Глава 7.

На другой день, ни свет, ни заря собрались мы втроем у начальства. Все, как один, сонные и с рюкзаками. Гоша расстарался – на всю горницу пахло кофе, вселяло надежду на пробуждение. Вскоре завтрак был съеден, напутствия даны, руки пожаты, шкаф отодвинут.

И вот перед нами снова раскинулся огромный луг, на конце которого маячила крошечная фигурка. Волхв, что ли? Мы ускорили шаг, и громкие сетованья друида, переживавшего по поводу того, что ему не дают рассмотреть инопланетную растительность, были нам аккомпанементом.

Впрочем, на него так и не обратили внимания, поэтому он вскоре затих. Пятнадцать минут ходьбы, и:

– Здравствуйте, Глеб Макарович!

– И вам поздорову, – степенно ответствовал волхв. – А где же вы четвертую потеряли?

– Она не смогла пойти с нами, – помрачнел друид.

– Понятно, – сочувственно посмотрел на него старый маг. – Страдаешь.

Задержал на секунду взгляд, и вселенская скорбь покинула лицо Антона.

– Так пойдемте же, – повернулся Глеб Макарович лицом к лесу.

Я все же не выдержала и оглянулась. Далеко-далеко маячило белое пятно перехода.

В молчании дошли мы до избушки волхва. Рюкзаки оставили прямо на крыльце – все равно долго рассиживаться не собирались. Глеб Макарыч попросил свиток, которым снабдил нас Борис Иванович. Повертел в руках, немного подправил – теперь карта отображала то место, где мы находимся. Я украдкой показала металлисту язык. Он-то вчера битый час переживал из-за отсутствия спутниковой навигации! Теперь, когда мы стали счастливыми обладателями волшебной карты, Илья всерьез задумался, не оставить ли ему наладонник у волхва. Ведь, не приведи господь, тотального обыска, КПК выдавало нас сразу и с головой. Но потом все же не решился расстаться с греющим душу предметом.

Пока металлист размышлял, хозяин дома разбудил домового. Тот явился, оглядел нашу делегацию заспанным взором, исчез… Спустя пару минут подворье скрылось под видавшим виды, выцветшим, латанным-перелатанным ковром.

– Что это? – протер глаза друид.

– Ковер-самолет, – как ни в чем ни бывало, ответил волхв. – А ну-ка, орлы, забирайтесь на него, посмотрим, годится ли он для вашей дружной компании. Это его максимальный размер, он может быть таким или меньше.

Мы несмело приблизились, вытерли о траву мокрую обувь, сгрудились в центре «пташки перелетной». Места хватало – и еще оставалось. Коврик ожил, затрепетал, приподнялся над землей, загнул вопросительно правый передний угол. Полетели, мол?

Я от неожиданности потеряла равновесие. Друид поддержал.

– Не время ишо, – строго сказал Глеб Макарович. – Погоди.

Коврик опал. Мы поспешили сойти.

– И что, подобные транспортные средства часто встречаются в этом мире? – подозрительно оглядел летуна металлист. – Не будем ли мы слишком заметны?

– Не беспокойтесь, – усмехнулся в бороду волхв. – Ковры, конечно, сейчас не так часты, как в старые времена, но и не такая уж редкость. Я бы мог отправить вас телепортом… Но нам с Иванычем хотелось, чтобы вы на этот мир полюбовались. А то пройдете весь путь за три часа – ни уму, ни сердцу.

В этом я была с волхвом абсолютно согласна.

Меня била еле заметная дрожь – как это обычно бывает перед походом в неведомое. Было и страшно, и весело одновременно. Хотелось побыстрее отправиться в путь, обозреть окрестности с высоты птичьего полета, окунуться в местную жизнь, истратить медяк, выданный еще начальством, на печатный пряник…

Но пришлось вникать в технику безопасности, которую степенно доносил до нас Глеб Макарович. Сводилась она в основном к помеченным красным цветом местам на карте. Стоило щелкнуть по ним разок, как в свободном углу свитка появлялась надпись. Например: «Местообиталище семьи темных волхвов Вели и Зевула. Во избежание нежелательного контакта следуйте указанному маршруту». Пунктирная линия, иллюстрирующая безопасный маршрут, обходила «местообиталище» километров за двадцать.

Кроме «избегания нежелательных контактов», нам стоило не вступать в беседы с водяными, лешими, и прочими хозяевами вверенных им (или захваченных силой) объектов. А все из-за того, что вышеупомянутые граждане языческой Земли все, до единого, страдали склонностью к азартным играм. Причем ставкой служило в лучшем случае имущество неосторожных путников. А в худшем – батрачь на того же лешего, очищай лес от сухостоя и валежника! Русалок, кикимор, ведьм и иже с ними следовало избегать по схожим причинам. Но в этом случае ставкой нередко являлась жизнь…

Конечно, показать с точностью до сантиметра местоположение мелкой нечисти карта не могла. Но она очерчивала примерный район ее обитания.

Помимо наглядной (на свитке) техники безопасности, возникающей по мере необходимости, карта постоянно отображала несколько мест, пронумерованных, и помеченных синим цветом. Собственно тех, куда мы стремились. Пункт №1 находился в Москве.

Под конец военного инструктажа нам были вручены четыре залитых воском маленьких деревянных цилиндра:

– Хозяева посланий сами определят, кому – какое, – сказал волхв. – Ну, кажется, все. Управились.

Заботливый домовой вручил нам сумку с припасами на сутки, волхв отсыпал кое-каких деньжат – много у него не водилось, обязал нас в случае чего не стесняться и спрашивать его друзей о всякого рода помощи.

– Да и не пропадете вы, – оглядев нас с ног до головы, добавил он. – Прокормитесь.

Мы закрепили рюкзаки на поместительном ковре специальными ремешками, присели на крылечко – «на дорожку», и было уже совсем приготовились отчалить, как зашелся лаем Волчок, и во двор влетел перепачканный травой и грязью зареванный подросток.

– Деда Глеба, спасайте!– вопил он на ходу. – На нас напали!

Не пробежав и пяти шагов, пацан упал. На спине его, едва прикрытой обугленной рубахой, виднелась здоровенная рана. По всей видимости, от фаербола. Волхв и друид склонились над мальчишкой, и ожог начал уменьшаться в размерах. Взамен него постепенно образовывалась новая кожица.

Покончив с оказанием первой помощи, и поручив пацана домовому, волхв повернулся к нам:

– Вот незадача! Я обещал Иванычу, что с места не сдвинусь, пока вы не вернетесь. И неизвестно еще, с какой целью и кто напал…

– Да мы сами разберемся! Куда лететь-то?

– Хутор у них верстах в пяти, – одобрил кивком головы нашу инициативу дед. – Вот, возьмите переговорник. Управитесь, откроете, и скажете, как все прошло.

В руке волхва появилось деревянное подобие чехла от градусника. Деревянное.

– А если все будет нормально? – с надеждой спросила я.

Хотя и сама прекрасно понимала, что «нормально», скорее всего, не будет.

– Тогда дальше летите, чего уж там. Данила оклемается, на разведку пошлю. Он не маленький, справится. Да и в стольный град я потом сообщу, кому следует. И… храни вас Перун, отроки.

Мы торопливо забрались на коврик («Держитесь цепче!»). Артефакт рванулся с места, за считанные секунды набрав скорость синконсена. Нас не сдувало – видимо, хранила какая-то особая магия.

«Интересно, он всегда так будет мчаться, ведь на измерение поглазеть охота», – думала я. – «А упасть с него можно? И с каких это пор я – отрок?»

Ой, ну и вонища!!!

Мы прилетели.

***

Спасать, собственно, было уже некого и не от кого. От небольшого хуторка – всего на три двора – осталась только груда углей. Высились скелеты двух обгорелых печных труб. Тошнотворно воняло горелым мясом.

Кругом было тихо, лишь где-то в глубине пепелища потрескивали угольки, да над ухом занудно гудел слепень, не убоявшийся дыма. Кровососа я безжалостно прибила.

– Магическое вмешательство, закончилось час назад, – вслушался друид в разговор угольков. – Впрочем, и так видно, что без магии не обошлось… Лес кругом, а его, вишь ты, даже не опалило.

– Но какая падла могла все это устроить? – оторопело произнесла я. – И, главное, зачем?

Голова шла кругом. На глаза навернулись слезы. Одно дело – читать про зверство человеческое. И совсем другое дело с ним столкнуться…

– На карту бы глянуть, – тихо молвил металлист.

Друид развернул свиток. До дома волхва всего пять километров, (или верст, по-моему, они не шибко друг от друга отличаются), его «местообиталище» отмечено зеленым – заходите, мол, не опасайтесь. До пункта назначения №1 километров семьдесят, видно, как масштаб карты меняется, поблизости – так в сантиметре полверсты, подальше – две, еще дальше – пять, десять, ну и так далее, до самых японских островов. Никаких красных отметок. Еще бы, кто вблизи волхва Глеба селиться с дурными намерениями будет?

– Ничего не понять, – вздохнула я. – Вроде бы, все чисто! Чехол раскрывать?

– Погоди, – остановил меня друид. – Кажется, у нас гости. Иди-ка поближе, дружище!

Я оглянулась – кого это Антон имеет в виду? От громадного дуба на опушке семенил пенек – не пенек, но нечто деревянное, слегка замшелое, полуметра в высоту. С ножками-корнями, ветками и глазами. Леший!

«Так ведь наша Маня тоже из той же породы будет!» – осенило меня.

Пенек приблизился на расстояние метра, и остановился.

– По здорову вам, люди добрые, – вежливо проскрипел он.

– И тебе здравствуй. С чем пожаловал? – ответствовал друид.

– Горело тут.

– Сами видим. Не видал случайно, кто сподобился?

– Ну… – замялась мелкая нечисть. Глазки так и забегали, веточки «рук» сложились какой-то непонятной мудрой. – Видать-то видал. Чем отдарите?

Ишь ты! Шустрый какой!

– Слушай внимательно, – ласково сказала я, вспомнив предостережение деда Макарыча об азартной природе леших. – Времени у нас в обрез, в случае чего у волхва помощи просить будешь.

Подействовало. Пенек сник, подрастерял задор, но, тем не менее, от разговора уклоняться не стал:

– В сердце леса засели, люди полосатые, – пробурчал он. – Подсобили бы, что ли? Одному-то боязно справляться…

– Ну ты даешь! – восхитилась я. – У самого в логове беда, а ты наживаться вздумал!

– Так это… марку держать надо, – лихим гусаром выпятилась передняя часть пенька.

– Послушай, не те ли это самые сволочи, что тут бесчинство устроили? – продолжал допытываться друид.

– Дык, а я о чем торговаться хотел? – спохватился пенек. – Видите, и у вас корысть своя имеется, – хитро добавил он.

– Не с руки тебе выделываться, – веско возразил металлист. – Мы люди проезжие, случайные, а лес-то твой, поди, будет.

Увеличившийся было в размерах пенек вернулся к прежним габаритам.

– Ладно, ваша взяла, – обиженно буркнул он. – Так поможете, или как?

– Обманешь, сама тебе корни подпалю, волхва не дожидаясь, – вкрадчиво пообещала я. – Мало не покажется! Веди давай!

– И ведь исполнит, она такая, – незаметно подмигнул мне друид.

Леший замялся на секунду – видать, призадумался, настолько ли ему нужна наша вспыльчивая помощь. Но потом решился, махнул веткой куда-то вглубь лесного массива – туда нам, мол. Коврик без напоминаний набрал необходимую высоту, и полетел за проводником. Мне показалось, что летун даже изображал крадущиеся движения, но, возможно, это у меня просто разыгралось воображение.

Вел нас леший как-то странно – неожиданно огибал какое-нибудь деревце, а там, глядишь, и темного ельника, замаячившего было на пути, как не бывало! Не будь у нас ковра с возможностью вертикального взлета, да магической карты, я бы заволновалась. А так – пусть себе петляет, ему виднее, как лучше да быстрее. А вскоре леший и вовсе снизил скорость до минимальной. Коврик припал к земле, полетел совсем уж низехонько.

Прокравшись метров пятьдесят, мы остановились.

На абсолютно круглой полянке, обрамленной вековыми липами, сидели четверо. У костра. Вели они себя громко, распивали, судя по всему, спиртной, напиток, по очереди прикладываясь к горлышку оплетенной бутылищи. Сразу стало очевидно, что гостей супостаты не ждали. Могли бы мы и не красться столь тщательно.

Увидев огонь в святая святых родного обиталища, леший чуть было не рванулся вперед, но вовремя опомнился. Лишь горестно обхватил себя за верхушку ветками.

Я почувствовала, как у меня теплеет в области сердца – явный признак надвигающейся схватки. Чуть сонный по жизни металлист тоже преобразился – подобрался весь, ногти заблестели железом. Друид откинул волосы, расправил плечи. Мы переглянулись, кивнули друг другу. Коврик двинулся вперед. Вровень с ним решительно, но совершенно спокойно шел взявший себя в ветки леший. Молодец, нечисть!

У края полянки мы спешились. Коврик заложил крутой вираж, и полетел на другой конец полянки. Боец! А я-то думала, что нас трое. Нет, нас пятеро, если считать еще и бравый пенек.

Пора было действовать.

Я вежливо попросила элементалов огня не баловать на чужой территории. Те послушались сразу и с радостью. Мол, сами убрались бы отсюда по добру – по здорову, не то это место, чтобы тут баловать! Да вот незадача – призывают постоянно…

Я пообещала, что разберусь. Костер моментально пошел на убыль, а потом и вовсе потух.

Друид вытянул вперед пальцы. Костровище на глазах пошло зарастать веселой травкой, а потом и вовсе запестрело незабудками. Незваные лешим гости тупо смотрели перед собой – поди, сообразить пытались, что же у них такое было налито в бутыли. Наконец один из них догадался оглядеться по сторонам. Заметил нас, палец вытянул…

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я. – Вы не возражаете, мы тут наведем порядок? А то местное народонаселение волнуется.

– Какого лешего? – завопил парень.

Вот ведь, грубиян! Мы с ним ласково, а он?

Нехорошие люди повскакивали на ноги. Двое схватили лежавшие рядом боевые топоры, и с нехорошей улыбкой двинулись по направлению к нам. Ну, с дровосеками-то у нас разговор короткий! Я щелкнула пальцами, и расплавленное железо потекло на руки недругам. Нехорошие парни, вопя, катились по свежей травке. Нескоро они еще смогут баловаться магией – ведь в большинстве заклинаний, так или иначе, пальцы задействованы.

«Эх, рановато я костер потушила, следовало бы поджарить негодяев как следует», – родились в моей голове не самые добрые мысли. Я опомнилась и ужаснулась самой себе. Пора было завязывать с мщением.

Пустив по парням лианы, я повернулась к остальным.

Прямо по курсу лежал супостат с развороченной грудной клеткой, из которой торчала эдакая железная дуля. Судя по характеру поражения, ему не посчастливилось столкнуться с металлистом. Как потом объяснил Илья, он просто призвал первоэлемент, обитающий в легких налетчика, послужить правому делу, ну и добавил маленько из находящегося поблизости болота. Что же, просто и изящно, но… Не хотела бы я меряться с ним силами. А метод надо взять на вооружение – глядишь, пригодится. Не с металлом и легкими, так с деревом и печенкой…

Друид на пару с ковриком гоняли последнего, самого трусливого супостата, по поляне. Уж не знаю, на каком именно виде магии негодяй специализировался, но то, что он мог занять место в сборной России по каким-нибудь игровым видам спорта – это несомненно. Так ловко он уворачивался, перекатывался, стартовал с места в карьер, что я залюбовалась. А время шло…

Наконец нашему средству передвижения удалось подсечь ноги прыткому противнику, друид довершил дело ударом в плечо. Парень рухнул, как подкошенный. Ловко изобразил потерю всех пяти чувств. Мы ему не поверили, и, поручив лешему охранять поляну (на всякий пожарный!), приступили к «оживлению». Мгновенно приведенный в чувство задымившейся одежкой, скованный по рукам и ногам предусмотрительным металлистом, пленный оказался на редкость разговорчивым. Вид поверженных товарищей немало тому способствовал.

Я оставила парней разбираться в словесном потоке, так и бившем из пленного, а сама вернулась к покойнику – опробовать на нем новую технику выращивания дерева в печенке. И вовремя! Мертвец вдруг как-то нехорошо ожил, и, как был, с развороченной грудной клеткой, и дулей в оной, начал подниматься.

– Осину! – не своим голосом завопила я.

Леший, слава древесным богам, быстро сориентировался, и мгновение спустя у меня в руках был хороший такой дрын. Подпустив супостата на должное расстояние, я что есть силы загнала осину в уже развороченную грудную клетку. Тот качнулся назад. Мне оставалась только, подловив зомби на этом движении, слегка подправить траекторию движения, и пригвоздить его осинкой к поляне. Зомби дернулся пару раз, и затих.

– Ф-фух! – отерла я пот со лба.

Кинувшийся было на подмогу металлист вернулся к трусливому пленному. Друид заторопился к двум опутанным лианами вражинам. Принялся спешно менять безобидные растения на тоненькие ползучие осинки. С шипами. Видимо, в утонченном нашем спутнике просыпалась не до конца изжитая колючесть характера. Вот они с Жозефиной весело заживут, по возвращении-то!

Я повернулась к борзому мертвецу, и спустя пяток минут мучений все же вырастила у него из печени что-то колючее и крайне мерзостное на вид. Подоспевший леший погрозил мне веткой – не погань поляну, а то еще прорастет! Я смутилась, ликвидировала растение. И, поручив проткнутого осиной мертвеца заботам лешего, вернулась к товарищам.

– Ну как? – присела я на заботливо подлетевший коврик.

– Никак, – нахмурился металлист. – То, что напали по чьему-то приказу, и так понятно. А вот кто этих отморозков послал, узнать не удается.

– А казался таким разговорчивым, – не поверила я.

– Он и сейчас языком чешет, как будто его кто на огне поджаривает. Да только, когда дело до имени доходит, у него звук пропадает!

– Ясно…

– Чего тебе еще ясно?

– Что кто-то очень не хочет, чтобы мы о нем прознали, – пожала плечами я. – Это же очевидно.

– И вообще, сваливать отсюда пора, – подал голос друид.

– Да разве мы против? И так задержались. Один вопрос – как с недругами поступить? Не здесь же их оставлять?

Мы разом оглянулись на лешего. Тот почесал мшистую маковку левой веткой.

– Я бы, конечно, мог пару лосей на подмогу призвать, – задумчиво проскрипел он. – Да телеги у меня нет…

– Не беда, сейчас я тебе что-нибудь с полозьями наколдую, так проще, – закатал рукава друид. – А вы, други, определитесь пока, куда мы ворогов денем.

И правда, куда их? Не на голову же волхву сваливать? Или? Может, он сможет им языки развязать? Я расчехлила переговорник.

– Как дела? – раскатился по всей поляне голос волхва. Я даже обернулась – не стоит ли тот поблизости. – Что-то вы долго, я уж волноваться начал! Докладывайте.

– Хутор уничтожен полностью, захватчиков взяли в лесу, один скончался, потом ожил, мы его осиновым колом упокоили. Куда теперь девать – не знаем, – кратко описала я обстановку.

– Понятно… Леший с вами?

– Не поняла? Ах да, с нами, вот он стоит. Ой, куда же ты?! А ну стой!

Пустившийся было наутек пенек нехотя возвратился. Да и куда он от собственной святыни-то денется?

Послышался кашляющий смех волхва.

– Так вот пускай леший их мне и привезет, а я найду, что с ними сделать, – распорядился он.

– А труп?

– Мертвеца сжечь надобно по всем правилам, так что тоже везите его ко мне. Кол надежно сидит?

– Не беспокойтесь, Глеб Макарыч, – подал голос друид, – я позабочусь, оплету его осиной.

– Уговорились, – довольно молвил волхв. – Приберите там все, и в путь отправляйтесь. Как закончим разговор, закройте чехол. Да берегите переговорник – он вам еще понадобится. Только пользуйтесь им, когда рядом нет никого. И, Перун с вами!

Я попрощалась, и закрыла чехол. Пока мы разговаривали, друид успел закончить колдовать над санями:

– Готово, – с облегчением вздохнул он. – Грузите.

Леший поморщился – аж весь пенек перекосило.

– А может, вы сами справитесь? Не с руки мне как-то с волхвом встречаться…

– Во-первых, не с руки, а с ветки, – наставительно сказала я. – А во-вторых, мы спешим.

Леший снова скривился.

– Поссорились мы намедни.

– Знаю. Да только не сделает тебе волхв ничего: ты же по делу! Может, даже подружитесь, – уламывала я пенек.

– Дело говоришь, – почесал он маковку. Оживился: – Может, в картишки перекинемся с его домовым.

Ну и логика у пенька! Определенно, горбатого только могила исправит.

Мы соорудили кляп трусливому пленному, закрепили вьюнками. А то бедолагу на беседу пробило, и, как на грех, какую-то неприличную.

Леший тоже времени зря не терял – вскоре послышался хруст, топот, и без дороги, напролом, из кустов выскочили два огромных лося. Остановились в считанных сантиметрах от нас, поводя мокрыми боками – мы еле успели отпрянуть.

Вскоре все было готово. Покалеченные налетчиками деревья выздоровели, луг восстановился полностью. Надежно оплетенные осиной в три слоя пленники погружены на лосей. Мы взобрались на подрагивающий от нетерпения ковер. Пора было прощаться.

– Держи, рыжая! – бросил мне леший желудь на пеньковой веревочке. – Теперь ни один мой собрат вас не обидит, на помощь придет, путь покажет.

– Спасибо, друг, – поблагодарил друид. – Только она ведь не рыжая, а… Лиса! Что-то ты и впрямь порыжела, – удивленно воззрился он на мою шевелюру. – Наверное, это особенности этого… места, – в последний момент вывернулся поклявшийся блюсти инкогнито Антон.

– О боги! – глянула я в извлеченное зеркальце. – Впрочем, не так уж и плохо…

Леший провел веткой, и за поляной открылся вид на хозяйство волхва. До плетеной ограды оставалось не больше километра.

– Ближе нельзя, – степенно проскрипел он. – Деревьям во вред будет.

И правда, по бокам коридора деревья стояли как-то уж чересчур скученно.

– Счастливого пути! – прокричали мы невпопад, зато дружно.

– И вам удачно добраться! – тронул леший поводья. Но! Пошли!

Коврик набрал высоту, и не спеша двинулся в сторону Москвы. Судя по карте, лететь нам оставалось не больше полутора часов.

***

Какое-то время мы летели молча. Наслаждались ощущением честно проделанной работы, полетом и мелькающими внизу видами. В небе ярко светило послеполуденное солнце. Коврик ослабил защиту от потока встречного воздуха, легкий ветерок мягко ласкал кожу. Было невыразимо хорошо.

– Что-то все как-то уж больно гладко прошло, – нарушил тишину металлист. – Вам не кажется?

– Да брось ты, – отозвался друид. – Они же пьяные были! И, потом, мы на них напали внезапно, они успели подготовиться. Поэтому мы их так быстро и повязали.

– Ага, сидели, расслаблялись в непосредственной близи от волхва, – иронично сказал Илья. – Ты что скажешь, рыжая?

– Будешь обзываться, вообще ничего не скажу.

– Хорошо, не дуйся, о, девушка цвета сосновой коры. Скажи нам свое ценное мнение!

– Ну ладно, так и быть. Мне почему-то кажется, что волхва кто-то хотел ненадолго выманить со двора, вот и прислал неучей в роли пушечного мяса. Это раз. Нас никто в расчет не брал, я так думаю. Это два.

– Все это хорошо, но волхв бы с ними расправился куда быстрее нас! Минут за пять, а то и меньше.

– А может быть, надо было, что бы он отлучился совсем ненадолго? Или эти недоучки лажанулись, и им надо было вовсе не жечь все дотла, а предоставить волхву кучу работы по оказанию первой помощи?

– Ты знаешь, что-то в этом есть, – согласился со мной Антон.

– Знаете что, ребята? – полез в рюкзак за наладонником металлист. – Я буду все записывать, а потом, на досуге, анализировать. Потом обсудим, как информации поднакопится.

– Только поставь пароль позаковырестее, на всякий случай.

Металлист только хмыкнул в ответ, (мол, не учи отца, и баста!) и уткнувшись в экранчик, принялся быстро-быстро стучать по нему пластмассовой палочкой.

А еще через полчаса полета над лесом с вкраплением деревенек коврик пошел на снижение. Остановился в подлеске, подождал, пока мы слезем, отвяжем поклажу, и свернулся в трубочку. Объем у «трубочки» получился не шибко большой – ее можно было даже к рюкзаку прикрепить.

– Поди сюда, коврик, я тебя прицеплю, – подтвердил мои предположения Илья, убирая наладонник поглубже в свой рюкзак.

Тот не стал разворачиваться и лететь – так допрыгал. Я восхищенно посмотрела на средство передвижения. Куда умнее многих, и есть не просит. И боец не последний.

Пока парни собирались, я пошла на разведку – туда, откуда сквозь заросли кустарника лился свет. Раздвинула упругие ветки, и:

– Мать честная! Мы же на Воробьевых горах!

Подо мной, лишенная многочисленных заводских труб, эстакад и привычного смога, лежала Москва. Никаких тебе высоток, ни сталинских, ни лужковских. Намозолившие глаза Лужники отсутствовали, метро тоже не сновало туда-сюда.

Внизу текла река прямо-таки немыслимой чистоты, через нее был брошен скромненький низенький мостик, по берегам кучковались рыбаки. Идиллия! И рыба здесь, скорее всего, не мутировавшая, как у нас в измерении, а вполне себе экологически чистая. Я оглянулась, чтобы увидеть знакомый шпиль. Его тоже не было.

«Наверняка все на Моховой учатся», – подумала я. – «Если тут вообще есть МГУ».

Надо сказать, ключевые моменты в городе не шибко изменились. Вон Комсомольский проспект, поужавшийся в размерах, на месте, и Кремль какой-то белокаменный виднеется. Вот только церквей практически нет – одна или две золотом поблескивают.

– Лиса! – донеслось до меня. – Ты где?

Ну вот, уже отлучиться нельзя! А если бы я в кустки собралась? Впрочем, с этих взволнованных станется меня по всему подлеску бегать разыскивать. Я уже собиралась вернуться, когда затрещали ветви кустарника, и на простор выбрались компаньоны. Антон расправил плечи, подставил лицо солнцу. Илья загорать не стал. Наоборот, нахмурился.

– Куда это ты от нас ускакала? – вопиюще менторским тоном вопросил он.

– Да вот, любовника себе за пять минут завести успела, – не потерялась я. – Изнаночного, экзотического. А ты, бесстыжий, мне жизнью насладиться не даешь!

– Врешь, – спокойно констатировал факт наставник по металлу.

– Надо было сказать «говоришь неправду», – поправила я его. – Но… Неужели мне нельзя на пять минут отойти в сторонку?

– Тут может быть опасно, – упрямо сказал Илья.

– А если мне в туалет захочется?

– Предупредишь, и мы посмотрим в другую сторону.

Я скептически пожала плечами, и поворотилась к реке. По-моему, парень сильно перегибал палку. Впрочем, он и сам это понимал, потому что через пару минут подошел ко мне:

– Не сердись. Я действительно волновался за тебя.

С чего бы это, интересно?

– Это не повод, – буркнула я.

Я всегда считала, что собственная свобода воли важнее инстинкта наседки у окружающих. Стоит только повестись на поводу таких вот заботливых – и все, можно смело на себе ставить крест.

– И, все-таки, я настаиваю, что бы ты нас предупреждала, прежде чем отлучаться.

– Хорошо, – смирилась я. Все же в его словах была доля истины. – Впредь буду тебя звать с собой в качестве телохранителя. Куда теперь?

Илья фыркнул и отвернулся.

– Ребята, не ссорьтесь, – подошел к нам друид. – Приключения еще только начались, а вы уже успели сцепиться.

– Я не ссорилась. Я окрестности осматривала. Куда идем-то?

– Вот, тут на карте все указано. Надо на тот берег реки перебраться.

Судя по ярко-синей точке на карте, идти нам предстояло почти прямо, не сворачивая. Куда-то в район Арбата (если таковой тут, конечно, присутствовал). Лично я была рада прогуляться – ноги затекли от сидения, и хотели размяться. Друид тоже не возражал против променада, лишь байкер что-то недовольно ворчал по поводу мотоцикла и плоскостопия.

***

Перейти через мост нам встало в три медяка – по штуке на нос. Хорошо хоть, лошадей у нас при себе не было, а то наши скудные денежные возможности оскудели бы еще сильнее. Мы затянули кошель, и уповая на то, что платить больше не придется, пошли дальше.

По бокам покрытой брусчаткой дороги тянулись заборы всевозможных мастей – от плетеных, низеньких и простецких, до каменных, высоченных, с чугунными воротами. Но, несмотря на качество оград, количество метров, что за каждой из них скрывалось, было одинаковым. Называлось это место «Беженцев тракт». Видимо, когда-то давно, потерпевших и притекших за помощью тут наделяли одинаковыми земельными участками, а потом уж каждый старался, кто во что горазд.

На тракте было довольно многолюдно – того и гляди, под копыта али колесо угодишь! На нас, слава языческим богам, не очень-то обращали внимания. Только мальчишки показывали на наши джинсовые штаны и кроссовки пальцами. Я было обеспокоилась, вдруг премудрые наши волхвы ошиблись насчет китайских товаров, и никаких джинсов тут никогда в глаза не видывали. Но, приглядевшись повнимательнее, заметила не столько удивление, сколько банальную зависть при виде «импортной» одежки-обувки.

Зато очень скоро стало понятным происхождение одежды у «Смитов». Нет-нет, да появлялись люди на тракте в подобной одежке. Но та была не сильно распространена, как я поняла. В центре привычной мне Москвы деловой костюм встречался куда чаще.

Признаться, первые минуты после того, как я заметила печально известный покрой, мне стало не по себе. Но, все же, такой уж прямо зловещестью от местных, облаченных в костюмы, не веяло. Да и цвет одежи был самым разным – один раз я заметила странную личность в оранжевом прикиде, (иначе и не скажешь). После этой встречи я расслабилась окончательно.

Прежде, чем углубляться в Арбатские переулки, мы устроили привал в тени персиковых деревьев, на Садовом кольце. Расположились на искусно вырезанной скамеечке, вытянули ноги, обутые в дефицитную по местным меркам обувь.

За садом начинались кварталы зажиточных ремесленников. К последним, кстати, относились и маги, не шибко одаренные от природы, зато трудолюбивые и добросовестные. Они шли нарасхват там, где не хватало обычных человеческих умений. Больного там, страдающего от хронического заболевания, вылечить. Крышу заговорить, чтоб не протекала, огонь, дров не требующий, обеспечить, фонтан хитроумный соорудить… Все зависело от наличия фантазии у мага и заказчика, и платежеспособности последнего. Умельцы готовить мало-мальски действующие амулеты, приворотные (и отворотные) зелья также пользовались спросом. А вот волхвы большой силы, такие, как Глеб Макарович, в таких кварталах обычно не селились, предпочитали жить наособицу. Некроманты большой силы тоже жили вдали от людей – у них неприязнь с населением была обоюдная. Те же, у кого силы было не шибко много, наоборот, пользовались хоть не гласным, да немаленьким спросом.

Долго рассиживаться нам не пришлось – вокруг нас начала собираться приличная толпа вездесущих мальчишек, привлеченных нашим нездешним видом. Металлист глубоко вздохнул, свернул свиток, поднялся на ноги. Я краем глаза заметила, что синяя точка, отмечающая пункт назначения, вроде как потускнела. Но тут же решила, что мне это показалось. Пора было двигаться дальше.

Идти нам оставалось от силы минут пятнадцать. Целью нашего променада служил маленький домишко, с двух сторон зажатый хоромами зажиточных продавцов магических услуг. Ага, а вот и хоромы – хозяин-кудесник вежливо раскланивается с человеком в богатых одеждах.

А вот и нужные нам воротца – открыты, заходите, гости дорогие! Присоединяйтесь к нашей потехе, фаербол вам между глаз. Шальной, но от того не менее опасный.

– Что за черт! – вырвалось у друида, ставшего в последнее время на редкость впечатлительным. – Вы всех гостей так привечаете?

– Бегите отсюда! Скорее! – задыхаясь, прокричал один из поединщиков. – Я его надолго не задержу!

