Память о капитане Яне Майене

Из начинающей редеть завесы тумана вынырнул вдруг устремленный прямо в небо силуэт острова, выплеснувшегося некогда в виде раскаленной лавы из глубин Северной Атлантики. Негостеприимный остров до XVI в. не доводилось видеть никому из людей, не говоря уж о том, чтобы побывать на нем. В начале XVII в. эту скалистую твердь открыл голландский капитан Ян Майен, в честь которого остров и получил свое название.

Неприветлив этот остров, редко греют его солнечные лучи. И тем не менее, вскоре после открытия он сделался одним из самых посещаемых мест Северной Атлантики. Когда охотники за морским зверем настигали в гренландских водах кита, они буксировали его сюда и вытаскивали гигантскую тушу на береговой пляж, где стояли уже наготове котлы для варки китового жира.

В летние месяцы на острове царило большое оживление. По соседству с пляжем имелись не только пакгаузы и мастерские. Были здесь и лавки, и кабачки, и постоялые дворы для моряков. Бухта кишела ботами. Время от времени появлялись и трехмачтовики, увозившие бочки с жиром и ящики с китовым усом, вытянувшиеся в длинный ряд возле жироварни.

Морское рыболовство в прямом смысле этого слова вряд ли насчитывает более 300–400 лет. До тех времен люди занимались по существу лишь прибрежным рыболовством. В открытое море рыбак решил выйти лишь после того, как судостроитель предоставил в его распоряжение доброе мореходное судно. Первыми, кто отважился пуститься на больших парусниках в далекие просторы Атлантики, были охотники за китами. Для ловли рыбы подобная акция оказалась бы нерентабельной: пока доберешься до родной гавани, добыча успеет испортиться.

Иное дело — охота за китами. Жир, вытопленный из китового сала прямо на борту судна или на одном из близлежащих островов, наливали в бочки и его можно было сохранять длительное время. Даже по прошествии нескольких лет он все еще был пригоден как горючее для светильников. В те времена это было одной из главных статей применения китового жира.

К началу XVIII в. китобои стали искать свою добычу в еще более отдаленных водах. Плавания их делались все более и более продолжительными: добираясь до морей Антарктики, моряки-китобои проводили в пути иногда по три года. Тяготы, которые приходилось переносить этим странникам моря в нескончаемой борьбе со стихией, с китами, болезнями, а иногда и с пиратами, граничат с героизмом. Нередко домой возвращалась лишь треть экипажа, а иной раз и того меньше.

Одним из таких судов был китобоец Пекод. Между грот- и фок-мачтами этого судна коптила небо труба кирпичной жироварни. В печь были вмазаны два больших котла, каждый из которых вмещал более 100 литров жира. Вечный памятник Пекоду создал в середине XIX в. писатель Мелвилл своим знаменитым романом «Моби Дик».

 

От плавучей китобойни к судну-фабрике

Новые трехмачтовые китобойные суда впервые превратили море в сырьевую базу промышленного предприятия. Меняя галсы, судно тянулось сквозь ночь, а из печной кладки, что торчала посреди палубы, вздымался к небу шлейф черного дыма, и оранжево-красные языки пламени отбрасывали на палубу призрачные тени.

Китов вытаскивали через борт на судно и с их гигантских туш срезали сало. Жир вытапливали по ночам, чтобы к утру освободить палубу для приема новой добычи. Целый день китобои качались с острогами в руках на своих утлых «ореховых скорлупках», стремясь взять на абордаж живую субмарину. А ночью, когда они, сладко похрапывая, спали в своих гамаках в твиндеке, над их головами грохотали по скользкой палубе 1000-литровые бочки, стучали молотки по обручам, брызгался и шипел жир, льющийся из котлов через выпускные краны.

Прошли те времена. Давно уже охотники за китами и мастеровые жироварен стали артиллеристами-гарпунерами и кадровыми рабочими моря. Вместо трехмачтовых парусников ходят по голубым дорогам современные скоростные суда, объединенные в целые китобойные флотилии. Началось это превращение с того, что норвежец Свен Фойн изобрел в 1868 г. гранатный гарпун. И потянулись новые китобойные суда, теперь уже паровые, снаряженные гранатными гарпунами в арктические, а с XX в. и в антарктические охотничьи просторы.

