К утру царапины на щеках немного подзажили, зато синяки налились чернотой. Больше всего барон Левренский и виконт Вирнольский походили не на богатых аристократов, а на парочку пьянчужек, неведомо где раздобывших приличное платье.

– Супруга меня не признает, – вздохнул виконт, ощупывая лицо и кривясь от боли. – А сыновья даже обрадуются.

– Чему? – бестактно спросил барон.

– Возможности объявить меня безумцем и запереть в комнате с зарешеченными окнами. Тогда они смогут вволю грызться за мое состояние.

Барон вздрогнул и мысленно поблагодарил богов за то, что не дали им с Ютой детей. Глупая супруга хотела ребенка, особенно в первые годы брака. Когда же под ее опекой оказалась маленькая Эрна, Юта мигом поняла, что дитя – вовсе не источник безоблачного счастья и бесконечного умиления, как представлялось ей прежде. Крошка требовала к себе внимания, плакала, если ей было страшно, шумно играла и отвлекала баронессу от дел. Выход Юта обнаружила быстро: девочке необходимо было привить смирение и послушание. В результате воспитательных мер уже через несколько месяцев по дому тенью скользил тихий безропотный ребенок. Правда, в случае с Леоной уже зарекомендовавшая себя самым замечательным образом воспитательная система дала осечку. Но к этому времени глупые мечты о собственных детях давно покинули голову Юты.

– А я бы не хотел показаться на глаза его сиятельству в столь плачевном виде, – сказал барон.

О возможной реакции супруги он умолчал. Джакоб был уверен – Юта не посмеет сказать ему ни слова. Хотя, как показали последние события, и у полностью покорной своему мужу баронессы могли появиться секреты. Прятала ведь она в книгах письма от мерзкого мальчишки. Теперь-то Джакоб разгадал его коварный замысел: подлый паж виконта специально притворялся поклонником Юты, чтобы подобраться поближе к Леоне. Несомненно, рассчитывал заполучить ее приданое. Должно быть, девчонка проболталась о том, как хорошо ей жилось с родителями, вот юный пройдоха и смекнул, что состояние ей оставили немалое.

– Любезный Руперт, а из какой семьи ваш паж?

– Что? А, вы о маленьком негодяе. Надо же, обманул меня! Меня! И ведь ни разу я не замечал его рядом с вашей девицей. Далеко пойдет, обманщик!

– Я, собственно, интересовался его семьей, – вернул виконта к теме своего вопроса барон.

– Семья… Почтенная семья, весьма богатая, да. Демоны! Что же я скажу отцу этого маленького проныры?

– А далеко ли от Нантера живет его родня? – вкрадчиво поинтересовался Джакоб.

– Вы хотите сказать, что юный гаденыш направился домой? – проявил обычно не свойственную ему сообразительность Руперт.

– Или к родственникам: к дяде, к тете, к двоюродной бабушке. Согласитесь, друг мой, такую вероятность все же нельзя исключить.

И барон внимательно посмотрел на виконта, которого при каждом удобном случае не забывал теперь назвать своим другом.

– Не знаю никаких бабушек, – проворчал тот, – но в Лакестре действительно живет дядя паршивца. Брат его матери, если быть точным. Полагаете, имеет смысл его навестить? Расспросить, не видал ли он племянника?

– А вот об этом лучше не спрашивать, – тут же ответил барон. – Вы ведь не желаете, чтобы о побеге узнала семейка вашего пажа? Лучше сделать вид, что мы просто проезжали мимо и заглянули в гости. Если наших беглецов в Лакестре нет, то дядя Агидиуса останется в неведении.

Виконт вынужден был согласиться. Огласка была ему никак не выгодна, если учесть, что он получил не столь давно от отца Агидиуса большую сумму.

Годерик, дядя Агидиуса по материнской линии, жил в особняке на тихой улочке в самом центре Лакестра. Квартал был застроен домами не слишком знатных, зато обеспеченных дворян и богатых купцов. Чтобы попасть к жилищу Годерика, злосчастным преследователям пришлось переехать через реку Пирью по мосту. Вечерело, но солнце еще не скрылось за горизонтом, и гуляющие по набережной Пирьи зеваки с удивлением поглядывали на двух всадников с разукрашенными царапинами и ссадинами лицами.

