На следующий день, когда я с детьми играла в «Кэндиленд», в гостиную вошла Джуди и объявила: Майкл готов заплатить за то, чтобы я нарастила себе ногти. Если я хочу иметь ногти, как у нее, она пошлет меня к своей «девушке».

Как это любезно! У Джуди безупречные акриловые пластины. Правда, еще не известно, как за ними ухаживать. На худой конец, с ними можно и расстаться. Впрочем, волноваться рано. А так я, может быть, избавлюсь от своей всегдашней привычки грызть ногти.

— Я бы очень хотела, — ответила я быстро. — Спасибо, миссис Овитц.

— Мы не поедем на побережье, и ты можешь взять джип, — продолжила она.

Я остолбенела. Так, значит, я правильно расслышала их вчерашний разговор? Джуди прониклась ко мне благосклонностью! Дела определенно имеют тенденцию к улучшению.

Утром Джуди вручила мне ключи от машины вместе с адресом салона. Но не успела я проехать и четырех кварталов, как раздались короткие сигналы полицейской сирены. Я подняла глаза. В зеркале заднего обзора я увидела быстро приближающиеся красные огни. О, мой Бог, что я опять натворила?

Ехать быстрее двадцати миль в час по улицам Брентвуда запрещено, а с моей позорной полицейской историей и подавно. Черт подери! И лицензия! Я ведь не поменяла мою орегонскую на калифорнийскую. Срок уже упущен. Неужели штраф?

Я не могла себе этого позволить! Сердце мое застучало: представила себя в наручниках, приткнувшуюся в заднем отсеке полицейской машины. Далее пошли картины: и вот меня выпускают из тюремной камеры, чтобы я могла сделать один телефонный звонок. Кому я буду звонить: маме или Кармен? Мое сердце трепыхалось в грудной клетке, как пойманный мотылек. Я представила себе джип: его затаскивают на эвакуатор и увозят куда-то на штрафную стоянку в недрах Лос-Анджелеса.

— Пожалуйста, водительское удостоверение и регистрацию, мэм, — прервал офицер мои кошмарные видения.

— Гм, да, они у меня где-то здесь, сэр. Сейчас посмотрю в коробке с игрушками, — ответила я, начиная поиски.

— Где-где? — переспросил он.

— Ох, простите, в бардачке! — Мысленно я сделала зарубку, надо обязательно спросить отца, не было ли это семейным термином. Неужели здесь все не так, как в Коттедж-Грув?

Лучше-ка я скажу офицеру, что забыла лицензию дома. И дам ему адрес семьи Овитц. Выйдет, как будто я проживаю в Калифорнии. Тогда он только выпишет мне квитанцию за нарушение правил дорожного движения. Если же я дам ему мою орегонскую лицензию, он тут же узнает про все мои подвиги, и мне не миновать облачения в полосатую арестантскую робу. Все это вихрем пронеслось у меня в голове.

Но офицер сказал:

— Разве вы не знаете, что ваши номера не действительны?

— Гм, нет, офицер, я не знала. Это не моя машина. Она принадлежит моему боссу. Мой босс — Майкл Овитц.

Я специально подчеркнула фамилию. Сработает ли? Я скрестила пальцы.

— Тот самый? — удивился офицер. Как будто в городе было несколько Майклов Овитцев.

— Да.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»

— Ладно, — снизошел офицер. — Я делаю вам устное предупреждение.

«Спасибо! Спасибо! Спасибо!»

— Передайте мистеру Овитцу, что ему необходимо продлить срок номерных знаков. Счастливого пути!

И он, слегка прикоснувшись к своей шляпе, пошел назад к машине. Ура! Мое сердце забилось ровнее и постепенно приобрело отличный ритм. Я выжала сцепление, тронулась с места и влилась в дорожный поток. Неужели подействовало? Магия громкого имени! Впервые в жизни меня остановили за рулем и не вручили квитанцию!..

По пути к салону на Хилман-авеню я проезжала — лучше сказать, кружила — по Брентвуду, Санта-Монике и затем Пацифик-Палисайдсу. Когда я добралась по нужному адресу, оказалось, что это в старой части Лос-Анджелеса. Я здесь ничего не знала. Как и в тот раз, когда я искала вожделенный институт, мои ожидания оказались обманутыми. Передо мной был архитектурный монстр. Старый многоквартирный дом. Краска на его стенах облупилась, и выглядел он обветшалым. Неужели Джуди действительно отсюда привозит свои прекрасные ногти? Такого я не могла предположить. Но ошибки нет. Я прибыла точно по адресу.

