О’Мерфи

О’МЕРФИ

Вставайте же, господин Буше. В самом деле, вам давно пора вылезать из постели.

БУШЕ (из-за занавески)

Оставьте меня в покое, О’Мерфи, я размышляю.

О’МЕРФИ

О чем вы размышляете?

БУШЕ

Я думаю о смерти.

О’МЕРФИ

Делать вам нечего.

Буше в ночной сорочке.

БУШЕ

Я всегда считал дурным тоном призывать смерть. Но если взглянуть на жизнь как она есть — кислое вино, писанина в газетах, господин Грез, — приятно думать, что все это вдруг исчезнет.

О’МЕРФИ

Это получится само собой.

БУШЕ

Если бы в одно прекрасное утро я проснулся и обнаружил, что помер, мне бы сразу полегчало. Это все, чего я желаю.

О’МЕРФИ

Я вот что думаю, господин Буше: жизнь по сравнению с не-жизнью — все-таки совсем другое дело.

БУШЕ

Вы осознаете, что именно в эти минуты происходит в городе?

О’МЕРФИ

Грез становится живописцем короля.

БУШЕ

Неужто я дожил до моих лет, чтобы в конце жизни выслушивать от вас подобные вещи. Те гении, которых распинают в юности, часто не знают, какую им тем самым оказывают любезность. Эра цивилизации прошла. Начинается эра денежного мешка и бредовых фантазий. Грез становится живописцем короля — к чему тогда жить?

О’МЕРФИ

К тому, что мы пригласили на завтрак господина Фрагонара.

БУШЕ

Вот видите. У меня достаточно сил, чтобы выдержать самый тяжелый удар судьбы. Но гибель нации и прием гостей… Вам не кажется, что это перебор?

О’МЕРФИ (выглядывает в окно)

Он уже пришел.

БУШЕ

Сколько у него лишнего времени. Занимался бы он лучше своими ночными горшками.

О’МЕРФИ

Странно.

БУШЕ

Что странно? Что пришел Фрагонар?

О’МЕРФИ

Он беседует с господином Лемегром.

БУШЕ

Лемегр тоже появился?

О’МЕРФИ

Господин Лемегр сидит на скамье, а Фрагонар что-то ему говорит. Господин Лемегр встает, нет, он снова садится. Теперь Фрагонар его покидает.

БУШЕ

Что он делает?

О’МЕРФИ

Входит в дом. Что вы имели в виду, когда давеча сказали, что как раз он не заслужил таких страданий?

БУШЕ

Он не настолько хорош как живописец. Его причислили к моим подражателям.

О’МЕРФИ

Это его оскорбило. Ему хотелось бы думать, что его травили за его собственные пороки.

БУШЕ

Вероятно, и за них тоже. Что касается одаренности, то у него достаточно таланта, чтобы подвергнуться травле. Но эта претензия маленьких людей на страдания, подобные нашим, остается дерзостью. Да еще эта Дюбарри, боже правый! Вы не находите, что он становится несколько обременительным?

О’МЕРФИ

Я нахожу, что вы не только наивны, но и в немалой степени высокомерны.

БУШЕ

Вам угодно выносить суждение обо мне?

О’МЕРФИ

Да надели бы, что ли, халат, а то щеголяете в ночной сорочке.

БУШЕ

Милостивая государыня, я — живописец короля.

О’МЕРФИ

Милостивый государь, я — возлюбленная короля.

БУШЕ

И то правда.

Фрагонар.

Прошу простить мое вторжение, но у меня есть на то уважительная причина.

О’МЕРФИ

Нет, это Буше слишком поздно встал. Он размышлял.

ФРАГОНАР

О чем?

О’МЕРФИ

О смысле жизни.

ФРАГОНАР

Предоставьте это англичанам. Галлу не к лицу поза Гамлета.

БУШЕ

Что это? Шутка? Игра слов?

ФРАГОНАР

Господин Буше, я берусь объяснить вам вышеупомянутый смысл жизни.

