20. Джордж Мартин и Дик Джеймс

Происхождение, пристрастия и уровень культуры Джорджа Мартина должны были, казалось развести его и «Битлз» на расстояние в миллион световых лет. Высокий красавец, он мог бы выступать в амплуа героя-любовника, его манеры выдавали образование, полученное в элитарных школах, а выговор был приобретен не иначе как в школе дикторов Би-би-си. На самом же деле ранние годы жизни Джорджа мало чем отличались от начала пути «Битлз».

Он родился в 1926 году в Холлоуэе, в Северном Лондоне, в семье плотника. Сначала учился в Колледже иезуитов в Стамфорд-Хилле, потом семья переехала в Кент, где он поступил в школу графства Бромлей. Музыкальных традиций в доме не было, мальчиком он не получил никакого музыкального образования, но научился играть на фортепьяно самостоятельно, по слуху, и в шестнадцать лет руководил в школе собственным танцевальным оркестром.

Во время войны Джордж находился в войсках ВВС и закончил службу в звании лейтенанта. В 1947 году его демобилизовали, и он оказался не у дел. Слава Богу, нашелся человек, который слышал его игру на рояле во время концертов в воинских частях и теперь помог ему поступить в музыкальную школу «Гилдхолл». Он проучился там три года, выбрав в качестве второго инструмента гобой. Окончив школу, Джордж некоторое время оставался свободным художником, играл на гобое, то сидя в оркестровой яме, то взобравшись на эстраду одного из лондонских парков, где по воскресеньям выступали оркестры. Выше он не поднимался. Но и оркестрантом ему довелось быть недолго, его отстранили по той причине, что играл он недостаточно хорошо.

В конце 1950 года Джордж получил заманчивое предложение - занять место ассистента звукорежиссера в «Парлофоне», одном из небольших филиалов фирмы «ЭМИ». В то время Джордж не знал даже, что «ЭМИ» расшифровывается как «Электрикел Мюзикл Индастриз» (ныне это одна из крупнейших фирм звукозаписи в мире).

Хотя Джордж и получил эту работу благодаря музыкальному образованию, приобретенному в «Гилдхолл», ой стал специалистом по джазу и легкой музыке. В «Парлофоне» Джордж нашел широчайшее поле деятельности, но ничего сколько-нибудь яркого там не обнаружил. «В те дни «Парлофон» рассматривался как бедный родственник в сравнении с такими крупными филиалами фирмы, как «ХМВ» или «Коламбиа». Когда я пришел туда в 1950 году, мы еще писали на воске».

«Парлофон» был закуплен у Германии непосредственно перед войной. И с тех пор никакие усовершенствования этой фирмы не касались. Как и все вокруг, Джордж считал, что дни «Парлофона» сочтены.

Привычный символ этого филиала, точь-в-точь обозначение фунта стерлингов, не имеет никакого отношения к тем миллионам фунтов, которые принес фирме «Парлофон». Это просто один из инициалов основателя фирмы Карла Линдберга.

Жалованье Джорджа в «ЭМИ» было весьма скромным: 7 фунтов 4 шиллинга 9 пенсов в неделю. Чтобы свести концы с концами, Джордж по-прежнему, когда ему предлагали, участвовал в воскресных концертах в парках, а также устраивал выступления оркестров в школах.

С течением времени Джордж стал все чаще и чаще заниматься записями поп-музыки. Среди первых звезд, с которыми он работал, были Боб и Элф Пирсон, которые пели песни на тему «My Brother and I». Он также сделал пластинку «Пять братьев Смит», «Шотландские народные танцы», «Джимми Шенд и его оркестр». С последними он записал «Bluebell Polka», которая до сих пор имеет успех. Не оставил он без внимания и джаз, увековечив Джонни Дэнкворта и Хамфри Литлтона.

Появление в начале 50-х годов долгоиграющих пластинок стало настоящей сенсацией, хотя сейчас нам кажется, что они существовали всегда. «ЭМИ» и здесь опоздала, спохватившись только к 1954 году. Не могу понять, куда они смотрели. «Декка» наладила выпуск долгоиграющих дисков уже в 1952 году. Нам надо было преодолеть большое отставание».

Производство грампластинок в Британии 50-х годов погрязло в рутине и напоминало выход ежемесячных журналов. К примеру, «Парлофон» каждый месяц выпускал около десяти новых пластинок, производство которых планировалось на два месяца вперед, и назывались эти пластинки ежемесячными приложениями. В характере музыки всегда соблюдалось строгое равновесие.

Две пластинки представляли классическую музыку, две - джаз, две - танцевальную музыку в стиле Виктора Силвестра, и по две отдавались певцам и певицам. «Такой категории, как поп-музыка, просто не существовало. Мы выпускали только классику, джаз, танцы и вокал».

Ни в одной из этих сфер «Парлофон» не блистал звездами. Виктор Силвестр, например, принадлежал «Коламбии», одному из самых удачливых отпрысков «ЭМИ». Все певцы, чьи пластинки сулили баснословные доходы, приглашались из Америки, «Парлофону» не доставался ни один из них.

Однако постепенно Джорджу Мартину удалось откопать для себя маленькую лазейку - он выпустил серию юмористических пластинок, хотя абсолютно все уверяли его, что их никто никогда не станет покупать. На одной из самых первых, под названием «Поддельный Моцарт и фальшивый фольклор», записался Питер Устимов. Джордж работал также с Питером Селлерсом, Фландерсом и Свэном, а позже сделал в Кембридже пластинку группы «Бийонд зе Фриидж», еще до того, как она появилась в Уэст-Энде.

Потом налетела буря скиффла и рока и полностью преобразила молодежную сцену, предоставив ее поп-музыке. Наконец и английские звезды начали записывать хиты, хотя до американцев им было по-прежнему очень далеко. Но бедняга «Парлофон», несмотря на все юмористические изыскания Джорджа, продолжал плестить в хвосте.

– Казалось, все уже обрели свою группу или певца, кроме «Парлофона». Я облазил все лондонские кофейные бары в поисках талантов.

Мартин, однако, не подписал контракт с Томми Хиксом (или Томми Стилом), поскольку тот показался ему точной копией Элвиса.

– Я умирал от зависти к «ХМВ» и «Коламбии», где записывались американские звезды, и другим компаниям, выпускавшим пластинки британских звезд, таких, например, как Клифф Ричард. В каком-то смысле это так просто! Достаточно, чтобы певец или группа нравились публике, и тогда вам остается всего лишь найти для них новую песню. Когда занимаешься юмористическими пластинками, каждый раз начинаешь с нуля.

По мере того как рок открывал новый необозримый рынок для покупателей-подростков, а продажа пластинок приобретала все большее значение, важность этого явления нельзя было не заметить. «Парлофон» же, и без того пользовавшийся незавидной репутацией, отставал все сильнее и сильнее.

В мае 1962 года «Парлофон», не подозревая о существовании подопечных Брайена Эпстайна, в отчаянии ждал появления на горизонте группы вроде «Битлз». Великий Джордж Мартин, каждое покашливание и замечание которого заставляло впоследствии «Битлз» почтительно замирать, в те времена вовсе еще не был таким уж великим.

Джуди Локарт-Смит, в те поры секретарша Джорджа Мартина, а ныне его жена, помнит впечатление, которое произвел на нее Брайен Эпстайн во время первой встречи. «Он был великолепно одет, прекрасно воспитан, отлично говорил - словом, ничего общего не имел с менеджерами с Чаринг-Кросс-роуд». Джордж тоже был приятно поражен. «Но то, что он показал мне, - и певцы, и их песни - не произвело на меня особого впечатления. Правда, я обратил внимание на звук - они звучали очень необычно. Я сказал, что попробую их записать». Брайен покинул «Парлофон» в состоянии дикого восторга, а у Джорджа Мартина в памяти осталось лишь название еще одной группы, с которой можно было попытаться что-то сделать.

Он был настолько одержим желанием найти подходящую группу, что записывал всех подряд, давая тем самым шанс каждой.

– Я намеревался использовать их как сопровождение для какого-нибудь знаменитого певца вроде Клиффа Ричарда с «Шэдоуз». Я отчаянно хотел получить своего собственного Клиффа. Именно на такую волну я был настроен вначале, - я искал лидера. Но когда я познакомился с «Битлз», то понял, что из этого ничего не получится.

Впервые Джордж встретился с группой 6 июня 1962 года вс время пробной записи в студии № 3 «ЭМИ», в Сент-Джонс-Вуд. В тот раз Брайен передал ему новый список песен.

– Мальчики выглядели очень привлекательными. Мне нравилось проводить время в их обществе, и это было странно, Потому что они ведь ничего из себя не представляли, а я был важной персоной. Мне должно было быть безразлично, нравлюсь я им или нет, но мне оказалось очень приятно, что, кажется, я им понравился. Выяснилось, что Джон - поклонник Питера Селлерса и обожает те его пластинки, которые делал я.

Из списка Брайена Джордж выбрал только три или четыре номера, в том числе «Love Me Do» и «P.S. I Love You». Джордж считает, что это ранняя редакция песни «Love Me Do», поскольку сама по себе она его не поразила. Но звучание группы, они сами вновь очень понравились ему. «Я подумал, что ничего не потеряю, если подпишу с ними контракт. Хотя, честно говоря, у меня не было ни малейшего представления, что с ними делать, какие песни стоит записывать».

Джордж все еще был занят выпуском других пластинок, гораздо более важных для него в то время, например долго-играющего диска «Истеблишмент», сделанного в первом, недолго просуществовавшем лондонском ночном юмористическом клубе.

Именно на это время пришлось долгое ожидание «Битлз» и увольнение Пита Беста. А Джордж Мартин вовсе не торопился назначать дату приезда «Битлз», потому что не знал, что с ними записывать, стоит ли рисковать, писать ли их собственные композиции или найти для них композитора.

Наконец 11 сентября 1962 года Мартин привез «Битлз» в Лондон, чтобы записать их первую британскую пластинку: «Love Me Do» на одной стороне и «P.S. I Love You» - на другой.

– Я выбрал «Love Me Do», потому что эта песня все-таки показалась мне самой лучшей в списке. Особенно мило звучит в ней губная гармошка Джона.

Джордж Мартин уже знал, что Пит Бест покинул группу и ребята пригласили нового ударника. Но рисковать он не желал. Джордж решил вызвать в студию опытного ударника Энди Уайта, чтобы на всякий случай он был наготове. Джордж сообщил об этом Брайену, Ринго же ничего не знал.

Перед началом сеанса Джордж Мартин объяснил ребятам, чего он от них хочет. «Если вам что-то не нравится, говорите сейчас», - предупредил он.

– Ну что ж, для начала, - заявил Джордж Харрисон, - мне не нравится ваш галстук.

Эта шуточка не раз вспоминалась впоследствии, но тогда она не вызвала энтузиазма у Джорджа Мартина, потому что он надел новый галстук, которым очень гордился, - красные лошадки по черному полю, - купленный у «Либерти». Однако все рассмеялись, и работа началась.

Ринго записывался впервые и чувствовал себя очень неуверенно. Но он скис бы еще больше, если бы знал (а он не знал), что в студию на всякий случай приглашен другой ударник, который дожидается в коридоре.

Они начали с песни «Love Мe Do» и сделали семнадцать дублей, прежде чем Джордж остался доволен. «Ринго показался мне довольно слабым ударником, он тогда не справлялся с дробью, да и до сих пор не справляется, хотя, конечно, сделал огромные успехи. Ринго годился для танцев, а мне нужен был настоящий ударник, более опытный, - словом, Энди».

– Студия подействовала на меня ужасно, я занервничал, струсил, - рассказывает Ринго. - Когда мы вернулись, чтобы делать вторую сторону, я обнаружил, что Джордж Мартин посадил на мое место другого парня. Жуть. Меня пригласили «Битлз», а теперь получалось, что я гожусь, только чтобы играть с ними на танцах, а для пластинки я оказался недостаточно хорош. Начали записывать «P.S. I Love You». На барабанах играл другой парень, а мне дали маракасы. Я подумал: ну вот и конец. Со мной обойдутся, как с Питом Бестом.

