Я вечером тихим по парку бродил. Берег багрянцем закат озарил. И волны плескались игриво об вал. И птичий лишь щебет покой нарушал. Осень златая… И ветер шептал… С душой неприкаянной счастья я ждал. Одна ты сидела, в тени тополей, Волнами любуясь. И стало теплей. И встретились взгляды… Я был опьянён. Улыбкою ангельской был ослеплён. Любовью всесильною был обуян, Что и в каменном сердце находит изъян. Казалося, счастья вершины достиг. Но истины поздно, увы, я постиг. Был я тогда в заблужденья плену. И день нашей встречи сегодня кляну. Ты райских хотела от жизни щедрот. И жизни беспечной, бесчестных господ. Твоих воплощением грёз я не стал. И час расставания ныне настал. Расстаться с тобой мне не трудно теперь. Открылась во счастье грядущее дверь.

Стихи лились во все века, рекой. О счастье и юдоли, роковой. Не раз воспеты жизни переливы, Старуха-смерть, с корявою клюкой… Любви воспеты оды и презренью. Пролиты слёзы, с каждою строкой. И всё же, вновь решусь замолвить слово О той, что мне дарована судьбой. О той, что мрак развеяла, кромешный. Рукою нежной, ласковой, родной. И сердце, мхом заросшее и камнем, Отчистила слезинкою одной. Цени, Джамаль, дарованное Небом. И милость, высочайшую, воспой!

В твоих словах почудилась мне лёгкая печаль. Прочесть я тщетно силился твоей души скрижаль. Что гложет сердце доброе? Поделись, коль можешь. Коль я тому причиною невольно стал – мне жаль. От века нам сопутствуют удача и огрехи. Тропа судьбы обманчива и вьётся, как спираль. Сегодня ты кручинишься, в раздумиях. А завтра, Озарится радостью души твоей сераль [3] . Но что бы ни случилося, хочу я, чтоб ты знала: С душою распростёртою, был искренен Джамаль.

Я, преисполнен мрачных дум, Сижу сегодня, как Меджнун [4] , Истосковавшись по «Лейли». (Они друг друга не нашли). Он был судьбою обречён. И луноликою пленён. Покинув в горе белый свет, Поэтом был Меджнун воспет. О, если б жив был Низами!.. Воспел бы он мою «Лейли».

Я брёл к подножию скалы, Где сплошь терновника кусты. Степенно в думы погружаясь. Внимая шелесту листвы. Услышал шорох впереди. Шепнуло сердце: подойди. Я подошёл… О, Боже правый!.. И сердце ёкнуло в груди. Под засыхающим кустом Орёл, со сломанным крылом. И криком душу разрывая, Парит орлица над орлом. И лик Земли покрыла ночь. Но нет, не улетела прочь. Накрыв крылом, уселась рядом, Хоть не могла ничем помочь. Милей гнезда любезный друг. Ей сладок с ним и ада круг. И зной разделит с ним и вьюгу… О, счастье – преданный супруг!

Души моей желанная весна, Ты сердце пробудила ото сна. С тех пор, как познакомился с тобой, Лишился сна, неведом был покой. Я, просыпаясь с утренней зарёй, Объят был беспримерною тоской. Твой лик я видел в солнечных лучах. Твоё лишь имя было на устах. Был долог день… В нём час – тысячелетье. Не подогнать ни пряником, ни плетью. Меж нами вёрст, две тысячи с лихвой, Легли, казалось, бездной роковой. Как жаждущий глоток воды прохладной, Как страждущий – микстуры благодатной, Я вечер ждал, любовию томим. И ею в высь, ко солнцу, возносим. Твой голос был наградою Небес. Казалося, из мёртвых я воскрес. Беседы шли часами напролёт. И это был души блаженный взлёт. Не стало нам препоной расстоянье. И час настал счастливого свиданья. И чаянья сбылися двух сердец. И пройдено беспутье, наконец. И в святости наряд облачены, Господней дланью мы обручены. И от огня, что нас соединил, Искрою, Он нам чадо подарил. И каждый день, моей души заря, Молюсь Его за то благодаря.

