если кто-то извне пытается изменить порядок грядущих событий. Тебе ясно, мальчик? – обратилось страшное существо ко мне. – Я не вампир. Я не демон. Я не оборотень или кто-либо ещё. Поэтому хватит своих глупых выводов, – он на секунду задумался. – А наш с Изабелл договор тебя не касается. Это не твое дело.

– Тогда, получается, ты ангел-хранитель, – прошептал я для самого себя, и Велисар тут же треснул кулаком по деревянному подлокотнику кресла.

– Ангел?! – сорвался он на крик. – Ты совсем полоумный?! Ты видишь у меня крылья и нимб над головой?! – мужчина в приступе ярости вновь ударил по подлокотнику кресла, и все мои внутренности в момент съежились в клубок. – Никогда не сравнивай меня с этими существами! Никогда! И молись, чтобы они не прорвались в ваш мир так же, как и мы! – он перевел дух. – Они ещё более кровожадны, чем ваши вампиры из сказок! Они ненавидят весь ваш земной род и постараются всех уничтожить, потому что они очень любят Бога, а большинство из вас перестало ставить его как своего Создателя и Спасителя! Они бесятся, что он любит вас больше, чем их! И это порождает в них ненависть!

Я зажмурился, когда собеседник начал кричать, и только сейчас, когда его грозный голос затих в тишине, боязливо открыл глаза. Велисар свирепо изучал мое лицо, сильно нахмурив брови. Одновременно в его взгляде читалось и смятение, и злость, будто бы он сам от себя не ожидал такого выброса эмоций. Я затих как маленький зверек при виде крылатого хищника, не зная, какие сюрпризы ещё может предоставить нам с Иззи это странное существо.

Я снова посмотрел на девушку и удивился тому, что больше она не игнорировала происходящее, а растерянно смотрела прямо на меня, требуя взглядом то ли помощи, то ли защиты. Я не совсем понимал, что она хотела мне поведать таким способом, а темнота тем временем постепенно начала рассеиваться. Стала оседать на каменном полу, словно пыль. Сквозь неё я уже мог видеть противоположную стену комнаты с занавешенными окнами, а также картины и прочую мебель. Но вот Велисар так и оставался видимым, опасным и очень даже осязаемым. Мне показалось это неправильным. Ведь он должен был пропасть вместе с тьмой. Сейчас он стал казаться мне не сверхъестественным существом, а обычным человеком, только очень бледным и страшным.

Мужчина облокотился на спинку кресла и устало потер виски.

– Ты мне наскучил, – сердито бросил он. – Надо было тебе ещё рот заклеить. Почему я раньше об этом не подумал?

– Почему у нас связаны руки? – вдруг подала голос Иззи, и наши взоры с существом из темноты устремились к ней. Она до сих пор была всё так же напугана, но не настолько, чтобы вновь замыкаться в себе.

– Потому что так меньше вероятность вашего побега, – холодно заявил Велисар. – Я не хочу потом тратить время на ваши поиски и поимку. Мне надоело. Я слишком устал, – тут его глаза сузились в маленькие злобные щелки. – Да, Изабелл. Я здесь, я настоящий. Что теперь? Зачем было нужно так долго бегать от меня?

Девушка ничего не ответила и лишь сжала губы в узкую полоску. А я же терялся в догадках, как Иззи Санчес была связана с этим существом и что между ними происходит. И вообще пытался понять, где она его смогла такого найти, не демона и не ангела. И уж тем более не вампира.

– Кто-нибудь, – выдохнул мужчина, прикрыв глаза страшной рукой в кольцах. – Заберите отсюда мальчишку. Я хочу поговорить с подопечной один на один.

Не прошло и секунды, как у меня за спиной беззвучно появился ещё один человек. Он схватил меня за капюшон, поднял на ноги и пинками стал выталкивать в сторону занавешенных окон. Я не сумел его разглядеть, но успел задать самый интересующий меня вопрос Велисару, пока меня вели в сторону темного дверного проема в углу комнаты:

– Ты… Ты убьешь нас?

– А ты хочешь этого? – прогремел бесстрастный голос за моей спиной. – Могу начать прямо сейчас. Мне сначала вырвать тебе язык или оторвать голову? Как думаешь?

Ответить я ничего не успел, так как возникший из ниоткуда незнакомец уже вытолкал меня в коридор и закрыл за нами дверь, оставляя Изабелл лицом к лицу с её кошмаром. Мне очень не хотелось оставлять её там одну с паранормальным типом, но сопротивляться я не мог. У меня просто не оставалось выбора. Тем более в неосвещенном коридоре, по которому меня куда-то вели, рука неизвестного мне человека всё равно держала меня за капюшон и не давала вырваться.

Как только мы остановились, незнакомец со всей жестокостью отбросил меня. Я понял, что за мной стена, как только навалился на неё, не выдержав сильного толчка в бок. Находиться в кромешной темноте становилось невыносимо. Я не видел ничего. Вообще ничего. Даже своего носа. Я открывал глаза, закрывал, но картинка нисколько не изменялась. Одна чернота. Мне было известно лишь то, что человек, который притащил меня сюда, был где-то рядом, так как я отчетливо слышал его сиплое дыхание.

– Почему всё это происходит? – испуганно спросил я, вжимаясь в стену.

Тишина в ответ. Полная. Больше я не слышал даже чужого дыхания, лишь свое собственное.

– Почему я здесь?

Вновь тишина.

– Ответь! – разозлился я. – Я знаю, что ты здесь! Стоишь совсем рядом!

Ничего. Только эхо моего крика ударило по ушам.

И тут надо мной загорелась лампочка. Настолько яркая, что вообразить было нельзя. Она прогнала тени по углам и беспощадно ударила по глазам. На мгновение я будто ослеп. Слезы хлынули из уязвленных глаз, а я сам чуть не потерял равновесие от неожиданности.

Спустя несколько секунд я смог разглядеть дощатый пол, пурпурные обои с узором, несколько дверей по разным сторонам небольшого коридора и светловолосую женщину лет тридцати хрупкого телосложения в одежде прошлого тысячелетия. А если точнее, то в сером средневековом платье с затянутым поверх корсетом. Женщина была хмура как туча, фигуриста и столь же бледна, как Велисар. Она не сводила с меня своих голубых глаз, выдерживая на лице гримасу отвращения. Она не показалась мне страшной, как её друг в черном одеянии, но я ощущал, что она столь же опасна и, возможно, агрессивна.

Я попытался сделать шаг от стены, но женщина тряхнула головой и резко высунула руку с небольшим кинжалом из широкого рукава платья, что явно говорило мне стоять на месте и не двигаться. Я был поражен до глубины души и до сих пор не мог поверить, что всё происходит со мной. В голове даже стали появляться мысли, например: «Кто все эти люди?», «Как они здесь оказались?» и «Из какого цирка сбежали?» Я смотрел на эту девушку из фильма про Робин Гуда и понимал, как неестественно она выглядела на фоне бумажных обоев двадцать первого века и остальной современной мебели. Это выглядело дико и одновременно смешно. Но я не смеялся, так как леди из средневековья дырявила меня своими злобными ледяными глазами, держа кинжал наготове.

– Кто ты? – прошипел я, не позволяя себе делать никаких резких движений. – Откуда вы все взялись?

– Мы были здесь с самого начала, – с нескрываемой злобой пояснила незнакомка. – Только раньше мы не могли так просто ступать на эту землю и обретать плоть.

– А зачем я вам нужен? Что я здесь делаю?

– Тебя хотел видеть один из вас, – безразлично ответила она. – И ты будешь здесь, пока мы не решим, что с тобой делать.

– Зачем со мной что-то делать? – удивился я, ощущая застревающий ком в горле из-за нехороших предчувствий.

Женщина сверкнула глазами, продолжая держать кинжал наготове.

– Ты непосвященный, – скривилась она, словно произнесла что-то очень ругательное и непристойное. – А непосвященные не должны про нас знать. Так же, как и все остальные смертные. Иначе это нарушит баланс.

– И чего мне ожидать?

– Ожидать? – незнакомка крепко задумалась. – Это не ко мне вопросы. А к самым старшим из нас.

– А как мне их найти, чтобы хоть что-то узнать?

– С одним из них ты уже разговаривал, – заявила женщина, убирая кинжал из виду. – Только без шуток, парень. Хоть одно резкое движение, и это будут последние минуты твоей жизни. Вижу, ты не настолько глуп, чтобы кидаться на лезвие.

Я, соглашаясь, кивнул. И на лице светловолосой леди появилось некое подобие легкой улыбки, только не очень дружелюбной. Но когда она улыбнулась, я понял, что с ней можно найти общий язык и точки соприкосновения. Мне нравилось, что она так легко шла на контакт и поддерживала разговор, а не кидалась оскорблениями и открытой неприязнью, как Велисар, стараясь задеть тебя каждой новой фразой. Может, женщина и не назвала своего имени, но понравилась она мне гораздо больше, чем её товарищ-великан. В отличие от него она была адекватной.

– Ты можешь развязать руки? – наивно попросил я, надеясь на сотрудничество с её стороны. – Не бойся, я никуда не убегу. Я останусь в этом коридоре. Даю слово.

– С какой стати мне это делать? – изумилась собеседница, изгибая брови. – По-твоему, я такая глупая? Нет. Такие фокусы у тебя не пройдут.

– Прошу, – продолжил настаивать я, добиваясь доверия. – У меня затекли руки. Запястья ужасно болят. А ещё я очень хочу курить. Ты не можешь мне помочь?

– Я не буду ничего делать, – твердо сказала она, прислоняясь спиной к пурпурной стене. – Жди, пока кто-то из старших ни придет за тобой. Без их ведома я не имею права что-то решать и тем более развязывать тебя.

– Ладно, – смирился я.

И тут в дальнем углу коридора с треском распахнулась дверь. Я тут же обернулся и увидел, как из темноты, вьющейся в воздухе как дымка, быстрым шагом вышла Изабелл, обеспокоенно потирая свои развязанные запястья. Даже не удостоив нас с леди из средневековья взглядом, она пронеслась мимо и скрылась в противоположном конце коридора за ещё одной дверью, громко стукнув ей о стену.

Я удивился: «И это всё?»

Как только девушка исчезла в темном дверном проеме, меня на мгновение проняла злость. Я не мог понять её безразличия. Почему она прошла мимо? Почему не объяснила, что происходит? Почему оставила меня одного с завязанными руками? Очередные вопросы начали грызть мой разум, как тут невесть откуда возник Велисар и, встав возле светловолосой леди, выпрямился во весь свой богатырский рост. В свете искусственного освещения он показался мне ещё страшнее, чем в темноте: слишком странный, вытянутый тип лица, четко выраженные скулы, безумные глаза, заросший щетиной подбородок. Я никогда не видел похожих на него людей. Никогда. Даже на рисунках детских книг-страшилок или же на страницах учебников истории. В нем было что-то дикое, неестественное, нереальное. И это очень пугало.

Я уже успел привыкнуть к внезапным появлениям людей из воздуха и поэтому отреагировал на визит Велисара лишь озадаченным, чуть испуганным взглядом. Он возник возле нас неожиданно. Не открывая никаких дверей. Будто сам был воздухом.

– Отпусти мальчишку, Элион, – равнодушно произнес мужчина, обращаясь к моей сопровождающей. – Он всё равно не сможет выбраться из этого дома. Пускай отдыхает, пока мы даем ему возможность.

Без слов белокурая женщина подошла ко мне и перерезала веревки на запястьях. Я был свободен, но это не очень разрешило мои проблемы. Я всё равно не знал, где я и что вокруг происходит. Это сбивало с толку.

Я потер чуть окровавленные запястья:

– Мне можно идти?

– Да, – кивнул Велисар. – Только запомни, что ты сейчас в нашей власти.

– Ага, – помрачнел я и спокойно пошел в сторону, где пропала Изабелл. На данный момент она оставалась единственным человеком, который хоть как-то может пролить свет на происходящее. Я жаждал ответов на многие вопросы и думал, как бы ничего не забыть до скорой с ней встречи. Голова гудела, а тело ломило от усталости. Руки словно не принадлежали мне, и казалось, что я не спал уже трое суток. Болел синяк на лице, бок, куда зарядил Камуи, болели стершиеся от веревки запястья. По идее, я должен был чувствовать себя несчастным, но боевой дух продолжал поддерживать во мне силы, несмотря ни на что. Правда, я не совсем понимал, откуда он взялся.

Встав на пороге темной комнаты, я оглянулся назад и без удивления отметил, что Велисар с Элион уже беззвучно испарились, оставив меня одного. Они оказались предсказуемы, а подобная мистика меня больше не впечатляла.

Я проследовал по огромной комнате практически на ощупь. Свет из коридора мало что освещал в новом для меня помещении. Я ничего не видел перед собой и лишь знал, что в этой комнате есть лестница. И только тогда, когда я несколько раз споткнулся об одни и те же ступени в поисках выключателя света, у противоположной стены от коридора открылась очередная дверь. В ореоле десятка светящихся ламп женственный силуэт поманил меня к себе, и в возникшей перед собой девушке я узнал Изабелл Санчес. Пройдя за ней следом, я оказался в ярко освещенной кухне, выполненной полностью в бело-желтых тонах. Здесь всё выглядело гораздо чище, чем в комнате с камином, и вместо затхлого воздуха, витающего по всему дому, меня поприветствовал благородный аромат кофе, буквально опьяняющий своей сладостью.

Ощутив сильное чувство голода, я подошел к вытянутому белому столу, где Изабелл уже успела присесть и склониться над кружкой горячего кофе.

– Может, ты хочешь мне что-то рассказать? – спросил я, без приглашения присаживаясь напротив девушки.

Иззи тяжело вздохнула, поднимая на меня тяжелый взгляд уставших карих глаз:

– Кофе с пряниками будешь?

* * *

– Ничего не понял, – разочарованно сокрушился я, допивая уже третью кружку сладкого кофе. – Давай по порядку. Ещё раз. И помедленнее, со всеми деталями, которые только можешь вспомнить.

Девушка промолчала и поставила свой кофе на подоконник возле себя, вглядываясь в молчаливые уличные пейзажи. За окном воцарилась ночь, и лишь изредка проезжающие мимо автомобили освещали заросшую тропинку перед домом и рядом стоящие двухэтажные здания. Судя по расположению блеклой луны и светлеющей полоски над горизонтом, я понимал, что дело уже близилось к утру.

– Что именно тебя интересует? – устало спросила Изабелл, продолжая стоять ко мне спиной.

– Всё.

Мне было нечего ей сказать, кроме этого слова. Единственное, что я понял из её бессвязного рассказа, так это то, что все сверхъестественные твари появились здесь по её вине и что мы сейчас находились в доме, в котором уже несколько месяцев никто не жил. Из-за усталости и недосыпа девушка туго соображала. Впрочем, так же, как и я. Она не могла донести до меня нужной информации, а я не мог ничего воспринять и переварить в своей голове. Нас обоих очень клонило в сон. Но я не мог спать и поэтому через силу заставлял себя пить кофе. А всё потому, что я не чувствовал себя в безопасности. Интересно, а как бы кто-нибудь другой поступил на моем месте, зная, что в этом доме люди, возможно, даже вооруженные, материализуются из пустоты, создавая при этом вокруг себя облака из темной осязаемой материи? Как только я думал об этом, меня начинало колотить.

Иззи развернулась ко мне:

– Я же уже тебе всё рассказала. Дважды. Сколько можно?

– Давай ещё раз, и я от тебя отстану, – я осушил кружку до последней капли и теперь взглянул девушке прямо в глаза. Секунды две она колебалась в неведенье, но потом ответила мне легким кивком головы. Я собрал вместе остатки рассудка и собрался слушать.

– Ну, в общем, – неуверенно начала Иззи. – Все эти существа, с которыми ты уже успел познакомиться, здесь только по моей вине. Я что-то напутала, начудила, и теперь они обрели способность напрямую влиять на наш мир. Но этого не должно было произойти. Всё пошло не так, как планировалось. Черт! – жалобно выругалась она. – Если бы не я, то всего этого можно было бы избежать! И всё из-за какой-то малюсенькой ошибки!

– Тише, – я попытался успокоить девушку, замечая предательский блеск слез в её глазах. – Расскажи мне подробнее про этих существ. Кто они? Где ты их нашла? И каким чудом ты смогла впустить их в реальный мир? Это же абсурд! Я никогда не верил, что такое возможно! Они все мертвецы, да? Души, которым не найти покоя после смерти? Я где-то читал о чем-то подобном…

Мои выводы ей не пригодились.

– Нет, они не мертвецы, – покачала собеседница головой. – Они скорее творцы не зависящих от нас событий. Ты, наверное, не понаслышке знаком с такими моментами, когда все планы рушатся в один миг из-за навалившихся на голову обстоятельств? Так вот, это всё они. Это их работа. Они направляют каждого человека по нужному пути и помогают своими подсказками сделать ему выбор. А к какому выбору они будут подталкивать беднягу, это уже только их личное дело. Потому что всё должно быть так, как должно быть. Ещё в древности говорили, что все случайные встречи не случайны, а все происходящие в жизни события это либо наказание за что-то, либо награда свыше, – девушка вновь повернулась лицом к окну, спрятав свой погрустневший взгляд. – Но из-за меня эти существа обрели телесную оболочку и теперь способны напрямую влиять на любые события. Это всё из-за моей невнимательности. А таких существ тысячи, миллионы… Больше, чем живых людей. И все они разбрелись по нашей планете в поисках родственников или родных домов, – она напряженно вздохнула. – Они же все были когда-то людьми, такими же как мы – обывателями. Лишь проживали в разные эпохи и времена. И большинство из них стало такими даже не по свой воле, а из-за чувства сострадания, самопожертвования и любви, ради близких людей. Это трудно объяснить, Леон, ты не сможешь понять всей их сути так скоро. На это требуется время.

– Ладно, – отрешенно отозвался я. – И как же ты с ними «познакомилась»?

– Она медиум, – мгновенно пробасил мужской голос за моей спиной, заставляя от неожиданности дернуться на месте. – Причем один из самых сильных за последние триста или четыреста лет.

Я даже не стал оборачиваться, зная, что где-то рядом без предупреждения снова материализовался Велисар.

– Ты умеешь являться без темноты и холода? – не подумав, раздраженно бросил я ему через плечо.

Он издевательски ухмыльнулся:

– Да. Умею.

– А зачем было раньше напускать этот туман при появлении?

– Ну мне же надо как-то производить первое впечатление.

Тут Велисар гадко рассмеялся, заливаясь недобрым гоготом, а я же просто стиснул пустую кружку в запотевших ладонях и нецензурно выругался во весь голос. Он был мне противен. Я хотел запустить в него той самой кружкой, но сдерживался, так как не знал, как он отреагирует на мой поступок. Я поежился на стуле, ощущая на себе его тяжелый взгляд, а девушка так больше не произнесла ни слова, просто вглядываясь в окно, игнорируя незваного гостя. Кажется, я теперь понял, почему она посреди разговора вдруг решила отвернуться от меня – заметила его и спряталась. И я бы на её месте сделал точно так же.

– Медиум? – повторил я, обращаясь к Иззи, как только хохот Велисара затих. – Как это? То есть ты можешь общаться с миром мертвых? Я всегда думал, что медиумы это такие же шарлатаны, как и экстрасенсы, которых показывают по телевизору.

– Грань между мирами не столь крепка, как кажется, – подала голос Изабелл. – Я видела этих существ ещё когда они не имели телесной оболочки. С самого раннего детства. Они являлись мне либо в виде прозрачных человеческих силуэтов, или же еле заметными сгустками энергии над головами прохожих. Никто их не видел, но зато всё видела я. И они знали, что я вижу их. Так они и пошли на контакт, – в её голове послышалась боль.

И здесь до меня дошло – она изначально не была такая, как все, и просто не могла стать «нормальной» по своей природе. Я на своей шкуре знал, что такое отличаться от остальных и оставаться вечно в одиночестве, и прекрасно её понимал. Я просто рос без отца, в бедности, не имея того, что ежедневно получали мои сверстники, как бы мама ни старалась, а Изабелл же жила с теми способностями, которые не были даны никому. Иззи видела то, что люди считали мифом или мистикой, сказками. И так с самого начала жизни. И наверняка она ничего не рассказывала взрослым. А если и рассказывала, то потом её точно водили к психотерапевту.

Несмотря на мой раздутый скептицизм, я верил каждому её слову. Ведь одних людей, возникающих из воздуха, мне вполне хватило для подтверждения, что за гранью реальности есть что-то ещё, что жизнь со смертью не кончается.

Я снова ощутил болезненный укол жалости к этой девушке, но не стал показывать виду из-за Велисара, что так и стоял в дверях ярко освещённой кухни. Кажется, я постепенно стал разбираться в хронике событий прошлого: Изабелл видела этих существ, общалась с ними – так встретила Велисара, а потом… Заключила договор? Какой? О чем можно договариваться с теми, кто уже умер? Зачем это нужно? И почему именно он?

Глухие шаги по кафельному полу заставили меня отвлечься от размышлений. Мужчина-великан преодолел световой барьер люминесцентных ламп у входа и теперь встал возле белого стола рядом со мной. Я нехотя повернул к нему голову, опасаясь очередной порции издевательств, перемешанных с сарказмом, но увидел, что ему было совсем не до меня. Он в упор пялился на спину Иззи. Хищно. Жадно. Злобно. Голодно и высокомерно. Меня вовсе не воодушевил его взгляд – от него мгновенно леденела душа. Что между ними за конфликт? Что ему от неё надо? Почему?

Воздух начал накаляться от напряжения, и Велисар вежливо произнес:

– Изабелл, прошу, называй нас Хранителями Судеб. Так будет более корректно.

Опять повисло настораживающее молчание. Темноглазый монстр всё ждал ответа девушки, но та через секунду-другую рывком отстранилась от окна и продефилировала мимо нас с Хранителем, полностью игнорируя его присутствие.

– Спокойной ночи, Леон, – произнесла она, застыв в темном дверном проеме. – Располагайся в любой из комнат. Нам здесь ничего не угрожает. Если будешь меня искать, я живу в комнате на втором этаже в самом конце коридора. Будут вопросы – заходи. А я, позволь, удалюсь в душ, – с этими словами она скрылась во мраке комнаты с лестницей и щелчком рычажка на стене зажгла там свет.

Её равнодушный, почти бесстрастный голос оставил нехороший осадок.

Минуту Велисар изучающим взглядом осматривал расцветшую прихожую, слушая удаляющиеся шаги девушки, а потом вдруг похлопал меня по плечу своей огромной клешней.

– Посмотри на это, парень, – сказал он и указал свободной рукой в сторону двери, где пропала Иззи.

Нехотя я повиновался, мне нечего было ему возразить. Медленно повернувшись на стуле, всё ещё ощущая через кофту прикосновение его вполне человеческой руки, я увидел у входа на кухню свой рюкзак с небрежно закинутыми туда вещами и гитару в чехле. Я был поражен. Ладно, рюкзак и вещи, которые остались в «Убежище» Барри, это можно было понять – Велисар вернулся туда и всё забрал. А вот увидеть гитару я больше не надеялся. Ведь мой дом сгорел, и я думал, что она тоже погибла в огне.

Непонимающе я посмотрел на Хранителя Судеб:

– Откуда это?

– Вещи я собрал в том доме, где нашел тебя, – подтвердил догадку мужчина, убирая руку с моего плеча. – А вот музыкальный инструмент я достал у одного страшного типа, что живет в сарае за городом. Я подумал, что гитара нужна тебе больше, чем ему. Он всё равно не умеет на ней играть.

– У какого типа? – угрюмо спросил я.

– Он ещё очень любит музыку, – незатейливо пояснил Велисар.

– Алекс? «Цепной Пес»? – вдруг вспомнилось мне, и по коже будто проползли пауки.

Откуда у него моя гитара? Они были в моем доме? Зачем? Почему?

– Они не так просто сожгли твой дом, – грустно улыбнулся мужчина. – Они его ещё и обнесли. Я там был и всё видел.

– Понятно, – я устало приложил руку к голове, не задавая больше никаких лишних вопросов – мне не нужны были подробности произошедшего. – Наверное, я должен сказать тебе спасибо за это.

– Благодарность принята, – кивнул собеседник. – А тебе я тоже советую умыться и отправиться на покой. К вечеру вы должны прийти в себя. Как только сядет солнце, будет решаться ваша судьба с Изабелл.

– Вы нас убьете? – вновь заладил я, встретившись с человеком глазами. Его ледяной и пустой взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Всё узнаешь вечером, – коротко ответил он. – И ещё, Дайм, включи телефон.

– Зачем? – удивился я такой резкой смене разговора.

– Так должно быть, – проговорил Велисар, сверкая глазами. – Включай.

С сомнением я потянулся в карман за подарком Барри, и стоило экрану загореться, как сонливую тишину огласила громкая мелодия Франциско Таррега – «Гранд-вальс», уже давно заевшая на всех телефонах «Nokia».

Сквозь шум дороги и помехи я услышал встревоженный голос друга.

– Леон, мать твою, ты где?! – разъяренно и одновременно обеспокоенно завопил Сноу. – Что с тобой случилось?! Я был в «Убежище», а там всё разгромлено! Только не говори мне, что ты у «Псов»! Как они нашли тебя?! Как вышли?! Почему ты мне не позвонил?! Не предупредил?

Парень был на грани истерики, и я постарался как-то успокоить его.

– Барри, со мной всё в порядке, хоть я и чувствую себя отвратно. Тут творится какая-то чертовщина, – я увидел, как Велисар стал отрицательно покачивать головой, презрительно смеряя меня взглядом. – Но это не важно, – отмахнулся я, и существо из темноты удовлетворённо кивнуло. – Я не знаю, где нахожусь и что вообще происходит. Мне кажется, я многое упустил.

– Ты под чем, Дайм?! Что ты употреблял?! – ещё больше разбушевался Барри. – Уже три дня прошло с твоего исчезновения! Я думал, ты уже мертв и сейчас в море кормишь рыб! Это нормально, по-твоему?! Я не спал уже двое суток из-за твоих поисков и ответов на вопросы, а ты там где-то прохлаждаешься!

Я не поверил ему:

– Сколько дней?! Я только вчера днем звонил тебе.

– Леон, сегодня воскресенье! Опомнись! – встревоженно заговорил друг. – Я в четверг вечером приехал в «Убежище», а там только разбросанные вещи и полный разгром! Что там произошло?!

– Час назад я очнулся на полу со связанными руками. И сам толком не знаю, что случилось, – под пристальным взором молчаливого Хранителя я потер заболевший висок. – Всё так сложно.

– Я представляю! – съязвил Барри, но уже более спокойно. – Так где ты? Объясни мне, что с тобой случилось!

– Соври что-нибудь, – тихо пробормотал Велисар над моей головой. – Его не должно быть здесь. Он не обязан знать всё. И тем более о нас.

Я задумался, но отчасти мужчина-великан оказался прав. От таких знаний Барри будет только хуже, и тем более не известно, как на него отреагируют другие подобные существа. Я собрался врать ради его же безопасности. Ну а ещё я и сам не знал, где находился на данный момент.

– Барри, мне вроде как не нужна помощь, – неохотно стал объяснять я, придумывая всё на ходу. – Меня в «Убежище» нашли не «Псы», а другие ребята. Не знаю, друзья они мне или враги. Но их много. И с ними я в безопасности, – последняя фраза прозвучала с такой фальшью, что мне захотелось провалиться под землю.

Но Сноу, кажется, этого не заметил:

– То есть у тебя всё нормально?

– Да. Я вроде где-то на окраине города. Но точно в этом не уверен. В любом случае я снова на связи, и теперь до меня можно дозвониться. Здесь меня точно не найдут.

– Ты в курсе, что теперь тебя ещё и полиция по всему городу разыскивает? – этот вопрос сбил меня с толку.

– С чего бы? – от неожиданного приступа страха я ощутил, будто земля ускользает из-под ног. – Почему?

– В четверг вечером в порту обнаружили трупы двоих молодых людей, а если точнее, то твоих приятелей Джереми Фокса и Лорена Ивса, и рядом с ними какую-то из твоих вещей. Я думаю, «Цепные Псы» решили подставить тебя.

– Они не просто так обнесли твой дом, – снова заговорил Велисар. – Всё было продумано заранее. Всё так, как должно было случиться.

Я проигнорировал застывшего возле себя мужчину и грустно произнес:

– Чем ещё меня «порадуешь», Барри? Что произошло за последние несколько дней?

– Как ты, наверное, догадываешься, в городе начала бесчинствовать некая уличная банда. Теперь на улицах полно патрульных машин, и всё это напоминает начало дешёвого фильма-боевика. Люди напуганы и требуют объяснений от властей. А ещё, помимо трупов в порту, в пятницу нашли истерзанную старушку по фамилии Каин. Тебе это о чем-нибудь говорит? Тебя также обвиняют и в её убийстве.

Этот вопрос заставил меня содрогнуться. Она-то здесь при чем? После этих слов я сразу вспомнил милую и заботливую леди, что довезла меня из порта до дома в ту страшную среду. Но голос друга продолжал бесстрастно рассказывать о недавних новостях, не замечая моего замешательства:

– …Несколько ограблений частных магазинов, грабежи на улицах и вандализм, а ещё на днях измученные родственники заявили о пропаже девушки.

– Девушки? – меня это насторожило ещё сильнее, потому что я вдруг подумал о своей Джиллиан. – Какой? Как зовут? Кто заявил?

– Девушку зовут Изабелл Мэри Санчес, – ответил Сноу, и в очередной раз по телу пробежал нехороший холодок. – Говорят, она пропала около недели назад и до сих пор не вернулась. Родственники в отчаянье, а я, узнав об этом, сразу подумал на «Псов». Потому что всё, что происходит в нашем городке всю последнюю неделю, – это их рук дело. Возможно, они похитили её. Я не знаю. Но таких совпадений не бывает.

Я вздохнул:

– Что-то ещё?

– Да, – на заднем фоне сквозь голос друга и помехи послышался оглушающий рев автомобиля. – Я сейчас еду на встречу с одними ребятами, которые помогут нам приструнить «Цепных Псов» своими методами. Подробности расскажу при встрече. И ещё, если тебе интересно, то твоя мама цела и невредима. Я вчера обзвонил некоторые отели ближайшего города, и с шестой попытки мне сказали, что такая женщина у них числится в постояльцах.

В душе на миг возникло ощущение тепла и радости из-за единственной хорошей вести, но потом оно быстро растаяло – мне не понравилось, что мою мать было так легко найти. А также я ничего не знал про Джиллиан.

– А что с Джилл?

Ответом было молчание, но потом парень произнес:

– Потом расскажу. Я с ней разговаривал недавно.

– О чем? С ней всё хорошо? – испугался я.

– Позже, Леон, не по телефону. Но, в принципе, да, с ней всё хорошо.

Почему-то я услышал в голосе друга плохо скрываемую злость, но не решился больше говорить на эту тему. Тем более, расспрашивая Сноу про Джилл, создавалось ощущение, будто я из него информацию клещами вытягиваю. Мне хватило и того, что с ней всё в порядке.

– Спасибо тебе, Барри, – искренне поблагодарил я. – Без тебя всё было бы совсем иначе. Не знаю, как потом мне долг возвращать.

– Какой долг? – прошипел Сноу. – Мы ещё ничего не сделали. Я лишь боюсь, что скоро «Псы» найдут и меня. Вчера мне звонил Саймон с работы, наш сменщик, и сказал, что какие-то люди искали нас. Я думаю, тут и так всё понятно. Обычно же нас с тобой никто не ищет… Тем более группой из нескольких человек. Ну а ещё они разгромили квартиру моей Лидии, – последнюю фразу я плохо расслышал из-за новой волны помех и решил, что в ней не было ничего серьезного.

Барри всё говорил и говорил, а я же просто провалился в свои мысли и не понимал, как всё могло так быстро поменяться. Я живой пример того, что мечты имеют обыкновение сбываться. Я хотел, чтобы в моей жизни хоть что-то существенно переменилось, и вот результат: меня ищут копы, ищет банда безумных головорезов, а сам я в плену у существ из другого мира. Отлично? Нет! Сейчас я был согласен отдать всё, лишь бы всего этого не случилось и стало как прежде – серо и пусто. Уж лучше однообразие, чем постоянная борьба за жизнь. Теперь я понял это.

– Ладно, я почти приехал на место, – заявил мне друг. – Завтра днем позвоню тебе и сообщу последние новости. Я надеюсь, что в скором времени мы встретимся и разработаем план по устранению проблем с «Псами». Это всё далеко не шутки и перестало быть смешным после сожжения твоего дома. Сиди на месте и не высовывайся. Спасибо, что нашелся.

– Удачи, Сноу, – я отклонил вызов.

Пребывая в состоянии неясной апатии, я оглянулся по сторонам и около себя никого не обнаружил. Велисар опять исчез, подобно вспышке молнии в грозовом небе. Я оказался один на один со своими проблемами, и это стало меня угнетать. Что ещё произойдет? Какие ещё сюрпризы подкинет мне судьба?

Молча я подошел к своим вещам и закинул их себе за спину. Пора было действовать и собраться с мыслями. И план был таков: обойти дом, изучить входы и выходы, узнать у кого-нибудь из существ, кто хотел меня видеть, и серьезно поговорить с Изабелл по поводу её сомнительного договора с Велисаром.

И покурить.

* * *

Барри затормозил на обочине шоссе под номером «63». Дорога впереди, как и за спиной, пустовала. Ни одной машины не мелькало на горизонте. Тишина и полная умиротворенность. Лишь четырехполосный асфальтовый путь, уходящий на восток к новому солнечному дню, зеленый лес, розоватое утреннее небо и туман, что вился над близлежащими полями вдоль дороги.

Юноша приоткрыл окно и не услышал ничего, кроме приглушенного пения лесных птиц и жужжания букашек. На рев работающих двигателей где-то поблизости не было и намека. Мир словно вымер и вновь вернулся на ту стадию, когда люди не засоряли воздух вредными веществами и выхлопными газами, ценили леса и тайны, которые те скрывали за густорастущей листвой.

Вчера весь день Барри провел с Лидией в доме её матери. В основном большая часть времени ушла на то, чтобы объяснить мисс Дебби Бринг (теперь уже миссис Донован) и её новому мужу, почему Лидия прибыла к ним на крыльцо в одной ночнушке, армейских ботинках-ластах и полицейском пиджаке. Сноу прекрасно запомнил их лица, перекошенные от изумления и тревоги одновременно. Также хозяевам дома пришлось рассказать и об утреннем набеге «Псов». Барри рассказал им всё в мельчащих подробностях, за исключением того, почему пришли «Псы», зачем им понадобилось приходить, и вообще утаил от родных Лидии название уличной банды и историю Леона. Он обставил всё так, будто какие-то неизвестные ворвались в квартиру и разнесли там всё. Банально, но это сработало. Мистер и миссис Донован поверили второпях составленному рассказу и пустили нежданных гостей на порог, продолжая в недоумении засыпать их вопросами о случившемся.

Впрочем, вчерашний день прошел как надо. Барри ещё ближе познакомился с матерью будущей невесты, помог ей по дому, посмотрел с мистером Донованом фантастическое кино по телевизору, а также прогулялся с Лидией по пляжу и ближайшим магазинчикам. Но к вечеру ему пришлось со всеми попрощаться. Он не хотел терять из поля зрения возлюбленную даже на день, однако путь к перекрестку шоссе «63» и «64» предстоял неблизкий. Он находился за две сотни километров от города – так говорил навигатор. Барри бы с легкостью преодолел это расстояние за пару часов, но вот с учетом пробок на загородных дорогах ему стоило выдвигаться уже с вечера, чтобы успеть на встречу к тем, кто на закате прислал ещё одно тревожное письмо на электронный ящик.

Выглядело оно так: «В воскресенье утром на том же самом месте. У нас возникли некоторые проблемы, и мы не сможем стоять долго на перекрестке. Если Вы согласны с нашими условиями – то с первыми лучами солнца явитесь на место встречи. Возможно, за нами хвост, и мы не можем полагать, что встреча пройдет без осложнений».

Прочитав письмо, Лидия пришла в ужас и стала отговаривать Барри от поездки. У неё оказалось тысячи доводов и сотни причин.

– Не ходи туда! – взволнованно шептала она, чтобы никто из её родных не услышал разговора. – Получится то же самое, что с Джиллиан! Вдруг это тоже очередной «привет» от «Цепных Псов»? Ты об этом не думал? Вдруг там ловушка!

Она могла приводить доводы без конца. Шептать, крепко сжимать руку юноши и с жалостью глядеть в его глаза. Но Барри уже твердо для себя решил, что поедет. Ведь Леон у «Псов» – он был в этом твердо уверен, пока внезапно не дозвонился до него. Домой он вернуться тоже не мог (там могли ждать поставленные от банды головорезы), в квартиру к Бринг тоже, а также выйти на работу, потому что кругом и везде его разыскивал Цепной Пёс. Парень боялся, что если он надолго останется в доме родителей Лидии, то приспешники Камуи выйдут на него и ситуация ухудшится в разы. Он этого допустить не мог и поэтому решил пока уехать из города. Хотя бы на день. За подмогой. А потом уже дать отпор банде, защитить от них Лидию и найти Леона, где бы его ни держала «третья сторона» (Сноу так окрестил тех, кто, по словам друга, вытащил его из «Убежища» и уволок в неизвестном направлении).

После разговора с Леоном парень туго и очень долго соображал: откуда появились неизвестные третьи лица в этой игре? Зачем им Леон? Спрятали они его или же собираются отдать «Псам»? Или хотели прикончить сами?

Новый кусок головоломки никак не подходил к той картине, что Барри собирал последние несколько дней в своей голове. Появление «третьей стороны» многое меняло. Получается, он зря ходил к Джиллиан и тем только выдал себя. Получается, Джиллиан сказала ему тогда правду на крыльце, а он уперся рогом и громко заявлял Лидии, что та врет и скрывает информацию. Получается, что разговором с Джилл он только подставился под удар как друг Леона, как друг паренька, которого те усиленно разыскивали, а его «Убежище» «Цепные Псы» никогда не трогали, это дело рук новоявленной «третьей стороны».

У юноши оставалось множество вопросов о «третьей стороне» к Леону, но он решил их оставить на обратный путь, когда поедет за Лидией в город и спрячет её в «Убежище», собственно, как и самого себя. «Псы» не знали ничего о его загородном доме. Пока что не знали. И этим нужно было воспользоваться. Возможно, даже поселить там тех противников Камуи, что предложили помощь.

«Идиот!» – корил себя парень, выбираясь из машины на обочину пустующего шоссе и щурясь от солнца. Он всё думал, что многое можно было бы изменить, если бы знания о темной лошадке – «третьей стороне» попали к нему гораздо раньше. Он бы не открылся «Псам». Они бы даже не догадались о его существовании и дружбе с Леоном. Всё сложилось бы тогда гораздо легче, но, видимо, так решила судьба, и теперь Барри придется расхлебывать ту кашу, которую он заварил из своего незнания, спонтанно принятых неверных решений и глупой уверенности в собственной правоте.

Гравий шуршал под ботинками, а утреннее солнце приятно грело кожу. Воздух пах недавно скошенной травой. Впереди, где начинались необъятные поля, виднелось пересечение дорог «63» и «64». Дорожный путь также пустовал – ни одного проезжающего мимо автомобиля. За исключением внедорожника темного цвета, который спрятался по левую сторону от перекрестка в поле, а рядом с ним лениво маячили три человека. Один из них, отчетливо видел Барри, только что прикурил сигарету и теперь развернулся лицом к своим товарищам. Парень видел только силуэты незнакомцев, но уже понял, что к ним ему и надо.

Пора.

Сноу в волнении поправил джинсовый жакет, выданный мистером Донованом в дорогу, а потом двинулся через поле навстречу к подозрительным личностям, срезая путь. Трава доставала юноше до пояса, а под его ногами что-то мерзко хлюпало. Он не прошел и половины пути, как рослые мужчины заметили его приближение. Барри не боялся, но с каждым шагом его начали одолевать новые и новые тревоги. Вдруг его Лидия была права, а он всё сделал неправильно? Опять попался в ловушку? Выдал себя? Он шел через высокую траву и убеждал себя в обратном. От нервов закусил губу и читал в уме как мантру одно и то же предложение: «Они помогут, они не враги, я всё сделал как надо».

Юноша вышел к незнакомцам и замер в нескольких метрах от их машины. Мужчины в одежде цвета хаки сначала с сомнением переглянулись, а потом длинноволосый тип, у которого в руке всё ещё дымилась сигарета, решил подать голос:

– Барри Сноу, я не ошибаюсь? – он вопросительно посмотрел на паренька с ёжиком на голове, и что-то нехорошее появилось во взгляде его зеленых, под цвет одежды, глаз. Распущенные волосы, похожие на сено, резко встрепенулись на ветру и закрыли собой большую часть лица незнакомца. Он убрал их свободной от сигареты рукой и вновь сосредоточил внимание на Барри. – Ты пунктуален. Не заставляешь себя ждать.

Сноу так растерялся, что на мгновение потерял дар речи. Он всё изучал незнакомцев, которых Лидия окрестила как «инкогнито». Их троица походила на охотников, собравшихся в лес на оленей, но на деле всё обстояло не так. Уж слишком худым был длинноволосый парень для охотника, а издалека и вовсе напоминал богомола-палочника. Как спичка, как сушеная тростинка, которую вот-вот сдует ветер. Скорее это на него надо было объявлять охоту, как на человека-мутанта, а не на безобидных животных. У парня наблюдался явный недобор веса: слишком впалые щеки, жутко выступающая ключица, тощие руки, тонкие ноги. Его молчаливые товарищи тоже не вызывали доверия. Один – полноватый тип лет сорока с густыми усами и темными очками, другой – бритоголовый, как ребята из «Псов», но с небольшим отличием – с его затылка свисала тонкая плетеная коса до самой поясницы. Ему тоже примерно было за двадцать пять лет, как и человеку-богомолу. И все они не спускали глаз с Барри. Парень не видел глаз мужика в очках, но решил, что он смотрит на него точно так же, как и остальные, – с неприязнью и отвращением.

– Что ж, – снова нарушил тишину мужчина с волосами цвета сена. – Я забыл представиться. Меня зовут Кристофер Камбелл. Я представляю интересы организации «Летящий Волк» в далеких отсюда округах. Мы не здешние, впрочем, как и Камуи, – он пожал плечами, и Барри с ужасом отметил, что под темно-зеленой футболкой у него очень сильно выпирают ребра. – Территория вашего города должна оставаться нейтральной, и нам всем очень не нравится, что Цепной Пёс решил там обосноваться и построить собственную империю. Но есть одно но…

Его последняя фраза прозвучала так обреченно, словно парень о чем-то сильно переживал. Даже скорбел. Он опустил глаза к примятой траве, а потом перевел взгляд на молчаливого Барри.

– Мистер Сноу, наши планы изменились, – грустно пробормотал Кристофер, и двое парней в хаки обступили его с разных сторон. И выглядели они как-то уж слишком угрожающе, не как союзники, готовые помочь, а как враги.

Барри сделал шаг назад и чуть не упал, оступившись на неровной поверхности. Судорожно выдохнув, он осознал, что его Лидия оказалось права с самого начала, и парень только порадовался, что её здесь не было. Времени на раздумья не оставалось. Бежать надо было либо сейчас – либо никогда. К Барри опять вернулось ощущение опасности, как вчера утром, но теперь между ним и неприятелями не находилось металлической двери и бетонных стен. Между ними вообще ничего не было. Только открытое пространство и поле. Лес на горизонте, до него не добежать. Не спрятаться. Стало ясно, почему «инкогнито» выбрали место встречи именно на перекрестке «63» и «64» шоссе. Они всё продумали заранее. Организовали ловушку, и Сноу снова попал в переделку. Как тогда с беседой с Джиллиан.

«Неудачник!» – ругался он на себя, отступая всё дальше и дальше. Конечно, можно было бы нырнуть в траву, но какой из этого прок? Она не настолько высокая, чтобы спрятаться в ней, а уйти под её защитой согнувшись пополам юноше показалось неосуществимым. Выпяченная пятая точка точно бы вырисовывалась над травой, так же как и сгорбившаяся спина.

– И чего теперь вы от меня хотите? – кинул Барри, продолжая пятиться от противников. – Вы вдруг заплясали под дудку Камуи, как крысы перед дрессировщиком в цирке? Или же вы были с «Цепными Псами» с самого начала?

Расстояние между парнем и людьми в зеленом не уменьшалось, так как он делал шаг назад – они два вперед, всё ближе и ближе подступая к нему. В этот момент Сноу пожалел, что не прихватил с собой ничего на случай самообороны. Хватило бы даже раскладного ножичка, заточки, но в его распоряжении остались, как всегда, только руки и ноги, впрочем, как и в прошлые разы, когда он попадал в передряги. Парень умел драться, в детстве уличные мальчишки-беспризорники научили его стоять за себя, но чтобы выступить против троих – такого никогда не случалось. Скорее всего, если завяжется драка, Барри проиграет, даже если вспомнит всё, чему научился. Противников было больше. И скорости реакции может и не хватить, чтобы отбить очередной удар со стороны.

– Мистер Сноу, – вновь заговорил Камбелл с безразличной интонацией. – Помните, мы вам вчера написали по поводу хвоста? Так вот, этот хвост оказался от Камуи. И вместо того, чтобы попытаться расстрелять нас, «Псы» расплатились с нами по всем долгам. Даже больше, чем нужно. И сказали, если мы доставим тебя им на серебряном блюдечке, то они заплатят ещё столько же. Не знаю, зачем ты им нужен, но это чудо или подарок судьбы, что ты сам с нами связался. Нам даже не пришлось марать руки. Прости, парень, ничего личного. Просто бизнес. У «Летящих Волков» сейчас очень трудные времена.

Барри не знал, так ли всё было задумано заранее, но когда человек-богомол закончил говорить, его друг (тот, что с усами) выскочил вперед и достал из набедренной кобуры пистолет. Парень обнаружил наличие оружия у сорокалетнего мужика только после того, как его уже поймали в прицел. Усач щелкнул предохранителем, и Сноу замер на месте, бездумно (и безуспешно) высматривая пути к отступлению.

– Стой, мальчишка, или нашпигую тебя свинцом, – проскрипел мужчина, делая ещё один шаг к Барри с пистолетом в руке. Троица зажала юношу в круг, и тот только покорно выставил перед собой руки. Когда Кристофер заулыбался, словно голодная пиранья, на лбу Сноу выступила испарина. И не потому, что солнце стремительно нагревало утренний воздух, поднимаясь ввысь, а от того, что на секунду парень разрешил себе поверить, что его могут пристрелить. Он не боялся смерти, не страшился потерять свою жизнь, как многие. Он боялся за Лидию. Боялся, что больше никогда её не увидит и она останется одна в жестоком и холодном мире. Этого не должно было произойти.

– Нам сказано, что доставить тебя можно хоть живым, хоть мертвым, – ожил вдруг третий незнакомец с длинной плетеной косой на затылке. – Но мы предпочитаем доставить тебя живым. Ты же нам ничего не сделал, и более того, мы даже собирались тебе помочь с Камуи и поисками твоего друга. Но Камуи нам больше ничего не должен. Извини. «Псы» нам больше не нужны, так же как и ты. Нас интересуют только деньги и выход к морю через ваш несчастный городок. Территория. И всё это мы получили. Практически…

Не успел Барри переварить полученную информацию, как человек-богомол приложил его костлявым локтем по голове. Сноу рухнул в траву без чувств, уже в полете теряя сознание. Кристофер Камбелл, кажется, не рассчитал свои силы и был удивлен не меньше остальных, когда парень в джинсовом жакете так и остался неподвижно лежать в грязи на придавленной траве.

Двое товарищей уставились на Кристофера, и тот лишь пожал плечами.

– Так проблем будет меньше. Я не нарочно. Вы же хотите, чтобы нам доплатили за его жизнь?

Парни в темно-зеленых одеждах смиренно кивнули. Один, что с косой, проверил, жив ли городской парень, мужик с усами обыскал обмякшее тело и изъял мобильный телефон, найденный в кармане, и только после всего этого несчастного Барри Сноу с налипшей на лице грязью закинули в багажник автомобиля и увезли с перекрестка «63» и «64» шоссе.

* * *

Дом сам по себе был огромен. Больше «Убежища» Барри и нашего с матерью уютного гнездышка сложенных вместе. Я бы даже назвал это здание особняком или же крепостью, потому что оно строилось из прочного камня и выглядело крайне внушительно: три этажа, черная винтажная лестница, чердак и высокая заостренная крыша. Если здесь кто-то и жил, то очень давно. Пыль, скопившаяся на вещах в полупустых комнатах, на предметах мебели, напоминала рассыпанную муку. Я обошел все этажи (кроме второго) в поисках чего-то, чего и сам не знал, попутно раздвигая темные шторы для большего освещения. Шатался по дому в раздумьях и полном смятении, медленно осознавая, что из этого места не существует выхода. Все двери на первом этаже, ведущие на улицу, были словно заколочены гвоздями. Я бился о них, ковырялся шпилькой в замке, бил ногами, но они не поддавались на мои «уговоры», так же как и окна во всём доме. А взять их и чем-нибудь разбить я не осмеливался. Что-то или, скорее, кто-то держал всё здание в изоляции от внешнего мира. Полностью обойдя первый этаж, я почувствовал себя узником внутри холодных каменных стен. Будто бы под куполом, отрезающим от настоящего времени и реальности. Но ощущения одиночества и безысходности не столько пугали меня, как чье-то явственное присутствие за спиной. Я мог поклясться, что кто-то находился рядом. Это говорила мне моя интуиция. Оно – существо – витало рядом в воздухе и наблюдало за мной, беззвучно передвигаясь между комнатами и этажами. Для него не было ничего невозможного. Я выходил из комнаты, закрывая за собой дверь, а оно беспрепятственно следовало за мной. Я словно чувствовал исходящее от него тепло и поэтому всё время знал, где оно находилось. И мне очень не нравилась роль собачки на привязи.

Как только на улице начало светать, я поднялся на второй этаж в поисках временного пристанища, оставляя непроверенными чердак и несколько комнат на третьем этаже. Перед тем как где-нибудь скинуть рюкзак и гитару, мне ещё хотелось поговорить с Иззи. Мне нужно было узнать её получше, понять логику мышления и получить больше информации про Велисара и остальных Хранителей Судеб. В конце концов, я боялся того, что нас с ней ожидало впереди. Вдруг они действительно решат нас прикончить? И что тогда?

…Тогда все попытки Барри мне помочь станут пустой тратой времени, а Джиллиан так и не узнает, что меня погубило. Я не хотел умирать. Я любил и жил этой безответной любовью. Мне не хотелось оставлять её одну, хоть даже она мне и не принадлежала. Меня всё равно тянуло к ней, несмотря на все её поступки, влекло к её красивым глазам и мягким волосам с легким запахом карамели. Я не мог так просто оставить Джилл на растерзание судьбе и психопату Камуи. Ведь это вопрос времени, когда она ему надоест в роли игрушки и он решит избавиться от неё.

Я завернул по широкому коридору налево и увидел кое-что интересное – балкон с чуть приоткрытой стеклянной дверью! Оранжевый солнечный свет пробивался в темное помещение как луч надежды в непробудное царство тьмы, оставляя длинные блики на полу, серо-белых стенах и потолке. Я помчался к балкону за глотком свежего воздуха, отчетливо различая эхо собственных шагов, как вдруг из дальней комнаты раздались неспокойные голоса, и я тут же замер, не совсем понимая, в чем дело.

– …Зачем всё это нужно было делать? Бегать, стараться избегать встречи? – с упреком бормотал низкий мужской голос. – Неужели ты боялась расправы?

– Да, – еле слышно ответил женский голосок, точно принадлежавший Изабелл.