Потом они решили еще раз переписать первую сторону, с другим ударником, а мне дали тамбурин. Я был уничтожен. Бред какой-то.

«До чего же он гнилой насквозь, весь этот пластиночный бизнес, - подумал я. - А ведь меня предупреждали. Вот, приглашают других музыкантов, чтобы они сделали твою пластинку. Если я не нужен, лучше уйти сразу». Но никто ничего не говорил. Да и что они могли сказать? Или я? Мы были ребятишками, с которыми обращались как с котятами. Вы ведь понимаете, что я имею в виду. Они были такие великие: лондонская фирма звукозаписи и все такое. А мы как миленькие делали, что прикажут… Когда вышел сингл «P.S. I Love You», на пластнике стояло мое имя, а ведь я играл только на маракасах, ударником был другой парень. Но, к счастью для меня, они оставили первый вариант «Love Me Do», где на ударных действительно играл я, так что все кое-как обошлось.

«Love Me Do», первая пластинка «Битлз», вышла в свет 4 октября 1962 года. Группа к тому времени вернулась в Ливерпуль и, как и прежде, играла в разных залах, в том числе и танцевальных. Ребята ждали выхода своей пластники, которая должна была потрясти мир. Но этого не произошло.

Ливерпульские фанаты «Битлз» преданно покупали пластинку в огромных количествах, но, как и следовало ожидать, даже полная распродажа диска в провинциальном городе нисколько не повлияла на содержание списков самых популярных пластинок. Поклонники не только раскупили пластинку, они забросали радио письмами, в которых просили исполнить новую песню. Первым откликнулся канал «Радио Люксембург».

Мать Джорджа, миссис Харрисон, несколько часов просидела у приемника в тот вечер, когда, по словам Джорджа, должны были передавать их песню. В конце концов ей надоело ждать, и она отправилась было спать, но услышала вопли Джорджа - они поют! Джордж разбудил своим криком мистера Харрисона, весьма рассердившегося, поскольку на этой неделе он работал в первую смену.

– Когда я впервые услышал «Love Me Do» по радио, меня аж затрясло. Я вслушивался в лид-гитару и не мог поверить своим ушам. Но самым важным для нас оставалось попасть в двадцатку хитов.

Наконец они стали сорок девятым номером в классификации газеты «Нью рекорд миррор». На следующей неделе песня фигурировала уже в другой газете, «Нью мюзикл экспресс», где заняла двадцать седьмое место, на котором и продержалась некоторое время.

Благодаря этой пластинке Брайену удалось добиться первого выступления «Битлз» по телевидению. Правда, передача транслировалась только на север страны - это была программа «Места и люди» манчестерского канала «Гранада».

Между тем близилась новая поездка в Гамбург для выступлений в клубе «Стар». Контракт на эти гастроли был подписан еще до выпуска пластинки. Ребята уезжали с неохотой, им казалось, что в их отсутствие популярность ее резко снизится. А в Гамбург предстояло ехать уже в четвертый раз. Однако, пока их не было, пластинка медленно, но верно пробивала дорогу вверх, и каждое новое перемещение «Битлз» праздновали на всю катушку. Самым высоким местом, на которое взобралась песня «Love Me Do», стало семнадцатое.

Джорджа Мартина сама песня по-прежнему не приводила в восторг. «Я не считал, что это так уж здорово, но я был потрясен реакцией на «Битлз», и меня совершенно поражало их звучание. Надо было выпускать следующую пластинку».

Мартин нашел песню, которая, по его мнению, могла стать верным хитом. Она называлась «How Do You Do It». Мартин послал песню «Битлз», но они ее категорически отвергли. Мартин настаивал на своем. В конце концов, это он - босс, и он хочет, чтобы «Битлз» записали именно эту песню. Значит, так тому и быть. Они же по-прежнему ругали песню и отказывались браться за ее исполнение.

Спорить с таким знающим и могущественным специалистом, как Джордж Мартин, было по меньшей мере неосмотрительно. Молодыми, неопытными и музыкально неграмотными провинциалами руководило, скорее всего, просто наивное упрямство.

– Вы отказываетесь от хита, - сказал Мартин. - Если будете так упорствовать, пеняйте на себя. Попробуйте-ка сами сочинить что-нибудь подобное.

– Самоуверенные ребятки, ничего не скажешь, - такими были, такими и остались. Но они действительно сочинили кое-что получше - «Please Please Me», песню, которая меня нокаутировала.

Тем не менее насчет песни «How Do You Do It» Мартин оказался совершенно прав. Спустя некоторое время он отдал ее другой группе Брайена Эпстайна, «Джерри энд Пейсмейкерз», и она заняла первое место.

Вторая пластинка «Битлз» «Please Please Me» была записана 26 ноября 1962 года, но вышла только в январе 1963-го. Чтобы записать ее, «Битлз» вернулись из Гамбурга, а потом снова уехали туда, в пятый, и последний, раз.

В конце года «Нью мюзикл экспресс» провела традиционный опрос общественного мнения. Группа «Спрингфилдз» получила наибольшее количество голосов - 21 843 - как самая популярная вокальная группа в Британии. «Битлз» потерялись где-то внизу со своими 3906 голосами, присланными, должно быть, из Ливерпуля. Но они были там! Они существовали, хотя не обнаруживали ни одного из признаков группы, призванной спасти «Парлофон» и вывести на орбиту Джорджа Мартина.

Дик Джеймс - единственный представитель традиционного шоу-бизнеса, который вошел в окружение «Битлз» как профессионал и как друг. Он появился сразу вслед за Джорджем Мартином и, подобно Мартину, отчаянно ждал взрыва, который произведут «Битлз».

Дик Джеймс всегда занимался шоу-бизнесом. Лондонский еврей по происхождению, он вырос в окружении шустрых импресарио и будущих лидеров групп, которые, в случае чего, всегда тут как тут. Дик Джеймс обожал показуху, но все, за что брался, он делал совершенно искренне. Свой парень, свой в доску, его так и хочется обнять, этого парня из Тин-Пэн-Элли [Tin Pen Alley - район Нью-Йорка, где рождаются, записываются и продаются все хиты]. Все обожают Дика Джеймса, хотя «Битлз» поддразнивают его за то, что он увлекается балладами. Они знают, что шлягер «When I’m Sixty Four» сделает Дика Джеймса счастливым. Дик Джеймс вообще счастливчик. Он, наверное, самый везучий парень во всем их окружении. Когда Дик Джеймс встретился с «Битлз», он был музыкальным издателем-одиночкой, а теперь Дик Джеймс - миллионер, глава крупнейшего музыкального издательства, и, конечно, не только из-за «Битлз», но и благодаря собственному упорному труду.

Ричард Леон Вапник родился в 1920 году в лондонском Ист-Энде. Его отец, мясник, приехал из Польши в 1910 году, примерно в то же самое время, когда из той же Польши прибыла в Англию семья Эпстайн.

В семнадцать лет он стал профессиональным певцом и выступал с Элом Берлином (ныне импресарио) и его оркестром в «Криклвуд Палас». Во время войны Ричард служил в медицинских частях, - он, разумеется, ничего не смыслил в медицине, но зато играл в оркестре своего подразделения. Там он и выучился музыкальной грамоте. После войны он присоединился к Джералдо и немедленно превратился из Дика Вапника в Дика Джеймса. Многие годы он появлялся в составе самых разных оркестров, но в конце концов выбился в певцы-солисты.

– До самой верхушки я так никогда и не добрался. Когда я появлялся на сцене, никто как-то не впадал в истерику, как на концертах Доналда Пирса или Дэвида Уайтфилда.

Но зарабатывал он прекрасно, выпустил много пластинок, пусть и вполне заурядных. Первую он записал, находясь в отпуске, во время войны, в 1942 году, с оркестром «Примо Скалас Аккордной». Некоторое время работал с фирмой «Декка», не принеся ей сколько-нибудь значительной прибыли. Кончилось тем, что в 1952 году он оказался в «Парлофоне». Там работал молодой, но подающий надежды блестящий специалист по звукозаписи Джордж Мартин, готовый настойчиво работать с любым молодым певцом. В 1955 году Дик Джеймс под руководством Мартина выпустил свою лучшую в жизни пластинку, из-за которой его помнят до сих пор. Это была песня-лейтмотив из телесериала «Робин Гуд». Она заняла девятое место в хит-параде - высшее достижение Дика Джеймса. Этот успех привел к тому, что Дик Джеймс получил свою пятнадцатиминутную программу на «Радио Люксембург», продюсером которой был еще один подающий надежды блестящий молодой человек - Филип Джонс.

Но несмотря на удачу с «Робин Гудом», Дик Джеймс не обманывался на свой счет, он понимал, что как певец не имеет большого будущего, особенно если учесть ход событий, - нашествие рока и скиффла и валом повалившую на них молодежь. «Я почувствовал, что грядет революция, а я нахожусь в неподходящем месте в неподходящее время». Ему только что исполнилось тридцать, а он уже несколько лет носил парик. «Только на сцене, конечно. А так, в жизни, я не надевал его. Это было бы нечестно».

Он пел до 1959 года, но редко и только в Лондоне, поскольку не хотел уезжать далеко от жены и сына. Постепенно он переключился на издательские цела. Дик Джеймс стал бесплатным ассистентом у Сида Брона, отца актрисы Элинор Брон. (Она появилась во втором фильме «Битлз» «Help!».)

В сентябре 1961 года Дик открыл на Чаринг-Кросc-роуд собственное музыкальное издательство, разместившееся в двух комнатах. К лету 1961 года издательство работало уже полным ходом, но хитов по-прежнему не выпускало.

Как-то к Дику зашел сын его друга и предложил для публикации песню, которую не смог пристроить в другом месте. Песня называлась «How Do You Do It». Дик Джеймс бегом помчался к своему старому другу по «Парлофону» Джорджу Мартину. Вот теперь-то и проясняется, почему Джордж так хотел, чтобы «Битлз» записали эту песню.

– Я сказал Джорджу, - говорит Дик, - что это просто блеск. Вдруг он и спрашивает: «А может, она подойдет моей новой группе из Ливерпуля?» «Что? Ливерпуль? Ты шутишь! При чем здесь Ливерпуль?» - удивился я.

Джордж Мартин понял, что эта песня принесет деньги, и уговорил Дика оставить ее здесь на некоторое время. Дик был страшно возбужден. «Наконец-то, - считал он, - я нашел настоящий хит». Но в ноябре 1962 года Дику позвонил Джордж и сообщил, что «Битлз» написали собственную великолепную песню «Please Please Me».

Для Дика Джеймса на этом дело вроде как и кончилось. Но Джордж Мартин сообщил, что в его кабинете сидит Брайен Эпстайн. Он никого не знает в Лондоне - может Дик согласится помочь ему? «Конечно, - ответил Дик, - я помогу, а можно мне издать эту песню, раз она такая уж хорошая, как говорит Джордж?»

Брайен должен был встретиться на следующее утро с другим музыкальным издателем, но он обещал Дику Джеймсу зайти к нему после и все обсудить.

– В половине одиннадцатого утра я был у себя в кабинете, когда на полчаса раньше, чем мы договорились, вошел Брайен. Он сообщил, что был у другого издателя. Брайен напрасно прождал его двадцать, пять минут. «Вам предлагается право первого издания», - сказал Брайен.

Он сыграл мне песню, и я сказал, что это самая потрясающая песня, которую я слышал в жизни. Могу ли я издать ее? Брайен Эпстайн, даром что только-только из Ливерпуля, парень был - палец в рот не клади. «Помогите мне сделать для них рекламу, и я отдам вам песню», - заявил он. Дик снял трубку и позвонил одному из своих старых приятелей Филипу Джонсу, в прошлом продюсеру песенной программы «Радио Люксембург». К тому времени он стал продюсером новой телевизионной поп-программы «Благодари свою счастливую звезду».

