— Шеф, к вам тут какой-то тип пожаловал. Необычный. Может, опять за плазмой? Так у нас вроде чисто по этой части…

Вслед за Петровичем в кабинет Ивонючкина проникло действительно удивительное существо. Махонькое, с глазами навыкате, с покатым обезьяним лбом и выдающимся носом лилового оттенка. Облачено оно было в бесформенный балахончик. «Не надо беспокоиться!» — запульсировала в голове Ивонючкича чужая настойчивая мысль.

«Опять телепат! — ужаснулся Ивонючкин. — А с ним каши не сваришь!» — Причин для беспокойства нет. Я только турист. Жажду ознакомиться с бытом, обычаями и прочими достоинствами вашего заповедного мира, закрытого по недоразумению для туристов. По совету своих друзей, бывших ваших деловых партнеров, обращаюсь к вам за содействием, господин И-Во-Ню-Чки! Организуйте мне несколько познавательных экскурсий по твердым галактическим ценам, оформив меня под туземца.

В цене сошлись быстро.

— Меня зовут Феф-Раль-Икр! — представился пришелец.

— А, Февралик… винтиков-шурупчиков не хватает… — усмехнулся Ивонючкин. — Итак, завтра первая экскурсия, на рынок. Для ознакомления с материальной культурой и бытом.

Утром Февралика облачили в рубашку Ивонючкина и брюки Сидорука, благо оба не отличались большим ростом. Вручили зонтик Петровича. Чтобы насытить Февралика впечатлениями, поехали электричкой.

Едва устроились в вагоне, как блондинчик, скучавший на скамье напротив, заинтересовался Февраликом и крикнул кому-то:

— Гей, славяне! А с нами французик увязался!

— Пасть прикрой! — прохрипел Петрович. — А то покинешь электричку, не дожидаясь станции!

Блондинчик оценил развитую мускулатуру Петровича, увял, а вскоре куда-то пропал.

— Как он догадался, что я чужестранец? — допытывался Февралик. — Он что, полицейский? Служба безопасности?

— Совсем наоборот, — раздраженно ответил Ивонючкин. — Опасности…

— Ксенофоб? Тогда понятно, почему к вам не допускают туристов из Галактики! Тем интереснее может оказаться моя поездка… Дикий, первобытный мир! Чудесно!

В переполненном автобусе, которым они добирались до рынка, Февралика изрядно помяли. Он вылез совсем больным, с побелевшим кончиком носа.

— Ах, как дурно пахнут мысли ваших аборигенов! Я прямо-таки задохнулся в этом замкнутом ментальном пространстве…

А в торговых рядах Феф-Раль-Икр впал в панику.

— Как это так! Почему они все думают одно, говорят другое, а делают третье?

— Не трепыхайся! — озлился Ивонючкин. — Ты турист, вот и созерцай. Где еще такое увидишь!

— А в Театр мы пойдем? — не унимался космотурист. — А на карнавал? А на корриду? И в Музей?

— Разве в Цирк тебя Петрович сводит. Или в Музей. За дополнительную плату…

В Музее Февралик не пропустил ни одного экспоната. И вдруг около витрины с последними археологическими находками замер, словно гончая, почуявшая дичь. Неуловимо быстрым движением вскрыл витрину и ухватил какой-то предмет.

— Клади назад! — загудел Петрович, краем глаза увидевший вскочившую со своего стульчика хранительницу. Но Февралик уже мчался к выходу.

До дачи добрались в сумерках. Ивонючкин долго убеждал Февралика возвратить похищенный предмет.

— Я ничего не похищал! — ерепенился гость. — Я намерен вернуть похищенное. Это бортжурнал нашей экспедиции, пропавшей несколько тысяч лет назад.

Утром, развернув свежую газету, Ивонючкин продемонстрировал Февралику заметку в рубрике «Криминальная хроника» о краже в музее.

— Тут и приметы указаны! — сообщил он злорадно. — Тебя быстро сцапают, Февралик. Приметный ты…

— Не сцапают! — презрительно скривил губы Февралик. Достал откуда-то маленький карандашик и вымарал газетную заметку.

— В любом случае мы не можем позволить тебе вот так, задарма, расхищать сокровища нашей планеты! — заявил Ивонючкин и кивнул Петровичу, чтобы прикрыл дверь. Мысленно прикинул, сколько можно сорвать с Февралика за кристалл.

— Но у меня нет таких денег! — завопил Февралик, фиолетовой молнией метнувшийся к двери.

— Держи!

Ивонючкин кинулся следом. Но во дворе уже не было замаскированной под сарайчик капсулы Февралика.

— Вот гад. Космический. Одежду украл. Кристалл стырил. А еще пенял нам на вранье… Ясно, почему к нам туристов космических не пускают. Растащат все на сувениры. Голышом оставят…

В кабинете Ивонючкин поднял опрокинутый стул, подержал забытый Февраликом карандаш. И тут взгляд его упал на газетный лист.

Заметка о краже в музее исчезла. На ее месте красовался неумело нарисованный кукиш.