Работа с Андреасом и прежде давалась ей нелегко, но после их разговора в операционной она стала настолько тяжкой, что Шани стала уже сожалеть о том, что не последовала совету Мэтрон и не оставила работу сразу. Но теперь она вынуждена была работать — график уже был составлен и перевод ее должен был произойти не раньше чем через четыре недели. На работе Андреас постоянно изводил ее придирками, в свободное же время предпочитал ее просто не замечать. А ведь ей предстояли еще и проводы. Каждый раз, когда кто-то из сотрудников по той или иной причине уходил, происходили общие собрания медперсонала, которые скорее следовало бы назвать прощальными вечеринками. Проходили они либо в кабинете у Мэтрон, либо в местной таверне. В эти дни служебное положение теряло свое значение, и все сотрудники называли друг друга просто по имени. Суровое равнодушие Андреаса по отношению к Шани явно забавляло Лидию, но время от времени, когда она наблюдала за Шани, к ехидному торжеству в ее взоре примешивалось еще что-то, возможно растерянность, и тогда безупречные черты ее лица приобретали серьезный и озабоченный вид.

— Что это с Лидией? — спросила Дженни однажды вечером во время вечеринки, проходившей в саду таверны в связи с днем рождения сестры Гловер. На празднике собрались все, кто был свободен от дежурства, в том числе Андреас и Шани. — Она как-то странно на тебя поглядывает.

— Мы не очень-то ладим. — Шани пожала плечами, с отвращением взглянув на строившую глазки Андреасу Лидию.

— Скажи лучше, кто с ней ладит? — вставила Кристэлла. — Никто.

— Андреас Мэноу, — возразила Дженни. — Вот только любопытно, что она будет делать, когда он уедет.

— Возможно, последует за ним, — вмешался доктор Гордон с кривой ухмылкой, но в то же время с сомнением покачивая головой. — Не понимаю, что он в ней нашел. Она совершенно не подходит ему.

— Она выполняет для него какую-то работу. — Шани снова взглянула на Лидию. Та что-то говорила Андреасу, легонько впившись в его локоть изящными, обработанными в салоне красоты ноготками.

— Ее она выполняет для многих из нас, но в награду мы не водим ее по ресторанам.

Андреас бросил взгляд на их группку, будто почувствовав, что именно он является объектом их беседы. Одарив Шани совершенно безразличным взглядом, он снова повернулся к своей спутнице.

— Мне кажется, на уровне свиданий у них все и останется, — предположила Кристэлла. — Окна в доме Андреаса светятся почти каждый вечер. Видимо, он работает допоздна.

— У Лидии очаровательные родители. Возможно, когда он ужинал в их доме, хотел увидеться именно с ними, — внезапно изрекла Дженни и, будто в противовес прежним своим наблюдениям, добавила: — А вообще, я совершенно согласна с тем, что она ему совершенно не подходит.

— Да, — игриво кивнул доктор Гордон, — вы правы. Родители ее действительно люди очаровательные. Пару раз я и сам обедал в их доме.

Тут заиграли музыканты, и несколько пар поднялись со своих мест. Через некоторое время музыка смолкла и импровизированная танцплощадка опустела. Немедленно со своего места поднялся Яннис, хранитель Киринейского замка, и все присутствующие шумно зааплодировали. Яннис был почетным гостем на любом празднике. Веселый и обаятельный человек, впитавший в себя европейскую культуру и нравы за долгие годы работы в Англии, он оставался по характеру типичным киприотом — открытым, щедрым и немного наивным. Он был недурен собой, а в проворстве и ловкости не уступал ни одному из своих двадцатилетних собратьев. Музыканты снова взялись за дело, и Яннис пустился в пляс. Подобно вихрю, он неустанно вертелся и подпрыгивал под музыку оркестра, исполняя танец бузуки.

Закончив танец под бурные аплодисменты, он подсел к Андреасу немного отдышаться, они о чем-то поговорили, но стоило музыкантам вновь заиграть, Яннис встал и направился прямо к Шани.

— Идемте, — весело предложил он. — Покажем им всем!

Качая головой, она попыталась было отказаться:

— Нет, Яннис, я…

— Шани! Да, давай, Шани! — зашумели окружающие. — Ты же прекрасно танцуешь! Порадуй нас!

