— Истинно говорю тебе, отец мой, то, что предлагает нам этот маг Хасим, — дело верное. Более того. Ничего лучшего, тут, прямо скажем, и придумать нельзя. Все будет сделано чужими руками. Ну, разве это не здорово?! Нам с тобой остается роль сторонних наблюдателей, которые смогут спокойно наслаждаться своей местью, оставаясь при этом в полной безопасности, почти ничем не рискуя. Ну, скажи мне, ради всех богов — чего еще, нам остается желать?!
— Все это, не спорю, прекрасно смотрится, но пока только на словах, — хмуро заметил отец. — А вот как оно получится на деле? Неизвестно. Поэтому советую тебе, сын мой, запомнить раз и навсегда то, что я сейчас скажу. Когда имеешь дело с варварами и магами, ни в чем нельзя быть уверенным заранее. Даже в самом себе и то не грех бывает порой лишний раз усомниться. А уж таким откровенным негодяям, как этот самый Хасим, не стоит доверять ни на миг. Целее будешь.
— А я вовсе и не предлагаю ему довериться, — заверил отца Каус. — Это и в самом деле было бы, по крайней мере, неразумно. Я лишь хочу воспользоваться его планом уничтожения этого треклятого варвара Кулла, — главного виновника всех обрушившихся на нас бед. Ведь ты и сам только об этом и мечтаешь. Разве не так?
— Еще бы, — хмыкнул отец. — Этот проклятый пират заслужил не одну, а по меньшей мере тысячу самых мучительных смертей за все то, что мы с тобой по его милости пережили.
— А раз так, то почему бы нам и не договориться с Хасимом? Раз тот берется покончить с этим атлантом? Конечно, это потребует от нас с гобой кое-каких затрат. Но стоит ли мелочиться после всего того, что мы пережили и потеряли? Пожалуй, нет. Особенно если учесть, что эта трата не сделает нас беднее.
— Это так.
— А раз так, то почему ты тогда медлишь? Решайся или окончательно откажись даже от самой мысли о мести…
* * *
Уже вторую неделю подряд Каус не оставлял попыток уговорить своего отца, барона Ридо, воспользоваться предложением Хасима из Фарсуна: мага и пройдохи, чья более чем сомнительная репутация была известна далеко за пределами его родины. Барон никак не соглашался, но и не отказывался окончательно, всякий раз отделываясь от приставаний сына твердыми обещаниями «как следует все обдумать и взвесить». Оно и понятно. Принять окончательное решение в таком деле барону было необычайно сложно. Ведь он отлично помнил, чем закончилась для него последняя попытка посчитаться со своим заклятым врагом, знаменитым пиратским капитаном Куллом из Атлантиды. До сих пор даже мимолетное воспоминание об этой истории неизменно вызывало в бароне не только приступ дикой, неукротимой ярости, но и жуткую предательскую дрожь во всем теле, сопровождаемую потоками ледяного пота.
* * *
Их бескомпромиссная, непримиримая вражда с атлантом началась более пяти лет назад. Кулл тогда был главарем шайки разбойников, занимавшейся грабежом на севере Турии, на границе Обжигающих Песков. Горы давали бандитам надежное убежище, из которого они постоянно совершали молниеносные набеги на караванную тропу. Так вот, в одном из таких рейдов Кулл ограбил караван, принадлежащий барону Ридо: отнял весь товар, а главное, потрясающей красоты наложницу, которая должна была сделаться подлинным украшением гарема барона. Самого же Ридо атлант поначалу подумывал прирезать. Однако тот так яро ползал перед ним на коленях, вымаливая жизнь, и был настолько омерзителен, что благородному разбойнику сделалось противно. Он отпустил барона вместе с тремя уцелевшими его людьми, что называется, на все четыре стороны. О чем, кстати, впоследствии ему неоднократно пришлось горько пожалеть. Сей акт недопустимого (с точки зрения обычного бандита с большой дороги) милосердия вышел ему боком.