Прошу простить, отрада моих глаз, Давно стихов я не писал для вас. Но хоть слегка припорошённый бытом, Огонь любви на йоту не угас. Всё так же сердце пылко, горячо. Всё так же бьётся трепетно оно. На вас смотрю всё так же, с восхищеньем, Хотя цветов вам не дарил давно. Быть может стал со временем я скуп На ласку… Это временный недуг. Не обессудьте, вас прошу… И право слово, Я чту за честь коснуться ваших рук. На небеса меня вы вознесли. И красок в серость будней привнесли. Во мраке ночи, долгой и дождливой, Звездою путеводной стать смогли. Вы рядом были в самый трудный час. Спасали от отчаянья не раз. Вас не пугали тяготы, заботы, Моей души прекраснейший алмаз. И потому, Судьбу благодарю За дар благословенный. И хвалу Создателю в поклоне возношу, За счастье вашу лицезреть красу.

Величие матери – святости часть. Нелёгкое бремя. Оно ж – благодать. Забот кутерьма и бессонные ночи. Усталы, но счастием полные очи. Сердца, безгрешного, трепетный стук. Объятия, робкие, крохотных рук. Улыбка снимает усталость и боль. О, Время, насытиться счастьем позволь! Не будь, я прошу, торопливо. Постой! Не будь для отрады колосьев косой! Позволь насладиться мне даром судьбы. Радужных красок добавь на холсты. День ото дня чтоб любили сильней. Вместе пройти до скончания дней. В очах её море хочу утопать. Украдкой от внуков на ушко шептать О сердце, трепещущем, чувствах нежнейших, Душою моею навек овладевших.

Жинка может в пух и прах, Разнести покой в мирах. Упаси Господь беднягу, Чья супруга на сносях! Всем не терпится узнать: Родила ль? И сколько ждать? Одолели ль токсикозы? Каково ходить-дышать? Мама хлещет валерьянку. Звонят тетки спозаранку. Бьёт сестра об пол главою. Ну а жинка – в перебранку. Мечет молнии и гром. Искры сыплются дождём. Тут же буря обернулась Ясным, солнечным деньком. Хочет… вот… морковный джем! Обувной понюхать крем… То бананы со сгущёнкой… То уборка ночь и день… В доме все встаёт вверх дном. Вся рутина кувырком. Разум с логикой убиты. Здравствуй, родненький «дурдом»! Больше некогда скучать, Поваляться и поспать. Но не в том ли, Человеки, Божий дар и Благодать?!

Ты к нам пришла, невинна и хрупка. Лучистый взгляд, напуганный слегка. Покинув мир, где боли нет и страха, Пришла как Дар от Вышнего Аллаха. Он милость нам явил свою, тобой. Глаза узрев, воздетые с мольбой. Ведомый свыше Божией рукой, Спустился ангел, в бренный мир земной. Взяв на руки тебя, я воссиял. Священный трепет душу обуял. За жизнь свою отныне не прошу. Лишь за тебя молитвы возношу. Дай Бог тебе слёз горести не знать! Любовью сердце матери ласкать!

Новой жизни зарожденье — Божьей милости явленье. И солнца благостный восход. И чистый, ясный небосвод. И невесомых два крыла, Что вас возносят в небеса. Покуда чадо не придёт, Ваш дом уют не обретёт. Увидев ангельские очи, Светлее солнца станут ночи. И сердца трепетный порыв Вас окрылит… И воспарив Слезою счастья окропишь Земную твердь. И ночи тишь Нарушит нежный голосок. Сожмёт твой палец в кулачок. И этот маленький комок, Заполнит каждый уголок Твоей души. И каждый взгляд В священнодейства станет ряд. Со звонким смехом детворы Придёт тепло в души сады. Под сенью их на трав шелках Предашь забвенью боль и страх. И дух твой будет жить в веках. В детей и правнуков сердцах.

Студёной ночью января, Моей души пришла заря. Надежды семя заронив И Светом душу окропив. Ростки любви пустили корни. И ветерок подул задорно, Блаженны тучи подарив, Желанной влагой оросив. И древо выросло, могуче, На каменистой ране круче. И серый склон, зазеленев, Запел, сменив любовью гнев. И ныне там цветы растут. И там я свой нашел приют.