Я поднялась на два лестничных марша и постучала в квартиру номер 223. Дверь открылась, и в лицо мне ударила волна горячего воздуха с сильным запахом тяжелого парфюма. Я едва устояла на ногах. Хорошо бы мне тут не задохнуться! Помещение было тесным. Скорее всего однокомнатная квартира.

— Ты, должно быть, Сьюзи, — сказала женщина, открывшая мне дверь.

Мои мечты окончательно рухнули — я все же надеялась, что тут какая-то ошибка.

— Заходи, дорогая! Входи, входи. А то сквозняк.

Я осторожно ступила внутрь. Одно из окон было закрыто картоном и заклеено скотчем. А женщина, испугавшаяся свежего воздуха, была необъятных размеров. Из ее черной безрукавки торчали мясистые руки. Ягодицы и бедра красноречиво рвались наружу из черных лоснящихся брюк, растянутых сверх всякой нормы.

— Иди сюда, дорогая. Садись. Давай-ка взглянем на твои ногти! — Она ловким движением подкатила и уместила между нами лоток со всем необходимым.

Спустя два часа я любовалась на свои новенькие аккуратные ноготочки. Выглядели они изумительно. Но… Неторопливое пребывание в душистом салоне… Где все это? Я представила себе Джуди в этих облезлых стенах, на этой оранжево-зеленой кушетке, в удушающем запахе растворителей. Лишь бы сэкономить несколько баксов на своих акрилах.

Майкл предложил заплатить за мои ногти? Я оценила это. Дареному коню в зубы не смотрят…

Два ногтя вскоре сломались. Я съездила по уже известному мне адресу, и женщина в черных спандексах немедленно восстановила их. Поблагодарив ее и думая, что расходы будут оплачены со счета Джуди, я уехала, не расплатившись. Следующий мой визит состоялся после того, как я сломала еще несколько ногтей. На этот раз, после всех манипуляций, мастерица доложила:

— Ты задолжала мне четыре бакса.

— Что? Разве Джуди не заплатила?

— Извини, детка, нет. Ты должна мне два бакса за прошлый раз и два — сегодня. Миссис Овитц сказала, что не собирается оплачивать сломанные ногти, она платила только за их изготовление. Думаю, она считает, что раз ты их сломала, то должна и заплатить.

Я дала ей четыре доллара и щедрые чаевые. А на свои ногти махнула рукой. В любом случае это очень непрактично.

Это не укладывается в моей голове! Вся история с ногтями — непонятная. Хотелось бы знать, почему Джуди была уверена, что я заплатила 2 доллара. Кажется, она боится, что я обману ее. Держу пари, она не разговаривала с Майклом об этом, потому что именно он предложил сделать мне ногти в качестве небольшого подарка, и я знаю, его не стали бы волновать два бакса. Думаю, он хотел показать, что высоко ценит мою работу. Я думаю, Джуди похожа в этом на Опру, которая до сих пор покупает накладные ресницы в «Уолгринс». Догадываюсь, что она не была такой бедной, как Опра в детстве, но я знаю также, что она выросла совсем не среди такого количества денег, каким окружена сейчас. Кажется, деньги — это территория Майкла. Поэтому она, возможно, чувствует, что есть только одна область, где она может распоряжаться, — оплата наемной прислуги. Кармен говорит, что так было всегда, и не надо принимать это на свой счет. Все это кажется мне достаточно грустным.

Несколько недель спустя Джуди и Майкл позвонили с яхты на Средиземном море, куда они отправились на неделю в круиз с друзьями.

— Здравствуйте, резиденция Овитцев. У телефона Сюзанна.

— Здравствуйте, говорит оператор международной связи. Звонок от мистера и миссис Овитц.

— Да, пожалуйста.

— Говорите, сэр. Тариф — три доллара пятьдесят два цента в минуту, — произнес оператор.

Майкл первым взял трубку, связь была отвратительная.