БУШЕ

Вы что себе позволяете, Фрагонар? С чего это вы столь ненатурально развеселились, именно сегодня, когда наступает конец света?

ФРАГОНАР

Видите ли, конец света не состоялся.

БУШЕ

Не хотите ли вы тем самым сказать, что Луи все-таки не пошел к Грезу?

ФРАГОНАР

В том-то и дело, что он там был.

БУШЕ

И что?

ФРАГОНАР

Послушайте, господин Буше. Я приношу вам новость, и это радостная весть. И я требую награды, положенной вестнику.

БУШЕ

Какая новость?

ФРАГОНАР

Директор Академии художеств — Давид.

БУШЕ

Вы сказали Давид, но имели в виду Греза.

ФРАГОНАР

Я сказал Давид, имея в виду Давида.

БУШЕ

Какой требуете награды?

ФРАГОНАР

Чтобы вы разрешили мне рассказать с самого начала о том, что произошло сегодня утром, включая предысторию. Ибо воистину не стоит рассказывать конец истории без самой истории. Расслабьтесь, госпожа О’Мюрф. Располагайтесь поудобнее, господин Буше. И прошу не перебивать меня вопросами.

БУШЕ

Вы даете понять, что мы не зря смеялись над статьей Греза?

ФРАГОНАР

Вы перебили меня вопросом. Либо вы продолжаете, тогда я умолкаю, либо я продолжаю. Я ведь не требую от вас гробового молчания, позволяю вам изредка ахать и охать.

БУШЕ

Мальчишка ставит мне условия.

ФРАГОНАР

Смеялись мы зря. Статья, которая так нас позабавила, была объявлением самой великой войны против искусства с момента его существования.

БУШЕ

Какая война?

ФРАГОНАР

Беспрецедентная. Сначала я расскажу, с чего все началось. Явление первое: Грез приходит к госпоже Грез.

О’МЕРФИ

С которой расстался много лет назад.

ФРАГОНАР

Верно. «Что вам угодно, сударь? — вопрошает госпожа Грез. — Что означает ваш визит?» — «Милостивая государыня, — говорит Грез. — Вы знакомы с господином д’Азенкуром?» — «Я? Вряд ли», — говорит госпожа Грез.

О’МЕРФИ

Д’Азенкур — один из ее старых клиентов.

БУШЕ

Это тот придворный, что коллекционирует живопись? Терпеть его не могу.

ФРАГОНАР

За то, что он покупает Греза?

БУШЕ

За то, что он покупает Греза и Буше. Человека, способного развесить рядом мои вещи и картинки Греза, я ставлю ниже, чем того, кто, желая согреться, развел бы костер из всех буше на свете.

ФРАГОНАР

«До меня дошли слухи, — говорит Грез, — что вы время от времени принимаете господина д’Азенкура», — «Клевета», — говорит госпожа Грез. — «Я хотел бы попросить вас помочь мне получить аудиенцию у королевского интенданта, — говорит Грез. — Если вам это удастся, я письменно откажусь от 3600 ливров, якобы потерянных вами на покупке корабля, коего и до кораблекрушения никто в глаза не видел». — «Как-то неудобно, — говорит госпожа Грез. — Ваша собственная супруга должна обращаться к совершенно незнакомому мужчине. Ну, раз уж вы настаиваете, я, так и быть, попытаюсь».

О’МЕРФИ

И он провернул это дело через свою смертельную врагиню.

ФРАГОНАР

Д’Азенкур рекомендует Греза интенданту, Грез отправляется в Версаль. «Я покорнейше прошу, — говорит Грез, — чтобы король соблаговолил первым бросить взгляд на картину, превосходящую все мои прежние творения».

О’МЕРФИ

Забавная идея. Король Франции открывает вернисаж.

ФРАГОНАР

И тем самым делает картину неуязвимой.

О’МЕРФИ

В общем-то все, как с нашей «Одалиской».