Вернувшись в Валузию, барон прилюдно поклялся жестоко отомстить «проклятому варвару» вынудившему его, влиятельного и знатного человека, пройти сквозь такое немыслимое унижение. Ведь ему (как, впрочем, и следовало ожидать) даже в голову не могло прийти обвинить во всех своих бедах собственную трусость.
Долгие годы Ридо неустанно охотился за Кул-лом, пытаясь выполнить свою клятву, но все, что ему на первых порах удалось сделать, — это только убить Лерию, бывшую свою наложницу, ставшую возлюбленной атланта. Правда, потом Ридо пошел дальше. Оснастив пять боевых судов и набрав на них экипаж, барону совместно со своим подросшим отпрыском все же удалось не только разработать, но и начать приводить в исполнение весьма хитроумный план, в случае успешной реализации которого с неуловимым пиратом и его командой непременно было бы покончено. Однако, как стало ясно потом, не иначе как у самих богов на этот счет оказались совершенно иные планы. Во всяком случае, они совершенно не брали во внимание аппетитов барона и его не по годам хитроумного сынка.
Кулл не только умудрился благополучно избежать всех расставленных на него ловушек, но и сумел нанести ответный удар по своим врагам. В итоге, барон в одночасье лишился не только всего флота, состоявшего из шести боевых кораблей, но и небольшого острова, являвшегося основным источником его баснословного состояния.
Чудом избежав плена, или чего похуже (если учесть, насколько в тот момент был разъярен Кулл), бросив на произвол судьбы остатки флота и своих людей, барон с сыном успели бежать от пиратов на небольшой одномачтовой посудине. Однако у себя на родине, в Валузии, они надолго не задержались. Спешно загрузив на корабль большую часть оставшихся богатств, отец с сыном отправились в добровольное изгнание. Причина столь поспешного, но, безусловно, мудрого решения вскоре стала очевидной для любого. После того как в Пурпурном городе распространилась весть о том, как барон поступил с собственными людьми, его жизнь сразу же потеряла всякую цену. Законы Валузии, не отличающиеся особым человеколюбием, подобные деяния рассматривали как не имеющую никакого оправдания трусость, караемую исключительно смертью. Ведь она покрывала несмываемым позором не только самого Ридо, но и всю знать Валузии. Даже король Борн, не задумываясь, казнил бы собственного сына за подобную провинность.
В общем, теперь барону Ридо и его отпрыску следовало держаться от родных мест как можно дальше. Однако, несмотря на все свалившиеся на их головы неприятности, этой парочке особо сетовать на судьбу не приходилось. С большими деньгами на руках можно где угодно чувствовать себя как дома.
Нечего и говорить, что несмотря на все неудачи жажда мести барона не только не притупилась, а наоборот, возросла еще сильнее. Более того, Ридо просто не мог ни думать, ни говорить о чем-то ином, кроме как о своем страстном желании уничтожить, а еще лучше, изловить живьем ненавистного атланта. О, каким ужасным пыткам в таком случае, он его подвергнет! Каким мучениям!.. Таким, что содрогнутся не только люди, но и демоны из самой треклятой преисподней. Только это может наконец дать барону шанс оправдаться в глазах соплеменников и короля. Впрочем, об этом он пока еще не очень-то и задумывался. Ибо считал сие вопросом второстепенной важности. Во всяком случае, до тех пор, пока Кулл спокойно разгуливает на свободе, а не сидит, скованный цепями, в трюме баронского корабля… Ну, да ничего. Придет час…
* * *
Покинув Валузию со всей возможной поспешностью, беглецы, после недолгих споров, решили обосноваться в Камелии, полагая, что там они вполне могут чувствовать себя в безопасности. Конечно же, король Валузии недаром славился как человек с крутым нравом, не имеющий ни малейшего понятия о таких вещах, как милость, терпимость или на худой конец сдержанность. Особенно в отношении тех, кому крупно не повезло по той или иной причине навлечь на себя гнев могущественного монарха. Борн имел обыкновение обходиться весьма сурово со всеми, кто ему не угодил, вне зависимости от того, какое положение в обществе те занимают. Порой выходцы из самых знатных и влиятельных семей Валузии отправлялись на плаху столь же легко и быстро, словно какие-нибудь бандиты с большой дороги, схваченные стражниками на месте преступления.