Признаться в чувстве, пламенном, позвольте. Навеки с вами рядом быть дозвольте. Твердят, любовь со временем слабеет. Как солнца свет, ко вечеру тускнеет. А я скажу, уже в который раз: Любви огонь на йоту не угас. И с каждым днём горит душа сильней. И свет очей всё ярче и нежней. Угаснуть может лишь любви мираж. И увлеченья плотью, бренной, раж. Когда же двух сердец слились пути, Не быть святому чувству в забытьи. Улыбка ваша глаз моих отрада. И голос ваш – Всевышнего награда. Когда смеётесь, радостью полны, Души моей играют три струны. Так будьте ж благосклонны! Вас прошу. К ногам я вашим сердце подношу.

Я брёл по городу, смурной. Мурыжил ветер, озорной. Увидел, вдруг, знакомый лик. Как посредь ночи – солнца блик. Хвалу Всевышнему воздав, К тебе я кинулся стремглав. Какой был миг!.. Как высь небес Легка душа!.. О, Мир чудес! Красой любуюсь, неземной… Свершилось чудо!.. И со мной!.. Со мной, что жизнию стеснён, Был одиночеством клеймён. Сбылися чаянья души: В уединения тиши, Мы, полулёжа на коврах, О днях забыли и ночах. Ты мне шептала о любви: Как тяжко было жить вдали. Приникла ты к моей руке. Слеза скатилась по щеке. А я молчал… Ведь, в горле ком Довлел в тот час, над языком… Молчал… Но сердцем говорил, (Что Бог любовью окропил) О том, что лишь тобою жил, И без тебя мне свет не мил.

Создатель Неба и Земли, В огне горящему внемли! Тебя, могу лишь, я просить. И душу, грешную, излить. Увидев лик Твоей рабы, В полон был взят я, без борьбы. И отступила грусти тень… И зацвела в душе сирень… И сердца камень стёрла в прах… Мир утопал в её глазах. Луна и звёзды – о, Аллах! — Стыдливо скрылись в облаках, В смущенье впав перед земной, С величьем Неба, красотой. Лелей её, Дающий жизнь! Храни её, Властитель тризн! И благосклонность мне даруй! Огонь в душе её раздуй!

Искали друг к другу два сердца пути. Не каждому кои возможно пройти. Была колыбель их во разных мирах. И оных владыки им прочили прах. Но души отвергли, что сердцу претит. Бескрылая птица вовек не взлетит. По острым каменьям навстречу пошли. И к пропасти краю, чрез годы, пришли. Робость пред бездною смертных гнетёт. Они ж, без оглядки, шагнули вперёд. Не стал им препоною суетный страх, Что жизни влюбленным калечил в веках. Истины корень, воистину, прост. Лишь сердце увидит над пропастью мост.

В лучах луны, прекрасный силуэт, Танцует с небесами менуэт. Под музыку звенящей тишины, Что волнами нисходит с вышины. Хрустальная печаль в её очах, Что звонко отзывается в сердцах. И чистотою ангельской души Чаруя, растворяется в тиши. Я на неё гляжу, заворожён. И вдохновеньем свыше одарён.

Подобна солнца дщери Прелестнейшая пэри [5] . В душу пилигрима Вы отворили двери. Свела судьбины нить, Чтоб душами сроднить. Благоволенье ваше Позвольте попросить. Нет ярче ваших глаз. И слаще мёда глас. Нет радости, поверьте Милейшая, без вас. Как вечера длинны! И ночи холодны… И лишь когда вы рядом, Отрадою полны. Я вами дорожу. И сердце подношу. Не обессудьте, право, Покорнейше прошу!.. Искуснейший Кузнец Для нас сковал венец. Закружимся же в танце, Под музыку сердец!