ФРАГОНАР

Я тоже это заметил. Даже идея наша, он просто ее скопировал.

БУШЕ

Скопировал? Он — меня? Меня не так-то просто растиражировать. Людовик XVI благоволит взглянуть на Греза. А я благоволил позволить королю взглянуть на Буше. В этом есть небольшая разница, Фрагонар, и вы могли бы обратить на нее внимание. Надо быть Буше, чтобы воровать у Буше.

ФРАГОНАР

Как обычно, разрабатывается протокол, Грез пробивает свое первое главное требование: король возьмет с собой жену.

О’МЕРФИ

Антуанетту? Какое убожество!

БУШЕ

Все говорят, Людовик XV никуда не годился. Не знаю, может, просто наступает конец света. Во всяком случае, он еще умел ценить живопись и мог поднимать хвост, если хотел. Кто бы поверил, что снова разведутся христиане? Сравните любую шлюху покойного короля с законной супругой теперешнего — какая деградация! Повторяю: сходство между событиями только кажущееся, ничто не повторяется. На этот раз король приводит лишь жену.

О’МЕРФИ

А что ему остается? У него же никогда не было любовницы.

ФРАГОНАР

Она ему без надобности.

О’МЕРФИ

Он мог бы соблюсти приличия и сделать вид, что надобность есть. Он хочет быть первым мужчиной Франции — или нет?

БУШЕ

Оставим эту тему. Монарх приводит жену, а не возлюбленную. Невелика честь.

ФРАГОНАР

В наши обывательские времена эта честь делает Греза законодателем европейского вкуса.

БУШЕ

А что Давид?

ФРАГОНАР

Прошу не перебивать оратора.

БУШЕ

Хорошо. Рассказывайте по порядку.

ФРАГОНАР

А что Давид? Давид (это другой пункт протокола) будет присутствовать на вернисаже.

БУШЕ

Подлый пункт.

ФРАГОНАР

Еще какой подлый. Давиду не сообщат, зачем именно он приглашен. Ему просто прикажут явиться утром на королевский выезд, никто не скажет ему, куда отправится король. А чтобы преподнести Давиду сюрприз, все будут хранить строжайшее молчание. Даже госпожу Грез не посвятят в интригу.

О’МЕРФИ

Да, но это было необходимо. Барбути — болтушка, каких свет не видал. Один знакомый выпил у нее как-то раз чашку шоколада, а на следующий день весь город был осведомлен о его мужских достоинствах — с точностью до сантиметра.

ФРАГОНАР

Вы правы. Им было важно сохранить все в тайне.

БУШЕ

А как же вы обо всем узнали?

ФРАГОНАР

Узнал.

БУШЕ

Откуда?

ФРАГОНАР

От господина Греза.

БУШЕ

Фрагонар, почему вы дерзите?

ФРАГОНАР

Не непосредственно от господина Греза, а окольным путем, уверяю вас. Итак, я продолжу. Грез скажет жене, что проведет день на заседании редакции. Обговорив вышеназванные моменты, Грез с интендантом приходят к соглашению.

БУШЕ

И в чем суть?

ФРАГОНАР

Король посетит живописца во время работы.

БУШЕ

Никакого торжественного приема? Никакого праздника?

ФРАГОНАР

Король мимоходом заглянет в мастерскую.

БУШЕ

Отвратительное лицемерие.

ФРАГОНАР

Нынче так принято. Только самый узкий круг, не больше сорока-пятидесяти человек.

БУШЕ

У меня на приеме был весь Париж.

ФРАГОНАР

Но у Греза на приме была вся пресса.

БУШЕ

И как прошел визит?

О’МЕРФИ

Не перебивайте.

ФРАГОНАР

Как прошел? Двор выезжает из Лувра и следует мимо дома Греза как раз в тот момент, когда художник открывает мастерскую. Королева приказывает остановиться. Она благоволит сказать Грезу несколько слов, в ходе беседы ее посещает внезапная мысль попросить его показать ей полотно, которое уже произвело такую сенсацию.

