Бальное платье Геро было еще лучше, чем то, которое она так опрометчиво купила по совету Кристины. Дамиан повез девушку к портнихе, и хотя он позволил ей высказать пожелания насчет цвета и фасона, тут же забраковал все, что ему не понравилось. В результате родилось настоящее произведение искусства бледно-лилового цвета, с пышной юбкой из органди и кружев на нейлоновом чехле, ниспадающей мягкими складками. Лиф платья из кружев ручной работы сидел безукоризненно, плотно облегая стройную талию девушки.

Под пристальными взглядами гостей Дамиан вывел Геро на середину зала, и несколько минут они танцевали одни, а потом к ним присоединились и другие пары.

— У тебя очень хорошо получается, — сказал Дамиан. Смущенная похвалой, Геро разрумянилась. — Похвалы идут тебе на пользу, дорогая.

— Спасибо. — Радость, только что мелькнувшая на ее лице, сменилась серьезностью. — Знаешь, Дамиан, я никак не могу избавиться от воспоминаний о Кипре и своей жизни в доме Петроса. Я даже представить себе не могла, что меня ждет такая удача. Ты очень добр ко мне, и я всю жизнь буду тебе благодарна за то, что ты для меня сделал.

Однако Дамиан, выслушав ее короткую речь, почему-то нахмурился.

— Я хочу, чтобы ты забыла и о Петросе, и о благодарности, — буркнул он. — Я ведь уже говорил, что сделал это не ради тебя.

— Но ведь не было необходимости делать для меня так много, — возразила Геро. — Только подумай: теперь я умею водить машину и танцевать; ты доволен моими успехами в учебе… А какие замечательные платья ты мне купил!

— Я купил? — Его ироничная усмешка заставила девушку покраснеть. — Дорогая моя, я только оплачивал счета. Повторяю тебе: если бы ты на самом деле была моей женой, ты была бы строго наказана за мотовство.

— Это было только сначала, — запротестовала она. — Я не имела представления, сколько стоят вещи — раньше мне никогда не приходилось покупать себе одежду. — Она подняла на него серьезные глаза.

— Никогда? — Дамиан с необычной нежностью посмотрел на ее прелестное, совсем еще детское лицо. — Ты никогда не испытывала радости от покупки?

Геро покачала головой. Она не жалела себя. Жизнь с Петросом и Марией постепенно стала для нее привычной. И хотя прежние, более счастливые годы оказали на девушку немалое влияние, сформировав манеры и характер, воспоминания о них стали потихоньку меркнуть. Временами Геро казалось, что она не знала другой жизни, кроме жизни крестьянской девушки, выполняющей тяжелую работу, ночующей в грязном сарае на жестком тюфяке. Там же она мылась, нагрев воду на костре. Но работая в поле, где густая темная пыль быстро покрывала все вокруг, она недолго оставалась чистой. Грязь очень беспокоила девушку, как и то, что у нее не было туфель, а одежда вызывала косые взгляды богатых англичан, которые часто заходили в кофейню. Геро тоже наведывалась туда, чтобы выпить простой воды и посмотреть на новые лица, найти того, кто сможет спасти ее от нищеты.

Геро взглянула в глаза человека, который сейчас держал ее в своих объятиях. Странная вещь — судьба; девушка никогда не думала, что ее спасителем может стать не англичанин. Дамиан увидел полные слез глаза и нахмурился.

— Девочка моя, что с тобой? Разве ты не счастлива? Ты ведь царица бала.

Девушка улыбнулась ему и, переполненная благодарностью, сжала его руку. Дамиан нежно ответил на пожатие.

— Да, я счастлива. — «Пока счастлива», — подумала она, отказываясь размышлять о будущем, когда Дамиан больше не будет центром ее мироздания.

Танец кончился. С другой стороны зала к ним подошли Маркос и Ниоба, веселые, счастливые.

— Геро, ты выглядишь потрясающе! — восторженно воскликнул Маркос. — После Ниобы ты самая красивая женщина в зале!