Я невольно стал свидетелем приватного разговора между девушкой-медиумом и Велисаром и поэтому, чтобы не выдать своего присутствия, я осторожно, медленным шагом стал продвигаться к застекленной двери в надежде, что меня не услышат.

Я чувствовал себя крысой, потому что не очень хотел узнавать обо всём таким образом, ведь это неправильно, но я не мог не слушать их напряженного диалога или же заткнуть уши. Я уже и так далеко зашел.

– Правильно боялась, – раздраженно продолжил Хранитель. – Я до сих пор зол на тебя. Ты не оправдала моих ожиданий. Я очень в тебе разочарован, – все эти фразы били по ушам своей резкостью и вылетали из говорившего с такой скоростью, будто бы тот не разговаривал, а щелкал семечки. – Ты понимаешь, что вообще наделала? Всё пропало! Все мои планы разрушены, и всё из-за какой-то твоей оплошности! Ты не выполнила своих обязанностей по договору и, более того, провалила их! Считай, что он теперь расторгнут!

– Я же… – неуверенно попыталась возразить Иззи, но мужчина-великан не дал ей и слова вставить, переходя на крик.

– Не нужны мне твои оправдания! – повысил он голос. – Я надеялся, ждал, мечтал, а что в итоге?! Ты всё сломала собственными руками! Испортила! Превратила в пыль!

Велисар разошелся не на шутку. Я бесшумно крался, прижавшись к стене, и не мог представить, как сейчас себя чувствует Изабелл. Не мог понять, как она терпит всё это, находясь рядом с разъяренным упырем, и как держится. И главное, почему она позволяла ему так с собой обращаться.

– Я же просто хотела быть с тобой, – жалобно произнесла девушка, после того как её собеседник закончил гневаться и замолк, чтобы перевести дух.

Эти слова выбили меня из колеи, заставляя остановиться на месте. Кажется, я многого ещё не знал про эту парочку и был рад тому, что не знал. Скорчившись в гримасе отвращения и непонимания, ведомый чувством чистого любопытства, одним глазом я заглянул в чуть приоткрытую щель между дверью и дверной коробкой… И зря это сделал. Содержимое моего желудка чуть не вырвалось на свободу. Не знаю, что вызвало приступ тошноты: выпитый литр сладкого кофе или увиденное, но факт оставался фактом – руки Велисара оказались ещё страшнее, чем я думал. Теперь мужчина предстал предо мной без черного облачающего одеяния, и я увидел его во всей красе. На нем было одето нечто, похожее на одежду каторжника, грязноватое и изрядно потрепанное. Ему ещё толстых цепей на руках не хватало, чтобы дополнить общую картину: кожаные древние сапоги на шнуровке, мешковатые штаны и серая безрукавка из льна или из какого-то другого грубого материала. Но не это самое страшное – больше всего пугали руки. Кажется, я мог проследить всю его кровеносную систему по вздувшимся венам, которые, я думал, вот-вот взорвутся от напряжения. Они покрывали его крепкие бледные руки темно-синей паутиной, которая чуть ли не шевелилась прямо у меня на глазах. Всё это вызывало невероятное отвращение. Тошнота как подступила к горлу, так там и осталась. Быть может, я ничего не понимал в мужской красоте (и слава богу!), но для меня это было уже слишком.

Я осмотрел помещение, насколько мне позволяла приоткрытая дверь. Помимо рослого Велисара, мне открылась небольшая комнатка с коричневатыми обоями и настенными светильниками в виде осенних листьев. Я не видел ничего, что находилось по сторонам, но в мое поле зрения ещё попался прикроватный столик из темного дерева и небольшая расправленная кровать, на которой, свесив ноги, сидела Изабелл и держалась за голову. Такая несчастная и обиженная, что мне вдруг захотелось ей как-то помочь, а Хранитель Судеб же просто стоял рядом, прислонившись к маленькому столику, скрестив руки на груди. Его хмурое безучастное лицо никак не отреагировало на сказанную девушкой фразу, и, кажется, Иззи это только огорчило. Она поднялась с кровати, после чего кинулась к высокому чудищу в объятья:

– Я не хотела, чтобы всё так вышло, – прошептала она, осторожно прижимаясь к нему.

– Я знаю, – бесстрастно ответил тот.

– Я люблю тебя.

– Я знаю, – ответил он так же холодно, предприняв попытку положить ей свою страшную руку на талию. – Прости меня.

– Мне лишь хотелось, чтобы ты был рядом. Не бросай меня снова.

– Не буду, – тихо произнес мужчина. – Благодаря всем твоим нелепым стараниям я здесь. Теперь все мы здесь. И от этого миру будет только хуже.

Я видел достаточно. Двумя огромными шагами преодолев расстояние до балкона, я выскочил на небольшую открытую площадку с широким парапетом и без сил прислонился к каменной стене. Руки дрожали, и я еле извлек сигарету из почти полной пачки. Почему-то было трудно дышать. Солнечный свет бил по глазам и заставлял жмуриться, а свежий утренний ветер неприятно холодил кожу, путая и без того нечёсаные волосы.

Изабелл любила эту нечеловеческую тварь? А это ещё откуда пошло? Подобная мысль просто не могла прижиться в моей голове. К чему всё это? Мне показалось это дикостью. Нет, конечно, это дело каждого, кого любить, но мне было от этой мысли не по себе. Получается, она впустила Хранителей в наш мир только из-за него? Вот в чем состоял их договор? А при чем здесь любовь? Как можно любить того, кого не существует в реальном мире? Как же общение? Острота ощущений? Искра?

Из-за сильного ветра я еле прикурил сигарету. Теплый огонек пламени от зажигалки поднимался, грея тыльную сторону ладони, а потом внезапно пропадал с потоком холодного воздуха. Внизу под балконом цвел небольшой сад. Сначала у меня появилась мысль просто спрыгнуть с балкона и удрать куда глаза глядят, но вспомнив минувшие события в «Убежище», я резко передумал. Велисар найдет меня, куда бы я ни пошел. Сопротивляться сверхъестественному бесполезно.

Я вдыхал в себя ядовитый дым, любуясь росшими вдали деревьями и темной полоской леса на горизонте, чуть освещенной солнцем. Мне нужно было усвоить всю ту информацию, что поступила за сегодняшнее утро, а лучше всего – поспать. Я уже докуривал сигарету и собирался уйти, как тут стеклянная дверь приоткрылась, и на балкон вышел задумчивый Велисар. Он остановился на входе и внимательно меня осмотрел.

– Ты что-то слышал? – грозно спросил мужчина, не сводя с меня злобного взгляда.

На мгновение я остолбенел, но не растерялся.

– Нет, – нервно отрезал я и сделал затяжку.

– Ясно, – он явно не поверил мне. – Что куришь?

– «Кент».

– Дай, – пробасил он, и я не смог отказать.

Монстр забрал у меня зажигалку с сигаретой и молча отошел на другой конец балкона, стараясь её прикурить. На свету его руки выглядели ещё ужаснее. Издалека темные вены можно было бы принять за выцветшее тату, если бы я не знал, что это не рисунок, а реальные кровеносные сосуды. Меня воротило от одного его вида и дергающихся на ветру волос, делающих мужчину похожего на Медузу горгону.

От Велисара тонкой струйкой потянулся вьющийся дымок, и через несколько секунд он бросил мне, не оборачиваясь:

– Как ты куришь это дерьмо?

– Больше нечего, – отмахнулся я, так и продолжая стоять у стены.

Хранитель вернулся ко мне и отдал зажигалку.

– Знал я курево и получше, – заметил он, зажав в зубах сигарету с красным огоньком. – С моего последнего пребывания мир очень изменился. Выросли города, так называемые мегаполисы, появились машины и ваше магическое электричество. В мое время такого не существовало, и звезды были яркие, как глаза умерших предков.

Нервничая, я закурил вторую:

– И тебе это нравится?

– Нет, – коротко ответил собеседник с тоской в голосе. – Раньше всё обстояло лучше. Люди были людьми, а не их подобием, хоть континенты и рвали на куски многочисленные войны.

– Можно вопрос? – очнулся я.

– Задавай.

– А в каком времени ты жил? Изабелл говорила, что вы все из разных эпох. Как ты стал таким? Этим Хранителем Судеб?

Тень улыбки исчезла с лица человека-великана, сменившись маской скорби.

– Тебе не обязательно знать об этом, мальчик, – ответил тот без грубости и сарказма, убирая сигарету ото рта. – Ты лишь должен себе уяснить, что я очень стар. Большего тебе и не надо.

– А как же ты говоришь на современном языке, если ты жил так давно? – настаивал я на своем и тут же встретил угрюмый и раздраженный взгляд черных глаз Хранителя, утопающий в свете восходящего солнца.

– Мы знаем всё, – высокомерно проговорил Велисар. – И мы умеем говорить на всех языках. На всех наречиях. Редких и даже мертвых. У нас есть все знания мира, и наша задача их оберегать от иных.

– «Иных»? – переспросил я, вновь делая затяжку. Его речь внезапно начала напоминать мне бред сумасшедшего.

– Тех, кто не отсюда, – нехотя пояснил мужчина, почти прикончив догорающую сигарету. – Помимо этого мира, существуют и другие. Множество других. У них свои порядки, правила, божества, система управления. Ты всё равно не понимаешь, о чем я говорю. В каких-то мирах даже есть магия. Настоящая чистая энергия, создаваемая неприхотливым разумом таких же людей, как вы. И наша задача охранять накопленные тысячелетиями знания от тех, кто может прийти из неизведанных реалий, границы между параллельными мирами и вас, глупые непонятливые людишки, оберегая ваши души и тела от нежелательных перемещений. В последнее время завеса рушится. Она тоньше замерзающей пленки на воде в холодную зиму. Но свыше нам говорят, что всё нормально, поэтому мы ничего не делаем с этой проблемой. И большинство людей уходит в никуда, навстречу новой судьбе, от нас не зависимой. Наверное, страшно умирать в небесах чужого мира, где тебя примут другие Боги. Но это уже не наши проблемы, а тех, кто их создает. Мы и есть порядок. Мы те, кто помогает вам подняться, когда вы падаете вниз. Такова наша природа. Мы были всегда и всегда будем. Так должно быть, – многозначительно закончил он рассказ и растоптал окурок дряхлым ботинком. – Я разговорился с тобой, мальчишка. Иди спать. Иначе я сам приду к тебе в темноте, – после этих слов он звонко рассмеялся и широкими шагами вылетел в коридор.

Я сделал то же самое, а когда оказался внутри дома, его уже не было видно ни в комнатах, ни где либо ещё. Он опять растворился в воздухе, и я даже этому не удивился.

Тихо заглянув в комнату Изабелл, я увидел, что она уже сладко посапывала под белым одеялом-коконом. Из-под него торчала только ее рука и копна темных спутанных волос, отмытых шампунем. Я последовал её примеру и через несколько минут расположился в комнате напротив, где не было ничего, кроме старого матраса, письменного стола с нерабочим компьютером, синих светонепроницаемых занавесок и серых окрашенных стен. Я расстелил под собой простыню, что Велисар прихватил из дома Барри, и улегся, глядя в потолок. Сон принял меня в свои объятья, стоило только прикрыть глаза. Дальше я спал без ярких сновидений и мыслей о будущем и прошлом.

 

Глава 5

В просторных комнатах родительского дома Лидия Бринг не находила себе места. Чувствовала себя как на иголках и не замечала хода времени. Она металась от стены к стене, безуспешно набирая не слушающимися, задеревеневшими пальцами номер Барри. Его телефон не отвечал с самого утра, и девушка сразу почувствовала что-то неладное. Ну а какие ещё могли у неё появиться мысли, если её друг отправился на встречу с очень сомнительными людьми, не вызывающими доверия, и пропал?

Сначала девушка злилась на Барри, потому что он не послушался её. Потом она злилась на себя за то, что не остановила его. А после нескольких смен настроения Лидия ощутила себя очень одиноко. Ощутила страх одиночества и неизвестности. Да, её родители находились рядом, но они ничем не могли помочь. Никто не мог её выслушать и понять.

Всё зашло слишком далеко. Сначала Леон, теперь её Барри. Бринг не сомневалась, что возлюбленный угодил в сети к «Псам», и единственное место, где она могла получить помощь, – это тот же самый полицейский участок с людьми в синей форме.

До вечера девушка колебалась, постоянно набирая номер Сноу. Но когда настенные часы показали 18:00, она сорвалась с места, накинув на плечи двуцветный кардиган, и направилась к стражам порядка. Единственное, что она могла сделать для Барри и Леона в одиночку, – это рассказать полицейским всю правду и то, как всё началось.

* * *

В глубокой-глубокой тьме Изабелл распахнула глаза и с шумом втянула сухой воздух. Что-то её разбудило, потревожило, заставило вздрогнуть как при электрическом разряде, направленном прямо в сердце. Она дернулась и по инерции перевернулась с живота на спину. Ничего не понимая, уставилась туда, где, по идее, должен был находиться потолок. Руки словно сковали судороги, прерывистое дыхание не желало восстанавливаться, невыносимый жар сушил организм изнутри, а сердце с жутким грохотом качало кровь по венам, будто после долгой и изнурительной пробежки.

Что-то казалось не так. Иззи попыталась заставить себя скинуть одеяло, но выступившая на коже испарина только усугубила положение. Она не могла контролировать свое тело. Никак. Даже просто повернуть голову в сторону оказалось невозможным. Задыхаясь, она стала нервно выискивать глазами хоть что-то в плотной темноте, что повисла тяжелым облаком в её комнате. Искала, что могло бы её спасти, помочь выйти из неожиданного паралича, но тщетно. Сознанием она понимала, что сейчас должен быть день. Что солнце волей-неволей обязано стучаться в окно лучами-щупальцами. Но оно словно растворилось в вечной ночи, так же как и посторонние звуки с улицы или же кого-нибудь из обитателей дома (которых, кстати, за прошедший вечер Изабелл насчитала более пятисот).

«Опять», – с ужасом подумала девушка, и по её телу пробежался очередной электрический разряд, но почему-то в несколько раз сильнее предыдущего. Она прекрасно помнила эти ощущения. Такое с ней уже бывало, но за исключением одной мелочи – тогда её всего лишь преследовал безобидный сон. А сейчас она не спала. Иззи была в этом уверена. Всё происходящее казалось ей слишком реальным, а электрические импульсы по телу – слишком болезненными для типичного кошмарного сновидения.

Через долю секунды над кроватью Изабелл материализовался бледный и ужасающий лик, очень выделяющийся на фоне сотканного мрака. Девушка сразу узнала темноглазого гостя. И даже не удивилась. При виде неприятеля её стал мучать лишь вопрос «За что?» и появилась боль в груди, но не физическая, а душевная, какая бывает при разочаровании в ком-то из близких людей и чувстве собственной никчемности.

Хоть вокруг Хранителя воздух и плавился, искажая его каменное лицо, для Изабелл Велисар оставался идеалом.

– Почему? – тяжело выдохнула девушка, ощущая, как у неё заплетается язык.

– Я всё ещё зол, – тихо проговорил он. – И я не знаю, куда деть свою ярость.

– Ты – всё, что у меня есть.

Вновь разряд. Болезненнее всех предыдущих.

– Из-за твоей ошибки я не могу быть рядом, – в голосе существа заиграли нотки отчаянья.

– Тогда убей… Сделай меня такой же, – слова давались Изабелл с огромным трудом и больше походили на хрип умирающего, чем на шепот. Её язык не желал слушаться, как после нескольких стаканчиков крепкого виски, и поэтому речь получалась сбивчивой и местами невнятной.

– Нет и нет, – Велисар наклонился к девушке, встав на колени у кровати. На его расплывчатом лице читалась жалость и что-то ещё, помимо затаённой злобы, нечто живое и, казалось, очень искреннее. – Ошибка совершена. Я уже ничего не могу поделать. Такой, как я, ты не станешь, умрешь своей смертью. Я не могу дать тебе подобный договор. Нам не на что договариваться. Высшие не давали распоряжений, они не хотят ничего менять. Всё не так просто, как могло бы казаться. Мы встретимся только за гранью. Я провожу тебя к новому кругу жизни, и на этом ты забудешь, что есть такие, как мы, как я, – он замялся, встретился с ней взглядом холодных и бездонных глаз. – Ты будешь жить снова, а мне придется до конца расплачиваться за собственное своеволие, простодушие и содеянный тобой грех. У нас не так много времени. Пора с этим смириться.

Последние фразы существа не походили на угрозу или болезненный укор, но в его грубых чертах лица читались совершенно иные чувства. Он нежно коснулся головы Изабелл, запуская пальцы в волосы, и она еле подавила свой крик, застрявший в горле. От прикосновения Хранителя кожа мгновенно онемела – неистовый холод от руки мужчины пробирал до костей. По нежной поверхности мозга будто забегали тысячи паучков, царапающих разум маленькими лапками. Ощущение оказалось хуже предыдущих пыток. Голова гудела, перед глазами всё мгновенно расплылось. Изабелл старалась убрать голову из-под руки Велисара, а тот лишь бесстрастно смотрел на неё, напрочь игнорируя попытки девушки вырваться из наведенных заклятий.

– Отдыхай, свет мой, – шепнул Хранитель, когда Иззи уже мысленно начала молиться о смерти, лишь бы пытка прекратилась. – Мы встретимся за гранью. Ничего не бойся. Тебе всё дозволено.

На этом Изабелл отключилась и провалилась в сон. Хороший сон, в котором её не жарили связанную на медленном огне и не запускали насекомых в голову через уши.

* * *

Пробуждение стало для меня неожиданностью. Я проснулся в той же самой позе, в какой и засыпал, но не по своей воле, а от доносящейся с первого этажа музыки. Это было нечто кельтское, грустное и слегка аритмичное. Точнее, я думал, что кельтское, так как музыку подобного типа никак по другому охарактеризовать не мог. Она была темна как ночь, мелодия почти полностью оказалась построена на диезах и бемолях. От неё мурашки бежали по коже и крутило живот. Я никогда не слышал чего-то подобного. Столь печального и устрашающего одновременно.

Я слушал музыку, глядел в потолок и кончиками пальцев ног ощущал, что в комнате похолодало. Зачаровывающая музыка игралась медленным перебором на струнном инструменте. Я терялся в ней, пропадал. Завяз по уши. И будто бы снова начал засыпать. Мне начали представляться яркие, невообразимые картины, от космического темного неба до цветных полей пшеницы и колыхающейся травы. Я пребывал как в бреду и прекрасно это осознавал. Мое сознание оставалось чистым, а перед глазами же мелькали живые пейзажи и одинокий холодный космос, усыпанный тысячей мерцающих звезд.

Тут я открыл глаза. Оказалось, что я вновь позволил себе уснуть, а пугающая музыка так и не прекращалась, терзая толком не отдохнувший мозг подобными видениями. Пора было вставать и хоть что-то делать.

Я вышел из комнаты и побрел к лестнице, опираясь на стены. Изабелл не было в её кровати, и я предположил, что она так же спустилась вниз на источник звука. Но, в отличие от меня, она, наверное, хотя бы хорошо выспалась. А я же совершенно не чувствовал себя отдохнувшим. Даже проспав до заката, голова кружилась от усталости, а тело еле держалось на ногах. Сон не приносил никакой пользы, а наоборот, словно забирал остатки сил. Я был слаб и почему-то винил в этом музыку. На тот момент мои выводы казались мне вполне логичными и правильными. Я бессознательно брел по коридору, перебирая руками по замерзшим обоям, и с каждым новым шагом передвигаться становилось всё тяжелее. Я упал, не пройдя и середины пути. Что-то словно съедало меня изнутри. Голова трещала, как самые первые компьютеры при передаче данных, и в болевой агонии мне стало чудиться, будто стены коридора начали съезжаться. И тогда я увидел его. На потолке, прямо надо мной, висело нечто, оскалив рот, полный острых как бритва зубов.

– Что ты здесь делаешь, парень? – проскрипело оно, и из его рта повисла длинная и отвратительная нитка слюны.

– Меня… Меня ждут внизу, – выдавил я из себя, понимая, что делать вздох с каждым разом всё труднее. Встать с пола не представлялось возможным, а страх пронял меня до костей.

– Нет, никто тебя там не ждет, – сказало существо нечеловеческим голосом. На мое лицо упала теплая и невероятно вонючая слюна. – Ты – мой ужин, а я – твой приговор, – длинный язык существа дотянулся до пола и, смакуя, облизнул мое лицо.

Я попытался закричать, но оказался парализован. Стены коридора стали подпирать мои бока, а существо спустилось с потолка, как гигантский паук, и стало своими скользкими клешнями рвать на мне одежду, оставляя глубокие раны на теле. Оно навалилось на меня всем своим весом толстого тельца и, освободив мои плечи из-под разорванной окровавленной ткани, беспощадно вцепилось в шею, начиная раздирать меня на куски.

Я опять открыл глаза, упираясь взглядом в белый потолок. Сердце стуком ужаса отдавалось в ушах, а кельтская убаюкивающая музыка так и продолжала играть нескончаемую песнь. Я всё-таки был жив. Увиденное оказалось лишь страшным сном. И я в очередной раз уснул, так и не поднявшись с кровати.

Наконец неуклюже поднявшись с матраса, я первым делом заглянул к Изабелл. Она тоже не спала и, сидя на кровати, узким гребнем пыталась причесать воронье гнездо на голове. При виде меня девушка приветливо улыбнулась из-под прядей волос, скрывающих её лицо, и я улыбнулся в ответ, встав на пороге. Мне показалось, что она стала выглядеть чуть свежее, чем в наши предыдущие встречи. Я был искренне рад её внешним изменениям и тому, что меня по-настоящему не съели в коридоре.

– Выспался? – дружелюбно спросила она, перебивая своим нежным голосом играющую музыку. В её доброжелательном тоне не слышалось фальши.

– Относительно, – пожал я плечами. – Ты слышишь это?

Иззи кивнула:

– Мне кошмары снились из-за этой мелодии.

– Мне тоже, – я на мгновение задумался. – Где здесь ванная комната?

– Возле лестницы прямо по коридору, – ответила девушка. – Полотенца и шампуни в твоем распоряжении. От тебя пахнет.

– Спасибо, – попытался обидеться я, но понял, что подруга права.

– Я просто сказала как есть, – пробурчала Изабелл и принялась расчесывать следующую спутанную прядь. В одиноком окне её комнаты виднелся темно-розоватый закат и поникшая зеленая полоса леса вдали. На стене горел один из светильников, но его света едва хватало, чтобы осветить и половину комнаты. Снаружи постепенно наступала ночь, закрывая небольшие городские дома своей тенью.

– Понимаю, – я прислонился к открытой двери. – А ты можешь рассказать, чей это дом? Этот вопрос мне не дает покоя. Вдруг хозяева вернутся, а тут мы и эти Хранители.

– Дом когда-то принадлежал моей семье, – нехотя произнесла собеседница. – Я здесь провела детство, а потом родители стали сдавать это жилье другой семье, и мы съехали отсюда.

– И как ты снова оказалась здесь? – среагировал я, беззвучно потешаясь над её нелепым видом и тем, как она безуспешно мучилась с нечёсаными колтунами.

– Я пришла сюда, когда узнала, что бывшие хозяева переехали. Вот и всё. Формально этот дом всё ещё числится за моей семьей, и поэтому мы имеем полное право здесь находиться.

– Ясно, – я больше не стал задавать вопросов и под всё ещё играющую музыку быстро понесся к ванной комнате, сжав силу воли в кулак. Уж очень хотелось по малой нужде и вообще умыться и смыть с себя пот с грязью.

Когда с водными процедурами было покончено, я вернулся к своему рюкзаку и достал оттуда свежую белую футболку, а также в процессе переодевания попытался позвонить Барри, но никто по телефону не ответил. Я не взял это во внимание, так как решил, что друг просто не услышал звонка. Сейчас мне не хотелось ни с чем заморачиваться, уменьшая удовольствие от только что принятого горячего душа.

Я снова заглянул к Иззи Санчес, но вместо неё меня встретила только застеленная кровать и небольшое зеркало у дальней стены, которое я до этого не замечал. Мое отражение в нем выглядело не столь безупречно, как в ванной, но я удовлетворённо отметил, что недельная щетина делала меня явно старше своих лет и как-то взрослее.

Спустившись вниз, я пошел на звук мелодии, которая терзала слух уже более получаса. Он доносился из гостиной, где мы впервые очнулись с Изабелл. Я вошел туда и увидел Велисара, сидящего в кресле лицом к разожжённому камину. Красно-желтые блики от языков пламени танцевали по стенам и темным светонепроницаемым шторам, кружась будто в такт музыке, отражаясь на поверхности стеклянных ваз и других лакированных предметов. Новая встреча с Велисаром не стала для меня неожиданностью, так же как и то, что он оказался творцом затуманивавшей разум песни. Гриф моей гитары торчал из-за кресла, а страшная рука Хранителя не торопясь ползала по ладам, зажимая те или иные нужные ноты. Я хотел разозлиться на неприятеля, но это не принесло бы пользы. Ему же плевать на такие мелочи. А то, что он взял мою вещь без спроса, и вовсе за мелочь не считал.

На мое появление в комнате мужчина-великан никак не отреагировал. Я постоял какое-то время на входе, слушая его чарующе-ужасную игру на гитаре, и потом всё-таки осмелился к нему подойти и показать, что я здесь. Хотя он, наверное, с самого начала уже знал об этом, но просто игнорировал меня.

Я встал возле него по левую руку с желанием начать разговор и тут заметил ещё одного слушателя в комнате. И к моему удивлению, это оказалась не Иззи и не моя знакомая средневековая леди Элион, а совершенно незнакомый мне человек. Мужчина сидел на диване возле огня и грел руки, с отрешенным видом смотря перед собой. Он был коротко стрижен и одет по моде прошлых десятилетий. Вместо грязного одеяния, что таскал Велисар, на незнакомце красовался вычурный вечерний костюм. В глаза бросалась белизна его выглаженной классической рубашки и блестящие носы черных туфель, в которых отражался огонь, а вместо пиджака его плечи накрывал черный жилет с золотыми пуговицами.

Я смотрел на худощавого мужчину со скрытым подозрением, и тут Хранитель тихо произнес, не переставая перебирать струны:

– Дайм, я думаю, вам стоит познакомиться. Мне пришлось тебя сюда притащить только по просьбе этой молодой души.

Человек в костюме обернулся ко мне. Его лицо излучало грусть. В мужчине не было ничего примечательного, за исключением того, что он показался мне знакомым. Я бы дал этому Хранителю не более тридцати лет. Ну, может, чуть больше. Что-то в его ровных чертах не давало мне покоя. Я смотрел на него, не в силах понять, где я мог его видеть. В голову лезли самые разные предположения: «Он какой-нибудь актер, примелькавшийся по телевизору? Телеведущий? Знакомый по работе? Кто-нибудь из школьных учителей, которого я не помню?» И мои догадки иссякли только тогда, когда мужчина вдруг недовольно нахмурился. Здесь я понял, что точно видел эти глаза и изгиб бровей. Почти каждодневно в зеркале, изучая свое отражение. Человек показался мне знакомым, потому что был похож на меня. У него были мои темные глаза и брови, а также правильной формы нос и мой треугольный подбородок. И у меня больше не было никаких предположений, кроме того, что предо мной сейчас сидел не кто иной, как сам Гилберт Дайм. Я видел этого мужчину когда-то давно на семейных фотографиях, пока мать их не сожгла в припадке истерики. Этот человек был моим отцом, и другого объяснения нашей похожести я больше не находил.

У меня возникли двоякие чувства. С одной стороны, мне захотелось обнять его, сказать «Привет!», а с другой стороны, я мечтал хорошенько съездить ему по физиономии за страдания родной матери и за то, что он бросил нас. И как всегда, вместо всех своих замыслов я просто обмяк на противоположном диване от Гилберта Дайма, не сводя с него глаз.

Музыка прекратилась.

– Я оставлю вас, – пробурчал Велисар и отставил гитару в сторону, поднимаясь с кресла. – Не хочу мешать.

– Я не знал, что ты умеешь играть на гитаре, – вдруг произнес я, не отдавая себе в этом отчета.

– Я тоже до сегодняшнего дня этого не знал, – заметил Хранитель. – Но всё оказалось очень просто. Забавная штука жизнь, – после этой фразы он растаял в воздухе, словно был не материальным телом, а миражем или технологичной голограммой из будущего.

Мы с Даймом-старшим остались один на один. В камине тихо потрескивали тлеющие угли, а человек в костюме молчал, не решаясь что-либо произнести. Блики живого огня устроили на нем игру светотени, рисуя чарующие узоры в его темных глазах, и я не знал, как себя вести при такой неожиданной встрече. Я кидался из крайности в крайность, так и не смея прийти к внутреннему компромиссу своих желаний. Я видел отца впервые, и поэтому что-то решить было достаточно сложно.

– Узнал? – наконец произнес темноволосый мужчина, сложив руки замком.

Я молча кивнул.

– Меня зовут Гилберт Дайм, если ты не помнишь, – чуть заметно улыбнулся тот. – А ты вырос, Винни, стал настоящим мужчиной. Ты не представляешь, как я горжусь тобой.

Его лживые слова пробудили во мне сильный гнев. Он не имеет права меня так называть и плеваться стандартными фразами мне в лицо. Он бросил нас, когда я был ещё ребенком! Мать страдала, а я ничего не мог поделать! Этот человек обрек нас на нищету и никчемное существование! Мы еле держались на плаву, и всё по его вине!

Я напряженно промолчал, сжав руки в кулаки, и Дайм-старший грустно покачал головой:

– Я думал, ты хотя бы сделаешь вид, будто рад меня видеть, поговоришь со мной. Ведь мы не виделись столько лет.

– А что мне сказать человеку, который бросил нас с мамой на произвол судьбы? – прорычал я, придвигаясь к краю дивана. – Ты не видел, как мама страдала! Она любила тебя! А ты просто собрал вещи и ушел! Нам было так сложно!

Мужчина тут же убрал улыбку с лица и устало вздохнул.

– Я не просто так ушел, – грустно сказал он. – Я ушел, чтобы защитить вас.

– От чего?! – я еле сдержался от того, чтобы не перейти на крик.

– Ты разве не задаешься вопросом, почему я вдруг очутился в компании твоих новых друзей? – угрюмо поинтересовался Гилберт Дайм. – Наверное, чтобы отдать свою душу во служение высшим силам, должны были быть какие-то свои причины. Так ведь, Винни?

Я ненадолго задумался, но это не смерило мою злобу:

– Ты, вообще, понимаешь, как с нами поступил?! Я всю жизнь чувствовал себя обделенным, а мать так и не смогла никого больше полюбить! Ты был для неё идеалом! А потом ещё та авария, несчастный случай, и наша жизнь вообще погрузилась во мрак!

– А так бы у вас её не было, – процедил собеседник, игнорируя треск, доносящийся из камина. – Вы бы с матерью погибли ещё много лет назад, если бы я не обменял свою душу на ваши. Я сделал это только из любви к вам. Мне не хотелось вас терять, и поэтому я пошел с ними на сделку, а именно – с Велисаром. Это он мне сказал, что вас ждет беда. Он показал мне, как выглядела трагедия, перепрыгнув в будущее. Ты не помнишь, ты ещё был маленький, но ваша с мамой машина действительно перевернулась, как и говорил Хранитель. Но увиденное мной не повторилось, вы остались живы.

– Погоди, – я выставил перед собой руки, стараясь усвоить полученную информацию. Гнева как и не было. – А почему я совсем ничего не помню про этот случай? Почему мама мне об этом не рассказывала? Ты пытаешься меня обмануть?

– Нет.

– Тогда объясни.

– Тебе тогда и четырех лет не было. Ты просто этого не запомнил. А мама, наверное, решила это утаить.

Я совсем запутался:

– То есть… Ты не кидал маму ради другой женщины?

– Нет, – Дайм-старший задумчиво убрал волосы со лба. – Я ушел, чтобы защитить вас и подарить вам лишние годы жизни. Винни, больше ни на секунду не сомневайся, что я перестал любить тебя и маму. Я всегда вас любил и продолжаю любить. Даже когда нес службу на границах между мирами.

– Это звучит как фантастика, – заметил я, получив хоть какое-то сомнительное объяснение прошлых событий. – А почему ты нам ничего не сказал?

– Мне не было позволено. Да и если бы я сказал, Виола мне не поверила. И поэтому я наплел ей что-то невразумительное про любовницу и ушел. Больше про меня вы не могли ничего слышать, так как меня не стало в тот же самый день.

– Ты умер?

– Можно сказать и так, – собеседник пожал плечами. – Я просто переродился в того, кем являюсь сейчас.

И здесь почему-то я вспомнил о призраке на своей кухне. На меня снизошло озарение.

– Отец, я могу задать вопрос? – мой язык чуть в трубочку не свернулся от подобного непривычного обращения.

– Спрашивай, – мужчина тяжело поднялся с места и подошел к яркому огню, жадно поглощающему почерневшие головешки. Его голос прозвучал на удивление бодро.

– Ты ведь так же, как и остальные, умеешь уходить в никуда и напускать темноту? – начал я издалека.

– Да, – незамедлительно ответил Гилберт Дайм, чуть вздернув подбородком.

– А они умеют принимать совершенно иные обличия, вживаясь в личины других людей? Как хамелеоны?

– Да, – а этот ответ прозвучал уже более грустно. – Я понимаю, к чему ты ведешь.

– Это тебя я видел на кухне? – мой вопрос не потребовал ответа. Всё было написано на печальном лице Хранителя.

Он кивнул и повернулся лицом к камину:

– Я лишь хотел увидеть вас с Виолой и поговорить. Соблазн оказался слишком сладок, и это по моей вине ты здесь. Я не должен был показываться тебе на глаза. Всё – моя ошибка, – руки человека крепко сцепились за спиной, как притянутые магнитом. – Ты меня видел, а значит, подлежишь суду. Открыться обычным людям – это преступление, а знание людей о нас – и того более. Подобное запрещено и не имеет оправданий. Но раз уж я уже тогда нарушил правила, то решил не останавливаться на достигнутом и попросил своего знакомого доставить тебя сюда. Ничего не бойся, Винни. Я возьму всю вину на себя. Всё будет хорошо. Мне просто хотелось встретиться с тобой и рассказать о себе правду, чтобы ты больше не считал меня моральным уродом. Я обрел тело и не мог не воспользоваться выпавшим шансом, – мужчина обернулся ко мне, и его губы растянулись в улыбке. – Я рад, что ты здесь, сынок. Мне было приятно с тобой пообщаться и увидеть, каким ты стал. А сейчас я хочу посмотреть, чем занимается моя Виола.

Гилберт Дайм пропал, не успел я и глазом моргнуть. Мне всё это казалось сном. Я непонимающе хлопал глазами, глядя на мерцающие языки пламени и место, где только что стоял мой новоявленный отец. Да, что-то всё-таки встало на свои места, и мне многое предстояло переосмыслить. Любая жизнь зависит не от того, что в ней происходит, а от того, как ты сам относишься к происходящему. Раньше я думал о своем отце как об эгоистичном мудаке, а сейчас же поменял свое мнение на полностью противоположное за какие-то несколько минут. Всё имеет свойство меняться. И даже то, что прочно как камень, в один миг способно разрушиться, когда ты меньше всего этого ждешь. Я многого ещё не знал о жизни, но эту истину усвоил навсегда – не всё выглядит так, как может показаться сначала.

* * *

Лидия Бринг устало поддерживала голову руками, пока Генри Вилсон молча обдумывал её рассказ, рассматривая черно-белые фотографии Леона и Барри, взятые из местных архивов.

Герральд Стоун – седовласый инспектор полиции – оставался невозмутимым, оправдывая свою фамилию. Он медленно расхаживал туда-сюда от стены к окну, придерживая сжатый старческий кулак у рта. Тишину в кабинете нарушали только его шаги, тиканье настенных часов, а также далекие разговоры в коридорах полицейского участка.

Первым голос подал Генри Вилсон, не отводивший глаз от фотографий:

– Мисс Бринг, вы утверждаете, что в городе бесчинствует банда наркоторговцев под названием «Цепные Псы»?

Лидия грустно кивнула. Её пожирала тревога за Барри, а также сильно пугала реакция полицейских на историю несчастного паренька из кинотеатра. После услышанного они просто ушли в свои мысли и не торопились выносить вердикт.

Генри, вероятно, боковым зрением заметил немое согласие девушки и продолжил:

– Вы утверждаете, что так называемыми «Цепными Псами» управляет Камуи Мацуда – выходец из Азии?

Лидия опять покорно качнула головой.

– Утверждаете, что при свете дня под нашим носом они проносят наркотические вещества и во время недавнего получения незаконного товара с «Цепными Псами» находился непосредственно сам Леон Винсент Дайм?

Вновь молчаливое согласие.

– И после проделки Дайма «Цепные Псы» начали грабить магазины? Стали подставлять его, дабы создать проблем парню за испорченный товар? Сожгли его дом? Похитили? А также похитили вашего друга, Барри Сноу, который хотел помочь Дайму исправить свое положение?

Лидия перестала кивать и теперь просто слушала полицейского, начиная с поддельным интересом изучать разноцветные шнурки кроссовок, пока Герральд Стоун стоял у окна и молчаливо разглядывал красноватое небо над городом, зажигающиеся уличные фонари и угасающие солнечные лучи.

– Вчерашнее происшествие, – продолжил Генри, – случившееся в вашей квартире, мисс Бринг, это непосредственная совокупность ваших действий с мистером Сноу? Цепной Пёс хотел убрать вас двоих, так как вы слишком много знали и, фигурально выражаясь, шли по их следу?

– Да, – с тоской выдохнула девушка.

– И вы, мисс Бринг, пришли к нам в участок с целью заручиться поддержкой?

– Я пришла, чтобы помочь Барри, – тут Лидия встретилась глазами с враждебно настроенным полицейским Вилсоном. Девушке очень не понравился его холодный, осуждающий, почти мертвый взгляд. – Я надеюсь, вы сможете правильно воспользоваться моей информацией и освободить Сноу и Леона Дайма.

– Вы поведали нам очень сомнительную версию происходящего, мисс Бринг, – наконец подал голос инспектор полиции, подойдя к столу переговоров. – Мы не можем быть уверены, что вы сейчас говорили правду. Всё могло происходить совершенно иначе, а тебя подослали к нам, чтобы перевести стрелки на кого-то иного, – мистер Стоун задумчиво обвел взглядом маленькую комнату, пока Лидия еле сдерживала внезапный порыв гнева. У инспектора же настоящая паранойя, если не старческий маразм!

– Возможно, – вновь вставил свое слово офицер Вилсон. – Вы и мистер Сноу с Даймом заодно. Леон – убивает, вы – прикрываете. Действуете по определенной схеме. Подожгли его дом и ещё парочку для отвода глаз. А теперь, когда вас всё-таки раскрыли, ты пришла поселить в нас сомнение своим придуманным рассказом.

Девушке не хватало слов, чтобы выразить всё свое негодование от услышанного бреда. Мгновение она молчала, огромными глазами уставившись на инспектора и его подопечного поверх стеклянных очков, а потом рывком поднялась из-за стола.

– Да вы оба больны! – в ней заговорило отчаянье, а в глазах поселился страх. – Я пришла сюда за помощью, а вы же…

Генри Вилсон не дал ей договорить:

– Я ещё вчера заподозрил Барри Сноу в его связях с Леоном и поэтому начал составлять на него досье как на соучастника.

Лидия и вовсе потеряла дар речи. Она не знала, как ей поступить в такой ситуации. Полицейские поставили её в тупик своими идиотскими доводами и предположениями. Бринг всерьез испугалась, понимая, что люди в форме ей не помогут спасти друзей. Она осталась одна, со своими мыслями и проблемами. Никто не сможет её понять и предложить помощь. Никому это не нужно. Сердцем девушка чувствовала – дело дрянь, время утекает песком сквозь пальцы, а в итоге же она ничего не могла предпринять для спасения своего будущего жениха и его друга.

– Да что вы несете! Услышьте себя! – запротестовала Лидия, когда к ней вернулась способность говорить. Ей уже было глубоко плевать, кто перед ней стоит. Да с самим президентом она разговаривала бы точно так же, если бы тот оказался на месте инспектора Стоуна и Генри Вилсона. – Леон невиновен! А как же банда, которая устраивает акты вандализма? Как же грабежи? Как же вчерашнее нападение на нас с Барри у меня дома?! Вы же видели мою квартиру, снимали отпечатки пальцев уголовников! Вы всё это в расчет не берете?!

– Быть может, всё это специально подстроили ваши друзья, чтобы выгородить Леона Дайма, – пренебрежительно пожал плечами полицейский Вилсон, и девушка потеряла всякую надежду на помощь со стороны властей. Сейчас она, находясь в полицейском участке, просто теряла бесценное время, вместо того чтобы пытаться найти Барри и выяснить, что с ним произошло.

– С вами не о чем говорить, – злобно отрезала Лидия и пошла в сторону закрытой двери. За окном уже воцарилась ночь, и мерцание городских огней стало только ярче.

– Мисс Бринг, – седовласый инспектор заставил девушку обернуться. Его каменное лицо, такое же как и у офицера Генри, не выражало ничего, кроме равнодушия. – Извините, но нам придется взять вас под стражу, пока мы не проверим вашу теорию. Всё ради вашей же безопасности. Если вы поведали нам правду, то вам может угрожать серьезная опасность. Мы возьмемся за поиски пропавшего Барри, как только проверим информацию о «Цепных Псах».

Сначала Лидия, казалось, вросла в пол, а потом без слов просто кинулась прочь от больных на голову полицейских. Краем глаза, пробегая по одному из многочисленных коридоров, она заметила, как за ней следом кинулся Генри Вилсон с покрасневшей от злости физиономией, но девушку это почти не тревожило. Бринг знала, куда бежать, и с легкостью огибала проходящих мимо полицейских, ещё толком не успевших понять, что происходит. За её спиной Генри что-то вопил, чего-то требовал, но расслышать его слова беглянка уже не могла. Лидия в мгновение ока вылетела на автостоянку перед участком, освещенную фонарями, и с легкостью пересекла её, прячась за немногочисленными рядами патрульных машин. Парни в синих рубашках выбежали за ней на улицу, но было уже поздно. К этому времени девушка уже успела слиться с толпой на прохожей части и заскочить в первый подъехавший к остановке напротив полицейского участка автобус.

Слушая рев мотора и оплачивая проезд, Бринг явно видела перед собой цель. Знала, что ей предстоит пройти весь путь в одиночку. И этот путь лежал к перекрестку «63» и «64» шоссе – к началу поисков Барри Реджинальда Сноу.

Времени оставалось ничтожно мало.

* * *

Я обнаружил Иззи на кухне, когда она жарила яичницу с беконом. Улыбчивая рожица шкварчала на сковородке, разбрызгивая излишки подсолнечного масла в разные стороны, а девушка с помрачневшим видом угрюмо склонилась над жарившимся завтраком и тыкала в него деревянной лопаткой. Её первоначальной бодрости и след простыл. Я смотрел на девушку издалека, затаившись у стены, и понимал, что её недавняя улыбка, сиявшая после вечернего пробуждения, стала чем-то нереальным и очень сомнительным. Тогда она была неискренняя. Изабелл лишь старалась мне показать, что у неё всё хорошо, но на деле всё обстояло совсем иначе. Застав её в одиночестве у плиты, я не увидел на ней маски того дружелюбия и радости, и это выдало истинное состояние девушки. Иззи что-то напрягало, пугало, возможно, тяготило. Я видел это по её кислому виду и опечаленным глазам. Но всё это вмиг исчезло за очередным притворством, стоило мне выдать себя и выйти на середину ярко освещенной кухни к столу, на котором всё ещё стояла пустая миска для пряников и моя грязноватая кружка из-под кофе.

Услышав мои шаги за шипением сковородки, девушка обернулась и вежливо поинтересовалась, хочу ли я есть. Этот вопрос не требовал ответа. По некоторым подсчетам, я нормально не ел уже около трех дней, и отказаться от еды сейчас было бы просто глупо. Изабелл кивнула, и на соседнюю конфорку поставила ещё и чайник, перекинув яичницу в неглубокую тарелку. Через несколько секунд она поставила передо мной криво улыбающееся блюдо, и тут мне срочно потребовалось с ней поговорить. Меня как волной накрыла эта навязчивая мысль, напало наваждение. Я больше не мог ждать подходящего момента. Быть может, я собирался лезть в чужое дело, но я не мог всё так оставить. Вчерашняя сцена в её комнате не выходила из моей головы. Я должен был кое-что уточнить, понять или же вразумить несчастную девушку, что попала под влияние злых сил. А именно Велисара.

Когда Иззи вернулась к плите, чтобы сделать ещё одну порцию завтрака для себя, я пошел в лобовую атаку, выпуская желток из глазуньи, убедившись, что никого из Хранителей рядом нет.

– Я вчера стал свидетелем не очень приятной сцены, – виновато пробормотал я, глядя себе в тарелку. – И многое слышал, чего не должен был. Теперь я хочу кое в чем разобраться. Прости, если лезу во что-то личное.

Изабелл отвлеклась от готовки и повернулась ко мне с резко погрустневшим лицом. Воронье гнездо у неё на голове теперь оказалось аккуратно собрано в косу до лопаток, а на глазах блестели бело-серые тени и черная тушь, что делало её взгляд ещё выразительнее. Девушка вновь надела платье, в котором я видел её в первую нашу встречу у магазина, но в отличие от прошлого раза сейчас она показалась мне очень симпатичной, как будто передо мной стоял совершенно другой человек, а не та плачущая девица из далеких воспоминаний.

– Что ты видел? – сурово поинтересовалась она без капли одобрения в голосе.

– Велисар кричал на тебя, – ответил я, так и не подняв на собеседницу взгляда. – Сказал что-то по поводу вашего договора. А потом ты его обняла.

– Блеск, – расстроенно шепнула Иззи. – Чего ты теперь хочешь? Объяснений? Грустных историй? Рассказ о нашем с ним знакомстве? Поговорить о заключенном договоре?

Из Изабелл полезла чистая агрессия, перемешанная с упреками и нежеланием продолжать разговор. Слишком просто я снова снял с неё маску простодушия и фальшивой радости. Теперь отступать не имело смысла, и я попытался взять ситуацию в свои руки:

– Я просто хочу понять, почему всё произошло.

– Я пообещала ему жизнь, если он будет присматривать за мной и охранять меня от неприятностей, – девушка злобно сверкнула глазами, раскрывая свой секрет. – И он был достоин того, чтобы вновь вернуться в наш мир человеком, в отличие от ныне живущих личностей, которые должны давно гореть в аду. Я сделала то, что он просил, но всё вышло боком. Ни он не стал человеком, ни кто-либо ещё из его собратьев. Все они лишь стали похожими на людей и обрели телесную оболочку, в которой долго находиться не могут, – она тягостно вздохнула. – Наше с Велисаром общение и договоренность были под строжайшим запретом. Но в тот момент, когда я сделала их всех видимыми, всё открылось. И теперь я не знаю, что нас ждет. Он нарушил существующие правила, установленные свыше, а я – тем более, раз в корне изменила их существование. Всё пошло не так, как планировалось. Я не специалист в магии и её ритуалах. Наверное, мне нужно было больше времени для подготовки и закрепить обряд на собственной крови.

Я замер в изумлении и ужасе, так как не ожидал услышать нечто подобное. Мне не понравилась фраза про магию и ритуалы. Она говорила об этом всерьез? Не шутила? Однако явившиеся в мир Хранители подтверждали её слова. Значит, магия существовала на самом деле или какая-то её частица. А также магические ритуалы, закрепленные каким-то образом на крови.

Я начал сожалеть, что задаю слишком много вопросов.

Иззи уменьшила огонь на плите, чтобы жарившаяся яичница не подгорела, а я с большим сомнением решил продолжить разговор, опасаясь встретиться с ещё одним приступом агрессии:

– Ты сказала, что любишь его.

– Он всегда стоял у меня за спиной, когда мне требовалась поддержка, – грустно произнесла Изабелл, и я чуть не подавился собственной слюной от такой внезапной перемены её настроения. – Когда на меня орали, пытались унизить, ущемить права, я чувствовала, что он рядом, и это придавало мне сил дать отпор неприятелям.

Я жадно начал поглощать вкусный горячий завтрак, между делом спросив её о привязанности к кому-нибудь из живых людей. Она ответила более откровенно, чем я ожидал.

– Да, бывало, мне казалось, что я влюбилась раз и навсегда, – начала она. – Но потом это оказывалось обычным несварением желудка. У меня не получалось воспринимать те чувства всерьез, и это было правильно, потому что меня всегда лишь обманывали, кидали, предавали, унижали. А Велисар всегда был рядом, хоть и не в материальной оболочке. И тогда я начала готовиться к тому, чтобы сделать его человеком.

– И зачем он тебе? – спросил я, не до конца прожевав кусок горячей яичницы. – Он же из другого мира. Не такой, как мы.

Девушка оглядела меня глазами, полными осуждения, и села за стол напротив меня со своей порцией горячего блюда.

– Не понимаю я такой самоотверженности, Иззи, – я отодвинул от себя опустевшую тарелку. – Да, может, тебя постоянно кидали, делали больно, но это не значит, что так будет всегда. Тебе бы сейчас было хорошо как-нибудь отвлечься, найти работу, заняться любимыми делами, хобби, – с каждым новым словом лицо собеседницы становилось всё мрачнее и мрачнее. – А потом, я уверен, ты встретишь того, с кем тебе будет хорошо.

– Всё уже решено, – угрюмо отрезала она и перевела взгляд на еду. В её голосе звенела давняя тоска.

– Ты о чем?

– Я уже не одна.

– Не говори загадками. Ты пугаешь меня, – честно признался я. – Ты про Велисара?

– Нет, – она отрицательно покачала головой. – Я уже обручена.

Я нахмурился в недопонимании:

– Как? Кто он?

– Родители постарались. Брак по расчету. Отец хочет выдать меня за какого-то нытика – сынка одного из директоров некой крупной компании. Родителей интересует только бизнес, и больше ничего, – девушка злобно проткнула глаза-желтки вилкой. – Они подсунули мне человека, которого я никогда не смогу полюбить. Меня тошнит от него. А от одной мысли, что я буду жить с этим избалованным идиотом до старости, хотелось залезть в петлю. Я сбежала, как только начали сдавать нервы. Пришла сюда и решила исполнить свою часть договора перед Велисаром. В нем я видела защиту, видела спасенье и счастье. Но у меня ничего не получилось…

– Иззи, – беспомощно прошептал я, опять испытывая к ней жгучую жалость. – Я не знал…

– Лучше смерть, чем плен, – пробормотала она, вяло тыкая вилкой в бекон. – И только Велисар может меня спасти. Подарить избавление от оков и показать, где светит солнце. Я устала.

– А ты уверена, что он нужен тебе? Ты не торопишься с выбором? – остро поинтересовался я. – Ты видела его лицо? Его руки? Мне от одного взгляда на твоего друга хочется бежать куда глаза глядят. Мне кажется, что он жил до времен самого Чингис-хана! Зачем тебе этот дикарь?

– Он идеален. Вопрос закрыт, – сердито рявкнула Изабелл, и я перестал её мучать расспросами. Мне и так довелось узнать слишком многое, чего не должен был.

Всё получалось так: Иззи повсюду преследовали неудачи, и поэтому она себе внушила, что Велисар – это тот, кто ей нужен, сбежав после очередного «проигрыша» из дома, дабы не связывать свою судьбу с кем-то, кто ей не нужен. И теперь видоизмененные Хранители ступили на землю живых, девушка разыскивается полицией как без вести пропавшая, а сегодня вечером на «совете-суде» будет решаться наша с ней судьба. Я стал обдумывать её историю, раз за разом прокручивая слова Изабелл в голове, и пришел к выводу, что всё как-то не очень хорошо у неё складывалось для человека, у которого был личный Хранитель, давший согласие на её защиту. А не была ли проблема в самом Хранителе Судеб? Не задумывалась ли над этим Изабелл? Может, её неудачи это его рук дело, для преследования некой собственной выгоды?