– Я обо всем договорился прямо тут же, по телефону. Я сыграл Филипу песню «Please Please Me», и она ему понравилась. Он обещал вставить ребят в свое шоу.

За пять минут Дик Джеймс организовал первое выступление «Битлз» по лондонскому телевидению. Вспомним, что манчестерский канал «Гранада» вел трансляцию только на север страны. Брайен, конечно, был поражен таким всемогуществом. Обеденного перерыва оказалось достаточно, чтобы Дик Джеймс стал музыкальным издателем группы «Битлз». Музыкальный издатель может жить припеваючи, если верно выберет композиторов, пишущих для него. Ведь все доходы делятся между издателем и композитором пополам.

В 50-е годы, когда Дик Джеймс сменил вокал на издательское дело, он легко мог прогореть. Наверное, надежнее было бы работать импресарио, и он это понимал. В течение десятилетий музыкальные издательства существовали за счет продажи нот; когда же разразился пластиночный бум и люди перестали музицировать дома на фортепиано, печатная музыкальная продукция перестала пользоваться широким спросом. Но, встретившись с «Битлз», Дик Джеймс, по существу, начал свою жизнь заново.

 

21. Гастроли

Начало 1963 года ознаменовалось для «Битлз» тем, что одна их пластинка уже была выпущена и со дня на день они ждали следующую. Их союз с Джорджем Мартином и Диком Джеймсом укрепился. Вскоре они должны были впервые выступить в лондонской телевизионной программе. И все-таки их по-прежнему никто не знал. Брайену Эпстайну было очень трудно организовать для них рекламу - не только национальную, но и местную.

Он обивал пороги «Ливерпул эко», пытаясь добиться толку от Джорджа Харрисона, но безуспешно. Тогда он написал Дискеру, критику из «Ливерпул эко», ведущему раздел пластинок. Впервые Брайен обратился к Дискеру в 1962 году и был крайне удивлен, когда получил ответ из «Декки», подписанный каким-то Тони Барроу.

В 1953 году Тони Барроу, семнадцатилетний ученик школы «Кросби», расположенной неподалеку от Ливерпуля, взял себе псевдоним Дискер. Он сохранил его и в Дерхзмском университете, и позднее, начав работать в «Декке», где сочинял тексты для конвертов. Он и сегодня остается Дискером, хотя стал старшим пресс-атташе «Битлз».

Брайен писал ему в первый раз в полной уверенности, что фирма «Декка» удовлетворена прослушиванием «Битлз» и намерена их записать. Тони Барроу посвятил этому абзац в своей колонке - первое упоминание о «Битлз» в печати. Но запись не состоялась, и Тони Барроу уже не горел желанием снова заниматься ими. Однако, как только вышла пластинка «Love Me Do», он тотчас вспомнил о «Битлз» в своей колонке Дискера.

После выхода пластинки его группы Брайен стал чаще наведываться в Лондон. Встретившись там с Тони Барроу, он посоветовался с ним, как организовать мощную рекламу.

– Брайен представления не имел, как подавать пластинки, - я связал его с профессиональной прессой. Потом он посетовал, что не имеет пресс-агента, что вынужден сам размножать и рассылать копии текста. Брайен попросил помочь ему. И вот, не выходя из своего кабинета в фирме «Декка», я написал первое официальное сообщение для печати от имени группы «Битлз».

Ребят Барроу не видел ни разу, а называть свое имя или давать номер телефона не имел права, так как работал в «Декке». Кроме того, у него не было списка подписчиков. «Я нанял специалиста по паблисити, которого знал раньше. Мы договорились с ним во время девятипенсового ленча в дешевенькой столовке Би-би-си. Со списком подписчиков и адресами теперь все было улажено».

Этим специалистом стал Эндрю Олдхам, проработавший некоторое время с Брайеном, а впоследствии ставшие менеджером группы «Роллинг Стоунз».

В это же время, в октябре 1962 года, «ЭМИ» раскачалась на скромную рекламу для их первой пластинки, но, в сущности, текст был дословным повторением творенья Брайена, который в свою очередь списал его у поклонников из клуба «Битлз». Там говорилось, что Джон больше всего любит черный цвет, тушеное мясо в пряном соусе и Карла Перкинса, а ненавидит бездарей и джаз. В графе «любимая марка автомобиля» он написал «автобус». Если верить этому рекламному листку, все «Битлз» преследовали одну цель: заработать кучу денег и уйти в отставку. Цель не слишком достойная - им полагалось бы мечтать о высоком профессионализме в своей области.

Тони Барроу ушел из «Декки» и начал работать для «НЕМС Энтерпрайзиз» с 1 мая 1963 года. Он занимал одну комнату в первом лондонском офисе Брайена Эпстайна на Монмут-стрит. В течение шести месяцев Тони разослал бесчисленное количество рекламных текстов, листовок, объявлений, большинство которых остались без ответа.

Музыкальные газеты отметили пластинки «Битлз», как только те появились на свет. Особенно внимательно они отнеслись к диску «Please Please Me», вышедшему 12 января, а 16 февраля эта песня заняла первое место в хит-параде. О чем тоже было достаточно выразительно написано. Однако большая пресса все еще не усматривала в этом никакого события.

Первое и единственное за полгода упоминание о группе в центральных газетах появилось в лондонской «Ивнинг стандард» в феврале 1963 года и принадлежало перу Морин Клив. Песня «Please Please Me» в это время еще не стала шлягером № 1, а «Битлз» были неизвестны не только широкой публике, но даже фирмам грамзаписи. Однако мисс Клив слышала об их популярности в Ливерпуле. В своей статье она рассказала о том, как ливерпульские поклонники заставили манчестерское телевидение отснять их, а теперь очень беспокоятся, как бы «Битлз» не уехали из Ливерпуля. «Такие забавные, естественные», - писала о «Битлз» Морин.

Морин первая обратила внимание публики на их прически «во французском стиле» и описала, как они зачесывают волосы вперед, закрывая лоб. Морин вполне справедливо назвала стиль французским, поскольку он родился на континенте.

– Хотя поп-газеты и замолвили за «Битлз» пару слов, мне никак не удавалось заинтересовать ими хоть какого-нибудь журналиста или репортера из центральной прессы, - рассказывает Тони Барроу. - Это произошло лишь в октябре 1963 года.

Я бы с удовольствием объявил, что именно мои блистательные рекламные анонсы сделали «Битлз» знаменитыми, но это было бы неправдой. Центральная печать поздно спохватилась. Уже вся молодежь, не только ливерпульская, сходила с ума, а они так ничего и не замечали. Выпустив вторую пластинку, «Битлз» возглавили хит-парад, но большая пресса по-прежнему не видела в них будущего и хранила гордое молчание.

Простейшее объяснение этой спячки состоит в том, что в Британии никогда не случалось ничего подобного и британские журналисты прозевали сенсацию. Здесь привыкли ждать, когда новость обрушивается прямо на голову, - тогда газетчики всполошатся.

«Битлз» не замечала центральная печать, но в Ливерпуле их успехи освещались со всех сторон. 5 января 1963 года Дискер разразился подробным отчетом о выходе пластинки «Please Please Me», не упомянув, правда, о собственной немалой роли в рекламе группы.

Потихоньку к ним стал пристраивался и знаменитый Джордж Харрисон. В своей колонке «Вид со стены Мерси» (номер от 21 февраля) он поместил материал, посвященный предстоящему выступлению «Битлз» в телепередаче «Благодари свою счастливую звезду». Он сообщал, что написал статью еще до того, как «Please Please Me» вышла на первое место в хит-параде. Кроме всего прочего, музыкальный критик задавался вопросом, случаен ли успех группы, или ей суждено возглавлять хит-парад долгое время.

Но уже через пару месяцев он разошелся вовсю - пришла его пора хвастаться тем, что он носит те же имя и фамилию, что и самый знаменитый из Джорджей Харрисонов. Он рассказывал, что стал получать массу открыток с адресом «Джорджу Харрисону, Ливерпуль»: его поздравляли с днем рождения, забрасывали просьбами прислать прядь волос, - самое раннее проявление возникшей впоследствии среди поклонников мании обзавестись «кусочками» «Битлз». Только этого ему недоставало - ему бы самому иметь хоть немного волос, вот о чем он мечтал, а не о том, чтобы раздаривать последние.

Потеряли покой все жители Ливерпуля по фамилии Леннон, Маккартни, Харрисон и Старки - всю ночь им не давали спать звонки каких-то странных девиц.

Однако самой главной наградой за место в первой двадцатке хитов стало не признание в «Ливерпул эко», а приглашение на гастроли по всей стране. Не то чтобы это означало большой успех: все гастроли такого рода, построенные как разовые ежевечерние выступления в разных городах, обязательно включали и больших, и малых звезд. Но попасть в такой тур именно теперь было для них жизненно необходимо. Они жаждали вырваться за пределы Мерсисайда и выйти на национальную сцену, чтобы проверить, так ли действует их музыка на незнакомую публику, как на ребят из Ливерпуля, вместе с которыми они выросли. Кроме того, участие в таком турне как ничто другое обеспечивало рекламу пластинки - ведь она дублировалась в живом исполнении по всей стране.

Первое турне «Битлз» состоялось в феврале 1963 года при участии Хелен Шапиро. Звездой шоу была именно она. Два года тому назад она произвела сенсацию, став победительницей конкурса среди юных певиц.

Артур Хауз, импресарио этого турне, на своем поприще добился уже многого. Делом его рук были, например, гастроли Клиффа Ричарда. Хауз очень рано заметил «Битлз», еще до того, как они возглавили список хитов, и в конце концов стал их импресарио во всех британских гастролях, за одним-единственным исключением.

Как только Брайен узнал, что Артур Хауз занимается гастролями Клиффа Ричарда, он сразу же попытался связаться с ним. Раздобыв номер домашнего телефона Хауза, Брайен очень удивился, когда сумел обнаружить, что тот живет аж в Питерборо. Случилось это еще в 1962 году, когда Эпстайн обивал пороги всех фирм грамзаписи.

– Однажды в субботу в моей квартире в Питерборо раздался телефонный звонок. «С вами говорит Брайен Эпстайн из Ливерпуля», - сказал кто-то в телефонную трубку. У него, мол, есть роскошная группа, могу ли я сделать для них что-нибудь? Он сказал, что они называются «Битлз», и я расхохотался. «Господи боже мой, - подумал я, - опять двадцать пять! Опять какая-то группа с дурацким названием». Но я никогда не отказывал ни одной группе, не прослушав ее. Я сказал, что в Питерборо намечается шоу и они могут принять в нем участие. Не больше двух номеров в театре «Эмбасси» в шоу с Фрэнком Айфилдом.

Выступление в театре «Эмбасси» было первым выездом «Битлз» за пределы Мерсисайда. Группа провалилась. В тот самый вечер Артур Хауз и сказал: «Зрители сидели на ладошках». «Ничего удивительного в этом, пожалуй, не было. Фрэнка Айфилда так обожали, что можно было перетерпеть ради него два плохих номера».

Но Артуру Хаузу «Битлз» понравились. Он пригласил их еще в один театр неподалеку от Питерборо. Снова провал. И тем не менее Артур Хауз заключил с ними контракт. Это мало к чему обязывало, но контракт соединял его с «Битлз», если бы он захотел их пригласить. «Они очень нравились мне чисто по-человечески, а в Брайене я видел отличного бизнесмена. Он произвел на меня великолепное впечатление».

В январе 1963 года, когда наконец-то вышла пластинка, Артур воспользовался контрактом и пригласил «Битлз» принять участие в шоу Хелен Шапиро. На прилавках появилась вторая их пластинка, но, когда они отправились на гастроли, в феврале 1963 года, ничто не предвещало, что этот диск займет первое место в хит-параде. «Чтобы состояться, им потребовалось шесть месяцев. Меня ведь волнует только одно - касса. Если исполнители не состоялись, прибыли нет. Для импресарио не существует романтики. Один только тяжелый труд».