– Здесь не странноприимный дом, – решительно объявил выглянувший на стук (точнее, грохот, ибо виконт устал и проголодался за время пути) слуга. – Вам надобно вернуться к центральной площади. Там увидите храм, где дают приют всем желающим.

При слове "храм" лицо виконта исказила гримаса. Он даже не сразу понял, что его приняли за странствующего проповедника или за искателя приключений, зато когда осознал, то взревел раненым вепрем:

– Ты что себе позволяешь, ничтожество? Немедленно зови хозяина, пока я не велел выпороть тебя на конюшне!

Слуга упрямо задрал подбородок.

– Мой хозяин – человек важный, к самому градоправителю запросто вхож. Не будет он со всякими беседовать!

Лицо виконта пошло багровыми пятнами. В сочетании с черно-зелеными синяками и тонкими полосами царапин смотрелось это скорее не устрашающе, а забавно, но вот тон обладателя причудливо разукрашенной физиономии был грозен:

– Позови Годерика, я сказал! Доложи, что к нему виконт Вирнольский с другом!

Джакоб приосанился и возгордился. Другом его Руперт назвал впервые.

– Виконт? – рассмеялся слуга. – Ну да, а друг у нас, стало быть, сам герцог, не так ли?

– Юрген, что происходит? – раздался недовольный голос. – Ты где застрял?

– Годерик! – радостно завопил виконт. – Дружище! Ваш полоумный слуга не желает пустить нас в дом!

– Руперт? – недоверчиво переспросил голос. – Вы ли это? Что с вами стряслось?

Юрген почтительно отошел в сторону, давая дорогу хозяину, еще молодому светловолосому мужчине высокого роста и худощавого телосложения.

– Годерик! Ну наконец-то! – возликовал Руперт.

– Друг мой, почему вы в таком виде? – недоуменно спросил хозяин дома. – Вас что, кошки драли?

Барон за спиной виконта издал многозначительное покашливание.

– Ах, да, – спохватился виконт. – Годерик, дорогой, позвольте представить вам моего приятеля – Джакоба, барона Левренского.

– Чрезвычайно рад нашему знакомству, – церемонно ответил Годерик и слегка поклонился. – Однако же вы так и сказали, что с вами стряслось.

– Не стоит оповещать о наших приключениях всю улицу, – с улыбкой произнес барон.

– О, простите мою оплошность. Разумеется, добро пожаловать в мое скромное жилище. Юрген! Принеси из подвала вина моим гостям и распорядись насчет ужина. Прошу вас, проходите, виконт, барон…

Устроившись в кресле с кубком терпкого вина, Годерик возобновил расспросы.

– Вы попали в какую-то переделку, друзья мои?

– О да! – воскликнул виконт и закашлялся, а потом сделал глоток.

Джакоб посмотрел на него с тревогой. В каком-то смысле они, разумеется, попали в переделку – и даже не в одну! – но вот становиться героем забавных историй, что ходят из уст в уста, обрастая невероятными подробностями, вовсе не хотелось. А именно эта участь и грозила барону с виконтом, узнай кто об их вчерашних злоключениях. Так что соображать пришлось быстро, пока Руперт расправлялся со своим вином.

– Да, друг мой, нам пришлось пережить не лучшие мгновения в жизни, – вставил барон, пока виконт по понятным причинам не мог продолжать. – На нас напали разбойники.

Руперт поперхнулся вином и вновь закашлялся.

– Разбойники? – всполошился Годерик. – Надо немедленно доложить градоправителю! Я знаю, где его можно застать в этот час!

– Постойте, – с трудом выговорил, прокашлявшись, виконт, – не надо.

– То есть как это – не надо? – возмутился хозяин дома. – Я бы сказал, необходимо! Подумать только, где-то неподалеку орудуют разбойники! Какой кошмар! Градоправитель обязан немедленно узнать столь страшные новости и принять необходимые меры для обеспечения безопасности путников!

