Души сокровищницы двери

Хамди Джамаль

Глава 2

Дум завихрения

 

 

«Я, увы, не оптимист…»

Я, увы, не оптимист. Не дремучий пессимист. Я не критик, не писатель. Я есть скептик-реалист.

 

«Научила жизнь любить…»

Научила жизнь любить, Ненавидеть, не просить, Не спешить в беседе с каждым Сердца чаянья излить.

 

«Бывает на сердце порою тоскливо…»

Бывает на сердце порою тоскливо. Тоскливо… Но ждать научись, терпеливо. Кто ищет – находит. Дождётся, кто ждёт. Воздастся за всё тебе, верь, справедливо.

 

«Трудно выразить словами мыслей стройный ряд…»

Трудно выразить словами мыслей стройный ряд. Сердце говорит стихами, слово – невпопад. Беден наш язык в сравненьи с лексиконом чувства. Потому однообразен жизни маскарад.

 

«Пойми же, сердце, бессмысленно роптать…»

Пойми же, сердце, бессмысленно роптать. Но голос разума не хочешь ты признать. Проси у Бога, хотя б ценою жизни, Чтоб Он помог позора избежать.

 

«Слов громких сколь не говори…»

Слов громких сколь не говори, Напрасны будут все труды. Не быть мужчиною, вовеки, Коль сердце заячье в груди.

 

«О, время! Оскудело слово ныне…»

О, время! Оскудело слово ныне, Во лжи лести цепкой паутине. И предков мудрых, и поэтов зов Подобен гласу вопиющего в пустыне.

 

«Впотьмах усердно ищет, ко свету, сердце путь…»

Впотьмах усердно ищет, ко свету, сердце путь. Увы. Увы, былого сегодня не вернуть. Грядущее двулико – туманно и маняще. Дай Бог, с пути прямого, нам завтра не свернуть!

 

«Летят стремительно года…»

Летят стремительно года. Уходит младость, как вода. И уж седеет борода… Но юн душой я, господа!

 

«Пред тем, как кинуть камень в огород чужой…»

Пред тем, как кинуть камень в огород чужой, Вглядись в свою удворину, поросшую травой. Быть может, не с соседнего воняет огорода, А труп крота валяется под жухлою ботвой.

 

«Держава вновь кривит душой…»

Держава вновь кривит душой. «Отца народов» тень – горой. Религий ворог на иконах. Детей убивец вновь святой.

 

«Плохой рыбак – худая снасть…»

Плохой рыбак – худая снасть. Прогнили корни – древу пасть. Худые стены крыша давит. Каков народ – такая ж власть.

 

«Каждый второй «книгочей-богослов…»

Каждый второй «книгочей-богослов» Себя мнит знатоком мирозданья основ. Но ещё не поэма – обилие слов. Не сложится песня из рёва ослов.

 

«Часто вспоминается мне истина одна…»

Часто вспоминается мне истина одна: Муж в богатстве познаётся, в бедности – жена. Дай мне Бог, вкусив достаток, избежать трясины! Бедности уже испили чашу мы до дна.

 

«Минкульта» престижа шатается стул…»

«Минкульта» престижа шатается стул. Горящая шапка – украинский дубль. Два фильма в прокат не пустили вражины. У вора украли ворованный рубль.

 

«В котле войны кипит уже вода…»

В котле войны кипит уже вода. Империй жизнь – народов ворожда. Затлела вслед Востоку и Европа… Лиха беда начало, господа!

 

«Добра и зла стал мерой иудей…»

Добра и зла стал мерой иудей. Семитов враг – убивец и злодей. Во исступленьи судят Украину. В забвеньи Газы тысячи смертей.

 

«Держава вновь коверкает суть слов…»

Держава вновь коверкает суть слов. Явленьям, низменным, предоставляя кров. Патриотизм не есть презренье к чуждым. Патриотизм суть к Родине любовь.

 

«Хворь, распоясавшись, села за стол…»

Хворь, распоясавшись, села за стол. Гонят её ароматами смол, Кому-то чеснок, а кому – «Валидол». Кому-то подходит осиновый кол.