Я не стал говорить Иззи о своих подозрениях, и когда засвистел закипающий чайник, я поднялся с места и кинул всю грязную посуду в раковину, помогая девушке с горячими напитками. За окном уже заметно потемнело, и у меня от скрытых переживаний засосало под ложечкой. Час неясного пока для меня суда близился, и мне не хотелось, чтобы он наступал. Существа из темноты будут решать мою судьбу? Зачем? Почему? Из-за того, что я пообщался со своим отцом и узнал об их существовании? Почему о них нельзя знать? Ведь каждый живет с верой в ангелов-хранителей. И вот они. Существуют. Только без крыльев и живут в личинах тех, кем они когда-то были. Почему познания об их существовании запретны?

Пребывая каждый в своих мыслях, мы с Изабелл молча пили горячий чай без сахара в ожидании чего-то неизвестного. Я знал, что она тоже думала о сегодняшнем вечере, но не хотел говорить на эту тему. Сейчас всё представлялось мне таким трудным, и горячая кружка, сжатая в замёрзших ладонях, казалось, всё только усложняла. Время тянулось, а я так ничего и не сделал. Мне не нравилось бездействовать: меня повсюду разыскивали копы, искали бандиты-головорезы, а я сидел в стенах огромного дома с запертыми дверями и ждал решения незнакомых мне людей, которые умерли очень давно. Это попахивало откровенным бредом. Я хотел немедленно связаться с Барри, попросить, чтобы он забрал меня отсюда, и наконец начать заниматься своими делами, а не просиживать сиднем на заднице и попивать чаек. Я злился на самого себя. Беспомощность и бессилие в данной ситуации не прекращали терзать мою душу. Что-то надо было предпринимать, решать, бежать, найти Джиллиан и увезти подальше из города, но я не мог перемотать время вперед и исчезнуть из дома Иззи так просто.

Цепочку размышлений прервал Велисар, когда своим излюбленным способом появился на пороге залитой светом кухни.

– Идемте. Все уже собрались, – пробасил мужчина и показал рукой куда-то в сторону темной прихожей. – Вас не будут ждать вечно.

Мы с Изабелл молча поднялись с мест и, настороженно переглянувшись, подошли к человеку-великану в черном одеянии. Он повел нас вглубь дома, мимо запыленных предметов и картин прямиком в комнату с камином. Его лицо не выражало никаких эмоций. Велисар был как камень, который только горазд хлопать черными глазами и смотреть вперед, плавно перемещаясь по полупустым коридорам. Он больше не смотрел ни на Иззи, ни на меня. Кажется, мы его и вовсе не интересовали, а девушка же упорно старалась привлечь к себе его внимание. В ней читался прежний испуг, и она требовала каких-нибудь слов утешения со стороны, но Хранитель напрочь игнорировал все её попытки начать разговор. Я ощущал жалость к Изабелл и одновременную злость к Велисару, пока наблюдал за происходящим. Он был недостоин того внимания, которое к нему пыталась проявить девушка-медиум. Он отвечал ей холодом, вместо того чтобы как-то приободрить, а она явно была достойна большего. Меня раздражала его высокомерность, смешанная с равнодушием. И где же здесь справедливость? Почему Иззи всё равно пытается увидеть в нем что-то хорошее, раз он ничем не отличается от остальных?

Чем ближе мы подходили к гостиной, тем темнее становилось вокруг. Дымчатые щупальца темноты вились по углам и в расщелинах на полу, как нечто живое и будто осязаемое. Если лампы и горели под потолком, то очень блекло, ибо мало что могли осветить сквозь тяжелый смог клубящейся тьмы. Я стал ощущать тот же самый страх, как при первой встречи с Велисаром у Барри в «Убежище». Жуткий и ни с чем не сравнимый. Реальный мир стал превращаться в сон прямо у меня на глазах. И когда к темноте прибавился ещё и холод, подобный прохладе январского вечера, я вдруг взял Изабелл за руку. Не знаю, чем был вызван мой спонтанный поступок, но отбиваться от меня девушка не стала и только сильнее сжала мою ладонь. Её рука оказалась теплой, даже несмотря на сильный холод. Я плохо видел лицо девушки сквозь дымчатый туман, но зато хорошо видел спину ведущего нас Хранителя и прекрасно слышал его тяжелую поступь, ритмичную, как метроном.

Велисар остановился так резко, что я чуть не влетел в него. Сначала я не совсем понимал, почему мы встали, но через секунду из темноты вышла средневековая леди Элион, и Иззи тотчас отпустила мою руку, отступая назад, словно чего-то опасаясь. И она оказалась права. В зажатых кулаках светловолосой женщины я увидел крепкую веревку, какой нас с Изабелл связывали в прошлый раз.

– Что это? – с неприязнью произнес я, глядя на дохлых плетёных змей в руках Хранительницы.

– Они хотят, чтобы всё прошло как надо, – бесстрастно проговорила леди Элион, глядя прямо на меня. – Ваши руки должны быть связаны до конца приема.

– Они чего-то боятся? – с подозрением изумился я. – Чего могут боятся такие, как вы? Что мы можем сделать в такой ситуации? – меня проняло раздражение, но женщина с веревками всем своим видом показала, что мое мнение здесь ничего не стоит.

– Протяни руки, Дайм, – тем же безучастным тоном сказала она. – Это не моя воля, а воля остальных. Так должно быть.

– Я на это не соглашусь, – покачал я головой, и голубые глаза Хранительницы стали злобно пожирать меня, будто бы я был пирожком, а она дамой на строгой диете. Изабелл же тем временем молчаливо спряталась от незваной гостьи за моей спиной. Я почувствовал её тепло за собой, и этого мне хватило, чтобы не поддаваться на провокации озлобленной собеседницы из прошлого века.

– Ты же знаешь, что сопротивляться не имеет смысла, – хмыкнула она. – Если ты не согласен, придется применить силу. Поверь, это ничего не стоит. У меня найдется способ. Так или иначе ты будешь связан. Таковы правила.

– Я не собираюсь ещё один вечер проводить с оковами на руках!

– Не артачься, мальчик, – прогремел совсем рядом голос мужчины-великана. – Это ни к чему хорошему не приведет. Таким образом ты только проявляешь неуважение к нам и нашей работе.

– Я согласен на ваши условия только в том случае, если Велисар согласится со мной кое-что обсудить. Но всё равно ваша идея глупа и бесполезна. Зачем связывать и без того беспомощных людей? – сказал я Элион, но в ответ на это она только усмехнулась и враждебно оскалилась. Не знаю, правильно ли я поступил, но мне было необходимо кое-что уяснить у темноглазого Хранителя. Тем более в будущем такой шанс мне вряд ли бы представится. Я решил не откладывать всё на потом, пока история Иззи была свежа в памяти, а виновник её неудач стоял рядом и никуда не собирался пропадать.

– Ты ещё и торговаться вздумал? – грозно прошипела Хранительница, делая ко мне шаг. – Гнусный мальчишка! У тебя мерзкий язык, такие, как ты, долго не живут!

– Оставь его, – мужчина-великан вышел вперед и рукой преградил дорогу своей разгневанной подруге. – Я согласен на его условия. Этот парнишка меня заинтриговал. Разговор один на один?

– Да, – я кивнул и тут же поймал встревоженный взгляд Иззи. Она не понимала, что я хочу сделать, зато я уже прекрасно знал, о чем разговаривать с Велисаром. – Ничего не бойся, – ободряюще подмигнул я ей, но это на девушку не подействовало.

Элион с важным видом прошмыгнула мимо меня, шурша подолом своего старого платья, и начала связывать Изабелл руки. Иззи ей не сопротивлялась, однако впервые за вечер я заметил, как у Велисара изменилось выражение лица. Теперь оно скорее было настороженное, чем безразличное. Хотя я мог и ошибаться в своих выводах. Меня всё ещё пугали его дикие глаза, и я мало что понимал в его еле заметно меняющейся мимике.

– У вас несколько минут, – злобно кинула средневековая леди, уводя молчаливую Изабелл дальше по коридору. – Это не входило в наши планы.

– Я понимаю, – ответил женщине Хранитель, но та уже исчезла вместе с девушкой-медиумом за пеленой тумана черноты, которая сию минуту поглотила собой их шаги и силуэты.

Оставшись лицом к лицу с темноглазым чудовищем, я ощутил себя как в клетке с голодным тигром. Он смотрел на меня свысока, как коршун на легкую добычу. Но это было необходимо. Через силу я подавлял свой страх, стараясь держаться с ним наравне – спокойно и равнодушно. Хоть мне и не хотелось отпускать Изабелл с агрессивной дамой с кинжалом в рукаве, я говорил себе, что поступил правильно. Я собирался разобраться в этой истории, хоть она меня и не касалась. Хотел помочь своей новой подруге наладить её жизнь. Никаких корыстных целей.

– Ну же, что на этот раз? – пробасил мужчина спустя несколько мгновений, и я решил перейти сразу к делу.

– Ты специально испортил жизнь Изабелл?

Его брови непонимающе нахмурились:

– О чем ты толкуешь, парень?

– Я знаю о вашем с ней договоре и её несладкой жизни, – проговорил я как скороговорку. – Ты точно ей помогал? Или же только делал вид? Слишком уж много преград встретилось на её пути: родители, которых не интересует её мнение, постоянное одиночество и непонимание окружающих. Не было ли всё это подстроено? Зачем ты её мучал всё это время?

Я думал, что Велисар сейчас начнет отпираться, приводить какие-нибудь бездумные отговорки, но вместо этого Хранитель посмотрел на меня с такой злостью, которую могли выразить только его черные, демонические глаза:

– А ты думаешь, если бы я кого-нибудь к ней подпустил, то она бы решилась вызволить меня из заточения вечности? Она бы просто забыла про мое существование.

Я ожидал чего угодно, но не этого признания. Все мои выводы оказались точными, и у меня больше не получилось сдерживать собственные эмоции.

– Да ты гребаный эгоист! – я закричал на собеседника во всю глотку, но эхо не разнеслось по коридору, как должно было, а поглотилось неосязаемым коконом темноты вокруг нас. – Ты всё нарочно подстроил, чтобы она видела в тебе идеал! Ты влюбил её в себя и заставил плясать под свою дудку! Тебе её не жалко? Быть может, если бы ты перестал «присматривать» за ней, то она была бы счастлива? Неужели тебе на всё плевать, лишь бы выбраться в наш мир? Плевать на её свободу и на её жизнь? На её выбор?

Мужчина потупил взор и (мне не показалось!) виновато опустил голову.

– Кто-то сражается за жизнь, кто-то за богатства и тряпку, под названием «флаг», а я же сражался ради тех, кого любил, не страшась смерти, – грустно пояснил он. – Думаешь, после всего, что я пережил, я не достоин новой жизни? Ты знаешь, что мне приходилось делать, чтобы защитить семью?

– Не уходи от темы! – злобно сквозь зубы процедил я, но Велисар всё равно продолжил говорить о своем.

– Ты знаешь, каково это, когда материки на части разрывали войны между племенами? – начал Хранитель давить на меня с ощутимой обидой в голосе. – Ты вообще знаешь, что такое война? Тебе знаком страх за жену и детей, когда на твое племя, на твой дом совершено нападение? Знаком запах смерти? Крови? Предсмертные крики отчаянья? Ты когда-нибудь видел лик смерти? – лицо мужчины преобразилось гримасой боли. – Моих дочерей умертвили на моих же глазах, а нас с Кха-Ниир и старшим сыном бросили в Яму добывать камень. Там не было ни стражи, ни решеток. Полный беспредел. Постоянная ожесточенная битва за еду, спальные места, пронизывающий до костей холод, болезни и смерть. Туннели, уходящие из Ямы далеко вглубь земли, заменяли нам кладбища. Подгнившие труппы пленников встречались на каждом шагу. Многие использовали их как пищу. Яма была нашей общей могилой. Нашим сумасшествием и ареной для смертоносных драк. Она сделала нас похожими на животных. Заставила убивать друзей и родных ради собственной шкуры. Ради выживания. Но я же бился только за свою семью, и когда ко мне пришел один из самых древних Хранителей со словами, что завтра моей семьи может и не быть, я согласился на его предложение, тем самым сохранив жизнь жене и сыну. Они сбежали по туннелям из Ямы через несколько дней после моего перевоплощения, ведомые древним Хранителем, – он перевел дух. – Ты думаешь, мальчишка, после пережитого ада я должен оставить всё как есть? Плевал я на законы, правила, службу. Я хочу жить не меньше, чем кто-либо другой. А Изабелл – чуть ли не единственная, кто могла меня вызволить. Я нашел её ещё совсем несмышлёным ребенком и не сожалею о заключенном с ней договоре. Да, был момент, когда я просто ушел. Хотел, чтобы она забыла меня, потому что наше с ней общение начало выходить из-под контроля. Но потом она сама нашла меня. Пришла в астральном теле туда, где не был ни один человек. На границу между мирами. И тогда я понял, что так и должно было случиться. Думаешь, мне на неё плевать? Засунь эти слова себе обратно в глотку! – прогремело гневное ругательство, и я невольно отпрянул назад от Хранителя, но он так и продолжал говорить, не потеряв ниточку мысли. – Сейчас она чем-то похожа на мою покойную Кха-Ниир в молодости. Возможно, она той же крови. Крови моего поверженного племени. Многие тогда смогли убежать, спрятаться, но не повезло лишь нескольким семьям, в том числе и моей. Так что если тебе кажется, что якобы я к ней ничего не чувствую, обдумай всё ещё раз. Если бы не чувствовал, то давно отпустил бы её и позволил жить так, как захочется. Но она мне нужна. Нужна не только как медиум-вестник между мирами, но как и вторая часть души, как совесть и поддержка. Как воздух. Как любовь. Мы закончили? – Велисар угрюмо, с вызовом уставился на меня, и я лишь утвердительно кивнул.

– Да. Больше у меня вопросов нет, – пробормотал я, всё ещё переваривая полученную информацию. Разговорить монстра было просто, всё случилось как тогда на балконе.

– Тогда протягивай руки, Дайм, мы не можем заставлять их долго ждать.

В клешнях человека-великана появилась веревка, и пока он завязывал на мне крепкие узлы, я гадал, сколько ему на самом деле лет (сколько ему было, когда он стал Хранителем) и почему он так холодно относится к Иззи, несмотря на сказанное.

Я так и не понял, что он хотел до меня донести. Быть может, он просто боится показаться слабым? Я не мог ответить на этот вопрос так быстро, и в душе поселилась гнетущая тень сомнения.

* * *

В гостиной меня встретила дюжина или, может, больше бесстрастных и настороженных глаз. В камине всё так же подрагивал догорающий огонь, и поэтому по Хранителям, собравшимся в центре комнаты, резво бегали желто-красные блики. Бегали они также по предметам (не пропавшим за живой темнотой) и занавешенным окнам у дальней стены, но это нисколько не оживляло царящую в комнате атмосферу. Когда я переступил порог гостиной, мне показалось, что время словно остановилось. Несколько Хранителей стояли полукругом возле антикварных диванов и своим видом больше напоминали глиняные статуи в натуральную величину, чем живых существ. Они даже не шевелились. Может, и вовсе не дышали. Я плохо различал их темные силуэты на фоне светлого пятна и не мог сказать наверняка. Лишь огонь шевелился за их спинами, точнее, трепыхался на последнем издыхании, танцуя самбу на тлеющих углях.

Перед собравшимися истуканами стояла Иззи со связанными за спиной руками, и, судя по её испуганному лицу, она чувствовала себя не очень комфортно в их компании. Возле неё неторопливо расхаживала леди Элион, и если бы она вдруг стала нарезать вокруг Изабелл круги по каменному полу, то я сказал бы, что женщина из средневековья похожа на кровожадную акулу перед нападением. Тем более выглядела она точно так же. Ей не хватало только вытянутой зубастой пасти и плавника на спине, а так – сходство налицо.

Велисар толкнул меня вперед с прохода, и я чуть не влетел носом в пол, потеряв равновесие. Всё случилось слишком неожиданно, и когда я выпрямился в полный рост, то обнаружил себя рядом с Изабелл и непонятно откуда возникшими Хранителями. Их стало больше, чем несколько секунд назад, и теперь, вместо того чтобы стоять на месте, они начали зажимать нас с девушкой-медиумом в плотное кольцо. Я не испугался, но их разнообразие меня потрясло. Здесь присутствовали все. Я видел молодых девушек в платьях времен ренессанса и барокко, стариков в таких же лохмотьях, как у Велисара, мужчин и женщин в одежде 20-х–80-х годов и даже детей, которым можно было от силы дать лет десять. И все они смотрели на нас с Иззи. Не моргая и не улыбаясь. Как голодные, бездумные зомби. Чуть в изумлении вытягивающие свои бледные лица с откровенной неприязнью в глазах. И не было лишь среди них моего отца, Велисара, и леди Элион, так внезапно нас покинувшую под шум суматохи.

Я обеспокоенно посмотрел на подругу, начиная нервничать, и заметил, что она побледнела ещё больше, чем раньше. С её губ срывалось заметное облако пара, как в студеную зимнюю ночь, а сама она не знала, куда деться от столпившихся возле себя Хранителей. Да я и сам не знал: темнота как в страшном сне начала спускаться вниз с потолка, выползать из темных углов и поглощать всё, что находилось на её пути. За ней исчез камин, огонь, потолок и стены. Она была как смола, как дёготь. И остановилась ровно за спинами серокожих людей, уменьшая пространство гостиной до минимума. Я ощутил себя жертвой в центре арены, как заключенный пленник Древнего Рима, ожидавший казни от лап и пасти бешеного зверя, а люди же, что холодно смотрели на меня, ждали, когда наконец со мной разделаются, дабы получить удовольствие от предстоящего зрелища.

У меня от страха задрожали колени. Я опять струсил. Не смог перебороть себя. Мне было стыдно перед Иззи за собственную слабость, потому что я повел себя как она – как девчонка, хотя не должен был так поступать. Мужчинам такое не свойственно. Но тем не менее я проявил себя не с лучшей стороны и только радовался тому, что мой позор видела только Изабелл (Хранителей я в расчет не брал, они наверняка и не такого навидались за свою жизнь).

Ещё минута, и немая толпа вдруг расступилась ровным полукругом, выпуская из темноты двух мужчин в одежде эпохи Возрождения и маленькую девочку лет восьми. Мужчины ничем не отличались от остальных своих сородичей, а вот девочка так и приковывала к себе взгляд. Столько мудрости в глазах я никогда не встречал. Даже у стариков, которые прожили целый век, казалось, не такие осмысленные и тоскливые глаза цвета тусклого серебра. Девочка была спокойна, светла, и если бы не её молодое лицо с упавшими на лоб светлыми волосами, то я бы принял её за маленькую и хрупкую старушку. Она буквально излучала свет. Рядом с ней тьма расступалась и уползала прочь – в углы и щели потемнее. Я бы сказал, что так и должен выглядеть настоящий ангел в человеческом обличье: чистый, непорочный, безгрешный, в виде маленького беззащитного ребенка. На девочке было белое платье до пола без каких-либо изысков и пышных воланов, а волосы её свисали чуть ли не до бедер и переливались сиянием, какое бывает только на поверхности воды в яркий солнечный день.

Троица несколько секунд оценивающе разглядывала нас с Изабелл, а потом один из пришедших мужчин произнес то, от чего я чуть не рухнул на пол с криками ужаса и отчаянья:

– Они должны умереть, – твердо проговорил темноволосый Хранитель по левую руку от девочки-ангела, и в толпе за моей спиной одновременно послышались восторженные и осудительные возгласы. Безмолвная тишина буквально взорвалась множеством громких голосов, и в один момент собрание мистических существ превратилось в настоящий балаган. Теперь, еле улавливая из общего шума единичные фразы, я ощутил себя не на арене Древнего Рима, а на аукционе, где товаром были не антикварные безделушки, а моя жизнь и жизнь Иззи.

– Это безрассудно! – кричал один голос по правую сторону от меня.

– Так и должно быть! – прорезался через общий гул другой.

– Они же просто люди! – молвил следующий.

– И они должны умереть! – продолжил настаивать на своем Хранитель, и голоса окружающих мгновенно затихли. – Знания в их головах нам не на пользу. Да, медиум открыла нам дорогу, новые возможности, прелести материального тела. Это многое меняет, но мы не можем просто так проигнорировать ныне установленные порядки. Люди не должны знать о нас, а именно – подходить так близко к нашей природе. Ладно, медиумы во все времена диктовали нашу волю, если мы не могли изменить ход событий самостоятельно, а вот мальчишка тут совсем не к месту. Девочка, может, имеет хоть какое-то право на жизнь, а мальчишка – нет.

Нехороший холодок пополз вниз по спине и рукам, а во рту пересохло. Резкое «нет» озлобленного Хранителя прозвучало как приговор, и от его звонкого и неестественного голоса все мои мысли мгновенно спутались. В этой ситуации я не мог надеяться ни на кого, кроме себя. Изабелл мне точно не поможет, если существа попытаются меня убить. Она просто не сможет ничего сделать. Не успеет. И тут я понял: они окружили нас с Иззи, чтобы мы не сбежали, а руки связали, чтобы мы не сопротивлялись при казни. Они знали обо всём заранее. Велисар знал, знала и леди Элион. И где они сейчас, когда час нашей гибели так близок? Всё было ложью и заранее оговорено. Хранители не для того заперли дом, чтобы просто так нас здесь держать. Не для того притащили нас с Изабелл, чтобы вести переговоры. Дом был нашим изолятором и последним пристанищем. И кому нужны эти «Цепные Псы», моя любовь к Джиллиан, если наша с Иззи судьба уже заранее предрешена? Если они прикончат меня, то её тоже не оставят в живых… Иначе они не могли поступить, так же как и сделать исключение.

– Я не согласен, – вдруг прогремел мужской голос рядом со мной, и я опять чуть не свалился на пол от неожиданности. В шаге от меня невесть откуда вырос Гилберт Дайм, агрессивный и полный решимости: его глаза горели как у загнанного в угол волка, и мне оставалось лишь недоумевать, наблюдая за его диковатыми трансформациями внешности (всё-таки мы с ним очень похожи, когда злимся или хмуримся). Не передать словами, как я обрадовался его появлению. Ведь я не думал, что он действительно вступится за меня и попытается помочь, не побоится и сдержит слово, данное около часа назад. Дайм-старший подарил мне надежду, и с плеч словно упала каменная глыба. Возможно, всё ещё можно исправить.

Но вместо одобрения или должной поддержки собравшиеся уставились на моего отца с немым укором, и тогда ещё один непримечательный мужчина лет тридцати, стоявший по другую руку от девочки, сухо произнес:

– И это говорит та молодая душа, что беспрекословно нарушила все правила кодекса? – заметил тот совершенно безразличным тоном. – С тобой мы будем разговаривать позже. Без свидетелей. Там, где не светит солнце. Ты должен будешь понести наказание, достойное совершенного преступления. Твой голос сейчас ничего не значит для нас.

– Я тоже не согласен, – озвучил мнение кто-то ещё, и по грубоватому низкому голосу я тут же признал Велисара. Оборачиваться не имело смысла, но я всё-таки это сделал: он стоял за перепуганной Иззи как нерушимый колосс (девушка затылком упиралась ему в грудь), положив свою страшную руку ей на плечо, и я тут же пожалел, что посмел оглянуться. Его лицо перекосило от злобы до такой степени, что я мог сравнить его только с Дракулой из черно-белого фильма, выпущенного в начале двадцатого века. Казалось, что он сейчас набросится на кого-нибудь из появившейся троицы и раздерет на куски, но мои опасения не стоили подобных переживаний – никого из них своим видом он не напугал.

– С тобой мы также будем разговаривать в порядке очереди, – раздраженно заговорил предыдущий оратор, игнорируя состроенную гримасу Хранителя-великана. – Ты не первый и не последний, кто пытался сбежать от нас. Но так далеко ещё никто не заходил. Ты опозорил нас всех, суть нашего существования и теперь считаешь, что всё сойдет тебе с рук? – глаза бледнокожего существа высокомерно блеснули, а по лицу его поползла мерзкая и надменная ухмылка, хуже которой я ещё ни у кого не видел. – Ты будешь говорить с Высшими стоя на коленях и моля о пощаде. Такие проступки считаются великим грехом. Ты пренебрег всем, чему тебя учили. Мы дали тебе вечность и все знания мира, но этого оказалось мало, и ты вынудил бедного медиума даровать тебе жизнь за счет своей, – этих слов я не до конца понял, но обдумать мне ничего не позволили, а между делом где-то за мной собравшиеся существа начали активно переговариваться между собой, ещё больше нагнетая обстановку.

– Я даже рад, что у тебя ничего не получилось, – с той же интонацией продолжил говорить второй. – Ты всё ещё в наших руках, и мы впервые смогли примерить на себя личину смертных. Это дает многие возможности. Теперь медиумы как единственные связующие между мирами нам больше не нужны. Мы сами можем вмешаться в ход противоречивых событий, если будет надо, и своими же руками будем казнить грешников прямо на месте. Наступает новая эра, в которой будут только наши порядки. Мир более не будет знать разрухи и хаоса. Мы подарим равновесие, которого никогда не было. И всё благодаря тебе, девочка, – хищные светлые глаза мужчины впились в Изабелл, и я готов был поклясться, что услышал утробный рык Велисара. – Мы будем всю оставшуюся вечность вспоминать о твоем даре. Но ты всё-таки человек, и нам придется поступить с тобой по всей строгости законов древности. Правила нарушены, и мы должны исправить то, что произошло.

По толпе пронесся одобрительный гул.

– Вы не смеете отказываться от нас, как от мусора! – раздраженно кинула Иззи со всей злостью, которую только могла показать. Девушка вышла из сковавшего её ступора так неожиданно, что я чуть не подпрыгнул на месте, когда услышал её звонкий и резкий голос. – Мы не расходный материал и не фигурки на шахматной доске! Мы – живые! И имеем такое же право на жизнь, как и все остальные смертные! Ведь многие знают о вашем существовании! Почему тогда мы, а не они?

– Дэмиан, эти дети ни в чем не виноваты, – поддержал девушку Гилберт Дайм, обращаясь к парню по левую руку от восьмилетней девочки, которая всё это время молчаливо наблюдала за происходящим. – В ситуации с Леоном виновен только я, потому что решил увидеться с ним спустя столько лет, а Изабелл – медиум, видела всех нас буквально с рождения и вскоре бы всё равно поняла, что мы влияем на людей и их поступки.

– Ты не видишь всей сути, – покачал головой Хранитель, названный Дэмианом. – Твой сын как смертный не сможет держать язык за зубами. Люди не умеют хранить тайны. Он человек, и ты сам его подставил. Такие знания не должны попадать в руки обычных людей, и теперь мы должны от него избавиться как от угрозы нашему существованию. – Я вновь ощутил приступ страха от его слов и тут же шумно глотнул воздуха, как рыба, выброшенная на берег, но не ощутил его присутствия в легких. – А девчонка виновна в том, что попыталась вытащить кого-то из нас в мир живых, хотя догадывалась, что механизм нашей системы достаточно хрупок, – продолжал говорить Хранитель с явным упреком, не скрывая гнева. Теперь он перевел холодный взгляд на Изабелл с Велисаром, и его лицо исказилось так, будто он увидел что-то отвратительное. – И стоит вырвать из цепи кого-то из нас, как всё рушится. Как этого можно не понимать? Велисар знал об этом и всё-таки пошел на риск – вот он, образец эгоизма и недалекого ума. Он всё это устроил, и ему придется расплачиваться сполна. Но не здесь и не сейчас. Мы уже всё решили. Наша воля всем понятна, и мы не станем ничего менять. Люди должны умереть.

Дальше случилось что-то невообразимое: в один и тот же момент каждый решил выразить свое мнение и пытался перекричать другого. Я бы заткнул уши, чтобы не слышать неразборчивых и громких реплик, но не мог, потому что на руках всё ещё была затянута веревка. Кто-то решительно голосил «за», кто-то «против». Я тонул в создавшемся шуме, ощущая неприятную боль в висках, и безмолвно наблюдал за тем, как Велисар вышел вперед и начал через общий гул доказывать что-то Дэмиану вместе с моим отцом, который тоже больше не сдерживал эмоций. И это могло длиться бесконечно, если бы маленькая девчушка между двумя разъяренными мужчинами не заставила всех в момент замолчать одним кротким взмахом руки.

– Это бессмысленно, – чуть ли не шепотом произнесла она, горестно оглядывая собратьев. У неё было слишком грустное лицо для восьмилетней девочки, так же как и неестественно хрустальный голос, что показался мне совсем уж нечеловеческим и слишком чистым. Все смотрели прямо на неё, и кажется, я видел в лицах застывших Хранителей плохо скрываемый страх. Даже в хмуром лике Велисара читалось некое опасение, которого не было до этого. И лишь мы с Иззи до конца не понимали, чего так боялись окружающие. Я настороженно переглянулся с Изабелл и только подтвердил свою догадку – она тоже ничего не знала о маленькой леди и о том, почему все так покорно внимали каждому её слову.

Спокойный голос девочки-ангела вновь облетел комнату, разгоняя сгустившуюся тьму по углам:

– Мы не будем никого убивать, – она взглянула мне прямо в глаза, но взгляд был пуст, чересчур печален и совершенно безразличен. – Их так и так ждет погибель. Во всех случаях. Даже без нашего вмешательства всё сложится так, как должно быть, – я вновь ощутил сильный приступ страха, но девочка продолжила говорить, уже переведя взгляд серых глаз на публику: – Отпустите их. Я не понимаю, почему вы их всё это время держали в доме, раз вам всё известно. – Хранитель по правую руку от неё захотел что-то возразить, но светловолосая девчушка умелым жестом заставила его замолчать, даже не позволив открыть и рта. – Как только смертные выйдут за порог дома, мы перестаем следить за их судьбой. Это послужит наказанием за нарушение древних законов. Большего мы делать не должны. А если хоть кто-то попытается вмешаться в их судьбу извне, то дух смельчака мгновенно исчезнет в Оке Пламени и навсегда останется в его глубинах. Таковы правила.

Стоило ей закончить свою речь, как вокруг начало светлеть. Я снова увидел свет огня в конце комнаты, спинки диванов, кресла, стены и прочую мебель. Комната постепенно стала принимать свой прежний вид, но вместе с темнотой и холодом стали исчезать и Хранители. Я успел моргнуть лишь пару раз, как вокруг исчезли практически все: и девушки в платьях времен ренессанса, и старики, и дети… Все, кроме Велисара, Дайма-старшего, девочки-ангела и её грозных телохранителей, которые всё ещё недоверчиво пялились на двух провинившихся собратьев. Я бы сказал, что они ещё очень многое хотели бы обсудить, но держали языки за зубами только из-за присутствия рядом маленькой спутницы.

Девочка неторопливо осмотрела моего отца и Хранителя-великана:

– Надеюсь, вы всё поняли, – строго выговорила она, и лицо её чуть погрубело. – Это первое и последнее предупреждение. Если ослушаетесь, Око Пламени ждет вас. Я всё сказала. Вердикт вынесен.

Троица исчезла ещё быстрее, чем появилась, и оставила после себя ещё больше нерешенных вопросов. Я и опомниться не успел, как всё закончилось. Гостиная вернулась в прежнее состояние: трещал огонь в камине, воздух заметно согрелся, а блики продолжили бегать по поверхности предметов как ни в чем не бывало. Но мне стало не по себе. Ещё хуже, чем до суда. Я ощущал себя пустым, будто что-то внутри оборвалось и навсегда исчезло. Они сказали, что я умру. Что мы с Иззи погибнем, и не от старости, а от чего-то иного. Ужасающих слов маленькой девочки мне хватило, чтобы почувствовать себя полным ничтожеством, и мне показалось, что все остальные ощутили то же самое: Изабелл уперлась взглядом в пол, отец задумчиво прикусил губу, а Велисар… Его лицо стало таким же, как и всегда, – каменным и безучастным.

– Мне жаль, что так получилось, – виновато пробормотал Гилберт Дайм себе под нос, но никто ему не ответил.

 

Глава 6

«Дыра» и квартира в старом районе города – не единственная недвижимость, принадлежащая Камуи. Также у него был небольшой ночной клуб на окраине, где и распространялась большая часть незаконного товара. В этот вечер, стоило небесному светилу скрыться за горизонтом, Мацуда явился в клуб в надежде отдохнуть и понаблюдать, как продвигаются продажи и работают «продавцы». Его сопровождала небольшая свита лучших людей из «Псов», сестра Анко, а также любимая Джиллиан. Предстоящая ночь обещала быть лучше всяких похвал. Ведь ночь с воскресенья на понедельник – последний шанс несчастных работяг оттянуться перед очередной рабочей неделей.

В клубе громыхала музыка, сверкали разноцветные софиты, звенели бокалы, стриптизерши извивались у шестов подобно змеям, через общий гул слышались разговоры, а танцпол, как и многочисленные столики, оказался забит до отказа ночными тусовщиками. Камуи вошел в подвальное помещение как король, не обратив внимания на поставленную у дверей охрану, и под конвоем телохранителей продефилировал по залу к своему законному месту – к кожаным диванам по левую сторону от барной стойки, где бедные пареньки в серых футболках еле успевали принимать заказы посетителей. Как только компания расселась на местах, к полукруглому столу подбежала длинноногая барышня с подносом и раздала всем алкогольные напитки. Рабочие клуба уже заранее знали о визите Мацуды и его друзей, ведь он заявлялся к ним на порог каждый вторник и воскресенье, словно по расписанию.

Время медленно перевалило за полночь. Басы всё так же беспрерывно гудели в колонках, когда Камуи, допивая очередную порцию саке, с интересом наблюдал, как танцует светловолосая подруга. Он улыбался. Ему нравилось, как Джилли плавно двигалась в такт тяжелой ритмичной музыки. Девушка умела отрываться и веселиться тогда, когда это было нужно. Она легко забывалась, отстраняясь от реальности, и творила всё что угодно ради собственного удовольствия, как и сейчас. Ей хватило всего двух коктейлей, чтобы выйти на танцпол, а Анко же, наоборот, после выпивки погрустнела и смотрела куда-то в полупустой стакан захмелевшими глазами. Камуи слишком плохо знал сестру. Он бы разговорил её, выяснил, что её расстроило, но посчитал это ненужной тратой времени. Она его не интересовала. Не интересовала как собеседник и человек вообще. Но если бы не Анко, то он бы так и не смог наладить нелегальную торговлю, не нашел нужных людей, как Алекс Вансалд, и тем более не повстречал бы Джиллиан. Именно поэтому девушка была всё ещё жива, а не кормила рыб на дне морском. Камуи терпел её только из чувств долга и благодарности.

Прошло около часа, когда двери клуба распахнулись вновь, и внутрь вошли три парня с тяжелой ношей наперевес. Посетители клуба не обратили на незнакомцев никакого внимания – в наркотическом дурмане они их просто не заметили, а Мацуда же сразу оживился и вскочил с места навстречу старым коллегам.

Усатый мужчина, что казался шире своих спутников, скинул с плеча бесчувственное тело неизвестного на пол у ног Камуи, как только тот возник напротив их троицы. Глаза усача закрывали темные очки, но и без этого Цепной Пёс догадывался, что его взгляд не пылал дружелюбием.

– Вот он, твой Барри, – проскрипел неприятный тип, ткнув ботинком несчастного паренька на светящейся напольной плитке. – Как и договаривались. Слюнтяй жив – ты платишь больше.

На мгновение Мацуда задумался, почему публика с охраной так легко реагировала на происходящее и даже не косилась в сторону бугаев в одежде цвета хаки, а потом до него дошло – он же владелец клуба. Будь его воля, то чужаков бы расстреляли ещё на пороге, стоило лишь щелкнуть пальцами. Чувство власти забавляло Камуи, так же как и собственное превосходство. Он знал, что все люди здесь играли по его правилам, а вот нравилось им этот или нет – уже не его проблемы.

К усатому типу сзади подошел самый высокий из их компании.

– Только мы его кое-чем накачали на подъезде в город, – добавил он, ехидно улыбаясь через дымчатый смог сигарет и хаотичные вспышки светомузыки. – Он сильно бился в багажнике и создавал много лишнего шума. Вроде звал на помощь. Мы его приструнили. Парень проспит до утра от такой дозы снотворного, и его даже взрывом не разбудишь, – тут говоривший достал небольшой предмет из кармана. – А это его телефон. Возможно, там найдется интересная информация.

Подарок в виде айфона был передан из рук в руки.

Камуи через плечо посмотрел на танцующую Джиллиан в толпе, а потом с омерзением на парня у своих ног. Незнакомец и правда спал, иногда еле подергивая конечностями. Шум в клубе не мешал ему видеть сновидения и пускать слюни на пол.

– Превосходно, – безрадостно улыбаясь, парень азиатской крови подозвал к себе нескольких парней, что до этого момента спокойно пили пиво за ближайшим столиком. – Пройдите на пост охраны и заберите вознаграждение. Я догадывался, что ты меня не разочаруешь, Крис, – Мацуда снизу вверх посмотрел на парня-богомола. – Может, ещё поработаем.

Тот изменился в лице. Уголки его губ медленно опустились вниз, из недавней улыбки образуя перевернутый полумесяц.

– Не в этой жизни. Только если ты заплатишь ещё больше. Мне до сих пор приходится выплачивать материальный ущерб родителям убитых тобой парней, – казалось, длинный парень еле сдерживался, чтобы не плюнуть Камуи в лицо. – Ещё хоть раз увижу в наших краях – отправишься вслед за ними.

– Ты странный, – несмотря на дерзость старого знакомого, главарь «Псов» оставался в бодром расположении духа. На его высказывания он лишь надменно ухмыльнулся. – Я никому ничего не выплачиваю.

– В отличие от тебя мы – люди, – кинул напоследок усач, и их троица скрылась за спинами посетителей. Вероятно, направились к охране за заслуженными деньгами и несколькими пакетами травы.

– Это же тот парень из бара кинотеатра, он работал в тот день вместе с Леоном. – Неясно как, но Анко Мацуда очутилась возле Камуи быстрее, чем парни, недавно поднявшиеся со своих мест. В глазах девушки читалось непонимание и некий оттенок страха, что прежде не встречался в её азиатских чертах. – Это уже слишком. Он же не при чем. Что ты делаешь?

– Я делаю то, что должен. – Упреки сестры подействовали на Цепного Пса отрезвляюще. Она его невозможно бесила одним лишь своим видом и тем, что так часто пыталась пробудить в нем совесть.

Камуи посчитал, что продолжать разговор с ней бессмысленно. Он раздал указания появившимся перед ним парням, и те без вопросов поместили спящее тело Барри на один из дальних диванов VIP-зоны. Теперь дело оставалось за малым – Мацуда выполнил желание Джиллиан, и теперь его ожидала приятная награда, а также очень радовала мысль, что в поисках Леона он продвинулся ещё на один шаг.

Игнорируя Анко, что ходила за ним по пятам с просьбами отпустить новоявленного пленника, Камуи включил его телефон и обнаружил множество пропущенных звонков от некой «Лидии-ангела» и неизвестного «ЛД». Последняя аббревиатура пробудила в Цепном Псе очень сильный интерес.

* * *

Мы все ретировались на кухню после завершения суда. Иззи сделала всем кофе, и даже Гилберт Дайм с Велисаром не отказались от горячего напитка. Я сидел за столом напротив отца, Изабелл напротив Хранителя. Все молчали. Каждый думал о чем-то своем, поддаваясь унынию, я же думал о грядущей смерти. Кружка кофе тряслась в руках от представляемого будущего. Я не хотел умирать. Не хотел, чтобы всё так закончилось. Джиллиан являлась мне перед мысленным взором, стоило только закрыть глаза. Я не желал терять её и мать. Дышал только ради того, чтобы их защитить.

Однако же…

Я ненароком перевел взгляд на отца. Он показался мне ещё более угрюмым, чем раньше. Жевал нижнюю губу и смотрел в никуда глазами мертвеца, переполненными вселенской скорбью. Несомненно, что-то терзало его изнутри. Возможно, он даже винил во всём себя. А я же не знал, кого винить в случившемся. Каждый из нашей четверки внес свою лепту в приговор. Все мы оказались виновны в том, что произошло. Все – без исключения. Но у меня оставался один вопрос: справедлив ли был вынесенный вердикт?

Первым подал голос Гилберт Дайм, когда поднес кружку кофе к губам.

– Я думаю, все всё поняли? – по интонации его вопрос больше напоминал утверждение. – Стоит вам переступить порог дома, как вы будете предоставлены сами себе. Будете сами отвечать за свою судьбу и жизни. Мы ничем не сможем вам помочь в случае опасности. У нас найдутся более важные дела – ещё один суд.

Велисар, так же как и Иззи, с неприязнью покосился на моего отца. Я переглянулся с каждым из них и понял одно – все мы подумали об одном и том же. Гилберт Дайм только что озвучил страхи каждого. По плохо скрываемому оттенку отчаянья в лице темноглазого Хранителя с монгольских земель я мог предположить, что очередной суд для него то же самое, что для нас с Иззи смерть. Все мы боялись дальнейшего развития событий. И никто, даже Хранители, не знал, что ожидало нас всех впереди.

Как только Дайм-старший отпил немного кофе и поставил кружку на ровную поверхность, сработал какой-то спусковой механизм. Ни с того ни с сего Велисар треснул кулаком по столу, и стоящие на нем предметы чуть не перевернулись. Его вновь перекосило от злобы и раздражения.

– К черту это всё, – злобно пробасил он и рывком поднялся с места. – Мне надоело быть пешкой. Бездумной собачкой на привязи! – мужчина животными глазами осмотрел нашу компанию, после чего вдруг протянул руку опечаленной Изабелл. – Идем со мной. Мне всё это надоело.

– Куда? – сорвался вопрос с её губ.

– Поговорить.

Конечно же, он мне соврал. Велисар в данном случае не был настроен на разговоры. Впервые за долгое время я смог прочитать по его виду всё, что творилось в его древней душе – читал его мысли, но запрещал заглядывать в свои. Хранитель словно открылся. Перестал постоянно менять маски равнодушия и строить из себя надменного типа с врожденным хладнокровием. Что-то выбило почву у него из-под ног, и он ослаб. Стал ничтожен, как раздавленный цветок на скоростной трассе. Даже я почувствовал его слабость, и это разозлило мужчину ещё больше.

Я понял, что он задумал, и поэтому схватил Иззи за руку до того, как она поднялась из-за стола. Девушка и так многое пережила за этот вечер, и новые испытания ей были ни к чему.

– Останься здесь, – бережно попросил я её, но она сразу беззвучно отстранилась. В ярком свете кухонных ламп взяла за руку Велисара и исчезла с ним в темноте комнаты с лестницей, так и не допив кофе. Только горячие струйки пара кружили над её одинокой белой чашкой.

Тишина снова поглотила кухню. Мне с сильным нежеланием пришлось её оборвать – я хотел узнать свою судьбу и то, чего мне стоит опасаться. Сидеть и молчать – бесполезно.

– Па, когда всё это произойдет? Скажи мне правду.

Мужчина поднял на меня грустные глаза.

– Я предпочел бы, чтобы ты этого не знал. Чем меньше будешь знать, тем лучше.

– Если предупрежден – значит, вооружен. Я хочу знать, из-за чего погибну.

Он не выдержал моего настойчивого тона и подчинился:

– Тебе вышибут мозги выстрелом из пистолета с расстояния вытянутой руки.

– Когда? – у меня дыхание перехватило, и кружка кофе в который раз за вечер чуть не выпала из рук.

– Если всё пойдет так, как должно быть, – вновь прозвучала эта странная фраза Хранителей, похожая на их жизненное кредо. – То через несколько дней всё закончится и я встречу тебя за гранью, как подобает умершим родственникам. Белый туннель и всё такое…

Сердце будто тисками зажало. Голос отца не успокаивал, а скорее, наоборот, заставлял меня нервничать ещё больше. Ярко освещенная комната в этот момент показалась мне темной тюремной камерой.

– Кто будет стрелять? – вопрос вылетел сам собой.

Гилберт Дайм без слов закрыл половину лица волосами и посмотрел на меня так безнадежно, что горечь подкатила к горлу. Я всё понял.

– Камуи, – воздух болезненно вышел из легких.

– Теперь ты знаешь, – бесстрастно проговорил Дайм-старший, не убирая челку с лица. – С этой секунды всё может сложиться по-другому. И сейчас уже даже я не могу предположить, что случится с тобой на самом деле.

– Спасибо, – я отхлебнул немного кофе, и мне на мгновение полегчало, хоть душа и тряслась где-то в районе желудка от воспоминаний о «Псах» и бандите-азиате.

– Останьтесь с нами хотя бы до утра. А потом уже решайте с Изабелл, куда идти и что делать. Отдохните, пока есть возможность. Сейчас мы ещё можем за вами присматривать, а потом – уже не получится.

– Хорошо. Надо только сказать об этом Иззи.

С благодарностью взглянув на обезображенного унынием отца, я уже собрался отправиться на поиски девушки, но Дайм-старший кивком головы указал мне обратно на пустующий стул.

– Не надо. Она и так всё знает. Дай им попрощаться.

Я сел на место, с отвращением подумывая о недобрых затеях Велисара. Мне многое надо было переосмыслить и просто пообщаться с отцом, пока на это оставалось время.

* * *

Дверь крепко захлопнулась за спиной Велисара прежде, чем Изабелл успела включить свет. Настенная лампа в виде осеннего листка неярко осветила комнату, а также задумчивого мужчину, всё ещё державшего руку на дверной ручке. Его лик почти полностью скрывали спутанные волосы, и поэтому об истинных намерениях Хранителя можно было только догадываться.

Сначала Иззи боялась, что её знакомый вот-вот снова сорвется на крик, как недавним утром, однако же её опасения не оправдались. Девушка присела на край кровати, когда Велисар вдруг с грохотом рухнул на колени. Его руки безвольно повисли вдоль тела, будто плети, а голова поникла под тяжестью навалившихся проблем.

Изабелл так и замерла в недоумении, не смея издать и звука. Она просто лишилась дара речи от подобного зрелища и лишь испуганно уставилась на Хранителя во все глаза, задаваясь вопросами о его неуравновешенном эмоциональном состоянии. Хоть лицо Велисара всё ещё закрывали волосы – девушка всё равно разглядела, как по его подбородку сбежала скупая мужская слеза.

– Прости меня, – это было первое, что Иззи услышала от него с того момента, как они вместе покинули кухню. Она и сама еле сдерживалась, чтобы не разреветься, так что прекрасно понимала все его чувства.

Хранитель, не поднимаясь на ноги, переполз на середину комнаты и сложил голову с руками девушке на колени.

– Я наговорил тебе много лишнего, – сдавленно продолжил он скрипящим голосом. – Я не должен был так поступать с тобой. Был полным дураком. Не принял неудачу сразу и лишь злился на тебя. Прости. Мои глаза открылись только сейчас.

Изабелл осторожно начала поглаживать мужчину по голове, не в силах более сдерживать эмоций. В какой-то степени она сейчас испытывала счастье и всё же не могла выгнать из сердца печаль. Свершившийся суд перекроил почти все её планы на жизнь, будущее и взгляд на реальность вообще. Она не видела смысла существовать там, где не будет его. Где он станет для неё чем-то нереальным, как выдуманная глупая иллюзия в её уязвленном разуме.

– Я ведь тоже не могу без тебя, – вновь услышала девушка дрожащий шепот, что более походил на бальзам, смазывавший душу. Её тень закрывала Велисара от тусклого света, отчего он совсем слился с родной для него темнотой. – Прости, что не подпускал к тебе никого. Прости, что сделал тебя глубоко несчастной. Но другого выбора у меня не было. Я просто хотел жить, а вместе с тем и создать для тебя личный рай, компенсирующий годы страданий. Я бы подарил тебе весь мир. Прости, что ничего не вышло. Мы оба виноваты.

На этом мужчина замолчал. Молчал и продолжал лежать головой на её коленях. Его черные глаза из-под прядей волос смотрели куда-то в пустоту сквозь время и пространство, пока Изабелл сквозь боль и тоску наслаждалась мгновением. Она не могла поверить, что такой великан, как Велисар, мог быть беззащитнее и слабее маленького котенка. Что он имел в груди сердце, а не зияющую дыру, и что всё-таки что-то к ней по-настоящему чувствовал. Девушка не могла принять услышанное за правду, с горечью опасаясь обмана, но всё равно в глубине души ликовала от радости и ощущала, как по телу разливалось тепло.

Тут Хранитель поднял взгляд на подругу-медиума и нежно обхватил теплой рукой её свободное запястье.

– Недавно я сказал, что разрываю договор. Это не так. Он всё ещё в силе. Я не разорвал бы договор даже под страхом вечного забвения, – мужчина выпрямил спину, поднимая голову, и второй рукой медленно провел Иззи по щеке. У неё перехватило дыхание, теперь Велисар выглядел скорее воодушевленно, с некой искоркой азарта в глазах, чем разбито и несчастно.

– Ты не смогла подарить мне новую жизнь, но зато вернула тело, – неясно как, но после этой фразы Изабелл оказалась в его крепких объятьях, уткнувшись носом в темное одеяние. – Хоть так, но мы вместе. Я наконец могу прикоснуться к тебе и почувствовать тепло. Могу ходить под лучами солнца и получать наслаждение от еды, как обычные смертные. Могу практически всё…

Ещё секунда и девушка уже оказалась лежащей на кровати, а над ней навис темный силуэт, заслоняющий свет единственной горящей лампы. Тьма, как по взмаху волшебной палочки, снова поползла со стен, закрывая своей непроглядной дымчатой мантией предметы и темное окно с далекими огнями ночных улиц. Черные глаза Хранителя будто парализовали Иззи, и ей осталось только поддаться. Она ощущала его жар и учащенное сердцебиение в такт собственному. Почувствовала чужое дыхание на своей коже, от которого похолодела кровь. Реальность показалась сном.

– Я хочу показать тебе свою любовь. Ни о чем не думай, просто чувствуй, – прошипел он в опасной близости от её уха, когда одна из его рук кончиками пальцев пробежала по обнажённой шее. – Оставайся здесь со мной сколько считаешь нужным. Никому не позволю тебя забрать. Даже упырям из Совета. Пока мы вместе, их приговор не вступит в силу. Не уходи. Теперь моя очередь умолять тебя остаться. Я слишком долго ждал, чтобы так просто тебя отпустить. Эта ночь только наша.

Темнота поглотила собой последний источник света.

– Люблю тебя, – только и успела произнести Изабелл, как Хранитель с желанием впился в её губы и стал усыпать тело нежными поцелуями, сладкими как карамель.

* * *

Я всё ещё прохлаждался на кухне, когда зазвонил телефон. Сидел на подоконнике, докуривая сигарету, и разглядывал темную улицу с тусклыми фонарями и спящими соседскими домами. Время тянулось в ожидании рассвета. Меня изнутри пожирали сомнения, а вместе с тем и жуткий, необъяснимый страх. Ведь это было так просто – выйти за порог и начать творить свою судьбу. Однако же, покинув дом, мы с Иззи лично подпишем смертный приговор. Отец сказал, что я погибну от пистолета Камуи, а потом добавил, что Изабелл ожидала точно такая же судьба, если мы с ней ничего не изменим.

Я рассматривал пустующую проезжую часть, составлял план действий по спасению Иззи от «Цепных Псов» и старался сообразить, как уберечь себя. А потом у меня в кармане заиграл телефон, отвлекая от тягостных мыслей. Я поднял трубку, едва разглядел незнакомый номер на дисплее. Подумал, что это Барри.