– Не стоит, – повторил виконт.

Барон, опасаясь, что простодушный Руперт сейчас выдаст, поспешно сказал:

– Дело в том, дорогой друг, что мы сами расправились с этими разбойниками.

Глаза Годерика округлились.

– Сами? Вдвоем? Но сколько же было нападавших?

– Трое, – быстро ответил Джакоб.

Но Руперт упрямо помотал головой и возразил:

– Нет! Шестеро! По трое на каждого!

– Не может быть! – ахнул Годерик.

– Вы сомневаетесь в моих словах? – насупился виконт.

– Нет-нет, ни в коем случае. Но все же, трое на одного… Должно быть, это были неопытные разбойники.

– Опыта у них хватало, – заверил Руперт. – Но не зря же я – один из самых блестящих рыцарей графства. Мне с легкостью удалось расправиться с негодяями.

Джакоб негромко кашлянул.

– В любом случае, градоправителю ни к чему сообщать об этом прискорбном инциденте.

– Наоборот! – с сияющими глазами воскликнул Годерик. – О вашей отваге должен узнать весь город! Вся Лакестра будет рукоплескать героям! И потом, а вдруг разбойников было больше, чем шестеро? Необходимо тщательно осмотреть то место, где на вас напали.

– Но разбойники, те, кто остался в живых, давно сбежали оттуда, – запротестовал Джакоб.

– Все равно, надо послать туда отряд гвардейцев. Уцелевшие негодяи могут прятаться где-нибудь неподалеку. Юрген! Вели готовить карету. Мы отправляемся навестить нашего уважаемого градоправителя.

Тут виконт начал осознавать, что вид у него не вполне подходящий для визита в приличный дом.

– И в самом деле, Годерик, зачем беспокоить достойного человека на ночь глядя? – произнес он. – Давайте лучше наведаемся к нему с утра.

– Ни в коем случае! По утрам господин Ральф, наш градоправитель, никогда не бывает в хорошем расположении духа. Так что только сейчас, немедленно.

Пожалуй, виконт в чем-то даже понимал господина Ральфа. Ему самому было свойственно по утрам пребывать в самом дурном настроении.

– К тому же, – хитро подмигнув, добавил Годерик, – в вечернее время господина Ральфа редко можно застать дома. Но я-то знаю, где он сейчас находится.

После этих слов барона охватили самые дурные предчувствия.

– Вы уверены, что градоначальник сейчас здесь? – с сомнением спросил виконт, разглядывая приземистое длинное здание, над которым раскачивалась на ветру вывеска.

Двери время от времени распахивались, впуская или выпуская очередного посетителя, и тогда наружу долетали шумные выкрики, взрывы хохота и нестройное пение.

– Да, господин Ральф любит проводить вечера в этом заведении.

Джакоб поморщился. На его взгляд, данный трактир совсем не был пригоден для посещения людьми благородного происхождения. "Место для простолюдинов", – подумал он. Однако же Годерик решительно направился ко входу, и барону с виконтом не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.

Внутри царил полумрак. Посетителям и подавальщицам, видимо, вполне хватало слабого света свечей на столах. Приглядевшись, барон понял, что слабое освещение здесь более чем уместно: на коленях у некоторых выпивох вольготно расположились вульгарно одетые девицы.

– Нам во-он в тот угол, – перекрикивая шум, заорал Годерик.

Угол, на который он указал, и вовсе тонул в темноте. "Разумно, – оценил барон, – будь я градоправителем, тоже захотел бы укрыться от нескромных взглядов". Внезапно на пути пробирающейся между столами троицы выросла коренастая фигура и преградила им дорогу. Годерик что-то сказал – Джакоб не расслышал, что именно – и незнакомец отступил в темноту.

– Я сказал, что вы мои друзья, – громко пояснил Годерик виконту и барону. – Кого попало к господину Ральфу не пускают даже здесь.

Коренастый незнакомец тут же шагнул обратно и что-то произнес, укоризненно покачивая указательным пальцем перед носом Годерика. Новый знакомый барона смущенно кивнул. "Нечего орать о некоторых посетителях во всеуслышание", – сделал вывод Джакоб.