— Пожалуйста, Яннис, тут ведь полно народу… — но она зря старалась. Яннис уже тянул ее за собой.

Танец был медленным и сложным, но и Шани, и Яннис исполняли его великолепно, взмахивая платочками в ритм движениям. Картина была просто восхитительная; сад прямо у моря, музыканты, разодетые в красочные национальные костюмы, огни побережья, сверкающие сквозь кружево виноградной листвы, танцующая пара и публика, дружно поддерживающая танцоров ритмичными хлопками. Танец, который исполняли Шани и Яннис, был очень древним, многие его движения были заимствованы из языческих обрядов. Позабыв о публике и о своих неприятностях, Шани полностью отдалась во власть музыки и движения. Лицо ее разрумянилось, глаза искрились, волосы чуть растрепались. Танцоры ни разу не коснулись друг друга, и тем не менее двигались они четко и слаженно, как единое целое.

Нечаянно она поймала на себе взгляд Андреаса. В нем читалось нескрываемое восхищение, удивление и… неужели гордость?

Она вспомнила день на Косе, когда ныряльщик исполнял для них свой прекрасный танец. И она почувствовала, что и Андреас сейчас мысленно вернулся в тот чудесный день. Отвлекшись на него, Шани чуть не сделала ошибку, но все же успела вовремя исправиться. Как только замерли последние звуки музыки и танцоры застыли на месте, грянули оглушительные аплодисменты.

Раскрасневшаяся и довольная собой, Шани вернулась на место; овации все не смолкали, лица гостей светились радостью, и только Лидия словно вся потемнела от зависти.

— Просто изумительно! — воскликнул Яннис, протягивая Шани бокал шампанского. — Шани, вы лучшая англичанка на всем Кипре!

Интересно, Андреас танцует? — думала она. Хотя даже если и так, то здесь он вряд ли станет демонстрировать свое мастерство. Не успела она это подумать, как в круг вышли Андреас, доктор Чараламбедис и неутомимый Яннис. Мужчины исполняли кипрский танец с серпом.

— Что означает этот танец? — спросила Дженни Кристэллу.

— Это танец изобилия, исполнявшийся в древности на торжествах, посвященных богу земли.

— А почему же его исполняют только на Кипре?

— Я не знаю. Он родился в Спарте, а сюда он был завезен дорийцами. Кипр в древности был центром культа Афродиты, а Афродита олицетворяла силы природы и считалась богиней плодородия. Возможно, у нас этот танец до сих пор помнят потому, что по легенде Афродита родилась именно на Кипре.

— Но ведь Афродита — это богиня любви!

— Это потом, а сначала она считалась богиней плодородия. — Кристэлла рассмеялась. — Она много за что отвечала.

— Типичное язычество! — негромко воскликнула Брэнда. — А мистер Мэноу ну прямо вылитый язычник!

— А откуда ты знаешь, как выглядят язычники? — рассмеялся доктор Гордон.

Вылитый язычник… Шани вспомнила их первую встречу, как он шел к ним по газону, и небо как будто потемнело за его спиной. Но тогда она была восемнадцатилетней девочкой — почти ребенком. Этот человек пугал ее. После кончины матери она жила под крылом своего отца, с которым без крайней необходимости не расставалась. Конечно, Андреас ее пугал. Тогда, но не теперь. За мрачной, с виду неприступной внешностью скрывались нежность и огромная душевная теплота. И он принадлежал бы сейчас ей, разберись она в собственных чувствах хоть ненамного раньше… прежде, чем муж оставил попытки завоевать ее любовь.

Шани не сводила глаз с мужа. Он был великолепен. Танец, как считали древние эллины, устанавливает равновесие между душой и телом, он выражает чувства и эмоции человека и открывает всю красоту его души, таящуюся глубоко внутри… Шани резко одернула себя. Теперь он чужой ей, для нее в его душе нет больше места. Она опустила глаза и стала смотреть на свои руки.

Но мысли ее снова вернулись к нему… В памяти всплыл вечер, когда, в очередной раз повздорив с ним, она, выйдя из его дома, оглянулась и увидела в окне его силуэт — он сидел, опустив голову и закрыв лицо ладонями.