— Сьюзи, мы звоним откуда-то из Средиземного моря. С моей коллекцией все в порядке?

«Он действительно спросил это, или мне показалось?»

— Да, мистер Овитц. Все отлично. Брэндон спит, Аманда и Джошуа гуляют, — ответила я ему, но связь прервалась.

— Я не слышу тебя, Сьюзи, плохая связь. Все в порядке?

— Да, сэр. Все хорошо.

— Мы можем поговорить с Джошуа?

— Да, конечно. Он на улице. Подождите минутку.

Я положила трубку, выбежала на улицу и позвала Джошуа. Прошло две или три минуты, пока он подошел к телефону.

— Алло, вы еще там, мистер Овитц?

— Нет, Сьюзи! Это Джуди! — рявкнула она. — Ради Бога, где Джошуа? Этот звонок обойдется нам в целое состояние!

Она наскоро поприветствовала сына, и Джошуа передал мне трубку.

— Алло, миссис Овитц. Аманда…

Бузззззззззз. Линия умерла. Она положила трубку!

Я попыталась проанализировать ситуацию.

20 000 долларов — стоимость круиза. Родители не раздумывают.

15 долларов — стоимость звонка, чтобы узнать, все ли в порядке с детьми. Родители считают это слишком большими расходами.

Я в полном недоумении.

Логика расходования денег в этой семье мне непонятна. С одной стороны, Джуди заставляет Делму выводить пятна с дешевой футболки Брэндона, вместо того чтобы купить новую. В то же время они тратят деньги непонятно на что, как будто чеканят, их на чердаке. В какой-нибудь званый обед могут вбухать и 12 000 долларов — даже глазом не моргнут. Как они решают, что важно, а что нет?

Через несколько дней — Овитцы еще не вернулись — я зачем-то спустилась в прачечную. Мой взгляд упал на утюг в руках Розы. Боже, что это был за уродец! Шнур его был таким старым, что сквозь изоляционную ткань я могла видеть оголенные медные провода. Не хватало только пожара в доме! Не думаете о домочадцах — подумайте хотя бы о своей коллекции!

— Ради Бога, Роза, нам нужен новый утюг! Они, должно быть, не знают, что этот в таком состоянии.

— Ты забыла, как мисс Джуди относится к деньгам? — отозвалась Кармен с другого конца помещения.

— Помню, но я уверена, что им просто невдомек. Я схожу в магазин, где у них счет, и куплю новый. Не сомневаюсь, все будет хорошо, — произнесла я с большим апломбом.

Я действительно отправилась в магазин и купила утюг. Старый, обмотав его истрепанным шнуром, препроводила в мусор.

Через два дня, когда вернулись хозяева, я услышала, как Джуди в холле разговаривает со своей подругой Джейн.

— Они, наверное, задались целью потратить все мои деньги, — жаловалась Джуди.

— Миссис Овитц, это я купила новый утюг! — бросилась я объяснять.

Молчание.

— Я решила, что нам нужен новый утюг, — твердо заявила я. Таким образом, мои друзья не будут казнены на электрическом стуле, а художественные ценности не обратятся в пепел.

— Мы могли бы просто заменить шнур, — произнесла наконец Джуди. — У тебя остался чек, Сьюзи?

К счастью, Кармен извлекла старый утюг из груды мусора до того, как его успели вывезти.

Она знала Джуди гораздо лучше, чем я.

По счастливой случайности чек сохранился, и утюг удалось вернуть. Из г. Юджина мне позвонила моя лучшая подруга Кристи, где она училась на первом курсе Университета штата Орегон. Ей пришла в голову мысль навестить меня во время весенних каникул. Наконец какая-то кампания! Я была в восторге. Джуди разрешила Кристи остановиться у нас. Надо было видеть лицо Кристи, когда она разглядывала «Голливуд» изнутри. Она как раз читает Даниэлу Стил. И поражается: как все похоже!

Я провела для нее экскурсию по дому, картинной галерее и прилегающей территории. Садовники подстригали кустарник. Мы помахали им. Они нам тоже. Потом я привела Кристи в гараж. Вот они — черный «ягуар», черный «мерседес» и особенно любимый мной «порше». Я небрежно повела рукой, как это делает ведущая Ванна Уайт в «Колесе Фортуны». Я очень старалась быть спокойной и невозмутимой.