Когда же они наконец подошли на достаточное расстояние, чтобы разглядеть, что творится в углу, барон только прищелкнул языком. Поведение почтенного господина Ральфа оставляло желать лучшего. Изрядно подвыпивший градоправитель усадил к себе на колени развеселую деваху и вовсю тискал ее. Одна ладонь благородного мужа уже скрылась под пышной юбкой. Девица то и дело вскрикивала тоненьким голосом и пьяно хихикала. Ральф с трудом сфокусировал взгляд на Годерике.

– А, это вы… ик.. друг мой, – заплетающимся языком выговорил он. – Присое… ик… присоединяйтесь. Софи…

– Я позову подружек, – пообещала Софи и соскользнула с колен Ральфа. – Веселых, вам не придется скучать, господа хорошие.

– Нет-нет, – в ужасе отшатнулся виконт, – если моя грымза узнает…

Градоправитель расхохотался.

– Откуда? Кто ей расс… ик… расскажет? А мы с вами знакомы? – и подозрительно уставился на Руперта.

– Это мои друзья, – поспешно вставил Годерик.

– А-а, друзья, – глубокомысленно протянул Ральф. – Друзья – это хорошо. Выпейте со мной, друзья.

Джакоб мигом плюхнулся на лавку рядом с ним, стремясь не упустить возможность завести выгодное знакомство.

– Джакоб, барон Левренский, – представился он.

– Баран, – пьяно захихикал градоправитель, – нет, барон Лев… баран Лев, о!

Барону шутка смешной не показалась, но он на всякий случай натянуто улыбнулся, а вот виконт прямо-таки разоржался в голос. Джакоб в который раз отметил, какой неприятный у его нового друга смех.

– А вы мне нравитесь, дружище, – провозгласил Руперт и хлопнул Ральфа по плечу столь сильно, что тот едва не ткнулся носом в стол.

– А вы кто такой? – градоправитель даже икать перестал. – Тоже мой друг?

– Разумеется, – вклинился Годерик. – Мои друзья – ваши друзья, помните?

– Давайте же выпьем, друзья! – провозгласил Ральф, поднял кружку и тут же нахмурился. – Не хотите пить со мной?

– Хотим, – заверил его Джакоб. – Просто у нас ничего нет.

– Непорядок! – взревел градоправитель. – Эй, кто-нибудь! Выпить моим лучшим друзьям! Софи! Софи! Демонова девка, ты куда провалилась?

– Я здесь, милый, – прощебетала Софи, появляясь из-за спины Годерика с подносом в руках. – Принесла выпивку и привела подружек. Я хорошая девочка? Заслужила золотой?

– Заслужила, – согласился Ральф и шлепнул ее по пышному заду.

Софи хихикнула, притворившись смущенной.

– Девочки, – громко позвала, – девочки, подходите поближе.

"Да уж, на девочек вы походите мало", – желчно подумал барон, рассматривая вульгарно разодетых и ярко размалеванных девиц. Одна из них уселась к нему на колени, и Джакоб крякнул: весу прелестница была немалого, хоть и малость полегче госпожи Юты. Но баронессе и в голову не могла бы взбрести блажь устроиться на коленях у супруга. К тому же у продажной особы были рыжие (не иначе, как крашенные привезенной с юга краской) волосы, что напомнило барону о сбежавшей племяннице. От воспоминаний скрутило желудок, заныли зубы и на лице появилась страдальческая гримаса.

– Я тебе не нравлюсь, милый? – всполошилась девица.

– Люси замечательная, – тут же вступилась за подругу Софи. – Знаете, что она умеет?

И зашептала что-то на ухо градоправителю. Тот разразился смехом.

– Господин Ральф! – воззвал Годерик, безуспешно пытаясь отлепить от себя черноволосую особу в красном платье. – Господин Ральф! Мы пришли по важному делу!

– Разумеется! – горячо воскликнул градоправитель. – По очень важному делу! Разливай, Софи!