В 1905 г. в одной из норвежских гаваней снялось с якорей первое в мире судно-фабрика для переработки китовых туш. Современные китобойные суда в принципе действуют по тому же производственному циклу, что и эта плавучая фабрика, отличаясь от нее только большим техническим совершенством, достигнутым благодаря автоматизации трудоемких процессов.

Если до сих пор — а нередко еще и в наши дни — судно служило, главным образом, транспортным средством, то новейшие китобойные суда стали в первую очередь настоящими, хотя и довольно необычными, фабриками. Технические возможности позволяют им за дневную и ночную смену втащить по слипу на борт и обработать до шестидесяти крупных китов.

Имеются целые флоты судов-фабрик, занятых переработкой не только китовых туш; предприимчивые рыбопромышленники не замедлили внедрить подобные фабрики и в рыболовный промысел. Поначалу эта идея встретила немалые затруднения. Ведь в рыбе главную ценность представляет не жир, пригодный к длительному хранению и идущий, в основном, отнюдь не в пищу, а скоропортящийся белок.

О том, насколько важна быстрейшая доставка рыбы к столу после ее поимки, знал еще Людовик XIV, единственный из парижан, позволявший себе роскошь есть свежайшую морскую рыбу под ароматным винным соусом с шампиньонами. Для этой цели содержали специальный отряд драгун, которые эстафетным порядком, в 20–30 этапов, галопом доставляли рыбу с морского побережья в Версаль.

Идея подвергать рыбу сразу же после отлова глубокому замораживанию или консервированию, смогла быть реализована только в наши дни. До этого добрая половина серебристого морского урожая портилась, и по возвращении рыбаков с дальнего промысла их добыча годилась только на корм скоту.

В пищевой промышленности плавучие рыбоперерабатывающие фабрики стали приобретать все большее значение е тех пор, как на них были введены установки для глубокого замораживания. Известно, что при глубоком замораживании рыбы структура ее тканей сохраняется неизменной даже после того, как она оттает. Надо только позаботиться о том, чтобы морозильный цикл был непрерывным и рыба оттаивала не раньше, чем дойдет до потребителя.

Комбинированные промыслово-перерабатывающие суда имеют не только механические разделочные и морозильные установки, но и приспособления для лова. Такие специальные суда хорошо зарекомендовали себя на практике. Тем не менее, в капиталистических странах число их оставалось долгое время весьма незначительным. Предприниматели опасались миллионных расходов на эти чудо-неводы.

Тем более примечательно, что Советский Союз уже в 1956 г. заказал кильской «Ховальдс-верфи» сначала десять, а затем еще 14 специальных судов. Это — 3000-тонные суда с командой из 100 человек, большая часть которых является фабричным персоналом. Обработка улова полностью автоматизирована. Сети, как и на китобойных судах, вытаскиваются по слипу с кормы. Из развязанного трала рыба через специальные отверстия в верхней палубе живым серебристым ручьем стекает по шахтам в твиндек, прямо к разделочным машинам. По имеющимся данным современные промыслово-перерабатывающие суда ловят, разделывают и замораживают за три-четыре дня такую массу рыбы, какую прежнему траулеру было не обработать и за 21-дневное плавание, да к тому же и привозил он ее в родной порт незамороженной. Сейчас Советский Союз имеет в своем распоряжении целый флот этих перспективных специальных судов.

После того, как промыслово-перерабатывающие суда стали строиться на советских верфях, их непрерывно совершенствуют и модернизируют. Практика показала, что производственную мощность плавучих фабрик можно повысить, если использовать их в составе флотилий: малые рыболовецкие суда прямо в открытом море передают свой улов на большие суда-базы для обработки. Существует еще один новый тип специальных судов — комбинированные суда-фабрики для промысла и переработки китов и рыбы. Во время плавания в водах Антарктики они занимаются добычей и переработкой китов, а по окончании сезона — на обратном пути, в тропических рыболовных угодьях — ловят, разделывают и замораживают тунца, бонитос и других аппетитных представителей морской фауны.