И то правда, не задержит – еще один ком огня в плечо пропустил, паленым мясом запахло. Зато нам стало понятно, на чьей стороне выступать. Мы, не сговариваясь, ударили по недругу. Я – своим любимым мощным «напалмом», он у меня всегда отлично получался. Друид подсек ноги злодею выросшей посередь двора лианой, Илюха метнул в горло уже падающему противнику сюрекен. Но негодяй оказался неожиданно крепким. Огонь его практически не тронул, сюрекен лишь оцарапал. Одна лиана достигла цели, но много ли с пустого падения проку? Разбитую коленку можно зеленкой помазать…

Разве что, время мы выиграли. Пока супостат подымался, рассредоточились мы по дворику, чтобы не представлять собой идеальную мишень. Хозяин дома, сильно пострадавший от кудесника, безвольной куклой лежал в углу. Над ним склонился домовой, пытаясь привести в чувство.

«Ишь ты, какой преданный выискался», – мельком подумала я, и попыталась проделать освоенный ранее трюк – вырастить в печени нехорошего мага что-нибудь деревянное. Но, судя по тому, что злыдень за правый бок держаться не стремился, и лицом не бледнел, то ли я что-то напутала, то ли требуемый орган у злодея вся насквозь эликсирами пропитался. В своем углу разочарованно вздохнул металлист – видать, и ему не дался коварный приемчик.

И тут меня окатило такой волной безысходности, что хоть волком вой – меня как будто засасывало в серый водоворот, вдруг образовавшийся на месте мага. Я чувствовала, как с кончиков пальцев, капля за каплей, уходила сила. В области сердца поселилось стылое безразличие.

«Во-от че-ер-т», – мелькнуло у меня в голове, – «э-да-ак и по-ме-ре-ть не-до-лго».

Но уж больно вялая была эта мысль, я с трудом сопротивлялась желанию лечь и заснуть. Чтобы спать, и спать, и…

Так и упала бы я, наверное, если бы воронка спереди мерзко не захихикала. Зря это она.

– Ах, так! – разозлилась я, и в груди ощутимо затеплилось. – Не тобою даденную энергию отымать? Не выйдет!

Подействовало. Вот он, огонь – аж в груди потеплело. Воронка из плотной превратилась в прозрачную, стал виден протягивающий руки волхв с торжествующе-обжирающейся харей. Меня аж передернуло от омерзения. Краем глаза я заметила, что компаньоны уже лежали на земле. И дружественный мне друид, и занудный металлист. Пытались сопротивляться неведомой напасти. Как слепые котята…

Печальное зрелище это придало мне силы – огонь мой разбушевался не на шутку, я, не думая, запустила в недруга фаерболом. Светящийся шарик летел медленно, теряя капельки огня. Как будто воздух вдруг изменил своей природе, и стал тягу-у-учим и вя-я-язким. Но фаербол все же цели достиг. Как и второй, и третий, четвертый, и парочка шаровых молний, пущенных мною вслед за первопроходцем…

Они медленно двигались к своей мерзкой цели, а мне все казалось, что это происходит не со мной. Что я просто стою и смотрю фильм, и вижу, как обугливается человеческая плоть, как вытягивается лицо мага, как отрывается его рука от плеча, как окрашивается алым все вокруг. И как падает на землю мертвый враг…

***

Очнулась я от того, что кто-то тряс мою руку. Глянула в том направлении. На меня взирал очередной домовой, уже третий за короткий промежуток времени. Морда у него была симпатичной. Только уж больно жалобной.

– Привет, – сказала я. – Меня Лиса зовут.

– А я – Тиша, – молвил собеседник вежливо. – Пойдем, посмотрим, что с хозяином.

«Хозяин – это тот парень, что кричал нам, чтобы мы убирались, да поскорее», – отрешенно подумала я. – «И ребята тоже как-то вяло шевелятся, надо бы узнать, что с ними произошло…»

Я встряхнула головой, прогоняя навалившуюся после боя сонную одурь, пошла за Тишей.

Ярослав, хозяин домового, был жив. Но в ходе схватки с некромантом он получил несколько неприятных ожогов и, как минимум, пару переломов. Возможно, у него были какие-то внутренние повреждения. А у меня опыта врачебного – только собственные растяжения, проходящие сами по себе, и невероятным образом излеченная Маня. Да и та с помощью могущественного волхва.

Ноль, короче, я была в смысле врачевания.

– Подожди, с полчаса он протянет, – смущенно сказала я Тише. – Не справлюсь я сама.

Тот глянул на меня огромными глазищами, поморгал жалобно.

– Извини, но я совсем не врач, – потрепала я домового по мохнатой голове. – Сейчас друзей растолкаю, у нас лекарь свой есть, получше меня будет.

У ребят резвости в движениях не прибавилось – двигались они так, что любая черепаха сделала бы их в два счета. Я подошла, пощелкала пальцами. О! Реакция есть! Но вялая какая-то… Деда Макса бы… Или волхва… Я вытащила из кармана рубашки переговорник:

– Лиса! Как дела? – послышался густой величавый бас Макарыча.

– Плохо дела, – угрюмо произнесла я. – Маг ваш сильно покалечен. Мои друзья, как пришибленные, по земле ползают, ни на что не реагируют.

– Та-ак, – протянул Глеб Макарыч. – Только без паники. Нужна живая вода. У тебя ее случайно нету? Хотя, откуда? А домовой у Ярослава есть?

– Есть у меня! – что есть мочи завопила я. – Вода то есть! Кого поливать?

– Тише, деточка, не кричи, – попытался утихомирить меня волхв. – Кропи, значит, недруга вашего. В области сердца.

– Как это? – озадачилась я. – Его-то за что?

– Ты делай давай, что тебе говорят, – ворчливо сказал волхв. – Рассуждать потом будешь.

Я недоуменно почесала макушку, отдала части «чехла» домовому, чтобы подержал в разомкнутом виде. Тот ходил за мной хвостом, будто приклеенный. Стараясь не думать – а мысли, как на грех, так и лезли в голову, и все какие-то нехорошие, – достала ларец Жозефины.

Знала бы ведьма, на кого ее вода пошла…

Я мрачно открутила пробку, принюхалась. Пахло… Нет, разило нашатырем.

– Лиса, ты еще тут? – затопило весь двор басом Макарыча.

– Тут, – недовольно морщась, пробурчала я. – А что, у живой воды должен быть такой запах?

– О! – обрадовался волхв. – Значит, и верно, у тебя вода живая есть. Кропи давай.

Я пожала плечами. Да у нас на Земле этой живой воды – хоть залейся! Я осторожно приблизилась к поверженному некроманту, зажала пальцем горлышко (чтобы все снадобье ненароком не ухнуть), покапала на грудь. Ничего не случилось.

– Глеб Макарыч, а может, его сперва это, мертвой надобно было кропить? – скептически поинтересовалась я. В голову лезли обрывки народных рецептов, в которых фигурировали половинки ворон, серебряные короны, а также мертвая, и живая вода.

– Да ты что! Совсем ополоумела? Нам же не воскрешать его надо, а всего лишь его мертвую хватку ослабить. Ну как, эффект есть?

Я оглянулась. Парни лежали без движения.

– Глеб Макарыч, – они же это… совсем… того…

Компаньоны, ранее шевелившиеся, теперь лежали и вовсе без движения. Мое сердце помчалось к пяткам. Я – к парням.

– Лиса! Что там происходит? Они уснули?

– Ага! – приглядевшись повнимательнее, воспрянула духом я. – Это надолго?

– Буди, чего стоишь?! Время упустишь! – рассердился волхв. – И чему тебя только Иваныч учил? Ты же элементарных вещей не знаешь!

– В мою программу обучения, – заявила я, влепляя пощечину друиду, – искусство врачевания не входило.

Бац! Вторая пощечина, еще звонче. Эх! Хорошо пошла! А еще не надо?

– Ты чего дерешься?! – взревел металлист, подымаясь. – Больно же!

– Совсем девка охренела, – поддержал товарища друид.

– О! Ожили! Глеб Макарыч, они совсем как настоящие! Ребята, как же я рада! – вопила я, уворачиваясь от цепкой лианы, нацелившейся мне под коленки. – Антон, прекрати! Деда Глеб, ну скажите же им!

– А ну прекратить безобразие!! Как там Ярослав? Жив еще?

Через несколько минут все устроилось. Спутники пришли в себя, извинились, поблагодарили за спасение. Друид, не мешкая, принялся врачевать хозяина дома. Металлист устроился прямо на траве со своим неразлучным наладонником – описывать события по горячим следам. Я без сил плюхнулась рядом.

– Лиса, ты мне не могла бы помочь? – не дал мне задремать Антон.

Я поплелась на помощь друиду. Следом за мной поднялся металлист.

– Что делать надо?

– У тебя сил много осталось? А то у меня не хватит на все повреждения. Я и так на переломы много потратился, – как-то виновато сказал друид.

– Я сейчас с тобой поделюсь, – отодвинул меня в сторону Илья. – Еще чего не хватало! Из девчонки силу тянуть! У тебя, там, кажется, аптечка была, – повернулся он ко мне. – Не стой столбом, иди, загляни внутрь. Вдруг от ожогов что найдется?

И впрямь! В суматохе я совсем позабыла об объемистом холщовом мешочке. Та-а-к… Посмотрим…

Снадобье нашлось. И такое сильное, что через пару минут от страшных ожогов ничего не осталось. В отличие от живой водицы, оно пахло куда более приятно. Смолой сосновой.

– Ну, вот и все, – устало поднялся с колен друид. – Надо покамест оставить. Хозяина в покое. Чтобы новая кожа. Укрепилась. А не то. Рубцы останутся.

Не обиженный ораторским даром Антон говорил отрывистыми даже не фразами, но словами. Видать, устал очень сильно.

– Но почему он спит? – спохватилась я. Вспомнила, как старый волхв пятнадцать минут назад велел будить компаньонов, и немедленно. – С ним что-то не то?

Тишка жалобно ткнулся носом в мою ладонь.

– Да нет, – успокоил меня друид. – Это я. Его усыпил. Ему. Поспать полезно. Пойдемте. Присядем куда-нибудь. Устал я что-то. Только этого мертвяка. В осину упакую. На всякий. Случай.

***

Тиша расстарался – сбегал в соседний зажиточный дом, к своему другу. Вдвоем домовые натаскали нам еды столько, что на целый полк хватило бы. В результате совместных усилий енотоподобных на столе стояли: супы, по крайней мере, двух видов, цыплята жареные, котлетки медвежьи, пироги со всякой всячиной, куча салатов и еще много других блюд. Медвежатину я отказалась есть наотрез. Зато блинов с начинкой наелась так, что пришлось джинсы чуть расстегнуть. Ребята комплексами по поводу братьев наших крупных не страдали, уписывали кушанья во все щеки.

– Уфф, – наконец отвалился от стола друид. – Смотри-ка, руки дрожать перестали. Спасибо, Тиша.

Металлист тоже буркнул что-то благодарное, домовой галантно расшаркался.

– Что делать будем? – спросила я. – Как там наш хозяин?

– Спит ишшо, – важно ответил Тиша. Но потом резко сменил интонацию: – А вы ведь не уйдете? А то мне что-то боязно. Вдруг еще кто заявится…

Мы заверили домового, что никуда не уйдем, по крайней мере, пока не поговорим с Ярославом. Тишка вздохнул с облегчением, спросил, откуда у нас хозяйская пулька.

– Какая пулька? – не поняла я.

Оказалось, что пулькой именовался тот самый деревянный цилиндрик, залитый воском, что болтался у меня на шее. Как я поняла, пулька была чем-то вроде почтового голубя, но без возможности самоходного перемещения в пространстве. Подделать ее было абсолютно невозможно – на нем была аура владельца, единственная в своем роде.

– Интересно, что там внутри? – спросила я, вертя пульку. – Записка?

– Нет, она же голосом разговаривает, – удивленно посмотрел на меня домовой. – А ты что, не знала?

– Просто никогда пользоваться не доводилось, – ушла я от ответа. – Вот, в первый раз волхву помогаю, курьером работаю.

Уж не знаю, поверил ли мне Тиша, или нет, но виду не подал. Кивнул степенно, и пошел куда-то по своим делам. Я же отправилась к товарищам.

– …кому это выгодно, – услышала я, когда подошла поближе к ним.

– Что выгодно? – переспросила я, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Кому выгодно нападать на ремесленника по амулетам, – пояснил мне металлист.

– И как, выяснили?

– Нет, – ответил друид. – Информации ноль. Но ночью решили караулить. На всякий пожарный.

Металлист вызвался дежурить первым, и друид, утомленный врачеванием, тут же заснул. Мне не спалось, хотя по идее, следовало отдохнуть перед дежурством, которое должно было наступить через пару-тройку часов. Я нацедила в кружку настойки шиповника, и устроилась в огромном старом кресле с видом на камин. Конечно, не так комфортабельно, как у начальства, но тоже ничего. И ноги помещаются.

Долго сидеть в одиночестве мне не пришлось. Металлист отложил в сторонку наладонник, подсел поближе.

– Странный ты какой-то боевой маг, – начал светскую беседу он.

– Это почему же?

– Ну, хотя бы потому, что ты не пошла путем наращивания пробивной мощи удара, – пожал плечами собеседник. – И не стала усиливать защиту голеней, предплечий, и иже с ними.

– Я даже не пробовала.

– А почему? Характер-то у тебя задиристый… Только не вскипай, я всего лишь сказал то, что думаю.

Как говорил классик, правду говорить легко и приятно?

А слушать?

– Хорошо, не буду. А про боевых магов… Они же походят на гоблинов. И руки себе уродуют, стены прошибая. А мне нравятся живые конечности, а не костные наросты. И, потом… Мне проще иметь дело с элементалами, чем с людьми. Я же не убийца какая.

Металлист неопределенно хмыкнул. Может мага давешнего вспомнил. Может, нет. Я, по опыту зная, что вразумительного ответа от него не добьюсь, отвернулась. Уставилась на пышущие жаром угли.

Это зрелище мне не надоедало никогда. Завораживало, грело – не только тело, но и душу. Ко мне подошел домовой Тиша, и, положив голову на колени, свернулся калачиком. Прикрылся пушистым хвостом. Постепенно его глаза начали закрываться, и он уснул.

– А как ты вообще в Заповеднике очутилась? – вновь нарушил тишину металлист.

– Было как минимум две причины.

– Первая?

– Сначала я разочаровалась в работе на университетского дядю…

– А тебе не кажется, что ты здесь по прихоти очередного «дяди»?

– Кажется, – пожала плечами я. – Только теперь я с «дядей» заодно, мне интересно так жить, и вообще… А чего это ты спрашиваешь?

– Да так, интересно просто.

– Небось, в наладонник запишешь, и будешь потом перечитывать, когда захочется узнать, как не надо поступать по жизни?

– Не кипятись понапрасну. Мне действительно интересно. Чем больше с тобой общаюсь, тем понятнее становится характеристика, заочно выданная тебе шефом.

– Это какая же? – надулась я на всякий случай.

– Это про Иванушку-дурачка в юбке, – оправдал мое дутье металлюга. – Впервые сталкиваюсь с такой непосредственностью по жизни.

– В таком случае вы неправы оба.

– Да неужели? А чем докажешь?

– Я юбок не ношу.

Металлист не ответил – только хмыкнул выразительно. Хотел было уже отвернуться, как что-то вспомнил.

– А вторая причина?

– В одно не шибко прекрасное утро у моей комнаты в общаге на Воробьевых горах появилась троица в черном. Кстати, местного покроя.

– И ты их испугалась? – усмехнулся наставник по металлу.

На то, что одежка оказалась из этого измерения, Илья, казалось, вообще не обратил внимания.

– Я от них удрала.

– ?

– Удрала, – спокойно повторила я. – А потом встретилась с начальством, и оно меня отбило.

– А сама не могла?

– Я тогда даже не подозревала, что у меня есть способности к магии. И…

– Когда же это было?

– Почти год назад.

Илья снова впал в прострацию – видать, не знал обо мне таких подробностей. Судя по отрешенному выражению лица, замолчал он надолго. А потом и наладонник извлек…

Я же мысленно вернулась к характеристике, выданной мне заочно Борисом Ивановичем. «Ваня-дурак в юбке!» А как, казалось бы, все хорошо начиналось! «Специалист, которому не будет равных!» Эх…

Будь я в силах, я бы еще долго не смогла уснуть от негодования. Но в этот раз я пожелала собеседнику спокойного дежурства, да наказала разбудить меня вовремя. Устроилась, как смогла, возле домового, накрылась джинсовой рубашкой, и уснула.

Я так намаялась за день, что не почувствовала, как металлист, ворча что-то о простуженных компаньонах, накрыл меня спальником…

***

Ночь прошла спокойно. Мы свое откараули на пару с домовым – тот проснулся вместе со мной. Я не больно-то сопротивлялась неожиданной помощи: вдвоем веселее. Мы подбросили дров в камин, и так просидели, пялясь на огонь, до трех ночи, пока не подошло время будить друида.

Ранним утром (а я проспала каких-то два часа после дежурства), мне больше всего на свете хотелось придушить хозяина жизнерадостного голоса, вклинившегося в мои сонные мозги:

– Здравствуйте, гости дорогие!

«Ага, оклемался, все-таки», – сонно подумала я. – «Боже, как все-таки спать хочется…»

Но пришлось вставать, плестись из избы вон, к умывальнику, смывать сонную одурь ледяной водой. Большие часы на правом соседском флюгере показывали пять. На левом соседском подворье истошно кукарекал петя.

– Д-доброе утро, – вернулась я в комнату. – Здравствуйте, Ярослав. Меня Лиса зовут.

– И ты здравствуй, девица, – радостно приветствовал меня хозяин.– Как спалось? Как там учитель Глеб?

– Отлично выспалась, – широко зевнула я. – Глеб Макарович вполне себе жив и здоров. А как ваше самочувствие?

– Сейчас я тебе скажу, – не дал ответить Антон хозяину дома. – Ярослав, давай сюда руку.

Друид выглядел до безобразия бодрым. Видать, потому, что караулил последним, и успел проснуться за пару часов.

Вот и сейчас, стоял, и, как натуральный доктор Айболит, то ли пульс измерял, то ли еще какой процедурой диагностического характера занимался. Я с любопытством уставилась на врача и его пациента. Даже по сравнению с моим утонченным другом, хозяин дома выглядел на редкость хлипким. Зато он явно относился к числу людей, у которых никогда (или почти никогда) не бывает плохого настроения. Даже медосмотр не смог заставить Ярослава прекратить улыбаться.

– Ты ему еще в пасть загляни, – вошел в горницу свежеумытый металлист. – Здравия желаю всем здесь присутствующим. Цилиндр отдали?

Пулька до сих пор болталась у меня на шее – ее еще вчера опознал домовой. Она, и еще одна. Какую из них надо было отдать Ярославу, я не знала. Сняла обе, протянула на ладошке. Хозяин дома, не глядя, схватил ту, что была посветлее. Посмотрел смущенно на нас, потом все же вышел во двор. И очень скоро вернулся обратно.

– Кажется, я полечу с вами, – неуверенно сообщил он. – Волхв настоятельно рекомендует мне не задерживаться в городе. Тиша!

На кресле у камина зашевелился спальник. Попытался приподняться раз, другой, третий… Без толку.

– Уйдите, люди, – послышался сонный голос. – Дайте поспать! Там еды осталось много, не будите домового!

– Во дает, почти стихами, – уважительно произнес друид.

– Да-а-а, – почесал в затылке хозяин. – Лучше его оставить в покое, все равно от него ничего не добьешься. Пойдемте, что ли, посмотрим, что там со вчерашнего дня осталось.

Еды после вчерашнего ужина было и впрямь завались. Мясо, правда, парни подъели (скорее всего, за время дежурства, уж больно его много оставалось). Но пирогов было еще в избытке. Друид, сильный в бытовых заклинаниях, разогрел остатки вчерашнего пира не хуже микроволновой печи.

– Талант, – восхитилась я. – Во Жозефине повезло!

При упоминании о ежке друид помрачнел. Хозяин взглянул на гостя, и, поднявшись со стула, отправился шуровать в ящиках комода.

– Возьми вот, – протянул он Антону янтарные бусы. – Подаришь своей зазнобе.

Украшение было поистине царским. Каждую бусину можно было рассматривать на свет бесконечно долго. Отличались желтые камешки друг от дружки тоном – от светлого до чуть зеленоватого. Внутри таились воздушные пузырьки диковинных очертаний.

– Здорово! – шмыгнула я носом. – Красотища… Нет-нет, – опередила я хозяина, вновь направившегося к шкафу. – Мне не нужно, я… Мне просто очень понравились бусы, а сама я ничего на себе носить не могу, только вот амулеты и терплю по долгу службы.

– Тогда держи на память вот эту зверушку.

Это была ящерка, темно синяя, с золотыми искорками. Так искусно сделанная, что казалось, вот сейчас юркнет, хвостом вильнет, и только ее и видели! От такого подарка я не могла отказаться.

– Амулет навевает добрые сны, – молвил Ярослав, с улыбкой наблюдая за моей умиленной физиономией. – Если поставить его в изголовье, то ночных кошмаров можно смело не бояться.

– А бусы? – полюбопытствовала я.

– Тут я лишь слегка усилил свойства янтаря, – ответил амулетчик. – Поэтому бусы способствуют кротости нрава и хорошему настроению.

– Это в тему, – как всегда, веско сказал металлист. – Сестрица, она такая, как вспылит, то мало не покажется.

Друид вздохнул. Потом вспомнил что-то, и вздохнул еще раз. Поди, желал оказаться в Заповеднике побыстрее.

– А скажи, Ярослав, – вспомнила я о насущных проблемах. – Кто это на тебя напал?

– А, это был некромант Кремантий, – жуя, ответил хозяин. – Ему не понравилось то, что я слишком хорошие амулеты от порчи делаю. Давно он около меня околачивался. А вчера он пришел совсем злой, и мы с ним повздорили маленько… О, боги! Что же мы тут сидим? Нам же драпать отсюда пора, и немедленно! Тиша! Вещи пакуй!

В сторону кресла полетел хозяйский тапок.

– Куда это мы собрались? – вскочив с кресла, как ошпаренный, жалобно запричитал домовой. – Опять переезд? Так еще вещи распаковать не успели…

– Собери только самое необходимое!

Из глаз домового покатились крупные слезы. Больше всего он сейчас походил на обиженного злой судьбой ребенка.

– Я тебе избушку выращу, – пообещал ему друид.

– С печкой? – с надеждой посмотрел на него Тиша. Слезы тут же просохли.

– Как пожелаешь.

– Ну, тогда я мигом! – повеселел домовой, и… исчез.

Только маленький смерч, да открывающиеся – закрывающиеся ящики-дверцы отмечали его путь.

– Я готов! – спустя каких-то пару минут сказал он, потрясая котомкой.

– И это все? – недоверчиво воззрилась я на суму. Размером та была не больше обычного городского рюкзака.

– Она же безразмерная, – махнул лапой домовой. – Ты что, с луны свалилась? Таких элементарных вещей не знаешь?

– У меня нет домового, – пожала плечами я.

Пора было и нам собираться, благо, рюкзаки были почти не распакованы.

Через пять минут все было готово – домовой успел даже тарелки помыть. Мы взгромоздились на коврик, и он нас всех выдержал. Не успели мы заложить ставший уже традиционным в наших полетах вираж, как в воротах показались незваные гости. Двое из них были одеты в местные черные деловые костюмы.

– Жми! – что есть мочи завопила я.

И коврик нажал – взмыл метров на двадцать вверх, подобно самолету вертикального взлета. Если внизу кто-то и колдовал, мы об этом так и не узнали.

Так мы двинулись на север. Летели довольно высоко – нам было даже видно, что земля – круглая. Домовой сперва держался неуверенно – видимо, не привык к подобному средству передвижения. Но потом осмелел, отодвинулся от центра ковра, и даже высунул нос наружу для пущей видимости.

Металлист общался с Ярославом, пытаясь вызнать побольше о том, что у них тут творится, и что это за люди в черном. Мы с друидом затеяли дискуссию на тему о том, чем Маня отличается от лешего, привели немало пунктов отличия и сходства, но в конечном итоге запутались. По всему выходило, что Маня – то же леший, только менее вредный, и ни капли не азартный. Точку в наших рассуждениях поставило мнение металлиста: «На кисе кататься можно, а на пеньке, небось, и усесться-то не удастся!». На том мы и успокоились.

В небе вовсю светило солнце. Жить было хорошо.

 

Глава 8.

К городу Ладога, что раскинулся на берегу собственно Ладожского озера в этой версии Земли, мы подлетели практически в полной темноте. Высадились на окраине города, и пошли огородами, чуть ли не на ощупь, аки калеки какие перехожие. Не известно, сколько бы времени мы проблуждали в абсолютно незнакомом городе, если бы не домовой. Он сочувственно оглядел нашу голодную делегацию, и просочился в чужой двор. Мы остались стоять посреди кривого переулка, вдыхая урбанистические запахи. Помойные, для разнообразия. Вскоре рядом появилась какая-то темная личность. За ней – другая, третья… Но держались они на приличном расстоянии, и кем были эти люди, разглядеть не было никакой возможности. Когда появился Тишка, вздохнул с облегчением даже металлист.

Домовой, встав во главе отряда, уверенно пошел вперед. Мы еще пару раз свернули, а потом ступили на освещенную мостовую. Личности остались позади.

Улица создавала впечатление тихого праздника. Особенно после блужданий по темным закоулкам. Разноцветные магические огни весело перемигивались друг с дружкой, им вторили сотни светлячков, опутавших ветки придорожных деревьев на манеру елочных гирлянд. Из открытых окон доносились звуки, порой весьма и весьма гармоничные. Вскоре показался и приют для нас, уставших. Двухэтажный деревянный дом стоял на перекрестке, призывно мигал гирляндами. «Путник» – емко гласила вывеска. Домовой настороженно повертел носом, подумал, и кивнул головой в сторону гостиного дома – заходите, одобряю.

Внутри заведение оказалось еще лучше, чем снаружи. Насквозь пропитанное вкусными запахами, освещаемое бездымными факелами, оно вызвало в нас, голодных, желание немедленно ознакомиться с кулинарным талантом местного повара. Да и зала была забита посетителями – верный признак отличной кормежки. Пока мы вертели головами да поводили носами, к нам подошла полная миловидная женщина. Окинула наметанным взглядом, заметила «сибирскую» одежку, и повела наверх по винтовой лестнице – в номера. Нам повезло – аккурат сегодня уехал купец, освободил две комнаты.

Мы поблагодарили хозяйку, кинули багаж, и, довольные фактом наличия ночлега, спустились ужинать на первый этаж. А там уж и стол был готов к нашему появлению.

Парни заказали по огромной кружке пива для себя, большущую чашку чая для меня, миску молочной лапши для домового (свежего молока не осталось), и сели изучать меню в приятной расслабляющей атмосфере. Полистав опись предлагаемых кулинарных шедевров, они заказали по порции «печеночек от бабки Лукерьи» и дополнительной пол-литре пива на брата. Я обошлась жареной картошкой с грибами и еще одной кружкой чая.

А вокруг шумели посетители. Кто-то кого-то спьяну уважал, кто-то хвастался охотничьими удачами (самого бы его на рогатину, злодея!), кто-то разглагольствовал о политике. В ожидании заказа я прислушалась к жаркому спору двух мужиков за соседним столом. Один из них был явно склонялся к христианству, второй же держался традиционного язычества.

– Что за странный у тебя бог, – говорил тот, что сидел спиной. – Вроде как милосердный без меры. Но только к тем, кто щеки под удары подставляет. Кому такое милосердие надобно?

Я прислушалась.

Поначалу ответы христианина особой оригинальностью не отличались, все это я уже так или иначе слышала-читала: про вечное блаженство и муки адовы, про стада овец и всезнающих пастырей, про второе пришествие и спасение истинно верующих, и прочие страшилки. О! А вот что-то новенькое: про некую загадочную дверь, ведущую в чистилище с «на редкость дурным воздухом», адовый предбанник, не иначе.

«Ничего себе, у них тут шестое доказательство существования бога», – возмущенно подумала я. – «Да это же фальсификация чистой воды!»

– А то еще вишь как бывает, – напустил на себя таинственности христианин. – Подует ветер, и откроется дверь в самый ад…

Я бы и дальше послушала откровение приверженца христова, но мне принесли огромную тарелку золотой картошки. Грибы также имели место (и немаленькое!) быть на тарелке. Все это было таким вкусным, а я – такой голодной, что я забыла на время про мужичков с их религиозным спором. А когда снова вспомнила про них, то прочувствовала на себе закон мирового зловредства вещей во всей красе – их след уже простыл, а стол был занят новыми посетителями. Они уже кружки с пивом ополовинить успели.

А жаль. Такая познавательная была беседа…

Наконец мы наелись, расплатились за стол и ночлег, и отправились наверх, по комнатам распределяться. Двое надвое, по идее, да только оказалась я в меньшинстве. Парни как-то странно на меня поглядывали, и ни один не решался составить мне копанию. Тоже мне, суккуба выискали! В общем, разозлилась я, сказала, чтобы вытаскивали одну кровать из моей комнаты, и оставили девушку в покое. Озабоченный моей безопасностью металлист немедленно воспротивился такому повороту событий. На что ему друид с талисманщиком резонно заметили, что, раз он такой заботливый, пусть сам и спит со мной в одной комнате. Я, естественно, еще больше рассвирепела: тоже мне, нашли прокаженную! Ушла в комнату, захлопнула дверь, села дуться в обществе домового: Тишка, жалостливый, за мной, униженной да оскорбленной, увязался. Достала я блокнотик с ручкой из клапана рюкзака (взяла на всякий случай, вот и пригодились!), принялась рисовать карикатуры на спутников. Злобно и абсолютно непохоже – на мне, дочери художника и рисующего искусствоведа, природа явно отдохнула.

Спустя какие-то пять минут в дверь осторожно постучали.

– Уйдите все, я тут буду одна ночевать!

– Нельзя! Неужели ты не понимаешь?

Ага, значит металлист.

– А где же ты раньше был, такой сознательный? – осведомилась я. – Мне ничья жалость не нужна, в гробу я ее видала, в белых…

– Лиса, ну прости меня, пожалуйста, я тебе незабудки принес. Коленку в кровь разодрал, пока по буеракам лазал.

Вот ведь, пристал, как банный лист, теперь не отвяжется!

Я взглянула на домового, ожидая найти в нем поддержку и солидарность. Ничего подобного! Мелкий перебежчик принял сторону нового страдальца, смотрел на меня жалобными круглыми глазами, периодически показывая ими же на дверь. Все против меня! Я вздохнула, и пошла открывать.

– Держи незабудки, давай зеленку!

Я не двинулась с места. Когда скребся под дверью, так сама вежливость был, а теперь – удовлетворись чахлым букетиком, да зеленку ему, вишь принеси да подай!

– Нет зеленки, есть чудное снадобье от Жозефины, приятно пахнет гнилой морковкой.

– Давай, помогу, – укоризненно покосился на меня Тиша. – А то она явно не в себе.

Я обиженно шмыгнула носом, и повернулась, чтобы выйти на улицу.

– Одну не пущу, – принялся за свое металлист. – Что это с тобой? Разве можно так долго обижаться? Может, ты не тем поужинала?

Кстати, об ужине…

– Слушай! – внезапно вспомнила я про христиан, и всю обиду как ветром сдуло. – Я тут такой разговор подслушала в таверне!

– Про местные тряпки?

– Будешь вредничать, не расскажу!

– Я весь внимание, начинай.

Я рассказала про секту с ее адептом, и про загадочную дверь в «чистилище с дурным воздухом» и про дверь в ад сатанинский. Металлист хмурился, хмурился, потом громко и заливисто заржал.

– А ничего ребятки, не промах! – утирая проступившие слезы, сказал он.

– Высшее духовенство РПЦ нервно курит ладан, не входя в храм. Им бы такой отдел пропаганды – миром бы правили. Забей! Так ты гулять идешь, или спать ложимся?

Гулять мне, если честно, расхотелось. Поэтому я просто сбегала почистить зубы во двор и легла спать. С момента перехода в мир изнанки прошли сутки и целых две трети.

***

Проснулась я среди ночи. Что-то было не так. Не открывая глаз, включила я магическое чутье. Та-ак… Вот металлист не спит, тоже напряженно в темноту вслушивается. Домовой бодрствует на ковре-самолете, уши насторожил, глаза в темноту вперил.

Никого постороннего в комнате, слава богу, не ощущается.

– Илюха, – позвала я шепотом. – Ты ведь не спишь?

– Нет, – ответил металлист. – Что-то странное происходит снаружи. Какое-то сильное магическое вмешательство.