Отец давно оставил меня, испарившись в воздухе, со словами, что хочет побыть в одиночестве, и поэтому мне никто не помешал взять трубку. Хотя позже я бы отдал всё, чтобы в этот момент Гилберт Дайм оказался рядом и не дал начать разговор.

Но моим мечтам сбыться было не суждено.

– Да? – растерянно я вслушался в тишину динамика телефона, свесив ноги обратно в дом. Свет горел у меня над головой, и единственным звуком, оживляющим комнату, было еле слышное жужжание сверкающего белизной холодильника. Остывший кофе в трех экземплярах на столе не подавал каких-либо признаков жизни.

Из тишины мне ответил нежный женский голос, и я на несколько секунд потерял реальность из виду:

– Леон, это ты? Боже, я так беспокоилась! Говорят, тебя разыскивает полиция!

Я слышал Джиллиан. Впервые услышал её голос спустя несколько месяцев. Меня начало кидать из жара в холод – из холода в жар, сердце красочно изображало чечетку. Руки начали трястись пуще прежнего. Голова закружилась от удушающего приступа счастья, а я же не мог поверить, что так просто снова с ней разговариваю по телефону без ругани и упреков.

– Я так рад тебя слышать, – я не контролировал то, что говорил. В меня будто вселился кто-то другой и диктовал свои правила. – Думал, что ты уже про меня забыла и начала новую жизнь.

– Нет же! – в нежном голосе девушки я слышал легкий испуг и одновременно радость. – Я как узнала последние новости, так сразу позвонила! Я всё ещё очень волнуюсь за тебя! Хотела узнать, всё ли у тебя хорошо и где ты сейчас находишься.

Сначала я не задавался вопросом, как Джиллиан смогла дозвониться до меня. Я просто был счастлив. А потом пелена счастья вдруг исчезла из моего разума, и я стал мыслить трезво, как раньше. Прежняя радость от её звонка сменилась настоящим испугом, ведь она не могла знать моего нового номера.

– Джилли, – опешил я, ногами коснувшись пола. Дыхание само по себе стало прерывистым. – Откуда у тебя этот номер?

– Я… – на мгновение она задумалась. – Мне дал его твой друг.

– Какой? – я различил нервные колебания в её голосе. Она соврала мне. Весь разговор был подстроен, а я только сейчас почувствовал во всём этом нечто странное. Идиот.

– Барри, – резво ответила девушка.

Мне не пришлось размениваться с Литербрук мелочными фразами. До меня наконец дошло, почему она мне позвонила. Как вообще узнала номер и смогла дозвониться. Растерянность и эйфория сменились открытой ненавистью и сильным страхом за друга.

– Что вы с ним сделали? Ты с Цепным Псом, да? Барри у вас? Так ты достала этот номер?!

– Хватит, – вдруг скомандовал неизвестный мне мужской голос на заднем фоне. – Этого достаточно.

Незамедлительно я различил ещё одного говорившего и с ужасом узнал в нем Камуи Мацуду.

– Вы нашли его? – спросил главарь банды.

– Да, – снова прогорланил первый баритон. – Не так далеко отсюда. Северо-восточная часть города. Окраина. Если добираться на машинах, то не более получаса.

– Джиллиан, – не видя ничего перед собой, я плюхнулся пятой точкой на стул. Все мои догадки оказались правильными. Я не мог поверить, что меня так легко провели, усыпив бдительность. Взгляд бегло метался из стороны в сторону, а мысли о приближающейся опасности, подобно паразитам, впивались в мой мозг. Я должен был немедленно кинуть трубку, но не мог. В голове вновь появилась бегущая строка с фразой «опасность», а я продолжал сидеть как истукан, не в силах хоть что-то предпринять.

«Псы» нашли меня. Обвели вокруг пальца как маленького мальчишку, вычислили по телефонному звонку. Я пытался прийти к какому-нибудь решению возникшей проблемы, когда Джиллиан произнесла:

– Прости, Леон. Но мне за этот звонок хорошо заплатили, – из голоса девушки моментально исчезло недавнее дружелюбие, и теперь он напоминал звон колотого льда. – Скоро увидимся.

На этой ноте моя любимая Джиллиан сама отключилась. Мне понадобились считаные секунды, чтобы осознать всю серьезность ситуации и броситься на поиски Иззи к верхним этажам. Вещи ждали меня в дальней комнате у балкона, но они не значили для меня столько, как Изабелл и её безопасность. У нас с ней оставалось не более получаса до появления вооруженных «Псов» у порога.

Поднялся по лестнице, подумал, что ослеп. Темень стояла невообразимая. Очередные проделки Хранителей меня немного встревожили. С чего им нагонять черноту?

Сделал несколько шагов по коридору, остановился, прикоснулся к стене. Мысленно оценил вакуумную тишину, где не слышал даже ударов собственного сердца. Глаза постепенно привыкли к темноте, однако же всё равно я не видел дальше собственного носа. Точнее, и носа не видел. Стал продвигаться на ощупь по стене, быстро перебирая ногами. Я не мог бездействовать. Время уходило, а мы с Изабелл должны были немедленно покинуть дом и скрыться.

Через несколько метров уткнулся лбом в стеклянную дверь, увидел светлеющее небо сквозь черный туман, развернулся, нашел дверь в комнату Иззи, открыл её… И пожалел о том, что родился зрячим. Даже сквозь мрак я сумел разглядеть обнаженную спину Велисара и его спутанную гриву волос, услышал скрип кровати. Кажется, мужчина не был щедр на прелюдии и какие-либо ласки и просто пользовал Изабелл, наслаждаясь её всхлипами и тем, как она извивалась в его цепких руках.

Меня затошнило от отвращения. Я отступил обратно в темень и беззвучно закрыл дверь. Какая-то частичка души забилась в гневе к Велисару и требовала отмщения. Он был недостоин её, жесток, эгоистичен, кровожаден. Мнение о нем не изменил даже наш приватный разговор перед судом. Ему доставалось то, чего он не заслуживал, а я же получал проблему за проблемой, не совершая никаких наказуемых грехов. Меня бесила такая откровенная несправедливость жизни, однако время не умело ждать. Чем дольше я размышлял над жизнью, тем больше становилась вероятность столкнуться с Камуи лицом к лицу. Я меньше всего хотел общения с азиатом-психопатом и поэтому не медля пошел в свою комнату собирать вещи. Нашел гитару – запихнул в чехол, на рюкзаке застегнул молнию, одел толстовку с капюшоном. В кромешной темноте зажигалка отказывалась что-либо освещать и вообще показывать пламя. Я закидывал вещи в рюкзак практически на ощупь, и когда собрался, встал перед сложным выбором.

Уйти одному или дождаться Иззи?

Ответ появился почти сразу. Когда я вынырнул в коридор с гитарой за плечами и рюкзаком в руках, Изабелл поймала меня за плечо и испуганно спросила, что происходит. К этому моменту она уже успела одеться, но кошмар на голове в порядок не привела. Я боялся смотреть ей в глаза, так как не хотел вновь в красках вспоминать недавно увиденную картину, а когда всё-таки посмотрел, ужаснулся. Даже в полумраке её взгляд показался мертвым, как в нашу первую встречу на лестнице у магазина. Она смотрела на меня, но видела нечто иное, недосягаемое для моего понимания. Девушка как вцепилась в плечо рукой, так и не отпускала. Не шевелилась. Находилась словно в трансе. Похоже, что ещё и не дышала. А потом вдруг ожила и потащила меня наверх – к чердаку.

– Я могу видеть будущее, – заявила она, поднимаясь по лестнице. Изабелл не желала отпускать мою руку. – Не знаю, как оно работает, но иногда я вижу то, что произойдет, а иногда то, что уже было. И так почти постоянно. У нас с тобой ещё есть около десяти минут, прежде чем сюда прибудут люди в серых футболках, – девушка непонимающе покосилась на меня. – Кто они? Что им от тебя надо? Почему они жаждут твоей смерти?

– Я расскажу тебе, когда всё закончится, – заверил я подругу, не понимая, зачем ей так срочно понадобилось на чердак. Сейчас я думал только о том, как бы спасти наши жизни, и даже не стал задавать вопросов про её новоявленные способности. – Что ты увидела?

– Они сломают дверь и разнесут тут всё к чертовой матери. Подожгут. Опасные люди. Действуют не по собственной воле. Им не важно, в каком виде они тебя заполучат. Хоть в живом, хоть в мертвом.

– Ты видела среди них злобного азиата с пистолетом?

Иззи покачала головой и принялась ковыряться ключом в замке старой двери чердака. Я сначала обрадовался, что предсказанная отцом участь сегодня нас не коснется, а потом сильно обеспокоился:

– Они сожгут дом? Как на это отреагируют Хранители? Может, нам стоит остаться здесь и положиться на их защиту? Велисар же не даст им сломать свою обитель, – я и сам не поверил в то, что сказал. Во мне вдруг заговорила трусость, которую я не успел заткнуть.

Девушка гневно взглянула на меня через плечо, а потом старый замок отчетливо щелкнул, и дверь чуть приоткрылась.

– Исключено, – Изабелл исчезла из виду, поднявшись наверх по деревянным ступеням. – Они не станут влиять на события так открыто. Даже если твои убийцы подожгут дом, они тысячи раз подумают, стоит его тушить или нет. Хранителям плевать на нижние этажи. Им важен лишь чердак и то, что там находится. Но пришли мы сюда не за этим.

Я гневно выругался и стал подниматься вслед за медиумом. Новый дверной проем, соединявший небольшую лестницу с чердаком, почему-то встретил меня тусклым синеватым сиянием, будто от неоновой лампы. Меня это не испугало.

– Не говори загадками. Я и половины не понял из того, что ты сейчас произнесла.

Взлетел вверх по лестнице, ступил на свет блеклого сияния и скрипучие половицы, после чего замер на месте, выпустив из рук забитый донельзя рюкзак. В ноздри ударил характерный запах затхлости и сырости, а на языке вдруг завертелись всевозможные матерные ругательства.

– Что это за хреновина?!

Первое, что я увидел, помимо заостренной крыши-потолка, многообразного хлама и окрашенных синеватыми отблесками стен, – это черный дымчатый круг на полу. Он и излучал этот призрачный свет. Крутился как воронка, походил на портал из фантастических фильмов. Вокруг него возвышались почти догоревшие свечи, целых семь штук, если быть точным, а рядом, чуть поодаль, торчал воткнутый в доски кинжал с засохшей кровью на лезвии. Кровавые разводы также виднелись вокруг дымчатой аномалии, которые скорее напоминали неизвестные мне знаки, чем просто случайную мазню.

Пока я стоял на входе, Изабелл прошла мимо кружащейся дымки как ни в чем не бывало и присела на колени возле дальней стены, пытаясь что-то отковырять от пола. На мой испуганный возглас девушка не отреагировала. Мне пришлось снова окликнуть её, чтобы добиться хоть каких-нибудь разъяснений.

– Что это, Иззи?! – не обращая внимания на лежащий у ног рюкзак, я подошел к краю светящегося круга и немного наклонился вперед. Интереса и непонимания во мне оказалось больше, чем страха. После общения с Хранителями и знакомства с их способностями я очень спокойно стал относиться к мистическим явлениям.

– Они все пришли оттуда, – тихо пояснила Санчес, продолжая расковыривать дощатый пол. – Врата должны были выпустить одного, а вышли все. И теперь они не закрываются. Только растут.

– Что значит растут? – я наклонился ещё ниже, всматриваясь в глубину воронки. Помимо синеватого оттенка, в ней присутствовали и другие: фиолетовые, желтоватые, багровые. Внутри мерцали молнии, похожие на выплески статического электричества. Круг по-настоящему заворожил меня. Я не мог просто взять и отвернуться от неестественной красоты.

– Раньше круг был размером с обеденную тарелку, – эхом отозвался голос. – А за неделю увеличился в два раза. Боюсь представить, что будет через месяц. Эта штука поглощает всё, что к ней прикоснется, и я не хочу знать, какие ещё твари живут за гранью реальности.

– Неужели? – рука сама потянулась к туману. Я не хотел этого делать, но тело поступало иначе. У меня не получалось даже моргнуть, отвернуть голову. Ноги перестали слушаться. Я наклонялся всё ниже и ниже к порталу, ощущая, как по коже бегали теплые синеватые лучи света, но тут кто-то силой оттащил меня и откинул в сторону.

Открыв глаза после хорошего удара о пыльные, забитые ненужными вещами коробки, я увидел сердитую Изабелл в свете сине-желтых отблесков, лохматую и взвинченную. Вид её стал более безумным, чем раньше. Теперь она напоминала мне Велисара в женском обличье.

– Ты в своем уме?! – гневно воскликнула она, пронзая меня взглядом. – Дотронешься – умрешь! Оно бы сожрало твою душу!

Я аккуратно нащупал новую шишку на затылке и поднялся на ноги.

– Спасибо, – наши глаза встретились. – Я не знал.

Девушка хотела что-то ещё добавить, но в последнюю секунду передумала и спокойно произнесла, сменяя гнев на милость:

– Пойдем, поможешь мне. Времени у нас мало. Только не смотри в воронку, иначе опять попадешься в её ловушку.

– А помимо портала в другой мир… Что мы здесь забыли? – я проследовал за Иззи к месту, где она пыталась отковырять отсыревшую доску. Жестом руки подруга попросила меня продолжить начатое ей дело.

– Сувенир. Я всегда знала, что вернусь в этот дом. Догадывалась, что рано или поздно попаду в подобную ситуацию.

Приложив неимоверные усилия, я оторвал приколоченный гвоздями кусок пола. В сине-желтом свечении, похожем на светомузыку, я увидел небольшую белую коробочку, покрытую толстым слоем пыли. Изабелл Санчес тут же упала рядом со мной на колени и достала её из тайника.

– Револьвер «Ле Ма» 1856-го года, – торжествующе произнесла она, откидывая крышку. – Длина ствола 178 миллиметров, барабан на девять патронов 16-го калибра, вес – полтора килограмма. Заряжен и готов к работе.

Я с огромным удивлением посмотрел на подругу, потом на старое оружие в футляре, отливающее серебром, после снова на девушку-медиума.

– Стрелять будешь ты, – вдруг заявила Иззи, вложив револьвер мне в руку. Дополнительные патроны она убрала себе в карман. – Я не умею стрелять. Я сильна в этом так же, как ты в оккультных науках. А у тебя вроде руки крепкие. Думаю, справишься.

У меня буквально онемел язык. Огнестрельное оружие в зажатой ладони показалось невероятно тяжелым, будто весило под сотню килограмм. Оно стало вытягивать из меня все жизненные соки, заставило ослабить хватку. Я никогда не любил пистолеты и, более того, даже в них не разбирался. Никогда не ездил на охоту, не стрелял в тире. Меня до сих пор бросало в дрожь от воспоминания разговора с Камуи в портовом складе. А вот познаниям Изабелл я мог только позавидовать, однако вопросы «откуда?» и «почему?» озвучивать не стал. Поговорить можно было и потом, нас с Иззи ожидало долгое путешествие прямиком в клешни неприятностей.

* * *

Прогоняя реалистичные образы, смешавшиеся в помутневшем сознании, Барри всё-таки постепенно приходил в себя. Парня мутило. У него ломило всё тело от новых синяков, а голова раскалывалась на части из-за таблеток, что запихнули в него три упыря в зеленых костюмах. Видимо, именно эти таблетки стали причиной кратковременной потери памяти. Сноу ничего не помнил после того, как его хорошенько попинали на подъезде в город и запихнули в багажник с таблетками во рту.

Он открыл глаза и тут же закрыл. Может, увиденное и предстало перед ним в виде размытых пятен, но он всё равно четко различил несколько незнакомых людских силуэтов.

Кто они, враги или друзья? Почему они здесь? И где это – здесь?

Место, где очнулся паренек, мало напоминало багажник автомобиля. От земли – бетонной плиты веяло холодом. Он лежал щекой на мерзлой шершавой поверхности и не мог пошевелиться. Его руки за спиной, так же как и ноги, были крепко связаны железной цепью. Барри чувствовал прикосновения металла на запястьях, пережимающего кровоток.

– Сколько машин?

– Две. Уже в пути.

– Кто ответственный за операцию?

– Алекс Байрон.

– Превосходно.

В холодной плохо освещённой комнате находилось человек пять, но говорили всего двое. Оба мужчины. Их голоса не принадлежали ни Кристоферу Камбеллу, ни его друзьям. Послышались удаляющиеся шаги, отдающиеся сильным эхом. Кто-то покинул помещение, однако чье-то присутствие рядом всё ещё ощущалось. Барри не собирался открывать глаза и притворился, что до сих пор лежит без сознания.

– А что с этим? Оставить его здесь или перенести?

– Оставь.

Они говорили про Сноу. Его это немного взволновало, но он даже бровью не повел. Надо было вести себя естественно. В душе паренька затаился страх.

Опять послышались удаляющиеся шаги. Кажется, ушли все. Барри уже готовился выдохнуть со спокойной душей и перевернуться с живота на бок, но тут некто схватил его за волосы и чуть приподнял голову с бетонной плиты.

– Я знаю, что ты очнулся, – прошипел голос сверху. Это был один из говоривших. – Я видел, как ты открывал глаза. Думал, я не замечу?

Незнакомец выпустил пленника из захвата, отступая назад. Барри перекатился набок и с трудом открыл глаза. Реальность вновь показалась ему мутным пятном. Потребовалось время, чтобы зрение восстановилось: на фоне серых стен и тусклых источников света Сноу увидел застывшего над ним азиата с поганой ухмылкой высокомерия на бледном лице. От него пахло дорогим одеколоном.

– Камуи, – хрипло выдавил парень и закашлялся. Это только раззадорило главаря банды – он почувствовал слабость пленника и собственное превосходство.

Тот присел на корточки:

– Мне нравится, что ты узнал меня, Барри, – улыбка не сползала с его лица. – Хочу тебе сказать огромное спасибо. Ты помог нам в поисках Леона ещё до того, как проснулся.

– Что? – не понял Сноу, отползая от неприятеля к стене.

– Твой мобильный телефон, – Камуи Мацуда достал из кармана небольшую вещицу как доказательство. – Там был номер. Мы по нему позвонили и выяснили местоположение твоего пропавшего друга. Всё оказалось так просто. Ты сэкономил нам время.

Барри не знал, как на это правильно отреагировать, и просто выкрикнул: «Ублюдок!» Сейчас в его голове вдруг всё перемешалось. В сознании всплыл и Леон с его друзьями – «третьей стороной», и Лидия, которая наверняка волнуется, и «Псы» с тупорылыми полицейскими. До него дошла вся суть произошедшего: он теперь заложник, сокрытый в лоне врага. Оказался там, где его не скоро смогут найти, и неизвестно, найдут ли вообще. Помощи ждать ему было неоткуда. Супермен с Человеком-пауком всего лишь выдумка. Обреченность подавила его боевой дух.

А Камуи всё улыбался.

– Не бойся, у меня пока нет планов на твою смерть, – азиат стал медленно поглаживать Барри по голове как маленького ребенка. Парень всё пытался увернуться от его руки, но оказалось, что его усилия тщетны. – Ты очень ценная жертва. Если мои ребята сегодня не поймают Леона, ты станешь предметом торговли. Многие могут назвать это шантажом, но я же понимаю это как бизнес. Взаимовыгодное предложение. Как думаешь, он придет к нам ради тебя? – Мацуда опять схватил Сноу за коротко стриженые волосы. – Обменяет ли свою жизнь на твою? Ему знакомо чувство вины? Долга? Ведь если подумать, ты здесь оказался только из-за его ошибок.

Камуи оставил Барри в покое и поднялся на ноги.

– Обещаю, тебе не будет у нас скучно. Скоро мои люди подготовят для тебя комнату, где тебе придется проводить большую часть свободного времени. Хочешь, я дам тебе покурить травы или чего-нибудь выпить? – улыбка неприятеля превратилась в безумный оскал, а глаза стали пустыми и темными. – Нет, этого я не сделаю. Тебя ждет нечто покруче второсортной наркоты. Новый рецепт. Ты будешь первый, кто опробует мое произведение искусства. Это же такая честь!

Азиат скрылся в тени туннеля-коридора, и теперь Сноу видел только его однотонный силуэт.

– Кстати, принюхайся, чем пахнет?

– Говном, – не раздумывая, бросил парень, поморщившись. – Канализацией.

– Именно, друг мой, скоро привыкнешь, – темноволосый тип издал звук, похожий на нервный смешок. – Это «Дыра». Наш дом. Бывшее бомбоубежище под канализацией. Туннели проходят под всем городом и напоминают муравейник. Это сооружение планировалось как жилые кварталы на случай ядерной войны и никогда не использовалось по назначению. Оно имеет несколько уровней и множество развилок. Так что не пытайся бежать, мальчик. Это бесполезно. Либо потеряешься, либо наткнешься на кого-нибудь из моих «Псов». Поэтому сохрани свои силы, – он сделал несколько шагов по коридору, но потом вдруг остановился. – Тебе, кстати, постоянно названивает подружка. Я видел фотографии в твоем телефоне – красивая. Возможно, я придумаю, как и её втянуть в игру. Мне интересно, что она из себя представляет.

– Не смей, тварь! Делай со мной всё, что хочешь, но не трогай Лидию! Я тебя на куски порву, если хоть пальцем её тронешь!

В ответ на угрозы связанного пленника послышался лишь задорный смех, эхом облетевший вонючее подземелье.

* * *

Мы с Изабелл вернули опустевший футляр обратно в тайник и почти бегом спустились на первый этаж, оставляя молчаливый портал в гордом одиночестве. Когда я прошел мимо него в последний раз, спина покрылась гусиной кожей из-за неприятных ощущений. Мне пришлось сильно постараться, чтобы не бросить прощальный взгляд на воронку, и всё же револьвер в руке дрогнул, когда на лицо упали синеватые мистические лучи.

Где пропадали Хранители, оставалось загадкой. Куда подевался Велисар после «общения» с Изабелл? Где прятался мой отец? Почему средневековая леди Элион не подхлестнула нас с Иззи напутствующими фразами о будущем, когда мы с ней блуждали в потемках пыльных комнат и прибранной кухни?

Я этого не знал, и меня очень напрягало их отсутствие. Оно напоминало затишье перед бурей. Хранители будто уже заняли свои места в первых рядах небесного амфитеатра и теперь с предвкушением ждали начала представления, где мы с Изабелл играли главные роли с заранее прописанным сценарием, обреченным на печальный финал.

Время летело как горящий поезд, сорвавшийся в пропасть. Пока Иззи собирала себе сумку в дорогу, я по её просьбе полез в кладовку за бейсбольной битой. Мы встретились с ней в коридоре первого этажа, у главного входа. У меня за плечами висел тяжелый рюкзак. Гитару пришлось взять в руки, а револьвер спрятать в карман. По сравнению с подругой, я ощущал себя заграничным туристом на выезде, потому что она обошлась небольшой спортивной сумкой через плечо, которая сначала показалась мне пустой и невесомой.

Перед тем как взять биту в руки, девушка зачесала волосы набок, делая хвост. Поверх платья она надела легкий плащ черного цвета, а на ногах её вместо балеток теперь красовались армейские кожаные сапоги. Хочу признать, выглядела Изабелл внушительно. Если полезет в драку, противникам, лежащим на земле, очень не повезет. Челюсти свернет моментально. Но главным её аксессуаром, придающим пикантность, являлась бейсбольная бита с автографом неизвестного мне игрока. Как сказала Иззи, её бита принесет нам удачу в пути, а если в этом плане окажется бесполезна, то поможет разломать черепа неприятелям, подошедшим слишком близко. Я смутно представлял себе, как девушка будет драться этой дубиной, и всё же заметил во внутреннем кармане её плаща здоровенный кухонный тесак. Вероятно, этим оружием она будет пользоваться, если что-то вдруг пойдет не так. Я искренне надеялся, что этого не произойдет.

Мы успели собраться за шесть минут. Как только я передал Изабелл биту, мы, не переглядываясь, двинулись к выходу. Я не знал, о чем думала девушка в этот момент, но когда я начал задаваться этим вопросом, не успел заметить, как перед нами, преграждая двери, возник Велисар. Я врезался в него лбом и чуть не грохнулся на пол. Иззи же застыла за моей спиной, как только увидела появившегося Хранителя. Лицо нежданного гостя перекосило от отчаянья и злости. Очень страшная смесь. Я взглянул рослому мужчине прямо в глаза, не понимая, когда он успел стать таким беспомощным. Постельная сцена, увиденная около получаса назад, мне почему-то не вспомнилась.

– Куда?! – вопрос предназначался Изабелл. – Я думал, что ты просто отдашь мальчишке оружие и отправишь его в путь! Мы же так договаривались! – помимо отчаянья и злости, в его чертах я заметил третью составляющую. Я увидел страх в его черных глазах, прежде пугающих меня безумием. Именно страх, жуткий и беспощадный. Он делал его лицо живым. Заставлял морщины в напряжении собираться на лбу, а рот чуть приоткрыться.

– Если он уйдет один, то умрет. Ты знаешь, о чем я говорю. Моя помощь ему нужнее, – голос девушки звучал ровно, но всё же я услышал в нём фальшь. Подобное откровение заставило мое сердце биться сильнее.

– Ты знаешь, что не сможешь вернуться, ступив за порог? Покинешь дом сейчас, и я больше не смогу за тобой присматривать и вообще выходить на контакт. Хранители перестанут отвечать на твои вопросы. Ты будешь предоставлена сама себе.

– Знаю, – её голос стал ещё неуверенней.

– И ты намерена уйти прямо сейчас?

– Да.

У меня создалось впечатление, что Велисар всеми силами пытался отговорить её от дурной затеи.

– Если ты уйдешь, – продолжил он давить Иззи на психику. – Мы увидимся только за гранью, когда всё закончится. Ты действительно хочешь, чтобы всё закончилось так? Дашь мечте разбиться и покоришься судьбе?

Девушка помотала головой и проследовала мимо меня напрямик к входным дверям. Их разговор мог продолжаться вечность, и я только обрадовался, когда подруга уверенно двинулась к выходу. Время поджимало.

– Увидимся за гранью, – повторила она его слова, обходя мужчину стороной. Может, она и старалась держаться непринужденно, сохраняя безразличие, однако блестящие дорожки на её щеках говорили совсем о другом.

У меня внутри что-то болезненно сжалось, когда Изабелл навалилась на дверь и вышла на темную улицу, откуда в помещение проник прохладный утренний воздух.

– Прощай, свет мой, – чуть ли не шепотом выдавил из себя Велисар, обернувшись на девушку, застывшую на крыльце. Она не давала двери закрыться и не сводила с Хранителя печальных глаз. Молчание стало музыкой для наших ушей. Только ветер трепал волосы девушки, собранные в хвост.

Я подошел к мужчине со спины и похлопал его по предплечью свободной от гитары рукой. В этот момент расставания он чем-то напомнил меня в день, когда Джиллиан так же навсегда покидала мой дом. Мне было его жаль, но всё же отвращение, перемешанное с ненавистью, оказалось сильнее.

– Когда увидишь моего отца, скажи ему, что я был очень рад познакомиться с ним, – с этими словами я вышел на крыльцо к Изабелл, встав возле неё. Мне хотелось ещё как-нибудь ободрить Хранителя, но я банально не нашел, чего можно пожелать давно умершему духу.

– Непременно передам, – кивнул мне напоследок Велисар, устремив потерянный взгляд в пол.

На этом Иззи отпустила дверь, и наш приговор вступил в силу. Теперь мы могли надеяться только на себя и удачу.

* * *

Лидия Бринг прибыла на перекресток 63-го и 64-го шоссе ещё затемно. К месту назначения её подвез морщинистый старичок на своем старом «додже», за что девушка была ему очень благодарна и оставила немного денег. Этого мужчину она нашла на выезде из города. Его машина с забитым кузовом сена и облупившейся краской на корпусе сильно выделялась из всех остальных и словно кричала о том, что отправляется в дальний путь. Лидии осталось всего лишь поднять большой палец вверх, чтобы старичок подъехал к обочине и спросил, куда желает отправиться юная леди с тяжелой сумкой наперевес. Великая удача, что им оказалось по пути.

Попрощавшись с седым провинциалом, Бринг оказалась на пустынной дороге посреди мрачного леса и широких полей. Жужжание двигателя «доджа» становилось всё тише, пока девушка размышляла над своими следующими действиями, встав на обочине. Темнота не желала отступать, хотя далеко над горизонтом уже теплился рассвет. Лидия стала осматриваться вокруг, поправив очки на носу. Зрение не позволяло ей хорошо ориентироваться на местности, но брошенную машину своего жениха чуть дальше по шоссе она приметила сразу.

Пульс от волнения усилился в такт её быстрым шагам.

Девушка не видела ничего плохого в том, что сбежала из полицейского участка. Более того, считала свой безрассудный поступок единственно правильным. Кто взялся бы за поиски Барри, если бы ей пришлось отсиживаться за решеткой под клеймом «подозреваемая»? Она пришла к такому выводу, катаясь кругами на автобусе: сначала от полицейского участка к дому родителей за сумкой с документами, затем в свою разгромленную квартиру за вещами. Лидия выбирала дальние маршруты следования, страдающие от нехватки патрульных машин и стражей порядка на пути, так как опасалась ещё одной погони. Дело рискованное, но оно оправдало себя. Девушке понадобилось убить на безопасные передвижения по городу больше времени, чем на сборы вещей и поездку в компании улыбающегося старика.

Все усилия Бринг не пропали зря, и она добралась до заветного перекрестка раньше, чем встало солнце. Она подошла к автомобилю Сноу, осмотрела его со всех сторон, подергала за ручки, они оказались закрыты. На первый взгляд из машины ничего не пропало. Не наблюдалось на корпусе и лишних следов от пуль и новых вмятин. Всё складывалось так, будто Барри сам покинул автомобиль, поставив сигнализацию на блокираторы дверей. И всё же многое для Лидии оставалось неясным.

Куда же подевался Барри?

Шелест листьев и звуки природы стали раздражать девушку. Она припала спиной к машине и вновь набрала номер Сноу. Вместо голоса телефонного оператора Бринг вновь услышала утомляющие гудки. Телефон никто не брал. Опять. И ей ничего не осталось, как обойти всё вокруг в поисках улик, указывающих на похитителей.

Несколько долгих часов с тяжелым баулом за спиной девушка блуждала по дорогам и полям. Стрекочущее пение сверчков в траве бесило её до невозможности, грязь под ногами заставляла стиснуть зубы. Она искала всё, что могло бы показаться подозрительным, и в итоге спустя, как ей казалось, вечность Лидия нашла впечатанные в грязь следы огромного автомобиля с сильно помятой травой. Трупа Барри в высоких зарослях не обнаружилось, но в потоптанной траве, поблескивая в первых солнечных лучах, лежала пуговица от джинсового пиджака отчима.

Этого оказалось достаточно. Теперь путь миниатюрного Шерлока Холмса лежал к месту, где можно подключиться к интернету. Уж очень много вопросов накопилось к похитителям, и девушке было плевать, ответят они на её сообщение или нет. Если нет – она просто пойдет и набьет морду Джиллиан в поисках новой информации. Третьего не дано.

 

Глава 7

Шелест травы с монотонным жужжанием фонарей перекрывал шум наших с Изабелл шагов. Улицы пустовали. Окна домов не горели, по дорогам не разъезжали машины. Оно и понятно – окраина, почти пригород. Одноэтажные постройки не отличались большим разнообразием, за исключением обители мистических существ. Поблизости я не видел высотных домов, так же как и вдалеке. Не замечал ту черту, где заканчивался спальный район и начинались общественные кварталы, кишащие туристами, офисными работниками и скучающими подростками. Не понимал вообще, где нахожусь. Видел перед собой только асфальтовый путь, яркий фонарный свет, а вдали маячила неизвестность, от которой бросало в дрожь.

Изабелл неслась впереди меня. Видимо, она не хотела показывать мне свое лицо с заплаканными глазами и черными разводами от косметики. Я понимал её состояние и поэтому не стал спрашивать, куда мы идем. Просто молчал, опасливо оглядываясь по сторонам, пока девушка смело уводила меня в неизвестном направлении. Я даже на мгновение поверил, что опасность миновала. Начал подумывать, что у Иззи был какой-то невообразимый план, который мог нас с ней спасти, а потом из-за дальнего поворота на огромной скорости вылетели два автомобиля, перекрывающие ревом моторов гармонию тишины безлюдных улиц.

Я сразу понял, что мы влипли. Предчувствие беды усилилось в разы, когда фары-прожекторы осветили рядом стоящие дома и разогнали утреннюю темень. Затонированные машины, разрисованные безвкусными граффити, явно прибыли по мою душу. Стоило лишь промелькнуть в колонне света разрисованному капоту, как у меня подкосились ноги, и я стал мысленно посылать ругательства в адрес Изабелл.

Ничего себе медиум, да? Разве человек, обладающий способностью видеть будущее, осознанно шагнул бы в объятия опасности?

И всё же ошибиться может каждый.

Завидев приближающихся гостей, девушка схватила меня за руку и потащила меж домов прочь от дороги. Она с легкостью перелезла через полуметровый забор, а мне же пришлось сначала перекидывать за ограждение гитару, теряя время. Я не успел. Автомобили затормозили на обочине прежде, чем я оказался по ту сторону деревянного забора. Меня заметили.

Оказавшись рядом с Иззи и гитарой на зеленой траве в тени ограды, я услышал возбужденные голоса:

– Я видел! Туда! За ними!

– Это точно был Леон?!

– А кто, по-твоему, так бы драпанул от наших машин?!

Послышались звуки открывающихся дверей автомобиля, многочисленные шаги, суета и словесные перепалки. Мгновение мы сидели с Изабелл под забором и не шевелились, лелея надежду, что «Псы» нас не отыщут, но всё изменил приближающийся топот ног и яркие лучи света над нашими головами. Пешая погоня организовалась очень быстро. К этому времени план действий ещё не успел созреть в моей голове, но у Иззи, как оказалось, всё уже было схвачено.

– Иди вперед, Дайм, – прошептала она, вцепившись в меня хищным взглядом. – Я их отвлеку. Всё так и было задумано. Я не могла допустить, чтобы эти уголовники подожгли дом, поэтому и пошла к ним навстречу.

– Иди к черту! – взорвался я и поднял девушку на ноги, утаскивая за угол спящего дома. Гитару взял в свободную руку. – К чему такая самоотверженность?! Эти люди опасны! Остаться здесь как приманка – самоубийство.

Переглянувшись с Изабелл, я понял, что она это и задумала. В её глазах не было видно слез, однако полное отчуждение и безразличие к происходящему я заметил сразу, так же как и черные разводы, похожие на паутину.

– Твою мать, – опять я чуть не сорвался на крик, сжимая её руку ещё крепче. – Прежде чем жертвовать собой, сначала соизволь спросить у меня совета! Вдруг мне это не по вкусу?!

Мы отошли за соседний дом, но звуки погони становились всё громче. Умом я понимал, что такими темпами нас скоро поймают, если мы не поторопимся, а Иззи же еле перебирала ногами и будто нарочно тормозила нас. Меня разозлил её эгоизм.

Я прислонил девушку к кирпичной стене и хорошенько встряхнул.

– Ты умирать здесь, что ли, собралась?! – прошипел я злобно, но достаточно тихо, чтобы нас не услышали. Ответом послужил взгляд, полный ненависти.

– Если хочешь спастись, то бросай гитару и бери в руки револьвер, – недолго думая произнесла она, ловко меняя тему. – Что тебе дороже, жизнь или какой-то музыкальный инструмент?!

Мне с решением колебаться не пришлось:

– Я сделаю это, если ты перестанешь помышлять о смерти. Идет?

– Договорились! – гневно рявкнула Изабелл, и её неживой взгляд наконец преобразился. Теперь я видел перед собой ту особу, хоть и очень сердитую, что посмела грубить Хранителям на суде. Теперь я мог не опасаться подобных приступов дурости и лживого героизма – она пришла в себя.

Я поставил гитару на землю скрепя сердце и взял в руки оружие.

– Стреляй и слушай, что я говорю, – прошептала Иззи, и мы с ней резко вжались в стену от пролетающего мимо луча фонаря. Голоса преследователей раздавались совсем рядом с нашим укрытием.

Девушка вытянула руку вперед и стала медленно зажимать пальцы по одному – отсчитывала до пяти. Это сигнал. Я напрягся и постарался прицелиться в место, где вдруг задрожал ещё один луч искусственного света.

– Сейчас! – скомандовала девушка, сжимая руку в кулак.

Я выстрелил, зажмурившись. Раздался грохот, руку дернуло от отдачи, а потом раздался гневный вопль боли. Я в кого-то попал. После выстрела мы с Изабелл сразу помчались вдоль покрытых мраком домов, но голос Алекса Вансалда всё равно нагнал нас. Я узнал бы этот рев где угодно, даже будучи глухим.

– Мое лицо! Что с моим лицом?! Сукины дети! – орал он как раненый медведь где-то за нашими спинами. – У них пистолет! Этот щенок не один! Он вместе с сообщниками! Схватить их всех! Доставить Камуи!

Позади послышались крики, вслед нам раздались выстрелы. Дома, что таили в себе спящих жильцов, тут же очнулись. Во многих окнах появился свет, а во дворах громко залаяли собаки. Я слышал, как люди начали вываливаться на улицы, видел, как сонная старуха в цветном халате и платком на голове вышла на крыльцо. Лай собак перекрывал шум погони, а мы же с Изабелл просто бежали вперед, укрытые тенью наступающего утра. Я не боялся, но сердце стучало со скоростью отбойного молотка. Мне пришлось во всём полагаться на медиума. Девушка отдавала четкие приказы, прямо как в армии. Если она говорила остановиться, я останавливался, а если не успевал, она хватала меня за капюшон толстовки, дважды спасая от пролетающих мимо пуль. Одна буквально пролетела возле моего уха.

Улицы погрязли в хаосе и многочисленных возгласах проснувшихся местных жителей. Это отвлекало «Псов» от наших персон, но всё же какой-то придурок решил показаться умнее своих товарищей и обошел нас с Иззи спереди. Стоило ему показаться из-за угла, как ему прилетело бейсбольной битой промеж глаз. Не хотел бы я оказаться на его месте. Изабелл действовала быстро и слишком жестоко. После того, как парни в фирменных футболках стали выпрыгивать из каждой тени (похоже, они заранее подготовили засаду), подруга напомнила мне ребенка в зале игровых автоматов – била по головам несчастных с такой прытью, будто уже заранее знала, откуда они появятся. Я был поражен, парни даже не успевали поднять оружие. Она будто обладала умениями супергероя, позволяющими ей улавливать любое движение противника и читать их мысли.

И всё же мы выбрались живыми. Многие из «Псов» с поврежденными частями тела остались лежать на земле, автоматически выбывая из погони, и поэтому нам удалось скрыться из виду. Удивительно, но я потратил всего одну пулю из девяти. Остальное Изабелл сделала сама, управляясь с битой не хуже профессионального игрока в бейсбол. Я был ей бесконечно благодарен и в то же время ощущал жгучий стыд: ведь это я должен был биться с неприятелем, а не она.

Через двадцать минут безостановочного бега по просыпающимся улицам я стал задыхаться от непривычки. Тяжелый рюкзак давил на плечи, а легкие словно полыхали огнем. Я хотел схватить Иззи за плечо, чтобы она замедлила темп, но не смог и руку вперед вытянуть. Упал на землю раньше, чем подумал об этом. Просто споткнулся и ободрал щеку об асфальт. В момент удара всё вокруг потемнело.

– Ты как? – услышал я над собой обеспокоенный голос подруги, когда открыл глаза. На фоне светлеющего неба девушка добродушно мне улыбнулась и присела рядом. Я видел, что она сама еле держалась на ногах. Её всю трясло как в лихорадке.

– Мне кажется, пора отдохнуть, – я улыбнулся ей в ответ, всё ещё лежа на асфальте, начиная потирать больную щеку. Дыхание не собиралось восстанавливаться после изнурительного бега.

Иззи помогла мне подняться, не выпуская биту из рук, и только когда я вновь оказался на ногах, понял, что больше нас не окружали прежние городские пейзажи. Кругом простирались поля пшеницы. По левую руку от меня возвышалась водонапорная башня среди высоких колосьев, по правую – маленький загородный дом с цветочным садом, впереди по дороге – ферма с ветровой мельницей. В воздухе пахло отрезвляющей свежестью и кошеной травой. Зрелище захватывало дух. Я так и замер, в недоумении оглядывая новое для себя место, освещенное ранней зарей.

Спустя несколько секунд Иззи взяла меня за руку и молча потянула за собой. За нами больше не гнались преследователи, но всё же она предпочла спрятаться в тени цветника рядом стоящего дома, свернув с проезжей части. Я не был любителем сновать по частным владениям, но сейчас я запросто наплевал на собственные принципы. Мною управляли усталость и желание предаться отдыху.

Мы устроились на заднем дворе средь густых кустарников, в самом дальнем углу у деревянного забора. Я припал спиной к изгороди, усевшись на зеленую траву, а Изабелл устроилась меж корней ближайшей березы. Бита и сумки с вещами стояли рядом в тени ветвей дерева.

– Нам нужно спрятаться в городе, – вдруг заявила Санчес, поднимая на меня взгляд. – Эти придурки не осмелятся на нас наброситься в людном месте.

– Не уверен в этом, – признал я. – И тем более мне нельзя появляться на улицах. По словам друга, меня ищет полиция.

– С чего вдруг? – девушка удивленно приподняла брови.

Я ей всё рассказал. Про психопата Камуи и Джиллиан, банду «Цепных Псов», мягкие игрушки, набитые марихуаной, про случайные смерти Лорена и Фокса, про сожженный дом, убийства, повешенные на меня, про похищенного Барри. Поведал всё, что произошло до знакомства с Велисаром воочию. Начал с того самого вторника, что испортил мне жизнь. Я говорил, а девушка внимательно слушала. Кивала. Иногда задавала вопросы. Я всё ей пояснял, но всё же не понимал, почему Иззи не могла всё узнать сама. Она же медиум, что призвал самих Хранителей в наш мир и создал странную воронку в полу! Как человек подобной силы не смог заглянуть в прошлое и увидеть нужную информацию своими глазами?

– Теперь я поняла, почему они гонятся за тобой, – произнесла Изабелл, когда я закончил рассказ. – Сколько ты им должен? Если в долларах?

– Этот японец сказал, что ему будет приятнее убить меня, чем ждать, пока я верну деньги за товар. Мирным путем решить проблему не получится.

– А объясниться с полицией? Попросить их о помощи и прикрыть лавочку наркоторговцев?

– Я главный подозреваемый в нескольких убийствах. Не вариант.

Она тяжело вздохнула:

– Тогда что же делать? Бежать?

– Я бы убежал, но есть несколько причин, почему я не могу этого сделать, – наши глаза опять встретились. – Это Джиллиан, которую мне нужно спасти из лап больного психопата, и Барри, попавший в беду по моей вине. Без них я никуда не уйду.

Внутри что-то кольнуло при воспоминаниях о светловолосой девушке и пареньке с работы, что постоянно жевал жвачку. Признаю, мне сильно их не хватало. Хоть Джиллиан и отвернулась от меня несколько месяцев назад.

Прошлое забывается очень сложно.

– Тогда каков твой план действий?

Иззи заставила меня задуматься. А ведь действительно – какой? Что мне делать теперь, когда в городе я враг под номером один, у меня нет дома, куда можно вернуться, и нет друзей, что постояли бы за меня горой. Были лишь проблемы, создаваемые «Псами». Была Джиллиан, сдавшая меня врагу, и пропавший без вести Барри. А также моя судьба вдруг плотно переплелась с судьбой девушки-медиума и её мистическими тварями из темноты. И как же теперь быть? Что делать, когда неведомое другим людям открылось мне и показало свои тайны? Куда бежать? Как распоряжаться своей жизнью? Как избежать предсказаний, что подарил мне отец и маленькая девочка на «суде»? Как спастись?

– У меня есть план, – кивнул я после недолгой паузы, переставая вслушиваться в тишину наступившего утра. – Я вытащу Барри из переделки, заберу Джиллиан, и мы сбежим из города за помощью. По крайней мере, постараемся держаться от «Псов» подальше. Обратимся к властям. Постараемся сделать так, чтобы нашли настоящих виновников убийств и с меня сняли обвинения.

– Получается, ты хочешь рискнуть собой ради других? Отправишься к этой банде и попытаешься спасти тех, кто тебе дорог?

– А разве у меня есть выбор?

Изабелл мило улыбнулась мне, и нас обвеяло холодным потоком ветра. Шелест листвы напомнил мне шум водопада.

– Я могу помочь, – в её голосе чувствовалась искренность.

– А тебе надо вмешиваться во всё это? Ты и так покалечила немало ребят. Может, пора на этом остановиться, пока они и за тебя не взялись?

– Мне тоже теперь некуда идти, Леон, как и тебе.

Я придержал свое мнение при себе. В отличие от меня у неё был дом и семья. Она могла вернуться к родителям в любое время, стоило лишь захотеть. А я вот этого не мог, и вдобавок меня разыскивала банда головорезов.

– Но, – Иззи вдруг указала пальцем в небо, привлекая внимание. – Прежде чем идти в гости к твоей банде, тебя надо изменить. И нужно всё как следует подготовить. Узнать, где обитают «Цепные Псы», как можно туда попасть. Признай, что с восемью патронами ты мало что сможешь сделать.

Мне понравился её энтузиазм.

– У тебя есть предложения?

– Да, – улыбка девушки стала ещё теплее. – Сначала мы как-нибудь изменим твою внешность, чтобы ты не выделялся из толпы, потом найдем место, где можно чувствовать себя в безопасности, а после начнем искать информацию про «Псов».

– Я знаю, где можно спрятаться, – тут я вспомнил про «Убежище», но резко замолчал. – Проехали. Плохая идея. Барри же был у Камуи! Он мог ему всё рассказать про свой загородный дом, и поэтому появляться там было не столь безопасно, как раньше.

– Тогда придумаем другой вариант, – Изабелл вдруг взяла меня за руку, нагнувшись вперед. Уголки её рта медленно опустились. – Спасибо, что не дал мне совершить сегодня ошибку. Я была не в себе. В голове всё спуталось из-за…

Мне пришлось её перебить и сменить тему, чтобы снова не перейти к обсуждению Велисара и аморальной утренней сцены.

– Это тебе спасибо, что отпинала «Псов» по полной программе, – я положил вторую руку поверх её. – Могу поспорить, что им давно не устраивали такой взбучки! Ты спасла нас обоих!

Тут за пределами молчаливого двора послышался рев приближающегося автомобиля, и мы сразу притихли. Девушка отдернула от меня руку, как только услышала жужжание мотора. Радость на её лице тут же превратилась в испуг и настороженность, а я чуть высунулся из зарослей, чтобы рассмотреть дорогу. Сначала я опасался, что приехали хозяева дома (машина жильцов не стояла на парковочном месте), но потом я только обрадовался, что мы так надежно спрятались в зарослях цветника.

Мимо по дороге пронеслась разрисованная граффити машина.

* * *

Анко Мацуда скользила тенью по коридорам бывшего бомбоубежища. Она старалась не дышать и двигалась почти бесшумно, лишь изредка замирая в темноте, чтобы прислушаться к далеким шагам и глухим разговорам оставшихся в «Дыре» «Псов». Многие из подчиненных Камуи сейчас были заняты поисками Леона, и потому проникнуть в опустевшую обитель брата девушке не составило особого труда. Но кое-что очень сильно её беспокоило. Тревожило до дрожи в коленях. Она думала о том, как ей избежать наказания, если её присутствие вдруг обнаружат. Ведь Анко строго запрещалось появляться на территории «Дыры».

И всё же она нарушила запрет.

Мацуда долго терпела: закрывала глаза на уголовно наказуемые выходки двоюродного брата, смиренно слушалась его приближенных, уступала во всём Джиллиан, исполняя любую её прихоть, стоически сносила упреки и постоянные претензии. Но бессознательное тело паренька из кинотеатра стало последней каплей. Анко до сих пор не могла выкинуть из головы сцену, где он в неестественной позе распластался на полу ночного клуба, а взрослые мужики, что, по идее, должны иметь в душе хоть каплю сострадания, торговались его жизнью, будто она ничего не значила. Словно бессмертная душа обесценилась с незапамятных времен и теперь стоила не больше банки кока-колы.

Девушка более не могла выносить подобных зверств и точно решила для себя, что пора действовать. А именно – поставить в известность отца о нелегальной торговле Камуи в чужой стране. Открыть всем правду. Оповестить местную полицию о «Цепных Псах». Постараться убедить семью в том, что Камуи – чудовище, которого забавляют убийства. Что он не чает души в пытках и отрезании голов у мертвых тел.

Всё зашло слишком далеко.

Что же касалось Джиллиан Литербрук… Анко знала, что подругу надо спасать от влияния брата-психопата, но заниматься этим она не собиралась. Джилл сильно изменилась с того момента, как рассталась с Леоном. Её чистая душа вдруг начала гноиться и испускать зловоние. Её более не интересовало всё то, что когда-то приносило радость. Она ничего не хотела, ни к чему не стремилась. Ей нужен был только Камуи. И это на дружбе девочек отразилось очень сильно. Если раньше они всё делали вместе, что-то планировали, куда-то ходили, просто общались, вели себя как нормальные люди, то теперь Мацуда-младшая ощущала себя брошенной, ущемленной и одинокой – Джилл стала ею помыкать, как и старший брат. Точнее, Литербрук почти полностью переняла стиль поведения Камуи, и с каждым днем их дружба с Анко стала сходить на нет.

Кто бы стал терпеть издевательства по собственной воле?

Девушка остановилась на развилке двух темных коридоров и прислушалась. Куда идти, она не знала, но могла сказать наверняка, что времени до возвращения «Псов» в подземное убежище оставалось не так много. Позади что-то капало с потолка, эхом облетая помещение, впереди слабо светила лампа, под ногами громко журчали трубы. В южной части катакомб канализацией воняло особо сильно, однако дурной запах не мог остановить Мацуду от задуманного. Ставки сделаны, пути назад отрезаны. Либо вперед, либо никуда.

Анко преодолела поворот с тусклой лампой на стене, отметив проход еле видной полоской мела, и вновь исчезла в новом коридоре, похожем на предыдущий. Шаги её ускорялись по мере того, как в душе усиливался страх. На мгновение она даже подумала, что потерялась в этом сыром и вонючем лабиринте, петляя из стороны в сторону. Но потом всё изменилось – на своем пути она заметила широкоплечего паренька в свете навесной лампады, охраняющего камеру с невинным пленником. Из-за закрытой двери доносилось невеселое пение. Наверное, томившийся в заключении паренек пытался исполнить блюз собственного сочинения. Девушка не могла расслышать слов на таком большом расстоянии, но всё же отчетливо видела, как с каждым новым предложением лицо караульного сильно видоизменялось. «Пса» это злило. Несколько долгих минут тот стоял возле двери, скрипя от злобы зубами, а потом громко выругался отборным матом, сплюнул и зашагал прочь по длинному коридору за очередной поворот.

Мацуда подождала, пока шаги «Пса» не утихнут в глубине туннеля, а потом кинулась к решетчатой двери.

– Забери меня туда, где тепло, покажи мне свет, – громко распевал пленник, не попадая в ноты. Анко лишь порадовалась, что голос юноши перекрывал её шустрые шаги. – Покажи мне счастье, о, великая Цапля. Расскажи, где выдают обед.

Девушка подавила смешок. Она поняла, что паренек за решеткой проголодался и неизвестно сколько времени пилил поставленного у двери стража идиотскими выражениями, перепевая их на разный манер. Тут бы любой не выдержал и ушел.