 

«В пустыне, безводной, не вырастет рожь…»

В пустыне, безводной, не вырастет рожь. И из зёрен, гнилых, хлеб весьма не пригож. Не быть в государстве ни чести, ни праву, Покуда на кривде покоится ложь.

 

«Вновь в «Белокаменной» вопли и вой…»

Вновь в «Белокаменной» вопли и вой. Южанин для «матушки» пасынок злой. Коль так опостылели «чёрные» лица, С Кавказа уйди и границу закрой.

 

«Каждому делу приходит конец…»

Каждому делу приходит конец. Придёт ко живущему смерти гонец. Конец одного есть начало другого. Причудливо соткана жизнь из колец.

 

«Не жду я от жизни, коварной, щедрот…»

Не жду я от жизни, коварной, щедрот. Не жду, что Адамов очистится род. Свои бы исправить ошибки, до часа, Когда на закате увидим восход.

 

«Трижды подумай пред тем, как сказать…»

Трижды подумай пред тем, как сказать. Болтливым почёта вовек не сыскать. Тебе ли, Джамаль, цену слова не знать?! Молчанье – воистину, мудрости мать.

 

«Светоч мечты надо мною сиял…»

Светоч мечты надо мною сиял, Но сердца призывам, во тщете, не внял. Я радость и горе делил с пустотою. И мысли жемчужины в омут ронял.

 

«Не будь привередлив во жизни делах…»

Не будь привередлив во жизни делах. Бери, что поближе – твердили в веках. И всё ж, не хочу я синицу в руках. Милее журавль, что парит в облаках.

 

«Огонь единиться не может с водой…»

Огонь единиться не может с водой. Так предначертано Миру Судьбой. Меж явью и грёзами выбор нелёгок. Разум и сердце объяты борьбой.

 

«Проснись, Природа-матушка, от длительного сна!»

Проснись, Природа-матушка, от длительного сна! Ну что ж ты заупрямилась, как грузчик с «бодуна»?! Мы зимушкой насытились по самые… (пропустим…) Карманы полны кризиса, а на душе – весна.

 

«Нужно швартовы отдать не забыть…»

Нужно швартовы отдать не забыть, Чтоб судно смогло от причала отплыть. Чтоб солнце грядущего вам улыбнулось — В прошлое надобно дверцу закрыть.

 

«Когда ты безмерной охвачен тоской…»

Когда ты безмерной охвачен тоской, Всесильною сдавлен судьбины рукой, С улыбкой встречай провиденья удары. Покорность рабам лишь давала покой.

 

«Думы, тяжёлые, вихрем кружат…»

Думы, тяжёлые, вихрем кружат. Усопшие грёзы в могиле лежат. Надгробием служит бездушие Жизни. И стены, под тяжестью оной, дрожат.

 

«Буря сметает нещадно сады…»

Буря сметает нещадно сады, Рушатся стены под толщей воды. Оной подобятся гнева порывы, Что гаснут, оставив на сердце следы.

 

«Нас разными создал Всезнающий Бог…»

Нас разными создал Всезнающий Бог. Разные жизни, но равный итог. Когда между душ пропадёт диалог, Впору по Миру писать некролог.

 

«Не знает душа, что в пути её ждёт…»

Не знает душа, что в пути её ждёт. В миру, многоликом, желанья не в счёт. Одно неизменно в изменчивой жизни — Кто честным родился, тот бедным умрёт.

 

«В юродивом стане здоровый – урод…»

В юродивом стане здоровый – урод. Ложь лишь приемлет юродивый род. Ставши пороком, отвергнута честность. И столь же уродлив канонов их свод.

 

«Кружев не свяжешь, коль сгнила канва…»

Кружев не свяжешь, коль сгнила канва. И дом на воде ты построишь едва. Чем истово бить себя в грудь кулаками, Язык бы родной подучили, сперва.

 

«Хоть шёлком, чистейшим, накроете воз…»

Хоть шёлком, чистейшим, накроете воз, Смрадом всегда себя выдаст навоз. Тщетно натягивать маски на лица. Лопух не становится клумбою роз.

