С воплем ужаса Бьорн отшвырнул голову Ульфа. Та пару раз подскочила на волнах и медленно погрузилась в воду, широко скалясь в предсмертной усмешке. На берегу догорала неравная битва: северяне потерпели поражение. Спасаясь от беспощадных английских клинков, выжившие кидались в реку, кишевшую трупами, и отчаянно барахтались, пытаясь выплыть.

Бьорн отлично плавал, но теперь израненное тело с трудом повиновалось ему, а двух конечностей явно не хватало, чтобы держаться на поверхности. К тому же неведомая сила увлекала юного воина на дно — будто кто-то вцепился мертвой хваткой и тянул вниз. Сначала он решил, что это Ульф жаждет забрать его с собой на тот свет, но быстро понял, что основная тяжесть приходится на шею, словно к ней привязали камень.

Бьорн снова ушел по воду, но тут же судорожно рванулся вверх и сделал вдох, мельком увидев, что на узком мосту огромный викинг в одиночку удерживает целый отряд англичан. Рядом вдруг вынырнула чья-то голова. Бьорн чуть не завопил, но сил не хватило даже на это. Однако вместо Черного Ульфа перед ним оказался Ингвар.

— Бьорн! — прокричал брат. — Держись! Я иду!

Но тот обессилел, бороться за глоток воздуха становилось все труднее. Казалось, с каждым движением Ингвар только отдаляется. Здоровые конечности не слушались, а груз на шее все тяжелел.

Что же это? Немеющей рукой Бьорн нашарил кожаный мешочек. Шнурок больно врезался в шею. Он хотел освободиться от бремени, снять кисет, но внезапно услышал внутренний голос. Эти слова звучали и прежде, но где и когда? И кто произнес их?

«Сорочка — врата в другой мир».

— Бьорн! — взывал к нему Ингвар.

Он выпустил налитый тяжестью кисет из рук, и тот плавно вернулся на грудь, увлекая юношу в темную пучину. Брат наконец подоспел на помощь, но Бьорн сдался: силы оставили его. Выскользнув из спасительного объятия, он пошел ко дну.

Тело опускалось все глубже сквозь водную толщу, но река оказалась бездонной. Душой Бьорн все еще стремился вслед за струей пузырьков, уходившей вверх, к желанному воздуху. Но кто теперь спасет его от гибели, вытолкнет к солнечному свету? Вот его судьба: покоиться в зарослях тростника, пока мертвенно-белая плоть не вспухнет от зловонных газов. Быть может, тогда он всплывет. Бьорн не раз видел утопленников, которых море возвращало на берег. Если англичане так же благородны, как викинги, они сожгут останки на костре, чтобы освободить дух берсерка.

Наконец ноги коснулись дна; жидкий ил мгновенно засосал его, залепил открытый в агонии рот, но не остановил падение — скорее, ускорил. Бьорн стремительно скользил вниз, а в мозгу тем временем крутился водоворот ощущений: вот стихли последние отголоски звериной ярости, надежно запертые в грудной клетке, а вот перед внутренним взором опять появилось отражение в полированном щите, которое так поразило его в день прибытия… Словно это лицо принадлежало одновременно и ему, и другому человеку. Вновь охваченный прежним чувством, Бьорн падал все быстрее, он мчался, летел; вода сменилась ночным ароматным воздухом. Он вдохнул полной грудью и услышал собственный вопль.

Скай резко вскочил и в тот же миг грохнулся наземь. Нога подогнулась, словно ему перерезали сухожилия. Он вскрикнул — половицы оказались гораздо тверже речного ила.

«Все лучше, чем удар копьем», — подумалось ему.

Он вспомнил, где находится. Рунные камни больно давили в бок, дождь капал сквозь распахнутое окно. Это же его собственный чердак! Вот только почему он здесь один?

— Кристин! — позвал Скай дрогнувшим голосом. — Где ты?

Никого! Сестра бросила его. Как она могла?

Скай ощутил жгучее желание оказаться поближе к свету. Пытаясь встать, он задел руны, и те, звякнув, откатились. Что-то хрустнуло. Битое стекло? Ах да, летучая мышь. В воздухе еще стоял резкий железистый запах крови. Впрочем, Скай не убил ее, а принес в жертву, как сказала бы кузина.

Куда она делась?

— Кристин? — прошептал он.

Люк вздрогнул от удара и заскрежетал. Кто-то явно собирался залезть на чердак. Но кто?.. Или что? Неужели Черный Ульф последовал за ним из другого мира? С кошмарами так всегда: стоит решить, что все позади, как вдруг…

Он попятился. Дверца откинулась, и в проеме показалась складная лестница; скрипнули половицы. Что, если следом возникнет капюшон, под которым нет лица?

