В то лето даже в Сиэтле было до безобразия жарко, а уж в сердцевине штата Айдахо, к северу от реки Салмон, царило сущее пекло. Когда в продленный уик-энд по случаю Четвертого июля тридцать четыре руководящих кадра «Новасофт дидживейр системс» вместе с супругами собрались у съезда с шоссе номер 93 на грунтовую дорогу к заказнику Фрэнк-Черч-Ривер, то есть в самую что ни на есть безлюдную глухомань, спонтанно возник короткий спор насчет опасности угодить в вероятный лесной пожар. Тайлер про себя отметил, что осторожничали исключительно благоверные, а коллеги, вечно кипящие бесстрашным энтузиазмом, дружно отвергли любые опасения — и взяли верх. Им ли, непобедимым, бояться!

Все отработавшие в процветающей компании больше пяти лет успели сделать свой первый миллион — даже складские рабочие, паковавшие системы бесперебойного электропитания. А в руководстве едва ли не каждый обзавелся пакетом ценных бумаг стоимостью в десятки миллионов — в том числе Тайлер и Ронни. Когда в недобрый час обрушился курс акций большинства интернет-компаний, что кое-кому сломало хребет, потери «Новасофт» оказались почти несущественными — компания устояла и вскоре опять набирала обороты с той же скоростью, что и в достославные времена первоначального интернет-бума.

Караван из дюжины автомобилей тащился по горам в густом облаке пыли и мелких камушков — в уповании обещанных райских мест. И через двадцать страдальческих миль терпение было вознаграждено: места и впрямь оказались райскими. Машины поставили на берегу дивной реки. Брызги на перекатах переливались на солнце алмазами — даже в глазах рябило. Лес по крутым склонам окрестных гор стоял зеленой стеной. Природа почти что девственная. Поначалу, выйдя из машин, новасофтовцы несколько минут просто молча глазели по сторонам — впитывали великолепие и оглушительную тишину.

А потом закипел праздник.

Два дня длился нескончаемый пикник, много было выпито и съедено — и от окрестной тишины остались одни ошметки. У Тайлера и Ронни было предостаточно поводов для празднования. От «Новасофт» только что отпочковалась совершенно новая компания под названием «Дидживейр Майкросистемс», в руководстве которой Ронни стала третьим лицом. А Тайлер, оставшись исполнительным вице-президентом «Новасофт», дополнительно возглавил отдел разработки программных продуктов. Так что голова слегка кружилась от счастья, и Ронни шутливо предостерегла мужа, дабы тот не слишком усугублял головокружение излишней выпивкой. Тайлер был человек заводной, экстраверт, душа любой компании: после пешего перехода по горам, или после заплыва на байдарках, или просто у костра ему всегда было мало одной бутылки ледяного пива, всегда он умел растормошить умеренных и чинных коллег на веселую пирушку с буйными выходками.

На третий вечер, пока остальные жарили сосиски на большом костре, Тайлер и Билл Бэндер, основатель компании и ее президент, отлучились на пару в лес выше лагеря. Оба любили розыгрыши. Родилась задумка — именно теперь, когда коллеги вообразили, что уже окончательно освоились в лесной глухомани, напугать их до смерти. У техноманьяков, естественно, и шутки были технические. Перед отъездом из города Тайлер записал кое-что на MP3-плейер и теперь, тайно от всех, в лесу, подсоединил его к небольшим мощным динамикам. Что президент, что вице-президент, оба были изрядно под мухой и по-детски радовались предстоящей выходке. Оба то и дело прыскали от смеха.

— Так что там, значит, у тебя? — спрашивал Билл, делая изрядный глоток из бутылки с пивом.

— Страшное зверье! — отвечал Тайлер. — Врубаем?

— Врубаем! Чтоб знали наших!

Тайлер поставил плейер на землю, закрепил динамики на ветках и нажал кнопку воспроизведения.

— Через три минуты понесется! Давай ходу к остальным!

Со смехом они побежали обратно, к походному костру.

На их короткое отсутствие никто не обратил внимания. Только Ронни, протягивая мужу новую бутылку пива, рассеянно спросила:

— Вы куда ходили?

Тайлер уклончиво улыбнулся:

— Да так, заметили в кустах что-то вроде собаки. Не иначе как оборотень.

Развить шутку он не успел. С холма, из самой чащобы, вдруг раздался жуткий рев.