В сиянии одинокой лампады незваная гостья встала напротив запертой двери с мощным навесным замком. Пленник лежал на старой раскладушке, покачивая ногой. Его глаза смотрели в бесцветный потолок, покрытый черными тенями. В небольшой комнатушке два на три метра не было ничего, кроме голых сырых стен, скрипучей койки и ведра, заменяющего ночной горшок. А если бы на стене в коридоре не оказалось старой лампады, парень и вовсе бы растворился в объятьях непроглядной мглы.

– Жирная жаба, ответь мне сейчас, – продолжил он изгаляться на прежний мотив, не замечая темноволосой девушки. – Почему азиат жрет ананас? Почему уплетает его, как бамбук, а я здесь сижу, не жук, не паук.

– Как тебя зовут? – прошептала Анко, прижавшись к решетке.

Парень моментально подскочил с койки, только услышав незнакомый голос. Его настроение резко переменилось.

– Барри Сноу, – настороженно ответил тот, нахмурив брови. – Я тебя, кажется, видел вместе с Джиллиан несколько дней назад на крыльце её дома. Что ты тут делаешь? Пришла поиздеваться? Или ты мой новый надзиратель на следующие несколько часов? Куда делся тот молчаливый индюк, что игнорировал мои вопросы?

Девушка обхватила пальцами холодные железные прутья, покрытые толстым слоем ржавчины. У неё в горле всё пересохло от нахлынувшей тревоги.

– Я пришла вытащить тебя отсюда, Барри, – она заметила, как юноша нервно улыбнулся в ответ на её заявление. – Всё, что делает Камуи-сан, – это неправильно. Он же больной на голову! Если ты останешься здесь, он точно прикончит тебя. Он убивает всех, кто попадается к нему в руки. Что бы он ни обещал, он тебя не отпустит.

Сноу подошел поближе к решетке, и на его лицо упал свет лампады, перекрещенный тенью прутьев.

– Ты шутишь? Это не ловушка какая-то?

– У нас мало времени, – Мацуда оглянулась по сторонам, но никаких приближающихся теней по стенам не заметила. Облегчения это не принесло. – Я пришла сюда за тобой, пока большая часть банды охотится за Леоном. Я не знаю, куда делись Джиллиан и Камуи, но пока их тут нет. Это наш единственный шанс. Другого не будет. Надо идти.

– А зачем тебе меня вытаскивать? – парень, кажется, вообще не слушал, что ему говорили.

– Если ты останешься – тебя убьют! – шепот Анко чуть не превратился в крик, а пальцы сжали решетку ещё сильнее. Она ощутила, как холод подземелья обступил её со всех сторон. – А ты здесь не при чем! Это не твоя игра, а игра Леона и Камуи! Это Леон оступился, а не ты! Тебе тут нечего делать!

– Эти твари вломились в квартиру моей девушки и всё там разнесли. Пытались нас прикончить, – он помотал головой. – Это и моя игра тоже.

Девушка вздохнула и ловко выудила из кармана джинсов весомую связку ключей. Её родственник не был разборчив в замках и поэтому постоянно покупал одну и ту же марку, меняя только модели. Даже в другой стране его вкусы не изменились. Ключи-дубликаты всех любимых навесных замков Цепного Пса имелись у Мацуды-младшей на руках.

Она принялась примерять их к замку один за другим, а Сноу тихо произнес:

– Мне очень сложно тебе доверять.

– У тебя нет выбора, – жестко отрезала Анко, мысленно ругая свои дрожащие руки.

Спустя минуту раздражающих мучений нужный ключ смог открыть замок. Легкий щелчок эхом облетел коридоры.

– И мы так легко уйдем? – Барри вышел в коридор и осмотрелся, поправляя мятый джинсовый пиджак, чуть измазанный в машинном масле. Волосы его стояли дыбом, а темные глаза обуяло безумие.

– Если поторопимся и будем вести себя тихо. Выход находится где-то там, я помечала мелом стены, – девушка указала рукой в ту сторону, откуда пришла, и спрятала ключи обратно. – Мне удалось войти в бомбоубежище с другого входа. Не с главного – что возле высотки в центе города, а с того, над которым сейчас располагается торговый квартал.

– Торговый квартал? Его же снесли из-за нашествия грызунов ещё около года назад, – в голосе собеседника чувствовалось волнение. Он ещё до конца не понимал, что на самом деле происходит и как сильно рискует жизнью, блуждая по темным коридорам в логове опасного врага.

Мацуда зашагала по коридору в обратном направлении, и парню пришлось последовать за ней. Ростом Анко уступала новому знакомому – макушкой еле доставала ему до плеча. Это её расстроило. Она всегда комплексовала по поводу своего роста.

– Его не снесли, а окружили изгородью с надписями: «Не входить», – продолжила говорить она, ускоряя шаг. – Квартал теперь заброшен и всё так же населен крысами. Именно из-за крыс банда Камуи очень редко пользуется тем входом. Они боятся, что хвостатые твари проберутся в бомбоубежище и устроят здесь черт знает что.

– Откуда ты всё это знаешь? Подозрительно как-то.

Девушка оглянулась на Барри через плечо:

– Я же всё время проводила с братом и чокнутой подругой. Многое слышала, нужное запомнила. Я редко общалась с Камуи до того, как он завел дела в этом городе, но с детства поняла, что от него можно ожидать чего угодно. И вот результат: я теперь всегда с собой ношу связку ключей, мел, ножовку и хорошо умею играть в прятки.

– Неплохой набор, – усмехнулся парень. – Если ты действительно выведешь меня отсюда с помощью него, то я буду обязан тебе жизнью.

– Мне не нужна твоя жизнь, – её голос стал вдруг грубым и холодным. – Мне хватит и того, что ты поможешь мне упрятать бесноватого родственника за решетку. Если я не приму необходимые меры, то никто этого не сделает. Все боятся. Я тоже боюсь, но у меня больше нет сил терпеть тот хаос, что творится вокруг.

Анко застыла на развилке одного из туннелей, выискивая белую полоску мела на стене. Нашла, провела по ней рукой, стерла. Никто не должен был видеть этих меток. Мацуда-младшая всегда отличалась излишней осторожностью. Она не могла оставлять следов здесь, где осуществление её ночных кошмаров становилось слишком реальным.

Они с пареньком прошли добрую половину мили по зигзагообразным коридорам, вслушиваясь в угнетающий звон тишины, пока Анко не столкнулась с трудностями: полоски мела исчезли со стен. Может, тому виной была сырость подземелья, но не могла же она так скоро растворить все указатели к свободе, не оставив никаких следов.

– Их нет, – девушка по третьему разу обошла небольшую комнатку в поисках спасительной метки. – Нет!

Сначала Барри молчал, испуганно наблюдая, как маленькая японочка мечется от стены к стене, причитая что-то себе под нос на родном языке, а потом всё-таки осмелился предположить:

– А ты вообще узнаешь это место? Может, выход уже близко?

Мацуда встала на месте и осмотрелась ещё раз. Паника мешала ей сосредоточиться. Впереди коридор расходился надвое, сбоку в стене имелся узкий и темный проход, под полом пролегали журчащие трубы, а наверху потолок был уложен старой потрескавшейся плиткой. Плитка. Девушка чуть не закричала от нового приступа ужаса. Она здесь не проходила! Такую особенность комнаты она бы запомнила сразу и наверняка.

– Я не проходила этим путем, – Анко еле держалась, чтобы не расплакаться от ощущения собственной никчемности.

– Что значит не проходила? – парень в джинсовом пиджаке мгновенно оказался возле своей спасительницы. – Тогда как мы здесь очутились? – он пытался скрыть дрожь в голосе, но это у него плохо получалось. Ритмичный степ капель о пол раздражал слух.

– В том туннеле была полоска, – Мацуда хотела обернуться назад, но тут её как громом поразило. – Уходим, скорее! Мы шли не по моим меткам! Всё подстроено! Это ловушка!

И действительно: не успело эхо её голоса развеяться по катакомбам, как в плохо освещённых коридорах за спиной отчетливо послышалось шевеление. Блики приближающихся фонарей забегали по стенам. Погоня!

Барри первый сорвался с места и потянул девушку за собой в один из широких туннелей, который на самом деле оказался лестницей вниз. Кто знал, куда она вела. Сейчас это казалось не столь значимым. Анко перестала замечать всё вокруг себя и судорожно гадала, где она ошиблась и в чем просчиталась. Но от своих выводов ей стало только хуже: единственным человеком, кто мог заметить метки девушки и использовать их против неё, нарисовав ложные, мог быть только Камуи. Получается, он не поехал ловить Леона и изначально знал, что его родственница проникла в «Дыру». Сделал так, чтобы «Псы» ей не встретились на пути. Позволил освободить Барри.

Но если он с самого начала находился здесь, то где же сейчас Джиллиан?

Ход мыслей Мацуды-младшей прервала жуткая, невыносимая боль. Только они с Барри спустились на уровень ниже, в ещё более затхлое и вонючее помещение – широкий коридор с десятками комнат, освещенный оранжево-красным светом электрических ламп, как прогремел выстрел, затем второй. Пуля угодила девушке точно в колено, вторая – чуть выше. Она упала, не до конца понимая, что случилось, сильно ударившись головой о землю.

В глазах потемнело от удара.

Несколько секунд Анко пребывала в шоке. Ничего не видела, не слышала. Только успела почувствовать, как кто-то попытался поднять её на руки, а потом вновь уронил на холодный пол. Второй удар о бетонную плиту перевернул девушку на спину. Она ничего не могла поделать – тело отказывалось ей повиноваться: голову разрывало на части, гудела спина, левую ногу словно оторвали.

Не открывая глаз, через силу она попыталась дотянуться до колена. Дрожащие пальцы угодили в кровь, что растекалась по полу. Она обволокла джинсы возле ран и по полу добралась до края блузки. Дотронулась рукой до ноги – поморщилась от боли. Глаза распахнулись сами собой. Постепенно стали возвращаться и звуки.

Девушка увидела, как сбоку от лестницы Барри барахтался в лапах двух огромных бугаев с прижатой ко рту тряпкой. Вероятно, она была пропитана чем-то вроде хлороформа, потому что парень перестал шевелиться практически сразу и обмяк у здоровяков на руках. Но потом Мацуда-младшая испытала самый сильный приступ ужаса за последние несколько лет – над ней, подобно призраку прошлого, возник сам Цепной Пёс с очень кислой физиономией. В руках он сжимал любимый кольт.

– Камуи-сан, – шепнула она одними губами, и темноволосый парень в кожаной куртке пнул её по больной ноге. Анко пронзительно закричала.

– Я же говорил тебе, сестренка, что не стоит сюда приходить! – его гневный голос перекрыл визг раненой девушки. – Мало того, что ты нарушила запрет, так ещё и попыталась освободить этого щенка Сноу! Ты предала меня!

На лестнице появились «Псы» с яркими фонарями. Парни, что держали Барри, кинули его на пол и теперь с интересом наблюдали за семейными разборками брата и сестры. То же самое сделали и остальные. Анко видела, как её буквально пожирали глазами, полными жаждой насилия. Никто не собирался останавливать Цепного Пса.

Камуи замахнулся для второго удара, но его остановил заигравший в кармане мобильный телефон. Он достал его, посмотрел на экран. Резво обвел своих людей глазами и включил громкую связь. Его грустная ухмылка никак не изменилась, только растрепанные волосы упали на лицо.

– Вы нашли его? – спросил он, и все вокруг будто превратились в статуи.

– Нет, босс, у нас возникли сложности! – очень быстро сообщил взволнованный мужской голос сквозь уличный шум.

– Это ты, Ник? – одна бровь японца чуть приподнялась от удивления. – А где Вансалд?

– Он приходит в себя. Ему крупно повезло. Пуля насквозь пробила обе щеки и выбила зубы, мы отвезли его в частную клинику. А также у нас много людей с переломами и сотрясениями. Убитых нет.

– Кто?

– Всё Леон со своей подружкой. Мы не знаем, кто она, но именно девчонка искалечила большинство наших ребят. Они подготовились к нашему визиту и где-то раздобыли оружие. Им удалось скрыться. Простите, босс. Мы не думали, что нам окажут столь подготовленное сопротивление. Из трофеев у нас только гитара, что в бегстве потерял парень.

Мацуда молча выключил телефон. Бомбоубежище снова окутала тишина, нарушаемая жужжанием ламп под потолком и далеким завыванием сквозняка. Никто из присутствующих не шевелился и даже не стал перешептываться. Все взгляды были прикованы к Камуи и его сестре.

Анко всё ещё лежала на полу, сдерживая слезы от невыносимой боли. Несколько секунд она радовалась, что про неё забыли. Но теперь же, когда родственник, получив дурные новости, закончил разговор, её в очередной раз пронзил страх.

Лицо Камуи оставалось бесстрастным и немного грустным. Он убрал телефон в карман и поднял на девушку бесчувственные, стеклянные глаза. Перезарядил кольт. Анко хотела позвать на помощь, но крик застрял в горле. Её словно парализовало. Она не могла даже пальцами пошевелить. Только с ужасом смотрела, как двоюродный братец нацеливал на неё пистолет. Слезы уже было сдерживать бессмысленно.

– Прости, Анко-сан, но сегодня должно же произойти что-то хорошее, – с наигранным сожалением произнес Мацуда. – Я скажу Джилли, что ты уехала домой в Токио.

Он нажал на курок, и мир для несчастной девушки потерял очертания и краски.

* * *

Велисар стоял у окна второго этажа и разглядывал проезжающие мимо автомобили в лучах небесного светила, изучая также играющих детей на лужайке соседнего дома. Он что-то почувствовал, когда маленький мальчишка опрокинул второго на землю и начал закидывать его травой. Ему очень сильно не понравилось это ощущение. Хоть он знал его уже на протяжении многих лет, но всё равно искренне ненавидел. Оно обычно не предвещало ничего хорошего и лишь сообщало Хранителям о том, что что-то вновь изменилось в плетении нитей времени. Однако немногие придавали этому значение. Кто-то ощущал лишь изменения в судьбе всего человечества, мира, стран, игнорируя тревожные звоночки в голове, не вмешиваясь, но Велисар же чувствовал совершенно иное, на что никак не мог закрыть глаза. Их договор с Изабелл всё ещё не потерял свою силу, и поэтому сейчас он легко мог сказать, что ожидает её впереди, видел разные варианты развития событий её жизни, сделанного выбора, желаний и безрассудных решений, проблем. И то, что он увидел, ему понравилось меньше предыдущих концовок. Чья-то смерть, которую необходимо было предотвратить, всё-таки произошла, и это изменило напрочь весь предыдущий сценарий.

Всё покатилось по наклонной, но мужчина ничего не мог поделать. Только наблюдать, выжидая, когда же всё закончится. И всё же на это он был не согласен. Смотреть, как угасают глаза родной души, не входило в его планы. Да, Совет его предупредил, но это ничего не меняло. Не меняло его планов и надежд. Оступиться может каждый, а вот исправить ситуацию – почти никто. И это было под силу только ему. Ради тех, кто дорог, можно пожертвовать всем.

– Ты видел это? – рядом материализовался Дайм-старший, и беспокойство только прибавило морщин на его лице. – Одна концовка на двоих. Я не для того жертвовал своей душой, чтобы мой сын умирал несмышленым и сопливым идиотом!

– Всё ещё хуже, чем раньше, – согласился Велисар, отступая от окна.

Гилберт Дайм последовал его примеру:

– И ты согласен это терпеть? Будешь смотреть, как они умирают?

– Да черта с два.

– Тогда что? Вмешаешься и поневоле исчезнешь в пучинах Темного Ока?

Темноглазый Хранитель остановился в коридоре, приложив руку к стене. Он молча усмехнулся, глядя на панику своего протеже, а потом всё-таки задумался. И что, если так? Что тогда? Дать уничтожить себя или же попробовать бежать в иной мир, где заправляют совершенно другие Боги?

– Я не собираюсь никуда исчезать, – улыбнувшись, заявил он после нескольких секунд молчания. – Я поступлю так же, как Изабелл, перевернув всё с ног на голову.

– У тебя есть идеи? – Дайм-старший остался в замешательстве, но костюм прошедших десятилетий придавал его лицу больше уверенности, чем было на самом деле. – Если ты что-то придумал, то я с тобой пройду весь путь до конца. Поддержу любое безумие, лишь бы всё обошлось.

В ответ Велисар только загадочно ухмыльнулся.

* * *

Вторые сутки без сна Джиллиан давались очень тяжело. После ночного клуба и подстроенному звонка Леону Камуи отправил её домой в обществе своих телохранителей, и с тех пор она не могла сомкнуть глаз. Целый день она блуждала по дому как неприкаянная. Иногда выходила посидеть на крыльцо со стаканом вишнёвого сока, изредка заставляла себя посмотреть телевизор. Однако бесцельное скитание по пустым комнатам приносило ей больше удовольствия, чем всё остальное. Пребывая в подобном состоянии недомогания, Джилл боготворила тишину и спокойствие. Родители девушки уже второй месяц отдыхали на Гавайях, и поэтому никто не указывал ей, что делать и чем заниматься. Не донимал по пустякам и не мучал нравоучениями.

Благодать и гармония.

Мобильный телефон девушки молчал. С одной стороны, Литербрук это нравилось, а с другой – она беспокоилась за Камуи. Он всегда ей звонил в свободное от дел время, но сегодня явно что-то случилось. Она это чувствовала, изнутри её грызла тревога, и девушка не могла найти себе место в стенах немого дома.

В сотый раз пройдя мимо зеркала в спальне, Джиллиан всё-таки остановилась и решила изучить свое отражение. Уходящее солнце жаркого дня ярко светило в единственное окно комнаты, окрашивая комнату в красно-оранжевые тона. Волосы девушки блестели в его лучах, приобретая рыжеватый оттенок, но, как ей показалось, это не красило её уставшее лицо. Малахитовые глаза поблёкли, кожа потеряла прежний румянец. Губы потрескались, а щеки чуть осунулись. Литербрук с трудом узнавала ту особу, что безразлично смотрела на неё по ту сторону стекла. Она более походила на злобную сестру-близняшку, чем на Джилл.

– Тебе нравится то, что с тобой происходит? – тихо спросил бестелесный голос, но девушке не показалось это необычным. Более того, она даже не думала, о чем говорит и с кем. Почему-то отказывалась анализировать это.

– Нет, – её взгляд скользнул по отражению мебели за спиной, затем снова вернулся к исхудавшему лицу.

– Тогда, может, стоит всё это прекратить? Начать всё сначала?

И тут вдруг отражение гадко ухмыльнулось девушке, приподнимая подбородок. Джиллиан нахмурилась от непонимания, но вместо того чтобы повторить движения мимики, Литербрук в зеркале оскалила ровный ряд зубов, и её кожа болезненно позеленела за считаные секунды, превращаясь в чешую. Зрачки стали узкими щелками.

Джилл отпрянула назад, но змееобразная незнакомка так и осталась стоять в золотистой оправе зеркала. Не собиралась пропадать и не исчезла, словно мираж. Стояла и ухмылялась. Щелкала зубами, что теперь торчали как острые бритвы. Её руки с перепонками прижались к поверхности стекла с другой стороны. Страшная бестия не желала оставаться в зазеркалье и всем своим видом показывала это.

Джиллиан закричала, но голоса своего не услышала, погрязшего в полной тишине. На эту выходку зеленая тварь только жутко вытаращила хищные глаза и начала колотить руками по тонкому стеклу. Облизнулась. Змеиный язык достал до кончика носа и прошелся по зазубренным зубам. Она явно хотела съесть напуганную Литербрук со всеми потрохами.

– Видишь этого монстра? – вновь послышался мужской голос. – Он и есть твое отражение, – на эту фразу девушка-химера беззвучно завопила, словно в подтверждение. – Но всё можно изменить, Джиллиан. Твоя судьба у тебя в руках. Только ты способна всё исправить и сделать правильный шаг. Выбор за тобой.

Джилл зажала рот ладонями и, не моргая, всматривалась в зеркало. Ноги подкосились сами собой, и она невольно уселась на рядом стоящую кровать. Несколько секунд чудище билось в припадке гнева, не нарушая тишины освещенного солнцем зеркала, а затем Литербрук увидела ещё кое-кого, кто никак не мог находиться в её комнате. Возле окна возник силуэт. Мужчина, темные волосы, строгий костюм. Его внешность была ей незнакома, но жутко кого-то напоминала. Незнакомец простоял в зазеркалье несколько секунд, после чего острозубая химера заставила стекло разлететься на десятки тысяч осколков.

Теперь Джиллиан услышала свой крик, высокий и звонкий. Она успела зажмуриться в момент удара, но когда открыла глаза, всё пропало. Зеркало в золоченой оправе осталось невредимым. В нем больше не бушевали монстры и не появлялись темные силуэты. Только солнце бликами отражалось от него и пускало «зайчиков» на стены.

Внезапно заигравший телефон напугал девушку больше, чем странное видение. Она подавила всхлип и подняла трубку в надежде услышать голос Камуи.

– Джилли, – нежно проворковал Мацуда. – Боюсь, мне сегодня придется ночевать в «Дыре». Не смогу заехать. Но, может, тогда ты приедешь ко мне сюда? Я был бы рад провести какое-то время в твоей компании, а не с этим сбродом, – в голосе собеседника явно чувствовалась горечь с легким оттенком обиды. Отголоски его фраз эхом разлетались на заднем фоне.

– Что-то случилось? – Литербрук озадаченно нахмурилась и начала соображать, что же могло так расстроить друга.

– Ничего особенного, – вяло ответил он. – Я только устал немного. Мне надоело, что никто не может правильно выполнить мои указания. Пора брать всё в свои руки. От Леона слишком много проблем. Я не намерен больше играть в детские игры, – парень выдержал паузу. – Так ты приедешь?

– Да, – Джиллиан протерла глаза и попыталась выкинуть из головы яркие воспоминания о чудище. – Мне надо проветриться. Не хочу находиться дома одна, когда вокруг мерещится неизвестно что.

– Жду тебя. Я уже направил в твою сторону нескольких ребят, так что минут через пятнадцать будь готова к выходу.

* * *

Первым делом Лидия заглянула в интернет-кафе, когда вернулась обратно в город. Она боялась, что с заходом солнца подобные заведения закрываются, но оказалось всё наоборот. Внутри приглушенно играла музыка, ярко горел свет, слышались разговоры и смех. От посетителей не было отбоя. За каждым компьютерным столом обязательно кто-то сидел, даже по несколько человек, а обслуживающий персонал в ядовито-желтых футболках, включая администратора, так и мотался по залу, то настраивая технику, то выслушивая очередной вопрос.

Для Бринг тоже нашлось место. Ей дали компьютер в самом углу, рядом с плакатом с Гарфилдом и огромным папоротником в горшке. Очень уединенное место. Девушка только порадовалась тому, что никто не будет постоянно сновать у неё за спиной и отвлекать по всяким глупостям.

Она кинула тяжелую сумку на пол и без проблем вошла на электронную почту Сноу. Новых писем там не обнаружилось, но адресат «bancoda88», с которым на встречу направился пропавший паренек, высвечивался как «онлайн».

Лидия не стала бродить вокруг да около и написала сразу:

Barry_Gala: Что вы сделали с Барри, придурки?!

Ответ пришел почти мгновенно.

bancoda88: С кем я сейчас переписываюсь?

Barry_Gala: С тем, кто выдавит вам глаза, если не скажете, что вы с ним сделали! Вы работаете на «Цепных Псов», да? Это всё была ловушка?! Вы отдали Барри Камуи?!

bancoda88: Мы не работаем на «Псов», но нам очень нужны деньги. Сначала мы действительно собирались помочь Вашему другу, но они предложили хорошие отступные, и нам пришлось исполнить их желание. Им нужен был Барри. И да, я отвечу на Ваш вопрос, он у них.

Пальцы девушки очень быстро застучали по клавиатуре.

Barry_Gala: Продажные задницы!

На последнее сообщение некий «bancoda88» не ответил. Лидия продолжала смотреть на экран, но уже мало что различала из-за появившихся слез, сняла очки трясущимися руками и упала головой на клавиатуру. Что-то в ней не выдержало напряжения. Наверное, всему виной было внезапное осознание безысходности и собственной беспомощности.

Ну что она может поделать одна в такой ситуации, когда все страшные опасения подтвердились? Пойти штурмовать логово «Псов» с тяжелой сумкой через плечо? И ей же отбиваться от выстрелов? Что?!

В этот момент она вдруг вспомнила про полицейских. Сержант Генри Вилсон должен был искать её до сих пор. Лидия не могла вернуться в свою квартиру или же к родителям, так как там могли поджидать копы, чтобы схватить её, пока она ни о чем не догадывалась. Девушку очень пугали такие мысли, и слезы покатились по раскрасневшимся щекам ещё быстрее.

Вокруг играла музыка, разговаривали люди, в воздухе витал запах чьих-то духов, но даже подобная атмосфера уюта не могла отогнать от Лидии холод одиночества. Он бережно обнял её за плечи своими склизкими руками, поцеловал в макушку. Бринг явственно ощущала его прикосновения. Чувствовала жгучую душевную боль, тоску, печаль. Но более никто этого не замечал. Не мог заметить её терзаний. Никому это было не нужно.

Тут из колонок донесся щелкающий звук, и на экране монитора всплыло новое окно.

Девушка нехотя подняла голову, вытирая слезы.

bancoda88: И всё же мы согласны помочь Вам вернуть друга, если заплатите. В этот раз всё будет по-честному. Вы платите – мы делаем. Никаких подстав. «Волки» отвечают за свои слова.

Barry_Gala: Сколько?

Лидия выпрямилась на месте, понимая, что может сейчас совершить ошибку. Как можно доверять тем, кто уже раз подвел? Но иного выхода Бринг не видела. Помощи ждать больше неоткуда.

Ответ пришел через несколько минут:

bancoda88: Учитывая, что вы не можете быть обладателем больших денег и, скорее всего, являетесь любимой девушкой Барри, я согласен пойти на уступки. 3 000 долларов устроят Вас, Лидия? Эти деньги пойдут на боеприпасы и подкуп «Псов» на охранных постах. Это очень рискованная затея. Если Вы не знаете, то Камуи очень опасный человек и, скорее всего, не согласится отдать Вашего Барри Сноу за жалкие три тысячи. Придется забирать его своими силами. Пострадают люди. Возможно, будут жертвы. Вы согласны пойти на это?

Девушка не на шутку испугалась. Каждая следующая строчка заставляла сомневаться её всё больше и больше. Дорожки от слез на щеках ещё не успели высохнуть, но Лидия вновь уже готовилась заплакать. Как можно избежать случайных смертей и найти такие огромные деньги?

Она затаила дыхание.

Barry_Gala: Как вы узнали, кто я?

bancoda88: Мы видели фотографии на его телефоне. Просматривали сообщения. Простите нас за содеянное. В отличие от Камуи и его приближенных мы обладаем человечностью. Мы действительно сожалеем и желаем помочь. Вы согласны на сделку?

Минуту Бринг тупо глядела в монитор, нервно постукивая пальцами по поверхности стола. В конце концов у неё появилась идея.

Barry_Gala: Я согласна. Половину получите авансом, уважаемый bancoda88, остальное – после завершения дела. По-другому у меня просто не получится.

bancoda88: Компромисс нас устраивает. В таком случае мы выдвигаемся немедленно. На рассвете будем ждать Вас на перекрестке «63» и «64» шоссе.

Последнее сообщение вызвало у Лидии гнев. Она оглянулась, посмотрев в окно. Увидела старую колокольню и приняла решение. Её не прельщало ещё одну ночь потратить на дорогу. И тем более отправляться в то место, где Барри схватили, чтобы отдать Камуи.

Barry_Gala: Нет. Так не пойдет. Я буду ждать вас на въезде в город, на площади возле католического храма. Если вы видели мои фотографии, то, думаю, узнаете. На другое я не согласна.

Ответ опять пришел почти сразу.

bancoda88: Тогда придется перенести встречу на вечер. С закатом ждите нас на площади.

Barry_Gala: Договорились.

* * *

Патрулирование дорог дело нехитрое. Едешь не торопясь и просто посматриваешь по сторонам, выявляя нарушителей правопорядка. Выписываешь штрафы, если нужно. Кто-то, конечно, мог считать это дело утомительным и нудным, но только не Генри Вилсон, что был чрезмерно счастлив выбраться подальше от суеты полицейского участка. Сегодня весь день он ездил без напарника. Как ему казалось, одному будет спокойнее разъезжать по городу, не видя надоевших лиц коллег. И он оказался прав, его самочувствие вместе с настроением несколько улучшилось за день.

К вечеру время почему-то замедлило свой ход, но стало откровенно скучно только после захода солнца. Генри пришлось припарковаться возле небольшого скверика в свете яркой вывески продуктового магазина и раздобыть пиццу на ужин, чтобы хоть чем-то себя занять. Пицца оказалась твердой, но очень вкусной. Сидя в машине и дожевывая последний кусок лакомства, Вилсон достал из бардачка три фотографии. Разложил их на коленях и приглушил радио. С черно-белых поверхностей на него смотрели несколько пар глаз. Это был Леон Винсент Дайм, Барри Сноу и его подружка Лидия Бринг. Их лица украшала фальшивая улыбка, которую можно обычно встретить на первых страницах паспортов.

Их троица была как-то причастна ко всему тому, что происходит в городе. Причастна, но не виновата. На улицах действительно бесчинствовала банда под названием «Цепные Псы», а в сомнительных заведениях на самом деле торговали нелегальным товаром. Лидия Бринг недавно поведала ему правду, хоть до последнего мужчина и не мог в это поверить. Проверить информацию оказалось легче легкого. Генри провел свое неофициальное расследование, расспрашивая людей и наводя справки. Это была ещё одна веская причина, чтобы не брать с собой напарника на патрулирование. Он со всем справился сам. И штрафы выписал нарушителям, и успел докопаться до правды. Леон – в убийствах не виновен, Барри – не соучастник, а Лидия – единственный разумный человек, что додумался обратиться в полицию за помощью.

Генри Вилсон привык работать один и не любил бумажную возню. Когда-то давно он работал частным детективом, но его контора быстро обанкротилась – чего и можно было ожидать от спокойного городка. Но теперь же всё изменилось. Мужчина пошел работать в полицию только для того, чтобы оставаться в курсе происходящих событий. Вел двойную игру. Вроде считался обычной пешкой, но вдали ото всех объявлял себя королем.

Пускай полиция ищет Леона дальше. Пускай ищет и Барри Сноу как соучастника, и Лидию Бринг, что отказала стражам порядка в сотрудничестве. Генри же собирался поступить иначе – забыть про протоколы и устав. Помочь несчастной девушке высвободить её друзей из заложников. Получив нужную информацию, он намеривался наступить Псу на хвост и капитально подпортить нелегальную торговлю эмигранту из Японии. Всё было в его руках. Может, вначале он и подозревал Барри с Леоном, но теперь всё встало на свои места. Городу требовался герой, который раз и навсегда вернет спокойствие на улицы и снимет обвинения с невиновных.

Вилсон стал дожевывать последний кусок пиццы и чуть им не подавился, подпрыгнув на месте. Возле водительской дверцы неясно откуда появилась маленькая девочка. И она не просто проходила мимо. Нет. Она, не моргая, пронзала полицейского взглядом своих неестественно серых глаз. Таращилась на него, как жаба на летающую рядом муху. Зрачки – огромные, оболочка – настоящее стекло. Её брови чуть сдвинулись в недовольстве, рот оставался чуть приоткрытым. Светлые волосы спутанными прядями падали на лоб, колыхаясь на ветру.

Преодолевая испуг, Генри открыл дверцу, убрав фотографии с колен в пустую упаковку от пиццы:

– Милая, чем могу помочь? Ты потерялась?

Её губы даже не дернулись, только лицо стало ещё более сердитым, излучая настоящий гнев. Генри осмотрел её ещё раз. Только теперь испугался не за себя, а за неё. Кожа девочки буквально светилась белизной, что говорило о запущенной стадии болезни. Сама она была до невозможности худая. Серое старое платье развевалось на ветру, оголяя её босые ножки, стоящие на мокром асфальте.

Полицейский вылез из машины и бережно дотронулся до её плеча. Присел рядом на корточки.

– Расскажи мне, что случилось. Я помогу.

Она не сводила с него глаз. Не моргала. Мужчина взял её за руку и ощутил невероятный холод. Холод куска мрамора, но явно не человеческого тела. Генри и вздрогнуть не успел, как девочка свободной рукой схватила его за ворот рабочей рубахи. В свете ближайших фонарей и яркой вывески продуктового магазина она напоминала демона. Существо из ночного кошмара, способное менять обличия как заблагорассудится.

Уголки её рта внезапно дернулись.

– Я не хочу, чтобы ты вмешивался, – пропела она нечеловеческим голосом. – Ты не должен вмешиваться и откладывать приговор на неопределенный срок. Он должен исполниться в ближайшие дни. Тебя это не касается, – глаза девочки вдруг объяло синеватым свечением. – Возьми выходной.

Она дернула рукой, и мужчина упал на землю. Сил у девочки было не занимать. Одной рукой ей удалось оторвать взрослого мужика от земли и отбросить в сторону. Ничего не понимая, полицейский Вилсон зажмурился, а приземлившись, открыл глаза и увидел снег. Снег и деревья. Зимний лес под покровом темноты. Ощутил сильный холод сквозь форму, ледяной ветер, буквально обжигающий кожу, почувствовал, как под ним растаял снег.

Генри с трудом поднялся на ноги и стал потирать предплечья. Оглянулся по сторонам, зубы застучали от холода. В метрах тридцати с грохотом проехала огромная фура по пустующему шоссе. Мужчина вышел на дорогу, по колено утопая в снегу, после чего так и замер под выцветшим указателем, теряясь в своих самых страшных предположениях.

Кириллицей было написано: «г. Мурманск. 20 км».

* * *

Кто знал, что Изабелл имела хорошие задатки парикмахера?

К полудню я уже стал светло-русым – почти блондином, с аккуратной прической до плеч. Теперь пряди не путались на затылке и не лезли в глаза. Челка закрывала лоб. Я с трудом узнавал себя в зеркале первые несколько часов, а потом привык. Моя внешность явно изменилась, вместе с тем посвежело и лицо. Но веселило меня не это. Смешным было то, что Иззи красила меня на чьем-то заднем дворе, поливая из шланга, а часть денег, оставленная Барри, ушла на краску для волос. Вот про что, а про краску я бы не подумал. Никогда не догадаешься, что тебе пригодится, а что нет.

Труды Изабелл оказались не напрасны. Полиция не обращала на нас никакого внимания. Мы трижды встретили патрульных на машинах, пока шли по тихим улочкам спальных районов в поисках временного пристанища. А вот «Псов» как ветром сдуло.

Девушка большую часть времени проводила в неясных мне раздумьях. Молчала, иногда что-то рассказывала, спрашивала дорогу у прохожих. Хотела сначала вывести нас к прибрежному району, обосновывая это большим скоплением туристов, среди которых можно затеряться, но потом передумала. В итоге после тяжкого дня бесполезных скитаний мы решили отдохнуть в дешевой закусочной на выезде из города. Когда солнце скрылось за облаками, мы еле держались на ногах.

Встретил нас запах жареной картошки, кофе и жирных гамбургеров. У меня свело живот от разнообразия сандвичей на картинках с меню. Их вид дал мне понять, что я был очень и очень голоден. Хотел заказать все виды булок с котлетами, но знал, что денег хватит только на что-то одно. В кармане лежала только помятая двадцатка.

Яркие лампы, маленький телевизор, полноватая старушка за прилавком, два лысых мужчины в клетчатых рубашках за столиком у потемневших окон – всё это я наблюдал, пока жевал бутерброд с ветчиной, сыром и зеленью, запивая молочным коктейлем. На меня никто не обращал внимания, но зато я жадно изучал остальных. Поглядывал на задумчивую Иззи с её скудным блюдом из мелко нарезанного мяса курицы, косился на уходящих из закусочной дальнобойщиков, смотрел, как пожилая леди-кассир наливала молодой паре с маленьким ребенком напитки. Украдкой улыбался малышу в коляске. Ни о чем не думал, просто наслаждался вредной пищей, раз выдалась свободная минутка.

Мы с Изабелл расположились на высоких стульях прямо возле прилавка. Сумки лежали рядом с нами на кафельном полу, мерцающем серебристыми красками. Сначала девушка молча смотрела телевизор, но потом резко ткнула меня локтем. Причем так неожиданно, что я чуть не изверг молочный коктейль обратно себе на поднос. Она испуганно указала на телевизор, я перевел взгляд. Маленький экран беззвучно показывал новости. Я не мог расслышать престарелого диктора, что так усердно шевелил губами, зато спокойно увидел написанные слова в бегущей строке. Телевизор вещал о множестве смертей чиновников разных стран и нелепости случившихся несчастных случаев. Кто-то вдруг повесился в стенах рабочего кабинета, у кого-то внезапно остановилось сердце во время заседания. И таких случаев десятки. Бесшумный видеоряд показывал, как мужчина в костюме прыгнул с крыши многоэтажного дома, раскинув руки, потом какую-то женщину в больнице в окружении репортеров, а потом… Я все-таки поперхнулся коктейлем при виде знакомого лица. Непонимающе переглянулся с подругой и вновь уставился в телик. Дэмиан – вот кого я увидел в строгом костюме перед камерами. Одного из темноволосых Хранителей, что стоял рядом с девочкой-ангелом на нашем суде. Такого же бледного и с безучастными глазами. Он что-то говорил не более десяти секунд на фоне стены времен ренессанса, после чего нам с Изабелл снова показали старенького диктора.

– Что он там делает? – выдохнул я, оборачиваясь к Иззи. – Это же был Хранитель! Я прав?!

– А тебе не ясно? – судя по глазам, девушка больше изумилась, чем испугалась. – Они приступили к выполнению своего плана, берут мир в свои руки. Убирают людей, что им не по вкусу, и, вероятно, собираются занять их места. Хотят взять всё под контроль и влиять на события напрямую. Власть ударила им в головы, как только они обрели тела. И это нехорошо. Я думала, они до этого не дойдут.

– А это не нарушает их законы? Почему тогда мы обязаны подчиняться каким-то там приговорам, когда они беспредельничают? – я даже не заметил, как допил свой коктейль. Мы с Изабелл старались говорить тихо, но всё равно привлекли внимание семейства, что сидело рядом за красно-белым столиком.

– Видимо, они решили изменить свои законы, – девушка наклонилась ко мне поближе, и я почувствовал запах её сладких духов. – Они испортят всё, что мы когда-либо знали. Всё переделают. Изменят историю. Вот он – конец света. Они его начали. Погибшие шишки из правительства – только начало. Возможно, они начнут также уничтожать целые страны. Мне неведомы их замыслы.

– Что мы можем сделать в этой ситуации?

– Сделать? – на её лице возникла саркастическая улыбка. – Ничего. Это не в наших силах. Будем молиться и надеяться, что они не начнут уничтожать целые народы ради «порядка».

В кармане у меня громко звякнул телефон. Не напугал, но напомнил о себе. Мне показалось странным, что я его не выкинул по пути. Не оставил в доме Хранителей, как задумывал. Ведь по нему меня могли снова выследить.

Дурак.

Достал, взглянул на экран. Входящая смс не обещала хороших вестей. С незнакомого номера кто-то прислал: «Проверь электронную почту, Дайм». Я обменялся взглядами с Иззи. Ей тоже не понравилось содержание сообщения. Сначала она нахмурилась, закусив губу, а потом внезапно решила подозвать к себе старушку-кассиршу.

– Эй, миссис! – крикнула она достаточно громко, взмахнув рукой.

Пожилая леди тотчас оказалась возле нас. Она приветливо улыбнулась, и в её лице я увидел отражение спокойствия. Глупо улыбнулся в ответ. Женщина выглядела слишком жизнерадостно, будто никогда не встречала горя на своем жизненном пути. Разве что грустила о потерянном цвете волос и морщинах, слишком сильно вонзившихся в лицо.

– Что тебе угодно, дорогуша? – сладостно произнесла старушка, мокрой тряпкой протирая прилавок. – Добавки или ты хотела узнать о чем-то другом?

– Да, миссис, мне интересно, на втором этаже вашей закусочной находится придорожный мотель?

– Насколько я знаю, там берут шестнадцать долларов за ночь. Вот только я не знаю, есть там сейчас свободные комнаты или нет, – пожилая леди вдруг покосилась на меня, и я почему-то стыдливо опустил глаза. Почувствовал себя неуютно, словно в чем-то уличенный.

– А там есть выход в интернет? – продолжила расспрос Изабелл.

Седовласая собеседница пожала плечами:

– Вот этого я не знаю, милая. Вам лучше об этом узнать у владельца мотеля. Поднимитесь на второй этаж и спросите.

– Хорошо, миссис, спасибо, – девушка отодвинула поднос и спрыгнула на пол.

Я последовал её примеру и поднял наши тяжелые сумки. Уходя, кивнул пожилой женщине, нелепо растянувшись в улыбке, и догнал Иззи возле лестницы на второй этаж.

– Хочешь остановиться здесь? Ты серьезно? А если нас узнают и сдадут полиции? Это очень плохая идея.

Подруга оглянулась на меня, преодолевая лестничный пролет с желтыми обоями.

– А у тебя есть получше? На улице уже темно, холодает, если ты согласен ночевать под открытым небом, то я нет. Лучше уж здесь. А если ещё отсюда можно выбраться в информационную сеть, то это место вдвойне неплохо.

Я молча с этим согласился.

Мы поднялись наверх и вышли в небольшой серый коридор с высокой стойкой администратора. Из коридора вело несколько дверей, вероятно, комнаты для постояльцев. Здесь так же пахло жареными котлетами и картошкой.

При виде нас девушка-администратор поднялась с места и вышла из-за стойки, произнеся приветствие. Темноволосая и худая, как береза. Такая же хрупкая. Очки с толстыми линзами делали её голубые глаза ещё больше, чем они есть на самом деле.

Иззи сказала, что хочет снять комнату, вручила девушке деньги. Та выдала ключи, но заранее предупредила, что свободна только комната с одноместной кроватью. Я уже представлял себя спящим на полу, когда подруга спросила у администратора про интернет.

– Это не входит в наши услуги, – пробормотала женщина в очках, смущенно пряча глаза. – Но за отдельную плату могу дать вам свой ноутбук. У нас здесь «вайфай».

Изабелл сурово взглянула на меня, и я протянул администратору Полли последнюю двадцатку. Она резво скрылась за стойкой, после чего выдала нам обещанную технику черно-красной расцветки. Сказала, что завтрак принесут в девять утра, и пожелала спокойной ночи.

Иззи открыла дверь в номер, и я искренне удивился чистоте и отсутствию тараканов. Слишком хорошую комнату предлагали за шестнадцать долларов: отличный евроремонт, новые обои, чистый серый ковер, пустой шкаф, жалюзи на окнах, мусорное ведро, кровать с комплектом свежего постельного белья, стол со стульями и прикроватная тумбочка.

Я скинул сумки возле шкафа, пока девушка устраивалась за столом и включала ноутбук. Зажгла настольную лампу. У нас с ней пока не возникало споров, кто будет спать на кровати, но я знал, что этот момент очень скоро наступит.

Ноутбук жужжал, Изабелл устало смотрела в монитор. Я подошел к единственному окну и задвинул жалюзи. Внизу располагалось шоссе и небольшая автомобильная парковка. Свет уличных фонарей и горящих разными цветами вывесок почему-то напомнил мне о Лас-Вегасе и беспечной жизни его обитателей. В голове спонтанно начали появляться мысли, что было бы неплохо вечер-другой поиграть в покер, попивая виски, но потом Иззи подозвала меня к себе и тем самым отвлекла от иллюзий.

Я присел на край кровати возле стола и повернул к себе ноутбук. Затаив дыхание, зашел на электронную почту и закусил губу при виде странного сообщения от неизвестного адресата, так выделяющегося на фоне однообразных писем-оповещений. С жутким нежеланием открыл его.

– Видеофайл, – констатировала подруга, глядя на экран. – Это послание от твоих «любимых» «Псов». Будешь смотреть?

– Не хочу, но придется, – рука предательски задрожала над клавиатурой, выдавая появившийся страх. – У них же Барри.

«И Джиллиан с Анко», – напомнил внутренний голос.

Выждал несколько долгих секунд и нажал на «пуск».

На первых же кадрах своим лицом нас «порадовал» Камуи. Видео скорее снималось на телефон, чем на специальную камеру. Парень стоял в луче белого света – искусственного освещения и докуривал сигарету. На нем была надета та же кожаная куртка, что при нашей первой встрече. Волосы закрывали половину лица. Мгновение он стоял и не двигался, но после кто-то крикнул нечто похожее на «Снимаем!», и колкий взгляд японца устремился в объектив. Он издал тихий смешок, натягивая на лицо улыбку, и заговорил:

– Мне надоело играть с тобой в прятки, Винни, я больше не буду вычислять твое местоположение телефонными звонками, – от его голоса и жуткого акцента у меня кровь застыла в жилах. – Завтра, если ты не явишься ко мне до семи вечера, я начну отрезать твоему другу по пальцу. Сначала пальцы, потом голову. Мы договорились? Адрес я скину тебе сообщением на телефон в полночь. Очень надеюсь, что ты получил эту информацию и не выкинул телефон где-нибудь по пути, – он выдержал паузу, подбирая слова. – …Поскольку она равноценна жизни твоего друга.

Я не успел усвоить его речь в своей голове, как на заднем фоне послышался какой-то громкий шум. Камера метнулась в сторону, и я увидел скрюченного Барри в лапах огромных амбалов около голой бетонной стены. Он показался мне таким истерзанным и измученным, что жалость моментально впилась когтями в сердце, пытаясь вырвать его из груди. Вместе с тем пришло жгучее ощущение вины и невероятного стыда.

– Не верь ему, Леон! – заорал Сноу, беспомощно трепыхаясь, как мотылек в паутине. – Он нас всех прикончит! Никого не отпустит! Даже не думай приходить сюда! – истошный вопль парня прервал увесистый удар в челюсть, прилетевший от третьего громилы, вылезшего из-за кадра.

Камера резким движением вернулась к Камуи и лучам яркого света.

– Ты получил свое предупреждение, – Мацуда не скрывал злорадства, хоть и казался спокойным. – У тебя есть более двенадцати часов на раздумье, Дайм. Повторяться не буду.

На этом видео оборвалось и оставило после себя только черный экран. Я бы сказал, слишком черный. Траурный и угнетающий. Напоминающий о предсказании отца. В глубине души я понимал, что оно сбывается. Понимал, что другого пути нет и быть не может. Всё к этому и шло – чужому пистолету у виска.

Камуи требовал меня к себе, и не пойти туда я не мог. Сбежать – трусость. Оставить Барри умирать – тем более. А оставить Джилл на произвол судьбы в руках психопата – полная бесчеловечность. Нет, я не хотел строить из себя героя или притворяться кем-то другим. На данный момент мной стала руководить совесть. И по совести, ради чувства собственного достоинства, я был обязан явиться к Камуи, но не для того, чтобы сдаться, а только из-за шанса изменить свое будущее в лучшую сторону.

– Идти туда сейчас – самоубийство, – пробурчала Иззи и вернула меня с небес на землю. – Думаю, тот побитый парень всё точно подметил.

Скептицизм подруги почему-то разозлил меня. Я сжал руки в кулаки и встал с кровати. Тяжело выдохнул, подавив ругательства внутри себя. Попытался унять гнев, но получалось плохо.

– Это подождет до утра. Надо выспаться, – произнес я сквозь сомкнутые зубы. – Всё подождет до утра. Я должен отдохнуть.

Изабелл пожала плечами и поднялась со стула. Наконец она сняла плащ и осталась только в платье, интересно сочетающемся с армейскими ботинками. Но я зря расслабился – она собиралась покинуть комнату, ничего толком не объяснив. Девушка меня раздражала своим вечным молчанием. Под конец вечера я не стал этого скрывать, и злобы во мне только прибавилось.

– Ты куда? – приказной тон перекрыл всю суть вопроса.

Она закатила глаза, казалось, чтобы взбесить меня ещё больше.

– Здесь одна кровать, Дайм, – уточнила она с ледяным спокойствием. – Ты поспи, а я пойду в закусочную и возьму себе кофе. Посмотрю телевизор и пообщаюсь с пожилой леди у прилавка, – Санчес осмотрела меня с ног до головы, очень сильно нахмурившись. – Сейчас отдых тебе нужнее, чем мне. Просто ложись спать и не принимай пока никаких решений. Утром всё станет ясно. На свежую голову соображается лучше, я права?

Я молча кивнул, играя с девушкой в гляделки, но через несколько секунд отвел глаза в сторону – не выдержал её тяжелого взгляда, в котором читалось то ли осуждение, то ли плохо скрытая тревога.

Она скрылась за дверью, оставив меня одного. И как только она ушла – телефон звякнул ещё раз, говоря о только что доставленном сообщении. Пришел адрес, где я должен встретиться с Камуи. Посмотрел на время – полночь. Ровно девятнадцать часов до самого жуткого события в моей жизни.

 

Глава 8

Посреди ночи Изабелл пришла ко мне. Без слов и каких-либо извинений. Просто пришла, залезла под одеяло и уткнулась в меня носом. Очень холодным носом – ночь на удивление выдалась холодной, и мне какое-то время думалось, что в комнате не теплее, чем на улице. Единственное окно с задвинутыми жалюзи не давало проникнуть свету внутрь, однако сквозняк умудрялся проникнуть сквозь щели оконной рамы.

Я думал, что на этом всё закончится, но ошибся. Одну руку девушка засунула мне под футболку в районе правого бока, такую же замерзшую, а потом второй проделала то же самое, только уже положила её мне на грудь. Сначала, признаюсь, я не совсем понимал, что произошло. Точнее – просто спал. Осознал, что лежу в кровати уже не один, только через час после появления Иззи. Учуял слабый запах её духов, когда открыл глаза в кромешной темноте. Ощутил прикосновения рук. Почувствовал на коже её дыхание и не стал прогонять.

Зачем?

Мне было холодно, ей тоже. Вдвоем согреться было проще. Когда проснулся посреди ночи, вдыхая холодный воздух, я осознанно приобнял девушку и стал поглаживать её волосы. Поцеловал в лоб. Нежно, чтобы не разбудить её. Не знаю, зачем и почему. Просто захотелось. Почему-то в этот момент во мне стало просыпаться желание, но от возникнувшей картины перед глазами, где она развлекается с волосатым дикарем, оно тут же пропало. Хотя – с огромным трудом. У меня было достаточно времени для размышлений, пока я боролся с монстром внутри себя. Так мы и пролежали до восхода солнца в обнимку. И явно не как друзья.

Я проснулся раньше неё. Мы лежали в той же самой позе, в которой засыпали. Когда Изабелл проснулась, мне пришлось сразу рассказать ей о своих планах.

– Уходи, Иззи, – прошептал я, снова начиная поглаживать её волосы как ночью. – Сегодня я всё-таки отправлюсь за Барри. И я не хочу, чтобы ты пошла за мной. Это только мои проблемы, не твои, и я их решу сам.

Она подняла голову и уставилась на меня изумленными заспанными глазами. Может, макияж и исчез с её лица, но всё равно она казалась мне красивой.

– Ты же погибнешь, Леон. Не строй из себя идиота-рыцаря, старающегося всех спасти. Это бывает только в сказках.

– Пускай так, – я грустно посмотрел ей в глаза. – Но всё это произошло только по моей вине. И я не хочу, чтобы ещё и ты пострадала из-за моих ошибок.

– Доблестный рыцарь, значит, – невесело хмыкнула подруга и вновь положила на меня голову. – Будь по-твоему.

