Глава 1.

Кожура от картошки вилась тонкой стружкой, закручиваясь то вправо, то влево, пока, наконец, не попадала в расстеленный на полу пластиковый пакет. Там ее уже набралось изрядно и с горкой. Очищенные картофелины плюхались в огромную кастрюлю с водой, поднимая фонтан брызг. Ничего, лужу потом подтереть можно.

– Лиса, тебе еще долго? - раздалось из коридора. - Ты мне не поможешь? Нужно телик в угол переставить. Ой! И давно ты в этой позе?

– Всего пятнадцать минут, - ответила я, бодро шуруя ножом. - И, потом, это не поза, а стойка.

Танька пожала плечами, присела на табуретку. Картофелин оставалось всего четыре штуки.

– А это обязательно, - снова заговорила хозяйка дома, - стоять в этой, как ее там…

– Мабу, - подсказала я. - Ты же знаешь, что мне нужна очень веская причина для того, чтобы спокойно заниматься домашними делами. Стойка всадника одна из самых уважительных.

– А иначе никак?

– Не-а, - покачала головой я. - Никак. Иначе возникает чувство без толку потерянного времени. Омерзительное.

– Понятно, - на словах согласилась со мной Танька. - Ладно, хватит уже картошки, а то у меня сердце кровью обливается на тебя смотреть.

– Так обливается или хватит?

– Хватит, - подумав, ответила хозяйка дома. - А если нет, пиццу закажем.

– ОК, - бодро вскочила я. - Пошли, покажешь, куда там телевизор надо переставить.

Все-таки хорошая у Таньки квартира. Светлая, уютная, и какая-то добрая, что ли? Не говоря уже о том, что местоположение очень нравится ее владелице.

– Я решила, что его отсюда удобнее смотреть будет, - указала Танька пальцем на тумбочку.

– Дело хозяйское, - ответила я, щелкая пальцами.

"Sony", чудо японской техники китайской сборки, выписывая кренделя волочащимся по полу проводом, величаво поплыло по воздуху. Ему оставалось всего каких-то полметра до места назначения, когда прихожей раздались пинки по чему-то твердому:

– Сова, открывай! Медведь пришел.

Я потеряла на миг концентрацию, телевизор взмыл на добрый метр вверх, провод качнулся, подсек маленькую вазочку, оказавшуюся на его пути.

– Дзинь! - тонко сказала вазочка.

– Уф! - облегченно сказала я, когда телевизор благополучно достиг цели. - Ой! Она много для тебя значила?

– Ну тебя, недоучку, к лешему, - с чувством сказала подруга. - Такую память разбила! От самого Вадика!

– Как от Вадика? - оторопела я.

Вадик был прежним Танькиным бой-френдом. История любви закончилась весьма печально, и этой самой печали сопутствовали длительное расстройство, депрессия и академический отпуск. Поэтому я не вполне понимала логику своей подруги, берегущей, как зеницу ока, подарок человека, сделавшего ей по-настоящему больно. О чем честно спросила:

– А зачем ты хранишь его подарки?

– Чтобы не повторять своих ошибок, - мрачно ответила Танька, созерцая живописные осколки на полу. - Что уж теперь поделаешь, - философски вздохнула она секунду спустя. - Видимо он совсем исчез из моей жизни, и этот случай тому подтверждение, - постаралась она взглянуть на мир с оптимизмом.

– Мне тоже так кажется, - протянула я, все еще прибывая в некотором обалдении от Танькиных вывертов ума.

– Сова! - снова напомнил о себе гость. - Открывай! Медведь пришел!

– Я схожу, посмотрю, кто там, ладно? - ретировалась я в прихожую с поля переосмысления жизненных ценностей.

Внутренняя дверь была новая, за ней - железная, а за ней… благоухал огромный, в полсотни цветов, не меньше, букет красивейших багровых роз.

– Вот это да!

У меня, никогда не получавшей и половину такого великолепия, даже перехватило дыхание от изумления и восторга. Из-под букета торчали ноги, обутые в черные лаковые ботики.

– И кто же хозяин этого шедевра? - Вполне искренне поинтересовалась я. - Выходи, а то не видать тебя за цветами-то.

Вообще-то, у нас, в Заповеднике такой вот букетик мог спокойно появиться прямо в воздухе и из неоткуда. Помнится, мой друг Антон, когда даму сердца, теперь уже жену к себе располагал, ежедневно посылал полевые цветы посреди зимы… Но здесь был не Заповедник, а… Черт!

Хозяин у великолепия все-таки имелся, и лучше бы его, а заодно и букета, не было. Это был тот самый Вадик, о котором шла речь двумя минутами раньше.

– А ты что тут делаешь? - изумленно вылупилась я на него. - Что-то потерял год назад, и до сих пор найти не можешь?

Вот не могу я понять некоторых людей. Как можно, проучившись в самом прекрасном на свете учебном заведении, где сама атмосфера пронизана интеллектом и благородством, быть таким откровенно беспринципным? Делить постель с замечательной, умной, доброй, красивой, и т.д. девчонкой, и в то же время подбивать клинья к богатой дуре? А потом появляться год спустя, да еще с таким невинным видом?

– Здравствуй, Лиса, - не моргнув глазом, поздоровался со мной этот, прости господи, альфонс форменный. - Ты всегда так гостей встречаешь?

– Только некоторых, - пожала плечами я, не собираясь, впрочем, пропускать бывшего однокурсника в квартиру. - Тех, кто заслужил подобную встречу.

– Ты ничего не знаешь! - с жаром возразил Вадик. - Ты даже представить себе не можешь, как же меня обманули!

Ага! Раскусили планы, поняли, что за фрукт, и выкинули его, прогнившего, из дома вместе с упаковкой. С чемоданом, то бишь.

– И знать ничего не хочу, - отрезала я. - И вообще, по-моему, тебе лучше отсюда убраться. И поживее, - добавила я, видя, что наглый парень на меня реагирует, но, наоборот, напустил на себя скорбный вид несправедливо обиженного человека.

– Я не к тебе в гости пришел, - с кротким видом изрек он. - Пусти.

– Ни за что.

– Лиса, кто там еще? - спросили у меня из-за спины.

– Вот, полюбуйся, - нехотя отодвинулась я в сторону. - Явился - не запылился, легок на помине, собственной персоной.

– Уходи, - бесцветным голосом изрекла Танька.

– Но ты даже не соизволила меня выслушать! - ретиво бухнулся на колени молодой человек. - Прости меня!

– Слушай, парень, у нас праздник, - обратилась я к Вадику тоном прожженной бизнес-леди. - Давай, выкладывай все, что у тебя там для нас имеется, и проваливай отсюда.

Наверное, любой человек мужского полу после подобного намека убрался бы восвояси. Вадик же картинно поднял на Таньку слезные очи исполненного несчастьем карликового лемура. Большие, размером чуть ли не с блюдце.

"Смотри, как со мной обращается твоя грубая подруга", - говорили его глаза. - "А все равно терплю. Ради тебя".

Сзади меня послышалось неуверенное шмыганье поддавшейся на грубую провокацию Таньки.

"Тьфу!" - подумала я. - "Пускай сами разбираются!"

И, потом, как заметил волхв Терентий, люди учатся только на своих ошибках, ибо больше учиться им все равно не на чем. Так что…

– Ладно, - услышала я за своей спиной. - Оставайся. Поможешь по хозяйству, а то мы немного выбились из графика.

Я глубоко вздохнула, и отправилась в комнату - прибирать осколки от вазочки.

* * *

Бывшие однокурсники, астрономы и физики, разбившись на группки по интересам, бродили по новым трехкомнатным апартаментам Таньки. Виновница торжества так и лучилась счастьем, принимала поздравления, краснела, лепетала в ответ, что у каждого тоже, когда-нибудь…

Я смотрела на Таньку и радовалась - еще бы, сбылась ее заветная мечта, она поселилась-таки в "красных домах", что на улице Строителей, рядом с метро "Университет". Когда-то, я помню, мы на пару мечтали об этом, сидя в ночь перед защитой диплома в общаге на Воробьевых Горах.

К слову сказать, из Заповедника Танька совсем уехала. Официально - потому что ее младшему братишке Димке нужно было идти в школу. Первый раз в первый класс.

А неофициально - удрала из общества "магов недоделанных", как она выражалась. Как только смогла адекватно воспринимать действительность - не уходить в себя по часу, не заливаться слезами на середине случайного разговора с первым встречным, и есть что-то, отличное от успокоительных таблеток. Как только в ней проснулся интерес к жизни и способность действовать после гибели ее родителей.

Мол, среди нас ей хорошо, надежно и весело. Но очень неуютно уж, и она чувствует себя в нашем обществе никому не нужной и, вдобавок ко всему, еще и увечной. Я не стала ее долго отговаривать - к чему куча слов, когда видно, что человек уже все для себя решил? Единственное, чем я смогла реально помочь Таньке, так это выбрать подходящую квартиру в рамках ее представлений о рае на Земле, и подсобить с переездом да новосельем. И то, как выяснилось, неудачно - вон, память расколошматила…

А на самом деле, я Таньку, с ее нежеланием жить среди чужеродных элементов, вполне понимала. Особенно теперь, находясь в толпе бывших однокурсников. Ребята выпили, и ударились в рассказы о делах давно минувших дней. К чему все это ворошить? И еще Вадик этот!

Я чувствовала себя явно лишней. Примкнуть к вечеринке, проникнуться ее духом у меня не получалось. А может быть, я не старалась. Настроение начало катастрофически портиться.

"Вот на таких-то вечеринках и обзаводятся семьями те, кто еще не успел это сделать раньше", - уныло думала я, наблюдая за тем, как строят друг другу глазки уже кандидат физико-технических наук, вундеркинд Петя и киндервуд Оленька, эдакая пожизненная пятилетка в платье с рюшечками. - "Хотя, кто их знает, возможно, у Пети умища хватит на двоих, и еще на потомков останется?"

А вон рано облысевший гениальный конструктор Коля о чем-то договаривается с подавшимся в банкиры Левой - скорее всего, о замене старой системы сигнализации на новую. А ведь на первом курсе грезил о науке, о новых открытиях, даже о пользе для Родины.

А вон…

Пора было делать ноги. Во-первых, потому, что я ненавидела пребывать в состоянии злорадства, еще со времен обучения в корпусе эмпатов. А, судя по тому, что Петя с шустрой Олечкой успели договориться до совместного посещения Танькиной спальни, оно мне было обеспечено. Но с этим еще можно было как-то справиться. А вот с тем, что, поддавшись общей атмосфере вспоминания милых (а зачастую, не очень) студенческих шалостей, Танька с Вадиком ласково ворковали друг с другом, примириться было куда сложнее. Меня так и подмывало "прощупать" помыслы ухажера подруги (вообще-то у меня почти никогда не выходило, а вдруг сейчас получится?), а потом поведать о них Таньке. И это означало только одно: надо было валить из квартиры, пока не поздно. Потому что у моей подруги духа противоречия тоже было в избытке, как и у меня самой, и я опасалась, что она, отталкиваясь от моего вмешательства, как от трамплина, полетит прямиком в пучину бракозаводного процесса.

Поэтому я быстро обулась, закинула за плечи котомку, и вышла в бабье лето. До вечера было еще далеко, делать мне было нечего, и я решила навестить родной Университет, благо, это было совсем недалеко.

* * *

Я шла, шурша опавшими листьями, по аллее, вдоль трехзального корпуса, и думала о том, что все на свете преходяще. И студенчество, и аспирантство, и, похоже, дружба. Что-то в последнее время мне не особо нравилось общаться с Танькой - такой близкой ранее, и такой далекой сейчас. Мне даже казалось, что, вырвавшись из Заповедника, Танька старается то ли поссориться, то ли… Короче, терпит меня только потому, что положено. И это было так горько…

– Дддевушка, - окликнули меня сзади. - Ппппостойте, пппожжжалуйста.

Я остановилась. На меня, со смесью страха и надежды, взирал донельзя смущенный молодой человек. Что же, времени у меня достаточно, и, раз уж не получилось конструктивного общения в одном месте, почему бы не помочь человеку?

– Чем обязана? - спросила я, исподтишка посылая парню толику собственного спокойствия.

– Ддда вввот, - вышел из ступора тот. - Ммменя пппросили вввзять инттт-рвью, - принялся он доносить причину своего внимания к моей персоне. - Я изззз этттих, как их там… о, "Иззззвестий", - справился он, наконец, с непосильной задачей, и посмотрел он на меня преданными собачьими глазами.

"Как же тебя угораздило с такой-то дикцией податься в журналисты?" - откровенно изумилась я. Про себя, разумеется.

Худо ли, бедно, но мы все же разговорились. Оказалось, что парня послал редактор пресловутых "Известий" с заданием сделать репортаж о жизни студентов. И тот, бесцельно прошлявшись по территории часа два, попал на меня. В учебные корпуса, его, начисто лишенного наглости, не пускали страшные бабки-сторожихи, а на входе в главное здание и вовсе бравая охрана из престарелых мужиков стояла. Студенты, занятые своими делами, совершенно его, заикающегося, игнорировали, к преподавателям он подойти боялся, а срыв задания был равносилен прощанию с возможностью работать в

престижной газете. Парень уже было совсем отчаялся, но тут откликнулась такая добрая и отзывчивая я.

Ну, насчет своей доброты лично я была не уверена - слишком свежо была в моей памяти бегство с вечеринки. А вот помочь человеку… Почему бы и нет? Заодно и сама прогуляюсь.

– Ну что, пойдем на экскурсию? - бодро предложила я. - С чего начнем?

Молодой человек робко показал на шпиль главного здания.

– Отлично! На самом верху, доступном для посещения, находится музей Землеведения, - тоном заправского экскурсовода начала я. - И, насколько мне известно, в нем проводятся занятия у студентов естественнонаучных факультетов, таких как географический, например.

Мы прошли мимо охранников - они, естественно, и не подумали нас окликнуть, проследовали мимо лотков с учебниками в холл, парень трепетно прикоснулся к мраморным колоннам - все чин чином. Я, почувствовав себя настоящим экскурсоводом, которому предстоит наполнить пустой сосуд знанием, преисполнилась ответственности, принялась показывать галерею портретов ученых на втором этаже. Парень внимал. В компании геологов-первокурсников мы поднялись на лифте на двадцать восьмой этаж за считанные секунды, кабина затормозила, нас чуть не вбило в потолок головой при торможении - парень млел от восторга. Мы прошлись по этажу, ненадолго задерживаясь перед каждым экспонатом, парень дисциплинированно следовал за мной. Мы вышли на пустую лестничную клетку, начали спускаться по лестнице на двадцать седьмой этаж, и тут парень напал. Без предупреждения, без замаха, быстро метнулся ко мне, нанося удар, слишком мощный для его хлипкого телосложения. Я, не думая, на одних рефлексах, ушла в сторону, двинула со всего ошаления своего неожиданного противника ногой по затылку. Этот удар я отрабатывала в разных вариациях чуть ли не каждый день и не одну сотню раз… Раздался хруст.

Мне не повезло - на пути головы незадачливого нападающего оказалась стена, поэтому это единственное соприкосновение носка конечности с основанием застопорившийся черепушки имело и вовсе удручающие последствия. Будто в замедленной съемке, парень начал оседать на ступеньки, оставляя на стене кровавый след (наверняка от сломанного носа при ударе об нее же).

– Черт! - выругалась я. - И что теперь прикажете делать? Я ведь даже имени его не знаю, - пришло ко мне запоздалое и несколько неуместное раскаяние.

Мне доводилось уже убивать людей. Правда, все они были, во-первых, плохими, а во-вторых, так или иначе магами. В третьих, те события имели место быть не в этом мире.

"Только бы он был в этом измерении", - панически думала я, со всей силы давя на кнопки. Повезло.

– Алло. Лиса? - раздался чуть насмешливый голос моего начальства, волхва Бориса Ивановича. - Что у тебя стряслось? Повстречала старую университетскую любовь и жаждешь отеческого благословения?

– Вам бы все шутки шутить, - проворчала я, втайне радуясь тому, что голос волхва, как всегда, подействовал на меня отрезвляюще. - А у меня тут труп.

– Где ты его откопала? - безмерно удивился собеседник. - Уж не собрались ли ты часом, заняться некромантией? - подпустил он строгости в голос. - И не думай!

"Чем он там занят, что такой болтливый?" - думала я в течение всего этого бреда. - "Уж не к Хозяйке ли в гости собрался?"

– А вот это уже не твое дело, - невежливо ответила трубка голосом волхва.

И как я забыла? Он же телепат, хоть и неважный, по его собственному признанию.

– Да нет, Борис Иванович, это я убила труп! - произнесла я театральным шепотом, оглядываясь на дверь.

Пока мне везло - никто не спешил спускаться по лестнице. Но ведь не могло же оно продолжаться вечно, сейчас и трех часов пополудни не было, кто-нибудь, да пройдет мимо.

– Лиса, - немного устало сказало начальство, - я сейчас не склонен шутки шутить. И, потом, труп убить нельзя.

– А я не шучу! - разозлилась, наконец я. - Вы же телепат, могли бы и прослушать мои мысли. Ой!

– Чего "ой"? - спросил обеспокоено волхв. - Отвечай!

– Он шевелится, - дернула я вверх по лестнице, попутно включая магическое зрение.

– Значит, живой, - оптимистично сказало начальство.

– Нет, из него что-то лезет.

– Что именно? - проорал в трубку волхв.

– Что-то серое, бесформенное, и, мне кажется, оно… строит мне глазки, - обалдело закончила я.

– Немедленно уходи оттуда! - завопило что есть мочи начальство. - Это же бес форменный!

– Не могу, - заныла я, ставя защиту от некромантов, самое подходящее, как мне показалось, средство в данном случае из моего скудного магического арсенала. - У меня за спиной группа первокурсников.

– Каких еще первокурсников? Ты где?

– Геологов, в ГЗ МГУ, - ответила я на оба вопроса, глядя на ужимки беса. - И, кстати, почему его так называют?

– Потому что это существо из другого измерения, а церковь его окрестило именно этим прозвищем, - чуть ехидно, как мне показалось, произнесло начальство. - А форменный он потому, что принимает чужую форму, вот и все. Стой спокойно, держи защиту, я скоро буду.

"Ага, если успеете", - мрачно подумала я, глядя на усохший труп в пустом пиджаке - все, что осталось от того бедолаги, чьим телом владел бес. И, неизвестно, почему - никогда в бога не веровала, видимо, упоминание волхвом православной церкви так на меня повлияло - взмолилась:

"Господи Боже, спаси и сохрани!"

Как ни странно, подействовало. Я ощутила некую поддерживающую меня силу, определенно не физического, и не эмоционального свойства, которая находилась как внутри меня, так и была разлита практически везде. Может, это была сила веры? В бога, людей православных? Но при чем тут я, некрещеная?

А сила была, и все тут. Так же, как элементалы огня или воды, как восходящие потоки воздуха возле отвесных стен, на которые можно было лечь, и парить, как… да как эти ступеньки под моими ногами, в конце концов.

Я перевела взгляд на беса. Теперь я видела, как наяву, существо не более метра ростом, лохматое, с безмерно-шкодливыми глазками, но где-то даже симпатичное. Точнее, умеющее вызывать расположение к себе.

– Что тебе нужно? - чуть насмешливо осведомилась я.

"Сотрудничество", - услышала я голос инопланетянина в своей голове.

– Чтобы с таким вот итогом? - я показала в сторону погибшего от моей ноги журналиста. - Спасибо, не надо.

"Нет, зачем же?" - заволновался мой, прости господи, собеседник. - "С ним мы… не сошлись характером".

– А со мной, значит, сойдешься? - насмешливо осведомилась я.

"Ну, с тобой сойтись у меня определенно куда больше шансов", - аж облизнулся выходец из другого мира.

– Это почему же? - обиделась я.

"Это потому, что ты - ведьма", - как-то по-деловому ответил бес форменный.

– Я не ведьма, это раз, - загнула я один палец. - Я магичка. А во вторых, ты сейчас же отсюда уберешься…

"Ты только подумай о возможностях", - вкрадчиво произнес инопланетянин.

"Господи, Боже, спаси и сохрани!"

Беса, сделавшего было пару шагов вперед, отнесло назад на добрый десяток.

– Это каких же? - усмехнулась я. - Заикаясь, брать интервью?

"Зачем?" - вопросом на вопрос ответил бес форменный. - "Это я для прежнего… сотрудника старался. И, кстати, у него почти получилось!"

– Что получилось? Подвести себя под монастырь? - с возмущением воззрилась я на мелкого пакостника. - Ты ведь хотел от него избавиться? Так ведь?

При упоминании о монастыре беса отнесло еще на пару шагов: мышление у меня всегда было образным. Но он не сдавался:

– Я тебе могу предложить…

Чем именно он хотел поразить мое воображение на этот раз, я не успела узнать: открылся портал, из него вышел волхв, он же Борис Иванович, он же мое ненаглядное начальство.

Одет он был в джинсы, водолазку и пиджак, вид имел сорокалетний, глаза - огнем полыхающие.

– Довольно! - произнес волхв. - Отправляйся туда, откуда пришел!

Бес исчез. Я облегченно вздохнула, перевела счастливые (от того, что все это безобразие закончилось) глаза на начальство. Тот, напротив, не выглядел довольным жизнью. Какая-то толика облегчения в его взгляде, все же присутствовала - как-никак я все же не пострадала - но, не более того.

Продолжая хмуриться, волхв призвал элементалов воды - те смыли кровь незадачливого журналиста со стены. Под пристальным взглядом начальства тело бедолаги взмыло в воздух, просочилось сквозь стену здания.

– Оно исчезло? Вот так вот просто?

– Нет, оно скоро упадет на землю, - махнул рукой волхв, занятый своими мыслями.

– Это как? - оторопела я.

– Кто из нас дипломированный физик, ты или я? - перестало хмуриться начальство, и возмущенно уставилось на меня желтыми глазами. - Закон всемирного тяготения позабыла?

– А… - промямлила я. - Как же?

– Лиса, - серьезно посмотрел на меня волхв. - Неужели ты думаешь, что Заповедник представляет собой этакое бюро добрых услуг?

– Мне временами так и казалось, - честно ответила я. На ум пришел старший друид Макс, добрейшей души человек. - И, потом, как же студенты?

Волхв было смутился, ушел в себя ненадолго, прислушался к чему-то, одному ему ведомому.

– Нет, труп ни на кого не упал, - беспечно махнул он рукой секунду спустя. - А студентам полезно будет - глядишь, увидит неприглядную картину будущий юный камикадзе, и прыгать раздумает.

Чем-чем, а мягкостью воспитательных методов мое начальство никогда не страдало.

– Короче, им займется ваша милиция, - подытожил волхв.

– Ага, и спишет висяк на бомжа какого-нибудь, - мрачно отозвалась я.

– Так пойди и чистосердечно сознайся, раз ты такая честная! - озверело начальство. - Только дай спокойно подумать.

Я прикусила язык. В самом деле, о чем это я? За разговором с волхвом я, признаться, как-то и подзабыла, что сама к смерти одержимого руку приложила. Или, ногу, если уж быть совсем точной.

На лестницу вышла группа студентов-первокурсников, за ними следовала эдакая Фрекен Бок с журналом под мышкой. Дородная дама сия подозрительно уставилась на нас обоих, укоризненно покачала головой, и, поджав губы, поковыляла вниз по лестнице. Волхв так и пошел алыми пятнами - вот уж не думала, что он смущаться способен, в его-то возрасте!

– Пойдем отсюда куда-нибудь, а? - попросил он. - А то меня только что дряхлым растлителем малолетних обозвали, а тебя…

– Будущим светилом на панели, - спокойно закончила фразу я за свое стыдливое начальство. - Знаю, наслышана об этой мегере, у меня знакомые на геофаке были. Поверьте, у нее не было ничего плохого в мыслях, а то она бы вас не так обозвала.

– А как? - заинтересовался волхв.

Зря он это сделал. Я прокрутила в уме на редкость злую, двусмысленную и откровенно похабную фразу. Как такое могло уместиться в одном предложение я не знала, однако, фраза все-таки существовала. Щеки стопятидесятилетнего волхва вспыхнули, как у старшеклассницы, застигнутой суровой директрисой за первым поцелуем. Я почувствовала себя отомщенной - не все же начальству надо мной шутки шутить.

– Знаете что, - пожалела я Бориса Ивановича. - Пойдемте в кафе на втором этаже, там такие лампы уютные стоят на каждом столике, туда профессора нередко захаживают, там и отдохнем от мегеры. Да и поговорим с толком.

* * *

– Так что он от меня хотел? - спросила я, когда мы, отстояв очередь, наконец, уселись за столиком.

– Это была она, - автоматически поправило меня начальство, касаясь рукой не работающего светильника. Тот зажегся несвойственным ему зеленоватым светом.

Так, может быть, тот парень все время заикался потому что в него вселилась особа женского полу? Может, он смущался?

– Не факт, - задумчиво ответил телепат. - Скорее всего, он таким образом из себя потерянного, убогого и несчастного изображал, чтобы твою женскую жалость к себе вызвать. А как, кстати, его звали?

– Не знаю. Как-то не догадалась спросить, - смутилась я под ироничным взглядом волхва. - Кстати… Может быть, он вовсе и не в "Известиях" работал?

– Да нет, - произнес волхв. - Скорее всего, в этом месте он не погрешил против истины. Просто это ты, такая легковерная, у него документы не проверила, а кто другой на твоем месте мог бы и попросить показать.

Я не ответила, с невероятным наслаждением и звучным хлюпом отпила чай из щербатой чашки с золотым ободком. Все-таки, жизнь была прекрасна, и это только сейчас до меня, замученной событиями последних часов, начало доходить. Во-первых, Танька твердо встала на свои очаровательные ножки, и я перестала быть ей нянькой. Во-вторых, я довольно счастливо избежала нападения форменной бесы, и мне даже не пришлось объясняться с российскими органами правопорядка. А в третьих, передо мной сидело мое распрекрасное начальство, один из немногих людей, которым было до меня не совсем до лампочки.

– Знаешь что, - задумчиво сказал тот, кому моя судьба была небезразлична. - Отправляйся-ка ты в "Известия" внештатным корреспондентом работать.

– Что? - поперхнулась я чаем.

– У меня там, вроде бы, знакомый человек имелся, - не обращая внимания на мою вытянувшуюся физиономию, размышляло вслух начальство. - Дам я тебе амулет на всякий случай, хотя… - он внимательно посмотрел на меня, - ты и так неплохо справилась, так что амулета ты не получишь, еще спугнешь его ненароком.

– Кого его? - оторопела я.

– Беса форменного, - спокойно, как будто речь шла о прописных истинах, ответил волхв. - Жителя планеты под номером 14565.

– Это той, на которой Иззя со своей мамой живет, что ли? - вспомнила я весенние события. - Кажется, волхв Терентий именно такой номер называл… Или не такой?

– На ней, на самой, - подтвердило мою правоту начальство. - Бесы там в незавидном положении существуют, либо впроголодь, либо в услужении, эдакий аналог наших домовых, только в куда более бессловесном и лебезящем виде.

– Поэтому и отрываются на людях? - возмутилась я.

– Не только на людях, прошу заметить. В других мирах их не меньше, чем в этом.

Я немедленно представила себе светоносную маму Иззи, выдающую разрешение на вселение в человека особо расторопному бесу форменному.

Волхв, внимательно наблюдающий за мной, отрицательно покачал головой:

– Хозяева бесов вовсе не посылают своих работничков ни на Землю, ни в иные миры, они им просто предоставляют отпуск. А уж мелкие пакостники распоряжаются свободным временем так, как им заблагорассудится. Так что, ты не думай плохо об их господах - сами они очень законопослушны… Суть не в этом.

А в чем тогда? Мне так не хотелось становиться журналистом, что я была готова на что угодно. Даже на спор с начальством. Однако тот не был склонен сегодня прислушиваться к моим личным желаниям. И это было странно - обычно он все же учитывал мнение своих подчиненных. У меня появилось нехорошее предчувствие об окончании спокойного отрезка жизни. Впоследствии оно меня не обмануло.

Волхв поднял на меня глаза цвета пасмурного неба, и я поняла, что не избежать мне участи примыкания к пишущей братии.

– Суть в том, что мне не нравится это происшествие. Этот бес разгуливал тут без отпускного свидетельства. И, потом, они в одиночку обычно не путешествуют…

Дурное предчувствие усилилось.

– Короче, Лиса. Ты успешно противостояла бесу, а я не уверен, что найду кого-то столь же перспективного в короткий срок.

Это было уже не предчувствие, но обреченность:

– Так в чем же будет состоять мое задание? И, учтите, я еще никогда не работала корреспондентом. Даже внештатным.

– Учиться никогда не поздно, - доверительно сообщило мне мое оптимистичное начальство. - Это просто, поверь мне. Завтра ты явишься к моему другу, тебе выдадут задание и свидетельство прессы. И да, не забудь сделать фотографию. Деньги есть?

Я проверила карман.

– На фотку хватит. И это все?

– Нет, не все. Ты сходишь на пресс-конференцию, вернешься, и напишешь заметку.

– Всего-то, - деланно-беззаботно махнула я рукой. - А я то уж подумала, что меня заставят делать то, что я не умею. А тут все просто - получить, сходить, вернуться - это я с младенчества умею. Буковки вырисовывать - еще в школе… нет, до школы научилась.

– Поверь, - подмигнул мне Борис Иванович, - ничего сложного в этом на самом деле нет. Только вот микрофоном тебе пользоваться не советую. Лучше то, что успеешь, в тетрадку записывай.

– Это еще почему? - не поняла я.

– Я бы на твоем месте на него не полагался, а то еще расплавишь ненароком, - широко улыбнулся собеседник. - А потом написать ничего не сможешь.

Я мрачно взглянула на него - обязательно мне напоминать о том, что с металлом мы так и не сошлись характером?

* * *

На следующий день я с чувством своей абсолютной и бесповоротной профнепригодности подходила к зданию на Пушкинской площади.

"Хоть бы он забыл обо мне", - думала я, пока старушка вахтерша искала мою фамилию в числе заявленных посетителей. - "Я бы тогда… еще столько же картошки, сколько у Таньки, начистила!"

Трудовой подвиг совершить мне не удалось, заявка с моим именем и фамилией была на месте. Я подождала, пока мне выпишут пропуск, потом, игнорируя лифт, поднялась на пятый этаж. Очень скоро выяснилось, что зря я это затеяла - лестница была прокурена самым нечеловеколюбивым образом.

"Ну что за жизнь", - мрачно думала я, лавируя между дымящими представителями обоего полу. - "Сперва Вадик, потом журналист этот недоделанный, теперь вот приют любителей утреннего кашля. На ночь попрошусь в лазарет к добрейшему деду Максу".

Мысль о старом друиде вселила в меня заряд оптимизма, так что к пункту назначения я подходила не в самом плохом настроении.

Он был на месте, такой, каким мне его нарисовало начальство - небольшого росточка, чернявый и лупоглазый, при усах, с трубкой в зубах.

Обстановка терялась в сизых клубах дыма, нырять в комнату не хотелось.

Мое начальство тоже курило, и тоже трубку, но его табак казался мне райской амброзией. А этот тип распотрошил сигарету из пачки с топографическим изображением на обложке, не иначе. И засыпал то, что осталось от сигареты, в трубку.

"Две ночи в лазарете", - пообещала я себе, и постучалась в косяк открытой двери.

– Можно войти?

– Да-да, входите, - слегка картавя, отозвался мой будущий босс. - По какому вопросу?

– Я к вам от Бориса Ивановича, - чувствуя себя диверсантом на задании, произнесла я. - Меня Лиса зовут. Ударение на первом слоге.

С новым редактором, Игнатом Львовичем Клиновым, мы довольно быстро нашли общий язык. Правда, когда он выяснил круг моих интересов, сводящихся, в основном, к природе и боевым искусствам, то заметно приуныл. Но ненадолго. Спустя недолгие минуты его глаза зажглись энтузиазмом - видимо, редактор решил, что на таком чистом холсте, как я, проще нарисовать что-нибудь шедеврообразное. Развернувшись ко мне всем корпусом, и обкуривая, точно пасечник улей, Игнат Львович принялся просвещать меня относительно того, какой произвол творится в нашей стране. Я же, матеря в душе волхва почище мегеры с геологического, была вынуждена слушать зверскую историю про рядовую российскую труженицу, уволенную с работы, и принявшую твердое решение бороться за свои права. Надо отдать должное этой стахановке, девка была на диво упорная. Так, она (вместо того, чтобы найти новое место работы) подала в суд, и ее восстановили в трудовой должности. И все бы ничего, но вот боссу ее почему-то не пришлось по нраву то, что его решение оспорил какой-то там суд, и он пересадил девицу во влажное помещение без окон, кондиционера и компьютера. В карцер, короче. Ранее сочувствовавшие героине сотрудники, запуганные начальством, разговаривать с нею перестали, зарплату ей урезали до налогооблагаемой, в столовой вместо мяса подсовывали жилы. Но она держалась. Стойко. Полгода. А потом с нервным расстройством загремела в Кащенко.

– И что вы по этому поводу скажете? - обдавая меня струей дыма, достойной паровоза прошлого тысячелетия, спросил редактор. - Разве это не возмутительно?

– Еще бы, - закашлялась я. - Извините, а можно не дымить в мою сторону?

– Конечно! - с энтузиазмом раздул ноздри Игнат Львович. - Простите, я не знал, что вы - некурящая. Но вы мне не ответили, - погрозил он мне пальцем. Точно пятилетке какой.

– А вам нужно честно? - замялась я. - Или как надо?

Мой вопрос явно сбил собеседника с толку. Его и без того выпученные глаза вылупились так, что я начала опасаться, как бы редактор ненароком их не лишился.

– Давай все же честно, - справился он через пару секунд, к моему немалому облегчению, со своим зрительным аппаратом.

– Редкостная дура эта ваша героиня, - не поскупилась я на эпитет. - Ее бы энергию, да в мирных целях!

– И ты нечего не хочешь сказать о ее начальнике? - удивился газетчик, "проглотив" мое честное мнение.

– А чего о нем говорить-то? И так понятно, что размазня и редиска, - пожала я плечами. - Тут и говорить не о чем.

– Почему размазня? - аж почесал кудрявую голову редактор.

– Потому что вместо того, чтобы доходчиво и без пакостей донести до человека, что тому уже ничего не светит в его компании, устроил, понимаешь, охоту царскую, загнал в угол несчастную дурочку объединенными усилиями сотрудников, а сам сидел в сторонке, и тихо радовался.

– Так у нас в стране чуть ли не половина всех руководителей таким же образом поступает, - неуверенно возразил Игнат Львович. - Это же норма.

– Тогда мне жалко нашу страну, - поморщилась я.

В этот день к консенсусу мы так и не пришли.

* * *

Отмывалась я от запаха дыма долго. Очень долго. Отмывалась и размышляла.

Как бы это так донести до начальства, что он дал мне невыполнимое задание?

– Борис Иванович? За что? - ввалилась я на ночь глядя в избушку волхва.

Домовой Гоша, присутствовавший тут же, окинул меня сочувственным взглядом:

– Глинтвейн будешь?

– Буду, - мрачно ответила я. - Литр, никак не меньше.

Домовой вопросительно взглянул на хозяина. Тот, оторвавшись от монитора, посмотрел на возмущенную меня, перевел взгляд на Гошу, покачал головой.

– Кружку, как обычно, - озвучил он свое мнение. - И бутерброд ей принеси, как она любит. Маленький кусочек хлеба, полграмма масла, и полбанки красной икры на нем.

Домовой ехидно ухмыльнулся (я представила себе эдакую вавилонскую башню из икринок), согласно кивнул мохнатой головой, и исчез.

– Садись, Лиса, - показало мне начальство на мое любимое кресло.

– Нет, - насупилась я. - В нем я подобрею, и соглашусь на ваше нереальное задание. - А так я буду стойкой, как сотня оловянных солдатиков.

– Что, так достала новая работа? - понимающе усмехнулось начальство. - Да садись ты, в ногах правды нету!

– Не буду! - пошла я на принцип.

– Как знаешь, - махнул рукой волхв.

Повинуясь жесту его руки, кресло, неподвижно стоявшее у камина, ожило, засеменило ко мне через всю комнату, зашло с тыла, мягко ткнулось в коленки. Я плюхнулась в его мягкие объятия, размышляя, вскочить ли обратно, или, ладно, пусть все идет так, как идет. В конце концов, сидение в уютном кресле еще ни чему не обязывает. Кресло засеменило обратно к камину. Магический огонь запел песенку…

А мне вдруг стало жаль, что я не понимала, о чем он поет.

– Скажи мне, о сотрудница моя, - начал тем временем неторопливую беседу волхв. - Почему ты так негативно настроена к работе в качестве журналиста?

– Во-первых, я себя там ощущаю, как в газовой камере, - загнула я один палец, - а у меня на табак аллергия.

– Что-то я не припомню, чтобы ты хоть раз возразила против моей трубки, - не поверил мне волхв.

– Так то вы, - пожала плечами я. - А то какие-то люди. И, потом, у вас табак качественный.

– Знаешь что, - погрозило мне пальцем начальство. - Не нравится мне эта беседа. Что это ты себя выше других людей ставишь?

– Я не себя ставлю, а вас выделяю.

– Польщен, конечно, - иронично усмехнулся собеседник. - Но на задание ты, тем не менее, отправишься.

– Тогда дайте мне напарника, - взмолилась я. - А то от логики журналюг у меня крышу снесет.

– А что за логика?

Я рассказала про глупую девицу, попавшую в дурку из-за своего ослиного упрямства, а также наказ редактора внимательно смотреть вечерние новости.

– И что тебя в вечерних новостях не устраивает? - невинно поинтересовалось начальство, проигнорировав мое возмущение относительно того, что мне ездили по ушам откровенной глупостью человеческой, и наполнили легкие вонючим дымом.

– А вы их хоть раз смотрели? - задала встречный вопрос я.

– Нет, - честно ответил волхв. - И, потом, это ведь тебе надо, а не мне.

У меня упало настроение - все против меня. Сегодня вечером я честно попыталась выполнить наказ своего редактора, и, с грехом пополам настроив зеркало в своей избушке, включила ОРТ. Мне "повезло", я попала на новости, и прослушала-просмотрела репортаж о паленой водке. Какие-то нехорошие люди смешали технический спирт, предназначенный для протирки главных оптических осей, и неочищенную воду из-под крана. И гнали получившийся продукт по цене, более, чем доступной. В результате, российский потребитель, жертва собственной глупости и алчности, испил паленой водки, и заполнил пожелтевшим телом больницы и морги. Но удивило меня не это - а то, что, показав раздутые лица простых россиян в течение (и слава богу!) какой-то минуты, телевизионщики еще минут десять транслировали упитанные лица российских чиновников, сожалеющих по поводу каких-то там тысяч, не помню уж чего, безвозвратно потерянных для российской казны.

– Так что конкретно тебя возмущает? - беззастенчиво копаясь в моих мыслях, поинтересовалось начальство.

– То что этим бюрократам до людей нет никакого дела! - с чувством выпалила я. - То что их интересует только то, сколько они недополучили в свой собственный карман, а я должна на эти отбросы галактического человечества пялиться каждый вечер! Н-е х-о-ч-у! И не буду.

– Хорошо-хорошо, можешь не пялиться. По-моему, это вовсе не обязательно, - с каким-то даже беспокойством посмотрел на меня собеседник. - Поступай, как знаешь, но чтобы второго беса нашла.

– Так как насчет напарника? - напомнила я.

– Антона я тебе дать не могу, у него жена сейчас особо нервная, - задумался Борис Иванович.

– Так дайте огневика какого-нибудь, - предложила я. - Я же с ними одной крови, можно сказать.

– Не, - покачало головой начальство. - Крови-то, может быть, и одной, но их в последнее время что-то на высокие температуры потянуло, все, как один, плазмой увлеклись.

– Что же это получается? - вкрадчиво поинтересовалась я. - Как другие, так науку вперед двигать в экологически-чистом Заповеднике, а как я - так на сомнительные задания в притон злостных курильщиков отправляться?

– Ничего не поделаешь, Лиса, ты у нас разведчик, а не научный сотрудник, и не все тебе на ковре-самолете в компании друзе… О! Может быть, тебе Илью в напарники дать?

– Лучше не надо, - поморщилась я.

– Что так? - удивился волхв. - Раньше вы, вроде как дружили, да и справлялись с заданиями так, что любо-дорого посмотреть.

– Так то было раньше, - вздохнула я. - А сейчас мы э-э-э… Поссорились мы, короче.

– Понятно, - усмехнулось начальство. - Не срослось?

Да, можно и так сказать. Не срослось. Не сошлись характерами, не смогли договориться. Главным образом в вопросе внешнего вида. Моего. Во всем был хорош Илюха, но почему-то его мои джинсы не радовали. Ему, видишь ли, юбку на девушке лицезреть приятно. А мне в этой вечно перекручивающейся и норовящей задраться одежде неудобно было жить и работать. Да и на шпильках я ходить не любила. Отправилась, вот, как-то сдуру в туфлях на задание - чуть ногу не подвернула. Пришлось снимать их, и геройствовать босиком. Друид Макс потом укоризненно качал головой, заживляя глубокие порезы на моих ступнях.

Я так задумалась, что совсем забыла о присутствии начальства.

– Действительно, не срослось, - дал тот о себе знать. - Ну что же, завтра одна поработаешь, а я тебе напарника в течение дня подыщу.

– Спасибо, Борис Иванович, - оценила я понимание начальства. - И тебе, Гоша, спасибо.

Глинтвейн у домового, как всегда, получился выше всяких похвал. Я пила его маленькими глоточками, и думала о том, почему это только у меня не возникает желание переделывать кого бы то ни было, в том числе и занудного металлиста. А вот у некоторых…

Эх! Да что там вспоминать? Проехали.

 

Глава 2.

Назавтра я, скрепя сердце, отправилась на задание. Телепортом, при помощи прибора телепортации, или ПТ, или "скакуна", как я его иногда называла. Внешне ПТ ничем не отличался от часов, только не было на нем минутных и прочих стрелок, но циферки для задания точных координат. Без прибора я обходиться не могла, поскольку не владела магией перемещения сквозь пространство. Но, зато, освоила ПТ настолько, что уже могла пользоваться им без задания координат - волхв не пожалел своего времени для обучения "специалиста, которому нет равных", угробил несколько дней на то, чтобы прыгать вместе со мной в совершенно неподходящие места.

Начались опыты с пионерского лагеря, в котором я когда-то исправно прозябала каждое лето. Получалось у меня отвратительно - лагерь располагался посреди леса, а попадала я с упорством, достойным лучшего применения на пляжи. Нудистские, средиземноморские, уставленные зонтиками охочих до денег курортников аборигенов, одетые в бетон, на крошечный клочок песка, на который с грохотом обрушивались исполинские волны, на пятачок под стенами Петропавловской крепости…

Сначала Борис Иванович возвращал нас обратно, а потом, видя, что меня заклинило, решил расслабиться, и наслаждался ситуацией - плавал, нырял, катался на серфе - в зависимости от того, куда нас заносило. Я тоже вошла во вкус, укупалась всласть в очередном море, а потом вдруг вспомнила, как наш отряд, голодный, обгорелый на солнце до волдырей, возвращался с речного пляжа в лагерь. Купались мы, детки, обычно не больше трех минут за три часа, и то в совокупности…

В следующий прыжок мы все-таки оказались в лагере, а у меня, наконец-то, появились идеи по поводу того, как нужно мне воздействовать на прибор. Силой страстных желаний.

Так и в этот раз, я представила, что на лестнице не оказалось ни одного курильщика, и оказалась там, где нужно. Дыма, правда, там было изрядно.

– Здравствуйте, Игнат Львович, - приветствовала я редактора минуту спустя. - Я пришла работать.

– А почему ты собралась работать в моем кабинете? - озадачил меня вопросом новый босс. - Марш на конференцию, про которую мы вчера говорили.

– Какую конференцию? - не поняла я. - Вы мне вчера ничего об этом не сказали.

– Разве? - озадачился тот. - Как же я так? Ну ладно, сейчас посмотрим, что в мире интересного делается…

Редактор открыл почтовый браузер с летучей мышкой, кликнул письмо, и на экране появился длиннющий список мероприятий на этот день. Какое-то время он изучал его, то и дело отрицательно покачивая головой.

– О! Пойдешь на пресс-конференцию американского посла по поводу объявления конкурса об учебе в США, - повернулся Игнат Львович ко мне. - Ты представляешь, некоторым россиянам может сказочно повезти! Они будут учиться в самой настоящей Америке и жить целый год в самой настоящей американской семье.

"А вы уверены, что это - счастье?" - подумала я.

Но осведомилась вполне невинным голосом:

– Куда мне ехать?

– Во всероссийскую библиотеку иностранной литературы, - отозвался редактор. - Адрес знаешь?

Адрес я знала. Кода училась в МГУ, у меня была возможность грызть гранит науки в оной. Равно как и других библиотеках. Ох, и набегалась я по первопрестольной, когда меня угораздило потерять читательский билет!

– Да.

– Хорошо. Жду тебя после конференции для написания новостной заметки. Иди.

Я отошла от стола. Новый босс мой закрыл почтовый браузер, воровато оглянулся на меня. Я сделала вид, что не заметила, склонилась над котомкой, убирая в нее тетрадку с ручкой. Редактор солидной газеты потянулся мышкой к иконке с изображением жуткой морды, даблкликнул в нее, и принялся самозабвенно гонять чертей по экрану.

Телепортировалась я к зданию иностранной библиотеки прямо из кабинета - все равно заметить мой маневр было некому.

* * *

Работа журналиста оказалась не пыльная.

Мне сунули в руки пресс-релиз, с которого можно было передрать информацию в случае тотальной бесталанности, и тиснуть в многотысячно-тиражную газету посредственную статейку. Если бы еще не суровая необходимость присутствия на мероприятии, я бы подумала, что жизнь моя не так уж и плоха, как мне представлялось.

Одна беда - конференция мне не нравилась. Мальчики и девочки, поимевшие счастье побывать в Штатах, выглядели зомбированными. Неживыми. Они были переполнены гордостью от того, что отличаются от остальных соотечественников, они несли в себе зачатки нового знания, недоступного для окружающих. И это было их законное право. Другое дело, что лично мне созерцать их было неприятно.

И, потом… Вот не верила я в то, что мне удастся стать хорошим корреспондентом. Равно как и в то, что освещение настоящего события принесет море счастья простым российским гражданам. А тогда… Зачем я здесь? Не бесов же ловить в библиотеке? Их тут и не было, я проверяла.

А может, все эти бесы - лишь отговорка? Может быть, волхв хотел, чтобы я научилась понимать простых граждан? Узрел во мне зачатки мании величия, и отправил в массы? Помнится, в самом начале обучения он потратил много часов на то, чтобы рассказать мне о вреде тщеславия…

– А теперь я приглашаю нашу пишущую братию подкрепить свои силы после того, как они приняли участие в нашей конференции, - объявила организаторша голосом доброй феи, и поспешно спряталась за кафедру.

Я было подивилась такому странному маневру, но прибывать в неведении относительно его уместности и адекватности мне было суждено недолго. По моим ногам, аки по паркету, промчался оголодавший юнец, направляясь к расставленным у окон столикам с выпивкой и закусками. Ему наступала на пятки грузная тетка, и я инстинктивно поджала под себя конечности, опасаясь за их целостность.

Вскоре стульчики опустели, и я осталась сидеть одна, пытаясь собраться с мыслями. Не смогла - рядом громко подкрепляли силы работники прессы, толкались, извинялись, снова тянули руки за порцией съестного. А мне, как на грех, абсолютно не хотелось кушать.

Не сказать, что эти люди были мне крайне несимпатичны. Я приметила очаровательную девчушку, оживленно беседующую с интеллигентного вида парнем. Молодая журналистка теребила косу - видать, была неравнодушна к собеседнику.

А вон сел возле окна одинокий журналист в видавшем виды свитере, достал ноутбук, начал что-то быстро набивать. Наверное, спешил излить впечатления, пока они еще были свежи в памяти. Вон еще один достойный работник клавиатуры и диктофона изловил героиню дня, выступавшую часом ранее, и брал интервью…

А я чувствовала себя лишней. И вовсе не потому, что эти люди были плохие. Они были вполне обычные, несмотря на некоторые общие черты, быть может, странные для постороннего человека. Подумаешь, рванули к столам! Это ведь еще не порок.

Меня просто тянуло к своим, в Заповедник. Пообщаться с ведьмой Жозефиной, навестить стража Маню, испить чайку с дедом Максом, посетить спортивную площадку, наконец. Но там меня мог засечь волхв…

Поэтому я сунула тетрадку с ручкой в котомку, и отправилась в санузел, чтобы незаметно телепортироваться в Поднебесную - у меня как раз подошло время ежедневной тренировки.

* * *

Тот день студенты сямыньского университета запомнили надолго, или забыли начисто - зависит от того, вычистил ли их память мастер Лин, или нет. Я, взбудораженная событиями последних двух дней, устроила шоу. Вокруг меня то и дело возникали водяные смерчики, а красная кирпичная стенка стоявшего напротив здания страдала от шариков огня, срывающихся с моих кулаков. Когда неосторожного студента, приблизившегося ко мне на расстояние метра, сбило с ног песчаной струей, мастер Лин, стоявший с открытой челюстью вот уже пять минут, жестом приказал мне прекратить занятие.

– В тебе слишком много эмоций, - неодобрительно поджал он губы. - Я сделаю массаж. Садись, - указал он мне на неудобную лавочку.

Я послушно села, ощущая тазовыми костями металлические перекладины. Наставник приступил к врачеванию, а я поняла, что акупунктура - цветочки по сравнению с массажем мастера ушу.

– Если тело плохое внутри, - наставительно говорил Лин-лаоши, выкручивая стальными пальцами мою мышцу, - его надо сделать плохим снаружи.

"Ай!" - вопила я про себя. - "Больно же!"

– Терпи, - отечески улыбаясь, мягко увещевал меня наставник. - Тяжело в лечении…

"Легко в гробу", - думала я, красочно представляя, как я, похожая на снежного барса, лежу в деревянном ящике. - "Ай!"

Остаток тренировки, то есть еще полтора часа, прошел абсолютно спокойно. Я выполняла упражнения, и предо мной, как наяву, бежали строчки будущей статьи: я придумала, как написать стоящую, с моей точки зрения, заметку.

– "Американской трафареткой по российскому школьнику", - оторопело прочел Игнат Львович не слишком большое время спустя. - Что это? - брезгливо поморщился он.

– Статья, - пока еще с гордостью отозвалась я. - Тут мои соображения на тему о том, что в штатах учиться не так уж и хорошо.

– Какие еще соображения? Ты что, не знаешь, что такое новостная заметка? - подозрительно уставился на меня редактор.

– Нет, - правдиво ответила я. - Я вообще-то физик по образованию.

Редактор схватился за кучеряшки. На его лице без труда угадывались мысли о неподходящем человеке, свалившемся на его грешную голову. Не знать о том, что представляет из себя новостная заметка! Не может быть!

– И почему же, позволь поинтересоваться, ты написала то, что написала? - взял себя в руки Игнат Львович.

"Интересно, из какой такой передряги вытащил его волхв, что он со мной так терпеливо возится?" - подумала я, и честно ответила:

– Потому что выступавшие мальчики и девочки, все, как один, выделили три пункта: во-первых, в один голос утверждали они, год, проведенный в Америке, научил их толерантности. Во-вторых, они приобрели уверенность в себе, а, в-третьих, смогли по-новому взглянуть на мир.

– Все, как один? - развеселился редактор.

– Ну да, - ответила я. - И семнадцатилетняя девица в малиновом деловом костюме, косящая под сорокалетнюю бизнес-леди, и хипованая фото-художница, и прилизанный пай-мальчик. Только, по-моему, это не смешно. У меня подруга в Штатах живет… - начала я объяснять свою точку зрения.

– Она там по этой программе? - сделал стойку газетчик.

– Нет, она там в аспирантуре учится уже третий год, - покачала головой я, не без ехидства наблюдая, как редактор теряет боевой задор. - Так вот, она мне иногда письма шлет, в которых пишет, что американские школьники в среднем гораздо тупее самого закоренелого российского троечника.

– Расслабься, - махнул рукой Игнат Львович. - Подумаешь, детишкам мозги немного набекрень поставили. Поживут у нас с годик, и все встанет на свои места. Давай лучше, садись на этот стул, я тебя научу новостные заметки писать. Начинаются они с ответов на вопросы: "Что? Где? Когда?"…

Написав с грехом пополам абсолютно посредственную, но уже новостную заметку, и подписав авторский договор, обязывающий меня публиковать сей шедевр только в данной газете, я отправилась бродить по этажам здания, пытаясь вычислить супостата. Ходила полчаса, дымом табачным пропиталась, и сопли распустила - магия магией, а с аллергией хрен поспоришь.

Я было попыталась заблокировать насморк, и работать дальше, но мера сия привела к тому, что я отрезала себя от магического поля Земли. Оставалось только вернуться к сопливому состоянию, признаться себе в провале операции, и доложить об этом волхву.

Приняв решение, я повеселела, и, накинув на себя полог невидимости (вот еще, в прокуренный дамский сортир тащиться!) уже собралась телепортироваться, как заметила в конце коридора расплывчатое серое пятно.

"Как интересно", - подумала я. - "Выходит, простейшая магия домовых способствует вычислению всякой нечисти".

Пятно подплыло на расстояние разговора.

"Уходи", - раздался голос в моей голове. - "Тебе здесь не место. Это моя территория".

– Вообще-то, - искренне возмутилась я, - это территория Российской Федерации. И вообще, с кем я разговариваю?

"Я тебя предупредил. Уходи".

И растворилось, как будто его и не было. Я решила, что моя задача перевыполнена, и пожелала оказаться поближе к добрейшему деду Максу, искусному врачевателю. Получилось. Мне повезло - старший друид распивал медовуху в компании волхва.

– А вот и наша героиня, - приветствовал меня друид. - Фу, как от тебя… разит, - помахал он рукой перед своим носом. - Где ты была, бедняжка?

– На задании, - как можно беспечнее отозвалась я, мстительно глядя на зажавшего нос волхва.

– Больше туда не ходи, - обеспокоено посмотрел на меня добрый дед. - У тебя аллергия.

– А то я не в курсе, - издевательски произнесла я, но уже через секунду жалко шмыгнула носом. - Ничего не могу поделать, я там не по своей воле.

– Ну Иваныч, не ожидал от тебя, - укоризненно повернулся друид к начальству. - Что же ты над молодежью так измываешься?

– А кого мне еще посылать? - возмутился Начальник. - Антона твоего?

– У тебя же боевых магов человек семь имеется, - резонно возразил ему друид. - Вот их и шли.

– А она кто?

Я уставилась на наставников с любопытством - вдруг доведется увидеть, как два мага дерутся? К сожалению, веселить меня никто не собирался, кудесники, пошумев, все же пришли к консенсусу.

– Мы выдадим тебе амулет от аллергии, - оптимистично заявил мне волхв.

– Но чтобы больше двух часов ты там не находилась, - строго посмотрел на меня друид.

Интересные люди! А когда я буду успевать и заметки писать, и по этажам бегать? Кстати, о беготне…

– Борис Иванович, - как можно небрежнее произнесла я. - А мне сегодня в "Известиях" появляться запретили.

– Кто? - опешил волхв. - Что ты там натворила?

– Не натворила, я познакомилась с серым облаком. А оно приняло меня за домового, как я думаю.

– Сиди, не шевелись, думай о своем новом знакомом, - прищурился на меня волхв. - Странно… Очень странно, - сказал он минуту спустя.

– Что странно? - не поняла я.

– Их не должно быть в этом измерении, - нахмурился Борис Иванович. - Мы договор с ними подписывали.

– Что им какая-то бумага, - махнула я рукой. - А кто "они", кстати?

– Не скажи, - покачал головой волхв. - Ты про "Книгу Правосудия" забыла, что ли?

Меня передернуло. Такое забудешь, как же! Друид Макс сочувственно посмотрел на меня и плеснул медовухи в мою кружку. Странно, хмель в напитке совсем не чувствовался, а светлячки, жители Дерева, такое впечатление, что удвоились в числе.

– Ну, так дайте мне другую бумагу, и я его выгоню, - с пьяной удалью отозвалась я.

Брови друида поползли вверх, а моя кружка - на другой конец стола.

– Бумагу я тебе не дам, - неодобрительно покачал головой волхв. - А вот с напарником подсоблю.

– Ик! Кто же им будет?

– Скоро появится, - прислушался к чему-то волхв. - Уже идет.

Я обернулась по сторонам. Никого не наблюдалось. Наверное, будет чуть позже.

Скрипнуло Дерево, пропуская внутрь человека.

– Та-ак, гуманоиду больше не наливать, - спустя минуту приземлился рядом со мной на лавку молодой друид. - О чем разговор?

– О! Антон! - обрадовалась я товарищу по приключениям. - Как жизнь?

Друид вздохнул, и принялся перечислять те предметы домашнего обихода, от которых ему сегодня пришлось уворачиваться. Я понимающе вздохнула - нелегко бедняжке живется. Но, с другой стороны, а чем он думал, когда закрутил роман с ведьмой?

Может, мне все же его определили в напарники - чтобы от семейной жизни отдохнул?

Волхв отрицательно покачал головой. Дерево скрипнуло во второй раз.

Дед Макс пробормотал что-то о вреде скандалов для нервной системы, и отправился навестить беременную ведьму - дать успокоительное на ночь глядя ("а то, мол, сама не догадается").

– Спорное утверждение, - задумчиво протянула я.

– Ты о чем? - встрепенулся Антон.

– О том, что скандалы плохо влияют на нервную систему.

– А, ты об этом, - махнул рукой друид. - Не обращай внимания. Я привык. Илюха, здорово!

– Привет, - как можно беспечнее отозвалась я, хотя находиться в одном дереве, пусть даже и исполинском, с металлистом мне было как-то не по себе.

Причем, не то, чтобы я не хотела его видеть. Скорее, наоборот, и это меня сильно напрягало. Казалось бы, все обговорили, разошлись в разные стороны, как в море корабли, и тут на тебе! С собственным организмом порой так сложно спорить…

– Здравия желаю всей честной компании, - весело сказал металлист. - А что вы тут обсуждаете?

– Да вот, Лиса наша, как всегда, вляпалась, - с чувством сказал волхв.- Причем в таком месте, откуда ждать неприятностей было абсолютно невозможно.

– Ну, это она может, может, - потрясающе тепло улыбаясь, посмотрел на меня Илья. - Так о чем речь?

"Интересно, я что-то пропустила?" - с удивлением воззрилась я него. - "Примирение все же состоялось, причем без моего участия?"

Металлист, словно не замечая моей вытянувшейся физиономии, подмигнул мне. Задержал взгляд. И столько участия, достоинства и спокойного обещания достать с неба звезду было в этом его взгляде, что гормоны в моем организме начали отплясывать зажигательную джигу.

– Лиса, - услышала я насмешливый голос начальства. - Подбери челюсть.

– А? - повернулась я к нему.

– Я тут говорил о том, что вам, судя по всему, придется отправиться в "Известия" вдвоем.

– Это как? - опешила я. - Опять?

С ним? Помнится, кто-то мне обещал НОВОГО напарника дать.

Волхв проигнорировал мой возмущенный взгляд.

– Не опять, а снова, - отозвался он. - Надо же выяснить, что это за непрошенное вторжение. Не беспокойся, я прикрою.

– Да я не боюсь, вообще-то, - пожала плечами я. - Подумаешь, какие-то серые пятна! Кстати, а что это было?

– Я не уверен на сто процентов, - отрицательно покачал головой Борис Иванович. - Поэтому пока не буду говорить. Выманим его, а там посмотрим. Сеть в издательстве завалить сможешь? - повернулся он к металлисту.

– Да не вопрос, - недобро усмехнулся тот.

– Вот и ладненько, - подытожило начальство. - Сходим завтра на разведку, а там видно будет, как поступим. А сейчас всем спать, а то засиделись мы, а уже час ночи.

Как ни мучило меня любопытство по поводу настроения металлиста, я отложила все объяснения на потом. Во-первых, организм и впрямь следовало подлечить. А, во-вторых, мне хотелось все же в себе разобраться.

Какое-то время я лежала без сна, прислушиваясь к токам внутри исполинского дерева, и пыталась найти ответы на многочисленные вопросы. Для начала, я до сих пор не могла понять Илью в большинстве случаев. Но это, как говорится не беда. Ведь, как утверждают психологи, когда человеку кажется, что он понимает собеседника на сто процентов, на самом деле он понимает его не более чем на сорок. К тому же, я могла спокойно с металлистом идти хоть в огонь, хоть в воду. А еще он мне, скажем так, нравился. Очень. И я ему, судя по всему, тоже. Но, как только дело доходило до "серьезных" отношений, я гнала его прочь. Как будто в моем же организме что-то сопротивлялось металлисту, вот совсем как в случае аллергии на табак в издательстве. И, поскольку объяснению этот феномен не поддавался, я решила, что раз сопротивление наличествует, то, значит, так и надо.

В результате всех результатов мы с Ильей промучились непониманием пару месяцев, и где-то в середине лета решили перейти на чисто деловые отношения, а потом и вовсе отдалились друг от друга. Так, кивали скупо друг дружке при случайной встрече, не более того. Я старательно обходила металлический корпус, или Слиток, стороной, он тоже был не частый гость у друидов. Что же все-таки произошло? Почему это вдруг пошел на сближение?

Я "крутила" ситуацию и так, и эдак, но рано или поздно приходила к одному и тому же выводу - мне банально не хватало фактов. Так ничего и не придумав, я заснула. Тем более, что завтра (а точнее, уже сегодня!) предстоял тот еще денек.

* * *

"Лучше бы я отправилась на конференцию телепортом", - дрожала я от холода.

Да, летом на мотоцикле было рассекать куда теплее. А вот бабьим летом, да еще с утра, да в джинсовой рубашке, пусть даже надетой на футболку… Боже, о чем я только думала?

Одно утешало - до МКАДа мы доехали куда быстрее попутных нам машин, прочно застрявших в двухкилометровой пробке. Металлист на своем "Трансальпе" ехал между рядами, где это было возможно, а когда нет - протискивался в соседнее междурядье, а я, знай, поджимала коленки, и, (в который уж раз) обещала себе надеть пластиковую защиту от роликов, оставшуюся со времен катания на Воробьевых горах.

После Окружной ситуация стала чуть веселее, но не намного. Внутри Садового было и вовсе уныло.

Мотоцикл, въехав на тротуар, принялся лавировать между людьми, спешащими на работу, потом свернул в какой-то переулок, протиснулся между машин, которые почему-то спешили уступить ему дорогу, и наконец, встал. Я с облегчением слезла, принялась махать руками, чтобы согреться. Наконец, зубы стучать перестали. Металлист взирал на меня с непонятной мне эмоцией.

– Ты со мной пойдешь? - спросила я у товарища. - Или, вон там еще кинотеатр "Художественный" имеется. Наверняка тебе там поинтереснее, чем на конференции будет.

– А! - махнул рукой металлист. - Сдался мне этот кинотеатр! С тобой пойду, ты что-нибудь отмочишь, вот и повеселимся. И. пойдем уже скорее, выпьем горячего кофе, а то ты прямо тут окочуришься.

– Ага, - проворчала я. - Если сыщется такая возможность.

Буфет в Доме журналиста был. И в нем, конечно же, сидела и дымила пишущая братия.

– Пошли наверх. - С сожалением вздохнула я.

– Что так?

– Аллергия на табачный дым. И не смотри на меня так, я помню, что ты иногда курил, и у меня не было и намека на сопли.

– А почему сейчас появились? - участливо осведомился металлист.

– Несовместимость меня и задания.

– Ясно. Тогда иди наверх, посиди где-нибудь, я тебе принесу кофе.

Его глаза так и лучились добротой и заботой. Неужели он раньше мог быть другим?

Я неторопливо поднялась на второй этаж, села в пустой аудитории. О том, что меня не найдет товарищ, я не беспокоилась - у того был нюх на металл, а у меня на руке - колечко золотое, подарок Полоза, Хранителя золота.

– О чем конференция? - появился металлист с чашкой в руках спустя несколько минут.

– По-моему, в защиту прав животных.

– Да уж… Не настолько интересно, как могло бы быть. Я думал, что у журналистов профессия куда более…

– Увлекательная?

– Ну… Не знаю даже, - так и не смог разобраться в своих представлениях о незнакой ему профессии товарищ. - Ладно. Я фотоаппарат с собой захватил, поснимаю. Заодно и у тебя материал покрасочнее выйдет.

Я улыбнулась. Мое тело снова стало походить на тело теплокровного, отношения с боевым другом и товарищем тоже стали теплее некуда. Идти никуда не хотелось. А надо было - конференция скоро должна была начаться.

И она началась, и было это поистине ужасно. Если на прошлой конференции выступали зомбированные Америкой подростки, то на этой шел отвратительный фильм про зверское убийство коров: на переносном экране нарочито-грубые мужланы мучили пятнистых буренок в особо изуверских формах. Безобидные коровы, скрученные узлом, ожидали садистской смерти и жалобно мычали, призывая журналистов написать всю правду о…

О чем, кстати?

Иногда кадры с крупным замученным рогатым скотом сменялись кадрами про терпящих бедствие от рук людей маленьких пушных животных. И, судя по тому, какой "обработке" подвергалась их шкурка, ее было абсолютно невозможно использовать в каких-либо коммерческих целях. Сквозь отвращение и омерзение ко мне пришло понимание, что фильм инсценирован. Оставалось только понять, с какой целью.

Я отвернулась от экрана. Нашла лица ярых защитников прав животных, сидевших напротив меня. И впервые за последние полчаса изумилась по-настоящему. Сказать, что организаторы упивались жутким зрелищем орущих не по-телячьи буренок, значит не сказать ничего. Физиономии этих заявленных вегетарианцев были, как одна, перекошены в каком-то оргазмическом экстазе, глаза горели вожделением и торжеством.

"Э, ребята", - подумала я. - "Что-то с вами не то. Посмотрю-ка я на вас по-другому".

Так и есть, из пяти человек трое явно были эмпатами, причем не самого светлого свойства, остальные с ними резонировали. Сидели, и в наглую, никого не стесняясь, млели от букета грязных эмоций.

А мне меньше всего захотелось писать информационную заметку, начинающуюся словами "семнадцатого сентября сего года в Центральном Доме Журналиста состоялась конференция, посвященная защите животных, в ходе которой прессе рассказали о…"

Но что же делать? Мое личное мнение опять окажется никому ненужным, и меня заставят писать весь этот бред про коров убиенных. Я посмотрела на металлиста. Тот, с очевидной гримасой отвращения на лице, осуществлял портретную съемку. Что и говорить, морды у организаторов действительно были живописными.

И тут на меня снизошло озарение в виде полузабытого студенческого фольклора: "Если интеграл не берется, его нужно взять силой".

Тогда мне это казалось в меру остроумным, сейчас же - более чем спасительным.

Я выбрала эмпата с мимикой побогаче, внушила ему, что все кругом свои, настало время для свободного выражения чувств. Получилось! Тот, отбросив ложную скромность, с вожделением потянулся руками к ширинке. Аудитория ожила, загалдела, защелкала фотоаппаратами.

Покончив с ним, я потянулась мыслью к худощавой девице. Эта оказалась крепким, закованным в броню материнских внушений орешком, и с ней пришлось повозиться подольше. Но вот и она рванула на тощей груди кофточку - только пуговицы по столу забарабанили. Журналисты подставили под стоны диктофоны и микрофоны, телевизионщики навострили камеры.

Продолжить правдивое шоу мне не дал опомнившийся металлист.

– Ну ты, подруга моя боевая, совсем нюх потеряла, - со смесью безмерного удивления и восхищения произнес он. - Немедленно заставь их одеться!

– Не могу, - опомнилась я, затравленно озираясь по сторонам. - Ты меня сбил, в зале полным-полно грязных человеческих эманаций, исходящих от жадных до сенсаций журналистов. Я потеряла с эмпатами связь.

Пишущей братии было, и впрямь, в избытке - те, что просто так находились в здании, тоже не смогли пройти мимо шоу.

"Взял интеграл - дай подержать другому", - вспомнилась мне вторая фраза из студенческого фольклора. - "Из "Жизни" они все, что ли? Неужели ЭТО действительно настолько интересно?"

– Валим отсюда, - проорал мне в ухо металлист. - Вон уже и охрана появилась, сейчас сама с этим сборищем разберется.

Я послушно сунула тетрадку с ручкой в котомку, и мы с Илюхой начали протискиваться к выходу сквозь толпу газетчиков и телевизионщиков. Те напирали, лезли вперед, в первые ряды, и мне пришлось изрядно поработать локтями. А потому я и не заметила, как на меня с нескрываемой ненавистью во взгляде смотрит третий недобитый эмпат, ярый защитник прав животных.

* * *

– Ты там была? - накинулся на меня редактор престижной газеты, едва я появилась в дверях его кабинета.

Усы газетчика топорщились, выпученные глаза вращались, разве что из орбит не выскакивали, трясущиеся руки пытались зажечь спичку за спичкой.

Спички не выдерживала натиска приложенных сил. Ломались.

– Где? - опешила я. - Что там дают?

– На конференции "зеленых", - огорченно отвернулся от меня Игнат Львович. - И ты ничего не помнишь!

– Вы о чем? - охотно подыграла я газетчику. - А что случилось? Я ничего такого не заметила.

– Да вот, прошел слух о том, что в Домжуре творится что-то невероятное, - вздохнул редактор.

– А, так это вы об этом, - сделала я паузу на пару секунд, в течение которой взвешивала все "за" и "против" освещения в прессе скандала. - Да нет, там ничего особенного не случилось, мы смотрели фильм про зверски замученных коров, а потом ворвалась толпа журналистов, и сорвала конференцию.

– Понятно, - взял себя в руки Игнат Львович. - На сегодня ты свободна, заметку писать не нужно. Завтра, - он повернулся к монитору. - Вот черт! Сеть упала!

"Это не черт", - развеселилась я, - "это всего лишь металлист".

А потом глянула в сторону двери, и настроение мое понизилось до нуля.

– Можно тебя на минуточку? - совершало манящие движения пальцем стоящий за дверью волхв.

Я тяжело вздохнула и поплелась к выходу, прекрасно зная, что повесить лапшу на уши конкретно этому товарищу не удастся ни за что.

– Это как же, твою мать, извиняюсь, понимать?

– Как хотите, - буркнула я, - так и понимайте.

– Лучше бы у тебя осталось все твое чувство вины при тебе, - схватился за голову волхв.

– А оно и так при мне, - невозмутимо ответила я. - Просто оно на том суде, - я выразительно посмотрела на свое начальство, - потеряло способность резонировать с обвинениями окружающих.

– А, ну тогда ладно, - мигом прекратил бесполезные попытки воздействовать на мою совесть волхв. - Осознаешь, и прекрасно. Больше так не делай.

– Почему? - неосторожно удивилась я. - То есть, я прекрасно понимаю, что не права, но…

– А чувство самосохранения у тебя есть? - набросился на меня Борис Иванович. - Ты хоть знаешь, на кого напала?

– На эмпатов-эксгибиционистов, - невозмутимо ответила я. - А что?

– Ты хоть в курсе, что после смерти Мыколы только такие и остались в московской конторе?

Упс!

– Вот именно! - дал выход гневу волхв. - Звонит мне Денис Маркович, начальник конторы, говорит: "твои сотрудники напали на меня и моих ближайших соратников. Иди и полюбуйся".

– А вы, Борис Иванович, знаете, как они на своих конференциях развлекаются? - вкрадчиво осведомилась я.

– Догадываюсь, - остыл волхв. - Но это все равно не повод начинать драку первыми. Теорию забыла? Они же ведь ничего не делали, они просто были. Они ни на кого не нападали, а вот ты начала активные действия.

– Не забыла я ваших теорий, - махнула я рукой. - Просто не подумала.

– Ладно, проехали, - поморщился Борис Иванович. - Я где-то и сам рад, что так получилось.

– Вот видите! - восторжествовала я.

– Лиса, - погрозило мне начальство пальцем. - В этот раз ты вышла практически сухой из воды, и не известно, что будет, если… О! Пошли скорее, - увлек он меня за руку. - Я его чувствую.

* * *

"Их" было двое. Один - мой вчерашний "знакомый", только в этот раз, чтобы его увидеть, мне не пришлось прибегать к трюку домовых с отвлечением внимания. Второй - порождение мрака с темными искрами, чем-то Иззю напоминал, но только тот был сгустком тьмы величиной с дом, а этот - с человека. И был он куда плотнее малолетнего межгалактического путешественника.

– Это денебцы, - уверенно заявил волхв, едва только увидел пришельцев. - Одного из них ты уже встречала. Того самого, за которым еще мать потом явилась. Они растут в другую сторону, уплотняются со временем. Но эти оба вполне взрослые. И что они тут делают, хотелось бы мне знать?

Денеб? Альфа Лебедя? Светимость в пару сотен тысяч раз выше, чем у нашего Солнца? Кто ж там выживет?

– Они на планете живут, - пояснил телепат. - А не на Денебе.

Искристое облако подплыло ближе.

"Полковник Штирлиц, к Вашим услугам".

Общаться этот инопланетянин, как, впрочем, и его собрат, ментально.

– Борилий, - коротко кивнул волхв.

– Лиса, - пискнула я.

– По какому вопросу? - отстранило меня в сторону начальство.

Денебец красноречиво тряхнул искрами в сторону серого облака. Волхв коротко кивнул, и направился ко второму инопланетянину.

"Как бы пожара не случилось", - подумала я.

"Не беспокойся. Я умею себя контролировать".

Телепат!

"Для нас это норма жизни".

– А почему вы - Штирлиц?

"Потому что имя мое тебе все равно не удастся воспроизвести. А Штирлицем - потому что я служу внешним разведчиком".

Что же, в чувстве юмора денебцу не откажешь.

"А почему Иззя изъяснялся с нами на инфразвуке, а вы - только мысленно?"

"От моего инфразвука люди умирают".

"Вот поэтому вас сюда и не пускают?"

"И поэтому тоже", - немного печально, как мне показалось, ответил Штирлиц. - "Но еще из-за некоторых несознательных субъектов", - кивнул он в сторону серого сопланетника. - "Этот вот - сбежал из колонии особого режима. Ладно, ответственный момент подходит, рад был познакомиться".

Я осмотрелась кругом. Коридор был пуст, и это было весьма кстатиВолхв буравил взглядом серое облако, потрясающее какой-то бумаженцией. Атмосфера между тремя собеседниками явно накалялась. От волхва исходили флюиды еле сдерживаемого гнева, настолько сильные, что мне становилось не по себе. От разведчика отлетали искры. Зря все же волхв не взял с собой огневиков - вот бы им, ценителям плазмы, счастье привалило - целый homo sapiens, начиненный интересующей субстанцией!

Позади меня послышалась мощная поступь металлиста.

– Местные сисадмины на ушах стоят, сеть поднять пытаются, - без особой радости сказал Илья. - Мучить их дальше мне совесть не позволяет. А кто это? - пихнул он меня локтем в бок.

– Денебцы, - зашептала я. - Помнишь Иззю?

"Полковник Штирлиц".

– Илья.

– Хорошо, сворачивай операцию, - сказал волхв.

– Да мне и сворачивать нечего, я особенно ничего и не делал, ломать ничего по-крупному не хотелось, - пожал плечами металлист. - Просто не давал системе работать. Если я перестану действовать в этом направлении, само все через минут десять наладится.

– Вот и чудесно. Раз все в сборе, отправляемся.

– Куда?

– На Валаам.

Серое облако, висящее в воздухе ранее с видом существа, имеющего право, сникло. Штирлиц наоборот, так и пошел искрами по всему объему. У меня, чувствующей зловещие признаки приближающейся аллергии, поднялось настроение. Куда угодно, только отсюда!

Волхв открыл переход, и в него буквально засосало всех нас - и тех, кто шел добром, и того, кто было просился наутек. Десантировались мы на площадку перед домом верховного волхва Терентия, очень даже небольшого на вид, но весьма и весьма поместительного внутри. Борис Иванович подошел к крылечку, и позвонил в привязанный там же валдайский колокольчик. Раздался негромкий мелодичный звон. Никто не вышел.

– Нет дома? - огорчилась я.

Серый воспрял духом, извлек из собственных недр будильник, поставил на один час.

– Чего это он? - удивилась я.

"Хочет сказать, что мы его вправе задержать всего на один час по местному времени", - раздался у меня в голове голос Штирлица.

– Может, я Терентия разыщу? - неуверенно предложила я.

Борис Иванович отрицательно покачал головой:

– Извини, Лиса, но объект этот тебе не по зубам, ты его даже засечь не сможешь. Я ему позвонил, он сейчас будет.

– Как же он этот хилый колокольчик услышит? - озадачилась я. - Мне, и то еле слышно было.

– А вот посмотришь, - заговорщицки подмигнул мне волхв. - Кстати, по-моему, я его вижу.

– Где?

– А во-он, там, волна на озере аномальная. Видишь? Идет к берегу?

– Это он? - недоверчиво спросила я, напрягая зрение для того, чтобы разглядеть крохотный бугорок в километре от берега. - А что он там делает?

– Купается, наверное, - пожал плечами Борис Иванович. - Если он верховный волхв, то что же ему, простые радости жизни недоступны?

В самом деле, почему нет? Вон, мое начальство с каким наслаждением летом купалось, пока я ПТ осваивала. Пока я вспоминала о летних приключениях, волна уже подкатилась практически к самому берегу, и стал виден человек, устроившийся на ее гребне, аки на троне.

– Вот это Посейдон, - восхищенно выдохнул металлист.

– Завидно?

– Ага, - честно ответил товарищ.

Волна с мягким шуршанием выкатилась на площадку, с нее сошел волхв, и она с шуршанием убралась обратно.

– Ба! Какие люди! - широко раскинул руки в стороны верховный волхв. - Как дела, дружище? - радостно повернулся он к Борису Ивановичу. - Лиса, Илья, гроза некромантов, привет! О, и полковник… (непроизносимый набор звуков) тоже тут!

Штирлиц вежливо поклонился в ответ.

А потом Терентий повернулся к серому денебцу, и улыбка сползла с его лица.

– А ты что тут делаешь?

"Это не в вашей компетенции", - раздалось в моей голове. - У меня есть разрешение.

Судя по сощурившимся глазам волхва, ответ инопланетянина был слышен и ему.

Интересно, как денебцам удается общаться одновременно со всеми?

– Все, что происходит на Валааме, входит в мою компетенцию, можешь мне поверить, - недобро усмехнулся верховный волхв. - Давай индульгенцию.

"Не имеете права!" - завопил было денебец без искры, но было уже поздно. Свиток вылетел из недр тумана, коим было его тело, и полетел в руки Терентия.

Несколько минут волхв внимательно изучал свиток, потом в его руке материализовалась чернильница, и волхв прямо на весу черканул пару строк, после чего бумага благополучно возвратилась к владельцу. Тот от радости чуть было не засветился, но, увы, не смог - как потом выяснилось, он продал свой огонь за разрешение пребывать на Земле.

– Извини, друг, - обратился Терентий к Штирлицу, - но его вы обратно не получите. - Впрочем, можешь передать своему командиру, что этого преступника, - указал волхв на денебца, лишенного искры, - ждет не самое лучшее существование.

– И что же, этот беглый заключенный останется на территории Москвы? - удивилась я. - А что он там вообще делает?

– Я ограничил его свободу перемещения, - пояснил верховный волхв. - Но выгнать с Земли я его не в силах, поскольку он пожертвовал практически всю свою жизненную силу ради права остаться в нашем измерении. Я проведу расследование на острове, виновные в нелегальном разбазаривании индульгенций понесут наказание. Все.

– А заниматься он будет тем же, чем и занимался, - вступил в разговор Борис Иванович. - Рекламой, у его сопланетников вообще на диво развита способность впаривать все, что угодно, и кому угодно.

– В "Известиях"?

"Это были не "Известия", девочка", - раздалось в моей голове. - "Редакция газеты располагается этажом выше".

– Спасибо за пояснение, - ядовито изрекла я. - Значит, на него мы вышли совершенно случайно, я так понимаю, - повернулась я к своему начальству.

Волхв ответил не сразу - открыл портал, отправил преступного денебца на его рабочее место, только после этого повернулся к Штирлицу:

– Не хватало ему еще присутствовать на военном совете. Что у вас там стряслось?

"Ваш месяц назад у нас метеоритом разметало колонию преступников", - медленно подбирал он слова, близкие по смыслу к положению дел на своей планете, - "большинство из них не уцелели, а те, что выжили, были отброшены взрывной волной, и угодили в портал, ведущий в ваш мир".

– Да-а, - протянуло мое начальство. - И ведь, что самое плохое, описание преступников ты нам дать не сможешь.

"Не смогу", - потупился денебец. - "У нас органы чувств разные".

– Ну хоть фотографии у вас есть? - не удержалась я от вопроса.

В ответ Штирлиц предстал в образе вполне российской старушки, одетой в ситцевое платье в горошек. Одежка немедленно пошла дырами, а потом и вовсе сгорела. Тело у бабульки было, как у Памелы Андерсон.

– Прими свой истинный облик, - прогудел Терентий. - А то картина уж больно несообразная получается.

Старушка повела точеным плечиком, и превратилась в сгусток мрака с искорками.

– Здорово, - искренне восхитилась я. - И у вас все так могут?

Денебец нерадостно кивнул.

– А как ты у себя на планете выглядишь? - заинтересовалась я.

"Как придется, в зависимости от погодных условий".

– А еще они уплотняются в течение всей жизни, и вместо смерти превращаются в камень, - просветило меня начальство. - Лиса, умерь свое любопытство, нам сейчас о деле поговорить надо.

– Хорошо, - согласилась я. - Но, если вы нам не можете выдать описание преступников, и находиться вам у нас нежелательно, а… почему, кстати?

– Церковь, - коротко сказал волхв. - Она их за чертей принимает.

В следующий момент меня чуть было не разметало по всему острову - видимо, это денебец засмеялся. Пришлось расширить звуковой диапазон. Неприятных ощущений поубавилось, я даже смогла различить отдельные звуки - смех у Штирлица оказался на редкость мелодичным.

Отсмеявшись, денебец продолжил общаться прежним образом:

"У нас развит дар внушения", - "сказал" он.

– Короче, они пытались убедить землян в том, что не причинят вреда, - разъяснил мне его слова Борис Иванович. - Закончилось это плачевно для людей, по милости фанатов от религии. Мы рекомендовали денебцам прекратить появляться у нас на планете.

– Понятно, - ответила я. - Так что делать будем?

– По хорошему, кому-то с нашей планеты надо отправиться на Огненную, - задумчиво изрек волхв. - Но только я не знаю никого, кто продержался бы там хоть минуту. И думать забудь! - накинулся на меня волхв.

– Да что вы, Борис Иванович, - посмотрела я честными глазами на волхва. - Как вы могли меня заподозрить?

– Мысли твои прочитал, - прогудел Терентий, - вот и заподозрил. - Друг мой,…, а нельзя ли привлечь ваших прекрасных женщин, они, насколько мне известно, живут на прохладной стороне вашей планеты, и у них есть какая-то особая магия для посещения вашей жаркой стороны.

"Не получится", - раздалось в моей голове. - "Они слишком далеки от нашего мира".

– Знал я одну особу в свое время, - задумчиво изрек Борис Иванович. - Вместе путешествовали. Ну, ты ее знаешь, - кивнул он верховному волхву Валаама.

– Лилипут, что ли? - улыбнулся Терентий. - Такое не забудешь! Помнишь, что мы тогда учинили в вашей Одессе? Когда она своим басом…

Оба сильных мира сего ударились в воспоминания, то и дело извлекая из памяти новые смешные (им) подробности. Денебец, при первом же упоминании о загадочном Лилипуте стал по стойке "смирно", и с благоговением навострил все свое существо в сторону все молодеющих и молодеющих на глазах у изумленной публики волхвов. Я, сообразив, пауза может затянуться, опустилась на землю, подстелив под себя котомку. Металлист уселся на крылечко, извлек из кармана мотокуртки неразлучный наладонник, принялся забивать в него информацию.

– Штирлиц, - обратилась я к разведчику. - А о ком у них (кивок в сторону развлекающихся волхвов) идет речь?

"Это наша знаменитая разведчица", - не сразу, но все же откликнулся разведчик. - "Сейчас она вышла в… отставку, но до тех пор была… маршалом", - справился он с заменой понятий. - "Я к ней прямого доступа не имею, придется месяц ответа на заявку ждать, да и то неизвестно, с каким результатом".

Жаль…

– А почему ваш преступник, - вспомнила я встречу с серым денебцем в здании "Известий", - меня прогонял со "своей", как он выразился, территории?

"А, это он вместе с искрой… ну, скажем так, обоняние, потерял. Вот и перепутал, видать, тебя с кем-то еще", - ответил Штирлиц. - "Вот бедолага, я бы так жить не согласился".

– А вы что, своих сопланетников по запаху различаете? - удивилась я.

"Не совсем", - ответил разведчик. - "Это сложно объяснить: там и испарения… тела, и… мысли, и принадлежность к… цвету огня, и еще много чего".

– Ясно, - протянула я. - Что они там, совсем в детство ударились, что ли?

Волхвы ходили на руках. Наперегонки. Покамест шли ноздря в ноздрю.

– Борис Иванович, - окликнула я начальство.

Тот даже не обернулся - видать, совсем о нас позабыл. Все же иногда меня начальство поражало. А иногда интриговало - интересно, если оно до сих пор способно на такое вот веселье, то сколько же оно еще прожить сможет?

Ответа на этот риторический вопрос не было и быть не могло. Я почесала в затылке, и… вспомнила. О ракушке, подаренной матерью Иззи в благодарность за спасение чада. Она до сих пор болталась у меня на шее в числе прочих амулетов.

– У нас есть доступная женщина! - возопила я, достала ракушку и дунула в нее.

Раздался ушераздирающий ультразвук, в котором угадывалась знаменитая Хаванагила, открылся на миг пространственный коридор, на другом конце которого виднелся горный пейзаж умопомрачительной красоты. Небо на другом конце было какого-то серебристо-сиренево-синего оттенка. Штирлиц вытянулся по стойке смирно, вцепившись взглядом (нюхом?) в дивную картину. Из туннеля вышла сияющая денебка. Сумеречные горы исчезли, явив взамен себя бескрайнюю Ладогу.

– А вот и я, - жизнерадостно заговорила ультразвуком старая знакомая. - Таки рада вас видеть, спасители моего сына. И где таки ваш третий товарищ?