Вокруг костра воцарилось внезапное молчание. Все прислушивались. Рев повторился. И как будто ближе.

Тайлер и Билл давились смехом, но делали вид, что и они испуганно прислушиваются.

Один из ведущих программистов, Дон Донован, завороженно выдохнул:

— Это… это ж медведь!

Ответом был еще более страшный рык. Чья-то жена истерично воскликнула:

— Господи! Неужели и правда гризли? Он очень близко!

А «медведь» и дальше рвал глотку.

— Как по-вашему, это большой зверь? — спросил кто-то слабым голосом.

— Дурачина! Медведь — он и маленький все равно медведь — хи-и-ищник!

— Может и задрать?

— А то бы ему тебя не задрать!

Новасофтовцы как-то инстинктивно плотнее сгрудились у большого костра. Медведь к огню, известное дело, не пойдет… Но вдруг зверь какой-нибудь нестандартный, с придурью — и огня не боится?

Стоило всем чуть успокоиться, как после минуты напряженной тишины из чащи вдруг раздался рык… пумы!

— Есть у кого под рукой винтовка? Или хотя бы пистолет? — взвизгнул женский голос. — Мужчины, есть у вас хоть что-нибудь?

Две-три женщины со страху разрыдались. Мужчины робко поглядывали в сторону неблизких палаток, где остались винтовки.

Кто-то дрожащим голосом осведомился:

— Если я не ослышался… там что… медведь и пума?

Тут уж никого не тянуло рассуждать дальше. Повисло мрачное молчание. Все обратились в слух, истерично шаря глазами по ближайшим кустам.

Тайлер и Билл старались не смотреть друг на друга, чтобы не расхохотаться. Они и сели специально так, чтобы пламя загораживало их друг от друга.

Но когда через минуту в лесу внезапно жутко-прежутко… затрубил слон — тут уж ни Тайлер, ни его сообщник не могли дальше сдерживаться. У коллег были такие забавные испуганные рожи! Тайлер и не подозревал, что это его последний искренний смех в ближайшие… месяцы? годы? Или последний искренний смех — в жизни?

Однако их шутку не оценили. Охотников посмеяться над собой не нашлось. Настроение компании было испорчено, и все очень быстро и рано разбрелись по палаткам. С ощущением, что Тайлер и Билл перегнули палку. Шутить шутите, но и меру знайте. Даже Ронни, и та ласково упрекнула мужа:

— Розыгрыш ваш какой-то… дурацкий.

— А, не начинай! Розыгрыш как розыгрыш. И кстати, весьма и весьма удачный.

Даже к следующему утру всеобщее веселое настроение не восстановилось. Работники компании, естественно, тему предпочитали не развивать. Однако их жены открыто ворчали, что не будь Тайлер и Билл важными персонами, после такой «хохмочки» их бы мигом вышибли как минимум из лагеря, а то и со службы. Собирайте вещи и убирайтесь, злые шутники! Впрочем, половина пикникующих уже подобрела и находила розыгрыш вполне безобидным. Но другие продолжали дуться: мол, в этой шутке юмора ни на грош.

Часов в десять утра большая группа новасофтовцев приготовилась штурмовать речные пороги в надувных лодках. Несколько автомобилей выехали загодя, чтобы ждать ниже по течению — вернуть людей и лодки обратно в лагерь. Ронни подбивала Тайлера принять участие в путешествии по реке, однако он вдруг заартачился: пусть уже жарко, и Ронни в бикини смотрится конфеткой, и многие уже простили ему вчерашнюю выходку, но кое-кто все еще смотрит на него волком. Словом, атмосфера в лодках будет не самой лучшей. Поэтому Тайлер чмокнул Ронни и пожелал ей приятно прокатиться. Сам он предпочитает одинокую прогулку в горах. Втайне он надеялся перекантоваться несколько часов вдалеке от всех — а к вечеру, глядишь, народ перебесится, он снова будет душой компании и все пойдет по-старому.

После отплытия лодок в лагере осталось человек пять-шесть, а Тайлер, ничего с собой не прихватив, пустился в путь — вверх по горной тропе. Высокие деревья росли кучно, но неумолимое июльское солнце с макушки неба пробивало лес до самого нижнего яруса, и миллионы разморенных жарой сосновых шишек полнили его неистовым ароматом.