Час расставания настал. И душу с треском разорвал. И сидя в поезде сейчас, Я с болью думаю о нас. И вспоминаю счастья дни, Когда с тобою мы одни… И лилий белых аромат. И полный искренности взгляд. И слёзы чистые твои, Огнём что в душу мне текли… Невыносимой боли стон С улыбкой, нежною, сплетён… В глаза твои на миг взглянул И тут же взгляд я отвернул. И еле сдерживая крик, К руке я с трепетом приник. И стало пусто всё вокруг. Померк на небе солнца круг. И с каждым стуком колеса Я отдаляюсь от тебя, Оставив часть души с тобой… Так предначертано судьбой Нам было душами сплестись И в поднебесье вознестись. Теплом души твоей согрет, Я ощутил блаженный свет.

Живое ввергнется во прах. Поблекнут краски на холстах. И лишь в космическом эфире, Хранится память о мирах. О том, бесчинства как творили. И как неистово любили. И о предательстве, коварном. И как друзьями дорожили. И в череде великих дней, Запечатлён в миру теней День, в кой обрёл, в студёну зиму Я колыбель, в душе твоей.

В счастье принесший родителям день, В душе твоей пусть расцветает сирень! В день, что сплетает и радость, и грусть, Сердце прохладой наполнится пусть! Пусть обойдёт стороною печаль, Души твоей полнится негой сераль! Глаза пусть не ведают горестных слёз! Пусть сбудутся, вскорости, чаянья грёз! Прости, что не рядом сегодня с тобой. Очерчены тропы судьбины рукой. Но вдаль заглянув, воспаряется дух. Тропинок слиянье виднеется, двух. День недалёк, когда счастьем полны, Мы будем кружиться, под звуки зурны.

Дум завихренья покой унесли. Душой завладеть твои очи смогли. Солнцу подобна улыбка твоя — В ночи заплутавшего сердца заря. Как звёзды, вдали, что мерцают впотьмах, Ты сердцу, уснувшему светишь во льдах. Как жаждущий ищет оазис в песках, Взываю к тебе наяву и во снах. Веки смыкая в обители снов, Склоны Бештау [6] мне видятся, вновь. И, радости встречи и горечь разлук, С душою поэта впитавший Машук [7] … Мы слушаем снова, без суетных слов, У арфы Эоловой шёпот ветров. И вновь на пруду мы, на лодке плывём. Под зябким, промокши, гуляем дождём… И жемчуг, что помнит тепло твоих рук, С сердца разлуки снимает недуг.

Как встречи короток был миг! И час разлуки нас настиг. Душа парила в облаках. Сегодня давит боль в тисках. И истекает кровью сердце. Открой, Всевышний, счастья дверцу! Тебе молитвы возношу. И свет её очей, прошу, Пусть осветит мне душу вновь. Яви блаженную нам новь!

Без лика прелестного – в грусти умру. Припав же к груди её – я оживу. Всевышним отрада дарована мне… И души сольются в блаженном огне. Небес чистоту в твоих вижу очах. В светлой улыбки мир меркнет лучах. Волос аромат твоих буду вдыхать. И слёзы-росинки со щёк собирать. В нежности сердце, твоей, утоплю. И страстию душу твою окроплю. В ласках твоих вознесусь к небесам. В объятиях, райских, всё тлену предам. И губы в беспамятстве будут шептать… И душу, святую твою, обжигать… К тебе моя нежность не знает границ… Паду пред красою, небесною, ниц. Прижав тебя к сердцу, мой ангел земной — Не будет счастливей меня под луной.

Люблю тепло и свет очей твоих. И бархат голоса, и нежность слов, простых. Что может быть дороже и роднее, Когда одно лишь сердце на двоих?! Когда дыша друг другом лишь, живут, Ветра и волны душу не снесут. Два сердца, что слилися воедино, По углям и сквозь тернии пройдут. Им не страшна стихия никакая И низость, безграничная, людская. Ту святость, что сердца соединила, Не осквернит вовеки грязь земная. И должно нам ту чистоту хранить. И должно нить божественную чтить. Одарены мы Вышней благодатью. Дано нам чашу счастия испить.