– Дома остался, - озадаченно произнесла я, включая дополнительный звуковой диапазон. - Здравствуйте…

– Илана, - певуче произнесла денебка. - Так меня называют на планете 14856747. Хотя некоторые, - пристально уставилась сияющая (в прямом смысле) женщина на мое начальство, потом перевела взгляд на верховного волхва, - предпочитают меня называть "Лилипутом".

– Ты?! - недоверчиво уставилось мое начальство на очаровательную денебку. - Вечно растрепанная разведчица метрового роста? А что у тебя с голосом? Помнится, ты изъяснялась исключительно басом…

Штирлиц, стоящий по стойке "смирно", запылал множеством искр в сторону ошалевшего Бориса Ивановича. У Терентия отвисла челюсть, металлист отложил наладонник.

– Все меняется, друзья мои, это действительно я, и очень рада вас всех видеть, - пропела Илана, лучезарно улыбаясь волхвам. - Зато теперь я могу отказаться от еврейских мотивов, а то они мне порядком надоели.

– Еврейских мотивов? - озадачился Борис Иванович.

– Я дала зарок, что буду говорить с еврейским акцентом (так вот откуда Хаванагила, и все эти "таки" в ее речи!) в память о нашем совместном приключении. До тех пор, пока не увижу снова моих друзей.

– Так что же мы до сих пор трезвые? - прогудел Терентий. - За это определенно надо выпить! Миша!

На пустой площадке материализовался стол, стулья (в том числе и огнеупорные, для денебцев), бутыль мутного самогона, в которой плавал красный перчик, шмат сала, и буханка грубого хлеба. Я глотнула горилки со всеми за компанию, зашлась в жутком кашле, передо мной не замедлила появиться кружка воды.

Застолье продолжалось до самого вечера. Продолжать банкет пришлось уже в помещении, потому что всех, заглянувших к верховному волхву на огонек, и присоединившихся к нашему нетрезвому обществу, маленькая площадка вместить была не в силах. Боевые друзья снова ударились в воспоминания о давнишних приключениях, полковник Штирлиц направлял все искры в сторону живой легенды (как выяснилось) внешней разведки своей родной планеты.

Мы с металлистом, тоже изрядно упившиеся (я - глинтвейном, он - коньяком) выясняли отношения, в конце которых пришли к консенсусу: он меня не учит уму разуму по поводу и без, и мы - друзья до гроба.

– Я пппопытаюсь, - говорил боевой товарищ, силясь сконцентрировать на мне осоловевший взгляд. - Оччень. Но, если у ммменя иногда не ббудет пполучаться, ты зззнай, ччто это я не с ззла.

– Ххорошо, - вторила я ему. - Я ббуду ппомнить о ттом, что тты у нас эттот, ккак его ттам?

– Ппприрожденный пппрепподдаваттель. Он ссамый, учченица лллюббиммая ммоя, он сссамый.

 

Глава 3.

– Значит, бутылка Клейна, - задумчиво вертела я в руках макет единственной населенной планеты Огненная, вращающейся вокруг звезды Денеб. - Поверхность одна, а кажется, что две.

Мы сидели в кабинете начальства в Заповеднике, потягивая коктейль, снимающий похмельный синдром. Пойло было гадостным на вкус и на вид, пить его можно было только крохотными глоточками, да и то, зажав нос и крепко зажмурившись.

– Можно и так сказать, - задумчиво протянул волхв. - Тебе все понятно? От Иланы ни на шаг. Повтори.

– От-Иланы-ни-на-шаг. Там что, настолько опасно? Толпы вооруженных экстремистов, любящих закусить инопланетянками?

– Нет, - поморщившись, отпил из своего стакана волхв. - Как раз в этом плане там все спокойно. Просто среда обитания для нас, людей, абсолютно не подходит.

– А скакун там действует? - поинтересовалась я.

– Конечно, - ответило начальство, всем своим видом показывая, что, мол, как можно не понимать настолько элементарных вещей. - Дай-ка я тебе межпланетный адрес на всякий случай настрою…

Возился он долго - я уже успела осушить свой бокал, и от нечего делать принялась вертеть макет планеты Огненная, когда волхв все же справился с настройкой.

– Ну вот, готово, - сказал Борис Иванович, вытирая платком капли пота со лба, и прикладываясь к бокалу.

– А что так не быстро? - невежливо поинтересовалась я. - Я так поняла, что это несложная операция…

– Во-первых, у меня похмелье, - посмотрел на меня мутными глазами волхв. - А, во-вторых, я никогда этим не занимался.

– Как это? - не поняла я.

– А вот так, - развело руками начальство. - Обычно в другие миры отправляются гораздо более подготовленные маги, и никакими ПТ они к тому времени уже давным-давно не пользуются.

– Прорвемся, - махнула я рукой.

После того, как ликвидировались остатки похмелья, мое настроение стало на удивление беззаботным.

– Только попробуй не вернись, - угрожающе взглянул на меня потемневшими глазами волхв.

– Ну, уж тогда-то я буду в полной безопасности, - оптимистично заявила я. - По крайней мере, вне вашей досягаемости.

– На том свете достану, - угрюмо пообещало начальство. - Мало не покажется.

– Спасибо на добром слове, - не потерялась я. - Умеете вы утешить, право слово. Антон с нами будет?

– Если жена отпустит, - неуверенно покачал головой волхв. - С одной стороны, поездка абсолютно безопасная. А вот с другой… удалось же вам в прошлый раз вляпаться в неприятности в увеселительной поездке на ковре-самолете.

Начальство угодило не в бровь, а в глаз. Когда мы втроем посещали изнанку нашего мира весной этого года, именно друида угораздило поддаться на провокацию суккуба. И это еще полбеды - об инциденте стало известно его драгоценной Жозефине, ибо она же его потом к жизни и возвращала. Внешне все это выглядело вполне благопристойно и невероятно романтично, но вот что ведьмочка своему супругу устроила, когда наедине с ним осталась, неизвестно.

– Так я пойду, навещу их? - решила я попробовать уговорить ведьму.

– Чуть позже…

Борис Иванович задумчиво побарабанил пальцами по столу. Со своей порцией анти-похмельного коктейля он расправился, глаза его утратили вялость и мутность, взамен обретя живость и насыщенный пурпурный цвет. Я аж засмотрелась на него - так его нынешние очи гармонировали с волосами, чуть схваченными сединой на висках.

– Не нравится мне эта история, - повернулся он ко мне. - Что-то в ней не так.

– Что именно?

– Метеориты, беглые каторжники… Такое впечатление, что все это было спланировано заранее. Знаешь что? Давай подождем Илью, - внезапно сменил тему волхв. - Как у тебя с ним? Все хорошо?

– Так это вы ему мозги вправили! - осенило меня. - А я-то думаю, чего это он ни с того, ни с сего, да перестал быть занудой?

– Погоди, Лиса, - нахмурил брови волхв. - Оставь свои девчачьи замашки. Во-первых, идеальнее кандидата тебе в пару я еще не видел.

– Это вы о чем? - подозрительно уставилась я на волхва.

– Я имел в виду работу, - усмехнулся собеседник. - А перебрал я много кандидатур, полдня на это угробил.

– Спасибо.

– Не за что, - в тон мне отозвался волхв. - А, во-вторых, я всего лишь задал ему один-единственный вопрос: как ты думаешь, что она не хочет принимать в тебе?

– И он исправился? Не верю!

– Ну и не верь. И, потом, ты же не замуж за него собралась, а всего лишь работать.

– Вот еще! - возмутилась я. - Замуж!

– Тогда потерпишь, - утвердительно произнес волхв. - А вот и он, легок на помине. Здравствуй, Илья.

– Здравствуйте, - обвел мутным взглядом комнату металлист. - А у вас пива, случаем, не найдется? А то у меня, как на грех, закончилось.

Появился недовольный Гоша, ворча, поставил на стол очередной бокал с бурым пойлом. Потом мрачно оглядел габариты гостя, исчез, и появился со второй порцией.

Когда Илюхин взгляд обрел ясность, Борис Иванович начал рассказывать про мужское население Огненной - какое оно общительное и дружелюбное, и как его не надо опасаться. И что мы сами это поймем, если нам доведется с кем-нибудь пообщаться.

– Нет, они не эмпаты, и у них нет эмоций, - читал волхв мои мысли и тут же давал на них ответ. - Они вообще, скажем так, практически бесчувственны по натуре. Есть вопросы - задавай.

– Что, так вот и общаются со всеми подряд?

– Да. Могут часами разговаривать. Даже с теми, кто этого не заслуживает.

– А как они узнают, тот перед ними человек, али нет?

– Как-то через электрическое и магнитное поля. Для них это не сложно, поверь мне.

– Вероятно… Но Штирлиц мне не показался особенно разговорчивым.

– Он же разведчик, ему не положено.

– А Илана? Она же сейчас не разведчик, а тоже говорить не очень-то любит.

– Их женщины не так болтливы, это тебе не Земля. И вообще они с мужчинами крайне редко пересекаются. Макет планеты видела?

– Бутылку-то эту?

– Ее, - подтвердило начальство. - Мужчины живут на внешней части бутылки, если так можно выразиться. А женщины - на внутренней.

– А почему планета называется "Огненная"? - поинтересовалась я. - Тогда, при встрече с Иланой, в конце тоннеля виднелся вполне милый горный пейзаж.

– Попадешь туда - поймешь… Алло! - схватил волхв трубку. - Да, это я. Одну минуточку. Ребята, - зажал он трубку рукой. - К сожалению, мне надо срочно отлучиться. Пойдите, разыщите Антона и возвращайтесь. Будем дальше общаться. А пока обдумайте те вопросы, которые вы мне захотите задать.

* * *

Вопросы у меня еще были. Например: "неужели их женщины и правда встречаются с мужчинами только "по делу"?" Последнее обстоятельство было странно, но вразумительного объяснения мне сейчас никто дать не мог. Да и металлист не дал мне задуматься как следует:

– Пойдем, - потянул он меня за руку. - Жозефину с Антоном навестим.

– Тогда уж на Мане поедем, - повернула я к своей избушке за седлом. - Я слышала, Жозефина снова в леса подалась.

– Ее общественность сильно достала, - уклончиво ответил братишка беременной ведьмы. - На Мане, так на Мане.

Многоножка медитировала на своем любимом месте в сосняке, завязавшись в хитрый узел. Пришлось устроиться рядом с ней на пригорке, и ждать, пока Маня соизволит очнуться от углубленного самосозерцания. Может, оно было и к лучшему: кругом стояла чудесная погода - солнечная, нежаркая, ласковая. Воздух был чистым и прозрачным до звона, небо синючим, стволы сосен, устремляясь ввысь, добавляли нотку некой возвышенности. Я сама села по-турецки, закрыла глаза, и решила, что, пока многоножка не очнется, буду сидеть для себя, и пусть весь остальной мир идет лесом. Долго медитировать мне не пришлось.

Раздался нарастающий гул, гигантская тень прогнала солнце, поднялся ветер, шишки забарабанили по стволам окрестных сосен (да и по нам тоже), и на площадку приземлился огромный дракон.

– Ззздорово, - приветствовал нас он. - Вы всссе-таки тут. Шшто новенького?

– Да вот, Маню дожидаемся, - открыла глаза я, - хотим Жозефину навестить.

– Не боитесссь? - хитро сощурился ящер. - Я вот ее недавно навещщщал…

Он затих, видимо еще раз переживал столь запомнившуюся ему встречу.

– И? - поторопила я дракона. - Что же произошло?

– Она мне предсссказала, что я никогда не попаду домой, - жмурясь от удовольствия, произнес тот.

Дракон (с абсолютно непроизносимым именем) жил у нас в Заповеднике, по причине утраты обратного пути на свою родную планету.

– А еще что-нибудь она предсказывала? - поинтересовалась я. - Что-нибудь, что можно проверить в ближайшем будущем.

– Да, - наклонил голову ящер. - Вот предссссказала, что увижжжу вассс на этой поляне, например.

– Это странно, - произнес металлист. - Насколько я помню свою сестрицу, она никогда не баловалась предсказаниями, тем более успешными.

– Это не она сссама, - возразил дракон. - Ведьма ссслушшшает ту, шшшто внутри.

– Не понял, - удивился металлист. - Что еще случилось с моей сестрой?

– Дочь у нее будет, - ответила я за дракона. - Неужели не ясно?

– Тогда неясно, почему мы должны бояться, - пожал плечами Илья. - Я-то думал, она нашла способ, как с драконом справиться, а нас и подавно разделать под орех. А тут… Ну судьба, ну и что?

– Не ссскажжжиии, - прошипел умудренный прожитыми столетиями ящер. - Зззнать ссссудьбу - почччти всссегда паршшшиво.

– Нет выбора? - заинтересовалась я точкой зрения исполина.

– Правильно мыссслишшшь, - покивал головой этот дом летающий. - Кто будет кататьссся? - внезапно сменил он тему.

– А что, можно? - загорелась я невероятной возможностью. - А Маню возьмешь?

Страж бора открыла глаза цвета сосновых иголок, и выжидающе, хоть и не без испуга уставилась на ящера.

– Поччччему бы нет, - ответил тот. - Есссли не зззабоитссся.

Многоножка решилась. Обогнула огнедышащую голову исполина по широкой траектории, закралась (иначе не скажешь!) с тыла, осторожно вползла по чешуйчатому боку на пятиметровую высоту, и замерла там, пустив корни в чешую. Только когда Маня укоренилась, я сообразила, что на ящера мне пешком не забраться - для меня, не обладающей цепкими корнями, его спина была вершиной абсолютно недоступной. Металлист попытался было намагнитить ладони, и даже прополз по металлическому боку пару метров, но доверху не добрался - вниз рухнул.

– Щщщщекотно, - захихикал ящер, пуская из носу тоненькие струйки дыма. - Не выношшшу элекричччесссство.

Маня беспокойно заерзала у него на спине.

– Тише ты, - от души пнула я дракона в бок. - Лес подожжешь!

– О, - смутился ящер, оглядываясь на Маню. - Просссти.

– То-то же, - довольно сказала я, в глубине души офигевая от собственной наглости. - Ой! Я же летать умею, как это я позабыла!

Ну, летать - сильно сказано, а вот парить с обрыва, и левитировать у меня получалось. Ящер с удивлением смотрел, как я медленно воспаряю к нему на спину, примериваюсь поточнее к спине многоножки, одеваю седло…

– Надо жжже, - с одобрением в шипении произнес ящер. - Нашшшего летающщщего полку прибыло. О, и этот туда жжже.

Да, металлист тоже был не лыком шит, левитировать у него получше, чем у меня получалось.

– Можжет, я вам не нужжжен? - продолжал допытываться ящер. - С-сами доберетесссь?

– Нет ужж, - невольно скопировала я драконью манеру изъясняться. - Летим!

– Ну, тогда держжжитесссь!

Дракон разбежался, насколько позволял пригорок, взмахнул пару раз крыльями, поднял тучи сосновых иголок и шишек, и, наконец, взлетел. Я тут же про себя его прозвала "Ан-2", в честь гордости нашего отечественного самолетостроения, с которого мне несколько раз довелось сигануть с парашютом. Ощущения были примерно теми же, видимо, легкая авиация - она и в драконьем исполнении таковой является. В ответ на мои фривольные мысли ящер заложил крутой вираж, исполнил пару горок, и, под конец, мертвую петлю. Как мы на нем удержались, мне было не ясно. Я в сотый раз, наверное, поблагодарила старшего друида Макса за столь совершенную конструкцию седла. Маня в ужасе прижала уши к "черепушке", корни ее, казалось, совсем проросли в шкуру зловредного исполина. Тот повернул ко мне голову, глаза его смотрели с нескрываемым ехидством.

"Ладно, ты куда круче, чем все отечественные самолеты вместе взятые", - моментально образумилась я. - "А уж если мы благополучно приземлимся, то тебе и вовсе цены не будет".

Дракон с удовлетворением кивнул. Да, если тщеславие не порок, то что же это? Фигуры высшего пилотажа?

Ящер недовольно повел ушами, но от повторной серии выкрутасов отказался - мол, что с нее, человека, возьмешь! - и взял курс на облет Заповедника.

А лететь и впрямь было здорово. Полет отличался от давешнего приключения на ковре-самолете. Если там он скорей всего походил на безопасный аттракцион в Диснейленде, то тут я всем своим существом ощущала мощь дракона, к спине которого прилепилась, подобно букашке малой. Нас не сдувало (и слава богу!) - видимо, у ящера, как и у коврика, была некая магия, хранящая его пассажиров. Вот только коврик не был одушевленным и… Мощным, величественным, простым и мудрым одновременно. Не знаю, и не выскажешь тремя-то словами впечатление от исполина.

Под нами расстилался пестрый ковер осенних деревьев, окруженный зеленой полосой сосен с правого боку. Далеко-далеко виднелась пара троллей, взявшихся за руки - корпус магов-эмпатов, обремененных предрассудками нашего груженого моралью мира, чуть поодаль - огромная пентаграмма, в лучах которой расположились корпуса стихийных магов. В ее центре стояли две избушки - волхва и моя. В свое время мне пришлось туда переехать из-за того, что начальство чрезмерно опасалось за мою жизнь. Вот теперь, поди, локти кусает, терпя рядом такую непоседу, как я.

Еще дальше виднелись группки избушек - там жили обитатели Заповедника. На их территорию вела мощеная дорожка, которая потом ветвилась на несколько тропинок. Тропинки вели к избам, в которых, собственно, и жили маги. Эмпаты, отдельно темные и светлые, металлисты, огневики, боевые маги, и прочие. Друиды жили там же, где и работали - в своем Дереве.

Мы заложили круг почета над долиной, и полетели дальше. В этой части Заповедника я еще не была. Борис Иванович все грозился меня сюда как-нибудь сводить, но, как дело доходило до дела, находил для меня задания по учебной части.

– Тяжело в ученье, - говаривал он, заставляя меня уклоняться от серии огненных шаров, - легко в бою. - Ну-ка, посмотрим, как ты справишься с этим маленьким смерчем. А не справишься, всю крону у Дерева обнесет, старый друид потом с тебя же и взыщет.

Я, пыхтя, и обливаясь потом, старалась. Уворачивалась от фаерболов, применяла, как могла, магию пространственных искажений, вступала в переговоры с элементалами, но никак не могла уговорить волхва на посещение запретного участка.

– Обитатели другихххх миров, - известил нас дракон. - Сссами сссюда не сссуйтессь. Опасссно.

Что-то подобное я и ожидала. Интересно, что же их заставило покинуть свой дом? Катаклизмы? Войны? Любопытство? И почему они не могут вернуться обратно?

Запретная территория представляла собой отдельные скалы и участки, покрытые лесом. В центре виднелось что-то вроде небольшой песчаной пустыньки под куполом, вокруг купола бежала огненная речка, из которой то и дело выпрыгивали черные ящерки.

– Сссаламандры, - обернувшись, прокомментировал довольный дракон. - Люблю ссссаламандр.

– Дружишь с ними? - осторожно спросила я, опасаясь обидеть чувства исполина.

Я как-то схватилась за саламандру, что забрела в камин в домике у волхва, обеими руками…

– Люблю сссмотреть, как они танцццууют, - аж прикрыл от удовольствия глаза дракон.

Я тоже люблю смотреть на огонь.

Ящер одобрительно, как мне показалось, кивнул, и продолжил полет.

* * *

Избушка на курьих ножках стояла на прежнем месте, из трубы гостеприимно вился дымок. Дракон приземлился чуть поодаль, сложил крылья, и выжидательно уставился на дверь. Маня опасливо перебирала корнями, не решаясь спускаться вниз головой, да еще и под отрицательным углом. Ящер, усмехаясь, повернулся на бок, страж местности, заскрежетав корнями по металлу, съехала на землю.

– Уфф! - выразила я общее настроение. - Приземлились. Спасибо, - повернулась я к морде исполина.

– Не ззза шшшшто, - прошипел тот. - Мне тожжже полетать полезззно, - вздохнул он, пустив струйку дыма.

– Скучно тебе тут? - участливо спросила я.

– Когда как, - уклончиво ответил дракон. - Сссегодня вот повесселилссся.

Продолжить светскую беседу мне было не суждено. Равно как и металлисту пришлось завязать с исследованиями металлической драконьей чешуи, на которых он было сосредоточился. Дверь избенки распахнулась, на крыльцо вылетел сконфуженный друид, за ним по пятам прицельно следовала кочерга.

– Жозефина, сестрица, - закричал металлист, отвлекая внимание ведьмы. - Встречай гостей!

– Эка невидаль, - раздался ворчливый голос. - Можно подумать, я не знаю, что вы сюда на Змее Горыныче явитесь.

– За что это она тебя так? - повернулась я к дракону.

– Сссам не пойму, - подавился дымом тот. Немного наигранно, как мне показалось. - Но сссс теми, кто ожжжидает потомссство, луччшшше не ссспорить. И этот молодой чччеловек тому подтвержжждение.

– Точно подмечено, - отозвался металлист, притягивая к себе кочергу. - Остынь, Жозефина, мы тебе гостинцев привезли.

Илья скинул с плеч городской рюкзак, достал стопку шоколадок, протянул сестре.

– Спасибо, - смягчилась та при виде подарка. - Забирайте моего супруга, и оставьте меня одну. И вот еще что, - задержала она взгляд на брате.

– Что? - обеспокоено спросил металлист.

– Не суй свои руки, куда не просят, - отрезала беременная провидицей ведьма, и, тяжело переваливаясь, скрылась в сенях.

Хлопнула дверь.

– Долго еще? - сочувственно спросила я Антона.

– Месяц, не больше, - вздохнул тот.

– Двадцать три дня, - ворчливо раздалось из-под двери. - Я все слышу.

Дракон пустил колечко дыма, а через него серию сердечек.

– Жжжозззефффина, - прошипел он. - Пусссти нассс.

– Вот тебя - точно не пущу, - отрезала ведьма. - А ребят, так и быть, привечу.

– Достать тебе обед? - осведомился металлист.

– А сссможжжешшшь?

– Попробую, - пожал плечами Илья, и рука его немедленно исчезла по локоть.

Какое-то время он сидел неподвижно, только плечо шевелилось под рубашкой, а потом выволок на поляну огромный кусок телячьей туши.

– Ссвежжжее? - скептически осведомился ящер.

– Из холодильника, - ответил металлист.

– Какого холодильника? - удивилась я.

– В Заповеднике, - пожал плечами воришка. - Я знаю, где он находится.

– Ну, раззз иззз Зззаповедника, - протянул дракон, - то я, так и быть, отведаю.

– Лопай, что дают! - неприветливо раздалось из избушки на курьих ножках.

Дверь распахнулась, и на нас полетели кружки с горячим киселем. Я уже приготовилась быть облитой с ног до головы, но Жозефина оказалась сегодня не в самом плохом настроении. Из кружек, несмотря на скорость, не пролилось ни одной капли. Не долетев до цели самую малость, они зависли в воздухе.

– Пейте, и проваливайте, - проворчала ведьма. - Я и так всю свою интуицию отключаю, чтобы не слушать про ваше будущее. Это вредно для малышки, она потом не сможет нормально интерпретировать события. Ты уже понял, - внезапно обратилась она к дракону, что домой не вернешься?

– Да понял я, понял, - довольно оскалился тот.

– Что-то ты слишком веселый для этой печальной новости, - покачала головой ведьма. - А то, что с ними в поход отправишься, уже в курсе?

– Нет, - от удивления ящер выпустил язык пламени и поджарил наполовину разморозившуюся тушу.

Запахло горелым, ведьма позеленела, и опрометью, насколько позволяло ей ее положение, бросилась к кустикам. Дракон схватил испорченный продукт в зубы, и, обдав нас шишками, взлетел. Антон, поборов себя, справился у женушки, не надо ли ей чего.

– Чтоб вы про… - снова склонилась ведьма над кустиками.

– Мы уже ушли, - пятясь, ответил супруг своей благоверной. - Не волнуйся, пожалуйста. Маня!!!

Так быстро мы еще никогда на многоножке не ездили.

* * *

Волхв был уже у себя.

– Значит, она сказала, что дракон с вами полетит, - задумчиво произнес он, услышав последние новости. - Странно. Неужели ему срок пришел? Я думал, еще не скоро…

– А в чем дело? - жадно поинтересовалась я. - Какой срок?

– Много будешь знать, скоро состаришься, - отрезал Борис Иванович.

– А это правда, что он не может найти дорогу домой? - вспомнила я разговор полугодовой давности.

– Правда, конечно, - думая о своем, ответил волхв. - Если захочешь, спроси у дракона, он тебе все расскажет.

– Что-то не верится, - протянула я. - Не выглядит он таким уж беспомощным.

– Иногда, - очнулся Борис Иванович от раздумий, - и вся драконья мудрость помочь не в силах.

– Так что же произошло, все-таки? - проявил любопытство друид.

– Да, в самом деле?

– Это очччень груссстная иссстория, чччеловеки, - раздалось с улицы, окно распахнулось, увеличилось и туда просунулась голова дракона. - Я боролссся за свою планету, но меня победили, и броссили умирать.

– Да, я помню этот кислотный дождичек, - поежился волхв. Если бы не Лилипут, сдохли бы мы там все.

– Класссная девчччонка, - прокомментировал ящер. - Как она там?

– Такой красавицы еще Вселенная не видывала, - ответил волхв. - Она изменилась.

– Всссе меняетссся, - философски изрек ящер. - Я рад, что она жива. Вы на Огненную? Я сссс вами.

Волхв тяжело вздохнул.

– Может, лучше постараемся найти твой дом? - неуверенно заговорил он. - Не могут же его вечно прятать!

– Нет, - печально ответил ящер. - Они его оссквернили, и там наверняка не осссталось никого и ниччего сссветлого, ты и ссам зззнаешшшь.

Волхв снова тяжело вздохнул.

– Тебе виднее,…, - пропел-прошипел он.

– Ты ззззнал всссе это время, как меня зззовут, - ощетинился дракон. - Почччему не восссспользззовалссся?

– А оно мне надо? - ушел от ответа волхв, пряча глаза от дракона.

– Но сссоблазззн иссспытывал? - продолжал допытываться ящер.

– Было дело, - признался Борис Иванович, поднимая взор. - Я же ведь не святой. Но потом хорошенько подумал, и решил остаться собой.

Ящер устремил взор горящих красных глаз на волхва. В комнате находиться стало практически невыносимо - настолько там была напряженная атмосфера. Казалось, еще чуть-чуть, и лопнет голова. Минуты медленно тянулись, а многовековой дракон и полуторастолетний волхв все смотрели и смотрели друг на друга.

А потом напряжение исчезло, как будто его и не было. Бывшие соперники чуть склонили головы, как будто заново приветствуя друг друга.

– Я тебе верю, человек, - гордо сказал ящер. - Жжжаль, шшто мне пора, я бы пообщщщалссся ссс тобой.

– Но ведь еще зимой, - не выдержала я. - Ты… хотел остаться.

– Это происссходит внезззапно, Лиссса, - мягко сказал ящер. - Когда отправляемссся?

– Да вот, только инструктаж проведу, - ответил волхв. - Где-то через час.

– Хххорошшшо, - согласно покивал головой дракон. - Пойду пещщщщеру от зззащщиты оссвобожжжу.

– Жаль, - грустно глядя на барабанившие в окно шишки, изрек волхв.

– А - что за искушение? - задала я мучавший меня вопрос.

– Древняя легенда - мол, кто узнает имя дракона, тот сам им станет. Впрочем, я не знаю того, кто бы подтвердил своим примером истинность этого мифа.

– А в чем проблема-то с этим именем?

– В произношении, - усмехнулось начальство. - Я долго тренировался, прежде чем у меня получилось.

– Но это же неудобно быть ящером, - попыталась я себя представить в означенной ипостаси.

– А возможность летать? А отправиться путешествовать по всем возможным мирам? А…

– Но вы же все равно отказались, - почему-то перебила я начальство.

– Конечно, - пожал плечами волхв. - Зачем убивать ради простого любопытства?

– Да еще и брать на себя чужую карму, - с отвращением произнес друид.

– Ага! Своя-то ближе к телу, - ехидно отозвалась я. - Но я думаю, что Борис Иванович все равно прав.

– Да ну? - интересом уставилось на меня стопятидесятилетнее начальство. - И почему же?

– Не знаю, - пожала я плечами. - Чувствую, что правы, и все. Я бы ни за что не стала жить чужой жизнью. Пойдемте, нам и впрямь собираться пора. Мы надолго?

– Самое большее, на пару дней, - задумчиво ответил уставившийся в одну точку волхв. - Много с собой не берите. В крайнем случае, вас Илана всем необходимым снабдит.

* * *

– Нннечеггго сссебббе "Огггнненнная", - простучала зубами я, когда мы через час вывалились из телепорта. - Ддда тттутт ммминннуссс.

Было и впрямь холодно. Изо рта валил густой пар, кожу щипал мороз. Пахло озоном.

"Так и замерзнуть недолго", - думала я, пытаясь закутаться в котомку. - "Где же Илана?"

– Тут я, - раздался жуткий по силе писк, и замершие уши свело от боли. - Идемте скорее в тепло, - указала она на строение, смахивающее на традиционный японский дом. Оно было безусловно красивым, прекрасно вписывалось в окружающий горный пейзаж, но…

"Только не это", - поежилась я. - "Если эта хибара обладает всеми техническими характеристиками традиционной японской постройки, то мы там определенно врежем дуба".

Был у меня печальный опыт житья в таком доме в зимний период. Во-первых, у японцев отсутствует центральное отопление, во-вторых, в каждой комнате три двери, что в сочетании с отрицательной ночной температурой дает просто сногсшибательный эффект. Потому как, стоит только открыть дверь, как все надышанное тепло тут же тю-тю!

Зимой существовать в таком доме можно было только возле газовой горелки, да и то практически вплотную к оной.

– Пойдем, - рассмеялась аборигенка, и я порадовалась, что успела расширить звуковой диапазон. - Не замерзнешь, не бойся.

"Ну да, оно внутри, конечно же всяко теплее, чем снаружи", - скептически думала я. - "Градусов на пять".

Но я ошиблась. Внутри было тепло. Очень.

"Придется спать головой на улицу", - мрачно подумала я, чувствуя, как промокают от пота джинсы. - "Это что же у них вместо очага? Вулкан, что ли?"

Пол жилища был каменным и очень горячим, чуть ли не обжигающим.

"Хана кроссовкам", - подумала я. - "Единственно, кому здесь может быть комфортно, так это нашему огнедышащему спутнику".

Дракон, занявший чуть ли не половину огромной комнаты, в которую нас привела Илана, сложился покомпактнее, и, прикрыв глаза от блаженства, уставился на "очаг", или попросту говоря, оплавленную дыру в центре, из которой вырывались огненные сполохи. Я почувствовала, что скоро расплавлюсь. Голова, по крайней мере, уже кружилась. Друид сжался в комок - так он меньше контактировал с окружающим миром. Металлист также не выглядел довольным - с его лба непрерывной струйкой тек пот.

Хозяйка, заметив наше прибалдевшее состояние, нажала на какую-то кнопку, и отверстие в полу затянуло чем-то, похожим на стекло. Дракон недовольно заворчал, зато всем остальным жить стало веселее.

– А где Иззя? - вспомнила я.

– Сын сейчас на горячей стороне, - со вздохом отозвалась Илана. - Он уже вышел из младенческого возраста.

– Это там, что ли? - указала я дыру в полу.

– Не совсем, - покачала головой Илана. - Это, так сказать, ядро просвечивает.

Антон побледнел. Илана с беспокойством поглядела на друида.

– Ничего, сейчас я целебный напиток принесу, и вы малость пообвыкнетесь, - пообещала она. - Ночь проведете на нашей планете, а потом вам не захочется ее покидать, уверяю вас.

Денебка вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

– Ну и местечко, - произнес металлист.

– Жарковато, - поежился, как от холода друид.

– Тут ещщщще прохххладно, - приоткрыв красный глаз, прошипел дракон. - Вот там, где сссамццы жжживут, куда теплее.

– Но ведь мы туда не пойдем? - осторожно спросил Антон.

– Как зззнать, - ответил дракон, и снова закрыл глаза.

Между тем температура в доме упала до терпимой. Металлист хотел было что-то уточнить у ящера, но потом передумал, и отправился в обход комнаты по своей давнишней привычке. Друид воспрял духом, откинул на плечи волосы, которые были упиханы между коленями, пока он сидел, сжавшись в клубочек, начал тихонько мурлыкать себе что-то под нос. Я, сама не знаю почему, подсела к дракону. Не стала задавать глупых вопросов, просто настроилась на него.

Мне было спокойно и мудро, если так можно выразиться. Внезапно я почувствовала, как меня подхватила мягкая сила и повела за собой.

Бережно ведомая, я шла сквозь прожитые века, сквозь толщу сделанных выводов, горечь сожалений, к радости от празднования побед. Я соединилась с исполином настолько, что мне стало казаться, что это я, полная энергии и юношеского задора, лечу сквозь Вселенную куда-то на планету, где обитают красивые драконессы, побеждаю в схватках и соревнованиях, и испытываю по этому поводу гордость. Это я посещала заброшенные миры, опасные, населенные лишь ядовитыми гадами, поедающими друг друга (точнее, враг врага) потому как иной пищи больше не осталось. Я видела невероятно техногенные цивилизации, изобразить которые на экране не смог бы даже Роберт Зимекис, даже спевшись со Стивеном Спилбергом, даже при поддержке самых крезанутых программистов моей родной планеты. А вслед за этими мирами меня нередко заносило в ненаселенные, только-только становящиеся миры, где с шумом сталкивались друг с дружкой тектонические плиты, бушевали ураганы, гоняя по бескрайним океанам огромные волны. На одной из таких планет я попала в сильнейший шторм, летела сквозь красивейшее грозовое облако, то и дело пронизываемое электрическими разрядами, и, судя по всему, выжила лишь чудом.

Посещала я и планету 14856747, "Землю", причем довольно часто, если сравнивать с остальными мирами. В первый раз попала на гладиаторские бои, ужаснулась чудовищной бессердечности самок древнего Рима, требующих добить запутавшегося в сети самца, и устроила нехилый пожар в городе от избытка чувств. Потом, забегая вперед, эдак на десяток веков, разочаровавшись в жизни, поселилась в Англии, обложив народонаселение посильной им данью - пара овец в одну неделю. Нередко овцы были под завязку начинены местной магией, действующей на местных пресмыкающихся, но только меня она не брала. Покинула я Англию, когда овцы почему-то закончились, зато одна за другой повалили девицы сомнительной девственности, да все в тягости. Видно, кто-то придумал таким образом избавляться и от позора, и от лишнего рта.

Гораздо больше мне понравилось на Руси, где довелось пропутешествовать в компании пары вечно пьяных детинушек. Именно по их непросыхающей милости возникла легенда о трехголовом Змее Горыныче, хотя это, как вы сами понимаете, была неправда чистой воды. Подвигов (сомнительных) в виде поджаривания разбойников и степных кочевников из засады, я совершила немало, и все во славу земли Русской, пока один из моих соратников не сложил по пьяни буйну голову, провалившись в выгребную яму. Его напарник мигом протрезвел, и узрел, наконец, что у меня одна голова. Этого почему-то вполне хватило для его тотального и, увы, бесповоротного просветления, в результате которого здоровенный детина запел псалмы басом, и направил стопы в ближайшую пустынь.

Я же, безмерно удивленная подобным поведением этого смертного, так же решила провести хотя бы век в молитвах и покаянии. Я перепробовала десятки миров, пока, наконец, не выбрала один с быстротекущим временем, в меру жаркий, без разумных существ, населенный тупыми турами и худосочными хищниками. Мяса одного тура хватало на месяц, так что житие мое можно было смело называть святым. Вдобавок ко всему, рядом с моим логовом обнаружилась светлая огненная магическая жила, и мой организм очистился настолько, что стала сама себе напоминать себя же, после ритуального окунания в священный источник на планете Огненной…

…Тогда-то и нашел моего дракона мой давнишний друг, Отблеск Зари На Вершине Западной Горы, и поведал, что его призывает отец, потому как почувствовал, что ему пришел срок слиться со стихией.

Он постарел, Грохот Полярных Льдов.

В нем не было больше интереса к тому, что происходило вокруг него.

"Жаль, что я так долго был вне дома", - думал мой дракон, с грустью глядя на бывшего ранее блескуче-золотым, а теперь потускневшего, но все еще величавого ящера.

"Ничто не случайно", - подслушала я ответ. - "Я познал наш путь до конца, и растворюсь в огне без остатка".

Да, друзья мои, я уже не была самим драконом. Скорее уж, его спутницей.

"Что мне делать?" - спросил мой проводник.

"Правь мудро", - услышала и я ответ старого ящера. - "Будь терпелив к простому народу, и все будет хорошо".

А потом он улетел, а я осталась на драконьей планете, среди подобных моему проводнику по сказке, вместе с ним. Ему, наделенному властью по наследству, приходилось быть третейским судьей в конфликтах соплеменников. Решать, кто прав - тот, кто первым нашел скалу с уютной пещерой год назад, пометил ее по всем правилам, но потом был вынужден ухаживать за получившим ранение родичем, и, вследствие чего, не смог переселиться в уютное местечко. Или тот прав, кто нашел скалу, на которой не осталось и следа от прошлогодней пометки, недавно, и теперь на нее претендует. Собственно, правы были оба, а пещера была всего одна. В тот раз всем повезло - родич первого дракона выжил, и показал своему сиделке куда более романтичное гнездышко, чуть подальше, зато в живописнейшем месте, с видом на заснеженные пики, полыхавшие всеми оттенками красного в часы заката.

Иногда моему дракону-правителю не так везло, и тяжба порой длилась месяцами, участники конфликта ходили пасмурными, пока какой-нибудь случай, счастливый, или не очень, не служил ее концом.

На этом, собственно, отличие моего дракона от соплеменников и заканчивалось, по крайней мере, в рамках простого житья-бытья на этой планете. Конечно, он еще мог свободно перемещаться между мирами, в то время, как простые драконы, не наделенные магической силой, сами позволить себе такое удовольствие не могли, им требовался проводник. А тех, кто отставал от провожатого, ждало пребывание на чужой планете. Некоторым везло (относительно), и они, навсегда утратив проводника, оставались жить в чем-то типа нашего земного Средневековья. Некоторым не везло - они попадали в миры, по тем или иным причинам непригодные для обитания, и гибли.

Жил мой экскурсовод один, в отцовской пещере, и прослыл правителем, туго знающим свое дело, но чудаком - ну какой, скажите на милость, правитель, будет гнушаться принесенной ему пищей? Зачем ему охотиться самому, если к его услугам тонны загнанных антилоп и туров?

Я же прекрасно понимала дракона - в моей памяти было свежо воспоминание о сытом пребывании на одной благополучной планетке в качестве объекта поклонения.

Так потянулись годы, а за ними столетия. Народ, привыкнув к правителю, был счастлив, мой дракон свыкся с оседлой жизнью. Я училась вместе с ним получать удовольствие от простых мирских радостей - появления на свет молодого дракончика, удачно пробившего скорлупу точнехонько по острию кожистого яйца (хороший знак!), от удачной охоты, в которых правитель со временем начал изредка принимать участие. И все шло хорошо, пока однажды…

– Лиса, - услышала я краем сознания, как человек, которого будят ото сна. - Напиток готов.

"Не мешшшай", - услышала я краем сознания. - "Дай нам ещщщще немного времени".

И я, так и не успев вынырнуть, и удивиться, как по-разному течет время вовне и внутри моей нежданной сказки, снова оказалась под зеленым небом драконьего мира.

Надо сказать, что отказом от дармовой пищи странности моего друга не ограничивались. Еще он был совершенно равнодушен к сокровищам, этой священной корове для каждого порядочного (а, зачастую, не очень) дракона. Его народ поначалу впадал в ступор по этому поводу - как же так, неподкупный правитель! - а потом отступился от попыток повлиять на вожака.

Но, свято место, как известно, пусто не бывает, и через какие-то три-четыре столетия в его царстве образовалась должность казначея. Народ нашел, кому тащить сокровища. Мой дракон пожал крыльями, но вмешиваться не стал. И, как впоследствии оказалось, совершенно напрасно. Простому народу были где-то милы, но, как выяснилось, совершенно чужды такие добродетели, как свободная воля и возможность жить ради самого процесса жизни. Драконам оказалась нужна твердая когтистая лапа, периодически их грабящая. Они были не в состоянии придумать иную достойную цель своему существованию, кроме вялотекущей борьбы с внешним злом, призванным ими самими на собственный хвост. А тут еще ни с того ни с сего начали пропадать и без того немногочисленные драконы-маги, и помимо обычных сетований на нелегкую судьбу, появилась новая тема для вечерних бесед под тушу оленя. Кроме того, люди, населявшие планету, жившие до этого тихо и мирно на соседнем материке, вдруг начали проявлять непонятную активность, по слухам, они даже начали подниматься в воздух.

Так и получилось, что в один прекрасный день (а начался он поистине великолепным восходом оранжевого светила) перед пещерой правителя приземлились пятеро, с казначеем и шаманом во главе.

"Наш народ недоволен твоим правлением", - с безопасного расстояния повел отступнические речи казначей. - "Мы прибыли пригласить тебя на ритуальный поединок".

Правитель согласился. По обычаю его племени, было назначено время (немедленно) и место.

Это был совершенно неприспособленный для жизни каменистый мирок с сернистой атмосферой. Противников было шестеро - пятеро молодых, здоровых, безыдейных убийц и шаман. Казначей благоразумно предпочел не вмешиваться, сидел поодаль.

Это был славный бой, но увы, совершенно безнадежный. При всем своем опыте и магии порядком постаревший правитель не смог одержать верх над сворой отступников. Битва длилась не менее двух часов, он положил конец существованию трех негодяев, двое были ранены, и даже забрезжила надежда на победу, когда в схватку вступил шаман, вынудив бросить все силы изможденного организма на борьбу с собой. Правитель вступил в мысленный поединок, а оставшиеся в живых отступники рвали его тело, пока тот не упал без сознания от потери крови. И невдомек было им, несчастным (да и казначею в том числе), что их в любом случае не минует смерть, ибо никому подробности были не нужны. Смерть их была мучительной, и даже не по злому умыслу - сил у ослабевшего во время схватки шамана не хватило на мощный разряд электричества. Для правителя их не осталось вовсе. Впрочем, и так было ясно, что дракон умрет от потери крови, и кислотный дождь разъест его бренные останки вместе с чешуей…

"Они ушли, а я остался", - услышала я усталый голос в своей голове. - "Очнулся от зверского холода и жжения во всем теле, и, судя по тому, что мои глаза отказывались что-либо видеть, совсем ненадолго. Но слух был все еще при мне, и я, чтобы хоть как-то унять боль, принялся считать тяжелые капли, звучно плюхающиеся на камни. За этим занятием меня и нашла троица искателей приключений - волхвы Терентий и Борилий, а также их спутница со смешным прозвищем Лилипут".

"А дальше?" - спросила я своего собеседника.

"А дальше - неинтересно", - выдохнул дымом дракон. - "Они меня оттранспортировали на изнанку твоего мира, и выходили. Самым интересным в этой истории были погони за курицами. А потом волхва Борилия сослали, и я переселился к нему в Заповедник. Пей свой напиток".

 

Глава 4.

Это был перченый чаек, настоянный на каких-то неведомых мне доселе растениях. Необычный ядреный вкус напомнил мне о полузабытом ритуале, и я, под впечатлением от пережитого, загадала дракону счастья и радости жизни, и даже прищелкнула пальцами, для лучшего исполнения.

– Зззря потратила жжелание, - приоткрыл глаз ящер. - Жжжить мне осссталось всссего нечччего.

– Откуда ты можешь знать? - возразила хозяйка дома. - Ну-ка, осуши свою чарку, и не рассуждай, старый хрыч!

– Резззка, как прежжжле, - усмехнулся дракон. - Но сссправедлива.

– А почему ты, собственно, решил, что тебе пришла пора умирать? - вспомнила я подспудно терзавший меня все это время вопрос. - На мой взгляд, ты все еще полон сил, и до дряхлости тебе ой как далеко.

– Вот шшшто, малютка, - прищурился на меня обиженный ящер. - Не учччи старшшшиххх жжжизззни.

Я оглянулась на Илану, подающую мне знаки, и решила не продолжать спор с пошедшим на принцип драконом, но присоединиться к мудрой женщине. Вдруг, что полезного узнаю? Поэтому я примирительно погладила ящера по морде (тот зажмурился от удовольствия), поднялась, и вышла вслед за хозяйкой дома в другую комнату. Как и предсказывала Илана, жить после целебного напитка стало куда веселее, и двигаться тоже. Только теперь я заметила, что сила тяжести на этой планете немного ниже, чем на Земле, наверное, этим и объяснялся приступ головокружения. Или, вернее, и этим тоже. Воздух пах сиренью, и непонятно было, естественный это для всей Огненной запах, или только для жилища Иланы.

Денебка повела меня в крохотную по сравнению с давешней залой комнатку - не более двадцати квадратных метров. В той, что мы сидели прежде, легко умещался целый дракон! Пол в этой комнатушке был застелен мягкой шкурой, по которой в изобилии были накиданы кучи подушек.

– Вот тут вы будете ночевать, - улыбнулась она мне. - Но, прежде чем я оставлю тебя одну… Ты ни о чем не хочешь меня спросить?

Вопросов у меня было много. Но все они ждали до завтра. А вот на пару из них я бы хотела знать ответ прямо сейчас.

– Конечно хочу, - усаживаясь на подушку побольше да помягче, ответила я. - Почему мне он рассказал историю своей жизни?

– Я не знаю, - с интересом уставилась на меня аборигенка. - Наверное, перед смертью с кем-то захотелось поделиться. А если предположить… Я вижу, ты неплохой, хоть и неразвитый, эмпат, а без этих способностей ты бы не смогла ничего узнать. Это раз. И, кроме того, тебе, вероятно, от него ничего не нужно, и он это почувствовал. Это два. Это все?

– А где его планета? - не особо рассчитывая на вразумительный ответ, все же поинтересовалась я.

Илана долго молчала, видимо решая, говорить мне правду, или нет.

– Она уничтожена, - наконец решилась она.

– Кем?

– Людьми, населявшими планету, - ответила Илана. - Но не говори об этом дракону, незачем ему огорчаться.

– Так, выходит, вы от него скрываете правду? - изумленно воззрилась я на местную легенду внешней разведки.

– Зачем отравлять последние часы его жизни? - ответила собеседница в еврейской манере. - Это случилось лишь сегодня.

– И, скорее всего, он почувствовал, - сложила я в уме два и два. - Иначе, чего это ему вдруг пришло в голову сводить счеты с жизнью? Еще полгода назад он был полон надежд на спокойное существование в Заповеднике.

– Не знаю, - неуверенно произнесла ветеран внешней разведки. - Кто их, драконов, разберет?

– А все же, как те люди что населяли его мир, за, как я понимаю, неполное столетие, умудрились разрушить свою планету?

Это была грустная, но на редкость поучительная история о том, как не надо делать. Илане был известен лишь самый финал - слишком долго ей пришлось выбивать разрешение у межпланетного бюрократа. Когда же, наконец, присутствие агента на драконьей планете было дозволено, людям на ней оставалось существовать совсем немного. Но все же, несколько интересных фактов удалось обнаружить.

Например, почему начали пропадать драконы. Дело в том, что воздушные суда на той планете летали не на тех же принципах, что наши самолеты. Зловредный драконий шаман вступил в сговор с людьми, и начал поставлять им соплеменников в обмен на сокровища. Драконы, соглашавшиеся на это, были наделены магическим даром и поставлены в жесткие жизненные условия. Шаману и людским магам совместными усилиями удалось создать воздухоплавательные суда, движущей силой которых были те самые продавшиеся в рабство злополучные драконы. О том, как это было осуществлено технически, шпион, слава богам, не успел узнать. Скорее всего, это ужасное знание погибло вместе с планетой в войне, которую развязали люди.

– Такая вот история, - закончила свой рассказ Илана. - Если вопросов больше нет, то я, пожалуй, пойду, мне еще сына, и Штирлица, как ты выражаешься, встречать надо.

– Да, конечно, - согласилась я. - Но… Можно, я расскажу моему спутнику? - решила задать я второй мучивший меня вопрос.

Тому, что любит металл? - заинтересовалась Илана.

– Да, - ответила я. - В его присутствии мне легче думается. А то я боюсь, что, пока все не разложу по полочкам, уснуть не смогу.

– Только не описывай, что пережила с драконом, - посоветовала мне денебка. - Все равно не сможешь передать словами, получится смазано и некрасиво. И не забудь про историю планеты 24567, таков ее порядковый номер. Может быть, это окажется полезным, не для расследования, так хоть для общего развития. А вот, кстати, и твои спутники, обеспокоенные судьбой своего компаньона. Заходите, чего мнетесь? - повысила денебка и без того писклявый голос.

* * *

– Интересно, как же это они умудрились создать из дракона самолет? - недоумевающе произнес металлист. - Это же какие надо извращенные мозги иметь!

Мы сидели, поджав ноги, каждый на своей подушке, и тянули перченый настой.

– По-моему, именно такие мозги у большинства бизнесменов в нашей стране, - пожал плечами древесный питомец Заповедника. - Так что, чем меньше мы будем трепаться на эту тему, тем лучше.

– Хорошенького ты мнения о своих согражданах, - не удержался от критики Илья.

– А ты пользовался когда-нибудь бензином? - ощетинился Антон.

– Ну, пользовался, - неуверенно ответил металлист. - А что?

– А цены на него какие? - вкрадчиво поинтересовался собеседник.

– Ниже, чем в Европе-то.

– Еще вырастут, - многозначительно ответил друид.

Я с удивлением смотрела на спор двух обычно спокойных товарищей. Интересно, с чего это они так вскипели? Неужто с перченого чайку?

– Тогда назови страну, которая производит бензин и жалеет своих граждан.

– В Иране внутренние цены совсем грошовые, - решила внести я свою лепту в беседу.

– Да, пусти тебя в правительство, ты нашу страну по миру пустишь, - развеселился металлист. - Бедное государство старается, как может, народ грабит, заметь, до предпоследней нитки, последнюю щедро оставляет, мину важную при этом делает.

– А тут ты со своей правдой-маткой лезешь, - поддержал товарища друид. - Куда дело годится?

– Короче, - решила прекратить балаган я. - Давайте что ли, спать укладываться.

Я вдруг почувствовала, что жутко устала. Столько событий за день, да еще эти двое мужиков объединились, и издеваются. И куда только позавчерашняя заботливость металлиста подевалась? Примерились, и ладно?

"Ну и хрен и ним", - подумала я. - "В самом деле, начальство право. Не собираюсь же я за этого зануду замуж выходить!"

И. вспомнив прощальное напутствие Иланы, я трижды хлопнула в ладоши. В комнате, как по мановению волшебной палочки появились три мягкие постели.

"Наверное, это бесы батрачат", - вяло подумала я, забралась, не раздеваясь, под ближайшее одеяло, и уснула.

Мне снились миры - далекие и прекрасные, чистые, свободные от людских пороков. Это было хорошо. А потом чудесные пейзажи иссякли, и в голову начал настойчиво стучаться глупый вопрос: "что больше, банан, или кожура от него?" Я чувствовала, что мне нельзя давать ответа, и, как могла, увиливала, а вопрос все лез и лез в уши…

Утром я проснулась с дикой головной болью, мои товарищи, как я позже узнала, тоже. Черепушка была похожа на колокол, по которому ходил туда-сюда язычок, причем самым немилосердным образом.

"Наверное, это нерешенная задачка с кожурой от банана так меня уделала", - подумала я, и чуть было не закричала от боли.

Я прекратила думать, и сосредоточилась на простом движении приподнимания головы с подушки, но она отказывалась слушаться. Краем глаза я заметила металлиста, также пытавшегося приподняться на кровати, но тоже не могущего совладать с собственным телом. Где-то через полчаса с момента начала побудки к нам вежливо постучалась Илана, и обеспокоенным писклявым голосом поинтересовалась, что это мы до сих пор не встали. Я хотела было что-то сказать в ответ, но обнаружила, что язык меня отказывается слушаться.

"Хоть бы она заглянула в комнату", - превозмогая очередной приступ головной боли, думала я. - "А то ведь так и помереть недолго".

Нам не повезло - Илана постучала-постучала, громко хмыкнула и ушла. Тут-то я и заподозрила неладное.

"Не иначе, как какая-то бесовская сволота нам что-то в коктейль подмешала", - мрачно думала я. - "Или под ковер подложила".

Несмотря на только усиливающиеся приступы адской боли, я продолжала совершать попытки вставания - почему-то мне это казалось очень важным. Где-то через полчаса под дверью раздалось характерное драконье шипение:

– Вы там чччто, умерли, чччто ли? Я должжжен проссститьссся, как полагаетссся, а вы чччто жжже, бассстовать надумали?

"Войди же в комнату, рептилия бесссстолковая", - в отчаянии думала я.

Подействовало. То ли дракон услышал мои мысли, то ли не страдал излишним чувством такта, но дверь, так или иначе приоткрылась, и я, скосив глаза, увидела возмущенную драконью морду.

– Вы чччего валяетессссь? - прошипел он. - Да ещщще и порозззнь?

Очень смешно! Я, превозмогая боль, снова сделала отчаянную попытку оторвать голову от подушки. Не знаю, удалось мне, или нет, но ящер все же почувствовал неладное.

– Сссейчччассс ззза хххозззяйкой ссссхххожжжу, - несколько обеспокоено, как мне показалось, прошипел он.

Последняя минута ожидания показалась мне совсем адовой, когда же, наконец в комнату ворвалась Илана, я с громадным облегчением потеряла сознание.

* * *

Я медленно приходила в себя. Кожу ласкал легкий ветерок, голова не болела, открывать глаза не хотелось.

– Ты проссснуласссь, - прошипели у меня над ухом. - Вссставай.

Я отрицательно покачала головой.

"Через минуту встану", - пообещала мысленно.

"Хорошо", - ответил голос в моей голове. Видимо, после случая недавнего единения он у меня навеки в мозгах поселиться. - "А ты знаешь, что произошло, пока ты валялась в отключке?"

"Злоумышленника поймали?" - догадалась я. - "Бедный!"

"Само собой, этого беса никто не пожалел", - усмехнулся ящер. - "Впрочем, как и двух других. Но я не об этом".

– А о чем? - открыла я глаза.

– Я прожжил ещщще один день! - с восторгом ответил дракон. - Ссспасссибо вам и ззззлополуччччным бесссам.

– Вот так и появилась буддийская сутра о тигре и землянике, - проворчал металлист.

Открыл глаза.

– Ччто ззза притччча? - заинтересовано спросил ящер.

– Ты не знаешь? - удивился Илюха.

– Никогда не был в Индии, - почему-то смутился дракон.

– Короче, один индус сверзился с обрыва, - решила я воспользоваться уникальной возможностью просвещения многовекового долгожителя. - Падая, он чудом (на этом месте паршивец металлист мерзко захихикал) уцепился за корень. Под ногами у него опоры не было, да и корешок оказался не бог весть каким крепким, трещать уж начал. Карма у индуса оказалась не ахти - вместо а-агроменного стога соломки он увидел двух тигров, круживших под обрывом в ожидании (своего рода) манны небесной. Парень в отчаянии взмолился Шиве, и… увидел перед собой землянику. И это была самая вкусная, необыкновенно сочная и восхитительно пахнущая ягода за всю его жизнь…

– Эх, зря меня там не было, - подал голос друид. - Я бы ему такую малину еще рядом вырастил! Закачаешься!

– Он и так качался, - напомнила я садоводу-любителю. - Цепляясь за рвущийся корешок чу… одной рукой, а второй пихая ягоду в рот. Ладно, вы как хотите, а я пойду осматривать окрестности.

– Я сссс тобой, - прошипел ящер. - Тебе одной нельзззя. Вы ссс нами? - обратился он к моим спутникам.

– Конечно! - ответил за обоих друид.

– А кто в курсе, что все-таки с нами произошло? - осведомился дотошный металлист.

Дракон укоризненно посмотрел на Илью - как можно интересоваться такой ерундой, когда у него остался всего один вечер! - но все же поведал историю о недобросовестных бесах, пытавшихся устроить себе внеочередной тур на Землю. Не будь мы магами, пусть даже и доморощенными, и не умей мы ставить защиту от некромантов, были бы одержимыми. А так - подарили престарелому дракону еще один день жизни и одну притчу о вкусовых свойствах земляники, проявляющихся в экстремальных ситуациях.

– А теперь полетели, - настойчиво повторил он. - До зззаката осссталосссь еще пара часссов.

– А что будет на закате? - поинтересовался друид.

Дракон, одержимый манией самоубийства, ничего не ответил.

* * *

В этот раз с нами не было Мани, но мы и так прекрасно держались (как приклеенные) на спине ящера. Поначалу было жутко до нервной почесухи, но потом прошла минута, вторая, а мы все не падали. На десятой я поверила в то, что свалиться с дракона мне не суждено, и открыла глаза.

Это был совершенно невероятный мир вечных сумерек. Более густых в ночное время, светлых в дневное, но все же сумерек. Представьте себе пещеру в масштабах планеты, и вы поймете о чем идет речь. До потолка (или дна, это уж с какого ракурса посмотреть) далеко, воздух очень плотный, поэтому и кажется, что над головой - небо. Только вот солнца не было, оно другую часть планеты, мужскую, безжалостно поливало. Почему было светло "внутри" Огненной, я не ведала. Ведь, сколь ни велика пещера, а, если в ней нет источника света, то мрак ей обеспечен. Видать, как-то свет сюда все-таки пробивался, и даже не в одном месте.

В сумеречной части планеты обитали женщины. Они селились по склонам лесистых гор в маленьких домиках самой удивительной архитектуры. Тут встречались и милые моему сердцу вполне русские избушки, и миниатюрные замки, гнезда, мельницы, шары, кубы, термитники, и даже копия статуи свободы. Понятное дело, что маленькими строения были только снаружи, внутри они имели размер, ограниченный фантазией хозяйки. Наверное, хижина волхва Терентия строилась по тому же принципу, что домишки и на изнанке "Огненной".

"Вероятно, фасад дома отражает сущность хозяйки", - думала я, с высоты драконьего полета наблюдая красивый, но на редкость отталкивающий замок.

"Жилище очень сильной колдуньи-некромантки", - услышала я в своей голове пояснения дракона. - "Не смотри туда по возможности, и другим передай".

– И тут эта напасть, - сокрушенно покачал головой друид, услыхав комментарий. - Негде от них не спрячешься.

– Сссила жжжизззни и ссссмерти ессссть всссюду, - повернув голову, прошипел дракон. - Сссама по сссебе она вполне нейтральна.

– Да знаю я, - отмахнулся от многовековой мудрости Антон. - Все от адепта зависит, применит он ее во зло, или на благо обществу. Что, поворчать уже нельзя?

– А сссмыссссл?

– Великий, - привычно отрезала я. - Что ты прицепился к человеку, замученному ведьмой? Может, он недовольство жизнью таким образом выражает.

Дракон смерил меня оценивающим взглядом.

"Ну все", - подумала я. - "Сейчас начнет кульбиты выделывать"

Но ящер только подмигнул и отвернулся.

Так мы летели и летели, а потом я почувствовала, что на сегодня мне хватает впечатлений. Да и по делу мы сюда прибыли, а не развлекаться. Больше того, я начала испытывать настоятельную потребность в возвращении. Я изо всех сил старалась не думать о своих потребностях - вдруг у дракона появится вкус к жизни во время полета?

"Не надейся", - услышала я в голос камикадзе. - "Это не ты хочешь возвращаться. Просто ты каким-то образом почувствовала ту силу, что заставляет меня окунуться в Источник".

"Какой источник?" - не поняла я.

"Огненный", - услышала я в ответ. - "Мы, драконы, дважды в него окунаемся. Один раз - чтобы стать огнедышащими, а второй, если раньше не погибнем, - чтобы помочь кому-то стать огнедышащим".

"Но с тобой же не будет молодежи", - возразила я.

"Жаль, но ничего не поделаешь", - вздохнул ящер. - "Очень жаль".

"Ну и обычай", - поежилась я. - "А по-другому нельзя?"

"Не мной это заведено", - отозвался ящер. - "Не мной и окончится".

"А смысл?" - невольно подражая ему, спросила я.

"Великий", - с наслаждением ответил мне дракон. Но потом все же продолжил: - "Смысл в том, что мы возвращаем наш заимствованный огонь, а за это увековечиваемся в стихии. И, потом, иногда, мы получаем возможность начать жить в новом теле".

"Это как?" - не поняла я.

"Сложно объяснить", - ответил дракон. - "Память сгорает, личность обновляется, тело молодеет. Но тебе этого не понять, ты ведь не дракон".

"Так ты не умрешь?" - обрадовалась я.

"Не надейся", - усмехнулся собеседник. - "Я, как таковой, в любом случае исчезну. Вместо меня может появиться новый дракон или драконесса, но на моей памяти такого ни разу не случалось. А жил я немало, даже по нашим меркам".

"А вдруг?"

"Не надейся", - повторил ящер. - "Кроме того, ты ведь дружишь с огнем?"

"Ну да".

"Может, навещу тебя в качестве элементала".

"Слабое утешение", - поморщилась я. - "Все равно я никогда не узнаю, ты это, или нет".

"Какое уж есть", - философски ответил ящер. - "И, потом, мы сможешь вспоминать обо мне всякий раз, когда будешь смотреть на огонь".

Что-то мне напоминал этот разговор. Но я так и не смогла вспомнить, что именно, потому что перед моим мысленным взором, заслоняя все остальное, встал маленький, но очень горячий вулкан…

* * *

Дракон улетел. Мы стояли на узеньком крылечке дома, и смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду. Я смахнула непрошенную слезу, но она сменилась другой, третьей, четвертой…

Ко мне подошла хозяйка дома, дотронулась до моего плеча рукой в перчатке. Горячо! Только сейчас я вспомнила, что до этого она избегала тактильного контакта.

Перед крыльцом возник денебец, замер навытяжку - даже искры трепетать перестали.

– Штирлиц! Это ты?

"Да".

Потом разведчик "повернулся" к Илане, и выражение лица ветеранки начало меняться. Из спокойного оно сделалось изумленным, потом негодующим. Денебка оглянулась на нас:

– На дракона вашего напали. Неслыханное дело!

– Кто?

– Колдунья нашего мира.

Я вспомнила отталкивающий на вид домик, и пожелание дракона не смотреть на него. Неужели?

"Некромантов такой силы", - между тем "говорил" Штирлиц уже для всех. - "У нас нет".

– Мы можем помочь? - отреагировал металлист.

"Нет", - четко ответил разведчик. - "Вы сгорите заживо".

– Совсем нет вариантов? - начал допытываться друид.

– А, может, мы все-таки попробуем? - вступила и я в обсуждение. - У нас есть опыт борьбы с некромантами. И кстати, откуда взялся второй дракон?

– Вы сможете только посмотреть, - ответила Илана. - На последние минуты жизни вашего друга. Если захотите, конечно. И это драконесса, судя по докладу, а не дракон.

"Мы сможем их прикрыть", - услышала я неуверенное возражение Штирлица.

"Это слишком рискованно", - отозвалась Илана.

– Дракона жалко, - вслух произнесла я. - Может быть, стоит попробовать?

Денебцы, как по команде, уставились на меня.

– Ты хоть представляешь, о чем идет речь? - спросила, наконец, Илана.

– Тушение пожара огнем? - предположила я.

– Представляешь, значит, - неуверенно отозвалась денебка. - Что скажешь,… (непередаваемое сочетание жутких звуков).

"Я думаю, попытаться стоит", - отчеканил Штирлиц. - "Если, они, конечно, еще не передумали".

– Я все еще "за". А как вы, ребята?

Ребята не были против. По лицу Иланы снова прошла волна эмоций - от отчаяния до уважения.

– Я сейчас, - пропищала она. - Защиту вам принесу, - выговорила она по слогам редко употребимое слово. - Я мигом. Надо торопиться.

Через каких-то пять минут мы были облачены (я переодевалась отдельно от парней, за дверью) во вторую, теплоизолирующую, как нас уверяла денебка, искусственную кожу. На голове у нас тоже была маска, вот и поди, поколдуй в таком виде.

– Вообще-то, по-хорошему их надо надевать постепенно, чтобы тело привыкло, - пищала над ухом ветеранка, быстрее молнии облачаясь в такой же костюмчик, что и я. - Но времени на полноценное переодевание у нас нет. И так не факт, что успеем.

Эти слова придали мне энергии.

– Пошли, - даже поторопила я денебку. - А то опоздаем.

– Сейчас, - пропищала она. - Поспешишь - мужчин насмешишь.

– Почему только мужчин? - несмотря на гонку, оторопела я.

– А вас все женщины имеют чувство юмора? - в свою очередь удивилась Илана. - У нас только мужчины.

– А вы?

– А я логикой понимаю, когда нужно улыбнуться, а когда - нет. Но это - большой секрет, - приложила она палец к губам.

Я кивнула, преисполняясь ответственности за чужую тайну.

* * *

Мы успели, и, судя по всему, вовремя - наш старый знакомый с трудом взмахивал крыльями, загораживая собой свою спутницу. Окруженные плотным кольцом пышущих жаром денебцев, эдаких сгустков темного пламени, появились мы между драконами и некроманткой. Конечно, проку от нас было мало, но держать анти-некромантскую защиту умели все трое, причем на шесть баллов из пяти. Да и магичка местная была в невыгодных для себя условиях, и тоже в защитной одежде, правда обходилась она без плотного кольца денебцев. Мы блокировали доступ колдуньи к двум ящерам - старому знакомому и его спутнице.

"Спасибо", - услышала я. - "Мое имя - Огненный Рассвет. Прощай".

"До свидания", - ответила я.

"Упрямая", - констатировал бесспорный факт дракон, и оба дракона, обменявшись жутким шипением (точь-в-точь как два модема), один за другим нырнули в кратер маленького вулкана - только лава шибанула в разные стороны.

Наша делегация, забыв обо всем на свете, даже про несусветную жару, с ошеломлением уставилась на акт добровольного самосожжения.

Однако долго ротозейничать нам не пришлось. Магичка опомнилась от удивления (вероятно, не ожидала противостояния), и напала на нас.

Некромант - он и на Огненной некромант. Обычно вся его волшба нацелена на то, чтобы отнять жизненные силы у противника. Надо отдать должное местной кудеснице, техника ее была побогаче той, что нам довелось повстречать на изнанке своего родного мира.

Держа (тающий уже) щит вместе с товарищами, и проклиная в душе жару, я увидела, как в заклинания колдуньи вплетаются различные стихийные нотки.

"Интересно, зачем?" - думала я, наблюдая, как магичка призывает водных элементалов.

Ответ нашелся, и очень быстро - две огромные ледяные сосульки пробили брешь в нашем щите. И. поскольку сил у нас было не так уж много, мгновенно их затянуть мы не успели, и я почувствовала знакомые приступы упадка сил, мрачной депрессии, поняла, что я - полное ничтожество. Мы разъединили защиту, и мне даже удалось восстановить свой кокон, но тут выяснилось, что друид потерял сознание, и покоится на руках металлиста. Как впоследствии выяснилось, древесный наш товарищ банально не выдержал жары.

Неизвестно, чем бы все это кончилось (то есть, понятное дело, что печально, только вот как именно?), если бы к нам на помощь не подоспели армейское подразделение.

Под руководством Иланы искристые облака окружили колдунью с тыла, и испепелили. И только спустя какое-то время я узнала, что для этого простого действия им пришлось пойти на страшное преступление, невозможное для денебца - они убили женщину. Никогда еще в истории Огненной не совершалось подобной казни, женщины здесь приравнивались чуть ли не к богиням. Если бы не легендарная ветеранка внешней разведки, мужчины, будь они хоть трижды военные, никогда не пошли бы на это, гори мы, земляне, ярким пламенем.

Но этого мы, разумеется, не знали, и знать не могли о том, какой Гераков подвиг только что совершился прямо на наших глазах. Илана молча открыла тоннель, и металлист со всех ног кинулся вытаскивать товарища из пекла. А я все же оглянулась, чтобы рассмотреть пейзаж - до сих пор все как-то недосуг было. Понятливая денебка затормозила процесс отступления, давая мне время осмотреться.

Мы стояли на плоской каменной площадке. Впереди, куда хватало глаз, тянулись раскаленные темно-красные, с оранжевыми трещинами, горы, у подножия текла огненная же река. Там и сям лежали серые валуны. Небо было оранжево-красным, светила не было видно. Чуть правее меня располагался высоченный цирк серых скал, у его подножия вместо ожидаемого озера, пыхал жаром тот самый вулкан, в которой и нырнули драконы.

"Интересно, долго они там еще?" - обеспокоено подумала я. - "Не пора им обратно-то?"

"Обычно это не очень долгий процесс", - услышала я в своей голове слова аборигенки. - "Видимо, там происходит что-то необычное. Возвращаемся?"

"Да", - ответила я, чувствуя, как стучит в висках кровь. - "А жаль, что не удалось…"

Закончить я свою мысль не успела. Из вулкана пулей вылетела драконесса, радостно поливая все вокруг огнем. Денебцы попятились, едва не выпустив меня из круга. Потом вулкан взбурлил, и выплюнул второго дракона. Очень красивого, с серебристо-синей чешуей и такими же крыльями (мой старый знакомый был серебристо-зеленоватый), молодого, полного сил. И, если древний дракон был похож на гигантскую ящерицу, то новоявленный походил на крылатого змея. Как и его бледно-розовая спутница.

"Рассвет", - осторожно позвала я его.

Ноль внимания, только веер огня из пасти вырывается.

"Пора", - услышала голос денебки расстроенная я.

Чудо все же свершилось. Но…

"И каждый раз, смотря на огонь, ты будешь знать, что я существую".

Кругом было бескрайнее море огня.

"Пора".

"Я буду посещать это место", - подумала я. - "Но, наверное, нечасто".

И, отвернувшись, шагнула в переход.

 

Глава 5.

И в следующий момент я увидела сиреневое небо, крыльцо псевдо-японского дома, а на нем металлиста, оказывающего первую помощь пострадавшему.

"Так же ведь, наверное, человеку можно грудную клетку поломать", - подумала я, наблюдая, как товарищ в центнер весом со всей молодецкой дури бьет друида в область сердца. - "Видно, Илюха совсем с головой на жаре поссорился".

– А скафандр снять не пробовал? - раздался сзади писклявый, но вполне ироничный голос Илоны.

"Не может быть", - подумала я, - "чтобы у нее не было чувства юмора".

– Нет, - спокойно ответила та.

Собственно, снятием скафандра оказание первой помощи и окончилось. Друид пару раз жадно вздохнул, закашлялся, открыл глаза. В руке у него расцвел фаербол.

– Где она? - озирался он по сторонам.

– Убита, - грустно ответила Илана. - Первый случай насильственной смерти у женщины за всю историю планеты. И еще неизвестно, сколько солдат, не справившись с таким потрясением, уйдет в вечность. Уже окаменели двое. Друид прикусил язык, фаербол исчез, так и не обретя цель.

Что тут сказать?

–Ничего не говори, - ответила ветеранка. - Это жизнь. По напитку? Надо же встряхнуться после такого потрясения! И, потом, у вас еще миссия не закончена.

В самом деле! Мы же ведь прибыли сюда затем, чтобы научиться различать денебцев. Те, которых мы уже успели узреть, показались мне на одно лицо, а, точнее, на одну субстанцию. По крайней мере, на огненной части планеты они были сгустками темного, местами остывшего пламени. И как их различать прикажете? Я было начала прикладывать умственные усилия, но вскоре поняла, что мне проще локомотив с рельсов сдвинуть, чем придумать что-либо путное.

– Что-то задерживается полковник, - задумчиво глядя на небо, пропищала Илана. - Я пойду пока, отдам распоряжение ужин готовить, а вы по саду прогуляйтесь.

Она уже почти скрылась в дверях, когда оглянулась и добавила:

– И да, не трогайте руками те предметы, которые вам захочется потрогать больше всего на свете.

Мы остались одни. В маленьком, немного запущенном саду. Впрочем, это его не портило. Антон наконец-то нашел себе спокойное занятие по душе - ходил, рассматривал растения, о чем-то пытался с ними поговорить. Какой-то кактус не понял друида, устроил атаку маленькими круглыми кактусятами розового цвета. Пока я смотрела, как друид забавно скачет вокруг несговорчивого растения, металлист, презрев напутствия денебки, остановился напротив какой-то металлической штуковины. Глаза товарища зажглись нездоровым блеском.

Я вспомнила напутствие Жозефины: "не суй свои руки куда не просят", и решила на всякий случай присмотреть за ее братцем. Тот вел себя вполне спокойно, руки, куда не просят, не тянул, даже в задние карманы джинсов их засунул, от греха подальше. На крылечке появилась Илана, зовя всех ужинать, я отвернулась, чтобы ответить что-то типа "да-да, сейчас будем", и тут предсказание настигло адресата.

Денебка вздрогнула, пронзительно заверещала "держи его!!!", я повернулась, но поздно - увидела только кроссовки стремительно исчезающего металлиста.

– Куда это его понесло? - ошалело произнес друид.

Остановился, и тут же получил розовеньким кактусенком по макушке.

– Антон! - не своим голосом взвизгнула денебка, бросаясь к оседающему на травку друиду. - Впрочем, нет, с ним все в порядке, - отняла она руку с его лба спустя пару секунд. - Полежит полчасика, и будет как новенький, только обоняние и слух на время потеряет. А ты все еще здесь? - повернулась она ко мне.

– А где мне надо быть? - удивилась я.

– Спасай своего… друга, - исправилась она в последний момент. - Я не смогу, потупилась она. - Он не был близким для меня.

– А где он? - ошарашено уставилась я на нее.

– В раю для увлеченных, - грустно ответила ветеранка. - Нельзя было пускать вас сюда.

– Что еще за рай?! - прорезались в моем голосе истеричные нотки. - Он что, умер?!

– Нет, наверное… Короче, тебе, чтобы его вызволить, придется ответить на несколько вопросов. Давай, представляй себе своего друга, хватайся за эту металлическую фиговину, - показала она на слабо светящийся железный крендель, и возвращайся.

– А как? - уставилась я на нее круглыми от изумления глазами.

– Ты не знаешь?! - удивилась в свою очередь она. - Одно из двух: либо вас Борилий переоценивает, либо я что-то не понимаю в этой жизни… Дуй в ракушку, когда будете готовы, я переход вам открою, - решилась она. - Но Борилию при встрече все скажу, что о нем думаю. Ты все еще здесь?

Я отрицательно покачала головой, набрала в легкие побольше воздуху, представила себе металлиста (он получился классным и вовсе не занудным), и ухватилась за практически погасшую железяку обоими руками.

* * *

Куда хватало глаз, тянулись скошенные поля. Тишь стояла полная.

– Илюха!! - позвала я. - Илюха!!!

Не привета, ни ответа. Правда, картина изменилась. Я оказалась на опушке соснового леса, такого манящего, такого нереально прекрасного и идеального - казалось, еще шаг, и ты, оказавшись в нем, навечно приобщишься к высшему блаженству находиться среди столь бесконечно и безмерно любимых тобой… Стоп!

– Илюха!! - отпрянула я от бора, как от гадюки. - Илюха!!!

Бор исчез, взамен него появился мотель. На берегу океана, окруженный все теми же хвойными, с парой лежаков под пляжным зонтиком на огромном мшистом валуне ("что он тут делает, дитя оледенения?"). Для меня пейзаж был запредельно-уютный и безумно-романтичный, но в то же время в нем таилась опасность. Вечность.

– Илюха!!

На зов никто не вышел, картина сменилась. На этот раз я оказалась на МКАДе, на байке, вторым, понятное дело, номером. Лавировали мы между машин подобно заправскому гонщику, да еще на какой-то немыслимой скорости (спидометр показывал три сотни с гаком). И почему-то меня не покидала уверенность в том, что едем мы абсолютно безопасно - сам Валентино Росси от зависти бы удавился, если бы нас увидел.

И тут до меня дошло. Я стремилась вовсе не к Илье, а в собственные потаенные желания. Уж что-что, а воображение у меня всегда было развитым. Его срочно требовалось отключить. Оно стойко сопротивлялось, рисовало мне картинки - одна красочнее другой.

Задача казалась непосильной. Еще бы, все йоги всех времен и народов бились над проблемой остановки мыслей, годами просиживая в позе лотоса, вперяя свой взгляд в стену пещеры, словно она, несимпатичная, могла заменить им красоты внешнего мира. Куда уж мне, до них, шилу в з…це!

Пока я мечтала об остановке мыслей, окружающая обстановка изменилась. Я обнаружила себя в пещере, с завернутыми в крендель ногами, созерцающей в углублении в стене собственные награды за медитацию. Там были: кубок в ознаменование победы над йогами Кулу, медаль за третье место по юго-западному округу Москвы, какая-то непонятная чаша, наполненная жиром, за победу над тибетцами (а они по торопливости ума от яков ну ничем ни отличаются). И еще добрая дюжина таких же странных наград.

Я сделала над собой усилие и вернулась на свежескошенное поле. К началу пути. Надо было попробовать разыскать металлиста как-то иначе. Только как? Я уже было отчаялась что-то придумать, когда решила не мечтать, и не стараться, но просто постоять на поле. Спокойно. Для себя. А потом я буду бегать, дергаться… Потом… Я закрыла глаза…

Внезапно пришло воспоминание о том, как мы идем сквозь металлическую дверь - вместе и порознь одновременно. Я тогда ничего не хотела от товарища - просто была рядом, и все. Это было настолько хорошее ощущение, что мне захотелось продлить его подольше.

Открыла я глаза только потому, что почувствовала чье-то присутствие, и в тот же момент увидела себя в саду перед четырьмя фигурами в плащах с большими капюшонами. Иначе, чем "судьи", назвать этих персонажей было просто невозможно. Лица их отражали вполне человеческие эмоции: само спокойствие, доброту, усталость и презрение. За четверкой виднелась фигура металлиста, увлеченно созерцающего кусок железа.

– Ага, добралась-таки, - на чистом русском прокомментировал мое прибытие один судей.- И половины дня не прошло.

– Я же говорил, - высоко подняв палец, менторским тоном заявил его коллега. - Что она справится до заката. Забирай своего друга, и провали…

– Постой, - перебил третий. - А вопросы?

– Ответит. У нас еще двадцать восторженных, и пятнадцать их друзей, за всеми следить надо, - сказал тот, что с добрым лицом.

– Так не положено, - возмутился спокойный. - А как же испытание?

– Но она так быстро добралась, - попытался было возразить ему мой нежданный защитник. - Почти не опоздала.

– На три секунды, - сварливо ответил брюзга. - За это время на ее планете происходит… Триста гроз, триста тысяч химических реакций в мозге среднего аборигена, рождается…

– Признаю, - безнадежно изрек усталый. - За три секунды действительно может произойти многое.

Я с нескрываемым изумлением разглядывала всех четверых. Что-то мне подсказывало, что этот спектакль устроен исключительно для меня. Не успела я так подумать, как спокойный судья огласил приговор:

– Можешь забирать. Номер 164548, вы свободны.

Металлист оторвался от созерцания железяки, и, как был, восторженный, направился ко мне. Идти ему было шагов пятнадцать, за все время, пока он шел, выражение на его лице не изменилось.

– Постойте! - не своим голосом завопила я. - Он же похож на идиота!

Металлист замер, созерцая перед собой что-то, бесконечно близкое его сердцу.

– Смотрите! - радостно завопил добрый. - Она и это разглядела!

"А что тут глядеть-то?" - несказанно удивилась я. - "И так все видно. Блаженный идиот - он и у Достоевского идиот".

Добрый смотрел на меня с обожанием.

– А чем он тебе не нравится? - подозрительно уставился на меня брюзга. - Не критикует, всем доволен, не курит, смотрит восхищенно, каши не просит…

– Но он же не настоящий! - возмутилась я. - Как же он жить-то будет?

– О, женщины! - закатил очи усталый судья. - Мне вас не понять! То вам идеал подавай, то…

– Что тут непонятного? - вновь поддержал меня добрый судья. - Она ему не жена, а… - устремила на меня проницательный взор судья, - просто друг.

– Но мы же не можем отобрать у человека его мечту! - зашелся визгом брюзга. - Он сам сюда за ней пришел!

– Он сюда попал случайно, - подала голос я.

– Здесь случайно не появляются, - покачало головой само спокойствие.

– В таком разе исполните мою мечту, - мрачно ответила я. - Верните мне моего друга таким, каким я его…

– Подумай, прежде чем произнести вслух, - погрозил мне пальцем "защитник". - Вы, люди, такие несовершенные - вечно хотите каких-нибудь глупостей.

Я прикусила язык. Постаралась сформулировать свое желание почетче, и поняла, что это невозможно - любой буквоед зацепится за какое-нибудь слово, а мне потом придется лицезреть не живого человека, а то, как я его в этот момент представляю.

– Что же мне делать? - взмолилась я. - Помогите мне, пожалуйста!

– Желание произнесено, - сказал защитник поразительно безликим голосом. - Суд удаляется на совещание.

Я осталась одна. В семи шагах от меня замер металлист с блаженной улыбкой на лице. Я хотела было подойти ли к нему, но потом все же одумалась. Место было более, чем странным - кто знает, чем мой невинный поступок может закончиться?

Наконец появились судьи.

– Единственно, чем мы можем тебе помочь, - произнес, глядя сквозь меня, безразличный человек в плаще, - это назначить тебе испытание. Если ты пройдешь его, то он, - кивнул судья в сторону восторженного металлиста, - снова станет обычным человеком. - Не пройдешь - таким и останется.

– Он на трое суток станет, как ты выражаешься, "прежним", - устало сказал другой судья. - А ты…

– А ты, - посмотрел на меня брезгливый судья с таким видом, с каким видом, с каким смотрят на полное ничтожество, - его ни в чем разу не упрекнешь.

– Вслух, - поспешно вставил добрый и сострадательный.

– Тогда испытание растягивается на неделю, - констатировал факт уставший.

– Быть посему, - заключил безразличный.

– А во сне считается? - мрачно осведомилась я, чувствуя некий подвох.

– Считается, - с невыразимым удовольствием произнес брюзга. - И так тебе было дано послабление.

Я красочно представила себя, спящую с заклеенным пластырем ртом. Или нет, лучше серой такой лентой, которой прорванные трубы латают. Уставший судья посмотрел на меня укоризненным взглядом - мол, и так кучу времени потеряли, а она тут в игрушки играется.

– Все, забирай своего друга, - прищелкнул пальцами сочувствующий судья. - И помни, дитя мое, - тоном священника изрек он. - Терпение - вот высшая добродетель. Терпение и сострадание.

Металлист ожил, осмотрелся с изумлением по сторонам, увидел меня. Шагнул навстречу.

– Опять мы по твоей милости оказались непонятно где? - чуть ли не взвизгнул он. - И когда ты только научишься поступать по-человечески?

Вот так! Впрочем, а что я еще ожидала?

– У тебя есть время передумать, - ровным голосом сообщил спокойный судья.

Брюзга с непередаваемым злорадством уставился на меня. Я отрицательно покачала головой. Металлист тем временем осилил последние семь шагов, разделявшие нас за все время предыдущего, с позволения сказать, торга. Уста его сахарные извергали не самые лестные отзывы о моих умственных способностях.

– Ладно, сама напросилась, - обреченно сказала я. Достала ракушку. - Эх! Лучше бы я превратилась в дракона.

* * *

Ухоженного сада больше не было. Собственно, никакого сада больше не было - вместо него была огромная воронка, в центре которой сидели Илана, я и металлист.

– Второй раз за последние полгода, - грустно сказала денебка.

– А что случилось полгода назад? - сочувственно спросила я у нее. - Иззя?

Илана кивнула:

– Он, родимый. В тот же портал улетел.

– Так вот куда ты угодила, растяпа! - встрепенулся металлист. - А я-то гадал, где это мы были! Смотри, что стало с садом Иланы по твоей милости, - укоризненно уставился он на меня.

Я набрала было воздуху в легкие для достойного ответа, но вовремя одумалась. Денебка посмотрела на меня понимающим взглядом.

"Крепись, Лиса", - услышала я голос Иланы в голове. - "Это ненадолго".

"А он совсем ничего не понимает?" - мрачно подумала я.

Ветеранка пристально пригляделась к затылку карабкающегося вверх металлиста.

"Осознает, что неправ", - медленно сказала она, - "но ничего не может с собой поделать. Почему так все получилось, не помнит. Плохо".

"Почему?"

"Либо себя возненавидит, либо тебя", - пожала плечами Илана. - "Человек очень слабое создание".

Мое и без того кислое настроение скисло окончательно:

"Совсем безнадежно?"

"Почему же?" - удивилась денебка. - "Вероятность благополучного исхода всегда есть".

"И при каких же это условиях?"

"Любовь", - просто ответила она. - "Настоящая, а не то, что за нее принимают".

"?"

"Страсть, порыв, ну и так далее. Ладно, полезли наверх, что ли".

"Вот влипла", - мрачно подумала я. - "Либо без напарника останусь, либо…"

О втором "либо" мне даже и думать не хотелось - слово "любовь", порядком затасканное на моей планете, мне ни разу в воплощенном виде не встречалось. Влюбленность - да, сплошь и рядом. У меня даже со временем начало складываться впечатление, что так называемая "любовь" между мужчиной и женщиной - некая уловка природы для продолжения рода. Одна нервная Жозефина со своей кочергой чего стоила.

Или это, создание совместного дела, использование друг дружки - тоже достойная замена. Непонятно чему.

Что есть любовь? Как понять, мне, однажды схлопотавшей от бой-френда, и очень чувствительно, что это такое?

Конечно, я еще мало жила на белом свете, но…

"Вылезай уже, философ - оптимист!" - раздалось в моей голове.

Я очнулась от тяжких дум ("А, чего там думать-то? Будь, что будет!"), и полезла вверх.

* * *

До вечера следующего дня мы ровняли землю в саду, копали пруд, и таскали тяжелые камни для альпийской горки, слава богу при помощи телекинеза. Бесам в святая святых жилища денебки вход был воспрещен, пришлось самим батрачить, аки неграм на плантации. Металлист работал наравне со всеми, не выделывался, но нет-нет, да отпускал ехидный комментарий в мой адрес. Я поначалу было дергалась, а потом привыкла.

Друид - тот вообще не обращал на Илью никакого внимания. У него, уколотого ядовитым отпрыском кактуса (уничтоженного нашим с металлистом возвращением), временно отнялись слух и запах. Зато память у Антона была преотличная, и говорить на языках растений он не разучился - так обновил сад денебке, что та была готова расцеловать нашего древесного товарища. Правда, не все растения повторяли прежние, но ядовитый кактус был точной копией предыдущего, за одним исключением - на сей раз он не стремился напасть на своего создателя.

Не успели мы отмыться и как следует отдохнуть после работы, как появился Штирлиц, торжественно неся объемистую коробку. Судя по тому, что та не делала попыток возгораться, она была сделана из на редкость огнеупорного материала.