 

«Одев поневоле терновый венец…»

Одев поневоле терновый венец, Открыть не спешите Пандоры ларец. С верою, искренней, к Богу взывайте. В беде не покинет Всесильный Творец.

 

«Старинный дом в туманной пелене…»

Старинный дом в туманной пелене. Резных балконов тени на стене. Как много тайн хранят они в себе! Дома, в ночи что шепчут, в тишине.

 

«О, созданный слабым, из капли воды…»

О, созданный слабым, из капли воды, От лона отрекшись, не минешь беды. Коль тяжко на сердце, в воде полежи. И силы вернутся, облегчив труды.

 

«Когда у хозяина пусто гумно…»

Когда у хозяина пусто гумно, Гости редеют и в доме темно. Взоры воротят, кто близкими звался. Презренны их лица и сердце черно.

 

«Потомок Адама, тщеславье любя…»

Потомок Адама, тщеславье любя, Природы царём возомнивший себя. Коль хворь тебя в боли и трепет ввергает, Не ты ли слуга у природы-царя?

 

«Чудны, о жизнь, твои каноны…»

Чудны, о жизнь, твои каноны. Даруешь щедро грусть и стоны. А счастью – миг. В мгновенья оны Канут в Лету все препоны.

 

«Блажно людей по нации делить…»

Блажно людей по нации делить. Хотя б затем, чтоб праведным прослыть. В беде лихой, плечо мне подставляли, И сын Чечни и Русич, не в корысть.

 

«Кто в трудную пору опорою стал…»

Кто в трудную пору опорою стал, Вовеки того не забудет Джамал. Скупость чужда была бедным, от века. Щедрость от века богатый не знал.

 

«На суетный город смотря из окна…»

На суетный город смотря из окна, Мысль, неуклонно, приходит одна: Вода, вместо крови, по венам струится. Здесь вотчина плоти. Душа не видна.

 

«Мы в этот мир пришли, лишь на постой…»

Мы в этот мир пришли, лишь на постой. Бегут года, бушующей волной. И лишь тогда бег замедляет время, Когда живёшь в согласии с душой.

 

«От века мир полнился тьмою вестей…»

От века мир полнился тьмою вестей, Подобных ветрам безграничных степей. И ветер уносит гниющие травы. Сплетни есть пища ущербных людей.

 

«Долго грустил я, на звёзды смотря…»

Долго грустил я, на звёзды смотря. Одна улыбнулася, мне говоря: Радуйся, если дорога труднее. Раз темень крепчает – то близко заря.

 

«Твой каждый шаг предписан был судьбой…»

Твой каждый шаг предписан был судьбой. Дороги нет, и не было другой. Пред тем, как попрекать судьбину, вспомни Друзей, ушедших в муках в мир иной.

 

«Ослы, что у власти кормушку нашли…»

Ослы, что у власти кормушку нашли, Сея раздоры, копили рубли. Ветер посеявши, бурю пожнёте. Сбежите ж, как крысы, предав корабли.

 

«Будь ты хотя б семи пядей во лбу…»

Будь ты хотя б семи пядей во лбу, Зароешь таланты в железном гробу. Когда же про совесть с моралью забудешь, Косточку кинет хозяин рабу.

 

«У жизни, воистину, сотни личин…»

У жизни, воистину, сотни личин. Для грусти найдётся немало причин. В пропасть спустившись, дорога восходит. Провал, может статься, успеха почин.

 

«Каждый разлуки проходит порог…»

Каждый разлуки проходит порог. Мы минуть не можем развилки дорог. В жизни ничто не проходит бесследно. Разлука есть встречи, грядущей, залог.

 

«Едет гость, встречай, Машук!»

Едет гость, встречай, Машук [1] ! Улыбнись, любезный друг! Окажи гостеприимство, И тоски сними недуг.

 

«Жизнь каждый мерит аршином своим…»

Жизнь каждый мерит аршином своим. И мера другая неведома им. Покуда желаниям всем потакаешь, Норовом люди довольны твоим.