Музыка смолкла, зрители бурно зааплодировали, восторженно крича. Шани украдкой взглянула на Андреаса. Ни угрюмым, ни безразличным он не был, но на отпущенную Яннисом шутку ответил лишь слабой улыбкой, и ей вдруг показалось, что он несчастен, как и она сама.

Тут принесли прохладительные напитки, а затем вновь зазвучала музыка, уже куда более спокойная и тихая, и моментально полдюжины пар очутились на площадке. Андреас предложил Лидии потанцевать, но, видимо, народные, пусть даже самые простые, танцы ее не привлекали, и не успела Шани понять, что произошло, как она оказалась в кругу, танцуя с Андреасом. Его рука лежала на ее плече, он склонил голову и прошептал ей на ухо, не скрывая своего одобрения:

— Ты просто кладезь сюрпризов, Шани… и некоторые из них весьма приятны. — Его замечание, такое неожиданное после затяжного холодного равнодушия, застало девушку врасплох, и она не нашлась что ответить ему, он тоже больше ничего не сказал ей.

Танец подошел к концу, Андреас проводил Шани на место, а сам, отойдя, завел беседу с доктором Гордоном. Разговаривая, они медленно и как бы случайно приблизились к группе, в которой находилась Шани. Лидия тут же встала и направилась навстречу мужчинам. Дженни легонько пихнула подругу локтем.

— Так и вертится под ногами, — злобно шепнула девушка. — Ей стоило бы присвоить звание «лучший половик года».

— Ну ты и ехидна! — рассмеялась Кристэлла.

— Кто тут ехидна? И о ком вы сплетничаете? — доктор Гордон сел напротив Шани, а Андреас на мгновение задержал на ней взгляд, и она, по неясной ей самой причине, немедленно покраснела. — Не ты, Шани?

Сделав над собой усилие, Шани рассмеялась, покачала головой. Но что же Андреас? Его взгляд был каким-то странным, непонятным, так же он смотрел на нее в операционной, когда у Шани произошла стычка с Лидией. Может, он думает, что она ревнует его? Несомненно, это доставило бы ему огромное удовлетворение. Шани рассердилась и на себя, и на него. Ревность? Пусть даже не надеется! Она его больше не интересует? Так и он ей неинтересен! И уж тем более ее не волнует, с какими женщинами он общается!

Андреас усадил на стул Лидию и сам расположился рядом с ней, но глаз не спускал с Шани. Смотрел он так, словно пытался проникнуть в ее мысли.

— Андреас, — удивленно обратилась к нему сестра Люсидес, — ведь вы грек. Откуда вы знаете танец с серпом? Ведь его танцуют только на Кипре.

— Несколько лет я прожил на Кипре, когда был еще мальчишкой.

— О, ну тогда понятно. — Она взяла бокал с подноса, который проносил мимо один из младших сыновей владельца таверны. — Да уж, вернувшись в Лондон, вряд ли вы там так потанцуете. Англичане ведь такие скованные… Не в обиду будет сказано моим присутствующим здесь английским друзьям, — с улыбкой добавила она.

— Нет, вы совершенно правы. Там, конечно, надо проявлять сдержанность.

— Вот и Шани нас оставляет, — вздохнула Дженни, явно сожалея и о скором отъезде Андреаса, несмотря на все его грубости и внешнее высокомерие. — А что, если вы вдруг встретитесь в Лондоне? Если случайно окажетесь в одной больнице?

Инстинктивно взглянув на Андреаса, Шани поняла, что он намеренно избегает ее взгляда, и она вспомнила высказанную им надежду на то, что после отъезда с Лоутреса он никогда больше не увидит ее.

— Такое возможно, — согласилась Брэнда, — ведь ты будешь работать в Лондоне, так ведь, Шани?

— Я… — она уже хотела было ответить, что в Лондоне она, скорее всего, работать не будет, но вдруг передумала, поймав на себе злобный взгляд Лидии. — Я, скорее всего, буду работать в Лондоне… какое-то время, — соврала она, скрывая свое злорадство под холодной маской равнодушия, напрочь позабыв о сидящем рядом докторе Гордоне, который тактично промолчал, воздержавшись от каких-либо комментариев.