Тем не менее, барон имел все основания считать, что его бывший повелитель вряд ли будет преследовать их с сыном по всему миру. Слава всем богам, у короля и без того забот хватало… Одним словом, обосновавшись в Камелии, можно было раз и навсегда позабыть о не в меру вспыльчивом Борне, вместе с его скорым и далеко не всегда праведным судом. Но вот о чем барон никак не мог забыть, так это о мести своему злейшему врагу, Куллу.
К тому же, и его сын, Каус, денно и нощно твердил отцу о необходимости возмездия знаменитому капитану пиратов. Так что они оба, не переставая, строили самые дикие и откровенно фантастические планы на этот счет. Однако дальше пустопорожних слов, обещаний, клятв, угроз и ругани дело у них не заходило. Слишком уж свежи были в памяти барона воспоминания о диком, неукротимом варваре, который умудрился с успехом не только вырваться из тщательно приготовленных ловушек, но и полностью уничтожить ту немалую военную силу, что находилась в распоряжении барона. Пожалуй, после такого поневоле начнешь всерьез задумываться о том, что, наверняка, сами боги, а скорее всего, демоны, выступали на его стороне. Именно эта мысль то и дело приходила в голову барону, когда он задумывался о причинах своего поражения. Ведь иначе ему, в конце концов, пришлось бы во всех неудачах обвинить собственную глупость, трусость и недомыслие. А этого, понятно, ему делать никак не хотелось, даже под давлением самых неоспоримых фактов. Ибо, как давно известно, истинный дурак тем и отличается, что ни при каких обстоятельствах этого не признает, даже в самых недостигаемых глубинах собственной души.
В то же время, возлюбленный сынок барона Ридо, не изводя себя размышлениями о причинах и следствиях, объявил виновным в провале своего отца и никого более. Он был искренне уверен, что лишь его стараниями они оба сумели спастись: ведь это он увлек барона к шлюпке, когда их флагман атаковала пиратская галера. Благодаря этому маневру, они сумели бежать незаметно, предоставив своим матросам самим разбираться с Куллом и его головорезами. Конечно же, смелым подобный поступок никак не назовешь. Однако, по глубочайшему убеждению Кауса, живой трус всегда лучше мертвого храбреца, от которого никакого толка никому не будет, как на это дело ни посмотри. Зато он остался жив и теперь уж постарается свести счеты с варваром, которому в прошлый раз «всего лишь необычайно повезло, и не более того». В другой раз подобного может и не случиться. Особенно если Каус сумеет все хорошенько продумать, взвесить и ко всему заранее подготовиться.
Достойный сын своего отца принялся за дело со всем возможным энтузиазмом, на который его толкала неутолимая жажда мести тому, кто сумел не только вырваться из расставленных Каусом ловушек, но и увести женщину, которую сын барона Ридо желал заполучить больше всего на свете.
Не проходило и дня, чтобы Каус не предлагал отцу новый план уничтожения Кулла, так что барон вконец уверился в том, что изобретательности его отпрыска нет никаких пределов. И чего тот только не предлагал… От строительства целой армады в два десятка боевых судов и захвата Дуур-Жада, этого гнезда пиратов, до объявления по всему миру о баснословной награде за голову Кулла…
Каждый из этих планов, после продолжительного и бурного обсуждения, барон в конце концов отвергал, неизменно находя в них множество просчетов и недостатков. Ведь новая неудача вполне может привести к их гибели. А этого Ридо ничуть не желал.