БУШЕ

Какую еще сенсацию?

ФРАГОНАР

О нем писал «Парижский листок».

БУШЕ

И это нынче называют сенсацией?

ФРАГОНАР

Король любезно исполняет каприз королевы. Все выходят из экипажей и следуют за мастером.

БУШЕ

Давид тоже?

ФРАГОНАР

Давид скорчил неописуемую мину и поплелся за всеми. Случайность как результат точнейшего расчета.

БУШЕ

Какая трусость. Правительство навязывает стране новый курс и не имеет смелости его провозгласить. Никакой возвышенности, никакого величия, никакой гордости. Государственный переворот выдается за случайность, разве не убожество?

ФРАГОНАР

Да, все должно казаться естественным. Теперь подражают жизни, оттого и жизнь такая.

БУШЕ

Вот что я тебе скажу, малыш. Природа — это то, что мы рисуем. Моя живопись предписывала Франции образ жизни. Обои, мебель, расстановка скульптур на парадной лестнице, это всегда было — Буше. Когда французская девушка поворачивала голову, глядя через плечо, она следовала указанию моей кисти. То, что возникало у меня в голове, и было жизнью. Жизнь старалась подражать мне.

ФРАГОНАР

Соблаговолите позволить королю и свите войти в мастерскую господина Греза.

БУШЕ

Прошу покорно.

ФРАГОНАР

Грез, не сказав никому ни слова, намеренно привел мастерскую в состояние пристойного беспорядка, придав ей этакий полумещанский-полубогемный вид.

БУШЕ

Не сказав никому ни слова?

ФРАГОНАР

Я же говорил. Все держалось в строжайшей тайне.

БУШЕ

Откуда, черт возьми, это стало известно вам?

ФРАГОНАР

От господина Греза.

БУШЕ

От господина Греза?

ФРАГОНАР

Косвенным путем.

БУШЕ

Но вы же больше не живете в Лувре?

ФРАГОНАР

Нет, я давно уже потерял свою квартиру вместе с государственной мастерской.

О’МЕРФИ

Вы разве забыли, Буше? Это случилось после того, как Грез, сразу после коронации, опубликовал хвалебную статью о папаше Фраго. Дескать, Фрагонар — обожаемый, всегда готовый к услугам, друг мадам Дюбарри.

БУШЕ

Я, кажется, уже имел случай заметить, что в этом человеке есть что-то, вызывающее ненависть?

О’МЕРФИ

Имели.

БУШЕ

Иногда я воображаю, что он умрет самой жалкой смертью. Но ни один способ не кажется мне достаточно подходящим.

ФРАГОНАР

Я живу теперь у одной женщины, которая моет и убирает лестницы в галереях Лувра. Она когда-то была моей натурщицей и осталась мне благодарной.

О’МЕРФИ

Вы ей тоже?

ФРАГОНАР

Она уступила комнату мне, моей жене и моей маленькой золовке. Если бы Грез меня не выгнал, я бы не жил у уборщицы, которая подметает его ателье. Вот почему я и говорю, что узнал это от самого Греза.

БУШЕ

Косвенным путем.

ФРАГОНАР

Косвенным путем. А то, что я расскажу теперь, не нуждается в ссылке на источник, это знает каждый мальчишка в Париже. Грез просит извинения за беспорядок, Антуанетта просит извинения за нечаянное вторжение, свита благоговейно выстраивается вокруг мольберта. Картина с продуманной небрежностью задрапирована куском рогожи.

БУШЕ

Рогожи!

ФРАГОНАР

Рогожи.

БУШЕ

Вы помните драпировку, которую вам было позволено снять с «Одалиски»?

ФРАГОНАР

Парча, и очень дорогая.

О’МЕРФИ

Вон она висит: служит тридцать пять лет и еще годится в дело. Немного истончилась, но это если посмотреть на свет, а мы тут не страдаем от избытка света.