Через полчаса Тайлер сделал привал и напился из ручья. Дальше тропа была совсем малохоженая, местами завалена упавшими сучьями или заросла кустами. Тайлеру снова и снова приходилось останавливаться и приглядываться, чтобы не сбиться с пути. Ему не улыбалось пробиваться наобум, через почти непроходимый подлесок. Впрочем, он никуда не спешил, вошел в правильный ритм — и неторопливое путешествие нравилось ему все больше и больше. Правда, подъем становился круче и круче, тяготея к перпендикуляру, — местами можно было только на четвереньках ползти, хватаясь за камни и кусты. Тайлер рассчитал, что его хватит еще на час такой физической нагрузки. А потом можно поворачивать домой, в лагерь. Подгадает аккурат к тому времени, когда и уплывшие по реке планировали вернуться.

Еще через сорок пять минут Тайлер обогнул всю широченную гору и снова оказался над лагерем, теперь уже в добрых трехстах футах над ним. Он подошел к краю утеса, откуда открывалась особенно замечательная панорама. Самого лагеря не было видно за лесистой излучиной или даже за двумя лесистыми излучинами реки. Жара иссушила Тайлеру легкие, и за время подъема пота из него вышло изрядное количество. Река сверху казалась такой холодной и привлекательной, что он даже подосадовал: и чего его понесло на эту верхотуру, когда самый рай сейчас именно внизу! Все, пора обратно!

Только Тайлер это подумал, как легкий хруст сухих сосновых игл, которыми был устлан склон, заставил его резко оглянуться.

Следующее мгновение изменило его жизнь. Навсегда. Необратимо.

От того, что Тайлер увидел за спиной, каждый волосок на теле встал дыбом. Холод пробежал не только по его спине — морозом обдало и руки, и ноги, и шею. Только лицо словно огнем обожгло — и каждый мускул поджался в первобытном ответе на стимул страха. В густом подлеске, в каких-то десяти ярдах от него стоял… находилось существо, очень похожее на человека… и еще более похожее на обезьяну. Некий волосатый гуманоид, что-то вроде гориллы, стоящей совершенно прямо — как человек. Причем на почти человеческих ногах, только волосатых. Существо неподвижно и молча таращилось на Тайлера… а Тайлер, тоже неподвижно и молча, таращился на него.

Боже правый, ведь это снежный человек!

Ростом страшилище было не ниже семи футов. Стояло на склоне чуть выше его и поэтому казалось еще больше. Мех блестящий, черный. Голова конусообразная, наподобие обезьяньей. Зато морда… то бишь лицо, без волос. И передние лапы… руки?.. тоже голые. Или почти голые. А на животе мех редкий, словно протертый, — кожа просвечивает. Руки, правда, несуразно длинные, почти до колен. И лицо опять-таки чудное — человек не человек, обезьяна не обезьяна… Впрочем, рассматривать подробности у Тайлера не было охоты, ибо прежде всего бросалось в глаза могучее телосложение этого… зверя. Крупная голова, практически без шеи, была словно вбита между могучими плечищами. Бицепсы — у Тайлера ноги в бедрах у́же! Грудь колесом… и колесо это не иначе как от бульдозера! Уже после трех-четырех секунд взаимной визуальной инспекции Тайлер четко понял, что с этим — не поборешься.

Но даже парализованный животным ужасом, Тайлер не мог не заметить, что существо не производит впечатление кровожадного. Оно смотрело на него скорее с любопытством, чем с недоверием и злобой. Они продолжали пристально смотреть друг на друга. То, что Тайлеру почудилось часом, на самом деле длилось секунд двадцать — как он понял уже потом, задним числом. И вдруг существо качнулось вперед, словно собиралось идти в сторону человека.

Этого намека на движение было достаточно.

Столбняку Тайлера мгновенно пришел конец — сам не свой от ужаса, он кинулся наутек.

Бежал как сумасшедший. Потому что и впрямь обезумел от страха.

Знал, что удирать не самое умное, но ничего с собой поделать не мог — тело подчинялось не мозгу, а той его первобытной крохотной части, которая на любую опасность знала один ответ: делай ноги!

Хотя в остальной части мозга билась мысль: «А ведь оно наверняка не только сильнее меня, но и проворнее!»

Стало быть, не уйти — вот сейчас, сейчас, сейчас огромная лапища хапнет за загривок, и… все. Убьет, растерзает — и косточек Тайлера Гринвуда не сыщут в этих дебрях!

Сама смерть — пустячок в сравнении с ежесекундным ожиданием смерти!

