Когда позвонил Торнтон, Джон сидел в «Макдоналдсе» и жевал «бигмак».

— По-моему, я нашел оригинал квитанции, — сказал он.

— Бегу! — откликнулся Джон, заглотил остатки еды и поспешил в магазин.

Один из старичков впустил его и провел в кабинет, где, разложив на столе толстую папку, уже ждал Торнтон.

— Так вы его нашли?

— Не его — ее. — Торнтон повернул папку к Джону и показал ряд цифр на желтой от времени квитанции. — Жакет заказывала леди Холл.

Джон быстро проглядел выцветшие, почти неразличимые записи.

— Знаете, а я ее помню. Она была из постоянных клиентов отца. Фред, помните Маризу, леди Холл?

Фред возник прямо у локтя Джона:

— Леди Олл? Как же!

— Будьте добры, взгляните.

Торнтон развернул к нему папку, и Джон нетерпеливо ждал, пока близорукий Фред разберет запись. В конце концов Фред кивнул седой головой:

— Да, это она. Лорд Олл… Такой здоровяк был до несчастного случая.

— Лорд Холл?

Фред снова кивнул:

— Он в аварии разбился, перевернулся на машине зимой. Год-то я не помню… но спину он здорово повредил. После этого инвалидом стал, ноги у него отнялись, да, жаль его.

— Понятно, — ответил Джон, быстро соображая. Может, эти Холлы и забрали Кэти? К примеру, чтобы удочерить.

— Если хотите, могу позвонить леди Холл, — предложил Торнтон. — Она, наверное, знает, как у этой бедной девушки оказался ее жакет.

— Я был бы очень признателен, — поблагодарил Джон.

— С ее светлостью всегда приятно поговорить, и я только рад случаю… Извините…

Торнтон вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. Наблюдая за ним через стекло, Джон с удивлением отметил, какое множество выражений сменилось на лице Торнтона меньше чем за несколько минут.

— Привязные ремни, — вдруг произнес Фред.

— Что вы сказали?

— Всё из-за привязных ремней. Тогда ими мало кто пользовался. Сейчас-то пристегиваются все, правда?

— Да, наверное.

— Ну-ну, не буду больше беспокоить. — Фред бросил на него недовольный взгляд и, шаркая, удалился на свое место.

Через десять минут вернулся Торнтон, сияющий и взволнованный.

— Замечательная женщина!

— Она рассказала вам, откуда взялся у Кэти Джонс ее жакет?

— В прошлом году лорд Холл умер, а через несколько месяцев она отдала его вещи и несколько своих в благотворительный магазин.

«Один ноль в твою пользу, Сара!» — подумал Джон.

— Вы знаете, куда именно?

— Да. Есть такой известный магазин «Ле Ша», вырученные деньги идут на содержание престарелых борзых.

Джон растерянно заморгал:

— Борзых?

— Лорд и леди Холл были известными знатоками.

— Вряд ли у вас имеется адрес этого магазина.

Торнтон опять вышел из кабинета и принес «Желтые страницы». Пролистав толстый том, он сказал:

— Вот он — Кэмбед-Лотт-плейс, двадцать два.

Джон записал адрес.

— Мистер Торнтон, вам цены нет.

— Да, мне все говорят об этом, — с усмешкой ответил Торнтон.

— Обещаю, если я когда-нибудь разбогатею, непременно закажу у вас костюм.

— Знаете, если бы благими намерениями можно было питаться, то я был бы весьма упитанным господином.

Они пожали друг другу руки, Джон вышел из магазина и направился в западную часть города.

Меньше чем через час он уже стоял перед сверкающей витриной «Ле Ша». Он позвонил в старомодный серебряный колокольчик, дверь открыла миниатюрная женщина с голубыми волосами.

— Я ваш шлушаю, — шепеляво произнесла она.

Рядом с ней Джон чувствовал себя прямо-таки Гулливером.

— Здравствуйте. Я…

— О, вы из Ирландии! Как мне нравится ваш акшент! — всплеснула она руками. — Входите, входите. У наш только што законшилшя перерыв.

