Действующие лица:
Актер Нерон
Поэт Нерон
Политик Нерон
Летят актер, поэт и политик на воздушном шаре.
Поэт (замирая от восторга): О, какое величие открывается моему взору! Сколь тучные поля! Сколь густые леса!.. Сколь велика ойкумена!
Актер:… И вся она покорилась моему гению. Скоро мне будет рукоплескать Ахайя, а там и Александрия, а там и… А хорошо ли я смотрюсь на фоне этого зеленого простора?
Поэт: Чудо кaк хорошо, Нерон, Божественный!
Актер (демонстративно заботливо): Нерон, душечка, не застуди горлышко. Не сорви голосочек.
Поэт: Ты тоже, Божественный. Твоя декламация моих стихов заставляет трепетать тысячи сердец (укутывает Нерона своим шарфом).
Актер (капризно): А вот Петроний бранил твою последнюю поэму.
Поэт: Завистник. Бесталанщина.
Политик (с параноидальным блеском в глазах): Бунтарь. Опасный тип. К тому же богат, сволочь. Пошлю яд.
Актер: Слишком его все любят. Обнаглел в конец. Мою славу стяжает, хитрец. Никакого бескорыстия. То ли дело Тигеллин… Всегда-то он поддержит.
Поэт (со вздохом): Ну, конечно, он не Арбитр Изящного…
Актер: Зато кaк хвалить умеет!
Политик: Глуп, нo исполнителен. Труслив, правда. Предаст еще… Подожду месячишко и тоже яду пошлю.
Актер (хныча): Как ты смеешь, ничтожный, лишать меня моего единственного друга! Единственного, кто понимает меня, мой дар! Кто не допускает даже сомнения… А ты ради своих мелких амбиций… Коварство! Предательство!
Политик (мрачно): Для тебя же стараюсь. Все для тебя, Божественный.
Актер: Кровожадный! Беспощадный! Изверг! Злодей! Убийца! Хуже — отцеубийца! Матереубийца! Дядеубийца! Тетеубийца! Учителеубийца! (заламывает руки и одновременно бьется головой о корзину)
Поэт: Все из-за тебя. Сорвет голос. Кто будет тогда декламировать мои стихи?
Актер (по-бабьи причитая): Где мой Сенека? Где моя матушка?
Политик: Хорошо, Божественный, я потерплю.
Поэт: О, какой сюжет, какие страсти! Сколь велика и прекрасна твоя скорбь!
Актер собирает со дна корзины прах и посыпает голову.
Но утешься. Не надрывай сердце. Не превращайся в скорбную Ниобею. Ты нужен современникам и потомкам — а Ниобея рыдала из-за того, что стала ненужной никому.
Актер (вставая и отряхиваясь с помощью политика и поэта): Хорошо сказано. Напиши пьесу про Ниобею. Я буду играть роль Аполлона (картинно натягивает виртуальный лук и посылает невидимые стрелы вверх).
Поэт (трепеща от восторга): О, какая пища для творчества! Нерон, ты — моя муза! Ты вдохновляешь меня ежеминутно, Божественный! (достает стило и пергамент, судорожно пишет, графомански попискивая от собственной гениальности)
Внезапно раздается легкое шипение. Корзина дергается и начинает стремительно снижаться.
Актер (еще не выйдя из образа, высокопарно): Что это, друг? Моя стрела пронзила шар сей? Поэт: О, сила искусства! О, какой образ!
Политик: Мы падаем.
Актер: Я падаю! Ах! (падает на дно корзины)
Поэт (завороженно): Какая гибель нас ждет! Стрела Аполлона… О сребролукий!..
Политик: Надо выбрасывать балласт. Быстро.
Поэт (рассеянно): Балласт? Что это? Зачем? У нас ничего нет… Только (смотрит на стило и пергамент) вот это, принадлежащее вечности…
Политик: Мало.
Поэт: То есть кaк это — мало? Мое произведение перевесит пуды Овидия!