Страх перед настигающей лапой был так жуток, что Тайлеру казалось — чуть тронет она его, и он выпрыгнет к чертовой матери из собственной кожи.

Потом до него вдруг дошло, что за ним никто не гонится.

После первой же сотни ярдов существо прекратило преследование. Шум за спиной Тайлера давно стих, но ему пришлось долго собирать в кулак остатки мужества, чтобы оглянуться. Ну да, никого. Он сбавил темп бега, а потом и вовсе перешел на трусцу. Существо исчезло. Словно растворилось за деревьями.

От пережитого голова шла кругом и тянуло присесть. Однако Тайлер приказал себе: «Жми дальше, и без остановки, прямиком до лагеря». Даже в этом случае он доберется до своих минут через сорок, не раньше. И все это время придется трястись от страха — воображая ту тварь где-то поблизости, за своей спиной. Поэтому шут с ней, с усталостью: чем быстрее бежать, тем быстрее кончится невыносимая жуть. И Тайлер опять припустил. Впрочем, через десять минут раскаленный воздух истомленного засухой леса настолько пережег ему горло, что пришлось притормозить — хоть чуть-чуть отдышаться. Похоже, он отмахал без малого милю. Однако впереди оставались еще четыре. Срезать путь через кусты — об этом Тайлер и думать не смел.

Когда бег перестал отнимать все силы, Тайлер стал поглядывать по сторонам и… краем левого глаза вдруг заметил движение в чаще — чуть выше по склону горы. Снова его прошибло животным ужасом. Таким же могучим, как и в первый раз. Оно было там, за деревьями. Следовало за ним. Неотвязно. Тайлер ощутил себя мышонком, за которым крадется на мягких лапках кошка — неторопливо выбирая наилучший момент для нападения. Полная безнадега — как ни рыпайся, а конец один! От этого сознания он едва не остановился совсем. Споткнулся, выпрямился, опять споткнулся — и понял, что этот мерзопакостный животный страх до добра не доведет. Или он соберется, снова станет хозяином своего тела и ума — или же действительно конец.

Его Тайлер больше не видел, зато отлично слышал. В отличие от Тайлера существу не нужна была тропа — оно ломило вперед прямо через чащу. Скрытно, за деревьями и кустами. Однако и не особенно таясь — судя по вызывающему хрусту валежника. Слышал Тайлер и его громкое дыхание — свистящие сапы могучих легких. Рры-рры — как мотор грузовика подвывает. Тайлер поиграл с мыслью остановиться и попытаться наладить контакт с существом. И в итоге отмел эту идею как самоубийственную. Единственное разумное решение — побыстрее добраться до лагеря. В виду массы людей оно вряд ли решится на него напасть. Тайлер уповал на то, что лодки уже вернулись и все уже в сборе: увидят его — и станут шутливо приветствовать блудного начальника, издалека и шумно.

«Господи, сделай так, чтоб они меня пораньше заметили!»

Тайлер думал о детях, о Ронни. Как же ему не хотелось умирать! Умирать так глупо и именно сейчас, когда судьба вознесла его столь высоко и он только-только начал вкушать плоды своего заслуженного успеха! Неужели Господь ни с того ни с сего прихлопнет его столь нелепым, смехотворным образом — через эту немыслимую тварь? Нет, бред какой-то! Однако этот бред был куда как реален — шел за ним в нескольких шагах, шумно дышал и постреливал сухими ветками под гигантскими ступнями. И Тайлер был целиком во власти этого существа, которого вроде бы и существовать в природе не могло.

Полчаса длилась эта пытка. Оно то бежало параллельно Тайлеру, то припускало вперед, чтобы потом остановиться и поджидать его. Не описать того, что за считанные минуты произошло с душой Тайлера. Спустя эти полчаса он был уже другим человеком.

Когда до лагеря оставалось минут пять быстрого бега и забрезжила надежда выйти из этой истории живым, существо медленно, почти вальяжно, вывалило из чащи и перегородило ему тропу. Стоит. Грудь исполинским колесом. Дышит спокойно. Тайлер был вымотан до такой степени, что уже ничего не чувствовал. Ну, раз конец — значит, конец. Он остановился. Чтобы хотя бы перед смертью перевести дух. Усталые ноги отказывались держать. Он смотрел на своего противника — и ждал. Хоть с Тайлера уже и сошло сто потов, теперь он обливался сто первым.