– Ага, и я что-то чувствую… На пространственные изменения похоже, как мне кажет…

Договорить я не успела. Раздался жуткий, леденящий душу вой, зашлись лаем собаки, домовой сиганул с коврика на мою кровать, прижался ко мне, затрясся. Спустя пару секунд послышался стук в дверь. Нас, прислушивающихся и озадаченно переглядывающихся, стало больше на друида с талисманщиком.

Домовой ринулся к хозяину.

Тем временем произошли изменения. Собаки в отдалении перестали лаять, но принялись испуганно скулить.

– Интересно, здесь всегда настолько весело, али только по случаю нашего появления? – задумчиво изрекла я. – Ярослав, ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Что-то не врубаюсь, – слегка дрожащим голосом отозвался абориген.

– Может, это чудо-юдо какое-нибудь местное? – продолжала размышлять я вслух. – Ну, в смысле, из другого измерения?

– Похоже на то, – отозвался металлист. – Что-то тут внезапно нарисовалось. Причем явно не очень приятное.

– Ага, – мрачно отозвался друид. – Скорее кто-то, чем что-то!

– Ты что-то конкретное почувствовал? – повернулся к товарищу Илья. – Или просто так к словам придираешься?

– Вот что, ребята, берите вещи, и айда на улицу, – не терпящим возражения тоном оборвал дискуссию друид. – Чует мое сердце, в деревянном доме сейчас лучше не оставаться.

Мы все-таки чуть-чуть задержались: домовой по просьбе Ярослава искал какие-то амулеты. Пока мы возились, скулеж собак заметно приблизился. Мы торопливо покинули комнату друг за дружкой.

– Надевайте! – шепотом велел Ярослав, как только мы оказались во дворе. В руках у него была горсть каких-то бирюлек на шнурках.

– А что это? – подозрительно покосился металлист.

– Защищает от зловредных чужаков, – пояснил талисманщик. – Ну же, чего мнетесь!

Мы послушно надели амулеты на шею. Правда, мы и сами были тут чужаками. Но, вроде как, не зловредными. Пока. Интересно, подействует ли на нас магия амулетов? Впрочем, вскоре все эти размышлизмы покинули мою голову. Вторженец приближался. Дебоширил уже в двух кварталах от нас.

А мы, притаившись во дворе гостиного дома, ожидали. Пока он не подойдет вплотную. Сердце бешено колотилось, скорее в преддверии быстрого бега по пересеченной местности, чем геройской схватки. Ярослав прижимал Тишу к груди – то ли на домового не хватило амулета, то ли так им обоим бояться было смелее.

Тут мне под коленки что-то мягко ткнулось, и я, чертыхнувшись, села на коврик. Рядом «приковрились» и остальные члены нашей безмерно храброй делегации. Конечно же! Ай да коврик, сообразительный ты наш! Не то, что мы, добровольные коровы на заклание!

Со стороны соседнего квартала послышался грохот и треск, там и сям расцветали пятна пожаров. А вскоре мы увидели возмутителя ночного спокойствия озерного города Ладога.

По улице медленно продвигался огромный, высотой с трехэтажный дом, сгусток мрака. Я, ожидавшая увидеть ту или иную версию Змея Горыныча, растерялась. Со Змеем еще можно было попробовать сразиться. Особенно на коврике. От этого же брала оторопь. Оно (а иначе и не скажешь!) двигалось по мостовой, поводя незнамо чем (возможно, мордой) от дома к дому. Словно чего-то выискивало. Внутри него то и дело проблескивали искры темного пламени. Они-то, запущенные темным щупальцем, и служили причиной возгорания. Проникать в его сущность мне решительно не хотелось, поэтому о том, что именно оно искало в жилых домах, оставалось только догадываться.

Конечно же, первое, что пришло на ум, так это то, что оно питается жизненной силой людей. Но потом мое воображение не к месту разыгралось: «а вдруг это демон – геронтофил», – думалось мне, – «который питается исключительно старыми девственниками мужского пола в возрасте семидесяти пяти лет с половиной?»

И я не удержалась, и улыбнулась.

Напряженность мгновенно спала, и включились было наглухо заблокированные перепуганным сознанием магические способности.

– Оно ищет путь домой, – уверенно сказала я. – А точнее, того умственно отсталого идиота, кто его сюда призвал.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно отозвался металлист. – Антон, она права?

– Я-то откуда знаю? Я тебе что? Оракул?

– Помочь ему, что ли? – задумчиво протянула я вслух.

– Ты с ума сошла!

– Нет, мы улетим, а оно пускай тут все пережжет!…Тем более, – прислушалась я снова к чудищу, – это детеныш. Вам что, его папу или маму дождаться хочется?

Мысль о предках монстрика оптимизма не внушала.

– И что ты предлагаешь? – скептически осведомился друид. – Ты знаешь, где оно живет? Или можешь с ним поговорить?

– Я с ним поговорю, – неожиданно вступил в спор Ярослав. – Если ты пообещаешь мне, что у него и взаправду нет дурных намерений.

– Ну… – задумчиво протянула я, – дурных намерений у него нет, это точно. Но! За последствия я, тем не менее, поручиться не могу. А у тебя что, лингводекодер есть?

– Чего? – не понял талисманщик.

– Это такой амулет для перевода на другой язык, – подсказал жадно прислушивающийся металлист.

– А! – только крякнул Ярослав. – Нет, ничего подобного у меня никогда не было!

– А как же тогда?

– У меня врожденные способности к имитации, – пояснил молодой маг. – Поэтому я хороший ремесленник по амулетам.

– И?

– Ну, вот ты же его поняла? – принялся торопливо излагать он, прижимая к себе Тишку, и поглядывая на уже приблизившегося монстрика.

– Скорее уж, догадалась.

– Тоже ничего. А я смогу еще и воспроизводить свои мысли на его языке. Только я его боюсь, и…

– Может не получиться? – догадалась я.

– Ага… И опасаюсь я, если честно, вдруг он недобрый… Ладно! Отступать нам все равно некуда! – внезапно решился он.

И выступил на полшага вперед.

Монстрик приблизился. Скользнул по нам непонятно чем (коврик инстинктивно отлетел метров на пятьдесят подальше), «отвернулся», и… «повернулся» обратно. Мне даже почудилось что-то радостное в этой непроглядной тьме с искорками. Ярослав, подавшись вперед, совершал непонятные телодвижения. Мне внезапно стало не по себе. Ага! А вот и разгадка собачьего скулежа! Инфразвук!

Пришлось расширить границы звуковосприятия.

Жить стало веселее. Не страшно, в смысле. А потом случилось и вовсе неожиданное – монстрик прекратил хаотично двигаться, и встал по стойке «смирно».

– Это я его попросил конечностями не махать, пока мы тут совещаться будем, – пояснил Ярослав. – А то он слишком пожароопасный.

– Классно! – восхитилась я. – И до чего же вы договорились?

– Что он поведет нас обратно. Ну, к тому месту, где он у нас появился, – начал оживленно объяснять «переводчик». – А потом мы попробуем его отправить домой, – уже не так уверенно добавил он.

– И чего мы ждем? Пошли быстрее! А то этот малец еще дорогу назад забудет…

Нам пришлось выдержать еще один неприятный сеанс инфразвука, потом монстрик развернулся, и, все так же, по стойке смирно, не маша конечностями, поплыл в обратном направлении. А, может, он даже не разворачивался, так и пошел задом наперед. Коврик двинул за ним, соблюдая пятидесятиметровую дистанцию. Прошло совсем немного времени, как коврик остановился. То ли обратно детеныш мрака двигался быстрее, то ли вообще шел напрямик, насколько позволял город, а не петлял, как до этого, по улицам.

– Перекресток! – ахнул рядом Ярослав. – Почти целый, – уточнил он, внимательно оглядевшись. – А я-то думал, что их все порушили!

– Чего? – не поняла я.

– Ну, это место такое особое, – пояснил абориген. – Раньше такие хоть и редко, но все же встречались. А потом их волхвы с землей сровняли. Да, как видно, не все!

И зачем это, интересно?

– Понятно… А почему тут только две «двери», да и те какие-то неполноценные? – показала я на остатки каменных построек.

– Вообще-то, их больше было, – ответил Ярослав. – А эти, что остались, работать уже не могут, по идее. Видимо, тут кто-то потрудился, чтобы они заработали… – размышлял он вслух. – И, по-моему, этот «кто-то» собирал их по кусочкам.

Что-то в его словах было правдивое. По крайней мере, при свете вовремя взошедшей красной луны было хорошо видно, что каменные столбы, видимо, представляющие собой те самые «двери», были отнюдь не монолитные. Кто-то, вероятно, долго трудился, собирал каменные огрызки, восстанавливая колонны. И вообще, непонятно было, каким чудом столбы не рассыпались обратно на кучки.

Снова на душе засвербело – монстрику наскучило ждать, пока мы соизволим обратить на него внимание. Но, не успела я на него настроиться, как рядом что-то грохнуло, блеснуло, разве что дым, неизменный спутник дешевых спецэффектов, не повалил! Всю котловину «перекрестка» залило мягкое голубоватое сияние, и из одного портала появилась дама поистине неземной красоты. Изящная до пересмотра метрических эталонов, ослепительно-милосердная до переписывания икон Богоматери, красивая до… Вообще, не было слов описать весь шарм, излучаемой ею. Дама раскрыла рот, и… дико заломило уши, пришлось снова расширять звуковой диапазон – незнакомка изволила выражаться ультразвуком.

– Иззя, милый, – прописклявила она с деланным еврейским акцентом. – Где ты уже так долго? Иди-таки к мамочке, шалунишка!

Монстрик, хаотично маша конечностями, и так вовсю спешил к родительнице. Дама окуталась мраком, но продолжала пищать о красоте своего ненаглядного чада. У меня в голове вертелись три слова: «черт и ангел». Наконец мамочка нащебеталась, и, выйдя на свет лунный, обернулась к нам.

– Спасибо вам, – проверещала она, – за то, что помогли-таки уже вернуть моего ненаглядного Иззю. – Я навсегда в долгу перед вами, о благородные жители планеты 14856747!

– Не за что, прекрасная леди! – распищался Ярослав. – Мы были рады помочь вам, – приложил он руки к груди.

Дальше все шло в том же духе – дама звенела подобно комару, Ярослав вторил ей, восполняя жестами несовершенство дикции. Наконец светоносная инопланетянка вручила нам очередной талисман в виде ракушки на цепочке непонятного сплава, велела дунуть в случае крайней нужды, и, взяв Иззю за щупальце, удалилась. Талисман я немедленно прикарманила себе (точнее, повесила на шею).

– Дела, – озадаченно произнес металлист. – А ты, я смотрю, обрастаешь украшениями, – повернулся он ко мне. – А говорила, терпеть их не можешь…

– Интересно, это у них все мужики такие страшноватые? – не ответила я на подначку. – Как говорила моя бабушка, «если мужчина не похож на черта, то он уже красив?»

– Мудра была старушка, ничего не скажешь, – согласно покивал головой друид. – И вот что я вам скажу, друзья, – широко зевнул он, – Приключения приключениями, а я спать ужас, как хочу. Пойдемте в гостиницу, что ли…

Не знаю, как там Ярослав с Антоном, а мы с металлистом потратили полчаса драгоценного сна на обсуждение ночного происшествия. Илюха, со свойственной ему обстоятельностью, делал пометки в своем ненаглядном наладоннике. У меня уже в конец слиплись глаза, спать хотелось просто до безобразия. Даже несмотря на то, что товарищ спрашивал об «агентах Смитах» – после мамы с «детенышем» люди в черном перестали будоражить мое воображение. А, может, сказался успех на поприще борьбы с незадачливым магом, потребителем чужой жизненной силы. Организм срочно требовал подзарядки.

И я уснула. А металлист все стучал, и стучал, и стучал пластиковой палочкой в маленький светящийся экранчик, аки дятел какой. Но я, разумеется, его не могла слышать.

***

Наутро только и разговоров было, что о таинственном ночном происшествии. В уцелевшем гостином дворе, а точнее, в трактире при оном, собралась немалая куча народу – обсуждала так, обсуждала этак, и обсуждала вот так ночное происшествие.

В основном, это были перечисления причиненных моральных и материальных убытков, и ничего конструктивного. Любая попытка внести ясность в ситуацию моментально забивалась «охами» и «ахами» по поводу ущерба. Если у меня и было какое-то желание просветить народонаселение города Ладоги по поводу случившегося, то через пару минут его отшибло начисто. У парней стремления общаться тоже не наблюдалось.

Так мы и убрались из гостиного дома не солоно хлебавши. Да и до Валаама было уже совсем недалече, и терпеть муки голода хоть и надо было, но недолго. Мы погрузились на коврик прямо посреди двора, и никого не таясь, отправились в путь.

Валаам встретил нас вполне радушно. Коврик долетел до маленького порта, расположенного в глубине острова. Там же нашелся трактир, где мы смогли позавтракать, (дабы не сваливаться неизвестным волхвами на голову прожорливыми невоспитанными гостями). В небе играло лучами восходящее светило, истошно кукарекал петух, ругалась сварливая представительница прекрасного пола – кипела обычная людская жизнь.

Местный Валаам отличался от своего техногенного собрата. Во-первых, тут не было изобилия православных храмов и монастырей. Хотя языческие были, и в изрядном количестве. Во-вторых, тут мирно сосуществовали волхвы и маги самых различных оттенков – от отшельников, святым духом питавшихся, до некромантов. Правда, многие кудесники предпочитали селиться наособицу, но никто друг на дружку косо не смотрел.

Пока мы трапезничали, заведение посетило с десяток волхвов – у крикливой женщины оказалась корова с на редкость вкусным молоком.

Признаться, меня такое обилие магов сбило с толку – как прикажете искать среди них нашего адресата? Впрочем, не только меня – синяя точка на свитке не стояла на месте, все время куда-то перемещалась. В конце концов, мы приняли решение обратиться к проходящему мимо волхву за помощью.

– А, так это верховный волхв Терентий вам нужен, – определил сквозь мою рубашку ауру послания остановленный нами кудесник. – Он вас сам найдет, вы пока тут посидите, – указал он на лавку, щелкнул пальцами, и исчез.

Мы последовали совету, расположились на дубовой скамье в тени трех сосен. Под ногами расстилался огромный моховой ковер, в котором я насчитала аж семь разных цветов, совсем как у радуги. Над головой заливался невидимый соловей – видать, ему не хватило ночи, чтобы высказать все, что было на сердце. А мне лично не давало покоя совсем другое обстоятельство – все время казалось, что я была в этом месте. Но, в то же время, что-то в нем было не так. Собора православного не хватало, что ли? Или это было другое место?

– Здоровы будете, – неожиданно (я аж подпрыгнула!) послышался густой бас. – Хорошо ли долетели?

Перед нами высился эдакий отец Тук. Огромный, мощный, похожий на медведя детинушка с добродушными глазами немыслимого кислотного оранжевого цвета.

– Хорошо, спасибо на добром слове! – поклонился друид. – Мы к вам от волхва Глеба будем, – пихнул он меня в бок.

Я вскочила, совершила какое-то телодвижение наподобие японского поклона. Попутно вспомнила, что именно на меня косился давешний маг – значит, «пулька» Терентия досталась мне, запустила пятерню за ворот рубашки.

– Вот держите, вроде как ваша, – вручила я деревяшку волхву.

Рядом со мной разгибались из поклона Илья и Ярослав.

– Твоя правда, сестренка, – прогудел детинушка. – Спасибо. Пойдемте, что ли, гости дорогие. Да осмотрим окрестности по дороге.

С этими слова он развернулся, и направился вглубь острова. Мы гуськом потянулись за ним. Первой на нашем пути появилась обитель студентов-магов, россыпь домиков в сосняке. Иногда мы останавливались, когда волхв с кем-то обменивался приветствиями.

Потом нам попался еще один конгломерат домишек, в мрачном ельнике, в них жили студенты-некроманты. Когда Терентий в очередной раз остановился поздороваться, я с трудом удержалась от того, чтобы не спрятаться за могучую спину волхва. Уж не знаю, укрылось это от внимания верховного, или нет, но задерживаться он в этом мрачном местечке не стал, повел нас дальше.

Дальше тропинка пошла в обход скал, рассеченных многометровыми трещинами, и пересекающихся под прямым углом, создавая полную иллюзию каменной кладки. Потом, петляя, поднялась по склону, и внезапно перед нашим взором открылась Ладога.

– Вот это да! – восхищенно выдохнула я.

– Нравится? – обернулся волхв.

Я кивнула. К чему лишние слова?

– Пойдемте, уже совсем немного осталось, там и полюбуетесь видами.

Это была совсем небольшая, но необычайно живописная бухта. Причудливо изогнутые сосны, казалось, выросли прямо из камня, сделали бы честь самому знаменитому садовнику страны восходящего солнца. Сквозь игольчатые ветви искрилось море. У самой скалы прилепился маленький аккуратный домик, на одного, максимум двух человек. Крыльцом он выходил на ровную – точно кто скалу ножом срезал – горизонтальную площадку. Не более ста квадратных метров, круто обрывающуюся вниз. Я подошла к краю – полтора метра до воды, дна не видать, ныряй – не хочу. В шторм тут, поди, совсем весело было.

«Наверное, Терентий поселит нас в другом месте», – подумала я, скептически оглядывая домишко. – «Тут всем тесно придется».

Стоявший спиной волхв обернулся. Посмотрел на меня лукаво, но ничего не сказал. Телепат! Я зареклась что-либо думать в дальнейшем на его счет.

Мы скинули обувь в прихожей, по одному вошли в комнату, и… замерли на месте! За дверью находилось громадное помещение. Да еще и снабженное, по меньшей мере, семью дверями. Наверняка за ними скрывались немаленькие покои.

«А вы мне еще толкуете про пятое измерение», – пришли мне на ум слова советского классика.

Меня так и подмывало выйти наружу, проверить, а в ту ли избушку мы вошли, или это был мираж какой-нибудь. Особо хитрый. Пока я размышляла, крайняя правая дверь отворилась, и в комнату вошел еще один маг. Высокий, худощавый, с хмурым, но приятным лицом.

– Знакомься, Владимир, гости у нас, – прогудел Терентий, поставив ударение на последний слог, отчего привычное имя вмиг утратило свою обыденность. – Ну как, осилил трактат?

Парень сдержанно кивнул волхву, и с интересом уставился на нас. Мы по очереди представились. Владимир оглядел нас, задержал взгляд на «сибирской» одежке, хмыкнул, но ничего не сказал – вероятно, от природы был не шибко разговорчив. Еще раз кивнув Терентию, маг вышел из дому.

Вслед за Владимиром появился домовой. Представился Мишей, чем и подтвердил мою возникшую ранее догадку о том, что все имена домовых кончаются на «ша». Оставалось только узнать, означает ли это «ша» что-то особенное, али просто так исторически сложилось, без заднего умысла. Тишка немедленно отделился от нашей делегации, пошел общаться с собратом по разуму. Безразмерную суму он попросту сбагрил хозяину. Ярослав покачал головой, но комментарии оставил при себе.

***

Расселили нас по половому признаку – всем в доме места хватило.

Ярославу было обещано пристанище в самое ближайшее время, и ему комната не требовалась. Друид, помня свое обещание домовому, вызвался помочь с выращиванием избушки. Так что нам, как минимум еще сутки, предстояло быть гостями острова. Волхв Терентий также выразил желание поприсутствовать при необычном домостроительстве. Могучий маг проявил такой неподдельный интерес к искусству заезжего друида, что стало понятно – здесь домовыращивание не практиковалось.

Так мы отправились подыскивать место для нового жилища Ярослава. Я, откровенно говоря, думала, что мастер амулетов захочет поселиться поближе к порту. Но он выбрал местный студгородок. То ли ему было неважно, кто, как, когда и где будет покупать его поделки, то ли это я что-то не догоняла в местной экономике. Скорее всего, последнее.

Мы обошли поселение юных магов раза три, пока мастер амулетов не остановил свой выбор на симпатичном пригорке, с видом на бухту.

– Лиса, – отозвал меня в сторонку друид.

– Чего? – почему-то шепотом поинтересовалась я.

– Как ты думаешь, твоя избушка Ярославу бы сгодилась?

– По-моему, да. А что?

– Я твой дом сначала растил, а потом еще и на новое место перетаскивал. И знаю его, как облупленный, – почесал в затылке Антон. – Поэтому ему подобный у меня получится быстро построить. А если начну заново, да еще в одиночку, то процесс может затянуться. Не хотелось бы Заповедник опозорить…

– Конечно, надо растить ту, что быстрее, – подошел металлист. – А какие сомнения?

– Там нет печи. А тут нет электричества.

– А второй камин, на кухне, сделать сможешь?

– Это мысль, – просветлел лицом друид. – Приступаю.

Антон оглядел полянку, выбрал местечко по ведомым ему одному критериям, набрал шишек, в изобилии валяющихся под ногами, втоптал в мох по периметру комнат будущего жилища. Потом вышел за пределы шишечного контура, встал, как истукан, руки протянул. Закрыл глаза, и зашептал на языке сосен. Отдельные звуковые сочетания мне были знакомы – еще со времен обучения у друидов в Заповеднике, но не более того. Рядом со мной стоял волхв Терентий, за ним еще один маг. От него за версту разило деревом – судя по всему, это был местный аналог друида, пришедший перенимать технику домовыращивания. Потом Антон, сраженный приступом самокритики, еще долго чертыхался: все переживал, что местным магам не удалось увидеть виртуоза Макса за работой. Те, впрочем, главное уловили, и были несказанно довольны – и избушки появятся новые, и сосны останутся целыми.

Через полчаса появился пол нового жилища, еще через час – выросли стены, а спустя какое-то время, и игольчатая, абсолютно непромокаемая крыша. Заметно отощавший Антон скушал тазик еды, потребовавшийся для восстановления потраченных им сил, и приступил к внутренней отделке помещений. Не прошло и восьми часов, как в распоряжении Ярослава оказалась новая избушка. Практически точная копия той, что служила мне домом в Заповеднике. Я, подученная Антоном, впарила Тишке проект своего жилища под таким соусом, что домовой просто не смог от него отказаться.

Так же Ярослав сделался обладателем единственного на острове водопровода. Местные волхвы-строители решали эту задачу как-то иначе, синтезируя воду из окружающей среды.

В общем, все остались довольны – и Ярослав, и волхвы, и домовой. Последний, так вообще пребывал на седьмом небе от счастья. Мы его, рвущегося за своей драгоценной сумой в дом Терентия, чуть ли не силой удерживали на месте. Волхв, узрев муки домового, пожалел зверушку, сам отправил за вещами. Тишка исчез в мгновение ока, даже пятки не мелькали!

Одно отравляло идиллию – то, что рядом периодически появлялся какой-то хмырь в рясе. Заместитель верховного волхва по хозяйственной части, как потом выяснилось. Бледноглазый, весь какой-то обтекаемый, с настолько незапоминающимися чертами лица, что, казалось, отойди от него на пару шагов, и не вспомнишь, как он выглядел. И имечко у него было под стать внешности – Тихоний.

И все-то Тихонию нужно было понять, а после этого во всем усомниться. Если бы не присутствие Терентия, никакого водопровода бы не случилось, потому что обтекаемый товарищ решил усомниться в том, будет соблюден ли экологический баланс. И откуда только аборигену известно слово «экология»? В общем, Тихоний оказался ложкой дегтя в бочке местного ароматного меда.

Дабы избежать пристального внимания со стороны не в меру любопытного менеджера по хозяйству, мы громко провозгласили, что отправляемся на экскурсию. В основном, конечно, я старалась: чуяло мое сердце, что Тихоний способен испортить нам настроение. Но Антон задержался, отвечая на вопросы местного специалиста по древесной части, и не видел, как Тихоний двинулся в его сторону, точно паук по паутине к запутавшейся в ней мухе. Он шел неспешно к намеченной жертве, причмокивая губами от вожделения, потирая волосатые руки… И мне стало не по себе. Можете считать меня нервной и впечатлительной, но я вдруг почуяла угрозу, исходящую от зама Терентия по хозяйственной части. Металлист, имевший дело с моим характером аж целых три месяца во время обучения, почуял, что дело пахнет керосином, и схватил меня за руку, в которой уже переливался красными оттенками маленький такой фаербольчик. Потом он мне признался, что испугался не столько огненного шарика (эка невидаль!), сколько хищного выражения на моем лице.

Я было начала вырывать руку из железной хватки металлиста, отчаялась, и новый фаербол расцвел у меня в левой руке. Ярослав метнулся в дом за талисманом. Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы в самый последний момент на линии атаки не возникла массивная фигура Терентия. Не поменявшись в лице, верховный волхв Валаама изловил летящий в Тихония сгусток огня. Незащищенной рукой.

Лицезрение Терентия моментально привело меня в чувство. Я виновато шмыгнула носом, и приготовилась получать нагоняй. Но могучий волхв даже не рассердился. Понимающе подмигнул мне, до нельзя смущенной. Повернулся к Тихонию, взял того под локоток…

И увел, его, облизывающегося на закончившего переговоры друида, куда-то по направлению к хозяйственным постройкам.

– Пронесло! – только и смог сказать обычно занудный металлист. – Полетели, что ли?

 

Глава 9.

– Ну, рассказывайте, гости дорогие, – залил весь объем помещения густой бас волхва Терентия. – С чем прилетели, что в мире делается? Как Иваныч поживает?

Мы снова были одни, в смысле только наша неразлучная троица и верховный волхв. Где-то рядом сновал Миша, обеспечивая всю честную компанию едой, но он был не в счет. Ярослав, столь скоропостижно обзаведшийся жильем, покинул наши ряды сразу после облета острова. Что же, у каждого своя дорога… Хотя мне, признаться, жалко было с ним расставаться – спутника с таким легким характером еще поискать надо было! И не сыскать…

Но насущные дела не давали грустить, звали жить дальше. Да и с волхвом Терентием очень хотелось пообщаться. Поэтому я, несмотря на легкую грусть-печаль, взяла инициативу в свои руки:

– Рассказывать-то можно долго и много…

– А ты по порядку, – посоветовал волхв, подмигнув мне терракотовым глазом. – Как ты думаешь, почему вы тут очутились?

– Ежели по порядку, – задумалась я, – то тогда, пожалуй, начать разговор стоит все же с Мани.

Конечно, можно было начать рассказывать с момента встречи с Борисом Ивановичем, но в этом случае, повесть моя (включая все обучение) всех наверняка бы утомила.

– Вот и отлично, кто такая Маня?

Вкратце поведала я про ранение стража Заповедника, лечение «Ивасями», озабоченность Бориса Ивановича по поводу окончания спокойного периода жизни. Терентий слушал, не перебивая, лишь раз переспросил, при чем тут селедка, и почему ее используют для лечения депрессии. Пришлось объяснить.

Потом настал черед металлиста, он рассказал о своем внезапном да негласном переводе из новосибирской конторы, по настоятельной рекомендации директора, некоего Всеволода Ромуальдовича. Верховный волхв задал пару уточняющих вопросов, но не более того.

Друид ничем, кроме безоглядной любви к ежке Жозефине, похвастать не мог. А потому промолчал.

– С предысторией понятно, – подытожил Терентий. – Неспокойно стало у вас там, в Заповеднике… Да… Неспокойно. Но почему вас сюда-то послали?

– Посмотреть свежими глазами на этот мир, увидеть, нет ли чего необычного, – честно ответила я.

– Узнаю Иваныча, – прогудел Терентий. – Всегда имел склонность к интригам. Даже ссылка его не утихомирила.

– Так это не только Борис Иванович один придумал, – решила я выложить «всю правду». – Два, извините меня, хитрых дедушки, он и Глеб Макарович, в момент сговорились, и послали нас на… э-э-э практику.

– А вы и согласились? – хитро прищурился верховный.

– Ну, я всегда не прочь прогуляться, – почему-то смутилась я. – И остальные не очень сопротивлялись, – не дала я право голоса парням. – В общем, на следующее утро мы уже были изнанке…

С грехом пополам я, периодически поправляемая товарищами, стартовала от выхода с территории Заповедника. Волхв не сильно всполошился по поводу московских приключений с некромантом. Сказал, что еще вчера получил доклад от волхва Глеба, и что дело замято. Поморщился при упоминании нами христиан – мол, бузят себе потихоньку, но никому не мешают. И, вообще, ладожскую секту еще ночью отловили, а перекресток снова опечатали. А вот когда рассказ дошел до отправки Иззи на его (кстати, неизвестную нам) родину, Терентий зато заметно оживился:

– Планета 14565, – сказал он.

– Что?

– Мне показалось, что ты хотела узнать, откуда появились Иззя и его очаровательная мама, пояснил верховный волхв.

– Вы что, их все наизусть помните?

– Не все, – поморщился Терентий, – только самые колоритные, и те, с которыми постоянно приходится иметь дело.

– Да уж, что-либо, колоритнее этой парочки, представить сложно, – отозвалась я. – А по какому принципу пронумерованы планеты?

– Если коротко, то есть такая планета №1, на ней живут самые разумные, чистосердечные, и незлобивые существа во всей Вселенной. Они-то, давным-давно, и придумали нумеровать миры по мере их посещения.

– Понятно… – протянула я. – А у нашей Земли какой порядковый номер?

– 14856747, – ответил волхв. – И у нашего мира тоже. Ваша планета принадлежит к нашему миру, а мы – к ее. Ну, почти как лицевая и изнаночная стороны одной рубашки. Только это не совсем верная аналогия.

Точно! Какое-то похожее число упоминала светоносная дамочка, когда обратилась к нам со словами благодарности по поводу спасения своего ненаглядного чада.

– Ладно. С приключениями вашими я ознакомился, – подытожил Терентий. – Но ведь вы, наверное, хотите и сами что-то узнать?

Мы хотели. Особенно усердствовал в получении новых знаний дотошный металлист. Так мы узнали, что волхв Глеб Макарыч стережет ход на Землю, и что ключевые города обоих планет совпадают по местоположению, а, нередко, и по названию. Что мое начальство от рождения звалось не Борисом, но Борилием, и что ему пришлось немного изменить имя в нашем мире. Для конспирации. Что Ярослав делал на редкость хорошие амулеты, в том числе и от сильной порчи. Поэтому вполне мог и перейти дорогу какому-нибудь некроманту. Но при этом, увы, практически не владеет оборонной магией. Видимо, именно поэтому волхв Макарыч хотел его, своего воспитанника, уберечь от нападений в смутное время.

– Еще вопросы? – с улыбкой оглядел волхв нашу троицу, переваривающую полученные сведения. – Или кончились?

– Да нет, имеются, – ухватилась я за возможность уточнить классификацию здешних кудесников. – Вот мы тут много кого повстречали – и отшельников, и магов, и сильных, и не очень.

– И?

– А кто такие люди в черном? Ну, те самые, которые нас из местной Москвы спугнули?

– А почему они тебя так заинтересовали? – хитро посмотрел на меня волхв.

– Потому что из-за них я и попала в Заповедник.

– Ты уверена?

Наконец-то мне удалось по-настоящему зацепить верховного волхва. У него даже глаза сменили цвет три раза подряд.

– Вполне.

– Странно… Очень странно… Теперь я понимаю, что Борилий не зря беспокоился…

– А почему Борилий… Борис Иванович в связи этими людьми в черном одеянии упоминал про силу жизни и смерти?

– Да, – ожил металлист. – Они что, с некромантией как-то связаны?

– С некромантами, – поправил его Терентий. – Они ходят под началом местной комиссии по расследованию всяких дел, связанных с деятельностью некромантов.

И волхв, видя наш интерес, рассказал нам в общих чертах о магах смерти. Что-то мы уже слышали от Жозефины. Что-то успели сами понять, на собственной шкуре. Что-то было нам в диковинку. Но более всего меня поразило, что некроманты не были чем-то смертельно опасным для окружающих. Они просто были, и все.

– Не человек выбирает силу, а сила выбирает человека, – наставительно прогудел Терентий, видя мое недоумение. – Человек рождается таким, каким рождается. И единственное, что ему подвластно, это или принять на себя этот крест, или навсегда от него отказаться.

– Это как? – не поняла я.

– Надев соответствующий, врастающий намертво в тело, амулет, – просто ответил волхв. – Но вместе с отказом от силы жизни и смерти человек закрывает для себя путь к магии. То есть, фактически становится калекой.

– И многие отказываются? – спросил друид.

– Довольно многие, представьте себе, – грустно сказал волхв. – Из-за отсутствия наставника на первых порах, из-за человеческих суеверий… Да много ли из-за чего!

– Так получается, что некроманты совсем не опасны?

