Вечером, перед военной вечеринкой, я звоню Крис по громкой связи, пока катаю колбаску песочного теста в коричневом сахаре.
– Крис, можно одолжить твой плакат с Клепальщицей Рози?
– Можно, только зачем он тебе?
– Для военной вечеринки в стиле сороковых годов, которую я завтра устраиваю в Бельвью.
– Все, молчи, мне скучно. Боже, ты можешь говорить о чем-то кроме Бельвью?
– Это моя работа!
– О, мне тоже найти работу?
Я закатываю глаза. Каждый наш разговор сводится к Крис и ее проблемам.
– Кстати, о прикольных работах: хочешь быть девушкой, разносящей сигары на вечеринке? Ты можешь надеть милый наряд с маленькой шляпкой.
– Настоящие сигары?
– Нет, шоколадные. Старикам вредно курить сигары.
– А выпивка там будет?
Я собираюсь сказать, что будет, но только для постояльцев, но потом передумываю.
– Вряд ли. С лекарствами и ходунками алкоголь может быть опасной комбинацией.
– Так когда, говоришь, вечеринка?
– Завтра!
– О, прости. Я не могу пожертвовать ради этого пятничным вечером. В пятницу наверняка подвернется что-то поинтереснее. Во вторник еще куда ни шло. Можешь перенести вечеринку на следующий вторник?
– Нет! Просто принеси завтра в школу плакат, пожалуйста.
– Да, только пришли мне напоминание.
– Ладно.
Я сдуваю волосы с лица и начинаю вырезать печенье. Мне еще нужно нарезать морковь и сельдерей для овощной тарелки, а также испечь безе. Я делаю полосатые красно-бело-синие «поцелуйчики» и волнуюсь, что цвета могут перемешаться. Что ж. Если перемешаются, гостям придется смириться с фиолетовыми безешками. Бывают вещи и похуже. Кстати, о худшем…
– Ты что-нибудь слышала о Джен? Я была очень осторожна, но такое впечатление, что она вообще не играет.
На другом конце трубки тишина.
– Она, наверное, занята. Делает сексуальную куклу-вуду в виде Питера, – говорю я, отчасти надеясь, что Крис включится в разговор. Она всегда готова поддеть Джен.
Но она молчит и потом говорит:
– Мне надо идти. Мама ворчит, чтобы я погуляла с собакой.
– Не забудь плакат!