– Что это? - удивился друид, чуть не выпав из огнеупорного плетеного кресла.

"Фотографии" беглых каторжников", - услышала я пояснения Штирлица в своей голове. - Сейчас вы будете учиться различать наших сограждан, - бодро пискнула вереранка.

– Оптимистично заявлено, - покачала я головой.

– Пессимистка! - презрительно бросил металлист.

Я изо всех сил стиснула зубы - меня так и подмывало ответить.

"Вечером я тебе расскажу про то, как я Иззю терпела", - услышала я голос денебки в своей голове. - "А теперь пора к занятиям приступать".

Убедившись, что все его внимательно слушают, Штирлиц положил коробку на стол, вокруг которого расселась наша компания. Откинул крышку усилием мысли.

– Что это? - удивился друид, указывая на ряд аптечных пузыречков с притертыми пробками из темно-коричневого стекла.

– Это фотографии або… местных жителей, - пояснила вовремя вспомнившая о вежливости я.

– Чего-чего?! - завопил что есть мочи пораженный отпрыском кактуса Антон. - Не слышу!

Металлист достал свой неразлучный наладонник, написал что-то в нем, показал товарищу. Тот удовлетворенно кивнул, но в следующий момент, видимо, когда до него дошло, как до жирафа, брови его поползли вверх.

Внимательно наблюдавшая за нами Илана покачала головой. Видать, денебка сильно сомневалась в наших способностях научиться различать аборигенов по пузыречкам. Лично мне было очень интересно узнать, как это она вообще продолжает к нам серьезно относиться после того, как мы устроили такое шоу в ее саду. И, что-то подсказывало мне, у нас еще будет шанс себя проявить во всей красе.

Надо ли говорить, что у нас ничего не вышло с отождествлением? Сколько мы не бились над склянками, сопоставить образ и запах не получалось.

– Придется вызвать сына, - задумчиво пропищала ветеранка. - И оставить только два пузырька. По крайней мере, вы будете иметь возможность понять, что то, что налито в склянке Штирлица, относится к Штирлицу, а то, что в склянке Иззи - к Иззе. Я очень надеюсь, что вы будете толковыми учениками.

Металлист оглядел меня с ног до головы, словно пытался отыскать следы присутствия одаренности, и презрительно отвел взгляд. Не нашел, по всей видимости.

Илана грустно покачала головой.

– Кстати, у меня тоже есть фотография, - задумчиво молвила она. - И мне почему-то кажется, что с моим обликом у вас проблем будет куда меньше.

Штирлиц удалился за Иззей, Илана отправилась вглубь дома за своей "фотографией", а за столом возникло напряженное молчание. Друид не мог участвовать в полноценном разговоре, металлист на меня неадекватно (я все же на это надеялась) реагировал, а мне не хотелось завязывать никакие разговоры и тем самым становиться девочкой для битья. Поэтому я просто закрыла глаза, и вызвала в памяти воспоминания о мирах времен юности Огненного Рассвета.

Это была очень дождливая планета. Ни о каких людях речи не было - по "газону" из пальм высотой в пятиэтажный дом разгуливали жуткого вида гигантские динозавры, по сравнению с которыми дракон казался птенчиком желторотым. Огненный Рассвет в то время и был в некотором роде желторотым - недавно отправился в самостоятельное путешествие, опыта не было практически никакого, равно, как и житейской мудрости - а потому и решил, что может безнаказанно дразнить огромных и неповоротливых, как ему казалось, инопланетян. Он запросто мог бы скрыться в пресловутых пальмах (и рассчитывал на это), не обладай динозавры хорошим зрением, о чем дракон, понятное дело, не подозревал. О том, что аборигены обладают отменной реакцией, юный дракон узнал во время своего первого виража под носом у зубастого хищника. О том, что у них развит стадный инстинкт, Рассвет узнал в следующий момент, когда ему пришлось уворачиваться иглоподобных зубов в раскрытой пасти второго динозавра. А вот о том, что он, похоже совершил ошибку, неопытный дракон понял, когда осознал себя в тесной вонючей слизистой пещере, представляющую собой пасть третьего хищника. Свет уже практически померк - динозавр закрывал пасть - когда ошарашенный дракон вспомнил, что он, однако, огнедышащий. И ливанул огнем из пасти со всей дури. Ему повезло - он инстинктивно выбрал самую большую температуру пламени, и пасть динозавра успела ликвидироваться прежде, чем дракон заживо в ней изжарился от своего же огня. Аборигены впечатлились демонстрацией силы со стороны безобидной, как они прежде стали, жертвы, и отступили.

Разгоряченный после боя дракон отмахал километров двадцать, прежде чем осознал, что каждый взмах пронзает его тело адской болью. Правое крыло было сломано.

Местность, в которой он приземлился, была свободной от динозавров, и трава там росла обычная (но все же доставала ящеру по середины туловища). А еще там не переставая шел дождь, и под ним брел наш дракон. День, другой, третий… Пока не срослось крыло.

– Лиса, - услышала я пронзительный голос денебки.

– А? - очнулась я от чужих воспоминаний.

Илана стояла у стола и с каким-то нездоровым любопытством меня разглядывала. Мне стало не по себе.

– Что случилось? - спросила я у нее.

– Ничего, - покачала головой та. - Так вот. Я, собственно, фотоальбом принесла, - помахала она пузырьком. - Это очень хорошая фотография.

Фотоальбом? Всего с одним снимком внутри?

– А где остальные? Потерялись?

– Нам много склянок не нужно, - мягко улыбнулась Илана. - У нашего народа очень хорошая память.

– А друзьям показать? - Не унималась я.

"Мы абсолютные телепаты", - услышала я как наяву. - "Смотри, вот наша встреча на Валааме".

"Что это?"

Прямо перед моим мысленным взором возникли странные цветастые пятна и ярко-выраженные силовые линии магнитного поля на фоне бескрайнего снежного ковра почему-то синего цвета.

"Наша встреча", - невозмутимо ответила денебка. - "Вот этот образ со стальным стержнем внутри, полный светлого огня, - волхв Борилий. Вот этот, наполненный земными токами и энергией льда… нет, воды, - волхв Терентий. Это ты, огонек ходячий с хвойным ароматом", - улыбнулась она. - "Этот строгий металлический узор - твой товарищ".

"А сейчас мой товарищ как выглядит?" - лишь спросила я у денебки.

Денебка кинула мне картинку - тот же узор, только покрытый колючим инеем.

"Вот так, когда о тебе думает", - грустно прокомментировала картинку ветеранка.

Что тут скажешь?

А ничего. Придется потерпеть недельку.

– Ну-с, - изобразила я деловитость. - Давайте, что ли, нюхать учиться. Можно мне понюхать ваш образ, если вы, конечно, не против?

В конце концов я донюхалась до образа довольно неряшливой девахи ростом не более метра двадцати, с прической а-ля подвыпивший панк. На элегантную Илану получившийся образ не тянул. Даже отдаленно. Но денебка почему-то необычайно обрадовалась, и начала клятвенно уверять меня, что да, именно такой она была, когда вернулась с задания, и с нее сняли "отпечаток".

Металлист подтвердил мои слова о росте "отпечатка", мол, запах имеет вполне материальные очертания, а друид не научился и этому, потому что до сих пор не мог унюхать вообще ничего. Поэтому он, от нечего делать, вырастил декоративный шиповник на поверхности огнеупорного стола, чем поверг хозяйку дома в неописуемый восторг.

Чуть позже, когда появились огненные представители местного населения в лице разведчика и Иззи, мы продолжили эксперименты по отождествлению "отпечатка" с обладателем.

Окрыленные успехом по унюхиванию образа Иланы, мы старались вовсю. Безрезультатно. Ни у меня, ни у Ильи, ни у тем паче, друида, не вышло ничего. А ведь беглые каторжники все, как один, были мужиками…

– Сюда бы дракона, - вспомнив, с какой легкостью Рассвет решал споры между подчиненными, сказала я. - Он бы сссразззу прошшшипел, кто есссть ххху.

– Нету среди нас драконов, - нервно отозвалась Илана. - И не мечтай.

На этом, собственно, наши опыты и закончились. Со стола убрали склянки. На их месте немедленно образовалась еда. Довольно безвкусная и сильно перченая. Но хорошо хоть, вполне съедобная.

* * *

После ужина я с радостью покинула своих Заповедных товарищей. Друид все так же не слышал (и не чуял), Илья наезжал на меня по поводу и без повода ("Разве так едят воспитанные девушки?!!"), а потом смущенно замолкал и отворачивался. Ветеранка как будто оглохла - никак не реагировала на поведение металлиста. И я, признаться, была ей за это благодарна. А уж когда она сказала, что ей нужно со мной посоветоваться, я и вовсе возблагодарила небеса за возможность покинуть компанию боевых друзей под благовидным предлогом.

На этот раз Илана повела меня прямиком в тот самый сад, с которого и начались мои нынешние неприятности. Спасибо друиду, нам было тепло и уютно - товарищ вырастил превосходную беседку, и даже сделал в ней деревянный очаг, диковинку по местным меркам. Зажженный в нем магический огонь с легкостью обогревал все ажурное строение. Сквозь плетеные стенки были видны заснеженные пики гор.

Мы с ветеранкой уселись друг напротив друга. Слова не шли на ум, смотреть на пейзаж было куда приятнее обсуждения проблем.

– Мне показалось, - нарушила первой тишину Илана, - что тебе сейчас очень одиноко.

– Есть немного, - не стала грешить я против истины. - Но это ведь не смертельно.

– Я не хочу лезть тебе в душу, - мягко сказала бывшая разведчица. - Но мне очень не нравится то, что ты убегаешь от реальности в драконьи воспоминания. И не надо со мной сейчас спорить. Просто, подумай о моих словах на досуге.

– Подумаю, - невесело отозвалась я. - А вы тогда долго Иззю искали? - повернула я беседу в относительно безопасное русло.

– Раз десять промахивалась, - поморщилась бывшая разведчица. - А ты?

В глазах Иланы светилось непосредственное, чуть ли не детское любопытство.

– Где-то четыре, или пять, - попыталась я вспомнить свои недавние приключения.

– Быстро ты, - с уважением посмотрела на меня денебка. - И какой у него испытательный срок?

– Неделя, - вздохнула я. - Но сутки уже прошли. И, помните, вы мне рассказать о чем-то хотели?

– О том, как я за месяц поняла, что именно испытывает ко мне мой собственный сын по возвращении из того забавного местечка, - ответила Илана.

Почему-то мне казалось, что ничего хорошего.

– Абсолютно, - подтвердила мою догадку ветеранка. - Да и что может испытывать существо, если искренне полагает, что именно по твоей милости оно лишилось самого дорогого в своей жизни?

– Ой!

– Вот тебе и "ой"!

– Да… по-моему, я еще легко отделалась, - вспомнила я всего лишь брюзжание металлиста.

– Ну, я бы сказала, что радоваться пока рановато, - охладила меня, было обрадовавшуюся, денебка. - Но, надо признать, у тебя на редкость спокойный друг. Вот мне, я помню, на первых порах пришлось поуворачиваться от искристых конечностей моего сыночка…

Наверное, мне повезло. В том, что у металлиста нет привычки размахивать конечностями по поводу и без. И не повезло одновременно. В том, что Илья - человек, а не малолетний денебец, и мыслей у него не в пример больше, чем у Иззи.

Но это все были мелочи по сравнению с тем, как мне не повезло с тем, что Илюха угодил в этот портал. Кстати, а зачем он вообще находился у ветеранки в саду?

– А где ему еще быть? - развела руками Илана. - Так я хоть как-то за ним присматриваю, а так - в него мои земляки попадали.

– А почему тогда он без стража стоит? - удивилась я. - Раз он настолько опасен?

– Так он - блуждающий и форму меняет, - ответила собеседница. - Робот за ним не уследит, а живое существо сгинет. А у меня из сада он никуда не денется. Кроме того, мы им разведчиков своих проверяем.

– Понятно, - мрачно изрекла я. - Мы в разведчики не годимся.

Денебка пристально посмотрела на меня, словно просвечивала взглядом насквозь. Удивилась, посмотрела еще раз.

Я воспользовалась паузой, погрузилась в созерцание гористых сумерек. За одной скалистой грядой синего цвета следовала другая, чуть более серая, за ней - фиолетовая. Светящийся туман клубился у подножия хребта.

– Сложно сказать, - наконец изрекла ветеранка внешней денебской разведки. - То ли Борилий совсем спятил, то ли он - гений. В одиночку вы бы все пропали, причем почти сразу. А так - неплохо справляетесь.

– Почему пропали бы? - обиделась я.

– Потому что на разведчика, как и на любого другого специалиста, учиться надо, - таким тоном, каким обычно втолковывают прописные истины младенцу, ответила мне ветеранка. - А ты, я вижу, учишься чуть больше года. Да и то, не на разведчика, а на мага.

Ага! На "специалиста, которому нет равных!" На Ваню-дурачка женского полу!

Но я все-таки была не одна в нашей команде:

– Зато Антон учился всю свою жизнь. Да и Илья…

– Они же как это… - замялась инопланетянка, забыв нужное слово. - О, ученые! А это, заметь, и рядом с разведкой не лежало. Вот твой увлеченный металлом товарищ и не устоял перед искушением прикоснуться к тому, что бесконечно ему интересно. Но зато теперь, если он переживет этот… инцидент, у него будут неплохие шансы стать разведчиком.

Наверное. Да. Если переживет, то станет.

– Хоть бы уже скорее все это закончилось, - вздохнула я. - А как вы думаете, он…

– Прежним уже не останется в любом случае, - ответила Илана на мой невысказанный вопрос. - Что-то в нем обязательно изменится.

– Понятно. Опять борьба бобра с козлом, - помрачнела я.

– Кого с кем? - не поняла денебка. - При чем тут эти животные?

– Добра со злом, - не смогла удержаться я от улыбки, глядя на ее удивленное лицо.

Илана расхохоталась. Все же, наверное, она прибеднялась насчет чувства юмора.

– Ну ладно, - поднялась, отсмеявшись, хозяйка дома. - Мне пора. А ты… - замялась она. - Не отталкивай Илью, если сможешь.

– Почему? - удивилась я.

– Уж очень быстро ты его нашла, - непонятно ответила бывшая разведчица, и направилась к выходу из сада.

* * *

Эту ночь, как и предыдущую, я спала одна. С заклеенным ртом на всякий пожарный. А все из-за боязни сболтнуть лишнее при металлисте. Я же не знала, есть ли у меня привычка разговаривать во сне, или нет. А вдруг от душевного потрясения появится?

Но я зря перестраховывалась. Ночью мне приснился не металлист, занудный и невежливый, а богатая на шалости жизнь юного дракона. То ли мой мозг буквально воспринял мое собственное желание о не причинении зла, пусть даже невольного, боевому другу и товарищу. То ли загруженные в память сведения не желали валяться без дела, но, так или иначе, спалось мне весело. Снилось мне, будто не огненный Рассвет, а я участвую в соревнованиях только что окунувшихся в Источник драконов в искусстве управления пламенем. Оказалось, что разных типов пламени у меня было никак не меньше ста. Я могла использовать тоненькую струйку, такую, что в сухом древесном листике появлялась еле заметное обгорелое отверстие, а могла, при желании, целиком спалить шестисотлетнее дерево за какие-то доли секунды. Собственно, поэтому я соревнования и проиграла - дерево жечь не захотела. Кроме того, мне был неприятен азарт соплеменников, выбирающих дерево потолще.

"Что-то странные у моего дракона приоритеты были", - потягиваясь, думала я с утра пораньше. - "Чтобы молодой и азартный огнедышащий ящер, да деревья жалел? Во дает!"

На этом, собственно, мои раздумья о странностях юной драконьей природы и закончились. Кинув взгляд на часы, я вскочила с кровати. Через каких-то пять минут у нас начиналась тренировка по отождествлению денебца с его запахом, а я еще была не одета!

Когда мы приступили к занятию, выяснилось, что друид, во-первых, вновь обрел нюх, а, во-вторых, он в местных мужских "фотографиях" смыслит так же, как коза в - балете. Антон повторил наши отрицательные вчерашние успехи, и только. За исключением того, что не смог разглядеть деталей в бывшем облике разведчицы.

– Что же, - сжалилась Илана над взмокшим от усилий друидом. - Отсутствие результата - тоже результат. Наверное у вас ничего не выйдет, ребята.

– Да уж, - понурилась я.

– Пессимистка, - жестко прокомментировал мое состояние металлист. - Не надо… подрывать боевой дух нашей команды, - попытался он, как мне показалось, смягчить свое первое высказывание.

"Ого!" - подумала я. - "Прогресс. Уже совесть прорезалась. Вслух".

Обретший не только нюх, но и слух, друид с удивлением воззрился на товарища. Потом вопросительно посмотрел на меня. Я отрицательно покачала головой - мол, не спрашивай. Антон непонимающе моргнул и повернулся за объяснениями к денебке, наблюдавшей сцену выяснения взаимоотношений с печалью в сияющем взоре. Судя по тому, как постепенно округлялись глаза друида, он узнал от Иланы много нового.

По окончании телепатического сеанса Антон повернулся ко мне и сочувственно присвистнул. Я деланно вздохнула.

А на самом деле, настроение у меня было преотличное. С тем, что мне придется тепрпеть наезды товарища, я примирилась, а сегодняшней ночью окончательно убедилась в том, что у меня появился способ избегать печальной реальности. И довольно неплохой способ-то. Я бы даже сказала, что увлекательный. И мне интересно, и не сболтну ничего лишнего, и Рассвет продолжал жить. Хотя бы виртуально.

А между тем заседание продолжалось.

– Что же, - послышался сверхвысокий голос денебки. - У вас не вышло с образами, и примем это как данность. Давайте думать дальше.

– Может, испросить особое разрешение для Штирлица на пребывание в нашем мире? И он сам отыщет своих сограждан?

Ветеранка покачала головой:

– Этот вариант не пройдет. Запрет для наших мужчин строг, а они законопослушны, и уважают другие расы. Порой даже слишком…

Денебка замялась, но потом продолжила:

– Как бы там ни было, Штирлиц не станет свободно разгуливать по вашему миру. Он может к вам телепортироваться в случае чрезвычайной ситуации, и если точно знает, куда, и если у него есть разрешение от вышестоящей организации. Вот как несколько ваших дней тому назад случилось. Но не более того. Кстати, разрешение ему выбивали целый месяц по вашему времяисчислению…

Странно. Очень странно. Только что Илана сказала, что их мужчины законопослушны. Но тем не менее, заключенные-то были. И, похоже, сбежали. На Землю.

– А за что они хоть были наказаны-то?

Ветеранка погрустнела. Решилась.

– Мне хотелось всеми силами избежать этого разговора, - грустно молвила она. - Поэтому я и затеяла эту безнадежное мероприятие с… фотографиями. А на самом деле, надо было сразу говорить вам, в чем дело. Речь пойдет о самой сокровенной тайне моего народа, и обещайте мне, что никому ни слова не расскажете из того, что здесь услышите. Борилию можно, но он, вероятно, и в курсе.

Мы, естественно, пообещали.

– Как вам уже известно, местные мужчины сильно отличаются от местных женщин, - повела денебка свой рассказ.

Больше того, женщины были смертными в нашем понимании этого термина, а вот мужчины продолжали свое существование в камне, пока природные катаклизмы их не разрушали. Денебцы активно искали аналогичных себе во Вселенной, но, чем больше они миров узнавали, тем печальнее становился факт - все так или иначе прекращают свое существование насовсем, а они - нет. Со временем денебцы практически прекратили визиты на чужие планеты - отчасти потому, что устали от поисков себе подобных, а отчасти потому, что уж больно много разрушений и прочих бедствий могли причинить.

Вместо активных поисков они начали подглядывать за жизнью обитателей других миров, благо постоянных порталов на планете хватало. Но все наблюдения говорили об одном - все остальные смертны, а они - нет. В общем, у них развился своего рода комплекс - вместо того, чтобы спокойно заниматься своим делом, чуть ли не все мужское население планеты (за исключением армии и особо мудрых элементов) терзало себя за чаркой огненного коктейля возле порталов, показывающих пышные похороны на кладбищах иномирцев.

– Все же они - такие же люди, как и все остальные, - не выдержала я абсурдности рассказа.

– Почему? - удивленно воззрилась на меня денебка.

– Ну, не знаю, - попыталась я оформить в слова свое невнятное ощущение. - Постараюсь объяснить, только начать придется издалека. Вот, допустим, наши женщины всегда переживают по поводу того, что стареют, и у них появляются морщины. И наши ученые бьются над проблемами возрастных морщин.

– Я бы тоже переживала по этому поводу, наверное, - задумалась денебка.

– А вы не стареете? - с удивлением воззрился на нее друид.

– Как вы уже, должно быть, поняли, наши женщины иногда кардинально меняют свой облик, - ответила денебка. - Ну, например, я изменилась, когда у меня родился сын. Раньше я была куда меньше ростом и… вы видели отпечаток. А не видели, - посмотрела она на мотающего головой Антона, - так у начальства своего выясните, какая я была раньше. Я думаю, он вам охотно расскажет.

Ну да. На том отпечатке была неряшливая лохматая девчонка, а теперь перед нами сидела светоносная красавица. Эх! Нам бы такие изменения вместо тех изменений, которыми нас наградила природа…

Я поймала себя на том, что мечтаю о несбыточном. Как и все люди.

– Ну так вот, собственно, - продолжила я свою мысль. - А еще наши ученые бьются над проблемой бессмертия. И ваши мужчины мечтают о том, чего у них нет и быть не может. Значит, они люди.

– Фальсификатор, - незлобно подытожил мои предположения металлист.

– А я не претендую на истину, - ответила я ему. - Это так, ощущения вслух.

– Что-то в этом есть, - задумчиво сказала денебка. - Надо будет подкинуть эту идею нашим философам, пусть позабавятся. Но, если честно, я не думаю, что такое объяснение их удовлетворит.

Но самим поганым во всей этой истории, что, по всей видимости, среди денебцев завелись фашисты, проповедующие свою уникальность и неповторимость. Сначала их не воспринимали всерьез - как это так, все вокруг неправильные, только мы такие, как надо? Что за бред!

Но, время шло, и, к сожалению, идея становилась все более и более популярной.

– Насколько популярной? - мрачно осведомился металлист.

– Примерно пятьдесят последователей, - уныло отозвалась денебка. - Ужасно много.

– Много? - удивилась я.

– Для нас - увы, много, - подтвердила Илана. - Нас не так много, как людей на вашей планете. Эта идея начала распространяться очень быстро. И, потом, обычно наши люди вообще не склонны менять свое мировоззрение. Мы изолировали философа и его приспешников, и вроде бы, все затихло. Но, надолго ли? Ведь нам так и не удалось выяснить, откуда у местного основоположника фашизма появилась его, с позволения сказать, "мысль".

– А почему вы не склонны менять мировоззрение? - удивился друид.

– Мужчины не склонны, - поправила его Илана. - Они рождаются либо со светлым огнем, либо с темным, и середины у них нет.

– И уживаются? - не поверила я.

– До сих пор прекрасно уживались, - пожала точеными плечами ветеранка. - Во-первых, нас действительно не так много. Но, что куда более существенно, до сих пор никто из них не мог поменять свою природу, а потому никто никого сроду ни в чем не переубеждал. Они лишь подтрунивали друг над другом - мол, у тебя поле не так завернуто. И все. Те, кто… поумнее, отбираются в самом детстве, и воспитываются в строгости.

– Как Штирлиц, что ли?

– И он лучший, можешь мне поверить. Я бы даже сказала, в нем много чисто женской смекалки.

Кстати, о смекалке…

– Ведь Штирлиц нашел того беглого каторжника, что ошивается в здании "Известий"! - осенило меня.

– Тот-что-без-искры? кисло усмехнулась разведчица. - Это был просто преступник. Просто его, скажем так, камера, находилась рядом с колонией политических преступников. Когда упал метеорит, она разгерметизировалась, и тот-что -без-искры, смог улизнуть. И вот что я скажу вам, друзья. Политическим кто-то помогает скрываться от нашей внешней разведки. Потому что того-что-без-искры, мы обнаружили сразу. Другое дело, что попасть наш разведчик на вашу планету смог далеко не сразу. А вот те, что заразились националистическими идеями, как в лаву канули. Не видны они нам. И, поверьте мне, это более, чем странно.

Да… Неожиданный поворот событий, ничего не скажешь. Я-то думала, что нам придется искать каких-нибудь воришек, а выходило - политических преступников, наделенных чуть ли не единственной идеей, и той - насквозь националистической. Кто знает, какие формы она у них приняла? Что они задумали? Сидеть на чужой планете, показывать пальцем на смертных уродов и тихо хихикать? А если нет? А если что похуже?

Денебцев надо было срочно отыскать.

* * *

В тот же вечер мы вернулись на Землю. Поводя итоги, можно было сказать, что командировка местами удалась. Особенно нам повезло со спасением, если так можно было сказать, дракона - ведь он тут же окончил свое существование путем самосожжения. Еще мы выяснили, наконец, истинную причину беспокойства по поводу беглых каторжников. И то благодаря тому, что полгода назад малолетнему Иззе захотелось побродить по чужим мирам. Если бы не встреча с ним его матерью, отважной ветеранкой разведки, мы бы никогда не докопались до истины - мужское население Огненной не вело откровенных разговоров с чужаками на темы о своем бессмертии.

На этом наше везение заканчивалось, и то, как искать беглых денебцев было по-прежнему не ясно. Волхв коротко кивнул нам - мол, привет, давно не виделись, заходите с утра, и уединился с Иланой в домике. Металлист, буркнув мне что-то не совсем вежливое на прощание, похлопал Антона по плечу, и направился в сторону Слитка. Мы же с друидом пошли к Дереву.

– Эк тебя угораздило, - сочувственно вздохнул товарищ, когда Илья удалился на достаточно большое расстояние. - Что у тебя там произошло-то? Поделись, легче станет.

– Я же не могу жаловаться, - укоризненно посмотрела я на него. - Забыл? Если тебе и впрямь захочется узнать, каково мне, лучше спроси об этом завтра у начальства после того, как он мне мозги прощупает.

– Понятно, - вздохнул Антон. - Тогда не буду тебя больше пытать. Извини, я не понял. А вот, кстати, мы и пришли.

С этими словами он прислонил руку к стволу гигантского Дерева, и в нем открылся проход. Я, не задумываясь, шагнула было вслед за ним (а чего думать-то, сколько раз уж ходила!), но ствол захлопнулся прямо перед моим носом, чуть его не прищемив.

– Что еще за шуточки? - оторопела я. - Да повыведутся на Земле последние древогубцы! - отчетливо произнесла я пароль.

Никакого эффекта. Спустя пару секунд дерево неохотно приоткрылось, и из него вышли Антон и старший друид.

– Привет, Лиса! - несколько смущенно произнес дед Макс. - Что-то у нашего корпуса характер прорезался, ты уж его извини. Принял он тебя за супостата - видать, в тебе твоя основная стихия разыгралась.

– Это огненная, что ли? - недоуменно оглядела я себя. - Да я вроде бы такая же, как всегда.

Дед с сомнением покачал головой:

– Дерево редко ошибается. А если быть совсем уж честным, то никогда. Давай-ка, я тебя лучше успокою, а потом отвара мятного заварю, ты мигом остынешь до своей нормальной кондиции.

– Да пожалуйста, - обиженно глядя на Дерево, отозвалась я.

– Ну, не дуйся, - как маленькой, сказал мне дед. - Подумаешь, может, система сигнализации в кое-то веки раз обозналась, с кем не бывает?

– Да я не дуюсь, в общем-то, - начала я остывать под действием тепла ладоней старого друида, приложенных к моим вискам. - Просто устала, и все.

– Это ничего, - ответствовал дед. - Поспишь в лазарете, и все наладится. Ну вот, готово, можно идти.

На этот раз Дерево без лишнего скрипа пропустило меня. Зато старому друиду стало плохо - все-таки слишком много он от меня огня перебрал. Он, не пройдя и десятка шагов внутри Дерева, осел на землю. Сбежались друиды, поднялась суматоха. Антон оставил мне жбан с мятным отваром, а сам направился ухаживать за наставником. Я было хотела сменить его (все-таки, ему к жене надо, а друид Макс и мой наставник тоже), но товарищ сказал, что сам разберется. И что от меня, злосчастной, помощи сейчас, как с козла молока. Уютных посиделок, о которых мне так мечталось последнее время, не получилось, наставник заболел, а я была кругом виновата. С тем я и отправилась спать в лазарет.

Ночью мне снилось продолжение того же сна в котором я брела (в образе дракона) прочь от места, где обитают динозавры. Шла я целую ночь, дождь так и не прекратился, а утром я проснулась в насквозь мокрой постели.

"Эк я в чужую жизнь вжилась", - недоуменно подумала я. - "Спасибо, хоть крыло у него уже успело зарасти, а то что-то мое подсознание в последнее время шутит, и все как-то не по-детски…"

Утром меня ожидал еще один сюрприз. Моя несравненная Маня шарахнулась от меня так, что чуть было в сосну не врезалась. Это было очень странно - многоножка и сосны составляли единое целое, и Маня, насколько мною было изучено во время совместных прогулок, еще ни разу с деревьями не сталкивалась. А мчались мы с ней подчас о-го-го на какой скорости! А потому подобная реакция меня насторожила.

"Может, со мной что-то не так?" - рассеянно думала я, глядя, как Маня уворачивается от дерева.

До столкновения все же не дошло. Многоножка пришла в себя, пригляделась повнимательнее, подползла, заглядывая в глаза: "мол, прости деревянную, обозналась".

Вот тут-то мне и стало не по себе - в зеленых очах многоножки отражалась я. Но в моем облике было слишком много огня - его излишки отражались страхом в зеленых глазах смолистой многоножки.

Это было странно - я себя чувствовала, как никогда, спокойно. Никакого там жара излишнего, ни ментального, ни физического, я в себе не ощущала.

Маня тем временем опомнилась окончательно, подставила спину - мол, поехали кататься. Приехали мы к пещере дракона.

"Ты. Хотела. Сюда. Приехать", - поймала я неоформленную Манину мысль.

– Нет, - покачала головой я. - Я хотела просто кататься.

"Значит какая-то часть тебя хотела", - заупрямилась Маня.

Отлично! Только шизофрении мне не хватало до полного комплекта радостей!

– Вези обратно, - мрачно сказала я. - А еще лучше, к начальству.

"Как скажешь", - услышала я ответ многоножки.

И только тут до меня дошло, что я могу с ней общаться ментально. Прежде я лишь чувствовала ее на грани то ли догадки, то ли интуиции, а теперь вот вполне осознанно понимала. Похоже, мне и впрямь было пора на встречу с волхвом.

 

Глава 6.

Борис Иванович меня ждал. Сидел за столом, пускал колечки дыма. Едва завидев сотрудницу свою непутевую, отложил трубку в сторону, впился глазами, снимая информацию. Только после этого соизволил поздороваться:

– Здравствуй, Лиса. Странно выглядишь. Что у тебя там на Огненной произошло?.

– И вам здравствуйте, Борис Иванович. Вы о чем? Об Илье?

– И о нем тоже. Проходи, садись, в ногах правды нету.

"Если сейчас от меня еще и кресло начнет удирать, то я точно выругаюсь", - пообещала себе я. - "Смачно, матом, и при начальнике".

Волхв покачал головой. Мне показалось, что я практически поняла, о чем он подумал.

– Ты садись, давай, - многообещающе сказал телепат. - Признавайся, с драконом общалась?

"Где ты была с восьми до одиннадцати?" - чуть не брякнула я в ответ, но все же сдержалась. Телепат укоризненно хмыкнул.

Я медленно села. Кресло обхватило меня едва ли не ласковей, чем обычно. Может, потому оно и стояло у камина?

– Ну, общалась, - честно сказала я. - А что?

– И как же вы общались, позволь поинтересоваться? - вкрадчиво поинтересовался волхв.

– По-моему, телепатически, - пожала плечами я. - Я просто провалилась в его воспоминания, а потом вышла обратно. А что стряслось-то?

Волхв задумчиво посмотрел на меня, хотел было что-то сказать, но передумал. Или не решился. Вместо этого уставился на магический огонь в камине. Я глянула в том же направлении. И поразилась. Элементалы обрели индивидуальность. Раньше они были все на одно лицо, теперь же я отчетливо видела, что характеры у них отличаются друг от друга.

Наверное, с ними было бы интересно пообщаться…

–У меня есть всего лишь догадки, - наконец, молвил Борис Иванович. - Как сделанные со слов Иланы, так и те, что появились теперь, когда ты, напуганная спонтанным визитом в пещеру дракона, вошла ко мне в кабинет. И все они туманны и не оформлены, ибо то, что, возможно с тобой происходит, вообще не может быть. Так понятно?

Умеет волхв расставить точки над "ё"… Мне было ясно только одно:

– Вы не хотите мне говорить о своих догадках.

– Нет пока, - подтвердил волхв мою правоту. - Но если ты вспомнишь, что у тебя произошло с того момента, как вы покинули Землю, возможно, что-то этой истории прояснится. Приступай, я буду рядом с тобой.

Я покивала головой (поняла, мол), и принялась дисциплинированно вспоминать недавние события - прямо с того момента, как мы втроем ступили на женскую часть планеты 14565. Драконью историю я прокручивать не стала - только обозначила. Историю с раем закончила на том моменте, как металлист ожил, и, брюзжа, направился в мою сторону - на мой взгляд, на этом месте она сама себя исчерпала. Закончила я трансляцию событий сном, представлявшим из себя воспоминания юного дракона.

Судя по еще не остывшему чаю, принесенному домовым, много времени на просмотр моей памяти у волхва не ушло. Зато озаботился он крепко. Настолько, что ошарашил меня своим вопросом:

– Лиса, а для чего ты живешь?

– То есть? - оторопела я. - Что за вопрос? О смысле жизни?

– А что, это запретная тема?

– Да нет, вообще-то. Просто я…

Как объяснить словами то, что невозможно высказать? Когда машину разбирают на части, она перестает бегать. Стоит задуматься о смысле жизни, как эта самая жизнь ускользает от тебя, задумчивой, и идет себе спокойно вне тебя. А ты лежишь на кровати, и мыслишь вселенскими категориями. И хорошо еще, если так. Как-то раз один философ, задумавшись, вышел в домашних тапочках на проезжую часть. История окончилась плачевно. Вот поэтому я не думаю о смысле жизни.

– Мысль твоя понятна, - прервал мои размышления собеседник-телепат. - Но она, извини, немного однобока. Иногда машина нуждается в ремонте.

– Я чувствую себя прекрасно, - с вызовом произнесла я.

– Я если не совсем? - вкрадчиво поинтересовался волхв. - Хорошо, давай обратимся к истории, рассмотрим ту же проблему на чужом примере.

– У меня в этой области сплошные пробелы.

– А зря. Неужели все настолько плохо? Вот, допустим, что ты знаешь о самураях?

– Почему о самураях? - опешила я.

– Потому что мне почему-то кажется, что о них тебе хоть что-то должно быть известно, раз ты получила по боевым искусствам какую-то там степень. Это раз. Во-вторых, самураи - очень поучительный пример. В каком-то смысле. А в третьих, отвечай на вопрос.

Когда волхв вот так сдвигал брови, и откладывал любимую трубку в сторону, с ним лучше было не спорить:

– Это, если можно так выразиться, привилегированная воинская каста феодальной Японии.

– И какая же у них была привилегия? - насмешливо осведомился Борис Иванович.

– Умереть достойно, - тут же ответила я. - Ну… И еще относительно безнаказанно отнимать жизни у крестьян только потому, что под горячую самурайскую руку подвернулись.

– Что же, с темой ты хоть как-то знакома, - усмехнулся телепат. - Тогда поведай мне, о сотрудница моя, в чем же состоял самурайский смысл жизни.

Мне не хотелось думать о смысле жизни. И я уже говорила о машине, которая не бегает. Но была и вторая причина. Это раньше было модно говорить о смысле жизни. А в мое время подобный интерес, высказанный вслух, вызывал лишь понимающе-многозначительную усмешку у собеседника: "Ну-ну. И ты туда же…"

– Я не настолько глуп, чтобы, задав вопрос, обижать насмешками отвечающего на него же. Можешь спокойно думать.

Я благодарно взглянула на волхва. Сейчас я была готова простить ему всю его телепатию - если бы не она, я бы никогда не решилась высказать вслух свои опасения. Побоялась бы. Насмешки.

Самураи, самураи… Я не жила в их эпоху, я про них только читала. Переведенную на русский язык книжку "Хагаурэ", написанную средневековым самураем Ямамото Цунэтомо. В ней понятно и доступно для широкого круга читателей описывались основные идеи "Бусидо", или кодекса чести самурая. Вот согласно набору пунктов из этого кодекса, и стоило жить молодому самураю. Их было довольно много, но я, как на грех, их все, кроме двух самых красочных, позабыла. Первый колоритный пункт был о том, что самурай должен жить так, как будто уже умер. Но его можно свести к тому, что я уже упоминала - к привилегии умереть достойно. Ну, этот момент как раз был понятен: уже умер, и в атаку идти не страшно, и страх не обезобразит красоту смерти.

А вот еще один пункт… Второй пункт, поразивший в свое время юную меня до глубины души, был о правилах выбора партнера для половой жизни. Прямо так черным по белому и было написано: мол, надо выбирать чистого душой и телом юношу, из уважаемой семьи (впрочем, я за давностью лет могла и ошибаться, может, и про семью там не было сказано) и подходить к выбору со всей ответственностью.

– Что-то тебя не туда понесло, - решил внести коррективу в ход моих мыслей наставник. -

Не стоит мне вешать лапшу на уши о том, что самураи жили ради лишь сомнительных удовольствий гомосексуального характера.

– Хорошо, - покладисто ответила я. - Не буду. Попробую еще подумать.

– Подсказка. Обычно люди живут ради чего-то или кого-то. Можешь принять это как аксиому.

Ладно, пусть люди обычно живут ради чего-то. Или кого-то. Вот японцы, допустим, жили раньше ради сюзерена. Допустим. Это и так все знают. И сеппуку (оно же "харакири", оно же вспарывание себе живота ритуальным ножом определенным образом) совершали во имя чести и того же сюзерена, и, чаще всего, по его прямому приказу. Оно, конечно, круто, взять, да и умереть спокойно только потому, что тебе грозный (сопливый, смелый, тщедушный,…) босс приказал. Но, с другой стороны…

С моей, неяпонской точки зрения, не от всего этого веяло силой духа. Никак. Для того, чтобы жить, самостоятельно принимать решения, и, вдобавок ко всему, нести за них ответственность, тоже нужна смелость.

А так, получалось, среднестатистический японец впитал с молоком матери устои своего общества, и эти самые устои на уровне подсознательного им руководили. В том числе, приказывали умереть во имя хозяина. Ну и где тут воля и прочая человеческая личность? Где смелость? Скорее уж, это была некая готовая "кнопка" под названием "самоуничтожение", (вот совсем как в стиральной машине!), на которую давил господин, после чего самурай послушно самоликвидировался. Ну, перед этим, разумеется, он любовался осыпающимися лепестками сакуры. Если, опять же, ему везло, и он попадал в сезон. И если ему добрый и отзывчивый сюзерен разрешал.

Где тут жизнь? Своя воля?

Кроме того… Любая японская сказка о любви кончалась смертью того, кто рискнул полюбить по-настоящему. Одного там, или обоих - неважно. Вот строить ячейку общества можно и нужно. А любить - ни-ни. Смертельно это.

Послышался смешок волхва. Я поняла, что отвлеклась от темы о самураях. Он понял, что из меня на эту тему выжать уже ничего не удастся:

– Подытожь.

– Ради сюзерена они жили. Не самая лучшая участь, но ведь у них, как я понимаю, и выбора-то особо не было.

Волхв неопределенно хмыкнул.

– Ответ принимается. Правда, ты забыла о том, чему тебя наставник Лин учит.

Умеет волхв навести на мысль…

– При чем тут ушу? Мне почему-то кажется, что самураи им не занимались.

Борис Иванович немного устало воззрился на меня.

"Как можно не понимать таких простых вещей?" - говорила вся его пускающая ароматный дым фигура.

– Я о другом говорил. Про истинное, или божественное, если хочешь. И о том, как оно воплощается людьми в жизнь. В японской культуре есть высоты духа. Это безусловно. Вот только претворить в жизнь их могут единицы. Но едем дальше. На досуге измыслишь, для чего живет современная среднестатистическая женщина. На досуге, я сказал. А заодно подумаешь, ради чего живешь ты сама. Что? Никак уже знаешь?

"Чтобы кататься на Мане", - хотела было ответить я.

Каков вопрос, таков и ответ. Но я не успела ничего произнести вслух - в дверь вежливо постучали, волхв от меня, наконец, отвернулся, а на пороге появился металлист.

"А вот теперь я пойду, и выпущу свои кишки наружу", - устало подумала я. - "Наверное, именно к этому и вел весь этот треп о самураях".

Конечно, умирать я не собиралась. Но терпеть ежедневно то, как небезразличный тебе человек обливает тебя холодным презрением с ног до головы? И при этом оставаться собой? Это было сложно, друзья мои. Практически нереально.

* * *

Что-то было не так.

Я ожидала от металлиста любой, сколь угодно негативной, реакции на свое присутствие. А у него не было никакой. Точнее, была реакция человека, в первый раз увидевшего совершенно постороннюю личность.

– А это и будет мой партнер? - кивнул в мою сторону головой Илья.

– Да, - с удивлением уставился на металлиста волхв. - А что?

– Тогда давайте знакомиться, - сияя улыбкой, подошел ко мне боевой друг и товарищ. - Меня Илья зовут.

Я растерянно взглянула на начальство. Оно ответило мне тем же, еще и плечами пожало. Ладно, потом разберемся.

– Лиса, - ответила я. - С ударением на переднем слоге.

– Очень приятно, - скользнув по моей фигуре взглядом, ответил хорошо знакомый металлист.

"Кончай дурака валять!" - хотела ответить товарищу я, но поглядела на Бориса Ивановича, и сдержалась. У видавшего виды волхва отвисла челюсть в прямом смысле этого слова. Потом стопятидесятилетний могучий маг все же взял себя в руки, и усиленная работа мысли отразилась у него на лице.

– Илья, - позвал он моего компаньона. - Ты вчера свою сестру Жозефину навещал?

– Конечно, - повернулся к начальству металлист. - А в чем дело?

– Да так, ни в чем, - задумчиво глядя на него, ответил волхв. - Ладно, перейдем к делу. Итак, мы ищем сбежавших граждан планеты Огненная. У кого есть какие-нибудь соображения?

– На металлоплавильном заводе их искать надо, - отозвалась я. - В печи какой-нибудь греются.

– Ух ты! - посмотрел на меня с неподдельным восхищением металлист. - Как вы быстро разобрались в деле. Не то, что некоторые…

Мы с волхвом снова переглянулись.

– Вот что, Лиса, - молвил он. - Пойди-ка, прогуляйся. Мне тут с твоим напарником потолковать кое о чем надо.

И то правда, мне уже давненько хотелось убраться подальше от этого сюра. И от самураев, и от их сюзеренов, и от спятившего металлиста. Я пошла прямиком в свою избушку, даром, что со времени отбытия на Огненную домой так и не зашла. Да и одной побыть жуть как хотелось, обдумать сложившуюся ситуацию. Не понравились мне вопросы волхва-то. Точнее, возможная причина, по которой он их мог задавать.

Но мне не удалось спокойно поразмыслить.

Меня поджидали, и, судя по работающему телевизором зеркалу, уже давно.

– Привет, Жозефина, - как можно беззаботнее приветствовала я ведьмочку. - Как твое здоровье?

– Нормально, - отмахнулась рукой та. - Вот только с братцем я сплоховала.

– Так это твоих рук дело? - дошло до меня, как до жирафа в московском зоопарке. - За что ты его так? Это не опасно?

– По ошибке, - скромно потупив зеленые очи, молвила супруга Антона. - Я мужу зелье готовила, хотела, чтобы он наши разногласия забыл, а так получилось, что братец раньше его меня навестил…

– Что же он так? Может, его жажда мучила?

– Любой бы на его месте выпил, - подняла на меня бедовые очи ведьмочка. - Это же разновидность приворотного зелья, оно мужика приманивает, как муху… варенье.

– Ясно, - ответила я. - Вот только неясно, чем это может обернуться.

– А, - махнула рукой Жозефина. - Уже завтра прежним станет. Это же не на него зелье было сварено, а на Антона, а потому его действия хватит ненадолго. Погоди секундочку… Что ты сказала?

"Ага, это она не мне, это она ребенку своему", - догадалась я, видя, как ведьма потеряла связь с внешним миром. - "Сейчас та ей напредсказывает…"

– Ничего не понимаю, - вернулась в реальность Жозефина. - Моська говорит, что… Впрочем, не будем о грустном. Это было про нашего дракона. И, возможно, я ее не так поняла.

– Наверное, с ней не соскучишься, - ушла я от скользкой темы.

– Да уж, - усмехнулась Жозефина. - Я уж и телевизор смотреть стала, чтобы она от знакомых отвлеклась. Пускай лучше предсказывает, что со зверюшками случится.

Я бросила взгляд на многофункциональное зеркало - оно транслировало то ли канал "discovery", то ли еще что-то познавательное о природе вообще, и животном мире в частности.

– А как ты ее понимаешь? - вдруг озадачилась я. - Она же по-русски, поди, не говорит еще.

– А разве для понимания язык нужен?

Ну да… Мы же тут все маги, как это я забыла…

– А по поводу Ильи твоя дочь ничего не говорила? - решилась наконец-то задать самый главный вопрос я. - У него все будет в порядке?

– А что с ним может случиться? - удивилась Жозефина. - Зелье вполне безобидное. Или он все же что-то натворил?

Я отрицательно покачала головой. Еще чего не хватало - беременную женщину тревожить. А вот и он, легок на помине!

– Лиса, - очень вежливо обратился ко мне металлист. - Тебя Борис Иванович просил зайти. А, ты уже и с моей сестренкой успела познакомиться?

Я покосилась на ведьму. Та кусала губы, чтобы не расхохотаться. Я не выдержала, и показала ей украдкой кулак.

– Вот уж не ожидала, что на него так странно подействует зелье, освежающее чувства, - весело расхохоталась Жозефина, когда ее братец вышел за дверь, предварительно окинув меня оценивающим взглядом с ног до головы.

– Тебе смешно, - не выдержала я. - А мне… Проехали, - вовремя прикусила я свой болтливый язык.

– Да ты договаривай, что уж там! - подмигнула мне ведьма. - Что я, не пойму, что ли?

– Нет, - помотала я головой. - Не сейчас. Я после тебе расскажу, - сделала я многообещающие глаза. - Ладно, мне пора.

И, не дожидаясь ни возражений, ни согласий со стороны Жозефины, побыстрее вышла из дому.

* * *

– Ну, как он? - спросила я у Бориса Ивановича.

– Это ты о своем наставнике по металлу? - уточнил волхв.

– Бывшем, - внесла свои поправки я. - О нем, ком же еще? Это зелье не отразится на испытании?

– Думаю, что нет. Это же тебе испытание, а не ему, - резонно возразил Борис Иванович. - Не ты же его поила, значит, не отразится.

– Тогда ладно, - успокоилась я. - А что вы мне хотели сообщить?

– Вы днем отправитесь в село Щедринка, - ответил волхв. - Что-то там у кузнецов творится непонятное, проверить не мешало бы.

– Вдвоем? - уточнила я.

Бодрый стопятидесятилетний дедушка подмигнул мне лазоревым глазом:

– Да. Твоему кавалеру хочется прокатить понравившуюся ему даму.

– Вот… - поспешно зажала я рот рукой.

Чуть было не упрекнула товарища в том, что он гад ползучий! Это что же, ревность? И она меня терзает, несмотря на то, что моему другу понравилась я же сама?

– Осторожнее, - погрозил мне пальцем волхв. - Считай этот эпизод маленьким довеском к испытанию. И вообще, расслабься, и получи удовольствие, мой тебе совет. За тобой всего лишь хотят поухаживать.

– Знаю, - немного резко отозвалась я. - Но порой так трудно бывает сдержаться!

– Только не смей в дурацкие мечты убегать, - внезапно нахмурился волхв.

– Это вы про дракона, - утвердительно произнесла я. - И вы, и Илана… - вспомнила я, как напрягалась ветеранка из-за ящера. - Я что-то не так делаю?

Борис Иванович побарабанил пальцами по столешнице, видимо, прикидывая, стоит мне рассказывать, или нет.

– Подождем пока, - так и не решился он. - Сейчас мы с тобой отправимся вместе в Китай, мне нужно посоветоваться с твоим наставником по ушу.

Вот так и вышло, что жарким сентябрьским днем на тренировочной площадке, расположенной в Южном Китае, стояли оба моих наставника, заповедный и ушуистский, и, не обращая внимание на разминающихся тут же китайцев, самозабвенно о чем-то препирались. На китайском. Я понимала хорошо, если половину. Но и этого мне хватило, чтобы создать полную картину.

– Я не понимаю, - говорил Лин-лаоши, - ну, подумаешь, станет она драконом. Почему тебя это так волнует? Это же так почетно!

– Ты что, приятель, с головой поссорился? - хватался за седины волхв. - Совсем со своим дао все человеческое растерял!

– А мне, наоборот, кажется, что вы, европейцы со своей душой намудрили, - сузив и без того узкие глаза, отвечал китаец. - Ее кто-нибудь вообще видел, эту вашу душу?

– Только ее отражение в зеркале, - издевательски ответствовал волхв. - И, знаешь ли, ваша ци тоже глазом не очень-то различима…

Дальше вникать в дискуссию я не стала. И так все было понятно: оба моих наставника почему-то были уверены в том, что я мало-помалу превращаюсь в зверя. То бишь, дракона. Странно… С чего это они так? Я же не знала, как звучит на самом деле имя Рассвета - только его русскоязычный аналог, а этого, как я поняла со слов волхва, было недостаточно. Да и в поединки я с драконом не вступала, с чего это мне - да такая честь?

"Ну и пусть себе дискутируют", - глядя на размахивающего руками Бориса Ивановича, решила я. - "Разомнусь пока".

Мах. Прямой ногой, носком в лоб. Как хорошо ни о чем не думать. Шаг - мах. Шаг - мах.

Сотый мах ногой. Боковой. Шаг - мах. Шаг - мах.

Кстати, о смысле жизни… Вот не буду я залетать впопыхах, дабы прикрываться ребенком, аки щитом. Да, можно предположить, что с момента заведения ребенка жизнь моя изменится кардинально, и времени на то, чтобы убегать в жизнь дракона просто не останется. Взять хотя бы ту же Жозефину - ее сейчас носит по орбите вокруг еще не рожденной дочки. Но ведь в ее случае это было сделано по любви. А в моем случае - со страху. Не годится это. Моя это битва, и ни чья более.

Стопятидесятый мах. Снаружи внутрь. Шаг - мах. Шаг - мах.

Впрочем, волхв не стал бы меня подбивать на срочное рождение ребенка, да еще и не по любви. Значит дело не в этом. А в чем?

Двухсотый мах ногой. Изнутри наружу. Шаг - мах. Шаг - мах.

Может, начальство имело в виду, что не только матери живут ради детей, но порой и дети ради родителей? И что у меня попросту нет своей жизни, а подчиняюсь я неведомо чьей воле?

Волхва? От случая к случаю.

Металлиста? Это вряд ли.

Мастера Лина - лишь постольку поскольку…

Вот нравилось мне тренироваться. Конечно, не Смысл Жизни, но все же… Может, сказать об этом волхву, он и успокоится?

– Лиса? - мягко обратился ко мне учитель Лин. - Ты уже лазмялась?

Я кивнула головой.

– Это холосо. Иди, выполняй фолму длакона.

– Ты что, с ума сошел? - сдавленно прошипел волхв.

– Если тело плохое внутли, надо его сделать плохим сналужи, - изрек местечковую медицинскую мудрость китаец. - Лиса, иди, тленилуйся!

– Я остаюсь, - демонстративно уселся на неудобную металлическую скамейку Борис Иванович.

– Пожалуйста, - картинно пожал плечами мастер Лин.

Уж не знаю, что эти два умудренных магической и жизненной премудростью человека себе вообразили, а только я ничего особенного не почувствовала. Пар из ноздрей не валил, огонь изо рта не вырывался, в небо я не взлетала. Хорошо хоть, корявостью давно уж не отличалась, а то перед волхвом было бы неудобно. Короче, все, как всегда. Потно. И конечности болят - форма дракона представляет собой прыжок вверх с замысловатых корточек, и приземление в ту же позу, только со сменой стойки.

На сотом прыжке ноги одеревенели и затряслись. Я покосилась в сторону Лина. Тот мне отечески улыбнулся: "Продолжай!"

"Я же тут подохну!" - возмутилась я про себя. - "Договориться со стихией, что ли, пущай поможет прыгать".

Самой доступной стихией, как всегда, оказался огонь. Он занимал большую часть моего существа, и без него жизнь была не в радость. Его-то я и призвала. Как всегда, я почувствовала теплоту в области сердца, прыгать стало легче на порядок. Правда, окружающие меня краски как-то поблекли, но это я приписала к тому, что не заметила, как сумерки наступили. И тут оно меня нашло. Или он?

"Вот где ты прячешься", - раздался голос в моей голове.

Неприятный, свистящий, запоминающийся. Я начала озираться по сторонам, ища источник звука, прекратила прыгать, и… обнаружила, что рядом со мной стоит волхв и со всей дури хлещет меня по щекам. Это было так неожиданно, что я проморгала еще один удар прежде, чем возмутиться.

– Ай! За что?!

– Слава богам, очнулась, - как ни в чем ни бывало, отреагировал Борис Иванович. - А то я уже не знал, что и подумать.

Я ощутила, что лежу на крайне неудобной металлической скамейке, редкие тонкие прутья которой успели изрядно проникнуть в мое худосочное тело. Рядом столпились жадные до происшествий китайцы во главе с наставником ушу.

– И долго я так валяюсь? - поинтересовалась я. - И как вам мое тело? Достаточно ли оно уже стало плохим?

– Пятнадцать минут. А второй вопрос не ко мне, - ворчливо отозвался волхв. - Вставай, а то простудишься. Мокрая на тебе одежа-то.

– Как это пятнадцать минут? - оторопела я. - Мне казалось, что от силы пару секунд.

– Выполняй солок две фолмы, - обрел речь мастер Лин. - А мы пока отойдем, посоветуемся.

Я встала, и шаркая, поплелась в другой конец площадки. Ноги, натруженные прыжками, отказывались идти как полагается.

До конца тренировки больше ничего не случилось. Таинственный обладатель свистящего голоса не появился, китайцы еще поглазели на меня с пяток минут, и, удостоверившись в том, что больше веселить я их не намерена, разошлись. В самом конце занятия ко мне подошел мастер Лин, и попросил меня не прыгать драконом какое-то время.

– Твой наставник очень пележивает, - пояснил он свою просьбу. - А жаль.

 

Глава 7.

"Во что бы такое одеться?" - разглядывая содержимое шкафа, думала я. - "Опять ведь на мотоцикле поедем, холодно, поди, будет… Эх, придется снова в джинсы влезать!

Мне хотелось подарить металлисту радость. Хоть внешним видом, раз уж я столько горя, пусть даже нечаянно, ему доставила в последние дни.

Но байкер мне и слова не сказал по поводу моего внешнего вида. Расплылся в улыбке, расцвел, аки ясно солнышко.

– Как ты классно выглядишь! - сказал. - Я соскучился.

– За какие-то четыре часа? - не поверила я.

– Ага, представляешь? - сияя, ответил металлист. - Чем занималась?

– Тренировалась, - честно ответила я. - А ты?

– В "Байкленд" ездил, шлем тебе купил, - потрясая сумкой, ответил Илья. - Примеришь?

Я кивнула головой, деланно улыбнулась, и со вздохом облегчения полезла головой в очередной мотоциклетный шлем. Постаралась убрать глупо-счастливое выражение лица за ту пару секунд, что надевала защиту. По-моему, не удалось.

"Сказать, что у меня уже есть шлем?" - думала я. - "Или нет? Вдруг это как упрек расценится? Не скажу, пожалуй…"

– Не жмет? - заботливо поинтересовался байкер. - Не болтается? На глаз покупал.

– Глаз-алмаз, - одобрила я. - Сидит, как влитой.

И без того сияющий Илюха расплылся в улыбке еще шире.

– Поедем, что ли?

– Поехали. Холодно будет?

– Не очень.

Так, переговариваясь, дошли мы до соснового бора. Маня деловито обползла вокруг нас (на этот раз она даже и не думала от меня шарахаться), и направилась на северо-восток.

Мотоцикл, как всегда, стоял в обширной сторожке у ворот, давным-давно превратившейся в гараж для джипа начальства, которым тот, как я успела узнать полгода назад, пользовался в развлекательных целях. А с этой весны в будке поселился еще и мотоцикл.

Металлист усилием мысли завел явно тюнингованное чудо японской техники, и я в который уж раз поразилась тому, что не чувствую запаха выхлопных газов.

– А он у тебя на бензине бегает, или как? - поинтересовалась я, продолжая играть роль малознакомого человека.

– Или как, - отозвался металлист.

– ?

– На шаровой молнии. Он у меня экологически чистый, - похлопал Илья своего железного коня по сиденью.

– Ух ты! - восхитилась я, попутно недоумевая, как это подобное событие ускользнуло от моего внимания. - Это ты здорово придумал!

Польщенный металлист просиял. А потом на его лицо набежала тучка:

– Да… Вот ты сразу заметила, - обиженно протянул он. - Не то что некоторые…

Кто был этими самыми "некоторыми", я уточнять не стала. Вот интересно, когда действие зелья закончится, он весь этот абсурд помнить будет? Очень интересно.

– Лиса, о чем задумалась? Надевай шлем и садись, - позвал меня Илья.

Сколько раз мы уже выезжали из этих ворот, и мчались ухабистой лесной дорогой. Именно мчались, и я каждый раз думала, что еще вот-вот, и придется мне проверять, хорошо ли я научилась выполнять падения на тренировках айкидо.

"Люблю мотокросс", - думала я, изо всех ножных сил отрабатывая приземление тяжелого "Трансальпа", так и норовящего наподдать седлом по моей многострадальной пятой точке. - "Но смотреть, и по телевизору. Ура!!! Поворот на шоссе!"

Дальнейшая дорога нареканий у меня обычно не вызывала. Но не в этот раз. Металлист превзошел сам себя. Ехал так, как будто задался получить приз самого невоспитанного водителя года: нагло подрезал попутные машины, показывал оттопыренный палец пытавшимся было остановить его (и, надо признать, за дело!) гайцам, лавировал между машинами на встречке, даже собратьев-мотоциклистов не приветствовал. Потому что не успевал. Мне было и весело, и страшно - все же, сидя вторым номером за таким вот водилой, чувствуешь себя рисковым самоубийцей. Когда показался указатель "Щедринка", я возблагодарила всех существующих богов за то, что до сих пор жива. О том, что нас впереди, возможно, ждала какая-то опасность, я и не думала. А вот при мысли об обратном пути очень хотелось воспользоваться прибором телепортации.

И ведь не скажешь ему, глухарю токующему, что подобные развлечения мне не по душе!

Мы оставили байк на площадке перед огороженным участком с вывеской "Музей кузнечного ремесла", для виду постучали в калитку (нам, естественно, никто не ответил), отворили ее. Несмазанные петли издали характерный звук. Возможно, это и был звонок.

Шурша палой листвой, направились в обход ветхого дома, обнаружившегося сразу за оградой. Где только можно, высились чахлые травы.

Участок не то, чтобы производил абсолютно заброшенное впечатление. Но и присутствие крепкой хозяйской руки в нем тоже не чувствовалось. За домом оказался поместительный с виду сарай с на редкость добротной кровлей - вероятно, там была кузня.

– Кузня, - подтвердил металлист мое предположение. - Последний раз тут ковали где-то с месяц назад.

Пока мы стояли во дворе, разглядывая предметы обихода, из дома показался ветхий маленький старичонко. На его сморщенном, точь-в-точь высохшее яблоко, лице, неестественно оживленно смотрелись умные и ясные глаза. На груди слева висел значок - розочка.

– Вы к кому будете? - осведомился он на редкость бойким для своего возраста фальцетом.

– Мы от Бориса Ивановича, - ответила я согласно выданной начальством инструкции.

Дедушка остановился, как вкопанный, уставился на нас немигающим взглядом. Потом отвел глаза в сторону, потом оглядел еще раз. Я даже не знала, что и подумать, как дедуля заговорил.

– Ну что же… Заходите. Музей заодно посмотрите.

Выставка меня не впечатлила. Какие-то литые подсвечники рядом с наградами за них же на неведомых мне соревнованиях, жуткого вида шпаги с не менее жуткого вида гардами, еще что-то непонятное мне, но страшно тяжелое на вид. Зато металлист попал в милую его сердцу стихию, подолгу замирал у каждого экспоната, спрашивал, спорил, сыпал малопонятными терминами…

Дедуля, первоначально отнесшийся к нашей делегации несколько настороженно, видя такой неподдельный интерес, и, пуще того, профессионализм, разговорился. Правда, его больше интересовало оружие, но в этой области он был непревзойденным знатоком. Минут через десять он спохватился, поведал нам то, ради чего мы, собственно, сюда и явились.

По словам бодрого деда, где-то с полмесяца назад один за другим повадились пропадать кузнецы. Причем, сначала не самого хорошего умения, а потом и лучшие. Вот и хозяин этого дома куда-то подался вчера вечером.

– Вчера вечером? - переспросил металлист. - А что же к кузне уже месяц как никто не подходит?

– Ишь ты, глазастый, - с непонятной интонацией произнес старичок. - Все замечает! Только разве же он тут ковал? Тут только соревнования ихние, кузнечные, проходили, а ковал он где-то в Москве, не знаю уж, где точно.

– Понятно, - тоном человека, которому ничего как раз не понятно, сказал металлист.

– А вы нам от себя ничего сказать не хотите? - спросила я, видя что старик как будто в чем-то сомневается. - Не случалось ли чего загадочного в последнее время кроме этих пропаж человеческих?

Дед с сомнением поглядел на меня, поскреб полысевшую маковку, потом тяжело вздохнул и бодро порысил вглубь дома.

– Что-то я не пойму, - шепнула я своему спутнику. - На вид ему лет восемьдесят, а по всем остальным признакам не скажешь…

– Я тоже заметил, - зашептал в ответ товарищ. - Несовпадение налицо.

И вот что интересно - не был этот старик магом. Отнюдь.

Вернулся хозяин почти сразу, нес что-то, тщательно завернутое в бумагу.

– Вот, - с видом человека, держащего ядовитого слизняка, произнес он. - Только руками не трогайте.

Он положил ношу на стол, и аккуратно, стараясь не задеть содержимое, развернул обертку.

– Какой красивый тенгу! - восхищенно завопила я, бросаясь к маленькой статуэтке. - И живой такой!

Японский бог фехтования, симпатичный ворон с мечом на боку, застыл в позе готовности. Того и гляди, меч выхватит, и порубает всех в капусту.

Металлист схватил меня, протянувшую обе конечности, поперек туловища.

– Да это же на редкость уродливая железяка, - с гримасой отвращения произнес Илья. - Что это на тебя нашло?

– И не только на нее, - изучающе глядя на моего спутника, сказал старикан. - Все, кто к этой штуковине притронулся, раньше или позже либо подались отсюда, либо с собой покончили.

Я поежилась. Еще чуть-чуть, и влипла бы! Теперь я отчетливо видела предмет, лежащий на столе. Больше всего он походил на кривобокий, полный некрасивых изъянов ножик. Мне даже показалось, что он живой и строит рожи (если, конечно, у ножа есть лицо). Кто же сподобился сковать такую мерзость? И из чего?

– Спасибо, - от души поблагодарила я товарища. - Гадость-то какая! Еще чуть-чуть…

И тут до меня дошло. Точно такое же впечатление "строимых мне глазок" было у меня от беса форменного, по вине которого погиб злосчастный журналист из "Известий". Я обернулась к металлисту, чтобы сообщить ему эту новость, и увидела, что он смотрит на меня так, как будто чуть было не пережил самую огромную потерю в своей жизни.

Дедуля посмотрел на нас обоих, хмыкнул, осторожно, двумя пальцами принялся заворачивать опасную железяку в бумагу.

– Постойте, - очнулся металлист. - Я след сниму.

Я напряглась - не хватало ему, злосчастному, еще и под влияние этой мерзости попасть. Но он, видимо, знал, что делал, да и странный старикан отнесся к затее моего товарища спокойно. Не мог же этот дедуля, в самом деле, позволить металлисту погубить себя?

– Силы хватит? - только и спросил он.

– Думаю, да, - ответил Илья.

– Ну, смотри, - пожал плечами дед, и отошел в сторонку.

А металлист протянул руку по направлению к подлой железке, подержал так с минуту. Ничто не выдало усилий, только струйка пота сбежала по щеке, и пальцы на руке так и заходили ходуном…

– Ну вот и все, - облегченно вздохнув, заявил мой боевой товарищ.

Опустил дрожащую руку.

Когда мы, попрощавшись, выходили за калитку музея кузнечного ремесла, я спиной чувствовала эдакое настороженное уважение со стороны странного деда.

Впрочем, я скоро о нем забыла - ведь мне предстояло еще сумасшедшая поездка на мотоцикле.

* * *

А вечером погода испортилась. Пошел мелкий, но крайне противный дождь, загнал разыгравшихся было не на шутку эмпатов в Тролля, а вдохновенно что-то там сажающих друидов - в Дерево. Огневиков не нужно было никуда прогонять - они и так изучали плазму в своем корпусе. Мы же с металлистом сидели в домике у волхва, и слушали его витиеватые ругательства на тему о фашистах вообще и нехороших денебцах в частности.

– Наверняка эта зараза уже успела хорошенько распространиться, - ворчал Борис Иванович. - Поздновато они там, на Огненной, спохватились…

– А в чем опасность-то?

Ситуация была, конечно, аховая. Но ведь не такая аховая, как с тем же СПИДом.

Однако, волхв был со мной не согласен:

– Эти горячие денебские тугодумы, судя по тому, что вы мне рассказали, выдумали способ сделать из людей себе подобных, практически бессмертных зомби.

А вот это было уже неприятно.

– А разве из нашего тела может получиться что-нибудь более-менее вечное? - усомнился металлист. - Оно же сгниет через год, не говоря уже о том, что вонять будет так, что…

– А кто тебе сказал, что у людей останется человеческое тело? - вкрадчиво поинтересовался волхв. - Судя по тому, что негодяи связались с кузнецами, люди могут быть превращены в подобие нержавеющего железа с парой мыслишек и всего одной эмоцией.

– Это точно?

– Это предположение, - мрачно ответил Борис Иванович.

Настолько мрачно, что в домике стало темно, и появился перепуганный Гоша.

– Валерьянки не желаете? - поджав полосатый хвост, осведомился домовой. - А то я уже и стакан с водой заготовил…

При виде самоотверженной мелкой нечисти, потрясающей техногенным аптечным пузырьком с валерьянкой, волхв усмехнулся. Он отрицательно качнул головой домовому (того тут же как ветром сдуло), и уже куда более жизнерадостным тоном донес до аудитории то, что ей пришлось иметь дело с умнейшей денебской элитой. И что рядовой денебец отличался от Штирлица так же, как китайская торговка на базаре от китайского же императора. И что количество мыслей у денебцев в голове, действительно, стремится к нулю, зато они упрямы, как ослы, и общительны, как старушки на лавочке у подъезда.

– Нет, нам этого не надо, - уверенно заявила я. - Давайте искать это новое кузнечное поселение. И будем надеяться, что эти металлические… амулеты еще не поступили в продажу.

– А тот тип в "Известиях", - подал голос молчавший все это время металлист, - он, вроде как рекламщиком был. Может, он тоже как-то с ними связан?

– Нет, скорее всего, - поморщился волхв. - Но проверить все же не мешает.

– И все же я не пойму, как это можно жить всего с парой мыслей? - спросила у начальства я. - Это же подохнуть со скуки можно.

– Ну, во-первых, денебцы гораздо более медлительные по сравнению с нами, - ответил мне Борис Иванович. - И поэтому им самим от себя скучно не становится. А, во-вторых, у рядового землянина дельных мыслей тоже не так много.

– Это как это?

– А вот так, - грустно усмехнулся Борис Иванович. - Те, что действительно способствуют нормальной жизнедеятельности, обычно не превышают десятка, а все остальные - игры разума. И не надо так удивленно на меня глазеть, я знаю, о чем говорю. Можно сказать, денебцы менее ментально загрязнены по сравнению с нами. Вот поэтому тот серый, как ты выражаешься, тип, и работал рекламщиком - его продукция была проста, как сибирский валенок, но била точно в цель.

– Я не согласен… - возмутился было металлист.

– А ты подумай, многими ли мыслями управляется твоя жизнь? - вкрадчиво поинтересовался волхв. - Это сначала тебе покажется, что много, но я уверяю тебя, ты сведешь все их к минимуму: делать - не делать. Ну и еще парочке команд в том же духе. Еще раз повторяю, у денебцев, кроме командных мыслей, нет других. Это иные существа, и не надо их с собой сравнивать.

На металлиста снизошло озарение. Он постоял, поморгал - вероятно, к мыслительным процессам прислушивался.

– Пойду, мысли свои пересчитаю, - сказал Илья. - Так мы собираемся завтра с утра?

– В восемь, - подтвердил волхв. - За завтраком и решим, что к чему.

* * *

Не успела я войти в избушку, как услышала надрывающийся телефон.

– Привет, Тань! Как дела?

– Отлично! - оптимистично заявила подруга. - На свадьбе свидетелем будешь?

– Твоей? С Вадиком? - как можно нейтральнее переспросила я. - А… когда? Я, конечно, пойду, если смогу… И, потом, разве сейчас нужны свидетели?

– Нет, вообще-то, не нужны… Но… Короче, ты не смогла бы сейчас ко мне приехать?

– А что случилось? - бросила я взгляд на зеркало.

Часы показывали восемь. В принципе, до того, чтобы ложиться спать, было еще ой как далеко, может, и успеем с Танькой поговорить по душам. А там - глядишь, и отговорю ее от шага опрометчивого.

– Да вот… согласилась, а теперь сижу, думаю… - послышался в трубке невнятный ответ подруги.

– Ты дома? - только и спросила я. - Жди, минут через пять-десять буду.

Как всегда, ПТ, искренне желание, связанное с пунктом назначения, а именно: "чтобы Танька жила тут долго и счастливо", и вот уже знакомая лестничная площадка - та самая, на которой состоялась беседа с Вадиком… Ой, черт, я же ничего к чаю не купила!

Пришлось телепортироваться к метро "Университет", возблагодарив высшие силы за то, что одета почти по сезону - в джинсы и куртку. Вот только дождь усилился, и кроссовки промокли практически сразу же.

Я, по-быстрому отоварившись пряниками и конфетами, предвкушала, как сниму с себя мокрые кроссовки, и выпрошу у подруги толстенные шерстяные носки, когда заметила магазин со всякой сувенирной всячиной.

"Дай-ка, загляну", - решила я. - "Хоть какую-нибудь безделушку куплю для Танькиного нового жилища".

И , толкнув тяжелую дверь, вошла в магазин, представлявший собой довольно маленькое полуподвальное помещение, забитое всяческой лабудой, призванной вносить уют в жилища и радость в сердца. Мои глаза было разбежались по сторонам, но довольно быстро сфокусировались на ма-а-аленькой такой статуэточке… Стоп! Сегодня мы это уже проходили! Так и есть: гаденько ухмыляющийся кусок железяки. Хорошо хоть, упакован в коробочку с прозрачной крышкой - есть надежда, что удастся его вынести отсюда, и не пострадать…

– Извините, - невинно поинтересовалась я у продавца. - А у вас много экземпляров вот… этого?

Мало ли, чем гнусная железяка представляется продавцу?

– Вы про вот эту юбилейную монету? - с нездоровым блеском в глазах отреагировал тот. - Вообще-то, это первая и последняя…

Вот черт! - в сердцах выругалась я. - И с ней вы, понятное дело, не хотите расставаться?

Продавец помялся, помялся, да и "уступил" мне "монету". За тысячу рублей. Как-то дешево для истинной-то нумизматической ценности. Что-то было не так.

Я заплатила, и чуть ли не бегом бросилась вон из лавчонки.

Но, как бы то ни было, основное дело было сделано, волхву позвонено ("опасности при хорошей упаковке нет, сейчас я занят!"), завернутая еще в десяток слоев бумаги и полиэтилена коробочка упрятана на дно рюкзака, а поверх нее наложено заклинание для отвода глаз. На всякий случай.

Ага! Размечталась! Заклинание для отвода глаз…

Как только я вошла в квартиру подруги, то была атакована потерявшей разум Танькой. Как-то раз я слышала, что безумные люди невероятно сильны. Теперь вот мне представилось сомнительное удовольствие в этом убедиться. Щуплая на вид подруга, с горящими от вожделения глазами, перла на меня, подобно бронетранспортеру с приделанными к нему парой (ой ли?) беспорядочно мельтешащих рук. Конечности ее, как на грех, заканчивались длинными ногтями.

– Это мой подарок, отдай!!! - вопила эта фурия форменная.

"Странно", - отрешенно думала я, удирая от буйно помешанной под потолок. - "Если я наблюдаю такую бурную реакцию, то почему же в лавке никого не было?"

Пришлось оставлять злосчастную Таньку в одиночестве (нехай без меня приходит в норму!), и драпать в Заповедник.

У волхва шло заседание. Я застыла на пороге, не решаясь приближаться к людям: они и так слишком подозрительно уставились на меня. Борис Иванович сразу просек ситуацию, едва только взглянул в мою сторону, у меня в руках образовался непонятно откуда взявшийся холщовый мешок.

Мешок заглотнул объемистый сверток, помедлил, изобразил на себе череп со скрещенными костями, и, повинуясь взгляду волхва, спрятался у него в столе. Я, пятясь задом, уже почти покинула помещение, когда волхв кинул мне еще один мешок:

– Если увидишь еще, положишь сюда. А теперь, извини, я занят.

Я не пошла прямо к Таньке - телепортировалась под дерево возле дома, в котором находилась сувенирная лавчонка. Чуть поодаль виднелась станция метро, за нею - башня МГУ, съеденная дождливым облаком до половины. Я потратила несколько секунд на любование знакомой картиной, после чего заглянула за угол. Протерла глаза, потрясла головой. Не помогло. Лавки не было.

Я потрясла головой, тщательно просканировала местность. Никакой лавкой, пусть даже потайной, тут и не пахло. А также магазином, бутиком, или, на худой конец, торговой точкой.

"Как хорошо, что я отнесла вещдок начальству", - подумала я. - "В крайнем случае, он мне подтвердит, что я в своем уме. Или поставит другой диагноз, и я буду отлеживаться в лазарете", - окончательно повеселела я, и направилась к улице Строителей.

А потому и не заметила, как кирпичная стенка дрогнула, и сувенирная лавка, как ни в чем ни бывало, появилась на прежнем месте.

* * *

– О! Явилась - не запылилась! - радостно встретила меня явно пришедшая в норму Танька. - Заходи, как раз к чаю.

– А у меня пряники, с твоей любимой начинкой. Вот, держи!

Из дальней комнаты высунулся Димка, торопливо прокричал "Здрассте!", и скрылся обратно. Через мгновение оттуда раздались сопутствующие "думу" звуки. Танька выхватила у меня пакет с пряниками, и умчалась на кухню. Ее место в прихожей занял серый пушистый котенок - забавный, широко разевающий пасть представитель породы "московская помойная". Лапы его так и норовили разъехаться в разные стороны.

– Привет, - села я на корточки, и почесала его за ухом. - Давно ты здесь?

– Вчера появился, - появилась в обозримом пространстве Танька. - Сам нашел нашу дверь, полчаса под ней мяукал, пока Димка мое сердце не растопил. Иди ко мне, Бульдозер! Иди, маленький мой.

– Классная кличка, - оценила я, глядя на то, как кот, шатаясь, передвигает лапы по скользкому паркету по направлению к хозяйке. - Колись давай, что у тебя за сомнения?

– Может, все же на кухню, - покосилась Танька на высунувшуюся Димкину головенку.

– Тили-тили-тесто, жених и невеста! - завел дразнилку всех времен и народов вредный ребенок.

– А ну, брысь отсюда! - кинула Танька в брата чем попало. То бишь, моей правой кроссовкой.

Не попала. Зато кота прогнала - тот ее высказывание на свой счет принял. Хотел было гордо удалиться, но лапы не справились с задачей, и подло разъехались самым недостойным образом. Животное обиженно посмотрело на пол перед носом, на хозяйку, поднялось на лапки, напрудило лужу. Брат гнусно ухмыльнулся, показал сестренке нос, закрыл за собой дверь, и, судя по звукам, снова принялся гонять фрицев по экрану. Интересно, и как он только услышал, о чем мы беседуем?

Попав на кухню, я дала волю смеху. До этого крепилась, главным образом потому, что не хотела унижать кота. Они, заразы, гордые да обидчивые. Еще нагадит в мою спортивную обувь! Появилась Танька с мокрыми руками, сердито зыркнула на меня карими глазами, но не выдержала, и тоже расхохоталась. Начало конструктивной беседе было положено.

– Так какие, ты говоришь, у тебя сомнения? - задала я вопрос вечера.

– Что-то радости у меня нет, - ответила, чуть помедлив, Танька. - Такое впечатление, что выхожу замуж только потому, что так в обществе принято. Да и Вадик заладил: "хочу из тебя сделать честную женщину!" Можно подумать, что я падшая!

Я проигнорировала Танькины эмоции. Если мы сейчас начнем в них копаться, то разговор сведется к банальному "все мужики - сво", а воз будет и ныне там.

– То есть, ты хотела-хотела, а как тебе сделали предложение, и ты дала согласие, тут же засомневалась?

Танька кивнула головой. Я в задумчивости почесала маковку. Надо было давать ответ, а мне этого делать очень и очень не хотелось. Хуже нет встрять между супругами - они потом помирятся, а вот ты окажешься крайняя. Но у собеседницы были такие горестные глаза буриданова осла, утопающего в трясине, что я решилась.

– Ты ведь знаешь, я недолюбливаю Вадика, - осторожно начала я высказывать свою точку зрения.

– Знаю, - подтвердила подруга. - Но ты ошибаешься!

– В чем же, позволь полюбопытствовать?

– Он такой… - обратила она на меня горящий взор, - ласковый, нежный, заботливый, предупредительный…

– Хватит-хватит, - жестом остановила я ее. - А как насчет верности?

– Клянется, что я - его единственная и неповторимая любовь на веки вечные…

– А что так кисло?

– Я ему не верю, - понурив голову, ответила Танька. - Он меня обманывает…

– А чего же ты тогда согласие дала? - моргнула я. - Кстати… Кстати, ты всегда можешь проверить его чувства…

– Это как? Прописать его, и нарваться на развод? - подняла на меня недоверчивые глаза подруга.

– Не угадала, - усмехнулась я.- Составить брачный контракт, где будет пункт о том, что квартира - твоя и только твоя.

– Неудобно как-то, - поежилась, как от холода, подруга. - Да и боюсь я его потерять…

– Согласна, неудобно, - жестко ответила я. - Зато потом ты не будешь костерить себя в том, что, как дура последняя, поверила альфонсу!

Танька хлопая глазами, уставилась на меня.

– Раньше ты не была такой жестокой, - наконец, сказала она.

Все правильно. Не была. Внешне не была.

– Извини, я погорячилась, - безо всякого, впрочем, раскаяния, ответила я. - К тому же, ты не права. Я всегда была такой, просто все больше молчала.

– А теперь не могла? - с отчаянием в голосе спросила Танька.

– Извини, нет. Ты не забыла, зачем ты меня позвала? Потому что у тебя были сомнения.

– Ты к нему предвзято относишься, - встала подруга грудью на защиту своего жениха.

– Тань, - устало ответила я. - Давай не будем, а? Ты что думаешь, мне приятно цербером быть? Давай, так: ты все же заведи разговор о контракте, если у него будет положительная реакция, я извинюсь. Публично.

– А если нет? Если он опять будет изображать из себя оскорбленную невинность?

– А что, уже изображал? - усмехнулась я.

– Да, когда я его спросила про Люську, - всхлипнула Танька. - Как уставился на меня глазами униженного лемура, так я чуть не заплакала от жалости…

– Да… Если мужиков брак губит, то теток - эта самая жалость… Сочувствую…

– А ты бы что сделала?- вскинулась Танька.

Я встала, налила себе еще чаю. Воззвала ко всем известным мне богам. Зачем, зачем я в это влезаю?

Вернулась на место. Ответила:

– Заявила бы, что не верю, и на гнусную примитивную манипуляцию поддаваться не собираюсь. Правду говорить легко и приятно, как утверждал советский классик. А где, кстати, жених-то? Вы, кажется, вместе жили?

– К Люське пошел, за вещами. Скоро будет, наверное…

Танька снова поникла красивой головой. Боже, какая драма! Толпы средневековых трубадуров рыдали бы от концентрированного маразма этой, в общем-то, банальной и избитой ситуации.

– Короче, Склифосовский, - потеряла я всякое терпение. - Могу помочь двумя способами. Первый - тебя накрутить. Да так, что тебе будет море по колено, а примитивная манипуляция со стороны всяких там проходимцев - до лампочки. Второй - жениха твоего на откровенный разговор вытащить. И пусть это все будет на моей совести.

– Ага… - жалобно всхлипнула Танька. - Чтобы я потом, в случае, если Вадик все же хорошим человеком окажется, всю оставшуюся жизнь чувствовала себя полной скотиной? Не-е-е-т…

Ага. Значит, хороший человек - это тот, который наделит тебя, несчастную, непрекращающимся чувством вины до конца дней твоих?

– Ладно, - решила я. - Плохой девочкой буду я. Только, чур, не мешать мне. А то придется и тебя обездвижить.

Танька радостно закивала красивой головой. А вот мне стало не до веселья. И когда я только поумнею настолько, что в чужую семейную жизнь соваться перестану? Кажется, кто-то совсем недавно про жалость распинался? А сама? Не смогла выдержать слез в карих глазах подруги? Ага, вот и объект.

Послышался звук открываемой двери, Танька, просияв, сорвалась с места, как подорванная. И на фига я во все это лезу?

Из коридора послышался шепот, и я самым бесстыдным образом расширила границы восприятия. Понятно… Пока "дум" самозабвенно показывал, как надобно мочить фашистов, Димка, приложив стетоскоп к двери, не менее самозабвенно подслушивал. Я хотела было испортить ему удовольствие, но вовремя одумалась: а я, собственно, не тем же самым занимаюсь?

Я переключилась на тех, что в прихожей. Ага. Оправдывающиеся нотки в голосе Таньки - мол, прости, у меня в гостях моя лучшая подруга. И презрительное со стороны новоявленного жениха: "Ладно, пущай чай допивает, а потом мы ей тонко намекнем, что пора бы и честь знать". Вот… редиска! Пытаться копаться в его голове я точно не буду - не в ассенизационном обозе работаю, как-никак!

Я вернула слух в человеческие границы, налила себе еще чаю, и с самым невинным видом уселась ожидать "возлюбленных". Что-то потерлось о мои ноги. Мягкое, доверчивое, пушистое. Я наклонилась, подняла Бульдозера, положила его к себе на коленки.

– Здравствуй! - с самым что ни на есть радостным и благожелательным видом поздоровался Вадик. - Как здорово, что ты к нам заглянула!

У меня немедленно сложилось впечатление, что меня тут давно ждали, обо мне мечтали, и со мною будут носиться, как с писаной торбой до конца дней моих. Во актерский талантище пропадает! Не слышала бы его высказывания до этого момента, ни за что бы не поверила, что это лишь игра. Вадик же, выдав на гора порцию обожания, притулился возле стола. Скромненько так…

Танька не сводила с него влюбленных глаз, только раз на меня покосилась - мол, ну разве он не прелесть? Еще бы! Еще чуть-чуть, и я поверю в то, что у этого человека единственная радость в жизни - моя подруга, и что ради нее он готов на все - даже меня терпеть в своем доме… Та еще прелесть! Я глубоко вздохнула, и потянулась к Вадиковому сознанию: "Ты среди друзей, своих в доску, можешь делать, что хочешь… Можешь расслабиться, тебе хорошо оттого, что можно быть самим собой…"

Краем глаза я следила за Вадиком - никаких изменений. Он, как сидел в позе притулившегося птенчика, так в ней и остался. То ли я плохо училась у эмпатов, то ли мы альфонсу были самые что ни на есть лучшие друзья. Вот совсем как бриллианты для представительниц прекрасного пола.

Танька, заметив мое замешательство, уже было начала подпрыгивать от счастья, когда меня осенило - надо не внушать (кто его знает, что там за морально-этические принципы у человека, может для него тетка, из которой он деньги тянет, и есть самый лучший друг). Я кардинально изменила тактику - вошла в состояние человека, которого все достало, у него ничего не получается, кругом полный облом, терять уже абсолютно нечего, и, единственное, что он может сделать - высказать "этим сукам" все, что он о них думает. И подключилась к Вадику. Тот вздрогнул, оглядел кухню, и злорадным голосом произнес:

– А мебель-то не итальянская… И плита всего на три конфорки, хоть и керамическая. Но это и ничего - авось, быстрее разобьется… И домик старый, весь тараканами так и кишит… Уж не знаю, чем их тут морили, но рано или поздно они все равно появятся… И уж тогда-то мы с тобой и переехали бы, и новое жилище наконец-то было бы совместным. Но ненадолго. Как же ты меня достала! Знала бы Танька, какая ты дура! Ты мне немного нравишься, конечно, и это хорошо. А то, была бы ты толстой и не красивой, пришлось бы страдать. А так - и квартиру получу, и развлекусь попутно. Только потом от тебя все равно избавлюсь, хе-хе. А вот подруга у тебя с характером… Была бы моя воля - пристрелил бы стерву на хрен, да вот нельзя. Как же, дуреха моя обидится, из дому выгонит обоссатой паршивым котенком тряпкою… Ненавижу котов.

Краем сознания я заметила, что котенок сполз с моих ног, направился на шатких лапках вон из кухни.

– А уж как придурок этот семилетний меня заколебал!

Вот тут и надо было бы остановиться. Танька достаточно впечатлилась увиденным, на лице у нее появилась гримаса неподдельной боли и отвращения, но я вдруг почувствовала, что не могу разъединиться. Недоучка хренова!