— Если мы будем действовать, — не уставал он повторять Каусу, — то только наверняка. В том случае, когда любые накладки и упущения будут предусмотрены заранее и устранены. В противном случае, толку от наших стараний не будет никакого. А мы сами лишимся всего, что у нас осталось… В общем, не знаю как ты, а лично я подыхать раньше отпущенного богами срока не собираюсь.
— Я тоже, — искренне уверил его Каус. — Однако бездействие убивает меня так же верно, как любое другое оружие. Когда же ты сможешь решиться хоть на что-то из того, что я тебе предлагаю, отец? Или ты предпочитаешь доверить свою месть богам? Напрасно. Им до нее нет никакого дела. Уж в этом можешь поверить мне на слово.
— Тем не менее, я не пошевелю и пальцем, пока не буду уверен до конца, что у меня все получится как надо, а не как в прошлый раз, когда нас с тобой спасло только чудо.
На этой невеселой ноте обычно и заканчивался каждый их спор, чтобы на следующий день возобновиться сызнова.
Все это переливание из пустого в порожнее грозило затянуться на неопределенный срок. Трусость барона, которую тот величал не иначе как «осторожностью, мудростью и предусмотрительностью», не позволяла ему решиться даже на то, чтобы нанять каких-нибудь убийц. Ведь Кулл, которому наверняка снова удастся остаться в живых, может слишком серьезно воспринять это новое покушение и отправиться на поиски его заказчика. Даже от одной мысли об этом барона передергивало. Тем не менее, он прекрасно понимал, что оставить все как есть ему не удастся. Он лишится не только уважения к самому себе, но и доверия сына. Уж тот точно не простит отцу его нерешительности в данном вопросе…
Между тем, Каус все продолжал изощряться в хитроумии, пытаясь изобрести нечто такое, что, несомненно, устроило бы даже и его отца. Задача сама по себе не простая. И, тем не менее, он не терял надежды до чего-нибудь додуматься. Награда за подобное упорство не замедлила последовать.
«Возможно, отец и в самом деле не далек от истины, полагая, что Кулла будет очень трудно уничтожить, используя для этого обычные способы, — в очередной раз начал Каус цепь своих размышлений. — Слишком уж хитер и изворотлив этот варвар. К тому же, его постоянно окружают преданные ему люди. А это уже само по себе вносит в дело определенные неудобства. Что же в таком случае следует предпринять? Явно, что-нибудь необычное и даже сверхъестественное, против чего человеку будет невозможно устоять. Даже такому как Кулл. Ответ напрашивается сам собой. Конечно же, сила, способная стереть в порошок даже сотню таких, как этот атлант, существует. Имя ей магия, колдовство или чародейство. В общем, как ни называй, а суть ее от этого не изменится. Вот только как воспользоваться этой силой? Пожалуй, лишь одним-единственным способом. Нужно постараться найти и привлечь на свою сторону ее обладателя: мага. Что ж, наверняка это будет совсем не сложно. Если хорошенько взяться за дело, то можно найти кого угодно.»
И вооружившись столь благим намерением, Каус без промедления приступил к поискам. И как только ему раньше не приходила в голову столь замечательная идея, воспользоваться услугами колдуна? Скольких бы потерь и неприятностей им с отцом наверняка удалось бы тогда избежать?! Впрочем, что теперь об этом говорить? Лучше поздно, чем никогда…
Однако, на деле, отыскать подходящего мага оказалось совсем не так просто. Ведь большинство из тех, кто с гордостью именовал себя хранителями тайных знаний, на поверку оказывались дешевыми фокусниками или откровенными шарлатанами, не имевшими ни малейшего отношения к настоящей магии. Тем не менее, Каус не оставлял надежды найти нужного ему человека, и в конце концов его упорство было вознаграждено.
В одном из борделей, в котором достойный сынок барона Ридо числился постоянным клиентом, он случайно познакомился с неким фарсу-нийцем по имени Хасим, обладавшим весьма отталкивающей физиономией прирожденного мерзавца. И тем не менее, тот оказался самым настоящим магом. Не самым могущественным, конечно, но вполне достаточно разбирающимся в разных заклятиях, совершенно недоступных пониманию обычного человека.