Существо чуть наклонило голову и в течение нескольких бесконечных мгновений безмятежно разглядывало человека. Затем развернулось и заковыляло прочь — по крутому склону в глубину леса. Секунда, и еще, и еще, и еще… и все, ушел, исчез. Тайлер в это не поверил. Ждал — сейчас вернется и прикончит. Но время шло, а оно не возвращалось. Тайлер никак не мог поверить в свое счастье.

А когда поверил — столько адреналина снова выплеснулось в кровь, что он рванул с места и побежал к лагерю так резво, словно и не было пяти миль за плечами! Издалека заорал что было мочи, чтоб кто-нибудь побыстрее отозвался. Лодки еще не вернулись, но несколько человек ладили большой костер — готовить обед. И были в шоке от вида Тайлера Гринвуда, который вбежал в лагерь так, словно за ним гналась тысяча чертей. Исцарапан, облит потом, ловит воздух ртом. Но хуже всего было выражение лица. Жуткое лицо. Две женщины, которые увидели его первыми, потом божились, что за время короткого отсутствия в лагере он ухитрился постареть лет на десять, а то и на все двадцать!

Мало-помалу — очень мало-помалу — он успокоился и смог более или менее связно поведать о том, что же с ним приключилось. К этому времени лодки успели вернуться, а Тайлер — окончательно отдышаться. Первые слушатели его диковинного рассказа, поначалу полные сочувствия — эк человека за несколько часов переменило! — эти первые слушатели первыми засомневались в его истории. А когда и остальные про все узнали и за его спиной пошла дискуссия, тут общее мнение сложилось окончательно: заливает. Поскольку Тайлер настаивал на своей встрече со снежным человеком, люди даже стали злиться и в лицо напоминали Тайлеру его вчерашний розыгрыш с голосами хищников. «Потешился раз — и будет! Уймись. Не смешно».

В конце концов Тайлер отвел в сторонку Билла Бэндера и повторил ему свой рассказ — с чувством и со всеми подробностями. Бэндер серьезно кивал головой, ахал и охал в правильных местах. Но явно единственно из вежливости. Ничуточки не веря. Тайлер в отчаянии кинулся к Ронни. Та поначалу тоже подумала об очередном розыгрыше. Однако по лицу мужа быстро угадала, что дело нешуточное. Он сам верил своему рассказу. Но, как женщина здравого ума, она понимала, что Тайлер несет полную чушь. Как ни называй эту тварь — снежный человек, йети, саскуотч, Большая Нога, — единственное существенное, что можно сказать про это существо, — его не существует. И человек, который на полном серьезе рассказывает, что за ним гнался йети, — этот человек, мягко говоря, не в себе.

Вечером, когда все собрались вокруг костра, Тайлер не удержался от еще одного пересказа своего жуткого приключения. Теперь он говорил уже не сбивчиво, умело расставлял акценты на самых живописных деталях. И повествование захватило всех. Поскольку Тайлер был знаменит сочетанием фантазии и деловой хватки, то сначала Ронни, а затем и другим вдруг подумалось, что они присутствуют при рождении и обкатке его очередной грандиозной идеи — что-то вроде новой компьютерной видеоигры с йети в главной роли. Что ж, их компании не помешает освоить и этот сегмент рынка — там гуляют большие миллиарды! Довольные своей сообразительностью, коллеги Тайлера возбужденно заперешептывались. Но дело шло к ночи, а он пережевывал одни и те же подробности и не торопился колоться о сути нового проекта — ни тебе названия игры, ни даты начала ее раскрутки… Народ заскучал. Может, начальник и впрямь успел за полдня ускоренным темпом сойти с ума? Самые доброжелательные высказались в том духе, что если встреча с йети и впрямь произошла, то напрасно Тайлер весь испереживался: зверюшка не имела ничего дурного в виду — небось поиграть захотелось. Было бы с чего так трусить! Тайлер позеленел от злости. Кто-то простодушно брякнул, что йети, наверное, и сейчас затаился где-то на вершине холма и разглядывает их прямо сейчас, когда они беседуют о нем. Самый пьяный в компании тут же вскочил и предложил всем хватать фонарики и айда на холм — ловить снежного хмыря. К счастью, его идею никто не поддержал. Всего обиднее для Тайлера было то, что именно самые близкие, самые дорогие ему люди ставили под сомнение правдивость его слов.