Джону сразу понравилась ее шепелявость, и он с удовольствием прошел за ней в малюсенький магазинчик — прилавок, несколько штанг и полок. Но чего только не было на этих полках! До самого потолка на них громоздились разная одежда, обувь и аксессуары — расшитые блестками вечерние платья, фраки, блестящие туфли, меха, шляпы, перчатки. Под стеклянной витриной переливались диадемы, серьги, тяжелые подвески и броши с камеями.

В воздухе пахло большими деньгами и нафталином.

Джон показал ей свое удостоверение:

— Джон Квигли, частный детектив.

— Тилли Гайд-Данвуди.

Они пожали друг другу руки.

— Итак, Дшон? — Она уселась на высокий табурет, поглядывая на Джона чуть с опаской.

Он снял с манекена цилиндр и крутанул его на пальце:

— У вас прекрасный ассортимент!

— Мы давно работаем, и люди охотно идут к нам.

— И всё во благо борзых?

— Не удивляйтесь. — Она указала на что-то у него за спиной. Обернувшись, Джон увидел заплывшую жиром борзую, которая спала, растянувшись на побитой молью софе. — В молодые годы Клара была одной из лучших двухлеток в штране. А когда ей ишполнилось три и она, гм… потеряла форму, хозяин прошто выкинул ее на улицу. Она у меня пошти десять лет, и, поверьте мне, борзая — великолепный компаньон. А люди прошто глумятся над ними ради собственного развлечения! Отвратительно!

Джон смотрел на шикарные шубы и думал, что люди отвратительно поступают со множеством зверей. Тилли заметила выражение его лица и поджала тонкие губы, как бы защищаясь:

— По-вашему, глупая затея? У вас ешть шобака?

— Да.

— Какая?

— Помесь овчарки и волкодава.

— О, ш ней, наверное, непрошто.

— Да, не всегда просто.

Она кивнула, видимо довольная тем, что он тоже принадлежит к когорте собачников, и продолжила:

— Так вы — детектив. В каком же деле я могу помочь вам? Вы хотите знать что-то конкретное?

— Хотелось бы узнать кое-что об одежде, которую вам пожертвовала леди Холл.

— О! Что же вы раньше не шкажали? — Тилли восторженно всплеснула руками. — Леди Холл — чудешная дама.

— Сегодня мне все об этом говорят. Не так давно она отдала вам вещи ее покойного мужа и кое-что из своего, и некоторые из них — в частности, жакет — оказались у девушки, дело которой я расследую.

— Подумать только! Конечно, я помню эти вещи. Отличного качества, шамо шобой.

Джон вынул из сумки фотографию Кэти:

— Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию.

— Это та девушка, о которой вы говорите? — От любопытства Тилли вся насторожилась, точно котенок, который зажал в лапах бабочку и вот-вот начнет с ней играть.

— Да. — Джон передал ей фотографию и подождал, пока она найдет очки в сумке, в которой мог бы уместиться весь Уэльс.

Наконец поиски увенчались успехом, Тилли водрузила очки на нос и принялась внимательно рассматривать фотографию. Через некоторое время она разочарованно вздохнула:

— Нет, я ее не знаю.

— Точно?

— Тошно. — Она покачала головой и вернула ему фотографию. — У меня хорошая память на лица.

Джон тоже вздохнул:

— Ну, ничего, попытка не пытка.

— А жакет у ваш ш шобой?

— Да, разумеется.

— Можно взглянуть?

Открывая сумку, Джон предупредил:

— Только он плохо пахнет.

— Ничего страшного. Не хуже, чем Клара, — усмехнулась Тилли Гайд-Данвуди и от этого стала еще симпатичнее.

Он вынул жакет и разложил его на прилавке. Она, как и Торнтон, внимательно рассмотрела его, потрогав все пуговицы и отвороты.

— Да, я помню этот жакет. Его купил мужчина. Молодой, лет двадцати пяти — двадцати девяти.