 

«Вы скажете: возможно лишь в бреду…»

Вы скажете: возможно лишь в бреду Очки терять на собственном носу?! Зачем тогда так долго ищут власти Идею, что написана в роду?!

 

«Стараясь желаньям толпы угождать…»

Стараясь желаньям толпы угождать, Сердца воззваньям не смей изменять. Не так уж и страшно, жить жизнью, чужою. Страшно, увлёкшись, свою потерять.

 

«Коль яблоко с гнилью к здоровым кладёшь…»

Коль яблоко с гнилью к здоровым кладёшь, Вскоре гнилыми другие найдёшь. Знайся лишь с теми, в ком мудрости искра. С дурным поведёшься – в бесчестье падёшь.

 

«Каждому счастия хочется часть…»

Каждому счастия хочется часть. Никто не желает в бесчестие пасть. Зачем же вы рвётесь в драконову пасть, Хмельного напитка отдавшись во власть?!

 

«Увязнув по горло в рутине забот…»

Увязнув по горло в рутине забот, Люд превращается в загнанный скот. Толпе не знакомо величье, людское. Скотское счастье – набитый живот.

 

«Тяжбы напрасны с морскою волной…»

Тяжбы напрасны с морскою волной. Всяк будет повержен стихией, шальной. Легче с дюжиной в схватке сойтися мужскою, С женщиной, нежели спорить одной.

 

«Благую коль услышишь речь…»

Благую коль услышишь речь, Внимай советам, не перечь. Но помни мудрость вековую: Сам выбирай жену и меч.

 

«К двуличью в миру воцарилася страсть…»

К двуличью в миру воцарилася страсть. Лживые маски – прогнившая снасть. Во шкуры овечьи гиены оделись, Хищно разинув зловонную пасть.

 

«Зверя не бойся, он с нами не схож…»

Зверя не бойся, он с нами не схож. Он прямодушен. На подлость не гож. Лишь человек, вам в глаза улыбаясь, В спину засадит отравленный нож.

 

«В думах тяжёлых с постели я встал…»

В думах тяжёлых с постели я встал. Не думал о доле такой, не гадал. Всё, что я раньше в других осуждал, Ко мне же вернулось… О, лучше б молчал!

 

«В стране, где во благе живёт только вор…»

В стране, где во благе живёт только вор, Честный выносит себе приговор. Мёртвые души не ведают Чувства. Не страшен им попранной Правды укор.

 

«И вот, настал день вожделенный!»«И вот, настал день вожделенный!»«И вот, настал день вожделенный!»«И вот, настал день вожделенный!»

И вот, настал день вожделенный! И вот, ликую, вдохновенный! И в безмятежности наивной, В мир окунулся, сокровенный!

 

«О, время! Как стремителен твой бег!»

О, время! Как стремителен твой бег! Несёшь с собой судьбы моей ковчег. И верю я, в глуби седого Неба, Храним судьбою счастья оберег.

 

«Стремится коль душа к познанью…»

Стремится коль душа к познанью, И ищет тайны мирозданья. Вопрос встаёт, закономерный: Всегда ли золото – молчанье?

 

«Мечты окрыляют и силы дают…»

Мечты окрыляют и силы дают. В них есть блаженство, тепло и уют. В час предвечерний любуясь закатом, Не там ли, друзья, мы находим приют?

 

«Ты жизни суть постичь не смог…»

Ты жизни суть постичь не смог, Коль лень и золото – твой бог. Не тот бедняк, на ком лохмотья. Тот беден, кто душой убог.

 

«Засилье лжи и подлости… Мерзко на душе!»

Засилье лжи и подлости… Мерзко на душе! Улыбки лицемерные, избитые клише. Стало прямодушие глупостью наивной. Смысл их жизни, жалкой, находится в гроше.

 

«На ниве, колосящейся, не место сорняку…»

На ниве, колосящейся, не место сорняку. В звериной стае отроду не место скорняку. В природе человеческой так водится от века. На праздной ниве жизненной, нет места бедняку.

 

«Чудны плоды твои, жизненный сад!»

