Завтра в нашем городке проводится весенняя ярмарка, и Китти от моего имени пообещала родительскому комитету торт для пирожного шествия. Пирожное шествие – это игра наподобие музыкальных стульев, во время которой дети под музыку ходят вокруг цифр. Когда музыка останавливается, случайным образом выбирается цифра, и ребенок, стоящий напротив соответствующего числа, получает торт под этим номером. Эта карнавальная игра всегда была моей любимой, потому что, безусловно, я любила смотреть на все эти домашние торты, но, кроме того, из-за ее чистой случайности. Естественно, дети толпятся вокруг стола с тортами и отмечают торт, который им больше всего хочется получить и стараются идти медленнее, когда подходят к нужной цифре, но это единственное, что они могут сделать, больше никаких шансов нет. Эта игра, для которой не требуется никаких навыков или ноу-хау: вы в буквальном смысле просто ходите по кругу под музыку прошлых лет. Конечно, можно пойти в пекарню и купить точно такой же торт, который хочется, но здесь есть нечто волнующее в том, что нет никакой уверенности в том, что попадется. 

Мой торт будет шоколадным, ведь дети, да и все люди в целом, предпочитают шоколадный любому другому вкусу. Глазурь – вот где я дам волю фантазии. Возможно, соленая карамель, или маракуйя, или, может быть, кофейный мусс. Я подумывала о том, чтобы приготовить торт в стиле омбре, где глазурь переходит от темного к светлому. Я чувствую, что мой торт будет пользоваться спросом.

Этим утром, когда я забрала Китти из дома Шанаэ, я поинтересовалась у ее мамы, какой торт она испечет для пирожного шествия, поскольку миссис Роджерс – вице-президент родительского комитета начальной школы. Она вздохнула и ответила:

– Я испеку то, что найдется в моей кладовой от «Данкен Хайнс». Либо его, либо «Фуд Лайон». – Затем она спросила меня, что собиралась испечь я, и когда я ответила, заявила: – Я выдвину твою кандидатуру на звание «Юная Мама Года», – что заставило меня рассмеяться, а так же придало еще больше стимула испечь самый лучший торт, так, чтобы все знали, что предлагает Китти. Я никогда не рассказывала папе или Марго, но однажды в средней школе моя учительница английского спонсировала чаепитье «мама-дочь» в честь Дня матери. Чаепитье проходило после школы, нечто необязательное, но мне очень хотелось пойти и попить чай с бутербродами и булочками, которые она обещала принести. Однако оно проводилось только для мам и дочерей. Полагаю, я могла бы попросить пойти Бабушку – Марго несколько раз делала так для разных мероприятий – но это было бы не то же самое. И хотя я не думаю, что Китти бы беспокоилась из-за таких вещей, я все еще вспоминаю тот день. 

***

Пирожное шествие проходит в музыкальном зале начальной школы. Я вызвалась быть ответственной за музыку для него, и составила плейлист со всеми песнями, в которых упоминался сахар. Конечноже, «Sugar, Sugar» Archies, «Sugar Shack»,«Sugar Town», «I Can’t Help Myself (Sugar Pie, Honey Bunch)». Когда я захожу в музыкальный зал, мама Питера с еще одной мамой расставляют торты. Я колеблюсь, не зная, что делать. 

Она приветствует:

– Привет, Лара Джин, – но ее улыбка не затрагивает глаз, и от этого у меня в животе ощущается слабость.  Какое облегчение, когда она уходит.

Весь день тут приличная толпа, некоторые люди играют больше одного раза ради торта своей мечты. Я продолжаю направлять народ в сторону своего карамельного торта, до которого еще не дошла очередь. Там есть немецкий шоколадный торт, который заворожил народ и который, я вполне уверена, куплен в магазине, но о вкусах не спорят. Сама я никогда не была любительницей немецкого шоколадного торта, ведь кому вообще захочется есть влажную кокосовую стружку? Бррр.

Китти соизволила уделить час своего времени на помощь мне в пирожном шествии, и теперь бегает вокруг с друзьями, когда в комнату заходит Питер со своим младшим братом Оуэном. Играет «Pour Some Sugaron Me». Китти идет к нему поздороваться, в то время как я занимаюсь тем, что гляжу на свой телефон, пока она показывает им торты. Я опускаю голову, делая вид, что пишу смс, когда Питер подходит и встает рядом со мной.

– Какой из тортов твой? Кокосовый?

Моя голова резко поднимается.

– Я бы никогда не купила магазинный торт для этого.