БУШЕ

Парча для «Одалиски», рогожа для «Инвалида». Каждое время в своем жанре.

ФРАГОНАР

Но значение драпировки то же самое. Тот, кто снимет ее с картины в присутствии короля, станет законодателем моды в искусстве.

БУШЕ

Да, культурное соглашение.

ФРАГОНАР

Грез отвешивает самодовольно подхалимский поклон и снимает драпировку. За мольбертом предстает…

БУШЕ

Вы зотели сказать, на мольберте.

ФРАГОНАР

За мольбертом предстает госпожа Грез и с нею господин д’Азенкур, полностью углубленные друг в друга. Она в блестящем туалете, на лице грим, достойный попугая, но везде, где не накрашено, виден возраст, а посмотреть есть на что: ее жирные толстые ляжки с многочисленными синеватыми вздутиями сцеплены на худой заднице д’Азенкура, коего панталоны из шелковой тафты спущены на пол… Что же вы молчите? Хотите лишить меня удовольствия от преподнесенного вам сюрприза?

БУШЕ

А что же иное может происходить за рогожей?

ФРАГОНАР

А Грез, не сводя глаз с королевской пары, указывает рукой назад и провозглашает: «По зрелом размышлении я решил дать этому шедевру такое название: «Любящая супруга облегчает беспомощному мужу тяжкое бремя повседневности».

БУШЕ

Недурная шутка. А что публика?

ФРАГОНАР

Публика, можно сказать, оценила ее по достоинству.

БУШЕ

А Грез?

ФРАГОНАР

Грез, ожидавший другого резонанса, решает положить конец замешательству. Он смело обращается прямо к Антуанетте, чей ангельский образ при создании этой группы неотступно стоял у него перед глазами как образец для подражания всех добродетельных жен.

БУШЕ

И что дальше?

ФРАГОНАР

Наша Барбути говорит: «Как же так, сударь? Я полагала, вы занимаетесь вашей общественной деятельностью? Господин д’Азенкур подтягивает панталоны и говорит: Вечные неприятности с этим искусством, впредь займусь охотой». Луи говорит: «Господин Давид, я благодарю Бога, что в моем государстве есть хотя бы один чистый живописец»

О’МЕРФИ

А грез, конечно, не говорит ничего.

ФРАГОНАР

Грез не говорит ничего. В настоящий момент Грез уже лишен всех своих должностей и окружен всеобщим безжалостным презрением.

БУШЕ

А его друзья?

ФРАГОНАР

Расплевались с ним, все без исключения. Особенно журналисты.

БУШЕ

Я, конечно, желаю ему самого наихудшего. Но нет ли во всем этом некоторого перебора?? Не слишком ли жестоко он наказан всего лишь за то, что его жена — потаскушка?

ФРАГОНАР

Не за это. А за то, что посвятил потаскушку королеве. Не стоило этого делать.

БУШЕ

Согласен. Не стоило.

ФРАГОНАР

Позвольте мне еще одно замечание, господин Буше. В связи с вашими размышлениями о смысле жизни. Смысл жизни в том, чтобы не умереть от досады и продержаться, пока не увидишь гибель своих врагов.

БУШЕ

Верно. Я ждал разоблачения этого мошенника, и это привязывало меня к жизни.

О’МЕРФИ

А теперь собираетесь благополучно помереть?

БУШЕ

Нет. С чего бы?

О’МЕРФИ (высовываясь из окна)

В таком случае вам обязательно нужно перекусить.

БУШЕ

Лемегр? (Высовывается из окна.)

ФРАГОНАР (чуть ли не выпадая из окна)

Он не завтракает!

О’МЕРФИ

Он как раз завершил свой обход принца Конде.

Все трое дрыгают ногами от радости.