Чудны плоды твои, жизненный сад! Тебя не настроить на собственный лад. Слепо бредущий на гору восходит. Находит отребья ищущий клад.

 

«Коль ты разумен, невеждам не вторь…»

Коль ты разумен, невеждам не вторь. За правдою кривда является вскорь. Судить не спеши по глупцам о народе. И в теле здоровом заводится хворь.

 

«Презрев двуличье ханжеских воззрений…»

Презрев двуличье ханжеских воззрений, Уверившись в бессмысленности прений, Отречься дал обет от поучений, И не терпеть от прочих наставлений.

 

«Ночь, рукой костлявою, скрывает лик луны…»

Ночь, рукой костлявою, скрывает лик луны. В лесу, как будто, шепчутся гиганты-колдуны. И голос, оглушающий, пронзителен и резок Поющей и рыдающей, во мраке, тишины.

 

«Мрак кромешный… Гром могуч…»

Мрак кромешный… Гром могуч… В облаченьи серых туч, Вторит сердцу мать-природа. Слёзы льёт с небесных круч.

 

«Греховный путь от века гладок…»

Греховный путь от века гладок. И плод всегда, запретный, сладок. Но тот лишь, болен безнадёжно, Кто на добро чужое падок.

 

«Немало было в жизни вех…»

Немало было в жизни вех. С рыданьями сливался смех. С отравой снадобье мешая, Кромсает жизнь судьбы лемех.

 

«И снова дорога… Мелькают огни…»

И снова дорога… Мелькают огни. О, сердце, с тобой мы сегодня одни. С тобой лишь делю затаённые думы. Жизнь моя этой дороге сродни.

 

«Незримо подменяем, в безумстве, суть вещей…»

Незримо подменяем, в безумстве, суть вещей. В туманной дымке видится чёрное белей. Меж правдою и кривдою в беспамятстве плутаем. Круг порочный сузился до крайности своей.

 

«Всё на круги своя вернулось…»

Всё на круги своя вернулось. И правдой кривда обернулась. За иллюзорною стеною Реальность прячется… Взгрустнулось.

 

«Слегка вагон качая, стучат колёса в такт…»

Слегка вагон качая, стучат колёса в такт. Вот так же, ускоряясь, ведёт нас жизни тракт. Спешим, не сознавая, что сами приближаем То место, где сыграем судьбы последний акт.

 

«Живу, как умею. Я к людям не строг…»

Живу, как умею. Я к людям не строг. Стараюсь беду не пустить на порог. Сплетни людские – лишь звуки пустые. Судить же меня, полномочен лишь Бог.

 

«Капли воды могут камень точить…»

Капли воды могут камень точить. И смерти напросится, жаждущий жить. Не всё в этом мире достойно желанья. Не лучше ль быть бедным, чем жадным прослыть?

 

«Когда земля иссохнет – снимают верхний пласт…»

Когда земля иссохнет – снимают верхний пласт. На суше, водолазу, не требуется ласт. Друзья, в тебе нуждаясь, перлы расточали. А надобность утратив, сбросили балласт.

 

«Неблагодарность, лицемерие, двуличье —…»

Неблагодарность, лицемерие, двуличье — Души пороки в благостном обличье. И ночи мрак сердца те покрывает. О, где же, человек, твоё величье?!

 

«Я вам не подражаю, а значит я – дикарь…»

Я вам не подражаю, а значит я – дикарь. Я вам не потакаю, а значит я – бунтарь. Изволь понять, любезный государь: Я сам себе есть раб и господарь.

 

«Того не исправить, чья истина – ложь…»

Того не исправить, чья истина – ложь. Кривдой живущий, быть другом не гож. Он воистину с яйцами, тухлыми схож. Уродлив душой, хоть обличьем пригож.

 

«Я с неба звёзды сроду не хватал…»

Я с неба звёзды сроду не хватал. Порой, в слепой наивности мечтал. Жизнь суть мечтаний зеркало кривое. Сбывает всё, чего не ожидал.