– Вернись домой, Иззи, – не собирался успокаиваться я, настаивая на своем. – Я знаю, что тебя ищут родные. Вернись туда, где ты будешь в безопасности. Начни всё сначала. Без всяких Хранителей. Просто живи.

– Вернуться куда? – невесело переспросила она. – В эту клетку с надзирателями и человеком, которому дозволено меня лапать? Нет, я туда не пойду. Никогда, – она задумалась и тут же резко вскочила с кровати. – И с тобой я тоже не пойду.

Я испугался такой резкой смены настроения подруги и поэтому тоже поднял голову от подушки, свесив ноги с койки. Солнце всё же смогло пробиться промеж пластин жалюзи, и я только сейчас понял, что девушка лежала со мной всё это время почти в неглиже – одном нижнем белье. Кружевном, если быть точным.

– Я не хотел тебя обидеть! – голос получился очень взволнованным. Я беспомощно наблюдал, как она застегивала на себе черное платье. – Мне лишь хочется, чтобы у тебя всё было хорошо!

– Будет, – грубо съязвила девушка и достала из своей сумки расческу, опять собирая волосы в хвост. Она будто куда-то опаздывала и поэтому даже не смотрела в мою сторону.

– И куда ты пойдешь, если не домой?

– Куда угодно, – ответила Изабелл, не оборачиваясь. – Поймаю машину и уеду отсюда. Денег хватит на дорогу в один конец. Теперь у меня нет Велисара, нет дома, да ещё и ты меня прогоняешь. Может, всё действительно должно закончиться так.

– Погоди! – я встал с кровати и подскочил к подруге, но та прошла мимо меня, словно не заметила. Обиделась, я точно знал.

Она достала старенький револьвер из моей толстовки и вложила мне в руки, опуская взгляд в пол:

– Он тебе нужнее, чем мне. Считай это подарком на память. Тут почти полный барабан. С ним у тебя будет больше шансов на выживание, а я отправлюсь в путь.

– Когда? Прямо сейчас?! – я не перестал ошеломленно смотреть на Иззи. Она меня напугала ещё больше. Я и подумать не мог, что она так радикально поймет мои слова, кидаясь из крайности в крайность. Я не хотел её терять. Отпускать так скоро по другой дороге жизни. Только сейчас, держа в руках револьвер, мне пришлось нехотя признать, что она стала для меня дорога. Почти как Джиллиан.

Она продолжила собираться. Я наблюдал за её мучениями со шнурками высоких ботинок и вдруг почувствовал нечто. Кое-что ненормальное в глубине своего сердца. Начал влюбляться. Действительно начал, а не внушал себе это. И не в какую-то особу, напоминающую бывшую пассию, а в девушку, что была очень далека от идеала, но так близка по восприятию мира и складу ума. Это чувство стало греть душу.

– Прощай, Леон Дайм, – произнесла она, встав в дверном проеме с сумкой на плече. – Удачи тебе. И… если всё обойдется, то найди меня.

Неожиданно для себя я обнял её и коснулся лбом её плеча. Мне было плевать, что на мне надета только футболка с трусами.

– Береги себя, – шепнул я, и она обняла меня в ответ.

– Кажется, это я должна тебе пожелать нечто подобное. Выживи, Леон.

– Постараюсь.

Я неохотно отстранился от Изабелл, после чего подруга исчезла в коридоре, спустившись вниз по лестнице. До меня доносились лишь её удаляющиеся шаги, и я чувствовал, что какая-то частичка души уходит вместе с ней навстречу неизвестности.

Всё-таки я поступил правильно.

* * *

Мотор рычал как обозленный тигр, пока колеса с дикой скоростью несли внедорожник по полупустому шоссе средь полей пшеницы. Утреннее солнце било по глазам и заставляло жмуриться усталого водителя.

– Крис, – промямлил усатый мужик, поправляя темные очки. Его голос звучал достаточно флегматично, но всё же в нем чувствовалась тревога. – Мы опережаем график. Ещё и полудня нет, а до города рукой подать. Он буквально виден на горизонте.

– Всё нормально, – произнес Камбелл, сохраняя прежнее спокойствие. – Сегодня обошлось без пробок. Чего ты ожидал от утра вторника?

– Мы явно погорячились, выехав ночью, – недовольно пробурчал ещё один попутчик на заднем сиденье, продолжая со спокойным видом натачивать охотничий кинжал. Солнце от его бритой башки отражалось так же ярко, как и от очков Дадли.

– Всё идет по плану, – вновь оживился Кристофер, окинув взглядом Майлза в зеркале заднего вида. Парню пришлось выдавить из себя вялую улыбку. – Я специально хотел приехать пораньше.

– Тогда зачем ты назначил встречу с девочкой на вечер? – не мог успокоиться Дадли. – И зачем тебе надо было во всё это ввязываться? Отдать какого-то вшивого паренька Камуи, а потом пытаться его высвободить? Это попахивает безрассудством, ведь девчонка заплатит нам гораздо меньше, чем нужно на самом деле, – мужчина задумался, переглянувшись через плечо с бритоголовым пареньком. – Крис, ты действительно собираешься штурмовать убежище «Псов»? Втроем? Серьезно?

Брови усача от недоумения поползли вверх, от чего он напомнил Кристоферу сердитую сову. Майлз также пододвинулся поближе в ожидании разъяснений, сев посередине. Холодное оружие он убрал из рук, но выглядел так, будто всё ещё крепко сжимал его. Лицо парня перекосило гримасой непонимания.

– Я не собираюсь лезть на рожон, – попытался успокоить Камбелл товарищей, однако они не перестали с упреком разглядывать его. – Мы должны просто вышибить Камуи мозги. Неважно, где и как. Это решит проблемы многих людей и наши в том числе. Прикончим вожака, и стая сама разбежится. Заберем их товар и деньги. Освободим пленников, которые наверняка ни в чем не виновны. Все останутся довольны, разве не так? Мы отплатим той же монетой.

Ответом послужила тишина, но потом Майлз решил высказать общее мнение.

– Ты псих, – пожал он плечами и откинулся на спинку сидения. – Псих! Ненормальный. Ты действительно уверен, что нам всё удастся?

– Всё же началось из-за нас, – нехотя напомнил всем Крис, и его тут же передернуло от воспоминаний. Холодок пробежал по шее, подобно дуновению холодного ветерка. – Дадли привел его в нашу стаю, а мы воспитали из него бойца. Но вы не задумывались над тем, кем он был до знакомства с нами и нашим образом жизни?

– Дай вспомню, – бритоголовый паренек с длинным хвостом на затылке молча усмехнулся. – Камуи прибыл к нам нелегальным эмигрантом. Плавал на грузовом судне вместе с крысами, пока его не обнаружили и не выкинули в ближайшем порту. Совсем мальчишка, как и мы тогда. Всем по шестнадцать-семнадцать лет.

– Он почти не знал нашего языка и всё время кудахтал что-то на японском, – невесело пробубнил Дадли. – Мы промышляли воровством и кражами. Ничего серьезного. Нас было всего десять человек. Ни у кого не было родных и дома. Беспризорники. Мне пришлось вас опекать, чтобы вы не угодили в неприятности. Нашел вам дом, оберегал от всевозможных бед.

– А потом пришел Волк, – закончил мысль друга Камбелл, всё ещё держа руки на руле. – Он показал нам, как можно зарабатывать деньги. Какими именно товарами. Стал нас снабжать необходимым, и безымянная банда обрела имя. «Летящие Волки» – звучало гордо, свободно, непосредственно. Мы торговали смертью, но зато имели деньги на еду и существование. Жили как одна большая семья в стенах заброшенного дома. Все почти одного возраста, кроме Дадли и Волка.

– Через несколько лет нас стало гораздо больше, – продолжил рассказ Майлз, закрыв глаза. Все будто позабыли, куда держали путь, и теперь предались воспоминаниям прошлых времен. – Волк хорошо управлялся с делами и обещал нам хорошее будущее. Но потом Камуи устроил восстание. Странно, но люди пошли за ним и его лживыми обещаниями. Подговорил новичков и с их помощью прикончил Волка. Убивал всех, кто попадался ему на пути, получая от этого удовольствие. Отправил на тот свет даже тех, у кого уже были жены и дети. Не испытывал жалости. Забрал деньги и весь товар, после чего бежал со своими помощниками.

– И так «Волки» стали «Псами». Трусливыми «Псами», – вновь заговорил Дадли и снял с себя очки. Одного глаза у него не было. Только жуткое месиво на месте, где должна была находиться глазница, – прощальный подарок от темноволосого Мацуды. Одинокий темно-голубой глаз грустно посмотрел на Кристофера. – Нас осталось немного, но мы справились. А вместе с тем со временем открылось, что Камуи не был сиротой. Что у него были родители, сестра, которая приехала из Японии, пытаясь его найти и вернуть домой. А также появились сведенья, что он собрал свою банду задолго до убийства Волка. Воровал наш товар и передавал его этим чертовым «Цепным Псам», а именно некому Алексу Вансалду. Вел двойную игру, а мы ничего не знали. Узнали слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить.

– Вот поэтому мы и должны прикончить Камуи, – настаивал на своем Крис. – Мы сами вырастили из него это чудовище. Около пяти лет жили с ним под одной крышей и не подозревали о его истинных намерениях и жажде власти, не знали о его лживой натуре. «Волки» должны оставаться «Волками», а не «Псами-отступниками», предавшими вожака стаи. Мы должны отомстить хотя бы ради Волка и глаза Дадли, – Камбелл дружелюбно подмигнул усачу, и тот улыбнулся в ответ, показав полумесяц белых зубов. – Мы сделаем это и объединим стаю. Снова станем дружной семьей. Вернем контроль над всей территорией. Только из-за этого я и пошел на сделку с девушкой Барри Сноу. Это своеобразный предлог, чтобы подобраться к логову «Псов» как можно ближе.

– Но тогда почему мы сейчас едем втроем на битву, а не всей стаей? – Майлз заметно повеселел, хоть и не подавал виду. Нож опять появился в его руках.

– А кто сказал, что мы едем втроем? – по хитрой ухмылке Кристофера, медленно появившейся на его лице, все поняли, что он всё давно продумал до мелочей. – За нами следом выдвигаются остальные «Волки». Вечером они уже присоединятся к нам. Мы должны ехать группами, чтобы не привлекать внимания, – парень виновато потупил взор. – Простите, что не сказал этого раньше.

– Да ты у нас мозг! – бритоголовый паренек издал нечто похожее на радостный вой. – Я-то уже подумал, ты совсем идиот и ведешь нас на смерть.

– Всё должно было храниться в тайне. – Крис замедлил скорость, так как поток машин стал активно увеличиваться. – И тогда я помог Камуи только потому, что хотел разузнать об их логове. Но вместо дома он устроил нам прием в каком-то занюханном клубе. Попытка не пытка, но всё получилось. Он всё же соблюдает осторожность. Правильно делает, однако его люди не умеют молчать. Один мальчишка на улице мне выложил всё, что знал, за жалкие пятьдесят баксов. Их убежище находится под городом, в бывшем бомбоубежище.

Несколько минут компания «Волков» ехала молча, но у всех было приподнятое настроение. Кристофер даже позволил себе включить радио, хоть и ненавидел, когда из колонок его автомобиля звучало что-то ещё, помимо привычного фанка. Поля стали сменяться маленькими сельскими постройками. Шоссе вскоре заметно оживилось, превратив свободный поток машин в огромную неповоротливую гусеницу. До города оставалось всего несколько миль, и чтобы не угодить в пробку, Крис рванул через пустырь окольным путем, как это делал ранее.

Зачем стоять на дороге под солнцепеком и терять драгоценное время, когда можно проехаться с ветерком по сельским дорогам в тени ветвистых деревьев?

По радио играл джаз. Дадли щелкал пальцами в такт басовой партии, пока Майлз мечтательно смотрел в окно. Камбелл собирался добраться до города за пятнадцать-двадцать минут, но потом резко сбавил ход, выехав на узкую лесную тропу.

– Что-то не так, – выразил свое мнение усач, не дав раскрыть рот длинноногому водителю. Эта фраза изначально задумывалась как вопрос, но вопросительной интонации из уст Дадли так никто и не услышал.

– Впереди «Псы», – Кристофер приглушил радио, продолжая легонько давить на педаль газа. Громоздкий внедорожник продвигался по кочкам медленнее черепахи. – Камуи расставил дозорных после нашего отъезда. Зачем?

– Метрах в трехстах стоит их разукрашенная машина. Я вижу её, – Майлз вдруг очнулся и вновь взял в руки свой любимый ножичек, отодвинувшись от окна. Вместо тревоги в его глазах промелькнула злоба. – Если они хотели спрятаться среди растительности, то у них не получилось.

– Надо проехать мимо. Не высовываться, – Крис поддал газу, но Дадли помотал головой, заставляя его отбросить эту идею.

– Я выйду и поговорю с ними, если потребуется, – его рука легла парню на плечо. – Если они стоят здесь, то это не случайно.

Впереди возле старого дуба нарисовались двое в серых футболках. Один из «Псов» встал посреди дороги с угрожающим видом.

– Дави его, – прошипел Майлз на ухо товарищу, сжимавшему в руках руль. – Ничего хорошего от них ждать нельзя.

– Остановись, Крис, – безрадостно попросил Дадли. – Ты видишь? Это всего лишь мальчишки. Им от силы лет двадцать. Просто выполняют приказы вожака.

– Может, сдать назад и вернуться на шоссе? – Камбелл не поддержал старого друга. – Не думаю, что там тоже выставлены дозорные. Нас сейчас не должны видеть. Проблемы сейчас ни к чему.

– Останови машину.

Нехотя парень последовал приказу, но мотор не выключил. Мужчина в темных очках без слов вышел навстречу неприятелю. Прошел метров тридцать по примятой колесами траве, прежде чем начать с ними разговор. Крис с Майлзом ждали. Наблюдали за старшим товарищем через лобовое стекло, и немое кино им не нравилось. Воздух пропитался предчувствием беды. Камбелл сильнее сжал руль, сам того не замечая, когда к разговору подключился второй бритоголовый «Пес». Он активно шевелил губами, что-то разъясняя, но не успел закончить фразу до конца. Раздался громкий выстрел, проникший даже в закрытую кабину внедорожника. Он эхом разлетелся по солнечному лесу.

– Уроды! – вовсю завопил Майлз. Он понял всё раньше Кристофера.

После выстрела парни в серых футболках отскочили в стороны с явным недоумением в юношеских лицах. Какое-то время Дадли стоял неподвижно, но потом покачнулся и рухнул спиной на землю. Вся его куртка цвета хаки оказалась в крови. Выстрелили прямо в сердце. В упор. Он не мог выжить. У паренька, оставшегося на дороге, в руке был зажат пистолет.

Послышался радостный смех. Майлз не выдержал – вылез из машины и понесся с криком на врага со смертоносным талисманом в руке. Лезвие ножа блестело в лучах солнца. «Пес» выстрелил ещё раз. Промах. Сложно попасть в человека, с детства изучающего восточные единоборства. Увернулся от второй пули, третьей. Настиг убийцу Дадли и сладостно, с ненавистью в глазах перерезал ему глотку. Тот и закричать не успел – захрипел и упал ничком в траву, пачкая её кровью. Подошла очередь второго «Пса» отправиться за товарищем.

Крис достал магнум и покинул место водителя. Пора было вмешаться. Спрыгнул на землю с желанием отомстить, но не успел помешать новому кровопролитию. Вновь выпущенная пуля вошла в спину Майлза как невидимый штык. Он даже не понял, что его поразило. Повалился с ног, словно сломанная марионетка, откинутая кукловодом. Третий «Пес» появился из засады раньше, чем Крис успел прийти на помощь.

Теперь взоры негодяев обратились к Камбеллу, замершему возле автомобиля. Прошла секунда, и звук выстрела снова раздался на лесной тропе. Крис успел увернуться от пули, хоть и с трудом. Внедорожник стал его временным укрытием. Вжавшись в боковую дверь, парень понимал, что его дела плохи. Жалость к друзьям и гнев, вцепившийся зубами в душу, мешали нормально соображать и трезво оценивать ситуацию, как подобает «Волку». Он ненавидел себя за то, что повез друзей этим путем.

Первая пуля пролетела над автомобилем, вторая разбила боковое стекло. Оставшиеся «Псы» ретировались к деревьям, вероятно, заметили оружие в руках противника. Крис остался в меньшинстве, но это не помешало ему выглянуть из-за капота и проделать дырки в неприятелях. Один получил пулю в голову, а другой обошелся свинцовым подарком в грудь. Всё закончилось.

Кристофер кинулся к Майлзу, стоило эху выстрелов затихнуть. Парень лежал на животе. Пытался дышать, несмотря на простреленное легкое. Задыхался. Уже не жилец. Охотничий кинжал всё ещё находился в его руке, помеченный красными разводами.

– Майлз, – только и смог произнести Камбелл, присев возле умирающего друга. В ответ тот только закашлялся, отхаркивая кровь, а потом поник. Насовсем. Горечь утраты пронзила Криса тысячей спиц. Они же были почти как братья. Не имели родных, зато оберегали друг друга. Ценили то, что есть, и не гонялись за иллюзиями. Всегда были вместе. Сбились в стаю и назвались «Волками».

Несчастный паренек метнулся к Дадли, но тот и вовсе не подавал признаков жизни. Еще теплый, но неживой. С глаз слетели очки, отчего его уродливые наросты кожи на лице оказались выставлены на всеобщее обозрение. Для беспризорных детей своего района он был как отец. Обычный бакалейщик, приютивший грязных детишек у себя в кладовой.

Что должны чувствовать люди, когда теряют родных?

Шелестящая листва и пение птиц резали слух. Звуки природы в этот момент показались Крису настолько неестественными, что ему захотелось отрезать себе уши, только бы этого не слышать. Слезы не блестели в его глазах. Он хотел дать волю эмоциям, но не мог. Что-то мешало ему. Возможно – уличное воспитание, где чувства означали слабость.

Он метался от Дадли к Майлзу, не зная, что делать дальше. Мысли подобно шершням роились в его голове. Парень вернул на глаза псевдоотца треснувшие очки, поднялся и спустя мгновение оказался придавленным к земле. Один из «Псов» остался жив. Бритый ублюдок, которому пуля угодила в грудь. Он воспользовался случаем и подобрался к одинокому «Волку», пока тот оплакивал павших. Доковылял и ударил локтем по спине (до головы бы не смог дотянуться). Навалился всем весом и приставил к голове Криса заряженный пистолет. Злорадно улыбнулся, после чего по его подбородку побежала кровавая струйка. Сделанный недавно выстрел повредил «Псу» какие-то внутренние органы, но рана оказалась не смертельна, как у остальных. Его трясло будто при лихорадке. Он тоже не жилец, если не оказать помощь своевременно. Всё равно что живой труп.

Изо рта раненого парня несло чем-то гнилым. Лесной воздух пропах кровью, но вонь раненого «Пса» перебила всё. Кристофер попытался подняться, но противник был в несколько раз тяжелее. Ярко выраженная мускулатура и мощные плечи давали парню преимущество над тощим человеком-богомолом.

– Вы все – покойники, – проскрипел приспешник Камуи, начиная сдавливать неприятелю шею. – Мы знали, что вы приедете. Догадывались об этом. Цепной Пёс сказал не подпускать «Волков» к городу, – внезапно сопротивление Кристофера помешало ему говорить. – А ещё он отправил нас уменьшить ваши ряды. Мы превосходим вас количеством почти в пять раз. Отсутствие небольшого отряда никак не скажется на нашей обороне, а вот твоим людям может навредить. Возможно, ты единственный, кто выжил из всей шайки ободранных «Волков». Облава намечалась на раннее утро. И судя по последним новостям, прошла хорошо, – он мерзко облизнул губы. – Помощь к тебе не поспеет, панк. Вы проиграли.

«Пес» собирался нажать на курок. Собирался – но не успел. Магнум всё это время находился у Криса в руках. Он выстрелил первым, разворотив парню живот. Всадил несколько пуль и вылез из-под тяжелого тела, отчего его одежда пропиталась кровью поверженного противника. В таком виде в город не сунешься.

Следующие несколько часов Крис потратил на сокрытие трупов и стирку одежды в ближайшем водоеме. Дозвониться никому из своих он не смог. Скорее всего, наемная шавка Камуи говорила правду. И парень смог сделать только один вывод – он остался последним чистокровным «Волком».

* * *

Католический храм поражал воображение своим величием. Выполненное в готическом стиле здание с высоким потолком больше напоминало обитель древних вампиров, чем место для воскресных проповедей. От каменной кладки веяло холодом, и полуденное солнце, пробивавшееся через узкие разноцветные окна, не в силах было прогнать ощущение чего-то потустороннего, засевшего в стенах святилища.

Лживый покой бередил душу. Лидия не любила тишину, но сейчас она почему-то действовала на девушку успокаивающе. В воздухе пахло сыростью, пылью и благовониями – запахами, так редко встречающимися в повседневной жизни. Было в этом всём нечто вдохновляющее, и только пугающие мысли о летучих мышах, живущих где-нибудь под треугольной крышей, не хотели покидать девушку.

После сытного завтрака в местной ночлежке, где брали 7 долларов за ночь, Бринг пришла на площадь, морально подготовившись к долгим часам ожидания грядущей встречи. Осмотрелась вокруг и откровенно заскучала – люди, снующие туда-сюда, мало чем могли её заинтересовать (помимо полицейских), так же как и потрескавшиеся каменные плиты под ногами. Она знала, что до вечера ждать придется долго. Даже неподвижно сидела на ступенях высокого храма, уподобившись каменным горгульям над головой, но потом палящее солнце окончательно доконало Лидию и загнало в тень.

Она присела на скамью для прихожан в первом ряду, жесткую и неудобную, перед кафедрой и лежбищем красных ковров. Ничто не отвлекало её от мыслей. Тишина позволяла услышать стук собственного сердца, убежать от реальности и почувствовать умиротворение. Вокруг не было ни души, будто служители храма пропали так же бесследно, как и звуки окружающего мира. Это казалось странным, но не настолько, чтобы предаваться панике.

Девушка долго смотрела на необычное сияние вытянутых окон, которое обрисовывало составной полукруг на полу, освещая танцующую в воздухе пыль. Изучение потолка надоело ей так же быстро. В конечном итоге Лидия согнулась пополам и упала лбом в ладони, закрывая глаза. От мыслей и многочисленных вопросов Бринг стало клонить в дремоту. Она думала об участи Барри с Леоном и о неизвестной личности «bancoda88». О том, что затевают «Цепные Псы» и как их можно остановить. Вспоминала про жуткую Джиллиан и японца Камуи. Всё смешалось в её голове, лишаясь всякого смысла, и призрачные образы вскоре бы превратились в бессюжетное сновидение, если бы девушку не потревожили извне.

– Совсем не улыбаешься, дитя, – грубый мужской голос эхом разнесся по полупустому залу, нарушая гармонию тишины.

Лидия дернулась от испуга, тут же выпрямив спину, и еле сдержала свой крик, встретившись с незнакомцем глазами. Совсем рядом на той же самой скамье возник человек в черном одеянии, всё это время бесшумно разглядывавший мерцающие синевато-желтыми цветами окна. Скорее всего, он присел рядом недавно, пока девушка находилась на удаленных границах царства Морфея.

– Вы священник? – Бринг нахмурилась, поправляя очки. Длинные волосы мужчины в солнечном свете блестели всевозможными золотыми оттенками, а сам он по своим габаритам больше бы сошел за профессионального боксера, чем за глашатого священных изречений.

Уголки губ незаметно дрогнули на каменном лице великана:

– Так и есть.

– Вы меня напугали.

– Я не верю, что могу быть столь незаметным, – служитель храма старательно изобразил улыбку.

– Я не слышала, как Вы подошли.

– Всё дело в коврах, – незнакомец жестом указал на ворсистую дорожку под своими ногами, и это всё-таки сумело ослабить бдительность Лидии. Возможно, он и говорил правду, но его глаза определенно что-то скрывали. Их чернота не разгонялась даже светом дневного светила. Напоминали дно глубокой бездны, где обитало истинное безумие, неизвестное обычным людям.

– Ваше Преподобие, я… – девушка пыталась выдержать на себе тяжелый взгляд, но в итоге проиграла в гляделки. – Простите меня за грубость. Просто очень сложно справиться со всеми навалившимися проблемами сразу. Возможно, Вам знакомо подобное чувство.

– Более чем, – мужчина кивнул, после чего вновь устремил взор на разноцветные окна. И бровью не повел от попадания света в глаза. – Но со всеми проблемами можно справиться. Выход есть всегда, и не один.

– Мне знакомы эти фразы, но сейчас они ничем не могут мне помочь.

– Могу дать тебе совет, дитя.

Бринг заинтригованно повернулась к священнику, его кожа напоминала цвет пергамента.

– Найди Изабелл Санчес и попроси помощи. Скоро она появится на площади.

– Простите?

Мужчина поставил Лидию в тупик своим советом. Она нахмурилась пуще прежнего и поднялась с места, суровым взглядом смерив странного незнакомца. Ей почему-то тут же захотелось покинуть храм, но она осталась стоять на месте. Имя показалось ей очень знакомым.

– Вы точно священник? – переспросила она, сложив руки на груди. – Я ожидала какой-нибудь библейской цитаты, но Вы пугаете меня всё больше и больше.

Великан тоже поднялся с места.

– Я много знаю, дитя, и хочу уберечь тебя от неприятностей. Знаю, что ты собираешься туда, где тебя не ждут. Знаю, что хочешь совершить нечто рискованное. И вот тебе мой совет, найди Изабелл Санчес и попроси помощи.

Девушка так и замерла в непонимании и испуге. Незнакомец возвышался над ней как гора, и она впервые ощутила себя настолько маленькой и ничтожной. Смотрела на него снизу вверх, понимая, что макушкой собеседнику и до груди не достает.

– Нельзя, чтобы она пошла туда одна, – продолжил говорить мужчина режущим уши голосом. – Нельзя, чтобы ты пошла туда вместе с этим типом без поддержки Изабелл. Ясно? Для спасения друга нужны трое, а не двое. Иначе – пеняй на себя.

– Откуда?.. – Лидия в панике отступила назад, но псевдосвященник остановил её, положив огромную руку девушке на плечо.

– И ещё… – он наклонился к перепуганной Бринг так, чтобы та смотрела только на него и никуда больше, заслонив собой остальной храм. – Когда будешь там, принимай решения сердцем, а не головой. Никто не умрет. Я обещаю.

– Мне пора! – Лидия с трудом вырвалась из лап великана и побежала прочь к выходу, не думая о неясных пророчествах. Однако в дверях ей пришлось остановиться – сумка с вещами осталась под скамьей.

Девушка обернулась с желанием накричать на ненормального психопата, распускающего руки, но никого не увидела перед скамьями и многочисленными колоннами. Он пропал так же беззвучно, как и появился, и дело здесь было далеко не в коврах.

Выйдя на лестницу, Бринг услышала звон полуденных колоколов. Присмотревшись к звонарю на вершине колокольни, Лидия поняла, что он не был похож на того, с кем ей довелось пообщаться, даже отдаленно – ростом не вышел.

В растерянности она вновь присела на лестницу, ощущая жаркое дыхание летнего дня на коже. Какое-то время без интереса разглядывала прохожих, с опаской оглядываясь на вход храма, но потом начала резво рыться по карманам в поисках давно забытой вещицы. Джинсы не пощадили фотографию Изабелл Мери Санчес. Она скомкалась и надорвалась в некоторых местах, не сохранив товарного вида.

Лидия положила черно-белую картинку себе на колени и стала сравнивать лица прохожих с девушкой, что так недовольно смотрела на неё с глянцевой поверхности. Вроде занятие и скучное, но чем ещё заняться в ожидании вечера с пустым кошельком и вероятностью быть схваченной полицейскими?

Слова таинственного незнакомца не выходили у Бринг из головы.

* * *

Хватило всего нескольких минут, чтобы болезненное жжение в голове превратилось в жуткую агонию. По ощущениям мозг полыхал огнем как рождественская свеча, облитая керосином. Чесался изнутри и вместе с тем горел, прожигая каждый нерв и сосуд, каждый миллиметр сознания. Не было никаких желаний, кроме как раскроить себе череп и достать из него то, что так болело. Разбиться всмятку и прекратить неистовые мучения. Закричать так, чтобы слышали все, каждый человек без исключения, а потом броситься в бездну, отдавшись свободному полету и холодному ветру.

Но через несколько секунд наступило безмолвие.

– Он жив? – азиатские глаза нависли над Барри, еле различимые за пеленой призрачного тумана.

– Если не считать того, что из его ушей течет кровь, то парень в порядке.

– Превосходно!

– Лучше бы он помер, – голос принадлежал Джиллиан, Сноу узнал его по надменным ноткам в интонации даже сквозь полуобморочное состояние.

– Но всё же, Камуи, я бы посоветовал тебе изменить рецепт и дозу, – снова заговорил незнакомый мужчина. – Этот парень выжил чудом. Будь его организм чуточку слабее, то нас бы сейчас развлекал уже холодный труп с кашей вместо мозгов.

– Неважно, – расплывчатое лицо Мацуды исчезло где-то за белой дымкой. – Это уже прогресс. Он единственный из семерых подопытных, кто продержался больше пятнадцати минут и не сдох. – Послышалась суетливая возня. – Парни! Поднимите его с пола! Посадите куда-нибудь!

– Да оставь ты его! – голос Джиллиан прозвучал гораздо ближе, чем раньше, но почему-то ей никто не ответил.

Спустя мгновение Барри потянули за руки и потащили по полу. Прислонили спиной к холодной стене. Парень почти ничего не видел сквозь белую пелену, висевшую перед глазами. Он не мог пошевелиться, не ощущал даже кончиков пальцев. Не понимал, где находится и что происходит. Жжение в голове мешало думать, а желудок так и норовил вывернуть свое содержимое.

– Парень, ты герой, – казалось, Камуи Мацуда состоял из эфира и был мягким, как расплавленный воск. Вокруг него дымка стала ярко-синей, начиная светиться, как фары приближающегося автомобиля. – Что ты чувствуешь?

– Я… я ничего не вижу, – слова получились сиплыми и еле слышными, напоминая жабье кваканье.

Улыбка азиата расплылась от уха до уха, разделив голову на две части.

– Это временно. Некоторые эффекты могут тебя удивить, – лицо Цепного Пса сплющилось, и глаза отделились от головы, делая его похожим на улитку. – Сколько сейчас времени?

– Три часа. Ровно, – без энтузиазма пробормотал парень где-то вдалеке. – Леон, видимо, не торопится с нами увидеться.

– Ты слышал это? – страшное подобие гибрида человека и улитки отрастило себе рога. – У тебя ещё есть около четырех часов, чтобы оценить мои психотропные препараты. А потом… Если Винни не явится к тебе на помощь, мне придется исполнить данное ему обещание. Хочешь, заключим пари?

– Леон? – Барри с трудом откинул голову назад, только чтобы не видеть расплывчатого чудища рядом с собой. Он чувствовал, что это имя что-то значило, но только не мог разобраться в воспоминаниях и всплывающих образах на мысленном полотне.

– Перемещаемся на верхний уровень, парни, – улитку поглотило синее пламя. – Подготовьте там всё и вышлите несколько человек на улицу. Дайм, возможно, не может найти вход в «Дыру». «Помогите» ему, если увидите, но доставьте его ко мне живым. Если кто-то случайно пристрелит его, то тут же отправится вслед за ним! Это понятно?!

– Да, сэр, – послышались немногочисленные шаги, после чего мир пропал в лиловой вспышке миллиарда солнц.

* * *

Кто, если не я? Кто возьмется за решение моих проблем, если я так и продолжу ходить по краю? Кто возьмет ситуацию в свои руки? Кто?!

Время шло, и я не мог оставить Барри умирать. Я заварил эту кашу и должен был расхлёбывать её самостоятельно. Без помощи и поддержки. Один, как и обязывала ситуация. Любой помощник в этом деле мог стать обузой, предметом торговли или рычагом давления. С каждым прошедшим часом я радовался всё больше решению Изабелл пойти своей дорогой. Она могла бы пострадать из-за меня. Хорошо, что этого удалось избежать раньше, чем что-либо произошло.

Ближе к трем-четырем часам дня я уже направился к убежищу «Псов», ладонью касаясь рукояти револьвера, лежащего в кармане. Мои осветленные волосы скрывал капюшон, а плечи наслаждались свободой. Все вещи я кинул за мотелем. Было жалко с ними расставаться, но брошенная бейсбольная бита Изабелл обещала за ними присмотреть в густых зарослях лещины. Мне требовалась легкость движений, незаметность и скорость. Чувство долга вело меня вперед, заставляя идти на риск.

Ведь кто, если не я? Раскладной нож, прикрепленный к голени, успокаивал своей тяжестью.

Высокая новостройка угрожающе увеличивалась в размерах с каждым новым шагом, освещенная оранжево-красными лучами. На небе стали появляться тучи. Центральная улица кишела разномастными горожанами, но моя личность никого не интересовала. Забавно было проходить мимо места своей бывшей работы и ресторанов быстрого питания, перед которыми мне приходилось играть на гитаре ради легкого заработка. Ностальгия неприятно стала теребить душу воспоминаниями, но не усмиряла решимость. Я чувствовал себя совершенно другим человеком как внутри, так и снаружи. Буквально неделю назад я был обычным человеком, неудачником и простаком, от которого ушла любимая девушка, работал за гроши, а сейчас же я перевоплотился. Меня считали убийцей-психопатом, настоящим маньяком. У меня не было дома. Не было друзей и работы. Никто за меня не беспокоился и не пытался найти, кроме «Псов» и полиции. Я знал такое, о чем нельзя было рассказывать. Видел, как люди появлялись из воздуха и предсказывали будущее. Общался с девушкой, что полюбила бестелесный образ и сделала его реальным. Несколько раз избежал смерти. И всё это уложилось в неделю, что показалась мне длиннее всех ранее прожитых лет.

Вы думаете, что ничего не меняется и не изменится? Не цените того, что имеете? Зацикливаетесь на мелочах? Урок, что я получил, – бесценен, и вывод я сделал такой: уж лучше жизнь будет протекать медленно и без резких поворотов, чем без тормозов понесется вперед к тупику или пропасти. В конечном итоге всё равно разобьешься. И не важно, о стену или о дно. Лучше уж со скоростью черепахи ползти к цели. Самый длинный путь – верный, быстрый – приведет в никуда. Меня погубила жадность к быстрым деньгам. И сейчас я должен был заплатить за свою глупость, совершенную неделю назад.

Я был к этому готов.

Высотка напомнила мне заостренную башню из стеклянных стен. Я постоял возле неё, наблюдая за работой строителей на самом верху шпиля. Кому нужны такие здания и кто покупает в них квартиры? Откуда у них такие астрономические суммы?

За зданием, в его тени, как уродливый брат-близнец, торчал коротенький недострой из серых бетонных плит, заваленный строительным мусором. Туда лежал мой путь. Продвигаясь средь завалов ломаного бетона, я нашел вход в обитель «Цепных Псов». Двое парней в серых футболках с символикой сторожили железные двери, скрывающие проход вглубь земли. Их почти горизонтальное расположение намекало на свою принадлежность к давно забытому бомбоубежищу, построенному в годы холодной войны. Проход замаскировали, но чересчур плохо. Я сразу подумал о строительной технике на въезде к недостроенному трехэтажному дому. Она ясно говорила о том, что вся территория скоро подвергнется сносу.

И что же будут делать «Псы», когда их вход замуруют к чертовой матери? Несмотря на мое плачевное положение, этот вопрос насмешил меня, рисуя в голове красочную картину их жалких попыток раскопать завал изнутри.

Я кинул издалека битую бутылку, отвлекая полоумных охранников. Конечно же, они ринулись на звук вдвоем, вытаскивая пистолеты из кобуры. Я в этом и не сомневался. Прокрался внутрь бомбоубежища незаметней собственной тени. На длинной лестнице, ведущей вниз, меня поприветствовал холод подземелья и запах сырости. Мрак встретил меня, радостно сжав в объятьях, как старый друг. Теперь я верил темноте, так как только она сейчас могла скрыть меня от посторонних глаз. Я научился ей верить благодаря Хранителям Судеб. Всё же какой-то частичкой души я надеялся, что за мной кто-нибудь да присматривает. Ведь не мог я остаться один, без поддержки. Отказывался принимать этот факт и в то же время боялся почувствовать себя в полном одиночестве.

Я думал, что лестница никогда не закончится. Слишком темной она становилась с каждым новым шагом, а холод нашептывал на ухо самые страшные страхи. Сначала действительно показалось, что это очередные «штучки» Хранителей, но это была лишь обычная нехватка света. По мере спуска я стал различать музыку. Хаотичный ритм электронного дабстепа заставлял стены дрожать, будто от страха, но глухое уханье басов не мешало мне сосредоточиться на главной цели – спасении друга.

Спустившись вниз, я оказался в полупустом зале с единственной тусклой лампой. Несколько железных стульев, деревянный стол. На полу пустые пивные бутылки и битое стекло, какие-то мятые журналы. Музыка доносилась сбоку, из соседней комнаты. Настолько громкая, что я не опасался быть обнаруженным из-за собственной неуклюжести. Прошелся по битому стеклу бесшумно, в такт новой неритмичной мелодии, больше напоминающей жужжание дрели, нервно оглядываясь по сторонам.

Проник в первый коридор. Справа ярко горел свет и слышались оживленные разговоры и звон бутылок. Оттуда и доносился шум электронных басов. Прошел мимо, как у себя дома, сложив руки в карманы, непринужденно и резво. Очутиться в лоно врага оказалось легче легкого. Там, куда я направлялся, должна была царить тишина. Я достал револьвер – так спокойней, а про нож просто вспоминал, стоило только услышать шорох.

Раз коридор, два, три, четыре… Я запутался, всё время сворачивая не туда. Пустые комнаты стали раздражать своим однообразием. Никто мне не встретился на пути, будто все «Псы» сидели в той комнате со светом и музыкой. Это меня расстроило и одновременно насторожило. Не знаю, что я чувствовал сильнее: разочарование от легкого проникновения или же страх перед возможной засадой. На всякий случай я взял нож в свободную руку. Нервы постепенно начали сдавать из-за далекого гудения басов. Они нагнетали обстановку ещё сильнее, чем мне показалось сначала.

Спустя долгие десять минут блужданий я заметил одного из «Псов» в свете неоновых ламп. Бритоголовый парень стоял у стены возле прохода, разговаривая по телефону. Я его скорее услышал, чем увидел стоящим на посту, но больше меня удивила мобильная связь, что оказалась доступна в глубине катакомб.

Он закончил говорить. Сначала я проверил, нет ли кого ещё поблизости из его друзей, а затем отдался животным инстинктам. Либо он, либо я. Подскочил сзади и вонзил нож в его мягкую плоть прямо возле самой ключицы, предварительно заткнув ему рот. Вонзил второй раз, третий. Не знаю, что на меня нашло. В этот момент я вспомнил о Джиллиан и её зеленых глазах. Это вызвало неудержимую ненависть и скрытое отчаянье. Руки дрожали, но я продолжал делать темное дело. Я стал играть по правилам Камуи, уподобляясь ему. Понимал, что это плохо, но механизм самосохранения был запущен. Тот мальчик, что убегал от «Псов» в прошлую среду, умер недавним утром. Оставшись один в комнате мотеля, у старого меня оказалось достаточно времени, чтобы кое-что переосмыслить и вновь осознать. Морально подготовиться даже к страшному смертному греху – убийству.

Парня я спрятал в старом шкафу с не закрывающейся дверцей. Кто знает, когда его найдут. Меня это не интересовало. Я пошел дальше, удаляясь от места схватки, скользя вдоль стены. Ощущение новой силы, неведомой ранее, заставляло идти быстрее, углубляясь в лабиринт туннелей всё дальше.

Я остановился на развилке, и тут случилось непредвиденное: кто-то напал сзади. Схватил за шею и пытался лишить кислорода. Однако противник просчитался, не учтя револьвера, зажатого в замерзших пальцах. Минус пуля – точно в цель. В живот. Парень взвыл и отступил, согнувшись пополам. Дальше стали выпрыгивать другие. Откуда-то сверху, из темных углов, из щелей, где обвалился потолок. Никто из них не собирался стрелять. В приглушенном свете серых ламп, похожих на груши, я видел блестящие лезвия и цепи. Видел всё что угодно, но не огнестрельное оружие.

Их яростные крики заполнили тишину коридоров. Я почувствовал себя в тире. Пули вылетали одна за другой, пока заряды не закончились. Тогда в дело пошел нож. Коротенькое, но острое лезвие. Ловкость давала мне фору и шанс отбиться. Я извивался и прыгал, как горностай, отбиваясь от шестерых сразу, пока десяток других противников просто наблюдали за рукопашной дракой и помогали раненым.

Я не мог проиграть. Мое убогое оружие помогало мне в этом недолго. «Псы», что окружили меня в центре пустой комнаты-развилки, были неплохо натренированы. Я видел шрамы на их предплечьях и руках, оставленные ещё в далеком прошлом. Каждый из них знал себе цену. Слабые предпочли остаться в сторонке и уступить дорогу профессионалам.

– Как тебе такая разминочка, Леон?! – какой-то парень легко ушел от моего удара и нанес ответный, поранив руку. – Ты не так плох, как я думал!

Я вспомнил его квадратное лицо и зарычал в ответ, снова замахнувшись. Он был там, на складе, когда Джереми и Лорен скинули ненавистные коробки с травой в соленую воду во время драки.

Пришлось наблюдать за всеми сразу. Они нападали почти одновременно. Я стал выдыхаться. И когда я ощутил действительно сильную слабость, что-то огромное спрыгнуло на пол позади меня. Оглянуться не получилось – острая боль пронзила предплечье, и нападавшие расступились, опуская ножи, что оставили на моей толстовке и коже заметные повреждения.

Кто-то схватил меня за больную руку и выбил нож из зажатых пальцев. Кастет, похожий на лезвие пилы, торчал из моего тела, крепко впившись в предплечье. Теплая кровь украсила одежду блеклым пятном. Я взглянул в глаза врага, и у меня подкосились ноги. Алекс Вансалд с презрением плюнул мне в лицо, обдав жуткой вонью из замотанной бинтами пасти. Как он смог открыть рот, мне не довелось узнать. Мужик заломил мне раненую руку, усадив на колени. Боль порезанных мышц отдавалась в позвоночнике. Я сжимал зубы, чтобы не закричать, но сил едва хватало. Только шипел и пытался вырваться. Дергался без страха остаться с вывихнутой рукой под довольные возгласы злодеев, а потом меня чем-то ударили по затылку. Алекс отпустил меня, и я рухнул на холодную плиту лбом, расшибив его в кровь. Поверженный и никчемный. Рывком попытался встать, но нога озлобленного мужика уложила меня обратно. Вокруг слышался безудержный смех.

– Кончайте его! – крикнул кто-то из толпы, перекрывая общий гогот.

Я снова постарался подняться на ноги, откатившись в сторону, но нога Вансалда в очередной раз треснула меня по спине и с силой прижала к полу. Он встал на меня почти всем своим весом. У меня глаза полезли из орбит, когда он надавил ещё сильнее. Из легких мгновенно улетучился воздух. Вновь хохот голодных гиен.

Паника заколотила сердцем в ушах. Не знаю, может, мне и показалось, но краем глаза я увидел разгневанного Велисара в самом темном углу. Его переполняла злость, делавшая бледное лицо демоническим и высокомерным.

Мне надели на голову тряпичный мешок. Чернота накрыла меня, и следующий удар по голове стал последним. Я вырубился, пытаясь сделать вдох.

… Кто, если не я?

* * *

Далекий звон колокола объявил о наступлении вечера. Солнце средь темных туч медленно катилось к закату, иногда пробиваясь через небольшие просветы. Наверное, ночью должен был начаться дождь.

Изабелл пересчитывала деньги, стоя на краю проезжей части, когда что-то сильно её кольнуло. Не в физическом смысле. Щелчком в голове перед её глазами появилась размытая картина связанного Леона где-то в темном и холодном месте. Девушка очнулась не сразу. Такие видения забирали у неё много сил. Визг тормозов и сигнальное гудение заставили её открыть глаза и отпрыгнуть с шоссе обратно. Иззи чуть не упала, получая новую информацию ненавистным даром ясновиденья.

Стало ясно – он умрет, если не вмешаться, и очень-очень скоро.

Но кто он такой для неё, чтобы бездумно бросаться в пекло?

Девушка отошла от дороги и уткнулась в стену ближайшего дома, переводя дыхание. Какая-то престарелая женщина положила Иззи руку на плечо, предлагая помощь, но та вежливо отказалась, унимая тяжело вздымающуюся грудную клетку.

Чуть не погибла. В который раз за последние два дня. Автомобиль мог размазать её по асфальту. Страх за жизнь стал отступать, уступая место новым, более жутким опасениям. Леон сунулся в пасть акуле один, отчего и пострадал. Он сделал свой выбор, но всё равно совесть Изабелл не хотела принимать это как должное. Противоречия всё громче кричали в голове, нарушая прежний покой. Слишком много «но» и «если» не желали укладываться в сознании. Что-то внутри говорило: «Забудь», но другое, более сильное, утверждало обратное: «Слушай сердце, а не логику».

Куда деваться, когда плохо и так и сяк? Из двух зол выбирая меньшее, можно ошибиться, неправильно просчитав варианты действий. Куда идти и что делать, когда везде минусов больше, чем плюсов? Кому верить?

Девушка аккуратно глянула через плечо. Хранители, витавшие полупрозрачными облаками над людьми, каких на тротуаре находилось достаточно много, не обращали на неё внимания. Игнорировали. Беспрекословно выполняли работу, направляя обычных людей на истинный Путь Судьбы.

Глупости. Всё это глупости. Человек и сам в силах выбрать себе дорогу без ангелов и демонов, сидевших на плечах. Всё зависит только от него. От собственных принципов и характера, типичных моральных устоев.

От него… Леон.

Негодование затмило собой страх за жизни: свою и чужие. Изабелл пошла вдоль шоссе прямиком к колокольне, возвышающейся над низкими домами местных жителей. Она не смотрела в лица прохожих, спешивших с работы домой, однако нечто вдруг остановило девушку посреди оживленной улицы. Глаза, что имел лишь один человек, мелькнули среди множества бесстрастных силуэтов. Она обернулась назад, но увидела лишь паренька, ничтожно мало похожего на оригинал. Жалкая копия, не более, но лицо показалось до боли знакомым. Велисар? Нет. Совсем нет. Просто показалось.

Но… Если… Почему?

Паренек улыбнулся, показав тусклому солнечному свету темные глаза, и пошел дальше, как и должно было быть. Простая копия. Ничего особенного. Или же?.. К черту. Иззи кинулась с места в обратном направлении, но никого не нашла за спинами прохожих. Видение или настоящий человек? В любом случае он исчез так же внезапно, как и появился. Кто-то, похожий на оригинал. Не более.

Разочаровавшись из-за собственной медлительности, девушка снова зашагала в сторону колокольни. Ей казалось, что она сходит с ума и уже видит то, чего на самом деле нет в действительности. Не всяких там Хранителей. Нечто другое, нарисованное в голове и спроецированное на реальность.

Предел. Мысли завязывались в морские узлы, которые никто не мог распутать. Появлялось всё больше и больше вопросов.

И зачем это всё надо?

У Леона тоже темные глаза, но в них не хватало глубины, тайны общения с непознанным. Не хватало осмысления и мудрости, опыта жизни. Жестокости и толики сумасшествия. И всё это не было поводом отдаваться в лапы приближающейся старухи с косой. Его надо было вытаскивать из подземной ловушки. Иначе у неё не останется ничего, ради чего стоило бы жить.

На площади возле храма кипела жизнь. Вечером на ней собиралось столько же людей, как в центре города, и не потому, что все хотели полюбоваться старым архитектурным строением, а из-за маршрутных автобусов, развозивших людей по домам за пределы густонаселенных районов. После рабочего дня просторная площадь напоминала набитый битком транспорт без крыши над головой.

Шум и гам, разговоры, безудержный плач младенца, рычание двигателей проезжающих мимо автомобилей… Всё это тисками сдавливало голову Изабелл, вызывая страшную головную боль. Она протискивалась между людьми, не совсем понимая, зачем сюда притащилась, но потом кто-то крепко схватил её за рукав плаща.

– Изабелл Санчес? – в лице миниатюрной девушки читалось неподдельное беспокойство. – Мне сказали найти Вас. Сказали не пускать туда одну.

Недоверие материализовалось в холодную ухмылку. Она отдернула руку:

– Кто?

– Очень высокий мужчина, он притворялся священником, – светлые глаза посмотрели на Иззи поверх очков со всей серьезностью, на которую были способны. – Он говорил такие вещи, которые никто не мог знать, кроме меня, а потом исчез. Я сначала испугалась. Думала, что он душевно больной или же просто мираж, вызванный благовониями церкви… Но в итоге он сказал правду – Вы здесь, и я обязана попросить Вашей помощи. Заручиться поддержкой. Меня зовут Лидия Бринг.

«Священник!» – мысленно усмехнулась девушка.

– Давай без этих «Вы», и мы поговорим, – незнакомка определенно заинтересовала Изабелл. Она же общалась с Велисаром! Описания в точности подходили к его внешности. Некая искорка в душе Иззи, почти истлевшая, снова начала воспламеняться, согревая душу изнутри, однако свой восторг она умело скрыла.

– Мой Барри у этих поганых «Цепных Псов», – Лидия опустила голову, начиная буквально светиться отчаяньем. Она очень сильно выделялась на фоне прохожих с каменными лицами.

– Барри? Друг Леона Дайма? Такой паренек с короткими волосами?

– Откуда ты знаешь Леона?

– Наши пути пересеклись случайно.

– Ты идешь за ним к «Псам»? Хочешь вытащить его оттуда? – Солнце играло оранжевыми бликами на линзах её очков.

– Да, – Санчес скорее призналась в этом себе, чем ответила на вопрос.

– А Барри? Ты его видела?! – Бринг с надеждой взяла Иззи за руки. Казалось, она сейчас упадет в обморок от переизбытка чувств. Эмоции девушки сменялись ежесекундно.

– Недавно мне пришлось посмотреть одну видеозапись с посланием Камуи, – нехотя начала рассказывать Изабелл. – Там засветился твой друг. Ему крепко досталось. Выглядел он ужасно.

– Помоги мне спасти его! – по щекам Лидии ручьем потекли слезы. – Без него я никуда! Раз ты идешь за Леоном, то нам с тобой по пути!

– Я дико извиняюсь, – внезапно из толпы нарисовался худощавый парень в помятой и мокрой одежде, чуть ли не на две головы выше Иззи. – Но ты случаем не Лидия Бринг? – первые секунды он даже не замечал темноволосой девушки по правую руку от себя.

– Извините… – Лидия отстранилась от Изабелл и теперь с интересом и недоумением уставилась на высокого человека, смахивая слезы. – Вы тот самый «банкода»?

– Точно, но лучше зови меня Крис.

– А почему в таком виде, будто тебя из шланга окатили?

Теперь незнакомец всё же удостоил Изабелл взглядом, хоть бесчувственным и ледяным.

– Решил искупаться, – недолго думая ответил он, мотнув головой, но скрыть от Иззи правду всегда было очень трудно. До того, как он начал говорить, она уже успела порыться в его памяти и всё досконально изучить. Дела там обстояли сложнее, чем просто дурачество в пруду. Парень всем нутром жаждал мести и за свою жизнь повидал много кровопролитных сцен, которые теперь мечтал воплотить в реальность. И всё же выискивать причину его озлобленности девушка не стала, её это не касалось.

– Ясно, – коротко ответила она.

