Конечно же, все устроилось. Не сразу, со временем, но устроилось. Благодатный сразу же отбыл в Светлое Королевство, прихватив с собой Вельму и Мартина. Подозреваю, что последний был не слишком нужен Францу, но не бросать же его в Сумраке?

Анри, как я и ожидала, остался со мной. Мы немного поспорили о дате свадьбы: до или после коронации, а потом решили совместить два торжественных события. Признаюсь, почти весь день у меня в глазах стояли слезы. Не только от счастья, но и от того приема, который оказали мне жители столицы Сумеречного Королевства. Вся дорога к храму была прямо-таки завалена цветочными лепестками, так что наш экипаж даже передвигался с трудом, а приветственные возгласы пугали лошадей. Алваро не солгал — мои подданные прониклись ко мне самой горячей любовью. Темное Пламя теплело все быстрее, и уже недолго осталось до того благословенного времени, когда оно вновь станет обжигающе-горячим.

Моему супругу тоже удалось завоевать расположение нашего народа. Без особого удивления я узнала спустя несколько лет, что он получил прозвание Анри Мудрый. Под этим имением и вошел в историю королевства.

Францу же пришлось гораздо хуже. Для начала требовалось как-то объяснить придворным и простому люду отсутствие Карла. Впрочем, с этой задачей Благодатный справился блестяще. Немало помогло и то, что сам Карл объявил, отправляясь к Слиянию, будто желает поохотиться в одном из заповедных лесов, куда обычным людям и доступа-то не было. Тут же нашлись свидетели, якобы видевшие гибель короля от клыков разъяренного вепря. В показаниях они не путались, во лжи и в темных делишках прежде замечены не были, так что дознавателям пришлось им поверить. Обнаружилось и тело. Изуродованное, конечно, так что хоронили лже-Карла в закрытом гробу, хоть и с королевскими почестями. После похорон страна погрузилась в траур, а Франц дал публичное торжественное обещание как можно скорее обнаружить преемника Карла. И обнаружил, разумеется. Пусть и не так скоро, как некоторые ожидали.

Через полтора года Франц предъявил Совету младенца. Благодатный утверждал, что ребенок — сын Карла от тайного брака. Простая проверка Искрой показала, что в крошечном мальчике течет кровь королевского рода. Несчастный малыш, по словам Франца, родился через восемь месяцев после смерти отца, а мать его умерла от родовой горячки. Надо заметить, что скептиков среди членов Совета почти не оказалось. Карл так ловко изображал в свое время глуповатого романтичного молодого человека, что ему поверили все — ну или почти все. А для наивного романтика сочетаться с возлюбленной тайным браком казалось делом вполне естественным. Придворные вздыхали, посмеивались, называли покойного "дуралеем" и признавали, что подобный брак вызвал бы немало осложнений — но только если бы Карл остался жив. А в сложившейся ситуации оставалось лишь порадоваться тому, что есть законный наследник, признанный Искрой. Вскоре все Светлое Королевство рыдало от умиления над обнародованной историей о королевской любви. О тайном романе Карла и незнакомки слагали поэмы и баллады, до хрипоты спорили за кружечкой пива в трактире, а чувствительные девицы на выданье в каждом незнакомце видели переодетого принца. Следствием всеобщего помешательства стало немалое количество неравных браков, когда наследницы крупных состояний выходили замуж за безродных проходимцев. Что творилось в головах у глупышек — не имею ни малейшего представления, ведь новоявленный король к тому времени только учился ползать.

Разумеется, никакой жены у Карла не было, как не было и сына. Кристоф — такое имя получил будущий король — в действительности родился не через восемь, а почти через десять месяцев после смерти своего якобы отца. Но кровь малыша действительно оказалась сильной. Впрочем, в этом я ни на миг не усомнилась: все-таки ребенок Вельмы и Франца просто не мог быть заурядным. Сама Вельма от короны отказалась.

— Ну подумай сама, какая из меня королева, — говорила она мне спустя годы. — Смешно ведь, честное слово. И потом, я слишком люблю свободу. Долг свой я выполнила, подарив Светлому Королевству достойного наследника. А пока Кристоф подрастает, пусть правит регент.