В люке появилась голова.

— Кристин!

— Скай! — Девушка торопливо вскарабкалась наверх. — Ты вернулся!

— Я-то вернулся! А ты?! Где тебя носило?

Скай никогда еще не был так счастлив — и в то же время так зол.

— Ты оставила меня одного! — бушевал он.

Кристин прижала палец к губам, но он и не думал говорить тише.

— Не смей бросать меня. Ни за что!

— Тсс! Ну прости. Я не нарочно. Да успокойся же!

— Еще чего! — завопил Скай.

— Тише!!!

Кристин включила фонарик, на мгновение осветила люк и зашептала:

— Твои родители вернулись домой пять минут назад. Я услышала, как они идут к тебе в комнату. Понятное дело, они тебя там не нашли и подняли крик. Бегали по лестницам, заглядывали во все углы, даже в саду посмотрели. Я сказала, что проверю чердак. — В ее голосе появилась напряженная нота. — Мне казалось, я должна разбудить тебя…

— Нет! Ни в коем случае!

Скай содрогнулся. Он не сомневался в словах деда: если потревожить бесчувственное тело, пока двойник блуждает в иных мирах, он никогда не найдет дорогу назад. И никакая сорочка тут не поможет. Он навечно застрянет в…

Скай отвернулся от кузины, стараясь подавить рыдания, подступившие к горлу при этой мысли.

— Скай… — Кристин придвинулась поближе и нежно коснулась его плеча. — Что ты видел в этот раз?

— Я… Это было…

Мотнув головой, он закрыл лицо ладонями. Внизу послышались встревоженные голоса родителей.

— Как в страшном сне?

Такое сравнение показалось Скаю настолько неуместным, что он едва не рассмеялся, но вместо этого прошептал, не отнимая рук:

— Что ты сделала с мышью?

— Ничего. — Кристин пошарила лучом фонарика по чердаку. — А ты? Она лежала на полу, когда я уходила.

Скай огляделся. Нож по-прежнему торчал из половицы, но красные брызги словно испарились. Труп зверька тоже исчез.

— Твое лицо, — сказал он, потянувшись к кузине.

Кристин провела ладонью по щеке.

— Никаких царапин. — Она глянула на кончики пальцев, ожидая увидеть кровь. — Что за чудеса?

Скай поглядел на собственную руку: следы укусов бесследно пропали.

Голос матери приближался, она поднималась на верхний этаж.

Спустив ноги в люк, Скай полез вниз по лестнице, но слова кузины заставили его замереть.

— Скай, прости меня, пожалуйста. Обещаю, в следующий раз…

Его подбородок как раз поравнялся с полом; он мимоходом подумал, что так выглядит отрубленная голова.

— Следующего раза не будет, понятно? Обещай что хочешь. Я никогда туда не вернусь. Ни за что на свете!

Три дня Скай не заглядывал даже на верхний этаж, не говоря уже о чердаке. С Кристин он почти не разговаривал, разве что ронял пару слов за едой, а в остальное время избегал ее. Соня огорченно цокала языком, дивясь их размолвке, но Скай упорствовал. Он не винил Кристин за то, что она покинула его в тот вечер; просто теперь сестра повсюду таскала за собой книжку о рунной магии или еще какой-нибудь фолиант на ту же тему, раздобытый в местной библиотеке. Конечно, ей не терпелось поделиться прочитанным — а главное, услышать рассказ о путешествии в прошлое. Но Скай хранил молчание. Казалось, так он быстрее обо всем забудет.

Не тут-то было. Чтение или просмотр футбольного матча с отцом помогали на время отвлечься от воспоминаний, да и сны его посещали на редкость заурядные. Однако рука и нога саднили сильнее с каждым днем. На теле так и не появилось ни единой ссадины, но Скай с трудом шевелил больными конечностями.

На четвертый день Соня заявила, что с нее хватит.

— Поехали к доктору, мой мальчик, — сказала она.

Но какой врач излечит его недуг? Терапевт выслушал небылицу Ская о падении со скейтборда, чудом не оставившем синяков и царапин, покивал и, напевая себе под нос, заставил по очереди согнуть и разогнуть ноги и руки. Потом он отправил пациента на рентген. Тот чуть не прыснул: чтобы обнаружить колотую рану тысячелетней давности, нужен аппарат помощнее.

— Мы отдадим их вашему семейному врачу, миссис Марч, — сказал техник, опуская снимки в коричневый конверт. — Завтра же будут у него.

После клиники они поехали в город. В Ладлоу как раз был рыночный день, и мать решила заодно купить продуктов.