Свое умение Хасим, по просьбе Кауса, продемонстрировал тут же в борделе, и весьма оригинальным способом. Своим чародейством он пробудил в выбранной Каусом девице такой неуемный аппетит, что та, после того как довела до полного бессилия всех доставшихся на ее долю клиентов, попыталась подкатить к самой содержательнице сего заведения, гороподобной, заплывшей жиром особе, чью добродетель (если таковая когда-то и существовала), уже добрых два десятка лет никто не решался подвергнуть подобному испытанию.
Одним словом, после приведенных Хасимом доказательств, Каус действительно поверил, что перед ним самый настоящий колдун. Однако его отец оказался далеко не таким доверчивым, и Хасиму пришлось придумывать новые фокусы, чтобы убедить барона в своих познаниях. Но даже и после этого Ридо все еще продолжал смотреть на мага с изрядной долей скепсиса.
Тем не менее, вскоре Хасиму все же поведали историю противостояния с атлантом, изобразив пиратского капитана настоящим злобным и кровожадным чудищем, едва ли не демоном в человеческом обличии.
Хасим сразу понял, что перед ним двое трусливых тупиц, собственная недалекость которых как раз и является главной причиной всех их бед. Тем не менее, хитрый фарсуниец тут же смекнул, что этих двух дураков вполне можно будет использовать для достижения своих собственных целей. Так почему же тогда этого не сделать?
С отлично разыгранным сочувствием, Хасим пообещал барону изобрести план достойной мести варвару. Причем в самое ближайшее время. И действительно, через несколько дней он заявился к ним снова.
Предложенный магом план и в самом деле оказался хорош. А главное, практически полностью исключал какое-либо участие барона и его сына. Ибо по здравому размышлению Хасима выходило, что даже один дурак способен испортить все, что угодно. А целых два? Да это и подавно гарантированная катастрофа.
Разумеется, сей неутешительный для барона с сыном вывод Хасим оставил при себе. Он-то сам дураком никогда не был…
Выслушав предложения мага, барон Ридо, обещал тому на досуге подумать, после чего незамедлительно сообщить о своем решении. На том это дело прочно застряло. Несмотря на все уговоры и дополнительные разъяснения сына, Ридо никак не мог заставить себя хоть на что-то решиться. И это, в конце концов, уже начало раздражать их обоих. Жаркие многочасовые дебаты между отцом и сыном вспыхивали ежедневно, а потом и по несколько раз на дню.
* * *
— Я совершенно не узнаю тебя, отец, — не переставал возмущаться Каус. — Что с тобой происходит?!
— Ничего, — мрачно отвечал барон. — Совсем ничего.
— Тогда почему, ради всех демонов, ты не желаешь мстить этому пирату?!
— Почему, не желаю? — пытался протестовать Ридо. — Наоборот. В последнее время я только об этом и думаю.
— Вот именно, — пренебрежительно фыркнул Каус. — Думаешь. Только думаешь, и больше ничего… никаких конкретных действий.
— А что ты можешь предложить взамен? — как всегда задал вопрос барон, при этом отлично зная, каков будет ответ.
— Пора начинать действовать. А то от твоих размышлений этому негодяю Куллу не холодно и не жарко.
— Мы сразу же начнем действовать, — уже в который раз заверил его отец. — Но лишь после того, как я, все обдумав, приму окончательное решение.
— Так принимай его поскорей. А то этот Кулл, так и не дождавшись твоей мести, спокойно умрет собственной смертью, от старости…
И так продолжалось еще не один день. Наконец, упорство Кауса начало постепенно преодолевать нерешительность барона.
И вот настал момент, когда барон, позвав Кауса, объявил:
— Отправляйся к магу и скажи: пусть начинает приводить в исполнение свой план.