— Спасибо, — засмеялась Геро, подняв глаза на Дамиана, который стоял возле ее стула. Он ответил на ее улыбку, как бы прочитав ее мысли. Ведь перед балом, когда он, как обычно, зашел в комнату Геро, чтобы помочь ей застегнуть молнию на платье, он так же, как и сейчас, стоял позади нее. Их взгляды встретились в зеркале, и Дамиан прошептал, почти касаясь губами ее уха:

— Сегодня ты будешь самой красивой дамой на балу.

— Дамиан, — Маркос поморщился, заметив женоподобного мужчину у одной из мраморных колонн, — зачем ты пригласил этого парня? Я его терпеть не могу.

— Я тоже, но он самый лучший учитель танцев на острове. Правда, Геро уже усвоила все необходимое, и я теперь не нуждаюсь в его услугах. Он больше не придет сюда.

— Но почему он сегодня здесь? — допытывался Маркос.

— Мое приглашение было данью вежливости, не более.

— Кажется, он слишком уж по-дружески держится с Катриной. Он влюблен в нее? — прямо заявил Маркос.

Геро затаила дыхание и осторожно взглянула на Дамиана. Прищурившись, он следил за итальянцем.

— Какие странные выводы ты делаешь, — сдержанно ответил Дамиан. — Почему ты решил, что он влюблен в Катрину?

— По тому, как он держал ее во время танца. Он почти целовал ее.

— Они разговаривали, это верно, но сказать, что они почти целовались, было бы преувеличением. — Странно, но в голосе Дамиана не слышалось гнева. Геро не заметила ревности ни в его словах, ни в поведении. — Теперь у тебя есть компания, — сказал он, улыбнувшись, Геро, — а я пойду поговорю с Клео. — И он ушел в другой конец зала, где в платье из черных кружев, с бриллиантами на шее и руках сидела его бабушка.

— Она растаяла! — Маркос сел между Геро и Ниобой, но почти сразу же к ним подошел Нико и пригласил Ниобу на танец.

Девушка неуверенно взглянула на Маркоса, как будто спрашивая его, принимать ли ей приглашение. Мужчины засмеялись. Покраснев от смущения, Ниоба пошла танцевать с Нико.

Геро смотрела на девушку и завидовала ей. У нее был Маркос, и его любовь обещала ей безоблачное будущее. Острая боль пронзила сердце Геро: как легко она уладила дела Маркоса и Ниобы, а что будет с нею самой? Что ждет ее в будущем? Англия и работа; квартира на двоих с какой-нибудь девушкой… Потом замужество… Замужество? Геро непроизвольно взглянула в ту сторону, где рядом с Клео сидел Дамиан. В этот момент к ним присоединилась Катрина. Дамиан встал и уступил ей свое место, а сам пошел за другим стулом. Он поставил его совсем близко к тому, на котором сидела Катрина, и его рука, сначала лежавшая на спинке стула, опустилась на плечо девушки. Однако он быстро убрал руку, как будто понял, что неприлично вести себя так на публике, особенно в присутствии собственной жены. Но Клео заметила этот жест и посмотрела сначала на Дамиана и Катрину, а потом перевела взгляд на Геро. Но тут какие-то слова Катрины привлекли внимание старой дамы, и она вновь посмотрела на ту, что могла бы стать женой Дамиана, будь он послушным.

«Интересно, любит ли Дамиан Катрину? — думала Геро, пристально глядя на его строгий профиль. — Похоже, что так, но как же он мог причинить своей возлюбленной такую боль, заставив ее поверить, что он женат на другой? Такой поступок совсем не в его характере — ведь в глубине души Дамиан очень добр, несмотря на свой суровый вид».

Геро повернулась к своему собеседнику, когда Маркос опять заговорил о бабушке:

— Как тебе удалось уговорить ее — до сих пор не понимаю!

— Скорее всего, я тут ни при чем, — честно призналась Геро. — Мне кажется, что Клео в глубине души восхищалась твоим мужеством.

— А как же тогда Дамиан? — спросил Маркос. — Он все делал ей наперекор, но она им не восхищалась. — Он покачал головой. — Нет, Геро, это ты сломила ее упрямство какими-то тайными чарами.