И тут включилась автомобильная сигнализация.

Вааааа! Вааа! Вааа! Вууууп! Вуууп! Вуууп! Вааааа!

— Черт! Неужели это я? — застонала я.

— Должна приехать полиция? — испугалась Кристи.

— Надеюсь, нет! Оххх! Но как же это вышло?!

Прибежали садовники с секаторами в руках. Потом примчались из дома Кармен и Делма.

— Сю-зи, ты опять? — не сдержалась Делма. (Ладно, ладно, это уже в третий раз по моей вине воет сирена.)

— Да! Майкл и Джуди убьют меня!

Вой продолжался… Вааааа! Вааа! Вааа! Вууууп! Вуууп! Вуууп! Казалось, звук становится все громче. Или это мое воображение? О чем я только думала, размахивая руками перед капотом «порше»?

— Я чувствую себя круглой идиоткой! — проорала я, пытаясь перекричать сирену.

— Ты не идиотка! — прокричала мне в ответ Кармен в самое ухо. — Со мной тоже такое случалось. Здесь повсюду натыкана сигнализация. Ты просто еще не привыкла.

— Я знаю, что делать! — крикнула Делма. — Выходите отсюда! Я сейчас позвоню Саре и спрошу, как это выключить. И потом включить. И Майкл не узнает, что это сделала ты.

Мы выбежали из гаража и закрыли за собой дверь. Слава Богу, вой стал не таким жутким.

Делма обняла меня за плечи.

— Что бы там ни было, Суу-зита, мы вместе. Семья внутри семьи, понимаешь? Всегда кто-то поможет.

Однако друзья не могли выручать меня из беды каждый раз. На третий день после приезда Кристи мы отправились гулять с детьми. Маленький Брэндон раскинулся в своей огромной старомодной английской коляске — кинозвездные мамочки, завидев ее, каждый раз не преминут высказаться. Джошуа и Аманда шли по обе стороны от «кареты». Вдруг Джошуа решил повезти коляску сам. Я колебалась, но он настаивал, и я наконец сдалась, чтобы избежать неминуемой сцены.

— Только одну минутку, — предупредила я. — Коляска большая и тяжелая. Она не рассчитана на то, чтобы ее катали маленькие мальчики.

— Я не маленький!

Умная девочка! Назвать мальчика — маленьким! Да училась ли ты в институте, душа моя, сказала я себе.

— Я знаю, ты не малыш; я забыла. Ты большой мальчик, — опомнилась я, молясь, чтобы лесть сработала.

— Я не маленький мальчик! — продолжал свое Джошуа.

— Ладно, Джош, прости меня. Вот держи!

Я остановилась и пропустила его впереди себя. Он взялся за ручку и покатил коляску. Быстро, быстрее, еще быстрее… Я ускорила шаг.

— Джош, не так скоро; будь осторожен.

— Мне не нужно быть осторожным! И ты не можешь указывать мне, что я должен делать.

— Нет, могу, дорогой. И ты должен быть осторожным.

— Я знаю, что делать! — заорал он и нажал на ручку.

Все произошло в одно мгновение. Коляска вздыбилась, так что Брэндон прямиком полетел на тротуар. Мое сердце стукнуло аж в самом горле. Я рванулась и подхватила его, не дав ему коснуться земли. В этот момент колеса коляски продолжали вращаться в воздухе. Я была так напугана, что не могла даже отругать Джошуа. Домой мы возвращались оглушенные, мои руки дрожали. Кристи предложила повезти Брэндона, но я не отважилась положить его снова в эту помпезную — и такую опасную — коляску. Когда мы подошли к воротам, мое сердце билось, наверное, так же сильно, как у жертвы в «Чужом», перед тем как «вылупиться» этому существу. «Боже мой, я не справляюсь с этими детьми! — сокрушалась я. — Я не могу их никуда взять! Они совсем меня не слушаются, а так и до беды недалеко!»

Дома я все рассказала Джуди. Она взбесилась:

— Отправляйтесь в свою комнату, мистер!

— Не хочу я идти в свою комнату! — завопил в ответ Джошуа. — И не приказывай мне, что делать!

— Это ты не смей возражать мне! Хватит с меня твоей грубости! — кричала Джуди.