Андреас бросил на нее быстрый взгляд, и она едва заметно покраснела. Лидия продолжала улыбаться, но улыбка эта была натянутой, и нетрудно было понять, что высказанное Шани предположение относительно работы в Лондоне равнодушной ее не оставило.

Тут к облегчению и радости Шани к их группе присоединился Яннис. Он оживленно болтал, пил, курил свою трубку и, к неописуемому ужасу Шани, заметил, что ей стоило бы станцевать что-нибудь с Андреасом.

Лидия стиснула зубы. Замечание Янниса явно привело ее в бешенство, но, конечно, он этого не заметил. К удивлению Шани, Андреас согласился с греком и кивком показал ей в сторону импровизированной сцены. Шани испуганно замотала головой, но Андреас протянул ей руку, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. Яннис бросил Шани свой большой платок, и она ловко поймала его, когда он почти опустился на колени Лидии. Шани одарила соперницу довольной улыбкой, а Лидия от досады закусила губу. «Сегодня я буду стервой, — твердо решила про себя Шани. — И получу от этого массу удовольствия!»

«Танец лабиринта» впервые был исполнен Тезеем у алтаря бога Аполлона вместе с юношами и девушками с острова Кносс, которых он спас от свирепого Минотавра на острове Крит, — именно с тех самых пор в Греции стали появляться совместные танцы мужчин и женщин.

Большая часть танца состояла из витиеватых движений, высоких прыжков и резких поворотов, изображавших страдания и муки обоих танцоре, упорно и безнадежно ищущих выход из огромного лабиринта. Танец этот был довольно сложным, с течением времени он претерпел массу изменений, исполняли его теперь по-разному, так что Шани и Андреас могли импровизировать. В конце движения женщины становились все медленнее и неувереннее, она печально опускала голову, словно смирившись с печальной участью, в то время как движения мужчины, напротив, становились все резче и энергичнее, будто он готовился к схватке с кровожадным Минотавром.

Шани великолепно изобразила плач отверженной Тезеем Ариадны после того, как она спасла любимого и помогла ему выбраться из лабиринта. Грустный финал танца был так близок к ее собственным душевным мукам, что Шани невольно прослезилась, и, когда музыка стихла и грянули бурные аплодисменты, она какое-то время еще стояла и печально глядела в лицо мужа. Щеки ее пылали, губы, чуть приоткрывшись, подрагивали, дыхание было учащенным… и она была чудо как хороша.

Несколько секунд, показавшихся ей вечностью, он не спускал с нее изумленного взгляда, забыв о рукоплещущей публике, затем торопливо раскланялся и все с тем же выражением лица проводил ее обратно к столику.

— Шани, ты была великолепна!

— Вы оба прекрасно танцевали!

А Дженни, когда Шани села подле нее, наклонилась и шепнула:

— Лидия просто кипит от ярости. Знаешь что? Она ревнует его к тебе.

— Что ж, выходит, Андреас не так уж предан ей, как ей того хотелось бы, — пожала плечами Шани, бросив на Лидию высокомерный взгляд и с удовольствием отметив про себя, что приятно бывает время от времени выпустить коготки.

— Я уже готова изменить свое мнение об Андреасе Мэноу, — прошептала Дженни. — Он не так уж и плох… правда, вне стен больницы, — подчеркнула она. — Готова поспорить, таким ты его еще не видела.

Невольная улыбка тронула губы Шани. Если бы только Дженни видела его, когда он гонял по острову Кос на взятом напрокат велосипеде или загорал на пляже и плескался в теплой воде… Если бы видела, как он разгребал руками землю, чтобы полюбоваться мозаикой… если бы видела, как он ел в том придорожном кабачке… если бы слышала его разговор с ныряльщиком с Калимноса…

— Наверное, все доктора такие, — чуть помедлив, ответила она. — На работе они всегда строги и… ну, порой даже жестоки.

— Звучит так, будто ты пытаешься оправдать Андреаса. — Дженни посмотрела на подругу с удивлением.