Они оба рассмеялись. И тут Маркос спросил Геро, почему бы ей не попробовать свое волшебство еще раз и не убедить Клео изменить завещание в пользу Дамиана.

— Я пыталась…

— Не может быть! Не могу поверить! Неужели тебе ничего не удалось сделать? — произнес он, когда Геро покачала головой.

— Клео никогда не простит Дамиана, — сказала она, вспомнив, как умоляла старую даму поступить по справедливости и не лишать внука наследства. Клео осталась непреклонной и будет такой до конца. Состояние Дамиана потеряно навсегда, Геро уже не сомневалась в этом. — Она сказала, что могла бы простить его, но его последний поступок — женитьба назло ей — она простить не в состоянии. Она мечтала, что Дамиан женится на Катрине.

— Так и сказала «назло»? Как это бестактно, — с укором произнес Маркос. — Она совсем не подумала о твоих чувствах.

Геро поискала глазами Дамиана и Катрину. Их не было в зале. Наверное, они вышли в сад.

— Почему она должна щадить мои чувства? Клео, как и всем остальным, известно, что Дамиан женился на мне, чтобы позлить ее. Да, он внимателен ко мне… но он не притворяется. Никого ведь не обманешь. Подумай сам: у меня нет ни состояния, ни образования. Как он мог влюбиться в меня? Он хотел уязвить Клео за то, что она лишила его состояния. Если бы Дамиан женился по любви, пусть даже против воли Клео, я думаю, она в конце концов простила бы его. Да, конечно. Ведь простила же она тебя, когда ты ослушался ее и решил жениться на Ниобе?

— Вся беда в том, что они издавна враждовали. Понимаешь, Дамиан не тот человек, который подчинится чужой воле, а то, что главой нашей семьи была женщина, особенно задевало его. Я, конечно, не могу толком этого помнить, но даже ребенком он не слушался ее.

— Все равно несправедливо было лишать Дамиана наследства. Ведь когда… когда придет время вскрыть ее завещание, он будет чувствовать себя ущемленным по сравнению с остальными.

Геро смолкла и снова задумалась. Клео не проживет долго, и после ее смерти Дамиан откроет всем правду о своей «женитьбе». Ее, Геро, отправят в Англию, а Дамиан женится на Катрине.

— Ты уверена, что она уже не уступит?

— Абсолютно уверена. Клео слишком горда. Я думаю, даже если бы она вдруг решила вернуть Дамиану его деньги, гордость не позволила бы ей изменить завещание в его пользу.

— Мне кажется, кое-кто был бы против этого — ведь им достанется его доля.

— А ты? Разве ты не получаешь часть его денег?

— Я самый младший и в этом не участвую. Когда Клео исключила Дамиана из своего завещания, она объявила, что его доля будет разделена между Нико и Пеппо. Евгения в этом тоже не участвует — ее муж почти миллионер, ну а я… младший.

— Но это же несправедливо! Почему тебе ничего не причитается?

— Это не имеет значения, Геро, я все равно не хочу брать деньги Дамиана. Я не смог бы избавиться от мысли, что присвоил чужое. — Маркос повернулся к Геро и заглянул, ей прямо в глаза. — Я уже благодарил тебя, но одного раза тут мало. Ты замечательная, Геро. Мы с Ниобой всегда будем помнить, что обязаны тебе своим счастьем…

— Нет, Маркос, — смутившись, прервала его Геро. — Все сделала сама Ниоба. Она такая милая девушка, что сразу же покорила Клео.

— Может быть, она и покорила, но это ведь ты придумала привести ее к бабушке. — Маркос заметил, что Геро смотрит на открытое в сад окно. Он оглядел зал в поисках брата и Катрины. Их нигде не было, и Маркос все понял. — Почему ты согласилась выйти за Дамиана? — вдруг спросил он, и Геро удивленно посмотрела на него. — Ты любила его?

— Конечно, нет, ты же знаешь.

— А где ответ на мой первый вопрос? Геро вздохнула и задумалась.