– Не опаснее тебя, чуть не проделавшей сегодня дыру в Тихонии, – ответил волхв. – Да не смущайся ты, это я так, для пущей наглядности. Просто, как и везде, опасны, во-первых, недоучки, а во-вторых, те, кто чересчур подвержен всяческим человеческим порокам типа алчности и жажды власти… Миша! Принеси гостям еще меда, а то кружки уже пусты.

Появился домовой в рясе отшельника, чем несказанно всех, включая верховного волхва, порадовал.

– Только меду? Али еще пирога с рыбой?

Пирога мы не хотели. Но от меда не отказались. Волхв со странным выражением на добром, впрочем, лице, наблюдал за нами.

– …Завтра я вас отведу к Владимиру, вы его видели, – продолжил верховный, как только мы оторвались от кружек.

– А он что? Некромант? – распахнула я глаза пошире.

Как-то не вязался у меня образ пусть замкнутого, но явно не злого мага со зловещей репутацией…

– Да, – просто ответил волхв. – И он научит вас ставить простейшую защиту, чтобы не получалось так, как с тем московским недоумком. Еще вопросы?

Вопросы у меня еще были. Да и у парней, скорее всего, тоже. Помнится, Жозефина что-то про ссылку начальства упоминала. И про местную систему правосудия… Да и Терентий обмолвился о том же. Пожалуй, об этом стоило узнать поподробнее…

Но ничего больше узнать нам сегодня не довелось. Зазвонила сирена, Терентий, и не вылезая из-за стола, растворился в воздухе. На этом, собственно, вечерние посиделки окончились, и мы разошлись по комнатам.

***

На следующее утро я проснулась ни свет ни заря, но бодрая и свежая, как после ночи, проведенной в лазарете друидов. Вскочила, и отправилась тренироваться от избытка энергии. Снаружи было зябко, над Ладогой плавали клочья тумана. На площадке перед домиком я увидела волхва Терентия, занимающегося физкультурой с утра пораньше. Места рядом с ним было не много. Я было хотела взобраться по тропинке повыше, и поискать счастья там, но волхв жестом пригласил разделить площадку вместе с ним. Отказаться от столь лестного предложения я не посмела.

«Там, где может лечь бык, можно махать кулаком», – вспомнила я китайскую премудрость. – «Авось поместимся».

Следующий час ушел у меня на то, чтобы повторить все, чему я научилась у мастера Лина. Увлекшись, я совсем забыла про Терентия, вспомнила только, когда практически закончила упражняться. И, каково же было мое изумление, когда я увидела, что тот не ушел, но устроился уютно на крылечке, и наблюдает за мной. Я тут же смутилась, уж сама не знаю почему.

– И кто же твой наставник, дитя мое? – прогудел волхв.

– Мастер Лин, – ответила я. – А что?

– Китаец? Неплохо. Совсем неплохо, – не стал отвечать на прямо поставленный вопрос Терентий. – Только я бы слегка поправил некоторые места.

«Некоторые места» и «слегка» – это было слабо сказано. Я старательно выполняла пассы минут десять, никак не въезжая, чего же от меня требует волхв. Вроде бы похожи были движения на те, что показывал учитель Лин. А вроде и нет. Наконец, я устала сравнивать, и решила, что выучу то, что показывают, как новый стиль. Дело пошло лад, волхв одобрительно закивал головой. А потом вдруг я почувствовала, что с воздухом что-то не так. Он, оказывается, стал гуще. И даже смог держать меня не хуже воды – у меня получилось зависнуть на пару секунд, когда я, не думая, подпрыгнула вверх вслед за Терентием. Просто он завис, и я – тоже.

Узрев такое дело, волхв одобрительно крякнул. Я возрадовалась, и немедленно шлепнулась на землю.

– Ну что же, – прогудел Терентий. – Прогресс… Прогресс… Парить попробуешь?

– Это как?

– Просто прыгни с обрыва, – ответил нежданный наставник.

– Ладно, – ответила я. А про себя подумала: «в крайнем случае – выплыву».

Я повернулась в сторону Ладоги, и в тот же миг увидела яркий синий, а за ним и зеленый луч, явные признаки чистоты воздуха. Вслед за ними величаво вставало красное солнце.

– Вот это да! Я об этом слышала, но видеть не доводилось!

– Так чего же ты ждешь? – гулко раздалось рядом со мной, и пошло рикошетить от скал. – Воспарили навстречу солнцу!

Волхв разбежался, оттолкнулся ногами от края площадки, раскинул руки. И поплыл, поплыл по воздуху, аки воздушный шар. Я последовала за ним. Немного запаздала с толчком… Растопырила конечности, приготовилась искупнуться в лучах восходящего солнца. В смысле, в озере.

Но тренированное тело справилось со своей задачей, повторило за волхвом все нюансы движения, нашло поток, инстинктивно легло на него. Прошла секунда, другая, а я все не падала – покачивалась, точно на ковре-самолете. Меня охватила эйфория, захотелось взлететь повыше, уподобиться чайкам, кружащим над Ладогой. Я произвела постороннее мускульное усилие, и…

Немедленно за это поплатилась – окунулась по самую по макушку. Но даже это не уменьшило моего рвения постигать новую для меня стихию. Зато волхв меня остудил. Сказал, что, к сожалению, у него нет времени, да и к Владимиру пора, защиту от некромантов ставить. Против такого аргумента я возразить ничего не могла, но, признаться, стало мне не по себе.

Спустя час, ушедший на подъем компаньонов и легкий завтрак, подходили мы с товарищами к избушке некроманта. Все, как один, с дрожью в коленках. Меня так и подмывало вцепиться в огромную лапищу верховного. Приходилось все время себя одергивать, напоминать, что не первоклашка.

Жил некромант, как и большинство его собратьев, в мрачном ельнике. Заслышав наши шаги, он появился на пороге домика.

– Здравствуйте, – улыбнулся нам Владимир, подтверждая своим нестрашным видом истину о том, что нет ничего на свете хуже слухов.

Даже некроманты, и те не так страшны, как их малюют. Я осмелела, вышла из-за спины Терентия, куда все же спряталась при появлении темного волхва.

– Проходите, сейчас учиться будем, – сразу перешел тот к делу. – Друг Терентий, ты с нами?

– Посижу сперва, – степенно прогудел волхв. – А то уж больно у тебя контингент боязливый сегодня оказался, – подмигнул он мне. – Потом, как притретесь друг к дружке, пойду по своим делам.

Честно сказать, я была Терентию благодарна. Даже несмотря на то, что он меня обозвал «боязливой».

И снова была серая воронка, и жуткое ощущение пустоты в груди. Но рядом стоял верховный волхв, и я ничего и никого не боялась. А потом пришло понимание того, что я просто есть. И что ни один человек, пусть он самый что ни на есть страшный некромант, ко мне, вообще говоря, не имеет никакого отношения. Я – сама по себе, а он, вместе со своими пассами – сам по себе. И никто надо мной не властен, пока мое существование уместно на этой земле. Меня как будто щитом надежным прикрыло, прозрачным, но необычайно прочным.

– Молодец, Лиса! – тут же услышала я голос преподавателя Владимира. – Запомни это состояние, ничего больше от тебя не требуется.

А спустя минуту-другую и друид с металлистом успешно поставили щиты. При этом Илья радовался, как ребенок – видимо, ему все же сильно досталось от некроманта, хоть он и виду не подавал, и вообще был склонен держать все при себе. Антон был счастлив не меньше своего товарища по несчастью.

Убедившись, что все идет как надо, верховный волхв нас покинул. А мы продолжали тренироваться в постановке щита еще несколько часов. Освоили новую науку так, что случись ночью нападение – во сне защиту поставим. Владимира отпустило преподавательское рвение только тогда, когда изрядно он взмок, силясь пробить наши щиты. Как совместные, и индивидуальные. И не пробил…

Мы настолько привыкли некроманту, что даже остались у него на обед. Сами запекли в золе картошку и пойманную в реке форель. Все-таки, несмотря на доброту и несомненный преподавательский талант, домового у Владимира не было…

***

На следующее утро я снова проснулась до рассвета. Но не только я одна – ко мне, как ни странно, присоединился Илья. Возможно, также подзарядившийся за ночь до состояния готовности к утренним тренировкам.

Я, если честно, от него такого поступка не ожидала. Никогда не видела, чтоб это «само спокойствие» махало руками-ногами. Как и вчера, я повторяла упражнения за волхвом, и рядом со мной, не сбившись ни разу, двигался металлист, ускоряясь и замедляясь там, где нужно, правильно прикладывая силу точно туда, куда следовало. Он настолько хорошо владел своим телом (весом в центнер), что я, частенько на него оборачивалась с искренним изумлением. Больше всего он походил на медведя – те тоже большие, но движутся на редкость легко и мощно. Летать (парить, точнее) у него получилось куда лучше, чем у меня – по крайней мере, в Ладоге он против воли не купался. Зато, почувствовав внимание аудитории, нырнул в воду по собственному желанию, прокрутив перед этим двойное сальто. Вот тебе и центнер веса!

Подстегнутая успехами металлиста, я тоже парила сегодня не в пример лучше вчерашнего. Одно в этой истории огорчало. Летать, подобно птицам, нам пока было не суждено – размах, так сказать, крыльев, оказался не тот. Так что коврик оставался нашим уделом еще надолго…

А потом был последний завтрак в доме Терентия, перед отлетом на восток. Уезжать лично мне совсем не хотелось – столько всего нового можно было еще узнать! Возможно, волхв согласился бы потерпеть нас еще денек-другой в своем доме. Но по друиду было видно, что он рвется продолжать маршрут, и я волей-неволей смирилась с неизбежным.

– Итак, вы нас покидаете, – усмехнувшись в ответ на мои размышлизмы, подытожил телепат. – Куда направляетесь, если не секрет?

– Мы летим в Сибирь, – глянув на свиток, ответил металлист. – В Новосибирск, если быть точным. И еще куда-то там в район Телецкого озера.

– Кажется, я смогу вам кое-чем помочь, – сказал Терентий. – Вам не придется посещать Алтай, потому что к нам вчера приехал Велимир, хозяин того послания, что сейчас на шее у Антона.

– Вот и хорошо, – оживился друид. – Домой быстрее попаду!

Волхв проницательно посмотрел на него:

– Торопишься? К зазнобе?

– Да, – покраснел Антон.

– А вот и гости, – подмигнул ему Терентий. – Те самые, что путь тебе сократят.

В комнату вошли уже знакомый нам Владимир, такой нестрашный, такой педагогичный. И такой высокий, особенно по сравнению со своим щуплым низкорослым спутником азиатского происхождения. В последнем, несмотря на комплекцию, чувствовалась немалая сила. Волхв, без всяких сомнений. Только вот, не темный ли, часом?

– Велимир, – представился гость, по очереди задержав на каждом из нас взгляд. Спокойный. Сильный. Очень хорошо контролируемый. Не давящий. – А вы, несомненно, гениальные ученики Владимира? Он вас очень хвалил. Вам повезло с наставником, я бы так не смог!

Так и есть. Некромант. Еще один.

– Не прибедняйся, коллега! – улыбнувшись, сказал Владимир. – Чтобы ты, да с твоими методами, и не достиг успехов! Не верю. В два счета бы ребят научил.

Некроманты рассмеялись, а вот мне было не до веселья – я поняла, что методика преподавания Велимира не слишком отличалась от «бразильских методов» Бориса Ивановича. Нет уж, в данном случае быстрее – точно не значит лучше!

Антон охотно расстался с некромантской пулькой, которую, как и сказал уже верховный волхв, именно он носил на шее. Получив послание волхва Глеба, некромант не стал уединяться немедленно, предпочел с нами пообщаться.

– Слыхал я, что на вас в Москве напали, – щуря темные глаза, участливо молвил он.

– Ну да, – почему-то смутилась я. – Было дело.

– Бывает, – ответил Велимир. – Но вы все же справились, и это хорошо.

Я неопределенно хмыкнула.

– Вы уж постарайтесь больше не ввязываться в авантюры, – попросил некромант. – Конечно, что те парни на хуторе, что маг московский, были сами виноваты. Но…

Я, вспомнив про систему правосудия, поежилась. Конечно, мы сами были не местные, но… Окончательно усомниться в верности своего оборонческого поведения мне не дал Владимир:

– Ты прямо совсем ребят запугал, Велимир, – сказал тот.

– Так должность обязывает, – улыбнулся ему азиат. – Как же я еще нашего брата контролировать буду, если его поубивают?

Верховный волхв с интересом смотрел на обоих некромантов.

– Кстати… Мне поступали жалобы на твоих ребят, Велимир. Что-то твои подручные вышли из-под контроля. Может, они все же не настолько надежны, как мы до этого считали?

Велимир задумчиво почесал маковку. Так по-человечески…

– Ну… Ты прямо-таки озадачил, друг Терентий, – молвил он спустя пару минут. – Я-то был уверен в них, как в себе… А тут… Дела… Расскажешь, в чем дело?

Я, почувствовав движение воздуха за своей спиной, оглянулась. Металлист так и пожирал глазами Велимира. Терентий с не меньшим интересом наблюдал за моим наставником по металлу.

Конец увлекательной беседе положил запыхавшийся студент. Терентий крякнул с досады, когда из сбивчивого доклада уяснил, что вынужден будет покинуть нашу компанию. Причем, немедленно.

Мы со товарищи переглянулись. Пожали плечами, и решили большинством голосов (металлист был против) что и нам пора отправляться в путь…

***

В полдень мы были уже высоко в небе. Гостеприимный Валаам остался позади, а с ним могущественные волхвы, их интриги и напутствия. Впрочем, как вскоре выяснилось, интригами мы успели заразиться.

– Вот только не понял я, – начал держаться подальше от чужих интриг металлист. – Какой это такой контроль за деятельностью некромантов?

– А тебе-то что? – удивилась я. – Ну, понятно, что они, эти самые некроманты, не всегда бывают белыми да пушистыми. Хотя, признаться, после Велимира и Владимира я в это не верю.

– Вот, как была ты, Лиса, простодушная, так и осталась! – начал заводиться наставник по металлу. – И обвести тебя вокруг пальца ничего не стоит!

– Постой, – еще пока добродушно отозвалась я. – О чем это ты?

– А о том, проста ты наша святая, – кипел несправедливым негодованием Илья, – что нас ни фига ни во что не посвятили, обвели вокруг пальца, как последних лопухов, а ты еще и жизни радуешься!

– Потише, старина, – поморщился друид. – Зачем так злиться на товарищей?

– А затем! Не люблю я, когда меня за дурака держат, – и не думал утихомириваться металлист. – И просто так я свое время тратить не могу. И потом, у меня ведь голова работает, в отличие от некоторых, и я не люблю, когда мне ее морочат!

Вот тут-то я, признаться, и растерялась. С одной стороны, я очень не любила, когда на меня кричат. А с другой… Я в первый раз видела своего наставника по металлу в таком состоянии. Поэтому и не стала влезать со своим эгоизмом, но решила сначала выслушать товарища. Тем паче, что место собеседника было уже занято друидом – он как раз выяснял, чем же Илюхе так приглянулся Велимир, что он развел такой сыр-бор.

– Да все дело в том, – экспрессивно размахивал руками обычно спокойный металлист, – что волхвы типа Глеба Макарыча и так следят за порядком на этой планете! И при чем тут какой-то дополнительный контроль?

– А ты знаешь, – вмиг посерьезнел друид, – по-моему, ты в чем-то прав. И все-таки, я думаю, что не стоит кипятиться…

– Конечно, не стоит, – уже куда спокойнее сказал металлист. – Но… если бы вы знали, как мне тяжело было сдерживаться за весь визит Велимира, вы бы меня поняли.

– А что такого было в том визите? – не удержалась я в стороне от дебатов. – Такой обаятельный дядька.

– Да, дядька обаятельный, ничего не скажешь! – снова вскипел металлист. – Но разве ты не заметила, что они с Терентием только и ждали, пока мы, наконец, изволим убраться, да побыстрей? А теперь они, небось, по-настоящему дела обсуждают!

Понятно… Злые мальчишки не дали поиграть своими игрушками. Ах, какая обида!

– Я понимаю, что это может показаться неприятным, – проявила я всю дипломатию, которая только у меня сыскалась. – Но при всем при этом не стоит обижать ближнего своего. И, кроме того. Возможно, у Терентия и впрямь возникли неотложные дела…

– Ну ладно, ладно, – смущенно пробурчал металлист. – Извините. Просто я думал, что вы, горячие древесные парни, не станете прислушиваться к голосу разума. Вот и погорячился, так сказать, заранее…

Ничего себе, методика привлечения внимания! Или это все проявления загадочности металлической природы?

– Хорошо, я вся внимание. Так что ты такого криминального углядел в этом местном дозоре?

– Ну, у меня есть только догадки, – совершенно спокойно ответил металлист, (куда только весь накал страстей испарился?) – Информации у меня не так уж много…

…Но хватило ее еще на полчаса монолога, как минимум. А, если вкратце, то напрягло нашего наблюдательного товарища то обстоятельство, что, по всей видимости, существовал какой-то особо запрещенный вид деятельности некромантов. И по сравнению с ним все прочие мелкие шалости типа отнятие жизни у конкурентов, порча по заказу, и создание зомби для работы в собственном саду были сущими цветочками. То есть, настолько «цветочками», что пришлось еще и комиссию из своих же составлять, потому что волхвы типа Терентия оказывались некомпетентными в этой сфере деятельности магов жизни и смерти.

– И что же ты предлагаешь? – подозрительно спросила я.

Что-то в тоне наставника по металлу было не то…

– Облететь пару замков, – невозмутимо ответствовал металлист. – Самим посмотреть, что к чему.

– А как же Жозефина?! – патетически вскрикнул наш Наполе, тьфу, друид. – Как же она без меня там? Одна? Одинешенька…

Мне показалось, что Антон сейчас заплачет.

– Ничего, сестрица у меня не робкого десятка, сама за себя постоять может, – ответил бесчувственный братец ведьмочки. – Тем паче, чем дольше разлука, тем слаще возвращение, – подмигнул он друиду. – Ну, так как, други?

– Полетели! – решила я. – Чего там, пара лишних дней погоды не сделает, Жозефина не один месяц будет в положении, так что еще успеете подраться, – начала я уговаривать друида. – А мы сами наконец-то во всем разберемся…

А если совсем честно, то я лелеяла надежду под предлогом поисков зарулись к Хозяйке Медной Горы в гости. Уж больно мне на эту даму, да еще и разрекламированную начальством, посмотреть была охота.

– Правда, полетели, Антон! А я тебя сам от сестрицы заслоню в случае чего, меня-то она, чай, побережет, убивать не станет, – начал уговаривать друида металлист. – Пожалуйста!

– Полетели, – в тон ему вторила я. – Ну, полетели же!

– Сам не маленький, разберусь со своей дамой сердца, – в конце концов огрызнулся Антон. – Ладно, хрен с вами, золотые рыбки, полетели! Только, чур, не говорите потом, что я вас не предупреждал!

 

Глава 10.

– И куда же мы теперь направимся? – оторвалась я от кружки с чаем.

Мы расположились в придорожном трактире небольшой российской деревеньки. Заказали еды, поставили защиту от прослушивания, и принялись изучать свиток.

– Вот, смотрите, тут в трети летного дня замок Вели и Зевула, – сказал друид. – Заглянем?

– Та-ак… – протянул металлист. – Сейчас половина первого, и, если мы слегка поторопимся, то и разведать можно будет что-то вот в этой деревеньке у стен замка, и на ночлег напроситься. Как план?

– А ты в ночлеге уверен? – скептически отнесся к этому сомнительному пункту Антон. – Может быть, посетить замок в дневное время?

– Не дрейфь, дружище! – азартно возразил Илья. – Как насчет подвигов во имя прекрасной дамы?

– Мне почему-то кажется, что прекрасной даме было бы куда приятнее лицезреть меня живым и здоровым, чем и героическим, но безнадежно мертвым, – мрачно ответил друид.

– Да брось ты, – с упорством, достойным куда лучшего применения, возразил металлист, – ничего с нами не случится! А ты, Лиса, чего скажешь?

– Спать я хочу по ночам, и сторожить меня уже достало, – проворчала я. – А так, если без караулов, то я согласная.

– Совсем рехнулись! – патетически завопил друид, и посетители трактира, почуяв что-то сквозь щит, начали на нас оборачиваться. – Соваться в замок аж двух некромантов, да еще и без защиты? Нет уж, одних я вас не отпущу ни в коем случае!

Таким вот макаром оказались мы в деревеньке, раскинувшейся у подножия замка. Селение процветало.

Все в нем, от маленькой уютной мельницы и акведука до скромненького парка с навороченными альпийскими горками, прямо таки кричало о том, что жизнь тут удалась. Люди кругом ходили настолько счастливые, что я даже заподозрила их в употреблении конопляных веревочек, повсеместно распространенных в этом мире, не по прямому назначению. Нас то и дело окликали аборигены (видимо, привлеченные нашей нездешней одежкой). Звали в гости поужинать, переночевать, а то и просто погостить… этак с недельку.

Даже собаки, и те были не в меру добродушные, все ластиться норовили. Не обижали их тут совсем, судя по всему.

– Фто-то штранное тут творицца, – с набитым мороженым ртом, даденным на халяву аномально доброй продавщицей, произнесла я. – Не богут быть люди наштолько гоштеприимными и шаштливыми.

– Ага, и мне все это кажется на редкость подозрительным, – согласился со мной металлист.

– Может быть, стоит переночевать в деревне, пока приглашают? – снова начал друид свою любимую песню.

– Нет, – решительно произнес Илья. – Немного подождем, и в сумерках пойдем проситься на ночлег в замок.

Ждать нам, однако, не пришлось. Высокий господин, с ног до головы во всем черном, с черными же волосами и радужными оболочками больших глаз, сам подошел к нашей скамеечке, на которой мы, было, так уютно устроились. На редкость приятным голосом он осведомился, далеко ли мы путь держим, и не желаем ли отдохнуть в его замке. Потом, спохватившись, представился Зевулом, добавив, что его дорогая женушка Веля будет весьма рада нас видеть.

– Нечасто к нам гости заходят, что поделаешь, – грустно прокомментировал он свое приглашение. – Репутация у нашего брата не самая хорошая…

– Как жаль, – посочувствовала я. И, потеряв осторожность, ляпнула из желания сделать человеку приятное: – Да, действительно, мы и сами побаиваемся… Конечно же, мы вас обязательно навестим.

Когда закончился мой дивный монолог, красными были все трое жаждущие оказаться в некромантских гостях. А Зевул как будто не заметил ни ляпов, ни смущения. Но просиял, аки ясно солнышко, и повел нас по вымощенной булыжником дороге к воротам замка. По обочинам тянулись кусты шиповника, в небе парили ласточки, то и дело подлетая к стене, окружающей замок. Судя по всему, у них там были гнезда. Крепостную идиллию нарушали лишь жуткие вопли внутри крепостных стен. Мы украдкой косились на хозяина, но тот с абсолютно безмятежным видом любовался птичками, принюхивался к цветам шиповника, показывал нам что-то далекое на горизонте – словом, вел себя так, как будто ничего не происходит.

С некоторым опасением подошли мы к воротам. Вопль, донесшийся до нас, был уже не просто жутким, а прямо-таки леденящим душу. И, по-моему, принадлежал ребенку.

– Дети развлекаются, – со счастливым видом прокомментировал Зевул. – Пойдемте же, скорее, посмотрим на милых деток!

«Милых деток» мы сыскали на площадке, более всего походящую на эдакий музей пыток под открытым небом. Жаровня с раскаленными докрасна щипцами заставила меня зябко поежиться, а виселица – и вовсе попятиться. Стол с грудой ржавых щипцов на оном почти напоминал визит к стоматологу. Бр-р-р!

Посреди всего этого великолепия стояла огненно-рыжая девчушка с торчащими в разные стороны косичками, и старательно метала ножи в маленького чернявого мальчика, уменьшенную копию папани. Из предплечья и бедра мальчишки торчало по ножику. Парень был привязан к вертикальному деревянному кругу, приводимым во вращение серым осликом. Судя по невозмутимости, с которым скотинка делала свое дело, животное явно было глухим. Жуткие крики издавал еще один рыжий братик при каждом неточном попадании девчонки.

– Ах вы, милые шалунишки, – ласково проворковал счастливый отец. – Отвяжите же Валю, и идите к папочке! Папочка подлечит, папочка добрый!

Глядя на то, как папаня обнимает троих юных садо-мазохтистов, я внезапно вспомнила, что где-то я уже все это видела. По телевизору, в соседнем блоке, «Семейка Адамсов» фильм назывался. Хотя, некоторые различия все же присутствовали. Так, девочка Валентина, например, (все-таки, как удобно – назвал всех чад Валями, и не надо ломать голову над именами!) не была анемичной да мрачной, но, скорее, выглядела полной жизни маленькой разбойницей. Эдакой Пеппи Длинныйчулок. Да вокруг площадки все было вполне жизнерадостно. Никаких тебе гробов, усыпален и кладбищ. Замок был свежеотремонтирован, как будто сошел с рекламного буклета туристической компании, сад – ухожен, да так, что способен был дать сто очков вперед университетскому дендрарию. Куры, клюющие зерно на заднем плане, выглядели довольными жизнью.

Пока мы обалдевали от подобной «идиллии», откуда-то сверху раздалось «па-аберегись!», и с третьего этажа замка вылетела гимнастка-акробатка. Наверняка за свое тройное сальто она взяла бы первое место на любых соревнованиях прыгуний в воду. Шутя! Да только тут бассейна не случилось (какое упущение!), пришлось ей зависнуть в паре сантиметров над землей.

– А вот и Веля! – приветствовал акробатку Зевул. – Иди же скорей, гроза морей, познакомься с нашими гостями!

Так перед нами предстала потрясающе красивая юная девица, в которой без труда угадывалась мать Пеппи, то бишь, Вали – они были практически на одно лицо. С огромными изумрудными глазищами, огненно-рыжими волосами, аккуратненьким носиком, чуть тронутом веснушками. Пропорции тела у матери были таковы, что все японские мастера аниме удавились бы от зависти – уж им-то никогда не удастся прорисовать мультяшку до такой степени, чтобы она казалась абсолютно живой. А тут – на тебе, ожившая анимешка!

Дочь также обещала не подвести фигурой.

– Веля, – протянула нам руку красавица. Пожатие у нее было необычайно крепким. – Какими судьбами в наших морях? Хотя, что же это я? Эй! Фламинго! Прими вещи у наших гостей, покажи им комнаты! А вы, ребята, – повернулась она к нам, – будьте как дома. Располагайтесь, отдыхайте, делайте, что хотите! А еще лучше, спускайтесь в гостиную, и побеседуем!

С этими словами она исчезла в том же окне, из которого так экстравагантно появилась. Правда, на этот раз обошлось без пируэтов. Зевул проводил красавицу вдохновенным взором. Я невольно засмотрелась на некроманта – нечасто видела столько любви к отдельно взятой женщине в отдельно взятом мужчине. А, судя по десятилетней Пеппи, то бишь, Вале, сей союз и вовсе выглядел феноменальным.

Не прошло и пары минут, как к нам подошел Фламинго – здоровенный араб с золотой серьгой в ухе. Заграбастал пожитки огромной лапой, махнул второй, следуйте, мол, за мной! Поселили нас в смежных апартаментах, выходящих в общую гостиную – вроде бы и не раздельно, но при желании можно уединиться, подумать о бренности жизни, и вообще… мало ли чего можно было сделать в одиночестве. Возможно, хозяева учли «дурную репутацию некромантов», и не захотели напрягать гостей принудительным разобщением. А может быть, просто звезды расположились удачно, поди, разбери теперь!

После ужина блюд эдак из пятнадцати (я заподозрила, что остатками здесь кормят деревню, должна же быть какая-то объяснимая причина безмерного счастья, царившего в селении), Зевул отправился играть с детьми, а Веля осчастливила нас своим анимешным присутствием. Признаться, я сначала стеснялась обыкновенности собственной фигуры, но ведьмочка была настолько дружелюбна, что через пару минут я совершенно привыкла к ее длинноногому обществу. Тем более, вскоре выяснилось, Веля была самым что ни наесть суккубом («нашла, с кем себя сравнить!»), но с мозгами набекрень. Где же это видано, чтобы суккубу не нравилось быть сексуальным объектом? А наша Веля бежала от своей природы в море, где успешно пиратствовала, пользуясь природными данными только для привлечения моряков под свои паруса. Надо сказать, конкурс на ее бриг всегда был огромен – почти как в хореографическом училище при Большом театре, а ведь он там – не меньше ста человек на место. Веля и по сей день бороздила бы просторы южных морей, кабы не любовь, большая и светлая.

В тот день ее корабль зашел в маленькую бухту для пополнения запасов пресной воды. Матросы успели сделать дело, поиграть в мяч на суше, поискать клад при помощи плохонького мага (точнее, в своей погодной специализации маг был очень даже ничего, а вот с металлом у него были не лады), в очередной раз разочароваться, и приготовиться к отплытию. Как вдруг увидели, что из прибрежных пальм из последних сил ковыляет чернявый парень, а за ним бежит туземный шаман – уж и фаербол очередной заготовил. Сзади виднелась еще куча народу. При взгляде на беглеца сердце пиратки так и зашлось бешеным стуком в преддверии большого и огромного чувства.

Короче, ценой небольшого ранения одного из матросов некромант Зевул был спасен. Правда, о роде своей деятельности он предпочитал не распространяться – спасли, и ладно. Но Веля-то вмиг его раскусила, что за птицу спасла ее команда. Она уединилась в своей каюте, а когда вышла, то объявила команде о своем высочайшем решении сменить амплуа. Бриг унаследовал первый помощник капитана.

С тех самых пор, уже лет десять жили суккуб и некромант в родовом замке Зевула в мире и согласии. Сам Зевул оказался безобидным человеком, никогда не использовавший свое страшное искусство во вред кому бы то ни было. Он и у туземцев-то чуть было не погиб из-за своей добросердечности. Внял слезным мольбам одной из женщин, вызвал дух ее покойного супруга. Да и то за тем только, что бы тот сказал, где он закопал честно нажитые, да нечестно прикарманенные совместные сбережения. А шаман узрел в нем конкурента, и возжелал от него избавиться…

После этого рассказа мы окончательно зашли в тупик, о чем честно признались хозяйке замка. Что же это получается, некроманты, все, как один, белые, мягкие и пушистые? Что Владимир, что Велимир, что Зевул… А тогда что это за отморозки нам в самом начале пути попались? И куда они теперь попрятались? Мы истребили последних? Или злодеи нашей защиты свежепоставленной испугались, что ли? Дык, она им и не во вред, вроде как… И зачем тогда их вообще надобно контролировать, да еще особым способом?

Веля же, узнав истинную причину нашего визита, повеселилась от души. Но это сперва. А потом помрачнела:

– Не на пустом месте люди некромантов не любят, – сказала она со вздохом. – Вам, молодые люди, повезло несказанно, что вы в наш замок прилетели. Вот приземлились бы на сотню километров южнее, тогда…

– Но там же нет никакого замка, – недоуменно воззрился на Велю металлист.

Достал свиток, предъявил вещественное доказательство.

– Ха! – непонятно чему обрадовалась суккуб. – Темнота! Кто же это вас с картами обращаться учил?

Я задумалась, кого бы из волхвов назвать в учителя. Но меня опередил друид:

– Волхв Макарыч, вообще-то. А что?

– Это который Глеб? – тут же оживилась Веля. – Глеб Макарович? Вот это да! И как он там поживает? А вы его ученики? Что-то плоховато он стал ученичков готовить, вот раньше, помнится…

Веля замолчала, уйдя мыслью в воспоминания.

А мир-то тесен, как оказалось…

– А вы что, тоже его ученица? – откровенно удивился друид. – Что-то мне не верится, не сочтите за грубость, пожалуйста.

– Да нет, что вы, – отмахнулась суккуб. – Мне не надо учиться, мне и так все дано с рождения.

Что же… Природа, и впрямь, не поскупилась на таланты для данной конкретной особи, внешность у нее была – что надо! Если и другие способности не подкачали, то тут точно никаких наставников было не нужно.

– А что же вы у него тогда делали? – озадачилась я. – Учеников на вшивость проверяли?

– Это мысль! – показала безупречные зубы Веля. – Было бы неплохо отсев устроить! Но, если честно, – серьезно и немного грустно сказала она, – все куда проще. Я родилась в тех краях, и частенько забегала в гости к деду Глебу. Он был всегда рад меня увидеть, несмотря на мое происхождение…

Как там было у Ремарка? Не бывает плохих людей, бывают те, на которых не хватило духовной силы?

– И это он так повлиял на… – замялась я.