— Пойдешь со мной? — спросила она, когда наконец удалось припарковаться неподалеку от старинной крепости.

Скай и в лучшие дни терпеть не мог таскаться по магазинам, а сейчас у него, ко всему прочему, нестерпимо болела нога.

— Нет уж. Лучше подожду тебя здесь.

— Я мигом.

Мать ласково потрепала его по плечу — Скай незаметно поморщился от боли — и скрылась из виду. Он откинулся на сиденье, стараясь ни о чем не думать. Взять книгу или комиксы он не догадался; Соня унесла с собой ключи от машины, так что и радио не послушать. Оставалось лишь одно развлечение: наблюдать за прохожими.

Горожане и туристы оживленно сновали по улице. Выдался отличный денек, первый по-настоящему жаркий этим летом. Глядя на людей в футболках, платьях и шортах, Скай поплотнее запахнул пальто. Он никак не мог согреться с тех пор, как погрузился в ледяную реку вместе с Бьорном. Собственная кожа казалась влажной и скользкой, словно к ней намертво пристал речной ил.

Скай разглядывал отражение толпы в боковом зеркале, а потом вообразил забавы ради, что это линза камеры слежения. Прохожие поднимались на пригорок, где стояла машина, попадали в кадр, затем исчезали из виду, и тут же их сменяли новые действующие лица. Скай представил, что снимает короткометражные фильмы.

Вот его ровесница болтает по телефону — наверное, о свидании, которое назначила одному из трех поклонников. Скай мимоходом позавидовал счастливчику, но тут девушка поравнялась с автомобилем, и стало видно, что ее личико обязано миловидностью густому слою косметики, усыпанная блестками маечка на пару размеров мала, а слишком высокие каблуки уродуют походку. Она прошла мимо. Нет у нее никаких ухажеров, а хотелось бы; наверняка сейчас идет в ближайшую закусочную, чтобы обсудить это с подружками, уминая гамбургеры.

Скай сместил фокус камеры на пожилого джентльмена, который, отдуваясь, штурмовал пригорок вместе со своим скотчтерьером. Тому восхождение давалось еще тяжелее — через каждые три шага пес плюхался на мостовую, чтобы отдышаться. Эти остановки раздражали хозяина гораздо меньше, чем других пешеходов, то и дело с чертыханием спотыкавшихся о собаку. Наверняка в кафе неподалеку старика ждет жена, столь же тучная, насколько он тощ. Муж опаздывает, и она устроит ему головомойку.

Парочка наконец-то одолела крутой подъем и миновала машину. Скай проводил их взглядом и уставился в «камеру» в ожидании новой сценки. Тут же в зеркале закачалось цветастое облако, под которым обнаружился карапуз лет четырех. Повизгивая от восторга, малыш дергал за веревочку, и шары прыгали вверх-вниз. Вот они угодили прямо в лицо матери. Та несла в руках пакеты, набитые покупками, и не могла даже отмахнуться. Женщина остановилась и что-то сказала сыну, но тот лишь зашелся хохотом, и шары снова пустились в пляс.

«День рождения», — подумал Скай.

На сюжет фильма это явно не тянуло, и он представил себе, что ребенок с матерью — на самом деле карлик и бородатая женщина, сбежавшие из цирка. Так вот что дама скрывает под шелковым шарфиком!

Хихикая про себя, Скай увлеченно следил, как шары отскакивают от лица матери, принимавшего все более кислое выражение. Когда они ныряли вниз, в просветах на секунду появлялись следующие эпизоды картины: за бородатой леди и лилипутом шли господин в коричневом котелке и дама в берете — наверное, шпионы! Тут женщина прикрикнула на мальчугана и сделала шаг в сторону, выпав из кадра. Скаю не терпелось узнать, что будет дальше, и он обернулся. Радужная стая опять заколыхалась, и вдруг…

Скай сполз вниз и скорчился на сиденье. Не может быть, ему померещилось. Просто он слишком много об этом думал в последние дни.

Не поднимая головы, он осторожно повернулся и приблизил лицо к стеклу, следя за шарами. Как назло, теперь они не прыгали; разноцветное облако степенно вращалось вокруг своей оси, потому что мать как раз поставила пакеты на тротуар и выговаривала сыну, крепко держа того за руку. Мальчик огрызнулся, и женщина схватила его за плечи. Взвизгнув, карапуз попытался вырваться; один шарик отвязался и поплыл вверх. Скай заглянул в открывшуюся прореху.

Там темнел остроконечный капюшон.

Стараясь не высовываться, Скай опять скосился в зеркало. Малыш ревел, прыгая за улетевшим шаром. Вот мать резко одернула его и нагнулась за пакетами. Прохожие шли мимо. Призрака и след простыл.