– Гастроли стали для нас отдохновением, - говорил Джон. - Чего стоило одно то, что мы наконец выбрались из Ливерпуля и перед нами открылись новые земли. Мы все время заболевали «чемоданной» болезнью. Нам надоедала какая-то одна сцена, мы тотчас начинали собирать чемоданы, когда вдруг появлялась другая. Гамбург уже изжил себя, нас и там одолевало «чемоданное» настроение. Два последних раза мы отправлялись туда со скрипом - так не хотелось. Этой сценой мы уже были сыты по горло.

– Гастроли с Хелен Шапиро, концерты в настоящих театрах вызывали в нас радостное возбуждение, - рассказывает Ринго. - Мы уже как-то выступали в театре «Эмпайр» в Ливерпуле, когда Брайен устроил там шоу, чтобы хоть как-нибудь нас показать. Наши имена стояли на афише третьими. Один кокни, менеджер второй звезды, поскандалил с нами, - он никак не хотел, чтобы мы появились в том шоу.

А вообще, выступать в настоящих театрах - это просто красота. Мы ничего не понимали в таких вещах, как грим, потому что до сих пор никогда не участвовали в шоу. Понадобилось много времени, чтобы мы дошли до этого. По-моему, мы впервые обнаружили существование грима, наблюдая за Фрэнком Айфилдом. У него вдруг сделались сногсшибательные глаза. Мы решили, что нам тоже надо попробовать. В результате мы скакали по сцене, как краснокожие дикари, вымазанные краской.

В начале гастролей с Хелен Шапиро «Битлз» не вызвали никакой сенсации. И только когда появилась их вторая пластинка и заняла первое место, на их выходы стали реагировать по-настоящему.

– Звездой оставалась Хелен, - говорит Ринго. - В ее артистической уборной стоял телевизор. Нам приходилось просить у нее разрешения, чтобы посмотреть его. Нельзя сказать, будто на наших концертах зал ломился от публики, но, можете мне поверить, кое-чего мы добились.

Джон вспоминает, что в Глазго, бывало, раздавались отдельные вопли. Он считает, что тамошние зрители вопили, поскольку любили рок-н-ролл и сохраняли ему верность, тогда как другие уже перекинулись на группы типа «Шэдоуз». «В Шотландии все кричали как сумасшедшие - им, наверное, больше делать нечего».

«Битлз» были олицетворением рок-н-ролла. И квинтэссенцией этого стиля стала песня «Twist and Shout», которую они включили в свой репертуар во время гастролей. Хотя имя Ринго постоянно значилось на афише, его не покидало беспокойство, подходит ли он им. «В гостиницах я всегда прикидывал, с кем из ребят окажусь в номере. Они ведь так хорошо знали друг друга. Обычно Джон жил вместе с Джорджем, а я с Полом. И всегда все было в порядке».

Джон сохранил воспоминания о гастролях в самых общих чертах - в его памяти не задержалось ни одного названия мест, в которых они побывали. «Мы никогда не знали, где мы. По существу, везде повторялось одно и то же».

А вот Ринго запомнил один эпизод, приключившийся во время гастролей с Хелен Шапиро, - как их выдворили из бального зала. «По-моему, это было в Карлайле. В гостинице, где мы жили, устроили бал, и мы решили на него заглянуть. Там набилось полно каких-то вылощенных чопорных типов. Нас, конечно, выперли - уж слишком мы были немытые и нечесаные».

Когда диск «Please Please Me» победил в хит-параде, поклонники поп-музыки стали узнавать «Битлз». К концу гастролей они срывали не меньше аплодисментов, чем звезда шоу Хелен Шапиро.

После этих гастролей, уже с первым местом в активе, Артур Хауз немедленно отправил их в следующее турне. Оно началось в марте 1963 года. Звездами на этот раз были Крис Монтез и Томми Роу. «Битлз» стояли в афише третьими.

С каждым новым концертом их принимали все теплее. Группа приобрела известность в мире поп-музыки. Участие в телепередаче «Благодари свою счастливую звезду» поддержало успех пластинки. Они стали получать заявки на песни для других исполнителей. Одну они сочинили для Хелен Шапиро.

Новая песня Клиффа Ричарда «Summer Holiday» вскоре вытеснила с первого места «Please Please Me». Потом Клиффа сменили «Джерри энд Пейсмейкерз» с песней, от которой отказались «Битлз», «How Do You Do It», - теперь она возглавляла хит-парад. С марта 1963 года в обиход поп-бизнеса вошло выражение «ливерпульское звучание».

Успех «Please Please Me» привел к тому, что первая долгоиграющая пластинка «Битлз», выпущенная в апреле 1963 года, вышла под тем же названием. На диске были воспроизведены обе стороны их первой пластинки плюс «Twist and Shout», «A Taste of Honey» и другие. Этот альбом оставался в списке хит-парада шесть месяцев.

В апреле 1963 года группа выпустила еще и свой третий сингл, «From Me То You», вновь возглавивший хит-парад и получивший премию «Серебряный диск».

Брайен тем временем заключал контракты с другими ливерпульскими артистами. Например, с Билли Крэмером. Он вставил в середину его фамилии «j» и соединил с новой манчестерской группой «Дакотас», выступавшей как сопровождение. Джон и Пол написали для Билли новую песню «Do You Want To Know a Secret». Песня заняла в хит-параде первое место.

Уже к апрелю 1963 года, когда вышла третья пластинка «Битлз», «From Me То You», любители начали сравнивать их пластинки и поговаривать, что они, похоже, стали сдавать. Диск-жокей Кит Фердайс написал: «Пение и гармонии хороши, искрятся остроумием, но текст носит исключительно коммерческий характер, а нынешняя мелодия вовсе не так хороша, как две первых».

Джон и Пол сочинили эту песню в автобусе, во время гастролей с Хелен Шапиро. Они, как обычно, писали простые, непритязательные стихи, пользуясь в названиях такими легкими для публики словами, как «me» и «you».

«Битлз» заключили еще один контракт на турне по стране с Роем Орбисоном. К организации этих британских гастролей Артур Хауз в первый и единственный раз не имел отношения. В тот момент его планы не предусматривали турне для «Битлз», но Брайен считал, что нужно ковать железо, пока горячо, на волне славы их пластинки. Группа не должна делать перерывов в гастролях.

Перед отъездом «Битлз» устроили себе короткие каникулы на Канарских островах на Тенерифе. Они поселились в доме, принадлежавшем отцу их гамбургского друга Клауса, связи с которым никогда не прерывали. Во время этого отдыха Пол чуть не погиб, когда слишком далеко заплыл и его понесло в открытое море.

Во время гастролей или в перерывах между ними «Битлз» использовали любую возможность, чтобы вернуться домой, в Ливерпуль. «Мы, конечно, не упускали случая похвалиться, - признается Ринго. - Большие профессионалы, как же. Другие-то группы все еще вкалывали где придется».

Джон, несмотря на успехи, явно чувствовал себя не в своей тарелке, когда оказывался в Ливерпуле.

– Мы не могли открыто признаться в этом, но нам не очень нравилось возвращаться в Ливерпуль. Превратившись в героев местного значения, мы, в общем-то, нервничали. Когда мы выступали, в зале набивалось полно знакомых. Играть перед ними такими чистюлями было неловко. Мы боялись, как бы друзья не подумали, что мы продались. Хотя, впрочем, отчасти так оно и было.

Во время третьих гастролей, с Роем Орбисоном, «Битлз» не раз становились причиной беспорядков, правда не того масштаба, что впоследствии, когда о них заговорили в центральной прессе, пока еще игнорировавшей группу. Это было первое турне, в котором звездами стали они сами, и реакция, вызванная их выступлениями, уже нисколько не отличалась от рева поклонников в ливерпульской «Кэверн».

Хотя Брайен и навел на них некоторый глянец шоу-бизнеса - по крайней мере так казалось Джону, ребята не прочь были, как и раньше, подурачиться на сцене, и, если барахлила аппаратура, они веселились напропалую: «А теперь песня, сочиненная Виктором Силвестром, мамашей пламенных религиозных песнопений». В интервью музыкальным критикам они несли порой страшную околесицу. Морин Клив писала в «Ивнинг стандард», что брать у них интервью - это все равно что общаться не с двумя, а с четырьмя братьями Маркс [Братья Маркс - известные американские комики].

Во время гастролей с Роем Орбисоном началась спекуляция билетами, возник черный рынок. После того как Джордж имел неосторожность сказать, что любит леденцы, их стали забрасывать конфетами во время выступлений; толпы осаждали их в театрах, гостиницах - везде, где бы они ни появились.

На афише Рой Орбисон и «Битлз» значились как исполнители одного ранга, но в самом шоу они выступали после Роя Орбисона, как главные звезды.

– После Роя было очень трудно выступать, - рассказывает Ринго. - Он клал зал на лопатки, и они вопили, требуя его выхода еще и еще. В Глазго мы стояли за кулисами и слушали гром аплодисментов, которыми его награждали. Он просто стоял там, пел, даже не двигался, - ничего. Когда наступала наша очередь выйти на сцену, мы толкались за занавесом, шепотом подбадривая друг друга: «Угадайте, кто сейчас выйдет? Небось ваши любимчики?» Но как только мы оказывались на сцене, все было о’кей.

Правда, не для Нила Аспинала, их гастрольного администратора. Раньше он кружил по одним и тем же залам Ливерпуля, теперь все изменилось. Новая дорога, новая гостиница, новый театр и каждый день новые проблемы.

– Вечные трудности с микрофоном, - вспоминает Нил. - Ни один театр не ставил их так, как нам было нужно. Даже если на дневных репетициях мы растолковывали, где именно они нам нужны, вечером они все равно оказывались или не на тех местах, или недостаточно громко настроены.

Тамошние деятели никак не могли понять, что это не самодеятельность. Нам даже казалось, что они просто недостаточно серьезно относятся к нашей музыке. Мы бесились от злости. Брайен сидел в аппаратной, и мы кричали ему, что все не так. Брайен знаками показывал нам, что на большее они не способны.

Больше всего доставалось Нилу. Именно в его обязанности входило привезти «Битлз» вместе с аппаратурой в нужное время в нужное место и расставить все на сцене. По мере того как они обрастали тучами поклонников, представлявших даже физическую опасность и стремившихся стащить на память какую-нибудь частичку их оборудования, Нил уже практически не мог справиться со всеми своими обязанностями один.

– За пять недель я потерял сорок два фунта веса. Можете не верить, но это было именно так. Со ста пятидесяти четырех фунтов я спустил до ста двенадцати. Пять недель я не ел и не спал. У меня минуты свободной не было.

Пришлось взять Малколма Эванса, вышибалу из «Кэверн». Он присоединился к Нилу в роли еще одного путевого администратора и сохранял этот пост во время всех гастролей «Битлз». Оба они до сих пор с группой - их ближайшие и закадычные друзья.

Нил - худощавый, смышленый, спокойный, но твердый в достижении цели, с определенными воззрениями и уж никак не из тех, кто всем поддакивает. Внешне он немного похож на Джорджа. Мэл - здоровенный детина, простодушный, покладистый добряк, - словом, легкий в общении. Нил ради «Битлз» бросил работу бухгалтера. У Мэла служба была менее импозантной, но он великолепно с ней справлялся.

Когда в жизни Мэла появились «Битлз», чтобы полностью изменить ее, он уже одиннадцать лет проработал инженером на телевидении. Ему было двадцать семь лет, они с женой растили одного ребенка, он без натуги выплачивал пай за вполне приличный дом на Аллертон-роуд в Ливерпуле. Гордый владелец собственного автомобиля, он получал хорошее жалованье - 15 фунтов в неделю. Мэл имел полное социальное обеспечение, оплаченный отпуск и гарантированную пенсию при уходе с работы. Казалось, ничего лучшего и не пожелаешь.