Софи подняла кувшин и принялась разливать по кружкам мутную жидкость. Ральф не удержался и ущипнул ее за бедро. Люси на коленях Джакоба хохотнула.

– Люблю горячих мужчин.

– Господин Ральф! – пытался настоять на своем Годерик. – У нас дело чрезвычайной важности.

Барону уже стало понятно, что никаких разбойников никто сейчас искать не отправится. Что же, его ситуация более чем устраивала. Похоже, мальчишка с Леоной у Годерика не появлялись. Во всяком случае, тот ни слова не произнес о племяннике. Не мешало бы утром проверить, разумеется, но Джакоб был уверен, что дядя давно не получал от Агидиуса никаких известий. Так что обнаружить беглецов барону не удалось, зато повезло свести выгодное знакомство. Если бы еще рыжая нахалка куда-то испарилась… Но нельзя желать всего и сразу.

Барон Левренский пребывал в глубочайшей уверенности, что богиня Судьбы развязала мешок с бедами и горестями и все они посыпались на его несчастную голову. Голову, которая с самого утра болела так, что барон всерьез начал подумывать о том, чтобы удариться ею с разбегу о стенку и прекратить свои мучения.

Все началось с письма, которое гадкий мальчишка написал Юте, а потом плачевные события покатились снежным комом с горы, обрастая все новыми неприятностями. Мерзкий дракон куда-то уволок Эрну, лишив барона надежды породниться с весьма влиятельной семьей. Сбежала Леона и, по всей видимости, вышла замуж, так что в любой момент стоило ждать родственников супруга, требующих отдать им наследство сироты. Дурно воспитанная простолюдинка, которой повезло выскочить замуж за немощного богача и быстро остаться вдовой, наградила царапинами и синяками. А вчерашний вечер, так неплохо начинавшийся, обернулся сущим кошмаром.

Джакоб помнил, что выпил с градоправителем за знакомство. Потом за дружбу. Потом они пили еще за что-то (за что именно – упорно не желало припоминаться). Годерик навязчиво бубнил что-то о разбойниках, которых срочно надо разыскать, но Ральф, милейший человек, все от него отмахивался. Наконец Годерик тоже выпил содержимое свое кружки и позабыл о разбойниках, зато вспомнил о том, что любит петь. Джакоб и Люси, оказавшая при ближайшем рассмотрении вполне привлекательной особой, принялись нестройно подпевать, а Ральф хлопал по столу ладонью в такт.

О том, что произошло дальше, вспоминать было противно. Изрядно набравшись, вся компания поднялась на второй этаж, где желающие могли снять на ночь крохотную комнатушку с низким покатым потолком. У Джакоба тогда еще мелькнула мысль, что снаружи здание выглядело одноэтажным, что объяснялось просто – съемные комнатки находились под самой крышей, а у наружной стены стоять можно было только основательно пригнувшись. Здесь свежеиспеченные друзья разделились, разбившись на парочки. Хихикающая Люси затянула Джакоба в одну из комнат и ногой захлопнула дверь.

– Вот мы и остались вдвоем, милый, – заявила она. – Не переживай, господин Ральф – человек щедрый, он за всех заплатит.

К тому моменту барон уже плохо понимал, где он находится и чего хочет от него новая знакомая. Его мутило, голова кружилась, ноги подкашивались.

– О, кровать, – обрадовался он, собираясь завалиться на перину и уснуть.

– Да-да, – поддакнула Люси. – Или ты любишь иначе?

Джакоб посмотрел на нее с недоумением.

– Как это – иначе? Я всегда сплю в постели.

– Ой, милый, ты такой шутник! – и Люси вновь залилась хохотом.

Барон пожал плечами и повалился на постель, позабыв снять сапоги, но настырная особа тут же оседлала его бедра.

– Хочешь, чтобы я была сверху?

– Спать хочу, – признался Джакоб и зевнул.

– Шалунишка!

Люси взяла его руку и положила себе на грудь.

– Ну же, милый, покажи, как ты хочешь меня.

Джакоб хотел только одного: чтобы настырная девица оставила его в покое и дала поспать. Он послушно сжал пальцы, и Люси застонала с притворной страстью.