– Я пошутил, Кави. Твой – карамельный. Это сразу видно по тому, как необычно ты покрыла его глазурью. – Он замолкает и засовывает руки в карманы. – Итак, просто чтобы ты знала, я ездил с Джен в дом престарелых не для того, чтобы помочь ей тебя выбить.

Я пожимаю плечами.

– Откуда мне знать, может быть, ты уже написал ей и сообщил, что я здесь, так что.

– Я же говорил, что мне плевать на эту игру. Я считаю ее тупой.

– Ну, а я – нет. Я все еще планирую выиграть. – Я ставлю следующую песню для пирожного шествия, и все дети бегут занимать места. – Так вы с Женевьевой снова вместе?

Он испускает грубый звук.

– Какое тебе до этого дело?

Я снова пожимаю плечами.

– Я знала, что рано или поздно ты к ней вернешься.

Питер испытывает боль от моих слов. Он поворачивается, будто собирается уйти, но затем останавливается. Потирая затылок, он говорит:

– Ты так и не ответила на мой вопрос о Макларене. Это было свидание?

– Какое тебе до этого дело?

Его ноздри раздуваются.

– Мне есть до этого гребаное дело, потому что всего несколько недель назад ты была моей девушкой. Я даже не помню, почему мы расстались.

– Если ты не помнишь, тогда я не знаю, что тебе сказать.

– Просто скажи правду. Не дури меня. – Его голос срывается на слове «дури». В любое другое время мы бы посмеялись над ним. Жаль, что теперь это невозможно. – Что происходит между тобой и Маклареном? 

В моем горле образуется ком, из-за которого внезапно становится трудно говорить.

– Ничего. – Всего лишь поцелуй. – Мы друзья. Он помогает мне с игрой.

– Как удобно. Сначала он пишет тебе письма, теперь возит по всему городу и тусуется с тобой в доме престарелых.

– Ты говорил, что тебя не волновали письма.

– Ну, полагаю, волновали.

– Тогда, может быть, надо было так и сказать, – Китти смотрит на нас, ее лоб хмурится. – Не хочу больше об этом говорить. Я здесь, чтобы работать.

Питер пристально разглядывает меня.

– Ты с ним целовалась?

Сказать правду? Нужно ли?

– Да. Один раз.

Он моргает.

– То есть, ты хочешь сказать, что с тех пор, как началась эта дурацкая игра – и даже раньше  – я жил жизнью холостяка, а сама ты тем временем заигрывала с Маклареном?

– Мы расстались, Питер. В то же время, когда мы фактически были вместе, ты был с Женевьевой…

Он запрокидывает голову и кричит:

– Я ее не целовал! – Некоторые взрослые поворачиваются и глядят на нас.

– Она была в твоих объятиях, – кричу я шепотом. – Ты обнимал ее!

– Я ее утешал. Боже! Она плакала! Я же тебе говорил! Ты сделала это, чтобы отомстить мне? – Питеру хочется, чтобы я ответила «да». Он хочет, чтобы все дело было в нем. Но я не думала о Питере, когда целовала Джона. Я его целовала, потому что хотела.

– Нет.

Мышцы на его челюсти подергиваются.

– Когда мы расстались, ты сказала, что хочешь быть чьей-то девушкой номер один, но посмотри на себя. Ты не хочешь, чтобы рядом был парень номер один. – Он жестом грубо показывает на стол с тортами. – Ты хочешь и тортик сохранить, и скушать его.

Его слова жалят так, как он этого и хотел.

– Я ненавижу эту поговорку. Что она вообще означает? Конечно же, я и торт хочу иметь и съесть его – а иначе, какой смысл иметь торт?

Он хмурится, глядя на меня.

– Я не об этом говорю, и ты это знаешь.

Потом песня заканчивается, и дети подходят за своими тортами. Китти с Оуэном тоже.

– Пойдем, – говорит Оуэн Питеру. У него в руках мой карамельный торт.

Питер поглядывает на него, а затем снова на меня, его взгляд жесткий.

– Я не хочу этот торт.

– Но именно его ты велел мне взять!

– Ну, больше я его не хочу. Поставь его обратно, и возьми вон тот Фанфетти в конце.

– Ты не можешь его взять, – говорит ему Китти. – Пирожное шествиеработает не так. Можно брать только торт с цифрой, на которую ты встал.

Челюсть Питера в шоке отпадает.

– Да брось, малышка.

Китти пододвигается ближе ко мне.

– Нет.  

После того, как Питер с братом уходят, я обнимаю Китти сзади. Все-таки она была на моей стороне. Девушки Сонг держатся вместе.