Однажды, это было в 1962 году, он вышел с работы и решил, что не станет прогуливаться по Пир-Хед, как обычно во время обеденного перерыва. «Я обнаружил маленькую улочку Мэтью-стрит, которой раньше не замечал. Пошел по ней и добрел до клуба «Кэверн». Никогда раньше я в него не заходил. Оттуда раздавалась музыка, настоящий рок, что-то вроде Элвиса. Я заплатил шиллинг и вошел».

С тех пор Мэл стал так часто заходить в «Кэверн», что ему предложили постоять у дверей, поработать вышибалой и получить право на бесплатный вход.

Около трех месяцев Мэл совмещал основную службу с заботами вышибалы в «Кэверн», а летом 1963 года Брайен попросил его оставить свое место инженера связи на телевидении и стать путевым администратором «Битлз». Во время гастролей Мэл должен был перевезти на автобусе всю аппаратуру из театра в театр, установить и проверить ее - до прибытия «Битлз», А после концерта ему надо было собрать аппаратуру и проследить за тем, чтобы в следующий пункт назначения она прибыла в целости и сохранности.

Нил занимался непосредственно самими «Битлз». Мэл считает, что в первую неделю работы его можно было уволить шесть раз: «Прежде я никогда в жизни не видел вблизи ударной установки. И ни черта, конечно, в этом не смыслил. Пару дней Нил помогал мне, а вот как только я оказался предоставленным самому себе, на меня напал ужас. Огромная сцена - и на ней я с совершенно пустой головой. У меня потемнело в глазах. Я не знал, что куда ставить. Тогда я попросил помочь мне ударника из другой группы, - я ведь представления не имел, что каждый расставляет барабаны по-своему. Он и поставил их, как ему удобно. Но Ринго-то это совершенно не подходило. Самое худшее случилось в Лондоне в «Финсбери-Эмпайр», когда я потерял гитару Джона. К тому времени Джон играл на ней уже несколько лет. А тут она исчезла - и все. «Где мой «Джумбо»?» - спрашивает он, а я понятия не имею. До сих пор непонятно, куда она запропастилась. Не знаю, как я тогда жив остался…

Но до чего же здорово оказалось общаться с людьми, которых все время видишь по телевизору! Я обожал звезд, я и сейчас такой. Но вскоре, конечно, я понял, что они стараются со мной познакомиться, подружиться ради «Битлз». Я их стал обходить за версту».

– Ему-то что, - вспоминает Нил. - Приехал пораньше, установил аппаратуру - и все дела. Популярность у него была немыслимая. Когда фэны устраивали ему овации, что-то орали, он только отшучивался. Ему-то не надо было драться с ними, сдерживать их натиск, пока шел концерт.

– Мои представления о «Битлз» вскоре изменились, - рассказывает Мэл. - До сих пор они были для меня четырьмя замечательно красивыми людьми. Я смотрел на них как на богов. Но я понял, что это обыкновенные парни, вовсе не из золота. Они могли наорать на меня, а я не мог ответить им тем же. Надо было просто терпеть.

Самое страшное во время гастролей, свидетельствуют оба, и Нил, и Мэл, происходило в артистической уборной перед выступлением. Она была битком набита репортерами, полицией, театральными работниками, а снаружи туда же ломились толпы фэнов. «И вся эта орава валилась на мои плечи, - говорит Нил. - Я должен был заниматься ими, пока мы не наняли собственного пресс-агента. И еще я отвечал за то, чтобы ребята были сыты. Когда начинало твориться что-то невообразимое и кто-то позволял себе лишнее, Джон или кто-нибудь другой кричал: «Калеки, Нил!» Это означало, что от кого-то надо избавиться. Вначале это слово имело свой прямой смысл и означало, что где-то действительно появились калеки, но потом, с течением времени, «калеками» назывались все, кто путался под ногами.

С самых первых гастролей нас осаждали тучи калек. Они набивались в артистическую еще до нашего приезда в театр. Администрация впускала их, считая, что мы с удовольствием повидаемся с ними, раз уж мы такие простые милые ребята. Это был ужас. Их нельзя было сдвинуть с места. Что прикажете делать? Они сами не могли сделать ни шага. Так что мне и Мэлу приходилось выносить их на руках. Однажды вечером какой-то калека чуть не проткнул Мэлу шею своей клешней.

По мере того как увеличивалось количество поклонников «Битлз», калек становилось тоже все больше и больше. Имидж «Битлз» был таким милым, славненьким, - неизвестно почему. Они считали, что мы хотим видеть их, и если они не появятся, то мы прямо-таки расстроимся. А были и такие, кто считал, что рядом с «Битлз» чудом исцелится. Газеты об этом ни разу не писали, хотя здесь скрывалась одна из причин поклонения группе. Наверное, газетчикам фотографии калек, которых на руках тащат из артистической, казались не очень-то привлекательными.

Беспорядки на концертах стали возникать сразу же, с первых гастролей «Битлз» по стране, но они все еще считались чисто ливерпульской группой, которая иногда выезжала в другие города из доброго старого Мерсисайда. В последний раз группа выступила в «Кэверн» 23 августа 1963 года. Джон побывал дома, в Ливерпуле, в день рождения своего сына Джулиана, названного в честь его матери Джулии. Когда он пошел навестить Син в больнице «Сефтон», ему пришлось загримироваться. Это было в апреле 1963 года, - в Ливерпуле каждого из них узнал бы первый встречный.

– И все-таки ничего у меня не вышло. «Вон один из них!» - услышал я чей-то крик и бросился бежать.

Через несколько дней после рождения сына Джон уехал с Брайеном в Испанию отдыхать.

Син переехала из крошечной квартирки в центре Ливерпуля и поселилась на Менлов-авеню вместе с Мими.

– Когда я везла Джулиана в коляске по Уолтону, ко мне все время подходили и спрашивали: «Вы Синтия Леннон?» Я отвечала: «Нет».

В 1963 году Полу исполнился двадцать один год. База «Битлз» все еще оставалась в Ливерпуле. Все поклонники, конечно, прекрасно знали о дне рождения своего кумира, поэтому он не смог отметить его у себя дома на Фортлин-авеню. Пришлось справлять праздник у тетушки Джинни, одной из сестер матери, которые очень помогали Джиму после ее смерти.

Вечеринка превратилась в многолюдную пьяную оргию наподобие той, что творилась на дне рождения Ринго или во время шумной встречи, которую устроили неистовые ливерпульцы своим любимцам, возвратившимся из Гамбурга. Кроме «Битлз» здесь показали себя и другие группы: «Формост», подписавшая с Брайеном контракт, а также только-только начавшая набирать силу ливерпульская группа «Скэффолд». В нее входили Роджер Макгоф, ливерпульский поэт, Джон Герман, комедийный актер и владелец небольшой модной лавки, и Майкл Макгир, бывший Майкл Маккартни, брат Пола.

Майкл продолжал работать парикмахером, но в свободное время выступал с группой «Скэффолд». Когда Пол стал ливерпульской знаменитостью, Майкл взял себе сценическую фамилию, чтобы никто не подумал, будто он хочет воспользоваться лаврами прославленного брата. Заодно он отказался и петь.

Во время празднования дня рождения Джон полез в драку с одним диск-жокеем, который еще до появления Брайена очень много сделал для «Битлз», доставая им ангажементы.

– Избил я его до полусмерти. Все ребра ему переломал. Распсиховался. По-моему, он обозвал меня педиком. Потом он подал на меня в суд за избиение. Я отделался 200 фунтами, чтобы покончить с этим делом. Наверное, это была последняя настоящая драка, в которой я участвовал. В жизни «Битлз» закончилась целая эпоха. Наступал конец жестокому, высокомерному, агрессивному отношению Джона к жизни и окружающим. Наступал конец владычеству ливерпульской сцены, поскольку их гастроли стали привлекать внимание всей страны.

Вернувшись из Лондона в августе 1963 года, они выпустили свой четвертый сингл «She Loves You». Это было началом стиля «йе-йе» и национальной славы. Ливерпуль стал городом, где родились «Битлз».

 

22. Битломaния

В октябре 1963 года над Британскими островами, не успевшими еще прийти в себя от скандала с Кристин Килер и Профьюмо, нависла битломания.

Нависла, захлестнула и не унималась в течение трех лет, охватив весь мир. Истеричные подростки всех цветов кожи и слоев общества пронзительно вопили «йе-йе», не слыша за собственными воплями музыки. Они находились в состоянии эмоционального, интеллектуального или сексуального опьянения. С пеной на губах, в слезах, они налетали на «Битлз», а то и попросту хлопались в обморок.

В течение трех лет это безумие владело всем миром. Каждая страна становилась свидетелем массового психоза, который совсем недавно казался немыслимым и которому вряд ли суждено повториться. Сегодня никто в такое уже не верит, а между тем вчера все это было правдой.

Битломанию как явление нельзя преувеличить, потому что сама битломания и есть преувеличение. Тех, кому все это кажется сказками, можно адресовать к ведущим газетам мира того времени, которые в километрах слов и фотографий запечатлели каждый шаг «Битлз» на пути завоевания земного шара.

Когда к 1967 году бум окончился, оставив после себя донельзя опустошенных или донельзя утомленных людей, трудно верилось, что все это было на самом деле. Разве могли все одновременно сойти с ума? Ведь в конце концов этому наваждению поддались люди всех возрастов, разного интеллектуального уровня, хотя, может быть, и не впадая в такое истеричное состояние, как подростки.

Лидеры мирового масштаба, крупные знаменитости, начинавшие с недоумения, критики «Битлз», в конечном счете вступали в соревнование между собой, чтобы показать, как прекрасно они знают группу, наперебой упоминали о ней, показывали, что они в курсе дела, что они понимают природу этого феномена общения масс, всего мира.

Шквал обрушился на Британию в октябре 1963 года, в неожиданной и весьма драматичной форме. Брайен Эпстайн признался, что он не был готов к этому. Он ожидал успеха, поскольку успех этот, собственно, уже состоялся. Но истерия? Нет, не ожидал.

«She Loves You», которая вышла в конце августа, тоже заняла первое место, повторив путь двух своих предшественниц. Уже в июне, когда у песни и названия не было, тысячи поклонников успели заказать следующую пластинку «Битлз». Накануне дня, когда пластинка поступила в продажу, на нее собрали полмиллиона предварительных заказов.

К сентябрю положение «Битлз» в Великобритании стало уникальным. Первое место среди долгоиграющих пластинок по количеству проданных экземпляров занимал их альбом «Please Please Me», на первые же места вышли и их обычная пластинка «Twist and Shout», и сингл «She Loves You».

Но лишь в ночь на 13 октября 1963 года «Битлз», перестав существовать как интересный материал для статей о поп-музыке, превратились в новости для первой полосы.

Это был вечер, когда их имена стояли первыми на афише в лондонском «Палладиуме», шоу из которого транслировалось по телевидению в программе «Воскресный вечер в лондонском «Палладиуме». В тот вечер их выступление посмотрели 15 000 000 телезрителей.

Арджил-стрит, на которой находился «Палладиум», с утра была осаждена поклонниками. Прослышав об этих огромных толпах, туда устремились репортеры. Служебный вход оказался забитым болельщиками, горами подарков и телеграмм. Репетировать внутри помещения становилось почти невозможно из-за криков тысяч поклонников, запрудивших прилегающие улицы.

Другие телевизионные компании решили заслать репортеров своих программ новостей, чтобы они отсняли эти толпы, хотя шоу транслировалось конкурирующей телекомпанией. Застигнутая врасплох полиция не могла сдержать людей. Было принято решение, что машина, на которой «Битлз» будут уезжать, подойдет к центральному входу, поскольку публика считала, что они выйдут из служебного. К тому времени «Битлз» ездили на машине «остин-принсес». Старый фургончик Нила с появлением хитов отслужил свою службу.

Полиция, придя в восторг от собственного хитроумия, поставила автомобиль недалеко от центрального входа, чтобы его не заметили. Это привело к тому, что, когда «Битлз» в сопровождении Нила действительно вышли, им пришлось искать машину, а потом в панике прорываться к ней целых пятьдесят ярдов, на которых их чуть не растерзали озверевшие фанатики.