— Я ничего не могу объяснить тебе, Маркос, — сказала она наконец. — Дамиан запретил мне. Я хотела поделиться с Кристиной, но он очень рассердился, едва я заикнулась об этом.

«К чему такая таинственность, — думала она. — Всем известно, что я сирота, что у меня нет никаких средств к существованию… Это известно, но не более того. Кажется, Дамиан не желает, чтобы его родственники узнали, из какой ужасающей нищеты он меня вытащил».

Маркос не стал настаивать, но все же спросил еще, пристально глядя на девушку:

— А теперь ты его любишь?

Легкий румянец залил щеки Геро.

— Не знаю, Маркос, — печально прошептала она. — Разве это имеет значение, если Дамиан никогда меня не полюбит?

И как будто в подтверждение ее слов в зал вошел Дамиан под руку с Катриной. Улыбаясь, они подошли к Клео. Бабушка Дамиана внимательно посмотрела на внука и его спутницу. Те сели рядом с нею, и все трое оживленно разговорились.

Музыка смолкла. Дамиан подошел к Геро и Маркосу.

— Как, вы не танцуете? Экий ты невежа, Маркос.

— Мы разговаривали, — сказала Геро и взглянула на пустой стул рядом с собой, надеясь, что Дамиан сядет с ней. Но тут оркестр заиграл вновь, и Дамиан предложил Маркосу потанцевать с Геро, а сам пошел поговорить с друзьями, которые только что появились в зале.

— Хочешь потанцевать? — спросил Маркос, глядя при этом на свою невесту, которая разговаривала с Нико. Геро улыбнулась и покачала головой. Маркосу, естественно, хотелось танцевать со своей невестой, и вскоре Геро увидела, как они заскользили по залу и скрылись среди других танцующих пар.

На следующий танец Геро пригласил Георгиос, потом подходили другие молодые люди, чьи восторженные взгляды и щедро расточаемые комплименты не давали сойти румянцу со щек девушки. Наконец она решила, что танцев с нее достаточно, и вышла на веранду, которая тянулась вдоль всего зала; Геро медленно шла по ней, время от времени останавливаясь, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Парк освещался прожекторами, высвечивающими изящные колонны беседок и декоративные пруды. Струи фонтанов переливались всеми цветами радуги. Большой каскад низвергался водопадом вниз со скалы и достигал большого озера, окаймленного пальмами, кипарисами и плакучими ивами. В свете цветных прожекторов статуи греческих богов казались высеченными из розового кварца. Маленькие фонарики, развешанные на деревьях, сверкали, как звездочки. Поодаль, в самой долине, серебряной лентой вилась река, несущая свои воды на запад, к морю, в чудесную бухту к югу от Палеокастридеса. Палеокастридес… место для тех, чья любовь робка и молчалива. Романтические размышления Геро неожиданно прервались. Ее внимание привлекли двое, вышедшие из-за угла дома. Катрина и Росарио! Кажется, они направлялись к Большому павильону. Что бы это могло значить? Геро была в недоумении. Какая-то бессмыслица! Как могла Катрина обращать внимание на такого человека, как Росарио, если ей принадлежал Дамиан? Разве не она сама говорила Пеппо о том, что Дамиан любит ее, что после смерти Клео он разведется с Геро и женится на ней? Возможно, она была обижена на Дамиана за то, что он женился на другой лишь бы досадить своей бабушке, но если она надеялась стать его женой, ей не следовало бы флиртовать с Росарио… Флиртовать? Геро подозревала, что тут все было гораздо серьезнее, чем просто флирт.

Геро вспомнила слова Маркоса о Катрине и Росарио. Дамиан не выказал ни капли ревности, вполне понятной, если он любит Катрину. Но если он ее не любит, тогда почему уделяет ей столько внимания? Геро задумалась. Оставалось предположить, что его повышенное внимание к Катрине демонстрировалось лишь для Клео. В остальное время он не проявлял интереса к своей прекрасной кузине. Совсем расстроенная своими размышлениями, Геро пошла в другой конец веранды, чтобы там войти в зал, но приблизившись к двери, увидела Клео и Дамиана рядом с ней. Спрятавшись в тени за колонной, увитой виноградной лозой, девушка затаила дыхание и прислушалась к их разговору.