Советское морозильно-транспортное судно Карл Либкнехт

Современный морозильный траулер

Первые два судна этого нового типа заказало советское внешнеторговое общество «Судоимпорт» еще в 1960 г. Одним из них был Владивосток — 17 000-тонное судно с посадочной площадкой для вертолета на палубе.

 

«Свадебное путешествие» с двадцатью девушками

В 1885 г. из Геестемюнде в направлении Доггер-бапки вышла Сагитта — первый немецкий рыболовный пароход. Это было событием: ведь рыболовные парусники не были застрахованы от безветрия и случалось, что весь их улов портился прежде, чем они добирались до родной гавани.

75 лет спустя, весной 1960 г., в немецком морском рыболовном промысле снова произошло выдающееся событие. Отправился в «свадебное путешествие», т. е. в свое первое плавание, Бертольт Брехт, первое промыслово-перерабатывающее судно, плавающее под флагом Германской Демократической Республики. Вопреки старинной морской примете, утверждающей, что женщина на борту приносит несчастье, на борту Бертольта Брехта находилось 20 девушек — работниц на разделочных машинах.

За Бертольтом Брехтом последовало еще 12 подобных судов, построенных за несколько лет на той же «Матиас Тезен-верфи». Каждое из них было более совершенным, чем предыдущее, и становилось все более эффективным. Если для Бертольта Брехта необходим был экипаж из 98 человек, то построенному в 1966 г. Вильгельму Пику понадобилось лишь 72 человека, причем вместимость (3000 бр. peг. т), длина и ширина нового судна были такими же, а производственные мощности значительно возросли.

Условия жизни экипажа свидетельствуют о значительном прогрессе, достигнутом со времен первых морских рыболовных судов, и о заботе социалистического государства о людях. На первых трехмачтовиках, гонявшихся за китами по два и более года кряду, команда размещалась в неуютном, сыром, открытом всем сквознякам, тесном форпике, где качка судна ощущалась особенно сильно. Старая керосиновая коптилка, фитиль которой торчал из продавленной жестянки, давала больше сажи, чем света. Пища была скверной и однообразной. Питьевая вода отдавала тухлецой. Если кто тяжело заболевал — мог сразу писать завещание: врача на борту не было. А тут еще выматывающая силы работа без отдыха и срока, поскольку машин, облегчающих труд китобоев, еще не было.

На современных промыслово-перерабатывающих судах экипаж проводит не годы, а лишь строго ограниченное время. Люди живут в хорошо оборудованных каютах, в каждой из которых имеется умывальник и туалет. Уютная кают-компания, амбулатория и изолятор для инфекционных больных — все это предоставлено в распоряжение рыбаков.

На таких рыболовных судах сети вытаскивают по слипу с кормы: это не только повышает производительность, но и существенно облегчает труд обслуживающего персонала. На старых рыбачьих судах улов при помощи грузовых стрел принимался через борт. Стоящих у релингов рыбаков окатывало волнами. Выбиваясь из сил, тянули они тяжелую сеть на палубу. На Бертолыпе Брехте и его систер-шипах этого нет и в помине. Прием улова можно производить и в плохую погоду.

На «Матиас Тезен-верфи» были разработаны и построены также два судна для транспортировки и переработки рыбы Юнге Вельт и Юнге Гарде. Это суда-матки грузовместимостью по 10 300 бр. peг. т, являющиеся флагманами рыболовных флотилий, в которые входят по 8—10 траулеров типа Артур Бекер. Рыбу перерабатывают в свежезамороженное рыбное филе, печеночный паштет, рыбий жир и рыбную муку, упаковывают или замораживают и укладывают в трюмы.

Крупнейшее в Европе предприятие по строительству рыболовных судов «Фолькс-верфь-Штральзунд» разработала еще один новый тип судна для морского рыболовства — Тропик. Это морозильные суда для ловли рыбы в тропических водах. Большое число «тропиков» было построено в Штральзунде по заказу Советского Союза, который оказался вторым после Японии государством в мире, решившимся поднять голубую целину рыбных угодий Южного полушария. Значение этой инициативы трудно переоценить, если вспомнить, что еще совсем недавно 98 % добычи морского рыболовства падало на области, лежащие к северу от тропика Рака. Объясняется это тем, что рыба, пойманная в северных широтах, дольше сохранялась; запасов льда, с помощью которого европейские рыбаки сберегали свой улов, хватало на несколько недель плавания в открытом море. Иное дело — промысел в тропических странах: свои скоропортящиеся трофеи рыбакам хранить было негде, и они могли заниматься только прибрежным рыболовством. Гигантские рыбные обиталища южных морей столетиями оставались нетронутыми.

