— На колени! – Скальник от души дернул за веревку, бросив дикаря на плиты пола.

Люди из племени Великого Змея даже за столь короткий промежуток времени, успели изучить нрав своего надсмотрщика, и безропотно опустились на оба колена.

— Это воины темного народа. Дикари и кровожадные убийцы, — громко вещал Орех.

Стоя перед собранием, «дикари и кровожадные убийцы» скорее походили на попавших в капкан диких зверей, сжимающихся от страха каждый раз, когда кто‑то повышал голос.

— А это, — Орех поднял над головой сумку, — наша добыча!

По щербатым плитам покатились мерцала, окрашивая лица собравшихся радужными бликами. Люди ахнули.

— Позвольте, я первым поздравляю вас с победой! – Ведун обнял Ореха. – Сегодня великий день, вознесем же хвалу Светоносцу!

Он сложил руки на груди и закрыл глаза. Почти все присутствующие последовали его примеру.

— Отец наш Светоносец, заступник и покровитель, — начал Ведун, и многоголосая толпа вторила ему.

Свист украдкой посмотрел на Ореха, и почти физически ощутил раздражение и неудовольствие своего воеводы.

— Благослови этих людей, что несли твою волю и слово диким еретикам. Защити нас от тьмы.

— Защити нас от тьмы, — эти слова, повторенные множество раз, гремели под потолком.

— Светолюб, собери мерцала и отнеси их к Алтарю, сегодня же мы принесем их в жертву и будем надеяться на скорые и богатые дары, — Ведун обратился к одному из своих подопечных.

Угрюмый Светолюб коротко кивнул и принялся собирать с пола светящиеся предметы.

— Свист, сходи с ним, — как бы между делом попросил Орех.

— Зачем? – едва ли удивился Ведун, — Светолюб уже хорошо изучил Дом, и может сам отнести дары Светоносцу.

— Традиция, Ведун, сам понимаешь – охотники свои мерцала сами до алтаря доносят.

Недолго думая, Ведун согласился.

Светолюб шел первым, быстро вышагивая длинными ногами. Свист же, напротив, шел нарочито спокойно, он вдруг почувствовал странную неприязнь к этом немногословному парню.

— Не спеши, мерцала еще могут подождать. А я вот по Нижнему Лесу набегался на неделю вперед.

Этими словами Свист хотел сказать: ты новенький и ничего еще не понимаешь, и пока ты тут суп хлебал, я делом занимался. Уймись.

Понял ли Светолюб потаенный смысл сказанного охотником или нет, так и осталось загадкой. Но ход сбавил, идя в ногу с важным Свистом.

Миновав последний лестничный пролет, они оказались у тяжелой двери с круглым воротом.

— Во имя Света, — из темноты шагнул Светоч.

Он был при оружии, и одет как охотник, собирающийся в дальний поход: тяжелые ботинки, ремень с массивным тесаком, камуфлированный комбинезон и винтовка, снятая с предохранителя. Никак, отбиваться от кого собрался.

— Во имя Света, — ответил Светолюб, — Пастырь передал эти мерцала, чтобы позже принести их в жертву Свету.

Мерцала переместились в большую сумку на поясе часового.

— Я отнесу их в хранилище, брат, — сказал Светоч и выразительно посмотрел на Свиста.

— Мы уже уходим, брат, — ответил Светолюб. – Да пребудет с тобой Свет.

— Да пребудет с вами Свет, — коротко поклонился часовой.

Свист изо всех сил делал вид, что ничего не произошло. Хотя сам факт того, что маленькая дверца охраняется ближайшими сподвижниками Ведуна, его не на шутку взволновала.

Вернувшись в зал, он застал Ореха на помосте. Воевода громогласным голосом посвящал жителей Дома в эпохальные события отгремевшей битвы.

— Тогда отряд Пластуна, благодаря его талантливому командованию, можно сказать совершил подвиг, прикрывая наш отход, — Орех широким жестом указал на своего извечного недруга.