— Значит, под тридцать. А вы можете вспомнить о нем что-нибудь еще?

— Да. Он штрашно нервничал, — нахмурилась она, — и вше время поглядывал в окно. Даже не дал мне завернуть покупку и объяснить, как ухаживать за вещью. А ведь это так важно! Ш таким материалом надо обращаться очень аккуратно. И вот результат! — Она указала на белесые пятна.

— Вряд ли его это беспокоило. Полагаю, он заплатил наличными? — спросил Джон.

— Да, пожалуй.

— А вы помните, как он выглядел?

— Я уверена, что видела его раньше в нашем районе. — Сняв очки, Тилли прикрыла глаза. — Ростом примерно с вас, но очень худой и с обесцвеченными волосами. Да, и у него была такая стрижка… — Она подняла руки к голове и прижала волосы по бокам. — Знаете, такие короткие здесь и длинные сзади…

— Маллет?

— О, это так называется? Ну да, наверное. А, вот, еще он носил эти… шкобки?

— Брекеты?

— Да, на зубах. А тут — антивоенный значок. — И она показала на правую сторону груди. — На кармане черной джинсовой куртки. Кштати, он весь был в черном. — Она открыла глаза. — Ну как?

— Вы просто клад, — широко улыбнулся Джон. — Если бы все свидетели были так наблюдательны, работать стало бы гораздо легче.

— Ах! Вы, ирландцы, известные льштецы!

Джон поблагодарил Тилли за время, которое она ему уделила, а она вызвалась, если вспомнит что-нибудь еще, позвонить ему.

Идя по улице, Джон размышлял, как связаны невоспитанный молодой человек и Кэти Джонс. Он сунул в рот сигарету, похлопал себя по карманам в поисках зажигалки и вдруг остановился как вкопанный, так что на него налетела женщина, которая шла следом и набирала на ходу текст эсэмэски.

— Ой! — воскликнула она.

— Простите.

— Смотрите, куда идете!

— Да-да, конечно. — Джон даже не взглянул на нее. Он достал из сумки коричневый конверт с часиками, которые дала ему Сара. Перевернув часы, он посмотрел наверх и улыбнулся.

Роза на часах точно повторяла ту, что прямо перед ним покачивалась на ветру, на вывеске дорогого ювелирного магазина. Над ней была надпись по-французски: «La vie en…» Недостающее слово «rose» компенсировалось изображением цветка. «Роза и есть роза, хоть розой назови ее, хоть как», — пробормотал Джон, нещадно коверкая Шекспира.

Сара поговорила по телефону с сержантом в отставке Фрэнком Даффи. Именно он расследовал дело об исчезновении Кэти. Как она ни старалась очаровать своего собеседника, он говорил с ней очень неохотно и сдержанно — сначала потому что не понимал, кто она такая, потом потому что понял. В конце концов он вспомнил, что Том Келли, отец Берни, «вроде бы говорил о какой-то машине», но, кроме него, никто ничего такого не упоминал, поэтому его свидетельство осталось без внимания. Он явно рассердился на Сару, когда она попробовала осторожно вытянуть из него подробности. Ничего не оставалось, как только поблагодарить его и положить трубку.

Можно было бы позвонить детективу Макбрайду и поделиться новостями с ним, но, пожалуй, сначала стоит дождаться возвращения Джона. Со стороны казалось, что полиция вообще не заинтересована, чтобы к ним поступала какая-либо информация. Они с таким же успехом могли бы сесть в машину и через час обладали бы всеми сведениями, какие ей удалось собрать.

Сара подперла ладонью щеку. Надо найти чем заняться. За делами забывалось выражение лица, которое было у мамы сегодня утром. Она не спрашивала себя, искренне она заботится о матери или только тешит свое самолюбие, хотя Хелен никогда не упускала возможности весьма прозрачно намекнуть на это.

Она подняла трубку:

— Глория, привет. Это Сара Кенни.

— Да-да, Сара, привет.