—  — Судя по твоим взглядам, ты любишь ее. Тогда почему ты не женился на ней, когда я просила тебя об этом?

— «Просила»? — В голосе Дамиана звучали язвительные нотки. Геро не надо было напрягать воображение, чтобы представить выражение его лица. — Если память мне не изменяет, ты приказала мне жениться.

— Ну ладно, я приказала тебе на ней жениться. Я имею полное право приказывать. Как глава семьи я обязана удерживать вас от безрассудств, которые могут привести к катастрофе.

— Никто не в праве приказывать мне или запрещать. Ты здорово ошиблась, приказав мне жениться на кузине.

— Ты хочешь сказать, что брак, которого я так желала, состоялся бы, если бы я не вмешалась?

Напряженно задумавшись, Геро наморщила лоб. Эти слова были сказаны с какой-то странной интонацией, но что это значило, девушка не могла понять.

— Если бы не твой приказ, я мог бы жениться на Катрине.

Дрожащей рукой Геро зажала рот, чтобы не вскрикнуть. Значит, он все-таки любит Катрину! Острая боль пронзила сердце девушки. Геро вынуждена была признаться себе — в ней все еще жила надежда, что Дамиана связывают с Катриной лишь дружеские отношения. Теперь эта надежда умерла. Он непременно женится на своей кузине после смерти Клео.

— Но как ты мог причинить ей такую боль? Только ради того, чтобы досадить мне? А твои собственные чувства? Ты готов был действовать во вред себе, лишь бы по-своему? — И опять голос Клео прозвучал как-то странно, но в чем была причина, Геро так и не смогла понять.

Наступило молчание. Потом Дамиан произнес:

— Я же говорил тебе, Клео, что женюсь по своему выбору. Я предупреждал, что это будет девушка, которую ты возненавидишь, которая будет совершенно не похожа на ту, что ты выбрала для меня.

Геро рискнула выглянуть из-за колонны и увидела, что Клео, спокойно сложив руки на коленях, гордо восседает на стуле, а Дамиан стоит перед нею.

— Которую я возненавижу… — Тут ее голос стал мягче, потерял былую резкость. — Я и вправду ненавидела эту нищую, темную девчонку… — «Ненавидела»… Геро, конечно, знала, что теперь отношение к ней Клео несколько изменилось. — Твоя встреча с Геро была просто подарком судьбы. Даже если бы ты искал долгие годы, ты не мог бы найти более неподходящую невесту.

— Согласен, — признался Дамиан. — Эта встреча действительно была подарком. Когда я давал тебе обещание, я и подумать не мог, что смогу так быстро выполнить его.

— Ты не собирался выполнять его вообще, — возразила Клео с прежней резкостью. — Твое «обещание», как ты его называешь, было лишь пустой угрозой, брошенной мне в минуту раздражения.

— С тобой, Клео, я всегда раздражен.

— Но не так, как это было в тот раз, — заметила Клео. — Почему ты всегда противоречишь мне, Дамиан? Из-за своего упрямства ты потерял целое состояние.

— Был лишен его, ты хочешь сказать?! — сердито парировал он. Геро вздрогнула. Значит, деньги все-таки имели значение для Дамиана? До сих пор она считала его равнодушным к тем деньгам, потому что собственные дела шли у него хорошо. — Ты отдала Пеппо и Нико то, что по праву принадлежит мне.

Клео рассмеялась самодовольным старческим смехом.

— Не правда ли, мучительно сознавать, что я здесь хозяйка, что я могу забрать твои деньги? Наверное, тебе просто невыносимо видеть, что я все еще имею власть над тобой, как бы ты не трепыхался.

Геро увидела, как Дамиан отшатнулся; он оказался на свету, и девушку поразило выражение его лица. Да, он действительно не мог снести диктата бабушки над ним. Но матриархат был традицией в семье Ставросов, и даже такой сильный человек, как Дамиан, ничего не мог с этим поделать. Во всяком случае, до тех пор, пока жива Клео.