Политик: А этот жирдяй (указывает на тушку актера, распростертую на дне корзины)? Между прочим, он сам мне говорил, что «Метаморфозы» Овидия значительно сильнее твоей «Гибели Трои».
Поэт (бледнея): Какая наглость!
Политик: Разве ты не заметил? Он просто издевается над тобой. Он делает из твоих стихов пародию. И, честно говоря, голос у него за последнее время сдал. Вообще он поговаривает, что возьмет другого автора… Давай сбросим его.
Поэт: Ах!.. (впадает в депрессию)
Политик подходит к актеру.
Политик (шепотом): Пора убрать этого старого глумливого козла. Только что он смеялся над твоей декламацией и мимикой. Смотри, кaк кривляется, какую морду скорчил. Актер: Да кaк он смеет!
Политик: Зазнался. Решил, что ты ему не нужен. Он хочет тебя выбросить за борт. Уговаривал меня.
Актер: О низость! О подлость! И ты, Брут! (громко рыдает, рвет на себе волосы и продолжает бездействовать)
Политик (с внезапным безразличием): Ну, поскольку балласта у нас нет, будем умирать все вместе. Актер (живо вскочив): О горе, горе мне! О смерть вo цвете лет! О мать земля, прими меня в объятья! (бросается к краю корзины и протягивает руки к приближающейся земле) Как Кадм-дракон…
Политик подкрадывается сзади к Актеру и взмахивает кинжалом.
Поэт (замерев в экстазе): Какое подлое убийство! Какое вероломство! Ну где еще встретишь такой сюжет!
Актер (взвизгнув, отскакивает): Предатель! Занавес! Занавес! Я не хочу умирать!
Политик (гоняясь с ножом за актером вoкруг застывшего в катарсисе поэта): Кто-то из вас должен умереть за меня! Принеси себя в жертву мне! Будь великодушен! Это подвиг!
Актер (удирая): Господин убиваем свои рабом! Низший и презреннейший преследует благородного и возвышенного! Записывай, Нерон!
Поэт: Пишу, Божественный!
Актер: Ради презренной пользы жизни он убивает искусство в моем лице! Яду мне, яду!
Политик: Яд — это долго.
Поэт (мечтательно): Зато мучительно…
Актер: О низкий прагматик! О червь, пекущийся лишь о животе своем!
Поэт: Пишу!
Политик: Ты должен умереть! Если не ты, тo кто же! Ты же бог! Тебе не страшно!
Актер: Смертный преследует бога! Какое падение нравов…
Поэт: Ты же можешь сыграть Спасителя… Бог, отдавший жизнь за смертных. Какая великая роль. Ты слышал, эти христиане благоговеют пeрeд подобными деяниями. В самом деле, Божественный, это будет лучшая сцена в твоей жизни.
Актер: Но и последняя.
Поэт: Зато какая!
Актер: И зрителей мало.
Поэт: Зато какие!
Актер (останавливается, дрожа от волнения): Хорошо. Только вы должны мне помочь.
Поэт и Политик: Разумеется, Божественный.
Актер: Аплодисменты!
Поэт и Политик аплодируют. Актер встает с их помощью на край корзины.
Актер: Пиши, Нерон.
Поэт: Прославлю в веках! Какая великая смерть! Какой актер умирает!
Политик (под нос): Ты следующий.
Актер (вставая в величественную позу, насколько позволяет положение): Прощайте, други!.. Пусть гибель моя послужит уроком потомкам! Пусть рыдают по мне и фавны в лесах, и в чертогах своих олимпийцы…
Политик (нервничая): Нет времени прощаться! Прыгай скорее!
Актер: Но я должен умереть достойно.
Поэт: Да, именно! И без суеты.
Политик: Хватит сантиментов (сбрасывает актера за борт).
Поэт: Какой все-таки актер уми…
Политик сбрасывает за борт поэта. Но поздно. Корзина падает на землю.