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не Димка. Малец, не отягощенный взрослыми предрассудками, ворвался в кухню, и со всей семилетней дури залепил обидчику клавиатурой по голове. Вадик моргнул, и непонимающе уставился на аудиторию. Потом, как ни в чем ни бывало, пригладил левой рукой взъерошенные волосы, снова становясь "белым и пушистым". Димка недоуменно переводил взгляд с одного взрослого участника этого безобразия на другого. Вот его взгляд окинул смятенную сестру, упал на меня…

– Тетя Лиса, что с вами!? - завопило чадо. - Что-то вы как-то позеленели, и, по-моему, вас… того… тошнит чего-то…

Как ни странно, именно это детальное описание происходящего мне и помогло. Правда, в голове все еще мутилось, но я была уже в этой реальности, а не где-то там, и смогла осознать, что действительно веду себя не так, как положено в гостях.

"Молодца!" - "похвалила" я себя. - "Пять баллов! Интересно, что мне сказало бы мое разлюбезное начальство, если бы увидело это безобразие?"

Мысль о волхве окончательно привела меня в чувство. Я извинилась, подмигнула ошарашенному Димке и помчалась в ванную, быстренько привела себя в порядок, и повернула обратно.

Вовремя! Уже по пути на кухню я услышала интонации "оскорбленного в лучших чувствах лемура", но такие визгливые и въедливые, что, казалось, источником звука была дрель, а не человек.

– Ты хоть понимаешь, о чем ты сейчас говоришь? - упрекал Вадик свою невесту. - Чтобы я мог на такое пойти?! Да тебя эта стерва, пардон, подруга твоя лучшая, подучила, а ты и повелась… Эх! Ты…

– Неправда! - вклинился звонкий детский голосок. - Я все слышал! Лиса тут вообще ни при чем!

– Вон отсюда, - послышался отстраненный голос Таньки. - Вместе с вещами.

– Ну ладно, - с угрозой в голосе ответил Вадик. - Я уйду. Но ты на коленях приползешь обратно. И тогда я подумаю, прежде чем тебя простить…

– Крути педали, пока не дали! - снова встрял ребенок.

– Ну так я ухожу? - с непонятной смесью вопроса и угрозы поинтересовался жених.

– Уходишь, - подтвердила я его худшие опасения, входя в кухню. - И ключи оставь на тумбочке, пожалуйста.

– Ведьма! - злобно бросил мне незадачливый аферист, забрал так и не распакованный чемодан, швырнул брелок с ключами на пол, и вышел из квартиры.

Разогнавшаяся было дверь тихо захлопнулась. Ай да я! Первый раз удалось совладать с металлом! Наверное потому, что сейчас я была немного не в себе. А потом я увидела понурившуюся Таньку, и улучшившееся было настроение забилось куда-то под плинтус. Даже мелкий Димка, вообще говоря, довольный уходом Вадика, и тот чуть было не прослезился при виде неподдельного горя, исказившего лицо сестры.

– Тань, - позвала я великомученицу. - А представляешь, это случилось бы позже? И у тебя была бы парочка детей, издерганная чувством вины нервная система, и куча болячек в придачу? Димка! - заметила я уставившиеся на меня любопытные детские глазенки. - Брысь отсюда!

– Не могу же я бросить свою сестру! - возмутился малолетний защитник. - Она во мне нуждается!

– Не сейчас, - ворчливо отозвалась Танька. - Мы еще поболтаем немного, а потом я к тебе приду, ОК?

– Договорились, - покладисто ответил брат.

– И. Будешь юзать стетоскоп не по назначению - уши обдеру, - пообещала я добреньким голосом.

И меня совершенно не мучила совесть по тому поводу, что парень меня спас всего каких-то десять минут назад благодаря своей тяге к подслушиванию.

* * *

Когда я в двенадцатом часу ночи возвращалась домой, у меня было всего два чувства. Первым было ощущение, что по мне пробежалось стадо увесистых слоников. А вторым - желание поспать. Не тут-то было! У меня в избушке горел свет.

– Кого еще принесла нелегкая? - обреченно вопросила я у хмурого неба.

Оно, естественно, не ответило - только налило мне воды в нос. Я фыркнула, совсем как Танькин Бульдозер. Ладно, все равно через пару секунд… Металлист! А у меня клейкой ленты нет, чем же я буду рот себе на ночь заклеивать, чтобы, не попусти стихия, ненароком не ругнуться?

Пока я раздумывала, не попросить ли мне помощи у волхва, силуэт товарища исчез из окна, дверь распахнулась, и он появился на пороге.

– Заходи, чего мокнешь?

– Да вот, видами любуюсь, - брякнула я первое, что пришло на ум.

– А тебе не сыро?

– Вообще-то, я домой шла, но потом смотрю, у меня, оказывается, кто-то в гостях сидит. Дай, думаю, подожду еще чуть-чуть, может…

– Не дождешься! - нахально заявил металлист. - Проходи, а то простудишься. Я тут к тебе зашел - никого. Ну я и сел книжку почитать. Не возражаешь?

В руках у товарища действительно был наладонник. Почитать он мог и дома, но я ему, увы, об этом сообщить не могла.

– Я тебе чаю налью, - глядя на то, как я стаскиваю с себя мокрые кроссовки, сказал добрый товарищ.

"Ишь ты, какие мы заботливые! Интересно, а что будет, когда действие зелья кончится?" - в который уж раз за последнее время задала я себе один и тот же вопрос.

Ответа на него, естественно, не было.

– Где была? - тоном заботливого родителя осведомился Илья. - Проходи, садись, тебе с молоком?

– Мне покрепче, - не сдержалась я, очень уж хотелось проверить степень заботливости.

– Нельзя, спать не будешь, - не замедлил с ответом товарищ.

Я же не маленькая!!! И сколько мне еще прикажете терпеть этого буквоеда?

"Четыре дня, если не ошибаюсь", - услужливо подсказала память. - "Почти половина позади".

– Какими судьбами? - отхлебнув мятный (вот это забота о моем сне!) настой из чашки, поинтересовалась я.

Металлист покраснел, аки маков цвет. Я с любопытством уставилась на невиданное зрелище. С минуту он вел себя, как достойный пример для какой-нибудь институтки, и я уже готова была подумать, что он так или иначе увернется от прямого ответа. Но я ошиблась.

– Лиса, - проникновенно глядя мне в глаза, сказал боевой друг и товарищ. - Ты мне нравишься.

Я поперхнулась мятным чаем.

– Конечно, это для тебя неожиданность, - продолжил исповедь металлист, - но я должен был с тобой поговорить. Дело в том, что мое сердце отдано другой.

– Это кому же? - подозрительно уставилась я на, как мне казалось, знакомого вдоль и поперек металлиста.

Богатое воображение принялось рисовать сексапильную леди-вамп в черной кожаной одеже. Обтягивающей. С третьим размером и осиной талией, с…

– Ее, как ни странно, тоже зовут Лиса, - с усмешкой ответил собеседник. - И она недавно очень меня обидела. Но я все равно ее люблю.

– Ой.

Леди-вамп растворилась, даже не помахав ручкой на прощание.

– Да-да, - ответил металлист. - Странно, не правда ли?

– И что, я на нее еще и похожа? - от растерянности я не нашла ничего лучше, чем подыграть своему товарищу.

– Ты удивишься, но она - фактически твой двойник, - покачал головой металлист. - Только…

– Что "только"? - уставилась я на него с жадным интересом.

– Она - живая, - с мечтой в голосе отозвался Илья. - Бывало, ее подколешь, так, интереса ради, и тут же нарвешься на перченый ответ…

– Э-э-э, - только и смогла прокомментировать я необычные пристрастия товарища.

– И при этом она всегда остается доброй…

– Понятно… - протянула я. - Ты скучаешь. А где она?

– А я думал, ты знаешь, - удивленно посмотрел на меня Илья. - Ты живешь в ее домике, ты на нее похожа, как две капли воды, ты знаешь все подробности о преступниках с Огненной…

– Да, я знаю, где она, - поспешила исправиться я. - Не волнуйся, она скоро вернется, и ты сразу об этом узнаешь.

– Правда? - обрадовался металлист. - Ну ладно, я пошел тогда…

– Погоди, - позвала я его. - А что она такого сделала, что тебя обидела? Конечно, если хочешь, можешь не отвечать…

– Я предпочту не распространяться на эту тему, - покачал головой товарищ. - Спокойной ночи.

Ответные слова застряли где-то на уровне горла. Впрочем, металлист и не ожидал от меня ничего. Встал и вышел из домика. Хлопнула входная дверь.

 

Глава 8.

Ночь прошла спокойно. Ни тебе жизни ушедшего в нирвану дракона, ни кошмаров с участием металлиста. Может быть, вследствие ночного разговора, но, скорее, из-за ящерки-талисмана, от плохого сна защищающей, подаренной непревзойденным мастером магических амулетов Ярославом. Так что утром я проснулась свежая, отдохнувшая, и, по внутренним ощущениям, стопроцентно-человеческая.

После обязательной утренней пробежки я приняла душ и отправилась завтракать к волхву.

– Сегодня ты прекрасно выглядишь, - одобрительно оглядев меня с ног до головы голубыми глазами, вынесло вердикт начальство. - Молодец.

– Просто я спала рядом с амулетом.

– Что же, - философски заметило начальство. - Это, конечно, временная мера, но, на худой конец, сгодится и она. А там, глядишь, и помощь тебе подоспеет, - заветно повеселело оно.

– Какая такая помощь? - не уследила я за полетом мысли волхва.

– Здравствуйте, Борис Иванович, - прервал беседу металлист. - О, Лиса! Привет! Ты вернулась! Где пропадала?

– На задании была, - ответил за меня быстро сориентировавшийся в ситуации волхв. - Проходи, садись. Гоша!

Через хозяйственный портал, по виду и свойствам не отличимый от скатерти-самобранки, на столе начали появляться атрибуты завтрака. Горшок дымящейся каши, масло, сыр, и прочие полезные для организма продукты.

– Ваши предложения? - покончив с кашей, осведомился волхв.

– Пустить Илью по следу, и найти кузнеца бесноватого куска железа, - ответила я.

– Я тебе что, ищейка какая? - немедленно ощетинился металлист в соответствии со своей недельной программой поведения. - И, вообще, откуда ты знаешь про мою поездку в Щедринку? Своего двойника пытала, что ли?

– Она сама мне рассказала, - ответила я нейтральным тоном. - Так мы едем?

– Не пори горячку, Лиса, - покачал головой волхв. - У меня для вас еще одна новость. Вы, как я помню, в своей прошлой поездке успели познакомиться с Жидомиром?

– Жидомир, Жидомир… - задумчиво произнесла я. - Вроде бы, знакомое имя…

– Сосед это Вели и Зевула, дырявая ты голова, - не выдержал моей борьбы с собственной памятью металлист. - А в чем, собственно, дело?

– Точно! - вспомнила я. - Это особо зловредный некромант, что сидит в своей башне и пьет соки неосторожных гостей. И что?

– Он пропал, - ответил волхв.

– Как пропал? Откуда это известно?

– Да вот, вчера ко мне Глеб Макарыч наведывался, привет вам передавал, и новости местные рассказывал.

– Литров десять пива вчера уговорили, - ворчливо донеслось непонятно откуда. Тарелки и прочая кухонная утварь, познакомившаяся с кашей, начала исчезать со стола, их место занял самовар с кружками. - Хорошо, Тоша мне подсобил, пока я на кухню бегал.

Волхв осуждающе покачал головой, но ничего не сказал - как известно, каков хозяин, таков и нрав у его домового.

– А что, это разве плохо, что этот злодей куда-то запропастился? - вернула я беседу в прежнее русло. - Глядишь, без него-то получше будет…

– С одной стороны оно, конечно, неплохо, - ответил Борис Иванович. - Но исчез он как-то нехорошо. Поехал на Валаам отмечаться, по пути в тамошнюю Москву завернул к приятелю - им вместе было не так страшно в обитель честных волхвов соваться. А на Валаам добрался лишь один приятель. Весь нервный, говорит, вышел Жидомир в свежеоткрывшуюся лавку за подарком (у сына московского некроманта случился День Рождения), и пропал.

– Та-ак, - протянула я. - Опять лавка. И опять сувенирная.

– Вот именно! - С жаром отозвался волхв. - Вот именно!

– Я что-то пропустил? - поинтересовался металлист.

– Да вот, Лиса вчера у станции метро Университет купила кусок ухмыляющейся железяки.

– Кстати, вы не знаете главного, - вспомнила я продолжение истории. - Лавка исчезла.

– Как исчезла? - удивился волхв.

– Не было ее, когда я там второй раз была.

– Значит, судя по всему, односторонний портал, - покивал в такт своим мыслям волхв. - Плохо.

– Почему плохо?

– Плохо потому, что засаду устроить не удастся. И потому, что мы у них будем, как на ладони, а сами их не увидим, сунься мы в эту лавку.

Настроение начало портиться:

– Я уже сунулась. И те редиски, что стоят за всем этим, скорее всего, меня запомнили. Но… сдается мне, что охота велась не на меня. Может, на очередного кузнеца?

Настроение начало улучшаться. Ненамного - кузнецов тоже было жалко.

– А вот это, ребята, вам и предстоит выяснить, - бодро ответил Борис Иванович. - А меня надо кое-кого проверить. Дождитесь моего возвращения.

* * *

Едва мы остались одни, металлист уткнулся в свой наладонник. Мол, делай, что хочешь, только не мешай. А мне почему-то захотелось в здание "Известий" заскочить. Не знаю, почему - захотелось, и все тут. Может, меня Жозефина заразила спонтанностью неотложных желаний. Последние у нее, по словам друида, наличествовали, и в избытке.

– Скоро буду.

Илюха не шелохнулся.

"Доктор, меня игнорируют". - "Проходите, следующий".

Я телепортировалась.

В тот самый коридор, где уже два раза видела бывшего жителя Огненной, и чуть было не угодила в смердящую никотином толпу народа. Она гудела подобно пчелиному улью - журналисты и к ним не относящиеся обсуждали, откуда вдруг посреди коридора взялась каменная статуя, изображающая существо непонятного пола, в ужасе прикрывающее лицо руками. Из правой руки шедевра торчал уродливый кусок железки. Создавалось впечатление, что скульптор от избытка чувств вонзил первое, что под руку подвернулось, в свое неудавшееся творение, а оно так и застыло в назидание коллегам и потомкам.

Пока я ошарашено глазела на статую, та пошла трещинами, начиная с железяки, и, тихо шурша, осыпалась на пол. Какая-то женщина с ужасом обнаружила, что осколок статуи пропорол ей колготки, закрыла лицо руками, и, и зияя дырой на икре, ринулась к прокуренному туалету. А до меня с опозданием дошло, что продавший искру денебец только что прекратил свое существование.

Это же возможно!

Я телепортировалась обратно.

– А занятная складывается ситуация, - сказала я по возвращении.

Ноль внимания.

Волхва в комнате не было - судя по всему, еще не вернулся. За его столом сидел металлист, и уныло созерцал свою левую руку. Чего-то на ней не доставало. Чего-то очень знакомого. Я покосилась на свою конечность, и увидела на ней ажурное колечко - подарок Полоза. Насколько я помнила, у Ильи тоже было кольцо, правда, другого дизайна. Куда же оно подевалось? Металлист, насколько мне помнится, так им дорожил, верхом совершенства считал, поэзией металла опять же, глядя на него, проникался…

– А где твое кольцо?

– Издеваешься? - мгновенно взъерепенился боевой друг и товарищ.

Настолько, что вышел из-за стола, сделал шаг в моем направлении. Я подавила в себе нешуточное желание исчезнуть немедленно.

– Сама же его в том непонятном измерении, куда мы угодили, загнала каким-то проходимцам, а теперь еще и спрашивает!

Вот оно как!

– Э-э-э… А ты уверен?

– Слушай, Лиса, не зли меня, - с угрозой в голосе ответил металлист, убирая руку за спину. - Лучше скажи, чего это ты шастаешь туда-сюда?

– Денебца в "Известиях" угробили, - безо всякого энтузиазма в голосе отозвалась я.

Загадочная уверенность металлиста по поводу моих манипуляций с его частной собственностью интриговала меня ничуть не меньше порушившейся статуи, даже, пожалуй, больше. Жалко, что нельзя попробовать разубедить товарища в его заблуждении, еще упрекнешь ненароком-то.

– Где угробили? Как угробили? Они же бессмертные!

– В здании "Известий", - повторила я. - Когда я появилась в том коридоре, где эта серая личность рекламой занималась, то застала там кучу дымящего народу, любовавшегося каменным изваянием. В руке изваяния статуи торчала железяка, которая, сдается мне, имеет ту же природу, что и та, которую мы… ты лицезрел в Щедрино. А потом…

– А потом он рассыпался, - мрачно закончил за меня металлист. - И так понятно. Что-то они там перемудрили…

– То есть?

– А то и есть, догадливая ты моя, - ответил Илья, - что, по словам той же Иланы, мы имеем дело с денебскими нацистами, основной идеей которых является истребление смертных цивилизаций. А по твоим словам выходит, что они создали оружие самоуничтожения…

– Нестыковочка…

– Слушай, а ты там ничего не напутала? - с надеждой осведомился товарищ. - Может, ты обкурилась, и у тебя случился глюк?

– Не дождешься! Что же делать будем?

– По следу пойдем, как ты и предлагала, - пожал плечами металлист. - Авось, что-нибудь путное выйдет…

– А куда ведет след?

Металлист молча показал на шкаф, за которым был ход на изнанку, и снова уткнулся в наладонник, всем своим видом показывая настырной напарнице поневоле, что разговор окончен.

– Когда отправляемся?

– Через час.

Я поторопилась уйти.

Много вещей я с собой не взяла - так, по мелочи. В основном старалась зубную пасту со щеткой, и прочие предметы гигиены не забыть. Ну и аптечку распотрошила - отобрала лишь самое необходимое. В прошлый визит на изнанку я убедилась, что на дикие земли она не тянет, да и с телепортацией у меня уже куда лучше получалось - в случае чего до Глеба Макаровича у меня был всего один шаг.

Пока собиралась, все вспоминала лицо товарища, с которым тот созерцал свою левую руку. Теперь, когда я узнала, что у металлиста пропало кольцо, и именно меня он считает виновной в пропаже, мне стало куда понятнее его поведение. И, все же, неужели ему настолько дорог металл? И, интересно, было ли у меня что-нибудь, столь же дорогое сердцу? Такое, ради чего я могла бы ополчиться на "обидчика"? Или, по крайней мере, начать себя вести неадекватно? На какой-то миг мне показалось, что пойми я сейчас, что для меня самое важное в моем существовании, и все, можно будет не беспокоиться по поводу своего туманного будущего, и не выслушивать лекции начальства о смысле жизни.

К сожалению, понять смысл собственного бытия было мне не дано…

Когда я вернулась в избушку волхва, тот уже был на месте.

Судя по его сияющему виду, миссия с его участием прошла успешно. Огорчить его, что ли?

– И не надейся, - не перестал сиять Борис Иванович. - Знаю я, что произошло с денебцем этим.

– Так какие же они после этого бессмертные?

– Поверь мне, - неторопливо набил трубку волхв. - Раньше эти сгустки мрака с искорками ничто не брало.

– А почему их нельзя разрушить? Они же, вроде как, каменными на закате жизни становятся?

– Так они сотню - другую лет представляют собой на диво живые камни, - ответил волхв таким тоном, как будто удивлялся, как это можно не знать настолько элементарных вещей. Затянулся. Выпустил струю. - Даже двигаться могут, и перемещаются, пока не найдут себе местечко поживописнее. Да и потом их хрен угробишь…

Я вспомнила одинокие валуны, там и сям разбросанные по поверхности планеты. Они действительно производили немного странноватое впечатление, и только теперь до меня дошло, почему. Камни действительно не были мертвыми. Но почему их нельзя уничтожить?

– Может быть, они никому не нужны, чтобы их уничтожать? - ответил мне на невысказанный вопрос волхв. - Извини, не могу тебе сказать. Не денебец. Ты готова?

Я потрясла собранной котомкой.

– А вы не знаете, Антон с нами не пойдет?

– Нет. У него случилось прибавление в семействе.

– И давно?

– Час назад.

– Девочка?

– Она, родимая. И не думай! Тебе через пять минут отправляться. Вернешься - насюсюкаешься.

Я хотела было спросить, уж не по этому ли поводу волхв так скоропостижно покинул нас, но постеснялась. А тот сделал вид, что не заметил моего не озвученного вопроса.

* * *

Снова раскинулся огромный луг, цветущий и благоухающий, несмотря на конец сентября. Послеполуденное солнце мягко грело, и это было настоящим подарком после той промозглой серости, что вот уже сутки царила в Заповеднике. Металлист, ворчавший по поводу того, что мы пошли пешком, а не оправились, как все белые люди, телепортом, повеселел, и даже стал вполне обаятельным.

– Смотри, парень какой-то к нам направляется, - указала я на быстро приближающуюся фигурку. - Никак, тот Данилка, что тогда спасся?

– Похоже, - прищурившись, отозвался металлист. - По крайней мере, патлы светлые.

Мы ускорили шаг. А через пару минут я с улыбкой наблюдала, как малолетний, толком еще не отдышавшийся, пацан пытается с недетским достоинством протянуть металлисту тощую грязную конечность. Тот, сдержав улыбку, важно пожал руку Даниле. Я удостоилась еле заметного кивка, и широко улыбнулась. Парень почесал в затылке, и с некоторым сомнением протянул руку и мне, особе "слабого пола".

– Вас… того… деда… Глеб… просил встретить, - произнес он прерывистым голосом человека, все еще не отошедшего от быстрого бега.

– Как он там поживает?

– Хорошо, - уклончиво ответил Данила. - Гости у него сейчас. Вы уж не пужайтесь…

Мы с металлистом украдкой переглянулись. Это какие там должны быть чудища, чтобы мы перепугались-то? Да еще в доме у волхва?

Вскоре мы подходили к избушке. Нас лениво облаяла дворовая псина, на крылечке появился хозяин. Так привычно… В то, что в доме находится что-то ужасное, не верилось совершенно.

– Здравствуйте, Глеб Макарыч!

– И вам по здорову, - оглаживая бороду, ответил тот. - Как поживаете?

– Хорошо, - склонив голову в знак приветствия, ответствовал металлист.

– Ну что же, - обведя нас проницательными светло-зелеными глазами, - ответил волхв. - Проходите. Да к столу присаживайтесь. Сегодня у Тоши расстегаи особо вкусными получились.

Я все же с некоторой опаской зашла в сени, осторожно заглянула в комнату… Сзади послышался смешок. И, каково же было мое изумление, когда я узрела знакомую аниме-подобную Велю, добрейшей души человека и суккуба одновременно. Она, как и в прошлый раз, была абсолютно очаровательна.

Встречавший нас Данила бросил на гостью наставника боязливый взгляд, и ринулся вон из избушки. Волхв посмотрел ему в след, и покачал головой - нет зверя, страшнее слухов… Правда, в этом случае гостья была изрядным исключением из правил.

– Здорово, герои, - приветствовала нас Веля. - Как жизнь молодая?

– Неплохо… А ты сама как? - полюбопытствовала я. - Как там Зевул?

– Занят, - блеснула зубами суккуб. - Руководит постройкой зачарованной стены вокруг деревни.

– Это зачем еще? - опешила я.

– Сосед наш чудит маленько, - повела Веля точеным плечиком. - Уж две недели, как из его замка веет чем-то непонятным…

– А вот об этом я и хотел с вами поговорить, - вмешался в обмен любезностями волхв. - Собственно поэтому вы все здесь и находитесь.

– Никак, Жидомир объявился? - вспомнила я вторую причину нашего появления в этих краях.

Волхв отрицательно покачал головой.

– Нет, не объявился. И это, вкупе с Велиными новостями, меня и беспокоит.

– Почему? - поинтересовался металлист.

– Опыты он на людях горазд был ставить, - строго сказал Глеб Макарович. - Нехорошо, если его разработки в лапы к негодяям попадут.

– А уж если кто-то ему мозги прополощет как следует, и на себя работать заставит, и вовсе паршиво будет, - подытожил Илья.

Волхв в ответ только кивнул.

Обсуждали мы ситуацию еще довольно долго, узнали с дюжину сплетен местного разлива, но ничего существенного сверх того, что нам было уже известно. Так что план, получившийся в ходе обсуждения, был весьма прост. С утра пораньше мы должны были отправиться по следу кривляки-железяки, разведать, что к чему, и доложить обстановку Глебу Макаровичу. А там - видно будет.

Веля отправилась на помощь супругу, мы же - присматривать подходящие лавки для ночлега. Только укладываясь спать, я вспомнила, что оставила ящерку-талисман спокойного сна в Заповеднике. Посмотрела на металлиста, тихонько посапывающего на соседней лавке, достала носовой платок из котомки, повязала вокруг рта, чтобы ненароком что-нибудь не брякнуть во сне, и вырубилась. Шла пятая ночь испытания.

* * *

…Тираннозавры напали, когда я вышла к бескрайнему синему морю. Крыло еще не окрепло, и улететь я по-прежнему не могла. Оставалось только хорошенько разбежаться, и прыгнуть в море с обрыва, гадая в полете, умею ли я плавать, или нет. Оказалось, что умею, и неплохо. Да и вынырнула я на поверхность, как пробка. Только вода на вкус была ужасно горькая, и это немного омрачало радость от наблюдения за метанием громадных хищников по обрыву. Наконец один из них поскользнулся, пару раз взмахнул хвостом, не удержался, и, завывая, загремел в море. Не вынырнул. Его сородичи толпились на берегу, обменивались малоприятным для моего слуха рыканьем. Потом развернулись, и ушли. Но мгновением раньше я не то услышала, не то почувствовала разочарование грозных исполинов…

Проснулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Вскочила, озираясь. За окном серело небо, из полумрака проступали детали интерьера, рядом со мной стоял металлист, выпучив на меня глаза. Моря не было, тираннозавров - тоже. Во рту было горько, сама я была абсолютно мокрая. На дощатом полу образовалась небольшая лужа.

– Ты что, заболела? - с тревожной ноткой в голосе осведомился металлист. - Тебе не кажется, что ты как-то аномально потеешь?

– Не кажется, - стащила я со рта промокший в горькой воде платок. - Это сон во всем виноват.

– Какой сон? - вопросил подошедший волхв.

– Не знаю точно, - честно ответила я. - Но, по-моему, так драконий.

– Как это ты умудрилась? - вытаращился на меня металлист.

С лица Глеба Макаровича слетели остатки сна:

– И как давно тебе подобные сны снятся?

– Не помню, - пожала плечами я. - Не больше недели. Вчера вот не снилось ничего, но мне и талисман Ярославов помогал. А сюда я его не взяла…

Вместо ответа хозяин избушки подошел к стене, провел по ней рукой, и нашим глазам открылся стеллаж, уставленный амулетами всех мастей от пола до потолка.

– Поделки Ярослава, - догадался металлист. - Сейчас тебе что-нибудь подберут.

– Здесь только ранние работы моего ученика, - с досадой в голосе ответил волхв. - Шибко большой силы в них нету, но в твоем случае и самый мощный амулет - лишь отсрочка.

После недолгих поисков Макарыч взял с полки талисман, выполненный из кусков дерева и куриных перьев, протянул мне.

– Надень на шею, и не снимай, - строго сказал он. - Потом с Иванычем посоветуешься. А сейчас давайте спать. Еще два часа до подъема.

И, укоризненно качая головой, удалился. Я же, как могла, просушила постель и отправилась во двор выжимать одежку. На улице стоял такой густой туман, что, казалось, его можно резать ножом, а потом на хлеб мазать. Я сняла с себя штаны, выжала, вспомнила, что маг, высушила горячим ветром. Потом пришла очередь футболки. Из лесу все это время доносилось какое-то невнятное бормотание. И, хоть я и была на территории волхва, а все одно предпочла убраться в дом, и поскорее.

Когда я вернулась в горницу, товарищ поджидал меня, и судя по выражению его лица, у него был десяток-другой вопросов, которыми он хотел меня озадачить.

– Может, лучше спать, а? - взмолилась я.

– Как знаешь, - тут же надулся металлист. - Я к тебе по-дружески, а ты…

– Я же все равно не знаю ничего, - со вздохом ответила я. - Просто дракон со мной поделился своими воспоминаниями, а потом… Короче, теперь мне иногда снятся такие вот сны.

– Да, информации действительно негусто, - разочарованно ответил Илья. - Как попадем в Заповедник, лично у начальства поинтересуюсь, в чем дело. Спокойной ночи.

"Попробуй", - усмехнулась я про себя. - "Интересно, что оно тебе скажет?"

Не успела я уснуть, как мне казалось, а меня снова разбудили. Проснулась я человек-человеком, сухая и недовольная по поводу несвоевременной побудки. Металлист с волхвом крутились возле уже знакомого нам по прошлому приключению коврика. Судя по их лицам, коврик не хотел понимать, куда ему лететь надобно.

– Он направление по свитку определяет, - вздохнув, сказал волхв. - Не получится.

– А может, я смогу как-нибудь на свиток повлиять? А тот, в свою очередь, на ковер?

– Не думаю, что это у тебя выйдет. Ты не нашего мира.

– А мне показалось, что он разумный, - рискнула вмешаться я. - Может, ты будешь озвучивать "вправо-влево", а коврик - слушаться?

– Точность подобного метода низка, если на большой скорости лететь, - не поворачивая головы, отозвался мой компаньон. - Но, с другой стороны, другого выхода у нас просто нет.

А чуть позже коврик взмыл над гостеприимным домом волхва, замер в ожидании команды, после чего взял курс на север. Поначалу леса, поля и деревеньки проплывали внизу важно и степенно, потом заметно ускорились, а вскоре и вовсе слились в одну многоцветную полосу - металлист и коврик нашли общий язык. По мере лета наше транспортное средство набирало высоту. Обозревать окрестности стало неинтересно. Металлист был занят, и я, воспользовавшись случаем, решила обмозговать последние события. Но, как только я устроилась поудобнее, ко мне в голову проникли какие-то совершенно непонятные мне звуки и мысли, среди которых была только одна ярко оформленная "пока движемся прямо и без изменений".

Это что еще за хрень?

"Сейчас чуть направо", - выделила я четкую команду из белого шума, - "еще чуть, теперь прямо".

"Это же команды металлиста", - дошло до меня.

Выходит, я теперь телепат? Жуть какая. Не хочу. Как же мне от всей этой галиматьи, что меня окружает, закрываться? Ехидное подсознание не подкачало - извлекло из своих недр фильм "Чего хочет женщина", и я увидела себя, закрывающую уши руками посреди супермаркета, вместо Мэла Гибсона. Участь печальная сия меня определенно не устраивала.

"Может, мое подсознание что-нибудь конструктивное все-таки предложит?" - подумала я. - "Не все же ему надо мной издеваться-то?"

Но как это конструктивное оттуда извлечь?

Вопрос сей так и остался без ответа, я же, прослушав еще десяток команд "влево - прямо -вправо- прямо…" принялась с горя вспоминать теоремы и их доказательства из университетского курса математики - уж лучше так себя развлекать, чем слушать чужие мысли.

Я как раз вспоминала о том, по каким пунктам кусочно-гладкая функция коварнее просто гладкой, когда меня окликнул металлист:

– Прилетели!

– Куда? - спросила я по привычке. - Впрочем, сама знаю. Мы почему-то застряли в лесу, а кругом - ни замка, ни даже захудалой деревеньки. Лишь небольшой пригорок посреди чащи.

– Ты как будто мои мысли прочла, - изумился боевой друг и товарищ. - Или ты вдруг поумнела?

– Не дождешься, - мстительно ответила я. - Это все… Впрочем ладно, проехали… Осторожнее!

– Что? Что ты кричишь?!

– Не иди туда! Они хотят… вселиться?

– Ты о чем? - выпучил на меня глаза металлист. - Мы почти у цели. Тот кузнец, что ковал железку, должен быть где-то недалеко.

– Наверное, - отозвалась я. - Но на твоем пути куча бесов, каждый из которых жаждет разжиться транспортным средством. Лично я - пас!

Металлист остановился, и недоверчиво посмотрел на меня:

– Ну что ты выдумываешь? Откуда такая осведомленность?

– Я их слышу, - заговорщицким шепотом ответила я. - И кое-кто из них не прочь погонять на мотоцикле.

– Шуточки у тебя, - отмахнулся товарищ. - Ты со мной?

– Туда я не пойду, - упрямо покачала я головой. - И тебе не советую.

– Ну, как знаешь, - презрительно скривился товарищ, поворачиваясь ко мне спиной.

"Ой!" - дошло до меня, как до жирафа. - "Он же меня в серьез не очень-то воспринимает! И сейчас…"

Я приготовилась спасать Илюхину жизнь, в душе надеясь, что на этот раз лианы будут без колючек - вдруг это воспримется как упрек? Металлист немного помедлил, взял поточнее направление, и сделал шаг.

– Какого черта? - вырвалось у меня.

Из-за каждого дерева на нас смотрело по качку в какой-то нелепой одежке - не то местной, не то бутафорской. Металлист остановился, озадаченно осмотрелся по сторонам. Навстречу ему вышла девица в сарафане - лицо серьезное, коса жидковатая, сама не выше метра шестидесяти.

"Ишь, горло какое неудобное", - прочла я ее незамысловатые мысли, - "придется по сонной артерии бить".

– Она чего, совсем рехнулась? Что это еще за спецназ?

Ряженая в сарафан валькирия шла, мило улыбаясь, по направлению к моему другу. Честное слово, если бы не внезапно прорезавшийся телепатический дар, ни за что не заподозрила бы неладное.

Я огляделась по сторонам. Качки в русофильских рубахах замерли, в ожидании не то зрелищ, не то сигнала к активным действиям. Помощи было ждать не от кого - да и девица, будь она неладна, уже подходила к бесовской кучке.

Я спеленала их одновременно - металлиста парой лиан, девицу тремя, настолько она настырно пыталась двигаться вперед. Один из качков опомнился, и выскочил из своего укрытия, попер на меня:

– Ты чего, мать, совсем оборзела, в дела полюбовные вмешиваться? - невежливо осведомился он, блестя свежевыбритой маковкой. Голубые глаза-льдинки не добавляли его облику ни капли мягкости.

"Да… Парень явно не с изнанки", - подумала я, и сказала:

– Дядя, вот только не надо мне лапшу на уши вешать. Девица твоя шла, и к шее моего напарника примеривалась. И уж явно не в засос его чмокать собиралась.

Качок остановился, оглядел меня с ног до головы. Я машинально сделала то же самое. На вышитой синими петухами льняной рубахе красовался одинокий значок - ромашка.

"Где-то я уже такое видела", - подумала я. - "И, причем, совсем недавно…"

Ассоциация вертелась у меня в голове, но окончательно отождествляться не желала. Качок тем временем проявил интеллект:

– Ну допустим, нашего бойца ты понятно почему вырубила, - признал он, хотя и нехотя, мою правоту. - А чем тебе твой напарник не угодил?

Я оглянулась на Илюху. Тот сидел на земле, и с нескрываемой укоризной во взоре пялился на меня. Лиана была уже практически перепилена маленьким усердным лобзиком. Почуяв конец работ, пилка удвоила усилия.

– Сунулся он… - замялась я, подбирая слова.

Ситуация была сложная. Надо было доходчиво объяснить мужику, что металлист потерпел за излишнее рвение, но тем самым и не упрекнуть Илюху.

– Ты хочешь сказать, что он полез, куда не надо? - с интересом глядя на меня, осведомился качок.

– Ну да, - обрадовалась я. - Равно как и ваша девица была в опасности. Сделай она еще пару шагов, и кое-кто обзавелся бы… А вы собственно, кто такие? - спохватилась я.

– А вот этого тебе знать и вовсе не полагается, - сузил льдистые глаза качок.

– Ну, не полагается, так и не надо, - пожала плечами я. - Но, может быть, мы тут хотя бы по одному и тому же поводу? И, потом, где-то я такой цветочек уже видела…

– В "Щедринке" ты его видела, - ворчливо уведомил меня товарищ. - А, точнее, не ты, а твой двойник.

– Точно! У старика этого… как его там… ну, который железяку показал, роза на груди красовалась!

Качок замер. В мою скоропостижно-телепатическую голову стучались две его мысли. Первая из них мне еще более-менее нравилась: "Так они друзья! А мы их чуть было не порешили!" А вот вторая - не очень: "Нам велено уничтожать безжалостно всех, встреченных поблизости опасного места, хоть ребенка, хоть мадонну с младенцем. Вдруг они - уже того?"

"Еще пальнет ненароком", - с опаской покосилась я на пушку в руке качка.

– Сам ты, дяденька, зараженный, - не нашла я ничего лучше укоризненного наезда. - Не разобравшись толком в ситуации, на людей кидаешься. Не веришь мне - поди, встань на пригорок! Или пошли туда свое пушечное мясо.

Угадала. Качок еле заметно вздрогнул.

– Ты хочешь сказать, - с интересом взглянул он на меня, - что знаешь, как точно определить зараженный участок?

– Да, знаю, - четко ответила я.

Металлист тем временем окончательно освободился от лиан, и встал рядом со мной - прикрыть экраном обоих в случае пальбы. Качок застыл, просчитывая в уме ситуацию - не поверить, и разорвать сейчас отношения с нами. С неизвестным результатом. А потом положить еще половину своих бойцов при нейтрализации зараженного пригорка. Или поверить. Хотя бы частично. И остаться в живых. Возможно, всем.

Я, если честно, больше поражалась тому, что качок не выразил ни малейшего удивления по поводу моего способа обездвиживания противника. Пока не вспомнила, что все мы сейчас на изнанке находимся, а, следовательно, он должен был знать о магах. От осознания этого факта вопросов в моей голове не уменьшилось. Скорее, наоборот. В голове у металлиста и вовсе шел мозговой штурм ситуации. Наконец, качок принял верное решение:

– Очерти мне зараженную местность, и поглядим тогда, кто есть кто, - хмуро сказал он.

– Как скажете, - с готовностью отозвалась я. - Как скажете.

Медленно, сантиметр за сантиметром, выжигала я серый мох по периметру закопанного склада бесноватых железяк. В процессе этого занятия думала о том, как это наши сопланетники, да не попадаются на удочку бесов. Ведь простые же люди - все, как один. Надо будет после пощупать их на предмет магических амулетов и прочих устройств…

– Готово, - завершила я кривую окружность. - Что дальше делать будете?

– Заморозим, - кратко ответил качок. - Теперь, когда у нас есть контур, это не проблема.

– Как скажете, - снова повторила я. - Наша миссия тоже закончилась ровно в этом месте, - указала я рукой на бугор. - Поэтому…

– Мы с вашего позволения останемся и посмотрим, - закончил за меня Илья. - В конце концов, нам так же, как и вам, не безразлична судьба этого захоронения.

Качок сделал вид, что пребывает в глубоком раздумье, но мне, столь скоропостижно обзаведшейся телепатическим даром, его мысли были слышны очень хорошо:

"И только попробуйте сейчас слинять! С другой солнечной системы добуду!"

А через полчаса все было кончено. От опасного места остался лишь пригорок, покрытый заиндевевшей травой и мохом. Азота жидкого, конечно, ушло на эту затею изрядно. Но и теплолюбивые бесы, заключенные в куски железа, не вынесли той температуры, при которой азот соизволит переходить в жидкое состояние, и оправились а мир иной. Они вопили, угрожали, обещали… Простые солдаты, снабженные не самыми сильными амулетами ("Скажи спасибо, хоть такими!" - отрезал качок), сдерживали сиюминутные порывы лишь благодаря нацеленному на них оружию. Особенно возбуждающе на психику бойцов действовали обещания немедленной демобилизации, королевы красоты и миллиона баксов. Я прониклась невольной симпатией к чернявому рядовому, иронично улыбавшемуся все время расправы с жителями планеты Огненная.

– Знаешь, Лиса, - отозвал меня в сторонку металлист. - По-моему, мы могли бы управиться не хуже жидкого азота.

– Намекаешь на мою способность позитивно общаться с железом? - задумчиво отозвалась я. - Давненько не имела я дел со сверхпроводимостью…

– Я тебе помогу, - спокойно отозвался наставник по металлу. - У тебя все получится.

– У нас с собой столько еды нет, - скептически покачала я головой. - Даже если найдем, где питаться, мой организм столько не усвоит, и я растолстею…

– За это не боись, эту сторону вопроса я беру на себя, - пообещал друг и наставник.

Я буду работать, а он - кормиться?

Пока я размышляла, в чем именно мне собрался помогать металлист, к нам подошел ответственный за операцию качок. Только сейчас он казался куда больше человеком - уставшим, довольным и чуть более открытым.

– Давайте, что ли, на чистоту, ребятки, - взял он быка за рога. - Кто вы такие?

– Не здешние мы, - осторожно сказала я. - Из одного с вами мира будем.

– Даже так, - усмехнулся вояка. - Долгая это будет беседа… Кушать хотите?

– Почему бы и нет? - услышала я поддержку своего ненасытного живота в ответ на столь лестное предложение. - Только с условием, что…

– Все условия позже, - покачал головой качок. - И, знаете, что? - оглянулся он на разлегшихся как попало солдат срочной службы. Подождите меня минут тридцать, не уходите… Пожалуйста. Обещаете?

– Обещаем, - ответил за нас обоих металлист.

Вояка, не оглядываясь, направился к ожидающим его бойцам. Я смотрела ему вслед. Сначала его походка не выглядела особо уверенной. Но потом он прибавил шагу - видимо, решил что-то важное для себя.

 

Глава 9.

Брусника была вкусная. Спелая, сочная, местами даже сладкая. Я устроилась на куртке посреди мохового ковра и старательно морила червяка. Получалось плохо, желудок требовал чего посущественнее. Впереди меня расположился на коврике металлист. Этому графоману и голод был нипочем - знай себе, долбил палочкой по экрану, записывал события. Пользуясь тем, что товарищ увлекся, я в открытую наблюдала за ним. С тех пор, как я в первый раз увидела металлиста, он изменился. Подрастерял внешнюю серьезность, взамен обретя внутреннюю уверенность и твердость. Я не удержалась, глянула на него магически. Ледяная корка, по словам Иланы, покрывающая компаньона, была мне не видна. Либо истаяла, либо бывшая разведчица смотрела на Илью под другим ракурсом.

– Подглядываешь? - не отрываясь от экрана, осведомился металлист.

– Немного, - не стала отпираться я. - Чем занимаешься?

– Пытаюсь понять, с кем это мы столкнулись, - ответил Илья. - Есть предположения?

– Не знаю, - поднялась я с земли, перебираясь поближе. - Какие-то странные ребята. Одно то, что у этого гориллы ходят под началом смертники, уже о чем-то, да говорит.

– Ты о ком? О солдатах, что ли?

– А еще о ком же?

– Откуда знаешь? - аж приподнялся с коврика металлист.

Кривить душой решительно не хотелось.

– Мысли случайно прочла.

Глаза товарища нехорошо сузились:

– Так, значит, ты у нас телепат? - вкрадчиво поинтересовался он. - И давно?

– С сегодняшней ночи, - честно ответила я. - А что?

– Ничего, - несколько сердито пробурчал Илья.

Отвернулся, тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как же его достала эта щекотливая ситуация. Чуть помедлив, металлист снова повернулся ко мне:

– Это из-за твоего сна, да?

– По крайней мере, я так думаю, - подтвердила я Илюхино предположение. - И, поверь, мне сейчас тоже не сладко приходится. Пока с качком этим общались, уши почти в трубочку свернулись!

– Верю, - усмехнулся металлист. - Только знаешь что…

– Что?

– Если сможешь, меня не слушай.

– Идет, - протянула я руку Илюхе.

Тот, помедлив, бережно сжал ее.

– Кстати, раз уж так получилось… Скажешь, о чем он думал-то?

Я честно рассказала - о подозрениях, о готовности палить в нас по поводу и без, и о смене "гнева" на… Еще не милость, но что-то в этом роде. Металлист ничего - не ответил, лишь кивнул головой в такт собственным мыслям.

* * *

"Качок" вышел из-за того же дерева, за которым прятался в прошлый раз. Один, без какого бы то ни было сопровождения. Одет он был на сей раз в таком же джинсовом стиле, что и мы, за плечами угадывался рюкзак. Судя по походке спецназовца, веса в нем было не шибко много.

– Давайте познакомимся, что ли, - протянул он руку. - Сан Санычем меня звать.

– Илья.

– Лиса, ударение на первом слоге.

– Вот и чудненько. А почто костерок не зажжете?

– Так ведь неохота рядом с кладбищем этим трапезничать, - отозвалась я. - Давайте отлетим чутка, и привал устроим.

– На чем? - насторожился Сан Саныч. - У вас что, вертолет имеется?

– На ковре, - широко улыбнулась я. - Добро пожаловать в сказку!

– Шутишь! - от удивления перешел качок на "ты".

Коврик, ведший себя тише воды, ниже травы все это время, решил показать себя во всей красе. Сделал пару пируэтов, взмыл вертикально в воздух, и, войдя в крутое пике, понесся вниз.

– Как бы он не угробился, - даже заволновался наш новый знакомый.

– Это почти невозможно, - покачал головой металлист.

И точно. Коврик остался цел и невредим, мгновенно затормозив у самой земли. Вид у летуна был довольный - правый передний уголок задрался вверх, совсем как ухо у собаки. "Как я вам?" - говорила вся его поза.

– Хорош, - не удержался от похвалы Сан Саныч. - Хорош, ничего не скажешь. Так мы летим?

Мы не стали подниматься высоко в небо, взлетели чуть выше макушек деревьев. Ветер донес запах влаги, и коврик, помедлив, взял курс в том направлении. Летели мы не быстро, озирая окрестности на предмет возможного места стоянки. Вскоре нам открылась небольшая поляна уютная полянка над песчаным обрывом, у подножия которого текла шустрая речка.

– Снижаемся? - осведомился металлист. - Вы как, ребята?

Коврик не стал дожидаться нашего положительного ответа, плавно спикировал вниз.

Я соскочила на покрытую сосновыми шишками землю, сделала колесо. Потом еще одно, и еще.

– Где мои семнадцать лет? - вздохнул Сан Саныч. - Ты обедать будешь? Али физкультурой обойдешься?

– Обедать, конечно! - остановилась я. - Просто размяться захотелось.

– Шило в… - завел было любимую песню металлист, но не успел.

Из-за соседних кустов, трясясь, вышел замшелый пень. С глазами.

– А вы что у меня в лесу потеряли?

– Черт! - выругался Сан Саныч.

– Сам ты черт, - ворчливо отозвался пенек. - А я - леший. Огонь разводить нельзя.

Я стояла с отвисшей челюстью - какой водой питаются его корни? У нас же амулет! Мы же друзья леших. Может, конкретно этот заболел?

– А ты не заражен, часом, приятель? - помыслил вслух металлист.

Пень не ответил. Я присмотрелась к нему повнимательнее - он был мертв наполовину. Левый глаз смотрел четко перед собой, не фокусируясь, в то время, как второй так и буравил нашу троицу. Ветки с левой стороны были сухие.

Наверное, и у леших жизнь конечна. Никогда не задумывалась на эту тему.

– Мы будем осторожны, - постаралась я сказать как можно мягче. - Смотри, у нас желудь есть, - поднесла я к рабочему глазу лешего амулет.

– Так и быть, обедайте, - буркнул лесовик. - Теперь вижу, что вы наши друзья. Зарастить кострище сможете?

Я кивнула. Пень однобоко поскрипел в лес.

Хорошая все же оказалась еда у нашего нового спутника. Каша-кашей, но сытная, и даже не противная, как мне по внешнему виду было показалось. И со своей задачей утоления голода справлялась наилучшим образом. Покончив с основным, так сказать, блюдом, Сан Саныч достал из мешка заварку, сахар и сухари. Мы глянули свои припасы. Заботливый Тоша снабдил нас пирогами. Судя по моментально посетившим его гостинчик многочисленным осам, печево было с вареньем.

Пока мы боролись с пернатыми (надо же было из-под них пирожки откопать), наш новый спутник пропрыгал по песчаному откосу вниз до речки, вымыл котелок от каши, налил в него воды, взобрался обратно, и повесил котелок над костром. Как ни была я занята отгоном зловредных полосатых мух, а наблюдала за Сан Санычем одним глазом. Надо казать, с момента нашей первой встречи мужик кардинальным образом поменялся. Тогда, возле захоронения бесов, он выглядел накачанным идолом для солдатни. Эдаким безоговорочным, до упора авторитетным командиром. Теперь же в нем проступила своего рода интеллигентность, несмотря на все тот же гладко выбритый череп и гору мускулов. Но даже мышцы, стремясь вписаться в новый облик, как будто поубавились в объеме. Перед нами был однозначно умный, заботливый и где-то даже добрый человек. Дисциплина, как было видно из его поведения, осталась при нем. И, к слову сказать, была намного выше нашей, гражданской. Вскоре и чай был готов, и даже разлит по кружкам.

– Берите емкости, други, пообщаемся, - послышался немного ироничный голос нового спутника. - Оставьте уже зверюшек в покое. Так как говорите, вы тут очутились?

И то правда - всех ос не переловишь, проще отведать солдатских сухарей.

– Прилетели на ковре вместе с вами, - не повелась я на доверчивый тон собеседника. - Так же, как и вы.

– Что же, каков вопрос, таков и ответ, - согласился со мной Сан Саныч. - Тогда давайте так поступим. Расскажем друг дружке то, что сможем, а там поглядим, получится ли из этого что-нибудь путное.

– Это дело, - немедленно отозвался молчавший до поры до времени металлист. - Вы, конечно же, не отсюда.

Сан Саныч был, естественно, с нашей стороны Земли. Служил в спецподразделениях ("Нет, это не "Альфа", и не "Омега", они к нам никакого отношения не имеют") заместителем командира подразделения, а по совместительству дрессировал подрастающее поколение в спортивных залах. На изнанку был отправлен случайно - внезапно спустилась команда выступать, а подполковника не оказалось на месте.

"Подразделение - это очень обще и размыто", - поймала я мысль металлиста. - "Кто знает, сколько у него там под началом человек ходит? Пять или двести пять?".

Я знала ответ. Около пятидесяти. Откуда же они столько смертников берут? На поляне никак не меньше двадцати человек было. Раз сходил на задание, лишился половины. Два сходил, три. И хана подразделению.

– А как вы вообще про эту сторону узнали? - задал вопрос внимательно слушающий откровения нового компаньона металлист.

– Мне многое ведомо, - усмехнулся Сан Саныч.

– И всем остальным в вашей…

– Нет, не многим, - твердо ответил собеседник. - Только пяти.

Разностороннее у него подразделение…

Вояка подумал о чем-то, непонятном мне, и решил приоткрыть еще клочок правды:

– Нас сюда тоже "роза" прислала, как и вас, - произнес он и выжидательно посмотрел на меня.

Я снова удержала себя от ответа: "вообще-то, нас сюда прислала никакая не "роза", - настолько доверительной была речь Сан Саныча. Да и фразы его словно были построены с расчетом на случайную оговорку собеседника. Не дождавшись вразумительного ответа, служащий зашифрованных российских спецподразделений продолжил:

– Вы, как я понимаю, из наших магов будете. Можете не отпираться, трюки с деревом и огнем видели все.

– И что подумали ваши солдаты? - в свою очередь, поинтересовалась я.

– Это уже не важно. Мозги им прочистили, и вся недолга.

– Я так понимаю, что, не вмешайся мы, некоторые из солдат погибли? - вспомнила я холодный арифметический расчет в голове вояки еще каких-то пару часов назад.

– Это солдаты, им положено иногда погибать, - твердо произнес вояка. - Своих же ребят я берегу.

– А смертники были откуда?

– ВДВ.

Я ничего не ответила. Сан Саныч, заметив, что пауза в разговоре затянулась, снова взял слово. Видимо, он достаточное количество раз имел дело с гражданской точкой зрения, чтобы понять меня безо всякой там телепатии.

– Тебя понять можно, - сказал он. - Ты воспринимаешь солдат, как живых людей. И даже как индивидуальностей. Но, если ты посмотришь с точки зрения государства, то осознаешь, что эти солдаты - капля в море по сравнению с теми последствиями, которые могли бы иметь место быть.

– А девица, что на меня один на один вышла? - невинным голосом осведомился металлист. - Ее-то со срочником никак спутать невозможно.

– Нет, - "успокоил" его Сан Саныч. - Она из моих будет. Но вернемся к нашим делам. Итак, вы маги. Откуда? Впрочем, если вы имели дело с "розой", то, скорее всего, из Москвы. Так?

Я пожала плечами. Говорить неправду не хотелось, выдавать Заповедник тоже (если этот всезнайка, конечно, не был осведомлен о его существовании). Пусть гость спишет мой жест на конспирацию.

– Мы шли по следу зараженной железки по приказу нашего начальства, - ответил за меня металлист. - И, ели судить по моим ощущениям, то след оборвался. Так что…

Закончить фразу ему не удалось. Прямо из потухшего костра выросли двое.

– Здравствуй, Лиса, - сказал Полоз. - Ну и носит же тебя последнее время по всей округе! Насилу догнали.

Земля вокруг костровища покрылась инеем. До моих кроссовок не добило, а вот до Сан Санычевых, сидевшего ближе к огню - очень даже.

Я подобрала отвисшую было челюсть:

– Здравствуйте… А вы разве не на Урале обитаете?

– Золото, оно, знаешь ли, интернациональное, - насмешливо посмотрел на меня его Хранитель. - Слыхал я, что ты сейчас делом полезным занимаешься? От бесов Землю избавляешь?

– Не только она, - вступил в разговор Сан Саныч. - Представила бы друзей своих, Патрикеевна.

– Полоз, - ответила я. - И…

– Рудник, - выступил вперед второй Хранитель.

Судя по имени, с ударением на первом слоге, этот товарищ отвечал за железо. А так оба хранителя походили на братьев - оба с несоразмерно большой головой, гипнотическим взглядом, и на диво тяжелые - земля под обоими проминалась, было видно невооруженным глазом. Но и различия меж ними были видны. Полоза иначе, чем сильным и стильным, охарактеризовать было невозможно. Рудник был проще и строже. Ни дать ни взять, воин, утомленный бесчисленными сражениями, посетил нашу трапезу.

Помявшись, Илья тоже поднялся с ковра, поздоровался с Полозом. Тот кивнул ему, как давнему приятелю.

– О, и ты здесь. И это хорошо. Негоже девчонку одну на опасное задание отправлять.

И больше не сказал ничего. Металлист украдкой перевел дух.

– Может, чаю? - спохватилась я.

– И то, - поддержал меня Сан Саныч. - Лишние кружки у меня найдутся.

Хранители шагнули из костра, дрова оттаяли, и сами собой занялись. Я сбегала к реке наполнить котелок, упредив желание Сан Саныча - не все же старших гонять.

Когда я подымалась наверх, то заметила пенек на краю обрыва.

– Чего они здесь позабыли? - стрельнул леший единственным глазом в сторону костра.

– Сама не знаю, - честно ответила я. - Мы еще дела не обсуждали.

– А… Ну тогда ладно. Если моя помощь понадобится, потри талисман.

Пенек однобоко заскрипел прочь, я потянулась к связке магических побрякушек на шее - среди которых был и желудь, подарок самого первого встреченного на изнанке лешего. Дань признательности за освобождение Сердца леса от магов-оккупантов. Тогда один из них отправился к праотцам, трое уцелели. Однако ту редиску, что стояла за всей прошлой заварушкой, мы так и не нашли. Некромант Велимир поторопился свести счеты с моим начальством, за что и поплатился недюжинной магической силой. А ведь, судя по размаху операции, не одного его это было рук дело. И где он теперь-то? И его подручные "агенты Смиты"?

Ответов на эти вопросы у меня не было. Пора было возвращаться.

– А вот и она, - приветствовал меня, несущую полный котелок воды, металлист. - Явилась - не запылилась. Тебя только за смертью посылать!

Я не ответила - лишь выразительно поглядела на него. Пусть мне нельзя эту недотрогу упрекать вслух, но сказать ему глазами все, что я о нем думаю, мне никто не запрещал. Сан Саныч с усмешкой наблюдал за нами.

– Так о чем мы? - прокашлялся он. - Наши гости любезно согласились предоставить нам информацию о расположении зараженного железа. Оказывается, этой дряни изрядно закопано по всему Материку.

– Мы ее, конечно же, вычистим, - поняла я нехитрую просьбу Хранителей.

– Да уж, пожалуйста, окажите милость, - подал стальной голос Рудник. - Сам я с напастью этой пытался справиться, да не смог.

– И я ничем подсобить не в силах, - добавил Полоз.

– А почему к нам обратились? Если не секрет?

– Да вот намедни завернул к Катерине, и там же за кружкой меда дружище Рудника и волхва Борилия обнаружил. А тот и надоумил к вам за помощью обратиться. Так мы здесь и очутились.

Что же… Теперь все стало на свои места. А то мне, признаться, некоторые детали появления Полоза с товарищем были не совсем ясны. А вот у Сан Саныча, судя по глазам, возникло куда больше вопросов, чем было до этого "прояснения ситуации".

Однако, оставалось еще одно "но":

– Гадость эту мы, конечно же, вычистим. Особенно, если вы нам с информацией подсобите. Так ведь новые захоронки, скорее всего, появятся.

– Потому что мы не ведаем, кто стоит за всем этим, - поддержал меня металлист.

– Ну, на этот вопрос мы ответить как раз сможем, - усмехнулся Полоз. - Как с работой управитесь, так и логово негодяев покажем. А то жизни моему другу уже совсем не стало - все тело в язвах.

– По рукам, - ответила я.

– Свиток давайте, - протянул руку Рудник. - Готово.

На магической карте запестрели металлом новые отметки. Львиная доля их пришлась на территорию Руси. Штук пять или шесть блестели в Сибири. Урал был чист. Его в этом измерении не брало ничего.

– Нехило ребятки постарались, - присвистнул Илья.

– Столько солдат я бы не стал гробить, - задумчиво протянул Сан Саныч. - Даже на благо Отчизны.

"А я столько не съем", - прикинула в уме объем работы и свои энергозатраты. Эх!

– Хорошо, мы приступаем. Только ПТ налажу.

– У тебя есть прибор? - с жадностью уставился на меня вояка в гражданском. - Мне вот свой сдать пришлось.

– Да, я не очень хороший маг, - честно ответила я, нажимая на кнопку с надписью "изнанка". - Теперь порядок, мы в этом измерении.

Сан Саныч понурился и отошел в сторону - погоревать о недоступных ему возможностях. Впрочем, кручинился он недолго - дисциплина военная взяла верх. Да и Рудник заскучать ему не дал - он сейчас как раз что-то важное собирался сказать. Я было тоже направилась к Хранителю Железа, но Полоз поманил меня пальцем.

Я подошла. Хранитель не торопился с разговором - молчал, глядя на меня. Глаза его дышали вечностью, и на сей раз, состраданием.

– Нового кольца я сделать твоему другу не могу, - наконец молвил он. - Сейчас я далеко не в том настроении, да и посещает оно меня нечасто.

– Жаль, - вздохнула я. - Оно ему куда нужнее, чем мне… Если честно.

– Ты сможешь ему подарить свое, - ответил он, помолчав. - Когда оно станет тебе совсем не нужно.

О чем это он?

Полоз увидел удивление в моих глазах, но без слов отошел в сторону. Я так поняла, что сама все пойму, когда время придет. А минутой позже к нему присоединился отдавший последние ценные указания Рудник.

Хранители хитро переглянулись - совсем как проказливые мальчишки - и начали меняться. Человеческие головы трансформировались в огромные змеиные. У Полоза была золотая, у Рудника - ржавого цвета. Все остальное превратилось в чешуйчатое туловище толщиной со столетний дуб и поистине грандиозной длины. Часть змеюк сворачивалась в кольца метров трех в диаметре, значительная часть уходила в землю.

"До встречи", - раздалось у меня в голове.

Удавы еще пару секунд созерцали нашу обалдевшую компанию, а потом всосались в землю.

– Сказал бы кто, не поверил бы, - выдохнул рядом со мной металлист.

– Это зрелище - куда круче ПТ, - согласился с ним Сан Саныч.

* * *

Мы в молчании допили остывший чай - после шоу, устроенного Хранителями, общаться не хотелось. Я, нехорошая, украдкой подслушала мысли нового компаньона. Тот размышлял о правильности принятого им решения "уехать в командировку", а, точнее, отправиться "непонятно куда с не пойми кем". Судя по всему, мы с металлистом начинали у него вызывать симпатию. И то хлеб.

– С чего начнем? - нарушил тишину металлист.

– Приберемся тут, как обещали, - ответил Сан Саныч, и за работу примемся.

Я без лишних разговоров зарастила еще не остывшее костровище теплолюбивым мхом. Сказать по правде, я старалась. Уж больно меня впечатлил старый леший - больной, начисто лишенный присущего его племени азарта, но все еще продолжающий нести свои обязанности.

Одно меня тревожило - промышленные объемы бесноватого железа. Неужели волхв оказался прав, и какая-то редиска задумала умертвить кучу народу? Причем, после события в здании "Известий", не понятно, какого. То ли нашего, то ли денебского.

– Илья, - позвала я.

– Что еще? - вопросительно кивнул тот. - Опять идея посетила?

Я поделилась своими подозрениями.

– Согласен, - сказал металлист. - Что-то тут нечисто. Видимо, бесы плохо влияют на своих господ, и одновременно могут вселяться в людей. Непонятно, какие изначально преследовались цели у создателей железок, но, кажется, ему удалось одним выстрелом убить двух зайцев.

– А я думала, что вселение в людей - нежелательный побочный эффект.

– Может быть, и нет, - покачал головой товарищ. - Возможно, кто-то пытался ввести денебцев в заблуждение.

– Да! - согласилась я. - Они же не очень остроумны от природы. Вероятно, втереться им в доверие ничего не стоит.

"Как и тебе", - услышала я невысказанную мысль металлиста.

Илья, как ни в чем ни бывало, честно смотрел мне в глаза.

Я ничего не ответила. До конца обозначенного судьями срока оставалось всего ничего. Выдержать бы.

Но, сказать по правде, мне было обидно. Не люблю в людях второго дна. Но, что самое плохое в этой истории, не уважать металлиста я не могла. Он ведь не лез на рожон, старался, сдерживался. Как мог. Да и нелегко ему обижаться-то было. Не его это. Раньше, бывало, он расстраивался, молчал, не понимал… Но никогда не дулся всерьез.

– Вот что я вам скажу, ребята, - подошел к нам Сан Саныч. - Разговор есть.

– О доверии? - повернулся к нему Илья.

– Угадал. Если мы дальше будем работать вместе, то подозревать друг дружку не гоже.

– Согласен, - ответил металлист. - Я бы проверил вас, но детектора лжи, - выделил он слово "детектора", - у нас нет. Да и времени тоже. Работать пора.

– Чего нет - того нет, - четко ответил вояка. - Давайте так: я на любые ваши вопросы отвечаю, а вы на пару моих вопросов ответ дадите. Много спрашивать не буду, обещаю.

– Идет. Только я бы хотел сначала уничтожить первое захоронение, и посмотреть, как пойдет дело. А потом будут вопросы. Хорошо?

– Куда мы?

– Мыс Козлиный. Это на Кольском полуострове.

Козлиный? Я глянула на карту-свиток. Была я на Кольском полуострове в нашем мире. У на этом самом месте находился мыс Турий - точно помню.

* * *

Море раскинулось широко - насколько хватало глаз. Небо буквально кипело птицами, козлов нигде не наблюдалось, несмотря на название местности. За шаг до нас находился зараженный участок - от него так и разило "заманчивыми" предложениями. Впрочем, не только. Я поднаторела в телепатии - мне были слышны даже перепалки бесов, спорящих, кому достанется транспортное средство. Спорили зловредные обитатели Огненной не на нашем языке, но я, как ни странно, их прекрасно понимала. Я решила позже поразмыслить над этим феноменом, тем более, что мои спутники замерли по обе стороны от меня в ожидании дальнейших рекомендаций.

– Сдайте назад, что ли, - сказала я. - А то еще шаг, и…

Ребята отпрянули от захоронения, как черт от ладана.

– Шуточки у тебя, Лиса, - недовольно пробурчал за спиной металлист.

– Извини, по-другому телепортироваться я не умею, - пожала плечами я.

– А как ты вообще это делаешь? - вкрадчиво поинтересовался бывший наставник.

– Ну… я это… желаю очень сильно оказаться где-нибудь, - постаралась я передать словами свой механизм перемещения в пространстве. - Если тебе подобный способ совсем не по душе, можем воспользоваться свитком и ковриком.

– Проехали, - усмехнулся Илья. - Так мы и за неделю не управимся. Давай что ли, работать…

– Как, так сразу?

– У нас еще несколько десятков окаянных участков, забыла?

– Мне надо столбом постоять, - неуверенно сказала я. - У меня самой ресурса не хватит на всю эту кучу.

– Возьми меня за руку, дитятко, - устало сказал товарищ. - Тогда хватит, и даже останется.

Это было что-то новенькое. Я оглянулась на Сан Саныча, ища у него поддержки. Тот только развел руками - мол, не в теме, сами разбирайтесь. Я вздохнула, ухватила металлиста за лапищу, потянулась мыслью к элементалам железа - по душам разговаривать. Как бы не так! Я сразу напоролась на сотню бесов, их примитивные желания, ругань и споры.

"Фу", - подумала я. - "Какая гадость".

– Все, - облегченно вздохнул металлист. - С этим захоронением покончено. Сан Саныч, сухого пайка не найдется?

Илюхина рука чуть заметно дрожала.

Я прислушалась. Бесов больше не существовало. Вероятно, Илюха каким-то образом соединил мое негативное отношение к бесам с моим же патологическим неприятием металла, и выступил передатчиком этой, прости господи, информации, для металла. Как именно он это сделал, для меня оставалось загадкой.

– Быстро вы, однако, - уважительно крякнул вояка. - Паек у меня сыщется. Но на полсотни порций не рассчитывай.

От участка почвы под ногами разило холодом, мох заиндевел, являя миру изнаночному клочок рождественского пейзажа в разгар бабьего лета.

– Ты как? - повернулась я к Илюхе.

– Порядок, - ответил металлист. - На пять раз меня еще хватит. Без еды. С едой дольше протяну.

– Так не годится, - возразила я. - В следующий раз я тоже участвовать буду.

– Если ты влезешь, от меня и за один раз рожки да ножки останутся.

– Рожек не останется, - возразила я. - Ты не женат.

Металлист фыркнул, и отвернулся. Взял протянутый воякой брусок, сел на бревно, принялся молча жевать, бросая на меня сердитые взгляды. Вскоре на его лице появилась и вовсе гадливая гримаса - видать, содержимое "пайка" по вкусу не пришлось. Я села на другой конец бревна, приготовилась думать думу о возможных альтернативах.

– О чем сыр-бор? - подсел ко мне Сан Саныч.

– Да вот, - возмущенно покосилась я на металлиста, но вовремя остановилась, не стала упрекать товарища в твердолобости. - Короче, он себя изведет, если будет продолжать в том же духе.

– Вообще-то, половина этого бруска содержит суточную норму калорий…

– Ресурс он навряд ли восстановит, - отмахнулась я. - Так о чем вы хотели меня спросить?

– Надо же, какая проницательность, - усмехнулся Сан Саныч. - Как вам это удалось?

Я проследила за взглядом вояки.

– Сама точно не знаю. - Но у меня никогда не получалось общаться с металлом. То расплавлю, то до абсолютного нуля заморожу. Энергией на мероприятие поделился этот…

Ругательные слова застряли в горле. Вовремя.

– Порядок, - подошел к нам Илья. - Пошли дальше.

К вечеру мы извели еще десяток захоронок. Все шло хорошо, боевой друг и товарищ не подавал признаков усталости. Но, когда мы на закате вышли из телепорта на берегу тихой речки, и торопливо покончили с последним кладом (уже сгущались сумерки - пора было становиться на ночлег), металлист зашатался, побледнел, и начал тихо опускаться на травку. Сан Саныч не дал Илюхе приземлиться, бросил охапку хвороста, которую он собирал во время нашей борьбы с бесами, подхватил металлиста, облокотил об себя, как о стену.

– Что это с ним? - спросил он.

– Ресурс кончился, - с чувством сказала я. - Говорила же! Сейчас гляну на него, может чем смогу помочь. Или… нет, вы меня ждите, а я в одно место смотаюсь по-быстрому.

И, не дав вояке и рта раскрыть, телепортировалась во двор к волхву Макарычу. За амулетами. Раз у него были поделки Ярослава, то наверняка, и накопители имели место быть. Волчок обалдел от моего стремительного появления прямо перед его носом, присел на задние лапы. Потом отошел, залился лаем.

– Цыц, Волчок! - послышался бас волхва.

Я перевела дух. Спасение близко - кудесник дома. Я бросилась в избу.

– Глеб Макарыч, помогите!

– Что еще стряслось? - вопросительно взглянул волхв на меня. - Поиски увенчались успехом?

– Увенчались… Но там Илья… того… - замялась я, так как на ум ничего кроме упреков не лезло.

Волхв пристально глянул на меня, понимающе кивнул.

И этот - телепат. Впрочем, это было не удивительно. Удивляло другое - как это я раньше не обратила внимания. Может быть потому, что у старого волхва терпения было побольше, чем у моего начальства, и он никогда не обрывал говорящего на полуслове? За исключением совсем уж экстренных случаев.

Пока я мыслила, Глеб Макарович полез в шкаф с магическими побрякушками. Шарил он там минут десять, брал в руки амулет, стирал с него пыль, со вздохом клал обратно. Иногда откладывал что-то в сторону со словами: "авось пригодится".

– Держи, - всучил мне горсть. - Все, что есть. И… Не смей снимать с себя Ярославов амулет.

– Не буду. Огромное вам спасибо, - искренне поблагодарила я, исчезая.

Когда я вышла из телепорта, на поляне шел односторонний мужской разговор. Металлист рассказывал Сан Санычу байки о моей бестолковости и таланте влипать в неприятности на ровном месте. Я села тихонько на случившийся тут же пенек, и заслушалась. Илья так разошелся, что забыл об осторожности, принялся было за рассказ о нашем первом походе на изнанку, но опомнился, и вовремя придержал язык. Сан Саныч с любопытством посмотрел на него:

– Кто она тебе?

– Напарник, - моментально остыл металлист. - И еще ученица.

Сан Саныч хмыкнул, и ничего не ответил.

"Не только, как я погляжу", - без труда прочла я его нехитрые мысли. - "Намучаюсь я с этим детским садом…"

Пора было явить себя миру.

– Я тута! - постаралась я сыграть роль только что появившегося человека как можно правдивее. - Накопители принесла. Не ждали?

– Ты меня с ума сведешь, - обернулся Илья. - Сколько раз я тебе говорил…

– Сейчас, погоди… - зажгла я заготовленные Сан Санычем ветки для костра. - Порядок. Я тебя слушаю.

– Ну тебя, - а чувством махнул рукой металлист. - Опять весь кайф обломала!

Снял с пояса наладонник, уселся, погрузился в экран. Сан Саныч покачал головой, и полез в рюкзак за припасами. Я достала коврик, устроилась на нем около костра. Настроение огня мне не понравилось - слишком уж мажорным оно было, не соответствовало моей меланхолии.

"Как было бы хорошо, если бы огонь мог исполнить что-нибудь более лирическое", - подумала я. Костер замер, как будто кто-то нажал на "паузу", и окрасился в сиренево-голубо-зеленые тона. Так, на мой взгляд, было куда лучше. Душевнее. Вояка было напрягся, увидев странное пламя, в его памяти всплыли таблицы химических элементов. Я прыснула в кулак - представила, как он сейчас начнет бить тревогу о химической атаке. Тот покосился на меня, усмехнулся, и ничего не сказал, но спокойно продолжил колдовать с ужином.

Курица гриль, купленная Сан Санычем во время визита в наше измерение, и разогретая в горячей золе, пошла на ура.

– Последняя, - грустно сказал вояка. - Дальше придется паек хлебать. А потом и грызть.

– Гадость этот ваш брусок, - оторвался от куриной ляжки металлист. - Неужели это для людей предназначено?

– А как же! - не смутился Сан Саныч. - Для них, родимых, по особой технологии.

– Мы же не в пустыне вроде как, - удивилась я. - Тут и трактиры имеются. И порой весьма неплохие.

– И часто вам тут бывать доводилось? - спросил Сан Саныч.

– Это вопрос на засыпку? - осведомился металлист. - Тогда баш на баш. А были мы тут всего два раза.

– Подойдет, - ответил Сан Саныч. - Теперь ваша очередь.

– Вы что-нибудь знаете о таких людях, как Велимир, Тихоний, Всеволод Ромуальдович, Мыкола Ромуальдович, Тимофей… - принялся перечислять металлист.

– Про Всеволода Ромуальдовича ничего не знаю, а вот про Мыколу - наслышан. Был такой перец в Москве. Глуп, как пробка. Куда-то запропастился. Больше сказать ничего не могу. Про остальных - не ведаю.

– А здесь вы как очути…, - хотела было я задать глупый вопрос, но вовремя спохватилась. - Нет. Лучше: чем занимается эта ваша "роза"?

– Она курирует все, что связано с этим измерением, - четко ответил вояка.

– Похоже на правду, - сказала я, глядя в глаза металлисту. - Что же. И вы тогда вопросы задавайте, если что - ответим.

Сан Саныч выразительно повел бровями. Усмехнулся.

Огорошивали мы дружку вопросами самого разного характера еще долго. Иногда честно предупреждали, что ответ дать не в силах, ибо тайна чужая. Узнали, конечно же, много нового. Но не настолько много, чтобы наши представления об этом мире кардинальным образом изменились. Наконец, дисциплинированный вояка прервал беседу:

– Спать пора. Палатку поставить поможете?

Это была не столько палатка, сколько целый шатер из камуфлированной ткани. Тент натягивать мы не стали - небо было чистое, ни облачка. Я задрала голову. Вроде бы и знакомые были созвездия, а все же звезды в них расположены не совсем так, как у нас. Вон, Плеяды скучковались так, как будто им было холодно сиять порознь на космическом холоде…

* * *

Утро выдалось прохладным и бодрящим. В отличие от головы, гудящей после вчерашних битв с бесами. Сан Саныча в палатке не было - судя по звукам, доносившимся снаружи, вояка готовил завтрак. Металлист тихонько сопел, и просыпаться не собирался - слишком много сил было потрачено им вчера. Лицо товарища осунулось, под глазами проступили темные круги.

"Все же хорошо, что я смоталась за накопителями", - думала я, вылезая из палатки. - "А то этот умник геройствовал бы, пока не помер. Кто его знает, что за сдвиг по фазе образовался у него в том странном измерении? Скорее бы уже все это закончилось…"

Застать Сан Саныча врасплох не удалось - тот оглянулся на звук хрустнувшей под моими ногами ветки.

– Доброе утро, - приветствовала я нового компаньона.

– Проснулась-таки, - усмехнулся он. - Я уж думал, будете спать до полудня.

– А сколько сейчас?

– Полвосьмого. Ужасно поздно. Илью чего не разбудила?

– Пусть еще поспит, если можно. Ему вчера досталось сильно.

– Полчаса у нас еще есть, - взглянул на часы вояка. - У нас есть все шансы до вечера управиться с половиной оставшихся захоронок.

– Если амулеты достаточно мощными окажутся, - поправила я его.

Сунула руку в карман джинсовой куртки, нащупала ворох накопителей, извлекла на свет, разжала кулак. В моей ладони лежали перстни, кулоны, браслеты, и даже одна пуговица. Самая что ни на есть обыкновенная на вид, но от нее так и разило магией. Я не была сильна в амулетах, и ничего про их достоинства сказать не могла. Зато верила в мастерство Ярослава.

Как-то ему сейчас живется на Валааме? Вспоминает ли нас? Интересно, он все такой же жизнерадостный и веселый? И как там Тишка-домовой?

– Завтрак готов, - раздался нарочито-громкий голос вояки. - Кто последний, тот моет посуду.

Из палатки высунулась сонная голова металлиста. Глаза его были закрыты, рука шарила по траве в поисках кроссовок. Я пододвинула обувку к товарищу при помощи телекинеза. Сделав доброе дело, повернулась спиной к палатке, и направилась к костру. Из лесу выбежал огромный бурый медведь. Точнее, медведица - за ней подпрыгивал мохнатый мячик.

"Ой", - подумала я. - "А эти тут с какого перепою?"

Мысли Сан Саныча, судя по всему, работали в крайне оборонном направлении - в руке его, как по мановению волшебной палочки, возник обрез.

– Не стреляйте! - закричала я. - Они, наверное, за помощью прибежали!

– Стой, Лиса! - проснулся металлист. - Это же медведица! Да еще и с медвежонком!

– Вижу, что не заяц.

Косолапая тем временем остановилась. Медвежонок прижался к ее мохнатому боку. Обведя глазами нашу компанию, хозяйка леса осторожно двинулась ко мне. Не доходя пару метров она села на землю, мотнула головой в сторону чащи.

– Кажется, она меня зовет, - неуверенно произнесла я. - Может, у нее с детенышами что-нибудь приключилось?

– Одну не пущу, - вскинулся металлист.

– Идите уже оба, - с интересом наблюдая за сценой, произнес вояка. Обрез в его руке смотрел дулом в землю. - Идите, я вас тут обожду. Палатку вон соберу покамест, кашу всю съем… Шутка.

Я знала, что ему очень хотелось пойти с нами, но военная дисциплина не позволяла оставлять лагерь без присмотра. Коврик, до сих пор мирно дремавший на ветке сосны, спланировал - мол, готов размяться. Это он вовремя подоспел - я уже вовсю думала, как же удержусь на покатой спине медведицы. А так - мы летели с относительным комфортом, я даже начала наслаждаться утром - свежим, пропитанным запахами леса и приключения. Медведица сперва топала не спеша, но потом, убедившись, что мы от нее не отстаем, прибавила ходу. Пришлось коврику уворачиваться от стволов деревьев, а нам - от веток. Наконец проводница наша мохнатая остановилась. Принюхалась, осторожно пошла вперед меж деревьев. Мы двинулись за ней. Впереди раздавался тихий скулеж. Вот медведица села на зеленый мох, сгребла рванувшегося было вперед медвежонка мощной лапой. Выразительно посмотрела на нас, потом наклонила ушастую голову на бок - туда вам, мол. Я никак не могла отделаться от ощущения, что передо мной находится разумное существо.

Это была яма, по всей видимости, прикрытая ветками. Ранее. А сейчас просто яма. Туда-то и провалился медвежонок. Наша миссия стала прозрачной - надо было достать детеныша, вылечить, и вернуть матери.

Я задумалась. Спускаться вниз мне совсем не хотелось. С магией почвы я так и не разобралась достаточно хорошо, хотя самым разумным было бы наполнить яму землей, подняв на ней, как на перине, детеныша. Пока я думала, как бы мне применить мои древесные навыки, медвежонок начал медленно подниматься вверх - металлист справился с задачкой куда быстрее меня. Вскоре медвежонок показался над землей. Выглядел он не очень - шерсть свалялась от крови. Я глянула на него магически - жить будет, отделался, считай, легким испугом. На боку его виднелась царапина - видать, ободрался о кол, вбитый охотником. Эх! Попадись мне сейчас этот "любитель животных", и я за себя не ручаюсь.

– Тише, Лиса, - услышала я спокойный голос металлиста. - Лучше вот раной займись.

Я не стала спорить - мой друг был прав, эмоциями тут не поможешь. Настроилась на частоту медвежонка, нашла сбой, устранила его. Косолапый, не перестававший все это время скулить, затих.

– Из пушки по воробьям, - послышался сбоку комментарий товарища. - Небось, заодно от лосиных вшей и глистов пациента избавила.

– А я и не претендую на лавры деда Макса, - вполне миролюбиво ответила я.

Подумала, и показала язык. Поморщилась - меня обдало дыханием существа, не ведающим, что такое "Орбит". Я подавила в себе желание зажать нос, причем немедленно. Посторонилась, пропуская мать к детенышу, занялась покрытием бывшей ямищи дерном. Косметикой, одним словом.

Покончив с богоугодным делом, я оглянулись на медведицу. Та уже была не с нами, но в заботе о потомстве. На секунду она оторвалась от вылизывания малыша, посмотрела на нас, и вернулась к своему занятию.

– Что же, - сказал металлист. - По-моему, нам пора.

– Да, - согласилась я с ним. - Тем паче, что…

Послышались выстрелы. С той стороны, откуда мы только что прилетели на помощь.

* * *

Мы схватили в охапку коврик, и вернулись телепортом - дабы не терять драгоценное время. Сан Саныч был жив - сидел на земле, тряс головой. Рядом валялся обрез, чуть поодаль - мертвый человек.

– Что тут произошло? - оторопел металлист.

– Некромант, - прохрипел компаньон.

– Что? - ахнула я.

– Некромант, - повторил, морщась от боли, Сан Саныч. - Лиса, подбери челюсть, я его убил, и я не маг. Просто у меня амулет замечательный имеется. А вот теперь еще и ожог.

– Человека я вылечить не смогу, - мрачно сказала я, созерцая дырку на правом рукаве компаньона. - Еще блаженным станет после того, как я ему частоту настрою.

– У нас аптечка была, забыла? - пихнул меня в бок товарищ. - Поди, подыщи правильное зелье.

И впрямь! Я совсем позабыла о простых и надежных способах, увлекшись льстящей мне (чего греха таить!) ролью медвежьей спасительницы. Чудесное снадобье от Жозефины, опробованное нами еще во времена первого визита на изнанку, лежало в самом верху аптечки. Я взяла в руку склянку, подошла к вояке. Тот уже вполне оправился, с каким-то мальчишеским интересом уставился на то, чем я собиралась его лечить.

– Не опасно, - опередила я невысказанный, но оттого не менее очевидный для меня вопрос. - Проверено на друзьях.

– Склянка уж больно подозрительная, - усмехнулся Сан Саныч, закатывая рукав. Пахнуло паленым мясом. - Я к вашим услугам, мадемуазель.

Зелье приятно отдавало хвоей. Я нанесла его совсем чуть-чуть, рана немедленно начала затягиваться. Сан Саныч с нескрываемым удивлением смотрел на свою руку.

– В жизни не видал ничего подобного, - молвил он.

– Если не расстанемся врагами, звоните, подарим вам баночку, - усмехнулась я. - Мы знакомы с автором этого шедевра.

– О промышленных поставках не думали?

– Сами автору вопрос и зададите, - вмешался в дискуссию металлист. - Познакомим. А теперь позвольте полюбопытствовать: что у вас амулет?

– Не знаю, сами вот посмотрите, - потянул он с себя кулон здоровой рукой. - Только назад верните.

Амулет был сделан из синего стекла. И веяло от него чем-то знакомым. Или кем-то?

– Ты знаешь, - ошарашено повернулась я к металлисту, - по-моему, это работа Ярослава.

– Возможно, - пожал плечами тот. - Не могу сказать ничего.

Я вернула амулет Сан Санычу, а сама отошла в сторону. На душе было хорошо, несмотря на лежащий на полянке труп. Амулет напомнил мне о своем изготовителе - вечно сияющем Ярославе. Как будто старый друг завернул в гости на огонек.

Кстати о костре… Каша наша, опрокинулась, заляпала угли. Пришлось чудесно излеченному вояке доставать из рюкзака лапшу быстрого приготовления. После приключений она пошла на ура.

– Все, больше еды у меня не осталось, - грустно изрек он по окончании трапезы.

– Не беда, тут трактиров полно, - напомнила я ему. - В прошлый раз мы только в них и питались.

– Да знаю я, - невесело улыбнулся агент спецподразделений. - Знаю. Просто появляться в людных местах почему-то не хочется.

– ?

– Вопросов лишних опасаюсь, - поморщился вояка. - Ладно, проехали. Давайте, что ли, собираться.

– Чего с трупом делать будем? - деловито металлист. Помнится, в прошлый раз мы некромантов волхву сплавили. А сейчас он, поди, далеко.

– Сожжем, и точка. Осинки только вколотим предварительно, - начала фантазировать я. - Глядишь, он и упокоится.

– И где же вы его жечь-то собрались? - усмехнулся сан Саныч. - Никак в костре?

– А что?

– Долго это, Лиса, да и сжечь до конца не удастся, - ответил нравоучительным тоном Илья.

– Это не беда, - беспечно отмахнулась я. - Сейчас все будет. В лучшем виде.

Металлист скептически хмыкнул, Сан Саныч еще громче. Ну и пусть. Я-то знала, что легко смогу устроить нужную для сжигания тела температуру. Металлист подумал-подумал, и решился на транспортировку тела - видать, поглумиться надо мной, глупенькой, надумал. Вояка притащил осину, заточил ее огромным охотничьим ножом, картинно вонзил в мертвеца, возлежавшего на скромном костре - под ним погасли последние языки пламени. Илья с нескрываемым ехидством смотрел на меня.

– Все готово? - невинным голосом осведомилась я.

– Ну да, - ответил вояка. - За исключением пары-тройки маленьких деталек. У нас нет ни горящего костра, ни бензина, ни даже спирта.

– Отойдите в сторону, - указала я товарищам на место под сосенкой. - И тихо!

Так я иногда разговаривала с малышами, когда вела у них занятия по айкидо. Давно это было.

Компаньоны скептически усмехнулись, но все же послушно сделали пару шагов от костра. Металлист посмотрел на меня, концентрировавшуюся на общении с элементалами огня, и, потянув вояку за рукав, отступил еще на десяток шагов. Я сняла амулет Ярослава. Из глубин подсознания послушно всплыло воспоминание о драконьих соревнованиях. Тогда я не смогла спалить древнее дерево. Зато сейчас я направила всю мощь своего огня на покойного некроманта. Тот мигом вспыхнул, превратился в пылающий факел, и вскоре от него даже пела не осталось. Я, не глядя в сторону обалдевших компаньонов, спокойно надела амулет на шею.

Мы замели следы пребывания свеженькой травкой, и покинули место происшествия. А потому и не видели, как по полянке прошелся мерзлый ветер, свился в еле заметный облик, и отбыл на восток.

* * *

До обеда мы управились еще с парой десятков захоронок. Если бы не задержка поутру, осилили бы штук тридцать. Накопители, врученные волхвом, работали безотказно. Мы использовали четыре амулета, каждого из них хватало штук на пять "кладов". С последней бесноватой кучкой управились сами. Даже не из целей экономии - она, судя по всему, была совершенно излишней - просто не знали: вдруг мы прервемся на обед, а энергия амулета израсходуется впустую? Сан Саныч слушал наши дебаты по этому поводу, и усмехался. Я почему-то думала обнаружить у него в мыслях что-то вроде: "свела же судьба-злодейка с двумя магами-недоучками на старости лет…" Однако, ничего подобного там не было. Человек благодарил судьбу за то, что не послушался приказа неведомого мне командира "розы" "палить во всех без разбору", а заодно и за то, что отважился на совместное путешествие с двумя "подозрительными малолетками". Похоже, происходящее доставляло ему истинное удовольствие.