– На выбор жизненного пути? – снова показала зубы немыслимой правильности и белизны суккуб. – Не знаю, может быть. По крайней мере, человек он на редкость правильный, при нем вести себя недостойно как-то не хочется…

Веля снова замолчала, погрузилась в воспоминания. Добрая улыбка озаряла ее нереально-красивое лицо.

Огонь в камине отбрасывал причудливые тени, и казалось, что на противоположной стене пляшут бескостные существа. Я смотрела на танец теней, а сама пыталась понять, что же такого сказала Веля, что мне показалось очень подозрительным. И внезапно вспомнила: карта!

– Так что же это получается? – нарушила я тишину. – Карта наша неточная, да и вы на ней никакой не суккуб, а некромант…

– Да! И замка этого, как его там… – оживился металлист.

– Жидомира, – подсказала Веля.

– Жидомира? – удивился металлист. – Ладно, пускай будет Жидомир… Все равно его замок не обозначен.

– А это означает, любезные гости мои, – очаровательно улыбнулась Веля, – что вы сами многое недоговариваете. Почему вас волхв Макарыч снабдил не подробной картой, а так называемым «безопасным вариантом»? Откуда вы сами явились? Судя по всему все же маги… Но какие-то…

Ага! Недоделанные. Слышали уже мы этот эпитет. И картой нас снабдил не Глеб Макарович, а волхв Борилий. Иванович.

Суккуб внимательно посмотрела на нашу делегацию, как рентгеном прошлась.

– О! Я знаю, вы с технической изнанки, – сориентировалась она. – Зевул! Иди скорее сюда! Ты еще ничего толком не знаешь!

Появился Зевул сразу – не иначе, и так был на подходе. Влюбленно посмотрел на жену, так и растаял под ее взором.

– Да, дорогая, – немного рассеянно произнес он. – Что мне неизвестно?

– Наши гости с изнанки! – восторженно завопила женушка. – Представляешь? Я таких уже сто лет не видывала!

Интересно, про сто лет – это правда, или такой цветастый оборот речи?

Зевул изумленно воззрился на нашу троицу.

– Как это все познавательно… – пробормотал он. – Как… Так позвольте еще раз приветствовать вас в своем доме, гости дорогие! Удобно ли вам?

Мы удивленно посмотрели на некроманта – он же уже нас приветствовал!

– Не пугай народ, – вступилась за нас его супруга. – Видишь, они и так смущаются.

– Тогда чем обязаны?

– Позвольте, я расскажу, – взмолилась Веля. – Это все так захватывает!

– О да! – поддержал ее намерение супруг. – Это так познавательно…

И рассказала Веля все и без утайки. И про волхва Глеба, и про то, что мы злых некромантов ищем себе на пятую точку. Зевул при последних словах неодобрительно покачал головой.

– Да, ребята… Повезло вам, что вы не к Жидомиру в гости попали, – подтвердил он слова своей благоверной, сказанные десятью минутами раньше. – Мы вот, еще на заре наших отношений решили как-то раз навестить соседа…

– Едва ноги унесли, – возбужденно блестя глазами, перехватила эстафету рассказа Веля. – Он, как оказалось, имеет нехорошую привычку жизненные силы у магов вместе с умениями отнимать, инкуб чертов!

Слышать подобное ругательство из уст суккуба было, по меньшей мере, забавным.

– К сожалению, я с вами не могу полететь, – продолжила Веля. – Я тут нужнее, и да и вам интереснее самим всю работу проделать будет, не нужна вам нянька… Но вы спрашивайте, чем могу – помогу!

Про «ненужность» помощи – это она загнула. Нам бы она совсем не помешала – мы уже не раз успели пожалеть, что Жозефина не пошла с нами. Но не показывать же, в самом деле, что от рассказов о Жидомире нам стало «немного» не по себе.

– А что это за специальная комиссия такая по некромантам? – воспользовался предложением учинить допрос с пристрастием металлист. – Ну, та, о которой мы на Валааме от…

– Это та, которую сейчас Велимир возглавляет, что ли? – излишне быстро среагировал Зевул.

От меня не укрылось, с каким беспокойством он взглянул на жену.

– Ну да, вроде бы так, – неуверенно отозвался металлист. – А что, еще какая-нибудь есть?

– Да ходят тут всякие, – поморщился хозяин дома. – За порядочного человека не считают, все норовят к чему-нибудь придраться. Только когда Макарычу нажаловался, вроде как полегче стало, отстали от нас, – пожаловался нам добропорядочный некромант.

Заодно и тему сменил.

– Да, – грустно сказала Веля. – И на свитках нас, как злодеев каких, до сих отмечают, и в гости к нам редко кто заглядывает. И все из-за некоторых жадных типов!

– А что, с этим Жидомиром никто справиться не может? – не выдержала я. – На что же тогда все эти волхвы хваленые годятся?!

Веля с Зевулом только вздохнули. Все было не так просто. Пока Жидомир сидит в своем замке, нападать на него бесполезно, ибо тот находится на своей территории. Если и убьет кого, то спишут на самооборону. Конечно, если жадный некромант совсем уж обнаглеет, начнет в жизнь из людей наглую выкачивать за пределами замка, то его схватят. Но ведь он хитрый, все делает потихоньку, на глазах у комиссии не нападает, ведет себя почти как образцовый некромант. И, потом, убьешь такого, так сила еще кого-нибудь себе отыщет, и неизвестно, будет ли новый носитель лучше прежнего…

Да… А я-то гадала, что это волхвы, такие все из себя могущественные, а справиться с кучкой негодяев не в силах. А получается, что это просто бесполезно. Лучшие носители темной силы либо редки, как тот же Зевул, либо вообще избегают тернистого пути некроманта. Те, что почестнее, стекаются на Валаам, контролю над собой учиться. Но бывают и подонки, и мздоимцы, и прочие низы рода человеческого. Но, как сказал кто-то необычайно умный, уж лучше привычное зло, чем зло неизвестное… Вот и терпят их волхвы.

– А что же это за комиссия у Велимира загадочная? – продолжал гнуть свою дугу металлист.

Зевул, поняв, что от дотошного гостя отвертеться просто так не удастся, тяжело вздохнул.

– А это для попрыгунчиков, стареть не желающих, – скривился он. – Только мало кто этим пользуется, больно уж метод омоложения ненадежный.

– Попрыгунчиков? – переспросил друид.

– Ну, тех, кто в тело помоложе переселяется, – пояснила Веля. Но я заметила, как она вся напряглась при этом. – Но это, и впрямь, очень и очень опасно.

– Чем же?

– Даже специально выращенный для подобной цели ребенок обладает своей личностью. Даже самый нелюбимый и забитый, и тот имеет волю, – неохотно, выдавливая из себя каждое слово, ответил Зевул. – А при переселении используются только собственные дети, и почти всегда в результате экспериментов получаются законченные шизофреники.

– Убила бы гадов! – вскипела супруга. – Сама задушила бы, своими руками! Но теперь ими специальная комиссия, видишь ли, занимается! А все остальные – преступники!

– Тихо, милая, – притянул к себе жену Зевул. – Все в прошлом…

Мы притихли. Смотрели молча, как вздрагивает сногсшибательная красавица от рыданий, как гладит ее муж по роскошным волосам. Потом мы узнали, что Велиного младшего брата собственный отец использовал для переселения. Но ребенок оказался настолько чист душой, что скончался на месте от несовместимости духа и материи. Папаша, естественно, тоже не выжил. Но это – слабое утешение.

А комиссия Велимира, как выяснилось, раз в год проверяла некромантских отпрысков на предмет тотальной бесхребетности.

Зевул давно увел расстроенную жену (утешать, по всей видимости), дрова прогорели, а мы все сидели в темноте, оглушенные потоком сведений. Металлист очнулся первым, достал наладонник, и принялся долбить палочкой по экрану. Друид сотворил магический огонь, жечь дерево казалось ему противоестественным. Я села на пушистый ковер у камина. В дверь тихо постучали.

– Войдите, – отозвался металлист, пряча чужеземную технику под рубашку.

Появился хозяин замка.

– Ну как она? – спросила я.

– Уснула, – облегченно вздохнул хозяин. – Я тут подумал, ребята… Я вам помогу с поисками. Только никому, слышите, никому не говорите, что я вам что-то там присоветовал, – попросил он.

– Не хотите влезать в политику? – догадалась я.

– Именно, – скривился Зевул. – Не хочу мараться. Так что вы уж молчите, очень вас прошу.

– Конечно! – с энтузиазмом откликнулся металлист.

Да так энергично откликнулся-то, что аж вскочил с места, и из под его одежды вывалился злополучный наладонник.

– Ой! – восторженно вскричал Зевул. – Техника! Настоящая! А посмотреть можно?

– Берите, конечно, – вздохнул разоблаченный конспиратор. – Только вы тоже никому…

– Само собой, – отозвался некромант, увлеченно тыча палочкой в экран. – Как это познавательно… Карты! Да это же… Покер! И поиграть в одиночку можно. А там джин, случаем, не прячется? Точно нет?

– Великая сила!

– Как это познавательно…

Полчаса ушло на приобщение дикаря к технике. Зевул только качал головой, приговаривая о познавательности своего занятия, да открывал программы, одну за другой. Особенно, как ни странно, его порадовал календарь, и возможность напоминания важных событий – видимо, с памятью у него было не важно. К книжкам он остался совершенно равнодушным. По-моему, он что-то даже пробормотал о порче зрения. Вот тебе и «дикарь»…

Металлист уселся рядом с ним в кресло, показывал и рассказывал. Но слишком часто проскакивали слова типа «к сожалению, сейчас посмотреть мы не можем». Как я понимаю, это касалось всяких там GPS-навигаций, интернета, и иже с ними. Не знаю, как уж там Зевул представлял себе всемирную сеть, но глаза его загорелись недетским (или как раз детским?) азартом. Пригласить его, что ли, в Заповедник на пару дней, с разрешения начальства. Или это совсем неуместно?

Пока я размышляла о сообразности тех или иных вариантов развития сотрудничества нашего мира и изнанки, Зевул вспомнил, зачем пришел.

– Поищите хорошенько в замке Ромуальда, – сказал он нам. – Там сейчас нет хозяина, так что ничего страшного случиться не должно. Но все равно, будьте очень осторожны, мало ли что…

– А где этот замок находится?

– Свиток давайте, – сказал хозяин. – Вот, смотрите, я вам обозначил несколько замков. Как тех, которые вы сможете посетить, так и других, в которые соваться ни в коем случае не стоит. Но, если честно, это так, для общей информации. А так, ваш путь лежит в Екатерининск, точнее, на пятьдесят километров восточнее.

– К Ромуальду в гости?

– К его полубезумному дворецкому Василию, самого Ромуальда лет пятнадцать уже как нету в живых.

– И в чем же безумие заключается? – спросил друид. – Может быть, ему помочь чем-то можно?

– Не знаю, – вздохнул хозяин. – Не знаю. Но вы не беспокойтесь. Это такое тихое помешательство, вполне неопасное, – поспешил заверить нас Зевул. – Тем более, славный старикан довольно часто находится в твердом уме и вполне трезвой памяти. И вот что еще…

Некромант замялся, видно было, как в нем борются два противоречивых чувства.

– Вы бы, ребята, покинули это место пораньше, что ли, – покраснев, как вареный рак, наконец попросил он. – А то я боюсь, увяжется за вами моя Веля. Дров наломает. Сгинет…

Мы, конечно же, пообещали. Заверили Зевула, что понимаем, зла не держим, в гости еще заглянем, и не один раз. Некромант просветлел лицом, и снова уткнулся в технологическую игрушку. Металлист, скрепя сердце, предложил оставить наладонник. Зевул было загорелся… Но потом все же отказался. Сказал, что, если самая безобидная комиссия унюхает в его замке технологическую вещицу, то уже вовек не отвяжется. Замучает проверками.

***

– Находился, – со вздохом сказал друид.

– Кто находился? – не поняла я.

– Дворецкий находился в трезвом уме и твердой памяти, – пояснил товарищ. – Несколько лет тому назад, а то и больше.

Тот, кого мы обнаружили в мрачном, заросшем в равной степени плющом и паутиной готическом замке, с рассудком явно не дружил. Чем питался, тоже было не ясно. Ходил в грязных лохмотьях, разговаривал с деревьями разными голосами, к нам, впрочем, тоже обращался. Ответов то ли не ждал, то ли не слушал. Мрачноватая картина.

А мы-то торопились! Летели, натирая мозоль имени программиста, целый день. Питались сухим пайком и водичкой из фляжки. На Урале, и том не приземлились. Впрочем, как мне резонно заметил металлист, Екатерининск тоже был на Урале.

– Да и где ты, – добавил он, – собралась там искать эту свою Хозяйку?

Нельзя было не признать, в чем-то он был прав. Но далеко не во всем.

Друид подошел ко мне, положил руку на плечо. Металлист фыркнул.

– Вы как хотите, а я намерен осмотреть замок, – заявил он. – Зря мы, что ли сюда прилетели?

– А без этого никак? – скривилась я. – Может, лучше в Новосибирск махнем, пока не поздно?

– Я бы не прочь, – посочувствовал мне друид. – И к Хозяйке заглянуть, и путешествие пораньше закончить. Но, раз уж мы тут очутились, давайте осмотримся.

– Конечно, надо осмотреться! – возмутился нашему пофигизму металлист. – Нам Зевул очень уж настойчиво советовал сюда прибыть, чтобы мы отказались в самый последний момент из-за трусости некоторых здесь присутствующих!

Я проигнорировала его пренебрежительный взгляд. Пожала плечами, и, вооружившись палкой для борьбы с паутиной, отправиться вслед за доморощенными детективами. Настроение было препаршивейшее – не люблю я покинутые помещения, не нахожу в этом ничего таинственного и тем паче, привлекательного. Помню, как-то сдуру полезла с МГУ-шными диггерами в высотку на проспекте Вернадского. Романтика, доложу я вам, если там и присутствовала, то уж больно специфическая. Везде было насрано, вонища стояла неимоверная, пол местами сгнил, местами и вовсе был разобран. В шахте лифта тоже кто-то от души навалил. Точнехонько в то место, где руками было цепляться всего удобнее. Пришлось лезть на этаж выше, матерясь в душе. Жалко, что не вслух – как же, сторож услышит!

И, оказавшись, наконец, на улице, я с величайшим наслаждением вдохнула не шибко экологичный, зато такой свободный московский воздух полной грудью. И шла по улице, раскрывшись всем свои существом навстречу ночному ветру, и думала, что никогда, ни за что, ни за какие коврижки я в заброшенные дома не полезу…

…И вот все обещания пошли лесом, я опять вдыхаю таинственный затхлый аромат, обхожу подозрительные кучки, а настроение еще хуже, чем препаршивейшее.

– Лиса, кончай дуться!

– А что, так заметно?

– Еще бы, еще чуть-чуть, и ты лопнешь!

– Не дождетесь!

– Ты лучше посмотри, что мы нашли!

Я без всякого энтузиазма воззрилась на портрет немолодого мужчины. Ничем не примечательный человек. Ничего не говорящая физиономия. Мне, по крайней мере. Ни проблеска эмоции: то ли хозяин был дерево деревом, то ли художника запугал до желудочных колик, и тот просто побоялся отобразить действительность. Я на всякий случай рассмотрела диковинную находку с другого ракурса. Безрезультатно.

– Не понимаю, – наконец сказала я, – чего это вы с таким восторгом пялитесь на эту явную неудачу местного портретиста?

– Эх ты! – сказал мне друид. – Свое прямое московское начальство в лицо не знаешь!

– Какое-такое московское начальство? – уставился на друида металлист. – Это же портрет моего новосибирского босса, Всеволода Ромуальдовича! Только лицо тут намного добрее, что ли…

– Добрее? – откровенно удивилась я. – Да оно тут абсолютно без единой эмоции!

– Вот поэтому и добрее, что злоба на нем отсутствует, – заключил довольный металлист. – Наверное, ты обознался, – повернулся он к друиду.

– Да нет, не похоже на то, – задумчиво изрек Антон. – Разве что это лицо много умнее того, что я год назад имел неудовольствие лицезреть в Заповеднике…

– Ну, знаешь, на этом тоже ума много не обозначено, – повернулась я к нему.

– Зато теперь ты имеешь представление, кто рулит в московской конторе, – не в меру оптимистично заявил друид.

– Постойте! – посетила меня первая конструктивная за время посещения замка мысль. – Они же оба Ромуальдовичи! А замок-то Ромуальда!

–Та-ак, – протянул металлист. – Ты точно уверена?

– Точно-о-о-о-о-о…

Ответить мне толком не удалось. Не даром мне не понравился этот замок, и, как выяснилось, я ему тоже. Иначе, как же объяснить то, что именно подо мной провалился большой подозрительно прямоугольный кусок деревянного пола, и настолько большой, что я даже не смогла дотянуться руками до что-нибудь более-менее незыблемого. Слава всем языческим богам, летела я недолго, а приземлилась, судя по ощущениям, на солому. И эта мера безопасности мне показалась особенно подозрительной.

Рядом со мной приземлился наш багаж – еще чуть-чуть, и хромала бы. Темно было, как у негра в попе. Я торопливо поставила две защиты на всякий случай – и от магов, и от некромантов. А то, мало ли кто тут кроме безумного дворецкого шастает!

Отдышавшись, я запалила фаербол. Ага! Вон и парни – осторожненько сверху левитируют.

– Ну, ты даешь! – еще не приземлившись толком, оценил мои способности металлист. – И как только умудрилась?

– Так это не я, – принялась оправдываться я. – Это замок!

– Не-е-ет, деточки, ошибаетесь, – проскрипел мерзкий голосишко откуда-то сзади. – Это не замок. Это я вас поймал.

Мы торопливо оглянулись. Дворецкий с факелом, собственной безумной персоной. Судя по всему, проблески сознания в нем все же остались. Но какие-то уж больно неприятные.

– Дяденька Василий, зачем мы вам сдались? – начала взывать я к голосу разума безумного старикашки, озираясь по сторонам в поисках выхода. – Выпустите нас отсюда!

Глухо, как в танке. С одной стороны решетка (надо дождаться, пока старикашка слиняет, вдруг металлист что-нибудь придумает?), со всех остальных сторон – камень. И даже дыра в потолке успела ликвидироваться. И, скорее всего, не без помощи дворецкого.

– А вот найдете моих ненаглядных деточек, тогда и выпущу, – отреагировал старикашка.

Это он о детишках Ромуальдовых, что ли? О Мыколе со Всеволодом? Их же тут нет!

– Как же мы их найдем-то? – спросил донельзя озадаченный металлист. – Если мы в подземелье сидеть будем?

– Так они из этого самого помещения и пропали, – резонно возразил дворецкий. – Из запертого, – добавил этот несравненный любитель детей уже откуда-то издалека.

Мы остались одни. В кромешной темноте.

Где-то справа капала по капле вода. Слева – что-то неприятно шуршало. Действовало на нервы.

– И? Что делать будем? – спросил друид, когда шаркающие шаги дворецкого совсем смолкли. – Эх! Надо было сперва задание до конца выполнить, а уж потом соваться, куда не просят!

– Знал бы прикуп… – философски металлист. – Да зажгите же огонь, наконец!

– Не выходит, – удивленно протянул друид.

– Как это? – не поверила я. – У меня же получилось и защиту поставить, и огонь запалить… Ой! А теперь и впрямь – не выходит.

Видимо, дворецкий включил какую-то мощную заглушку магии. Ценой объединенных усилий нам удалось-таки зажечь крохотный ненадежный огонечек.

– Солому поджигай! – принялся командовать металлист. – Да не так! Бестолочь, прости меня за выражение. Не охапкой, сделай аккуратный пучок!

Честное слово, когда-нибудь мое терпение лопнет, и я все скажу, что о нем думаю! Сейчас, разумеется, не время и не место… Но, как только выберемся отсюда, узнает у меня, по чем фунт лиха! И не посмотрю, что в два раза тяжелее, и, судя по всему, что-то разумеет в восточных единоборствах. Как советовал один из московских инструкторов по рукопашному бою, объединю лучшее, что есть в женщине, то бишь, злобу и ярость. И, тогда…

– Лиса, кончай мечтать, – прервал мои сладостные помыслы друид. – Давайте лучше стены обстукаем. Вдруг где-нибудь потайной ход какой найдется?

Чтобы не скучно было долбить стенку, я отвязала коврик. Все же, какая – ни какая, а моральная поддержка. Как ни странно, коврик своей подвижности не утратил, а ведь наши магические способности стали практически нулевыми. Может, у него быстрее получится выход найти? Вскоре, как оказалось, мои предположения полностью себя оправдали. Коврик полетал-полетал, и замер перед каменным монолитом, тем, что напротив решетки. Потрепыхал краями для наглядности – идите, мол, а то я уже заждался!

Мы подошли. Стена как стена. Постучали – глухо, как в танке. Коврик пустил укоризненную рябь (неучи!), тихонько дотронулся до камня, и стена внезапно стала прозрачной. Лес какой-то за ней обнаружился, только вот с освещением было что-то непонятное. Темнота вроде бы как, но с какой-то подсветкой, что ли? В общем, мы рюкзаки в охапку, бегом на коврик, тот еще раз дотронулся краешком до стенки, и влетел в образовавшуюся пустоту. Свет погас, мы оказались в темноте.

***

Летели мы, скорее всего, недолго, но путь неведомо куда в кромешной тьме показался нам едва ли не вечным. Потом друид догадался засветить гнилушку, прихваченную в камере – та у древесного мага засияла подобно фонарю. А тут и коврик остановился. Прямо посреди огромной пещеры, способной вместить десяток – другой современных танков. А то и много больше – попробуй, определи на глаз расстояние при неверном свете пусть и магической, но все равно гнилушки. Единственное, что я знала о больших пещерах, так это то, что воздух в них настолько прозрачен, что при попытке оценить расстояние можно здорово лажануться. Разиков эдак в десять, а то и больше.

Под нами расстилалась подозрительно ровная поверхность. Озеро, покрытое шершавой пленкой из каменной крошки. За многие годы (если не века) крошка так слежалась, что являла собой материал, не уступающий по прочности льду. Нырять туда абсолютно не хотелось – проломить-то проломишь, а вот назад выберешься ли, еще вопрос…

Коврик, словно угадав мои мысли, взял курс к берегу подземного водоема.

– Чего стоим? Кого ждем? – подал голос металлист.

– Давайте карту посмотрим, – подал голос друид. – Интересно, куда это нас занесло?

– Тэ-экс… где это мы… недалеко отлетели… кажется, сбылась чья-то мечта… мы на Урале. Под ним, если быть совсем уж точным. Давай сюда, Лиса, свою Хозяйку!

Я не удержалась, дернула металлиста за волосы – очень удобно, когда хвост свисает аж до середины спины:

– Вот не понимаю я тебя, если честно. Леших видали, водяных тоже, домовые чуть ли не в каждой избе встречаются. А в Хозяйку ты не веришь, да еще так пренебрежительно о ней отзываешься! Относишься ко мне снисходительно – твое дело. Но причем тут она-то?

Илья покраснел – даже при свете гнилушки было видно. Пробурчал что-то извинительное – мол, верит он в Хозяйку, верит, пошутил просто неудачно. Раскаялся, типа.

И тут же, откуда ни возьмись, появилась ящерка. Маленькая такая, цвета и не разглядишь. Подползла поближе – стало видно, что спинка зеленым отливает. Головой мотнула, следуйте, мол, за мной. Я не удержалась, показала металлисту язык. Тот пожал плечами и отвернулся. Ну и бог и ним! Не детей же с ним крестить, в самом-то деле. В конце концов, его дело – мотоциклы да техника, мое же… Вот с этим я еще до конца не определилась, но сказка в моем мире определенно имела место быть.

Помнится, удивлялась я уже «пятому измерению» в этом мире. Но чтобы вот так вот, в пещере, ни с того, ни с сего, да лес возник – это был уже перебор! Стволы деревьев были каменными. Но, если бы я об этом заранее не читала, ни за что бы не догадалась – настолько искусно они были сделаны, совсем, как живые. А кора! Проведешь по тому же дубу рукой, и чувствуется упругая шероховатая поверхность.

Над головой у нас то ли звезды (что опять же, невероятно под землей-то) горели, то ли все-таки это какая-то разновидность авантюрина золотым песком поблескивала. Внизу ковром расстилалась трава. На ощупь шелковистая такая, по тонкости от всамделишной и не отличишь. И как сделано (если, опять-таки, сделано), тоже неясно.

Первым делом отвела нас ящерка в баню. Русскую, с веником, паром, и всем, что сопутствует – пивом там, квасом для меня. Правда, париться нам довелось вместе, потому пришлось облачиться в купальник, благо он у меня был с собой на «всякий случай». Банька была что надо, натоплена жарко, но без излишеств. И, конечно, ни о каком угарном газе и речи быть не могло – все честь по чести. Тут же был бассейн каменный со студеной водой – окунуться с пылу, с жару, да не без визга.

Напарились мы всласть – часа три провели в бане, никак не меньше. Я так расслабилась, что даже металлист мне душкой начал казаться.

Пользуясь случаем, я уж было хотела свою одежку постирать, но ящерицы не дали. И откуда только взялись-то? Ведь и не видно их было, но, как только я заозиралась в поисках тазика, материализовались из неоткуда, одежку отобрали. Парней также вниманием не обошли, и их вещи утащили.

Когда мы, чистые до блеска, и расслабленные до льющейся кондиции, вышли наружу, там уж и стол был накрыт. Прямо под открытым небом, то бишь, авантюрином. Съели мы всего изрядно – еще бы, после стольких-то приключений, и баньки в придачу.

***

Она была женщиной поистине неземной красоты. Недосягаемой и царственной, черноволосой и зеленоглазой. Ни одна из наших техногенных звезд ей по грациозности и умении держаться и в подметки не годились. Правда, платье на ней было совсем не малахитовое, как мне представлялось, но, судя по всему, из натурального шелка. У меня, одетой в спортивную футболку и такие же штаны, пусть и с претензией на «Reebok», невольно возникло ощущение, что я Маугли. Вот только вчера с ветки слезла, а сегодня уже явилась пред королевские очи и тихо млею от восторга. Мои спутники тоже глаз с красавицы не сводили, рты аж пооткрывали от… не знаю, если честно, от чего. Поди, пойми их, мужиков-то.

– Присаживайтесь, гости дорогие, – низким грудным голосом молвила Хозяйка. – Чем обязаны?

Под мои колени ткнулось кресло. Я послушно села, рядом со мной плюхнулись парни. Повисла тишина. Самый велеречивый компаньон, друид, разевал рот, аки рыба, вытащенная на берег, слова клокотали у него где-то в горле. Металлист даже и не пытался использовать свой речевой аппарат по назначению. Положение было критическим, приходилось спасать ситуацию. Я откашлялась.

– Так получилось, что мы тут случайно, – не погрешила я против истины. – Но, по правде говоря, мне давно хотелось попасть сюда.

Хозяйка пристально посмотрела на меня, и из-за ворота спортивной футболки выскочил внезапно обретший прыть малахитовый кулон.

– И как же поживает мой старинный друг? – не особо слушая мои сбивчивые пояснения, спросила Хозяйка.

– Это вы про Бориса Ивановича? – переспросила я.

– Я говорила про волхва Борилия, – уточнила моя царственная собеседница.

– А, ну да, – махнула я рукой. Воспитание так и перло из меня, и сдержать я себя была не в состоянии. Иначе сидела бы, безъязыкая, как и парни. – Про него. Только мы его Борисом Ивановичем называем. Хорошо поживает. Привет вам передава…

Не успела я договорить, как с Хозяйки слетела вся ее царственность, и я вдруг узрела перед собой просто женщину, а не каменное ее подобие. Пусть и невероятно красивое. Но даже теперь из невероятно прекрасных глаз ее на нас смотрела вечность и мудрость. За ровню принять ее было просто невозможно. Представилась она Катериной, сказала, чтобы мы ее не стеснялись. Парни тут же осмелели, вперед выступил друид, и я охотно отдала я слово. Пользуясь тем, что все внимание окружающих было поглощено беседой, я принялась украдкой рассматривать зал. Ведь поначалу прием был не настолько душевным, чтобы по сторонам озираться.

Находились мы в небольшой пещере, явно нерукотворного происхождения. Геология никогда не являлась моей сильной стороной, поэтому определить, что это за синие да зеленые минералы, я была просто не в состоянии. Впрочем, я была уверена, что облицовка стен может и меняться, в зависимости от настроения Хозяйки – не мог же Бажов лажануться в самом главном! И, если хоть что-то в его опусе было правдой, то сейчас настроение Катерины было спокойно-радостно-лирическим с легким оттенком потери и грусти. Но, в то же время, необычайно светлое. Где-то так.

Пол был выложен мраморной мозаикой, да так искусно, что ни один узор не повторял соседний. Пока я рассматривала причудливые конфигурации на полу, друид успел рассказать про Маню. Стены, подтверждая мою догадку, поменяли окраску, в них добавилось стальных серых тонов. Я не удержалась, задумалась про внутреннее и внешнее, инь и ян, мужскую и женскую природу. Получалось, что у местных волхвов цвет меняли глаза, или зеркало души. То есть, нечто внутреннее. В то время, как у женщины менялось ее окружение. Интересно…

Друид тем временем перешел к рассказу о чудовищном Иззе и его светоносной, но безмерно писклявой мамочке. Хозяйка слушала с интересом, стены вновь сменили цвет, став на этот раз кварцевыми (если я правильно определила минерал). Волхв Терентий не вызвал нареканий Катерины, равно как некромант Владимир. Веля с Зевулом ее откровенно позабавили, комната так и заискрилась. Только концовка рассказа подпортила настроение, и краски погасли. К моменту окончания рассказа друида комната оделась в совсем уж мрачные тона.

– Не нравится мне все это, – изрекла спустя какое-то время после окончания повествования Хозяйка. – Начнем с того, что Борилий зря суетиться не будет. Не такой он человек. Но одно мне непонятно – как это он послал магов такой силы, как вы, за некромантами подглядывать?

– А, это мы сами решили обстановку разведать, – махнула рукой я, решив не обижаться на недвусмысленное замечание Катерины относительно своих успехов в магии. – Нас послали только весточку передать.

– А если только пульки передать, то зачем он тебе кулон мой выдал?

– Вот это как раз просто, – выдал меня с потрохами металлист, причем, скорее всего, абсолютно не со зла. – Она еще в Заповеднике всем уши про Хозяйку Медной Горы прожужжала!

Все обернулись на меня, покрасневшую.

– Ну и что!? – с вызовом произнесла я. – У меня что, любимых литературных героев не должно быть, что ли?

Катерина лишь загадочно улыбалась, и лично мне не совсем было понятно ее настроение. То ли ей было просто приятно, то ли сказки (которые, как выяснилось позднее, она читала), были совсем уж нереальные. Узнать мне это так и не удалось – на сцену торопился выйти очередной персонаж. О его появлении доложила маленькая гибкая ящерка. Все внимание присутствующих переключилось на него.

Хозяйка махнула рукавом, и одна из стен обрела неожиданную прозрачность. По каменному лесу шел, шатаясь, молодой солдат в камуфляже – сразу видать, наш соотечественник. Его ноги выписывали такие кренделя, что, случись вдруг у нас под рукой осциллограф с чувством зависти, честный прибор не выдержал бы сравнения, и самостоятельно разобрался на части. Потом соотечественника особо сильно качнуло, нога парня вознеслась ввысь, за ней – вторая, и парень мягко приземлился, изобразив безупречное укеми под красивым японским названием «падающий лист». Впрочем, скорее всего, у российского служивого это получилось абсолютно спонтанно, и не о каких японских грамотных падениях он и понятия не имел. Разлегся себе на травке, как на кровати, губами почмокал, и захрапел.

– Пьяный солдат срочной службы, – вынес вердикт металлист. – Скорее всего, в увольнение вышел, а обратно до части не добрался. Интересно, откуда он тут?

– Да к нам часто забредают люди из вашего мира, – совершенно спокойно ответила ящерка человеческим голосом. – Я кликну подружек, мы его на поверхность спровадим? – тоном не то полу-вопроса, не то полу-утверждения обратилась она к Хозяйке.

– Да, конечно, – задумчиво отозвалась Катерина. – Конечно, проводите.

Ящерка хвостом махнула, и исчезла. В комнате на миг воцарилась тишина, а потом мы чуть ли не в один голос задали вопрос, каждый – свой. Друид – о наличии свободного хода на изнанку, металлист – об их количестве и точном расположении, а я – о том, появляется ли еще Хозяйка в наших краях. На нашем Урале, то есть. И как бы мне глянуть на остальных сказочных персонажей?