От такой похвалы со стороны воеводы низкорослый охотник потерял дар речи, удивленно хлопая глазами.

Тем временем зал взорвался аплодисментами и криками одобрения.

— К сожалению, нескольким из пленных удалось сбежать. Сделали они это как раз перед самим закатом, — воевода выдержал паузу, дав людям время поужасаться.

Орех усмехнулся.

— Так что поди, разберись, кому от этого хуже!

Кто‑то засмеялся.

— Община не ошиблась в твоей доблести, воевода Орех, — Ведун церемониально поклонился.

Поклон вышел нарочито формальный, на грани.

— Твой талант и прозорливость подарили нам славную победу.

— Да, но останавливаться на достигнутом нельзя! – он ловко вклинился между репликами Ведуна. – Нужно…

Но Ведун тут же перехватил инициативу.

— Ты как всегда прав, воевода. Но близится месяц дождей, осталось не так уж и много времени – три недели, вряд ли немногим больше. Как бы не захлебнулась наша атака в раздавшихся ручьях Нижнего Леса.

Орех и сам это понимал.

— Сам Светоносец дает нам время подготовиться к этому славному походу, целью которого будет искоренить ересь темного народа.

Воевода кивнул соглашаясь.

— Подождем конца сезона дождей, – наконец сказал он.

Свист негромко вздохнул, одновременно облегченно и разочарованно. С одной стороны, после нападения на стоянку дикарей хотелось отдохнуть, так сказать перевести дух. Не каждый день ему выпадало столько драться, стрелять и убивать. С другой же, Свист как‑то остро почувствовал приближение сезона дождей – поры, которую он жутко не любил. Ведь вскоре придут яростные ливни, которые зальют тропы до полной непроходимости. Первую неделю Мокрого Сезона охотники безвылазно сидят в Доме, все равно в лес идти невозможно. После, на смену грозам придут затяжные и неспешные, но жутко холодные дожди – станет немного легче. Реки и озера раздадутся вширь, затапливая окрестные леса и спящие в них развалины.

Охотник даже скривился при этих мыслях.

— Пускай же начнется праздник! Сегодняшний день отмечен волей Светоносца, и он послал нам кое‑что к праздничному столу, — Ведун подал знак Складарю.

Отблески светильников заиграли на стеклянных боках множества бутылок.

— Неужели все накануне пришло? – удивился Свист.

— Не дури, парень, — Орех наклонился к самому его уху, — вся эта радость пылится в каморках нашего копченого Складаря уже довольно давно. Ведун просто придержал для нужного случая, не хотел зазря тратить ценный ресурс на скучающих в праздности домоседов.

Спиртное разливали у того же стола, где обычно люди получали свой паек. Сегодня же тут царил необычайный ажиотаж. Люди громко славили Светоносца и просили у него благословения для своего героя–воеводы.

Свист отметил, что никогда прежде эти стены не видели такого воодушевления и ликования. Даже самый богатый улов мерцал или удачный обмен не вызывал в людях столь сильных эмоций, как в этот раз.

«Наверное, Орех в который раз прав – война с дикарями это именно то, что нам нужно», — думалось Свисту.

— Ладно, Свист, отдыхай. Этот праздник по праву твой, — Орех хлопнул молодого охотника по плечу.

Охотник согласно кивнул и отправился выполнять приказ командира – отдыхать.

Свист стал в конец очереди, но неожиданно люди расступились перед ним, пропуская к столу.

Арахна посмотрела ему в глаза и тепло улыбнулась, наполняя его кружку из большой бутылки.

Совсем рядом Орех разговаривал с главным водоносом. В сравнении с Большим Батькой даже крупный Орех казался щуплым юношей. Нечесаная грива уже начавших седеть волос, длинная курчавая борода и просторная, похожая на халат одежда (одежду Батьке шила Арахна, так как подходящего ему по размеру наряда давно не случалось), делали его похожим на гору, вершина которой густо заросла лесом.