Трапезничали мы в московском трактире "Три веселых мага". Телепортировались в это замечательное место исключительно по наводке Сан Саныча - в прошлый раз, когда он посетил Москву изнаночную, ему очень приглянулась стряпня в этом заведении. Кроме того, он говорил, что после обеда ему надо будет забежать "в одно местечко по делам", и местечко сие располагалось недалеко от трактира.

– И что, много ваших на изнанке? - задала я вопрос, катая двумя скрещенными пальцами шарик из хлебного мякиша по столешнице. Организм обманывался, думал, что шариков два.

– Пара агентов из "розы" завсегда тут околачивается, - не стал юлить сан Саныч. - А иногда и побольше бывает.

– Что же это у вас за контора такая загадочная? Вы из ФСБ, что ли?

– Никак нет, - усмехнулся вояка в гражданском. - Больше того, сказать всю правду я тебе не могу. Но пару зарисовок подкину… Защиту установили?

А дяденька, с которым нас столкнула судьба, оказался на редкость забавным персонажем. По его словам, вверенное ему подразделение еще давно, до сотрудничества с "розой", жила инкогнито в Грозном (во время войны!) семь с половиной месяцев, пока их не раскрыли боевики. Кстати, тогда они выжили - вовремя почувствовали опасность, и отступили.

– А вторая зарисовка? - жадно спросил металлист.

– Ну… - на секунду замялся наш новый компаньон, выбирая историю поколоритнее. - Допустим, дали задание незаметно слиться с населением небольшой деревеньки. И вот в одно прекрасное утро в селение приезжает грибник… Дальше рассказывать?

Я отрицательно покачала головой - мне, лично, и так все было понятно. Я еще тогда заподозрила что-то подобное, когда Сан Саныч внезапно перевоплотился из доминирующего самца, способного держать в узде роту солдат, в интеллигентного спутника двух гражданских лиц. Теперь все совсем встало на свои места. Для меня встало. А вот металлиста интересовало кое-что еще:

– Так вам, наверное, и про меня с нею вот, - кивок в мою сторону, - что-то известно?

– Безусловно, я нашел о вас кое-какие факты в доступной для меня базе данных "розы".

– По фотографиям? - уточнила я.

– По ним, - подтвердил мои предположения агент спецподразделения "ромашка". -

Ваши имена упоминаются в связи с так и не состоявшимся скандалом в Доме журналиста, например.

– Это все? - сделала я невинное лицо, хотя одному богу было известно, каких усилий мне это стоило.

– Постойте-ка, ребятки…

К нашему столу протискивался, глядя на Сан Саныча, местный вышибала. С другой стороны спешил разносчик с нашим заказом.

– Я выйду ненадолго, бойцы, - нехотя встал из-за стола голодный агент спецподразделения. - Ешьте пока без меня, я скоро буду.

Недолго думая, мы принялись за трапезу. Амулеты - амулетами, но сил было потрачено много, и кушать хотелось изрядно. Порции были большие - прошло минут пятнадцать, пока мы их уговорили. Сначала я начала было поедать свою курицу чинно и вилкой, а потом плюнула на это занятие, взялась руками. Возле меня материализовался трактирщик, положил на стол льняное полотенце в клеточку - сок курячий с рук отереть. Я кивком поблагодарила его, принялась еще активнее уминать птичку. Вскоре еда на моей тарелке кончилась.

Интересно, что входит в понятие "скоро буду"? Ответа на этот вопрос пока не было, за то передо мной стояла полная полулитровая чашка травяного чая. Я пила настой мизерными глоточками (старалась растянуть удовольствие и потянуть время), он закончился, а компаньона нашего новоявленного все еще не было.

– Ну и где он бродит? - не выдержав, осведомилась я. - Его агентская еда давным-давно остыла. Что он хоть заказал-то?

– То же, что и я, - сыто откинулся на спинку стула металлист. - Мясо в горшочке, с картошкой и приправами. Так что у Сан Саныча есть все шансы застать кушанье тепленьким.

Я еще раз оглянулась в сторону входной двери, и инстинктивно потянулась за котомкой.

– Кстати, мы расплатились?

– А что?

– На нас как-то подозрительно смотрит все тот же вышибала, но уже под другой личиной.

– Уверена?

– На все сто. На Садовое?

– Именно, - подтвердил мои слова металлист. - Сейчас… Готово. Трех серебрушек за нас троих хватит с лихвой.

На стойке материализовались монетки, трактирщик заскреб в затылке.

– По-моему, тоже хватит. И еще сдача останется. На чай. Давай руку.

Я помедлила самую малость - чтобы лишний раз убедиться в том, что мне не помстилась угроза на пустом месте, и нам действительно пора делать ноги. К нашему столу, пиная попадающиеся на пути стулья, двигались трое. Одним из них был тот самый "вышибала", что подходил к Сан Санычу, но в другой ипостаси. От этого он не казался меньше в объеме. Оба его спутника по форме напоминали помесь шкафа с бультерьером. Делать нам в трактире определенно стало нечего.

* * *

Так мы оказались в том самом месте на Садовом кольце, где полгода назад отдыхали на скамеечке под персиковым деревом. На изнанке было куда теплее, поэтому южная растительность тут росла и даже плодоносила. Урожай уже давно сняли, а то бы я не удержалась, скушала фруктик, хотя места в желудке уже почти и не было. Точнее, напихать-то в него можно было, но не хотелось - нам еще предстояло работать.

– Котомку не забыла? - переведя дух, спросил металлист.

– А ты рюкзак?

– Оба взял, чтобы врагу не оставлять, - усмехнулся товарищ. - Что предлагаешь?

– Присядем? - показала я на пустую скамеечку. - В ногах правды нету, как утверждает начальство.

– Верно говоришь, - согласился со мной товарищ.

Мы уселись, синхронно вытянули ноги. Все же хорошо, когда голова занята неотложным делом, а не обидами.

– Итак, у нас два варианта, - произнес Илья. - Первый - продолжать уничтожение бесноватого железа. Благо мы набили руку, а захоронок осталось не более двадцати штук. До вечера как раз должны управиться. А может быть, еще раньше.

– Да, на четыре последние захоронки мы потратили от силы минут пять, - согласилась с ним я. - План номер два? Выручать Сан Саныча?

– По крайней мере, разведать не мешало бы, - ответил Илья. - Ты как?

– Пошли, - поднялась я со скамейки, поворотилась в сторону Москвы-реки. - Нам туда.

Не прошло и десяти минут, как я почувствовала, что объект поиска находится где-то здесь, и одновременно очень далеко отсюда. Мы как раз стояли посреди пустыря, щедро поросшего иван-чаем.

– Ну? И чего мы остановились? - вопросительно посмотрел на меня металлист. - Никак, след оборвался?

– Такое впечатление, что он как сквозь землю провалился, - недоуменно ответила я. - Причем, именно в этом самом месте.

– А ты не ошиблась ненароком? - поднял бровь товарищ.

Я покачала головой. Я была уверена, что не ошиблась. Но и след исчезал - причем, очень похоже на то, как тогда бледнела светящаяся загогулина, из-за которой металлист угодил в "рай для увлеченных".

– Похоже, он ушел сквозь какой-то портал, - наконец сказала я.

След потух.

– Пошли обратно в сад, подумаем, - нахмурился металлист.

– Да чего там думать, - возразила я. - Может, обещание, данное Хранителям, сперва выполним? У нас работы осталось не так много. Тем паче, что мне кажется, я знаю, где Сан Саныч.

– И где же?

– В том месте, куда нас хотели направить Полоз и Рудник после выполнения задания.

– Ты знаешь, мне почему-то тоже так кажется, - согласился со мной Илья.

– Тогда за дело, - ответила я.

 

Глава 10.

К концу дня мы управились. Ни один форменный живым не ушел, несмотря на то, что бесноватых кладов прибавилось. По крайней мере, я точно помнила, что перед тем, как мы принялись за Сибирь, Европа уже вся чистая была. А глядишь - еще пара захоронок обозначилась. Вымотались мы в результате всех результатов изрядно, и сели отдышаться. Солнце еще не успело зайти, его лучи пробивались сквозь ветки деревьев, дарили нам, усталым, свет и тепло.

– Все, кажется, - вздохнул металлист. - Давай, что ли, три свое кольцо.

– Может, перекусим сперва? - прислушалась я к настойчивым требованиям организма. Да и в глазах как-то подозрительно темнело, навевало нехорошие мысли о провале предстоящей операции.

– Могу достать тебе брикетик из запасов Сан Саныча, - сжалился надо мной компаньон. - На вкус он, конечно, гадость изрядная, но сил придает - ничто с ним не сравнится.

Ответить я не успела - на поляне появился громадный серый волчище. Не знаю, то ли мне со страху померещилось, то ли впрямь у него глаза горели зеленым огнем.

– Здравствуй, Серый Волк, - дрожащим голосом постаралась я установить контакт.

Где-то я читала, что с врагами надо разговаривать - они, мол, как ответят, так менее решительными становятся. Может, и волком прокатит?

Зверюга ничего не отмолвила - лишь зевнула во всю пасть, обнажив внушительных размеров клыки. Посмотрела на нас задумчиво, и улеглась, положив голову на мощные лапы.

"По крайней мере, нападать он прямо сейчас не собирается", - подумала я. - "И то хлеб".

– Держи паек солдатский, - повернулся ко мне металлист. Потом немного подумал, и протянул полбрикета волку: - А ты будешь?

Волк принюхался, поморщился, поворотил нос. Это он правильно - нечего всякую гадость внутрь употреблять. У него, поди, и противоядия-то на нашу химическую отраву в организме нет. Интересно, откуда он взялся? И чего ему у нас понадобилось-то?

Как бы в ответ Серый пристально посмотрел на меня - иронично так: мол, знаешь ты все, только дурой прикидываешься. Я пожала плечами и отвернулась - еще чего не хватало, на ехидных животных внимание обращать.

А паек был и впрямь редкостная гадость. И, что самое обидное, у нас не было воды. Запить бы бяку, да, видать, не судьба. Так, как была с кислой миной, и потерла я колечко. Полоз возник практически мгновенно. На сей раз в человеческой ипостаси.

Я покосилась на волка - тот лежал, как будто тут ему самое место. Хранитель на него особого внимания не обратил - посмотрел мельком, кивнул, как равному, и к нам повернулся. Глаза змея-оборотня красиво сверкнули золотом в лучах заходящего солнца.

– Справились, старатели? - усмехнулся он.

– Если только новых захоронок не появилось за то время, что мы тут… ужинаем, - скривилась я. - Может, Рудника спросите, все ли нормально.

– Занят он сейчас, - потускнел глазами Полоз. - Хозяйке Катерине помогает с недругом справляться. Да и мне с вами недосуг долго разговаривать - надобно друзьям на подмогу спешить.

– Помогли бы мы вам, - вздохнул металлист, - да не можем. У нас товарищ в беду попал. Нам на выручку идти надо.

– То-то я и смотрю, что вроде как вас трое было, - мелькнуло сочувствие в глазах человека-удава. - Да и пользы от вас там, где мы вчетвером с трудом справляемся, было бы никакой. Разве что товарища вашего нового натравить…

Волк отрицательно покачал головой - и не проси, мол.

– Это ты правильно, - тут же согласился с ним Полоз. - Мало вас уже осталось-то… Тем паче, что чует мое сердце, это еще цветочки. А вот когда пойдут ягодки…

Волк посмотрел на удава долгим пристальным взглядом. Потом кивнул, будто пообещал чего-то.

– А кто четвертый? - почему-то заинтересовалась я.

– Начальник твой, - ответил удав. - Ладно, давайте карту, логово недруга отмечу.

Зловеще-багряная точка вспыхнула рядом с "местообиталищем двух некромантов Вели и Зевула". В сотне километров к югу, если быть точнее. Аккурат в том месте, где находился замок "без вести пропавшего" темного мага Жидомира.

Полоз уже минут пять как исчез змеюкой в толще земли, а я все продолжала задумчиво сидеть возле машинально разожженного костра. Огонь мрачных багровых тонов горел безо всяких там дров, разве что был "привязан" к земле для приличия. Волк вздохнул, покачал головой (совсем как человек!) перебрался ко мне поближе, улегся теплым боком к боку. Шерсть его была мягкой и шелковистой. Я с наслаждением погрузила в нее замерзшие с уходом солнышка пальцы.

"А помнишь, как мы летали", - постучалась ко мне в сознание волчья мысль. - "А по земле за нами бежала вся моя стая. Нас было много тогда - не то что сейчас. Что-то случилось с воздухом, нет более пьянящего обещания вечной жизни, и давненько уже не родилось новых волчат с зелеными глазами…"

– Может, все еще переменится, - сказала я вслух.

– С кем это ты там общаешься? - пристально посмотрел на меня металлист. - Кстати, ты заметила, что огонь в костре какой-то не такой? Уже второй раз за сутки. Признавайся, твои проделки?

В ответ я только пожала плечами. Я не могла сказать, что на сей раз качество огня зависело от меня напрямую - просто у меня было неважно с настроением. Да и судя по волчьим мыслям, какая-то отрава медленно, но верно проникала в мир, и обстоятельство сие радости не добавдяло.

Костер разгорелся сильнее, теперь его языки отливали чуть ли не черным.

– На кого хоть злишься-то? - понимающе кивнул мне товарищ.

– Не знаю еще, - пожала плечами я, успокаиваясь. В самом деле, чего это я? - А вот интересно…

– Что?

– Мне казалось, что наше начальство не имеет права вести активные действия в этом измерении, - высказала я вертевшуюся все это время в голове мысль. - Что-то изменилось?

– Может, ему можно Катерине помогать? - предположил металлист. - На ее территории?

– Приедем - разберемся, - загнала я поглубже ощущение легкой тревоги.

Ибо Волк был прав. Всюду ощущались перемены. В воздухе - он стал плотнее, в огне - он стал куда более дружелюбным и человечным, чем те же люди. Во рту - там наконец-то исчез мерзкий привкус, и жить от этого стало определенно веселее.

– Гляди-ка, огонь стал нормального цвета, - усмехнулся Илья. - Никак, ты готова к труду и обороне?

– Всегда, - ответила я, подымаясь. - Серый Волк, ты с нами?

"Не сейчас", - услышала я ответ. - "Позже".

– Что же, приходи, - кивнула я ему. - Буду рада увидеть.

Волк развернувшейся пружиной поднялся на мощные лапы, посмотрел на огонь, на меня… И серой тенью исчез меж ветвей - только его и видели.

– Ты хоть что-нибудь понимаешь? - спросил у меня металлист.

– Не-а, - покачала я головой.

– А если подумать? - пристально посмотрел на меня товарищ.

Точно также он смотрел на меня, когда помогал постигать металл. Хорошее было время.

– В смысле высказать безумную идею? По-моему, наш серый визитер с кем-то меня перепутал.

Илья ничего не ответил - только кивнул. Лицо его из любопытного превратилось в озабоченное. Мне даже и в мысли его проникать не потребовалось - и так было ясно, что бывший наставник сопоставляет все те "непонятки" с моим участием, что в изобилии имели место быть последнее время, и пытается сделать вывод. Я тоже хотела бы с ним пообщаться на ту же тему, но что-то меня останавливало. Наверное то, что корни всех этих перемен, как я начала подозревать, глубоко завязли в том самом измерении, куда компаньон угодил, потянувшись за высокой поэзией металла. И кто поручится за то, что, начни мы сейчас докапываться до истины, не влезем с головой в ссоры и споры по поводу того, кто прав, а кто виноват. И тогда - пиши "пропало", все старания по спасению погнавшегося за мечтой пошли прахом.

– Ты это… - наконец заговорил Илья. - Амулет не снимай больше, ладно?

– Постараюсь, - ответила я. - Ну что? К Веле с Зевулом? Или напрямик в замок сунемся?

– Я бы не стал лезть на рожон без разведки-то…

– А вдруг опоздаем? - кольнуло меня беспокойство.

– Если они его сразу не убили, - покачал головой металлист, - то полчаса погоды не сделают. Парень он крепкий, выдержит.

– Как скажешь, - согласилась я, вскидывая котомку на плечи. - Руку давай.

* * *

Метила я в тот же благоустроенный скверик, где меня в прошлое появление в сих дивных местах одарили мороженым. Вкусным, и на халяву. Там мы и очутились. Правда, на сей раз не при дневном свете, но в густых сумерках. Доброй продавщицы не наблюдалось, да и атмосферой праздника кругом не пахло. Русло водопада в парке напротив, что в прошлый раз радовало глаз полосатой радугой, пересохло, и маленькие цветные прожектора освещали лишь ржаво-зеленый слив. Приглядевшись, я заметила, что это никакие не прожектора делали зряшную работу, но гигантские светлячки следовали своей природе.

Пока мы глазели по сторонам, подмечая все новые и новые признаки изменения местности к худшему, в конце скверика показался патруль человек в двадцать.

– Сейчас начнется разбирательство, и мы только потеряем время, - повернулась я к своему спутнику. - Давай руку.

– Нехорошо как-то получается, - глядя на приближающиеся нестройные ряды людей явно крестьянского происхождения, ответил металлист. - Мы же на территории друзей.

– Но перед нами-то не друзья, - напомнила я, - а непонятно кто. А если у Вели сейчас дела, и нас, вместо того, чтобы препроводить к ее всемогуществу, бросят в темницу?

– Ты же маг, - смерил меня глазами Илья. - Неужто не выберешься?

– А замок Ромуальда? - изо всех сил пыталась я выдержать "безупречный", в смысле отсутствия упреков, тон. - Там же была темница, блокирующая магию.

Патруль тем временем практически достиг цели - нас, то бишь. Деревенские парни, ряженые в немыслимо-розовато-цветочную якобы военную форму (наверняка жены шили, старались), совершили хитрый маневр, и отправились окружать нас со всех сторон. Это было настолько забавное зрелище, а у патрульных - настолько вдохновенные лица, что мы, засмотревшись, позволили взять себя в кольцо. Впрочем, деревенские парни не приближались к нам близко, замерли по кособокой стойке "смирно" на почтительном расстоянии.

– Кто вы такие? - вопросил нас местный заводила.

То бишь, командующий патрулем. Росту в нем было не меньше двух метров, в плечах помещалась не одна косая сажень, а, как минимум, две.

– Мы друзья Вели и Зевула, - миролюбиво ответила я. - В замок к ним собираемся.

– Извольте следовать за нами к руководству, господа, - ответили мне с высоты двухметрового росту. - Я вас представлю нашему капитану.

То ли детинушка был туговат на ухо, то ли он, словно наши техногенные высокие политики, изволил выражаться лишь заранее заготовленными фразами, вне зависимости от ответа собеседника. Вести дебаты было бесполезно, и это понял даже металлист - я почувствовала, как мою руку сжала его ладонь.

У Вели и Зевула в замке тоже произошли изменения, и тоже не в цветуще-мирную сторону. На шпиле гордо реял Веселый Роджер, красиво подсвеченный многочисленными светляками. Вместо клумб теперь громоздились пирамидки литых ядер, к стенам вели крутые насыпи, увенчанные агрегатами метательного свойства. Меня немного озадачили прикрепленные к окнам замкам и бойницам в стенах веревочные лестницы. Второй конец этих вант крепился к земле, создавая у тех, кто находился во дворе, ощущение не то цирковой арены, не то палубы корабля. Все это вызывало у меня недоумение, но лишь до тех пор, пока не вспомнила о пиратском прошлом хозяйки.

Внезапно я почувствовала, как чья-то (довольно озорная) воля соприкоснулась с моей, послышался посвист рассекаемого тяжелым предметом воздуха… Детки некромантские! Я создала воздушную бочку перед собой, пара кинжалов отправилась в обратный полет. Оставалось лишь подкорректировать траекторию - увечье Велиных отпрысков совсем не входило в наши планы.

– Па-аберегись! - раздался знакомый возглас, и хозяйка замка, эффектно прокрутив винтовое сальто, зависла головой вниз в паре сантиметров над землей. Как она миновала ванты, лично для меня было загадкой.

– Мама! Мы шпионов поймали!

– Дорогая, все в порядке?

– Зевул! - завопила я, бросаясь по направлению к некроманту. - Как же я соскучилась!

– Лиса! Илья! Рад вас видеть, ребята. Где ваш товарищ? - светился темными глазами Зевул, тряся мою руку.

– У него дочка родилась, он не смог пойти с ребятами, - ответила за меня Веля. - А вы все-таки добрались до нас.

– Да-а… - протянула я, вспоминая то, почему мы здесь. - Мы бы у вас с удовольствием задержались, но нам в замок Жидомира надобно.

– Вы что, совсем с головой в ссоре? - удивленно уставилась на меня суккуб. - Мы и то не отваживаемся на штурм его крепости.

– У нас там товарищ, - глухо ответил металлист.

– Я бы пошла с вами, - мгновенно изменился тон Вели, - да не могу покинуть свой корабль в военное время.

Я, собственно, другого ответа от нее и не ожидала. Да и притекли мы сюда не за соратниками по безумной вылазке, а за бесценными сведениями. Последними нас снабдили, и с избытком. Слава богам, в числе унылых рекомендаций (как то: крепость непреступна; вас засекут как только, так сразу, и высосут ваши жизненные силы, и т.д. и т.п.) имелась и пара дельных.

– В пяти верстах от логова врага начинается потайной ход в подземелья замка, - переставляя костыли, приблизился к нам увечный калека. - Я им из полона сутки выползал.

– Привет, Везунчик! - повернулась на звук голоса Веля.

А на меня, телепатическую, пахнуло вонью, безумной надеждой, и стиснутыми от нечеловеческой боли зубами. Я уже было осознала, что мне никогда не бегать, как раньше - левая нога была короче правой на добрые полметра - когда до меня с невероятным облегчением дошло, что это, собственно, не мои переживания.

– Выход на поверхность покажите мне, пожалуйста, - повернулась я к калеке. - И, по возможности, менее эмоционально.

Почувствовав чей-то пристальный взгляд, я обернулась в том направлении. Хозяйка замка пристально посмотрела на меня. Я вспомнила, что от талантливого суккуба в прошлый наш визит не удалось скрыть, ни кто мы такие, ни наши скромные магические способности, и развела руками. Такая я теперь, мол, телепатическая. Надеюсь, что это ненадолго - не нравится мне созерцать чужой внутренний мир. Человек-то и наружу не самое лучшее, что у него есть, выдает, а уж у себя "на кухне" и вовсе прибраться забывает…

Пока я жалела себя, любимую, Веля закончила меня изучать, подумала чуть, и перевела свой рентгеноподобный взгляд на металлиста. Через пару секунд человеколюбивый суккуб издала горестный вздох, сочувственно посмотрела на меня.

– Немного уже осталось, - сообщила она мне.

– О чем это вы? - сделал стойку металлист.

– О своем, о женском, - отрезала Веля таким тоном, что мой, вообще говоря, толстокожий, товарищ смутился и покраснел, аки девица, первый раз узнавшая (узревшая?), что именно из себя представляет достоинство мужчины. - Как спасете товарища, сразу возвращайтесь в замок. Возражения не принимаются.

Как ни странно, "просьба" Вели завернуть к ней на огонек вселила в меня уверенность в завтрашнем дне - даже коленки, пустившиеся в самостоятельный пляс после подслушанных воспоминаний потерпевшего (кажется, все же мага) трястись перестали.

* * *

Вход в защищенный от всякой магии лаз располагался в стволе необъятного дуба. Уж не знаю, какая добрая душа его прокопала, но я от всей души поблагодарила ее - если бы не она, штурмовать бы нам замок. Телепортировались мы правильно и с первого же раза - как не просила я нашего разведчика поневоле избавить меня от букета своих эмоций, тот выполнить эту просьбу был не в состоянии. Зато я, снабженная столь точным ориентиром, не могла уже промахнуться. Правда, после того, как мы убедились в том, что прибыли по адресу, я немедленно удалилась в кустики - организм не вынес то количество горя, что сидело внутри калеки, и меня банально вывернуло наизнанку. Хорошо хоть, фляжка с водой была мною предусмотрительно захвачена в замке пиратки.

Трудно быть телепатом. Тем более таким внезапным, как я - иммунитет против чужого "внутреннего мира" у меня, понятное дело, еще не успел развиться.

– Какой-то мерзавец ликвидировал лестницу, - встретил меня металлист.

– Не беда, мне Веля канат с собой дала, - принялась я рыться в котомке. - На всякий случай. Крепкий. Жаль, что тонкий, - вертела я веревку в руках.

Судя по словам калеки, подземный ход располагался на приличной глубине. Может, это ему, конечно, с усталости померещилось, но мне почему-то казалось, что спускаться нам придется довольно долго.

– Веревки бы этой хватило, - скептически произнес металлист.

– В крайнем случае будем штурмовать замок, - деланно-оптимистично заявила я. - Давай что ли, привяжем канат-то.

– Идея! - осветилось радостью лицо товарища. - Сейчас мы спустим что-нибудь тяжелое, и посмотрим, как скоро оно стукнется о землю.

Вопреки нашим опасениям, лаз залегал не слишком глубоко. Из выданной нам веревки можно было бы спокойно сплести лестницу - и то осталось бы. Но для этого у нас не было ни времени, ни умения. Металлист скептически оглядел меня с ног до головы:

– Ты хоть лазать по канату умеешь? Справишься без магии-то?

– Последний раз я это делала на уроке физкультуры в школе, - честно призналась я.

– И что тебе поставили? - с интересом уставился на меня спутник.

– Не помню, - пожала я плечами. - Разве это так важно?

– Значит, три балла, - уверенно произнес вредный компаньон. - Кстати, по веревке такой толщины карабкаться будет не в пример труднее… Знаешь что? Завяжу-ка я узлы, может, и не ссыплешься…

Спасибо, как говорится за заботу…

– Кто первым лезет? Я?

– Вместе, - хмуро ответил товарищ. - Еще не хватало, чтобы ты опять во что-нибудь влипла, меня дожидаючись.

Честное слово, когда все это закончится, металлисту придется туго…

Особенно, если учесть тот факт, что веревка пребольно врезается в пальцы - это вам действительно не толстенный канат на уроке физкультуры. Да и кругом темно - хоть глаз коли. Оно, конечно, с одной стороны хорошо - голова не кружится. А, с другой стороны, не очень - кажется, что спуск будет долгим, черным, и продлится до конца времен. Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как цепляться в веревку со всех сил - до боли в норовящих свестись судорогой пальцах. Как же тот узник тут полз? Да еще с одной ногой? Это сравнение подстегнуло меня, но ненадолго. Я, привыкшая вовсю пользоваться магией, теперь была лишена хорошо, если половины своей обычной силы. Мышцы, лишенные дополнительной подпитки, отказывались работать, как полагается. В тот момент, когда я уже была готова отпустить руки (авось, угроблюсь сразу, и безболезненно!), мои ноги коснулись земли.

– Ф-ф-ух, - выдохнула я.

– Быстро ты, - произнес невидимый в темноте компаньон. - Я даже заснуть как следует не успел. Пожалуй, у тебя все же была не тройка…

Я не удержалась, и от всей души пхнула металлиста локтем, искренне надеясь, что попаду в область печени. А где-то на задворках сознание маячило облегчение - хорошо, что мой товарищ не видел, как я на веревочке барахтаюсь. Почему-то осознание этого факта меня согревало.

– Светляка доставай, - услышала я шепот металлиста справа от себя.

Я полезла в карман куртки - там у меня сидел даденный пираткой жук. Света он, правда, давал крайне мало - его всего-то хватало, чтобы разглядеть свою руку, вытянутую вперед.

– Не густо у нас со светом, - оценил возможности насекомого металлист. - Пошли, что ли. Я первый, ты - за мной. И чтобы я слышал твое дыхание, а не то…

– Постой, - внезапно вспомнила я. - А тут змеи водятся?

Не люблю змей. Боюсь. Помню, как-то была в походе на Алтае. Всю дорогу боялась наступить на гадюку. Настолько, что оценивала каждое поваленное дерево на предмет его удобства для ползучих гадов. И, когда передо мной предстала свежеповаленная ель с кучей веток, я подумала с облегчением, что уж на этом дереве змеям точно будет неуютно. Но, как оказалось, я совсем не знала повадок пресмыкающихся. Я уже было занесла ногу над серым шершавым стволом, когда меня потянул за капюшон шедший сзади походник. На меня, камикадзе, сбежалась посмотреть вся наша группа - на стволе сосны лежал, свернувшись загогулиной, немаленький такой щитомордник, и недовольно взирал на глупую туристку, потревожившую его покой…

– Место пустое, наверняка тут кто-то живет, - "успокоил" меня компаньон. - Но, если оно не шибко большое, то и уползти может, так и не напав.

Я стиснула зубы. Металлист, чуть помедлив, сделал шаг вперед. Я - за ним. Под ногой что-то неприятно хрупнуло, за шиворот посыпалась земля. "Приключение" началось.

Вокруг царила полная темнота - светляка я отдала впередсмотрящему, и его свет был скрыт от меня широкой спиной компаньона. Но спустя какое-то время я смогла увидеть стены лаза. И увиденное мне совсем не понравилось - стены кишмя кишели пауками, жуками и многоножками. Меня передернуло, я инстинктивно вцепилась в товарища. Тот хмыкнул:

– Трусишка-зайка серенький.

"Сам".

– Стой. Там кто-то есть.

– Где? - осторожно выглянула я из-за обширной спины компаньона. - По-моему, это корни дерева.

– Да нет, там кто-то шипит.

– Шутишь?

– Ни капли.

Я прислушалась. Спереди и вправду кто-то издавал на диво поганые для моего слуха звуки. Я попятилась. Сзади тоже что-то зашипело. Тогда я сделала единственное, что мне оставалось - запрыгнула на спину металлиста. И тут же уперлась головой во что-то ползущее.

– Мама! - завопила я, что есть мочи полируя колечко Полоза.

О том, что в этом месте никакая магия не работает, я, естественно, не подумала.

* * *

Но, как ни странно, мой отчаянный маневр сработал - хотя и не совсем так, как я ожидала. Шипение прекратилось, и мои глаза, привыкшие к темноте, увидели, как ползут многочисленные змеи. Прочь от нас.

Не успела я перевести дух, и сползти со спины металлиста, как спереди послышались шаги, появилось пятно света, а вслед за ним и невероятной красоты женщина. Ее волосы, с сильной проседью, были переплетены в толстенную косу, на груди покоящуюся, сама она - одета в платье, переливающемся змеиной чешуей. Глаза ее зеленые могли бы показаться молодыми, кабы не отражалась в них многовековая мудрость. Нападать на нас она не собиралась - стояла, смотрела где-то даже с интересом.

– Здравствуйте, - осмелела я.

– И вы здравствуйте, душевные други моего сына, - шелестяще ответствовала она. - Не заглянете ли в гости?

Так это же мать Полоза! Вот так встреча… Сколько же ей лет, если Хранителю золота самому годов немеряно?

Дама молча ожидала ответа. Я опомнилась.

– Чаю я бы с удовольствием выпила, но нам спешить надобно. Дело срочное у нас. И, спасибо вам, что от…

Я хотела сказать, "от гадов ползучих" спасли, но вовремя получила локтем в бок от металлиста, и смущенно замолкла.

– Спешка еще никого до добра не доводила, - усмехнулась змеиная матушка. - Меня зовут Силия. Приглашаю вас к себе.

Мы назвались в ответ, и, не смея перечить, двинулись следом.

Шли мы недолго. Я не столько смотрела под ноги, сколько глазела на ведущую нас змеевну. Та не то что шла, но струилась и переливалась из шага в шаг. Зрелище было поистине завораживающим, я засмотрелась, и очнулась только тогда, когда боковая стена прохода исчезла. Силия остановилась на пороге:

– Добро пожаловать в мое скромное жилище, - наклонила голову она.

Мы с металлистом осторожно переступили через порог, и оказались в пещере.

– Вот это да! - выдохнула я.

Вокруг все струилось - ползли по стенам лианы, из зарослей вьюнка лился мягкий зеленоватый свет, значительную часть противоположной от входа стены занимало широченное покрывало водопада. Да и по бокам кое-где покапывало.

– Нравится? - спросила хозяйка.

Я только закивала головой. Слов у меня не хватало, чтобы передать свой восторг.

"Но змей я все равно боюсь", - упрямо подумалось мне. - "Даже после такой красотищи".

– Это я уже поняла, - понимающе усмехнулась Силия, жестом приглашая нас к беседке. - Иначе вас бы так не встречали. Страх простое зверье обычно притягивает.

Металлист вопросительно посмотрел на меня. Я мотнула головой - потом, мол.

Мы расселись на креслах из резного красного дерева вокруг небольшого круглого стола. Сквозь плетеные стены беседки виднелся симпатичный водопадик, сверкающими капельками орошающий широкие густо-зеленые листья какой-то разновидности фикуса.

– Чаю? - мягко осведомилась Силия. - Может быть еще чего?

– А нет у вас чего-нибудь, прибавляющего удачи? - вспомнила я о предстоящем задании.

Уж очень неуверенно я себя ощущала. Особенно теперь, когда магии в себе не чувствовала. Еще и спуск этот по веревочке… Да… Девчонка, как девчонка. Местами без башни, местами с колотящимся заячьим сердечком. А вдруг подземелье в замке тоже будет наглухо блокировать наши хилые способности? И что тогда?

– Будет тебе магия в подземелье, - проницательно посмотрев на меня, пообещала Силия. - Это не от злодеев, что в замке засели, зависит, а от меня. Мне даже сам замок их доступен, хотя для маломальского проникновения туда сил придется потратить куда больше. Так, может, шербету?

На столе все было так изящно сервировано, а у нас маковой росинки во рту после жуткого солдатского пайка не было.

Когда третья чашка медвяно-мятного настоя была выпита, а пиала с шербетом опустела не меньше, чем наполовину, Силия осведомилась, не угодно ли нам взглянуть, что сейчас делается в подземелье.

– Правда, я не знаю в лицо вашего друга, но мне кажется, что мы его отыщем.

Секунду спустя мы оказались сидящими на плетеной скамейке перед завесой водопада. Качество изображения, появившегося перед нами, конечно, не тянуло на то, чем могут похвастать современные плазменные телевизоры, но картинка была по-своему чудесной, радовала глаз мягкими переливами, и, что самое главное, вполне сносно отображала действительность. Перебрав четыре камеры, Силия покачала головой:

– Наверное, его уже… Впрочем, нет, мы еще в зале допросов не смотрели… Так… Сейчас…

Я замерла, не дыша. Она встала, прошелестела к стене, надавила на что-то. Свет в пещере как будто угас самую малость.

– Это он! - завопила я, указывая на сменившуюся картинку.

Перед нами находился связанный по рукам, залитый кровью, с заплывшим глазом, но все еще не сломленный Сан Саныч. Перед ним стояли упитанный Тихоний и сморщенный Велимир. Я, конечно, ожидала чего-то подобного, но увидеть свои предположения было, как минимум, грустно.

– Что, старина, - вкрадчиво прошамкал Велимир. - Не стремятся к тебе твои друзья на выручку?

– Пока ты тут мучаешься, они задание гадов ползучих выполняют, - поддержал коллегу Тихоний. Я скосила глаза на Силию. Та нехорошо так улыбалась. - Плевать им на тебя, они перед другими чинами выслуживаются.

Наш компаньон ничего не ответил. Даже не пошевелился. Велимир жестом поманил Тихония в сторонку. Сблизив головы, два подонка о чем-то зашептались, периодически взглядывая на Сан Саныча.

– Они говорят, что это будет последняя мера, - сказала вдруг Силия. - Если она не подействует на его красноречие, ваш друг на рассвете умрет.

– Какая еще такая мера? - подозрительно спросила я.

Силия отрицательно покачала головой - не знаю, мол. Тихоний хлопнул пару раз в ладоши, и в камеру вошел… Вадик. Собственной персоной.

– Ой, - только и смогла сказать я.

– Твой знакомый? - удивленно повернулся ко мне металлист.

– Ну да, - все еще оторопело пялилась я на водопад, по которому, переливаясь, двигалась несостоявшаяся Танькина "большая и светлая любовь".

В руках Вадик держал бесноватую железяку на кожаном ремешке. Сан Саныча передернуло. На миг в его единственном здоровом глазу промелькнуло отчаяние. А потом я увидела, как он усмехнулся, и внутренне собрался. Приготовился.

Умирать, судя по всему. Но я очень надеялась, что он будет бороться с бесом.

– Этот человек… - задумчиво произнесла Силия, - не знаю… может, и выдержит… немного…

– Так никто же не выдерживает! - со слезами в голосе выкрикнула я.

– У него была специфическая тренировка, - повернулась ко мне змеевна. - Я это очень хорошо вижу. Но я бы советовала вам поторопиться. Чем быстрее вы его отведете к толковому некроманту, тем лучше для него. Твой дар, - она пристально посмотрела на меня, - тоже может полезным оказаться. Только вот, нужно ли тебе это?

– Что нужно? - насторожился металлист. - И кто, скажи мне на милость, этот парень? - ткнул он в водопад.

– Танькин знакомый, - быстро ответила я, проигнорировав первый вопрос, на который и сама толком не знала ответа. Только интуитивно чувствовала, о чем идет речь. - Смотри, он одевает ему на шею эту мерзость… Заправляет ее под рубашку… Гадость! Ну, попадись ты мне еще, скотина!

– У твоей университетской подруги был знакомый некромант средненьких способностей? - не отрываясь от водопада, поинтересовался Илья.

– Одержимый бесом? - добавила Силия.

– Нет, - затрясла я головой. - Ребята, я сама ничегошеньки не понимаю! Только то, что Танька в жуткой опасности!

Понукаемый пинками, Сан Саныч медленно поднялся, и заковылял к выходу.

– В таком случае, вам надо поторопиться, друзья мои, - поднялась Силия со скамьи. - Ваш друг пока еще держится… Вот, возьмите перчатки, снимете с него эту заразу, и уничтожите, как только отойдете в безопасное место. Пойдемте, я провожу вас до подземелья.

– Постойте… - заговорил металлист. - Мы же не знаем, в какой камере он будет.

– Сами найдете, - как само собой разумеющееся, ответила змеевна.

Она повела рукой перед стенкой, густо поросшей вьюнком, и перед нами открылся проход. Перед тем, как шагнуть в него, я все же не удержалась - оглянулась на чудо-пещеру.

Шли мы недолго - метров двести от силы. Ход шел в толще скалы. Он был узкий, местами приходилось протискиваться боком. Силия, льющаяся меж каменных стен со светильником впереди, преодолевала узкие места струясь водным потоком, а как уж по ним пролезал металлист, я не ведаю. Мне, признаться, было не по себе - я представила каменный массив, посреди которого мы находилась. Вот осядет горная порода, и…

Наконец Силия остановилась.

– Я сейчас приоткрою ход, и вы окажетесь в подземелье. Там всего четыре камеры - больше злодею, видать, не требовалось. И во всех них решетки вместо дверей. Так что не промахнетесь. Магию я вам обеспечу. Караульных усыплю. Заберете товарища, и окажете ему помощь.

На прощанье змеевна протянула мне изящный серебряный браслет с вкраплением слезинок какого-то пестрого камушка.

– Прими-ка, внучка, на память, - сказала она. - И не бойся больше змей. Ни одна тебя не тронет.

"Зато будут приползать погреться", - уловила я металлическую мысль.

Магия заработала.

* * *

Вывалившись из толщи камня в коридор подземелья Жидомирового замка, я испытала несказанное облегчение, да и металлист украдкой перевел дух. Огляделся по сторонам, прислушался к ощущениям, уверенно показал налево - туда нам, мол. Я вызвала образ Сан Саныча в сердце своем. Илюха оказался прав - слева от меня уживались в одном теле бес и агент спецподразделения. Сан Саныч избрал тактику ничего неделания - он ничего не хотел, и никуда не стремился, даже на свободу, и бес, сидя в таком нелепом транспортном средстве, изнывал от скуки. Только вот, останется вояка таким же беспристрастным, увидев нас? Ведь стоит ему отвлечься на что-то постороннее хоть на тысячную долю секунды, как бес использует этот шанс.

Мы свернули пару раз за угол, миновали одну пустующую камеру, троих спящих, и осторожно приблизились к той решетке, где сидел Сан Саныч. Он не дрогнул, увидев нас. Металлист повел рукой перед замком, и тот беззвучно растекся по прутьям решетки, и застыл пару секунд спустя. Открылась маленькая дверца, Сан Саныч медленно поднялся, и, как был, с бесстрастной миной на лице, поковылял к выходу. Он сильно хромал на правую ногу, и я, приглядевшись повнимательнее к его полю, увидела разрыв в области голени. Сколько же можно оставаться в гармонии непонятно с чем, игнорируя надежду на спасение, боль и тревогу? Только бы до помощи добраться поскорее!

Пока агент спецподразделения являл миру чудеса стойкости, металлист не терял времени даром. Сотворил маленького жучка, похожего на водомерку, критически оглядел свое творение, пихнул меня локтем в бок.

– Думай о Велимире, - сказал.

Я, прикрыв глаза, чтобы отвлечься от образа ковыляющего Сан Саныча, сосредоточилась на образе бывшего волхва-некроманта.

– Черт! - вырвалось у меня.

Металлист бережно опустил жучка на пол, и прищелкнул пальцами.

– Чего шум поднимаешь? - недовольно осведомился он.

– К-кажется, он меня учуял, - заикаясь, произнесла я.

– Точно?

Я быстро закивала головой. Уж не знаю, как это удалось магическому калеке, но я была уверена в том, что Велимир меня узнал.

– Плавь решетку, - приказал компаньон. - Живо!

Не раздумывая, вступила я в контакт с элементалами металла. На мгновение нас обдало жаром, и решетка исчезла - от испуга я ее слишком сильно накалила.

– Растешь, - уважительно посмотрел на меня товарищ.

И усмехнулся. Тепло так - я уж и не чаяла дождаться его чуть ироничной, но необычайно доброй улыбки.

Я была счастлива целую секунду - пока не послышался грохот многочисленных сапог. Судя по звукам, нас брали в кольцо. Не сговариваясь, бросились мы с Илюхой внутрь камеры. Я даже не стала пытаться телепортироваться - так поняла, что камера заблокирована от магии - видимо, эта мера предосторожности была одинакова во всех замках изнанки. До коридора оставалось не меньше метра, а топот приближался.

– Томое наге, - бросил мне товарищ. - Толкни его на меня, а то он слишком тяжелый и инертный.

Не знаю, каким образом (я никогда не посещала залы дзюдо, и то, что я поняла, о чем по-японски ругнулся металлист, было скорее счастливым совпадением), но в моей памяти всплыл образ броска с падением на спину, и упором ноги в живот противнику, в результате которого тому предлагалось отправиться в недолгий полет. Не самый лучший выбор - мало синяков было у многострадального Сан Саныча. Но не спорить же, когда времени практически не осталось!

Все эти размышления вихрем пронеслись в моей голове, пока я, собрав все силы, пихала упитанного спецназовца в спину. Тот дал себя уронить (я в этом абсолютно уверена!), упал ногами за пределы камеры, поднялся, отчасти по инерции, отчасти подпираемый в крестец шустрым металлистом. Я в мгновение ока оказалась рядом, схватилась за обоих, пожелала оказаться у Вели в замке, поближе к Зевулу.

* * *

– А, это вы, друзья мои? - томно обернулась к нам красавица. - Свечку решили подержать?

На широченной кровати, под чуть колышущимся балдахином, слава богу, накрытые покрывалом, в позе "очаровательная суккуб сверху", лежали двое. Вторым, надо полагать, был Зевул. По крайней мере, я наводилась именно на него - ведь Силия советовала нам воспользоваться помощью некроманта.

"И, судя по всему, попала по адресу", - подумала я, вспыхивая с головы до пят.

Металлист смущенно бурчал многочисленные извинения, и лишь агент неведомых мне российских спецподразделений остался невозмутимым.

– Нам того… - хрипло сказала я. - Помощь требуется.

– Что, все настолько плохо? - меняясь в лице, спросила Веля.

– Хуже, - ответил металлист. - И нам нужен некромант.

– В таком случае, отвернитесь, друзья мои, - коротко приказала суккуб. - Мы тут пока… разъединимся, а после чего Зевул непременно окажет вам помощь. Правда, мой зайчик?

Из-под Вели донеслись сдавленные звуки - "зайчик" еле сдерживал смех. Не знаю, как металлист, а я пошла лиловыми пятнами, и наверняка сгорела бы стыда и смущения, но, слава богам, вспомнила о том, что нам, собственно, тоже есть чем заняться.

– Беса давай уничтожать, - повернулась я к металлисту. - На нем нельзя - ожог от холода будет.

– Дело говоришь, - также обрадовался тот возможности заняться чем-то путным. - Погоди, я кулон сниму, мои перчатки потолще твоих будут.

Перчатки были абсолютно одинаковые - мне их в руки Силия давала. Да и телепортировались мы, держась друг за дружку.

Затаив дыхание, я следила за тем, бесноватая железка покидает тело спецназовца, покачиваясь, движется в воздухе по направлению к полу, как кожаной змейкой ложится шнур на каменном полу.

– Действуем, - коротко бросил металлист.

– Погодите, - послышался уверенный голос Вели. - Все не так просто. Дайте подумать…

– Нет-нет, родная, - ответил ей Зевул тоном влюбленного мужчины. - Этот бес уже сделал свое дело, он уже переселился, так что пускай ребятки железку проверят на всякий случай, и, если там кто-то остался, то изничтожат. Лиса мне рассказывала, у них это хорошо получается.

Я покосилась на Сан Саныча - тот остался невозмутимым при словах некроманта о "переселении беса", лишь веко здорового глаза меленько заподергивалось.

– Ну, подруга моя боевая, - дернул меня за рукав товарищ. - Давай дело делать.

Я не стала проверять кусок железяки на предмет оставшегося в нем беса - просто заморозила.

Покончив с делом, мы повернулись к некроманту. Тот, облаченный в черный шелковый халат с белыми цаплями, деловито осматривал потерпевшего.

– Пару часов он еще продержится, если будет придерживаться той же тактики, - произнес Зевул, почувствовав наше внимание. - Беда в том, что веры у него немного…

– Во что? - удивилась я.

– Во что угодно, - пожав плечами, ответил некромант. - Если хотите, расскажу. Время терпит, а для дела полезно.

Я, помедлив, кивнула. Зевул обрадовался передышке - видать, ему требовался некий роздых между делами полюбовными и изгнанием беса.

Веля, окинув взглядом все наше собрание, величаво удалилась. Зевул проводил ее влюбленным взглядом, и повернулся к нам.

– Итак, мы о вере… Ну, например…, - протянул он. - Кажется, у вас там какая-то религия распространена?

– Христианская, - подсказала я.

– Да, часть наших соотечественников искренне веруют в то, что некая дева Мария непорочным образом понесла сына бога от голубя, - добавил металлист вредным голосом.

– Вот видишь, - улыбнулся Зевул, не замечая моих округлившихся глаз. - Вроде бы, нелепо, а народ-то верует.

– Но… - было начала возражать я, но поняла, что крыть-то мне и нечем.

– Так вот, - продолжил Зевул. - Человеку, скажем так, нужен не только миф, в который он будет верить. Ему еще нужно что-то, чем он будет это делать… Понятно?

Я неуверенно кивнула головой, красочно представляя себе этакую виртуальную мышцу в сердце homo sapiens. Прокачанную и большую у людей искренне верующих, и хилую, пребывающую в зачаточном состоянии у атеистов и прочих безбожников.

Интересно, а я кто? Вроде бы, не крещеная, а молитва мне тогда, в Университете, жизнь сберегла… Наверное, дело не только в официальном признании религии, и не только в ней самой.

– С теорией более-менее понятно, - поделилась я своими соображениями с некромантом. - Что делать-то будем?

– Если бы он был верующим, то сам бы справился, - продолжил размышления вслух некромант. - Не без нашей, естественно, помощи. А так - нам придется всю работу самим делать. Я помогу ему с сохранением его жизненной силы, а вы будете изгонять беса.

– Э-э-э… - протянула я.

– Мы же не можем заморозить нашего друга до абсолютного нуля, - поддержал меня металлист. - Почти до абсолютного нуля, - поправился он.

– Ага, - крякнул некромант. - Понятно теперь, как вы с железяками справлялись. Познавательно… Ну… тогда нам нужен тот, кого эти твари боятся.

– Может, позвать Илану? - неуверенно спросила я. - Или разбудить Бориса Ивановича?

Пока я думала, побудка кого из сильных мира сего обойдется мне дешевле, в комнату, катя сервированный чаем столик, вошла Веля. Голубенький халатик с павлинами, небрежно наброшенный на тело, едва прикрывал пятую точку. Суккуб заметила, что внимание практически всех присутствующих, кроме Сан Саныча, обращено на нее, и широко улыбнулась.

– Как продвигается помощь пострадавшему? - весело осведомилась она.

– Да вот, договорились до того, что нам нужна помощь кого-то, кто силен в изгнании бесов.

– Зачем? - удивилась Веля. - Лиса сама справится.

– Это как?

– Тогда зовите кого-нибудь, - прищурившись, посмотрела на меня суккуб. - Чем позже он проявится, тем… Короче, кто у вас там есть на примете?

Я вспомнила Бориса Ивановича в гневе, и решительно отказалась от этого варианта. Поднесла ракушку ко рту, и дунула в нее. Раздалась Хаванагила, повеяло магией пространственных искажений, и в спальне Вели и Зевула появилась ветеранка денебской внешней разведки собственной заспанной персоной. В пушистой огнеупорной пижамке и тапочках на босу ногу. По странному стечению обстоятельств в ее измерении тоже была ночь. Точнее, самые сонливые предрассветные часы.

– Подождать не могли? - пропищала она, оглядывая всю нашу компанию. - Святой Огонь, ну у вас и паноптикум! А этот что тут делает? - удивленно поползли вверх брови денебки. - А ну, марш оттуда! - выкинула она вперед руку в повелительном жесте.

"Сию минуту, госпожа", - услышала я лебезящего беса. - "Куда удалиться прикажете?"

– Ко мне отправишься. За очагом следить будешь. Ты еще тут?

Снова открылся портал, я увидела магическим зрением, как бес нехотя отделился от спецназовца, и пропал с глаз долой. Портал захлопнулся, Сан Саныч вздрогнул, и раскрыл здоровый глаз.

– Вовремя вы, - хрипло выговорил он. - Я уж думал - все, хана мне.

– Да нет, - возразил ему простодушный некромант. - Ты бы еще час продержался, как минимум.

– Как вам это удалось? - оттерла я не менее любопытного Илюху в сторону.

Сан Саныч ответил не сразу. Он склонился в низком поклоне перед Иланой, медленно распрямился, поковылял к широченной кровати некроманта и суккуба. Добрел, и, как был в грязной и окровавленной одежде, растянулся на розовом атласном покрывале. Блаженная улыбка на его лице странным образом гармонировала с синяками и заплывшим глазом.

– Как мне это удалось? - наконец, сказал он. - Я же ведь тебе намекал вам, ребята, на то, что нам для работы крайне необходимо умение перевоплощаться?

– И?

– Так вот, самое страшное начинается тогда, когда нашему брату надо возвращаться к нормальной жизни. Мы ведь должны совсем слиться с новым образом, иначе нам не поверят. А потом от этой новой личины очень сложно избавляться. Многие из моих сослуживцев так и не вернулись… Нет, они приехали в Москву, лица их почти не изменились. За исключением выражения глаз. Ну, ты понимаешь, о чем я. Так вот: я научился сбрасывать личину…

– Интересно, - пробормотал Зевул. - Как познавательно…

– Кстати, - приподнял голову Сан Саныч, и насмешливо посмотрел на некроманта. - Я ни секунды не сомневался в том, что ребята придут за мной. Можно сказать, я в это искренне верил. И, народ, у меня, кажись, нога сломана. Может, глянете?

 

Глава 11.

За ночь внешний вид Сан Саныча заметно улучшился - на лице под влиянием зелья Жозефины не осталось и царапины, следы от кнута на спине практически затянулись, многочисленные ушибы прекратили мешать движениям. Веля, сплошь и рядом употреблявшая даденную ей с рождения силу, как бог на душу положит, проявила себя с еще одной, неожиданной для нас стороны. Когда немного улеглись страсти, и ветеран денебской внешней разведки благополучно отбыла домой, на Огненную, суккуб села рядом с уже засыпающим спецназовцем, и положила руку ему на голень. Так и просидела неподвижно пару часов. Когда же она отняла руку он мощной нижней конечности Сан Саныча, от перелома не осталось и следа.

Пока Веля занималась врачеванием, я заняла громадную каменную ванну. Нагрела воду до комфортной температуры, насыпала морской соли с лазурной краской, обнаруженной тут же - видимо, бывшая пиратка все же тосковала по морю, добавила пены из перламутровой коробочки в форме сердечка, и с блаженной физиономией погрузилась во все это безобразие. Ибо, как ни хотелось мне спать, кожа, изрядно потрепанная за последние двое суток, требовала ухода. А душа - праздника и уединения. Не успела я как следует расслабиться, как в дверь кто-то тихонько постучал.

– Занято, - недовольно проворчала я. - Будьте так любезны, изыщите возможность помыться на другом этаже.

– Ага! - обрадовались за дверью. - Тебя-то я и искал.

Металлист, туды его в качель. Я торопливо добавила пены. Та вздыбилась, укутав меня по самый подбородок. В дверь просунулась левая рука товарища, держащая перед собой наладонник на манер щита.

– Не бей меня, я по делу, - известил меня компаньон о своих честных намерениях. - А то ты заснешь, не станешь со мною общаться, а я без информации останусь.

– Входи, что уж теперь.

В ванной нарисовался товарищ целиком, свободного места сразу поубавилось, не говоря уж о порушенном чувстве уединения.

– Я, собственно, тебя об этом парне хотел спросить, - смущенно отворачиваясь от ванны, наполненной пеной, сказал Илья. - Как ты его там назвала?

– Вадиком. Может, присядешь на табуретку-то? В ногах правды нету.

– Тут твоя одежда лежит…

– Сбрось ее на пол, - пожала я плечами. - Все равно грязная, после лаза не стиранная. Так о чем мы?

– Расскажи мне об этом Вадике, - попросил металлист. - Только помедленнее.

– Все? - хитро осведомилась я.

– Нет, только то, что относится к делу, - усмехнулся товарищ.

Я перевела дух - признаться, вид смущенного металлиста несколько напрягал меня. Вдруг я все-таки не удержалась, и упрекнула его в чем-то, и теперь он должен был превратиться из нормального человека в нечто маловразумительное? Но, судя по всему, угроза миновала. Итак, о Вадике…

– Знаешь, мне тоже очень интересно, как в замке Жидомира очутился этот тип, - задумчиво произнесла я. - Да еще и в качестве посредственного некроманта на побегушках.

– Тогда давай по порядку, - устроился поудобнее металлист. - Каковы человеческие достоинства этого субъекта?

– Никаких, - пожала плечами я.

– То есть, ты хочешь сказать, что этот парень никак себя не проявил за все то время, пока ты его знала? - уточнил компаньон.

– Нет, конечно, - поняла я, о чем, собственно, меня спрашивают. - Он себя зарекомендовал как редкостного таланта альфонс.

– Вот видишь? - оживился Илья. - А ты говорила, что нет никаких достоинств. Надо же, никогда не встречался с этой категорией населения.

– Неужели? - прищурилась я. - Тогда скажи мне на милость, тебе барышни, желающие выгодно выйти замуж, причем любыми способами, причем за любого урода, лишь бы побогаче, не встречались?

– Так то женщины, - отмахнулся от меня металлист. - Им можно так себя вести.

– Это почему же? - удивилась я.

– Авансом, - охотно просветил меня компаньон. - В зачет будущего материнства.

Я ничего не ответила - только уставилась на Илюху широко раскрытыми глазами.

– Эй, - осторожно помахал тот рукой у меня пред носом. - Проснись. Я все равно с такими женщинами шашни не завожу, если тебе это хотелось узнать.

Вообще-то, о чем-то подобном я и сама догадалась. Просто в мою максималистскую картину мира женщины без собственной искры, а точнее, то, что к ним можно так спокойно относиться, не больно-то вписывалось. Я вспомнила девочку Олю, что охомутала вундеркинда Петю у Таньки на вечеринке в честь новоселья. Никаких теплых чувств у меня к ней не наблюдалось.

"Это пройдет", - услышала я отчетливый голос внутри себя. - "С годами".

"Ни за что!"

– Лиса, не спи, - напомнил мне металлист о своем существовании. - Твою точку зрения на альфонсов обоего полу я понял. Что-нибудь еще?

Еще у Вадика был, по моему скромному мнению, очень и очень неплохой актерский дар. Я, конечно же об этом упомянула. Учился он на тройки, с грехом пополам со шпорами переползая от семестру к семестру. Будь он девицей, его умение строить выразительные глазки всему, что движется, помогло бы ему куда больше. А теперь вот он засел в замке у Жидомира. Неужели его хозяин в придачу к своим порокам еще и гомосексуалист?

Но, шутки шутками, а вот то, что бывший однокурсник оказался некромантом, было для меня полным сюрпризом.

– Ну ладно, - удовлетворился Илюха тем гнусным психологическим портретом, что я нарисовала. - Теперь поговорим о том, как этот самый Вадик очутился в замке.

– Может, он соблазнился бесом и в односторонний портал угодил? А мы ошиблись, и никакой он не некромант?

– В то, что он соблазнился бесом, я верю, - подумав, ответил металлист. - А вот в гипотезу о том, что он маг жизни и смерти нужно проверить. Где, кстати, ты видела его в последний раз?

– У Таньки в квартире, - прошиб меня холодный пот. - И уходил он оттуда с угрозами. Выходи из ванной, я отправляюсь в Москву.

– Я с тобой, - вздохнул Илья.

* * *

Побывать нам у Таньки так и не удалось.

Прямо в Москву телепортироваться мы не могли - не умели. Поэтому, после минутных дебатов, было решено потревожить волхва Макарыча, и просить у него помощи в транспортировке на изнанку его мира. Правда, металлист ворчал себе под нос что-то о том, что мы, мол, порем горячку, и дело это может спокойно подождать до утра, но я не обращала на его поведение внимания. Ибо, как я уже неоднократно убеждалась, Танька, как и я, отличалась редкой способностью влипать в неприятности. И это не говоря о том, что ей просто сказочно везло на разного рода негодяев.

Однако уже в процессе телепортации до меня дошло, что уже глубокая ночь, и старый волхв, по идее, должен спокойно сопеть в две дырочки, а не ждать с распростертыми объятиями безумных девиц. Я так страдала совестью от того, что нам предстоит вломиться к пожилому человеку среди ночи, что приземлилась на поляне Правосудия, и теперь нам приходилось тащиться к дому Макарыча по сырому лугу. Одно утешало в этой истории - трава доходила нам чуть ли не до пояса, и джинсы, измаранные в подземном ходе, чистились сами собой. Да и бодрила роса, гнала прочь сон.

Над необъятным полем стлался туман, и я невольно остановилась, любуясь ночным пейзажем. Рядом вздохнул металлист.

– Странно… - сказал он.

– Что странно? - задрав голову кверху, спросила я.

Прямо над нами, простирая нереальные крылья, летел Альбатрос, местный аналог Лебедя. Мерцала звезда Денеб, самая яркая в созвездии, вокруг которой вращалась планета Огненная. Где-то там находился Источник, и дракон, слившийся со стихией.

Я смахнула набежавшую слезу.

– Знаешь, со мной случилась странная вещь, - снова заговорил товарищ. - Я впервые в жизни обиделся. Надолго.

А вот это было уже интересно. Я мигом оторвалась от воспоминаний о драконьем самоубийственном плюхе в Источник, повернулась к товарищу.

– И как, это прошло? - поинтересовалась я невинным голосом, лихорадочно подсчитывая в уме прожитые дни с того самого момента, как мы с ним выбрались из "рая для увлеченных".

Я считала и так, и эдак, и по всему выходило, что очнуться Илюхе надо было не сейчас, но вечером. К счастью, уже этого дня. А потому решила быть особенно осторожной - не хватало еще запороть всю свою, так сказать, "миссию", из-за спешки.

– Не знаю, - честно ответил товарищ. - Мне кажется, что я что-то забыл. Очень важное. И, вообще… Ладно, пошли отсюда.

Ну вот! А я, признаться, все же надеялась. На лучшее. Что мне, как минимум, сейчас скажут большое металлическое "прости". За все те обидные слова, что наговорили за эти шесть суток с хвостиком. А вот и нет, видать. Я вздохнула пару раз, и поплелась за прибавившим ходу (как будто за ним кто-то гнался!) компаньоном. Мы не произнесли ни звука, пока шли остаток луга, так же молча вошли в лес. Наконец впереди замаячили неясные очертания ограды.

– Слушай, - резко затормозила я. - А вдруг волхву приснился ночной кошмар, и он сгоряча нас во что-нибудь превратит?

– Хорош трусить, - строго посмотрел на меня металлист. - Мы же не ради забавы тут очутились, а по делу. Тем более, - вгляделся он в туман. - Сдается мне, что дедушке не спится.

– И точно, - обрадовалась я. - Свет у него горит. Пойдем скорее, пока он спать не лег.

И пошли мы, обрадовавшись появившейся нейтральной теме для разговора, старательно недоумевая по поводу того, что это волхву не спится в столь несообразный для бдения час. Объяснение нашло нас довольно быстро - Глеб Макарович был не один. У печи, уютно устроившись в плетеном кресле, курил трубку Борис Иванович.

– Говорил же, что придут? - хитро прищурилось начальство. - Эх! Надо было на щелбаны спорить.

– Что же остановило-то? - смешно выпятив вперед бороду, вопросил Глеб Макарович. - У тебя же такая прорицательница под боком!

– Ага! - сверкнул пожелтевшими глазами Борис Иванович. - Когда она в утробе была, Жозефина ее пересказывала куда лучше. А теперь она родилась, и жди, пока сама говорить обучится. Так, крохами довольствуюсь.

– Что же вы стоите? - махнув рукой на наше недовольное начальство, обратился к нам волхв Макарыч. - Самовар вон закипел, присаживайтесь к столу, да новости нам расскажите.

– Нам бы сперва дело одно закончить…, - неуверенно начала я перечить воле двух волхвов.

– В Заповеднике она, - перебил меня Борис Иванович. - Жозефине помогает.

– ?

– Жозефина слезно просила добыть ей помощницу.

– Не повод, - подозрительно уставилась я на волхва. - У вас друидов пруд пруди.

– А вот и повод, - возразил мне Борис Иванович чуть ли не тоном дразнящейся пятиклассницы. - Жозефина просила конкретную помощницу.

– И Танька согласилась? - не поверила я. - Еще совсем недавно она от нас бежала так, как будто за ней по пятам гналось приведение.

– Твоя подруга была чем-то напугана, и с радостью ухватилась за возможность укрыться на время в безопасном месте. По чаю?

– А мелкий Димка?

– В Дереве второй день ошивается, на пару с Данилкой местным, под опекой старшего друида. Уже особо ценный кактус ему уморили. Еще вопросы? Или, может, все же по чаю?

Чай был вкусным, с листьями черной смородины и земляники. Домовой Тоша изволил почивать, а потому на столе кроме горстки сушеных яблочек ничего не было. Пришлось питаться ими, а я, как на грех, оказавшись в безопасности, почувствовала прилив голода.

– Ничего, на голодный желудок лучше думается, - в свойственной ему манере "успокоил" меня Борис Иванович. - Кстати, вы с заданием Полоза полностью справились?

– На тот момент полностью, - ответила я. - Но, может быть, там еще кладов окаянных прибавилось.

– На карту взглянуть можно? - деловито поинтересовался волхв. - Заодно и посмотрим, с какой скоростью эта зараза распространяется…

– Кстати, а зачем недругам столько? - решилась задать я давно мучающий меня вопрос.

– Ты давай, карту доставай, - ушло от ответа начальство.

А я вспомнила, что карты при мне и не было - в замке вместе со всеми вещами осталась. Вот что значит браться за дела на сонную да уставшую голову. Но поделиться своим открытием с Борисом Ивановичем я не успела. Оба деда (один всамделишный, другой - лишь по возрасту) вдруг как-то странно притихли, озираясь по сторонам. Потом крадучись пошли в обход горницы с двух сторон.

– Чего это они? - пихнул меня локтем в бок металлист.

– А я знаю? Может, их укусил кто зловредный?

Дальше события разворачивались, можно сказать, стремительно, но на редкость бестолково. Оба волхва носились по комнате, как небольшие ураганы, опрокидывая безвинную мебель и прочие предметы домашнего обихода. Я, завидев такое дело, вскочила со скамьи, и прижалась к стенке. Вовремя. В том месте, где я сидела, приземлилась кружка с недопитым чаем. Металлист продержался на скамье дольше моего на какие-то полминуты, но потом нервы сдали и у него, и товарищ опрометью бросился ко мне - помогать подпирать стену. Один Тоша спал невозмутимо - сперва на печке, а потом на полу возле оной - туда, куда его волхвы сбросили. Наконец деды устали, и, поставив опрокинутую скамью как полагается, присели отдохнуть. Дышали они, как загнанные лоси, борода у деда Глеба так ходила ходуном.

– Что случилось-то? - невинным голосом осведомилась я. - К чему такая спешка?

Борис Иванович укоризненно посмотрел на меня - мол, не приставай, и с тоской уставился куда-то под потолок. Оттуда раздалось еле-еле слышимое, можно сказать, потустороннее, хихиканье.

– Дух там некромантский витает, - ответил, отдышавшись, за начальство Глеб Макарович. - Подслушивает, гад!

– А как вы догадались?

– Нам многое ведомо, - наставительно отозвался Борис Иванович. - Ну что, Макарыч, кажись, отдохнули? Продолжим, али плюнем на эту затею?

"Детство дедов накрыло, не иначе", - решила я, глядя на то, как волхвы продолжили свои бесплодные попытки по ловле невидимого нарушителя спокойствия. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, кабы не Зевул. Как потом выяснилось, Веля, закончив врачевать голень спецназовца, вознамерилась о чем-то со мной поговорить, и, понятное дело, не обнаружила меня в замке. И, поскольку времена сейчас настали далеко не мирные, а мы были под ее ответственностью на остаток этой ночи, то она разбудила благоверного, и оправила следом за нами - благо ей, суккубу немереного таланту, это было раз плюнуть. И вот теперь Зевул стоял посреди комнаты, и манил пальцем что-то невидимое глазу. Подманил, изловил, оглянулся кругом в поисках, судя по всему, емкости. Волхв Макарыч подал ему какую-то колбу.

– Детям забаву устрою, - добродушно улыбаясь, молвил он. - Оно завывать будет, а Вальки мои - смеяться.

У Зевула с Велей было трое детей - двое мальчиков и одна девица. И всех их звали Валентинами.

– Смотри, чтобы не сбежало, - утирая пот со лба, проворчал старый волхв.

Зевул лишь усмехнулся в ответ.

Тошу мы все-таки разбудили - после такой-то погони и волхвам захотелось подкрепиться. Не сразу нам это удалось, пришлось трясти его подобно погремушке. В конце концов наши старания возымели успех, и Тоша, покачиваясь, побрел обеспечивать нас едой. Я без труда прочла его нехитрые мысли - домовой обещал себе лишний час сна.

* * *

– А зачем вы вообще за ним погнались? - решила я дать волю своему любопытству.

– Обычно они не такие верткие, - охотно пояснил Глеб Макарович.

Волхвы уже привели себя в порядок, причесались, одернулись, и ничто в их степенном виде не напоминало о той погоне, которой они развлекали каких-то полчаса назад нас с металлистом. Разбуженный Тоша в мгновение ока прибрался в избе, разогрел вчерашние пироги с капустой и рыбой, вскипятил чудом уцелевший самовар.

– Ты, верно, знаешь, Лиса, что человеческие кости гниют очень медленно? - решило внести начальство свою лепту в просвещение подопечной. - Потому-то и приведения особой прыткости не имеют. А этот был такой шустрый, будто его дракон убил, не иначе.

– А может, его в крематории сожгли? Что тогда?

– В этом случае того, кем он был при жизни, упокоили по всем правилам, и он бы не подслушивал.

Я открыла было рот, но обнаружила, что мне нечем крыть - логика у волхва была железная.

Зевул достал колбу с белесым туманом, полощущимся на донышке, вгляделся повнимательнее.

– Нет, это был не дракон, - уверенно сказал он. - Зикромир пал от руки человека. Знал бы он, что у того был амулет знаменитого мастера Ярослава, не стал бы браконьерствовать.

– Ничего не понимаю, - повернулся к нему Глеб Макарович. - Зикромир всегда был трусоват и законопослушен. Он не мог отважиться на открытое нападение. Может, ты что-то напутал?

Зевул почесал в макушке, и снова уставился в колбу.

– Ничего я не напутал, - молвил он минуту спустя. - Это был обычный человек, с изнанки. Зикромир расхрабрился, и напал. Только тот не промах оказался, не испугался, да его же обычным железом скорострельным изрешетил.

Повисла нехорошая тишина. Волхвы нахмурили лбы, и задумались. Металлист, не таясь, достал наладонник, и игнорируя любопытного Зевула, принялся строчить. Я, воспользовавшись заминкой, отрезала еще один кусок от рыбного пирога. Что-то мне подсказывало, что влетит мне от Бориса Ивановича, и очень скоро. Хоть поесть успею, пока волхв не осерчал вконец…

– Та-ак, - наконец произнесло мое начальство. - Придется расспросить Василия с пристрастием. Он-то мне клялся и божился, что ни один его подчиненный не объявится в этом мире.

– О чем это вы? - невинно поинтересовалась я.

– Много будешь знать, скоро состаришься, - отрезал начальник.

– А я и так знаю, - надулась я. - Если вы о спецподразделениях говорите, то мы их повстречали. Их какая-то "роза" послала. А сами они с "ромашками" были.

– Хитер старый лис, ничего не скажешь, - крякнуло начальство. - Хитер… Может, ты и того парня, что разделался с Зикромиром, знаешь?

– Может быть, - уклончиво произнесла я.

– Это он спалил тело некроманта? На костре, что ли, на походном? Не верю - в нем не было и нет такого жара, чтобы призрак настолько прытким вышел. Даже если облить труп бензином.

"Вот это познания!" - хотела ляпнуть я, но в последний момент удержалась, и скромно потупила глаза долу.

О том, что я снимала амулет, говорить мне не хотелось. Сейчас. А вот когда окончится испытательный срок, я сама приду к волхву с повинной, и обложу металлиста последними словами, поплачусь в жилетку начальству, и мне помогут…

– Все ясно, - неодобрительно глядя на меня, произнес телепат. - Вечером ко мне. С этим вашим…

– Сан Санычем? У него нога сломана.

– Уже нет, - довольно улыбнулся Зевул. - Веля его вылечила.

– Она все-таки научилась, - огладил бороду Глеб Макарович. - Не зря я ее учил.

– Она своих ребят в море сама лечила, - подтвердил некромант. - Сам видел, когда ходили под одними парусами. Кстати… Раз уж зашла речь о Сан Саныче… Как вам удалось его вытащить из замка Жидомира? Может быть, поделитесь с нами? Это так познавательно!

– Нам очень помогли Силия, - честно ответила я. - Без нее бы мы не справились. Она нам открыла вход в подземелье, дала возможность пользоваться магией, а мы относительно легко выкрали заключенного. Так что сами видите - без Силии мы никуда.

– Силия, значит, - задумчиво произнес Борис Иванович. - Силия… Макарыч, не порадуешь аудиторию рассказом?

– Отчего же нет? - огладил бороду волхв. - Сейчас, только трубочку раскурю.

А дело было так. Давным-давно, когда оба мира Земли, наш и изнанка, куда теснее переплетались друг с другом, звери и люди были не так уж и сильно различались друг от друга. Так и жили общиной, где каждый был полезен для общества на свой лад. Больше того, среди тех и других было немало оборотней. И, если в нашем мире уже ушло в прошлое поклонение тотемным животным, то в мире изнанки Прародители еще имеют смысл.

– Так эта Силия, - ахнула я, - является прародительницей всех змей? И при этом она все же человек?

– Не знаю, детонька, - отрицательно покачал головой волхв. - Не могу сказать про ВСЕХ змей. Но то, что куда старше меня, и Полоз почитает ее своей матерью, это правда.

Издревна змеи селились в тех местах, где сейчас высился замок Жидомира. Из-за его далекого прародителя, тоже, стати, Жидомира, и произошел раскол у змей и людей. Он был намного умнее своих собратьев по крови, и, кроме всего прочего, владел магией земли. Но боги немного поскупились на талант, а взамен этого щедро одарили его жадностью, гордыней и зазнайством. С такими данными в Хранители не подашься. Ему, младшему брату Полоза, обидно, видишь, было, что родичу подвластно золото, а ему - нет.

И тогда он выстроил замок, и закрылся в нем от родителей, поскупившихся для него на богатые гены. Но это было только полбеды. Обособившись, Жидомир начал потихоньку изводить своих сородичей, потому как постоянно напоминали они ему, откуда он вышел родом. А однажды он обнаружил, что жизненную силу можно накапливать. Но это были ничтожные крохи - много ли у животного отнимешь? Жидомир в основном из них зелья варил, способные продлить жизнь на годик-другой. Убийца действовал крайне осторожно, и до поры, до времен преступления сходили ему с рук - мало ли почему змея неразумная погибла? И жил бы так себе Жидомир, делал примочки на лицо, попивал омолаживающие коктейли, и прожил бы невиданно долгую жизнь, кабы не его зависть.

В тот год у Силии родился сын особо большой силы - ему пророчили быть Великим Хранителем, как и Полозу. Жидомир же, узнав об этом, выкрал ребенка, и убил, дабы сварить зелье, продлевающее его никчемную жизнь аж на десяток лет. Но ему повезло (если, конечно, можно назвать такое зло "везением"), и вместо напитка молодости Жидомир получил нечто иное. Дело в том, что убитый родич был наделен магией жизни и смерти, и после смерти хозяина неразборчивая сила, перешла к убийце. Силия, узнав про случившееся, осерчала, и разом лишила тех мест магической силы, чтобы до убийцы добраться, и покарать его, как должно. И убила. А сила метнулась к кому поближе - недавно рожденному сыну Жидомира…

С тех пор в Жидомировом замке одни некроманты и рождались, а змеи-оборотни и вовсе перевелись, по пальцам их пересчитать можно…

– Нехорошо как-то вышло, - помолчав, сказал Зевул. - Некрасиво. Плохой он был человек, Жидомир тот. Да и нынешний не лучше своего прародителя получился. Тоже мелкой сапой энергию подворовывает. Уже у людей.

Раздался сухой взлаивающий звук - то Глеб Макарович, рывком выдернутый из событий седой древности в нашу теплую компанию, закашлялся. Заботливый Тоша метнулся вихрем, поставил перед хозяином кружку с водой.

– Вы думаете, что это только Жидомир изменился? - спросил Борис Иванович, пока рассказчик орошал пересохшее горло. - Жидомир был всего лишь одним из первых возгордившихся оборотней. А они, к несчастью, случились практически в каждом зверином роде. Зверю ведь много не надо, ему бы лишь тепло было, да корму, чтобы на жизнь хватало, а человеку подавай всего, сразу, и побольше. Побольше… И далеко не у каждого одаренного умом и магической силой оборотня хватало великодушия не надуть сородичей, не подняться за их счет.

– Период первоначального накопления капитала, - ввернул металлист.

– Он, родимый, - вздохнул волхв. - Одни только драконы остались верны своей природе. Они, конечно, тоже не без жадности были, на золотишко уж больно падки, но и двойственность свою не утратили.

– И где они теперь? - осведомился Макарыч свеже-прочищенным голосом. - Разве что в других мирах сыскать их можно.

– А мир Рассвета погиб, - погрустнела я. - И все из-за жадности некоторых особей рода драконьего.

– Мельчает народ, что поделаешь, - завел типично стариковскую песню старый волхв. - Вы куда сейчас, молодежь? - перевел он беседу.

– Обратно в замок, - поднялся некромант. - Ребята, вы со мной?

Я кивнула головой - у нас ведь там товарищ остался.

– Я к вам завтра наведаюсь, - тоном то ли полу-вопроса, то ли полу-утверждения сказал волхв. - Надобно детали обговорить. И, потом… Пока вы выполняли задание Полоза, каторжники с Огненной гуляли себе на свободе. Забыли? То-то же. Вот и займетесь ими в ближайшее время. А до того времени - чтобы выспались. И, Лиса, не снимай больше амулет. По-человечески тебя прошу.

Не знаю, как остальные, а я заснуть сразу не смогла. Рассказанная волхвом Макарычем легенда заставила меня задуматься о том, что редкому человеку пошли на пользу излишки ума, ох редкому. Одни страдания принесли эти избытки, потому как недалеко ушли люди от своих звериных сородичей. Дать-то ума боги лишнего дали, а обучить управляться с ним, как должно - так, чтобы с совестью сочетался - видать, позабыли…

Не знаю, до чего бы я додумалась в ночи, кабы не легкая поступь чьих-то шагов в коридоре. Я привычно потянулась всеми шестью чувствами, чтобы узнать, кто это еще не спит по ночам.

– Я это, я, - материализовалась прямо в комнате суккуб. - Пришла с тобой поболтать.

– Конечно, - согласилась я. - О предназначении человека?

Веля посмотрела на меня, и громко так, заливисто расхохоталась - блеснули зубы невозможной правильности и белизны.

– Старый волхв в своем репертуаре, - отсмеявшись, сказала она. - Даже на меня в свое время его байки подействовали. Может, я зря пришла?

– Нет-нет, - уцепилась я обеими руками за возможность стряхнуть с себя тяжкий груз размышлений о судьбах мира и человечества. - Ты вполне к месту.

– Тогда я присяду, с твоего позволения.

Суккуб исполненным грации движением примостилась на краешке моей кровати. Я подобрала ноги, села, приготовилась слушать. Веля не торопилась с откровениями, предоставив мне созерцать свой потрясающей правильности профиль. Наконец она решительно тряхнула огненными волосами, повернулась ко мне.

– Я о твоем товарище хотела поговорить, - настороженно глядя на меня, сказала она. - Да вот все никак не пойму, нужно тебе это или нет.

– А что с ним? - встревожилась я.

– С ним все нормально, уже вечером он очнется, - как само собой разумеющееся, ответила суккуб. - Так что тут как раз все нормально…

– А что тогда?

– Если ты не уверена в своем отношении к этому человеку, и в своем будущем, - выдала Веля фразу, которую можно было трактовать бесчисленным количеством способов, - то я бы тебе рекомендовала… нет, это у тебя не получится… Короче, не рассчитывай сразу на то, на что рассчитывала.

– Ты говоришь загадками, - нахмурилась я. Прощупать мысли могучей ведьмы не удавалось. - А прямо не можешь?

– Нет, - ответила суккуб. - Для твоего же блага.

И, не дав мне и рта раскрыть для вполне резонного, на мой взгляд, возражения, она исчезла.

Я было задумалась над смыслом сказанного, но не смогла сосредоточиться как следует - для моей переполненной впечатлениями головы Велины загадки оказались уже явным перебором. А потому и метнулась мысль моя в земли отдохновения от повседневной действительности, в Поднебесную. Соскучилась я по тренировкам-то. И по наставнику своему. Мы как раз с ним звериные стили ушу проходили - они до сих пор распространены в Китае, ибо никакая культурная революция истребить их была не в силах. Конечно, молодые спортсмены лишь подражают повадкам животных, их все больше красочность исполненных кульбитов интересует. Но существовали и другие примеры. Я где-то не то слышала, не то читала, что патриарх школы обезьяны периодически уходил в горы, и жил среди макак. И на выступлениях показательных я его видела: макака - макакой.

Так и заснула я, убаюканная воспоминаниями, а ночью мне снился патриарх обезьяньей школы, почему-то в ушуистском одеянии, купающийся с Высшими приматами в теплых озерах…

* * *

Проснулась я, когда солнышко осветило мою физиономию. Настенные часы показывали пол-одиннадцатого. Я вскочила, как ошпаренная - враг всего в ста километрах, наверняка не дремлет, но что-то затевает после того, как мы стащили у него пленника из-под носу, а я тут сплю, как на курорте. Осознав положение вещей, я почувствовала небывалое рвение, вызванное не столько моей гражданской сознательностью, сколь желанием спасти свою собственную жизнь. Одна беда: как я, исполненная активности, ни шарила на тумбочке возле кровати, куда, как сейчас помню, складывала свою порядком измочаленную одежку, ничего там не наблюдалось. И что, прикажете, мне теперь делать? Идти на всеобщее обозрение в трусах и бюстгальтере? Нет, вы не подумайте, фигуры я своей не стеснялась - у меня был честный сорок четвертый размер, по меркам нашего измерения я была даже не очень худая. Вон, манекенщицы, дылды этакие, сантиметров на двадцать меня выше, а влезают в сороковой. И ничего, пока все живы. Ну, почти все…

Но, все же, куда подевалась моя одежка?

За дверью послышались шаги, и я, вспомнив, как металлист намедни наведывался ко мне в ванную, нырнула под одеяло - с него станется вломиться в обычную комнату без стука. Но, кажется, я зря совершала столь поспешный маневр. Постучав, в комнату прошла горничная - симпатичная девчонка лет тринадцати, одетая в зеленый сарафан.

– Ваша одежда, госпожа, - с поклоном сказала она.

– Зови меня Лиса, - поежилась я, детище хоть и поздней, но советской эпохи.

– Как вам будет угодно, госпожа, - положила девчонка одежду на табурет.

Понятно, дохлый номер. Я проследила глазами за служанкой. Та, отойдя от кровати, встала у окна, уподобилась стойкому оловянному солдатику. Может, она ждет, чтобы я оделась, а потом начать уборку? Ладно, стесняться мне все равно нечего. Я откинула одеяло, встала с кровати. Девица дернулась к табуретке.

– Э, нет, - пресекла я ее маневр. - Я сама всегда одеваюсь.

И, во избежание создания прецедента, в мгновение ока впрыгнула в джинсы и футболку. Сам Джеки Чан позавидовал бы моей проворности, я и сама не поняла, как мне удался подобный трюк. Девицу, однако, мое представление совсем не порадовало - она смотрела на меня, моргая глазами. То ли от обиды, то ли от непонимания. А я, тугодумная, с опозданием вспомнила о том, с чем не следует соваться в чужой монастырь.

– Не переживай, - повернулась я к старательной служанке. - Ну хочешь, я сейчас разденусь, а ты поможешь мне снова одеться?

Девчонка, как ни старалась сохранить серьезную мину лица, не смогла не улыбнуться.

– Ты и впрямь не из нашего мира, - сказала она, наконец. - А я не могла поверить.

– Понимаю, - подмигнула я ей. - Уж больно обычно я выгляжу. А теперь? Веришь?

– Теперь верю, - улыбнулась она. - Кстати, меня Варварой кличут.

– Ну вот и подружились, - протянула я ей руку.

Та, помедлив, повторила мой жест.

– Вы… Ты беги, там все уже собрались, - доверительно сообщила мне она.

Я, обув кроссовки, ретировалась с социального поля боя. По дороге я размышляла, правильно ли поступила. С моей точки зрения, подружиться было самым лучшим исходом в практически любой ситуации. А с точки зрения Вели? Вдруг я ей подающую надежды служанку испортила? Везде я была хороша, но, как дело касалось этикета, я неизменно чувствовала себя по меньшей мере не в своей тарелке. Трудно все же быть человеком.

Но, как оказалось в дальнейшем, я зря переживала - Веле тоже претили социальные условности. Она вообще ничего не спрашивала со своих слуг, кроме преданности и адекватности. А там уж каждый выбирал удобную ему линию поведения.

Так, размышляя, я не заметила, как оказалась у окна. И, поскольку моя опочивальня находилась на третьем этаже, мне было видно то, что творится и во дворе замка, и за оградой.

А на это стоило посмотреть. Только сейчас до меня дошло, что значило "все собрались" в устах Варвары. Внутри крепостных стен яблоку негде было упасть. Всюду - на вантах, под вантами, толпились люди. Мне даже показалось, что я узнала тот самый патруль, что хотел задержать нас по прибытии во владения Вели и Зевула. У метательных орудий замерли солдаты наизготовку (как я потом узнала, бывшие матросы не менее бывшей пиратки). Но огненно-рыжая Веля, вся такая с шашкой и в образе, обряженная в черный мундир с кружевными манжетами, черные лосины, и высокие черный сапоги, не отдавала приказа.

За стенами замка я увидела не такие уж и бесчисленные, но вооруженные вездесущими Калашниковыми, ряды противника.

"Опять эти агенты Смиты", - подумала я, разглядывая одетых в черные костюмы мужиков, там и сям видневшихся посреди камуфлированного противника. - "Эх, не добили мы их тогда. Ну ничего, сейчас они у меня попляшут. Главное, металл в газ не превратить, как это в подземелье получилось".

О том, что неприятель находится далеко, на расстоянии пяти сотен верст от крепостных стен, я как-то и не задумалась. Равно как и на тему о том, что у меня на диво хорошее зрение образовалось для человека. Но сначала все же стоило посоветоваться с Велей. Оббегать замок, когда можно было спуститься по воздуху, показалось мне несообразным, и я полезла на подоконник. Встала поудобнее, приготовилась раскинуть руки, лечь на ощутимый даже отсюда восходящий поток.

– Стой! - закричали мне сзади.

Металлист. Как всегда, вовремя. Пришлось усесться ногами наружу - выпасть нечаянно из окна мне не хотелось.

– А я все жду, пока ты проснешься, - чуть не хлопнув меня по плечу (сдержался все же в последний момент), радостно возвестил мне товарищ. - Смотри, кто ко мне прилетел.

– Майский жук. Железный. И что?

– Это тот самый, что я в подземелье Жидомирового замка сотворил, помнишь?

– Да? - почесала я маковку, нервно поглядывая в окно. - По-моему, там у тебя какая-то водомерка получилась. Это все?

– Да не переживай ты так, - проследил за направлением моего взгляда металлист. - Они в таком положении с рассвета замерли.

Эх! Я немедленно пожалела о том, что не увидела Велю в лучах восходящего солнца. Наверное, замечательная была картина.

– Ну хорошо, - посторонилась я. - Тогда можно и подождать. Присоединишься ко мне?

Металлист кивнул, и уселся рядом на подоконник. Я поймала себя на том, что мы, как будто друзья-подростки сидим, и болтаем ногами в пустоте. И это было совсем неплохо. Очень дружественно и беззаботно - настолько, насколько позволяла ситуация, и обложивший стены неприятель.

– Так что ты мне хотел сказать? - вспомнила я.

– Так вот, прилетел ко мне мой жук, - начал свой рассказ товарищ.