Прости, дорогая, что редко звоню. Но образ твой вечно я в сердце храню. Тебя не утешат пустые слова. И коль осерчаешь, ты будешь права. С тобою хотел я печали делить. И счастия чашу с тобою испить. Тобой любоваться вечерней зарёй. Встать за тебя перед лихом горой. Над жизнью довлеет бесчувственный рок. Дан мне судьбою жестокий урок. Прости, но предвидеть его я не мог. За счастье бороться даю я зарок. Тернистой к тебе пробиваюсь тропой. Терпению двери, родная, открой. Кто ищет – находит. Дождётся, кто ждёт. И в нашу обитель благое придёт. Прости, если сможешь, за редкий звонок, Что судьбу пересилить доселе не мог. Я слишком, согласен, порой молчалив. Бываю порою излишне строптив. Красивых речей не знаток я, отнюдь. Ты в сердце попробуй моё заглянуть.

Не стану я гор золотых обещать. И звёзды я с неба не в силах достать. С тобой оживает лишь сердце моё. Его я отдам во владенье твоё. Грешной души моей тяжкий недуг Ты исцелила, без всяких потуг. Улыбку даруй мне, прелестная пэри! Что наша жизнь без любви и без веры?! Улыбка твоя – добродушия храм. Голос – живительный сердца бальзам. Томных очей твоих ласковый свет — Моей жизни ночи вожделенный рассвет. Не могу обещать тебе гор золотых. Счастье ж не в них… Оно в чувствах простых.

Глаза закрываю… И словно в тумане Всплывают картины былого, сельчане. И старая школа в тени тополей. И запах душистый, окрестных полей. Одинокий тутовник, что рос у моста, Склонясь над рекою… Картина проста. Картина проста… Но в картине простой Сокрыты зачатки любови святой: Любови к Отчизне. И память о той, Что сердце пленила порой золотой.

Твой голос услышал, до боли родной. И грусть окатила холодной волной. Печальные нотки я в нём уловил. И жар моё сердце, в тот миг, опалил. И всколыхнулася прошлого тень. Вспомнился мне расставания день. Как мы стояли тогда под окном… И взгляд мой, последний, на дедовский дом… Руки обжёг мне огонь твоих слёз. Я их горечь с собой на чужбину увёз. Разве могли мы подумать тогда, На долгие что расстаёмся года?! Судьба оказалась в решеньи тверда. Ниспослана нам испытаний чреда. Подобием став мимолётного сна, Юности канула в Лету весна. Ты повзрослела, и я поседел, Не видя друг друга… Таков был удел… Сестрица моя, в это время бедово, Злата дороже мне каждое слово. Брата ко жизни твой голос вернул. И счастью в глаза он в тот час заглянул.

Две сестрицы-мастерицы. Плед, компьютер, пяльцы, спицы… Прямо божья благодать. Женихи гурьбой стоят. И маман в беде не бросит. Подсобит, коль кто попросит. И покажет мастер-класс. Или даст дурёхе в глаз.

Как светел он – родимый дом! Легко как дышится во нём! Переступив родной порог, Душа покинула острог. Воспоминаний завихренье – Былого длани мановенье — Мной овладело в тот же миг. И я челом к стене приник. О, как по ним я тосковал! И вожделенный час настал. Прошло – мой Бог! – тринадцать лет, Как посмотрел мне дед вослед. Тот день я помню, как сейчас. Как он протёр украдкой глаз. А ныне ж он – о, мой Аллах! — Нашёл покой в твоих Садах. Даруй мне честь, Творец миров, Достойным быть своих отцов!

Взросло, одиноко, во голой степи. Размашисты ветви и корни крепки. К солнцу тянуло, в раздолье, главу. Надменно ветрам подставляло листву. В тени находил моей путник приют. Казалося, оды они мне поют. Но время своё неуклонно берёт. Всё разрушает и вновь создаёт. Корни иссохли, и нет больше сил, Пить влагу земную, как в младости пил. Упавшие ветер унёс семена. И новые всходы не дарит весна. Под тяжестью веток надломится ствол. Жука-короеда расщедрится стол. И в пень превратившись, с трухлявой корой, Исчезну, поросши и мхом, и травой. Могучий когда-то «степи господин» Из памяти, бренной, сотрётся долин. Не так ли уходит в назначенный срок Следа не оставив, кто был одинок? Любите же, люди, не будьте слепы! Иначе хлебнёте вкус горькой тщеты.