Североевропейские рыбаки давно уже присматривались к южным водам. Манили не только значительно большие, чем дома, уловы, но и весь ассортимент благородных рыб, которые в Северном полушарии не обитают.

Все воды близ западного побережья Африки чрезвычайно богаты рыбой. Да и не только они, но и все другие тропические шельфовые моря и глубоководные области с господствующими восходящими течениями.

Немецкие рыбаки впервые отважились выйти на промысел к берегам Западной Африки в двадцатые годы нашего века. Однако за неимением соответствующих технических средств доставить свою богатейшую добычу в родные края они не смогли: рыба неминуемо испортилась бы в пути. Поэтому они продавали ее в южноевропейских портовых городах, — пока местные рыбаки не стали чинить препятствия непрошенным конкурентам. Доставка рыбы из тропических морей на европейский стол стала возможной лишь благодаря созданию универсальных рыболовных судов, оборудованных по последнему слову техники, с установками для глубокого замораживания и транспортировки улова.

С появлением Тропика в Мировой океан вышло самое современное специальное судно нового типа, обеспечивающее нужды продовольственной экономики. Это — стальное судно с поперечной системой набора, со сплошными палубами и семью поперечными переборками, длинным баком и двухэтажной палубной надстройкой, с выступающим вперед форштевнем и плоской кормой.

В машинном отделении Тропика установлены два дизель-мотора общей мощностью 1340 л. с. Судно обладает высокой маневренностью, достигаемой совместным применением активного руля и винта с регулируемым шагом. Экипаж его, состоящий из 76 человек, размещается в удобных каютах современного стиля. На судне имеются две кают-компании. Лов рыбы осуществляется с кормы с помощью эффективнейших рыболовных приспособлений.

Дальнейшим шагом в развитии судов для лова рыбы в тропических водах стал построенный на базе Тропика Атлантик, вместимостью ~2650 бр. peг. т, с двумя дизелями общей мощностью 2320 л. с. Число членов экипажа на нем — 82 человека. Заброс и подъем сетей осуществляется, как и на прежних судах, с кормы. С начала 1971 г. в Штральзунде построено более сотни таких судов.

Подобно своим предшественникам «тропикам», «атлантики» задуманы как промыслово-морозильные суда, однако их оснащают и как промыслово-перерабатывающие или рыболовно-исследовательские суда. Накопленный опыт и глубокое изучение условий морского рыболовства позволили «Фолькс-верфи-Штральзунд» создать в самое последнее время промыслово-перерабатывающее и морозильное судно очень высокой производительности Атлантик-супертраулер, который является последним достижением в области строительства рыболовных судов.

 

Залпы по Рэд Крусейдер

В грохоте залпов корабельной артиллерии не слышно было глухих ударов волн в обшивку судна. Гигантские султаны всплесков шипучей пеной перекатывались через фальшборт. Упорно преодолевая сильнейшую килевую качку, Рэд Крусейдер, шотландский траулер, пытался оторваться от преследователей. Луч прожектора распорол бархатистую тьму ночи. Минута-другая — и датский фрегат Нильс Эббесен снова заслонил путь изменившему было курс траулеру, экипаж которого значительно превышал призовую команду. Несмотря на орудийную пальбу, «шотландец» не остановился, а, напротив, попытался еще раз выжать из своих дизелей все возможное, отчаянно взывая при этом по радио о помощи. И помощь не замедлила: вздымая пенные буруны, к атакуемому траулеру спешили уже британский тральщик Уолтон и фрегат Траубридж. Энергичное вмешательство британских сил поддержки заставило датский фрегат отпустить злосчастного «шотландца»…

Что же тут, собственно, произошло? «Шотландец» ловил рыбу в датских территориальных водах, а датский фрегат пытался захватить нарушителя. Подобные инциденты случались не только в Северной Атлантике, но и в прибрежных водах Тихого океана.