— Я имею в виду врачей вообще. — Она замолчала, вслушиваясь в звуки музыки. Оркестр взял небольшой тайм-аут, так что теперь играл магнитофон. Из колонок лилась популярная английская мелодия, и одна или две пары вышли на площадку.

— Что ж, Яннис, я слышу знакомые ритмы. — Доктор Гордон поднялся и протянул руку Дженни. — Теперь полюбуйся, как это делаем мы!

— Что он имел в виду — относительно знакомых ему ритмов? — обратился Яннис к Шани. — Неужели он думает, что я не знаю английских танцев после пяти лет в Англии?

— Вы так долго жили в Англии?

— Да, пять лет. И там постоянно шел дождь.

— Быть такого не может.

— Вы правы. Пару раз выпадал снег. — Его смуглое, изрезанное морщинами лицо осветилось добродушной улыбкой. — Вы мне не верите?

— Я просто не в силах поверить в это. — Ее сердце забилось быстрее — в ее сторону направлялся Андреас, наверное, снова хотел пригласить ее… Но он безразлично взглянул на нее и протянул руку Лидии. — А где именно вы жили? — она снова повернулась к Яннису, делая вид, что ни Лидию, ни Андреаса больше не замечает.

— В Манчестере.

— О, тогда мне все понятно. Вы выбрали самое худшее место. Согласна, там почти все двенадцать месяцев льет как из ведра.

— Должен признать, там тоже есть кое-что хорошее, — заметил Яннис с неожиданной ностальгией в голосе. — У вас много зелени. Вот чего мне действительно не хватало, когда я вернулся на Кипр. И тем не менее, — продолжал он, — если выбирать между зеленью и солнцем, я все же склоняюсь к последнему. — Он немного посмотрел на танцующих, затем сказал: — Идемте, Шани. Не могу позволить себе оставить доктора Гордона в неведении относительно моих познаний английской культуры.

Они вышли на площадку, оказавшись рядом с Лидией и Андреасом. Через несколько секунд взгляды Шани и Андреаса встретились. Снова этот странный взгляд! Он склонил голову и что-то шепнул на ухо Лидии, та громко рассмеялась, привлекая внимание некоторых гостей. Какая глупая женщина, думала Шани. Неужели она не видит, что ее усердие всех только забавляет и дает повод для ироничных замечаний и скабрезных шуток?

Однако после этого эпизода вечер стал казаться Шани пустым и неинтересным. Ей было совершенно ясно, что ревновать Андреаса к Лидии — занятие довольно глупое, и все же при виде этой девушки в объятиях мужа в ней пробуждались эмоции, которые назвать иначе как ревностью было нельзя. Он никогда не женится на Лидии, и было абсолютно очевидно, что он ее не любит. И все же он уделял ей куда больше внимания, чем любой другой мужчина. Особенно по вечерам. Возможно, теперь, окончательно свыкнувшись с мыслью, что Шани никогда его не полюбит, он решил удовлетворять свои обычные мужские потребности, заведя интрижку с другой женщиной? У греков подобное было в порядке вещей. В качестве любовниц они предпочитали иностранок, потому что лишить чести гречанку считалось непозволительным. Ей вспомнилась ночь на вилле Андреаса, после чего вид их объятий стал особенно невыносим. Она отбросила ненужные мысли. Нет, он не станет… После всего, что было между нами… Но в следующую секунду она вспомнила, что он всего лишь человек. Кроме того, он грек, горячий и страстный…

Тут в сад зашли два моряка и направились к бару.

— Вечеринка? — заметил один из них, небольшого роста, ритмично двигаясь в такт музыке.

— Добро пожаловать! — воскликнул Яннис, прервав танец и потянув Шани за собой к бару.

— Благодарим, мы бы рады присоединиться к вам, но у нас уже назначено у Клито. Там будет группа английских туристов, и мы обещали Клито, что поможем подготовиться к их появлению. — Моряк огляделся по сторонам. — Почему бы вам всем не присоединиться к нам?

Все согласились, и немного погодя все уже рассаживались по машинам, в которых нашлось место и обоим морякам.