Никого не удивило, что регентом при маленьком короле стал Франц. Вельма на правах придворной дамы находилась рядом с сыном. К моему искреннему удивлению, она все-таки вышла замуж за Мартина.

— Ты сделала это ради Кристофа? — спросила я у нее при встрече.

Колдунья только фыркнула.

— Вот еще! При сыне я могла быть кем угодно, от кормилицы до лекарки. А Мартин действительно тот человек, рядом с которым я хочу провести остаток жизни. Моя вечная молодость покинула меня, как и любую ведьму после рождения ребенка. Теперь я буду стареть, как и любая человеческая женщина. А рядом с Мартином старость не страшна. Он спокойный, надежный, уютный. Я привязалась к нему, Северина. Пожалуй, могу сказать, что люблю его.

— А как же Франц? — в недоумении поинтересовалась я.

Глаза Вельмы затуманились.

— Франц… Он весьма хорош, особенно в определенном смысле — понимаешь, да? Но он не тот человек, на которого может опереться слабая женщина. Для него интересы королевства будут превыше всего. Всегда, Северина. При любых обстоятельствах. Но мы видимся, иногда.

— А Мартин знает? — вырвался у меня вопрос.

Вельма пожала плечами.

— Не думаю. Мы очень осторожны. Все-таки сплетни не нужны ни мне, ни ему. А Мартин, при всех своих достоинствах, в одном аспекте все-таки сильно уступает господину регенту. Мне же время от времени требуется то, что муж не сможет мне дать.

— Так кого из них двоих ты все-таки любишь? — недоумевала я.

Вельма задумалась.

— Наверное, я люблю их обоих. И мне повезло, что не пришлось выбирать кого-то одного. Но Мартин все равно мне ближе. И он — отец моих детей, всех, кроме Кристофа. Он — моя семья. А Франц — страсть, обжигающая, ураганом сметающая все вокруг. Но нельзя вечно гореть, Северина. Мне тоже нужен покой и уют, понимаешь?

Все-таки никогда не понять мне Вельму. Не могу сказать, что мы с Анри все эти годы жили душа в душу, нет. Мы ссорились, ругались, кричали друг на друга иной раз, могли не разговаривать пару дней. Но ни разу мне в голову не пришла мысль изменить супругу. Видимо, островные ведьмы действительно устроены как-то иначе. И у Анри — это я знала точно — за все эти годы ни разу не появилось фаворитки.

При дворе Вельму представили как одну из моих выживших после нападения демонов родственниц. Да, информацию о демонах пришлось раскрыть, поскольку Черта разрушилась окончательно и Франц спешно принялся подготавливать посольскую миссию в Сумрак. Особых волнений сообщение о демонах в народе не вызвало, поскольку тут же стало известно, что новые нападения королевству не грозят. А вот перестать видеть в Сумеречных не то ожившую легенду, не то мифических нелюдей жители Светлого Королевства смогли нескоро. Но все же смогли.

Лерой отошел Вельме и Мартину. Я прекрасно помнила, чем закончились пятьсот лет назад взаимные претензии на эту территорию, потому спорить не стала. Да и потом — у меня как раз родился второй сын, а у Вельмы и Мартина — дочь. И я стребовала-таки с регента обязательство передать владение второму ребенку его неверной возлюбленной, а с Мартина — договор о помолвке наших детей. Со временем мой сын возьмет фамилию своего деда, и Лерой вновь будет принадлежать нашей семье. Что характерно, Вельма против помолвки не возражала, а уж она-то точно желала своей дочери только счастья. Вероятно, смогла при помощи своего дара предвидеть будущее и определить, что из наших детей получится любящая пара. Забегая вперед, могу сказать, что так оно и случилось.

Вот и подошла к концу эта история. Сейчас я сижу на мягкой шкуре у темного пламени Сумрака и вспоминаю всех тех, кто давно уже покинул наш мир: Пабло, Дамиана, Алваро. Их нет рядом, но я ощущаю их присутствие за спиной. Они словно молчаливо поддерживают и одобряют меня. И я верю: там, где они сейчас, раскинулся новый прекрасный мир, полный чудес и удивительных загадок. Тот, о котором упоминала Вельма у могилы Пабло в лесу. Когда-нибудь и мы с Анри присоединимся к ушедшим друзьям. Когда-нибудь… Но пока ещё рано

Конец.