Мария выжала ставшую белой рубашку Бешеного Пса и повесила ее на веревку. Большие светлые капли падали с рукавов в траву. Рядом с рубашкой засверкали белизной нижние юбки, панталончики и простыни.

Отступив, она посмотрела на чистое белье – плоды своего труда. С тяжелым вздохом пошевелила потрескавшимися, ноющими от тяжелой работы пальцами.

Господи, как же она устала. Для нее суббота – худший день недели. Надо натаскать не меньше дюжины ведер с водой из кухни к корыту, потом стирать и полоскать, потом выжимать тяжелые простыни и крахмалить их. И это еще не все. В понедельник она гладила выстиранное белье – стоя, сгорбившись над гладильной доской.

От одной мысли о горячем утюге ей становилось жарко. И хотелось поплавать.

Она опустила руки в уже остывшую воду для полоскания и смыла с лица пот.

Открыв глаза, она увидела вдруг прямо перед собой Бешеного Пса. Он выглядел не менее уставшим, чем она.

– Господи, – произнес он, рукавом вытирая потный лоб, – ну и денек. Чертова жара. Осенью такая редко бывает.

Мария лишь слабо улыбнулась. Она слишком устала, чтобы делать ему замечание по поводу его выражений.

– Собирать яблоки – тяжелый труд.

– Как и стирка.

Дрожащими от усталости пальцами она поправила прическу. Он, верно, ждет ответа, но у нее нет сил. Даже слегка кивнуть казалось непосильным трудом.

Господи, как чудесно бы сегодня поплавать...

– Если я больше ничего не должен делать, я пойду и ненадолго прилягу.

Мария слегка встрепенулась:

– Правда?

– Да.– Он снова вытер потный лоб.– Если только...

– Если что?

Он постарался принять непринужденный вид.

– Если только вы не разрешите мне принять настоящую ванну.

Мария облегченно вздохнула. Лучшего плана она и сама не придумала бы.

– Разумеется, мистер Стоун. Вам пойдет на пользу помыться и отдохнуть.

Усталости как не бывало. Она оживилась и быстрым шагом направилась к дому, а в доме, минуя темный холл, зашла в ванную.

Какую-то минуту она находилась в ней одна. Выхватив из бельевого шкафа два больших махровых полотенца, она потянулась за мылом и тут услышала, что он тоже вошел в ванную. Он молчал, но она чувствовала его взгляд на своей спине. Она застыла, осознав, что ей как-то придется объяснить, зачем ей понадобилось второе полотенце.

Но ей ничего не приходило в голову.

Бешеный Пес с изумлением наблюдал за мисс Чопорность. Она с таким самозабвением рылась в бельевом шкафу, как будто искала драгоценности короны, бормоча что-то неразборчивое.

Одно он знал точно: Мария Трокмортон не принадлежала к тому типу людей, которые бормочут.

– Что-нибудь случилось, мисс Трокмортон? – Она резко повернулась к нему.

– Ч-что вы скажете о нашей ванной?

Только сейчас Бешеный Пес понял, где находится.

Великолепие ванной поразило его. Он, конечно, слышал о домах с такими ванными комнатами, но ему, если честно, вообще не приходилось видеть ни одной. Ванная, выполненная в восточном стиле, имела такие размеры, какими обычно бывают спальни. Верхнюю часть стен украшали обои зеленого цвета, нижнюю – резные панели красного дерева. Винно-красное покрытие пола сверкало подобно плоской грани огромного рубина. На полу лежал красно-зелено-черный восточный ковер с золотой бахромой. На стенах на одинаковом расстоянии друг от друга располагались газовые медные канделябры со свечами, отбрасывавшими на пол овальные пятна мерцающего света.

А ванна! Бешеный Пес тихо присвистнул. Она даже отдаленно не напоминала городские колонки, которыми он обычно пользовался.

Фарфоровая ванна с душем была облицована красным деревом и сверкала наподобие открытой перламутровой раковины – чистая, гладкая и... заманчивая. Шесть сверкающих медных шарообразных ручек сияли в качестве единственного украшения безупречно гладкого дерева обшивки.

– Я знаю, что наша ванная экстравагантна... но моя мама очень ее любила. – Голос Марии звучал мягко и задумчиво, что удивило Бешеного Пса, и ему захотелось узнать больше.

– Она... – Он запнулся, подбирая правильные слова.

– Умерла прошлой зимой.

– Мне очень жаль... – посочувствовал он, но тут же пожалел о том, что не нашел менее банальных слов.

Хотя она пыталась скрыть свою печаль, он видел, как ее глаза затуманились.

– Бритва отца лежит в верхнем ящике комода. Мне бы хотелось, чтобы вы ею воспользовались, впрочем, как хотите.

Он внимательно на нее посмотрел. Она просила об одолжении, а не требовала, не клеймила, не осуждала. Просто попросила. Ему захотелось сохранить хрупкое состояние понимания.

– Спасибо. Я побреюсь.

Она протянула ему полотенце и кусок мыла.

– А теперь я вас оставлю.

По какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы она уходила.

– Подождите...

Она медленно обернулась:

– Что?

Он не знал, что сказать, но, взглянув на полотенце, которое она прижимала к груди, сказал первое, что ему пришло в голову:

– Может, вы хотите принять душ первой?

– Нет! – вырвалось у нее, но потом она засмеялась и добавила: – Нет, спасибо. Идите вы, а я подожду. – Мария почувствовала на себе его проницательный взгляд. – Ну, я пошла.

Прежде чем он успел ответить, она выбежала из ванной и закрыла за собой дверь.

В пустом холле она прислонилась к стене, чтобы перевести дух. Потом улыбнулась. Удалось!

Прижимая к себе полотенце, она выскочила из дома. Солнце все еще светило в полную силу, но теперь его тепло показалось ей приятным. Ей до смерти хотелось побежать, но она заставила себя медленно пересечь двор. У амбара она оглянулась.

Не увидев Бешеного Пса, она обогнула амбар и бросилась бежать по саду. В самом его конце она свернула к реке.

Сколько Мария себя помнила, река всегда служила ей убежищем. В детстве она прибегала сюда поиграть, поплескаться в воде, посмеяться и даже поорать. В общем, ощутить себя свободной. Теперь же, когда она стала взрослой, она пряталась здесь от скучной, обыденной жизни. От сдержанной, лишенной всяких чувств женщины, которой она так старалась казаться.

Здесь, в тишине, она могла позволить своей чопорности раствориться в прохладной воде. В течение нескольких бесценных минут раз в неделю она могла себе позволить чувствовать себя самой собой.

Она долго стояла у реки, расслабляясь, с удовольствием подставляя лицо легкому ветерку и яркому солнцу. Их прикосновение она почти осязала. А к ней так давно никто не прикасался по-настоящему. Уже годы...

Она закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, потому что мысли о прошлом всегда вызывали у нее печаль. В этом заключалась цена ее безопасности. Правда, безопасность означала одиночество. Но иногда, как сейчас, она чувствовала свое одиночество, свою оторванность от внешнего мира так остро, что ей хотелось плакать.

Прикосновение. Так просто – и вместе с тем так много значит...

Чтобы избавиться от гнетущих мыслей, Мария вошла в воду и перешла вброд на свое обычное место на другом берегу. Вынув шпильки, она тряхнула головой, наслаждаясь тем, как ее волосы свободно упали на плечи и спину, сняла и отбросила в сторону уродливое коричневое платье, оставшись в одном тонком белье.

Ботинки она расшнуровала и бросила вместе с платьем. Туда же полетели и чулки.

Вытянув руки вдоль тела, она медленно вошла в воду и отдалась единственному чисто чувственному удовольствию в своей упорядоченной жизни. От воды белье намокло и прилипло к телу, сразу же покрывшемуся мурашками.

Вода сначала плескалась у ее колен, потом, по мере того как она заходила все глубже, у талии, у груди... Очень похоже на нежное прикосновение возлюбленного. Мария откинула голову назад в воду. Капли воды скользнули с висков к ее губам, и она на мгновение вообразила себе, что ее целуют. Проведя языком по губам, она наслаждалась свежестью воды.

За ее спиной, как уже много лет, с дерева свисала веревка из конопли. Она ухватилась за нее, ощущая мокрыми ладонями шершавые узелки, оттолкнулась от дна, и ее тело всплыло на поверхности.

Она лежала неподвижно, закрыв глаза, покачиваясь на волнах и чувствуя ласкающее прикосновение к телу воды и легкого ветерка. Все ее чувства обострились. Воздух казался прозрачнее и прохладнее, запах земли – острым и терпким.

«Господи, как же хорошо!» – вздохнула она.

Бешеный Пес прокрался через сад вслед за Марией. Он знал, что не следовало так поступать, но ничего не мог с собой поделать. В ванной она выглядела и вела себя так странно, что он заподозрил необычное. Что может скрывать такая женщина, как Мария Трокмортон?!

Шум воды нарастал. У последней яблони он остановился и, спрятавшись за ствол, осторожно раздвинул ветки.

Мария стояла у реки, там, где поворот образовывал тихий зеленый пруд. Закрыв глаза, она стала вынимать из волос шпильки. Густые вьющиеся каштановые волосы каскадом упали ей на плечи, обрамляя лицо. Солнце высветило в обычно тусклых волосах множество золотистых прядей.

Она тряхнула головой и завела руки за спину.

Бешеный Пес сглотнул, у него пересохло горло. Сердце часто и громко застучало в груди. Он решил отступить назад: он не должен здесь оставаться, не должен нарушать ее одиночества...

Бесформенное платье скользнуло вниз и упало на траву. Она ногой отбросила его в сторону.

Он оцепенел. Черт возьми! Бешеный Пес с шумом выдохнул. Потом засунул в карманы начавшие дрожать руки.

Она открыла глаза.

Он быстро спрятался, молча, ожидая, что она подойдет к нему и влепит ему пощечину.