Катерина посмотрела на нашу любопытную делегацию, и внезапно рассмеялась. Звонко так, заливисто.

– Завтра у меня гости будут, – сказала, – оставайтесь, пообщаетесь, оглядитесь. А насчет ваших вопросов…

Она повела рукой, и перед нашим мыслимым взором появилась самая что ни на есть пятиэтажка, кирпичная, непередаваемого серого оттенка, с желтой газовой трубой, старательно огибающей подъезды.

– Ой! – вырвалось у меня. – Здравствуй, Родина!

– Значит, – загорелись глаза у металлиста, – Вы можете в любом месте на поверхность выйти?

– Любопытный вы народ, – снова засмеялась Катерина. – Конечно, в любом, в пределах своей территории. А теперь, юноши, будьте так добры, покиньте помещение, мне с вашей дамой пообщаться надобно.

Тут же появилась ящерица, и парни послушно потопали за ней. У самой двери металлист обернулся, и с откровенной завистью посмотрел на меня. Но потом махнул рукой, и молча вышел. Я немедленно решила, что пытать Катерину вопросами о некромантах не буду ни за какие коврижки.

***

– Теперь, когда мы остались одни, – сказала Катерина, – можем и поговорить о своем, о женском.

Я только в очередной раз подивилась – куда девалась вся мудрость и прочая царственность? Передо мной сидела даже не умудренная опытом женщина, но девчонка практически одного со мной возраста. Может, чуть старше. Стало необыкновенно легко, будто с Танькой-однокурсницей общалась, а не с Хозяйкой Уральской.

– Вы о Борисе Ивановиче? – переспросила я.

И, получив подтверждающий кивок, рассказала о нем все, что могло заинтересовать лицо женского пола (в рамках собственной осведомленности, разумеется). С того момента, как он появился на Воробьевых Горах. Мне было приятно вспоминать то время – все синяки и шишки подзабылись, и в памяти остались только самые светлые моменты. О них я, собственно, и говорила. Единственную тему, которую я не затронула, так это о погибшей жене и дочке. Скорее всего, Катерина и так обо всем этом знала. А если нет – так зачем омрачать такой чудесный вечер?

Хозяйка откровенно повеселилась, когда я описывала свой первый визит в домик начальства, и меткую характеристику домового про «не даму».

– Узнаю Гошу, – сказала она. – Все такой же охальник!

– А я думала, что это он у нас разбаловался, – удивилась я. – Тоша и Тиша были не в пример скромнее.

– Да нет, эти мелкие пакостники везде одинаковые, – махнула рукой Катерина. – А характер у них напрямую зависит от хозяина, – улыбнулась она.

Глядя на счастливую Катерину, я испытывала настоящую радость. Да и комната вовсю подыгрывала светлыми тонами. Но потом Хозяйка о чем-то вспомнила, критически посмотрела на меня.

– Завтра к нам гости будут, – задумчиво сказала она. – Надо бы тебе подобрать что-нибудь подходящее.

– ?

– Конечно, чтобы махать ногами в парке, – иронично прищурилась собеседница, – твоя одежда – самое то. Но вот для светского приема абсолютно не подходит.

Я хотела было возразить, что у меня еще джинсовый костюм имеется, но Хозяйка мягким движением руки остановила меня.

«Да», – подумала я, пораженная, сколько власти было в этом простом жесте. – «Это вам не по стадиону прыгать… Такой силы мне, скорее всего, в жизнь не добиться!»

Впрочем, меня это не шибко напрягало, если честно. Обычно я сама себе нравилась. Да и ногами махать любила, чего греха-то таить…

Пока я рефлексировала, в комнате появились вездесущие ящерки. Они приносили наряды, складывали в кресло, и исчезали за новой порцией. У меня начали округляться глаза. От ужаса. Надо сказать, что примерка платьев была моим самым больным местом. Конечно, если мне попадалось что-то элегантное, и сразу, да еще и по карману, я, не раздумывая, раскошеливалась. Но основная проблема заключалась в том, что все три названных фактора совпадали крайне редко, и постепенно у меня возникло стойкое отвращение к примерке одежды.

Хозяйка, видя мое состояние, только рассмеялась. Я тоже невольно улыбнулась – уж больно заразительная радость была в тот вечер у нее. Конечно, истинной причины веселия я ведать не ведала, но мне казалось, что мы, со своими вестями о Борисе Ивановиче немало ему способствовали. От Катерины исходили те самые волны любви, что уравнивают царицу и простую селянку, ибо места в человеке для условностей да сословностей просто не остается. Что же, и я рада, коли так!

Какие-то два часа мучений, и платье было подобрано. Потрясающе красивое, абсолютно элегантное, в пол, насыщенно-синего цвета. Сшитое, как будто по мерке. Впрочем, я бы не удивилась, если бы узнала, что проворные ящерки каким-то образом умудрялись подгонять все это дело прямо на мне.

Под конец процедуры проницательная Хозяйка спросила меня о причине моей нелюбви к примеркам. Я поведала ей в лицах историю своих злоключений в магазинах. Собеседница загадочно улыбнулась, и отдала какой-то приказ ящерицам. После чего меня, практически заснувшую, проводили в отдельную опочивальню.

***

За завтраком парни выглядели так, как будто проболтали до рассвета, а потом их еще и подушками побили – такими помятыми и абсолютно не выспавшимися они были. Они так широко зевали, как будто всерьез вознамерились выиграть приз имени Джулии Робертс в соревновании «кто шире распахнет пасть». Ящерки, видя такое дело, нацедили мученикам в кружки какого-то снадобья, бурого и с ошметками. Выглядело оно вполне омерзительно, зато по действию не знало себе равных. У парней широко распахнулись глаза, появился живой интерес к окружающим, самопроизвольные сокращения челюстных мышц прекратились.

– Ой, спасибо, дорогие мои, – поблагодарил местную разумную живность друид. – Слышь, Илья, нельзя было всю ночь языком трепать.

– Твоя правда, Антон, – потряс головой, проверяя ее на возможность выдержать сие непростое движение, металлист. – Но зато…

– Вы поняли, что Мыкола и Всеволод – братья? А так же догадались, что в них обоих находится по части от одного нехорошего Ромуальда?

– Ты как будто присутствовала, – недовольно проворчал друид. – Или тебе Хозяйка что-нибудь рассказала? – тут же оживился он. – Тогда колись!

– Ничего она мне не рассказывала, мы о своем, о женском болтали, – радостно объявила я.

– Эх ты…

Но у меня было слишком радужное настроение, чтобы с кем-то спорить:

– По-моему, так с этим Ромуальдом и так все очевидно.

– Ишь ты, шустрая какая, – неодобрительно покачал хвостатой головой металлист. – Может, ты нам еще скажешь, кто из них теперь некромант, а кто просто так, мимо пробегал?

– Конечно, – сложила я в уме «два и два». – Тот, который глупый, тот и некромант. А тот, что злобен не по-детски, тот, увы и ах, обычный человек без намека на магию.

– Ты смотри! – восхитился друид. – А мы-то всю ночь голову ломали!

– Учитесь, парни! – напустила я на себя значимость.

На самом деле, дело обстояло куда проще. Конечно, телепат из меня никакой, но угадывать громкие мысли собеседника я умела еще в годы учебы на физфаке. Лекторы, имевшие привычку общаться с аудиторией, частенько задавали каверзные, с их точки зрения, вопросы. Но они очень хотели, чтобы хоть кто-то их внимательно слушал… И я неизменно попадала в ответ. Они считали меня гениальной, и ставили пятерки по своим предметам еще до начала зачетной сессии. А на самом деле, способности у меня всегда были средними, и, попадись я тому же лектору на экзамене, получила бы оценку не выше женской четверки (считай, твердая мужская «тройка»).

Но, не буду же я свои секреты разбазаривать! Пускай думают, что я и впрямь, гений мысли. Может, еще и уважать станут…

– А доказать сможешь? – с интересом спросил металлист.

– Что именно? – потянула я слегка время.

– Ну, это свое предположение, которое ты тут смело высказала.

Дети! Решить обратную задачу и каждый дурак сможет.

– Ну, я думаю, – многозначительно молвила я, – что, если бы злобному, да умному достался бы дар магический, то он бы давным-давно уж учинил что-нибудь непотребное. И уж, наверное, не стал бы ждать удобного случая целых пятнадцать(!) лет.

– Голова, – многозначительно сказал друид. – На месте нашего драгоценного металлиста я бы не стал и дальше считать твои умственные способности чем-то, не заслуживающим внимания.

Илюха ничего не ответил, но видно было, что друид его уел. Мне даже неловко стало – парни, понимаешь, ночами не спят, думу думают, а я тут, походя, незаслуженные плоды трудов их праведных пожинаю.

– И до чего же вы додумались? – невинно осведомилась я. – Какие хитрые шаги предпринял новосибирский Ромуальдович для обретения былого могущества своего драгоценного папеньки?

Компаньоны тут же оживились, и ну на меня выкладывать труды бессонной ночи. Что и говорить, накопали они много. Я даже и вникать не стала. И так понятно, что новосибирский отпрыск не сидел, сложа руки, все пятнадцать лет. А уж нужными да влиятельными знакомствами оброс по самую по макушку. Все это меня не интересовало. А вот кое-что другое очень даже:

– Кстати, – повернулась я к металлисту, – а почему это тебя перевели в Заповедник? Ведь, фактически, тебя этим подставили?

Антон с некоторым замешательством посмотрел на товарища. Покраснел:

– А я ведь, признаться, тебя того…

– Подозревал? – как ни в чем не бывало, уточнил Илья. – Не переживай. Я бы, на твоем месте повел себя точно также.

– А все же?

– Ну, – задумался тот, – так сразу и не ответишь. Кто его теперь разберет? Может, у Ромуальдовича штат был не резиновый, и он вместо меня решил кого-то более нужного для себя протащить, вот и решил сразу две проблемы одним махом. А может, и еще какая вожжа ему под хвост попала.

– Ага, знаю, – не смогла удержаться от подколки я. – Ты этой, поэзией металла проникался в рабочее время. За это тебя и подвинули.

– Язва ты, рыжая, – с каким-то даже удовольствием заметил Илюха.

Он хотел еще что-то добавить в том же духе, но не успел – перед нами появились три ящерки с одежкой. Нашей, выстиранной да выглаженной. Они с поклоном отдали нам вещи, и тут же за ней появилась вторая троица, на сей раз с нарядами местного покроя. Я для себя их определила как охотничьи.

– Хозяйка велела подготовиться к мероприятию, – пискнула средняя, наклонила уважительно головку, и вся троица была такова.

***

Балы и приемы я не люблю, и вообще, я нисколько не светская личность. Хоть танцевать и умею, и даром речи будто не обижена, а все равно, не знаю, где получше схорониться, чтобы не так людно было. Но на этот раз можно было легко выбрать из разношерстной толпы гостей собеседника по своим интересам.

Кого тут только не было! И волхвы обоих мастей, и эмпаты, танцоры и музыканты, и стражи, и…

«Эх, Маню бы сюда», – подумала я. – «Развлеклась бы, затворница наша. Как-то она там без нас?»

– Можно вас отвлечь?

Ко мне подошел средних лет импозантный мужчина, одетый в костюм золотисто-коричневых тонов. Голова его, снабженная зелеными глазами невозможной мудрости и глубины, как-то не вполне гармонировала с ростом – она была раза в полтора больше, чем предполагали обычные человеческие пропорции. Зато, когда я разглядела, как продавливается под ним земная твердь, сразу стали понятны причины такого несоответствия.

«Да это же сам Великий Полоз», – мелькнуло у меня в голове. – «О чем беседовать-то будем?» – ударилась я в легкую панику.

Про Полоза, Хранителя Золота, я вычитала еще в глубоком детстве, все у того же Бажова. В книжке он выглядел как очень мудрая, но местами тираничная личность невероятной мощи. Надо сказать, и в этой, не книжной, жизни Полоз был необычайно силен. Это было настолько заметно, даже невооруженным глазом, что я, привыкшая примерять на себя противников, отнесла этого конкретного индивидуума в разряд «расслабься и получи по полной программе, авось не дойдет до смертоубийства».

– Говорят, ты с Борилием теперь общаешься? – голосом невероятной гипнотической силы осведомился Полоз. – И как он?

Я поспешно поставила защиту, чтобы невзначай не угодить под влияние – ценю я свободу и независимость, а в собеседнике сила гипнотическая была, как у удава. Полоз заметил это, усмехнулся, и как-то ужался, что ли. Я убрала щит. Давящее ощущение пропало.

– Да, общаюсь, – осмелела я. – По-моему, он вполне ничего, обучает таких вот, как я, магическим премудростям. На Мане по утрам катается, но редко.

– А кто такая Маня?

Я пояснила. Полоз улыбнулся, в глазах мелькнули золотые искры. Это было завораживающе и очень красиво – аж мурашки по коже побежали.

Но не долго довелось мне наслаждаться приватной беседою. Не прошло и пяти минут, как рядом со мной нарисовался Илья. Встал друг мой металлический, приоткрыл рот, уставился на Хранителя с прямо-таки детским восторгом. Наверное, поэзию учуял. Я осмелела вконец, представила мужчин друг другу. На пару с Ильей мы осилили рассказ о начальстве и о его современном бытии. Добавили только, что не ведаем, чем он вне Заповедника занимается. Потом вкратце рассказали историю своего появления в этом измерении, добавили, что решили самостоятельно копать в поисках истины.

– Ишь, старатели! – усмехнулся Полоз. – Ладно, так и быть, помогу вам, чем смогу. Окажетесь в затруднительном положении, потрете кольцо, я буду к вашим услугам.

С этими словами он откланялся, а я с изумлением уставилась на свою левую руку. На безымянном пальце появилось изящнейшее золотое колечко. Шириной не более двух миллиметров, такой искусной работы, что казалось, было выполнено из кружева. Оно мне пришлось настолько по душе, что я даже удивилась – я никогда не терпела никаких украшений на руках. А тут на тебе – сидит украшение, как будто так и надо, и не вызывает непреодолимого желания «снять немедленно».

На аналогичном пальце металлиста тоже появилось кольцо, но совершенно другого дизайна, основным девизом которого были мужественность и простота. Обладатель шедевра с таким благоговением уставился на свою руку, что я почувствовала себя лишней. Тихонько отошла в сторонку, огляделась.

Большинство приглашенного народу собралось под сенью каменных дубов. Я заинтересовалась, пошла посмотреть, что же там такого интересного. Протиснулась в первый ряд, встала между друидом и беспокойным по жизни, но притихшим в данный момент элементалом-переростком Огневушкой. Да так и замерла. Под аккомпанемент этакого Леля, танцевал небольшого росточка молодой человек. Эмпат. Танцевал – это слабо сказано. То струился, как ручеек, шуршал собой по мелким камушкам, то был легким дуновением ветерка в жаркий летний полдень, то отдыхающими крестьянами в тени орешника, то самими орехами в ожидании того, что их сейчас сорвут. Он танцевал, и я постепенно втягивалась в рисуемый им пейзаж. Жизни – простой, как капля воды, гармоничной, закат над поймой лесной речушки, и таинственной, как отношения между мужчиной и женщиной.

А вечером бал, и синее вечернее платье, и сонм приглашенных гостей. И музыка, такая потрясающая, что казалось, маэстро зажигает на струнах человеческой души. Хозяйку я видела не часто, но само ее присутствие было заметно, иначе откуда в этом измерении, да светомузыка?

Танцевали все, или практически все. Даже друид, тоскующий по своей диковатой Жозефине, даже металлист, заявлявший ранее в самой что ни на есть категоричной манере, что он «никогда, слышите, никогда!» не «пляшет».

Да и как тут было не танцевать, когда музыка была настолько созвучной человеческим (и, судя по гостям, не только) переживаниям, что эти самые переживания и чувства, затолканные куда поглубже в подсознание, выходили, не спросясь, на поверхность. И вот уже ноги с руками, привыкшие к тотальному контролю со стороны головы, говорили «Хватит! Накомандовалась!», и двигались, двигались в такт поистине божественной игре эмпата. Все тело пело, резонировало, неслось куда-то, и это было воистину хорошо.

 

Глава 11.

– Ну что же, друзья, – предлагаю отметить начало окончания задания, – поднял деревянный кубок друид.

– Не беги впереди паровоза, – отрезал металлист. – И вообще, на работе пить вредно.

– А это, между прочим, березовый сок, – делано обиделся Антон. – Если никто не хочет, сам выпью.

– Нет уж, тогда давай выпьем на брудершафт, – извлекла я простецкую эмалированную кружку из рюкзака. – Наливай!

– И мне тогда уж, – присоединился к нам Илья.

Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Мы летели над бескрайними просторами тайги. Коврик несся со скоростью синконсена, ведь от Урала до Новосибирска было не близко, а задерживаться нам не хотелось. На ум, расслабленный в ходе празднеств, упорно лезло «под крылом самолета…». Я была вполне довольна жизнью, а, конкретно, тем фактом, что было единогласно решено отказаться от дальнейших разведывательных действий на вражеских территориях некромантов. И так мы уже накопали столько, что впору стирать из памяти половину.

Два прошедших дня были до отказа наполнены разными лицами, посещениями мест силы, балами, пирами и концертами. Живот тоже был набит. Едой и до отказа. Мой скромный походный гардероб был полон. Платьев. От ящерок Екатерины. Всевозможных покроев и на все случаи жизни. Судя по всему, ящерки-портнихи были в курсе не только местной моды, но и нашей. Так что, носить мне это все теперь, не переносить. Жалко лишь, для всех этих нарядов нужен был, как говорится, кавалер и повод. Ни того, ни другого у меня пока не было.

И все же одним несомненным плюсом платья обладали – они были упакованы с использованием местных, пято-измеренческих технологий. То бишь, уместились в небольшом ларце с местным лейблом-ящерицей, места занимали совсем чуть, каши не просили. Вот и ладно.

– Я вот о чем подумал, – прервал мои размышления друид. – Что-то в последнее время у нас все гладко шло. – Ни тебе сражений, ни заточений.

– Смотри, накаркаешь, – погрозила я ему пальцем. – Тем более, если тебе хочется неприятностей, можешь спросить у нашего спутника, он тебе с удовольствием подкинет лишних знаний и печалей.

– Ты о чем это? – вскинулся Илья.

– Не о чем, – пожала я плечами. – Просто, у тебя, как спросишь, все подозрительно и не слава богу.

Металлист то ли вздохнул, то ли перевел дух.

– Кстати, – оживился он. – Вы знаете, кого, как мне показалось, я видел позавчера?

– Кого же?

– Того самого мага, что спугнул нас из местной Москвы. Ну, когда мы сматывались с Ярославом, помните.

– Того, который был с «агентами Смитами»? – уточнила я.

– Того самого, – согласно кивнул Илья. – «Агентов» твоих, я, правда, не видал. Наверное, их лицезреть – это исключительно твоя прерогатива.

Спасибо тебе на добром слове, друг хвостатый!

– Вот тебе, Антон, и неприятности! А ты, часом, ничего не перепутал? – повернулась я металлисту.

– Да нет, не должен был, – пожал плечами тот. – Я же его ауру запомнил, а не лицо. Она у него еще такая характерная была, такая… такая сероватая, буро-малиновая в желтую крапинку. Ну что ты хихикаешь?! Я же серьезно! Антон, и ты туда же?

Мы оба смеялись. До пупочного надрыва. Сколько раз, не думая, употребляла это выражение, а тут на тебе, свершилось! Лично мне крапинки представлялись этакими мультяшными кляксами, от этого становилось еще смешнее. Металлист дулся-дулся, крепился-крепился, а потом не выдержал, и тоже заржал. Неизвестно, чем бы это все веселье закончилось, если бы коврик не напомнил нам неприятной дрожью о том, что мы не на травке.

– Хотя, на самом деле, это все не смешно, – опомнился друид. – Даже печально.

– Еще бы! – с жаром поддержал его металлист. – Я даже пару раз трюк Тишкин применил, из виду исчез. Так некромант заозирался по сторонам-то…

– Что же ты не сказал? – возмутился Антон.

– Чтобы у вас испортилось настроение? – возразил металлист.

– Спасибо, конечно, что ты о нас печешься, но, если бы ты сказал, мы успели всех ящериц на хвосты поднять, и лазутчик от нас бы не ушел.

– А может быть, он не был лазутчиком? – решила я внести свои пять копеек. – Пришел по приглашению, но потом у него разболелся живот, и он раньше времени ушел по-английски?

– А, может, он понял, что мы защиту ставить умеем? – вкрадчиво осведомился друид.

Илья пожал плечами:

– Не знаю. Не проверял.

– Странный какой-то, то ищет, то исчезает, – пожала плечами я. – Может, ну его? Сам откроется, когда придет время?

– И то верно, – поддержал меня Антон. – Давайте, что ли, еще соку березового выпьем, а? У нас есть как минимум почаса лета, в течение которого мы можем наслаждаться жизнью.

Пока мы распивали березовый сок из бездонной фляжки, которой снабдили друида заботливые ящерицы, погода начала портиться. Правда, до нас, хранимых магией коврика, капли не долетали, но уж больно не уютно было видеть пред собой сверкающие молнии. Да и гром погрохатывал все ближе да ближе.

– Вот черт! – с чувством произнес металлист, старательно изучавший свиток. – Чуть-чуть до города не дотянули! Всего каких-то там сорок километров осталось! Ну что, спускаемся, господа?

Но было поздно, разразилась гроза, мы оказались в центре немаленькой атмосферной воронки, вращающей огромные массы воздуха и низвергающей с небес тонны воды. О том, чтобы как-то справиться со стихией, и речи не шло – самим бы в живых остаться. Коврик, так быстро, как мог, спускался к земле, а я все гадала, на что больше похожа наша траектория – на спуск пьяного в стельку слаломиста? Или на самолет, ведомый вдребадан обкуренным пилотом?

Нас бросало из стороны в стороны с амплитудой не менее трех метров. Пару раз даже перевернуло, но коврик неизменно оказывался под нами в тот момент, когда мы уже были готовы подвергнуться силе тяжести. Летун уходил резкими рывками от молний, и мой, слава богу, пустой, желудок заносило то вправо, то влево. Тошнило.

Мы не дотянули до маленького лужочка, заблаговременно выбранного ковриком, всего каких-то пару метров, когда в доблестного летуна попала молния. Уж не знаю, каким богам мы молились в процессе безумного спуска (по-моему, так всем подряд), но гигантский разряд электричества прошел аккурат между металлистом и друидом, не задев ни того, ни другого. Так и рухнули мы вниз, оглушенные, ослепленные, мокрые до нитки, но живые и здоровые (синяки и шишки, набитые при падении не считаются).

В отличие от коврика. Тот как-то странно съежился, так, что дыра от молнии, вообще говоря, не очень-то и большая, стала сравнима с размерами самого летуна.

Ни о каком дальнейшем полете не могло быть и речи. Мы сгрузили с коврика наши промокшие, вмиг потяжелевшие вещи, подхватили пострадавшего, и кинулись бегом под ближайшую раскидистую ель. Под ней, несмотря на жуткий ливень, было на диво сухо. Я опасалась попадания молнии в одиноко стоящее дерево, но друид приложил ухо к стволу, и заверил меня, что этому дереву не суждено погибнуть так скоро.

Пора было приниматься за врачевание.

– Вот черт! – вырвалось у меня, исследовавшей свой рюкзак на предмет ремнабора. – Ну почему мне обязательно нужно хоть что-нибудь, да забыть!

– А что нужно-то? – участливо спросил металлист. – Может, я смогу чем-то помочь?

– Нитки с иголками нужны, а я про них совершенно забыла, – чуть не плакала я.

Уж больно коврик было жалко. Он лежал на руках у друида весь какой-то обмякший, и я только сейчас, в сравнении, поняла, что раньше-то наш летун был полон жизненных сил. А теперь он был похож на умирающего кота. Кисточки свесил, провис, зияя дыркой посередине.

– Эх, дружище! Жаль, что ты не деревянный, – приговаривал друид, гладя летуна, словно котенка. – Я бы тебя вмиг вылечил…

Коврик было заинтересовался, приподнял угол. Но долго продержаться в тонусе не смог, снова повис…

Даже толстокожего Илюху пронял выкрутасами – того на лице отобразилась усиленная работа мысли.

– Ну, предположим, иголку я и сам могу тебе сделать, – сказал после некоторого раздумья он. – Но вот с нитками у меня напряг.

– А в аптечке у тебя марли какой-нибудь не найдется? – спросил друид. – Может, из нее чего нащипать удастся? Или ниток для хирургических целей?

– Средство от поноса у меня там найдется, – скептически проворчала я.

Но в аптечку все же полезла. А вдруг, и впрямь там что-нибудь полезное отыщется?

Марля действительно нашлась – в нее был завернут клубочек, врученный мне Жозефиной. При виде клубочка-путеводителя коврик встрепенулся – видать, магические нитки ему могли оказать реальную помощь. А там и металлист состряпал немного кривоватую иголку, зато с толстым ушком, в который при желании мог пролезть даже небольшой ужик.

– Ты хоть ставила когда-нибудь заплатки? – скептически осведомился он, вручая мне поистине ценный прибор.

– Рюкзак как-то ремонтировала, – почесала я макушку. – Но не знаю, подходит ли это под категорию постановки заплаток.

Из чего же все-таки сделать заплатку? Не из марли же! Ее и на четверть дыры не хватит, да и хлипковата она… Носовые платки тоже не годятся… Эх, хорошая у меня джинсовая куртка. Была, судя по всему.

Маникюрные ножницы, пять минут стараний, и скоро у меня в руках был довольно большой кусок прочной материи, которого хватило бы и на две заплатки. Не беда, джинсовая ткань пополам складывается, прошивается вдоль и поперек чудесными нитками…

– Ну, где наш больной? – бодро осведомилась я.

Даже излишне бодро, да еще и громко. Чтобы уж наверняка заглушить зловредный голос собственных сомнений по поводу функциональности получившейся заплатки.

– Да вот он, у койки, – отозвался друид. – Интересно, а ему больно будет?

– Не знаю, – с сомнением произнесла я. – Но, в любом случае, ничего поделать не могу, шить придется.

При этих словах коврик приподнялся и опал. Уж не знаю, имитировал ли он вздох обреченного на неприятности человека, но ему это определенно удалось.

– А ты ему обезболивающее заклинание прочти, – посоветовал металлист.

– Так он же не человек и не дерево, – возразил друид.

– Ну так пофантазируй, – ехидно отозвался наш общий наставник по металлу.

Коврик снова «вздохнул», еще натуральнее, чем в прошлый раз. Глядишь, еще и человеком заделается…

– Ладно, – решительно направилась я к потерпевшему. – Вы как хотите, а я приступаю. Антон! Держи его, а то удерет!

– Ишь, шустрый какой, – изумился друид. – Глядишь, может и оклемается. Давай, шей, что ли…

Заплатка удалась. По крайней мере, получилась не хуже еще одной, той, что стояла сантиметров на двадцать правее. Ниток хватило тютелька в тютельку. У меня по ходу работы даже создалось впечатление, что клубочек периодически добавлял мотков. А может, был рассчитан на одно использование, не важно, ремонтное, или путеводное.

***

– Ну-с, чего дальше делать будем? – спросила я, критически наблюдая за пируэтами, выделываемые выздоровевшим ковриком.

Дождь прекратился, гроза ушла на восток. Воздух был пропитан свежестью и лесом. Особенно сильно пахло грибами.

– Я бы не рекомендовал сегодня лететь, – сказал друид, он же непризнанный врач нашей экспедиции. – Давайте лучше место для лагеря подыщем. Не зря же мы с собой палатку тащили все это время.

– Всего в паре километров отсюда источник обозначен, – включился в обсуждение металлист. – Ну что? Туда пойдем?

Возражений ни у кого не нашлось. Мы взвалили магически просушенные рюкзаки, и, ведомые излишне бодрым летуном, отправились к месту будущего ночлега.

Напитанная влагой почва мягко пружинила под ногами. На землю медленно, но верно спускались сумерки.

Спустя какое-то время коврик остановился.

– Почти пришли, – подсвечивая карту наладонником, объявил металлист. – Метров сто осталось.

А источник оказался занят. И, потом, это был уже не источник, но колодец. И стоял он возле избушки.

Вообще-то я ничего против избушек не имею. Особенно таких маленьких, аккуратненьких, с трубой, напоминающей о тепле и уюте зимним вечером. Но эта тут была явно не к месту. И, что было еще хуже, в ней явно кто-то присутствовал. Ну и что теперь делать? Идти впотьмах искать новый источник? Нагло ставить палатку рядом с чьим-то домиком? А вдруг характерами с хозяином не сойдемся? А я-то размечталась: костер, комары, мозоль на заднице от долгого сидения на бревне…

– Похоже, и в этот раз нам не удастся воспользоваться палаткой, – подвел черту под моими размышлениями друид.

– Ну что, пойдем искать новое место для ночевки? – уныло спросил металлист.

– Давайте стучаться, – обреченно вздохнула я. – Что-то луны не наблюдается, а идти при свете гнилушки не хочется…

Пока мы обсуждали нашу скорбную участь, дверь избушки отворилась, и на пороге появился хозяин. Я перевела дух. Признаться, мое воображение этакого вредоносного старикана изобразило, а тут такой милый интеллигентный человек нарисовался. Одет он был в костюм охотничий, на редкость добротно сделанный. В чертах лица проскальзывало что-то восточное, волосы и бородка были черные, глаза карие, умные.

На вид, хозяин избушки и муху не сподобился бы обидеть. Уединился, видать, от суеты мира бренного, жил себе в глуши, никого не трогал. Теперь вот, стоял, нас разглядывал. Спокойно, вроде как, но в то же время с любопытством. Такое впечатление, что чего-то ожидал… Не дождался, судя по виду, и только тогда осведомился:

– Куда путь держите, странники? Небось, к источнику?

– К нему, родимому, – чуть подался вперед друид. – Да занят он, как я погляжу…

– Так давно уж, – чуть удивился хозяин. – Почитай, годков пять как сюда наезжаю, и избушка тут столько же стоит. Вы, я вижу, народ нездешний, – все с возрастающим любопытством разглядывал нас он. – Заходите, что ли, поужинаем. А там, если характерами сойдемся, и переночуете. Всем места хватит. А то стемнело, уже, поздновато новый ночлег искать.

Мы не стали отнекиваться, вошли. Избушка строилась без применения магии – обычный деревенский сруб, одна комната, печка, стол, широкие лавки. Хозяин назвался Берендеем, мы своими именами.

Вскоре закипел самовар. Мы, не желая совсем уж стеснять Берендея, вытащили свои припасы, выданные на дорогу заботливыми ящерками.

– Вот и хорошо, – обрадовался хозяин. – А то я гостей не ждал, и еды у меня маловато.

За ужином Берендей ненароком попытался выяснить у нас, не встретили ли мы в лесу людей. Мы честно ответили, что нет, не встретили. Чем, судя по реакции Берендея, несказанно его удивили. Но он не стал распространяться о причинах своего недоумения, все нас расспрашивал. Кто мы такие, да куда путь держим. Мы ему, конечно, всю правду говорить не стали. Сказали лишь, что «пульку» по заказу везем, да вот, незадача, в аварию попали. Коврик продемонстрировал свежую заплатку.

Хозяин подобными объяснениями, как ни странно, удовлетворился. То ли не вникал особо в то, что мы ему говорили, то ли не счел нужным копать дальше. На том ужин и закончился, и мы стали устраиваться на ночлег.

***

Проснулась я ночью на своей лавке от неприятного ощущения чужого присутствия. Точнее, не столько присутствия, сколько магического прощупывания. Я машинально прикрыла всех троих щитом, отводящим внимание. Теперь противник подумает, что обознался. Рядом проснулся металлист – дыхание изменилось, и прибегать к магии не пришлось, чтобы узнать, спит, али нет. Потом недовольно охнул пнутый в бок друид. Это мне уже не понравилось – судя по методу экстренной побудки, дело было серьезное. Только Берендей спал, причем каким-то не своим сном. Как потом выяснилось, ночные гости использовали узконаправленный, настроенный на конкретного человека, усыпляющий амулет.

Не сговариваясь, мы тихонько поднялись с лавок.

– Суккуб, маг, обычный человек, – одними губами поставил диагноз друид. – Под самой дверью уже стоят! Плохо!