Оторванный ветром пожухлый листок Мнит, оседлать он «Крылатого» смог. Алчущий в «воли» объятия пасть, В Химеры ты лезешь коварную пасть. Цепями ты скован, пока одинок. Семейные узы – свободы росток. Покуда ты любишь, твой радостен век. И зваться достоин тогда: «Человек». Заботы подаришь коль ближнему свет, Его ж отражением будешь согрет. Великое счастье быть с тем, кто любя С тобой прошагает, до Судного дня. Бесследно ничто не проходит в миру. Добро непременно вернётся к добру. Чёрствое сердце, с душою скупой, Заплатит в итоге ценой дорогой. И мир покидая, что так ему мил, Пред очи предстанет один Азраил [8] .

Во сне я вижу речку и яблоневый сад, Черешню одинокую, и сладкий виноград. Яблоню корявую, что с краешку росла. И ветка там изогнута, как креслице, была. Печаль свою и радости ей мог я доверять. Сидеть в уединении часами, и мечтать. О, грёзы!.. Грёзы сладкие!.. Не знаете преград. Чую вновь горячего чурека [9] аромат. И дедушка с бабулею на лавочке сидят. И внуку, непутёвому, о чём-то говорят.

Давно то было, летним днём. В саду мы с дедушкой вдвоём Траву косили. (Счастья дни!) Устав, уселися в тени. Он мне сказал: «запомни, внук, Брат – не брат, коль он не друг. Так говорил мне мой отец. Теперь же, близок мой конец. Завет сей в жизнь я воплощал. Теперь и твой черёд настал. Сперва будь другом, а потом, Будь братом, сыном и отцом». Как прав он был» Мне лишь теперь Открылась мудрости той дверь. Всевышний, дай остаток лет Прожить достойно, как мой дед!

Салам, мой брат! Прими привет! И с ним мой дружеский завет. Я не сторонник наставлений. И показных нравоучений. И всё ж прошу, не обессудь. Слов сих понять попробуй суть. Путей ты лёгких не ищи. Ведь рая в жизни не найти. На путь захочешь верный стать, Невежды, знай, начнут роптать. А если же с него свернёшь, Укоры правых навлечёшь. Не быть тому, чтоб все любили. Чтоб все вокруг довольны были. Будь верен совести своей. Не слушай сладостных речей. Внемли лишь сердцу одному. И повинуйся лишь ему. Но и про разум не забудь. Для матери отрадой будь.

Свадьба – светлый дар судьбы. Венец родительской мечты. Вот, скромно веки опустив, Невеста входит, нас почтив. И час веселия настал. Призывно пондар [10] зазвучал. И, грациозная, как лань, Кружится в танце Зулейхан. Парит орлицею она, Горда, величием полна. Мурат – наш славный эскулап Танцует, статен, словно граб. Печаль из сердца унося, И в выси душу вознося Звенит, пленяя чистотой, Тамары голос золотой. А скольких лиц я не узнал! Позор тебе за то, Джамал!

Скитаюсь я, судьбой гоним, Всевышней милостью храним, Треть жизни, шаткой и крутой, Стернёю устланной тропой. И годы долгие текли Рекой, что Жизнью нарекли, То вширь степенно разливаясь, Змеёй в теснинах извиваясь. Течёт без устали вода. Уходят с нею вдаль года. Нам не дано вернуться вспять. Но память нашу не отнять. Я помню всё. Я помню всех. Я помню скорбь, часы утех. И ту доселе не забыл, Чей голос слаще мёда был. Улыбка светлая могла И оживить, и сжечь дотла. Легка походка, гибок стан. Глаза – бездонный океан — И молнии могли метать, И заставляли воздыхать. И заставляли жить для них. Треть жизни я не видел их. О, память! Ты всегда со мной. Не властно время над тобой.

В сей светлый день имею честь, Подарок скромный преподнесть Сестричке милой, озорной, И лучезарной, и чудной. Пусть лёгок будет жизни путь! Минует пусть печаль и грусть! Пусть дуют тёплые ветра! Цветут в душе сады добра! Ты наша светлая звезда. Тобой сестра твоя горда. Отрада брата – Катька-Кай. Расти большая! Не хворай!