На следующий день первые полосы всех газет были полностью забиты описаниями истеричной толпы, сопровождающимися красноречивыми фотоиллюстрациями массового психоза. В статьях не было ни слова о том, хорошо или плохо пели «Битлз», - единственной темой для обсуждения стал вызванный ими хаос.

– С этого дня, - говорит их пресс-атташе Тони Барроу, - все повернулось на 180 градусов. Моя работа изменилась раз и навсегда. Целых шесть месяцев я убил на то, чтобы пробиться в центральные газеты, и в ответ на все мои звонки я слышал твердое «нет». Теперь не осталось репортера, который не гонялся бы за мной. Отныне Тони вместе с Брайеном и другими пресс-атташе, которых пришлось взять на работу, занимались только отбором репортеров или журналистов, коим разрешалось взять интервью у «Битлз».

– Я ведь, по существу, никогда не был рекламным агентом вроде тех, которые обязательно существовали у других групп, создавая им паблисити и придумывая разные фокусы. Я этого не умел и ровным счетом ничего в этом не смыслил. Брайен тоже выступал против разных трюков: «Мы никогда этим не занимались, да и нужды не было».

В следующую среду всенародно объявили фамилии тех, кто, по мнению всех британцев, имеющих отношение к шоу-бизнесу, примет участие в самом главном шоу года «Королевское варьете». На этой афише среди прочих должно было появиться имя Марлен Дитрих.

Когда прозвучали их имена, «Битлз» собирались выступать в ливерпульском дансинге «Сауспорт». Все центральные газеты выслали репортеров и фотографов из своих местных бюро в Манчестере, чтобы дать материалы о реакции «Битлз» на главную новость. Газетчики надеялись услышать какие-нибудь язвительные замечания по отношению к королевскому семейству, но, к величайшему облегчению Брайена, обманулись в своих ожиданиях.

Представление «Королевского варьете» планировалось на 4 ноября. До этой даты ребята продолжали гастролировать по стране, а потом отправились за границу, в Швецию.

В Британии все концерты «Битлз» заканчивались одинаково - массовой истерией. Каждый день газеты почти слово в слово повторяли на первых полосах описания бесчинствующей толпы: менялись только географические названия.

Даже в таких маленьких городках, как Карлайл, где год назад ребят выгнали с бала в местной гостинице, собирались огромные толпы. В ночь на 24 октября шестьсот подростков выстроились в длиннейшую очередь за билетами. Многие принесли с собой спальные мешки и тут же улеглись. Некоторые провели в очереди около тридцати шести часов. Когда касса открылась и очередь тронулась с места, возникла давка, оказались разбитыми витрины магазинов, а девять человек попали в больницу. В более крупных городах количество пострадавших исчислялось сотнями.

Шведское турне, первый выезд «Битлз» в Европу после Гамбурга, явилось прямым следствием продажи их пластинок. Тираж «She Loves You» вскоре достиг миллиона экземпляров в Великобритании, получив «Золотой диск»; в Европе пластинка также расходилась очень хорошо, чего ранее никогда не случалось с британской поп-музыкой.

«Битлз» провели в Швеции пять дней, с 24 по 29 октября. И каждый миг их пребывания там освещался британскими газетами и шведскими радио и телевидением. Во время концерта в Стокгольме шведская полиция, чтобы утихомирить толпу болельщиков, не сумевших попасть на концерт, прибегла к помощи собак. В самом концертном зале сорок полицейских, вооруженных дубинками, охраняли сцену, чтобы на нее не смогли взобраться поклонники и поклонницы. Тем все же удалось прорвать полицейский кордон, - они ринулись на сцену и сбили с ног Джорджа. Слава Богу, полиции удалось восстановить порядок раньше, чем его растоптали.

К этому времени шведские поклонники, подобно британским, переняли у «Битлз» их манеру причесываться и одеваться. В Швеции этот стиль стал называться «Гамлет».

Сами «Битлз», в отличие от Брайена и Тони Барроу, считают, что битломания возникла несколько позже концерта в «Палладиуме». Они не отдавали себе отчет в размерах собственной популярности вплоть до 31 октября, когда прилетели из Швеции в лондонский аэропорт.

Разумеется, ребята знали о хаосе, возникшем двумя неделями раньше в «Палладиуме», знали о том, что по всей стране каждый их концерт сопровождается беспорядками. Но ведь это и раньше бывало, просто теперь приняло другие формы, а начиналось-то это еще в «Кэверн», но тогда детишкам не уделяли столько внимания. За время гастролей они привыкли, что их тайком привозили в зал и так же втихаря уводили оттуда. Лучше ускользнуть от своей популярности, чем столкнуться с ней лицом к лицу с риском быть убитым.

Но когда ребята приземлились в лондонском аэропорту, масштаб собственной популярности вдруг потряс их. Первое триумфальное возвращение из дальних стран, не считая приема в «Кэверн». Тысячи ревущих поклонников забили лондонский аэропорт и в течение нескольких часов не покидали его. Из-за царящей вокруг аэропорта неразберихи не могла проехать машина премьер-министра; на Мисс Вселенную, тоже высадившуюся в лондонском аэропорту, никто не обратил ни малейшего внимания. В течение последующих трех лет подобные сцены в аэропортах, стали обыденными.

«Королевское варьете», их второе крупное выступление в Лондоне, состоялось 4 октября в театре Принца Уэльского. Слушателей собралось, пожалуй, меньше, чем в «Палладиуме» но публика - теоретически по крайней мере - пришла более отборная, поскольку места стоили вчетверо дороже против обычного. Это было благотворительное мероприятие, на нем присутствовал весь состав воротил шоу-бизнеса, полусвет, высший свет, боссы всех рангов, - каждый мечтал хотя бы мельком взглянуть на членов королевской семьи. В зале присутствовали королева-мать, принцесса Маргарет и лорд Сноудон. Говорят, трудно выступать перед такой аудиторией. Существует тошнотворная традиция, заключающаяся в том, что все зрители хлопают или смеются только после того, как убедятся, какой эффект произвел тот или иной номер на представителей королевского семейства, сидящих в своей ложе.

Пол с самого начала вызвал взрыв хохота. «Битлз» вышли следом за Софи Такер [Такер Софи - знаменитая исполнительница эстрадных песен 20 - 30-х гг. в США], и Пол вдруг заявил: «До чего приятно выйти на сцену после нашей любимой американской группы».

В общем, выступление проходило, как обычно, - истерика началась, стоило им объявить, что они споют «She Loves You». Потом следовали «Till There Was You» и «Twist and Shout».

Джон, представляя следующий номер, сказал: «Те, кто сидит на дешевых местах, хлопайте в ладоши. А вы, - он сделал жест в сторону королевской ложи, - звякайте драгоценностями».

На следующий день острота облетела первые полосы газет, и все пришли в восторг от этого наглого намека, простодушной шутки по адресу королевского семейства. Конечно, она была совершенно безобидной. Но все же в ней присутствовала некоторая милая наглость, - разумеется, «милая», поскольку сами «Битлз» - «такие милые».

Королева-мать, разговаривая с ними после шоу, дала им понять, что прекрасно поняла намек. Она ответила шуткой на шутку, хотя, может быть, и невольно. «Где вы будете выступать в следующий раз?» - спросила она. «В Слоу», - ответили они, «О, - сказала королева, - это уже совсем рядом с нами».

На следующее воскресенье шоу было передано по телевидению и собрало у экранов 26 000 000 зрителей.

Отчеты об их концертах, помещенные на первых полосах, отличались редким однообразием в подаче материала. Даже такая газета, как «Дейли телеграф», считавшая ниже своего достоинства освещать сомнительные истории, связанные с поп-музыкой (теперь они с религиозным почтением публикуют раз в неделю список десятка хитов), отводила по столбцу каждому случаю нарушения общественного порядка. Причем в течение долгого времени такие репортажи не обходились без упоминания о «драке подростков 28 октября за билеты на концерт поп-группы «Битлз»… То есть солидным читателям все еще считали нужным объяснять, кто такие «Битлз».

В парламенте дебатировался вопрос о том, необходимы ли стране тысячи новых полицейских, которые из-за «Битлз» будут сверхурочно выходить на службу, да еще подвергаясь опасности. Один из членов парламента как-то предложил полиции ретироваться, чтобы выяснить, чем все это кончится. К счастью, никто из членов парламента не принял предложения всерьез.

1 ноября «Битлз» отправились в новые гастроли. На этот раз объявленные в афишах как «Шоу «Битлз». Группу можно было посылать теперь в одиночку, без других звезд, как то было, например, с Роем Орбисоном, поскольку «Битлз» в этом больше не нуждались.

Турне продолжалось до 13 декабря, и некоторые дельцы с помощью имени «Битлз» сумели погреть руки на рекламе своих товаров. Фирма в Пекхаме предлагала свитер «Битлз», «предназначенный специально для битломанов, с великолепной двухцветной эмблемой «Битлз», выпущенный ведущим британским промышленником, 35 шиллингов за все удовольствие.

В это время промышленники всей страны соревновались за получение права использовать слово «Битлз» для своих изделий. В продаже появились пиджаки «Битлз» - без лацканов, чаще всего вельветовые, - по образцу того, какой начал носить в Гамбурге Стю. Эти пиджаки не выходили из моды до сентября 1963 года.

Завод в Бернал-Грин работал в две смены, чтобы удовлетворить спрос на парики «Битлз». Заказы поступали даже из Итонского колледжа и Бэкингемского дворца. Не от самой королевы, но от кого-то из обслуживающего персонала.

Большинство мальчиков-подростков отпустили длинные волосы a la «Битлз». В ноябре с газетных страниц нескончаемым потоком полились рассказы о школьниках, отправленных домой из-за длинных волос, а также о выпускниках, не принятых на работу по той же причине.

«Дейли телеграф» от 2 ноября впервые выступила с критикой истерии, сопровождающей выступления «Битлз». «Массовая истерия, - писала газета, - попросту забивает пустые головы, как во времена Гитлера». «Дейли миррор» тотчас бросилась на защиту «Битлз». «Надо быть безнадежными тупицами, чтобы не полюбить сумасшедших горлопанов, счастливых, красивых «Битлз». Газета похвалила их за то, что в своих шутках они соблюдают чувство меры.

Церковная «Ассамблея», выдержав нападки в свой адрес, сама же защитила «Битлз» во время ежегодной встречи глав англиканской церкви. Один епископ объявил их «психопатами» и заметил, что на их недельные заработки можно построить Храм в Африке. Но другой возразил ему, сказав, что, будучи поклонником «Битлз», он считает их концерты совершенно здоровым развлечением.

«Дейли миррор» оказалась первой газетой, вытащившей на свет божий довольно умеренного во взглядах психолога, попытавшегося объяснить, что, собственно, происходит. В течение следующих трех лет такого рода «исследования» неплохо кормили психологов, разрешающих проблемы, связанные с «Битлз», особенно в Америке. Тот первый психолог заявил, что «Битлз» вызывают «половое удовлетворение». Позднее врачи пошли еще дальше, сообщив, что на концертах «Битлз» девушки испытывают оргазм.

Во время гастролей группа попала в Челтенхэм, рафинированный городок в Глостершире. Заголовки газет, вышедших на следующий день после концерта, гласили: «Падение Чопорнсвилла», - можно легко догадаться, что выражение было придумано заранее. В газете цитировались слова местного полицейского, который сказал, что это была самая сумасшедшая ночь со времен Мейфкинга [Мейфкинг - город в Южной Африке, который во время англо-бурской войны 1899-1902 гг. в течение 217 дней выдерживал осаду буров].

14 ноября в Плимуте, чтобы привести в чувство разбушевавшихся болельщиков, пришлось окатить их водой из шланга. Портсмут был охвачен паникой, потому что у Пола немного повысилась температура и пропал один концерт. После этого каждая газета печатала ежечасные бюллетени о состоянии его здоровья.