Металлист согласно кивнул. Я подумала, что человек, скорее всего, не наемный убийца – что ему делать, в такой-то компании? Тут и суккуба хватит за глаза, если учесть, что Берендей спит крепким сном – заходи, бери тепленького! Правда, не совсем понятны некоторые технические детали – спит же человек. Или… Стоп! Усилием воли я заставила себя отвлечься от неподобающих мыслей. Собраться ведь нужно перед боем, а не силу воображения развивать!

Времени на то, чтобы занять стратегически выгодную позицию, уже не оставалось. Мы кое-как рассредоточились по избушке. В дверь вошли друг за другом маг и суккуб. Человек остался ждать снаружи. Хреново. Если мы даже победим, удерет ведь, негодяй, времени у него на это будет – хоть отбавляй. Сбежит, и снова что-нибудь непотребное учинит.

Маг прямиком направился к спящему. Я перевела дух. Повезло! Не такой уж он и сильный, иначе все же почуял бы наше присутствие. А вот суккуба мы явно недооценили:

– Тут кто-то есть еще! – свистящим шепотом просветила нас вошедшая «дама». – Кто ты? Выходи!

Вот черт! Маг стремительно обернулся, в руках у него расцвел огненный ком. В появившемся неверном свете стали видны обворожительные формы суккуба. Опять героиня аниме, опять длинноногая, в юбчонке, не прикрывающей пятую точку, с высокой грудью, торчащей из выреза кофточки, роскошной гривой и огромными глазищами. Только, в отличие от Вели, данная конкретная особь высокой духовностью явно не отличалась. Глаза у нее были самые что ни на есть неприятные, несмотря на их расположение, форму и размер. Да и весь ее облик, в отличие от Велиного, прямо-таки распирало от агрессивной сексуальности. «Бака!», в общем, как сказала бы, указывая пальцем на экран монитора, любительница аниме, закадычная университетская подруга Танька.

Отвлек меня от созерцания суккубихи маг:

– Беру на себя девчонку, а ты парнями займись! – коротко скомандовал он, запустив в меня комлем огня для наглядности.

Размечтался! Одноглазый! Я развернула летящий в меня фаербол (спасибо Матвеичам за развитие навыка!), направила прямо в алчную морду. Маг взвыл, схватился руками за обожженное лицо, завертелся волчком на месте, и замер, сраженный собственным гневом, разорвавшим печень. Осел медленно на пол, побился, подрыгал руками-ногами, и постепенно затих.

Покончив с незадачливым кудесником, я с некоторым даже любопытством (никогда не видела суккуба за работой), повернулась к остальным. Потом я еще долго костерила себя за эту потраченную на извечную женскую черту задержку… За то, что не остановила друида, промедлила.

А посмотреть, и впрямь, было на что. Как ни благочестивы были наши мальчики (ведь ни разу не клеились ко мне за все время путешествия), а не устояли. Хотя все же сопротивлялись, не без этого. У друида на лице отражалась самая натуральная борьба чувств: вины, чего-то радостного, чистого и светлого, и еще чего-то, животно-страстного. Но таяла, таяла уже защитная оболочка. Еще пара-тройка минут, и кинется уже дубина наша в объятия красотки.

Металлист сопротивлялся куда лучше. Уж не знаю, что у него там за зазноба феерическая была, он никогда не откровенничал со мной на эту тему, но такой уж прям страсти на лице его не было отображено. Равно как и чего-то чистого и светлого – просто брезгливость. Ему было еще далеко до окончательной сдачи, но было видно, что зацепило и его…

Оглядев компаньонов, и вспомнив, что не кино просматриваю, я матюгнувшись от души, впопыхах опутала чем-то друида, и повернулась к обольстительнице. Биться. Глянула на нее магически. И скривилась – аура суккуба по своим очертаниям напоминала гигантского клеща, никому не потребного в пищу венца природы. Только вот у клещей в лапках зелененьких огонечков не бывает. Что за огонечки, мне оставалось только гадать – видимо, они как-то действовали на особо стойких мужиков, которым одного сексуального вида было недостаточно. Обещала, небось, кому пироги да пряники, желудка радость, к сердцу подмостки, а кому – кнуты да цепи, утехи грешные.

Пока я сдуру гадала насчет предназначения огонечков, Антон сдался окончательно. Но, слава всем языческим богам, я, торопясь, обвила его цепочкой кактусов. Может быть, это была моя подсознательная маленькая месть неразборчивой мужской природе в лице отдельно взятого друида. Так или иначе, Антон, попытавшийся было сделать шаг вперед, дико заорал, но, все же, не в силах побороть необоримое, попытался ползти, цепляясь за пол пальцами босых ног. Уж не знаю, что там была за магия у суккуба, но, слава богу, с места коварная тетка не сдвинулась, только жвала растопырила поширше. Я, забыв о легкой воспламеняемости избушки, запустила в ведьму фаерболом, потом еще, и еще… Суккуб лишь лениво отмахнулась, огненные шары гуськом полетели в меня. Я поторопилась их повернуть… Ведьма впилась а меня недобрым взглядом, пропустила шары, зашипела, гася их. Прямо кожей.

Но на мгновение ослабла сила дрянной бабы, и этого хватило одному из компаньонов, чтобы очнуться. Слава богам, именно друиду. Лишенный наркоза, пораженный туевой хучей колючек, заорал он так, что мама не горюй! Закачался… Вот-вот завалится!

Суккубиха завыла, усилила нажим, добавила еще зелененьких огонечков. Зря это она. Лучшее – враг хорошего. Металлист потряс головой, с удивлением заозирался вокруг. Протер глаза, изумленно посмотрел на друида, на меня. В руках у него, откуда не возьмись, засверкали сюрекены, раздался крик «Получи, с-сука!» и какие-то мгновения спустя от обольстительницы остался только истыканный железяками труп.

– Получи, с-сука, – уже тише добавил Илья. – Пойдем, что ли, Антона посмотрим, – старательно отводя от меня глаза, добавил он.

Я удивилась. Что он, меня стесняется, что ли? Ежели так, то это он зря, ей богу! Что я, не понимаю что ли, что сопротивляться подобной мерзости могут либо мощные волхвы, либо святые старцы, которым и так ничего не нужно от радостей мира сего? Даже евнухи, и те, поди, не устоят – подманит, зараза, чем-нибудь вкусненьким. Они, говорят, падки на еду-то.

– Пойдем, – как можно беззаботнее произнесла я. – Ой! – проверила я труп суккуба еще раз на всякий пожарный. – Смотри, какая гадость!

Убитая ведьма (или нечисть?) потеряла весь свой обольстительный вид, превратившись в древнюю, сморщенную, седую, как лунь, старуху. Волосы ее, еще недавно казавшиеся такими густыми, повыпадали, осиная талия расплылась, голова и грудь слились в одно целое. Получившийся в результате метаморфозы старухо-клещ был на редкость неаппетитен. Как мы потом выяснили, силы и опыта эта особь была немалой, иначе ей нипочем не удалось бы заворожить двух магов одновременно.

А я вдруг подумала, что не так уж и зря переживала Жозефина, знала, о чем говорила-то. И что зря я, дурища, так расслабилась от встречи с Велей…

– Илья, – послышался слабый голос друида. – Лиса, что со мной? Я весь горю…

– Вот черт! – выругалась я.

Бросилась к товарищу, села на корточки, мгновение спустя рядом со мной оказался металлист.

– Как ты? – встревожено спросил он. – Сильно она тебя?

– Кто она? – слабым голосом осведомился Антон. – Так холодно, и… почему я ничего не чувствую?

– Черт!

Друид попытался пошевелиться, заорал, и потерял сознание.

***

– Успокойся, – положил мне руку на плечо металлист.

– Но надо же что-то сделать!

– Давай-ка лучше колючки вытащим. Кто это его так уделал? Этот? – кивнул он в сторону покойного мага.

– Нет, – залилась я краской по самую по макушку. – Это я.

– За что? – озадачился компаньон.

Я удивленно посмотрела на него, ища подвоха. Ни в одном глазу, лишь искреннее недоумение. Тут-то мне на ум и пришло, что тот ничего не знает, и коротко изложила последние события.

– Заколдовала, стерва, – отвел глаза металлист.

Снова застеснялся. И горазд же мой наставник по металлу переживать по пустякам! Можно подумать, его жена за непотребством застукала.

Надо было выручать компаньона.

– Понятно все с тобой… Переживаешь. Зря. Эта дрянь и Антона заколдовала, только куда лучше. Ты по сравнению с ним вообще не поддался. Видишь, я, недобрая, тебя в горячке не тронула. А друиду от меня ой как попало…

Подействовало, как ни странно. Илья перестал смущаться, улыбнулся.

– Ну что же, – как-то даже приосанился он, – давай, что ли колючки выковыривать?

– Давай, – охотно согласилась я. – Ой! Доброе… раннее… утро, Берендей.

Хозяин избушки проснулся. И мне показалось крайне подозрительным то спокойствие, с которым он оглядывал горницу. И как он не менее спокойно повернулся к нам.

– И тебе утро доброе, – благожелательно ответил он. – И тебе, Илья. Спасибо за то, что спасли мне жизнь, – с достоинством наклонил он голову.

Я бы даже сказала, каким-то подозрительно величавым достоинством, и что-то оно мне напоминало. Или кого-то? Во всяком случае, уж не того агнца, что пригласил нас вчера вечером разделить его скудную трапезу. Я неловко буркнула что-то типа «всегда готова», и, принялась дергать колючки. Металлист занялся тем же, благо, поля для деятельности было – хоть отбавляй. Берендей, ни слова не говоря, присоседился к нам. Я, мельком взглянув на его руки, отметила про себя, что они поразительно ухоженные. Не чета моим-то…

Но я тут же позабыла об этом обстоятельстве. В голову лезли не самые приятные мысли. Я, как могла, их отгоняла. Монотонное вытаскивание колючек немало тому не способствовало. Настроение портилось. Друид и не думал приходить в сознание.

Наконец, последняя заноза была извлечена из тела товарища.

– И что теперь прикажете с ним делать?

Металлист развел руками.

Берендей удивленно вскинул на меня бровь:

– До города не умрет. Протянет недельку, а то и больше.

– А вы, что, лекарь? – встрепенулась я.

– Да нет, просто могу отличить смертельный случай от не смертельного, – пожал плечами Берендей. – Общее воспитание позволяет.

«А на случай, если друид поторопится покинуть нас, есть живая и мертвая водица от его возлюбленной», – решила я. Приободрилась, и принялась рыться в аптечке. В результате поисков обнаружилась склянка с надписью: «От ран всяческих. Наружное».

В избушке стало совсем тихо. Берендей тихо мерил комнату шагами по периметру. Оба поверженных врага не подавали признаков жизни, но что-то мешало мне окончательно расслабиться. Наконец я вспомнила:

– А где человек?

– Какой человек? – немедленно отозвался хозяин дома.

– Ну, кроме мага и вот этой вот, – я указала в сторону поверженной металлистом суккубихи, – был еще и человек.

– Точно? – тут же подобрался Берендей.

– Угу, – кивнула я. – Был. Да сплыл.

Берендей помрачнел, опменял траекторию движения, принялся ходить из угла в угол. Споткнулся о мага, вопросительно взглянул на металлиста. Вдвоем они вытащили во двор тело кудесника, потом и суккуба. Я позволила себе не участвовать в этом малоприятном мероприятии. Да и недолго парни отсутствовали, справились за какие-то пять минут. Пришли, стряхивая с помытых рук капли воды, плюхнулись на лавки.

– Уф-ф-ф! – шумно вздохнул металлист. – Лиса, ты нам чайку не нальешь?

– Пожалуйста, – вежливо отозвалась я, берясь за заварочный чайник – Налью. Ой!

В комнату, гонимый ковриком, вбежал человек. Запутался в длинном балахоне, рухнул на колени, руки протянул:

– Смилуйся, государь-батюшка! Не вели казнить, – что есть мочи вопил он. – Вели слово молвить!

– Ой! – повторила я. – Что это еще за… комедия?

Заварка лилась мимо чашки. На столе образовалась лужица.

А с безобидным нашим Берендеем и вовсе произошла метаморфоза. Я никогда прежде не видела, чтобы человек за какие-то доли секунды из тщедушного интеллигента превращался в горделивого правителя.

– Ты почто руку на меня поднял, червь? – нахмурив брови, сурово вопросил Берендей в полном соответствии со своей новой ролью.

Бряк! Упала на стол крышка от заварочного чайника.

Упала, и покатилась по столешнице.

 

Глава 12.

Кто же он? Царь? Князь? Монарх? Король? И как себя с ним теперь вести прикажешь? Я торопливо вспоминала, не сболтнула ли чего лишнего. Вроде бы, нет… И вообще, откуда он тут взялся? Это у него такая загородная вилла, где он отдыхать от дворцовой суеты изволит, что ли? И где охрана? Уж не нее ли, должны мы были встретить в лесу, как он, помнится, спрашивал в самом начале знакомства?

Как всегда, вопросов было море, а ответов – ноль. Я покосилась на металлиста – тот следил за ходом допроса так, как будто от этого зависела его жизнь.

Монарх тем временем закончил низводить преступника до уровня амебы (ничего путного от преступника узнать так и не удалось), повернулся к нам.

– Друзья мои, – величаво молвил он. – Будьте так добры, веревки не подадите?

– Зачем же веревки? – отозвался металлист. – У нас кое-что и получше сыщется! Лиса, опутай его, пожалуйста, чем-нибудь колючим!

– Не смогу, – покачала головой я. – Кактусы у меня имеются исключительно для друзей, да и то в моменты аффекта. Так что придется лианами обойтись.

Монарх с любопытством смотрел, как растения ползут по преступнику, связывая его почище веревок. Вскоре преступник скрылся под толстым слоем дерева. Задохнется – не жалко!

– Э-э-э – проявила я красноречие. – Ваше ве…

– Оставь, Лиса, – устало отмахнулся Берендей. – Это я при народе царь. А сейчас я на отдыхе. Обращайся ко мне, как раньше.

– Ну, хорошо, – неуверенно протянула я. – Если получится…

– А ты постарайся, – подмигнул мне власть имущий. Выбрался из-за стола, прошелся мимо нас, притихших. Потом обратно. Видимо, думал о чем-то о своем, монаршем.

Мы ему не мешали. Я отправилась посмотреть друида, металлист – за мной. Состояние товарища стабилизировалось – ни туда, ни сюда. То ли он был в коме, то ли просто без сознания. Не врач я, чтобы в болячках разбираться.

На магическом уровне друид выглядел и того хуже – весь в какой-то липкой паутине. Я попробовала было ее тронуть, так та не далась, словно была из титана сплетена. Металлист ее трогать не стал – «мужик я, рисковать не буду». Я осмотрела друида еще раз, уже безо всякой магии. Воспаление от колючек зажило, и то хорошо. И, вернувшись на лавку, пригорюнилась. Запал боя прошел, на меня начало наваливаться чувство вины: если бы не мое ротозейство…

– Друзья мои, – остановился посреди избы монарх Берендея. – Вы закончили с осмотром?

– Да, в общем-то, – вздохнула я – Вы что-то хотели?

– Давайте, что ли, поговорим начистоту, – предложил монарх. – Начнем, пожалуй, с меня, – предложил он, видя наши сомнения.

Мы сидели молча, как завороженные глядя на сложную гамму чувств, отразившуюся на царском лице. Хозяин избушки и земель вокруг нее продолжил:

– …А там уж посмотрим, сможете ли вы мне доверять настолько, чтобы стать откровенными… с особой царских кровей, – горько добавил он. – Принуждать же я вас не хочу.

Так мы все снова оказались за одним столом. Но теперь уже напротив нас сидел не какой-то там интеллигент, но монарх. Так уж вышло, что оказались мы по разные стороны стола. Видать, дистанцировались чисто подсознательно, как и бывает всегда, когда откровенный разговор начинается принудительным образом.

– Вы, наверное, захотите узнать, почему я вас на ночлег пустил? – начал беседу монарх.

– Да, хотелось бы. И… где в это время была ваша охрана?

– Все время, пока мы вчера разговор вели, вас держали на мушке, – доверительно поведал нам монарх. – Меня лишь удивило то, что вас не завернули раньше. И, поскольку вы до избушки добрались, опасения мне не внушили, то я решил, что вам можно остаться…

Что же… Спасибо за откровенность, как говорится. А мы чего хотели?

Но…

– Это же опасно! – с удивлением воззрилась я на царя. – Нельзя монархам пускать в дом первых встречных.

– Я тоже немного разбираюсь в людях, – усмехнулся монарх. – И, кроме того, я увешан охранными амулетами, как елка новогодняя игрушками.

– Но вас же усыпили, – возразил ему металлист.

– На каждого зверя найдется свой охотник, – философски пожал плечами Берендей. – Но, признаюсь, для меня это покушение – тоже из ряда вон выходящее событие.

По словам монарха, в его стране до сих пор все было тихо, мирно и цивилизованно. Все мало-мальски значимые указы согласовывалось с многочисленными советниками и министрами. Налоги на дороги, всякую торговлю и земельные наделы он снизил, но самую малость, достаточную для любви народа, но недостаточную для роптания чиновников. И поэтому сейчас Берендей пребывал в недоумении относительно случившегося.

В конце своего выступления он пообещал нам оказать посильную помощь с лечением друида. А к его услугам были лучшие придворные маги, мистики и просто лекари. Все это обнадеживало. Но потом началась не самая приятная часть разговора.

– Вы уж простите меня, друзья мои, – сказал он сибирский монарх. – Но на моих подданных вы не тянете. Говор у вас не местный, да и не подпадаете вы ни под одну категорию населения.

– Ясно… Архетип у нас не тот, – мрачно подытожила я.

– Смысла не уловил, но в целом понятно, – отозвался монарх. – А что такое, этот архетип?

– А, это центральное понятие аналитической психологии, – ляпнула, как всегда, не подумав.

– Чего? – не понял меня даже металлист.

Бедолага Берендей был с ним весьма солидарен.

– Ну… это… некий универсальный образ, мотив или сюжет, который наделен свойством «вездесущности» и пронизывает всю культуру человечества с древнейших времен до современности.

Аудитория безмолвно, и, увы, бессмысленно внимала. А ведь я еще не дошла до «образов коллективного бессознательного»…

– В университете заучила. Ничего.

– Ладно, проехали, – посмотрел на меня снисходительно Илья. – По-моему, ц… Берендею и так ясно, что мы не отсюда, и не обязательно для этого терминами, не характерными для этого мира.

– Да, мне ясно, – согласился с ним монарх. – Давайте скажем прямо: вы с изнанки?

– Ну… да. Да, с изнанки. А что? Нельзя? – уставилась я на Берендея.

– Да нет, можно, вообще-то, – смутился монарх. – Особенно, если вы по поручению. Да и с учетом всех обстоятельств… Вот только мне не вполне ясно, как же вы тут оказались?

Слово взял металлист. Все же из нас двоих он был гораздо лучшим дипломатом, нежели я. Всех событий, он, понятное дело, излагать не стал. Лишь краткую версию. Но говорил настолько складно, что даже я, знавшая наши похождения на все сто процентов, чуть было не повелась на разводку.

Монарх внимательно слушал, иногда что-то уточнял. Я, внимательно за ним наблюдавшая, заметила, как он сделал стойку при упоминании нами Тихония. А также помрачнел, когда мы описали наши пребывание у Хозяйки Медной Горы.

– У вас плохие отношения с Уральской Владычицей? – рискнула спросить я, когда металлист благополучно добрался до конца повествования.

– Да, – вздохнул он. – С Катериной у меня не очень ладится.

– Территориальные разногласия? – поиграла я в «угадайку».

Попала в точку. Берендей невесело кивнул:

– Передаются по наследству от царя к царю… Вот и мне достались… Хотя, конечно, земли у нее богатейшие, – чуть не облизнулся он.

Металлист незаметно пихнул меня локтем в бок. Я поспешила увести разговор в сторону. А именно: спросила, не знаком ли Берендей случайно с Тихонием. И получила в ответ что-то типа: «ну, крутится у меня при дворе кто-то похожий по описанию, но точно я сказать не могу».

На том и закончились обсуждения. Темень за окном постепенно уступила место сумеркам, пришел новый день, а с ним и новые заботы. Было решено отправляться в путь (без пленника, пущай с ним челядь возится, ибо не царское это дело!). Берендей предложил посильную помощь – сопровождать нас до своей летней резиденции, в которой должны были быть искусные лекари.

***

Только в процессе пристегивания друида кожаными ремешками я осознала, что у нас случилась беда. До этого я была занята, да и множество загадок, отвлекающих от грустных дум, заполняло мой ум. А теперь… А теперь я боролась с подступающими к глазам слезами. Вот еще! Для полного комплекта неприятностей не хватало нам только рева бабского у ложа умирающего. В конце концов я не выдержала, и пошла орошать лесную растительность слезами. Села на пенек, пригорюнилась. Все как положено. И вдруг ка-ак подскочу!

– Ни здрасьте тебе, ни поклона, – скрипуче донеслось откуда-то снизу. – Я к ней на помощь, со всей душой! А она задницей – плюх! Чуть не раздавила!

Леший!

– Ой! Извини меня, пожалуйста. Не признала с горя…

– Да ладно, что уж там, – отвел глаза довольный чистосердечным признанием пень. – Ну докладывай, в чем помощь требуется?

– Да не знаю, – почесала озадаченно макушку я. – Вроде как сами управились… О! Ты случаем, не знаешь, – с надеждой уставилась я на мелкую нечисть, что это могло с моим другом приключиться?

Леший скосил было на меня хитрый глаз, но потом опомнился, и не стал торговаться с убитым горем недоделанным, а от того еще более опасным магом. Да и желудь, опять же у меня висел на шее, к порядочности взывал.

– А попутчики твои меня не забоятся? – с сомнением произнес он.

– Один – так точно нет. Да и второй не из пугливых, вроде как…

– Ну пошли тогда, а то тебя уж обыскались, – поторопил меня пенек.

И точно. По поляне перед домом наматывал круги металлист. Увидев меня, он прекратил заниматься спортивной ходьбой. Встал, как лист перед травой, и ледяным тоном осведомился, где это я пропадала. Мол, в лесу могут толпы недругов ошиваться, и лишний труп ему совсем ни к чему. Эгоист!

Я от него только отмахнулась – спорить не было никакого желания.

– Вот, смотри лучше, кого привела, – показала я на пенек. – А ты только и знаешь, как… беспокоиться по пустякам, – дипломатично не стала я употреблять не способствующие миру в команде выражения типа «мужских истерик».

– Да ладно, вижу, – пробурчал металлист. – Извини, нервы ни к черту.

– Проехали, – махнула я рукой, безмерно довольная от того, что меня не стали изводить занудством.

Монарх, если и удивился, то мешать нам своим недоумением не собирался. Леший, удостоверившись, что его не пугаются, важно подошел к коврику. Мне даже показалось, что они поздоровались с летуном. Почему бы и нет, одного поля ягодки-то…

Едва взглянув на друида, леший как-то сразу сник.

– Хоть и наш это человек, но вылечить я его не возьмусь, – уверенно и грустно проскрипел он.

– Отчего же? – спросил заинтересовавшийся происходящим Берендей.

– Вам, человече, кто надобен, – строго взглянул на монарха этот тоже, в некотором, роде монарх, – человек, али… он замялся

– Леший? – подсказала я.

– Так, середка на половинку, – от души поморщился лесовик, его аж по диагонали перекосило. – Не пойми что. Не возьмусь, в общем, и не просите!

– Да… «Собачьего сердца» нам не надобно, – погрустнел металлист. – Но, может быть, хоть что-то присоветуешь?

Мог бы и не просить – леший и так усиленно думал, морщинами аж от натуги весь изошел. Потом велел подождать, исчез, явился через пару минут, мы и заскучать не успели.

– Возьмите вот, – явно неохотно протянул он какой-то кривой корешок. – На шею приладьте, и проследите, чтобы не потерялся до тех пор, пока в себя не придет.

– Это еще зачем? – насторожилась я.

Корешок пришлось чуть ли не силой выдирать из веток лешего. Не хотел тот с ним расставаться.

– Есть опасность, – грустно вздохнул леший, провожая взглядом дорогой его сердцу кусок деревяшки. – Что в нем поселится какая-нибудь аморфа. Или несколько.

– А это что за погань такая? – удивилась я.

– Вполне безобидный паразит, – перекосился в верхней части пенек. – Довольствуется обычно малым, нападает на все ослабленные растительные формы жизни. Да вон на березе грибы видите? – махнул он веткой в сторону сухостоя с десятком наростов правильной формы.

– Это что, аморфы? – искренне удивилась я. – А я думала…

– Что это твои двоюродные тетки по отцовской линии? – блеснул остроумием леший. – Аморфы и есть!

Я не стала продолжать бесполезную дискуссию, вспомнив бабок, как-то умудряющихся заговаривать те же бородавки там, где, казалось, медицина уж бессильна. Аморфы – так аморфы. В конце концов, не в первый раз традиционная наука имеет расхождения с нетрадиционной.

– Корешок-то надень, – посоветовал леший. – Эх! Опять по болотам лазить!

Я поспешила исполнить совет, пока щедрый леший не передумал.

– Где кончаются твои владения? – спросил Берендей, внимательно наблюдавший за нашей беседой.

Леший описал. Монарх кивнул, не стал ничего вслух говорить. Но мне почему-то подумалось, что он издаст указ прекратить все лесозаготовки в указанном районе.

Напоследок леший нам присоветовал не обращаться к человеческим знахарям, дабы не терять времени даром.

– Снадобья тут не помогут, – скривился пенек по диагонали в верхней чести. – У него жизненная сила ушла, тут не лекарства надобны.

Та-а-к…

– А волхвы помогут?

– Эти могут, – пенек аж передернуло. – Да не все. Они тоже разные бывают. Вы там с ними осторожнее, – принялся стращать он нас.

– Не пугай меня, я сама испугаюсь, – мрачно ответила я. Сравнение друида с сухостоем веселью не способствовало. – Ладно, друг… Спасибо, за помощь, отдарила бы тебя, да нечем.

– Да, чего уж там, – махнул веткой леший. – Чую я, что не в накладе останусь, – прищурился он на Берендея.

Монарх с достоинством наклонил голову.

– Эх! – приосанился пенек. – Была – не была, сотворю-ка еще одно благое дело! Держитесь мшистой стороны! Пойти, что ли, грибника заморочить?

И, махнув веткой на прощание, исчез, как будто его и не было.

***

Не сразу, но разобрались мы в напутствии лешего, не поехали напрямик, но по северной тропке. Монарх восседал на немыслимой стати белом коне (видно, пасся где-нибудь неподалеку, на свист выбежал). Звали красавца Белым Ветром.

Я же летела, и все думала, женат ли Берендей. Мечталось мне, чтобы на пути попалась какая-нибудь девушка, испытывающая острую нужду во спасении… А то как же, такой типаж пропадает! Домечталась, чуть было в засаду не угодили, в последний момент отвернули от подозрительно шевельнувшихся кустов. И помчались, не разбирая дороги. Вдогонку засвистели стрелы. Повернувшись лицом назад, я начала отстреливаться фаерболами. Получалось не ахти – коврик постоянно менял направление. Зато и в нас ни разу не попали. Металлист держал меня одной рукой, второй цеплялся за пристегнутый рюкзак, ногой придавливал друида. Если бы не он, я бы свалилась.

Конечно, мы могли бы и взлететь, но тогда Берендея уж точно пристрелили бы. А так мы существенную часть стрел, приняв их на себя, отвели в сторону.

А вскоре стало понятно, что нам опять повезло. Мы оторвались от преследователей, когда мои силы, не восстановленные толком после ночных передряг, практически истощились. Металлист ни слова не говоря, поделился той малой толикой огня, что в нем присутствовала. Я благодарно шмыгнула носом. Все же хорошо, когда рядом есть друг.

Не доезжая полукилометра до резиденции, мы остановились. Пока еще в лесу, но впереди были уже видны просветы

– Скорее всего, на опушке мы снова угодим в засаду, – молвил Берендей. – Ваш коврик нас выдержит?

Летун изобразил испуг, шарахнулся в сторону. Монарх слегка приуныл. Еще бы, мне тоже не хотелось бы выступить в очередной раз в роли загоняемого зайца.

– А только Берендея? – догадалась спросить я.

На этот раз испуга не было, но монарху не хотелось бросать жеребца. Я вызвалась попробовать поговорить с красавцем-конем, вдруг что-нибудь, да выйдет? Как ни странно, мне это удалось без особого труда. Стоило только закрыть глаза, и приникнуть лбом ко лбу животного, как я то ли почувствовала, то ли услышала лошадиное мнение. Бессловесная скотинка оказалась куда умнее (и благороднее) нас всех вместе взятых). Конь и сам бил копытом, прося забрать своего седока, и, как я поняла, утверждал, что не пропадет. Берендей со вздохом согласился. Чувства – чувствами, а наследника у него, как я поняла, не было. Монарх пересел к нам, а Белый Ветер помчался куда-то в сторону от намеченного ранее пути.

Мы же поднялись выше деревьев, и двинулись в сторону резиденции. Берендей отнесся к новому способу передвижения совершенно спокойно – то ли полет был для него не в диковинку, то ли воспитание царское показывать неосведомленность не позволяло. Коврик вполне оправился после травмы, по крайней мере я не смогла заметить изменений ни в стиле полета, ни в магии, хранящей нас от встречного ветра.

А засада действительно имела место быть. И не только засада, но и осада. Крепостной стены, окружавший монаршую резиденцию.

– Да-а-а, – покачала я головой. – А у вас тут, оказывается, все серьезно и не по-детски.

– Правду глаголешь, – ошарашено произнес монарх.

Выглядел он по меньшей мере растерянным.

– Позвольте полюбопытствовать, – смущенно сказала я, – а давно ли вы правите?

– Да уж год как, – почесал голову Берендей. – До того покойный родитель правил. Нет, вы только подумайте! Стоило только отлучиться от престола на пару дней, и нате вам! Сюрприз! – возмутился он.

– А где ваша гвардия? – спросил металлист.

– За стенами только человек тридцать-сорок, не больше, – уже куда собраннее сказал монарх. – Личная охрана. Все остальные – в городе. Если мне только удастся выбраться подземным ходом…

Тем временем мы пересекли крепостную стену и плавно спустились на землю. Кругом царило оживление. Немногочисленные женщины кипятили в кухонных чанах смолу, оружейники в спешном порядке изготавливали новые стрелы и лестницы, гвардейцы с исступлением кромсали соломенные чучела. Даже мальчишки с девчонками деловито собирали камни. Но все равно защитников было ничтожно мало. Тем паче, что крепость была немаленькая. По площади где-то равная Троице-Сергиевой Лавре, как я на глазок определила для себя ее размер, и для того, чтобы ее оборонять, народу требовалось больше. На порядок, как минимум.

Сама резиденция, видневшаяся чуть поодаль, состояла из небольшого дворца китайского вида, и еще пяти – шести построек в том же стиле, сокрытых в тени деревьев. Двор был вымощен булыжником, там и сям стояли лавочки, обрамленные цветущими кустами. Вероятно, дальше было еще что-то из построек, но мне не было видно.

На первый взгляд начинка крепости была очень даже мила. Но было видно, что стены изначально носили именно оборонный характер, и что все красоты тут появились много позднее.

А дальше зевать по сторонам мне не дали.

При виде монарха челядь обрадовалась, побросала дела, окружила нас плотным кольцом.

Вся эта толпа народу гудела, словно исполинский пчелиный улей, каждый кричал что-то свое. Наконец вперед протиснулся сухопарый человек с военной выправкой, поднял руку вверх, что-то громко выкрикнул. Все разом замолкли, точно кто на кнопку какую заветную надавил.

«Командующий», – догадалась я.

Вояка сделал еще один повелительный жест рукой, и челядь рассосалась. Вот он окинул нас с металлистом цепким взглядом. Ни один мускул не дрогнул на лице военного. Повернулся к Берендею.

– Приветствую, мой повелитель, – склонил он голову.

– Ой, Градомир, давай без формальностей, – поморщился монарх. – И так времени в обрез.

Я на несколько мгновений выпала из реальности – прощупала «командующего», уж больно мне его имя показалось подозрительным. Точно, несостоявшийся некромант, и амулет имеется. Как и говорил Терентий, «вшитый» наглухо.

«Неплохой вышел бы маг, сильный и властный, судя по всему», – вынырнула я в реальность.

– … в таком составе вы не продержитесь и дня, – констатировал тем временем факт металлист. – Сколько у вас магов?

Магов было немного. Целитель, один волхв и трое оборонников. У неприятеля, однозначно, побольше было.

– …гонца уже выслали подземным ходом, так и не вернулся. Да и неизвестно, вернется ли…

– Что за гонец-то? – полюбопытствовала я: что-то странное промелькнуло на лишенном всяких эмоций лице вояки.