БУШЕ (вернувшись в комнату)

Только не вывалитесь из окна, госпожа О’Мерфи. Я подумал, недурно бы еще раз отведать артишоков. Может быть, перед кроликом. Но тогда вам нужно раздобыть каплю уксуса. Почему вы не надеваете ваш туалет? Да поспешите же!

О’МЕРФИ

Пойду в чем есть.

БУШЕ

Как? В домашнем платье?

О’МЕРФИ

Хватит с него и парика. Что он себе воображает, этот тип? Заставляет женщину ждать целых пять дней, это ему так не пройдет. (Уходит. Возвращается. Фрагонару.) О чем вы давеча с ним говорили?

ФРАГОНАР

Ни о чем. Я сказал: «Мы, толстяки, должны держаться вместе». Только и всего.

О’МЕРФИ (целует его)

Какой же вы мерзкий негодяй! А пока накройте на стол. Я вернусь через шесть минут, не позже.

БУШЕ

Но захватите с собой корзину. (Фрагонару.) Вон ту.

Фрагонар снимает с гвоздя корзину, вручает ее О’Мерфи. О’Мерфи уходит.

(Фрагонару) Можете поставить три тарелки, выньте их из шкафчика. Вероятно, вам придется их протереть, на них вечно полно пыли.

ФРАГОНАР

Здесь только две тарелки, господин Буше.

БУШЕ

Две?

ФРАГОНАР

Две.

БУШЕ

Этого достаточно. Я сегодня не буду ничего есть. Лучше пообедайте вы с госпожой ’Мерфи. А мне полезно вздремнуть.

ФРАГОНАР

Вы боитесь, что на троих не хватит еды?

БУШЕ

Еды хватит, а тарелок нет. Видите ли, это ценнейший фарфор из Венсенна. У нас раньше было три таких. Я запамятовал, что мы однажды решили распрощаться с третьей. Ведь мы уже довольно давно не принимаем гостей.

ФРАГОНАР

Я могу поесть и с салфетки, ничего страшного. Есть где-нибудь у вас тряпка, чтобы смахнуть пыль? (Смахивает пыль.) Господин Буше, ведь вы не питаете ненависти к господину Давиду?

БУШЕ

Я — к Давиду? Разумеется, я испытываю сильную антипатию к Давиду. Этот человек ходит на все заседания парламента.

ФРАГОНАР

Но и вы являлись на все королевские приемы.

БУШЕ

Но то была честь. Я имел дозволение, а он обязан.

ФРАГОНАР

А господин Давид, у него к вам ведь тоже нет ненависти?

БУШЕ

В свое время я рекомендовал его Жозефу Мари Вьену, его учителю, молодой человек многим мне обязан. И тем не менее, я не думаю, что он меня ненавидит. Однажды он сказал об одной моей кулисе из серого шелка: «Это умеет только Буше». Давид умеет достаточно, чтобы позволить себе такое замечание.

ФРАГОНАР

Теперь, когда вся власть у господина Давида, вы могли бы снова вернуться к живописи.

БУШЕ

К живописи, господин Фрагонар? Оставьте эту мысль. Для живописи я слишком стар.

ФРАГОНАР

У вас дрожат руки?

БУШЕ

Разумеется. Но не тогда, когда я держу кисть. Я вам вот что скажу: я перестал верить в искусство.

ФРАГОНАР

Не говорите таких вещей, господин Буше. Я чуть было не уронил тарелку.

БУШЕ

Я знаю, что говорю. Руки еще хотят, а голова больше не хочет. Я больше не постигаю, что седалище маленькой шлюхи связано с процветанием королевства. Я это помню, но я этого больше не вижу.

ФРАГОНАР (указывая на «Одалиску»)

Здесь, на этом полотне, вы это видите.

БУШЕ (рассматривая картину)

Конечно, сейчас я пишу намного лучше, ведь тогда мне было всего пятьдесят. Но тогда я это видел.

ФРАГОНАР

Это зависит от королевства — или от вас?

БУШЕ

Понятия не имею. Но совершенно уверен, что дело не в ягодицах.