Очень громко, и, я бы сказала, вдохновенно - так и веяло от него дружбой - поведал он мне о том, как полз его жук из подземелья наверх, собирая сведения. Как прочесал шпион металлический все каменное подворье замка, как обнаружил людей, сидящих в каменном сарае без двери. Человек пятнадцать, не больше, в разной степени изможденности. Один из них умер прямо "на глазах" у разведчика.

"Отмучился человек", - сказал тот, что сидел рядом. - "Свои пять сотен сделал, поди. Ему теперь уже хорошо".

– Ты представляешь? - возмущенно глядя на меня, чуть не кричал металлист. - Ну каковы гады, а? Один кузнец - пятьсот бесноватых железяк. И откуда они столько бесов набрали?

Я поежилась. Голова пыталась сосчитать, сколько народу угробили злодеи, но что-то во мне противилось, да так мощно, что я обнаружила, что не могу решить эту элементарную задачку.

– Ладно, проехали, - сказала я. - Это не все?

– Нет, конечно, - ответил товарищ. - Слушай дальше.

А дальше жучила едва успел схорониться - в камне открылся проход, двор замка начал быстро наполняться змеями.

– Бр-р, - сказала я, - за что получила дружеский удар локтем под ребра от боевого друга и товарища.

– У тебя же теперь амулет есть, забыла? - напомнил он. - Дальше слушай. Спасли их змеи. Всех живых, до единого, вытащили из разломившейся темницы, и утащили.

Три раза бр-р! Ничего себе, должно быть, потрясение у людей - то были мертвецами ходячими, как один, то в змеиное царство попали. Надо бы, кстати, чтобы Илана их глянула, на предмет переселения бесов восвояси…

– Что, опять о змеях думаешь? - подал голос металлист.

– Уже о переселении бесов на Огненную, - уточнила я. - Может, в ракушку подуть?

– Борис Иванович пока в замке, все под его контролем, - отмахнулся металлист. - Он сказал, что непременно будет говорить с ветеранкой, но позже. Слушай дальше. Орешков, кстати, не хочешь? - потряс он пахнущим фундуком кулаком у моего носа.

От орешков я не отказалась, заморила ими червячка, пока компаньон распространялся дальше о приключениях своего жука. Облазив опустевший каменный двор, жук двинулся по ступеням замка, упорно полз наверх, пока не добрался до комнаты, в которой находились уже знакомые нам Велимир и Вадик. Тихония не было, зато был еще один маг, тот самый, что спугнул нас из Москвы изнаночной во время нашего самого первого визита в это измерения. Старый знакомый, короче. Он же Жидомир. Это было как раз ожидаемо, одно было неясно - к чему был спектакль с его неожиданным похищением. Неужели представление было разыграно для Терентия и компании, чтобы отвести подозрения? Мол, не по своей воле действовал, бес попутал. Страус!

Металлист отмахнулся от десятка-другого огненных элементалов, как от назойливых мух.

– Не кипятись, - снова пхнул меня он локтем в бок. - Слушай.

– Вся внимание, - буркнула я, успокаиваясь.

Илюха пустился в рассказ о том, как оба изнаночных некроманта, лишенный силы сморщенный старик и пышущий не то здоровьем, не то коварством Жидомир готовились к проведению какого-то странного обряда. Вадик, как ни странно, овцой на заклание себя не ощущал, хотя следовало бы. Наоборот, всецело доверял "добрым дядям", таким могущественным, таким, видимо, пообещавшим ему что-то запредельное его уму и воображению. А потому вздрогнул, когда ритуальный нож перерезал ему вену на правой, отдающей силу руке, с недоумением и обидой во взоре поглядел на обманувших его дядей. Но те не ловили его взгляды - были заняты своим ужасным делом.

Вадик, истекая кровью, медленно осел на пол. Велимир, стоял рядом с ним, и, будто Дункан Маклауд из клана Дунканов Маклаудов, воздев руки над головой, получал порции жизненной силы. От каждой его ощутимо потряхивало.

– Вот гад! - не сдержалась я.

– А ты угадала, - усмехнулся металлист. - По полу прошла трещина, оттуда полезли змеи, и перекусали всю гоп-компанию. В общем, все умерли.

– Так-таки и умерли? А что твой жук?

Металлист кивнул: мол, умерли-умерли, не сомневайся.

– А жук? Отрастил себе крылья, и улетел, в полном соответствии с заложенной в него программой, - гладя спинку блестящему насекомому, добавил металлист.

– Жаль, заложников не взяли, - налюбовавшись вдоволь на увлеченного столь интимным занятием Илюху, сказала я. - И, потом, кто же этими молодцами, - кивнула я в сторону осадивших замок, - управляет?

– Не знаю, - пожал плечами товарищ. - Видимо, они еще раньше замок окружили. Ну что, воспарили?

Ну, воспарили - не воспарили, а спустились мы вполне плавно. Приземлились точнехонько перед Велей.

– Привет, бойцы, - отсалютовала она нам шашкой. - Как дух боевой?

– В норме, - ответила я. - Какие будет указания?

– Пока ждем, - опустила суккуб шашку. - Неприятель лег в дрейф, и атаковать не торопится.

– У них же командира, то бишь, адмирала нет, - напомнила я пиратке. - Может, позавтракать?

– Желудок, - презрительно бросила Веля. - Впрочем, ты права. В чем-то. Фламинго!

– Что прикажете? - приблизился к нам рослый арап.

– Встанешь на страже, - указала она ему на бойницу на стене. - В случае чего кричи так громко, как только сможешь.

– Так точно, - белозубо оскалился Фламинго. - Разрешите занять пост?

– Иди уже, - усмехнулась Веля.

Арап повернулся, бегом бросился к вантам, ведущим на стену, подпрыгнул, вцепился в канаты, подтянулся, пополз со сноровкой, удивительной для его немалого роста. Меня, признаться, удивила такая предосторожность, ведь у каждой бойницы хватало мальчишек. Но капитану, конечно же, было виднее, как организовывать процесс.

– Пойдемте в каминную, что ли, совет устроим, - проводив помощника взглядом, сказала суккуб, - да и подкрепиться, в самом деле, не мешало бы.

* * *

В каминном зале мы обнаружили Бориса Ивановича и агента спецподразделений, мирно беседующих о погодных различиях в двух измерениях. Зевул сидел тут же, пожирая глазами гостя из соседнего мира. Как я уже успела заметить, этого некроманта живо интересовала техническая сторона Земли.

– А вот и наши герои, - бодро поднялся нам встречу Сан Саныч. - Лиса, ты никак выспалась? Мы тебя решили не будить.

От хромоты его не осталось и следа, настроение было преотличным - он весь так и лучился. Зато Борис Иванович не разделял его радости, как только прекратился светский разговор, он нахмурился, замкнулся в себе. Поэтому я, сказав вояке пару бодрых фраз для приличия, присела возле волхва.

– Привет, Лиса, - вздохнул он.

– И вам здравствуйте. Случилось что?

– Сместить меня хотят с поста моего, - помедлив, ответил Борис Иванович. - Все, говорят, ссылка твоя кончилась, свободен.

– А вы? - спросила я, решив приберечь свои переживания на потом. - Как вы сами-то к этому относитесь?

– Привык я уже к вам, - только и ответил волхв. - Прижился. Мне бы к Заповеднику еще и свободу перемещений получить, и все, ничего в жизни больше не надо!

– Так и не уходите! - искренне изумилась я.

– Эх, Лиса! Кабы все было настолько просто…

– А кто хоть под вас копает-то?

– Официально - контора московская, кто за ними стоит - не ведаю, лишь догадываюсь. Зато знаю наверняка, почему хотят. Лакомый кусок наш Заповедник. Да только встать он может кое-кому поперек горла, когда придет время.

– Разоблачить надо негодяев, - веско сказал подошедший металлист. - Сколько нам осталось времени?

Времени осталось у нас немного - неделя на улаживание незаконченных дел. Неделя на то, чтобы пожить в столь полюбившемся месте, откуда потом лично мне придется сматываться и поскорее. Потому что, как я поняла со слов начальства, его сменит тот самый тип, двух товарищей которого я заставила обнажить свои истинные эмоции в Доме Журналистов. Третьим, до которого я, одернутая металлистом, не смогла дотянуться, был сам начальник московской конторы. Короче, я влипла. Уж мне-то в Заповеднике жить точно не придется.

– Вы можете притечь к нам за защитой, - раздался голос Сан Саныча. - Если совсем припрет, разумеется. Конечно, мы считаемся самой-самой элитой армейской, но все же мы люди подневольные. Так что, на вашем месте я бы не торопился с принятием подобного решения.

Борис Иванович коротко поблагодарил за совет, сказал, что подумает. Из вежливости, как я решила - где же это видано, в армию добровольно соваться? Еще навесят нам всем "СА", или, что сейчас там у них, на плечи, и отправят копать отсюда и до обеда. А тех же друидов заставят перекрасить всю лужайку в зеленый цвет. Чтобы знали, кто здесь новый хозяин.

– Вот что, - решительно сказал волхв. - Заканчивайте тут без меня, мне в Заповедник надобно. Как все будет готово, подгребайте сами.

– Мне тоже? - уточнил агент спецподразделений.

Борис Иванович пристально посмотрел на того, потом глубоко вздохнул.

– И вам, - ответил он.

Я, внимательно наблюдавшая за Сан Санычем, увидела в глазах вояки и готовность к отказу, и детское и любопытство, а, потом, после разрешения, и обещание чуда.

Волхв поднял было руку очертить телепорт, когда меня озарило:

– А бесы в кузнецах?

Начальство вынуло себя из уже готовой арки телепорта:

– Не будет в них бесов, - сказало оно мрачно. - Можешь мне поверить. Пойду я, ребята.

Металлист смотрел ему вслед, а я читала его мысли:

"Наверняка уже просчитал на десяток ходов вперед всю операцию!"

А вот не факт - может, волхву Жозефина что подсказала. Почему бы и нет? И, потом, как Силия собралась нам кузнецов-то отдавать?

Не успела я как следует об этом задуматься, как она сама явилась посреди каминного зала - вежливо поздоровалась с присутствующими тут же хозяевами, назвала их дружественными соседями.

– Что привело почтенную змеиную матушку к нам в гости? - пряча в глазах смешинки, осведомилась Веля.

Конечно, она суккуб обо всем догадывалась и так.

– В моих владениях находятся гости с изнанки, я бы хотела поручить их заботам моих друзей, - кивнула она нам. - О! как я вижу, вы живы и совершенно здоровы, - обратилась она к Сан Санычу. - Искренне рада за вас.

Агент спецподразделений смутился под пристальным взглядом змеевны, покраснел, лысина покрылась бисеринками пота. Та не осталась равнодушной - послала ему долгий взгляд, чем окончательно привела Сан Саныча в состояние полного конфуза.

– Так вот, - повернулась Силия к Зевулу. - С вашего позволения, я бы доставила ребят в ваши владения. А в качестве признательности за помощь… по уборке моей территории, я помогу вам убраться на вашей. Приготовьтесь. Очень скоро враг начнет атаку, - не очень добро усмехнулась змеевна.

Зевул коротко кивнул.

Веля отсалютовала всем присутствующим:

– Мне пора на капитанский мостик. Скоро начнется потеха.

Силия откланялась. Ушла телепортом. В человеческом обличье. Но мне почему-то показалось, что я вижу огромную змею, исчезающую из каминного зала.

 

Глава 12.

Потеха - не потеха, а вот "агентам Смитам" сейчас, наверняка, было совсем не до смеха. Равно как и простым солдатам в камуфляже, которых на поле сражения было куда больше, чем одетых в черные костюмы. Мы с металлистом и агентом российских спецподразделений рванули на верхний этаж - к уже знакомому стратегически выгодному окну. Успели мы вовремя - узрели начало нарастающей паники в рядах противника. Задние ряды вдруг разом заволновались, запрыгали, норовя наскочить на впереди стоящих соратников. Не сразу, но до тамошнего руководства (если таковое вообще имело место быть), дошло, что нужно давать сигнал к атаке. И он был дан, хотя с такого расстояния мы его и не услышали, и армия противника двинулась на штурм замка. Но, как быстро ни передвигались передние ряды, задние ряды норовили установить рекорд по бегу. Когда войско неприятеля оказалось на нужном для обстрела расстоянии, Веля дала сигнал отмашкой шашки - раздался резкий свист, заложило уши, и я пообещала себе непременно поинтересоваться у суккуба, как это ей удается так лихо с холодным оружием управляться. Повинуясь сигналу, заработали метательные орудия - в противника полетели хитроумные ядра. Не достигая голов неприятеля самую малость, они разрывались в воздухе на тысячи мелких осколков прямо в воздухе. Судя по всему, дело не обошлось без магии. Послышались крики раненых, атака замедлилась, а после третьей серии залпов и вовсе прекратилась. Вскоре на громадном поле образовалась грандиозная свалка, из которой то и дело вырывались отдельные особи в камуфляже, пытаясь дезертировать с поля боя. Далеко они не смогли убежать - "агенты Смиты", единственные, пожалуй, кто не потерял окончательно присутствия духа, срывали на них зло посредством автоматных очередей. Надо сказать, это лишь ускорило агонию неприятельской армии - солдаты, поддавшись панике, принялись палить из оружия почем зря, поражая, в основном, своих же товарищей.

От созерцания окончательной гибели армии противника нас оторвала Варвара - прибежала, запыхавшись, пробормотала что-то неразборчивое о грязных, дико вонючих мужиках посреди каминного зала. Не сразу я поняла, кого имела в виду служанка - мое внимание практически полностью было поглощено сражением. Металлист сообразил быстрее меня - схватил за руку, оторвал от окна:

– Там, судя по всему, кузнецы прибыли, - сказал. - Пойдем, и без нас тут есть кому управиться.

– Да уж, - поддержал его Сан Саныч. - Я вообще удивляюсь, как ты, Лиса, можешь спокойно смотреть на это побоище.

– Так ведь на кино похоже, - немедленно покраснела я. - А что?

– Тогда понятно, - как мне показалось, с облегчением сказал вояка. - Не была ты никогда на поле боя, вот что. Пошли отсюда.

Я, пристыженная, поспешно отвернулась от окна. Пошла следом за ребятами на некотором расстоянии, и размышляла всю дорогу над словами Сан Саныча. Вояка был прав. Но не во всем - мне доводилось убивать. Все мной убитые, разумеется, были плохими, а нападали первыми. Я лишь оборонялась. Но как же моя душа очерствела, должно быть, за последний год…

Кузнецы оказались без бесов - все до единого. Обычные люди, сильно измотанные и напуганные.

"Их бы в лазарет друидов поместить, суток эдак на пять - мигом бы в себя пришли", - думала я, созерцая впавшие щеки, поросшие густой растительностью.

– Их к Жозефине бы, - вторил мои размышлениям металлист. - Она бы им что-нибудь такого ядреного в кружки плеснула, от чего они мигом бы очнулись. Правда, сейчас ей не до пациентов будет…

– Всех к Васи… - начал было командовать Сан Саныч, но осекся под моим взглядом. - Хорошо, хорошо! Поступайте, как хотите, сутки они в вашем распоряжении. Но чтобы потом отдали.

– Они же гражданские, - возразила я.

– Так мы как раз такими и занимаемся, - не смутился агент спецподразделений.

– Вы из КГБ? - поднял голову один из кузнецов. Остальные оставались безучастными. Наверное, этот попался позже других. Или просто был особо крепким. Морально.

– Нет.

– Из ФСБ? - поправился кузнец. Сквозь усталость и неуверенность на его лице пробилась невеселая усмешка.

– Не угадали, - покачав головой, ответил Сан Саныч. - Твоя взяла, Лиса. Забирай потерпевших на три дня. Но чтобы потом…

– А что будет потом, еще неизвестно, - посмотрела я в глаза вояке.

Тот грустно улыбнулся в ответ.

– Ну что, господа? - вклинился в нашу вселенскую печаль металлист. - Будем прощаться с хозяевами? Али уйдем по-английски?

– Может, дождаться все же? - неуверенно спросила я.

Идти к окошку не хотелось - наверное, слова Сан Саныча насчет "поля боя" на меня подействовали. К счастью, идти никуда и не пришлось - в гостиной материализовалась Веля.

– Мне показалось, что вам пора уходить, - сказала она. - Это правда?

– Ты все замечаешь! - восхитилась я.

– Я же капитан, - без позы констатировала суккуб. - И, мне почему-то кажется, что это наша не последняя встреча. Чаю точно не хотите?

– Как там у вас дела? - ушла я от ответа. Как-то не могла себе представить душевное чаепитие в такой большой и унылой компании.

– Сражение закончено. Зевул сжигает трупы, - будничным голосом ответила суккуб. - Потом Силия поможет нам упрятать под землю то, что останется.

В словах Вели, не было особой радости, и это меня, скажу честно, порадовало. Мы обнялись, пообещали захаживать друг дружке в гости.

– Я помогу тебе с телепортацией, - сказала суккуб, увидев, как я пыталась построить стадо апатичных кузнецов. - А то растеряешь своих подопечных по дороге. Это те, что из замка? Протеже Силии?

– Ага, - обрадовалась я нежданной - негаданной помощи. - Нам на поляну, поближе к переходу.

– Как скажешь, - ответила Веля, кардинально меняясь в облике. - А ну-ка, мальчики, подойдите сюда!

Я взглянула в ее сторону, и обалдела. Усталой и человечной воительницы больше не было. Передо мной стояла, чуть презрительно изогнув алые (и когда только успели цвет поменять?) губы, наглая, потрясающе красивая человеческая самка. Расстегнутый мундир лишь подчеркивал женскость ведьмы, полы камзола распахнулись, и тонкие лосины не скрывали ни единой линии длиннющих стройных ног.

– Второй раз я на это не поведусь, - пхнул меня в бок товарищ, и я подумала, что сегодня же вечером продемонстрирую ему синяк. Пущай стыдится.

В потухших глазах кузнецов проснулась тяга к живому и прекрасному, они, как были, толпой ломанулись по направлению к суккубу.

– По очереди, мальчики, - низким грудным голосом сказала Веля. - Вы же не хотите меня растоптать?

Я оглянулась на Сан Саныча - тот остался стоять, лишь на скулах играли желваки.

"Лиса", - услышала я у себя в голове обычный усталый Велин голос. - "Я сейчас открою телепорт, а ты мужиков туда направляй. Сама я сейчас не смогу".

"А я смогу?" - подумала я, и потянула за рукав металлиста - поможешь, мол. О том, что я сама - маг, хоть и недоделанный, я, заглядевшись на сногсшибательную Велю, как-то позабыла.

Первым мы переправили все же Сан Саныча - надо же было кому-то кузнецов в чувство привести. Я бы, конечно, не отказалась бы от удовольствия посмотреть на мужиков, обалдело озирающихся в поисках обворожительной дамы посреди необъятной поляны, но, к сожалению, не могла сейчас себе позволить такое удовольствие.

Когда последний мужик исчез в телепорте, Веля приняла свой прежний облик.

– Уф, - произнесла она с невероятным облегчением. - Если бы ты знала, как я не люблю свое естество! Лучше бы я родилась обычной женщиной.

– Еще не известно, кому повезло, - сказала я мрачно. - Ты бы знала, как о нас, обычных женщинах, говорят всякие придурки. Да еще и во всеуслышание! На всю страну!

– ?

– "Разве можно доверять существу, которое несколько дней подряд кровоточит, и не дохнет?" - спародировала я противный голос героя мультсериала "South Park".

Металлист и Веля чуть ли не покатились со смеху в буквальном смысле. Я с опозданием поняла, что сморозила явную глупость, что теперь мне будут все время напоминать о том, насколько я ненадежна.

Когда мы спустя пару минут обнаружили себя на поляне Правосудия, я увидела понурых кузнецов и невероятно довольного агента спецподразделений.

– Ты такое зрелище пропустила, - не утерпел тот. - Закачаешься!

Я глубоко вздохнула, и направилась к переходу, искренне надеясь, что доброе и отзывчивое начальство сотрет память всем, включая Сан Саныча и металлиста.

* * *

У Бориса Ивановича мы показались явно не вовремя. Знала бы, почаевничала бы в свое удовольствие у Вели. Но все мы крепки задним умом, а я вообще имела свойство понимать и оценивать большинство своих поступков уже после того, как они благополучно, или нет, но завершились. Да еще и с далеко идущими последствиями.

Вот и теперь стояла я посреди кабинета волхва, пялилась на него и его гостя - того самого потенциального будущего начальника Заповедника, а за моей спиной народу все прибывало и прибывало.

– Здравствуй, Лиса, - широко улыбнувшись, поприветствовал меня Борис Иванович. - Вот, знакомься, Денис Маркович, глава московской конторы.

"Знакомы уже", - хотела было буркнуть я, но вместо этого широко улыбнулась:

– Здравствуйте! Кажется, мы уже где-то встречались?

За моей спиной поперхнулся металлист.

Волхв укоризненно посмотрел на меня, потом махнул рукой, и перевел взгляд на толпу кузнецов. Секунду созерцал унылые лица, потом потянулся за трубкой.

– В лазарете все не поместятся, - озабоченно произнес он, набивая табак. - Разве что штабелями уложим…

В дверь просунулась голова старшего друида:

– Я им избушку сооружу целебную. Усовершенствую одну из тех, что возле спортивной площадки стояла, это много времени не займет. Глядишь, за недельку и оклемаются… О, привет ребята!

– Дедушка! - чуть не запрыгала я от радости, и бросилась к деду Максу. - Мы вернулись!

Волхв усмехнулся, пустил серию колечек дыма.

Наверное, глава московской конторы, темный эмпат Денис Маркович, был сдержанным человеком. Но такой букет отвратительных ему эмоций выдержать не смог.

– Кого это вы собрались на моей территории лечить? - визгливо вопросил он, и я чуть ли не воочию увидела, как от него отделился заряд злости, и пошел рикошетить от стен избушки. Кузнецы, изможденные эмоционально и физически, затравленно озирались по сторонам. Сан Саныч приседал да уворачивался, то и дело поглядывая на эмпата с невольным уважением. Брезгливым. Тот не смотрел на него - пялился на начальство.

– Ну, Денис Маркович, - спокойно вынул трубку изо рта волхв, и повел рукой перед собой. Кузнецы перестали дергаться, уставились в пол. - Не все так печально. Это люди с нашей стороны Земли, пусть поживут.

Как я узнала после, одним из главных доводов врагов моего начальства, было то, что волхв, мол, об изнанке своей лишь и печалится. Нет, чтобы о техногенных людях позаботиться! "Вот пущай он и катится туда, к чему его сердце лежит!"

Но это, как я говорила, я узнала позже, а сейчас я с удивлением смотрела на то, как беснуется глава московской конторы:

– Я это дело так не оставлю! Слышите! Вас закроют, а на вашем месте…

Я навострила уши, металлист подался вперед. Но эмпат уже прикрыл руками ротовое отверстие.

– А вот отсюда, пожалуйста, погромче и поподробнее, - с угрозой в голосе произнес волхв.

– Да как вы смеете! - шарахнулся в сторону выхода эмпат. - Нападать на меня! Начальника!!

Я ожидала, что Борис Иванович прижмет негодяя к стенке, и тот откажется от своих слов и, в идеале, намерений, но волхв не предпринял никаких активных действий. Позволил эмпату покинуть помещение.

– Зря вы его упустили, - сказала я, когда затих долгий вздох облегчения, испущенный главой московской конторы за окном.

Начальство ничего не ответило - лишь серию колечек выпустило.

– Это наверняка подставная фигура, - ответил мне вместо него Сан Саныч. - Будем ловить на живца? - повернулся он к волхву.

– Попробуем, - спустя какое-то время молвил он. - Ребята, вы пойдите и разыщите Антона, скажите ему, что я велел вам прибыть для обсуждения задания через час. А вы, Сан Саныч, останьтесь. Побеседуем.

* * *

Молодого друида искать не пришлось - мы с ним столкнулись у входа в избушку. Тот торопился сообщить важные для волхва сведения, переданные новорожденной прорицательницей, а точнее, ее матерью, Жозефиной.

– И насколько они важны? - поинтересовалась я, заинтригованная явной спешкой друида.

– Понятия не имею, - честно ответил тот. - Белиберда какая-то. Сараи, огонь, камни. Это может быть чем угодно, и где угодно, но Борис Иванович и не в таких запутанных предсказаниях разбирался. А вы как? Справились? Я с этими домашними делами совсем замотался, даже вот, не спросил толком.

– Неужели у вас Жозефиной столько хлопот с ребенком? - с недоумением воззрилась я на друида. - Вам же еще Танька помогает.

– Она же провидица, - с укором, как мне показалось, напомнил Антон. - У нее к обычным для детишек проблемам еще и прорицания, толком невысказанные, подмешиваются.

– Караул, - искренне посочувствовала я.

– Не то слово. А вы-то как? Ты мне так и не сказала…

– Живы. В порядке, - кратко ответила я. - А подробности расскажу позже. Нам, кстати, с тобой велено на очередное задание отправляться, вот и от забот домашних отдохнешь.

Друид кивнул, откинул волосы за плечи - признак готовности действовать. Я повернулась к входу в избушку, и только сейчас заметила, что металлист занят нехорошим делом - подслушивает, стоя сбоку от окна. Поскольку подтрунивать над товарищем я сейчас не могла даже в шутку (скорее бы все это кончилось!), пришлось самой подслушивать, чтобы не обидно было. И вот что было интересно: когда мы несколько минут назад выходили от начальства, там вроде как два человека оставались. А сейчас в разговор вплетался чей-то посторонний голос. Не очень мощный, ни у Бориса Ивановича, ни Сан Саныча в запасе такого моложавого фальцета не было.

А вот это уже голос Сан Саныча:

– В таком случае, мы пришлем своего наблюдателя, который удачно впишется в вашу… молодежную, скажем так, команду. А сейчас разрешите откланяться.

Металлист отодвинулся от стенки избушки, не забыв прихватить и меня с собой.

– А дед-то из этого кузнечного поселка, как его там… Щедринка, не так прост оказался, - молвил он. - Я сперва его принял за кузнеца пенсионного возраста.

– Точно, это был он! - осенило меня. - А я-то думала, кого мне этот фальцет напоминает.

Металлист окинул меня снисходительным взглядом с ног до головы. Я невольно отметила, что в нем нет уже того презрения, которым он щедро одаривал меня еще каких-то пару дней назад.

– Ребята, может, поделитесь своими секретами? - вклинился друид. - А то я, признаться, чувствую себя, как тот толстяк из рекламы пива, что на Байконур после отправки ракеты прибыл.

При слове "пиво" Илюха оживился:

– Ты, поди, не пил его уже давно.

– А то! Мне Жозефина не разрешает, - начал жаловаться на судьбу Антон. - Говорит, я своим перегаром Моську с пути истинного сбиваю.

– Как-как ты ее обозвал?

– Моськой. И не я, а Жозефина. И…

– Короче, ребята, - прервал нытье товарища металлист. - Предлагаю собраться втроем, как в старые добрые времена, у Лиски в домике. И выпить пива. Много.

Ишь ты, шустрый! Я, кстати, пива не пью. Мне его вкус не нравится.

– Это ты правильно, - раздалось с крылечка. - Нечего тебе подобные напитки употреблять. Я попрошу Гошу, он тебе глинтвейна сварит. А я с ребятами с удовольствием упьюсь пивом. Жозефине мы ничего не скажем, - заговорщицки подмигнул волхв встревоженному друиду. - А сейчас приглашаю вас на обед. Что встали? Входите, пока я добрый!

Мы переглянулись: мол, что это с ним? Откуда такое веселье? Или, может, все же нет? Уж больно мне багровый цвет глаз волхва не понравился. Не бывало таких у него в радости, там они все больше зеленью отливали.

"Никак, опять в какую-то интригу ввязался", - подумала я с тревогой. - "Мало ему предыдущей! Неужели жить не хочется?"

– Это смотря, где жить, и как жить, - услышала я спокойный голос начальства. Ребята, как по команде обернулись на нас. - Вы садитесь к столу, садитесь, побеседуем.

Ни слова не говоря, мы, притихшие, уселись за стол, на котором уже стоял горшок с наваристыми щами. От запаха еды у меня немедленно потекли слюнки, давненько я уже дома не ела. Интересно, а как те кузнецы сейчас? Сразу спать их друиды положили, али накормили сперва? Им, небось там, в пелену, не очень-то кушать подавали - вон они какие худущие были. Да и к чему переводить продукты на смертников?

А щи были и впрямь хороши. Я попросила добавки, и обошлась без второго. Гоша, изучивший мои немудреные привычки, подал мне кружку с чаем, и я уселась в свое любимое кресло - пить горячий напиток и созерцать всю честную компанию. Наконец ребята наелись, волхв набил трубку. Металлист поскреб макушку, и достал из воздуха кожаный мешочек - там у него хранились курительные принадлежности, насколько я знала. Я смотрела на дым, и не смогла найти у себя и намеков на аллергию. Кстати, а о чем мы хотели поговорить-то?

"О том, что всякая сволочь в наш мир лезет", - прочла я ответ волхва. - "Погоди немного, сейчас, двенадцать колечек выпущу, и начнем разговор".

Интересно, а он знает, что я его мысли теперь прочесть могу?

"Знаю", - услышала я. - "Теперь знаю. А жаль".

О чем именно жалел волхв, я так и не узнала - тот закрылся.

– Итак, - начал разговор Борис Иванович сразу после двенадцатого колечка, - начнем с тебя, Антон. Что там Жозефина передавала?

– Что-то про сараи, огонь и камни.

– Большие сараи, или маленькие? Вспоминай, это важно.

Друид задумался, и я подметила за ним незнакомый мне доселе жест - он наматывал прядь отросших волос на указательный палец. Интересно, а как он до этого думал, когда волосы еще не такие длинные были?

– По-моему, не просто большие, а огромные, - сказал, наконец, он. - Жозефина чуть ли не под потолком руками водила, когда показывала.

– Точно? - так и подобрался волхв, глаза полыхнули недобрым огнем.

– А что такое? - поднял на него оливковые друид глаза, затуманенные воспоминаниями о своей ненаглядной. На губах Антона расцвела нежная улыбка. - У вас что-то случилось, ребята?

– И у тебя случится, если из пеленок не выберешься сейчас же, - цыкнуло на него начальство. - Значит так. К Жозефине пока ни ногой, там и без тебя народу хватает. Я сам ей обо всем расскажу, пускай о прорицаниях мне лично докладывает, нечего в испорченный телефон играть.

– Нам отправляться? - кисло спросила я.

Вставать из объятий кресла не хотелось. Да и огонь у волхва в камине был такой баюкающий, такой умиротворяющий.

– Нам армия наблюдателя еще не прислала, - ответил волхв. - Только не надо делать удивленные глаза, я знаю, что вы подслушивали. К сожалению, мы не сможем действовать раньше, чем он появится. А он будет не раньше, чем через пару часов, его сейчас инструктируют. Кстати, а тебе в Китай не пора?

– Но, может быть, лучше на разведку сперва сходить? - попыталась я улизнуть от тренировки.

Вообще-то, тренировалась я подолгу и с радостью. Просто уж больно устала за последнюю неделю. Да и момент "пробуждения" боевого друга и товарища пропустить не хотелось.

– Я и так уже понял, где это. Ты еще тут?

– Один вопрос, - начала я медленно вытаскивать себя, разнеженную, из кресла. - Мы что, теперь армия, что ли?

– Не совсем, - усмехнулся волхв. - Мы сбоку припека. Сотрудничаем, так сказать. Пока можем отказаться в любой момент, и продолжать существовать, как прежде, но в случае чего, у вас будет хоть какое-то будущее. Ну что ты на меня смотришь так, как будто я тебя уже заставил ходить строем и дал в руки лопату? Марш отсюда на тренировку!

* * *

Вот так и получилось, что отправлялась я в Поднебесную из Заповедника, а вернулась обратно в спецподразделение "орхидея". Именно так значилось на табличке, которую я вот уже добрых пять минут созерцала на двери начальской избушки. Моросил мелкий дождичек, но мне было все равно - узрев табличку, я осознала, что в нашей жизни появились изменения. И такие, что впору было пойти и повеситься. Но, поскольку сдаваться так просто я не умела, то принялась искать положительные стороны в сложившейся ситуации. Старалась и так подумать, и эдак - все одно выходило, что по-старому, свободному, было куда лучше. А теперь, поди, придется о каждом шаге своем докладывать. В письменном виде.

"Хорошо хоть, мы не "венерин башмачок", - наконец, решила я. - "А то был бы совсем караул".

"И это еще цветочки", - услышала я ехидный внутренний голос. - "Погоди, скоро ягодки начнутся".

И на этот раз оказался прав - в осеннюю лужу, окатив меня водой с ног до маковки, плюхнулся огромный крылатый змей. Последним усилием воли он повернул голову ко мне, глаза закатились, из пасти вывалился серый язык. Из-под него ползло пурпурное пятно, на его фоне синяя с серебром чешуя смотрелась по-восточному красиво… Очень красиво…

И тут до меня дошло, что я тупо смотрю на того самого дракона, который вылетел из Источника взамен Огненного Рассвета.

– Борис Иванович! - рванула я в "подразделение "орхидея".

А волхв и так уже стоял на крылечке -очевидно, уже заметил происшествие, сам спешил на подмогу.

– Не стой столбом, зови старшего друида, - оттер он меня в сторону. - Я один не справлюсь.

– Может быть, я помогу, - потянулась я к амулету на шее.

– Я тебе сейчас помогу! - Вызверился на меня волхв, глаза полыхнули багрянцем. - Ремнем по заднице! Мало тебя в детстве…

Я благоразумно удалилась от разбушевавшегося волхва. Бегом. В сторону Дерева.

– Да повыведутся на… - начала было я воспроизводить пароль.

– Иду уже, иду!

Дерево раскрылось, выпуская друида Макса с посохом.

– Видел я этот плюх. И вот что я тебе скажу… Держалась бы ты подальше от всего этого безобразия.

За старшим друидом шел целый отряд целеустремленных помощников. Я не послушалась, примкнула к хвосту процессии, спряталась за спину широкоплечего гривастого мага.

Синий был без сознания. Волхв стоял на коленях посреди пурпурной лужи, и, положив руки на живот змея, пытался совладать с кровотечением. Получалось у него не ахти.

"Не выживет", - мрачно подумала я. - "Кто это его так, хотела бы я знать?"

– Пусти-ка, Иваныч, - подвинул начальство посохом дед Макс. - Дай мне попробовать.

Шедшие за ним следом друиды обступили дракона плотным кольцом, скрыв от меня священнодействия лекаря Макса.

Что-то мне это напоминало. И я даже вспомнила, что именно: где-то год назад друиды точно также обступили плотным кольцом истекающую смолой Маню, покалеченную "презренными древогубцами" вкупе с сильнейшим некромантским амулетом. Остановить-то они тогда смолу остановили, а вот вылечило ее мое воспоминание о первой любви, извлеченное из глубин подсознания при помощи волхва. Оставалось только надеяться, что в этот раз все обойдется лишь усилиями волхва и друидов.

От грустных дум меня оторвал появившийся на крыльце моей избушки металлист.

– Лиса, - позвал он.

И что он там забыл?

– Мы тут с Антоном совещание устроили в твое отсутствие, - прояснил он мне ситуацию. - Ему в Слитке не по себе, а мне лишний раз в Дерево соваться неохота. Не хочешь к нам присоединиться?

– Только после того, как ты мне скажешь, что там у них с драконом получилось, - кивнула я в сторону толпы друидов.

– А что, тебя не пускают? - хитро прищурился товарищ.

– Можно сказать, даже гонят, - надула я губы.

– Эх, куда ты без меня? - выпятил грудь Илья. - Так и быть, посмотрю…

– О, кого-то лечат, - появился на крыльце Антон. - Пойду, гляну, может, пригожусь…

Я с завистью смотрела в след парням, без труда просочившихся сквозь кольцо друидов. Я попробовала было подслушать мысли старшего друида, но пробиться через слаженное песнопение на языке Дерева было не так-то просто. Пришлось смириться, и подождать более благоприятного момента.

И он не заставил себя долго ждать. Кольцо друидов распустилось, выпуская спорящих волхва и деда Макса. Речь шла обо мне. Друид говорил, что, мол, "совсем ты Иваныч совесть потерял", а Борис Иванович ему возражал, что если "она не попробует узнать, в чем дело, то Заповедник промарширует стройными рядами под знамена российской Армии, и в числе первых пойдут друиды".

– Ничего, удержим ее, в случае чего, - поставил Борис Иванович точку в споре. - Лиса, пойди сюда.

– Я вся внимание, - чуть ли не попятилась я назад под горящим взглядом волхва.

Друид Макс кинулся ко мне, потрясая посохом, норовя загородить собой от начальства. Потом спохватился, взял себя в руки, встал рядышком.

– Снимай амулет, - сверля меня глазами, сказал волхв. - Будешь потерпевшего ящера из небытия вытаскивать. Стой! Дай, я возьмусь за твою правую руку. Максим, хватит переживать, как только она снимет побрякушку, хватай ее за другую руку.

Я, схватив за руку волхва, сдернула с себя "побрякушку", как он изволил выразиться, и тут же оказалась в том же безвременье и вне пространства, что и в прошлый раз, во время тренировки в Сямыне. Где верх, где низ - не ясно. Кругом туман, ни зги не видно. Как звать дракона? Я ведь даже имени его не знаю.

"Разящая Молния его имя", - внезапно услышала я голос в своей голове.

Такой знакомый…

– Рассвет, ты что ли? - неуверенно произнесла я.

Слова вязли в тумане.

"Я", - спокойно ответил голос.

"Шизофрения", - поставила я себе диагноз. - "На почве жалости к говорящим ящерам".

"Не выдумывай", - услышала я в ответ. - "Давай-ка лучше, Молнию зови".

–Погоди ты с этой Молнией, - попыталась махнуть я рукой. Ничего у меня не вышло по причине отсутствия руки как таковой. - Скажи лучше, ты как?

"Хорошо, чего и тебе желаю", - послышался ироничный ответ. - "А теперь зови Молнию".

Ладно. Я прочистила горло, вобрала в несуществующие легкие побольше воздуха, и заорала:

– Разящая Молния!!!

Из моей несуществующей пасти вырвались незнакомые переливчатые звуки. Безрезультатно.

– Разящая Молния!!!

С тем же эффектом.

– Разящая…

– Это ты, Рассвет, - послышался знакомый свистящий голос. - Давненько не виделись.

– Рассвета нет, я за него, - ответила я. - Что-нибудь ему передать?

"Это Черный Дракон", - услышала я в голове комментарий Рассвета. - "Осторожнее с ним, если в жизни встретишь, это та еще подлюга".

"Шаман тот, что ли?" - догадалась я. - "С которым ты на кислотной планете сражался?"

"Он самый".

Прямо передо мной возник сгусток тумана. Простой вроде сгусток, но мне почему-то захотелось убраться от него, и подальше.

"Здесь он тебе ничего не сделает", - услышала я голос Рассвета. - "Но постарайся закрыть от него свои мысли".

"Я не умею".

"Это просто. Думай… О! Думай о бабочках".

– Бабочки - это приятно, - не смогла не улыбнуться я.

Вскоре вместо тумана передо мной мельтешили насекомые всевозможных расцветок. Неприятный сгусток тоже пошел бабочками. Я посмотрела на него, и прыснула - бояться такое было просто невозможно.

– Еще увидимся, Рассвет, - плюнуло в меня махаоном из сгустка. - Вот твой протеже. Мне проблемы не нужны.

– Ты звал меня, Старейший? - услышала я голос махаона.

"Вроде бы я не курила никогда, и не кололась", - думала я, глядя, как трансформируется махаон в клочок тумана.

– Я тебя звала.

– Зачем? - нагло осведомился туман. - Я буду разговаривать только…

– Нету здесь никого, кроме меня, - прервала я Молнию.

– А я отказываюсь говорить с человеком.

– Тогда оставайся туманом, - усмехнулась я.

– Я дракон!

– Дракон лежит раненый в луже собственной крови. Без сознания. Его лечат люди. А разговариваю я с наглым зарвавшимся мальчишкой.

Сгусток, раздувшийся было поперек себя раза в два, ужался до прежних размеров. Но продолжал упорно хранить молчание.

"Что дальше?" - спросила я у Рассвета.

"Спроси у него, кто это его так отделал".

– Кто тебя ранил?

Молчание.

"Из него хотели сделать самолет, в уральских горах, на вашей планете. Но он вырвался в самый последний момент. Этого хватит твоему боссу, если он поторопится".

"Зазнайка поправится?"

"Через неделю будет как новенький. Поселите его в мою пещеру, а как вылечится, гоните в шею. Тебе пора, Лиса. До свидания".

– До свидания, Рассвет.

Я открыла глаза. Напротив меня лежал синий дракон, кругом него стояли друиды, справа от меня находился волхв, по левую руку вздыхал дед Макс. Все также моросил дождь, сгущались сумерки.

– Давайте амулет, что ли.

– Очнулась, - услышала я голос металлиста позади себя. - Ты гляди-ка.

– Слава Дереву, - произнес старший друид.

– Что он сказал? - тряхнуло меня за руку начальство.

– Что из него хотели сделать самолет в уральских горах, - ответила я. - Помыться мне можно? А то я грязная еще с Китая.

Волхв пристально посмотрел на меня:

– Это все?

Я неумело закрыла мысли от прослушивания. Судя по недовольной реакции начальства, у меня вполне получилось.

– Иваныч, отстань от человека, - вступился за меня друид. - Девочка замерзла, не видишь?

– Там был еще шаман, - кратко ответила я на вопрос начальства.

О Рассвете я умолчала - хотела хоть чуточку продлить спокойное существование. А то у начальства хватит бесцеремонности допросить меня со всем пристрастием, не взирая на мое желание помыться, если он услышит что-то принципиально новое - он и так еле сдерживался:

– Понятно. Иди под душ, через пятнадцать минут я тебя жду у себя. Ребята, оставьте девушку одну, идите ко мне в избу. Ты что-то мне хотел сказать? - повернулось начальство к друиду Максу.

Дед насупился, отвернулся и затопал по направлению к Дереву, сердито стуча посохом о булыжник, которым была вымощена тропинка. Борис Иванович догнал его, обнял за плечи. Дальше я смотреть не стала, потому как и правда, замерзла, как собака. Да и подумать в одиночестве не мешало бы.

* * *

Конечно, я понимала, из-за чего переживает старый друид. Но, если честно, была все же на стороне начальства - сейчас не время сопли распускать, дело делать надо. Кроме того, я не чувствовала, что у меня большие шансы превратиться в дракона. Просто знала, что буду человеком, и все тут. Больше того, только сейчас я осознала, как же мне дорог Заповедник, как хорошо сюда возвращаться после выполненного задания, какие здесь живут хорошие и отзывчивые люди. Кстати, о людях…

Кто-то стоял сейчас возле избушки, не решаясь войти. Я, насколько позволяла обстановка, просканировала его - этот человек был мне неизвестен. Однако, намерения у него были самые что ни на есть дружелюбные. Пора было выходить из душа. Я с сожалением выключила горячую воду, принялась вытираться огромным махровым полотенцем, и только сейчас заметила, что на нем изображен волк. Не такой колоритный, конечно, как тот, что на изнанке, но тоже ничего. Где-то ты сейчас, серый друг Рассвета?

Человеку за дверью надоело вежливо мокнуть, и он взошел на крыльцо. Я торопливо оделась в сухую одежду. Привычную мне: белье, джинсы, рубашка. Волосы промокнула полотенцем, оставила в художественном беспорядке - все равно не смогла бы за пару секунд привести в порядок. Да и руки у меня росли не из того места, откуда растут руки у тех, кто умеет у себя на голове устраивать великосветские прически.

– Извините. Душ принимала, - отворила я дверь. - Проходите. Времени у меня немного, но чаю выпить мы успеем.

"А начальство подождет минут пять-десять, не развалится", - подумала я про себя.

Человек окинул меня взглядом с ног до головы, недоверчиво прищурился. Я чуть было не показала ему язык. Сдержалась. Он, видимо, узнал характерную для меня мимику, вздохнул с облегчением, и решительно двинулся в избушку. Тут уж и я его узнала - это был тот самый прыткий (на фоне всех остальных) кузнец, только поевший и немного отдохнувший.

– Вы снимайте свою одежду, промокла, она, поди, - спешно вспоминала я, как должна себя вести гостеприимная хозяйка с малознакомыми гостями.

– Как, прямо всю? - осклабился кузнец.

– Вообще-то я имела в виду только верхнюю, - оторопело произнесла я, сбитая вопросом нежданного гостя с несвойственной мне хозяйственной стези, но потом все же нашлась: - Но вы, разумеется, можете поступать так, как вам будет удобно.

Кузнец улыбнулся, серые глаза сощурились, на щеках заиграли ямочки. Я еще пару секунд задержала на нем взгляд, пытаясь оценить возраст. Если бы не седина, дала бы ему лет тридцать - тридцать пять. Впрочем, седина могла быть и поспешно приобретенной. В плену. Особенно, если у него семья на воле осталась, и он не только о себе печалился.

Мы прошли в комнату, часы на зеркале показывали пять часов вечера.

– Вы тут осмотритесь, а я чайник поставлю.

– Ладно, - ответил гость, с интересом приглядываясь к полке с книжками.

Я пожала плечами: там у меня стоял Толкиен, толстая такая книженция, вмещавшая всю сагу о кольце. На английском, в мягком переплете, с Гендальфом - серой хламидой на обложке, шляпа еще у него была особо колоритная. Рядом с бестселлером всех времен и народов уживались книжки три приличной отечественной фэнтези и брошюрка по ушу для студентов Сямыньского университета, написанная мастером Лином. За книжками стояли тетрадки с конспектами времен моего обучения на физическом факультете. Конечно, они мне были не нужны. Но, во-первых, должно же у меня хоть что-то стоять на полке. А, во-вторых, мне их было жалко выбрасывать, и так я оставила себе только самых колоритных лекторов.

То-то кузнец повеселится, глядя на такую подборку…

Я не удержалась, влезла в мысли гостя: он пытался постичь то, чем отличается задача о кратчайшем дереве путей от задачи о дереве кратчайших путей. Получалось у него не ахти. Я сжалилась над кузнецом, пригласила к столу, и только сейчас заметила, что забыла спросить, как его зовут.

Выяснилось, что зовут гостя Сергеем, и что я, предположив у него наличие семьи, оказалась права - в Москве у него осталась жена и пара ребятишек.

– Сколько же вас не было? - представила я себе изнывающую от безызвестности женщину.

– Пять суток, - ответил твердо кузнец. - Ровно.

– Вот сволочи! - вскипела я, но постаралась взять себя в руки. До меня мало-помалу начало доходить, что со мной все же что-то не то. А потому и волю своим чувствам надо было давать осторожно во избежание пожаров. - Вас сейчас не выпустят, наверное, - перевела я взгляд на Сергея. - Начальство у нас знаете, какое строгое!

– Мне так не показалось, - просительно посмотрел на меня Сергей. - Он так обрадовался, когда вас увидел!

– Так ведь и ему ничто человеческое не чуждо, - довольно усмехнулась я. - Впрочем, я на него не жалуюсь.

– А хорошо тут у вас, - переменил тему гость. - Душевно. Я бы остался, кабы жинка согласилась. Не нужны вам кузнецы?

– Это вам лучше у начальства самому спросить, - не стала я зря обнадеживать человека. - А вот, кстати, и оно, легко на помине.

Едва не снеся с петель дверь, в избушку влетел волхв.

– Лиса! Я же просил тебя поторопиться! - раздался его разгневанный голос из комнаты.

– Борис Иванович, я не могла, ко мне гость пришел, мы сейчас как раз чай пьем.

– Вот и тащила бы своего гостя ко мне, - ворчливо буркнул волхв, буравя нас глазами цвета предгрозового неба.

– Вы же мне запретили, - напомнила я ему. - Сказали, чтобы я принимала их у себя, и без доклада - ни-ни.

Борис Иванович хотел что-то возразить, но не нашел, что. Я внутренне порадовалась.

– Сегодня сделаем исключение, - сказал он, наконец. - Это же парень из тех, кого вы сегодня притащили с изнанки!

– Сергей, - поднялся кузнец, неуверенно протягивая ладонь разгневанному магу.

– Борис Иванович, - сменили глаза волхва цвет с грозно-серого на обнадеживающе-лазоревый.

"Всегда поражалась, как это у него так быстро меняется настроение", - думала я, глядя, как начальство трясет обеими руками оплетенную жилами конечность кузнеца.

– Все же я тебе дивлюсь, Лиса, - повернулся ко мне волхв. - Уж с этим гостем могла бы и среди ночи ко мне ввалиться.

– Я подстраховалась, - нагло соврала я. - В следующий раз так и сделаю.

На самом деле, мне просто хотелось отдышаться от той безумной круговерти событий, что имела место быть в последнее время. Причем, непременно на своей территории.

Волхв внимательно посмотрел на меня, проник в мои немудрящие мысли, усмехнулся.

– Тогда пошли ко мне, Гоша как раз глинтвейн затеял. Для тебя, между прочим, старается.

Я шмыгнула носом. Все же хорошо быть дома.

* * *

В доме у волхва собралась вся наша теплая компания: металлист, Антон, старший друид, устроившийся на свежевыращенном пенечке рядом с моим любимым креслом. Наблюдателя от вояк не наблюдалось. Кузнец окинул смущенным взором в большинстве своем незнакомых ему людей, и, помедлив, направился к металлисту.

"Какая у него интересная смесь наглости и смущения", - подумала я, устраиваясь в кресле.

Илюха моргнул пару раз, не признавая "незнакомца". Старый друид довольно ухмыльнулся - в том, что кузнец так быстро оклемался, была и его заслуга. Я, проникшись радостью за старого друида, шмыгнула носом. Металлист покосился на нас, посмотрел на устроившегося рядом кузнеца, включил доступную ему магию, лицо товарища озарило понимание, пошел процесс знакомства.

У моего кресла возник домовой, протянул две кружки - с глинтвейном для меня и медовым настоем для друида. Я с наслаждением глотнула пряный напиток, откинулась в кресле, и почувствовала себя совсем счастливой.

– Ну-с, начнем, господа, - обвел строгим взглядом волхв всю нашу компанию.

– А как же наблюдатель? - вспомнила я. - Его ждать не будем?

– Я отзвонил Василию, попросил дать нам роздыху до вечера, - хитро прищурил глаза Борис Иванович. - И тот меня понял правильно. Я думаю, у нас еще есть пара-тройка часов до того, как армейцы начнут нас контролировать. Предлагаю обсудить сложившееся положение за это время. Начнем с вас, Сергей.

Кузнец повел свой рассказ с того момента, как он выскочил вечерком за хлебом из подъезда своего дома на улице Фестивальная, что на севере Москвы, и увидел незнакомую лавку в полуподвальном помещении дома напротив. Она так призывно мерцала коваными светильниками, что Сергей не удержался, и решил рассмотреть работу неизвестного мастера. Обнаружил он себя в каком-то сарае, полном таких же бедолаг, что и он. Разница между ним, свежеприбывшим, и остальными была огромна - в этих отощавших оборванных людях еще теплилась жизнь, но угасла всякая надежда. Сергей помнил, как он долго приглядывался к одному из пленных, что сидел через пару безучастных человеческих тел от него, и все думал, Егор это или нет. Потом все же решил, что ошибся - тот Егор, которого он знал, был разухабистым толстяком, а этого человека можно было смело нарекать "ходячим бухенвальдским мертвецом".

Сергей оглядел все сборище в неровном мерцании масляной лампы, насчитал еще пяток условно-знакомых ему людей, и только потом до него дошло, что его жена совсем не в курсе его приключений. Он живо представил, как его смешливая Людка места себе не находит, дожидаясь отлучившегося за хлебом мужа, а ей в глаза заглядывает маленький Сережка, спрашивает, куда это папка подевался. Сергея накрыло волной липкого страха, он бросился искать выход из каменного сарая. Выхода не было - он семь раз обошел кругом каменную темницу.

А дальше потянулись унылые серые дни. Их поднимали до рассвета - в стене образовывался проход, появлялись безликие служащие в черных костюмах, и под угрозой автоматов выводили на свежий воздух. Дальше шла предельно скудная кормежка, пять минут на посещение зловонного отхожего места, а затем - резкий хлопок выстрела, и… всего один шаг с парапета замка под дулом автомата. В первый раз Сергей подумал, что его хотят убить - далеко внизу виднелись острые обломки скал. Но он ошибся - обнаружил себя, живого и невредимого, в огромном ангаре, где уже находилась часть его товарищей по несчастью.

"Чем мы будем заниматься?" - спросил он у того самого человека, что показался ему Егором.

"Медленно умирать, куя железки".

"А почему умирать?" - изумился Сергей. - "Дело-то привычное, должно сил прибавлять".

"Зато легирующие добавки у них весьма необычны", - вздохнул кузнец. - "Эх, Серега, хороший ты был человек…"

И он отошел, не стал больше разговаривать. А через два дня его не стало…

В избушке повисла гнетущая тишина. Никто и слова вымолвить не мог - настолько прост и страшен был рассказ бывшего пленного. А рассказчик продолжал свою повесть. О том, как каждой ночью кто-то умирал, о том, как новый товарищ по несчастью обнаружил себя в каменной темнице. Сергей не заговорил с ним, хотя парень показался ему смутно знакомым - кажется, они встречались раньше на выставках. Все это было в той, прежней жизни. А в этой у него не осталось ничего - только изодранный и грязный "домашний" тренировочный костюм. И только в глубине души еще жила надежда, и именно поэтому он ни с кем не общался - чтобы ее не утратить.

– А потом каменный мешок раскололся, - сверкнул повеселевшими глазами Сергей, - и я увидел ночное небо. А вокруг все шипело, скользило, шевелилось… Это кто же додумался-то до такого? Расцеловал бы, честное слово! Но тогда, помню, чуть богу душу со страху не отдал! Впрочем, это потрясение оказалось где-то даже полезным, - усмехнулся он.

– Это была змеиная матушка Силия, - ответила я на непонимающий взгляд старого друида. - Точнее, ее…

– Потомки, - произнес волхв. - Не скажешь ли, Сергей… А не было ли там еще одного ангара? Или нескольких? Я понимаю, что вам не хочется вспоминать этот кошмар, но, поверьте, это очень важно.

– Раз важно, то я, пожалуй, напрягусь, - поморщился кузнец.

– Я вам помогу, - поднялся с места Борис Иванович.

Старый друид лишь вздохнул…

– Я был прав, - сказал Борис Иванович спустя какие-то десять секунд. - Там есть еще, как минимум, пара ангаров. И та сволочь, что там засела, наверняка встревожена сложившимся положением вещей. Мы не можем туда просто так сейчас соваться.

– Вот и чудесно, - сказал старый друид. - Дайте же человеку телефон, пускай он домой позвонит своей… Люде?

– Да! - вскочил со стула кузнец. - А я и забыл, что позвонить можно. Совсем одичал, пока в рабстве-то был…

Кузнец торопливо схватил протянутую ему Антоном трубку, и выбежал из комнаты. Антон хотел было что-то сказать, но не успел. Я его прекрасно понимала - он озаботился было, что все, каюк телефону - сейчас его этот и остальные кузнецы изговорят вусмерть. Хлопнула входная дверь. Антон безнадежно махнул рукой, старший друид усмехнулся в седые усы…

Наблюдатель явился ближе к девяти. Сначала в избушке появился Сан Саныч, и я было обрадовалась - подумала, что это его командировали к нам армейцы. Но вслед за ним из телепорта вышел еще один военный. То есть, вышла. Наблюдателем оказалась та самая девица, что была мною спелената лианой во избежание подцепления беса. Перед моими глазами прошла заново сцена в лесу, металлист, направляющийся прямиком в ловушку, девушка с легкой улыбкой на лице, но желанием убить в мыслях. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие, я мотнула головой, отгоняя воспоминание…

Для того, чтобы увидеть, как металлист, сияя аки ребенок, которому пообещали чудо, поднимается навстречу наблюдателю. Мой испытательный срок закончился. Настоящее испытание только начиналось.

 

Глава 13.

Что имеем - не храним, как гласит народная мудрость, будь она неладна. В одну секунду перед моими глазами прошла вся история моих отношений с металлистом. Вот в Слитке появляется дверь, нас с молодым друидом взамен обещанного старого хрыча встречает парень в косухе. Он улыбается, и я понимаю, что в этот раз мне повезло. С наставником. Вот мы идем проведать Маню, а я боюсь, как бы Илья не оказался тем "гадом и сволочью", что организовал нападение на многоножку. Но Маня не чает в металлисте врага, мы едем кататься, становимся друзьями. Дальше мы спорили, соглашались, сражались бок о бок, пережили множество совместных побед и поражений… Все было. Даже предательства века не случилось. Зато приключилась любовь. Платоническая.

"Мне бы не хотелось, что бы становилась драконом от ненависти", - узнала я голос Рассвета.

Вот так-так! На мне же был Ярославов талисман, я точно помню, как стояла с ним под душем. Да и после не сняла. И вообще все последнее время носила его на шее, за исключением пары случаев. Значит, последние потрясения оказались сильнее магии гениального амулетчика. Кругом вихрился уже знакомый мне туман, та часть, что напротив, приняла очертания дракона.

– А от обиды и разочарования можно? - прислушавшись к своим ощущениям, задала я честный вопрос. - Хорош будет ящер. Слезливый.

– А тот будет жестоким.

– Зато с магом этим вашим паршивым расправится.

– Не такой уж он и паршивый. Черный Дракон силен и коварен.

– Знаю. Мне так больно, и так одиноко…

– Знаю, Лиса. Крепись. И… прости меня.

– За то, что поделился со мной своими воспоминаниями?

– Да.

– Не стоит. Если бы не они, Илюха уже давно превратился бы в блаженного идиота. Я бы не выдержала испытания, не будь у меня твоих воспоминаний.

– Спасибо.

– Это правда.

Сгусток тумана близится, передо мной, почти как наяву, вырос огромный ящер.

– Рассвет?

– Я.

– Ты все же не умер. Теперь я это вижу.

– Я умер. Но я не все знал о загробной жизни драконов. Некоторые из нас не растворяются в стихии.

– Я стану драконом?

– Только если захочешь. Но вот мой тебе совет: оставайся человеком.

По щекам текут слезы, скатываясь капельками тумана. Дракон утешительно взмахивает крылом.

– Молнию помнишь?

Я улыбаюсь сквозь слезы:

– Эту зазнайку?

– Это далеко не самый плохой вариант. Драконом без громадного тщеславия не станешь. Ты будешь очень слабым драконом. Немногим людям под силу наш груз величия. И лишь немногие из нашего племени могут его преодолеть.

Да уж. Я и оказалась-то тут из-за того, что не смогла вовремя "выпустить пары". Интересно, а Рассвет преодолел груз?

– Мы не воспринимаем тщеславие как порок. Оно у нас в крови. А без крови жить нельзя.

Так не хочется возвращаться в одиночество. Но уж лучше оно, чем тоскливое существование обиженного на весь мир двуногого в чужой шкуре. В конце концов, меня предупреждали. И Илана, и Веля, как я теперь поняла. И, потом, это не первая моя потеря на данном фронте…

– Я остаюсь человеком, Старейший.

– Я рад за тебя, Лиса. Искренне рад. Прощай?

– Я сейчас счастлива. Мне довелось знать тебя.

Я медленно открыла глаза. Было мокро, надо мной нависало лицо волхва, сбоку маячило встревоженное лицо друида Макса, над ним качалось навершие посоха, которым, как я поняла, хозяин пользовался в особо исключительных случаях.

– Спасибо за душ, ребята, - криво усмехнулась я. - Так у меня совсем сухой одежды не останется.

– Слава Дереву, - сел на пол старый друид.

– Больше так не делай, - строго сказал мне Борис Иванович.

Но озабоченные глаза, на сей раз темно-синего цвета, выдавали волхва с головой.

– Иди, переоденься, - сказал он мне. - Ребята, вечеринка окончена. А с тобой я еще не прощаюсь.

– Слушаюсь, - невесело отозвалась я.

* * *

Я старалась не смотреть в сторону металлиста, но это было мне не по силам, и я все же перевела на него взгляд. Товарищ, как ни в чем не бывало, всем своим видом выражал искреннюю дружескую озабоченность моим здравием, держа за руку армейского наблюдателя. Быстро же они спелись… Я кивнула Илюхе - мол, все в порядке, и отвернулась. Наткнулась взглядом на Сан Саныча, кивнула и ему.

"Что он нашел в Гестаповке?" - напряженно думал тот. - "Я же видел, что он не равнодушен к своей подруге. Променять Лису на жестокую безнравственную солдафонку?"

Это меня добило - вся моя жалость к себе, которую я мужественно (женственно?) не пускала на волю, вырвалась, затопила все существо. Я почувствовала, как подкатывают к горлу слезы, и поспешила очистить помещение.

Уревелась я всласть - всю подушку промочила. Потом ушли слезы, а взамен появилась злость. Нормальная спортивная злость. На себя. За непроходимую тупость, за слепоту, за нежелание прислушаться к тому, что мне говорили, и не один раз.

– А вот это ты зря, - услышала я спокойный голос волхва рядом с собой. - Себя простить надобно.

– Давно сидели-то? - покраснела я.

– Почти с самого начала безудержного реву, - не стал скрывать от меня правду Борис Иванович. - Так о чем бишь я? Надо быть поласковей к себе-то.

– Чья бы корова мычала, - осмелела я.

Со стыда за себя, зареванную, не иначе.

– Так то я, - резонно возразил мне волхв. - Во мне и человеческого-то, поди, совсем немного осталось.

Но сейчас мне аргументы человека, умудренного ста пятьюдесятью годами жизни, были до лампочки.

– Ну нельзя же быть ТАКОЙ дурой, - высказала я вслух все, или почти все, что о себе думала.

– Любовь слепа, а ты не господь бог, чтобы знать все обо всем. Если он, конечно, существует.

– Так вы не в курсе?

– А я, что, он?

Не смотря на печаль вселенскую, в том числе и по поводу озабоченности о зареванном лице и распухшем носе, я улыбнулась.

– Ну вот и чудно, - погладило меня по голове начальство. - Чайку не хочешь?

– Мне бы мяты…

– Держи, - вынырнул из неоткуда старый друид. - Уже давно настаивается.

И этот здесь! Я представила себе, как два старых деда сидят, и сокрушаются, глядя на потоки слез, льющиеся из-под моих девчачьих опухших век, и невольно рассмеялась. Как бы мне ни было плохо, я была не одна. И никто на меня косо не смотрел - мол, неудачница, любви у парня, находясь постоянно рядом с ним, добиться не смогла. А ведь именно этого я, признаться, опасалась. Что поделаешь, у каждого свои тараканы в голове, и я - отнюдь не исключение из правил.

– Брось ты эти глупости, - махнул рукой Борис Иванович. - Подумаешь, парень за другой юбкой помчался.

Старый друид сделал ему страшные глаза - не болтай, мол, лишнего. Я откровенно забавлялась, глядя на то, как деды обмениваются взглядами. Наконец, волхву надоело переглядываться с друидом:

– А скажи-ка мне, Лиса, ты уверена, что ничего возжелала лишнего в том измерении, куда за Ильей угодила?

– А это обязательно? - проскрипел старый друид. - В смысле копаться в прошлом?

– Я думаю, да, - подумав для проформы, ответил Борис Иванович. - Во-первых, мы выясним, что же именно творится с твоей любимицей. А, во-вторых, она поймет в чем дело, и освободится. По крайней мере, обиду на… судьбу копить не будет.

– Вы это всерьез? - несколько обалдела я от того, что меня столь беззастенчиво разбирают на части прямо в моем присутствии.

– Еще как всерьез-то, - подтвердил волхв. - Ты вспоминай, давай, а я тебе помогу.

И, пока я не успела опомниться, погрузил меня в события недельной давности. Повторно (просмотр моей скорбной памяти волхв уже устраивал), безо всякого энтузиазма, взирала я на свои поиски в заколдованном месте. На смену пейзажей, то, как нашла металлиста, как уговаривала судей, чтобы они подкинули мне неприятностей. И ведь уговорила, на свою голову. Не знаю, как волхв, но я пока ничего крамольного не видела.

"У тебя еще остался небольшой отрезок", - вклинился в заколдованный мир голос вездесущего начальства. - "Пройди его, и все встанет на свои места. Я просто уверен".

Я кивнула, и вспомнила, как металлист ожил, и начал обвинять меня в том, что мы тут оказались. Как я достала ракушку, и… как сказала: "Лучше бы я превратилась в дракона". Вслух. Громко. Отчетливо.

– Вот тебе и ответ, - раздался радостный голос волхва. - Сама, как всегда во всем виновата. Судьи пошли тебе навстречу, и исполнили твое желание.

– Но я же фигурально, так сказать, выразилась, - откровенно изумилась я. - Неужели они настолько тупы, чтобы не понимать такой простой вещи?

– Они-то, может быть, и тупы, но тебе от этого сейчас не должно быть легче, - отрезал волхв.

Я надулась. И на себя, и на бессердечное начальство.

– Иваныч, нельзя ли полегче? Ей и так сегодня досталось, - упрекнул волхва друид.

– Ничего, ей это на пользу пойдет, - оптимистично возразило начальство. - Ничто так не бодрит человека, как осознание того, что он - сам творец своих неприятностей. Ты осознала?

– Не совсем. Почему он так?

– Не знаю. Но смахивает на откат от заклинания - что-то он слишком бурно принялся ухаживать за этой, так сказать, дамой. Теперь осознала?

– Осознала, - грустно вздохнула я. - Shit happens.

– Вот и отлично, - потер руки Борис Иванович. - В таком случае ложись спать…

А вот спать мне не хотелось. Ни капельки.

– А, может, я в Дерево пойду? Чайку попить?

– Нет, - отрезало начальство безапелляционным тоном. - Поверь, у меня совершенно нет времени еще и за тобой присматривать. По идее, мне уже давным-давно пора быть на Огненной, а я тут с тобой вожусь. Спать!

Под пристальным взглядом волхва я забралась под одеяло, которое мне тут же заботливо подоткнул друид, и улыбнувшись наставникам, закрыла глаза. Откуда-то пришла мысль, что все будет хорошо. Потому что просто не может быть иначе. Через мгновение я спала.

* * *

Проснулась я опустошенная. Ни мыслей, ни желаний. Тоски смертельной, что характерно, тоже не было. Надо было жить дальше. Только как? Когда в этом самом месте все напоминает о металлисте?

"Ничего, скоро тут появятся армейцы, и жить здесь уже не придется", - не замедлил появиться внутренний голос.

Вот и обозначилась у меня цель - спасти Заповедник от напасти. А ведь можно еще и музыку включить… Повозившись немного с зеркалом, я кое-как состряпала из него радиоприемник. Что поделаешь, если я и техника несовместимы. Вон, у древесного Антона без проблем получался попсовый музыкальный центр о двух колонках. А у металлиста, так и вовсе… Впрочем, не будем о грустном.

Мне повезло - ди-джей именно сейчас радовал радиослушателей знаменитым хитом Луиса Армстронга. Я слушала сочный голос старого негра, и чувствовала, как душа оживает. Что в мире есть еще много чего, и на металлисте свет клином не сошелся.

Я бросила взгляд в сторону окна - дождь прекратился, солнце еще не взошло, не разогнало сумерки. То, что надо. Я быстро оделась, взяла седло для катания на Мане, и вышла из дому.

Рядом с Деревом стоял слегка покачивающийся Антон. От него за версту разило пивом.

– А, ты еще не спишь, - икнул он.

– Заметь, я уже не сплю. Где это так набрался?

– В Дереве, где же еще? Ты бегать? Или кататься?

– Что, присоединиться хочешь?

– Если бы не пиво…

Раздался скрип, из открывшегося Дерева высунулся друидский посох, Антон опрометью бросился внутрь.

– Здравствуй, Лиса, - вышел наружу старший друид. - Совсем наш молодец разболтался без жены, на воле.

– Да уж, - кивнула я головой. - Видимо нелегка она, жизнь семейная. Смотрите-ка, облака расходятся.

И правда, сквозь рваные края облака просвечивало чистое небо. А потом подул ветер, просвет сделался шире, и в этот момент солнце решило возвестить о своем существовании, и окрасило небеса в цвета немыслимой чистоты. Из Дерева вышел абсолютно трезвый Антон, щеголяя зеленым цветом лица.

– Вот теперь можно кататься, - взглянув на деда Макса с робким упреком во взгляде, молвил он.

– Иди уже, - махнул на него рукой старший друид. - Мне сейчас еще кое-кого разбудить надобно. А то у вас, видишь ли, задание срочное намечается, а он почивать изволит. И, да… Чтобы через сорок пять минут как штык были у Иваныча.

– Будет исполнено, - приложил руку к пустой голове Антон.

"А ведь скоро все мы так будем. Честь отдавать", - с тоской подумала я. - "Я-то буду рядовым, а Антон, поди, сержантом станет".

Я не удержалась, и прыснула, представив себе бритого ежиком друида. Тот опустил руку, посмотрел на меня.

– Ожила? - спросил. - Ну и переполошила ты нас всех вчера!

– С кем не бывает, - поморщилась я. - Проехали. Ну что, к Мане?

Мы не сговариваясь, наперегонки рванули к лесу. Запыхались, раскраснелись, изгваздались в раскисшей грязи. Жизнь продолжалась.

Маня встретила нас на опушке - ее торчащие уши были видны издали. Я добежала, наклонилась отдышаться.

– Седло давай, - протянул руку друид.

– Держи, - сбросила я с себя поделку деда Макса.

Маня подползла поближе, глянула на меня глазищами цвета сосновых иголок. На меня пахнуло смолистой вечностью. Все будет хорошо.

Жаль только, времени покататься у нас было немного.

– Антон, ты готов?

– Уселся.

Маня оглянулась, убедилась, что мы укрепились как следует, и рванула с места. Я думала, что она покружит-покружит, да и домчит нас до Дерева, как уже не раз случалось. Но она, видимо, решила по-другому. И, поскольку времени у нас и впрямь было в обрез, то и петляла она между сосен недолго - через пару поворотов перед нами предстал знакомый драконий пригорок.

– С Синим что-то не так? - озадачилась я. - Тогда мы вряд ли поможем.

Маня мотнула головой.

"Совсем, как человек", - на автомате отметила я.

Мы с друидом спешились, пошли в обход пригорка. Маня осторожно ползла следом.

"Бедненький, он, наверное, совсем голоден", - вклинилось в мое сознание.

Язык был чужой, переливчато-свистящий, но я, как ни странно, поняло сказанное до слова.

– Там, по-моему, еще один дракон, - затормозила я. - Интересно, как он здесь оказался?

– Не знаю, - пожал плечами друид. - Пошли, посмотрим.

Мы торопливо обошли пригорок. На площадке пред пещерой, свернувшись в спираль, лежал еще один дракон. Розоватый, змеевидный. Тот самый, что нырнул с Рассветом в Источник на Огненной. Точнее, та самая. И дама сия явно пребывала в печали.

– Что, не пускают? - обратилась я к ней по-человечески.

Драконесса открыла один глаз, задумчиво посмотрела на меня.

Антон схватил меня за руку, приготовился дернуть отсюда в случае чего. Разумно. Но, на мой взгляд, дохни на нас сейчас дракониха, не спасет.

К счастью, дама не думала нападать. Открыла второй глаз, оглядела нас с ног до макушки, многозначительно мотнула головой в сторону пещеры.

– Там защита от посторонних установлена, - сказал друид. - Я же вчера и помогал ее ставить.

– А снять сможешь?

– А смысл? Как она потом оттуда вылезет? И что она кушать там будет?

– Я Гоше скажу, он ее накормит, - заныла я. - Пожалуйста.

– Эх ты! - скорбно посмотрел на меня друид. - Женщина!

– Скажи спасибо, что не дракон, - буркнула я. - Снимай защиту.

– А что, есть шансы? - с интересом воззрился на меня товарищ.

– Назло тебе, не отвечу, - ушла от вопроса я.

– Значит, невелики, - подытожил проницательный друид. - Ладно, уж так и быть. Но перед начальством сама ответ держать будешь.

– Договорились, - радостно ответила я. - Ой! У тебя же посоха нет. Не получится?

– Сдался мне этот посох, - махнул рукой Антон. - Управлялся без него раньше, и сейчас управлюсь. Это всего лишь накопитель. Ну и сконцентрироваться помогает… Все, готово.

Дракониха кокетливо склонила голову в знак благодарности, и величаво вползла внутрь пещеры. Друид сделал еле заметный пасс рукой.

– Все, замурованы наши драконы. Давай, Маня, вези нас к Дереву. И покороче, если можно. Нам нужно успеть вовремя.

Это была здравая идея. Кто знает, за чем именно будет наблюдать наблюдательница, и к чему она придерется в первую очередь. Вдруг к дисциплине?

* * *

Около Дерева мы спешились, я сняла седло, провела благодарно рукой по многоножке. Та, обернувшись на прощанье, взяла с места в карьер, мелькнула рыжей молнией. Мелькнула, и скрылась с глаз долой.

– Через пять минут встречаемся у начальства, - бросила я друиду и помчалась к себе в избушку.

Надо было успеть принять душ и привести себя в порядок. В обычное время у меня на это ушло бы полчаса, как минимум. Сейчас я должна была уложиться в отпущенное мне время.

Дома меня ждало аж две неожиданности. Во-первых, в запасе имелось не пять минут, а целых восемь. А, во-вторых, в избушке находилась Танька. Которую, я, кстати, не видела с тех пор, как оставила ее в квартире, выпроводив оттуда столь безвременно почившего ухажера.

– Я в курсе, - хмуро встретила меня подруга. - Вот гад!

Говорила она явно не о Вадике.

– Тань, хватит причитать, мне сполоснуться надо, и причесаться бы не мешало.

– Дай угадаю, - склонила голову набок собеседница. - У вас сейчас совет какой-нибудь будет, и ты там с ним встретишься.

– Ты, как всегда, права, - вздохнула я.

– Мой голову, я тебя уложу. Где твои наименее жуткие штаны? Надо их погладить, а то ходишь вечно мятая.

Это она загнула. Кто же джинсы-то гладит? Постирала, расправила, повесила. Они высохли, я надела.

Семь минут.

Из крана льется целебный бальзам, а не вода. Ох, и намудрил мне тут дедушка Макс за ночь. Жаль, что времени так мало, я бы постояла бы, плескаясь, еще полчасика. Быстро вытереться полотенцем. Вон из душа. Пять минут и двадцать секунд. Ого! Это рекорд.

– Танька, что ты за безобразие суешь мне под нос?

– Безобразие надето на тебе, - потрясая шелковыми трусами, слава богам, не стрингами, скривилась подруга.

– Обычные трусы, - посмотрела я на себя в зеркало. - Цветные, хлопчатобумажные.

– Надевай то, что я тебе даю, - вызверилась подруга. - На День Рождения не смогла тебе подарить. Дарю сейчас.

– Ладно-ладно, только тише.

Четыре с половиной минуты.

– Держи бюстгальтер, снимай свое недоразумение! Я сказала! Бирку сними! Садись на пенек, сейчас тебя уложу.

Я покорно плюхнулась на то, что у меня стояло в комнате вместо табуретки, подставила Таньке голову, расслабилась. Не верила я во все эти женские штучки со стрингами, ходила в том, что мне было удобно. Да, я слышала байки о том, что белье, мол, меняет походку и самоощущение, что самая закоренелая феминистка начинает чувствовать себя женщиной, если ее одеть как подобает. Не знаю. Особых перемен я в себе не ощутила, а вот замерзнуть, если мы отправимся прямо сейчас на задание, да еще на Урал, имела все шансы. Но противостоять подруге, охваченной жаждой деятельности во имя спасения кинутой меня, было совершенно невозможно. Человечески, разумеется методами. До того, чтобы утихомирить Таньку магией, я еще не дошла.

Две с половиной минуты. На голове в кое-то веки раз что-то приличное взамен художественного беспорядка. Только вот, кому это нужно?

– Глаза.

– Потечет.

– Это особая, от Жозефины. Готово. Ну вот, теперь ты хоть немного на человека стала похожа.

– Танька, я все равно не верю во все эти методики продажи себя.

– Не продажи, а подачи. Одевай свои штаны. Оставь в покое это безобразие, оденешь мою рубашку. У тебя полминуты, катись отсюда.

Я все же мельком взглянула на себя в зеркало. У Таньки был несомненный талант. Та же я, ну, может быть, чуть облагороженная. Красиво, не спорю. Но… на кого это подействует?

"Правильно, ни на кого", - решила я, и влезла в свои обычные кроссовки. Гламур гламуром, а о выполнении задания тоже думать надо.

В избушку к начальству я, поеживаясь от непривычных ощущений на теле шелка с колючими кружавчиками, входила секунда в секунду.

Наши были уже все в сборе. Не хватало только наблюдателя. Я увидела Сан Саныча, и удивилась - этот-то что тут делает? И, если он тут, то при чем тут эта его… как он ее обозвал? Гестаповкой, что ли?

"Это карма, не иначе", - подумала я. - "Причем, плохая. В самом деле, должно же было что-то подтолкнуть к тому, чтобы я стала драконом? Точнее, попробовала им стать".

Решив так, я села за стол рядом с друидом, стараясь не смотреть в сторону металлиста, и держаться как можно естественнее. Ну Танька, ох и доберусь я до тебя!

– Разрешите войти?

А вот и Гестаповка. В камуфляже. И какого черта я теплю эти неудобства?

– Входите, майор!

Ого! Да у нее, поди, и награды боевые имеются… Впрочем, что это я тушуюсь? У меня тоже крестик от сибирского монарха Берендея на полке пылится. И огромное голословное спасибо от кучи народа за спасение начальской жизни. В том числе, и от самого начальства.

Пока я вправляла себе мозги, металлист покраснел, вскочил, как ошпаренный, отодвинул стульчик. Эк его, бедолагу, припекло-то.

"Ничего не понимаю", - прочла я мысли друида. - "А кто мне всю ночь по пиву жаловался, что совсем запутался?"

Ну, не знаю, кто там в чем запутался, а поведение моего боевого друга и товарища лично у меня ничего, кроме отвращения, не вызывало.

Да еще и бюстгальтер этот кошмарный скребся своими кружавчиками от малейшего движения. Жуть!

"Спокойнее, Лиса", - поймала я вдумчивый взгляд волхва. - "Я понимаю, тебе сейчас нелегко".

Я вздохнула, и турецкие кружавчики снова впились в мое изнеженное простым хлопком тело.

"Как только закончится совещание, сними с себя эту гадость. Еще не хватало тебе в ЭТОМ отправиться на Урал. И, потом, если ты не перестанешь изводить меня подробностями, я пойду и кого-нибудь изнасилую. И это будет на твоей совести".

Я кивнула. Настроение стремительно улучшалось.

– Начнем, - сказал волхв. - Кстати, все уже позавтракали?

Оказалось, что поели только вояки. Сан Саныч только улыбнулся, глядя на наши отрицательные жесты, губы Гестаповки скривились в презрительной усмешке к "гражданским". Металлист покраснел, и… тут я почувствовала, что мне его искренне жалко. В самом деле, он же не виноват, что его накрыло откатом от заклинания, и что я, вместо положенного мне по полу желания стать примерной женушкой, возмечтала стать драконом. И, потом, это гадко! Мало того, что я натерпелась от Илюхи презрения, так теперь еще и человек страдает. Что-то у них там в том измерении не доработано.

"Насколько я понимаю, это у него пройдет", - поймала я мысль волхва. - "Только вот, мне неизвестно, когда именно. Главное, чтобы вы не успели дров наломать за это время".

Я покосилась на Илью. Тот пялился на армейского наблюдателя с нескрываемым обожанием.

"Я терпеть больше не буду!" - немедленно озверела я. - "Да пошел он на… Фиг!"

– Тише, Лиса, скатерть не прожги, - услышала я спокойный голос начальства. - Итак, завтрак подан, чай налит, давайте, что ли, начинать.

Совещание оказалось предельно кратким - еще и каша не успела исчезнуть с тарелок, а мы уже свою задачу поняли. Нам предстояло впятером, мы втроем, и двое спецназовцев, проникнуть на территорию огромного ангара. Того, про который, возможно, поведала где батрачили кузнецы.

– Я думаю, денебцев следует начинать искать именно оттуда, - сказал Борис Иванович. - Хотя, признаюсь вам честно, на все сто процентов я не уверен. Экраны Владычицы показывают павильон, оборудованный для съемки порнофильмов. Я вас туда телепортирую, а вы уж на месте разберетесь, что к чему. В случае чего, я приду к вам на помощь.

– Как будем действовать? - будто и не услышав слова волхва, задала вопрос Гестаповка. - Начнем с проникновения на территорию подпольной киностудии?

Волхв блеснул багряными глазами. Взял себя в руки.

– Я же сказал, по обстоятельствам, - терпеливо пояснил он. - Какие-то проблемы?

– Я всегда выходила первой, - истерично произнесла солдафонка. - И это служило началом операции. Против кого я сейчас выйду? Против надувной куклы?

– Здесь другие порядки, Анна, - поспешил внести ясность Сан Саныч.

– Но это же бардак какой-то! - возмутилась Гестаповка. - Так поступают только разгильдяи!

– Добро пожаловать к нам в Заповедник, - широко улыбнулась я.

– Тише, - строго постучал трубкой по столешнице волхв. - Итак, если вопросов больше нет, то совещание окончено. Допивайте чай, готовьтесь, через полчаса выступаем.

Гестаповка фыркнула, и чеканя шаг, направилась к выходу. В воздухе повис единый вздох облегчения. Даже металлист, и тот не смог оторваться от коллектива, хоть и посмотрел на нас с друидом с укоризною.

"Баба с возу - кобыле легче", - подумала я самым бессовестным образом.

Настроение взлетело до небес.

Но, как бы там не было, пора было и мне восвояси.

Когда я, крадучись, вошла в свою избушку, Таньки, слава языческим богам, в комнате не наблюдалось. Я, воровато озираясь, торопливо переоделась, а подаренный шелковый с жуткими кружавчиками комплект упихала поглубже в шкаф. Послышались шаги, из кухни показалась закадычная подруга.

– Ну, как он отреагировал? - жадно осведомилась она.

– Заметил, по-моему, - не сморгнув накрашенным глазом, соврала я.

Совесть моя была чиста, металлист действительно пару раз взглянул на меня. Правда, я была абсолютно уверена в том, что его нисколько не тронули перемены в моем облике. Так и ответ мой можно было толковать двояко.

Танька победно усмехнулась.

– Уже уходишь? - осведомилась она.

– Через десять минут, - ответила я, падая на кровать. - Как здорово! Представляешь, мне сегодня на тренировку переться, скорее всего, не придется.

Танька ничего не ответила. Во-первых, она не разделяла моего тренировочного пыла, и считала, что я маюсь дурью. А, во-вторых, подруга сама была чем-то крайне озабочена, а я, черствая, не смогла раньше заметить.

– О чем задумалась?

– Да вот, Вадик что-то вспомнился, - подняла на меня несчастные глаза Танька. - Как ты думаешь, может быть, он одумается?

– Это вряд ли, - покачала я головой.

Истину я открывать не спешила. Резануть правду-матку, оно конечно можно. Минутное дело. А кто расстроенную женщину потом утешать будет? Мое дело подневольное, мне на задание надо. Можно, конечно, напрячь старшего друида… Но у него, поди, и так забот хватает, не все же ему сопли нервным барышням утирать.

– Почему вряд ли? - спросила Танька.

– Потому что он оказался некромантом, - решила приоткрыть я часть правды.

– Кем?

– Вампиром, скажем так. Только не кусающимся.

– Ой! - округлила глаза подруга. - А я, часом, не заразилась?

– Не бойся, это не передается воздушно-капельным путем.

– А половым? - продолжала допытываться подруга. - Ну что ты ржешь? Я же серьезно!

– Нет, - покачала головой я. - И, кстати, его уже… изолировали от общества, так что можешь не бояться. Лучше вот, пожелай мне "ни пуха ни пера".

– Ни пуха, ни пера, - вздернула носик Танька. Совсем как в старые университетские годы.

– К черту! - поднялась я с кровати.

Выходила я из дома в отличном настроении. У Таньки, при упоминании о не кусающихся вампирах, дурь из головы выветрилась начисто.

* * *

А еще через пару минут Борис Иванович давал нам последние наставления:

– Вы окажитесь на территории гадюшника, - говорил он, - проверите по очереди все ангары. Если обнаружите беглых каторжников, то немедленно их арестуйте.

– А как мы это сделаем? - оторопела я. - Почему они нас слушаться будут?

– Туда же телепортируется разведчик с Огненной.

– Штирлиц? - просияла я. - А он уже в курсе?

– Он самый. У него есть право арестовывать беглых преступников. А в курсе он не более пяти минут. Если бы мы раньше знали, где денебцы, их бы уже давным-давно арестовали.

С кем же мы имеем дело, если он сумел скрыть горячих жителей Огненной от внимания Владычицы?

Так мы очутились на Урале, посреди заброшенных рудников. Спасибо волхву, телепортировал он нас крайне бережно. По крайней мере, мы не угодили ни в одну из старых шахт, что в изобилии находились рядом. Я удивленно озиралась вокруг. Местность казалась мне отдаленно знакомой. То ли я о ней читала, то ли слышала. Старые шахты, протестующие потомки горняков, институт гражданской авиации, полигон… Так и есть! То самое место, из-за которого погибли Танькины родители. Тот самый след, который мы в прошлый раз потеряли.

– И это авиационный испытательный полигон? - протер глаза Сан Саныч.

Неровность рельефа, как была, так и осталась. Агент спецподразделений потряс головой, убедился, что и эта мера не помогла, и, вынес, наконец, свою резолюцию:

– Боюсь, дело нечисто. Ну, маги, куда нам?

В поле зрения находилось как минимум два огромных ангара, и еще один, поменьше.

– Мне кажется, беглые каторжники - засели там, - махнул друид влево от себя рукой. - Мне туда почему-то идти не хочется. Лиса, что скажешь?

Ничто не говорило о присутствии денебцев. Но это-то как раз и не было удивительным. Уж если Катерина не смогла понять, что тут творится, то что уж обо мне говорить?

– Мне кажется, огня в том направлении многовато… Точнее сказать не могу. Кстати, по-моему, сейчас и тут будет жарко.

– Ты о чем? - в руках Сан Саныча показался автомат.

Я оставила его вопрос без ответа - спешила навстречу Штирлицу.

"Одет" денебец был в черный гражданский костюм, на вид ничем не отличался от обычного человека.

"Лиса, рад тебя видеть", - приветствовал тот меня. - "Ты изменилась, от тебя за большую единицу вашего измерения пахнет огнем. Здорово, друзья. Честь имею, армейцы".

Как денебский разведчик так ловко разобрался в том, что Сан Саныч (одетый в джинсу) имел отношение к воинским частям, я не знала. Но, так или иначе, он оказался абсолютно прав.