— Кто-нибудь еще интересовался квартирой? Как вчерашний показ?

— Знаешь, какой-то странный тип, и, по-моему, он просто полюбопытствовал, и все. Если появится серьезный покупатель, я уверена, тебе обязательно позвонят.

— Позвонят? Я считала, ты лично занимаешься продажей. Ты же сказала Хелен, что берешься.

Глория как будто поперхнулась.

— Глория?

— Да, Сара, конечно, я помню, что обещала по дружбе твоей сестре… но сейчас у меня совершенно нет времени работать с еще одним клиентом. Рут Келли будет…

— Как Рут? Но ты сама мне говорила, что она только три месяца как работает у вас. Глория, я же тебе объясняла, что мне надо продать квартиру быстро, и ты — лучший специалист…

— Сара, большое тебе спасибо за комплимент, но у Рут уже достаточно опыта, и мне пора идти: клиент ждет.

— А я что, не клиент?!

— Если хочешь, позвони Рут, и не стоит уж так волноваться. Она вполне приличный агент. Ну, увидимся. Пока.

Сара бросила трубку на аппарат. Она хотела было набрать офис Лендона, но передумала. Она оперлась локтями на стол, положила голову на руки и уставилась в потолок. Неделя складывалась не лучшим образом: машину ей разбили, состояние матери ухудшилось, а теперь и Глория кинула. Хорошо еще, что она не верит в черную магию, иначе тут же побежала бы рубить головы несчастным цыплятам.

Так она сидела в раздумьях, когда в дверь тихо постучали и в кабинет заглянул Сэм Джонс.

— Здравствуйте, я…

Но не успел он договорить, как Сумо с яростным лаем кинулся к двери.

Сэм успел захлопнуть дверь как раз вовремя, чтобы не вышло беды.

— О господи, Сумо!

Вскочив, Сара обогнула стол, схватила Сумо за ошейник и распахнула дверь. С мертвенно-бледным лицом Сэм стоял на площадке, прижимая к груди портфель.

— Ой, простите, пожалуйста! — воскликнула Сара, еле удерживая пса, который снова дернулся порвать ее клиента на клочки.

— Это чей?

— Джона. Он сейчас в Лондоне и просил меня присмотреть за ним.

— Присмотреть за ним? Да такой сам за кем хочешь присмотрит.

— Еще раз извините! Я не ждала вас.

Сэм опустил портфель.

— Настоящий монстр!

— Охраняет меня, но чуть-чуть перестарался.

— Я сам виноват, — ответил Сэм. — Надо было позвонить, но дверь внизу оказалась открытой, и я решил подняться без звонка.

— Понятно. — Сара переступила с ноги на ногу. Рука уже устала держать Сумо.

— Понимаете, хотел поговорить о нашем деле… Может, выпьем кофе или поедим где-нибудь?

— Не возражаю. Только возьму ключи, и пойдем.

— Отлично, — ответил Сэм, но было заметно, что он еще не совсем оправился от испуга. — Надеюсь, его вы с собой не возьмете? — Он указал на Сумо, и тот сразу же оскалился.

— Могу и взять, если хотите.

— Нет, благодарю вас.

Улыбнувшись, Сара закрыла дверь и накинула куртку. Через несколько секунд они вышли.

— Что-нибудь слышно от Джона? — спросил Сэм, когда они спускались по лестнице.

— Я с ним разговаривала вчера, — ответила Сара, на ходу машинально отмечая, что пора уже жаловаться на пустую тару, заполнившую весь холл подъезда. Эту старую корову, владелицу бакалейной лавки, уже тысячу раз предупреждали, что ящики — это явное нарушение правил пожарной безопасности, но она всякий раз упрямо выставляла их. — Он собирался встретиться сегодня утром с владельцем магазина-ателье, где был сшит жакет. Как только он что-то узнает, обязательно позвонит.

Сэм придержал перед ней дверь.

— Спасибо! — поблагодарила Сара.

— Ну, куда? Может прогуляемся до отеля «Уэстбери» — там отлично кормят.