 

«Не боюсь я в схватке пасть…»

Не боюсь я в схватке пасть. Не раз глядел я в смерти пасть. Язык разит сильней кинжала. Сильней оружья слова власть.

 

«Тучи чёрные сгустились…»

Тучи чёрные сгустились. Мечты с душою распростились. Сквозь жизни тернии бродя, Не раз упав, мы возносились.

 

«Я жизнь ученью посвятил…»

Я жизнь ученью посвятил. Науки свет к себе манил. У сердца спрашиваю ныне: Не зря ли молодость сгубил?

 

«Думы… Думы… Думы… Тыща и одна…»

Думы… Думы… Думы… Тыща и одна. Мысль подобна буре. Строптива и вольна. Границ она не знает, уносит нас туда, Где места нет печали и света жизнь полна.

 

«Прошло очередное испытанье…»

Прошло очередное испытанье Души и сердца, навыков и знанья. И веху эту, в летописях судеб, Запечатлела жизнь мне в назиданье.

 

«Немногого для счастия хватает…»

Немногого для счастия хватает. И в пропасть нас немногое бросает. Простое проявление вниманья — И солнце посредь ночи воссияет.

 

«Терпенье вечно – люди мнят…»

Терпенье вечно – люди мнят. Наполнить чашу норовят. Ничто не вечно в этом мире. Но благо, всё ж, сие не чтят.

 

2011 г

К концу подходит год волнений. В нём поменялся ход воззрений. Чем полон год грядущий будет? Проклятий иль благодарений?

 

«Куда твой путь ведёт, Джамал?»

Куда твой путь ведёт, Джамал? Ты мер в доверии не знал. Сейчас же, верить перестал. И гнев с тобою совладал.

 

«Коль выше других ты себя возомнил…»

Коль выше других ты себя возомнил, И объятый туманом, душой воспарил, Знай, с солнца лучами туман исчезает. Узришь, что мираж тебя в пропасть манил.

 

«Тот лишь достойно ушёл к небесам…»

Тот лишь достойно ушёл к небесам, Кто не был пристрастен к пустым словесам. Не красит мужчину любовь к похвалам. Народ возвеличит достойного, сам.

 

«Правда жизни в сих словах…»

Правда жизни в сих словах: Смрадом лести мир пропах. Тем ценней для сознающих Дар редкий, верности, в друзьях.

 

«Удачу заслугой своею зовём…»

Удачу заслугой своею зовём. В несчастии каждом судьбину клянём. Она ль виновата в паденьи твоём, Коль сук подрубил, восседая на нём?

 

«Печаль закралась в душу вновь…»

Печаль закралась в душу вновь. И вновь сижу, нахмурив бровь. И вновь надеюсь на судьбину. Быть может, явит завтра новь.

 

«И вновь на перепутье я один…»

И вновь на перепутье я один. Со мной лишь бремя прожитых годин. И три пути – не классика ль? – забавно… Ужель блуждать в беспутье, до седин?!

 

«Ночь тиха в краю лесном…»

Ночь тиха в краю лесном. Мороз трескучий за окном. И звёзды тусклые мерцают. И грусть неслышно входит в дом.

 

«Сомненья в душу, грешную, закрались…»

Сомненья в душу, грешную, закрались. В ней равнодушие с презрением срастались. И от огня, что в ней пылал доселе, Лишь отблески далёкие остались.

 

«Против теченья упорно ты плыл…»

Против теченья упорно ты плыл. И силы иссякли. На месте застыл. Влекомый волнами с крутыми брегами, В тиной затянутый омут заплыл.

 

«Крутые повороты…»

Крутые повороты… Удачи и невзгоды Всё чаще чередуя, Проходят наши годы.

 

«Поторопившись, опоздал…»

Поторопившись, опоздал. И утешая, огорчал. Не понимая, осуждали. Таким уж Бог меня создал.

 

«Нам огорчать приходится порой…»

Нам огорчать приходится порой Того, кто добр и милостив с тобой. И гложет душу совесть, непрестанно. Но всё ж, смириться надобно с судьбой.