– Да!

– Все? – спросил барон. – Теперь я могу уснуть?

Но нахальная особа, больше не казавшаяся Джакобу милой, потянулась к его штанам.

– И что у нас здесь?

Барон уже хотел сказать ей, чтобы она оставила его в покое, но слова не понадобились. Стянув с него штаны, Люси неверящим взглядом уставилась на свидетельство полного нежелания барона предаваться с ней постельным забавам, а потом вновь пьяно захихикала.

– Что, уже не получается, да?

Вот тут Джакоб понял, что он ненавидит наглую девку.

– Как ты смеешь, дрянь?

Он приподнялся и наотмашь ударил Люси, сбросив ее с кровати. Девица охнула, схватилась за щеку, а потом слабо улыбнулась и сказала:

– Предупреждать надо. Вообще-то, не все наши на такие штучки согласны. Вот Софи или Мими ни в жизнь не позволят. Но я – девушка добрая, только цену увеличить надо. И по лицу больше не бить.

До барона даже не сразу дошло, в каких пристрастиях его подозревают. А когда он понял, наконец, о чем толковала Люси, то мигом натянул штаны, слетел с постели и шатаясь выскочил из комнаты. Из-за хлипкой соседней двери доносились вскрики и стоны. Видимо, виконт сумел поладить со своей девицей. Брезгливо скривившись, Джакоб поковылял к лестнице. Люси выскочила вслед за ним.

– А где моя доплата? – визгливо заорала она.

Даже будучи в состоянии опьянения, барон прекрасно помнил, что скандал ему невыгоден. Да и становиться посмешищем не хотелось, а в том, что недалекий Руперт будет поднимать его на смех при каждом удобном случае, сомневаться не приходилось. Со вздохом вытащив золотой, барон протянул его противной девке.

– Маловато будет.

Больше всего на свете Джакобу хотелось после этих слов сомкнуть пальцы на сероватой от грязи шее Люси, но деваться было некуда – пришлось увеличить мерзавке оплату за невыполненную работу.

Кажется, потом он дожидался Годерика и Руперта внизу, в общем зале. Кажется, чтобы не скучать он заказал еще кувшин отвратительного пойла. Кажется, он даже почти все успел выпить. Кажется…

Барон застонал, обхватив голову руками. Он совершенно не помнил, как добрался до дома Годерика. Наверное, он все же дождался своих новых друзей, раз проснулся в незнакомой спальне, а не в трактире за столом. Пусть и полностью одетый, и даже в сапогах, зато в кровати. Слева кто-то всхрапнул, и Джакоб испуганно повернул голову и вскрикнул от прошившей его боли. Резкое движение не прошло даром, и барон вновь упал на постель. С трудом приподнявшись на локтях, он осторожно заглянул за стену из одеял и подушек, опасаясь увидеть Люси, но на левой половине кровати похрапывал Руперт, тоже одетый, но босой.

– Значит, слуги Годерика разместили нас в одной спальне, – вслух заметил барон.

– Нет, – донеслось откуда-то с ковра. – Это не мой дом.

Из-за кресла выбрался всклокоченный Годерик и попытался руками пригладить свою шевелюру.

– Тогда где же мы? – удивился барон.

Годерик потер лоб.

– Мы вчера решили, что веселье следует продолжить, это точно. Кажется, господин Ральф тоже был с нами. А вот куда мы все вместе поехали – ума не приложу?

– Градоправитель был с нами? А где же он тогда?

Годерик, покряхтывая, будто старик, поднялся на ноги и принялся осматривать комнату. Джакоб понимал, что ему тоже не мешало бы встать, но сил не было. Руперт продолжать храпеть.

– Нет, – растерянно произнес Годерик. – Его нигде нет.

– Странно. Вы уверены, что он уехал с нами?

– Уверен, – твердо сказал дядя Агидиуса. – Его люди еще помогали ему забраться в мою карету.

– А они?

– А они остались. Господин Ральф распорядился. Заявил, что желает провести время с друзьями без присмотра.

После этих слов у барона резко заныли зубы. К неприятностям, не иначе.