— Поздравляю с удачей, — Большой Батька благодушно сложил руки на необъятном животе, хорошо заметном даже под тканью балахона.

— Удача – это награда, которую мы получили за точный расчет и своевременную отвагу, — коротко ответил Орех, видимо желая подчеркнуть, что к настоящей победе удача не имеет ровно никакого отношения.

Старший над водоносами равнодушно пожал плечами и отошел.

Орех огляделся. Вокруг каждого охотника собралось не меньше десятка желающих еще раз послушать историю победы над дикарями. Несговариваясь, охотники превратили короткий бой в многочасовую битву, перемежевывая свои рассказы подробностями, которые вряд ли имели место быть.

Воевода только ухмыльнулся в усы.

— За победу, — он поднял свою кружку, салютую Свисту.

Охотник ответил на жест командира и отпил.

В этот вечер он много раз поднимал кружку и много раз отпивал. Принимал поздравления и обещал замолвить словечко перед Орехом, чтобы тот взял просителя в свой отряд.

Решив передохнуть, охотник занял свое излюбленное место в углу, устроившись с полной кружкой чего‑то пахучего и хмельного.

— Привет, Свист, — кто‑то бесцеремонно нарушил его уединение.

Свист поднял затуманенные напитком глаза. Перед ним стоял Сонный. На румяном, мясистом лице расцвела приветливая улыбка.

«Приятный все‑таки дядька», — подумал Свист. Сейчас все, кто оказался с ним в одном зале, казались ему приятными, почти родными.

Сонный присел рядом, кружки звякнули друг о друга.

— Поздравляю, герой Дома, — он отпил.

— Спасибо, — кажется, Свист начал привыкать к этому обращению – герой.

— Ты доволен походом, Свист?

— Я вернулся невредимым… значит, я доволен, — охотник пожал плечами.

В это время над общим весельем разнеслось обычное приветствие Ведуна.

— Семья моя! – он, улыбаясь, стоял на своем привычном месте, и двое с оружием в руках караулили у помоста.

Люди притихли, отрываясь от еды и напитков.

— Как уже было замечено, сегодня великий день – день победы. Мы славим наших воинов, своей доблестью вознесших хвалу Светоносцу. Священная война – это их молитва нашему покровителю, давайте же поддержим их как можем.

Люди разом подняли руки к потолку, и молитва наполнила зал. Одна на всех, она загудела потревоженным пчелиным роем, потом выровнялась, когда даже самые нерасторопные ухватили общий ритм, монотонно, как один, произнося заученные строки. Свист прислушался было, но в многолюдном хоре ничего кроме отдельных слов расслышать не смог.

— Братья и сестры во Свете, — вновь заговорил Ведун, когда люди, как по сигналу, закончили молитву. – Все, что есть у нас: еда, одежда и кров, все это дал нам Свет. Да не оскорбим же мы его, принимая милость из других рук! Не уподобимся лесному зверю, кусающему руку, которая его кормит.

Ведун выдержал паузу.

— Будем же считать грехом вкушение пищи, поданной нам не милостью Его, но лесом, рекой или какой иной тварью!

Свист вспомнил, что еще Отец не рекомендовал есть в больших количествах убоину, и на зверей в лесу охотиться только при крайней необходимости. Так что ничего такого особенного в словах Ведуна и не было.

Собравшиеся одобрительно загудели.

«Интересно, а Орехов огород тоже к этому относится? То‑то не обрадуется воевода такой заповеди, ой не обрадуется», — Свист попытался найти глазами усача, но тот затерялся где‑то в толпе.

— Неужели там так опасно? – напомнил о своем присутствии Сонный, сделав это как раз вовремя, так как стремительно пьянеющий Свист уже успел о нем позабыть.

— Где?

— Там, за стенами Дома. Неужели даже земля отравлена до такой степени, что нельзя ничего есть?

— Ну как бы да… — авторитетно заявил Свист, — Я, правда, пару раз ел ягоды, а уж воду из ручьев пил неоднократно. Пока живой. Вот внизу я бы этого делать не стал!