 

«Мы ошибаемся, уверены, что правы…»

Мы ошибаемся, уверены, что правы. Обидев, каемся в терзаниях. О, нравы!.. Будучи окутаны тумана пеленою, Мы вброд пускаемся, не видя переправы.

 

«Видно, живущий по совести – глуп…»

Видно, живущий по совести – глуп. Честно живущий есть дышащий труп. Что ж, принимаю я правила ваши. Буду отныне бездушен и груб.

 

«Тщетны потуги, бессилен аркан…»

Тщетны потуги, бессилен аркан. Не станет, вовеки, горою бархан. В другой ипостаси я жить не сумею. Образ один лишь мне Господом дан.

 

«Молчание – беседы мудрой мать…»

Молчание – беседы мудрой мать. И глупостью, великой, может стать. Молчание заводит во трясину. Оно же есть спасительная гать

 

«Пора желанная грядёт…»

Пора желанная грядёт. Природа-матушка цветёт. И на душе лишь, непрестанно, Позёмка стылая метёт.

 

«В багровой ризе, Небосклон…»

В багровой ризе, Небосклон К Луне приходит на поклон. Померкла, лишь, Царица ночи — Пред Солнцем ниц простёрся он.

 

«Побрил сегодня голову. Я к темноте готов…»

Побрил сегодня голову. Я к темноте готов. Заблестела лысина, как сотни светляков. О, если бы как волосы могли мы, хоть разочек, Дурость столь живучую, выкинуть с голов!

 

«Музыка ночи грустна и тиха…»

Музыка ночи грустна и тиха. Она зарождает истоки стиха. Истины время. Ночь маски срывает. В ней мудрости кладезь, и кладезь греха.

 

«Грёзам подвластны и молод, и стар…»

Грёзам подвластны и молод, и стар. Мечты, сновиденья – божественный дар. Берёзой любуюся днём, а ночами Акация снится, айва и чинар.

 

«Женской музыки аккорд —…»

Женской музыки аккорд — Стол в салатах – натюрморт. Овощами сыт не будешь. Красит стол огромный торт.

 

«Претендуя на знание жизни основ…»

Претендуя на знание жизни основ, Всяк расточать наставленья готов, Глядя на жизнь со своей колокольни. Плевать я хотел на таких «мудрецов».

 

«Мир грешный покинув, и рай обретя…»

Мир грешный покинув, и рай обретя, С чистой душою уходит дитя. Мы посланы Богом в сей мир многоликий, Для каждого грани судьбы очертя.

 

«Измученный жаждой бывает сердит…»

Измученный жаждой бывает сердит. Без влаги, живительной, сердце горит. Росою зернистой его напоите. Иссохшую душу она оживит.

 

«Не лезьте в душу, там пусто и темно…»

Не лезьте в душу, там пусто и темно. Не трожьте сердце, что хладно и смурно. Нужна вода, чтоб зёрна прорастали. Корить пустыню в бесплодности – блажно.

 

«Не ветра слышен в поле вой…»

Не ветра слышен в поле вой. Не птичий щебет озорной. То стоны попранной надежды, И смех обласканных судьбой.

 

«Привита на яблоню, груша растёт…»

Привита на яблоню, груша растёт. Но запахом яблока, всё ж, отдаёт. Коль хочешь, чтоб дети росли непорочно, Знай, Родина святость сердцам придаёт.

 

«У разглагольствующих мужей…»

У разглагольствующих мужей Остатки стёрты всех межей. Мы путать любим жизнь благую С велеречивостью ханжей.

 

«Дай мне, Всевышний, из праха восстать!»

Дай мне, Всевышний, из праха восстать! Позволь мне, Щедрейший, с даров Твоих взять! Спаси, Всемогущий, от вязкой трясины! Узреть мне позволь, о, Всевидящий, гать!

 

«Падают листья, увядшие, в грязь…»

Падают листья, увядшие, в грязь. И туч, вечно хмурых, причудлива вязь. Зябкая осень, слезу источая, С летом прервала столь хрупкую связь.