Бар Клито находился на весьма приличном расстоянии от роскошных кипрских гостиниц, однако не было еще такого дня, чтобы этот уютный колоритный полуподвальчик пустовал. Белые стены были завешены пыльной сеткой, вдоль них на некотором расстоянии друг от друга стояли еще более пыльные светильники, роль столов выполняли огромные винные бочки, единственным украшением которых были следы от потушенных сигарет, в дальнем углу бара стоял сверкающий музыкальный автомат, а в самом центре уже веселились полдюжины матросов, лихо выплясывая на голом каменном полу, а за ними с восхищением наблюдали туристы, заражаясь их настроением. Танцевали матросы мастерски, с невероятной пластичностью, четко следуя горячему ритму мелодии. Туристы сидели вокруг, наслаждаясь напитками, сигаретами и теплой самобытной атмосферой заведения.

— Вот это и есть настоящий Кипр! — восторженно воскликнул один пожилой мужчина в длинных шортах и с белыми как мрамор коленками. — Нужно приходить сюда каждый вечер.

— А кто такой сам Клито? — спросила женщина, сидевшая рядом с Шани, с завистью глядя на ее загар. — Нам сказали, что он слепой.

— Да, он слеп. Вот он, спускается с лестницы.

Один из моряков оставил группу танцоров и подошел к Клито, чтобы помочь ему спуститься. Старик выглядел счастливым, как и всегда, когда бар его был полон гостей.

— А как он ослеп? Я слышала, его избили в его собственном баре.

— Да, здесь была драка…

— Но кто же это сделал?

Шани уже не знала, отвечать ей на эти вопросы или нет, когда вдруг поймала предостерегающий взгляд Янниса. Он заговорил вместо нее.

— Мы особо не распространяемся на эту тему, — любезно пояснил он любопытствующей персоне. — Вам хотелось бы познакомиться с Клито?

— Да, конечно.

Яннис встал и подвел Клито к их столику, а точнее — к их бочке. Туристы были в восторге оттого, что им предоставилась возможность познакомиться с хозяином.

— Атмосфера у вас просто изумительная, — восхищенно затараторила женщина. — Я абсолютно уверена, лучше, чем у вас, мы нигде бы время не провели.

В баре сидели небритые, суровые моряки, окутанные облаками сигаретного дыма, в полумраке флиртовали и целовались юные пары… И все это было «шоу», показательное выступление, которое друзья Клито устроили специально, чтобы дать ему возможность побольше заработать; ему нужны были деньги на операцию по восстановлению зрения. И все же, несомненно, вечер в баре Клито удался на славу. Моряки с готовностью танцевали с туристами, вино было отличным и не слишком дорогим — бочковое, из собственных запасов Клито. Смех и музыка не умолкали, вино лилось, как говорится, рекой…

— Думаю, каждый, кто уходит отсюда, непременно хочет вернуться в это место, — сказала Шани, обращаясь к Клито. — Здесь просто прекрасно.

— Вы говорите это своим друзьям?

— Всегда говорю.

Неподалеку один из родственников Клито, беззубый старик со смуглой кожей, устроил свое маленькое представление: удерживал равновесие со стаканом вина на голове.

Несмотря на всеобщее веселье, Лидия откровенно скучала, было ясно, что подобные развлечения ей явно не по душе. Она неоднократно зевала, а в конце концов повернулась к Андреасу и предложила:

— Может, поедем? Уже больше часа ночи.

— Неужели вы уже хотите оставить нас?! — вмешался доктор Чараламбедис. — Веселье-то только начинается. У нас тут программа до двух или трех часов утра!

— Я не могу оставаться так долго. Андреас, ты отвезешь меня домой?

Явно колеблясь, он вдруг поймал озорной взгляд Шани и мягко ответил:

— Разумеется, Лидия, если ты так настаиваешь. Может, кто-нибудь желает составить нам компанию? — поинтересовался он, оглянувшись по сторонам.

— Благодарю, но я останусь, — покачал головой Яннис. — Уж очень мне здесь весело.

— Мне тоже, — виновато пожала плечами Дженни.

Никто больше ехать не хотел, и Лидия уже явно мысленно предвкушала поездку наедине с Андреасом.

— Я с удовольствием составлю вам компанию, — неожиданно отозвалась Шани, поднимаясь с места. — Я только что поняла, как жутко я устала.