— А как, наверное, неприятно тебе, — огрызнулся Дамиан, — жить с сознанием того, что твои мечты могли бы сбыться, если бы ты не решила выкрутить мне руки! Мой брак с Катриной был твоей мечтой, а теперь тебе остается только сидеть и скрежетать зубами от собственной глупости!

— Значит, это и есть твоя месть мне за то, что я лишила тебя наследства?

— Да, — сквозь зубы процедил Дамиан.

Геро нахмурилась. У нее было странное ощущение, что Дамиан притворяется, обманывает бабушку. Но, поразмыслив, девушка решила, что ошиблась. Для чего ему это было нужно? Насколько она знала Дамиана, не в его характере было разыгрывать комедию.

— И теперь ты в восторге, я полагаю?

— Месть всегда доставляет удовольствие… ты и сама наверняка испытала это, лишая меня наследства.

Клео рассмеялась тем же довольным смехом, который Геро уже слышала раньше, но девушку удивили слова старой дамы.

— Значит, я должна скрежетать зубами от собственной глупости? — пробормотала Клео как бы про себя, а потом, помедлив, добавила: — Я никогда раньше не замечала, чтобы ты уделял столько внимания Катрине. Все-таки она, должно быть, тебе не безразлична… уже давно. — Это был своего рода вопрос, на который Дамиан не счел нужным ответить.

Тут на веранду вышла Кристина, и разговор прервался. Улыбнувшись Кристине, Дамиан пригласил ее на танец и вернулся с нею в зал.

Геро вышла из своего укрытия и присоединилась к Клео, сев на свободный стул рядом с ней. Старая дама улыбнулась девушке. Геро ответила на ее улыбку, спросив себя при этом, а не могла бы она полюбить эту суровую женщину, доставившую столько неприятностей своим близким. Девушка вспомнила, как с самого начала поняла, что не сможет уважать Клео, а без уважения не может быть подлинных дружеских отношений. Однако что-то в Клео привлекало ее. Девушка вдруг поняла, что эта женщина могла бы прожить счастливую жизнь, любить и быть любимой, если бы позволила себе нарушить строгие традиции семейного матриархата.

Внимание Геро привлекли Маркос и Ниоба, они вышли на веранду через дальнюю дверь. Клео тоже увидела их, и когда легкая улыбка появилась на губах старой дамы, Геро решилась сказать:

— Маркос и Ниоба очень счастливы.

Улыбка тут же исчезла с лица Клео. Она перевела взгляд на Геро и неожиданно спросила:

— Послушался ли Дамиан моего совета? Начал учить тебя уму-разуму каждую ночь?

Геро покраснела.

— Конечно, нет!

Клео вновь улыбнулась.

— «Конечно, нет»… Естественно… Естественно? — пробормотала она. Геро нахмурилась. Что имеет в виду Клео? И почему она повторяет это слово? — Скажи-ка мне, — пристально глядя на девушку, спросила Клео, — где вы поженились?

Геро вздрогнула; ее охватило странное беспокойство. Она пожалела, что подошла к Клео.

— На Кипре, — сдержанно ответила она, надеясь, что выглядит спокойной.

— Так я и думала, — последовал ответ. — А где именно на Кипре?

Геро была начеку, помня об ошибке с Петросом. Она ненавидела обман, но была вынуждена лгать, чтобы не рассердить Дамиана.

— В Сент-Джоне.

Клео недовольно фыркнула.

— В каком Сент-Джоне? На Кипре дюжина деревень с таким названием.

Геро откинулась на спинку стула, прячась от пристального взгляда Клео. Странно, что она спрашивает о свадьбе! В свое время она не задавала вопросов ни о самой церемонии, ни о том, где она была. Почему же спрашивает теперь? Беспокойство Геро росло: прямой вопрос требовал прямого ответа.

— В районе Кирении, — ответила она наконец.

— Сент-Джон… в районе Кирении… — повторила Клео, продолжая смотреть на Геро. — Сент-Джон, Кирения…