 

2012 г

Вот разрешилась «интрига интриг»: Кто поведёт завтра в плаванье бриг? Вахту сменили «старпом» с капитаном. Смысл лицедейства матрос не постиг.

 

«Плыть против теченья – терновый венец…»

Плыть против теченья – терновый венец. Но слиться с толпою – бесславный конец. Не бойся укоров и взглядов, враждебных. От века безумцем считался мудрец.

 

«Покуда разумен, и ясен твой взор…»

Покуда разумен, и ясен твой взор, Судьбине не будешь идти вперекор. Стоит ли биться главою об стену? Вовеки не выиграть с женщиной спор.

 

«Вселенское горе, что гложет нутро…»

Вселенское горе, что гложет нутро, В буднее утро владычит в метро. Возможно ль увидеть, лиц боле несчастных, Чем те, на которых дремоты тавро?

 

«Приди, вдохновенье, в час тяжкий ко мне!»

Приди, вдохновенье, в час тяжкий ко мне! Печаль раствори, о, Забвенье, во мгле! И ночь прошептала: не жди упоенья, Покуда по грешной ты ходишь Земле.

 

«Я в грусти попал неминуемый плен…»

Я в грусти попал неминуемый плен. Восстал из забвения прошлого тлен. Ошибки частицы души уносили. Им не найти во грядущем замен.

 

«Не время нас делает, люди, мудрей…»

Не время нас делает, люди, мудрей. Свыше даётся величье идей. С болью читал я сие изреченье: Время не тратьте на лживых людей.

 

«Тянутся долго в дороге часы…»

Тянутся долго в дороге часы. Колеблются часто раздумий весы. Что же увижу я в пункте конечном? Чадящие угли, иль капли росы?

 

«Треть жизни прошло на Мологи брегах…»

Треть жизни прошло на Мологи [2] брегах. В покорности Богу и, каюсь, в грехах. За каждый поступок, и каждое слово Пред Ним я отвечу в могилы стенах.

 

«Правдивость присуща лишь только весам…»

Правдивость присуща лишь только весам. Корысть, словоблудие ближе сердцам. И заповедь ценится в людях иная: Обманут не будешь, обманешь коль сам.

 

«Кружится, ветром оторван, листок…»

Кружится, ветром оторван, листок. Он на стволе удержаться не смог. Крепко держитеся, люди, за корни! Сорвавшись, не будет обратно дорог.

 

«Чья-то душа – добродетели храм…»

Чья-то душа – добродетели храм. Чья-то – смердящий до одури хлам. Быть Человеком, иль тварью презренной, Рассудок имеющий выберет сам.

 

«Двуличие жизни – жестокий урок…»

Двуличие жизни – жестокий урок. Дано ли увидеть нам истину в срок? Не стыдно быть бедным – философы скажут. А жизнь утверждает, что бедность – порок.

 

«Метро… Час пик… Сюжет лихой…»

Метро… Час пик… Сюжет лихой. Теряют облик там людской. И пустота в глазах, стеклянных, Зияет чёрною дырой.

 

«В волнах вселенской тишины…»

В волнах вселенской тишины Печально льётся песнь луны. И коль её вам слышен голос, Вы одиночеством больны.

 

«Нельзя обращаться к слепому с мольбой…»

Нельзя обращаться к слепому с мольбой. Нельзя сокровенным делиться с толпой. Души тайники лишь луне отворяйте. Толпа вам ответит злорадства волной.

 

«В детстве мы с совестью жили в ладу…»

В детстве мы с совестью жили в ладу. Взрослыми ходим по тонкому льду. Коль милостью Вышний Создатель одарит, Юнцом я седым в бесконечность уйду.

 

«Скажешь «потёмки – чужая душа»?»

Скажешь «потёмки – чужая душа»? Вначале в своей оглянись, не спеша. Много найдётся углов полумрачных, Хоть проживи ты, сто лет, не греша.

 

«Прежде чем сделать, подумай, постой…»

Прежде чем сделать, подумай, постой. Дёгтя хлебнёшь ты иначе, с лихвой. Коль выбор встаёт меж желаньем и долгом, Будь верен второму, и сердце закрой.