О’Мерфи с париком в корзине и плоским пакетом.

БУШЕ

Что-то вы долго.

О’МЕРФИ

Мне нужно было зайти в лавку.

БУШЕ (тщетно обследуя корзину)

Где еда? Что это за пакет?

О’МЕРФИ

Вы только послушайте, что я слышала. Грез остался без крова и без единого су.

БУШЕ

Глупости. Этот человек — миллионер.

ФРАГОНАР

У него самая прекрасная квартира в Лувре, Рю-дез-Орти, номер 16.

О’МЕРФИ

Из квартиры номер 16 его вышвырнули за оскорбление королевы, а госпожа Грез от него ушла.

ФРАГОНАР

К господину д’Азенкуру?

О’МЕРФИ

К какому-то парикмахеру.

БУШЕ

Это должно его только радовать.

О’МЕРФИ

Нет, она же прихватила с собой его деньги, ведь она ими распоряжалась.

БУШЕ

Это вряд ли его обрадовало.

О’МЕРФИ

Да, а когда он явился в свою квартиру, там было пусто, хоть шаром покати. Жена и парикмахер обобрали его дочиста, унесли даже огарки из прихожей. Уверяю вас, он остался на улице без гроша в кармане.

БУШЕ

Приятно слышать. Откуда вы почерпнули эти сведения?

О’МЕРФИ

Я забегала к папаше Огюсту.

БУШЕ

Она была у старьевщика! Фрагонар, согласитесь, она спятила. В пакете картина, которую она купила на наши деньги.

О’МЕРФИ

Я не могла устоять. Она прелестна.

БУШЕ

Излишняя и ничем не оправданная трата. Кроме того, это весьма невежливо по отношению к Фрагонару. Мы пригласили его на обед, а угощаем очередным буше.

О’МЕРФИ

Да нет же, это фрагонар.

БУШЕ

Фрагонар?

ФРАГОНАР

Фрагонар?

О’МЕРФИ

Не угодно ли вам развернуть пакет, папа Фраго? Ведь это для вас.

ФРАГОНАР

Я могу это развернуть? (Разворачивает пакет.)

О’МЕРФИ

Конечно, это всего лишь гуашь. На масло мне бы в жизни не хватило, одна рама чего стоит. Но ведь у вас из ваших вещей весго один горшок.

ФРАГОНАР

«Блоха в ночной сорочке».

О’МЕРФИ

Ну как? Нравится? Угодила я вам?

ФРАГОНАР

Это, правда, мне?

О’МЕРФИ

Ну да.

ФРАГОНАР

Не могу поверить. У меня подлинный фрагонар.

БУШЕ

Ты бывал иногда очень хорош, малыш. Такой грудки не найдешь больше ни у кого.

ФРАГОНАР

Я так и не понял, чего люди требуют от художника. То ли девушки не хотят больше иметь бюстов, то ли живописцам нельзя больше рисовать бюсты, не знаю. Знаю только, что чем ближе свобода, тем больше запретов.

БУШЕ

Вот это я и пытался вам втолковать. Бывают времена, когда искусство обязано расстаться со своей публикой. Госпожа О’Мерфи, окажите любезность еще раз надеть волосы и спуститься к господину Лемегру.

О’МЕРФИ

Как вам будет угодно, господин Буше. Но зачем?

БУШЕ

Скажите ему, что у меня нашелся бы жилец для квартиры над кухней, небезызвестный господин Грез.

О’МЕРФИ

Это поручение не составит мне труда, господин Буше.

ФРАГОНАР

Постойте, госпожа О’Мюрф.

О’МЕРФИ

О’Мерфи.

ФРАГОНАР

Я что хотел сказать… Каждый раз, глядя на эту картину, я буду думать о вас, до самого смертного часа. Но больше всего меня трогает то, что этот подарок вы заработали трудами своих рук, госпожа О’Мюрф.

БУШЕ

Может кто-нибудь помочь мне убрать со стола?