– Мой сын, – по-военному четко ответил Градомир.

И, склонив пред монархом голову, отошел в сторону.

Берендей проследил за ним долгим взглядом. Потом встряхнулся, точно ото сна:

– Что же… Время еще есть. Заняться все равно нечем, кроме переживаний. Давайте лучше с товарищем вашим разберемся, – кивнул он в сторону коврика, на котором лежал пристегнутый друид.

По словам сибирского монарха, нам неимоверно повезло. Его личный целитель Арсений позавчера прибыл в резиденцию, поближе к месту монаршего лесного уединения. И, уж если кто и был в силах поставить квалифицированный диагноз, так только он.

Мы заторопились в лазарет. Осторожно отвязали друида от коврика, положили на кушетку. Монарх, приветственно кивнув целителю, немедленно удалился. Наверняка, совещаться с Градомиром.

Лекарь Арсений, этакий доктор Айболит, деловито пожал металлисту руку, сказал мне, что рад меня лицезреть – познакомился, в общем. Я по-быстрому ввела его в курс дела. По мере моего рассказа доброе лицо целителя становилось все более озабоченным. Видя такое дело, я решила рассказать еще и про лешего, с его заветным корешком, якобы помогающим от каких-то там аморф. На этом месте лекарь начал подпрыгивать от нетерпения, и косить глазом в сторону друида. Не выдержал, подбежал, откинул ворот, вцепился в лесной амулет. Потом аккуратно заправил обратно, извинился, дослушал про то, как леший отказался сам лечить больного.

– Понятно, – сказал Арсений по окончании рассказа. – Ну что же… Гляну я сейчас вашего друга. А вы отвара целебного, силы восстанавливающего испейте. Что?! Спорить надумали? А то я не вижу, что вы сами истощились… То-то же…

Так мы с металлистом оказались на кушетке, пьющими горький, и, судя по всему, невероятно полезный напиток. Лекарь же, не теряя больше времени, приступил к осмотру. Для начала отключился от реальности минут на пятнадцать. Сидел, подобно истукану, вперив взор в пространство. Когда он вернулся обратно, выражение лица его было весьма далеким от радостного. Я думала, что целитель на этой безрадостной ноте закончит осмотр, но тот принялся водить руками над туловищем друида, подолгу замирая напротив тех мест, где находились сердце, печень, и прочие жизненно важные органы. Голову он тоже просмотрел, но не так тщательно – убедился лишь в отсутствии механических повреждений. Вздохнул, собрался с духом, к нам поворотился:

– К сожалению, ничем не могу помочь, – развел лучший царский лекарь руками. – Да и не припомню сейчас никого, кому этот случай будет по силам. – Вы, конечно, у волхва Егора счастья попытайте, когда он освободится. Но почему-то мне кажется, что он тоже должен отказаться.

У меня упало сердце.

– Но вы хотя бы представляете, что с ним случилось? – жалобно спросила я.

К счастью (или несчастью?), целитель представлял. На самом деле, ему было все ясно с самого начала, когда друида только вносили в приемную. Просто честный доктор хотел еще раз убедиться в том, что это не его пациент. По словам Арсения выходило, что обычно такие больные уже не выживали, потому как мерзкая тварь успела сломать что-то жизненно важное в области солнечного сплетения (я не поняла, что именно). Произошло это в тот момент, когда у друида лопнула защита, и он двинулся вперед. Потом он еще какое-то время держался по инерции – уж больно был молодой и здоровый. А затем отключился… Что же, все совпадало…

Вот тут-то я и начала себя клясть на чем свет стоит – ведь могла же активнее врага уничтожать, а не любопытствовать, почем зря. Глядишь, уцелел бы товарищ-то. Металлист потом сказал, что ему было жалко на меня смотреть – так я вся сникла.

– Кончай ты это дело, – веско сказал он. – Не твоя это вина, что с Антоном такая история приключилась. Давай лучше подумаем, как ему помочь можно.

В этот момент я и подумала про Хозяйку, сказала про нее целителю. Тот оживился, молвил, что не знает, поможет ли Владычица, но обратиться к ней стоит. Напоследок добавил, что, хоть состояние друида и устойчивое, но с лечением все же стоит поспешить – кто его знает, сколько оно продлится. Может, неделю. А, может, и дня три.

***

В таком вот настроении оставили мы друга в лазарете, а сами кинулись искать Берендея. По пути нам попался Градомир, поинтересовался, сможем ли мы, в крайнем случае, перевезти людей из крепости в безопасное место.

– Конечно, – не задумываясь, ответила я.

– А с земли нас не обстреляют? – осведомился более дальновидный металлист.

– Нет, – ответил военачальник. – Мы маскировать летунов умеем.

– Так чего же мы ждем?

– Подкрепления, – ответствовал командующий. – Если сын доберется до войска, то мы, считай, победили.

Почему-то мне показалось, что военачальнику очень не хотелось вывозить людей ковром-самолетом…

Еще полчаса прошло в напряженном ожидании. За это время мы успели узнать о том, что царское войско, судя по всему, бездействует, потому как ему командиры не знают точно, где монарх находится. Хороши они будет, если покинут столицу, а в этот момент Берендей явится за помощью, и попадет прямиком в руки к недругам. Подобные рассуждения показались мне спорными – можно ведь и разделить армию. Однако докучать своими соображениями я не сочла нужным. Отошла в сторонку, села наблюдать за кипучей деятельностью немногочисленных защитников. Не сказать, что они были шибко радостными. Скорее уж, приготовившимися. К смерти.

Но в тот день судьба оказалась милостивой к нам. Не прошло и получаса, как открылся огромный портал, и из него один за другим начали выходить министры и генералы, затем потянулись нескончаемым потоком воины. За первым порталом последовал второй, третий, четвертый… Но были они уже куда меньше размером. Они открывались один за другим, из них выныривали маги – целители, волхвы, боевые, эмпаты. Двор быстро заполнялся народом, общее настроение, которое до этого можно было классифицировать как «упадочное», взлетело до небес.

Отбыть немедленно нам не дал его величество Берендей.

– Друзья мои, – подошел к нам сибирский монарх.

Я торопливо обернулась – не видал ли кто?

Но все были заняты своими делами – готовились к обороне на новый, вселяющий надежду, лад.

– Я хотел поблагодарить вас, как полагается. – Наклонил голову он.

А полагалось нам по украшенному брильянтами кресту «За преданность короне», и один земельный надел с еще не построенным замком. На всех троих. У меня от изумления глаза на лоб полезли, но монарх резонно заметил, что в жизни всякое может случиться, а свой дом еще не мешал никому. Надо признать, в его словах была доля истины…

Мы пообещали заходить в гости, если нам случится еще бывать в этих краях, сердечно попрощались, обнялись, похлопали друг друга по спине. Прямо на глазах у соизволившей обратить внимание на подобное непотребство челяди.

Расстались.

Отправлял нас волхв Егор. Как и предполагал лекарь Арсений, он не взялся за лечение друида.

– Не смыслю я ничего в этом деле, – вертя пуговицу на рясе, молвил он. – Я больше в разрушениях понимаю.

Как ни было мне грустно, я улыбнулась: настолько не вязалось добродушное лицо волхва (и глаза сиреневого цвета) с его словами. Тот, увидев мою улыбку, и вовсе расцвел:

– Желаю вам удачи, ребята. И знаете? – оглянулся он по сторонам. – Мне почему-то кажется, что в лечении вашего товарища должна участвовать женщина. Только никому не говорите, что это я вам сказал. Нечего людям знать, что я еще и в медицине кое-что понимаю…

Вот и поди, пойми их, волхвов-то…

Более нас ничего не задерживало, и вскоре мы уже сидели на ковре. Волхв Егор наложил на нас хитрую защиту – полету она не мешала, но неприятель нас заметить не мог, даже если бы очень старался. Невидимые, мы взмыли в небо. В крепости вовсю кипела работа – готовились катапульты, приставлялись лестницы к стенам, наставлялись защитники.

В проигрыш не верилось абсолютно.

***

Несмотря на наши опасения задержаться в столице Сибири, посещение оной прошло без сучка и без задоринки. Я, признаться, ожидала какой-нибудь засады, но, видимо, судьба решила, что нам пора отдохнуть от нервотрепки.

Четвертым и последним адресатом оказался смотритель ходов на нашу Землю. Оказывается, в этом районе их, постоянно действующих порталов, было не меньше десятка. Присматривал за всем этим хозяйством неимоверно шустрый волхв-азиат, внешне чем-то похожий на паука. По крайней мере, при беглом взгляде на него создавалось такое впечатление, что перед тобой некто, обладающий количеством конечностей, превосходящим привычное число «четыре».

Рабочее место смотрителя ходов представляло собой комнату, в которой висели в воздухе несколько десятков обычных фарфоровых блюдец разной величины. Наливные яблочки по ним не катались, но на этом отличие от сказки и заканчивалось. Судя по всему, блюдца представляли собой камеры наблюдения за входами и выходами из порталов.

Поскольку с передачей последнего сообщения наше задание формально было выполнено, я «позвонила Глебу Макарычу по „телефону“:

– А, Лиса, давненько не слышал, – послышался густой бас волхва Макарыча. – Как дела? Все ли пульки отдали? Как ребята?

– Пульки-то отдали все… А ребята… – я замялась, не зная, как в двух словах передать то, что случилось.

– Что еще такое с вами приключилось? – обеспокоился волхв. – Все живы?

– Живы все, – оттер меня в сторону металлист. – Но с Антоном случилась беда, на него напала суккуб, и сейчас он в коме.

– Немедленно летите назад!

– А мы и так летим, только к Хозяйке Катерине заглянем, – встряла я. – Нам целитель Берендея посоветовал.

– Какого Берендея? – несмотря на отчетливо слышимое в голосе огорчение, удивился волхв. – Сибирского царя, что ли?

– Ну да, его, самого! Царский лекарь сказал, что сам не справится, а когда мы сказали про Хозяйку Катерину, он воспрял духом, да и волхв Егор…

– Да, пожалуй, к Катерине и впрямь будет лучше, – с явным облегчением прервал мои сбивчивые объяснения Глеб Макарович. – А еще я Иванычу скажу, он вашего друида лучше знает, может, присоветует что.

– Ой!

– Что еще такое? – сурово спросил волхв. – Что ты натворила?

– Да ничего она не натворила, – снова перебил меня металлист. – Наоборот, спасла всех. Просто ее совесть грызет, потому что она думает, что смогла бы спасти друида, кабы не чисто женское любопытство.

– А, ну тогда пусть мучает, – ответил с облегчением в голосе волхв Макарыч. – Это полезно. Если у вас все, разрешите откланяться. И, вот еще что: привет там Хозяйке Катерине передавайте.

Конец связи. Я соединила составляющие чехла. Может, и впрямь, я зря себя терзаю?

В Новосибирске мы задерживаться более не стали, памятуя о том, что времени у нас не очень много. Коврик, судя по всему, успел оправиться, так что у нас была надежда уже вечером быть у Хозяйки. Металлист отнюдь не возражал против немедленного старта – наверняка, опасался, что в городе может вспыхнуть гражданская война. Но пока все было тихо – основные военные силы, сосредоточенные в стольном граде, уже перебрались в крепость, оставшиеся тихо патрулировали основные тракты. По улицам шаталась лишь революционно настроенная молодежь, но вела себя вполне пристойно. В том смысле, что не учиняла погромов. Люди постарше выжидали. А старики и вовсе чесали языками на лавочках. Как обычно.

Солнце еще не успело подняться в зенит, когда мы взяли курс на Запад. И, хотя на душе у меня и скребли кошки, по мере удаления от Новосибирска настроение становилось все лучше и лучше. А потом и вовсе пришла уверенность в том, что все будет хорошо.

***

Хорошо-то хорошо, а вот когда мы подлетали к границе царства Берендеева с владениями Катерины, увидели полчища. Слава всем языческим богам, вполне сметные. Там были и конные, и пешие, и маги. Ехали себе в крытых повозках, сопровождающих армию. Знамена были самые что ни на есть сибирские.

– А это что за нафиг? – удивился металлист. – Кого еще черти принесли?

– Может, это провокация? – почесала я маковку. – Мол, Берендей напал?

– А смысл?

– Глубокий, как всегда.

– Ладно, будем надеяться, что нас все же примут.

Конечно, нас приняли. Слизнули прямо с неба, как хамелеон языком, мы и чирикнуть не успели. Доставили в целости и сохранности пред зеленые Хозяйкины очи.

Знатное все же ПВО у Владычицы Уральской!

– Ждали вас, герои, ждали, – молвила Катерина. – Ну же, слезайте с коврика, почто ведете себя, как будто мы не знакомы?

Ох, наверное, и глупо же мы со стороны выглядели. Лично я только после слов Хозяйки челюсть подобрала. Подозреваю, что у металлиста вид был не намного умнее моего.

Соскочив с летуна, я поздоровалась вежливо, металлист коротко поклонился.

– Что же, формальности окончены, – усмехнулась Катерина. – Как ваш товарищ? Впрочем, я и сама вижу, как… Не горюй, Лиса. Все будет хорошо. Сейчас здесь появятся… Кстати они уже тут.

Я обернулась на звук открываемой двери. В зал ворвалась белая, как мел, Жозефина, за ней поспешал старший друид с посохом в обнимку. Господи, как же я давно их не видела! Почитай, уже целую вечность. Заповедные наши друзья синхронно поклонились Хозяйке, потом ведьмочка распрямилась, и бросилась к ковру (летун сам двинулся навстречу), с которого ящерки так и не успели отвязать друида. И ну реветь белугой, был бы Антон покойником, с того света бы прослезился!

– А без нее никак нельзя было? – потихоньку спросила я у деда Макса, глядя на то, как металлист успокаивает сестрицу.

– Можно, наверное, – пожал плечами старый друид. Посох воспользовался моментом, вывернулся из охапки деда, обвился вокруг мантии. – Но мне Иваныч приказал ее известить, успокоить, и привести.

– А сам-то он где?

– Сказал, что дела не пускают, – вздохнул дед, отцепляя от себя посох. – А жаль, справился бы со всем этим, – он выразительно кивнул на Жозефину, – куда лучше меня, пенька старого.

– Ну, не такой уж вы и старый, – попыталась отвлечь я наставника от грустных дум. – Пару столетий еще проскрипите, как минимум.

Реакция старшего друида вышла не совсем такой, как я ожидала: я думала, что друид возмутится насчет «пня», но тот лишь обнял меня цепкими руками так, что косточки затрещали.

– Возвращайся! – сказал. – А то мы уж там совсем без вас одичали!

– Что такое? – насторожилась я.

– Да, охранники эти железные по всей территории расхаживают, как у себя дома.

– Откуда они взялись-то?

– Новосибирская контора нам их поставила, – понурился друид. – Все только и твердят, что о нападении! Эмпаты совсем распоясались, драки устраивают по десять раз на дню, даже ночью сирена воет! И, как назло, никого рядом для поддержания духа старческого, кроме ведьмы беременной! Ну что ты ржешь, дрянная девчонка?

Ответить мне не дал открывшийся прямо в зале портал. Катерина было нахмурилась… Но, когда оттуда вышло начальство собственной персоной, просияла аки ясно солнышко. Зал так и вспыхнул весь радужными огоньками.

– Не смог удержаться, – смущенно молвил волхв. Шагнул к Хозяйке, порывисто обнял.

Мы деликатно отвернулись, принялись камешки на стенке изучать. Даже пари успели со старым друидом заключить на то, какой цвет чаще всего следует за золотистым. Наставник утверждал, что зеленый, а я – голубой. Правда, до серьезного спора дело не так и не дошло. За спиной кто-то деликатно кашлянул, мы медленно обернулись.

Надо сказать, Катерину такой прекрасной я еще не видела. Ее глаза сияли, как две звезды – в первый раз увидела, чтобы набившее оскомину сравнение казалось верным на все сто процентов. Я даже рот раскрыла от изумления.

– Лиса, закрой рот, это невежливо, – обратилось ко мне начальство воспитательным тоном.

– И я вас рада видеть, Борис Иванович, – не потерялась я. – Как жизнь столетняя?

– Нет, ну до чего же наглая молодежь пошла, – с довольным видом ответило начальство. – Ну, тебя я о здоровье спрашивать не буду, и так все ясно. Как дела, Илья? – повернулся Борис Иванович к металлисту.

– Да, вроде как, хорошо, – как всегда, веско отозвался мой спутник. – Только вот Антона не уберегли.

– Наслышан я. И про то, что приключилось с Антоном, и про ваши душевные терзания, – строго посмотрел на меня волхв. – Наслышан! Ну как ты, осознала?

– Осознала, – пробурчала я.

Только сейчас, если честно, до этого момента подспудно терзалась совестью по поводу рева Жозефины. Но такое уж было свойство у моего начальства – прояснять всю тьму вещей.

– И как? – заинтересовался Борис Иванович.

– Shit happens.

– Гляди-ка ты, – с уважением произнес волхв. – И впрямь осознала!

– Но… Как же это тоскливо, туда наступать…

– Ничего не поделаешь, Лиса, – с грустью согласился со мной Борис Иванович. – Это жизнь.

***

А вылечить друида оказалось проще простого. Оказывается, нужна была живая и мертвая вода. Я, узнав, про такое дело, было подумала о Глебе Макарыче что-то совсем уж неподобающее – ведь старому, простите, пню, было известно, что нашатырь этот клятый у нас есть! И можно было Жозефину сюда не тащить. Ей же волноваться вредно! Но потом проницательное начальство пояснило мне, неразумной, седую, как мир, истину:

– Важен, Лиса, лекарь, а не только препарат медицинский. А то подняла бы ты нам недоделка беззащитного, по уши втрескавшегося в собственное отражение!

– Спасибо за лестную характеристику, – нарочито-вежливо сказала я. – Но мне почему то казалось, что мы с Антоном не очень похожи друг на друга.

– Ну, так он и не твоего пола, – резонно заметил Борис Иванович. – И вообще, не спорь со старшими, а то осерчаю!

– Объяснил бы, Иваныч, по-человечески, – вступился за меня дед Макс, – а то и мне смысл неясен.

Волхв глянул на нас со старым друидом, как на детей каких неразумных. Потом все же снизошел до ответа. Сказал, что кропить мертвой водой в данном случае нужно Хозяйке на пару с дедом Максом – только так можно восстановить те повреждения, что нанесла Антону суккуб. Ни у кого другого ни знаний, ни природы деревянной (тут он выразительно посмотрел на старого друида) не хватит.

Мог бы и не смотреть, друид был из нашего мира, а не из языческого – откуда ему в местных тонкостях разбираться!

– А вот живой водой кропить должна именно Жозефина, – продолжало читать начальство лекцию нудным голосом. – Этот момент понятен, али пояснить?

– Понятен, понятен, – мягко прервала волхва Хозяйка. – Начинаем уже.

Катерина с друидом сбрызнули мертвой водой, Жозефина – живой. Друид вздрогнул, открыл глаза… И с таким обожанием уставился на ведьму, что какой-нибудь Ромео по сравнению с ним пнем бесчувственным показался! И столько там всего в этом взгляде было… И обещания достать с неба Луну во что бы то ни стало, и робкого желания немедленно уединиться, и… еще много чего. Вам завидно? А мне вот тошно стало – я представила себе, что Антон на меня так упулился. Какое все-таки счастье, что я послушалась старших, и не стала сама его оживлять!

– Пойдем, что ли, Лиса, по лесу тутошнему прогуляемся, – вывел меня из мира не самых приятных грез старший друид. – Никогда не был, хоть и давно наслышан.

Мы уже было дошли до выхода из зала, когда к нам присоединился Илья:

– Погодите, и я с вами! А то находиться рядом со… счастливыми влюбленными, – он показал на друида с ведьмой, потом на начальство с Катериной, – мне кажется каким-то несообразным…

Друид, было поморщился от предложения металлиста составить ему, деревянному, компанию, но передумал. Сделал приглашающий жест рукой.

***

Лес буквально кишел ящерицами – аж трава шевелилась. Правда, наступать на себя они не давали, расступались. И, как только мы проходили, смыкались обратно. Так и ходили мы по лесу каменному. Друид Макс – с восхищением и изумлением, я – исполненная радости от встречи с друзьями, металлист, как всегда, в задумчивости.

И забрели мы непонятно куда. Ящерки пропали, низина какая-то пошла непонятная, и туман по колено. Деревья каменные тоже куда-то запропастились.

– Друзья, а вам не кажется, что мы заблудились? – первым спохватился Илья. – По-моему, ландшафт кардинальным образом сменился.

– И то верно, – отозвался друид. – Цепок глазок у нашего металлиста. Поворачиваем, что ли?

– А куда, кто-нибудь помнит?

– Эх, что бы вы без меня делали, – напустил на себя важности Илюха. Слава богам, наигранной. – Кто же без навигации в леса суется?

С этими словами он извлек свиток. Тот показывал что-то и вовсе непонятное. Ни тебе царства Берендеева, ни Руси. Зато Заповедник обозначен, хоть и далеко до него. Валаам какой-то усохший. И еще пяток таких же странных мест. Урал тоже видоизменился до неузнаваемости – только это место, да еще, наверное, самое сердце Хозяйкиных владений.

– Что за леший? – оторопел наш технически-подкованный спутник. – Куда, интересно, все остальное подевалось?

А мне внезапно вот что стало интересно:

– Значит, что-то все же в Заповеднике нашем есть необычное. Только вот что?

– Конечно, он по-своему необычен, – задумчиво молвил старший друид. – Но я, если честно, ни в курсе… Знал бы прикуп, супостата бы вычислил… Но давайте вернемся к нашим баранам, – озираясь по сторонам, сказал он. – Что там с картой, не поменялась ли?

Металлист отрицательно покачал головой.

– А масштаб ты увеличить можешь? – спросила я компаньона.

– Да не вопрос, – отозвался тот, и Урал оброс новыми подробностями.

Именно новыми, их не было в прежнем варианте. Да и вся карта пошла какими-то непонятными точками.

«В самое сердце леса забрели, сволочи!» – мелькнул у меня в голове голос первого встреченного нами лешего, подарившего желудь-талисман.

Судя по всему, карта обозначала места средоточения магии.

– Куда же это мы забрели? – спросил у своего посоха друид. – И как нам обратно попасть к Хозяйке?

– Вот я сейчас вам такую Хозяйку покажу, браконьеры техногенные, – послышался из-за спины старческий голос. – Навеки запомните, как быть гостями незваными!

Я торопливо обернулась. Прямо из тумана торчала верхняя половина ветхой старушенции. Ветхой-то ветхой, а руки у нее были будь здоров какие бойкие да загребущие! Ишь, протянула вперед на глазах удлиняющиеся конечности, а сама аж от злости трясется. Только глаза необычно молодые да синие сверкали негодованием на иссохшем лице.

– Чихай на нее, – вспомнила я рецепт из книжки Бажова. – Это же Синюшка!

– Да мне как-то не хочется, – оторопел слегка металлист. – Может, взлетим лучше?

Ага! Размечтался! Ни одного захудалого ветерочка, штиль полный, да и ноги разом потяжелели, будто кто свинцом их накачал. А руки старческие, как в третьесортном фильме ужасов, к горлу тянутся. Моему, как будто я тут самая рыжая!

Но, слава богам, не дотянулись. Обвели меня, а потом и спутников моих по контуру, и, дрогнув, начали сокращаться в размерах. Я перевела дух. Мои спутники – тоже.

– Ты почто, добрая бабушка, на путников нападаешь? – сердито осведомился старший друид. – Что же мы такого злого тебе сделали?

– А вы почто у моего колодца ходите? – отозвалась старушенция. – Что тут позабыли?

– Да заблудились мы, бабушка, – миролюбиво произнес друид. – В гостях у Хозяйки были, гулять по лесу каменному отправились, и заплутали. Вы уж не серчайте, что ли.

– А карта вам на что? – въедливо отозвалась бабка. – Ну, что теперь скажешь?

– Вот что бабушка, – потеряла я всякое терпение. – Хотите общаться, так и скажите. И вообще, раньше вы такой не были, – надулась я.

– А какая я была? – хитро посмотрела на меня бабулька. – Где ты меня видела?

– Она про вас читала, – не дал мне увлечься очередным пересказом любимого Бажова металлист. – Вы – Синюшка, к колодцу приставлены, богатства земные бережете, иногда красной девкой оборачиваетесь. И, вот еще что… чиха человечьего боитесь.

– А вот и не боюсь, – надулась старушка. – Тоже мне, повыдумывали про меня всякую чушь, и теперь все, кому не лень, на меня накашлять норовят, бациллами своими поделиться. А я их за то в колодце топлю.

Добра бабулька, ничего не скажешь.

– Так-таки и за то? – прищурился друид Макс.

– Не только, – уже куда спокойнее ответила старушка. – Но вы тут не со зла, как я вижу. Да и бацилл у вас немного.

– А ежели по злому умыслу пришли? – не удержалась я от вопроса.

– В колодец бы канули, и все тут, – пожала плечами старушенция. – Вы, кстати, немного до него не дошли-то.

Повела рукой, и туман сгинул. Метрах в пяти перед нами зиял круглый провал. Шагни мы в него – живыми бы не выбрались…

Мы попятились, отошли на пригорок. Остановились. И вот какая мысль пришла мне в голову:

«А если сюда сотня охотников за чужим богатством, да единовременно, припрется, как она обороняться будет? По одному душить станет?»

– Что, поглядеть охота? – прищурилась на меня бабка.

– Да нет, что вы бабушка, это мне вечно мысли глупые в голову лезут, – аж попятилась я от подобной проницательности.

– Ты смотри у меня, не озоруй! – погрозила старушенция костлявым пальцем. – Ладно, так уж и быть, отпущу я вас. Без задней вы мысли, да и видела я двоих на балу у Хозяйки-то, – неожиданно улыбнулась она голливудской улыбкой.

– Так что же вы нас тогда задержали? – удивилась я.

– Доверяй, но проверяй, – назидательно ответила… симпатичная девица звонким голосом.

Лишь взглянув на нее, и я вспомнила: действительно, сталкивалась я пару раз с такой девушкой во время приема у Хозяйки. Только одета она была куда изысканней. Сейчас же на ней красовались обычные джинсы синего цвета, синяя футболка, синие кроссовки. Русая коса была перехвачена синей пушистой резинкой с блестками.

– Так удобнее, – пояснила она, увидев удивление на наших лицах. – А то сарафан старомодный этот совсем задолбал!

– Да, мне джинсы тоже нравятся, – обрадовалась я нейтральной теме для разговора. – А ты часто на Землю выбираешься?

– Какой уж тут часто, – вздохнула девица. – Мне даже пришлось золото Полозу передать, благо, сила его не убывает с годами. А камни самоцветные и так давно уже у Хозяйки под присмотром. И то времени на всех ваших дипломированных специалистов, – издевательски произнесла она, – не хватает. Будто им своих богатств мало! Лезут, жадные, сюда, даже жалко их порой умертвлять бывает, – вполне искренне пригорюнилась девица-красавица.

– Что же ты такого охраняешь? – подивилась я.

– Нефть, – просто ответила Синюшка. – И газ. Ладно, заболталась я с вами, а, между тем, ведь обложили нас уже со всех сторон-то.

И точно! О войсках на границе мы, признаться, и позабыть успели.

– Постой, девица, – окликнул стража друид. – Дорогу не укажешь ли?

– Ах, да! Вы же у нас заблудились, – не упустила случая позубоскалить вредная Синюшка. – Идите прямо в чертоги, что ли, – ткнула она пальцем прямо перед собой, – а то еще потеряетесь!

И исчезла. А мы оказались в тронном зале, где вовсю кипела жизнь. Или кишела. Ящерицами.

***

– Так ты утверждаешь, что это не Берендей на нас напал? – задала вопрос Катерина.

– Нет! – решительно ответила я. – На него самого напали. И, когда мы его покидали, он еще в крепости сидел. Правда, уже с войском и магами, которые все-таки пришли к нему на помощь.

– А ты что скажешь? – повернулась Хозяйка к металлисту.

– То же самое скажу, – ответил товарищ. – И добавлю, что это, видимо, кто-то извне мятеж поднял. Потому что Берендей хороший правитель, он и о народе, и о министрах своих, и купцах заботится. Некому его ненавидеть.

– Ну это ты погорячился, парень, – усмехнулся Борис Иванович. – Не бывает такого, что бы у человека его возраста, да врагов не было. А уж у монарха, так и подавно сыщутся!

– Так или иначе, это не он, – ушел от спора металлист. – У него самого положение незавидное. Кроме того, его кто-то навязчиво убрать пытался.

– А вот это уже интересно, – оживился волхв. – Отсюда, если можно, поподробнее!

Старый интриган слушал наш рассказ о сибирских приключениях с выражением величайшей озабоченности на изрядно помолодевшем с момента своего визита на Урал лице.

– Вот что, ребята, – сказал по окончании повествования он. – Я в Заповедник прямым ходом направляюсь, что-то мне не нравятся эти повсеместные мятежи. Тем более, что, как я понимаю, с запада Урал тоже обложили?

– Да, и Русь тоже смертников послала, – помрачнела Катерина. – И вот что я думаю… Пусть они все поспят у меня для начала, – просветлела она лицом. – Жизни свои безвинные сохранят. А потом я внушу им что-нибудь сообразное, и их же монархам отправлю на подмогу!

Сказав так, Владычица пристально посмотрела на свое войско, хлопнула в ладоши, и ящерки, наполнявшие помещение, исчезли. А нам, глазевшим на неприятельские армии сквозь ставшую прозрачной стену, стало видно, как многочисленные подручные Катерины снуют в траве у ног солдат. Вот одна их них дотронулась хвостиком до человека, другая, третья. Удостоившиеся ласки со стороны ящериц вояки медленно опускались на землю.

Вскоре все солдаты спали крепким сном.

Когда все было окончено, Борис Иванович оживился:

– Старший друид Макс, Жозефина и Антон идут со мной, – тоном, не терпящим возражений, произнес он. – А вам, ребята, придется еще Заповеднику послужить.

– Ну вот, – огорчился дед. – А уж думал, ко мне внучка вернулась!

– Ничего, еще свидитесь, надоесть эта язва всегда успеет, – отозвалось начальство. Но глаза и у него были невеселые. – Илья и Лиса отправляются из Екатеринбурга в Новосибирск. Самолет…

– Постойте, Борис Иванович! – оторвалась от друида ведьмочка. Тот двинулся за ней, как приклеенный. – Я хотела Лисе сказать, что ей какая-то Танька Университетская обзвонилась, сказала, что срочно в Екатеринбург из Москвы уезжает.

– Как это? – оторопела я. – Танька? Из Москвы? Не может такого быть!

– Вот что, ребята, – не выдержал «умного» выражения на моем лице волхв. – До Екатеринбурга отсюда рукой подать, идите и разберитесь с Танькой. А как закончите – летите прямиком до Новосибирска. Возьмете с собой только самое необходимое, вот вам моя кредитка, вот на всякий случай наличные, остальное купите в городе. Уяснили?

Как все у него просто!

Я тупо смотрела, как Борис Иванович лезет в один карман, не находит ничего, и лезет в другой.

– Кредитка – это, конечно же, хорошо… Но куда я это самое необходимое дену? В руках потащу?

– Вот вечно вы женщины, – поморщилось начальство, – сами ничего решить не в состоянии. У Катерины спросишь котомку, чай, она не обеднеет.

Владычица прыснула в кулак – точно девчонка семнадцатилетняя.

Ей смешно… А мне вот непонятно, что дальше делать. Впрочем, и не мне одной:

– А что нам в Новосибирске-то делать?

– В контору свою заглянешь, разузнаешь, для чего стражей делают, и мне доложишь.

Металлист поежился. Судя по всему, в контору свою бывшую соваться ему совсем не хотелось.

Но у него теперь хоть задание есть.

– А мне что делать?

– Твое дело тебя само найдет, – непонятно ответил Борис Иванович.

Металлист устремил на него вопросительный взгляд. Волхв отрицательно покачал головой.

Я пожала плечами. Найдет меня мое дело – так найдет, что переживать заранее-то?

Внезапно волхв замер, вслушиваясь в пространство.

– Все ребята, нет больше времени, – сказал он, «возвращаясь» в реальный мир. – Отправляемся немедленно.

Антон с Жозефиной, а следом за ними друид Макс попрощались нами, начальство похлопало каждого по плечу. Они забрались на коврик, и исчезли в телепорте. Я, так и не успев распаковать рюкзак, осталась без «самого необходимого», зато с наличными и кредитной карточкой, загадочным образом оказавшимися в моей руке.