— Ты ничего не понимаешь! — орал Джош.

— С кем ты разговариваешь? Ты меня унижаешь!

— Нет, мамочка, это ты меня посылаешь!

— О Боже! Я ушам своим не верю! Как ты со мной разговариваешь? Прекрати немедленно! — И Джуди выскочила из комнаты, громыхнув дверью.

А Джошуа продолжал стоять и ухмыляться. Он знал, что выиграл сражение.

Подобные сцены повторялись изо дня в день. Джошуа делал что-то, за что должен был быть наказан. Мать требовала его «заточения», он упирался, а она не доводила дело до конца. Думаю, она просто не знала, что делать, поэтому его поведение становилось все хуже. Как, интересно, должна была я ладить с ребенком, если даже собственная мать не знала, как повлиять на него? Она боролась с Джошуа точно так же, как он боролся со своей сестрой. Аманда частенько бывала свидетелем сцен и тоже примеряла на себя роль участницы демонстрации своеволия. Я понимала, что и милый маленький Брэндон, вероятно, возьмет за образец поведение братца, когда подрастет достаточно, чтобы понимать, как обстоят дела в этом доме.

Я не скрывала от Кристи сложности своей работы. Но мне хотелось показать ей и яркую сторону жизни в Голливуде. Мы решили раскошелиться на модный обед. Я позвонила Саре и спросила, куда бы нам сходить. Она предложила заказать столик в «Спаго», ультрамодное местечко. Там часто бывают и звезды. Фантастика! Мы были очень взволнованы — ни мне, ни Кристи раньше не приходилось бывать в местах, подобных «Спаго». Кристи в колледже не носила практически ничего, кроме джинсов и спортивных рубашек, я носила главным образом шорты и футболки, поэтому мы вырядились так, будто были приглашены на вручение премии «Оскар». Я этого не осознавала до тех пор, пока мы не прибыли в ресторан. Почти все там были в джинсах, футболках, спортивной одежде. И только мы: я — в моем черном, «на все случаи жизни», коктейльном платье и Кристи — в аналогичном темно-синем, с ниткой жемчуга на шее.

Хорошо хоть, что не надели колготки.

Сара сделала заказ на имя Хансен/Овитц — с тем чтобы нам уделили особое внимание. Что касается удовольствия понаблюдать за звездами, вечер получился довольно-таки унылым; были замечены лишь не самые крупные — Салли Стратерс и Рикардо Монтальбан. Зато еда была превосходной. Я заказала цыпленка, откормленного розмарином; Кристи отведала одну из знаменитых пицц Вольфганга с козьим сыром. Затем нам принесли ошеломительный десерт и особо подчеркнули, что за него заплатил Майкл. Как мило! Я вынула свою чековую книжку и оплатила остаток счета. Я планировала поблагодарить его на следующий день, но смогла увидеть только через день, и то лишь мельком. Я выразила ему свою признательность за десерт. Он несколько смутился.

— Предполагалось, что они должны были записать на мой счет все расходы. Ты расплатилась собственными деньгами? — спросил он.

— Да, конечно.

— Гммм. Я скажу, чтобы записали все на меня. Вот… — С этими словами он вытащил свою чековую книжку, поинтересовался суммой и выписал чек. Я очень долго благодарила его. Возможно, таким образом Майкл хотел выразить свою признательность за всю ту любовь и заботу, которые я дарила его детям.

Мне просто не верится, что Майкл сделал для нас заказ в «Спаго» и заплатил за наш обед! Далеко не каждый может заказать там столик. Сара сказала, если заказ поступает от лица «без имени», то ждать надо больше месяца. Вольфганг Пак самолично пожелал узнать, довольны ли мы едой. Просто фантастика! Я почти привыкла видеть в доме таких, как Мартин Скорцезе, и никто тут не сознает, насколько это сюрреально. Для меня стало уже привычным, что телефонная трубка в руке означает разговор с Шер или Чеви Чейзом либо обсуждение опрелостей у детей с Кристиной Феррейре. На следующий после «Спаго» день я приняла сообщение от Джона Траволты, и он оказался действительно любезным. Обычный парень.

Возможно, верно говорит Опра: «Ты все тот же, каким был до того, как к тебе пришла известность; просто теперь тебя знают миллионы».