— Почему тогда Ведун, да хранит его Свет и приветствует, — едва заметно ухмыльнулся Сонный, — запретил употреблять в пищу все, что растет на деревьях?

— Да кто его разберет, — пожал плечами Свист, — может, он со Светоносцем говорит и тот сам, — он наставительно поднял палец, — ему приказал так поступить.

— А если бы ты лично мог говорить со Светоносцем, что бы ты сказал ему?

— Не знаю, и, если честно, мне все равно, я не могу ему ничего сказать… я даже не уверен, что он существует, — Свист посмотрел через зал, поверх голов возбужденных людей, туда, где Ведун, улыбаясь, поздравлял Пластуна.

— Если бы ты мог напрямую обратиться к всемогущему, что бы ты сказал ему? Чего бы попросил?

— Я бы хотел сам выбирать, что придет нам в обмен на мерцала, — после недолгих раздумий ответил Свист.

— Ну, к примеру, что бы ты попросил за, скажем, три мерцала?

— Если бы моя просьба точно была бы выполненной?

— Да.

Свист снова призадумался.

— Наверное, оружия хорошего, дикарей разогнать. У большинства наших воинов оружие так себе, только у тех, кто охотником был, приличные винтовки — с видом эксперта Свист принялся рассуждать. – Да и вообще, наверняка у Светоносца должны быть какие‑нибудь мощные штуки, посильнее винтовок. Молнии, например. Да, точно, я бы попросил дать мне молнии!

Свист опустошил кружку.

— Но никто не может обращаться к нему, — буркнул он себе под нос.

— Как это никто? – удивился Сонный.

— Вот так. Даже Ведун не знает, как попросить на обмен что‑то конкретное, — будто несмышленому новичку втолковывал уже порядком захмелевший Свист.

— Но был же такой – Отец. Говорят, он мог просить на обмен то, что желал, — Сонный вытер лысину рукавом куртки.

— Да, говорят, — согласился Свист. – Я даже уверен в этом.

— Но почему тогда ты считаешь, что это совсем уж невозможно?

— Не невозможно, просто никто не умеет, — Свист обвел зал мутным взглядом.

— А вдруг умеет? – не унимался Сонный.

Свист устало, с издевкой, усмехнулся.

— Кто? Может быть ты? – он снисходительно фыркнул.

Сонный молчал, серьезно глядя на Свиста.

Опьяневший охотник не сразу понял смысл этого более чем красноречивого молчания.

— Ты? – удивился Свит.

— А что, если я? — Сонный вновь присел рядом с воином.

— Как?

Ему даже показалось, что Сонный пытается над ним глумиться. Свисту это не понравилось, и он уже подумывал, как бы ловчее двинуть собеседнику в зубы, и при этом самому не грохнуться с лавки.

— Это словами не объяснишь, но показать могу, — как можно убедительнее сказал Сонный.

— В комнату с Алтарем мы не попадем, ее теперь охраняют, — Свист отвлекся от своих кровожадных мыслей.

— А нам не обязательно туда идти, — почти равнодушно отмахнулся Сонный.

— Как так?

— Да просто. Добытчики, — он неопределенно махнул рукой, — рассказывали про Ложный Дом. Мол, есть такой недалеко отсюда.

— Есть, — Свист слишком сильно мотнул головой, так, что лицо собеседника раздвоилось, а потом вновь собралось в одно. – Недалеко – это три дня пути, на северо–запад. Я там бывал как‑то, сам убедиться хотел. Только зачем он тебе? Дом‑то ложный.

— А что значит ложный?

— Ну, там пирамида, похожая на наш Дом, только меньше раза в три, а главное, что тот Дом от ночных… — он защелкал пальцами, вспоминая какое точное название Ведун дал существам, населяющим ночной лес, — от демонов не спасает. Мне Звездочет рассказывал, как там пять охотников за одну ночь пропало. Думали, что та пирамида как нора их убережет, да ошиблись.