Скаю вдруг захотелось выбежать вон из машины. Он открыл дверцу и поковылял вверх, приволакивая ногу. Над торговыми рядами возвышался замок Ладлоу; в тени мощной крепостной стены раскинулась площадь, по случаю рыночного дня усеянная лотками уличных продавцов. Мама где-то там, в густой толпе; вот бы поскорее найти ее! Скай охотно помог бы ей с тяжелыми сумками.

Прилавки пестрели всевозможной снедью, от фруктов до мяса и сыра. Он чуть шею не свернул, высматривая Соню, но тщетно — она будто испарилась. И все это время на краю поля зрения маячило что-то серое. Скай озирался по сторонам в поисках неуловимой тени, но вокруг спешили по своим делам вполне обычные люди из плоти и крови. Он отворачивался, и пятнышко вновь скользило за ним, куда бы он ни направился.

Скай ускорил шаг. Съестные припасы сменились электротоварами, компакт-дисками, кухонной утварью и подержанной одеждой. Ну где же мама? Он оглянулся, но толпа и не думала рассеиваться; казалось, один лишь Скай неподвижен внутри людского водоворота… Впрочем, нет.

На краю площади, прямо под зубчатой стеной замка, сверкали зеркала всех размеров и форм: туалетные в дешевой пластмассовой оправе, огромные трюмо в резных дубовых рамах и шедевры современного дизайна, похожие на груду искореженного металла с крошечным куском стекла посередине. Наклонное зеркало высотой в человеческий рост стояло особняком. Оно привлекло внимание Ская. Посмотрев на себя, он с удивлением заметил, что по лицу разлилась мертвенная бледность; темный воротник пальто ее только подчеркивал. Оглядевшись, Скай обнаружил целую толпу своих двойников, словно все зеркала развернулись к нему, стремясь вобрать его отражение. Все, кроме одного.

В овальной серебряной раме мерцало полированное стекло, от старости испещренное черными точками. Вместо гранитной крепостной стены, пухлых облаков и людской толчеи перед Скаем зияла пустота. И вдруг то ли давно прочитанная книга, то ли интуиция подсказала ему, что это значит.

У живых мертвецов не бывает отражения.

Он повернулся и уперся взглядом в серый капюшон. В то же мгновение окружающий мир застыл. Только что дама поблизости отсчитывала монеты продавцу, мужчина надевал пиджак, голубь хлопал крыльями, пытаясь стащить хлебную корку. Теперь все они замерли, скованные оцепенением.

Скай оглянулся и увидел мать. Соня тоже заметила сына — в уголках ее губ уже зародилась улыбка.

Сигурд сказал, что их скандинавские предки не знали прошлого, настоящего и будущего; они представляли себе течение времени как бесконечный прилив, где волны одна за другой разбиваются о берег, мешая свои воды. И вот доказательство — перед ним стоит человек, обезглавленный тысячу лет назад, когда он, Скай, находился в теле Бьорна! Или с тех пор прошло всего четыре дня? Так или иначе, судьба опять свела их — на этот раз вне времени.

— Что тебе нужно? — прошептал Скай.

В гулкой пустоте на стыке прошлого и настоящего эти слова прозвучали как крик.

Призрак не шелохнулся. Ветер всколыхнул полу темного плаща.

— Зачем ты здесь?

Новый порыв заглушил голос Ская. Застывшие фигуры вокруг шевельнулись, как будто люди сделали вдох. Улыбка матери стала шире. Сумрачный силуэт начал блекнуть, истончаться по краям, словно дневной свет разъедал его.

Испуг придал Скаю сил и злости.

— Чего ты от меня хочешь?

В воздухе мелькнула костлявая рука. Послышалось шипение:

— С-с-смерти.

Скай ждал этого слова.

— Чьей? — неуверенно спросил он, опасаясь собственной догадки.

Призрак воздел белесый палец, но солнечные лучи уже пронзили темное одеяние; оно таяло на глазах, пока совсем не исчезло. Краешком глаза Скай заметил, что мужчина наконец просунул руки в рукава пиджака.

В тишину ворвались голоса, рядом зазвенели монеты, мимо пролетел голубь, едва не задев Ская крылом. От драуга осталась только тень; миг спустя испарилась и она.

Ласково улыбаясь, Соня положила руку сыну на плечо.

— Что, соскучился в машине? Поможешь мне с покупками?

— Конечно, мам, — отозвался Скай, нагибаясь за пакетами.

Когда он выпрямился, зеркала вновь наполнились красками, движением и лицами. Его собственное отражение пропало.