– Крис, Вам нужны деньги? Я могу сейчас заплатить ровно половину, – быстрый лепет Лидии развеял жуткие видения Изабелл о высоком незнакомце и его прошлом. – Назовите номер банковского счета, и я всё сделаю. Главное спасти Барри…

– Не волнуйтесь, сегодня я помогу вам бесплатно, – сдержанно бросил тот.

– Тоже хочешь передать «привет» «Псам»? – саркастический вопрос Санчес не требовал ответа.

– Меня больше интересует, зачем это нужно тебе, деточка. Ты же здесь не просто так.

Недовольство Криса стало забавлять Изабелл больше, чем вся абсурдность сложившейся ситуации.

– Я иду за другом, так же как и она, – девушка указала на уязвленную грустью Лидию, замершую истуканом. – Леоном Даймом, если знаешь такого.

– Мне знакомо это имя, – парень внимательно осмотрел девчонок. – У меня машина припаркована недалеко отсюда. Можно поговорить там и придумать план действий. Если вы действительно хотите вытащить друзей живыми, то нужно действовать предельно осторожно. Нас спасет только чудо. Наши шансы…

– У меня есть надежный вариант проникновения внутрь, – грубо заткнула его Иззи. – Но вам понадобятся очень хорошие затычки для ушей.

– Зачем? – очнулась Бринг.

– Объясню в пути. Нужно поторопиться, пока не слишком поздно. У нас есть хоть какое-нибудь оружие или мы голыми руками будем сворачивать шеи бандитам?

Крис мельком показал кобуру пистолета и спрятал его обратно под куртку.

– Остальное в багажнике, – добавил он. – Идемте, я знаю, как добраться до логова Камуи.

От вида настоящего пистолета у Лидии отвисла челюсть.

 

Глава 9

Вокруг темнота, внутри безумие, переходящее в отчаянье, а также ненависть к самому себе и глубокая печаль. Я стоял на коленях, когда начал приходить в себя. Почувствовал через джинсы холод бетонной плиты, а вместе с тем и острую боль в раненой руке. Открыл глаза. Размытые силуэты маячили где-то далеко у серых стен, проходя сквозь яркий луч света и обратно. Я попытался подняться на ноги – тщетно, лодыжки чем-то приковали к полу, а запястья ныли от тугой веревки, затягивавшей их где-то над головой. «Нет худа без добра», – подумал я, однако прикосновение ледяного сквозняка, пронизывающего до костей, развеяло остатки боевого духа. Меня раздели, оставив в одних штанах.

Со зрением и ощущениями боли также вернулся слух. Далекое эхо низких голосов гуляло от стены к стене, пока добиралось до моих ушей, – «Псы» бродили где-то рядом. Конечно же, я не оставлял попыток высвободиться. Барахтался как бабочка, угодившая в сети паука, постепенно вспоминая произошедшие события. Первое, что вспомнилось, это озверевшее лицо Алекса Вансалда, а потом уже и драка на какой-то из развилок многочисленных туннелей. Я не знал, где нахожусь и почему оказался связан, хотя судорожно предполагал, что пророчество отца уже не за горами. Догадывался, что на этом всё и закончится. Начал сдаваться и жалеть себя как последний слабак.

Краем уха я слышал, как безмятежно капала вода. Замыленный взгляд не желал фокусироваться на окружающих предметах, но всё же я смог уловить кое-что интересное: комната, в которой я очнулся, сильно отличалась от тех, в которых довелось побывать. Слишком высокий потолок разрушал все мои иллюзии о заброшенном подземелье. Он сходился надо мной подобно куполу, а сверху, чуть поодаль от его центра, пробивался яркий свет, разгонявший тени по углам. Только потом я осознал, что он был природного происхождения. Луч заходящего солнца освещал всё вокруг, от серых плит до разросшихся на стенах мха и растений, создавая иллюзию оазиса. Зелень занимала собой большую часть комнаты-зала и очень неестественно выглядела на фоне серых оттенков бомбоубежища.

– Винни, Винни…, – услышал я знакомое рокотание и мгновенно поднял голову.

На огромной каменной глыбе, бывшей когда-то частью разрушенного купола, всё это время сидел Камуи, свесив ноги вниз. Я не видел его из-за солнечных бликов. Он сидел неподвижно, молча, как коршун, зависший над будущей добычей. Его окружала трава и мох, ярко-желтая аура света.

– Ты же знал, что всё это неизбежно, – продолжил говорить Мацуда со спокойствием удава. – Я рад, что ты пришел и, наверное, твой друг тоже.

Японец указал рукой куда-то в сторону, и только тогда я смог заметить Барри в тени каменных глыб. Его тоже за руки удерживала веревка. Он находился без сознания, легонько покачиваясь под тяжестью своего тела с опущенной головой. Парня лишили верхней одежды так же, как и меня, и выглядел он крайне худо. Кожа Сноу казалась бледнее, чем у мертвеца. Мутная пелена не давала мне разглядеть каких-либо мелких деталей, но я мог поклясться, что увидел страшные синяки на его боках, по цвету похожих на тухлое мясо.

– Ублюдок, – попытался сказать я, но вместо оскорбления послышался лишь кашель. В глотку будто насыпали песка, и слова застревали где-то на подходе к горлу.

– Парни, шоу начинается, – без особого воодушевления подозвал Камуи подопечных. – На казни должны присутствовать зрители, иначе она теряет всякий смысл.

Человек тридцать обступило каменную глыбу с разных сторон, перешептываясь и мерзко хихикая. Все они смотрели на меня глазами, полными высокомерия и безразличия. Серые и черные футболки не разделяли «Псов» по группам, для меня они все были одинаковы – гнилые внутри и гнилые снаружи. Даже каменные стены казались живее их безучастных физиономий.

Кто они такие, чтобы лицезреть чужую смерть? Что они из себя представляют? Чего добились в жизни и к какой цели идут?

Всё бессмысленно…

Я видел в толпе Алекса Вансалда с чуть заметной ухмылкой, такого же огромного и страшного, как и раньше, видел тех, с кем совсем недавно бился врукопашную. И я знал, что никто из них мне не поможет, когда Мацуда соберется выстрелить. Всем им плевать.

«Помни, что в мире полно людей, готовых пролить твою кровь», – будто бы произнес женский голос в моей голове. Еле слышный и очень далекий, но почему-то такой родной.

А потом я заметил её и позабыл обо всём на свете… Такую же прекрасную, как и раньше. Осиная талия, плоский живот, рыжеватые волосы с оттенком золота. Хотел что-нибудь произнести, но дар речи покинул меня так же внезапно, как объятия холодного ветра, гуляющего по подземному оазису. Я во все глаза смотрел на Джиллиан и её безупречную походку, зеленые глаза и тоненькие ручки. Она встала посреди толпы с таким же окаменевшим лицом, как и у прочих. Смотрела на меня, я на неё. Я не мог понять, о чем она думала в этот момент. Грустила ли, вспоминала о прошлом… Я стоял перед ней на коленях, истерзанный и связанный. Молчаливо молил о помощи. Думал, что всё ещё что-нибудь да значу для неё, хотел увидеть в девушке хотя бы жалость, искорку тепла и великодушия. Мечтал увидеть ту самую Джилиан Литербрук, которую любил до безумия и ради которой готов был пойти на всё. Однако, увязнув в её пустом взгляде, окончательно понял, что Джилл более не нужна моя любовь.

Она изменилась.

– Он стал ещё ничтожнее, чем раньше, – холодно заметила девушка, метнув взгляд в сторону Камуи. – Мне тошно на него смотреть.

Её слова вонзились ножом в мое израненное сердце.

– Сильные становятся сильнее, – японец сполз с толстого куска плиты на пол. – Слабые вынуждены бегать и выживать. Но, – он на мгновение замолчал, – ничем хорошим это не заканчивается.

«Псы» подбодрили хозяина восторженными криками.

– Зачем ты пришел сюда, Дайм? – слабый шепот Барри через множественный гогот услышал только я. Парень не поднимал головы и не пытался вырваться. Всё так же болтался на веревке бездушной марионеткой. Не привлекал к себе излишнего внимания, но позволил себе чуть приоткрыть глаза.

Я в панике взглянул на него, но он опять прикинулся трупом.

– Почему? – сиплые слова заставили бандитов захлопнуть рты. – Зачем ты делаешь всё это? – пожалуй, это были единственные вопросы, которые не имело смысла задавать безумцу, и всё же я спросил.

От возмущения Мацуда выпучил глаза, отчего стал похож на хищную сову.

– Дайм, ты угробил товар на такие деньги, что тебе и не снились, – издевательски начал он. – Эти три коробки стоили гораздо больше, чем твоя жалкая душонка. «Зачем», спрашиваешь ты? Чтобы восстановить порядок. Ты лишил меня очень хорошей сделки, а теперь я лишу чего-нибудь тебя. Всё просто.

– Твои коробки упали в воду во время драки Джереми и Лорена! Всё случилось случайно! – я догадывался, что доказывать что-либо Камуи бесполезно, тем более в моем положении.

– Случайно, не случайно, – посмеиваясь, пробормотал он. – Если бы они остались живы, я бы требовал и с них. Но, знаешь, они уже давно не могут взять ответственность на себя.

Горечь и злоба подползла к горлу. Джиллиан прожигала во мне дыру, а «Псы» терпеливо выжидали продолжения разговора. Я ощущал себя как загнанный в угол зверь, и мне не осталось ничего другого, кроме как огрызаться, оскалив зубы. Если умирать – то достойно, с честью и чувством собственного достоинства.

– А что насчет полиции? Почему ты подставил меня? Зачем убил ту старушку, которая всего лишь довезла меня до дома? Зачем, черт тебя дери, ты спалил мой дом?! – в голосе вдруг появилась уверенность. Презрение наблюдателей давало мне силы, но оно не могло сравниться с той ненавистью и отчаяньем, что я испытывал, случайно встречаясь взглядом с Джилл.

Я жалел о том, что последние месяцы терзал себя безо всякой причины. Мучился от любви, которую сам себе придумал. Что-то внушал себе, выдавал желаемое за действительное, мечтал вернуть всё назад. А что в итоге? Ничего. Увидел Джиллиан вновь, и всё встало на свои места. Я осознал свою дурость, идиотизм, глупую самоуверенность. Я мог потратить всё то время, что провел в тоске, на что-нибудь действительно значимое. Но уже слишком поздно.

Камуи гордо ухмыльнулся, выставив напоказ ровные и белые зубы.

– Я подумал, раз мне тебя не найти, то пускай поищут другие, как бы, по-твоему, я ещё избавился от трупов? А старушка и твой дом – это результаты поисков, что вели мои парни.

– Ты чудовище! – меня больше удивила его реакция на Джереми и психа Лорена. – Эти люди же очень долго работали на тебя! – остальное обсуждать уже не хотелось.

– Каждого можно заменить, – отмахнулся Мацуда. – Их тела не представляли для меня ценности и только занимали место в холодильнике.

– Изверг! Ненормальный! – я гневно уставился на Литербрук. – Хорошего ублюдка ты себе нашла! Он лучше меня, да? Тебе нравится так жить?! Ты понимаешь, в какое дерьмо ввязалась?!

– Ты не знаешь меня, Винни, – снова подал голос Цепной Пёс. – И от этого все твои проблемы.

Джиллиан же промолчала, не меняясь в лице. Будто не услышала.

Камуи достал телефон из кармана кожаной куртки и стал набирать чей-то номер. Его улыбка не предвещала ничего хорошего, так же как и довольные рожи его подчиненных.

– Сегодня ты слишком много дерзил, Дайм, и поэтому, перед тем как избавиться от тебя, я хочу сделать ещё кое-что, – он включил громкую связь.

– Я слушаю, – ответил мужской голос.

– Убейте старуху, – губы японца растянулись от уха до уха. Чем-то он напомнил мне ребенка в рождественское утро, получившего долгожданный подарок. – Я хочу, чтобы вы это сделали.

– Но Леон же у вас, – ярко выраженное сомнение парня через пару секунд исчезло совсем. – Ладно, сделаем. Ты должен будешь рассчитаться с нами при встрече.

– Оставь телефон включенным, – после этой фразы Мацуда с интересом уставился на меня. Слишком уж с живым интересом и радостным блеском в глазах.

Сначала я ничего не понял. Выжидал, слушал фоновый шум из его мобильника. А потом услышал голос, от которого земля поменялась местами с небом и душа покрылась льдом.

– Кто вы? Что вам нужно?! – в панике закричала Виола Дайм. Её голос я мог узнать из тысячи других.

В ответ послышались выстрелы. Очередью. Из пистолета-пулемета. Штук тридцать, если не больше, перекрываемые жуткими воплями моей матери. Она кричала так, как никогда. Столь жуткого звука я не слышал на протяжении всех прожитых лет. Он означал смерть самого родного в мире человека, которого больше не вернуть.

Из телефона послышались короткие гудки. Все молчали.

Слезы замерли в глазах, а слова ненависти к Камуи вертелись на языке. Сначала я беззвучно шептал их, перечислял, не видел ничего перед собой, и когда душевная боль потери стала невыносимой, сорвался на крик. Потерял самоконтроль, обезумел, наблюдал за собой как со стороны. Пытался вырваться из оков, срывал голос до хрипоты. Мечтал о том, как бы вонзить нож японцу промеж ребер. Выколоть его глаза. Вырезать гнилое сердце.

А он всё смеялся.

Чем громче я орал, тем веселее и безудержнее становился его смех. Он ржал – ухахатывалась надо мной и его свита. И только Джиллиан обошлась холодной ухмылкой, сложив руки на груди.

– Как ты могла допустить это?! – кричал я девушке. – Ты же жила с нами! Моя мать никогда не желала тебе зла!

– Бесполезная женщина, – улыбаясь, пожала плечами Джилл. – И очень глупая. Толку от неё никакого. Она мне никогда не нравилась.

Новый гневный крик сорвался с моих губ. Но теперь он адресовался не Камуи, а бесчеловечной и лицемерной Литербрук. Я не знал ту особу, что теперь мило улыбалась мне среди бритоголовых типов. И мне было плевать. Теперь уже плевать… Я желал смерти им всем за свою сломанную жизнь.

– Кончайте его, – подал кто-то довольный голос из толпы.

Мацуда подошел ко мне и резко схватил за волосы. Сделал так, чтобы я смотрел в его надменные глаза и не имел возможности отвернуться. Достал свободной рукой пистолет. Так и хотелось ему сказать «Давай стреляй!», но голос не подчинялся. Я просто смотрел на него, не ощущая, как слезы катятся по щекам.

– Последнее слово, – жестко пророкотал он.

Через возникшую тишину слышалось капанье воды.

– Сдохни, тварь, – прошипел я не моргая.

– Леон, – Барри вновь очнулся и сумел приподнять голову. Мы с Псом даже не взглянули в его сторону. – Прости.

Кто-то из банды рассмеялся, пока я в последний раз наслаждался сладким воздухом жизни и солнечным светом за спиной своего убийцы.

– Я от вас двоих ничего другого и не ожидал, – Камуи поднес дуло к моему лбу. Холодный металл коснулся кожи, как поцелуй смерти перед тем, как та замахнется косой. Мне хотелось закрыть глаза, но я противостоял страху.

Раздался какой-то щелчок. Я почувствовал холод и дрожь тела. Пальцы Цепного Пса сползли на спусковой курок. Он пожирал меня глазами, закусив губу, а потом, нахмурившись, вдруг повернулся к своим людям.

– Что это за звук?

Он спрашивал про писк, уже давно терзавший наш слух. Тихий, мерзкий и высокий, какой издает свисток для собак, но воспринимаемый людьми. Если несколько минут назад он был еле слышен на фоне тишины, то сейчас же вдруг стал увеличиваться десятикратно, перекрывая шум капающей воды.

– Идите и проверьте, – скомандовал Мацуда и вновь развернулся ко мне. Как же меня бесило его плоское азиатское лицо.

Парень встряхнул меня за волосы, чтобы я вновь поднял на него глаза. Позади послышались шаги, видимо, кто-то пошел на поиски источника странного звука.

– Мы просто тянем с тобой время, Винни, это на меня не похоже.

И здесь писк стал просто невыносим. Раздался скрип открывающейся двери где-то сбоку от меня, и всех снесло как взрывной волной. Камуи отскочил в сторону, так и не успев нажать на курок. Оружие вывалилось из его рук, а сам он рухнул на колени, зажимая уши руками. Я бы сделал точно так же, если бы у меня они не были связаны. Звук рвал барабанные перепонки, мозг, казалось, вот-вот лопнет. Через мгновение все попадали на пол, кривясь от боли.

Я повернулся в сторону, откуда повалил холодный поток воздуха.

Изабелл!

Мне не верилось своим глазам. Изабелл стояла в полукруглом проходе, ладонью придерживая ржавую дверь. Всё в том же плаще, платье и армейских ботинках. Спутанные волосы прядями лежали на её лице. Она выглядела потрепанной и уставшей. Через боль, что причинял неведомый визг сирены, я разглядел рваные дыры в её плаще и явный порез от ножа на ключице.

Девушка медленно вошла в зал, покачиваясь из стороны в сторону. И по мере её приближения звон в ушах только усиливался. Писк исходил от неё! Я хотел умереть. Мозг разрывался на части, и с каждым её новым шагом мне становилось всё хуже. Пуля из пистолета Мацуды теперь казалась невинной шалостью по сравнению с этой пыткой.

Она сменила траекторию движения, как только увидела меня. Сразу сделала несколько огромных шагов в сторону, навстречу лежащим «Псам». Какой-то парень, что оказался ближе всех к выходу, завидев Иззи, вскинул руку с пистолетом, но тут же получил тяжелым ботинком по лицу.

Изабелл забрала у него пистолет и пошла дальше. Перешагивала через бандитов, слушая их всхлипы боли и вытаскивая из карманов оружие.

Я и заметить не успел, как кто-то освободил меня. Светловолосый парень, похожий на богомола, умело обрезал веревку на руках и помог вытащить ноги железных колодок. Это всё у него заняло не более двадцати секунд, и только я собирался обессиленно упасть на пол, как он чем-то заткнул мне уши, удержав на месте. Писк значительно уменьшился.

Повернув голову к Барри, я удивился, увидев, как девушка с фотографий из дома-убежища усердно высвобождает его из оков. Странно было наблюдать их вместе воочию.

Незнакомец помог мне встать на ноги и кинулся на помощь к белокурой девчушке, мельком указав пальцем на Изабелл и изобразив рукой «козу». Я потер больные запястья, искренне благодаря Иззи и её друзей за спасение.

Перевел взгляд на девушку. Она двинула ногой Вансалду по больной челюсти и вытащила у него пистолет, после чего засунула себе в карман. Тот громко взвыл, но не решился подняться и дать сдачи. Кажется, вырубился. Иззи пошла дальше, перешагнув через двоих скулящих «Псов», и вдруг встала на месте. Рядом с ней с пола поднялась Джиллиан, придерживая голову руками. Её всю трясло. Она что-то крикнула Изабелл, ткнув в её сторону пальцем, и продолжала кричать. Я ничего не расслышал из слов бывшей благодаря затычкам, однако лицо девушки-медиума искривилось гримасой гнева.

Я не понимал, как у Литербрук хватало силы воли, чтобы противостоять дьявольскому писку.

Иззи сделала несколько шагов к девушке и коснулась кончиками пальцев её лба. У той сразу же закатились глаза. Я с ужасом наблюдал, как у Джилл из носа ручьем полилась кровь, и она без чувств рухнула на прежнее место.

Умерла?.. Нет. Не может быть.

Мгновение Изабелл смотрела мне в глаза с печалью и сожалением, возможно, упреком. Потом отвернулась и пошла дальше.

А тем временем Камуи извивался у моих ног подобно ужу на сковородке. Я посчитал за честь прописать ему пару хороших ударов в рыло. Нагнулся к нему и осуществил задуманное. Но не пару раз, а гораздо больше. Приподнял его за ворот куртки и просто начал избивать. Бить по этим мерзким глазам, не знающим жалости и человечности.

«За мать, – мысленно говорил я сам себе. – Ещё раз за мать, ещё, за Джиллиан, за Барри…»

Его лицо заметно побагровело и, более того, обезобразилось от полученных ударов. Несколько раз я ударил его затылком о бетонный пол. Он не мог сопротивляться, но это никак не повлияло на удовольствие, получаемое от избиения. Каждый новый удар возвращал мне жизненные силы. Его кровь окрасила костяшки пальцев. Я мог избивать его до бесконечности, но кто-то остановил меня, положив руку на плечо. Барри Сноу прервал мой порыв гнева. Я так отвлекся на Цепного Пса, что не заметил, как друг с подружкой и высоким типом встали у меня за спиной.

Пришлось подняться и взять в руки оружие, что уже дважды угрожало мне за прошедшую неделю.

Изабелл направилась в нашу сторону. Незнакомый парень махнул рукой, остановив девушку. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы оглядеться, и потом она выставила руки перед собой крест-накрест. Звон в ушах моментально пропал. Иззи упала на колени в тени огромного валуна, прислонив руки к вискам. Я мигом оказался возле неё, на ходу вытаскивая из ушей затычки.

– Ты как? – я приобнял её и помог подняться с зеленого мха. – Я был бы уже трупом, если бы не вы. Не верю, что ты пришла, что вернулась за мной.

Она измученно посмотрела на меня, из носа текла кровь, а губы еле заметно дрогнули в улыбке.

– Я смогла привести их сюда, но обратно так выйти уже не получится. Те, кто вырубились на входе, уже наверняка пришли в себя. Эффект длится недолго. Они прибегут сюда, когда поймут, что случилось, – она осторожно стерла кровь с лица. – Мне нельзя так перенапрягаться. Я уже на пределе.

– Идем, – я потянул девушку за собой, переполненный восторга и безутешной печали. Хотел задать ей очень много вопросов по поводу странной «пищащей» способности, но потом увидел беспомощно лежащую Джилл среди других обмякших тел. – Они все… мертвы? Что ты сделала с Джиллиан?

И всё же я был очень рад увидеть Изабелл, чувствовать аромат знакомых духов и просто оказаться рядом. Каким-то неведомым образом она уменьшала душевную боль от утраты матери.

– «Псы» без сознания, а девчонка очень многое себе позволяет. Назвала меня ведьмой, – она поморщилась, обернувшись назад. – Не могу сейчас сказать про неё ничего конкретного, но она получила по заслугам.

– Понятно, – я в последний раз взглянул на свою бывшую любовь, навсегда прощаясь с ней, как тут воздух сотряс громкий смех, неуместный в этой ситуации.

Я дернулся от неожиданности.

Вопреки всему, Камуи продолжал гадко ухмыляться, заплывшими глазами разглядывая высокий потолок. Он единственный из «Псов» остался в сознании.

«Живучий тип, ему просто повезло».

– Темноглазая сучка, – прохрипел он и снова прерывисто засмеялся, выплевывая кровь и выбитые зубы. – Это ты вчера покалечила моих ребят?!

Вопрос предназначался Иззи, но у меня почему-то снова появилось непреодолимое желание размозжить ему череп.

– Скажи спасибо, что ещё жив, мешок с дерьмом, – девушка отступила в сторону и зашагала к поверженному Камуи. – Тебе-то какое дело до побитых ищеек?

– Я знал, что не всё так просто, знал, что во всём этом был замешан кто-то ещё, – казалось, парню было плевать, что теперь на восстановление сломанного носа и изуродованного лица ему понадобится очень много денег и времени. – Такие, как ты, долго не живут. Вы дохнете как мухи, хоть и обладаете властью, недоступной остальным, – Мацуда закашлялся, не предпринимая попыток подняться. – Я читал про подобных тебе, общался с ними, искал, но конец у вас всех один. Они избавятся от вас, даже не моргнув. Вы им не нужны, – смех снова разлетелся эхом, таким же громким, как от раската грома. – Мы им не нужны! Мы пешки на шахматной доске! Ничтожества! Они играют нами, устраивая охоту! Настраивают друг против друга, чтобы истребить! Убежишь от одних – приходят другие! Прятаться негде! Даже если сбежите на другой континент – спасенья нет!

– Он… – я переглянулся с Иззи и всё понял по её перекосившемуся лицу.

– Он бредит! – испуганный голосок подруги Барри заставил всех оживиться. Сноу бережно прижимал её к себе, заслонив Мацуду, но она всё равно поддалась панике. Я никогда не видел таких огромных испуганных глаз. – Пойдемте скорее отсюда!

– Надо пристрелить его, – не церемонясь, худощавый парень наставил на азиата пистолет.

– Крис, нет! – оперативно отреагировала Изабелл. – Дай мне ещё минуту!

– Он же несет чушь, послушай его!

– Именно это я и собираюсь сделать!

Проиграв в гневные гляделки, Кристофер решил уступить и повел Барри с девчушкой к выходу. Я бы тоже проиграл, будь на его месте – такой взгляд может превратить любого в камень.

Девушка-медиум подошла к японцу вплотную, закрыв собой падающий на него свет.

– Кто стоит за тобой?

– Никто, – безумная ухмылка не покидала его заплывшей физиономии. – Я бегу от их гнева уже очень давно, но кто-то всё время шел по следу. Чтобы выжить, нужна армия, но и её оказалось недостаточно. Я устал играть по чужому сценарию. Устал притворяться.

Изабелл присела рядом с ним на колени и теперь говорила шепотом, однако я всё равно слышал их разговор, встав за её спиной. В этот момент Барри с Крисом и маленькой девчушкой отошли для меня на второй план, и я не задумывался над тем, как они могут себя повести в сложившейся ситуации.

Холод подземелья стал просто невыносим.

– Зачем тебе так нужен был Леон? Не ври мне, что из-за какой-то наркоты. Это лишь предлог.

– Он является связующим звеном между нами. Я должен был его убрать, пока ты не пришла за мной. Должен был убрать всех, кто хоть как-то к нему относился. Я держал врагов при себе… Заранее продумывал последующие шаги, – опять кашель. – Это всё их игра! Они всё подстроили с самого начала! Его втянули не случайно! Все случайные вещи не случайны! – всё это время он смотрел на меня совсем иным взглядом, после чего снова отвлекся на Иззи и протянул ей руку. – Останься со мной. Вместе мы сможем выжить. Если объединимся, они нас так просто не возьмут. У меня есть армия, деньги… Всё что нужно, чтобы отсрочить грядущую смерть. Если играть в одиночку – исход у всех один.

– Он пытается купить тебя! – моему изумлению не было предела, но меня грубо проигнорировали. Никто не отреагировал на мои слова.

– …А если нет, – продолжил говорить Мацуда. – То прикончи меня сразу. Я устал бегать и притворяться. Не могу больше играть в эти игры.

Девушка, не думая, сжала его руку.

– Зачем ты выпустила их из клетки? – в шепоте Камуи проскользнула обреченность. – Ты знаешь, что теперь будет?

– Они уже начали свое дело. Их не остановить.

– Мир перестанет быть таким, какой он есть.

– Он уже теряется во мраке.

– Если останешься, мы сможем придумать, как всё исправить.

– Иззи… – я так и замер в ужасе. – Нет!

Он забрал у меня Джиллиан, испортил её, а теперь ещё пытался увести Иззи! Мне снова никто не ответил, даже не удостоил взглядом. За какие-то полчаса мой мир рухнул трижды, если не больше, сметая руины бурями сомнений и страха. Я боялся, что сейчас Изабелл опять включит свой писк и использует его уже против нас.

Девушка вздохнула, всё ещё крепко сжимая его руку:

– Ты знаешь, что я не могу оставить тебя в живых. У меня другой путь, и сойти с него уже нельзя.

– Тогда придется умереть, не снимая чужой маски, – безропотно согласился он. – «Псы» будут мстить за меня. Они уже идут за вами. А если прикончите ещё и Вансалда, они станут сворой голодных гиен. Покончи со всем этим поскорее. Я смертельно устал от лжи.

Изабелл отпустила руку Мацуды и поднялась на ноги. Больше она ему ничего не сказала.

– Крис, если хочешь отомстить за своих, то сейчас самое время!

Парень в одежде цвета хаки мгновенно вырос возле нас, быстро преодолев расстояние от железной двери, и снова нацелился на Камуи.

– Хочешь сказать что-нибудь на прощание, тварь? – его совсем не интересовало, о чем Иззи говорила с азиатом.

– Стреляй, «Волк». Стреляй и беги, – в глаза японца вернулся прежний блеск безумия. Моментальное преображение парня в Цепного Пса показало всю мощь его актерской игры, отточенной годами. – Мои «Псы» отгрызут тебе ноги и разорвут на части. Ты не выйдешь отсюда живым, – из его уст вырвался злобный смех, прервавшийся громом выстрела.

На этом история Камуи Мацуды закончилась.

Где-то позади подруга Барри взвизгнула от испуга, но потом зал окутала тишина. Капающая с потолка вода перестала отсчитывать секунды. Пуля пробила парню лоб. Темные волосы слиплись от вытекающей крови, а трава под его головой обрела алый оттенок. Мертвые глаза японца уставились на Изабелл, однако даже смерть не стерла издевательской ухмылки с его лица. Я смотрел на погибшего врага и не знал, как правильно отреагировать. Облегчения это не принесло – то же чувствовали и остальные. Только пустота осталась внутри. Крис молча буравил взглядом мертвеца, Иззи задумчиво кусала губы, и только я потерялся в собственных мыслях. Принадлежность Камуи к медиумам, как Изабелл, конечно, многое меняло, и всё же это не давало ему права лишать жизни невиновных людей и безвозвратно портить мою, торговать смертью на улицах и сравнивать себя с Всевышним. Возможно, из его проблем с Хранителями был и другой выход, но он его так и не нашел.

– Вы там закончили? – Барри уже стоял в туннеле в тени скрипучей двери со своей миниатюрной спасительницей. – Надо валить отсюда.

– Идем, – подал голос Кристофер, кивнул, будто бы в подтверждение чему-то, и зашагал прочь, вернув пистолет в кобуру. – Мое дело здесь закончено.

– Леон? – Сноу чуть подался вперед. – Ты чего?

Я взглянул на Иззи, всё ещё стоявшую над трупом. Она не собиралась уходить. Руки её болтались плетями, а в глазах читался активный мыслительный процесс.

– Мы вас догоним, – махнул я рукой. – Дайте нам ещё пару минут.

– Я успею поседеть, пока вы там нюни будете распускать, – Крис особо не задумывался над тем, что говорит, и отличался особой прямолинейностью. – Мы просто потеряем время, которого и так осталось немного. Мы пойдем вперед – а вы не задерживайтесь. У меня нет особого желания потом искать вас по туннелям и оставаться здесь дольше, чем надо.

– Без меня вы далеко всё равно не уйдете, – Иззи очнулась, отвечая грубостью на грубость. – Если желаешь присоседиться к Цепному Псу, то дерзай, веди нас к выходу.

Недовольное бурчание послужило ответом:

– Мы ждем вас за поворотом.

Секунды спустя троица скрылась в темноте коридора. Обрывки их разговоров какое-то время долетали до меня, постепенно удаляясь, а потом пропали совсем.

– Что это был за дьявольский скрежет? Он что, исходил от этой девушки? – бубнил Сноу.

– Изабелл не обделена интересными талантами вроде тех людей, что умеют намагничивать предметы и двигать их силой мысли, – впервые за весь вечер я услышал в голосе Криса нечто похожее на плохо скрываемый восторг. – Никогда не думал, что столкнусь с чем-то таким лицом к лицу.

– Леон выбирает себе хороших друзей, – подытожила девушка Барри.

Больше я ничего не расслышал. Беспомощно оглядел Иззи, всё ещё не сводящую глаз с Мацуды, а потом сделал то, что хотел сделать уже давно.

– Тебе не кажется, что это попахивает мародерством? – Изабелл не одобрила моей затеи.

– Возможно, но мне холодно, – я закончил снимать с бездыханного тела (ещё теплого!) куртку и застегнул на себе. Она оказалась чуть великовата, но зато хорошо сидела в плечах и защищала от надоедливого сквозняка.

– Собираешь трофеи? – мельком она взглянула на меня. – Как-то неуважительно по отношению к мертвецу.

– А уважительно было превращать мою жизнь в это? – я взмахнул руками, обращая внимание подруги на комнату с куполом и лежащих позади «Псов». – Мне кажется, я заслужил утешительный приз.

Она кивнула:

– Логично.

Удовлетворенно хмыкнув, я засунул в куртку пистолет Камуи и почему-то почувствовал себя важной птицей. Постоял, подумал, а затем схватил Иззи за руку:

– Уходим, здесь больше нечего делать.

Мы вместе пошли к выходу, и когда я уже было зашагал по туннелю, почувствовал, что подруга опять застыла на пороге, обернувшись лицом к молчаливому залу, залитому солнечным светом.

– Пошли, время не умеет ждать, – произнес я и потянул её за руку, но потом так же застыл на месте – рядом с телом Камуи стояла леди Элион в своем средневековом платье. Злобно смотрела на нас с Иззи, переводя взгляд то на меня, то на неё. В руках у неё угрожающе блестело лезвие.

Я инстинктивно потянулся за пистолетом.

– Не надо, Дайм, она ничего нам не сделает, – остановила меня Изабелл. – Она ничего не сможет сделать, так как запрещают правила.

– Что она здесь забыла?

– Вероятнее всего, мы лишили её ходовой фигуры, пешки или ферзя – неважно. Теперь кое-что начинает проясняться.

– Что ты имеешь в виду? – я потерял старую знакомую из вида всего на сотую долю секунды, но и этого времени хватило, чтобы рядом с ней возник ещё один Хранитель. Несколько дней назад я его видел среди присутствующих на суде.

– Суд проводился только для отвода глаз.

– Я не понимаю.

– Нас просто использовали, Дайм. Всё подстроили. Зачем, думаешь, они запретили Велисару и твоему отцу контактировать с нами?

– В наказание? – бездумно ляпнул я и понял, что ошибся.

– Нет. Таким образом они решили упростить себе жизнь – взяли и лишили противников права хода до конца игры. Это жульничество.

– Хочешь сказать, что эта Элион ставила на темную лошадку и поэтому так плохо к нам относилась?

Собеседница кивнула и пошла по туннелю следом за Барри и остальными.

– И не только она.

– Хорошо, – я поплелся следом. – И во что же мы ввязались?

Девушка недолго задумалась, но её ответ не заставил себя долго ждать:

– Знаешь, иногда мне кажется, что жизнь это игра не в шахматы, а в шашки, где всегда найдется злобная дамка, пытающаяся сожрать тебя и всё, что тебе дорого, и чтобы её остановить, нужно начать ходить против правил и выложить на игральную доску несколько карточных тузов. Тогда это, быть может, станет выходом из всех невозможных ситуаций, – она усмехнулась, вздернув подбородок. – Если выберемся отсюда, считай, что победа за нами и больше нам ничего не будет угрожать.

Только я собрался выразить мнение по этому поводу, как где-то впереди раздались приглушенные звуки стрельбы.

* * *

– Почему вы не прикончили их, когда вошли сюда?! – я высунул голову из-за укрытия, чтобы проверить, сколько ещё «Псов» столпилось возле узкого прохода, но Иззи тотчас схватила меня за рукав и потянула обратно. Вражеская пуля отскочила рикошетом, чудом меня не задев.

– У них же тоже есть семьи, дети, матери. Мы надеялись на то, что они пробудут в отключке чуть дольше, чем оказалось на самом деле, – Кристофер перезарядил пистолет и снова напомнил о себе неприятелю, всадив в кого-то раскаленный свинец. Его слова про родных были сродни удару плети с острым наконечником по обнаженной спине. – Я всё понимаю, но у меня не хватит патронов, чтобы сдерживать их вечно.

– Нужно идти вперед, там выход.

Лидия Бринг не отступала от Барри ни на шаг, вцепившись в его руку. Теперь на парне балахоном висела куртка Криса, скрывающая его жуткие синяки.

– Нет, есть и другой путь, – под свист пролетающих мимо пуль Сноу внимательно разглядывал стены, хоть я и не понимал, как можно что-либо рассмотреть в подобной темноте. – Я здесь проходил, когда пытался сбежать первый раз. Неподалеку располагалась моя камера, а вот там, – парень указал в место, где тьма сходилась непроглядным пятном, скрывая стены, – мы точно свернули направо.

– Кто «мы»? – я ещё раз показался из-за своего укрытия и выпустил пару пуль из оружия Камуи. Мне чуть не оторвало ухо пролетевшим снарядом, но я вовремя убрал голову из опасной зоны.

Кристофер ответил «Цепным Псам» очередью оглушительных залпов.

– Одна моя знакомая, что не очень-то жаловала брата. – Барри крепко прижал Лидию к себе, закрыв её спиной.

– Анко? – я отпрянул назад, вжавшись в холодный бетон, пока враг впустую расходовал патроны. Место, где мы держали оборону, в итоге оказалось очень выгодной для нас позицией. Из-за темноты мало кто мог различить наши фигуры, а узкий проход не давал столпившимся по другую сторону «Псам» наброситься на нас одновременно. – Ты видел её? Когда?

– Она пришла за мной в первый же день. Сказала, что есть и другой вход через заброшенные кварталы. Полпути мы точно прошли верно, но потом угодили в ловушку Камуи. Не знаю, что стало с девушкой.

– То же самое, что и с ним самим, – впервые за долгое время Изабелл подала голос. Она сидела на полу в позе эмбриона и совсем не желала участвовать в происходящем. Держалась за голову обеими руками и не открывала глаза. – «Псов» там около дюжины, если не больше. Если есть другой выход, то нам только туда. К главному уже не прорваться – слишком много людей, они нас ждут, – Санчес подняла на меня взгляд. – Я почти готова. Смогу провести вас через подземелье, если укажете, в какую сторону идти.

По ту сторону узкого коридора свет стал ещё ярче, а озлобленные голоса «Псов» всё громче. Они что-то замышляли.

– Камбелл! – окликнул Барри парня-богомола, оставшегося в зеленой футболке. – Я искренне удивлен, что ты решился нам помочь после того, как самолично отправил меня на смерть. Знаю, что не могу тебе доверять, но у меня нет другого выхода.

– К чему ты клонишь? – Кристофер не любил играть в угадайку, я понял это сразу, когда увидел его в драке с неизвестным мне бугаем с кастетом. Тот проиграл, несмотря на преимущество в весе и силе.

– У меня есть деньги, достаточно, чтобы ты не отказывал себе ни в чем следующие несколько лет. Если ты выведешь Лидию отсюда невредимой, я заплачу тебе гораздо больше, чем стоило бы на самом деле. Нам нужно разделиться. Такой толпой мы станем очень легкой добычей для этих дворняг-кровопийц.

– Я не согласна! Я не хочу потерять тебя ещё раз! – от отчаяния глаза Бринг стали как два прозрачных колодца с затаившимся ужасом внутри.

– Не спорь, – отрезал Сноу. – Я бы и сам вывел тебя, но еще не пришел в себя после дури Цепного Пса, и в случае опасности я не смогу быстро среагировать и найти пути к спасению, – он шумно выдохнул. – Ну а ещё я не хочу оставлять друга одного ещё раз, как тогда в «Убежище». Мне нужно искупить перед ним вину.

Я благодарно переглянулся с Барри, потом взглянул на перепуганную Лидию. Подумал, что нам очень повезло, так как «Псы» ещё не додумались обойти нас с фланга.

– Тогда у меня встречное предложение, Сноу, – Крис не собирался соглашаться так просто. – Я согласен вывести отсюда девушку, но тогда вы втроем должны найти комнату Мацуды. Мне нужны его бумаги. Документы, деньги – всё, что сможете найти. Я не сомневаюсь, что у него есть личный кабинет в этом богом забытом месте, и находиться он должен где-то в сердце лабиринта.

– На нижнем уровне, – отозвалась Иззи. – Нам в любом случае надо спуститься вниз, чтобы выйти на поверхность.

Мне не понравились условия Криса и бредовая идея Барри. Какой толк от того, что Камбелл пойдет с Лидией вперед? Изабелл выглядела плохо, всё ещё не могла прийти в себя, а Сноу и того хуже – его шатало как пьяного, если уж не брать во внимание его налитые кровью глаза и опухшее лицо. Получалось, что я должен буду один отстреливаться от врагов, защищая друзей.

Чушь.

– Идет, – кивнул Барри. – Внизу мы разделимся: ты пойдешь к выходу с Лидией, а мы поищем комнату японца.

– Если спустимся вниз по самой дальней лестнице, – снова влезла в разговор Изабелл, – то до второго выхода оттуда будет рукой подать.

– Откуда такая информация? – Крис всё ещё не доверял Иззи. Он скривился, будто сожрал кислый лимон целиком, тщательно его разжевывая и смакуя, когда услышал её голос.

«Псы» стали обстреливать проход ещё усерднее. Пользы это не приносило, им было нас не достать, однако бетонная крошка, поднявшаяся в воздух от выщербленных стен, мешала как следует прицелиться.

– Я вижу это, – Санчес уставилась на Камбелла с такой злостью, что он сразу отвел взгляд. Все вопросы быстро потеряли значимость.

– Тогда пойдем! – Бринг уже не терпелось покинуть мрачное, пропитанное смертью место. – Изабелл, ты готова? Прошу, поторопись!

– Ещё минуту, – девушка еле поднялась на ноги и протянула Барри пистолет. – Тебе придется стрелять, а также и твоей подруге, – из второго кармана она достала такой же. Видимо, Иззи обирала «Псов» не напрасно. – Глубоко дышите и целитесь. Ничего сложного. Это необходимо.

– А из чего будешь стрелять ты? – с недоверием спросил Сноу, с отвращением изучая оружие в руке. Бринг повторила его жест.

– А я не буду стрелять, – Санчес сделала несколько шагов в темноту, где не горели тусклые лампы. Улыбнулась, – Я вас поведу.

* * *

Ругань, хоть всё «запикивай» цензурой. Посторонний, раздражающий шум эха и многочисленных шагов. Неумолкающие разговоры, похожие на монотонный гул. Тяжесть и головная боль. Темнота. Пустота в душе.

– Она жива? – посторонний голос заставил Джиллиан пошевелиться, но сил у неё хватило только на то, чтобы сжать в кулак онемевшие пальцы.

– Шевелится, жива, – подытожил кто-то другой.

– И что нам теперь делать?

– Сначала отомстить за Камуи и прикончить Леона.

– Девчонка лишила нас оружия. Она вытащила даже перочинные ножи! Интересно, куда она всё это дела?

– Не важно. Они не могли уйти далеко.

– А может, и эту тоже пристрелить? Зачем она нам без Мацуды? Она чересчур болтливая и всё может рассказать полиции. Лучше убрать всех свидетелей, пока не возникли проблемы.

– Согласен, но… Зачем так скоро?

– Тебе нравится эта шлюха?

– А почему бы и нет? Мацуда же больше нам не помеха. Мы сами вольны делать то, что захотим.

– Не пойдем за остальными на поиски сбежавшего Леона?

– Нет. Я передумал. У нас будет кое-что поинтереснее.

Литербрук с ужасом распахнула глаза. Дыхание резко участилось, а на губах она почувствовала неприятный привкус засохшей крови. Колокола звенели в её голове. Девушка слышала весь диалог, но он показался ей полнейшей бессмыслицей.

«Зачем она нам без Мацуды?», «Мацуда больше не помеха».

Над ней возвышались два бритоголовых гоблина (по-другому этих уродов она не могла назвать). Каждого из них Джилл видела почти каждый день дома у Камуи или в его окружении. Раньше они покладисто выполняли каждую её просьбу, а сейчас же уставились на неё как на кусок мяса похотливыми маленькими глазенками.

Солнечный свет под куполом окрасился в темно-алый оттенок, потускнел и почти перестал освещать главную комнату в бомбоубежище. Закат близился к концу. Рядом кто-то ходил, что-то говорил, но никто не обращал внимания на Джиллиан и нависшую над ней угрозу.

– Ты пойдешь с нами, – заявил парень, что был чуть толще своего приятеля. Его улыбка не скрывала гнилых зубов.

– Где Камуи? – она могла и не задавать этого вопроса. Через секунду Литербрук увидела возлюбленного с неестественно откинутой назад головой. Его тащили двое. – Нет!

Всё, о чем она думала когда-то, потеряло всякий смысл. Её призрачные надежды, стремления, мечты – все зависело только от него. От Цепного Пса, который смог показать Джилл иные грани жизни и развеять повседневную скуку.

Девушка бы заплакала, но страх оказался сильнее осознания потери.

– Кричи не кричи, но за тобой никто не придет, – второй парень улыбнулся ещё шире и довольно потер ладони. – Давай уже покончим с этим.

Отбиваться оказалось бессмысленно, прикосновение странноватой девицы лишило Джиллиан всех сил. Её бесцеремонно закинули на плечо и потащили в сторону выхода. Гоблины заливались мерзким смехом, бесчеловечным и жестоким. Они собирались её убить, как только осуществят задуманное, и Джилл не знала, что для неё страшнее.

– Леон, – шепотом вспомнила она, подавив всхлипы рыданий. Осознание самой огромной ошибки в жизни дошло до неё слишком поздно.

И тогда она услышала чужой и совершенно незнакомый голос:

– Я предупреждал тебя. Показал, что может случиться. Дал подсказку. Подарил последний шанс. Но ты решила всё по-другому. Все мои усилия оказались тщетны.

Проморгавшись, в столбе света девушка заметила призрачный силуэт мужчины в строгом костюме, совсем недавно являвшийся ей в зеркале вместе с чудовищным видением. Он стоял с поникшей головой, раскинув руки, будто подзывая к себе кого-то. Напоминал мученика и совсем неестественно смотрелся на фоне серых развалин и темно-зеленой травы.

– Прощай, Джиллиан Литербрук, – произнес он и пропал, но приходившие в себя «Псы» этого не заметили.

* * *

Изабелл использовала ту же тактику, что и два дня назад, когда помогала Леону сбежать от погони на окраине города. Ей хватало нескольких секунд, чтобы определить, в какую сторону двигаться и откуда может прийти беда…

Но стоит сделать один неверный шаг, и ты труп – она этого не забывала.

Бомбоубежище строилось так, что на верхний уровень можно подняться только с нижнего, куда вел утомительно длинный спуск с улицы. Вот и получалось, что многие, попав в лабиринты в первый раз, стремились подняться наверх, а не спуститься ниже, как следовало. Туннели путали своим однообразием, а вонь, доказывающая близкое соседство с канализацией, могла окончательно сбить с толку. И всё же Иззи с легкостью обходила эти уловки, уводя положившихся на неё людей в сторону выхода.

Дымовая граната Кристофера Камбелла сработала против хвоста как нельзя лучше, тем самым подарив драгоценные минуты форы. «Псы» не сразу напали на след, и поэтому Изабелл повезло оказаться на шаг впереди. Она умело лавировала по многочисленным развилкам с точностью инженера, создавшего это место. Карта подземных коридоров мерцала у неё в голове, сотканная из тысяч различных вибраций бетонных плит и незначительных колебаний воздуха замкнутого пространства. Санчес знала, куда идти, но остальные же не воспринимали её дар всерьез, принимая его за исключительное доверие интуиции.

Изабелл первая спустилась в широкий коридор, освещенный оранжево-красными лампами. Толстый слой пыли на продолговатых плафонах не давал свету прогнать тьму из всех потаённых углов. Впереди коридор соединялся с другим, создавая своеобразную букву «Т», а позади, за лестницей с верхнего уровня, он расходился надвое. Затхлость, сырость и вонь ударили по ноздрям сильнее, чем раньше. Было видно, что в эту часть бомбоубежища редко кто заходит.

Иззи остановилась, за ней встали и остальные. Леон держался от неё на расстоянии вытянутой руки с пистолетом наготове, а Крис прикрывал тыл. На Барри с Лидией же полагаться не стоило. Они заняли места в центре колоны, подобно самому слабому звену в цепи, и никто из них в случае опасности не смог бы отреагировать правильно. Все это понимали, но предпочитали помалкивать. Казалось, что состояние Барри только ухудшалось. Он слабел на глазах и еле переставлял ноги, когда всем приходилось ускорять шаг. Лидии буквально приходилось тащить его на себе.

– Выход там, – Изабелл вытянула руку и показала на узкий коридор по правую сторону от лестницы. – Метров семьсот, если не больше. Вертикальный подъем через люк.

Никто и звука не проронил. Все вслушивались в неестественную для подземелья тишину, больше не сопровождаемую журчанием канализационных труб. Весь мир будто замер, прекращая течение времени: исчезли шаги преследователей, шум воды, далекие завывания сквозняков, и только тяжелое дыхание Барри нарушало этот подозрительный покой.

Леон тяжело выдохнул.

– Мне это не нравится, – по его напуганному взгляду можно было определить, что он подумал о Хранителях Судеб. И в какой-то степени он оказался прав. – Предлагаю всем хорошенько пораскинуть мозгами и двинуться в сторону выхода. Я не вижу смысла разделяться.

– Прекрасно, – голос Криса сквозил сарказмом. – Бегите к выходу, а я пойду искать комнату Камуи.

– Идти одному – самоубийство, – Санчес недовольно сложила руки на груди. – Умирать ради каких-то бумажек глупо.

– Эти бумажки помогут понять мне, с кем работал Мацуда и кто его снабжал товаром. – Камбелл был настроен серьезно и не собирался сдаваться без боя. С каждым новым словом морщины на его лбу всё сильнее сходились гармошкой. – Я не собираюсь больше заниматься этим бизнесом, я хочу его прикрыть. Навсегда. Поставить жирную точку в истории «Цепных Псов» и других банд, что промышляют наркотой.

– А этим нельзя заняться как-нибудь потом? Узнать из других источников? – Дайм торопливо указал на запястье руки, намекая, что время поджимает. – Сейчас лучше убраться отсюда, пока «Псы» не нашли нас и не начали очередной обстрел.

Лидия бережно усадила Сноу на пол и плюхнулась рядом с ним. Барри больше не задыхался, но его раскрасневшиеся глаза продолжали непроизвольно слезиться. Изабелл не могла смотреть на него без жалости.

– Уходите, – холодно повторил Кристофер. – А я отправлюсь за документами. Это не ваши проблемы.

– Слишком резко у тебя меняются планы, Камбелл. То ты просто собираешься прикончить Мацуду, то теперь вдруг без его бумаг и шагу сделать не можешь! – у Иззи заканчивалось терпение. Приспешники Цепного Пса перестали обыскивать комнаты на верхнем уровне и теперь направлялись вниз. Может, их шагов пока и не было слышно, зато девушка ощутила, как задрожали пол и стены от топота многочисленных ног.

– Я выполнил одну задачу, теперь собираюсь выполнить другую, – вооруженный до зубов парень стал напоминать Иззи упертого барана. – И ты, деточка, меня недооцениваешь, – он злобно сощурился. – Может, ты и обладаешь какими-то там способностями, но я тоже не так прост. Годы тренировок не проходят зря.

«Пожертвовать Крисом и увести остальных или же постараться его переубедить?»

– Бред, – ответила Изабелл Камбеллу и своему внутреннему голосу одновременно, тем самым разозлив оппонента ещё сильнее.

– Хорошо, тогда давайте поступим так, – Леон влез в разговор, предотвратив серьезный скандал. Он привлек к себе внимание товарищей и устало убрал осветленные волосы с лица. Даже Лидия с Барри заинтересованно подняли головы. – Сейчас мы с тобой выведем всех на поверхность, а затем вернемся обратно за бумагами, – он обращался к Крису, но тот вместо одобрения нового плана просто отмахнулся.

– Потеряем время, – Кристофер оглянулся на лестницу за своей спиной, возможно, что-то услышал. – Если сейчас никто из нас не уйдет вглубь лабиринта, то потом уже не сможет этого сделать.

– Тогда другой вариант, – Дайм пытался прийти к компромиссу. – Ты выведешь отсюда Барри с Лидией, а мы с Изабелл пойдем искать комнату японца.

