От бессонных ночей глаза покраснели и слезились. Иной раз символы на бумаге сливались в одно темное неразборчивое пятно, но Говард никак не мог заставить себя оторваться от книг и пойти отдохнуть. Перерывы он делал лишь на то, чтобы помыться — тонкое обоняние бывшего мага не выносило запаха несвежего тела, пусть даже собственного — и перекусить. Иногда он впадал в короткую дрему, но для этого ему не было нужды покидать библиотеку. Он уже приучился засыпать в неудобной позе, положив голову на скрещенные на столе руки.

Иногда Говарду казалось, что он уже близок к разгадке, что еще чуть-чуть — и он узнает тайну Галирфана. Но нет, затерянный в песках город тщательно хранил свои секреты. Все сведения, что Лесса сообщила Эрвину во снах, Говард скрупулезно записал и теперь то и дело сверялся с записями. Таким образом ему уже удалось отбросить несколько легенд о пустынных демонах из-за сильных сомнений в их правдоподобности.

О том, что Лесса может не вернуться, Говард запрещал себе думать. Он и без того потерял сначала возлюбленную, а затем и дочь. Не имея возможности точно установить, кто именно являлся отцом Сузи, за последние годы Говард привык считать, что Сузи была его ребенком, следовательно, Лесса приходилась ему внучкой, пусть и неродной. Но сменять «дядюшку» на «дедушку» он не собирался. Как не собирался терять Алессу.

Он уже давно потерял счет прочитанным книгам, когда наконец наткнулся на нечто, подарившее ему призрачную надежду. К сожалению, в этом случае он сам никак не мог повлиять на исход ситуации. Да еще и требовалось заручиться согласием Эрвина и Лессы. И если в первом Говард не сомневался, но со вторым — он знал это заранее — возникнут определенные трудности. Но в любом случае сначала ему требовалось переговорить с Саддамом.

— Ты знаешь, кто я?

— Да, — равнодушно ответил Лунный Воин. — Бывший маг, дальний родственник Малики.

Маликой он упорно звал Лессу. Говорил, что это имя выбрал для дочери Кариды сам Повелитель. Эрвин поначалу пытался спорить, но вскоре даже он признал вопрос несущественным.

— Стало быть, ты знаешь, что я ученый?

Саддам пожал плечами. Похоже, Говард мало его интересовал. Но бывшему магу в данный момент это было только на руку.

— Я изучаю древние верования и традиции разных народов. Хочу написать книгу, — вдохновенно лгал он. — Ты не против ответить на кое-какие вопросы? Не волнуйся, ни о чем секретном я тебя спрашивать не буду.

— Отвечу, — сухо согласился Саддам.

— Это правда, что в вашей стране так жарко, что ее жители ходят полуобнаженными?

— Нет, конечно, — фыркнул Лунный Воин. — То есть у нас очень жарко, потому-то, наоборот, все носят одежды, закрывающие тело полностью. Иначе солнце попросту сожжет кожу.

Говард продолжал задавать ничего не значащие вопросы, постепенно подбираясь к главному, самому важному. Саддам, похоже, расслабился и не ожидал от него подвоха.

Он интересовался бытом и нравами Галирфана. Расспрашивал об убранстве домов, напитках и кушаньях. Узнавал, какие деревья растут в садах и имеются ли на площадях фонтаны. А потом спросил:

— Это правда, что ваш народ славится искусством своих воинов?

— И небезосновательно, — гордо ответил Саддам.

— Но ведь магия способна преломить ход любого поединка, не так ли?

— Во время ритуальных поединков запрещено пользоваться магией. Имеет значение лишь умение обращаться с оружием.

— Когда-то в Бранвии существовал обычай: завоевывать в поединке свою возлюбленную, — солгал Говард. — Жаль, что сейчас о нем никто не помнит.

Глаза Саддама загорелись — должно быть, он вспомнил о Бьянке.

— Да, жаль. У нас такой обычай существует до сих пор.

— И что, можно отвоевать себе любую женщину?

— Только если она еще не замужем. Жаль, что у вас об этой традиции позабыли. Иначе мне было бы достаточно появится в храме на свадьбе Бьянки и заявить свои права на нее. А уж с мальчишкой-герцогом я бы и без магии справился.

Говард был доволен: он узнал то, что хотел. Но ему пришлось еще долго расспрашивать Саддама, чтобы скрыть истинную цель своего визита.