Но она не подошла, и с бьющимся сердцем он снова раздвинул ветки яблони.

Сначала он ее не заметил. Немного отойдя в сторону, он увидел ее стоящей в воде в одной белой рубашке и панталонах. Под тонкой тканью четко вырисовывались скульптурные формы ее тела.

Господи, он глазам своим не верил. Она совершенно преобразилась. Без своего обычного ужасного выражения строгости она стала почти красивой. Суровые черты ее лица неожиданно смягчились.

Она начала медленно погружаться в воду. Скоро оставались видными лишь ее горло и лицо, и еще волосы, которые веером легли на поверхности изумрудной воды. Она откинула назад голову, так чтобы получше намочить волосы. Когда она ее снова подняла, вода потекла по ее лицу. Мокрые волосы потемнели. На их фоне ее кожа стала казаться еще белее, а полные губы – невероятно розовыми. А ее глаза... Боже, ее глаза походили на сверкающие топазы!

Она ухватилась за что-то у себя за спиной, и ее тело приняло горизонтальное положение. Она лежала неподвижно, как сказочная принцесса, слегка покачиваясь на волнах. Маленькая грудь поднималась и опускалась в такт ее дыханию, твердые соски выпирали под мокрой тканью рубашки.

Бешеный Пес не мог отвести от нее глаз. Куда подевалась чопорная старая дева? От нее не осталось и следа. Вместо нее тихо покачивалась на волнах чувственная и сильная, как сама природа, женщина.

Женщина, которая скрывала какую-то тайну, женщина, которая, возможно, пережила трагедию.

Бешеный Пес почувствовал приступ желания. Джинсы вдруг показались ему тесными. Закрыв глаза, он на одно мгновение представил себе, как подойдет к ней прямо сейчас, как прикоснется к ее гладкой коже, к твердым соскам.

Из его груди вырвался тихий стон. Вот бы прижать ее к себе и поцеловать! На вкус она, наверное, сама невинность и свежесть, а губы – волнующе податливы.

Ему вдруг захотелось узнать ее. Настоящую, не ту, какой она представлялась Рассу и остальному миру. Не старую деву, а ту сказочную фею, которая плавала полуголой в заброшенном пруду. Женщину, имеющую в прошлом тайны.

Он улыбнулся. Кто бы мог подумать, что на крошечной ферме можно столкнуться с настоящей тайной? И чем дольше он смотрел на Марию, тем больше ему хотелось раскрыть ее.

Под бесформенными коричневыми платьями, под накрахмаленными блузками скрывалась страстная женщина, которую он хотел узнать.

Он повернул обратно к дому. Всю дорогу он думал о ней. А когда вернулся в дом, у него уже созрел план. Он сорвет с Марии Трокмортон ее маску и увидит, что под ней скрыто.

Он даже улыбнулся, предвкушая, какое удовольствие получит, узнав обо всем.

Джейк видел, как Бешеный Пес пошел через сад за чопорной леди, и подождал, пока тот исчезнет за поворотом.

Вот он – шанс, которого он так долго ждал. Он огляделся, промчался, петляя из стороны в сторону, через двор и подбежал к крыльцу.

У двери он снова внимательно посмотрел вокруг, потом осторожно начал открывать дверь. Она громко заскрипела.

Затаив дыхание, он проскользнул в дом. Аромат тушеного мяса привел его на кухню. В животе у него громко урчало, рот наполнился слюной.

Подбежав к леднику, он упал на колени и рывком открыл дверцу. На полке лежали остатки ветчины и несколько картофелин. Он сунул все под рубашку и уже собрался встать, как услышал скрип входной двери. Он на секунду замер, а потом нырнул под стол.

– Расе, вы дома? – услышал он голос Бешеного Пса. Джейк прижался к ножке стола. Входная дверь снова скрипнула и захлопнулась. В холле послышались шаги. Потом где-то открылась и закрылась еще одна дверь.

Джейк сидел, ожидая, что будет дальше. Закрыв глаза, он прислонился головой к массивной ножке стола. Как же он устал все время бегать, выслеживать и прятаться. Устал хотеть.

Как бы он хотел жить в таком доме, спать в постели и ничего не бояться ночью!

Надо сделать это прямо сейчас, подумал он, чтобы не дать Бешеному Псу шанса снова ускользнуть. Он в тысячный раз представил себе, как все произойдет. Он подойдет к Бешеному Псу и потребует... Потребует что? Знакомый вопрос вызвал обычное ощущение крушения надежд, неверия в свои силы. Он даже не знал, что он хотел потребовать от Бешеного Пса. Так как же он думает это получить? «Может быть, завтра», – тупо подумал он, отлично понимая, что и завтра ничего не будет. Завтра будет то же, что сегодня или вчера...

Он так задумался, что не сразу услышал шум льющейся воды. Он выполз из-под стола и прислушался. Потом опрометью бросился бежать к выходу.

Во дворе он никого не встретил. Поглощенный своими мыслями, мальчик не заметил пары глаз, следивших за тем, как он бежал обратно к амбару.