— Лучше бы поближе к офису. Я не могу оставить Сумо надолго одного. Видели бы вы, на что он способен, когда заскучает.

— Ладно, тогда в другой раз, когда вы не будете нянчиться с собакой.

Он улыбался, но его лицо оставалось непроницаемым.

— Давайте пойдем в кафе, здесь неподалеку, — предложила она. — Конечно, не «Уэстбери», но кофе варят вполне приличный.

— Следую за вами. — Сэм убрал руки в карманы. — Матери кажется, что Кэти ее слышит, когда она говорит с ней.

— Возможно, и слышит. Я читала, что, находясь в коме, люди запоминают обрывки разговора и песни, которые слышат.

— Вы считаете, мы все-таки узнаем, что с ней случилось?

— Возможно… — И по дороге к кафе Сара рассказала ему все, что удалось выяснить с их последней встречи. Когда они сели за столик, она почти закончила свой рассказ.

Сэм сильно расстроился, услышав, что его сестра искала и нашла, где можно раздобыть оружие.

— Плохо… Получается, что она все заранее спланировала, так?

— Мы не знаем, купила она оружие специально, чтобы застрелить кого-то, или нет. Может, она купила его для самозащиты.

— Вряд ли полицейские примут это во внимание. А машина… этот старик Келли точно помнит, какую машину он видел?

— Не знаю. Я еще только собираюсь повидаться с ним лично, — ответила Сара. — Как вы хотите, чтобы я поступила? Например, можно передать эти сведения в полицию.

Пока она неторопливо потягивала кофе, Сэм барабанил пальцами по столу.

— А разве вы не обязаны?

— Я работаю не на полицию, а на вас.

— Тогда, наверное, лучше с этим пока не торопиться.

— Я тоже так считаю.

— И что дальше?

— Дальше мы попробуем выяснить, с кем разговаривала Кэти и кто продал ей пистолет. Понятно, что это практически невозможно, — даже если мы его найдем, вряд ли он скажет: «Да, мэм, это я». Но у меня есть друг, и он может мне в этом помочь.

— До сих пор не верю, — покачал головой Сэм. — Не верю, что она жива. Столько лет…

— Да, дело нелегкое, но ничего — разберемся. — Сара похлопала его по руке.

— Не представляю, как вы справитесь.

— Я пока тоже.

— Скажите, а почему вы выбрали себе такую работу? Извините, но я совсем не ожидал встретить в детективном агентстве такого человека, как вы.

— Я, в общем-то, и не выбирала. Скорее наоборот, работа выбрала меня.

— Джон тоже не совсем типичный детектив, — улыбнулся он. — В смысле, когда я увидел его, грязного с головы до ног, то первое, что мне захотелось сделать, — это развернуться и уйти.

Сара заставила себя улыбнуться.

— Мама сказала, что он очень мило разговаривал с ней в больнице. Наверное, он в душе добрый малый, только с виду неотесанный.

Она вспомнила, как вел себя Джон в тот вечер, когда в нее выстрелил Патрик Йорк. Как он измучился, пока тащил ее по колено в грязи. Как он утешал ее, когда она рыдала из-за матери. Джон одолжил ей свою машину. Джон, который все принимал легко и просто и по-настоящему заботился о ней, хотя и всячески старался это скрыть…

— Спасибо за кофе, Сэм. Мне пора обратно.

— Извините, я не хотел… — Он понял, что зашел слишком далеко. — Это ваш друг. Извините…

— Джон Квигли для меня много больше, чем друг, Сэм, — ответила Сара, надевая куртку. — Вы правы, иногда он слишком прямолинейный, ершистый, нетерпеливый и любит, чтоб все было, как хочет он. Но при этом он верный, надежный и в два раза лучше любого в этом кафе.

— Да, разумеется! Еще раз прошу прощения за мои слова.

— Как только мы узнаем что-нибудь новое, я обязательно позвоню вам. А теперь извините, мне необходимо вернуться в офис.