В воскресенье мне не дал выспаться «до упора» сосед Пахомов.

— Гоша, помоги! — с порога заныл он, умильно заглядывая я лицо. — Ты смекалистый! У меня машина не работает…

Прихватив инструмент, я пошел к Пахомову.

Признаюсь, я полагал, что ему какой-нибудь бытовой прибор отремонтировать требуется. А он мне принялся тыкать в этакое механическое чудище. Я таких сроду не видел, и как подступиться к нему не знаю. Этакая помесь паровоза с пишущей машиной.

— Ты зачем меня привел сюда, Пахомыч, — возмущаюсь, — и что это за безобразие?

— Это «реализатор идей» называется. Я его на выходные дни из лаборатории позаимствовал. Все равно простаивает. А тут кое-какие надобности требуется погасить. А он тунеядец, саботирует мои запросы…

— Да как ты сумел приволочь такую громадину?

— Как, как… Известно, по частям. Тут и собрал.

Осмотрел я все-таки машину, любопытство взяло. Машина непростая, конечно, но поясняющих надписей достаточно. Говорю Пахомову, разъясняя идею:.

— Пахомыч! Ты знаешь, небось о том, что есть закон сохранения энергии: «из ничего-ничего не возникает», или что-то похожее. Еще в школе проходили, так что для того, чтобы там, в синтезаторе у тебя что-то возникло, требуется загрузить необходимое количество материала вот сюда, в утилизатор. Усек?

Пахомов растерянно почесал небритую по случаю воскресенья щеку.

— Туманно объясняешь, Гоша. Ты конкретно говори, что я туда засовывать должен. Без фразеологии.

— Ладно, проведем для наглядности эксперимент.

Сходил я к себе домой, извлек из чулана отслуживший свой век транзисторный приемник, вышедший из употребления утюг да килограмма два всяких железяк, что за лето натаскал в дом сын Мишка. Все это я свалил в утилизатор и набрал на клавишах командника: «Машина времени».

Агрегат злобно заурчал перемалывая мой дар, затем в его недрах стали перемещаться какие-то массы. Вскоре механизм, как мне показалось, изрядно нагрелся. Пришлось даже отойти от него. Тревожно запахло горелой изоляцией. Наконец, зажегся зеленый огонек, и я поспешил открыть правый контейнер. Там тикали здоровенные часищи, непонятной конструкции.

— Вот, ясно? — обрадовался я. Но взглянув на морщины, взбороздившие наморщенный лоб Пахомова, добавил. — Пожалуй еще один эксперимент для наглядности не помешает. Так сказать для закрепления пройденного.

— Я поспешно перенес часы в утилизатор и избрал на пульте новую команду: «аппарат для чтения мыслей». В машине снова начались таинственные движения. И даже недовольное урчание. Наконец, загорелся сигнал готовности. В синтезаторе лежали… очки.

— Гляди, Пахомыч, еще один физический закон в действии — «количество переходит в качество», из большущих часов — маленькие очочки. И я нацепил очки на нос. Едва дужки их зашли за мои уши, как я услышал знакомый пахомовский шепоток, хотя тот вроде рта не раскрывал:

— Ишь, пристроился на дармовщину. Не оторвешь от аппарата! Скупердяй! Копеечные нужды свои демонстрирует: то часики ему подавай, то очки… Лишь бы бесплатно… Скорее бы он убирался к себе, я уже все понял…

В растерянности я взглянул на агрегат и… услышал визгливое и скрипучее:

— Ну и паразиты! Один жаждет из ничего всякий дефицит получить, от черной икры до дубленки, а второй начитался фантастики, сжечь меня надумал! Отдай очки, паршивец! Они еще никем не изобретены!

Я поспешно швырнул очки в утилизатор.

В конце месяца — снова стук в дверь. Опять пришел Пахомов.

— Что надо? — спрашиваю.

— Гоша! В прошлый раз ты хорошо толковал мне про законы сохранения энергии. А я не сразу врубился. В общем с энергией… Мы же вместе… Ты еще себе кое-что заказывал… А сегодня счет пришел за энергию… шесть тысяч рублей. Давай, по справедливости, пополам платить…