11 ноября в Бирмингеме ребятам удалось скрыться от толпы, переодевшись в мундиры полицейских. 18 ноября внимание всех газет привлекла просьба священника, который заказал «Битлз» к Рождеству песню «Oh Come Аll Ye Faithful, Yeh, Yeh»

Резко возросла продажа пластинок фирмы «ЭМИ». Когда выплыла на свет информация о том, как «Декка», а следом за ней и все другие компании одна за другой отказывали «Битлз», в качестве сравнения вспомнили, как кинокомпания «XX Сенчури» отклонила сценарий фильма «Унесенные ветром».

В конце ноября «Битлз» выпустили свой пятый сингл «I Want То Hold Your Hand», который незамедлительно занял первое место. В Британии предварительные заказы на эту песню достигли одного миллиона.

Несколькими днями ранее вышла вторая долгоиграющая пластинка группы - альбом «With The Beatles». На конверте была помещена резко контрастная фотография, выполненная весьма талантливо: плечевой портрет четырех «Битлз», одетых в черные водолазки. Лицо каждого было очень ловко освещено только с одной стороны, другая половина полностью оказалась в тени, как еще в Гамбурге придумала Астрид. Едва появилось объявление о выходе альбома, как немедленно посыпались предварительные заказы: их оказалось 250 000 - максимальное количество на долгоиграющие пластинки за всю историю грамзаписи, отмечали комментаторы. Самый знаменитый диск Элвиса Пресли, альбом «Blue Hawaii», получил в свое время 200 000 заказов. Во всей Британии не осталось ни одного сколько-нибудь известного журналиста или очеркиста, который не попытался бы получить интервью у членов группы, часами подпирая двери их артистической в надежде услышать от них хоть одно слово. Доналд Зек из газеты «Дейли миррор» оказался одним из первых, кому удалось взять подробное интервью у «Битлз» 10 сентября, на заре их общенационального признания. Описывая прически ребят, как это требовалось тогда от журналистов, он отнес их к стилю каменного века.

В декабре 1963 года шикарные воскресные издания наконец тоже включились в работу, публикуя длинные и в высшей степени серьезные исследования об этом феномене, привлекая собственных психологов, охотясь за необыкновенно пространными определениями для его толкования. Газета «Обсервер» поместила изображение богини плодородия с Аморгоса, напоминающее гитару, с такой подписью: «Гитара в качестве символа секса за 4800 лет до «Эры «Битлз». «Санди таймc» расписывала, как «Битлз» обогатили английский язык, введя в него такие ливерпульские диалектизмы, как «gear» [«В порядке» (англ. переносн.)] в значении «хорошо» или «замечательно», сделав это словцо общеупотребительным, - камешек в огород консервативного политического деятеля Эдварда Хита, который позволил себе высказаться о том, что «Битлз» до неузнаваемости изменили язык английской королевы». Несколько позже мистер Хит восстановил свое реноме, сказав будто бы: «Кто же мог всего год назад вообразить, что «Битлз» спасут производство вельветовых тканей?»

Даже газета коммунистической партии Британии «Дейли уоркер» не оставила «Битлз» без внимания. «Голос Мерси - это голос 80 000 домов-трущоб и 30 000 безработных».

К началу декабря семь их пластинок, включая синглы и так называемые «ЕР» [«ЕР» - пластинка с четырьмя песнями на 45 оборотов], входили в список двадцати хитов. 11 декабря «Битлз» приняли участие в телевизионной программе «Жюри игрального автомата», вчетвером заменив полный состав жюри и дав этой передаче самый высокий рейтинг за всю историю ее существования.

Начались разговоры о съемках группы в кино. Уолтер Шенсон и Джодж Орнстин совместно с представителем кинокомпании «Юнайтед Артистc» сообщили, что собираются сделать первый фильм о «Битлз» по сценарию, написанному ливерпульским драматургом Элуном Оуэном. Брайен Эпстайн не остался в стороне от этой затеи, обеспечив «Битлз» определенный процент прибыли. Он продолжал заниматься их гастролями, поскольку обнаружил, что для полных аншлагов где бы то ни было совершенно достаточно одного имени группы. Турне «Битлз», которое началось в ноябре, «представлял продюсер Артур Хауз с разрешения Брайена Эпстайна».

В октябре Брайен перебрался в Лондон, воссоединившись там с Тони Барроу и все расширяющимся штатом секретарш и помощников.

Клуб фэнов тоже разрастался в геометрической прогрессии и вскоре оказался совершенно не в состоянии обеспечить анкетами всех желающих вступить в него. Газеты пестрили соболезнованиями бедным поклонникам, которые не получали ответа на свои письма, шедшие нескончаемым потоком. К концу 1963 года количество официальных членов клуба, плативших взносы, достигло 80 000 человек, в то время как в начале года их насчитывалось всего две тысячи.

Телевидение Би-би-си показало получасовую программу, посвященную съезду клуба любителей «Битлз» из северных регионов страны, состоявшемуся в ливерпульском театре «Эмпайр».

На Рождество «Битлз» выступили в рождественском шоу вместе с другими исполнителями, работавшими у Брайена Эпстайна, - Сиплой Блэк, Билли Дж. Крэмером, Томми Куикли и группой «Формост». Представление началось в Брэдфорде, оттуда переехало в Ливерпуль, потом в Лондон, где Мэл как раз и потерял любимую гитару Джона.

Настал черед завопить во весь голос и поклонников интеллектуальных. Серьезные газеты уделяли группе не меньше места, чем так называемая «популярная» печать. «Битлз» были на устах у всех - о них сочиняли анекдоты, их изображали в бесконечных карикатурах. «Дейли мейл» перестала употреблять слово «Битлз» в заголовках, заменив его небольшим рисунком, изображавшим четыре контура их голов, - четыре «швабры», как называли фасон их прически.

Поначалу Брайен волновался, никак не желая тоже становиться объектом излишней популярности, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Он понял, что лучше не сопротивляться, и положился на естественный ход событий.

– Мне не нравилось, что мы все как бы выставлены на всеобщее обозрение. Газеты без конца обсуждали привычки, прически, одежду «Битлз», и поначалу этот поток публикаций даже радовал. Ребятам, да и мне, приятно было такое внимание. Это помогало делу. Но потом я забеспокоился. Как долго они сумеют привлекать всеобщее внимание? Самым тщательным образом продумывая концерты и вникая во все сложности взаимоотношений с прессой, мы сумели избежать пресыщения читателей. Но еще чуть-чуть - и будет поздно. Многие исполнители в свое время пали жертвой такого перебора в освещении их жизни.

Между тем по газетам и телевизионным репортажам того времени складывалось впечатление, что никакого контроля за имиджем группы не существует. Каждая газета ежедневно давала о них какой-нибудь материал. В течение одной недели пять общенациональных газет печатали сериал «жизни «Битлз», собранный по капле из ранее напечатанных публикаций. По существу, право написать о «Битлз» гарантировалось любому человеку, имевшему о них свое мнение, независимо от того, приверженец он группы или ее противник. Всеобщее внимание свалилось на них недаром: «Битлз» были действительно свежим явлением на рутинной сцене, действительно лишены глянца, наведенного шоу-бизнесом, и действительно британцами!

Раздавались голоса, что Брайен Эпстайн - своего рода Свенгали [Персонаж романа Д. Дюморье «Трильби», злобный гипнотизер, заставлявший своих жертв подчиняться его воле], который с необычайной ловкостью сделал группу и продал ее. Брайен всегда отрицал это.

В рекламных листовках, в материалах для прессы Брайен подчеркивал только самые хорошие черты «Битлз». Но никогда не придумывал достоинств, которыми они не обладали. «Битлз» были четырьмя местными, что называется, уличными мальчишками из тех, кого можно встретить в любом приходе. В этом заключался секрет их успеха в общении с залом. С самого начала публика признала в них «своих». Брайен понимал природу популярности группы и никогда не пытался скрыть это.

Но, конечно же, именно Брайен отлично наладил работу всей машины - он тщательно организовал жизнь членов группы, ни разу никого не подвел, то есть не грешил тем, что было свойственно им в начале пути.

Начиная с 1963 года разные люди написали миллионы слов, пытаясь проанализировать успех «Битлз». Целой книги не хватит, чтобы описать все точки зрения, высказанные за это время. Первая фаза анализа сводилась к их сексуальной притягательности. Потом некоторые умники заявили, что «Битлз» представляют собой общественно значимое явление, символизирующее недовольство и устремления нового поколения подростков, родившихся под сенью ядерной бомбы, не интересующихся материальными ценностями, не знающих притворства. Потом за дело взялись интеллектуалы и с пристальным вниманием стали копаться в каждом слове и каждой ноте, иногда приходя к довольно любопытной интерпретации. Во всем этом заключена истина, хотя бы потому, что любая причина, по которой кому-то что-то нравится, - уже истина.

Тогда, в 1963 году, мечта жизни каждого журналиста состояла в том, чтобы услышать хоть одно-единственное слово от «Битлз». Любой репортер мог быть совершенно уверен в том, что его интервью будет отличаться от других. «Битлз» никогда не повторяли своих шуток, не говорили одно и то же, как большинство знаменитостей. Кстати, Ринго оказался не менее остроумным, чем все остальные. Однажды его спросили, почему он носит на пальцах столько колец. Ринго ответил, что продеть все через нос невозможно.

– Мы потешали народ на пресс-конференциях, потому что все это и в самом деле сплошная умора, - вспоминает Джон. - Они задавали нам дурацкие вопросы - не отвечать же на них всерьез! На самом деле все это было вовсе не смешно. Юмор не поднимался выше уровня восьмого класса обычной школы. Гниль какая-то. И если попадались хорошие вопросы - о нашей музыке, например, - то мы отвечали серьезно. Мы действительно нервничали, хотя, наверное, никто об этом не догадывался. Мы нервничали всегда. Наш имидж соответствовал малюсенькой частичке нас самих. Он был создан прессой и нами. И конечно, этот имидж имел мало сходства с каждым из нас, потому что разве может сам человек дать о себе верное представление? Газеты вечно все перевирали. Если даже какие-то детали соответствовали истине, то к тому времени они давно устаревали. Новые представления о нас становились популярными, когда мы им уже не отвечали.

За двенадцать месяцев, прошедших с момента выхода их первой пластинки, «Битлз» стали неотъемлемой составной частью «британского образа жизни». Дора Брайен выпустила к Рождеству 1963 года пластинку «Аll I Want For Christmas Is A Beatle» с рассказом о них. И даже эта пластинка попала в хит-парад.

В хит-парадах появились теперь кроме «Битлз» другие ливерпульские группы, менеджером которых был Брайен Эпстайн, а звукорежиссером - Джордж Мартин.

В 1963 году, состоящем, как обычно, из 52 недель, пластинки, записанные Джорджем Мартином, занимали первое место на хит-парадах в течение 37 недель. Ничего подобного не случалось ни до, ни после этого.

«Нью мюзикл экспресс», подытоживая опросы общественного мнения за год, назвал «Битлз» первой группой мира. Они получили 14 666 голосов. На втором месте шла американская группа «Эверли Бразерс», набравшая 3232 голоса. В разделе «Вокальная музыка в Британии», где год назад «Битлз» занимали одно из последних мест, теперь они стали первыми, собрав 18 623 голоса. Следующая за ними группа, «Серчерз», осталась далеко позади, получив всего 2169 голосов.

Двумя наиболее популярными синглами этого года, разошедшимися максимальным тиражом, стали «She Loves You» (1 300 000 экземпляров) и «I Want To Hold Your Hand» (1 250 000 экземпляров). Клифф Ричард и его песня «Bachelor Boy» с большим отрывом шли на третьем месте.

Музыкальный критик «Таймc» Уильям Мэнн сделал пространный и солидный обзор музыки «Битлз», где поведал об их диатонических кластерах и отклонениях в побочные тональности. Он сказал, что Джон Леннон и Пол Маккарти - «выдающиеся английские композиторы 1963 года».

– Пожалуй, приглашу их на уик-энд, хочется посмотреть, что это за ребята, - сказал эрцгерцог Монтгомери.