– Совсем сдурел! – шепотом отозвалась Иззи.

– Я тоже не согласен, – Сноу поднялся на ноги и подошел к друзьям (хаотичные движения указывали на его неадекватность). – Ты забираешь Лидию и уходишь отсюда, а мы ищем документы. Мы же уже договорились.

– Барри… – Дайм положил парню руку на плечо, скорчив мину сострадания. – Лучше уходи, пока не поздно. Ты не сможешь помочь. Тебе нужна медицинская помощь и как можно скорее.

«Так просто его не проймешь», – подумала Изабелл.

На мгновение ей почудилось, что Сноу согласится с подобными условиями, однако она серьезно ошиблась, он оказался тупее и упрямее Кристофера.

– Нет, я пойду с тобой, – сказал Барри и отшатнулся от Леона. – Тогда я не смог помочь, но помогу теперь. Стрелять могу, патроны есть. Что ещё надо?

– Это ничем хорошим не закончится, – угроза девушки-медиума не сработала, Сноу пропустил её мимо ушей. – У тебя реакция такая же быстрая, как у мухи, вылетевшей из холодильника!

В конце туннеля, где буква «Т» расходилась в стороны, устрашающе замигал свет. Лампы становились то ярче, но тусклее, пока не вернулись в нормальное состояние. Словно кто-то хотел вмешаться, но вдруг передумал.

«Предупреждение? Насчет чего?»

Пока Леон безуспешно старался отговорить Барри от глупой затеи, заметно занервничав из-за фокусов со светом, Иззи прогулялась к развилке, разведывая обстановку. Она же явственно почувствовала чужое присутствие, но почему тогда никого не видит? Куда подевался незваный гость? Его энергетика показалась довольно знакомой.

Стоило ей заглянуть за поворот с многочисленными дверными проемами, как слева снова замигали лампы. Всё встало на свои места: кто-то указывал путь!

– Внимание! – девушка поспешила обратно. – Если сейчас мы ничего не решим, то потом уже будет поздно! – У Изабелл начали дрожать кончики пальцев от неясного трепета в душе. – Крис, ты ведешь к выходу Лидию и Барри, а мы с Леоном ищем для тебя бумаги.

– Нет, я иду с вами, – помотал головой Сноу и встал за спиной Дайма. Его было бессмысленно отговаривать. Он уже всё решил для себя, и его выбор не подлежал обсуждению.

«Плевать! – завопило в её душе отчаянье. – Пускай идет! Лишь бы уже всё разрешилось!»

– Если ты будешь во всём меня слушать, Сноу, я выведу тебя живым отсюда.

– Согласен, – кивнул тот Санчес, посмотрев ей в темные омуты глаз. – Мы пройдем этот путь до конца.

– Мне это всё очень не нравится, – маленькая Лидия встала возле Криса – паника не покидала её. – Я не хочу тебя снова отпускать, Барри.

– Я вернусь, – пообещал он и нежно поцеловал подругу. Её это убедило, остальных нет.

На верхних ступенях послышались взбудораженные голоса. Время подходило к концу, и его не оставалось на слезные прощания. Либо сейчас, либо никогда.

– Разошлись!

Больше не оговаривая никаких деталей плана, группа из пяти человек разделилась. Лидия помчалась следом за длинноногим Кембеллом, а Изабелл повела Леона с бесполезным другом по следу из мигающих ламп.

Она думала, что поступила правильно.

* * *

Бринг не любила темноту. В ней могло прятаться всё, что рисует воображение. Карманный фонарик Кристофера освещал путь впереди, но жалкого лучика света не хватало для спокойствия перепуганной девушки.

– Как думаешь, с ними всё будет хорошо? – голос Лидии эхом пронесся по серому коридору. Крис не ответил. Он помалкивал уже давно, с того самого момента, как Леон с остальными скрылся за поворотом, и это только накаляло ситуацию.

Равномерный шум собственных шагов, биение сердца, стук в ушах. Никаких посторонних звуков, лишь тяжелое дыхание и шорох одежды. Приглушенный звон монет в карманах Камбелла, журчание воды в трубах.

А Барри тем временем был где-то далеко от неё. Возможно, даже сражался за свою жизнь. Бринг крепко сжала пальцы, вспоминая, как «Псы», не раздумывая, помчались в противоположную от них с Крисом сторону. Только их громкие голоса ещё долго эхом разносились по лабиринту.

Но теперь же они стихли, оставив Лидию наедине с мрачным типом и собственными удручающими мыслями. Ничего хорошего это не сулило. Неизвестность сводила её с ума. Бринг начала подумывать о том, чтобы повернуть обратно и побежать на помощь Барри, но именно страх сковывал её желания, удерживая от безрассудных и самоотверженных поступков.

– Крис, – девушка снова попыталась завязать разговор, поддаваясь отчаянью. – Не молчи. Поговори со мной. Мне страшно.

Темнота за её спиной странно сгущалась, и поэтому Бринг старалась не отставать от знакомого, следуя за ним по пятам.

– Лучше не говори без надобности, – прошептал парень, не оборачиваясь. – Чудо, что нас ещё не обнаружили. Чем тише мы будем себя вести, тем больше вероятность, что нас не найдут. Поэтому держи язык при себе, если хочешь жить.

Слишком грубыми и холодными показались Лидии его слова. Ей не хватало Сноу и его поддержки.

– Прости, – она прикрыла рот ладонью. – Я очень волнуюсь за остальных.

– Лучше за себя беспокойся, – отрезал Камбелл, продолжая водить тусклым лучом света по стенам.

Больше он ничего не говорил. Прошло минут десять, прежде чем он остановился и открыл рот.

– Здесь, – Крис заглянул в небольшую полукруглую комнатку, ничем не отличающуюся от остальных.

– Что там? – от страха у девушки по спине забегали пауки. Ей казалось, что за ней кто-то пристально наблюдает, но это ощущение она списывала на разыгравшееся воображение и стресс.

– Выход, – гаркнул парень.

– Выход?

– Да, – Кристофер легонько ударил по чему-то, и раздался металлический звук.

Бринг осторожно выглянула из-за спины Камбелла с интересом и сомнениями. У маленькой комнаты не было потолка. Согнутые стальные прутья на стене, напоминавшие лестницу, уходили далеко ввысь, скрываясь в темноте. Комната напоминала пустой и глубокий колодец. Зловещую башню, из которой не существовало выхода. Луч фонаря не доставал до конца высокого туннеля из прямоугольных бетонных плит.

– Нам туда? – Лидия указала наверх. – Я ничего не вижу.

– Пока что во всём твоя подруга оказывалась права, – парень даже не взглянул на побледневшую от напряжения Бринг. – Вертикальный выход через люк, – он опустил голову, после чего вручил девушке единственный фонарик. На его лице не отражались эмоции, только маска безразличия. – Я полез, а ты жди здесь. Стой на месте. Я всё проверю, и если там действительно люк, через который можно выбраться, я вернусь за тобой и помогу подняться, – заметив в глазах Лидии замешательство, Крис пояснил: – Если мы полезем вместе, а люк заклинило, ты будешь мне только мешать открыть его. Я оставлю тебя здесь не потому, что хочу, а потому, что так надо.

– Ясно, – Бринг боязливо зажала фонарик в замерзших руках. – А как же ты полезешь туда без света?

Секунду парень молчал, но потом, скривившись в улыбке, произнес:

– Тебе он нужнее.

Дальше он рывками начал взбираться к возможному выходу. Волосы цвета сена, собранные в хвост, совсем выбились из-под резинки и теперь висели неопрятными паклями, как у лешего. По виду и поведению парня можно было предположить, что в него вселился демон – так быстро он пополз наверх по отвесной стене.

Когда он совсем скрылся под покровом тьмы, далекий голос еле достиг ушей Лидии:

– Возьми в руки пистолет. Ничего не бойся. Я рядом.

– Ладно, – она последовала совету.

Оружие казалось очень тяжелым. Она вжалась спиной в угол маленькой комнаты возле дверного проема и подвесила включенный фонарик на пояс. Снова где-то далеко журчала вода, завывал ветер, громко стучало сердце, отдаваясь в висках. Снова тишина, холод, настораживающее спокойствие и пугающие мысли. Удаляющиеся звуки тяжелых подошв, соприкасающихся с поверхностью ржавого металла. Всё это давило на Бринг и пугало. Она думала о Барри и том, что же сейчас с ним происходит. Верила, что Изабелл и Леон смогут его защитить.

Иначе всё было зря с самого начала.

* * *

– Дайм, быстрее! – Изабелл чуть не сорвалась с шепота на крик, в панике осматривая комнату. – Они уже близко!

Девушка держала дверь, охраняя вход, пока я рылся в ящиках старого стола. Из-за волнения и стука сердца всё валилось из рук. Я чувствовал себя хуже, чем свинья на вертеле с яблоком во рту. Проклиная Камбелла с его одержимостью документами, я собирал в охапку всё, что только находил, сильно прикусив губу. Комната освещалась несколькими тусклыми лампами, такими же как и везде, но и этого не хватало для хорошего обзора и быстрого осмотра вещей.

Мы нашли обитель Мацуды по запаху его одеколона. Жуткая цитрусовая вонь от его куртки, которую я учуял далеко не сразу, спустя время смогла пробиться сквозь зловоние подземелья, этот же запах мы учуяли на подходе к его комнате за несколько десятков метров.

Посреди комнаты стоял стол, за ним застеленная черно-белым покрывалом кровать, по бокам от выхода антикварные шкафы и тумбы. Хлама здесь оказалось больше, чем я себе представлял. Всё было свалено, как в хранилище, в одну кучу: одежда, картонные коробки, тетради, свечи, окурки сигарет, пивные бутылки и обертки. Сначала я чертыхался, представляя, что Камуи вытворял на этой самой кровати с Джиллиан, но потом отвлекся. В самом незахламленном углу я увидел круг из свечей с неясными иероглифами и рисунками, начерченными мелом, практически такой же, как в доме Изабелл, но без светящейся воронки внутри.

Он тоже пытался контактировать с Хранителями. Я не знал этого наверняка, но ощущал его причастность к ним. Причастность ко всему, что сейчас происходило со всеми нами.

Внутри круга лежала дохлая кошка, истыканная спицами. По виду и вони с момента смерти прошло не более суток, хотя я мог и ошибаться. Это зрелище вызвало у меня такое отвращение, что я еле совладал с ним, не выблевав содержимое желудка на каменный пол.

– Леон, это не твое? – Сноу, шаривший в противоположном углу, неуклюже достал из-под хлама какой-то огромный предмет.

Гитара! Моя гитара, уже трижды утерянная за последнюю неделю!

В два прыжка я оказался возле друга и осмотрел чехол – это точно она. Забрал её из рук Барри и запихнул внутрь все бумаги, что лежали на столе и в столе японца. Обыскивать дальше времени уже не осталось, так как Иззи гневно таращилась на меня и встала одной ногой за порог железной двери.

Пока я закидывал гитару за плечи, Сноу нашел где-то в ящике тумбы огромную охапку денег, перевязанную резинкой.

Не сговариваясь, мы побежали в совершенно другом направлении, по другой части лабиринта. В первый раз с помощью Изабелл мы смогли оторваться от «Псов», но никто не утверждал, что нам удастся провернуть это дважды.

Я бежал последним и всё время подталкивал Барри вперед. Иногда мне даже приходилось забрасывать его руку себе на плечо и, не сбиваясь с темпа, тащить на себе его ослабшее тело – малая цена за его спасенье. Если бы он погиб до того, как пришла Иззи, я бы не видел смысла в дальнейшей жизни. Тогда бы я потерял всех, кроме неё, и…

Мне не хотелось думать об этом сейчас.

Я вновь тащил Сноу на себе. Гитара мешала нормально придерживать его, но зато придавала уверенности. Я подумал, что она бы могла неплохо сойти за щит. Ведь если бы мне стреляли в спину, то, возможно, она бы смогла снизить силу удара, и я бы отделался не такими глубокими ранениями, как предполагалось.

Изабелл неслась вдаль меж рядов горящих ламп. Бежала молча и не оглядывалась на нас. Когда она использовала свои странные способности, то почти ничего не видела вокруг себя. Могла пропустить мимо ушей фразу или даже кое-чего не увидеть. Можно сказать, она не видела ничего боковым зрением, зато внутренним она видела гораздо дальше, чем самый зоркий орел, будто бы она держала в голове карту подземелий и иногда сверялась с ней, вставая на развилках с закрытыми глазами.

Я видел, что силы покидали её на ходу. Санчес держалась из последних сил, стоически сносила приступы недомогания, но я всё замечал. Это было видно по её движениям, цвету кожи и усталым глазам, не говоря уже о постоянном кровотечении из носа. Иззи не могла бы стрелять, даже если бы держала в руке пистолет, у неё бы не получилось на этом сосредоточиться.

Счет шел на минуты. Мы бежали что есть сил. Я не слышал эха чужих шагов и удаленных выкриков, однако шестое чувство, внезапно развившееся за прошедший вечер, било тревогу. Что-то пошло не так. Коридоры сменялись слишком быстро, и они были пусты. Я вглядывался в каждый следующий проход, пытаясь увидеть внутри источник опасности, но ничего не получалось, Изабелл предпочитала не останавливаться.

Спустя несколько долгих минут, когда я почувствовал сильную боль в ногах (в раненой руке я чувствовал её постоянно), Иззи остановилась на широкой развилке четырех разных путей. В одном из них свет не горел, в другом он светил слишком ярко, а в третьем уходил куда-то вглубь.

Наши длинные тени падали на стены. Чтобы восстановить дыхание, мне пришлось оставить Барри без опоры. Он хуже нас двоих переносил гонки на дальние дистанции, и поэтому стоило мне от него отступить, как он тяжело припал к одной из стен, схватившись за грудь. Сноу начал жаловаться, что у него сильно колет сердце. Я не знал, какое из психотропных веществ дал ему Камуи. Я лишь ненавидел Цепного Пса и жалел, что убит он не моей рукой.

Только тихое журчание воды доносилось из глубин неизведанных туннелей.

Изабелл стояла с закрытыми глазами и будто не дышала, но я же почему-то не мог отдышаться, и с каждым новым вздохом паника впивалась в мой разум всё сильнее.

«Что-то не так. Что-то пошло не так. Уверен, что-то случилось», – твердил я сам себе, терзая душу.

Секунду-другую девушка стояла, потом шелохнулась и истошно завопила: «Уходим скорее!»

Она побежала в темный туннель. Я кинулся следом, слыша только стук сердца в ушах. По пути схватил Барри за руку, стараясь увести его в безопасную зону, но тут, как гром среди ясного неба, прозвучал выстрел.

Прямо в переносицу. Хедшот. Он умер ещё до того, как упал. Я держал Сноу за руку и чувствовал, как он, падая, тянет меня за собой, мертвой хваткой вцепившись в мою ладонь. Я видел, как угасает свет жизни в его широко раскрытых глазах. Видел в них сожаление, горечь, отчаяние, боль и печаль. Я смотрел, как он падает, видел кровь, потянувшуюся струйкой к губам и подбородку.

Внутри у меня что-то вновь обломилось в который раз за вечер. Переломилось на две части. Я сам захотел умереть. Я думал, что не успел многого сказать Барри и не поблагодарил его за то, что он взялся за мои проблемы и хотел их исправить. Забыл сказать ему простое «спасибо!» за доброту и заботу. Только когда его бездыханное тело с шумом упало на бетонную плиту, ко мне пришло осознание – я относился к нему как к родному брату, которого у меня никогда не было. Что он стал мне семьей, таким же родным человеком, как мать и отец.

Это перечеркнуло всё. Отчаяние поглотило меня. Я падал вместе с Барри, не удержав равновесия. Начал думать, что это конец, ощущал близость смерти, но потом услышал это… Крик баньши, предрекающий погибель. Голос существа, не знающего пощады. Изабелл.

Её крик оказался в тысячи раз хуже мерзкого писка. Он пробирал до костей, заставлял цепенеть и внушал животный ужас. Я упал на холодный пол, залитый кровью Сноу. Снова крик, более яростный, чем раньше. Его должны были услышать все. Каждый, кто находился в бомбоубежище. На каждом уровне и в каждой комнате. Её неестественно высокий голос рвал барабанные перепонки и убивал душу, вонзаясь в неё острыми когтями.

Вокруг нас потрескался бетон. Я оглох. Белый шум окутал мысли в голове, и всё поплыло перед глазами.

Лежа рядом с убитым Барри, я смог заметить, как в нашу сторону полетело ещё несколько пуль. Они были нацелены на меня и Изабелл, вставшую перед ярко освещенным туннелем – стреляли оттуда.

Опять жуткий крик. Взмах руки. Поток воздуха, колыхающийся подобно мутной воде, заставил пули разлететься в стороны, легко меняя их направление. Силуэты, что показались на фоне яркого света, также отлетели прочь. Глухота прошла, и я услышал их отчаянные вопли. Что-то стало происходить с откинутыми «Псами». Их колотило на полу как в припадке. Они корчились в муках и рвали на себе одежду, истязали себя всеми возможными способами.

Леденящие вопли заставили меня сесть на месте.

В этот момент Иззи оглянулась на меня, из носа текла кровь, также из глаз и рта, а вместо зрачков – чернота, пустота. Широко раскрытые глазницы словно затянуло матовой пленкой. Она улыбнулась мне. Фурия. Демон во плоти. Усмехнулась ликом существа, которого лишь забавляли чужие страдания. Я видел уже не Изабелл, а страшную демоническую тварь. Мгновение я сравнивал её с Велисаром, не зная, кто из них представляет большую угрозу для рода человеческого, но потом и заметить не успел, как её ноги подкосились, и девушка рухнула рядом с нами.

Я чудом успел поймать её. За короткую долю секунды она превратилась из дикого монстра в беззащитное существо, слабое и несчастное. Пленка больше не скрывала её глаз. Словно в бреду, в полуобморочном состоянии она глядела в темный потолок. Иззи ничего не понимала и, наверное, даже не догадывалась о своих разительных переменах. Я заставил её обратить на себя внимание, вытирая рукавом кровь с лица. Она слишком медленно соображала, что к чему. Почти не реагировала на прикосновения.

А «Псы» всё орали, пребывая в неизведанных муках. Что-то мне подсказывало, что на их голоса через минуту-другую сбегутся их товарищи. Я не стал медлить. Поднял Иззи на ноги и повел её куда глаза глядели, а именно в темноту левого коридора. Я мог только поблагодарить высшие силы, что девушку не пришлось тащить на руках. Она и так прекрасно держалась на своих двоих, хоть ещё и не пришла в себя полностью.

Мы вновь убегали, преодолевая поворот за поворотом, но теперь моя усталость сменилась гнетущим самобичеванием. Я не хотел оставлять Барри там, в глубинах дурно пахнущих катакомб, но иного выхода не было. Он умер. И если бы я понес его на себе, то в скором времени и сам бы присоединился к нему в поднебесье.

«Прости, Сноу».

* * *

Кристофер взбирался вверх по лестнице до того момента, пока его раздражение на бесконечные ржавые прутья и усталость не сменились азартом игры. Ему стало интересно, сможет ли подъем лишить его последних сил, однако вертикальный туннель проиграл. Кристофер упёрся в ржавый люк.

Ко всему своему «везению» Камбелл нащупал его головой. Он чуть не свалился вниз от неожиданности, но вовремя совладал с ситуацией и больными пальцами ухватился за прутья. Сначала железная крышка не поддавалась. В беспросветной темноте парень мало что мог разглядеть, и поэтому ему пришлось изрядно попотеть, чтобы понять, как выбраться наружу.

Через какое-то время Крис точно знал, что свобода уже близко. Слабый поток свежего воздуха нежно гладил его по щекам, прогоняя подземную затхлость. Ему удалось чуть приоткрыть люк, но этого не хватало даже для маленького зазорчика между царством тьмы и надеждой на завтрашний день.

Вложив в руки всю силу воли, парень всё-таки добился желаемого. С победным ревом он отодвинул железный блин в сторону и встретил глазами безоблачное ночное небо. Он снова чуть не полетел вниз, потеряв опору второй ногой, которой опирался на отвесную стену, но и в этот раз удача одарила его улыбкой.

Кристофер высунул голову из черной дыры, довольный и усталый. Усыпанные звездами небеса поражали своей выразительностью. Звезды, как и полумесяц, мерцали для него подобно тысячи солнц – настолько Камбелл отвык от света. Он дышал полной грудью, понимая, насколько сладок и бесценен чистый воздух. Ночная прохлада ласкала кожу, а где-то вдалеке слышался лай собак и шум оживленного шоссе.

Спокойствие? Да, именно оно. Вокруг всё говорило об этом, напоминая о совершенно иной жизни, которую можно начать, забыв старую.

Заброшенные дома с заколоченными окнами не вызывали страха. Второй выход из бомбоубежища находился прямо в центре торгового квартала, в небольшом закоулке возле главной площади. Впереди Крис видел несколько одиноких двухэтажных домов, более не пригодных для жизни, и железное ограждение, соседствующее с оживленной магистралью. Он понял это по носящимся туда-сюда автомобильным фарам и характерному рычанию моторов.

Но симфония умиротворения не продлилась долго, странный звук отвлек Камбелла от размышлений. Он доносился из глубин подземелья и напоминал скрежет гнущегося металла. Прозвучал раз, затем второй, подобно яростному визгу тормозов. Кристофер и не заметил, как паника поглотила его целиком, а потом дернулся от нового, совсем близкого крика, окончательно вернувшего его в чувство – это была Лидия.

Тут его сердце затанцевало канкан.

Парень сразу полез вниз, забывая про осторожность. Он окликнул Лидию, но та не отозвалась. Снова тишина и спокойствие. Больные пальцы не слушались, а ноги опасно скользили по ступеням.

Он спустился вниз, испуганно огляделся: ни Лидии, ни света её фонаря. Ничего вокруг. Пустой и темный коридор. Крис бы всё отдал, чтобы больше не видеть этих стен и не чувствовать запаха смрада, но всё сложилось иначе.

Камбелл вновь произнес имя Бринг. Эхо ещё не успело утихнуть, как что-то подлетело к нему из темноты и молниеносно ударило в живот. Боль охватила всё тело от кончиков пальцев до позвоночника. Удар пришелся чем-то острым и не очень похожим на кулак.

Нож. Нож порезал плоть. Слишком глупая ошибка…

Тихий смех ещё одного противника предвещал удар в спину, лезвие мягко вошло в тело.

Кристофер упал на бетонную плиту, только «Псы» отступили от него, и притворился мертвым, хоть и чувствовал, как футболка с двух сторон намокает от обильного кровотечения. Это лучшее, что он смог придумать, пока не ударился головой об пол. Силы покидали его быстрее, чем жизненные соки.

На мгновение Камбелл увидел Лидию. Она лежала в небольшой комнате с множеством труб, зажав в руке светящийся фонарь. Мертвая. Колотая рана в районе груди не оставляла надежд. Она пыталась бежать, но не успела. Её зажали в угол.

Всё кончено. Крис бы ощутил глубокую вину за жизнь знакомой, если бы сам не держался за тоненькую ниточку, державшую его в сознании.

Глупо проиграл… Слишком глупо и даже без боя.

Два огромных бугая в серых футболках замерли над Крисом, скорчив гримасы сострадания.

– Сдох?

– Скорее болевой шок, – ответил второй и рассмеялся. – Как думаешь, остальные уже наверху?

– Не думаю, ведь девчонку мы поймали здесь.

– Сообщи остальным.

Послышались помехи. «Псы» переговаривались при помощи стареньких раций.

– Что у вас? – голос недовольный и совсем молодой.

– Двоих убрали у самого входа.

– У нас четверо погибших, – сообщил незнакомец. – Вансалд в бешенстве. Мы идем за Леоном и его сучкой. Одного из трех мы уже прикончили.

– Они с вашей стороны?

– Да.

– Мы пойдем к вам навстречу.

Второй здоровяк, что всё это время молчал, вдруг мерзко рассмеялся. Камбелл узнал смех, того кто ударил его сзади, нечестно и подло. Он был не воином, а трусом.

– Мы вызовем полицию в торговые кварталы. Скажем, что Леон устроил мясорубку в недрах бомбоубежища. Они от нас так просто не уйдут, – заявил голос и отключился.

Послышались удаляющиеся шаги. Посмеиваясь, «Псы» направились в обратную сторону. Крис не упустил возможности накормить подлецов свинцом. Точно в головы. Две пули – два трупа. Они так и рухнули, не пройдя и пятнадцати метров.

Может, Камбелл и не выполнил роли телохранителя Лидии, зато помог Леону найти путь к отступлению. Это облегчило предсмертные муки паренька, что всего лишь хотел вернуть себе семью и почувствовать любовь.

Слишком дурацкая смерть.

* * *

Я мог отдать Изабелл должное – она быстро пришла в себя. Хоть мне и пришлось тащить её за руку вперед, девушка точно указывала нужное направление к выходу. Мы опережали преследователей на несколько минут, и я считал это чудом. Они повалили из всех щелей, стреляли, устраивали засады, но Иззи проявляла свой талант с лучшей стороны – на нас не было и царапины. Я слышал их возбужденные голоса и радовался, что слышу их у себя за спиной, а не в боковых туннелях.

Я думал о Барри и матери и никак не мог себе простить бездействия. Корил себя за то, что ничем не смог им помочь, чтобы уберечь. Морально душил себя, а вместе с тем старался верить, что их смерть оказалась не напрасной. Думал, что раз я ещё жив, то должен остановить всё это безумие.

Кто, если не я?

Я влип в эту историю не просто так. Знал, что меня использовали Хранители в своих поднебесных играх, но тем не менее понимал: только мне под силу совладать с беспределом, что начал Камуи и продолжили бестелесные духи, обретшие плоть.

А Изабелл бы была моими ушами и глазами. Мы должны были выжить несмотря ни на что.

Холод туннелей, вонь, невыносимая боль в мышцах – всё это мешало верить в успех. Мы бежали не останавливаясь, перешагивая через себя и границы собственных возможностей. Иззи начала задыхаться, когда мы свернули в темноте налево. Она мне ничего не говорила. Вообще больше не открывала рта после случившегося. Я видел её темные глаза – они говорили о том, о чем сама девушка не могла сказать вслух, но я не торопился соглашаться с её мнением.

Когда я был готов свалиться на пол, в конце коридора промелькнуло маленькое светлое пятно. Свет фонаря. Тусклый, но всё ещё горящий.

Мне в голову лезло всё что угодно: от Кристофера с подмогой до маленькой Лидии, спрятавшейся в темноте, но то, что оказалось на самом деле, повергло меня в шок.

Камбелл сидел, прислонившись к стене. Бледный, с окровавленными руками, а на его груди с закрытыми глазами примостилась Лидия. Он бережно гладил её по распущенным волосам. Она не дышала.

Изабелл упала рядом со мной на колени.

– Нет! – она легонько коснулась лица девушки. – Этого не должно было случиться!

Выглядела Санчес не лучше Бринг. Такая же серая кожа и кровавые разводы на лице.

Из-за эмоционального истощения я больше не чувствовал ничего, кроме отчаянья. Видел раны Криса и удивлялся, как он ещё дышит.

– Я не смог, – прошептал он, продолжая гладить Лидию по голове. – Это всё моя вина. Я её оставил здесь, а сам полез искать выход, – он оглядел нас с Иззи мутным взглядом. – Где Сноу?

– Там же, где и его подруга, – Изабелл принялась изучать раны Кембелла. Её печальный взгляд не мог скрыть слез. Слишком много смертей для неё. – Ты ни в чем не виноват, Кристофер. Каждый может ошибаться.

– Они теперь вместе, – парень не решался смотреть нам в глаза. Я видел, что он уже чувствовал прикосновение поджидающей смерти: с подобными ранами долго не живут.

– Я нашел бумаги, – я было потянулся к карману на чехле гитары, еле справляясь с дрожью в руках, но Крис остановил меня.

– Оставь себе, я уже не жилец, – тоска в его голосе показалась мне слишком болезненной. – Я тебе верю, Леон. Теперь моя задача стала твоей, останови торговцев смертью. Сделай то, что не смог я, и не совершай моих ошибок.

Мы с ним переглянулись, и я понял, что выполню его просьбу.

– Я сделаю это.

– И береги Изабелл, – Камбелл кивнул на Лидию, намекая на худшее развитие событий. – Я открыл для вас выход, так что не теряйте времени. Я буду убивать каждого, кто осмелится подойти ближе, – вялым движением свободной руки парень передал мне связку ключей. – Это от моей машины. Бери там всё, что тебе понадобится. Она теперь твоя. Используй её для благих целей. Я припарковал её в центре, на стоянке возле какого-то кинотеатра.

Мне стало смешно от такого нелепого совпадения.

– Я понял тебя, друг, – я пожал Крису руку, ощущая, как уходит из него жизнь. – Спасибо, что помог мне. Я этого не забуду.

– Сделай так, чтобы я подох в этой норе не зря, – Камбелл закашлялся, отхаркивая кровь. Сильная худоба делала его похожим на живой скелет. Почти живой. – Я погибну с честью, как «Волк», воспитанный вольной стаей. «Псам» не взять меня живым.

– Может, тебя поднять наверх? – Иззи взяла паренька за руку, в которой он держал фонарь. – У тебя ещё есть шанс выжить. Я вижу его…

– Не стоит, деточка, – он улыбнулся, прилагая для этого все усилия. – Я умру под звездным небом. Подползу к лестнице, как только вы полезете наверх. Умру не напрасно.

Я кивнул Крису в последний раз с тоской и жалостью, ощутив невероятную гордость. Он сильный. Он был сильнее всех нас по духу и силе воли. Он поверил в меня, а я в него. Догадывался, что он выиграет для нас с Изабелл немного времени, чтобы мы поднялись наверх и успели сбежать.

«Псы» громко завопили за поворотом.

– Удачи, Кристофер Камбелл, духи уберегут твою душу, – Иззи встала на ноги и быстрым шагом двинулась прочь.

Я последовал за ней, ещё раз оглянувшись на парня, которого не знал до сегодняшнего дня, но начал считать героем. Он, без сомнения, спас мою жизнь, спустившись в катакомбы, и я не должен был потратить впустую подаренный им шанс.

– А ты счастливчик, Леон, – Крис чуть приподнялся на месте, чтобы взглянуть мне в лицо. – На тебе ни единой царапины, в отличие от остальных. Удача на твоей стороне.

* * *

Изабелл выбралась наружу первая и подала мне руку, когда я высунул голову из глубокой бетонной ямы, теперь больше похожей на братскую могилу. Снизу донеслись приглушенные звуки стрельбы. Кристофер не хотел отправляться на тот свет один и держался как мог, забирая с собой жизни других.

Я встал на твердую землю, вдыхая полной грудью. Ночное небо стелилось надо мной звездным полотном. Я чувствовал свободу, наслаждался и утопал в ней. В этот момент мне не хотелось думать о будущем и соображать, что делать и как жить дальше. Мне было плевать. Я был свободен от подземелья и оков! От предсказания отца!

Изабелл испуганно осмотрела меня, не скрывая страха. Кровавые потеки всё ещё красовались под её глазами и носом. Мне хотелось её обнять и сказать, что мы справились, но лгать ей не хотелось – до победы ещё далеко.

Мы выбежали на площадь, заваленную старыми коробками и мусором. Нас окружали заброшенные дома и десятки перепуганных крыс, разбегающиеся в разные стороны. Я внимал тишине ночной улицы, когда высокое ограждение рядом с нами снёс полицейский автомобиль с зажженными красно-синими огнями.

На мгновение мне почудилось – вот оно, спасение, но потом я вспомнил, что разыскиваюсь как серийный убийца, и рванул подальше от служителей закона, снова схватив Санчес за руку.

За первой машиной притормозило ещё несколько. Разговоры полицейских и шуршание раций взорвали умиротворенную тишину. Они повыскакивали из машин, начали группироваться…

А я же просто бежал куда глаза глядят, меж заколоченных домов и гнилых картонных коробок. За спиной завязалась перестрелка: «Псы» вылезли из туннеля и открыли огонь по полицейским.

Это означало, что Криса больше нет.

Впереди – тупик, позади – погоня. Псы заметили нас с Иззи, несмотря на темноту и нового врага. Кто-то из них целился мне в спину, но промахнулся, после промаха я услышал грязную ругань. Всё-таки посмел оглянуться. Огромная фигура бежала за худощавым пареньком, не отставая ни на шаг, – Вансалд. За ним мчалось ещё несколько.

Я достал пистолет Камуи и выстрелил, не сбавляя хода. Смертоносный подарок достиг адресата, паренек в черной футболке замертво пал на землю как бездушная кукла. Алекс Вансалд чуть не споткнулся об него, но устоял на ногах. Даже на таком огромном расстоянии я видел, как от злобы светились его глаза и перекосилось изувеченное мной лицо. В голове среди печали и ужаса затесалась мысль, что если он догонит меня, то прикончит голыми руками.

Раненое предплечье сильно кольнуло как в подтверждение этого.

Я протаранил собой заколоченный дверной проем и побежал вверх по лестнице, не упуская из вида несчастную Иззи. Она находилась на пределе своих возможностей и теперь еле переставляла ноги.

Дом, в который я пробил проход, оказался бывшим мебельным магазином. Я сделал такой вывод потому, что слишком много шкафов и тумб осталось в заброшенном помещении. Может, они уже и изрядно подгнили от сырости и времени, но всё ещё могли мне помочь, хоть и не как предметы интерьера.

Поднявшись на второй этаж, я скинул вниз один из шкафов, что стояли у стен. Второй полетел туда же и чуть не раздавил собой Вансалда, переступившего порог.

Он громко зарычал и выстрелил. Промазал. Изабелл в который раз потянула меня за руку, уберегая от дырки в голове. Здоровый бугай полез через развалившиеся шкафы к лестнице, я не стал дожидаться, пока он поднимется наверх, перезарядил оружие и вновь начал обстрел.

* * *

После недолгих блужданий по коридорам мы с Изабелл оказались загнаны в ловушку. Комната с разбитыми окнами стала нашим оборонительным рубежом. Я забаррикадировал старую деревянную дверь несколькими тумбами и полуразвалившимся диваном, но что-то мне подсказывало, что подобная преграда недолго простоит под натиском столпившихся за ней «Псов». Дом ходил ходуном от их усилий, а тем временем внизу полицейские оцепили здание. Они укрывались от вражеских пуль за машинами и не пытались проникнуть внутрь. Приспешники Цепного Пса всё же могли не промахиваться, когда хотели.

Полиция требовала прекратить огонь и сдаться, но кто их слушал.

Вопли бандитов за дверью мешали мне думать. Из комнаты больше не было выхода, кроме как в окно к копам и через дверь к «Псам». Метаясь от стены к стене, я не знал, что же страшнее.

Какой вариант лучше? Умереть от рук Вансалда, нового вожака «Псов», или же быть застреленным местными властями (они объявили по громкоговорителю, что будут стрелять на поражение)?

Меня ничего из этого не устраивало. Я хотел жить. Хотел, чтобы жертвы Криса, Лидии, Барри и моей любимой матери не были напрасны.

Но что толку, когда все пути к отступлению отрезаны, а ты можешь только сидеть и ждать, когда тебя настигнет участь твоих друзей.

О стены дома ударялись пули, дверь за баррикадой ходила ходуном. Темную комнату освещали разноцветные огни полицейских мигалок. Я вертел в руках бесполезный пистолет Камуи и жалел, что потратил некоторые патроны впустую.

Девушка сидела возле единственного окна, уткнувшись лицом в колени. Она предпочитала молчать, а не наводить панику. Она всё понимала. Видимо, Иззи уже увидела, чем всё закончится, и поэтому решила не сопротивляться будущему. Мне бы хотелось, чтобы она вновь закричала как банши и раскидала всех по углам, но она не могла этого сделать, так как уже давно исчерпала весь запас сил.

Я уплотнил баррикаду ещё одной громоздкой тумбой и присел возле подруги.

– Прости меня, Иззи, всё это случилось из-за моих ошибок, – я прижал девушку к себе, и она не стала сопротивляться, так же крепко обняв в ответ. – Я виноват перед тобой. Вы с Лидией хотели спасти нас с Барри, но ваши попытки вышли боком. Мне очень жаль, что так получилось.

Баррикада сильно пошатнулась, но осталась на месте. «Псы» колотили по двери как ненормальные. Краем уха сквозь вой сирен, бесконечную перестрелку и переговоры полицейских я слышал, как трещит подгнившая дверь.

– Так должно было случиться, – горько прошептала девушка, упав лбом мне на плечо. – Гнев Хранителей неизбежен. Мы платим за наши знания и принимаем участие в игре, в которой никогда не будет победителей.

– Пока не поздно, я хочу сказать тебе кое-что, – я сам не ожидал от себя этого, но пришлось продолжить фразу: – Если бы мы встретились при других обстоятельствах и ты позволила узнать себя чуть лучше, я бы попытался сделать тебя счастливой.

Под громкий треск ломающейся на части двери Изабелл подняла на меня грустные глаза, мокрые от слез:

– Я потому и вернулась, Дайм. Ты – всё, что у меня осталось. Остальное теперь не имеет значения. Моё будущее в прошлом.

Заграждение из мебели с невообразимым грохотом разлетелось по комнате, чудом не угодив в нас. Торжествующая улыбка Вансалда на изуродованном лице нарисовалась за выбитой дверью. За ним появились и остальные «Псы», не скрывая интереса. Их было слишком много, чтобы начинать бой в маленькой комнате, где единственным моим оружием осталась несчастная гитара.

Вожак шагнул вперед, его свита ликующе засмеялась. Я закрыл Иззи собой, прижав её к стене, когда заметил в руке у Алекса кастет, с которым уже имел дело. Его взгляд прожигал во мне дыру. Он жаждал моей крови и отмщения. В предвкушении расправы оскалил зубы, готовился разделать меня на куски…

Но так этого и не сделал. В один миг все замерли на своих местах как глиняные статуи, а на улице вдруг прекратились звуки стрельбы и зазывания сирен. Мир окутала тишина, какой я ещё не знал.

Я ждал, что Вансалд схватит меня за куртку и продырявит спину стальным лезвием, но когда этого не произошло, чуть отстранился от Иззи, оглядываясь назад.

Велисар стоял посреди комнаты, по-прежнему облаченный в черное одеяние до пят, с прежней бесстрастной физиономией, какую я помнил с наших первых встреч. По углам комнаты танцевала дымчатая темнота, а Алекс, что тянул ко мне руку, стоял позади Хранителя как чучело бурого медведя. Будто неживой. Его товарищи тоже замерли по стойке «смирно». Замерзли. Не дышали. У одного из них в этот момент из рук выпал складной нож. Он завис в воздухе, нарушая все законы физики.

Не зная, что сказать, я поднялся с пола, испуганно оглядывая пришельца-великана. Он остановил время как по волшебству, удлиняя наши с Изабелл жизни.

– Я знаю, что не должен был вмешиваться, но я не могу смотреть, как вы погибаете, – голос властный, как и в прошлый раз, от которого бросает в дрожь. Он перевел взгляд страшных глаз с меня на Иззи, так и сидевшую под окном. – Как ты умираешь. Я не для того пришел в этот мир, чтобы наблюдать твой хладный труп. И плевать мне на все правила.

Всё же он наводил на меня ужас. От него веяло холодом, страшнее могильного.

Я развел руками:

– Что теперь?

– Ничего, – мужчина еле заметно мотнул головой. – Другим об этом неизвестно. Я пришел всё исправить, несмотря на запреты.

– И что ты предлагаешь?! – меня почему-то обуял гнев. – Что тут можно исправить?! – украдкой я взглянул на обездвиженного Вансалда, опасаясь, что он сможет «проснуться» от моих криков.

Изабелл молча поднялась на ноги и прислонилась к стене. Я не мог сказать по её лицу, рада ли она видеть Хранителя. Вообще ничего не мог прочитать в ней, отчего почувствовал слабость.

– Дайм, у меня есть решение твоих проблем, – издевательские нотки не пролетели мимо моих ушей. – Я сегодня сам сильно провинился и поэтому должен понести серьезное наказание. Но есть одна вещь, которая всё исправит.

– Какая?

– Сделка, – буркнула у меня за спиной девушка.

– Я могу повернуть время вспять, Дайм. Могу вернуть вас с Изабелл во время, где всё было по-другому.

Мне в подобное верилось с трудом. Я очень устал от подвохов и обмана. Хотелось просто упасть и закрыть глаза. Забыть всё, что случилось за сегодняшний вечер, и стать кем-то другим.

– Ты умеешь и такое?

– Я умею многое. Это моя работа.

«Черт побери, да!»

– Так давай, возвращай всё по местам! Что я должен сделать?!

– Не так быстро, мальчишка, – его лицо резко помрачнело, как и комната вокруг нас. – За этот подарок вы должны заплатить. Оба.

– Чем?

– Это сделка, – напомнил Велисар, – И по правилам сделки вы…

– Должны стать как они, – холодно закончила Изабелл фразу Хранителя.

Мужчина кивнул:

– Всё правильно, деточка.

Несмотря на мистическую темноту, Вансалд медленно моргнул и чуть приподнял руку. Стрелки Времени снова стали отсчитывать секунды, но очень неторопливо, как в замедленной съемке.

– Я согласна, – кивнула девушка.

Я не мог не согласиться.

Мужчина ответил кратким кивком головы.

– Тогда вы должны знать, что после смерти вы не переродитесь в новом теле, а останетесь такими же, как сейчас. Более вам будут недоступны земные грехи и шанс почувствовать что-то новое. Если вы согласны с этими условиями, то сделка состоится.

Я был согласен на всё, лишь бы изменить сегодняшний вечер, и не важно как.

Под ногами Вансалда гадко заскрипела половица, а внизу кто-то громко взвел курок.

– Ясно, – у меня ком застрял в горле.

Велисар снял с правой руки одно из огромных колец и передал его мне.

– Сломай, – бесстрастно прошипел он. – Это чистое золото. Мягкий метал. Сломаешь и очнешься в прошлом, а если нет, то умрешь прямо здесь. Сейчас я иду наперекор тому, во что верил всю жизнь.

Я недоверчиво сжал в кулаке кольцо. Так и так у меня не было выбора. Стал осматривать его, изучая огромный черный камень, похожий на маленькое зеркальце. И пока я размышлял над смыслом бытия и сделанным выбором, Изабелл проскользнула мимо меня и кинулась к Велисару в объятья, прижавшись щекой к его груди.

– Моя маленькая глупышка. – Я впервые услышал в его голосе любовь и неслабо удивился. – Ты же всегда знала, что я не позволю тебе исчезнуть за гранью. – Мне стоило больших трудов, чтобы не смотреть, как его огромные руки гладили ее по спине. – Знай, что я здесь только ради тебя. Ты можешь не делать того, что сделала. Я поддержу любой твой выбор. Прости меня.

– В тебе счастье, – ответила она, не открывая глаз.

Я сошелся во мнении, что они вместе очень гармонично смотрелись: древнее чудовище монгольских племен и медиум, обладающий телекинезом и другими мистическими талантами.

Кто-то похлопал меня по плечу. Отец. Я понял это, даже не оглядываясь. Вертел в руках золотое кольцо, прислушиваясь к голосам внутри себя.

– Мне жаль, что так получилось с Виолой, – сказал он без сожаления. – Но я знал о плане Велисара и поэтому ничего не предпринял. Всё будет хорошо. Подумай сам, Винни, если черная полоса в жизни продолжится, то какой прок жить?

Я повернулся к Гилберту Дайму, и он ободряюще приобнял меня. Для Хранителя он был слишком теплым.

– Скажи матери, что я люблю её, – улыбаясь, он стер грязь с моей щеки. – У меня в банке до сих пор есть ячейка. Ключ от неё я спрятал на заднем дворе в клумбе с желтыми цветами. Всегда забывал, как они называются.

– Пульсатиллы, пап, – я не сдержал улыбки и не стал спрашивать, что отец хочет ей передать. От одной мысли, что я ещё увижу мать, хотелось летать.

– Больше не попадай в истории, сын. Я присмотрю за тобой, но не всегда смогу помочь.

– Быстрее, Дайм, если ты согласен на сделку, то сейчас самое время, – бас Велисара заставил меня обернуться и увидеть набирающего скорость Вансалда с клешней, тянувшейся к моему лицу.

Я сделал выбор. Кинул кольцо под ноги и раздавил.

Сначала ничего не происходило, но потом кольцо взорвалось, как граната без чеки.

Белая вспышка закрыла собой Велисара, Изабелл и Вансалда с гиеноподобными подчиненными. Тепло коснулось рук и лица. Оно пробежалось по всему телу и отбросило меня назад. Я ощутил спиной, как разбил окно. Осколки болезненно впились в спину, а перед носом у меня возникла волна горячего пламени. Я летел вниз со второго этажа. Летел и слышал, как вновь завыла полицейская сирена и засвистели пули.

Пламя добралось до рук, сожрало их, по рукавам куртки Камуи доползло до локтей и перекинулось на тело. Оно не было обжигающим, как настоящий огонь, но страх сгореть заживо не покидал меня ни на секунду.

Я отдался мистическому пламени и провалился в небытие.

* * *

6:30 утра. Вторник.

Я подскочил на кровати под гудки будильника, обливаясь холодным потом. Солнце пробивалось ослепительным светом в окно родной и давно забытой комнаты. В недоумении я осматривал знакомые стены, плакаты, жалюзи, книжный шкаф… Заставил себя дотронуться до будильника, и он замолчал.

Волосы, ещё темные, не крашеные, падали мне на глаза. Дрожа всем телом, я осмотрел предплечье на наличие раны, оставленной Вансалдом, – ничего. На коже не было никаких следов.

Я помнил Камуи, «Псов», «Убежище» Барри, Хранителей, Изабелл. Помнил прошедшие события последней недели… Но почему-то всё казалось таким бредом, какого так просто не придумать обычному рассказчику. Сначала я действительно усомнился в правдивости своего небольшого приключения, принимая его за дурной кошмарный сон, но боль в спине опровергла эти надежды.

Всё происходило на самом деле, и как в подтверждение этого в чехле гитары я нашел бумаги Камуи и несколько сотен долларов. Не было только кожаной куртки с ключами от машины и пистолетом. Но всё равно…

Приятный бонус, правда?

Этим утром никакая лжемама не звала меня с кухни, а родная же, живая и улыбчивая, очень удивилась моей заботе и изысканному завтраку на двоих. Я чуть ли не плакал от счастья, когда увидел её, и обнял так, как никогда, обещая уберечь её от всех земных проблем.

В новое для себя утро я не опоздал на работу, как было тогда. Пришел вовремя, и Сноу принял меня в распростертые объятья, хоть в тот вторник мы не считались даже хорошими знакомыми. Он сказал мне, что ему приснился какой-то бредовый сон про наши с ним приключения и то, как он умер. Я улыбался, смеялся над его шутками и помалкивал, не открывая ему правды. Мне не хотелось его расстраивать, и я просто наслаждался его обществом, радуясь, что в будущем он на самом деле станет мне хорошим другом.

Ещё я видел Лидию Бринг. Она, довольная и счастливая, принесла Барри обед, после чего о чем-то с ним беседовала, пока я обслуживал покупателей в кинотеатре. Девушка светилась радостью, и потом оказалась, что она видела тот же самый «сон». Она даже подошла ко мне и деловито поинтересовалась, не знаю ли я Изабелл Мэри Санчес. Сказал что «нет», надеясь, что мы с ней ещё увидимся.

В этот день я не говорил с Анко Мацудой и не спрашивал её про Джилл – себе же дороже. Понял, что тогда зацикливался на мелочах и прошлом. Не видел возможностей, что предлагал мир. Не смотрел вокруг и страдал от выдуманных проблем.

Всё проще, чем кажется сначала.

Когда играл на улице после работы, я второй раз познакомился с Джереми Фоксом. От его подработки отказался, но заявил, что знаю Лорена Ивса со школы и что если они с ним что-нибудь не сделают, то он начнет убивать ради легкой наживы. Африканец прислушался к моим словам и оставил номер телефона, если мне всё-таки захочется с ним поработать или просто пообщаться. Я был не против – друзья это всегда хорошо. Его я был рад видеть живым не меньше, чем остальных. И к тому же мне удалось его самого отговорить от подработки в порту.

Пребывая в хорошем настроении, после концерта на улице я подошел к полицейской машине и вручил некому Генри Вилсону документы, доказывающие причастность банды «Цепных Псов» к торговле наркотиками. Мужчина сначала долго глядел в бумаги, после чего поблагодарил за содействие властям и спросил моё имя. Я назвался «законопослушным гражданином» и, улыбаясь во весь рот, пошел своей дорогой, нервируя господина полицейского.

Я не знал, что стало с Камбеллом и остальными, но надеялся, что всё у них было хорошо. Получив второй шанс, я исправил будущее, а также надеялся, что помог посадить Камуи Мацуду за решетку. Мне понадобилось всё потерять, чтобы осознать цену жизни и каждого прожитого дня. Ведь одна незначительная деталь может всё изменить. Любая мелочь может изменить судьбу, и об этом стоит помнить, когда встаешь перед выбором, будто то выбор картошки фри в закусочной или планирование поездки за рубеж. Я сам управлял своей судьбой, и никакие Хранители мне не были помехой. Я сам. И никто не имел права предсказывать, что будет дальше.

Всё может измениться, и нет ничего невозможного.

В банковской ячейке отца лежал странный амулет на обычной веревке, семейная черно-белая фотография и золотые сережки в красной коробочке. Мне почему-то показалось, что отец хотел подарить сережки матери очень давно, но не успел, отдав душу во служение Хранителям. Я решил завершить его дело, а амулет оставил себе.

В ячейке ещё лежала пожелтевшая записка для меня. В ней отец говорил, что любит нас и объяснил причину ухода из семьи. Неправдоподобно, конечно, получилось, (особенно если знаешь правду), но мать бы поверила в историю про ЦРУ и опыты над людьми…

А также под запиской лежали деньги. Достаточно, чтобы раз и навсегда расплатиться с банковскими долгами. Я очень понадеялся, что отец наблюдал за мной и прочитал мои слова благодарности, оставленные в пустой ячейке на салфетке из бара кинотеатра.

Под вечер, когда солнце только начало катиться к горизонту, я пришел к тому самому продуктовому магазину, где впервые встретил Изабелл. Она была там. Сидела на тех же ступенях, но вместо девушки, что неделю назад лила слезы, я увидел совершенно иную особу в белой футболке и черных джинсах. Вместо черных и размазанных теней на веках – серые. Волосы были аккуратно заплетены в толстую косу, а с губ не исчезала улыбка.

Она не призывала Хранителей и не дарила им бесконечную власть. Я был искренне счастлив, что она не совершила прежних ошибок. Бросился к ней, как только увидел, а она побежала ко мне. Девушка радовалась мне как старому другу, и никто из прохожих не сказал бы, что мы с ней знакомы первый день.

У меня было к ней слишком много вопросов, но вместо предполагавшегося допроса я поцеловал её. Нежно и сладко. Просто мне так захотелось. И она не стала меня отталкивать. Наверное, просто не ожидала такого от меня, позволила быть рядом. Я читал счастье в её глазах, не мог налюбоваться улыбкой.

Но потом… Велисар.

Он таращился на меня с противоположной стороны улицы тем же взглядом, что и прежде, но с явным оттенком ненависти. Его кожа потемнела, как у жителя средиземноморья, обрела румянец. Щетина исчезла с подбородка. Длинные волосы более не вились птичьим гнездом на голове. Вместо черного одеяния – современная футболка и шорты в красно-черную клетку, кроссовки на ногах. На руках шипованные браслеты. Но глаза остались те же, жестокие, безумные и холодные, как две воронки в параллельную реальность.

Встретившись с ним глазами, я понял, что мои проблемы только начинаются.