Он икнул.

— Потому и ложный!

— Вы просто не умеете их готовить, — хмыкнул себе под нос Сонный. – А что, если я смогу сделать Ложный Дом настоящим?

— Чтобы он защищал?

— Да, и алтарь там будет как у Ведуна, только ты сам сможешь выбирать, что на обмен придет.

— Здорово было бы! – согласился Свист.

Сонный наклонился к собеседнику, заглянув в глаза.

— Отведи меня туда, и я все сделаю.

— Как? – совсем уж пьяный Свист заворожено посмотрел на Сонного.

— Я знаю как.

— Отведу, — не раздумывая, ответил охотник.

— Обещаешь?

— Даю слово… слово воина, — уверенно рявкнул охотник, да так громко, что несколько голов обратились в их сторону.

Сонный отступил от него на шаг. Не будь Свист под влиянием напитка, он бы заметил, как печать напряжения спала с пухлощекого лица – дело было сделано.

— Мы вернемся к этому разговору, а ты пока все хорошенько обдумай.

Свист и глазом моргнуть не успел, как остался один, только полная кружка, что ранее держал Сонный, осталась на лавке.

Посидев еще немного и допив то, что осталось в жестяной чашке Сонного, охотник медленно, опираясь о стены, побрел к себе в комнату.

Не раздеваясь, охотник рухнул на кровать. Тут же стены и потолок пустились в дикий пляс, норовя утащить куда‑то беспомощного человека.

Несколько раз за ночь он просыпался, мучимый жаждой. Вскоре Свист исчерпал весь запас воды, что имелся в его каморке, терзаясь немилосердным похмельем, он натянул сапоги и поплелся в трапезную, где в углу стоял большой бак с питьевой водой.

На плитах пола растянулась длинная тень, касаясь сапог только что вошедшего Свиста – кто‑то стоял на коленях у Жаровни. Охотник услышал едва различимое бормотание.

«Молится», — сообразил он и стыдливо отвернулся, ему вдруг показалось, что подглядывать за молящимся человеком очень неприлично.

Стараясь не шуметь, он тихо прошел к хромированному баку, зачерпнул холодной воды гнутым ковшом. Напившись, он хотел положить ковш на свое место, но нетвердая после выпитого рука подвела его, и в трапезной раздался громкий звон падающей утвари.

Послышался короткий, испуганный вскрик.

Свист обернулся. Арахна смотрела на него своими большими, темными глазами, в которых медленно таял страх – девушка узнала охотника.

«А глаза‑то у нее красивые», — подумал он, отметив, что раньше это его не сильно занимало.

— Что ты тут делаешь? – она справилась с первым волнением.

— Вышел воды попить, — признался Свист, – а ты?

— Я пришла поговорить со Светом наедине, чтобы никто не мешал.

— А что, сильно мешают? – отчего‑то смутившись, брякнул охотник.

— Ну да. Как Светоносец услышит мой слабый голос, если одновременно молится много людей? Особенно Большой Батька, этот как медведь, разбуженный не в пору ревет, я сама себя не слышу.

«Да, красивые глаза», — уже с полной уверенностью констатировал Свист, и вдруг понял, что невзначай пропустил мимо ушей последние слова девушки.

— Но я уже закончила, — девушка прошмыгнула мимо Свиста, едва задев рукавом просторной хламиды, в которую одевалась последнее время.

— Спокойной ночи, — пожелал Свист в пустоту. Арахна растворилась в тенях коридора, оставив охотника в одиночестве.

Подняв ковшик с пола и водрузив его на положенное место, Свист оглянулся на Жаровню. Огонь в черной клетке горел ровно и почти бездымно. Охотник приблизился к помосту и заглянул в глубину пламени. Постояв так немного, и не найдя в пламени ничего интересного, он широко зевнул – стесняться было некого, и побрел к себе.

В эту ночь ему снилась Арахна танцующая в огне.