Исландия и другие страны, живущие экспортом рыбы, стремясь удалить рыбаков других стран от своего побережья, расширили зону своих территориальных ЕОД свыше трех миль.

Все это показывает, насколько необходимо освоение новых рыболовных акваторий, насколько прозорливы те страны, которые не страшатся больших затрат на это освоение. Образцом подобного подхода к делу является Советский Союз: за период с 1954 по 1959 г. он увеличил грузовместимость своих морских рыболовных судов в три раза. В июне 1960 г. на дальнейшее строительство советского рыболовного флота, главным образом промыслово-перерабатывающих судов, было ассигновано еще 1,1 миллиарда рублей. С тех пор год за годом советский рыболовный флот пополняется все новыми судами.

Правящие круги США тратят гигантские средства на строительство военных кораблей и пренебрегают своим рыболовным флотом. Мнимый интерес к рыболовству служит им лишь предлогом для превращения Мирового океана в военный плацдарм. Взять хотя бы использование укомплектованных экипажами морских буев, один из которых дрейфует в Атлантике. Однако занимаются они отнюдь не наблюдениями за миграцией рыб, как это часто утверждается, а определением местонахождения подводных лодок. Каждый буй обходится в несколько миллионов долларов.

Буй — это плавающее в вертикальном положении длинное, цилиндрическое тело, погружаемое на глубину до 80 м; в нижней части он снабжен устройством для заполнения забортной водой, мощной гидроакустической и электронной аппаратурой. В его комплект входит также подводная лодка-малютка. Если бы такие новоявленные суда действительно служили для исследований в интересах рыболовства, польза от них могла бы оказаться весьма существенной.

Рыболовно-исследовательские суда, имеющие оборудование для подводного наблюдения за рыбами, очень важны для поиска изобилующих рыбой банок, для изучения миграций рыб и т. д. Для этих целей советские ихтиологи получили от Военно-Морского флота подводную лодку Северянку, которая вот уже несколько лет занимается наблюдением за сельдяными косяками. Известный французский исследователь моря Жак-Ив Кусто разработал для изучения жизни и повадок рыб специальную подводную лодку Дениз, которая может преследовать рыбью стаю, находясь среди нее до 20 суток. На лодке установили малошумный, питающийся от электрических батарей водометный движитель. Помпы, как спруты, засасывают забортную воду и снова выталкивают ее под большим давлением через специальные клюзы, а оба человека, составляющие команду Дениз, лежат на матрацах из губчатой резины, наблюдают сквозь иллюминаторы за всем, что происходит в морской пучине.

К активнейшим рыбакам справедливо причисляют и японцев. После 1945 г. союзники запретили японцам вести лов в принадлежавших им прежде акваториях. Поэтому с помощью своих научно-исследовательских судов они стали искать новые рыболовные угодья в открытом Тихом океане и в 1957 г. обнаружили немало неведомых ранее, чрезвычайно обильных «рыбьих парадизов», — главным образом обширные пастбища тунца. Японцы, занимающие по добыче рыбы первое место в мире, сконструировали специальные суда для охоты за этой вкуснейшей крупной морской дичью в тропической зоне Тихого океана.

 

От охоты на рыб к их разведению

Интенсивный рост промыслового рыболовства может уже в обозримом будущем поставить человека перед необходимостью пополнения рыбных ресурсов путем искусственного разведения рыб. Пока еще Мировой океан являет собой почти неистощимый резервуар продовольствия. Однако население Земли стремительно растет, а загрязнение Океана с каждым годом становится все более угрожающим, так как промышленные концерны многих капиталистических стран игнорируют любые постановления об охране окружающей среды. В подобных условиях нет никакой гарантии в том, что сегодняшнее беспредельное рыбное богатство не исчезнет с течением времени без следа. И не случайно в последние годы все чаще раздаются предостерегающие голоса, настоятельно рекомендующие восполнять урон от рыбодобычи (которая, несмотря на ультрасовременную технику, нередко ведется по принципам каменного века!) путем искусственного разведения рыб и научного управления «морским хозяйством».