– Нашли все же? - чуть карикатурно отдав честь воякам, повернулся денебец к нам, превращаясь в плотное черное горячее облако.

Блеснули искры темного пламени, обуглилась жухлая осенняя трава. Я, открыв рот, смотрела на него - все же денебец представлял собой весьма импозантное зрелище.

"Закрой ротовое отверстие, саламандра попадет", - услышала я.

Я клацнула нижней челюстью, скосила глаза на Сан Саныча. Тот не скрывал своего изумления, стоял, как столб, не мог пошевелиться. Пришлось подобрать с земли камешек, бросить ему под ноги. Агент спецподразделений вздрогнул.

– Дела, - только и молвил он. - Ну что, пошли, ребята?

"Обязательно доложу Сапожникову, что полковник косит под Заповедных", - поймала я мысль наблюдателя.

Я не оглянулась в ее сторону - вот еще! Но в очередной раз прониклась сочувствием к металлисту. Вот уж у кого плохая карма по женской-то части…

А потом я вспомнила об оружии, уничтожающем жителей Огненной, и мне стало не по себе.

"Не беспокойся обо мне, я всего лишь солдат", - услышала я.

Слабое утешение. Надо держать ухо востро.

Металлист без труда справился с хитроумным замком, запиравшим двери ангара, мы по очереди проникли внутрь. За Сан Санычем. Как ни рвалась Гестаповка вперед, тот ее не пустил. Я привычно закрылась от едких мыслей, несшихся вояке вдогонку.

Оказавшись внутри ангара, мы огляделись. Это место никак не походило на то, что описывал кузнец. Тут не было ни одного захудалого молота, ни одной самой маленькой наковальни. Наручников, плетей и прочих атрибутов "эротического" кино также не наблюдалось. И, вообще, это было практически пустое помещение. За одним исключением, представлявшим собой двадцать каменных изваяний с выражением ужаса на физиономиях. "Черты лица" у них, кажется, различались, но я особо не приглядывалась.

– По-моему, их убили совсем недавно, - неуверенно произнес металлист. - Камень еще не успел растрескаться.

Я с беспокойством оглянулась на Штирлица. Огненное облако ничем не выдало своих эмоций, но мне почему-то казалось, что ему должно быть не по себе.

"Это страшное оружие", - послышался его голос. Как всегда, ментально. - "Я думал, нас просто пугают неумными выдумками".

– Если преступление случилось недавно, то возможно, мы еще сумеем догнать виновного, - накрутил локон на палец Антон. - Лиса, ты не чуешь хоть какой-нибудь след?

– Сильнейшей нездешней магии, разве что. Абсолютно не по моим зубам.

– Та же история, - огорчился друид.

– Пойдемте в другой ангар, - скомандовал Сан Саныч. - В любом случае надо поскорее покинуть это кладбище.

Против такого решения не возражала даже наблюдательница.

* * *

Оказавшись на вольном воздухе, я огляделась. Следов неприятеля по-прежнему не наблюдалось. Нездешней магией тоже не пахло. Если не только что совершенное убийство денебских подданных и следы чуждой волшбы внутри ангара, я бы оценила местность как тихую, заброшенную, и ничем особым не примечательную. И это было плохо. А ведь тут кто-то был. И этот кто-то играл с нами в прятки. Как прикажете ловить магического невидимку?

Мы выбрали ангар побольше из тех, что стояли поблизости. Внутри него ни живых, ни полностью окаменевших денебцев не было, зато оказались на редкость странные агрегаты. Самолеты - не самолеты, какие-то огромные железные махины с крыльями и на птичьих лапах. Впрочем, я почему-то была уверена, что лапы можно заменить на шасси или водные лыжи.

"Они делают из них самолеты в уральских горах", - вспомнились мне слова Рассвета. - "Неужели это они и есть?"

Странно, лично я никакого присутствия драконов не ощущала. Может быть, надо снять с себя амулет? Страшновато, конечно, но ведь я уже попадала в туманное вневременье и все, можно сказать, обошлось. Я поколебалась еще пару секунд, а потом сняла "побрякушку".

В туман я на сей раз не угодила, а вот предположение, что внутри самолетов обитают драконы, подтвердилось. Я слышала их мысли, последние пред тем, как на них было наложено страшное заклятье. Большинство из узников железных махин думали о семье. Мне стало не себе, и я поспешила одеть амулет обратно.

– Ну, как? - тут же осведомился Антон, от которого не укрылись мои манипуляции с поделкой Ярослава. - Это они? Те, о которых мы говорили на Огненной? Драконы?

– Какие драконы? - вопросительно уставился на меня Сан Саныч.

– Обычные.

Глаза бывалого агента российских спецподразделений чуть было не вылезли из орбит. От удивления.

– И я ничего не знал об этом, - покраснел он. - Плохой я после этого разведчик.

Ну, вот с этим пунктом я была не согласна. По-моему, вояка был во всех отношениях не плох. В том числе, и человеческом. А это было важнее всего, на мой взгляд.

Но, как оказалось, не только одного Сан Саныча смутила ситуация.

"Я тут самый главный разведчик", - услышала я наблюдательскую мысль.

И, прежде чем я смогла сообразить, чем это может грозить, Гестаповка сдернула автомат с предохранителя, и принялась со всей дури поливать ближайшую к ней железную птицу.

– Ты что, совсем рехнулась?! - завопила я. - Они же еще живые! Прекрати!

Гестаповка как будто оглохла, видимо, у нее окончательно поехала крыша. Солдафонка отшвырнула пустой магазин, вставила новый…

Я, сообразив, что Анна собирается палить по еще оному дракону, совершила единственное, что было в моих силах - а именно, расплавила автомат в ее руках. Раскаленный металл попал на руки жестокосердной девицы, послышался вой.

"Ничего, друиды подлечат!" - подумала я. И намеревалась уже еще что-нибудь измыслить в свое оправдание, но не успела.

Металлист озверел, и одним огромным скачком бросился на меня. Но не допрыгнул - на пути у него вырос Антон, и со всего маху двинул товарищу в солнечное сплетение. Сил и укорененности у довольно хлипкого на вид друида оказалось достаточно для того, чтобы остановить разогнавшуюся стокилограммовую махину товарища. И тут случилось неожиданное. Металлист потряс головой, непонимающе оглядел всех присутствующих, и… пришел в себя. Окончательно.

Я медленно разжала кулаки. Поймала искренний встревоженный Илюхин взгляд: мол, как ты? И отвернулась. Я знала, что теперь "все будет хорошо". Но вот только, нужно ли мне это "хорошо"? Теперь, когда товарищ повернулся ко мне лицом и сердцем, я всерьез засомневалась в своих чувствах. Обозлилась. Сильно. В самом деле, нужны ли мне земные мужики вообще, и их конкретный представитель, в частности, если их так легко "перемыкает"? Может, лучше все-таки стать драконом?

И, не успела я так подумать, как ощутила себя в уже знакомом мне туманном меж-пространстве. Передо мной находился практически различимый, но какой-то прозрачный Рассвет.

– Что имеем - не храним?

– Тебе не понять меня.

– Почему же? Я как раз очень хорошо тебя понимаю, и твоего журавля в небе, и синицу в руках.

Откуда ему известно русское народное творчество?

– Я долго жил на твоей планете. Но это не суть. Журавль в небе - драконий путь. Тебе это нужно?

– Не уверена.

– Тогда возвращайся в свой мир, человек. Разговор окончен.

На этот раз я отсутствовала не больше доли секунды, но и за этот краткий промежуток времени обстановка успела измениться. В ангаре появилось еще одно лицо. Драконье, огромное, черное, с глазами, исполненными злобы. Оно еще не произнесло ни звука, но я уже знала, с кем имею дело.

Я внезапно осознала, что мне бесконечно безразличны все мои прежние устремления, что они лишь постольку, поскольку мне было некуда податься, и что мое истинное место - среди таких же, как я. Драконов. Мое дело - пронзать пространство, а не ползать по земле, подобно червяку.

"А как же Маня?" - подумала я. - "И добрый-предобрый старший друид?"

Они жили без меня, как-нибудь перебьются.

Голова кружится, а за спиной уже готовы отрасти крылья. И поднять меня ввысь. Еще чуть-чуть, и я оставлю этот ничтожный мир жалких людишек, копошащихся в грязи.

"Нет! Я не стану чудовищем! Я люблю деда Макса. И Маню! Даже волхва. И, потом, как же я буду в драконьем обличье тренироваться? Нет, это мне решительно не подходит! Я хочу быть ЧЕЛОВЕКОМ".

– Это что еще за фокусы на моей территории? - раздался властный голос, и появилась Владычица Катерина.

Встала между мной и Черным Драконом. Меня немедленно отпустило, я теперь совершенно спокойно держала давящий взгляд драконьего шамана. Очень неприятный взгляд.

И без того злой дракон недобро прищурился. Раздался переливчатый свист.

Я, как завороженная, смотрела на огромного ящера.

Когда тот закончил свою арию, я точно знала, что жить в человеческом облике мне осталось недолго. Не больше недели.

 

Глава 14.

Уже давно исчез Черный Дракон, а я все никак не могла прийти в себя. Мне было грустно и обидно. Невероятно обидно. Я практически выиграла битву у своего внутреннего дракона (по крайней мере, мне так казалось), и во мне одержал верх человек. Человек, у которого есть дорогие его сердцу друзья, человек, верный самому себе. И тут на тебе! Приехали! Мелодичный свист, и я - заколдована!

Я почувствовала подступившие к горлу злые слезы.

"Угомонись Лиса", - привел меня в чувство "голос" волхва. - "Еще не все потеряно".

Борис Иванович, собственной персоной, стоял рядом с Катериной, и смотрел на меня в упор.

"Разве?"

"Паника - плохой советчик".

"Вы знали о том, что он прилетит!"

"Догадывался. Но я не знал, насколько силен этот шаман".

"Вы меня подставляли. И Штирлица. Его могли убить!"

"Я знал, на что иду".

Я хочу жить. Человеком. Не отрываясь, смотрела я на темное облако. Его огонь был мне симпатичен. Еще чуть-чуть, и я смогу услышать музыку души денебца - ту, что шептало багровое пламя.

"Я хочу остаться человеком", - перевела я взгляд на волхва.

"Я знаю. Ты сможешь сделать этот выбор в самый последний момент. Тебе придется пройти до конца".

"Спасибо, обнадеживаете".

"Поверь, у меня не было другого выбора".

"Почему Владычица не пресекла это безобразие раньше?" - показала я на "самолеты". - "Только не говорите мне, что ваши экраны и в этом случае крутили порно".

Откуда-то я знала, что нет.

И мне нечего было терять. У меня оставалась всего одна неделя, а скорее всего, меньше на то, чтобы убедиться в том, что среди людей еще остались Человеки. С большой буквы "Ч".

"Я не могла вмешиваться в деятельность людей, Лиса. Как бы она мне ни была противна. Можешь мне поверить, драконьи шаманы сюда раньше не залетали, пространство не искажали, а то, что мне было видно из моих чертогов, никак не походило на преступление".

"А это?" - не глядя, показала я в сторону железных птиц. - "Законно?"

"Это проданные души, и они поступали уже в зачарованном виде. Я для них, увы, ничего уже не могла сделать".

Я хотела было спросить про съемку порнофильмов, и про то, как Владычица может терпеть подобное беззаконие, но вспомнила сказки Бажова, запоротых кнутами крепостных, про то, что Катерина терпит то, как мы, жители Земли-техногенной, измываемся над чистотой и экологией своего мира. И "замолчала". В чужой монастырь, как известно…

Мне не было стыдно за себя и свое несдержанное поведение. Только больно, покинуто и одиноко.

Борис Иванович посмотрел на меня сочувственно, вздохнул, повернулся к остальным. Оказывается, пока я вела мысленный диалог с сильными мира сего, ребята стояли в трансе.

Теперь, после того, как волхв прищелкнул пальцами, компаньоны очнулись. Уставились на него.

– Внутри этого, прости господи, самолета, вмонтирован амулет с жизненной силой дракона, - деланным тоном экскурсовода произнес Борис Иванович. - А мотором служит амулет-накопитель. Здесь птичек только собирали.

– Зачем? - ужаснулась я.

Переживания переживаниями, а драконов по-прежнему было жалко.

– Этих - наверняка на военные нужды.

– А что, еще могут быть другие?

– Такая машина вполне себе экологически чистая, - усмехнулся волхв. - Можешь себе представить, как обрадуется простое народонаселение, когда ему скажут, что оно может дышать чистым воздухом.

Да уж!

Правда, волхв не учел то, что владельцы авиакомпаний обидятся, и начнется небольшая такая разборка… А, может, и большая пальба. А уж если кто додумается скрестить ту же лошадь (козу, черепаху - не важно) с железом, и получить тот же автомобиль, то его и вовсе тухлыми помидорами закидают. Причем, наверное, в первую очередь против нововведений выступят многочисленные автовладельцы, те, что сами же травятся выхлопными газами, и рожают нездоровое потомство. Как же, они свои честно заработанные кровные тратили, марку машины выбирали. С любовью. Люди - на редкость странные существа.

"Ты думаешь о людях свысока", - услышала я мысль Бориса Ивановича.

Наверное, он был прав. Я постаралась подумать иначе. И не смогла - наверное, драконье заклинание входило в силу.

Зато неожиданно вспомнила, кто стоял во главе общества псевдо-защиты прав животных. Денис Маркович, так, кажется было светлое имя главы московской конторы.

Волхв одобрительно кивнул мне головой - мол, и над этим поразмыслим.

А о том, что думала Владычица этих мест Катерина, не знал никто. А ведь, вероятно, и у нее были мысли. И что-то мне подсказывало, не были они радостными.

Но она, вероятно, не была бы Владычицей, если бы выказывала свои сокровенные мысли и чувства всем и каждому. И не вела бы себя, как Хозяйка.

– Может, все же пройдем ко мне в чертоги? - предложила она. - Не очень-то здесь уютно. Все согласны?

Катерина оглядела всех присутствующих. Я невольно последовала взглядом за ней.

И только сейчас заметила, что кое-кого не хватает.

– А где Анна? Она же ведь от… Неважно, от кого, но пострадала! Неужели ее еще и дракон с собой утащил?

– Не утащил, - улыбнулась Владычица. - Ей уже оказывают первую помощь. Так вы идете?

* * *

Так мы оказались в каменном лесу, на поляне, покрытой каменной, но выглядящей, как настоящей, веселенькой травкой. За обширным каменным столом, уставленным всевозможными яствами. Да такими, что, случись на нашем месте люди, не обремененные проблемами мирового масштаба, они бы сразу смели кушанья под чистую. И пальчики бы облизали. А вот мы не ели - употребляли язык по другому, болтливому назначению.

Штирлиц находился тут же, правда, чуть поодаль, что, впрочем, не мешало ему прислушиваться к дискуссии и отпускать порой комментарии. А рабочих версий было две. Первая: кто-то меркантильный решил использовать националистические настроения денебцев себе на пользу, а, заодно, под шумок очистить планету от обитателей. А денебцы решили, что им помогают. По доброте душевной. Но я лично склонялась ко второй версии: кто-то подкинул денебцам националистическую идею для того, чтобы потом, ежели она прорастет, использовать бунт себе на пользу, и под шумок очистить планету от обитателей. По крайней мере, последняя версия была более вероятной - ведь не возникало же у денебцев до последнего времени националистических идей. Ни разу не было подобного инцидента.

Кстати, история с бесноватыми железяками прекрасно вписывалась как в первую версию, так и во вторую. Чья-то "светлая" голова додумалась, что оружие против денебцев действует еще и на людей. А доверчивые обитатели Огненной поверили, что этими железяками они смогут изничтожить людей. За что и поплатились. Ага. А вместе с ними чуть было не кануло в небытие все население их родного мира. Мужское, по меньшей мере.

"Осторожнее, друзья", - услышала я голос коренного денебца, по идее, так же, как и все его сограждане, в той или иной степени, но озабоченного своим бессмертием. - "Нельзя ли полегче на искривлениях пути?"

Я оглянулась на Штирлица - тот, казалось, увеличился в объеме, искры повылазили на поверхность, что колючки у ежа. Со всех сторон к нему уже стекались ящерки, но пока предпочитали держаться на почтительном расстоянии от огненного чужака.

– В самом деле, - поддержала честь гостя Хозяйка. - Вера жителей планеты Огненной - это их внутренне дело. И нас оно не касается. Меня же лично вот что волнует: если и правда кто-то внедрил денебцам мысль об их превосходстве над жителями остальных миров, то кто это мог быть? И, главное, зачем?

– Наверное, он хотел, чтобы большая часть населения отправилась на захватнические войны, и под шумок прихватизировать чужую планету, перебив остатки аборигенов, - чуть дурачась, предположил друид.

– Осторожнее, Антон!

Черное облако возмутилось, сыпануло-таки искрами, но к счастью друида, тот сидел достаточно далеко. Ящерки подползли поближе, в лапках их заблестели шарики воды.

"Я немедленно отправляюсь доложить о вторжении".

– Погоди пороть горячку, - аж вскочил со своего места Сан Саныч. - А то ты доложишь, ваше правительство введет военное положение, и может начаться гражданская война. Вдруг эта зараза сильнее распространилась, чем ты думаешь? Или проникла в самые верхи? Скажи-ка лучше, приятель, нет ли у вас там генерала потолковее?

Штирлиц задумался - облако присело, в нем то там, то сям мерцали огонечки.

– Надо сказать Илане, - не дожидаясь выдачи ответа из черного ящика, то есть, облака, сказала я. - Денебцы ее очень уважают.

– Она военнообязанная? - уточнил вояка.

– Илана - ветеран внешней разведки, легенда Огненной. Я сама видела, как ей подчинялись военные. С почтением и беспрекословно. Они даже совершили невозможный для себя подвиг, и только потому, что она ими командовала.

– Тогда, она - лучшая кандидатура, как мне кажется. Но давай все же подождем ответа нашего горячего друга.

Мы прождали минут пять, потом десять, а ответа все не было. То ли Штирлиц "повис", то ли он перебирал в уме всех тех, кто имел хоть какой-то вес на его планете. Если бы не он, я бы уже давным-давно дунула в ракушку. Но одно дело будить ночью инопланетянку, когда ситуация экстремальна, счет идет на минуты, а речь - о жизни и смерти. И совсем уж другое дело постоянно тревожить ветерана, пусть даже и не по пустякам. А ведь еще надо дать возможность Штирлицу самому принять ответственное решение. Главное, чтобы этот процесс у него, практически вечного, на сотню лет не растянулся…

Внезапно я почувствовала на себе чей-то взгляд. И, не оборачиваясь, определила, кому он принадлежит. Металлисту. Взгляд, полный боли, сострадания к ближнему своему, любви, наконец. Беспокойство о будущем там тоже было. О моем. А я…

"А я перестану представлять из себя иллюстрацию к сказке о журавле и цапле", - решила я с внезапной злостью на себя, на свою драконью сущность.

И научусь за оставшееся мне время не возвеличивать свои обиды, но быть Человеком.

"Я принял решение", - вклинился в поток моих мыслей голос денебского разведчика. - "Я отправляюсь на свою планету, у меня есть доступ к маршалу Илане".

– Ты пойдешь в обход своего командования? - уточнил волхв.

"Я перебрал в уме всех, кто выше меня по званию. Никто не годится для быстрого принятия справедливого решения. С вашего позволения, я немедленно удаляюсь".

Не успело пространство успокоиться после ухода денебского разведчика, как прозвучал сигнал тревоги, я увидела, как подобрался волхв, услышала, как Сан Саныч щелкнул предохранителем. Владычица повела рукой, открылся вид на старые рудники. На относительно ровном участке перепаханной поверхности, между двух ангаров, появились человек пятьдесят военных. От них отделились солдаты, принялись быстро устанавливать неведомое мне орудие.

– Что они делают? - округлились глаза у друида. - Никак, собрались, уничтожать ангары?

– Там драконы! - не своим голосом завопила я. - Спасите безвинные души! Их наверняка еще можно превратить обратно!

– Это будет незаконно, - повела рукой Катерина. - Но то, чем занимаются эти люди, незаконно вдвойне.

– Что это за подразделение?

– Это "роза", я узнал ребят, - озабоченно произнес Сан Саныч. - Интересно… Где Ге… Анна?

К Хозяйке пробилась одна из ящерок.

– Сбежала, - перевела ответ служки Катерина.

– У нее был ПТ, - упавшим голосом сказал Сан Саныч. - Я подозревал, что у нас завелись предатели, но не думал, что она в их числе. Она была одним из моих учеников…

Армейцы там временем уничтожали остальные ангары. Вот полыхнул ярким пламенем и сгорел в мгновение ока тот, в котором стояли каменные статуи. Следов страшного преступления не осталось. Совершив свое грязное дело, армейцы построились в колонну по двое, и, чеканя шаг, начали растворяться в воздухе. Мы молча наблюдали за ними, пока не ликвидировалась последняя пара.

* * *

– Лиса, - отозвал меня в сторону металлист.

– Да?

– Что-то ты совсем загрустила.

– Есть немного, - вздохнула я.

– Может, поделишься со старым другом?

– Не такой уж ты и старый, - попыталась улыбнуться я.

Вышло это у меня, судя по всему, не очень радостно. Впрочем, Илья не был намерен веселиться.

– Я тебя сильно достал за эту неделю?

– Это уже не важно, - ответила я.

– Почему? Ты меня не…

– Дело не в этом, - покосилась я на подходящего к нам друида. - Давай поговорим об этом вечером.

Илья оглянулся на товарища. Антон плавно затормозил, и потопал обратно. Металлист повернулся было ко мне, но был вынужден стиснуть зубы, и отойти в сторонку - открылся портал, из него вышел верховный волхв Валаама.

– Извините, что задержался, - прогудел он. - Здравия желаю, господа. Как оно?

– По-разному, друг мой, по-разному, - ответил Борис Иванович. - Один узел развязали вроде как, так за ним еще пяток обозначился.

– Ну уж и пяток, - поднял массивную бровь Терентий.

– Сейчас подсчитаем, - деловито произнесло мое начальство. - Начнем с хороших новостей, или с плохих?

– С хороших.

Хорошего было то, что Рудник все же избавился от бесноватых язв на своем железном теле. Кроме того, разрушено гнездо некроманта Жидомира, погиб Велимир, не успев обрести заемную силу и сплести новую сеть интриг. Кстати, лично я сомневалась в качестве его новой силы - уж больно у нее источник гниловат был. Но это не суть важно.

Еще к безоговорочно положительным событиям можно было смело относить спасение кузнецов из рабства и разгром вражеского войска под стенами замка Вели и Зевула.

– Кто руководил неприятельским войском? - повернулся к нам с металлистом Терентий, как только узнал, что мы присутствовали при его кончине.

– Какой-то толстяк, - ответил за нас Сан Саныч.

Я с уважением посмотрела на агента российских спецподразделений. Лично я никакого командира не заметила. Наверное, надо все же знать, куда смотреть.

– Тихоний, - определил волхв. - Он это, больше некому. Опять за старое взялся. Меня, кстати, Терентием звать, - протянул он ладонь шириной с саперную лопату.

– Сан Саныч, - ответил на рукопожатие компаньон. - Я из "ромашки". Я был вместе с ребятами, - кивок в нашу сторону, - когда они изничтожали зараженные железки.

– Вот как? - поползла вверх правая бровь волхва. - А где в это время была "роза"?

– А вот здесь, друг мой, - вмешался Борис Иванович, - и начинается негатив.

– Вот как? - поползла вторая бровь вслед за первой. - Ладно, обсудим чуть позже. Что у нас по Огненной?

– Беглые каторжники погибли.

– Как погибли?

– Это было оружие не против Рудника и людей, друг Терентий, - тихо сказало мое начальство. - Судя по всему, оно изначально было нацелено на то, чтобы извести коренное население Огненной.

– Оружие уничтожено?

– На этой стороне - да, - бросил взгляд на свиток, что находился в его руке, Борис Иванович. - Но мы не можем отвечать точно за другую сторону.

– Я попробую это узнать, - внезапно решился Сан Саныч. Все это время он стоял с видом человека, взвешивающего в уме кучу факторов "за" и "против". - Даже если мне придется подать в отставку.

– Мотивация? - пристально взглянул на него верховный волхв Валаама.

– Долг за спасение жизни, - чуть иронично усмехнулся агент российских спецподразделений.

– Ответ принимается. Что еще?

– У всех денебцев было разрешение на присутствие в нашем мире. Угадай, за чьей подписью и печатью?

– Догадался. Печать уже изменена, подпись - тоже. Что еще?

– Обнаружен завод по производству летательных агрегатов. Летают они без топлива, сам понимаешь.

– Кто посмел?

Черный Дракон посмел. Со товарищи. Верховный волхв не стал охать и ахать по поводу морально-этических сторон проблемы, выразился четко и ясно:

– Пресечь любыми путями. Какие-нибудь зацепки у нас есть?

– Вот она, зацепка наша, - кивнул в мою сторону головой Борис Иванович.

Я краем глаза заметила, как блеснули железом ногти у металлиста.

– Неделя, значит, - вскользь глянув на меня, протянул волхв. - Я бы даже сказал, пять суток. И то, с учетом характера…

– Кстати, примерно столько времени отпущено нам для нормальной жизни в Заповеднике, - задумчиво протянул друид. - Моську спросить, что ли? Может, ответ получим?

– Ни в коем случае, - качнул головой верховный волхв Валаама. - Только если сама спонтанно что-нибудь скажет. Лиса, дочь моя, подойди ко мне. Борилий, друг мой, тебя это тоже касается.

Владычица кликнула ящерок, те проводили нас в отдельную комнату. Точнее, это была маленькая полянка с беседкой в каменном лесу, наглухо закрытая от прослушивания. По крайней мере, так сказал Борис Иванович.

– Тебе придется понять, почему Огненный Рассвет так важен для Черного Дракона, - с места в карьер взял Борис Иванович.

– Либо деньги, либо власть, - подсказал Терентий. - Может быть, месть. Кровная. Тогда нам не повезло. Будем считать, что это не так.

– Почему?

– Потому что тебе вряд ли удастся его победить один на один, - глядя на меня в упор, ответил волхв. - Там, где вы встретитесь, не будет Книги Правосудия.

– И в мыслях не было, - присела на каменный стульчик я. Волхвы последовали моему примеру.

Испытание Книгой Правосудия, что выпало на мою долю, я сама не вспоминала никогда. Уж больно кошмарным оно было. Так бывает - организм, пережив страшную боль, тут же забывает о ней, чтобы она не мешала ему нормально жить и функционировать.

– Тогда вернемся к бытию Рассвета. Как ты думаешь, Лиса, что от него нужно было Черному Дракону?

– По-моему, так смерти, - пожала плечами я. - Вы же сами спасли его на кислотной планетке. Его бросили там умирать.

– Я бы не стал так однозначно утверждать, - покачал головой Терентий. - Шаманы такой силы, как у Черного Дракона, умеют просчитывать вероятности… И мне почему-то кажется, что конкретно этому нужны были деньги. Много денег.

– Их не было у Рассвета, - тут же ответила я. - Они ему были не нужны.

– Это они тебе не нужны, - как всегда, безапелляционно, осадил меня Борис Иванович.

– Вот как? - развеселился верховный волхв.

– Представляешь, однажды в ее руках оказалась кредитная карточка Заповедника, - блеснуло лазоревыми глазами начальство.

– И что?

– Полномера в гостинице на сутки, бутерброд с икрой, спортивный костюм.

– И все?

– Бутербродов было два. А еще сауна и куртка. У вас неточные сведения, - гордо сказала я.

– Ага. Парилась ты, чтобы не заболеть. Куртку, кстати, купила по той же причине.

– Хорош будет дракон, - гулко рассмеялся Терентий. Эхо пошло гулять по поляне, отражаясь от каменных деревьев. - Вот что я тебе скажу, мать. Оставайся-ка ты человеком.

– Он мне говорил то же самое.

– Кто?

Упс!

– Старейший. Ну, Рассвет.

Лучше бы я этого не говорила. Глаза обоих волхвов засветились стальным блеском познания, они, словно зомби, двинулись на меня, и я с величайшим трудом подавила в себе желание телепортироваться отсюда немедленно и куда-нибудь подальше. Вместо этого я взяла себя в руки, и, как могла, описала свое пребывание в меж-временье. Волхвы издали дружный завистливый стон. Я почувствовала себя отомщенной. Пусть я на редкость хреновый дракон, но ради такой сцены стоило наполовину влезть в его шкуру. Теперь же оставалось только из нее вылезти.

– Значит, ты сможешь узнать у самого Рассвета, что от него нужно Черному Дракону, - оптимистично заявил Борис Иванович.

– Ой, - внезапно вспомнила я о нашем с Антоном самоуправстве. - Розовая драконесса!

– Что ты еще натворила?

– Я ее заперла в одной пещере с раненым драконом, и забыла сказать Гоше, чтобы он ее покормил…

Борис Иванович ничего не ответил - только поднял очи к каменному потолку беседки.

– Ну вот и достойное окончание совещания, - весело рассмеялся Терентий. - А я-то думал, как бы от вас всех удрать побыстрее. А теперь мне только осталось только попрощаться и отбыть восвояси. И да, Борилий, я бы на твоем месте поскорее решил вопрос с "розой". Мне кажется, Сан Санычу можно доверять во всем. Наш человек.

* * *

Возвращались мы в Заповедник в расширенном составе - Илье поручили расколдовать драконов (авось получится!), а потому ангар с железными птицами забрали в Заповедник. Волхв посоветовал начать волшбу с подпорченного пулями летуна. Металлист, почуяв головоломку, отключился от внешнего мира, ушел с головой в задачу.

Так что драконессу отправились кормить мы вдвоем с Антоном, прихватив с собой хозяйственный портал, или, говоря разговорным языком, скатерть-самобранку. Мы не особо торопились - я не верила в то, что драконесса такая уж голодная. По крайней мере в прошлое посещение она таковой не выглядела, больше того, вела себя вполне мирно, и где-то даже благовоспитанно. Поэтому я с удовольствием слушала красочный рассказ друида о переживаниях металлиста во время недавней попойки в Дереве. Странно… Никогда бы не подумала, что в спокойном на вид товарище гнездилось столько противоречивых чувств… Если не сказать страстей.

Я так увлеклась, что чуть не забыла, что мы уже битых полчаса стоим над драконьим логовом, и что скатерка до сих пор у меня в руках.

Пора было выполнять, что должно.

Драконесса торчала у входа в пещеру, то и дело поглядывая назад, при этом ее длинный розовый язык недвусмысленно облизывал зубы. Но потом она брала себя в лапы, и с надеждой устремляла хищный взор за пределы логова. Как потом выяснилось, драконы могут по нескольку дней оставаться без пищи, и наша подопечная не была исключением из правил. Просто она достаточно долгое время разыскивала своего возлюбленного, и порядком проголодалась. Теперь, видать, нашла, и притупленное было чувство голода дало о себе знать.

Мы с друидом переглянулись. Надо было срочно кормить зверюгу. Задача осложнялась тем, что Антон должен был выпустить дракона из пещеры, и сам при этом не попасться ей в поле зрения. Поразмыслив, он решил творить пассы с воздуха. Я хотела было напомнить ему, что драконы, вообще говоря, твари летающие, но потом передумала (зачем нервировать мага, еще пассы позабудет!), стала расстилать скатерку-портал в поле зрения оголодавшей хищницы.

– Объект голоден? - деловито осведомился портал голосом домового.

– Очень, - нервно озираясь на пещеру, над которой уже левитировал друид, ответила я.

– Тогда пусть будет целая, - уведомил портал, и на скатерти появилась освежеванная овца. - Если еще понадобится еда, сообщишь.

Антон устремил на меня вопросительный взгляд, я, собравшись с духом, кивнула, и кинулась бегом как можно дальше от входа в пещеру. Друид совершил положенные пассы, прищелкнул пальцами, драконесса вырвалась на свободу. Посмотрела вверх, на друида, прямо перед собой, на овцу, снова на друида… Потом все же выбрала ту еду, что была хоть как-то сервирована. Друид с шумом перевел дух, и, пролевитировав пару десятков метров, приземлился рядом со мной. Я, как завороженная, следила за процессом питания драконессы. Вот она прижала когтистой лапой безвольной тельце, схватилась зубами за ляжку, мотнула голой, оторвала кусок плоти, заглотила…

Это что, я так тоже спустя какое-то время буду?

Разделавшись с овцой, дракониха присмотрела себе неосторожно высунувшегося зайца, и, не напрягаясь, подпалила ему шкурку с расстояния пятидесяти метров. Заяц не вынес аномального температурного режима, упал без сознания, и, не приходя в сознание, отправился в мир иной через врата имени драконьего желудка. Антона так и передернуло. Драконесса икнула, дыхнула дымом, и не спеша направилась в нашу сторону. Друид вцепился в мою руку, я "читала" его безмолвные вопли о немедленной телепортации… Но медлила, сама не знаю почему. Может быть потому, что не чувствовала никакой угрозы со стороны драконессы - кто ее знает, вдруг это у нее так чувство юмора проявилось, с зайцем-то.

Драконесса приблизила морду ко мне вплотную, разинула пасть, и… облизала.

– Какой милый птенчик, - заворковала она.

– Что она говорит? - нервно осведомился друид. - Ты ее понимаешь?

– Сказала, что птенчик милый.

Как ни странно, я понимала переливы и свисты драконессы вплоть до тонкостей отношения ко мне.

– Где? - Вылупил глаза друид. - Мы кого-то упустили? Его тоже надо кормить?

– Глупый человек, - между тем говорила мне дракониха. - Он не знает, что ты птенец. Кто тебя проводит к Источнику?

– Не знаю, - честно ответила я.

Воротник рубашки пропитался драконьими слюнями.

– Вот и я не знала, - склонила голову на бок драконесса. - Как хорошо, что мне уже у самого Источника встретился Провожатый.

– Возможно, и мне повезет, - более, чем искренне сказала я.

– Я буду держать за тебя расправленные крылья, - ласково глядя на меня, сказала летающая змеюка. - Вылезай поскорее из своей кошмарной скорлупы.

– О, да! - горячо ответила я ей.

Только вот, наверное, мы с ней под понятием "скорлупа" подразумевали диаметрально противоположные вещи.

Ставить защиту снова друид не стал - драконесса уверила меня, что она принимает правила нашего Заповедника, согласна на овцу в день, и вообще будет себя вести тише воды, ниже сосен.

– Как только Молния поправится, мы покинем эту пещеру. Здесь пахнет очень сильным драконом, и мне тут неуютно.

– А, по-моему, он был мудр, - тихо ответила я. - Ладно, я передам твои пожелания нашему начальству. И, да. Обещаю хранить имя твоего друга в тайне. Пойдем, Антон.

Драконесса проводила нас долгим задумчивым взглядом.

На этом эпизоде наша драконья эпопея не окончилась. Начальство, выслушав наш доклад, одобрительно кивнуло головой, и велело приниматься за работу - сшивать-сращивать драконью шкуру из мелких кусочков.

– Никогда не любила паззлы, - поморщилась я, глядя на горку рваных клочков самых причудливых очертаний. - Откуда это?

– Это из обшивки того, прости господи, самолета, - недобро сверкнул глазами волхв. - Если почувствуете, что не справитесь, зовите на подмогу.

– Может, пригласим автора? - возмутился друид. - Он что, поаккуратнее колдовать не мог?

– Следующий у Ильи получился уже куда лучше, - "успокоил" волхв друида. - И уж поверь мне, эту шкуру он снял таким образом не нарочно. Ты куда-то торопишься?

– У меня вообще-то дочь новорожденная, - с вызовом посмотрел на Бориса Ивановича Антон.

– Там и без тебя хватает помощников, - отмахнулся от молодого отца Борис Иванович. - Еще возражения? Нет? Ну и отлично. Я дам распоряжение Гоше, он вам принесет что-нибудь, стимулирующее работу головного мозга.

Мы с друидом переглянусь: мало того, что придется корпеть, не разгибая спины, и, хорошо, если до ночи, так еще и унижают!

Волхв, не обращая ни малейшего внимания на наши возмущения, покинул помещение.

– Будем звать помощников, - с неприязнью взглянув на кучу огрызков не то кожи, не то металла, сказал друид.

– Это голубей, что ли?

– Почему голубей?

– Так, Золушка вспомнилась, - мрачно отозвалась я. - О! Придумала! Зови детей, они любят в подобные игрушки играться.

Антон просиял, и помчался со всех ног в Дерево за подмогой - там сейчас под присмотром друидов должен был находиться мелкий Димка. И, может быть, если повезет, еще и Данила с изнанки.

Вскоре у начальства в избушке, в комнате, соседствующей с кабинетом, вовсю кипела работа. Пыхтели дети, бесшумно сновал домовой, увлекшись новым для него занятием, подметали полами балахонов обрывки шкуры три взрослых друида. Изредка к нам заглядывал Борис Иванович, кивал головой, оглядывал поле битвы с головоломкой, и уходил обратно. Часа через два от начала складывания паззла дети притомились, и покинули "поле боя". К счастью, это отразилось на скорости работы в положительную сторону, потому как у Гоши резко повысилась скорость производительности труда. Я привычно пообещала себе, что поинтересуюсь у начальства, с чем подобное явление может быть связано.

Закончили мы возиться в десять часов вечера - шкура получилась словно побитая молью старая шаль, но волхв взирал на то, что у нас вышло, с таким видом, как будто пред ним была не облезлая оболочка ящера, а шитый золотом кафтан Иоанна IV.

– Ну что же, молодцы, ничего не скажешь, - одарил нас изумрудным светом глаз Борис Иванович. - Молодцы! Завтра, так и быть, доверю вам скелет собирать.

– Может нам того, сразу утопиться? - ехидно поинтересовался Антон.

– Дерево не тонет, - выразительно повело бровями начальство.

Антон горестно вздохнул, и направился к выходу. Трогательный образ Жозефины с ребенком на руках стоял пред его мысленным взором.

Но, как бы там ни было, а длинный день закончился. С трудом разогнув затекшую спину, отправилась я на местную спортивную площадку. Там не было ни души - боевые маги уже закончили тренировку. Я размялась и начала выполнять любимые мной махи ногами. Смейтесь, друзья мои, но из всего ушу с его разнообразием техники и стилей, мне самой больше всего нравились именно спортивные махи. Ибо ничто так не приводило меня в себя, как это немудрящее занятие - я могла быть сколько угодно замордованной, но стоило мне махнуть ногами раз этак двести, и снова чувствовала себя человеком.

Так и на этот раз, не успев выполнить и сотню махов, я ощутила себя не утомленным сотрудником Заповедника с перспективой превращения в дракона, но просто девчонкой - со своими желаниями, своими мечтами, своей жизнью.

– Так и знал, что найду тебя здесь, - заставил меня сбиться с ритма хорошо знакомый голос. - Я хотел поговорить с тобой, когда ты закончишь.

– Хорошо, - дошла я до конца дорожки, звучно шлепнула кроссовкой по луже, остановилась, и повернулась лицом к металлисту. - Приходи минут через сорок ко мне, я уже буду на месте.

– Идет, - ответил он, растворяясь в темноте.

А я все оставшуюся мне сотню с гаком махов пыталась успокоить резко участившееся сердцебиение.

* * *

– Так о чем ты хотел со мной поговорить?

За окном снова моросил дождь, огонь в камине был тих и задумчив. Скорее, печален. Кроме него, и пары свечек, других источников света в комнате не было - у меня было лирическое, чуть сумеречное настроение. Я забилась с ногами в угол кровати, укрылась пушистым пледом. Мне было тепло и уютно и, я, от души наслаждаясь простыми человеческими радостями, спокойно смотрела на своего боевого друга и товарища. Тот сидел на пенечке молча, погруженный в свои думы. Я не стала использовать драконьи телепатические навыки - во-первых, потому что обещала Илюхе этого не делать. А, во-вторых, это лишило бы ситуацию (и меня в том числе) всякой интриги.

Наконец металлист вышел из забытья:

– Чаю хочешь?

– Э-э-э, - с трудом подавила я в себе желание осведомиться, а не с этой ли конкретно целью он ко мне заявился. В смысле подачи чая. - Конечно, хочу.

Я часто пью чай. В последнее время подсела вот на копченый, по имени "Сэр Джон". Раньше покупала его в магазинчике "Чай, кофе и другие колониальные товары", что возле МХАТа. Однажды, телепортировавшись в оный, до смерти напугала продавщицу - та увидев, как я появилась "из неоткуда", хлопнулась в обморок. Поэтому в дальнейшем я действовала с оглядкой, и под прикрытием полога невидимости. А потом этот чай исчез из ассортимента магазина, и мне пришлось заказывать его в интернете. Килограммами. Половину я отдавала в Дерево - старому друиду он тоже пришелся по вкусу.

– Держи, - подал мне кружку металлист. - С молоком, как ты любишь.

– Спасибо, - усмехнулась я. - Что-то меня в последнее время наставники осыпают милостями по части подачи чая в постель.

– Это кто еще? - подозрительно уставился на меня Илюха, осторожно присаживаясь на краешек кровати. Подальше от меня.

– Старший друид, - с нескрываемым наслаждением ответила я.

Металлист вздохнул с явным облегчением. Нет, не то, чтобы он страдал ревностью. Но собственником все же был изрядным, и старался сразу ставить точки над "ё".

– Я, собственно, хотел извиниться, - возвестил он с видом человека, делающего шаг с десятиметровой вышки. - За свое недельное поведение.

– Извинения принимаются, - ответила я. - Ты же не нарочно.

– Я мог бы вести себя по-другому, - покачал головой он.

– Илана сказала, что ты вообще не будешь со мной общаться, - тихо ответила я. - После испытания. Мне бы не хотелось такого поворота событий, если честно.

– Ты всегда была снисходительна ко всяким…

– Неправда, - возразила я. - Вспомни Вадика. Тот еще был урод!

– Ну ты и сравнила, - чуть грустно усмехнулся Илюха. - Ладно, проехали. А то у тебя и так проблемы, а я на тебя со своими комплексами вешаюсь.

– Да что ты! Можешь приходить в любое время, и я с удовольствием тебе расскажу о том, что ты - не самый последний человек в этом мире.

– Надеюсь, до этого не дойдет, - с чувством ответил боевой друг и товарищ. - Расскажи-ка мне лучше вот что: как это ты дошла до жизни драконьей?

Ага. Убежала я в драконьи мечты. От тебя, любимого.

Резать правду-матку не хотелось. Впрочем, у меня в запасе имелось другое объяснение:

– Совершенно нечаянно вышло. Во всем виновата… метафора.

– Какая еще метафора? - уставился на меня металлист.

– Ну, я в том самом измерении, где… Короче, я ляпнула: "Лучше бы я стала драконом".

– Понятно, - мрачно произнес Илья. - Что-то подобное я и подозревал.

– "Покуда.опа есть, с ней что-то приключается", - поспешила я процитировать своих любимых "Ивасей", пока человек снова не начал заниматься самобичеванием.

– И что ты собираешься делать?

– Ничего. Я остаюсь человеком.

– Ты совсем ничего не понимаешь? - удивленно воззрился на меня товарищ. - Или просто так глупой прикидываешься?

Никак ожил - ты гляди, снова ругается, и куда только смурной вид и вселенская печаль подевались? Я пожалела, что так быстро простила металлюгу, но строить из себя оскорбленную невинность было уже поздно. Нелогично как-то.

– Ты пойми, - глядя на меня, как на дорогого сердцу, но безнадежно отсталого в развитии ребенка, говорил металлист. - Это раньше все зависело от твоего решения. А теперь тебя заколдовал шаман, будь он неладен.

Вообще-то в словах металлиста была доля истины. Вот и дракониха меня птенцом невылупившимся признала. Кстати, язык у нее был на редкость шершавый, что твоя наждачная бумага - еще чуть-чуть, и сняла бы слой кожи с лица.

– И что ты предлагаешь? Биться с ним? Али есть другая альтернатива?

– Ну… - протянул боевой друг и товарищ. - Вообще-то я тут думал…

– О чем?

Вместо ответа Илья пододвинулся ко мне, сильно, и в то же время предельно нежно сжал в объятиях.

– Я тебя никому не отдам. Слышишь?

Его лицо, совсем-совсем близко. Его практически черные глаза. По мне пробегает искра - я раньше встречала про такое поведение человеческого организма в литературе, но никак уж не верила в то, что это возможно. Его губы. Минута, другая. Господи, боже ты мой! Почему этого не случилось раньше?

– Где я был раньше? - эхом моим мыслям спрашивает Илья. - Почему?

– Ну вот, зато теперь у меня есть мотивация, - усмехнулась я в ответ.

– О! У меня есть идея! - вскочил с кровати металлист, принялся мерить шагами комнату.

– Какая?

– Мы спросим у того дракона, которого я уже почти расколдовал, как можно победить шамана. Может, он знает его имя?

– Вообще-то я сама знаю его имя, - вспомнила я. - Надо бы спросить…

– Оно тебе не поможет, - вошел в избушку Борис Иванович. - Во-первых, его надо произносить на драконьем языке, чего ты делать в этом мире не сумеешь, а в том, куда ты периодически попадаешь, это бесполезно. Во-вторых, шаман убил слишком много драконов и людей, ты не сможешь пробиться сквозь эту броню. Да что уж там, даже я не смогу, даже если надумаю стать драконом. Вечер добрый всей честной компании. К вам можно?

"Войдите вы на пару минут раньше, и я бы покраснела".

"Начинай. Я ждал под дверью целых пять".

– Конечно, присоединяйтесь, - сделала я широкий жест рукой. Кожа на лице начинала гореть. - С чем пожаловали?

– Хотел обсудить ситуацию.

– Давайте что ли, вместе думать, - тут же загорелся энтузиазмом металлист. - Это нам ничего не известно, но вы-то, Борис Иванович, должны побольше нашего знать.

– Мне немногим больше твоего известно, - покачал головой волхв. - И уж никак не больше того, что уже известно нашей с тобой общей знакомой. Лиса, ты не могла бы еще раз встретиться с Рассветом?

– Кто такой этот Рассвет? - немедленно напрягся металлист.

– Это тот самый дракон, что жил у нас.

– Тот, что самосожжегся на Огненной?

Я кивком подтвердила его предположения. Волхв взял меня за руку, велел снять Ярославов талисман. Честное слово, это было излишне - "побрякушка" уже на меня не действовала. Закрыв глаза, я попыталась войти в меж-пространство, но у меня ничего не вышло.

– Странно…

– Не выходит?

– Да. Может, ящерицу эту убрать куда подальше? - кивнула я в сторону еще одного творения Ярослава.

Металлист взял в руки поделку из авантюрина, провел пальцем по хребту.

– Теплая. Пойду, отнесу на кухню. Кому чай?

Чай нужен был всем.

– Это не она, - глядя на дверь, в которую вышел Илья, сказал волхв. - Тут наверняка какое-нибудь правило есть. Например, видеть Старейшину не чаще пяти раз в столетие. Или еще что-нибудь в этом роде. Драконы - жуткие буквоеды.

– Боже, я туда не хочу!

– Хватит ныть, надо думать. Наверняка ты знаешь ответ.

– На что? - скептически уставилась я на свое начальство.

– Черному Дракону что-то нужно от Рассвета, об этом мы уже, кажется, говорили. Осталось узнать, что именно. Скажи, тебе что-нибудь странное не снилось?

– Ну… мне много чего снилось. Например, я училась управлять огнем.

– Я знаю, - кисло улыбнулся волхв. - Встречался с объектом твоих экспериментов.

Да уж! Погоня двух дедов за одним призраком брала все призы.

Волхв погрозил мне пальцем - нечего, мол, потешаться над старыми людьми.

– О чем это вы? - вошел с подносом, уставленным чашками, металлист.

– Ты видел, как эта девица управляется с огнем?

– Видел, но меня по-прежнему куда больше впечатляет то, как она издевается над металлом, - пожал плечами Илья. - Кстати, Борис Иванович…

– Что еще?

– Я тут драконов этих расколдовывал…

– И?

– По-моему, те железные киборги, с которыми мы в прошлый раз имели дело, и эти железные птички - дело рук одного мастера.

– А стражей делали в твоей конторе, - разом посерьезнел волхв. - Кстати, мне докладывали, что в одной из сибирских тюрем не досчитались заключенных.

– Мать честная! - ахнул дверной проем голосом Антона. - Какой гад осмелился?

– Так… - с угрозой в голосе протянул металлист. - Давно стоишь?

– Минут десять, - отделился от косяка друид. - А что? У вас от меня есть секреты?

Не избушка, а проходной двор какой-то!

– Кстати, пока я не забыл… Моська, то есть Жозефина просила передать вам, Борис Иванович, очередной пророческий бред.

– Ну-ка, ну-ка? - с интересом уставился на друида волхв лазоревыми глазами.

– Что-то такое о дождливой планете и сломанном крыле Змея Горыныча. Вы как хотите, а у меня никаких идей на этот счет нету.

– Зато у меня есть, - мгновенно узнала я сон, что снился мне, и не один раз.

– Вот как? - так и впился в меня взором Борис Иванович. - Может, поделишься?

Мне было не жалко, я поделилась. Рассказом о том, как уворачивалась от исполинов, как сломала крыло, долго куда-то шла под проливным дождем, как просыпалась, вся мокрая насквозь, как купалась в океане, и как утонул тираннозавр.

– Я думаю, Рассвет что-то обнаружил на этой планете, - изрек волхв по окончании рассказа. - Причем, наверняка какое-нибудь сокровище.

– Терентий упоминал и про власть тоже.

– У Черного Дракона достаточно власти, - покачал головой волхв. - Нет, все дело в презренном металле. И не смотри на меня так, Илья. Я не виноват, что и люди и драконы настолько падки на золотишко. Значит, так. Ящерицу долой, - забрал волхв противо-кошмарный амулет, поставленный металлистом обратно на полку. - Лиса укладывается спать. Ты, - повернулся он к Илье, - напишешь мне отчет о сходстве киборгов и псевдо-самолетов.

– А я?

– До утра свободен, в восемь часов жду у себя, скелет собирать будешь, - ответил волхв. - Боже, как хочется курить!

С этими словами он повернулся, и вышел вон из комнаты. Антон обреченно вздохнул, надвинул на голову капюшон мантии, и, пожелав нам доброй ночи, удалился. Я начала усиленно сомневаться в том, что смогу попасть в одно и то же сновидение еще один раз. Металлист, обошел избушку, и, удостоверившись, что никого в ней больше нет, снова подошел ко мне.

– Ложись спать, и постарайся увидеть правильный сон.

– Ты уходишь?

– Нет. Я покараулю на кухне. Тем более, мне надо писать отчет, - достал он наладонник из неоткуда. - Спокойной ночи, Лиса.

 

Глава 15.

Я напрасно сомневалась в себе и своих сновидческих способностях - как только я закрыла глаза, так обнаружила себя под проливным дождем. На сей раз высоко-высоко в горах. Как я сюда забралась, было загадкой, потому что крыло у меня все еще как следует не работало.

Передо мной виднелся вход в пещеру, от которой за версту разило магией. Она притягивала к себе подобно магниту, и я целенаправленно шла сюда в течение недели, никак не меньше. След был обнаружен мною, как только я вышла из моря-океана, того самого, что спасло меня от тираннозавров.

Вход был опечатан - я не смогла войти внутрь, боль скрутила мое драконье существо, заставила, шипя, отскочить назад. Я переступила лапами, подобрала камешек, запустила им в пещеру. Тот не встретил на своем пути никакой преграды, упал на пол, зазвенел, покатился. Стоп! Зазвенел? Я обострила до предела и без того нехилое магическое зрение. Пещера была полным-полна золота. Это оно звало меня? Из такой дали? Никогда раньше не чуяла в себе тягу к элементу с порядковым номером семьдесят девять, если классифицировать его по Менделееву. Ну и мысли у тебя, дракон! И кто он такой, этот Менделеев?

И тут меня осенило - камушек-то не был золотым в самом начале! Обычным он был, каменным, простите за тавтологию. Неужели это… Не может быть!

Я села на неровную каменистую поверхность. Как хочется поскрести макушку… Откуда-то из глубин памяти всплыл очередной нелепый миф о каком-то Мидасе, и о том, как то ли он превращал все, к чему ни прикасался, в золото, то ли это его превратили в презренный металл человеческие боги. Почему я все время вспоминаю людей? И почему самый зовущий, прекрасный и восхитительный материал на свете вдруг стал презренным? И как мне попасть в эту пещеру? Может быть, настало время снова посетить жестокую планету с порядковым номером 14856747, где пленные убивают друг дружку на потеху публике? Кажется, ее обитатели ее то "грунтом" называли, то ли как-то еще… Может, узнаю что-нибудь про то, как Сокровище себе добыть…

* * *

Я медленно просыпалась: что-то жгло левую руку. Кольцо Полоза на пальце потяжелело, приобрело совершенно иные очертания. Если раньше оно было ажурным и невесомым, то теперь было алчным и деловым.

– Этого мне еще не хватало! - озадаченно пробормотала я. - Кстати, никогда не замечала за Рассветом тяги к сокровищам…

– Ты проснулась, - появился из кухни металлист. - Ну, как твой сон?

– Жуть, - честно ответила я. - Смотри, что у меня теперь вместо моего кольца!

– По-моему, оно такое же, как и было раньше, - удивленно произнес Илья. - Ты ничего не перепутала?

Я покосилась на свою руку. Кольцо вернулось к прежним очертаниям. Чудеса, да и только!

– Не хочу быть драконом, - захныкала я.

Теперь, когда рядом со мной находился сильный мужчина, почему бы не почувствовать себя слабой и беззащитной?

– Тебе приснилось что-то путное? - мгновенно оживился металлист.

– Не знаю, - скептически хмыкнула я, но сон все же пересказала.

Металлист слушал внимательно, иногда задавал уточняющие вопросы.

– А потом я проснулась с потяжелевшим и очень горячим кольцом на пальце, - закончила я свой рассказ. - Не хочу быть драконом.

– Ты не будешь им, - обнял меня Илья. - И не мечтай.

– Ты закончил свой отчет?

– Почти. Погоди, я сейчас принесу наладонник с кухни, лягу рядом. Что-то мне не хочется тебя одну оставлять.

– Э-э-э… Я не хочу торопиться.

Металлист остановился, как вкопанный. Моргнул пару раз.

– Чудо ты, Лиска. Без перьев. Никто тебя в койку не тащит.

– Логично, я уже там, - зарделась я, аки маков цвет.

– Я же не дракон какой, - серьезно глядя на меня, сказал боевой товарищ.

– ?

– Короче, Склифосовский, я приношу КПК, и ложусь рядом. Тоже мне! Женщина!

Он фыркнул, и вышел из комнаты. А я смотрела ему вслед, и думала, почему наши отношения столько раз доходили до этой вот критической точки, и поворачивали вспять.

Теперь, когда я была уже как минимум на четверть чудовищем, думалось легче. Отрешенней.

– Ты боишься, что мы, скажем так, не подойдем друг другу? - появился в комнате металлист. - У тебя есть лишнее покрывало?

Илья тоже изменился. Никогда прежде не был настолько открытым.

– Есть спальник, в шкафу, на верхней полке. И, да, наверное, я боюсь все испортить. Как говорится, лучше хорошая дружба, чем плохая… Ну, ты понял. Мне слишком дороги наши с тобой отношения.

Наконец-то я разобралась в себе. Тяжеленный камень скатился с души. Я почти увидела, как он, грохоча, скрывается в темноте.

– Отлично! - подпрыгнул Илья повыше, игнорируя всякую магию, достал спальник. - Вот, смотри! Я закрываюсь на молнию, и только попробуй ночью ко мне пристать!

– Ты знаешь, я тебя люблю, - просто сказала я.

Я так давно хотела это сказать, и не могла - мешали представления о том, что женщина не может говорить подобное вслух, да и еще не безразличному ей мужчине. Интересно, а кому, в таком случае, она может это говорить?

Металлист не ответил словами, но очень долгим поцелуем. Он вообще не любил сотрясать зря воздух, по его же собственному выражению. Журавль и синица… Может, ну его, этот страх разрушить дружбу?

– Спи, - поправил Илья челку, упавшую мне на глаза. - Я буду рядом.

Я закрыла глаза, и мгновенно провалилась в сон.

Золото. Совсем чуть-чуть. Они убивают друг друга, эти глупые люди, дерутся за ничтожные крохи, не способные даже согреть душу самого захудалого дракона из отцовского племени.

Еще золото. Одна большая монета. Мужчина с сединой в волосах покупает волка, большого, тощего, серого, ведет в лес, выпускает на волю.

- Спасибо, - говорит волк человеческим голосом.

- Ступай ужо, - прячет мужчина усмешку в длинных усах.

Я ощущаю, как ласковое тепло заполняет все мое существо - как будто я просидела в отцовской Сокровищнице полных два дня.

Мне хочется продлить это состояние, и я пускаюсь вслед за серым волком.

Снова золото. Много. В безликих брусках. Они убивают друг друга, эти жадные люди в одинаковой одежде. Где их величие, или хотя бы военная дисциплина? Это же воины, я это точно знаю. Последний солдат падает замертво на мокрые от крови бруски.

Я могу взять это золото - оно теперь ничье. Но я не хочу.

Золото. Одна маленькая монетка.

Зачем этот глупый человек переводит Сокровище на растения?

А вот и ответ - хорошенькая самка. Я бы раньше не отдала золото за улыбку самца. А теперь, наблюдая выражение бесконечного счастья на лице юной особы, видя, как расцветает юноша - сначала робко, потом полным ходом, я чувствую, что сама становлюсь богаче своего отца, вожака племени. Как такое может быть?

Золото. Шесть кругляков.

- Я кину тебя в долговую яму, - гаденько улыбаясь, сообщает толстяк. - Или ты вернешь мне ту же сумму плюс три динара. Точно в срок. Завтра, в это же самое время.

Худосочный человек бледнеет, замирает в нерешительности. На миг. Потом сгребает со стола деньги трясущимися руками.

Толстяк радостно потирает руки. Мне видны его мыслишки, все, до единой. Бедняку нужны деньги, или его жена умрет, рожая ребенка. Дочь худосочного человека перейдет в его власть, потому что не вынесет позора отца.

Я лечу к своей пещере, торопливо разгребаю кучу листьев. Моих, собранных по одной, монет должно хватить в уплату долга худосочного человека.

Его бесконечно много, этого золота. И постепенно оно тускнеет, теряет свою притягательность. Порой мне кажется, что это не Сокровище, а обменный эквивалент. Меня пугают эти мысли, но я чувствую, что становлюсь свободнее. Я не буду пока его собирать. Если оно мне понадобится, я его добуду. В той пещере. Наверное, я смогу это сделать, если моя душа не найдет иной радости.

Я открыла глаза, увидела задумчивого металлиста, наполовину высунувшегося из спальника. Ветер, дувший в открытую форточку, теребил длинную прядь волос, выбившуюся их хвоста.

– Кольцо Полоза действительно меняло как свою форму, так и содержание, - сказал он. - Много раз. Иногда оно меня просто пугало. Иногда мне хотелось плакать. Но оно стало прежним перед тем, как ты проснулась.

Зеркало-часы показывают четыре часа ночи.

– Ты не спал?

– Нет еще. Но сейчас буду. Теперь я за тебя спокоен.

Разбудило меня кольцо. Мне внезапно показалось, что оно ожило, заговорило, и я первый раз за все время пожалела, что так и не поняла языка металла.

– Он придет через час, - не раскрывая глаз, сказал Илюха. - Сейчас не может - сильно занят.

– Полоз?

– Да.

Часы показывают без пяти минут семь утра. Пора вставать.

– Ты пойдешь бегать?

– Вот еще! Я спать хочу!

Он отвернулся, и уже через пару секунд послышалось ровное сопение. Пускай спит, я и без него справлюсь. Вот только примет ли меня Маня в моей новой ипостаси? Когда за спиной у меня уже почти отрасли крылья, когда даже вчерашние птенцы видят во мне драконьего зародыша?

Но, в то же время… Кто его знает, что это за крылья? Я сейчас люблю. Илюху, весь мир, Маню, и пусть она от меня отвернется, и стрелой умчится в сосняк. Все равно люблю. Мне будет приятно ее увидеть. Даже удирающую. Хоть одним глазком. Впрочем, вот она - уши насторожила, поджидает.

Многоножка сидела, и смотрела на меня. Как только я подбежала, закружилась вокруг меня, подсекла коленки. Я привычно плюхнулась на ее сосновое тело, привычно заглянула в глаза. Они были все такие же бездонные и безнадежно деревянные. Во мне огня было больше уже на четверть моей обычной нормы, я это сейчас ощущала с особенной силой. Процентов семьдесят пять. Как она меня не боится?

"Я. Тебе. Верю".

"Спасибо. Мне уйти?"

"Посиди еще немного. Еще чуть-чуть. Все. Мне пора".

Она уже давно исчезла, а я еще долго смотрела ей вслед. Потом повернулась, и побежала обратно. Я знала, что это - последнее мое свидание с Маней. По крайней мере, в ближайшее время. Я не смогу проверять на прочность ее веру в меня.

Дерево. Оно меня не пустит внутрь ни за какие коврижки, я это поняла сразу, как только увидела корпус друидов, еще издали. Еще чего доброго, от меня удерет избушка, и мне придется спать на улице. Не беда - у меня еще палатка со студенческих времен осталась. Мой мир рушился, и я уже устала сожалеть об этом. И уже очень скоро мне останется только сказать ему "спасибо", повернуться, и сделать шаг в неизвестность.

* * *

Он поджидал меня у начальства.

Великий Полоз, в человеческой ипостаси. Упаковал свое тело в мое любимое кресло, мне оставалось присесть на сосновый стульчик у стола. С некоторой опаской - вдруг загорится? Смолистый он был, как-никак.

– Тебе осталось три дня, не больше, если ты, конечно, не найдешь способ замедлить процесс превращения.

Вот как! Еще вчера меня уверяли, что у меня в запасе целых шесть.

– И что будет, если способ все-таки найдется?

– Тогда ты протянешь на денек больше, - полыхнул зеленым пламенем очей Хранитель. - Но ты, вероятно, и сама это знаешь. Я же пришел говорить не об этом. Где Борилий?

– Будет через пару минут, - раздался ворчливый голос. - И только посмей попортить мне мебель, Огнедышащая!

– И что мне будет?

– Жалованье твое промотаю.

– Жестко ты.

– Зато справедливо. Зачем оно тебе?

– Это, Гоша, не тебе решать, - ответил за меня входящий в комнату волхв. - Ба! Полоз! Какими судьбами? Как там Катя?

– Все хорошо, вашими молитвами. Я тут, собственно, не поэтому.

– А почему? - потянулся за любимой трубкой Борис Иванович.

– Вы, люди, называете это место Великим Алхимиком.

– Ого! - Присвистнул волхв, и потянулся за трубкой. - Как интересно. Она?

Кивок в мою сторону, кивок ответный, утверждающий.

– Лиса, позови Илью.

– Он спит, полночи делал отчет о пташках и киборгах.

– Зови, не рассуждай.

Я нехотя поднялась с так и не спаленного стула, подавила в себе внезапно нахлынувшее желание устроить контролируемый пожар, в рамках одного посадочного места, и отправилась будить несчастного металлиста. Как только я покинула пределы избушки, в ней поднялась ментальное цунами - Полоз и волхв изволили обсуждать проблему без меня.

В избушке я обнаружила вполне себе бодрого Илюху.

– Тсс, - приложил он палец к губам. - Тише.

– Что там у тебя? - мигом забыла я о том, как меня невежливо попросили из кабинета.

– Невиданное дело! В гостях у начальства сейчас Полоз сидит.

Тоже мне новость! Постой-ка…

– Ты что же, жучок там установил?

– Вчера еще. Не удержался. Надо же быть в курсе событий, а то они, подлые, как с цепи сорвались, и не углядишь за ними.

– И что же там сейчас происходит?

– Полоз в панике.

– Как это?

– Он боится какого-то места. Очень. С тех пор, как ты вышла, разговор идет только об этом.

– Да уж, - так и села я на кровать. - Правильно люди говорят, на каждого зверя найдется свой охотник. Эк его припекло-то!

– Погоди ты со своими эмоциями, - отмахнулся от меня металлист. - Постой-ка… Это они о той планетке, про которую ты мне рассказывала?

– Ну да. Кстати, Борис Иванович велел тебя позвать.

– Что же ты мне раньше не сказала?

А кто меня спрашивал? И потом:

– Тогда бы мы не узнали, чего боится Великий Полоз.

Стоило мне только перешагнуть порог начальской избушки, как буря эмоций стихла. Я даже прониклась еще большим уважением к Полозу: может быть, у него и есть свои фобии, но в выдержке ему не откажешь, это уж точно. Хранитель сидел в непринужденной позе, и пил чаек из чашечки тончайшего фарфора, чуть тронутой росписью. На змеиные сюжеты, разумеется.

Не успела я подивиться подобной метаморфозе, и подумать, а не привиделось ли мне все остальное с недосыпу, как тихо звякнул колокольчик, и в избушку откуда-то из-под потолка ссыпался Сан Саныч. Видок у агента спецподразделений был так себе. Помятый, обросший, оборванный. Да и запах активно использовавшихся потовых желез давал о себе знать. Зато глаза его сияли чисто мальчишеским задором.

– Здравия желаю всей честной компании, - выкрикнул он, становясь по стойке "смирно".

По привычке, видать - судя по выходу из нее без разрешения, но со счастливой, озорной улыбкой.

– Рад тебя видеть в добром здравии, старатель, - поднялся Полоз со своего места, пожал вояке руку.

Волхв выпустил серию колечек.

– Присаживайтесь, мой друг. Что привело вас столь поспешно в нашу скромную обитель?

– Сейчас расскажу, - плюхнулся на стул Сан Саныч, и я только сейчас заметила, что он, на самом деле, еле стоит на ногах.

– Э-э-э, батенька, да вы же сейчас заснете. Гоша! Дай человеку новый комплект одежды, и проводи его в душ. Настрой воду на крайнее тонизирование. А вы, мой друг, пока домовой озадачен, расскажите в двух словах, что же все-таки с вами приключилось.

– Зараженного железа в нашем измерении не обнаружено. Спецподразделения "ромашка" больше не существует в природе. Все его агенты либо перешли в "розу", причем чисто формально, фактически они уже были там, либо укрылись этой ночью на изнанке, у надежных людей. Два человека убито, раненых нет.

– Как сам?

– Моя семья в безопасности, мой дом уничтожен, я сам - в федеральном розыске. Это пожалуй, все.

– За что хоть в розыске-то? Государственная измена?

– Она, родимая. И знаете что, ребята? - обвел нас бывший агент российских спецподразделений абсолютно счастливыми глазами. - Я хочу к вам, в Заповедник. Я бы и сам в конце концов пришел, но меня резко ускорили.

– Я уже дал распоряжение относительно одежды, - выпустил колечко в виде яблока волхв. - Чуть позже, когда отоспитесь, придет старший друид, решите вопрос с жильем. Столовую вам покажут. Ваших подчиненных тоже. Я уже и сам думал о том, чтобы переманить вас у "ромашки" к себе. Это все?

– У вас… нас осталось меньше недели, - тихо сказал Сан Саныч. - Я видел их план. Жаль, что мельком, у меня не было времени. Там стояло другое число. Магическое. Меняющееся.

Волхв не спеша выпустил еще серию колечек дыма.

– Что скажешь, друг мой Полоз? - спросил он, не поворачивая головы.

– Какая-то сволочь лезет в наш мир, вот что скажу. Она не пробилась на Урале, ты был при этом.

– Да… - задумчиво протянул волхв. - Я, конечно, догадывался, что мерзкие вонючие слизняки размером с хрущебу и запасом энергии, превышающим дневную выработку современной среднестатистической электростанции, сунулись к нам не спроста.

– Может, им чего-то не хватает? - влезла я в разговор старших. - Например, в их мире выродилась ровно та репа, что обеспечивала их особо ароматной слизью?

– Ага! - Полыхнул глазами волхв. - Конечно, им не хватало именно репы, и они ее решили поискать в чертогах Владычицы Катерины. Она, знаешь ли, хранит запасы под кроватью, чтобы, невзначай проснувшись ночью, ей было чем похрумкать.

Я проигнорировала уничижительный взгляд начальства:

– Откуда они хоть взялись-то?

– Не встречал ранее. Какая-то искусственно выращенная пакость, не иначе.

– Значит, это не им не хватает той самой репы, а их хозяевам, - предположила я. - Осталось только узнать, кому именно.

– Не нервируй босса, - потянул меня за рукав рубашки Илья. - Он же сейчас взорвется. Смотри лучше, Сан Саныч уснул.

И правда, бывший агент спецподразделений, облокотился о спинку стула, повесил голову на грудь, и выводил носом рулады. Около него материализовался Гоша, почесал мохнатую голову, посмотрел на металлиста. Тот кивнул, поднял жестом руки в воздух стул вместе с Сан Санычем, пошел за ним следом, придерживая, чтобы не опрокинулся по дороге. Судя по звукам, бывшего вояку разместили в соседней комнате, рядом с облезлой драконьей шкурой.

Я вернулась к разговору.

– Итак, - говорил в этот момент волхв, - Они, вероятно, ударят с двух фронтов. На Урале, скорее всего, отобьются.

– А Валаам? - поднял тяжелую голову Полоз. - Это тоже накопитель, не забывай.

– Туда они не пробьются, - покачал головой Борис Иванович. - По крайней мере, не в этот раз. Что тебе, Лиса?

– Что такое накопитель?

– Точка ветвления со скрытой пружиной. Так понятно?

– Не совсем. Почему их три, и все они на нашей планете?

– Глубоко копаешь, - пустил струю ароматного дыма волхв. - Считай, что это - мировая несправедливость. Нам же сейчас важно то, что кто-то хочет захватить по крайней мере один из накопителей.

– Зачем? Чтобы открыть здесь дело по производству летающих пташек?

– Да нет, - отмахнулся от меня волхв. - Это был маленький свечной заводик твоего Черного знакомого. Его личные шкурные интересы. Другое дело, что он, вероятно, действовал в обход своего прямого начальства. Подонки, они, знаешь ли, существа беспринципные, им лишь бы хапнуть побольше да послаще, и удрать вовремя. Вот и Велимир в свое время на этом погорел. На личной мести, если быть совсем уж точным.

– Но с кем же мы, в таком случае, имеем дело?

– Я не знаком с ним лично, - покачал головой волхв. - Догадываюсь лишь, что твой старый приятель Тихоний должен быть прекрасно осведомлен в этом вопросе.

Я внезапно обнаружила, что ничего не понимаю. В действиях врага отсутствовала всякая логика. Если супостатам так нужны накопители, то почему они засели в замке некроманта, да еще и тратили силы на атаку соседей? Велю развлекали по доброте душевной?

– Возможно, это был отвлекающий маневр.

– Хитро, ничего не скажешь.

– Ну, хитро там было, или не хитро, а если бы не змеи, то дружественный нам замок они бы наверняка захватили. Что там произошло, не напомнишь?

– Вражеские солдаты перестреляли друг друга, - нехотя ответила я. - Веля их просто не подпускала к стенам крепости.

– Вот видишь? Я и говорил, тут нам просто повезло.

Ну, я бы не стала настолько однозначно судить…

– Если бы змеи не разрушили замок вместе с Велимиром, от наших друзей осталась бы горка развалин, можешь мне поверить. Зевул - не боец, да и от отдельно взятого суккуба проку мало.

Я вспомнила рассказ супругов про посещение замка Жидомира, и решила промолчать.

– Узнаю матушку, - поднял голову Полоз. - Добрейшей души оборотень. Но уж если разозлится, то надо не просто держаться от нее подальше, а улепетывать со всех колец. Получается…

– Получается, что с постепенным вторжением враг обломился, и идет ва-банк, - перебил Хранителя волхв. - Как это некстати! А уж как некстати это! Лиса! Пойди, узнай у своей подружки, к чему весь сыр бор!

– Где она?

– На улице, где же еще-то?

Странно, обычно Танька не стеснялась врываться в избушку "доброго дяди Бориса Ивановича". Что с ней произошло на этот раз?

* * *

Однако это оказалась вовсе не Танька. Совершенно обезумевшая дракониха вилась громадной розоватой змеюкой на месте, словно пыталась изловить себя за ускользающий хвост.

– Эй!!! - завопила я со всей мочи. - Что стряслось?

– Он пришел в себя, - остановилась дракониха, как вкопанная. - Он исчез.

– Кто он? Твой синий друг?

– Не мысли как зародыш, - переключилась на меня драконесса. - Молния не синий. Он Смелый.

– А ты какая? - задала я провокационный вопрос, в тайне ожидая, что змеюка меня порадует, скажет, что она "гламурная".

– Я добросердечная, - скромно потупила глазки драконесса, разрушив мои чаяния своим ответом. - Так ты знаешь, где он находится?

– Нет, - помотала я головой. - А когда он исчез?

– Этой ночью, - стыдливо спрятала глаза драконесса. - Я уснула.

– Не переживай, - дотронулась я до крыла громадной рептилии. - Ты же ведь не железная его караулить. Ты и так его нашла. Скажи, трудно ведь было?

Драконесса взглянула на меня благодарными глазами, свернулась поудобнее, начала длинный, подробный, переливчатый рассказ. Я ее не слушала, лишь кивала головой, когда перелив казался особенно драматичным. Вместо того, чтобы практиковать искусство вежливого собеседника, я думала, куда мог подеваться синий зазнайка. Если он оправился от болезни, и решил отомстить Черному Дракону, то дело дрянь.

Между тем на крыльцо вышел металлист - вероятно, я слишком долго отсутствовала.

– Так это драконесса устроила переполох? Что это с ней?

– Ее друг пропал.

– Тот самый, с дырой в брюхе?

– Представляешь? Он уже оклемался.

– Живучая тварь, - восхитился Илья. - Может того, пещеру обследовать?

– И то, - благодарно взглянула я на боевого друга и товарища. Голова!

Драконесса почуяла ослабление внимания со стороны благодарного слушателя, несколько удивленно посмотрела в мою сторону.

"Птенцу не интересно, о чем Я ему рассказываю?" - поймала я искреннюю драконью мысль.

– Нам нужно обследовать пещеру, - не стала я размениваться на ненужную лирику. - Может, след обнаружится.

– Ты думаешь, я плохо искала? - зашипела драконесса.

– Я думаю, ты очень хорошо искала, - поспешила я успокоить крылатую рептилию. - Просто я смогу взглянуть с другой точки зрения, и есть ничтожный шанс, что помогу. Нам же ведь нужно найти твоего друга, а не выяснять, кто из нас лучший сыщик.

Драконесса притихла, изумленно посмотрела на меня.

– Наверное, это не уронит моего достоинства, - сказала она после некоторого раздумья. - И как это мне в голову не пришла такая простая мысль? Полетели?

– Не, мы лучше телепортируемся.

А сама подумала, что так у нас будет больше шансов что-то обнаружить, если нам в спину исполинская змеюка, отягощенная комплексом отличницы, дышать не будет.

Так оно и вышло. Едва я оказалась в пещере, как кольцо Полоза начало себя странно вести - я бы сказала, беспокоиться, если подобное понятие вообще применимо к кусочку металла - его явно тянуло вглубь драконьего логова. Я сделала пару шагов в том направлении. Кольцо обрадовалось - так, мол, туда, мол, все правильно. Одно меня настораживало - я уловила в нем едва различимые панические нотки.

– Как будто страхом Полоза от кольца твоего веет, - задумчиво произнес металлист за моей спиной. - Может, не будем делать резких движений, посоветуемся со старшими?

– Наверное, ты прав, - ответила я, прислушиваясь к ощущениям в своем организме. Инстинкт самосохранения прямо-таки кричал о том, что не нужно идти по этому следу.

Пока я колебалась, зашумели крылья, на площадку перед пещерой приземлилась драконесса. След мгновенно потерялся, забитый мощью змеюки.

– Нашли что-нибудь? - переливчато осведомилась она.

– Оставайся тут, мне надо посоветоваться с начальством, - ушла я от ответа. - Жди, тебя позовут, если что.

Драконесса вздохнула дымом, в пещере стало трудно дышать. В горле запершило, меня разобрал кашель, металлист вторил мне по мере объема легких. Вдобавок ко всему я кожей ощущала на себе ехидный взгляд драконихи - мол, кто тут сильнее и мощнее? Я пожала плечами, и, схватив за руку друга, ретировалась.

"Ну, хоть кому-то подняла настроение", - думала я, входя в начальскую избушку.

Полоз был все еще там, потреблял очередную чашку чая.

– Ну, как прошел сеанс психотерапии? - ехидно осведомился волхв.

– Дымно. Но я пришла не жаловаться.

– Я знаю, зачем ты пришла, - оторвался от чашки Хранитель. - Я почуял Его зов через твое кольцо.

– Алхимика? - округлились и пожелтели глаза Бориса Ивановича.

– Да. Его. Не ходи туда, Лиса. Это очень плохое, коварное и жадное место. Там закипает кровь, и все живое превращается в золото. Говорят, даже камни, и те превращаются.

– Я была уже там, - тихо произнесла я. - Во сне. Совсем еще неразумным драконом, таким вот, как наш Синий, пардон, Смелый.

Чашка в руке у Полоза мелко задрожала.

– Ты уверена? Как же ты уцелела? - по-змеиному вкрадчиво осведомился он.

Ногти металлиста блеснули железом.

– Против воли, - усмехнулась я. - Там на входе стояло мощнейшее заклинание, меня скрутило болью так, что я, наверное, и не смогу вспомнить - организм не захочет. А камень проскочил сквозь защитную пелену спокойно, и зазвенел золотом.

– Странно… Кто-то заботится о том, чтобы живые существа не пострадали. И что было потом?

– А потом я ошарашено села на свою драконью задницу, мне приснился порядковый номер золота по системе Менделеева, и я решила посетить планету под названием "Грунт", - невинным голосом ответила я.

Полоз удивленно посмотрел на меня, потом на мое начальство.

– Как всегда, в своем репертуаре, - охотно пояснил мое поведение Борис Иванович. - А дальше что-нибудь тебе снилось?

Я рассказала про свои наблюдения за актами купли-продажи, про то, как решила в конце концов, что золото - лишь некий денежный эквивалент. Пока я рассказывала, в комнате царила гробовая тишина.

– Я видел, как менялось кольцо на ее пальце, - задумчиво произнес металлист, как только я закончила свой рассказ. - Сначала оно было очень… жадным. К концу сна оно стало практически прежним.

– Вот как? - удивленно посмотрел на меня Полоз. - Скажи-ка, Лиса, а кем работает твой отец?

– Художником. Работал. Его уже нет в живых.

– Что-нибудь еще?

Я поскребла в затылке. Папаня увлекался много чем, в том числе спортивной ходьбой, математикой и философией.

Волхв с Полозом переглянулись, синхронно покачали головой. Волхв - на человеческий манер, Полоз - как-то странно.

– А кем он был по убеждениям?

– Абсолютным и бесповоротным коммунистом, - тяжело вздохнула я. - Абсолютным бессребреником. А что?

– Силен в тебе папаня, ничего не скажешь, - непонятно для меня ответил Хранитель.

– Да уж, - задумчиво произнес волхв. - Интересный расклад получается. Может, рискнем?

– Я бы не стал, - покачал тяжелой головой Полоз.

– То ты, у тебя вместо крови золото течет, - возбужденно произнес волхв. - А то она - у нее вместо тела уже только огонь один остался. Ну, почти остался, если быть точным.

Металлист вздрогнул, с тревогой посмотрел на меня. Я пожала плечами - мол, что с них, умудренных, возьмешь? Болтают себе всякие глупости. Кстати!

– Самое главное-то я и не сказала, - вдруг вспомнила я. - Синий, то есть, Смелый пропал. Он-то и ушел по этому следу. Ему сейчас, поди, туго, плохо и больно.

– Живучая тварь, - повторил слова металлиста волхв. - Теперь мне все ясно.

– Что ясно? - вскинулся металлист.

– Ясно, что это все происки Черного Дракона, - посуровел волхв. - Он рассчитывает на то, что мы за пропавшим драконом последуем. Вот что ребята… Идите отсюда. Копать, работать, в кино, еще куда-нибудь, и чтобы я вас часа четыре не видел. Мне крепко подумать надо.

– А как же Синий? То есть, Смелый?

– Дракон-то этот? Ничего с ним за четыре часа не сделается, раз там есть защита от незваных гостей, - отрезал волхв. - И его дама наконец отдохнет от участи сиделки. В жизни не видел такого обязательного и доброго дракона, да еще и женского полу. Я сейчас дам распоряжение Гоше, он ей снотворного в еду подмешает. Все. Ступайте.

* * *

Оказавшись на свежем воздухе, металлист воздел руки к небесам, и смачно выругался.

Заповедник, с любовью построенный волхвом, немедленно отозвался - откуда ни возьмись, над Илюхой в небе нарисовалась ворона, и чуть было не разукрасила по-свойски лицо моему боевому другу и товарищу - тот в самый последний момент успел отвернуться. Попало на волосы.

– Пошли ко мне, смоешь, - что есть силы сдерживала я себя, чтобы не расхохотаться.

– Вот гадский папа! - тревожно озираясь по сторонам, но все же с чувством произнес металлист. - Уж и слова ему поперек не скажи!

– Да ладно тебе, - махнула я рукой. - Если ты обо мне печешься, то я уже и впрямь… это… не совсем человек. Меня сегодня Маня только из-за собственной невероятной силы воли выдержала. Завтра я и не пойду к ней - еще подожгу ненароком. Да не стой ты столбом. Входи, снимай обувь, смой с себя каку.

Илья смерил меня непонятным взглядом, тихо разулся, пошел к душевой. Я прошла в комнату, села с ногами на кровать. В домике чувствовалось недавнее присутствие старшего друида - теперь я очень хорошо это ощущала. Проведя рукой по покрывалу, я обнаружила, что оно "пропитано" огнеупорным заклинанием. Равно как и вся остальная избушка. Почему-то мне показалось, что я больше никогда не увижу доброго деда Макса, и от этого чувства на душе скребли когтями даже не кошки, но уже тигры.

Драконье заклинание выжигало в моей жизни все, что в ней было самого дорогого и близкого моему сердцу. А я-то думала, что достаточно отказаться от собственных защитных механизмов - как то, смотреть на людей свысока в случае своей тотальной неуверенности в себе - и дело в шляпе. Ан нет, не вышло.

Вот и Борис Иванович, ранее предостерегающий меня от пути дракона, теперь уже, по факту произнесения заклинания Черным Драконом, не стеснялся использовать сложившуюся ситуацию себе на пользу. Как он там сказанул? "Интересный расклад получается?" Да, наверное, интересный. Но я не хочу быть безликой пешкой в чьей-то шахматной партии!

Я вскочила, прошлась по комнате, села снова. Огонь в камине было загудел, как лесной пожар, но очень быстро прекратил буйствовать - видать, сказывались принятые друидом Максом охранные меры.

С другой стороны, волхва тоже понять можно. Другой на его месте плюнул бы наверное, на все, и подался себе на изнанку, в свой родной мир. Ему там, поди, вольготнее жилось, вот как киту хорошо живется в океане, а не в тесном бассейне посреди мегаполиса, утонувшего в продуктах человеческой жизнедеятельности. Здесь же его держали только обязательства перед теми, кого он приручил. Ну и пост смотрителя накопителя, разумеется.

Нет, против него я выступать не буду, как бы не подбивала меня на это моя вспыльчивая натура. А вот заодно с ним - можно. По пути, так сказать. Осталось только понять, что я умею в этой жизни. Огненными шариками в некромантов средней руки швыряться? В этой истории мое сногсшибательное умение не прокатит. Черного Дракона шариком не возьмешь. Даже если учесть то, что шарики у меня теперь выходили куда больше да мощнее. Значит…

Значит, я буду жить. Собой. До тех пор, пока во мне не сгорит последняя частичка человека. А там посмотрим.

– Ты как, в кино хочешь? - появился из душа отмывшийся металлист.

– В кино… А что за фильм?

– Та-а-ак… Поглядим, - засветил экран наладонника металлист. - Ого! Уже четыре икса! Как, пойдешь?

– Что-то не хочется, - потрясла я головой.

Когда у тебя остается не так много времени, расходовать его на всякую ерунду кажется кощунством.

– Я так и думал, - усмехнулся Илья. - Тогда… Знаешь что? Поехали в киноцентр, что на Красной Пресне. Там, правда, программа не объявлена, но наверняка что-нибудь душевное найдется. А нет - так хоть прокатимся.

– Идет, - полезла я в шкаф за шлемом и экипировкой. Но потом спохватилась: - Слушай… А твой мотоцикл согласится меня везти?

– Он не настолько одушевленный, - покачал головой металлист. - Если, конечно, ты не сожжешь меня вместе с ним.

– Щаз! Чего-чего, а слава жуткой женщины-убийцы меня никогда не прельщала.

– Ну, тогда я за себя спокоен. Оделась?

– Да, пошли.

Я могла бы и не одевать шлем. Первый раз за все время катания на мотоцикле он мне был не нужен. Что-то случилось с моим дыхательным аппаратом, и он теперь безотказно пропускал сквозь себя сколь угодно мощный и стремительный поток воздуха. Что же касается аварии… Непонятно откуда ко мне пришло видение дороги. Я знала все, что на ней случится - и то, что КАМАЗ подрежет "оку", и та в последний момент чудом успеет отвернуть в сторону, и, сыпля осколками от разбитой фары, раскорячится посреди дороги. И что из чуть не налетевшего на нее "мерина" польется мат-перемат. Знала я о пробке на МКАДе, и о том, что мы доедем без приключений. Вот бы еще знать, что меня ждет через три - четыре дня… Но на это будущее мой спонтанный дар, увы, не распространялся.

Выбор фильмов в киноцентре оказался хоть и велик, но все с каким-то вычурно-режиссерско-заумно-творческим уклоном. Мою незамысловатую душу никогда не прельщали подобные фильмы, и я твердо усекла - чем больше у киноленты "Оскаров", тем больше вероятность того, что фильм вызовет в лучшем случае недоумение типа: "эк режиссера, или кого там, прихватило-то". А в худшем… Я как-то просила волхва, чтобы почистил память. Тот, правда, смерил меня уничижительным взглядом, но просьбу исполнил.

Правда, в киноцентре шла еще пара фильмов. Один из них, хит недавних лет, назывался "Знакомьтесь, Джо Блэк", что с Бредом Питтом в главной роли. Второй - все те же "четыре икса". От первого скрючилось лицо у металлиста, от второго - у меня.

– Ну что, пойдешь на Блэка? - наконец набрался мужества Илюха. - Я, так и быть, посплю два часика.

– Ага! Я знаю, ты просто жалеешь тех, кто смотрит слезливые мелодрамы, а посему решил им помешать улететь в розовые грезы громовым храпом. Это правильно - нечего убегать от действительности.

– Язвительный будет дракон, ничего не скажешь.

