– Не стой перед телевизором, – рявкает Китти.

Я вытираю пыль с книжных полок новой щеточкой из перьев, которую заказала онлайн. Не знаю, когда в последний раз здесь вытирали пыль. Я поворачиваюсь и говорю:

– Почему ты сегодня такая злобная дикая яблонька?

– Я просто не в настроении, – бормочет она, вытягивая свои тощие ноги перед собой. – Шанаэ должна была прийти сегодня в гости, а теперь не придет.

– Что ж, не вымещай это на мне.

Китти почесывает коленку.

– Эй, что бы ты подумала, если бы я отправила мисс Ротшильд валентинку от папиного имени?

– Не смей! – Я грозно трясу ей щеточкой из перьев. – Ты должна оставить эту свою привычку вмешиваться, Кэтрин. Это нехорошо.

Китти закатывает глаза на мои слова.

– Уф, мне вообще не следовало тебе рассказывать.

– Теперь уже слишком поздно. Послушай, если двум людям предназначено быть вместе, они найдут путь друг к другу.

– А вы бы с Питером «нашли свой путь друг к другу», если бы я не разослала те письма? – бросает она мне вызов.

Очко в пользу Китти.

– Наверное, нет, – признаюсь я.

– Нет, определенно нет. Вам нужен был мой легкий толчок.

– Не веди себя так, словно отправка писем была неким альтруистическим поступком с твоей стороны. Ты прекрасно знаешь, что сделала это назло.

Китти пропускает это и спрашивает:

– А что значит «альтруистический»?

– Бескорыстный, милосердный, щедрый духом… также известный как противоположность тебе. – Китти визжит и бросается на меня, и мы недолго боремся, врезаясь в полки, обе запыхавшиеся и хихикающие.

Когда-то я могла усмирить ее без больших усилий, но она догоняет меня. Ноги у нее сильные, и она увиливает из моей хватки, как будто червяк. В конце концов, я завожу обе ее руки за спину, и она кричит: 

– Я сдаюсь! Я сдаюсь!

Как только я отпускаю ее, она вскакивает и снова на меня нападает, щекоча под мышками и целясь в шею.

– Только не шею, только не шею! – кричу я. Шея – мое слабое место, о котором знают все в моей семье. Я падаю на колени и смеюсь так сильно, что мне даже больно. – Прекрати, прекрати! Пожалуйста!

Китти перестает щекотать.

– И вот я альтру… альтруистка, – произносит она. – Это мое альтруиство. 

– Альтруизм, – говорю я, тяжело дыша.

– Думаю, «альтруиство» тоже работает.

И все-таки, нашли бы мы с Питером наш путь друг к другу, если бы Китти не отправила те письма? Мой первый порыв ответить «нет», но, возможно, мы бы продолжали идти разными путями, и сошлись бы у какой-то другой развилки дороги. Или, может быть, и нет, но в любом случае, сейчас мы здесь.