При этом ссылаются в первую очередь на пример французских и португальских ракушечных и устричных ферм. (Искусственное разведение устриц было известно более 2000 лет назад в Китае, а также у древних римлян.)

В мелких прибрежных водах в грунт вбивают сваи и, оплетая их камышовыми стенками, создают своеобразные загоны для устричных раковин. Устричное фермерство — начиная с высаживания молодых моллюсков, ухода за ними, кормления, сбора «урожая» и до чистки загона — не что иное, как самое типичное животноводство. Устричную молодь помещают в «ясли» — отгороженные от моря, регулярно пополняемые свежей водой, прибрежные пруды. Здесь ее откармливают, и через три года выводок подрастает. 300 000 человек трудились перед второй мировой войной в этой важной отрасли пищевой промышленности Франции. Важной, потому что устрицы — излюбленная закуска французов перед обедом.

Закладка ферм для подводных обитателей моря может оказаться не менее успешной, хотя здесь потребуются совсем другие «вольеры». Проектов различного рода рыбных питомников имеется довольно много, но переход к их практическому осуществлению (за исключением Японии) начался лишь в самое последнее время, и насчитываются такие рыбные фермы пока что единицами.

Первая советская подводная ферма была основана в 1971 г. недалеко от приливно-отливной электростанции на Баренцевом море, в бухте Кислой. Помимо камер искусственного климата, аквариумов и больших баков для разведения и выкармливания мальков в распоряжении фермы имеются также отгороженные подводные луга для трески, камбалы и сельди.

Много толков вызвал и новый эксперимент японских ученых-рыбоводов: им удалось приспособить пресноводных рыб к обитанию в море. В качестве подопытных были выбраны особи радужной форели, которые ежедневно в одно и то же время получали из ящиков кормовой концентрат. О том, что ящики полны кормом, рыбам «напоминали» звуковые волны определенной частоты… В массовом количестве разводят в Японии осьминогов, крабов и даже морских рыб. Одна японская креветочная ферма сняла в 1970 г. 3000-тонный урожай этой питательной и аппетитной закуски.

Под эту же статью подпадает и начало разведения суповых черепах. Одна костариканская фирма организовала подобного рода питомник в огороженном вольере, где черепаший молодняк чувствует себя в безопасности от крабов, чаек и других хищников.

Биологическая станция на Гельголанде занимается разведением морской камбалы из икры и молок, а также разводит омаров и промысловых моллюсков. Обширные исследования возможностей убыстрения развития пресноводных рыб в солоноватых водах балтийских бухт проводит Морской и рыболовный биологический центр Ростокского университета.

Само собой разумеется, что гигантские аквариумы, будь они даже весьма «урожайными», все равно не оставят рыболовный флот без работы: ведь зона для разведения рыб ограничена пока лишь что прибрежными водами. Однако дальнейшее развитие подводных ферм может действительно способствовать разрешению одной из важнейших проблем современности и, в особенности, будущего — проблемы охраны гидро- и биосферы Океана.

Недаром некий дотошный карикатурист опубликовал недавно в одной из капиталистических стран рисунок, на котором изображен продавец рыбы, обращающийся к покупательнице: «Сударыня, какую вы желаете рыбу: с нервным газом, ртутью, ДДТ, радиоактивным излучением или с обыкновенным соляром?»

Мы уже говорили о том, какие большие изменения за последние полвека претерпели специализированные рыболовные суда. Но есть в этой области еще одна новинка: промыслово-рефрижераторное судно типа Каспий, которое вообще обходится без сетей. С помощью двух насосов оно просто выкачивает рыбу из моря. В деталях это выглядит так: привлеченная светом рыба скапливается в определенных местах и вместе с водой попадает в засасывающие шланги двух помп, а оттуда — в отстойник. Здесь вода стекает обратно в море, рыба же подхватывается вертикальным ленточным транспортером и подается в морозильные установки. Этот вид рыбной ловли «на свет» требует минимальных затрат ручного труда. Лов ведется ночью, на глубинах до 110 м. Одна помпа отлавливает за ночь при благоприятных обстоятельствах до 20 т рыбы, а судно в целом — до 40, что значительно превосходит по производительности большой траулер.