– Никакой будет дракон, - вздохнула я. - Ни тяги к сокровищам, ни власти, ни мощи. Так, курица дохлая, одним словом.

Металлист слушал мой приступ самокритики с видом человека, которому в голову пришла сногсшибательная идея, и он не перебивает собеседника лишь из вежливости.

– Слушай! - возбужденно блестя глазами, чуть ли не заорал он, как только я закончила убиваться по поводу своего безнадежного будущего. - Я сейчас съезжу в одно место, а ты любуйся на свой секс-символ себе, сколько тебе влезет.

– Вот тебе два часа времени, и ни в чем себе не отказывай?

Илья привлек меня к себе - и я на какой-то миг подумала, что я ни в какое кино не пойду. Вот так и буду стоять тут, возле кассы, счастливая до безобразия. Но металлист резко оттолкнул меня, и, не оборачиваясь, вышел на улицу. Я вздохнула, и отправилась "любоваться на секс-символ", по меткому выражению боевого друга и товарища.

Сказка Голливуду удалась. Бред Питт был, как всегда, на высоте. Энтони Хопкинс - тоже. Только вот концовка - человеческое счастье, подаренное всем участникам действа великодушной Смертью в облике "секс-символа", немного подкачала. Неправильная там была главная героиня. Словно девочка, оставшаяся в детских грезах о прекрасном принце, и не чувствующая за их сладкой оболочкой того, с кем, скажем так, крутила роман. А Смерть как было жалко - просто до слез. Да и этот, извините меня, плейбой с провалами в памяти, появляющийся для хэппи-энду, уж совсем ни к селу, ни к городу пришелся.

"Наверное, к Голливуду", - философски решила я, и отправилась вызванивать металлиста.

Тот поднял трубку сразу же - наверное, ждал моего звонка.

– Привет! - быстро произнес он. - Ты знаешь, где находится лавчонка "С собою по пути"? Я тут одним важным делом занят, присоединяйся ко мне. Я на втором этаже. Отыщешь, короче.

– Сейчас буду.

Наверное, детство никогда не умрет во мне. Вот и сейчас я эффектно появилась посреди торгового зала магазина для повернутых на эзотерике людей. С грохотом, в клубах дыма, окруженная сиянием, с молниями из глаз. Публика присела, замерла. Какой-то дохлый парень с глазами фанатика попытался пасть ниц, и приложиться лбом, но я вкрадчиво осведомилась у этого поборника физкультуры, достаточно ли он дурак для того, чтобы не посрамить знаменитую русскую пословицу. Тот замер, с испугом глядя на очередную молнию, возникшую в области моего лица. Как на зло, на уровне носа. Я решила больше не испытывать судьбу, и, набросив полог невидимости, удалилась на второй этаж. Народ немедленно ожил, загудел, как пчелиный улей.

– Ты не знаешь, что там внизу стряслось? - встретил меня вопросом металлист. - Что-то там громыхнуло, может, ты в курсе?

– Понятия не имею, - невинно отозвалась я. - А что, сильно бабахнуло?

– Проехали, - отвернулся от меня Илья. - Знакомься, это Ян. Он гадальщиком по картам Таро в этом магазине подвизается, а также утверждает, что знает, как расколдовывать дракона.

Я пристально посмотрела на гадальщика. Парень был магом. Эмпатом, если быть точнее. Нашим эмпатом, техногенным, темным. В Заповеднике я его ни разу не видела, видать он был из местной конторы. Это-то меня и насторожило - я вспомнила пресс-конференцию в Доме Журналиста, и свое участие в оной. Однако, стоило притвориться, будто я была безмерно рада такому вот повороту событий, и послушать мысли новоявленного спасителя угнетенных и заколдованных.

– А как вы вообще узнали про дракона? - невинно осведомилась я. - Насколько я знаю, мой друг не таков, чтобы рассказывать о своих проблемах первому встречному.

– Я увидел, что в амулете, который надет на шею вашего друга, заключена душа дракона, - быстро ответил парень, избегая контакта глазами.

Впрочем, это ему не особенно помогло - с первого же произнесенного звука было ясно, что он лжет. И отчаянно пытается закрыться. Что же. У драконов есть свои преимущества, даже у таких "дохлых куриц", как я.

– А вы что, видели подобное раньше? - распахнула я как можно шире глаза, с поддельно-откровенным восхищением глядя на Яна.

Металлист напрягся, я поставила себе "пять баллов" за актерское мастерство.

– Конечно, видел! - осмелел эмпат.

Тут он сказал чистую правду.

– Вот это классно! - рискнула вызвать я ревность у Илюхи, на всякий случай отодвигаясь от него подальше. - И что, их много было?

– Только один, - скромно потупил глазки "гадальщик". - Но у меня отличная память на такие вещи.

Врешь, собака! Ты присутствовал при отправке целой связки амулетов на Урал.

Эх! Жаль, что тебя на той конференции не было! Но это ничего, это легко исправить. Один пристальный взгляд, одна четко сказанная фраза:

– Сейчас ты встанешь посреди зала, и громко расскажешь посетителям магазина о том, как ты их обманывал.

И вот "гадальщик" с остекленевшими глазами уже отмеривает шагами положенную ему дистанцию, и начинает пронзительно оповещать покупателей о том, что он ничего не понимает в картах Таро. Просто он умеет вызывать различные эмоции в людях, вдобавок он неплохой психолог, и это ему помогает в его работе. Но пусть на него люди не сердятся - он такой с рождения.

Посетители магазина "С собою по пути" отреагировали правильно. Среди них оказались те, что успели щедро поделиться своими кровными с "гадальщиком", и они выступили, в соответствии с обуреваемыми их чувствами.

– Хулиганка ты, Лиса, - удивленно потряс головой металлист. - Я тоже додумался до того, что этот тип - ненатуральный гадальщик и ведун драконьих амулетов. Но до такого…

Кругом уже началась драка - кто-то задел кого-то, с первого этажа валом валили любопытные, бежали вышибалы.

– Сами разберутся, махнула я рукой. - Ты все узнал, что тебе нужно?

– Если даже и не все, то оставаться здесь не имеет смысла. Давай руку, телепортируй нас к мотоциклу. Подумать только! Второе возмущение общественного спокойствия меньше, чем за месяц!

Я пожала плечами. Ну не люблю я темных, не люблю. Мне осталось не так много времени, могу я себя не сдерживать? По-моему, так имею право. Кстати! Всегда хотела спросить.

– А почему ты не умеешь телепортироваться?

– Это вообще редко кто умеет из местных магов, - "открыл мне прописную истину" металлист. - А ты что, не знала?

– Нет, - искренне ответила я. - Я же недавно среди… своих. А почему?

– Не знаю. Я вообще пользоваться ПТ могу только с набором точных координат. Так что в этом вопросе ты меня обошла, поздравляю.

– И скоро обойду еще больше, - помрачнела я. - Ты шлем прикрепи к багажнику, он мне уже не нужен.

– Еще не вечер, - встряхнул меня Илья. - Я тут литературу всякую читал…

– И что, много интересного наврали?

– Дык, я по сказкам всяким прошелся, а не по умникам, - посмотрел на меня, как на дите малое, товарищ. - И знаешь, везде написано между строк, что…

– Что любовь - это сила великая? - поймала я металлическую мысль. - Вероятно. Хотелось бы верить. Знаешь, когда я сегодня заглянула в Манькины глаза, и поняла, что я уже в чем-то не человек, а потом почувствовала, что скоро и того последнего, что у меня есть сейчас, от меня не останется… Поехали, что ли?

На улицу по одному начали вылетать участники побоища. Среди них еще пока отсутствовал злосчастный "гадальщик".

Металлист надел шлем, мотоцикл, повинуясь его воле, загудел, я села позади товарища, привычно ухватилась за ремни на куртке. Из дверей эзотерического заведения кубарем вылетел Ян.

Мы тихо поехали со двора. Уже набрали скорость, и только тогда я вспомнила, что не спросила у товарища, чего это его понесло к гадальщику. Но потом махнула рукой - так ли уж мне нужен был этот ответ?

* * *

Заповедник кипел.

Водяные старательно чистили бассейн, огневики наводили глянец на камни своего жилища о трех псевдо-огненных лепестках, друиды очищали ствол Дерева ото мха, металлисты водили швабрами по Слитку, земляные руками пололи свое пристанище. Эмпаты ничего не могли исправить в своем здании - их двуликий тролль не допускал вмешательства в свою неповторимую внешность. Он считал, что генеральная уборка один раз в год как нельзя лучше способствует процветанию и долголетию. Одна, и баста. Не больше, но и не меньше. И она уже была. А потому его обитатели, взбудораженные, как и все остальные жители Заповедника, чинно расселись во дворе, темные со светлыми вперемежку, и нервно курили.

– Неужели Заповедник готовится к сдаче и переходу под новое командование? - предположила я худшее из того, что могло случиться.

– Сейчас узнаем, - с изумлением глядя на товарищей по Слитку, ответил металлист. - До избушки начальства остались какие-то пятьдесят метров. Смотри! Гоша сейчас дырку в крыше протрет!

Домовой сидел на окорочках, упакованных в ливрею, и старательно драил непромокаемые листья, то и дело обмахиваясь хвостом. На его мохнатом лице была написана небывалая, прямо-таки недетская сосредоточенность.

– Гоша!

– О! Явились, наконец-то, - радостно оскалился он, увидев нас. - Проходите скорее, совет уже вовсю идет.

– Скажи, Гоша, - притормозила я перед крылечком. - А чем это все заняты?

– Хозяин сказал, принимать решающий бой надо при полном параде, - доложил домовой. - Проходите скорее. Вас все ждут.

Он отвернулся, и принялся с особым неистовством за листву. Вот зарядят настоящие осенние дожди, и волхв не погладит домового по головке…

– Ты иди, - повернулась я к металлисту. - Расскажи начальству про темного мага в магазине.

– А ты?

– А я постою немного, - спокойно глядя в обеспокоенные глаза товарища, ответила я. - Мне хочется побыть одной.

Илюха прошел внутрь.

Я осталась.

Возможно, я сюда еще вернусь. И все мои переживания покажутся мне просто сном. Порой кошмарным, порой забавным.

Юный друид, в еще совсем короткой мантии, старательно полз по стволу Дерева, счищая лишайник.

А, возможно, это будет моим последним взглядом на это гостеприимное место.

Я повернулась, пошла на совет.

 

Глава 16.

Народу в избушке набилось изрядно. Для того, чтобы устроить всех с комфортом, из комнаты была вынесена практически вся мебель, а на полу расстелен пушистый ковер, на котором и устроились приглашенные. Как только я вошла, мне в глаза бросилась плюшевая фигура наставника ушу, мастера Лина. По левую руку от него сидел Начальник Заповедника, по правую - бывший агент спецподразделений. Кроме означенных лиц, собрались все начальники корпусов, и я искренне порадовалась, увидев деда Макса. Тот посмотрел мне в глаза (и я поняла, что дерева во мне практически не осталось), покачал головой - печально, и в то же время негодующе. Но потом все же взял себя в руки:

– Садись, Лиса, - освободил он мне место рядом с собой. - Не бойся, не сгорю.

Я протиснулась между старшим огневиком и металлистом, осторожно присела рядом со старым друидом. Интересно, что тут делает мастер Лин?

– Итак, друзья, - взял слово Борис Иванович. - Теперь мы все в сборе, и можно приступать к самому главному вопросу на повестке дня. Внимание, вопрос: кто согласен с тем, чтобы полностью выйти из-под подчинения московской конторе и "розе"?

– А в чем дело-то? - шепотом спросила я у Илюхи, глядя, как голосуют все пять начальников корпусов, и оба эмпата, светлый и темный. Последним поднял руку Николай Петрович, и я невольно усмехнулась - меня им пугали, аки младенца (мол, не будешь стараться познать металл, направим на обучение), а довелось мне его увидеть только сейчас, когда за моей спиной уже были готовы расправиться драконьи крылья. Он и впрямь был зловреден до потери сознания - теперь мне это было вполне очевидно.

– Мы решили драться, - ответил за Илью старший друид. - Если надо, то и насмерть.

– Отлично, - потер руки Борис Иванович. - Единогласно. Тогда идите, и готовьте своих подчиненных и корпуса к обороне. Действуйте.

Один за другим начальники поднялись, и покинули совет. Эмпаты чуть было не устроили шоу в дверях, но потом спохватились, перемигнулись, и протиснулись в проем одновременно, чуть ли не под ручку. Последним покидал собрание начальник древесного корпуса. Перед тем, как скрыться окончательно, он обернулся, посмотрел на меня.

"Удачи. И… Постарайся остаться человеком. Я буду ждать тебя".

Я попробую. По крайней мере, сейчас это то, чего я хочу больше всего на свете.

Друид Макс ушел.

И тотчас прямо из пола вырос Полоз.

– Я к вашим услугам, как и обещал, - прошелестела змеиная голова.

– Итак, нам предстоит решить, кто вместе с ней, - кивнул на меня Борис Иванович, - отправится к Великому Алхимику. Оттуда провожатый вернется, а Лиса продолжит свой путь одна.

– Как, уже? - опешила я. - Я же еще не совсем… того…

– Во-первых, - не смог сдержать усмешки волхв, ты превращаешься гораздо быстрее, чем могла бы. Я думаю, сегодня к ночи…

– Конечно, ведь мне не нравится быть непонятно кем, - с вызовом перебила я начальство.

– И я тебя вполне понимаю, - успокоил меня жестом Борис Иванович.

– Так я пошла? - поднялась я с ковра. - Куда мне?

– Сядь, Лиса, - мягко произнес мастер Лин. - Еще не пришел твой срок.

Его голос обычно заставлял меня отрабатывать мощнейшие удары вне зависимости от того, в каком состоянии души и тела я пребывала. Сейчас он обволакивал, успокаивал, чуть ли не гладил по голове. Я села.

Борис Иванович устремил на китайца благодарный взгляд:

– А во-вторых, тебе еще нужно будет использовать с толком оставшееся время.

– ?

– Прежде чем Источник не позовет тебя.

Об Источнике я как-то и не подумала. Он что, серьезно? Я, в трезвом уме и твердой памяти (или наоборот), устрою акт добровольного самосожжения? Да ни за что!

– Ты к тому моменту и так станешь огнем, - "успокоило" меня начальство. - И тебе уже будет все равно, гореть так, или раствориться в стихии. Так что не переживай на пустом месте.

– Спасибо, мне уже стало куда спокойнее, - не смогла удержаться я от кривой усмешки. - Так что мы решили с провожатым? И зачем он, собственно, нужен? След-то я почувствую в драконьей пещере.

– Если ты туда пойдешь по зову кольца, то это будет равносильно самоубийству. Тебе придется отдать его, - сурово сказал Полоз. - Потерять ты его не сможешь, раз оно уже взяло след, будучи надетым на тебе. На самом деле любой, кто пойдет с тобой, подвергнет себя смертельной опасности. Если ваш дракон пробил защиту, то… Поэтому придется мне отправляться.

В его устах слова звучали смертным приговором самому себе.

– Я пойду, - спокойно произнес металлист. - Одну я ее никуда не отпущу.

– Тебе придется ее отпустить, - мягко произнес мастер Лин. - В Источнике ты сгоришь, а она - нет. А если она вернется, кто ее тут встретит?

Интересно, китаец сам во всем разобрался, или ему волхв подсказал?

Глаза Ильи вспыхнули безумной надеждой, и я подумала, что мастер ушу вмешался как нельзя более своевременно. Кто знает, что бы пришло в голову металлисту в момент отчаяния?

– Но к Великому Алхимику лучше отправиться тебе, тут я с тобой полностью согласен, - проследив за реакцией Ильи, продолжил Лин свою мяукающую речь. - Борилий?

– Быть посему, - ответил тот. - Доведешь, заберешь Синего, и немедленно отправишься обратно. Тебе надо как можно скорее расколдовать оставшихся драконов. До вечера управишься?

– Постараюсь, - сжал челюсти Илья. На скулах заиграли желваки. Потом неожиданно усмехнулся: - Может, подскажите, как мне дракона с собой утащить?

– Все-то вам, техногенным, объяснять надобно… - проворчал волхв. - Держи коробочку. Откроешь возле дракона, он сам туда переместится. Только не забудь на объект направить, иначе скалу нам притащишь. Ну что… Прощаться надобно.

– Погодите! - раздался голос домового.

Я перевела дух - мне так хотелось продлить свое пребывание в Заповеднике! Это было ужасно глупо, но я ничто не могла с собой поделать.

Появился Гоша, смущенно протянул мне маленькую котомку, сквозь ткань которой вырисовывались округлые очертания.

– Это баранки, а котомка огнеупорная да непромокаемая, - пробурчал он. - Бери, сам все делал. Проголодаешься, вспомнишь нас.

Я от всей души обняла домового. На сердце стало совсем светло, даже грусть-печаль куда-то подевалась. По очереди я простилась со всеми, кто был в комнате. Каждый из них был мне по-своему дорог, на всех можно было полностью положиться, зная, что тебя не подведут в самый ответственный момент. Мастер Лин был мягок и вместе с тем непроницаем, но я откуда-то знала, что ему хотелось бы быть на моем месте. Я бы с удовольствием махнулась с ним местами - только вот, смогу ли я решить те важные задачи, для которых его сюда пригласили?

Впрочем, в успехе своей мисси я также была не уверена, но твердо решила быть собой до самого конца. Сан Саныч что-то порывался сказать, но потом махнул рукой, обнял, похлопал по спине.

К Полозу, все еще торчащему из пола подобно гигантскому джойстику, мы подошли уже вместе с Илюхой.

– Спасибо тебе, - склонил Хранитель голову перед металлистом. - Удачи!

Ну вот и все. Я повернулась к Борису Ивановичу, сняла с себя амулеты, протянула волхву. Тот бережно положил мои магические побрякушки в стол. Мне вспомнилась наша самая первая встреча. И то, как он не ответил на мой вопрос о синичке, что скакала по моей кроссовке. Одного взгляда ее глазок-бусинок было достаточно для того, чтобы я перестала себя чувствовать жертвой государственной машины.

– Так это была ваша птичка?

– Он всегда сам по себе. Вестник Истины, - улыбнулся лазоревыми глазами волхв. - Я рад и горд, что послушался его. Давай и ПТ, он тебе больше не понадобится.

– А как она найдет обратную дорогу? - озаботился металлист. - Если, конечно…

– Драконы проводят, или еще как-нибудь, - махнул рукой волхв. - А вот тебе еще вернутся надобно. Долго держать открытым проход к Великому Алхимику мы не сможем.

Он настроил прибор, отдал Илье.

– Нажмешь на эту кнопку. Все, кажется.

Задул ветер - то Полоз и волхв открыли портал.

"Счастливого пути", - услышала я голос домового.

Мы с металлистом по привычке взялись за руки. До свидания, Заповедник! По крайней мере, я надеюсь, что оно состоится.

* * *

Всего один только шаг, и вот мы уже стояли под проливным дождем, среди скал, на площадке пред пещерой. Прямо по курсу лежал крылатый синий змей, перекрученный раз десять. Судя по всему, от боли.

Кольцо на пальце пыталось было подтянуть меня поближе к входу в пещеру, но мне его усилия отчего-то были до лампочки. Во мне осталось немного человеческого - обязанности перед Заповедником в змеином лице Разящей Молнии.

– Не пойму, он что, совсем ума от жадности лишился? - покрутил металлист пальцем у виска.

– Наверняка его шаман заколдовал, - вспомнила я свои попытки штурма в драконьем обличье, и дикую боль при попытке пересечь черту. - Вспорол брюхо, влил что-то в кровь. Или, наоборот, велел сожрать что-нибудь, а Синий пытался от той гадости избавиться. Да, видать, неудачно… Вот и старался пробиться, пока сознание не потерял.

– Как же ты туда попадешь?

– Еще не знаю, - пожала плечами я. - В любом случае тебе нельзя при этом присутствовать.

– Знаю. Как бы я хотел отправиться вместо тебя!

"Уж лучше вместе со мной", - хотела сказать я, но сдержалась усилием воли.

Вместо этого поинтересовалась:

– А правда, что во мне совсем ничего не осталось, кроме огня? Как же ты меня не боишься? Ведь, согласно верованиям китайцев, я должна тебя, металлического, угнетать по полной программе.

– Ну, я же не китаец, - усмехнулся Илья.

Дождь зарядил сильнее, Синий дракон пошевелился.

– Пора. А то он сейчас проснется, и снова грудью на амбразуру кинется, - кивнула я в сторону потерпевшего от магии шамана.

– Пора, - повторил за мной металлист. - А то, если я простою тут еще хоть одну минуту, я больше никуда не пойду.

Он почти раскрыл коробку, помедлил мгновение, потом все же направил в сторону дракона, распахнул до конца. Змей исчез, коробочка закрылась сама собой.

– Ну вот и все.

– Держи, - легко сняла я с пальца подарок Полоза. - Хранитель сказал, что ты сможешь носить его, как то, свое.

Илья бережно сжал кольцо в кулаке. Мы стояли под струями дождя, я была уже мокрая насквозь. Мне не было холодно - я вообще перестала что-либо чувствовать после перехода.

– Тебе пора.

– Я тебя люблю, - тихо произнес металлист в ответ, и нажал кнопку на приборе телепортации.

– Ты же никогда не сотрясаешь воздух зря, - сказала я уже в пустоту.

Кругом не было ни души, только дождь хлестал косыми струями, бил по лицу. Мне было все равно. Даже одиночество куда-то подевалось. Я когда-то давно жила среди людей, и они порой были добры ко мне. Сейчас я чувствовала лишь ширящийся огонь во всем моем существе. И это было странно - ведь дракон только выдыхает огнем, а так он вполне себе материален.

И все же, зачем я здесь? Неужели лишь для того, чтобы не шокировать друзей и соратников видом себя, полыхающей подобно факелу, проваливающейся сквозь пространство в тартарары, на Огненную, в Источник?

Зашумели могучие крылья, на соседнюю со мной площадку приземлился дракон. Черный.

– Я скоро вызову тебя на бой, Огненный Рассвет, - просипел он. - Тебе недолго осталось прикрываться этим никчемным телом.

Все же голос у него был на редкость противным, хоть и ярким по-своему. Только заклинания ему особенно удавались. Я его ни капельки не боялась - наверное почки, отвечающие за чувство страха в человеческом организме, тоже стали огненными, как и все остальное. Интересно, как я буду кушать Гошины баранки? Почему-то мне стало обидно от мысли, что старания домового пропадут впустую.

– Ты должна меня бояться, человеческая самка.

Он все еще тут?

– У тебя не влезет, - спокойно повернулась я к шаману. - И не пытайся.

– Я покончу с тобой, Рассвет! - прорычал тот.

Я усомнилась в целости рассудка шамана. То самка человеческая, то Рассвет…

– Тут пока я за него. Что тебе от меня надо?

– Тебе не повезло, самка. Мне нужен Великий Алхимик, а справиться с ним мог только Рассвет. Тебе придется сейчас биться за него.

Что же, чего-то подобного я и ожидала.

– А если я откажусь?

– П-о-з-д-н-о, - пропел шаман, перемежая буквы в этом простом слове диковинными переливами.

Полог, закрывающий вход, замерцал, стал прозрачнее, да и только.

– У тебя не вышло, - не обернулась я в сторону Черного. - Защита все еще на месте.

– Ты глупа, дочь человеческая, - просипел шаман. - Если я полностью уберу защиту, то вся планета обратится в золото.

– Тогда к чему все твои манипуляции?

Дракон не ответил - только злорадно рассмеялся.

К выходу из пещеры, перебирая коротенькими лапками, семенило нечто цилиндрическое, не более полуметра ростом.

И этот, прости господи, болванчик, и есть Великий Алхимик?

Ну, Алхимик не Алхимик, а оппонент и впрямь был силен. Как там утверждали китайцы? Металл живет в легких человека? Вероятно, они были правы. В чем-то. А я ошибалась в том, что во мне не осталось ничего человеческого. Боль тоже свойственна человеку, и львиная ее доля пришлась на легкие. Их не просто разрывало на мелкие кусочки, в них был влит расплавленный металл.

"Это конец", - очень спокойно подумала я. - "Значит, я сгину не в Источнике".

Вулкан уже вставал перед моим внутренним взором, и я неожиданно поняла, что это - самое прекрасное место на свете. Источник притягивал меня к себе подобно магниту. И мне сейчас было безумно жаль, что я нахожусь в такой невероятной дали от него, и между нами не только пространство. Между нами еще элементы металла в моем организме, и все они находились во власти болванчика.

Источник потускнел - меня жгло все сильнее и сильнее. Наверное, мне бы пришел конец, если бы моя рука, сведенная судорогой, не сжала котомку. Я узнала сушки домового. Он сейчас, наверное, драит крышу. А может, наведался в гости к Тоше, домовому волхва Глеба, или к Мане. Почему бы и нет? Она ведь леший, в некотором роде, а значит, они с домовым - одного поля ягода.

Маня… Красавица ты моя сосновая, полено рыжее на лапках-корешках…

От боли я уже мало что соображала. На ничтожную долю секунды мне показалось, что пахнуло смолой, и мое тело мало что не вспыхнуло. Боль дала последний прощальный аккорд, заслонила собой весь мир, и… прошла. Наверное, я сейчас представляла собой не человека, а факел. Этакого денебца в юбке, то бишь, джинсах. Я на всякий случай проверила - мое тело все еще покрывала одежда. Потом я осознала свое действие, и порадовалась - значит, во мне еще осталось что-то человеческое.

Это было очень забавно - стоять, внутренне полыхая, на золотом утесе. И видеть, как обливается золотыми слезами маленький цилиндрик. Я совсем не держала зла на него за причиненную мне боль. Куда он супротив своей природы? Не плачь, малыш, давай позовем кого-нибудь, кто утешит твою печаль!

* * *

Не успела я так подумать, как болванчик всхлипнул особенно трагически, явно играя на публику, и затих. В пещере послышались шаги. Не тяжелые, не сверхлегкие. Обычные, человеческие. На закругленную голову цилиндра легла обычная пятерня, ласково потрепала верхний слой золота. Слезы моментально втянулись внутрь.

– Ну-ка, ну-ка, кто это к нам в гости пожаловал? - поинтересовался приятный человеческий голос.

Может быть, и на русском языке. Но я, со своим пониманием драконов, уже ни в чем не была уверена.

Я ожидала увидеть немалый рост, шитую золотом мантию, и чародейский колпак с шитыми золотом цифирями "7" и "9". А вышел дедушка. Добрый, седой, с бородой лопатой, в рубахе и портах. На ногах то ли лапти, то ли кломпы, обувь деревянная - не поймешь. Одежка вроде своя, русская, а приглядись повнимательнее, и засомневаешься. Архетипический такой дед, наверное, его бы дети любого мира за своего признали. Да мне, при взгляде на него, захотелось хоть не надолго, да окунуться в детство:

– Здравствуйте, дедушка, это я к вам в гости пришла.

– Здравствуй, девонька, - произнес он вполне добродушно. - С чем пожаловала?

С чем? У меня и нет ничего, все в прошлом осталось. Или есть?

– Вот, сушки к чаю принесла, - потрясла я котомкой. - Может, они еще не промокли…

– Вот и хорошо, - явно обрадовался дед. - Давненько у меня гостей не случалось, ох, давненько. Обожди немного в пещере золотой, ко мне еще один гость пожаловал.

– Ну а ты, шаман, что здесь потерял?

И впрямь. Черный дракон! А я о нем и позабыть успела, если честно.

Шаман был уже не один. В воздухе реяло огромное драконье облако. И это было очень удивительно. Черный Дракон - он жадный. Тут и к гадалке не ходи. Но этим-то с какой радости дома не сиделось? Тоже золотишка захотелось? И почему они мне кажутся какими-то недоделанными? Я пригляделась повнимательнее - все они, как один, были без огня. Не ныряли они в Источник, ждали свой очереди, полагались на шамана. Вот только почему?

Ответ Черного Дракона чуть-чуть прояснил ситуацию.

– Драконы лишились портала на Огненной, - заявил тот. - У них исчезла возможность греться огнем, дай им Сокровище.

– Дай! Дай! Дай! Дай! - послышалось со стороны облака.

– Бред какой-то, - оторопело произнесла я. - Денебцы никогда не пойдут на это.

– Денебцы - крайне забавный народ, - повернулся ко мне Алхимик, согласно кивая головой. Глаза его так и лучились чудесными воспоминаниями. - Мне, с рождения золотому более, чем на половину, по идее, следовало бы их остерегаться, но они были крайне добры ко мне, когда я в молодости, путешествуя по миру, случайно оказался на их планете. Сейчас-то мне уже все равно, - ласково погладил он болванчика по лысой головке.

– Ты лжешь, - поворотился Алхимик к шаману.

– Конечно, - спокойно ответил Черный Дракон. - Но это вполне могло бы быть правдой, если бы кое-кто, - устремил он на меня нехороший взгляд, - не уничтожил наше оружие.

– Ничего не понимаю, - села я на золото, выстилавшее дно пещеры. - Какое оружие? Бесноватые железяки, что ли? А причем тут Источник?

Великий Алхимик устремил на меня пристальный взгляд. Всего на секунду, но этого вполне хватило для того, чтобы глаза деда зажглись пониманием. Черный Дракон аж зашипел от злости.

– И эта дура встала на пути у Всемогущего… - он зажал себе лапой пасть, и я не смогла разобрать, кому именно мне удалось нечаянно помешать.

Одно мне было не понятно во всей этой истории. Все остальное было делом десятым.

– А почему он говорит правду?

– Он не может лгать в этом месте, - пояснил Алхимик. - Я не терплю неправды.

– А те драконы тоже врут? - показала я на живое облако.

– Те - не врут, - огорчился дедушка. - Они просто прилетели за золотом. Больше того, они, судя по всему, упустили свой шанс стать огнедышащими тварями, и по милости этого вот шарлатана остались безымянными. Им теперь действительно нужен этот шаман, равно как и Сокровище, иначе они погибнут. И этот злодей прекрасно знает о том, что я не смогу обречь на погибель столько глупых тварей.

Я обернулась на утес. Черный Дракон выглядел победителем. Судя по всему, он слышал все, о чем мы говорили.

– Выходи на бой, старик, - услышала я противный голос шамана. - Если я одержу победу, то заберу все золото и твоего сына себе. А тебе, так и быть, оставлю жизнь.

– А кто тебе сказал, что я буду с тобой биться? - осведомился Алхимик. - Много чести тебе будет.

– Тогда умрут все эти драконы, - прошипел шаман. - Они подчиняются только мне, а я заставлю их драться вместо себя. Об этом ты подумал?

Дед недобро усмехнулся, покачал головой, указал болванчику на шамана:

– Придется поработать, сынок.

Болванчик радостно кивнул. Черный Дракон задрал голову к реющим в воздухе соплеменникам. И зашипел от злости - те продолжали летать в воздухе, то и дело натыкаясь на невидимый купол, преграждающий им путь к шаману.

А сам шаман…

Теперь Черный Дракон старался выжить. Изо всех сил. Его тактика была отлична от моей. Он не пытался бороться с металлом, но хапал, хапал, и хапал золото, которое падало вниз, к подножию утеса, на котором он сидел.

– Как это ему удается?

– Он убил слишком много драконов, и теперь их алчность работает на него. Но это не продлится слишком долго. В лучшем случае до ночи.

– А вдруг у болванчика не хватит золота?

– Ты так и не поняла, - рассмеялся Алхимик. - У него не может не хватить золота. У него нет лишнего золота. Он его создает. Из всего, к чему прикоснется. На том расстоянии, которое я ему укажу.

– Ага! - только и смогла произнести я.

В дождливую сырость планеты начинали вплетаться огненные нотки Источника. Еще чуть-чуть, и он снова станет перед моим мысленным взором, заслоняя собой все остальное.

В следующий миг Алхимик уже стоял на пороге ветхой лачуги:

– Входи скорее, а то я письмо Старейшим написать не успею.

Я занесла ногу над порогом, и… Не увидела ничего. Только дощатый стол, и две грубые лавки по краям оного висели в пустоте.

– Входи, не бойся, - подал мне руку Алхимик, резко дернул, я приземлилась на лавку. - Да… Времени у тебя осталось и впрямь немного… Задержу-ка я его на полчасика, а огонь перетерпит.

Вот так и оказались мы за одним столом. Я, глупая девчонка с планеты Земля, и он, Великий Алхимик, немыслимой мощи существо. И одновременно мудрый, симпатичный, концентрированно благородный дед.

– Волшебные у тебя сушки, - похвалил он печево домового, роняя крошки на стол.

Из разломленной, уже пятой по счету баранки, высвободилась очередная картинка, зависла в под потолком лачуги объемным изображением. На сей раз я со товарищи, верхом на Мане мчимся сквозь заснеженный сосняк. Помню, тогда я в первый раз увидела Жозефину, теперешнюю жену Антона. Друид тоже ее тогда в первый раз увидал. Не могу сказать, что это была особо теплая встреча. Но колоритная донельзя.

А вот все мы - собрались вокруг праздничной сосны, запускаем фейерверки. А кто это там маячит на заднем плане? Никак, Рассвет! А говорил, что не любит шумные сборища… Видать, все же любит. Только издалека.

А вот начальство, разносит меня за очередную тупость - кто же хватается за саламандру в камине, да еще обеими руками? Из-за его спины выглядывает Гоша, качает головой, и со всех ног бежит к выходу из комнаты - звать старшего друида на подмогу. Это он правильно. Много ли пользы от нотаций?

– Спасибо за повесть, Лиса, - лучась улыбкой, сказал Алхимик. - Последнюю баранку съешь сама. Глядишь, поможет тебе уцелеть.

– Но как? - поспешила я последовать совету старших.

Сушка порадовала меня ароматом корицы, и я с удивлением отметила, что не все еще человеческое мне чуждо.

– Если ты не сгорела один раз, - пояснил мне дед, - то у тебя есть шанс не сгореть и повторно. И кто знает, что будет той живительной крохой, что сохранит твою человеческую сущность? Я ведь тебя правильно понял? Тебе хочется остаться человеком?

Глаза дедушки прикрылись, его явно посетили приятные воспоминания. Хотела бы я знать, какие… Но, видать, не в этот раз. Вулкан все отчетливей проступал в толще тумана. Алхимик открыл глаза, посмотрел на меня.

– Вот, держи письмо.

– Какое письмо?

На столе появилась очередная чашка непонятного, но изрядно бодрящего настоя, который хозяин называл чаем.

– Ты пей, а там прочитают. Это же надо додуматься! Затеять войну против денебцев ради того, чтобы единолично собирать пошлину за вход в Источник!

Вот тебе и раз!

– Так, может, это не он? - вспомнила я про слова шамана о том, что я встала у кого-то там на пути.

– Это - точно он, - как само собой разумеющееся, ответил дед. - Его жажда власти и наживы. Конечно, Огненная понадобилась кое-кому еще… Но этот тип определенно решил нагреть на этом лапы. Драконов с собой привел - тоже мне, защитник обездоленных!

Настой чуть горчил. Я выпила его до последней капли, старательно облизала чашку. Даже глаза закрыла - так мне казалось, получится лучше.

А когда я открыла их вновь, никого рядом уже не было. Я стояла на планете Огненная, в непосредственной близи от Источника. В красном небе кружил одинокий золотистый дракон. Чуть поодаль от меня, на расстоянии вытянутой руки, висел в воздухе Штирлиц. Его огонь пел, и в его песне звонче золота звучала мечта о далеких мирах.

– До свидания, разведчик.

Голос Штирлица и впрямь был необычайно низок. Но я бы не сказала, что он был страшен.

– До свидания.

– Ты готов, птенец? - раздалось с неба.

Чуть печально, но безвозвратно-решительно. Это дракон.

Красивое все же место планета Огненная.

– Готова.

– Я открываю вход.

* * *

Кругом огонь - целое море огня. Я растворяюсь в нем до последней капли, я теряю все, что было со мной всю мою жизнь - что тяготило, вдохновляло, свербело, грело, болело, радовало, печалило… Я не знаю больше своего прошлого, мне неведомо мое будущее, есть только море огня, и я, взвешенная в нем. Как странно.

Я могу создать любой образ - у меня сейчас безграничные возможности. Напротив меня немедленно возникает отец. Он улыбается, и смотрит на меня - в его глазах забота и понимание. Безграничная забота, бесконечное понимание. Я отчетливо вижу за ним мольберт и холст со сказкой об Иване-царевиче и сером Волке.

Иван-царевич выглядит дурак-дураком, и тут я согласна с отцом. Но у Волка желтые глаза, и это неправильно. Я смеюсь, и исправляю желтый цвет на зеленый.

"Ну вот, опять палец изгваздала", - озабоченно произносит отец. - "Придется ацетоном оттирать".

Когда-то я была готова отдать полжизни за то, чтобы снова увидеть его. Сейчас у меня нет ничего, а он вот, передо мной. Как странно.

Откуда-то извне доносится зов - не тормози, мол, у нас есть и другие дела. Я смеюсь, и растворяю уже построенную было избушку - точную огненную копию той, что в Заповеднике. У меня поистине безграничные возможности - языки, в том числе и сосновый, без которого не вырастить и пня, не давались мне никогда.

– Я здесь! - кричу я беззвучно, и в то же время громогласно. - Я уже иду!

То, что казалось безбрежным океаном, внезапно заканчивается. Я вываливаюсь из его огненных объятий бестелесным призраком, плыву над сочной зеленой травкой к подножью лесистых гор. Мне почему-то кажется, что я уже была в этом месте. Может быть тогда, когда попадала в тот густой туман?

Навстречу мне летит полупрозрачный дракон.

– Ну здравствуй, Лиса, - говорит мне он. - Все-таки ты здесь. Ого! Да у тебя послание. И от кого! От самого Великого Алхимика! Ну и дела… Полетели скорее на совет!

– Погоди, - пытаюсь затормозить я его стремительный полет. - Скажи…

– Тебе еще только предстоит выбра… сделать себе подходящее тело, - отвечает Рассвет на мою невысказанную мысль. - Извини, больше тебе ничего сказать не могу.

Что же, иногда довольно самой малости.

– Спасибо… Рассвет.

– Удачи тебе.

Совет собрался на круглой поляне.

Четверо драконов, разной степени прозрачности чинно сидели в ряд. Рассвет оставил меня перед ними, занял крайнее правое место в ряду. Я почувствовала себя робко - точь-в-точь на вступительных экзаменах в школу, когда на тебя свысока глядят огромные задерганные детишками тети, и зловещим голосом просят прочитать стишок. Желательно из программы четвертого класса. А еще лучше, сразу из университетской.

Однако, как казалось в дальнейшем, впечатление было ошибочным. А может, мне просто невероятно повезло - как только драконы узрели письмо, они разом потеряли свой чинный и благородный вид, и загалдели, точно афиняне на Агоре. Как таких стесняться? Я и расслабилась.

Наконец самый прозрачный извне, но с невероятно глубоким светом внутри, дракон призвал аудиторию к порядку:

– Мы примем решение по этому вопросу чуть позже, - сказал он. - Птенцу нельзя долго задерживаться в этом измерении. Выбирай себе тело. Предпочтешь готовое, или сотворенное?

Я попыталась сосредоточиться - ведь именно в этот момент решалась моя судьба. Но ничего не вышло - наверное, последние мозги растворились в огненном океане. Поэтому я просто выбрала тот вариант, что казался мне более правильным:

– Сотворенное, - произнесла я, глядя в упор на Рассвета. Тот одобрительно наклонил голову.

– Ты не ищешь легких путей, - с непонятной интонацией произнес прозрачный. - И, больше того, уже давно никто не рискует идти этой дорогой, да и мы не очень-то одобряем подобный путь… Но, поскольку ты принесла нам очень важную весть, мы предоставим тебе такой шанс. У тебя есть вопрос? Задавай.

– Чем отличается готовое тело от сотворенного?

– Птенец не знает элементарных вещей, - заголосил самый плотный дракон. - Разве мы можем позволить ему выбирать?

– Учитывая все обстоятельства, - выделил интонацией слово "все" прозрачный Старейший, - думаю, что можем. Птенец, закрой глаза.

А у меня получится? Я же призрак. Ладно, будь по-вашему…

Когда я открыла глаза, драконов уже не было. По бокам и сзади от меня били ввысь огненные струи, проход был только спереди. Намек был прозрачен. Я шагнула вперед.

И снова, как и полгода назад, на поляне Правосудия, пред моими глазами разворачивалась моя жизнь. Только на этот раз никто меня ни в чем не обвинял. Мне просто давалась возможность поступить тем или иным образом. Хоть тем же самым, что и раньше. Любым.

Вот я, совсем маленькая, подкрадываюсь к отцу - тот пишет масляными красками картину о Сером Волке и Иване-царевиче. Он не видит меня, он весь погружен в творчество. Я подкатываюсь ему под ноги, он спотыкается. И отвешивает мне крепкий подзатыльник. От всей широты своей творческой натуры.

Тогда я разревелась. Мне и сейчас обидно. Но вместе с тем мне понятен отцовский гнев - непонятно откуда, но я знаю, что меня саму лучше было не отвлекать во время решения задачек по аналитической геометрии. Мало не казалось никому. Что такое, эта аналитическая геометрия?

Отец откладывает кисти в сторону, не отрываясь, смотрит на меня. Я люблю тебя, папа. Спасибо тебе за то, что ты был.

Пейзаж меняется, комната в городской квартире взрывается огненными струями, я трясу призрачной головой, вспоминаю, что не в детстве я. Совсем не в детстве. Один шаг вперед.

Огненный лабиринт рождает местность сельского типа, характерную для средней русской полосы. Мы с отцом и матерью первого мая 1988 года идем по бескрайнему распаханному полю. Я выбираю борозду, и решаю, что буду идти по ней. Что это? Никак, деньги? Свернутая двадцати пяти рублевая купюра. Когда-то давно я, глупо улыбаясь, радостно протянула родителям свою находку. Как сейчас помню, там было еще двадцать пять, два раза по три и одна желтенькая - всего пятьдесят семь рублей. Какой-то бедолага, получив зарплату, пропил трешку, а остальное потерял. Мне потом купили босоножки. За девять. Я это запомнила надолго. И были моменты, когда мне казалось, что подобный обмен был не равноценен. Особенно, когда на почве демографического кризиса все вокруг и вдруг заговорили о том, что родители должны вкладываться в своих детей самозабвенно и без остатка.

Сейчас всех денег мира не хватило бы для того, чтобы вернуть ту прогулку по полю с папой и мамой. Я смотрю на родителей. У меня есть только пятьдесят семь рублей советскими деньгами. Этого мало. Очень мало. Но в то же время и очень много. И у меня сейчас безграничные возможности. Возьмите, пожалуйста, мое Сокровище.

Огонь все также бьет в небеса. Вот только цвет его чуть изменился.

Хибины, Кольский полуостров, лето. Я подвернула ногу, лодыжка опухает на глазах. Мой бой-френд недовольно кривится, но потом берет себя в руки.

– Тут недалеко КСС, - разворачивает он карту. - Я схожу за помощью. Жди меня, через три часа вернусь.

Я спокойно смотрю на него. Откуда-то я знаю, что он не вернется. Ах да, у меня же безграничные возможности! Но это - его галактика, это его выбор.

– Иди. Удачи тебе.

Волосово. Аэродром. Маленький, с грунтованной взлетно-посадочной полосой. И мы, "перворазники", с двадцатью килограммами десантного парашюта за спиной, уложенного накануне пьяным в стельку инструктором. Заплатившие деньги в размере пяти стипендий за право шагнуть в небо. Ждем своей очереди в компании пары групп таких же нервных новичков, что и мы. В голове то и дело возникают сведения, вложенные туда за два часа инструктажа. Только бы не забыть, как управлять куполом, за какую стропу тянуть! И не дай бог, откажет основной парашют - придется выкидывать запаску. Инструктор так нетвердо стоял на ногах, когда показывал то, как именно надо спасать свою жизнь путем выбрасывая купола под определенным углом… Нет уж! Пусть откроется основной.

Вот еще одна группа забирается в кукурузник. Тот, подпрыгивая, разгоняется, отрывается от земли. А это еще что такое?

Народ кругом орет, ахает, тычет пальцем в небо. Черная точка растет, приближается, вот уже кувыркается. Маленькая фигурка парашютиста.

– Затяжной прыжок, - информирует меня стоящий рядом трезвеющий инструктор. - Что ты телишься,…! Твою мать! Раскрывай!!!!! Запасной, твою дивизию! Раскрывай!!!!!!!

Четыреста метров. Триста. Двести. Не успеет.

У меня безграничные возможности. Парень тормозит у самой земли. Встает на ноги. Аэродром испускает дружный вздох.

– Чудо! Чудо!…

Наша группа тяжело взбирается в самолет, усаживается на лавки вдоль маленьких окон. Я, легковес, одна из последних. Низкий гудок, загорается лампочка. Еще раз. Наша скамейка подымается.

– Пошел! Пошел! Пошел!… Пошла!

В проеме обшивки переливается зелено-синими красками глубина. Шаг в небо. Свободный полет.

"Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три-и-и!!!"

Рывок. Над головой расцветает парашют.

Полет, собственно, заканчивается. Дальше - только висение в широких серых стропах, да медленное опускание на кочковатую поверхность аэродрома.

У меня безграничные возможности. Я могу полетать и с обузой парашюта. Но так, чтобы никто не понял, в чем дело - мне не нужен ажиотаж вокруг меня. Совсем не нужен.

Физический факультет МГУ, третий курс, экзамен. Последний, по экономике - легкая заминка после тяжелого сессионного труда. Я, среди студентов астрономического отделения, сижу, готовлюсь, меня еще не вызвали. Отвечает моя одногруппница, Анька, умница, круглая отличница, ей хотят вкатить тройку, и отметка пойдет в диплом. Она сидит ко мне спиной, я вижу, как вздрагивают ее плечи. Не знаю, какой озверин в тот день я съела на завтрак.

– Посмотрите ее зачетку, - кричу. - У нее же одни пятерки!!

Тетка-экзаменатор пролистывает синюю книжицу.

– И впрямь, пятерки. Что же… Мой предмет не профилирующий… Поставлю вам четыре балла, это не сильно повлияет на цвет диплома. А вы, - смотрит она меня в упор, - идите отвечать.

У меня безграничные возможности. Но я все оставлю, как есть - мне и тогда поставили пять баллов.

В тот раз я сияла от гордости за свою невиданную смелость, пила на морозе пиво с одногруппниками. Заслуженным героем, как иначе? Мне и сейчас удивительно и очень приятно за себя. А еще я просто тихо радуюсь встрече с прошлым, и это чувство длится, и длится, и длится…

Огненные струи слева и справа. Бьют в небеса.

Я вижу, что предо мной - смерть отца. Черная полоса моей жизни, перевод посреди четвертого курса на кафедру математики, такую не романтичную, такую скучную. Он всегда говорил - займись математикой, ручка с бумагой могут уместиться в авоське, и тебе не нужно тащить за собой телескоп. Ты прав, отец. По-своему прав. Я ничего не хочу менять. Да, я могу отсрочить дату смерти, но срок твоего пребывания на Земле уже истек, я это сейчас вижу. Жаль, что я так и не успела поговорить с тобой - то маленькая была, чтобы понять тебя, то грызла гранит науки в надежде постичь чужую премудрость. Я хотела дорасти до тебя. Всегда казалось - успеем наговориться.

Твое время на Земле уже закончилось. Кто поручится, что тебе доведется уйти из жизни через какой-то месяц так же быстро и относительно безболезненно? Пусть все будет, как есть. Только в том месте, где ты упадешь, когда у тебя разорвется сосуд, я подстелю ворох желтой соломы, еще пахнущей летом - все же мягче будет падать на землю…

Огонь ревет, бьет в небеса, в нем сгорает возможность. Не важно, какая.

…Глубоко задумавшийся человек на пенечке, птичка-синичка, честные глаза. Я выбираю Заповедник, Борис Иванович, могущественный волхв с подрезанными ссылкой крыльями. Я - маг от рождения, хоть и не самый сильный - так, середка на половинку. И я хочу быть магом.

…Заповедник. Избушка, огонь в камине. Я не хочу управлять пламенем - мне так нравится слушать его песни. Особенно хмурым осенним вечером, когда струи дождя хлещут по стеклу, а в комнате - темно, и никого…

Огонь почти успокоился - струи уже не взлетают до небес, они лишь на метр выше моей головы.

Урал. Ангар. Черный Дракон свистит заклинание. У меня океан возможностей, но пусть шаман себе поет - он сам плетет свою судьбу.

Дождливая планета, золотой утес, Великий Алхимик, он же дед архетипический. И болванчик, превращающий в золото все, к чему ни прикоснется. И растущая груда драгоценного металла, что подымается от подножия утеса, уже обступает шамана.

Я не хочу мощи, власти и золота. Это все так обременительно. Я хочу творчества и жизни.

Огненные струи справа и слева от меня бьют вровень с моей макушкой. Быть может, чуть выше. Я делаю шаг вперед.

– Посмотри, что за тело ты себе сотворила, - с укоризной произносит кажущийся знакомым голос. - У тебя была такая возможность! А ты?!

Я открываю уже не призрачные глаза. Передо мной шеренга Старейших. Драконы явно возмущены моим видом, лишь Рассвет едва сдерживает довольную ухмылку: он слишком долго прожил со мной бок о бок - целую жизнь, чтобы возмущаться моей глупостью, он просто рад за меня.

– Позволь сказать, Глубинный Свет, - произносит он. - Это ее выбор, и мы не вправе ничего менять.

– Но как она пройдет обратно? - озабоченно квохчет наиболее плотный дракон. - Она же сгорит! Ее жалкой магии и огня не хватит на то, чтобы противостоять Источнику.

До меня начинает медленно доходить смысл происходящего. Я отваживаюсь взглянуть на свои конечности. Только бы не увидеть лапы с когтями!

Я вижу нормальные человеческие руки. В жизни не видала ничего прекраснее! Может, и ноги тоже не подкачали? По крайней мере я на это надеялась - сверху не очень-то и оценишь. Вот если бы зеркало… Можно те, что были прежде, они были вполне себе стройными.

Старейшие шумят, словно азиаты на базаре. Но вот от них отделяется Рассвет, и драконы замолкают.

– Ты точно решил? - спрашивает его Глубинный. - У тебя есть еще пять тысяч лет, в течение которых ты можешь наслаждать покоем и мудростью. Зачем тебе досрочно нырять в водоворот жизни?

Рассвет склоняет голову перед Старейшим.

А когда поднимает, то я вижу, что он снова стал материальным. И я никак не могу решить, нравился ли он мне больше серебристо-зеленым, как раньше, или таким как сейчас, серебристо-фиолетовым.

– Счастливого пути! - трубят драконы. - Удачной жизни!

Я подымаюсь ввысь, лечу на металлической спине навстречу пышущему жаром океану.

"Ничего не бойся", - слышу я голос Рассвета в своей голове. - "Моей магии с лихвой хватит на то, чтобы оградить тебя от огня".

Он что-то кричит и вслух, но я уже не могу разобрать ни единого переливчатого звука в его драконьей речи. Приближается бескрайнее море жидкой лавы, я зажмуриваю глаза. А потом открываю. Если я сгорю, то так тому и быть. Я попробую поверить Рассвету.

* * *

И вот она, Огненная. Я все-таки выжила.

В небе кружили драконы, огромное разноцветное облако. Вокруг Источника цепью стояли грозовые облака с искрами пламени.

Рассвет издал модемо-подобный звук, драконы законнектились в ответ, и, выстроившись в длиннющую очередь, по одному устремились навстречу огню. Это было очень торжественное зрелище. И таковым бы и осталось в моей памяти, если бы не пакость со стороны подсознания - оно так не вовремя подсунуло мне финальную сцену с посадкой самолетов из фильма "Крепкий орешек -2", что я не смогла не улыбнуться. И все-таки, хорошо то, что хорошо кончается.

От оцепления отделилось облако, и Рассвет пошел на снижение. Я знала, что это Штирлиц, я по-прежнему видела зов дальних стран в танце его огня, но чуть не умерла от страха, когда раздался его инфразвуковой голос. А может, и умерла бы, если бы не защита могучего дракона.

– Здравствуй, разведчик.

– Привет, Штирлиц! Потише нельзя?

"Ты снова стала хлипкой".

– Ты необычайно догадлив, - не смогла удержаться от легкого сарказма я.

"Я такой", - гордо распухло облако. - "Ты, случаем, не в курсе, что это приключилось с драконами? То пусто, то густо".

Мы с Рассветом переглянулись, он едва заметно покачал головой.

– Не могу сказать, - ответила я. - У вас все нормально? С… идеями?

– Пока все успокоилось.

– Если что - обращайся в Заповедник.

– Да. Мне кажется, наша планета и ваши накопители как-то связаны друг с другом. До свидания.

– Пока!

Открылся пространственный тоннель, на выходе которого разноцветными огнями блестела вечерняя Москва.

– Кажжжетссся, твой город? - повернул голову Рассвет.

– О! Ты ссснова говоришшь на руссском.

– А ты всссе такая жжже яззва.

– Я хоть магом-то осталась?

– Не ззнаю, шшшто ты понимаешшь под этим термином, - хитро прищурился ящер. - Но внешшшне ты оссталассь почччти прежжжней.

Я торопливо вызвала огонь. Тот немедленно возник над ладошкой - веселый, дружелюбный. Так. Кажется, я все еще различаю настроения огненной стихии. Но… Я же физик, хоть и с математически-астрономическим налетом. И я твердо усвоила законы сохранения - ничто никуда не исчезает бесследно, и не появляется из неоткуда. Что-то я должна была забыть. Намертво. Ладно, жизнь покажет. Так ведь, Рассвет?

Дракон смотрел на меня добрыми - настолько, насколько исполину было свойственно это чувство - глазами.

– Мы в Заповедник?

– Нет, - потупил глаза ящер. Потом снова посмотрел на меня. - Ты ссама сссможжешшшь туда добратьсся. Хоть отссюда. Мне надо кое-кого навессстить.

– То есть, я теперь смогу телепортироваться, куда захочу? - восхитилась я.

– Только в пределаххх сссвоего мира. Но ты можжжешшшь и полететь.

– Тогда я пойду, пожалуй. Спасибо… - замялась я, не в силах выразить свою благодарность словами.

– Тебе ссспасссибо, Лиссса. Ты не предсставляешшшь, насссколько мне там было ссскушшшно. До сссвидания.

– До свидания, Рассвет. И… прилетай к нам почаще.

Ящер кивнул головой. Я шагнула в пустоту, поймала поток. Немедленно стало очень холодно и очень мокро, чего я никак не могла заметить, сидючи на спине дракона, под защитой его магии. Одежды на мне, естественно, не было. Надо было срочно что-то предпринять. Я была не уверена в том, что смогу удачно телепортироваться прямо с воздуха. Все-таки раньше мне это умение и с земли-то давалось с трудом. То есть, с ПТ. Я глянула вниз. Подо мной, чуть левее, высился знакомый шпиль. Там была общага, там, возможно, все еще жили мои однокурсники, те, что из аспирантов, там наверняка можно будет одеться.

От холода у меня уже сводило мышцы. Вниз! В тепло!

* * *

Вот за что я очень была благодарна судьбе, так это за то, что я помнила трюк домового. Хороша бы я была посреди студенческой общаги в стиле "ню"! Оставалось только надеяться на то, что Наташка, добрая душа, до сих пор жила на прежнем месте. Спрошу у нее какой ни наесть халат, али спортивный костюм. Верну как-нибудь.

Наташка не только жила. Она еще и справляла свой день рождения в компании хорошо знакомых мне астрономов. Сновала туда-сюда, между кухней и блоком, носила еду.

Я дождалась момента, чтобы у нее в руках ничего не было.

– Наташка, - дернула ее за рукав.

– Кто здесь? - обернулась она. Синие глазищи тревожно всмотрелись в пустоту. - Глюки… Лиска мерещится…

– Наташка, это я. Ты меня не видишь. Принеси сюда халат. Только быстро и молча, прошу тебя.

Подруга потрясла головой, задумалась. Как жаль, что я не могу больше проникать в мысли! И как холодно…

Наташка все же рискнула послушаться невидимку, ушла, появилась с розовым махровым халатом.

Я торопливо схватила его, напялила на себя. Наташкины глаза округлились и выросли до размеров кофейного блюдца, когда халат исчез в пустоте.

– Ой!

– Тише! - сняла я полог невидимости. - Это действительно я.

– Лиса! Ты где пропадала так долго? И Танька твоя подевалась вместе с тобой… Заходи, у меня все наши собрались.

Эх! Хорошее все же существо Наташка. Стойкое. Ни тебе фальшивых вздохов, ни лишних вопросов.

– Я не надолго… Классный у тебя халат. Теплый. Я тебе его верну, только не знаю, когда.

– Да забирай себе, я его все равно не носила, мне его Валька на прошлый день рождения подарила. Знаешь, как бывает? И не идет тебе вещь, и выбрасывать жалко.

– А Валька тут? - тормознула я.

Наташка налетела на меня, пошатнулась, схватилась рукой о стенку. Вспученная краска цвета нереального салата потрескалась, раскололась, посыпалась вниз.

– Да не дрейфь ты, - схватила она меня за руку. - Валька и не заметит. Она обрадуется, и все наши, кто тебя сто лет не видел.

– Ладно, зайду, - неуверенно ответила я. - Только учти, не надолго.

– Халат запахни получше, - покачала головой Наташка. - Эх ты! Деловая колбаса!

Так я снова очутилась в своей прежней группе. Ребята ничуть не изменились, кроме располневшего старосты группы и еще одной давно замужней дамы. Да и те были вполне узнаваемы, если приглядеться повнимательнее. Так же, как в прежние времена, преспокойно ютились в восьми квадратных метрах, и прекрасно при этом себя чувствовали.

– А вот и наша Лиса! - поднялся заводила Юрка. - Вовремя ты. Мы тут как раз слушаем рассказы о том, что каждый из нас испытал, пока был в свободном плаванье. Твоя очередь. Отчитывайся за четыре года! Или тебя больше с нами не было?

Это было не совсем верно: кое-кого из ребят я все же иногда видела. Но в целом Юрик был прав.

Знакомые лица. Знакомые глаза. Радостная Валька, сияющий Петька (и не заметишь, что дико умный!), добрая, вся такая забавная в своих рюшечках Олька. Может, это штучки драконьего Лабиринта? Я потихоньку ущипнула себя за руку. Нет, вроде все ощущения на месте. В том числе и болевые.

И у меня нет всемогущества, я не могу изменить ничью судьбу. Да и не хочу. У каждого своя жизнь, каждый старается, пыхтит что есть мочи, преодолевает неурядицы в меру сил и способностей. Кто я такая, чтобы кого-то критиковать?

– Ребята, - говорю я, и мой голос дрожит. - Ну их в пень, мои достижения! Я так рада вас видеть!

И это правда. Нет ничего дороже дружбы, простого человеческого тепла. И это круто - смотреть вот так на людей, без страха и защиты. Не гнать, не оправдываться, и не хвалиться. Быть собой. И улыбаться. И это, пожалуй, мое самое главное на сегодняшний день достижение.

– За это надо выпить, - устремив на меня долгий взгляд, произносит Юра. - И за тот сумасшедший цвет волос, что у тебя на голове.

Понял ли? Он всегда отличался недетской проницательностью. И что у меня там с волосами?

А! Какая разница!

– Мне бы соку… И я, ребят, ненадолго. У меня еще трудовой день не закончился…

 

Глава 17.

Ну вот я и дома.

Розовый халатик, свернувшись, отправился на верхнюю полку шкафа - может, и ко мне как-нибудь нагрянет тот, кто будет нуждаться в одежде.

Теперь глубокий вздох, и можно посмотреть на себя в зеркало. Вроде бы, я не изменилась, по крайней мере, внешне. Все такая же тощ… то бишь, стройная и атлетически сложенная. Цвет глаз тоже похож на тот, что были прежде. Да и ребята меня сразу узнали в лицо-то…

Ой! Волосы… Они стали не рыжими, но огненными - казалось, что на голове у меня пламя. Живет отдельной жизнью.

– Оденься, Лиса, - раздался от двери хорошо знакомый голос. - Или я за себя не ручаюсь.

Илья!

– Как я рада тебя видеть! - бросилась я металлисту на шею, прижалась телом к мокрой от дождя косухе.

Обняла, поцеловала куда-то в нос. Хрустнули мои косточки в медвежьих объятиях.

– Ты все-таки вернулась.

– Не говори, - покачала я головой. - Вот несчастье-то, а?

– Да, это и впрямь ты. Язва. И волосы новые под стать. Иди, одевайся! - шлепнул меня боевой друг и товарищ пониже спины.

– Отвернись!

Пока я облачалась в привычную мне одежду, металлист начал было рассказывать то, что имело место быть за время моего отсутствия.

– А сколько меня не было? - внезапно вспомнила я.

День? Два? Месяц? Как соответствует время в нашем измерении времени моего последнего приключения?

– Часов пять, не знаю точно. Я не смотрел на измерительные приборы, старался расколдовать оставшихся драконов до вечера.

– Успел?

– Да, можешь полюбоваться, - указал товарищ на окно.

Поляна была забита муляжами. Преимущественно ящеровидными, змеев среди них не было. Сбоку притулился тот, что мы собирали из кусочков, подобно гигантскому паззлу.

Было тихо-тихо. Как пред бурей. И как-то очень необычно.

– Как ты узнал, что я вернулась?

– Это не я узнал, - усмехнулся металлист. - Это начальство. Поди, говорит, проведай избушку подруги. У меня чуть было сердце не разорвалось… Ты как, кстати?

– Чуть изменилась, но не знаю, в чем именно. Цвет волос не в счет.

Быстрый поворот головы, тревожный взгляд практически черных глаз.

– О чем ты? - прищурилась я.

Тяжко испущенный вздох, воздух, со свистом втянутый сквозь зубы, пальцы, сжатые в кулаки…

– С тобой невозможно говорить серьезно. Пошли к начальству.

Мы вышли навстречу муляжам исполинов. Я вдохнула ночной воздух. Еще раз. И еще. Что-то изменилось. Только, что именно?

Тихо скрипнула дверь, и избушки начальства рыжей молнией вылетела Маня. Вылетела, закружилась вокруг меня, привычно подсекла коленки, заглянула в глаза. Я чуть было не расплакалась от восторга - она! Многоножка, полено сосновое на лапках! Мягкого света, льющегося из окон избушки, было вполне достаточно, чтобы увидеть и себя, отраженную в ее глазах. Что же, по крайней мере, дерева во мне снова было изрядно. И это было хорошо.

– Пойдем же, начальство велело поторапливаться, - смущенно подошел к нам металлист.

Маня обиженно повернула голову в его сторону, нехотя расплелась, кивнула себе на спину. Залезай, мол, въедем все вместе триумфально.

– Постой! А как же сосняк?

Многоножка уже преодолела порог, извиваясь, вползла в комнату.

– Нет его больше. Сгорел, - глядя на меня глазами яркого бирюзового оттенка, произнес Борис Иванович. - А ты все-таки вернулась. Ну и цвет!

Он помедлил мгновение, и, махнув рукой, заключил меня в объятия. Илья фыркнул, но ничего не сказал.

– Ну, рассказывай, - отстранившись от меня, сказал волхв. - Как там?

– По-разному, - отмахнулась я от начальства. - Вы мне скажите, на нас напал кто? Как это - сосняк сгорел?

Борис Иванович уже было открыл рот, чтобы ответить, но не успел.

– Смотрите-ка, драконы во дворе зашевелились, - указал пальцем на окно металлист. - Никак, оживают?

И в тот же момент прозвучал сигнал тревоги. Глаза волхва полыхнули багрянцем, ни слова не говоря, вышел он быстрыми шагами вон из избушки. Мы поспешили за ним. И только теперь я поняла, что мне казалось таким странным.

– А где все? - поразилась всеобщему я затишью.

И впрямь, Заповедник как будто вымер. Ни тебе друида, мантией подметающего осеннюю траву, ни темного эмпата, тщащегося поделиться с тобой своей, подпорченной злобой, картиной мира. Зато всей кожей ощущалось некое поле, такое, что, казалось, пальцем ткни в любое место, и разряд неведомой мне энергии обеспечен.

– Мы с твоим наставником ушу перевели органы Заповедника в боевой режим, - ответил Борис Иванович. - Потом объясню. Хотя тебе, изучающей внутренние стили, этот аспект работы организма должен быть как раз понятен.

Заповедник живой? Ни за что бы не подумала…

Волхв стоял посреди поляны, вокруг него там и сям подымали голову крылатые ящеры. Это было очень внушительное и жутковатое зрелище. Даже для меня, повидавшей в последнее время изрядное количество драконов. Даже призрачных. Те-то были мудрыми, а от этих чего ожидать прикажете? Пока я переводила взгляд с одного исполина на другого, открылся портал, и на поляне появилось еще одно действующее лицо.

– Здравствуй, Василий, - негромко произнес Борис Иванович. - Рад тебя видеть.

Внешне волхв был абсолютно спокоен. Только глаза его горели даже не багрянцем, но полыхали стальным пламенем.

– Не прикидывайся, - прошипел бодрый дедушка.

– Это ты не прикидывайся, - спокойно ответил волхв. - Давай же, яви миру свое истинное "я".

Старичок из Щедринки отрицательно покачал головой. Послышался стрекот, в небе появился вертолет. За ним еще, и еще, и…

Заповедник, и так напряженный до предела, стянуло еще сильнее, до ощутимого гула. От корпусов, расположенных на окраине поляны по пентаграмме, одна за другой взмыли вверх огромные шаровые молнии, вспыхнуло пламя в вышине. Новая стяжка, и еще одна серия молний. Снова стяжка…

Я смотрела на расцветающие в черном небе комья огня, и видела, что они немного различны - то тяжеловесны, как булыжник, то легки, как пламя. Вот один из вражеских вертолетов вспыхнул прямо у нас над головой, и я приготовилась драпать телепортом. Волхв усмехнулся, удержал меня за руку. Горящий вертолет упал на невидимый купол, скатился вниз, куда-то там к ограде. Я подумала о том, что это хорошо, что там уже нет сосняка и Мани.

Но, как друидам удалось заставить свое Дерево пускать шаровые молнии?

– Потом объясню, - потрепал меня по голове Борис Иванович. - Сейчас могу сказать только сказать, что это Сан Саныч осуществил одну старую идею. На все руки мастер оказался человек. Глядишь, и совсем без крови обойдется. С нашей стороны. Ну так как, Василий?

При упоминании имени "дезертира" глаза старикашки зажглись ненавистью.

– Погляди вверх, волхв, - прошипел он. - Не в ваших ханжеских силах угробить столько людей.

В небе показались парашютисты. Их было много. Очень много. Но они так и не смогли приземлиться - натолкнулись на невидимую преграду, тугое поле Заповедника, скатились по нему к ограде.

– Там же нет стража! - закричала я.

– Там уже стоит временная замена, - недобро усмехнулся волхв. - Не повезет тому, кто приблизится к ограде ближе, чем на триста метров. С любой стороны. Ты не прав, Василий, нам тоже иногда приходится убивать. Ну так как?

– Ты знал все это время, - с ненавистью во взоре посмотрел на мое начальство старик. - Что же ты не сказал мне об этом раньше?

– Тебе значит, можно плести интриги, а мне выходит, нельзя? - удивился Борис Иванович. - Почему это?

– Ты не мог пробиться сквозь Его защиту, тебе это не под силу, - нервничал старик. - Ты не можешь знать наверняка. Ты даже задержать меня не сможешь!

Волхв пожал плечами: "подумаешь, мало ли что мне еще не под силу, но голова-то у меня есть на плечах".

Откуда-то из-за ограды послышался характерный чавкающий звук.

– Это танки. Были. У тебя все? Али есть еще что в запасе?

– К моим услугам вся армия российской федерации, - прошипел старик. - Я ее элита. Если я исчезну, от тебя так просто не отстанут! Ты и твои сопливые коллеги будут раздавлены телами миллионов солдат!

– Ну, это вы ошибаетесь, товарищ начальник, - раздался голос Сан Саныча. - Стоит мне нажать на "Enter", и всем в Российской Федерации станет известно, как именно вы собирались продать родину инопланетным гадам. Не беспокойтесь, Борис Иванович, все схвачено. Я там оставил пока Ромку давить на кнопки вместо меня. Толковый парнишка.

В одной руке Сан Саныч находился наладонник, в другой - пластиковая палочка. Старик не вытерпел, шибанул по бывшему агенту российских спецподразделений зарядом чистой ненависти. Сан Саныч не шелохнулся - он был готов к такому развитию событий, и принял соответствующие меры. А я узнала почерк чародея:

– Денис Мракович! Вы ли это?

– Не Мракович, а Маркович, - нравоучительным тоном поправил меня волхв. - А так - все правильно. Он самый.

– Вы все равно ничего не сможете со мной сделать, - шипел "старик". - Вы уже проиграли, и сейчас вы об этом узнаете!

С этими словами он нажал на что-то, скрытое от наших глаз в кармане пиджака.

Последний дракон, с залысинами по всему объему, поднял голову.

– Приказывай, господин.

– Приказывай, господин.

– Приказывай…

– Приказывай…

– Уничтожить их! - сказал дедок Василий.

Очень жестко, и очень четко - так, что я наконец-то поверила в то, что этот человек мог стоять во главе армейского подразделения. Пусть и наполовину гражданского.

Ни один исполин не шелохнулся, все они смотрели на металлиста. На далекой дождливой планете Черный Дракон окончательно превратился в золото.

Командующий извлек руку с маленьким брелоком из кармана. Он нервничал, рука его заметно дрожала, когда он, направляя брелок на каждого дракона по кругу, давил на кнопку.

Драконы продолжали буравить Илюху неподвижными взглядами.

– Приказывай, господин, - сказал один из драконов, наверное, самый мощный.

Все остальные согласно кивали головами.

Борис Иванович посмотрел на металлиста: "Ну?"

– Изолировать поляну от всего мира, - четко произнес Илья.

– Исполнено.

Василий, он же темный эмпат, глава московской конторы, нервно заозирался по сторонам.

– Вы не можете меня задержать. Я гражданин Российской Федерации. Я с этой стороны Земли.

– Ты вообще не с Земли, - четко произнес волхв. - Так ведь?

Старик вздрогнул, неуловимым движением выхватил иноземную пушку, нацелил на волхва, гаденько улыбаясь… Но выстрелить не успел:

– Обездвижить его!

Оружие выпало из ставших стотонными рук.

– Они что, все маги? - удивленно повернулась я к начальству. - Могущественные? Почему им под силу то, что не под силу вам?

– Все, до единого, в той или иной степени, иначе из них не получились бы те паршивые самолеты на лапках. А у самого плохонького дракона-мага, как тебе уже, наверное, известно, куда больше могущества, чем у самого сильного волхва.

Я перевела взгляд на дедка Василия. Тот с неприкрытой ненавистью смотрел на Бориса Ивановича:

– Ты справился со мной, волхв. Но и сам угодил в ловушку - тебя и твоих прихвостней сметет мощью магии драконов.

– Приказывай, господин.

– Избавьте нас от него… Нас и всю остальную Вселенную.

Мимо нас просвистели сливки элиты российской армии.

– Давайте-ка уберемся с дороги этих мстителей, пока они нас иноземным захватчиком не зашибли.

Мы поспешно отодвинулись в сторонку, и волхв прикрыл нас щитом.

– Ты ошибся, приятель. На то, чтобы держать защиту, сил у меня хватит, - проворчал он.

На поляне творилось нечто невообразимое - там метался, рикошетил от дракона к дракону то ощипанный командир Василий, то помахивающий свисающими лохмотьями темный эмпат Денис Маркович. Одежда и человеческая плоть урывками покидала тело инопланетянина, и исчезала, так и долетев до земли.

– И порвали они его, как тузик грелку, - глубокомысленно изрек вредный металлист. - Молодцы ребятки, хорошо у них получается. Интересно, что это было на нем? Похоже на хитроумную компьютерную программу…

С инопланетянина слетел последний клочок оболочки. Перед нами предстало нечто странное, похожее на морского ежа в половину человеческого роста, только колючки у него были, на мой взгляд, не жесткие. Существо было снабжено одним всего глазом, но таким не по-земному злобным, что я с огромным трудом подавила желание спрятаться за спину волхва, ограничилась тем, что отвела глаза.

Борис Иванович чуть слышно усмехнулся.

– Похоже, мы все же отбились. Без потерь. Что скажете, Сан Саныч?

– Я думаю, что "розы" больше не существует, - грустно сказал бывший агент спецподразделений. - А теперь вот не существует и ее командира. Ни за что бы не догадался, что Василий не был человеком. Он мне всегда таким мудрым, таким… образцовым воякой казался, я его своим подопечным в пример ставил…

Я посмотрела на поле битвы. Плешивый дракон утолял инопланетянином голод. Меня чуть не стошнило - как он может есть такую гадость?

– Что же друзья, пойдемте в дом, - сказал Борис Иванович, убирая защиту, отделявшую нас от драконов. - Но сперва надо закончить кое-что. Илья?

Металлист задумчиво посмотрел на исполинов.

– Ловко они, а? - с чуть заметной усмешкой спросил его волхв. - Хорошие помощники?

– Да уж, ничего не скажешь. Но они в рабстве…

– Приказывай, господин.

– Спасибо за помощь, ребята. Снимите защиту с поляны, покиньте территорию Заповедника, и после этого немедленно освободитесь.

Пошел дождь, стало зябко.

Драконы взмыли в небо и исчезли вдали.

– Под крышу, друзья?

* * *

Я снова сидела в уютном кресле, сбоку от которого, подальше от огня, улеглась многоножка. Несмотря на длиннющий день, сон не шел - настолько невероятным был финал истории, имевшей место быть в последнее время. Теперь, когда я прокручивала в голове события недавних дней, все вставало на свои места. И все же…

– Спрашивай, Лиса, - набил трубку табаком волхв. - Только погоди немного, я переведу корпуса в обычный режим.

Он нажал какую-то кнопку, и я почувствовала, как спало до нуля напряжение, царящее в Заповеднике. Будто кто-то искусственно циклил воду в озере, чтобы она совершала полезную работу, а потом разом прекратил свою деятельность.

– Ну, теперь ждем старшего друида в гости, - усмехнулся Борис Иванович. - Так что у тебя там за вопрос, дитя мое?

Вот как! Дитя, значит…

– Как вы догадались о том, что эти драконы должны подчиняться Мраковичу? Точнее, инопланетянину этому? И что он придет, чтобы расправиться с нами с их помощью?

– Марковичу, Лиса, Марковичу. Впрочем, это уже неважно. Очень просто. Меня слишком упорно наводили на мысль о том, что надо спасти бедных зверушек. Чересчур упорно. Помнишь, в прошлый раз нас киборгами снабдили для нашего же блага? Я рискнул направить недобитого врага по предложенной им же схеме. Что-то еще?

– Вы мне обещали рассказать про защиту Заповедника.

– Это совсем просто. Помнишь, я тебе как-то раз говорил, что Заповедник помогал строить твой наставник Лин?

Я кивнула, не вполне понимая, к чему клонит волхв.

– Он-то и уговорил меня в свое время построить пять корпусов так, как они сейчас расположены, и вынести за пределы пентаграммы всех эмпатов. Сказал, что благодаря такому расположению энергонакопителей Заповедник сам начнет отбивать атаки, если его настроить на соответствующий лад и чуть-чуть подсобить. В дни его создания не было угрозы. А сейчас нам осуществить эту идею помог Сан Саныч.

Так вот что делал мастер ушу в Заповеднике!

Я взглянула на бывшего агента спецподразделений - у того был вид довольного кота, слизывающего с усов честно причитающуюся ему сметану.

Появился домовой, вгляделся в меня наглыми глазенками.

– Явилась, значит? Эх, не пропить мне твоего жалованья!

– Не пропить, Гоша, ой не пропить. На сей раз уже точно. Но ты не горюй - еще не все потеряно, меня снова потянет на приключения…

– Боги тебя упаси, - шарахнулся в сторону волхва домовой. - Может, тебе лучше глинтвейну принести? Или чайку?

– Чаю принеси, будь так добр, - попросила я. - И, спасибо тебе за сушки. Они были необычайно вкусны. Алхимик был в полном восторге, я тоже.

Домовой посмотрел на меня влажными глазами, шмыгнул носом - точь-в-точь, как человек.

Стукнула входная дверь, в прихожей раздались осторожные шаги, кто-то взялся за ручку двери, замер в нерешительности.

– Здесь наша героиня, - подал голос волхв. - Входи, Максим, не бойся. Тебя все ждали, чтобы твоей любимой деточке десять раз не пришлось рассказывать одно и то же.

– Что еще рассказывать? - удивилась я.

Мне было так хорошо, так уютно. Мы все снова были вместе, волхв разжигал трубку, Сан Саныч от нее же прикуривал, дед Макс, сидя на Мане, свернувшейся по этому поводу в подобие кресла, обалдело пялился на мой новомодный цвет волос, металлист стучал по наладоннику… Что еще нужно для полноты бытия?

– Ну, хотя бы о том, как ты познакомилась с легендарным Алхимиком. Я думаю, никто из здесь присутствующих не может похвастать подобным знакомством.

– Дед, как дед, - пожала плечами я. - Спасибо, Гоша. Добрый, заботливый, чаек у него странный какой-то. Ладно, ладно! Если вы так настаиваете… И осталась я под струями дождя одна-одинешенька, - взвыла я патетическим голосом, - и зашумели крылья, и приземлился на соседний утес Черный Дракон…

Волхв было нахмурился, но потом махнул рукой, и затянувшись, выпустил серию колечек.

– Да-да, продолжай в том же духе.

– … и тогда я вспомнила Маню, и полыхнула, и… Маня, это ведь ты была?

Многоножка посмотрела на меня честными глазами цвета сосновой коры. В них отражалась тоска по родному бору. Это не значило ровным счетом ничего.

– И заплакал болванчик, и явился он. Великий Алхимик!…

– Продолжай, дитя мое.

Мой рассказ уже подходил к концу, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел Рома, боевой маг.

– Защита с той стороны поглотила еще две танковых дивизии с тех пор, как вы ушли. Сейчас все тихо. Уже больше получаса. А у вас тут уютно…

– Садись, - указал на стул рядом с собой Сан Саныч. - Выпей чаю, боец. Сейчас вот дослушаем бред пьяного наркомана про драконов-призраков, и пойдем прибираться.

– Не любо - не слушай, а врать не мешай, - наставительно изрекла я. - Так вот. И вышла я из Лабиринта, и сказал мне Глубинный Свет, что я дура полная, ибо не использовала возможность исключительную… Дальше рассказывать?

– Рассвет жив?

– А кто меня через лаву переправил? Жив. Обещался прилетать в гости. И драконы, обманутые шаманом, нырнули в Источник, так что хеппи-энд случился полный.

– А как ты до нас добралась? Что-то я не почуял никакого Рассвета.

– Как-как? Как слетела со спины дракона, так и отправилась в ГЗ за одеждой, потому как дюже замерзла. Добрая однокурсница приодела меня, дала халатик розовый, а там уж я в Заповедник телепортировалась.

– Без прибора? - уточнил волхв.

– Рассвет сказал, что теперь это мне по силам. В переделах нашего измерения. Я ему и поверила.

– Ну что же, - сказал волхв. - Итак, ты здесь, и я, со своей стороны, очень рад этому обстоятельству. Будем разбегаться, друзья? Ребята, уберите временную защиту. Максим, самое большее через полчаса оборона границы будет ликвидирована, можешь призвать на помощь стража и подопечных, и восстановить сосновый бор. А можешь это сделать с утра.

– Нет уж, лучше сегодня, - почесывая Маню за ухом, ответил старший друид. - Пойду собирать братию. Всем пока. До свидания, Лиса. Я рад, что ты вернулась.

* * *

А спустя полчаса я наблюдала, как друиды, с посохами наперевес, вслед за Маней отправлялись восстанавливать сосняк. Длинные черные мантии одна за другой растворялись в ночи, и лишь далеко впереди маячила рыжая спина многоножки. Она мелькала все дальше, и дальше, пока не превратилась в точку, и, наконец, не исчезла совсем.

Я стояла на крыльце своей избушки, и никак не решалась проститься с этим неимоверно долгим днем. Все так же шел дождь, пора было отправляться спать, но сон не шел, нервы были напряжены до предела, как перед боем.

Передо мной мягким светом открылся портал, и оттуда вышел смутно знакомый персонаж. По крайней мере, этот покрой плаща с таким типом капюшона я уже где-то видала. От него не исходило никакой злобы, али агрессии, и я спокойно смотрела, как он, то ли оглядевшись, то ли принюхавшись по сторонам, уверенно поворотил стопы в мою сторону.

– Лиса Северная?

– Она самая.

– Это для тебя, - протянул мне маленький сверток незнакомец. - К сожалению, я не смог исполнить твое желание, а поэтому возвращаю тебе то, что ты оставила в моем измерении.

Я наконец поняла, кого имею честь лицезреть в ночи. И что это за кулек.

– Это не мое, я вам ничего не оставляла. Это принадлежит моему другу.

– Принадлежало. Ты выступила его поручителем, и теперь оно - твое. Так ты берешь?

"Почтальон" откинул капюшон, и я увидела перед собой судью. Он не был ни добрым, ни злым, ни усталым, ни деланно-спокойным. Он и тогда был один, абсолютно бесстрастный. А уж как он умудрился предстать в четырех, да еще разных лицах, уже не меня касается.

– Ты берешь? - повторил он свой вопрос.

– Беру, - очнулась я от воспоминаний. - Конечно, беру.

– Тогда подписывай отказную бумагу.

– Какую еще отказную бумагу? Я же вам не оставляла свой автограф.

Судья запустил руку в карман плаща, извлек сложенный вчетверо листок бумаги. На нем было что-то набрано обычным шрифтом "Times New Roman", двенадцатой кеглей.

На краю поляны из темноты вынырнул еще один человек. Постоял, подумал, медленно пошел в нашу сторону.

– Твоя подпись?

Я засветила шарик огня. На бумажке черным по белому было набрано: "Хочу стать драконом". Двадцать седьмое Безветрия, год 3,14169…"

Ряд цифр после запятой казался бесконечным.

Под всем этим великолепием стояла моя закорючка. Хорошо хоть, не отпечаток пальца.

– Смотри ниже.

Я перевела взгляд на пару сантиметров вниз. Там одна за другой проступали буквы:

"Претензий к выполнению желания не имею. Драконом больше быть не желаю. Первый день Великого Ветра, год 3,14169…"

Человек, идущий через поляну, одолел уже половину пути. Я догадывалась, кто это. Точнее, знала наверняка.

– Не желаю, - просто сказала я, глядя бесстрастному судье в лицо.

Моя закорючка медленно проступала на бумаге.

– Тогда разреши откланяться, - чуть наклонил голову человек в плаще.

Я наклонила голову в ответ.

Судья поворотился, и ушел в портал. Человек, идущий сквозь поляну, приобрел характерные очертания металлиста. Я, не отрываясь, глядела на него. Вскоре он достиг моего крыльца.

– Я тебе кольцо вернуть хочу, - тихо и твердо произнес боевой друг и товарищ. - Я так и не смог его одеть.

– Что так? Неужто Полоз ошибся, и оно не налезло на твою медвежью лапу?

– Не решился, - просто ответил Илья. - А ты могла бы и не язвить в такой-то патетический момент.

– Ты знаешь, могла бы. Но не получается. Дело в том…

И я, не выдержав неизбывной грусти в глазах товарища, улыбнулась и протянула ему сверток:

– Держи, и ни в чем себе не отказывай.

Илья подставил ладонь, и на нее, как в замедленной съемке, начало падать золотое кольцо строгого мужского дизайна. Может, оно осталось таким же, как и прежде. Не знаю. С металлом я по-прежнему была не очень-то в ладах. Но мне очень нравилось то благородство, что исходило сейчас от него. Так и не коснувшись ладони, кольцо без какой-либо посторонней помощи заняло свое законное место на пальце металлиста. Я завистливо присвистнула.

– Давай палец, - ворчливо сказал мой бывший наставник по металлу. - А то еще расплавишь колечко-то в попытках повторить сей нехитрый трюк.

– Э-э-э…

– Давай, не бойся, - усмехнулся Илья. - Я не напрашиваюсь.

Вот как?

– А чайку выпить? Али настою мятного?

– Ты уверена? Ты приглашаешь меня, на ночь, и у тебя нет никаких отговорок типа немедленного превращения в огнедышащее чудовище?

– Отговорок от чего?

Журавль и синица. Отличный друг, но на расстоянии, или…

Этот человек мне безумно дорог, и я не хочу его терять. А вдруг мы не сойдемся темпераментами, и вместо огромной и светлой любви получится гнилое, погрязшее в бытовухе сосуществование? И дружба растворится, исчезнет, и мы не будем испытывать друг к дружке ничего, кроме неудовольствия и неприязни?

Да и принц, опять же, на белом коне за мной еще не прискакал… А вдруг? Прискачет?

…Не смешно. Когда над твоей судьбой довлеют мифы…

Уж и судья ушел, а выбор остался. Он всегда был со мной, этот выбор.

– От, так сказать… общения с таким страшным, таким мужским мной.

Глаза Ильи практически черные, они ждут ответа. Что легче - сделать шаг в Источник, или осуществить выбор между журавлем и синицей в повседневной человеческой жизни? Когда от тебя, вообще говоря, не требуется никакого героизма. Когда мосты не сожжены, и у тебя море возможностей. Когда тебе самой хочется шагнуть вперед, но ты отчаянно трусишь, потому что впереди полная неизвестность.

Волхв сказал, что синица - вестник Истины. Может, и нет его, различия-то? Может, дело в чем-то другом? Например, в том, чтобы всегда оставаться Человеком? С большой буквы "Ч"? Хоть на поле битвы, хоть в быту, хоть где угодно?

И пойти, наконец, навстречу своему желанию, а не устаревшим мифам о меринах и принцах. Мне так не хочется, чтобы ты сейчас повернулся, и пошел прочь. Я хочу, чтобы ты остался.

Не глядя, выставила я ладонь куда-то в темноту, и на нее, несмотря на ночное время, опустилась синичка. Впилась в кожу остренькими коготками.

Гладкие перышки, влажные от дождя.

Пронзительные, невероятно честные глазки-бусинки.

Спасибо, друг.

Птичка вспорхнула, и была такова. Металлист еле заметно усмехнулся, не отводя, впрочем, от меня взгляда - он по-прежнему ждал моего ответа.

– Знаешь?

– Нет еще.

– Мне всегда хотелось послушать Луиса Армстронга. Всего одну композицию. В хорошем звуке. Не на том порнометре, что у меня вечно из зеркала получается.

Илья улыбнулся:

– Легко. Пяти колонок тебе хватит?

Наверное, да.

Я вздохнула, и протянула ему руку:

– Пошли?

 12 апреля 2007 г.