Спать в палатке Тайлер наотрез отказался — настоял на том, чтобы они с Ронни ночевали в автомобиле. И это была первая из странных выходок мужа, которым не будет конца и края. Конечно, Тайлер всю ночь проворочался, сам не спал и ей не давал, а наутро опять заладил про свое чудесное спасение — так всем надоел, что шестеро коллег нарочно прошли добрую милю по тропе, по которой он накануне удирал от снежного человека. Никаких следов «Тайлерова монстра» не нашлось. Разумеется, следопыты они были еще те — мириады сломанных веток и раскрошенный гигантскими ступнями известняк им были до лампочки. Но их доклад сделал свое черное дело — к концу дня сбрендившим Тайлера считали абсолютно все в лагере.

На следующий день Тайлер в сердцах объявил Ронни, что они уезжают. Как она ни протестовала, он сгреб вещи, усадил жену в машину, и они вернулись в Снохомиш. Пятьсот с лишком миль до дома Ронни молча читала — она понятия не имела, о чем можно говорить с этим новым, незнакомым Тайлером.

Дома Ронни заплатила няне и отпустила ее, потом легла спать. А Тайлер пошел в свой офис и надрался от души. Ронни нашла его поутру храпящим в кресле. Рядом стакан и пустая бутылка виски. Будить не стала. Просто позвонила психиатру и договорилась о консультации для мужа. Но с психиатром тот так и не встретился. Проснулся — и тут же, никого не спросясь, созвал пресс-конференцию. И пошло-поехало, начался этот нескончаемый цирк…

Отныне Тайлер или запирался от всех в своем офисе, или днями или неделями летал над Айдахо и прилежащими районами на севере Канады в специально зафрахтованных самолетах, оборудованных инфракрасными датчиками и автоматическими фотокамерами. Словом, не только прежней жизни не стало. Никакой жизни не стало. Тайлер через телевидение и газеты пообещал баснословные деньги за любую информацию о снежном человеке. Как и следовало ожидать, к нему потянулись тысячи недобросовестных или клинически больных людей с разнообразными фальшивками и россказнями. Ну а СМИ было в охотку потешаться над новоявленным главарем неизбывной шайки йетиманов.

Ему бы, конечно, следовало половчее обходиться с прессой — зря он их против себя восстановил. Можно сказать, сам напросился на всеобщее посмешище… Когда СМИ принялись подкалывать Тайлера, он взял за правило отвечать выпадом на каждый выпад. Что было в принципе делом безнадежным. Рот никому не заткнул, а пишущих собак раздразнил. Следовало с самого начала все насмешки пропускать мимо глаз и ушей. И со временем они бы от него отцепились — сколько можно зубоскалить об одном и том же? Первым по нему прошелся журнал «Уикли уорлд ньюс». Он ответил им хлестко — в лучшем стиле Тайлера Гринвуда, проверенного мастера парой фраз любого поставить на место. Этот впечатляющий обмен колкостями привлек внимание других журналистов — ну и слетелись, как мухи на дерьмо… так и не удалось отогнать.

Хотя, если по совести, когда Тайлер еще только начал подниматься в гору, в глубине души он знал, что все закончится жуткой катастрофой. Вырос-то он в семье пятидесятников, что живут в дельте Миссисипи. И с раннего детства ему вбивали в голову: нет ничего хуже греха гордыни — кто вознесся, того Господь рано или поздно покарает, всякий великий успех означает грядущее великое падение. Евангельские слова «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» были любимой присказкой его отца. Хотя от истовой детской веры Тайлера мало что осталось, однако сидело в нем занозой убеждение, что Господь долго терпит, да больно бьет. И затылок заранее свербел в ожидании карающей десницы. После того как он в прямом и переносном смысле оторвался от своих корней, собственные блистательные успехи всегда вызывали у него двойственное чувство: радости, конечно, до небес, однако непременно мелькнет по краю сознания: а когда же расплата? Словно троянского коня в чужой компьютер, отец годы и годы назад исхитрился запустить в сыновний мозг ничем не истребимую фразу-вирус: «Чем выше вознесешься, тем ниже падешь!» И когда у Тайлера началась депрессия, а потом и нежная дружба с бутылкой, он почти с радостью сказал себе самому: «Ну, убедился, какая ты дрянь никчемная? Тебе ли было лезть в гору — вот и катись-ка теперь, по предсказанному, вниз, вниз и вниз!»