29 декабря в газете «Санди таймс» Ричард Баклз в обзоре музыки Джона и Пола, которая была использована в балете «Mods And Rockers», заявил, что они самые великие композиторы со времен Бетховена.

 

23. США

Сэнди Стюарт - обычная американская поклонница «Битлз», не глупая, не сумасшедшая, милая и вполне разумная девушка. В начале 1964 года она жила со своими родителями в зажиточном городке для состоятельных граждан в штате Нью-Хемпшир. В свои пятнадцать лет она училась в девятом классе средней школы.

– Как-то мы с мамой ехали на нашем «роллс-ройсе» в супермаркет, - у нас тогда был «роллс-ройс», хотя, впрочем, это неважно. По радио передавали «I Want То Hold Your Hand». Тогда я впервые услышала «Битлз». Я просто обалдела! Вот это да! С ума сойти! Ни одна мелодия никогда на меня так не действовала. Потом оказалось, что многие девочки в школе, услышав эту песню, почувствовали то же самое. Помню, как мы шли по улице с двумя моими подругами и говорили о них. «До чего же они уродливые на фотографиях, - делились мы между собой, - да еще в этих пиджаках без воротничков. Музыка потрясающая, но сами они - уроды». Однако постепенно мы изменили свое мнение. Я всерьез заинтересовалась поп-музыкой, к которой раньше была равнодушна. Мне было интересно узнать о них все. Все, что они делали. Я прочитала все, что было о них написано. Отрастила волосы, потому что выяснила, что им нравятся девушки с длинными волосами. Сначала мне больше всех понравился Пол. Он такой красивый. Я бы не смогла точно сказать, в чем состояла его красота, - просто очень красивый, и все. Неизвестно почему, но Джордж мне не нравился. На фотографии я пририсовала ему клыки вурдалака, потому что он был мне неприятен. Наверное, «Битлз» одинаково давали выход и чувству любви, и чувству ненависти. В конце концов я стала относиться к Джорджу немного лучше. Потом я увлеклась Джоном, еще больше, чем Полом. Умный, острослов, дико сексуальный! Я влюбилась в него до смерти.

Я бредила Джоном. Он все время мне снился. В школе мы с девочками сравнивали наши сны. Рассказывали друг другу, что каждая из нас вытворяла со своим любимым битлом. Когда на меня накатывало плохое настроение, я умела вызывать сновидения о Джоне, - просто ложилась, думала о нем и засыпала. Это были совершенно изумительные сны. В них мы с Джоном чего только не выделывали. Мы любили друг друга, и об этом я рассказывала на другой день своим подружкам. Не все сны были сексуальными, но большинство уж точно, - и такие реальные! Я говорила и думала о них день и ночь. Отец уверял, что это у меня пройдет, а я в ответ кричала: «Никогда, никогда, никогда!»

Все это было как-то необычно. Ведь я вроде бы так сильно любила Джона, а в то же время встречалась с другими мальчиками. Но то было совсем другое. Джон оставался самым главным человеком в моей жизни. Я читала все журналы для любителей «Битлз» и слушала Меррея К., диск-жокея, которого считали экспертом по «Битлз». Я настолько потеряла голову, что написала письмо Синтии. В письме я очень любезно сообщила ей, что, конечно, прошу прощения, но я полюбила ее мужа. Ответа я не получила.

Я купила все их пластинки и увешала свою спальню их фотографиями. Когда я увидела те контрастные снимки, мы с подружками сразу же побежали в город и снялись точно так же.

Если жить становилось невмоготу, я шла к себе в комнату и оказывалась наедине с моими любимыми «Битлз», особенно с моим дорогим Джоном. От них я получала то, в чем отчаянно нуждалась. Ведь богатое общество, в котором я жила в Нью-Хемпшире, ничего не давало ни уму, ни сердцу. Я не любила ни школу, ни дом. В «Битлз» я находила оправдание и цель жизни, даже когда все кругом оказывалось черным-черно и безнадежно.

Как только стало известно, что они приезжают в Нью-Йорк и будут выступать в «Карнеги-холл», мы со школьными подружками договорились поехать туда и пойти на их концерт. Мы клянчили и клянчили у родителей разрешение, потому что нам одним не позволяли ехать в Нью-Йорк. Вообще, в нашем кругу не принято было пускать девочку-подростка так далеко одну. Мы заявили, что хотим получить эту поездку как подарок ко дню рождения, иначе мы убежим из дому…

Концерт в «Карнеги-холл» должен был организовать Сид Бернстайн, коротышка-крепыш, бывший студент Колумбийского университета, бывший администратор танцевального зала, бывший антрепренер, который в то время работал в «Дженерал Артисте Корпорейшн», одном из самых крупных агентств США. Не прекращая попыток пробиться в мире шоу-бизнеса, он не терял интереса к собственному образованию.

В течение десяти лет Сид посещал вечерние курсы, где читались лекции о государственном устройстве Англии. «Помню, как я пошел на лекцию вашего Харолда Ласки. Лучшего оратора я никогда не слышал. Не считая Черчилля, конечно».

Увлечение Сида английским государственным устройством привело его к тому, что он стал читать британские газеты. В середине 1963 года что-то остановило его внимание. «Я все время натыкался на этих «Битлз». В «Дженерал Артистс Корпорейшн» считалось, что я специалист по музыке для подростков, а я о них никогда прежде не слышал. Да и вообще в нашем бизнесе англичане никого не волновали».

Сид подписался на все английские поп-газеты и решил позвонить Брайену Эпстайну. Он не без труда раздобыл номер его домашнего телефона в Ливерпуле. Сид представился Брайену, но тот сказал, что никогда о нем не слышал. Сид спросил: «Не хотите ли Вы, чтобы «Битлз» выступили в «Карнеги-холл»?» Правда, в тот момент у него не было никакой договоренности с этим залом. «Брайен поинтересовался датой. «Как насчет 12 февраля?» - предложил я. Это день рождения Линкольна, и я был уверен, что смогу получить зал. Я предложил Брайену 6500 долларов за два концерта».

Брайен дал согласие не сразу. Чтобы получить его, потребовалось некоторое время, хотя дата подходила идеально, поскольку Брайен уже договорился об участии «Битлз» в концертах Эда Сэлливана 9 и 16 февраля.

Став первым нью-йоркским антрепренером, договорившимся о концерте «Битлз», Сид Бернстайн, по существу, сделал себе карьеру. Вскоре он ушел из агентства и завел собственное дело. В дальнейшем он организовывал все нью-йоркские выступления «Битлз», кроме одного. Стоило заполучить «Битлз» первым - и карьера обеспечена, - во всех штатах и во всем мире судьба Сида имела множество аналогий.

Однако в том, что касается Нью-Йорка, не все было делом рук Сида Бернстайна. Брайен задумал турне «Битлз» по США еще летом 1963 года. Правда, он не был уверен в том, что почва для осуществления его идеи уже готова. Поначалу «Битлз» в Штатах провалились. В первой половине 1963 года две фирмы грамзаписи выпустили две пластинки «Битлз», которые прошли незамеченными.

Когда в Британии успех группы утвердился, Брайен в ноябре 1963 года отправился в Нью-Йорк вместе с Билли Дж. Крэмером. Это произошло в тот самый месяц, когда убили президента Кеннеди.

– Я хотел выяснить, почему самое крупное из когда-либо известных явлений в поп-музыке Великобритании не произвело впечатления в Америке. Я вспомнил свои первые шаги в Лондоне и повторил там хождения по фирмам грамзаписи и телевизионным студиям.

В Америке Брайен снова встретился со своим ливерпульским другом Джеффри Эллисом, который впоследствии уехал учиться в Оксфорд, а оттуда в Нью-Йорк, где стал работать в страховой компании.

– Я краем уха слышал, что Брайен связался с какой-то бит-группой. «Ну и чушь, - подумал я, - не станет наш милый, стеснительный Брайен впутываться в такие дела».

Мы гуляли по Бродвею с Брайеном и Билли Дж. Крэмером. Дошли до Таймс-сквер, и Билли пожелал купить себе страхолюдную рубашку в одном из этих ужасающих магазинов, которые торчат там на каждом шагу. Брайен воспротивился. «Она не соответствует твоему имиджу, Билли», - сказал он. И тогда я в первый раз понял, что Брайен действительно занимается этим серьезно. Я понял, что он изменился.

На сей раз Брайен договорился с фирмой грамзаписи «Кэпитол», чтобы именно они выпустили пластинки «Битлз». В «Кэпитол», филиале «ЭМИ», раньше не слишком жаловали «Битлз», и именно поэтому первые их пластинки выпустили поначалу две другие американские фирмы, правда без особого успеха.

Кроме того, Брайен договорился о встрече с Эдом Сэлливаном, ведущим популярнейшего телевизионного шоу в Америке. Работники Сэлливана, которые занимались поисками новых талантов, сообщили ему об успехах «Битлз» в Британии. После долгих переговоров Эд Сэлливан согласился предоставить «Битлз» возможность дважды выступить в его программе.

Брайен настоял на том, что на афише они должны стоять первыми.

– Эд не очень решительно возражал против этого. Он видел растущую популярность «Битлз», но не поверил мне, когда я сказал, что они будут самым крупным явлением бит-музыки в мире. Эд согласился было дать им первое место на афише, но позже его продюсер сказал мне, что смешно ставить на афише первыми имена англичан, которые никогда не пользовались успехом в Америке.

Сами «Битлз» очень нервничали при мысли о поездке в Америку. Недавно, в 1963 году, Джордж провел там короткий отпуск. Он сообщил, что аборигены вполне человекообразны и потому, думается, все обойдется. В Штатах Джордж увиделся со своей сестрой Луизой, которая вышла замуж за американца и уехала из Ливерпуля в город Сент-Луис. Подобно их матери, миссис Харрисон, Луиза была страстной поклонницей «Битлз» и часто названивала на местные радиостанции с просьбой исполнить песни «Битлз».

Джон волновался, - ведь ни одна британская группа и ни один британский певец не сумели пока пробиться в Америке. «Клифф ездил туда и провалился с треском. На афише с Фрэнки Эвалоном его поставили четырнадцатым». Джордж сказал, что в Сент-Луисе видел фильм с Клиффом «Летние каникулы»; он шел вторым из двух фильмов, и не в кинотеатре, а под открытым небом, на большом экране, куда приезжают смотреть кино на машинах, не выходя из них.

В январе 1964 года песня «I Want То Hold Your Hand» занимала в Америке восемьдесят третье место в списке наиболее популярных шлягеров. В Великобритании после двухмесячного царствования она была сброшена с первого места новой группой, «Дэйв Кларк Файв», которая, как всем казалось, обещала стать новой сенсацией. Она вышла вперед с песней «Glad All Over».

Лондонские газеты радостно подхватили сенсационное известие об иерархических переменах в поп-музыке. И это после всех ливерпульских успехов «Битлз»! «Дейли экспресс» поместила на первой полосе материал под заголовком «Тоттенхэм раздавил «Битлз».

Карикатуристы, истощившие свое воображение на ливерпульском материале, накинулись на падение «Битлз», как коршуны. В лондонской «Ивнинг стандард» художник Вики изобразил министров, причесанных в стиле «Битлз», к которым премьер-министр обращается с такими словами: «Чего же от вас ожидать, если вы настолько старомодны?»

Сами «Битлз» тоже были слегка озабочены. «Мы ничего не могли поделать. Вокруг только и говорили: все, кранты, - пошел в ход Дэйв Кларк. Мы огорчились, но только на минутку, вроде как в Ливерпуле, когда забеспокбились, как бы Джерри не победил нас в опросе «Мерси бит».

Перед поездкой в Америку Брайен договорился о следующих гастролях «Битлз» в Европе: три недели во Франции, театр «Олимпия» в Париже, начало 15 января.

Несколько тысяч поклонников провожали троих «Битлз» в лондонском аэропорту. Ринго не смог вылететь из Ливерпуля из-за тумана и последовал за ними чуть позже.

Первый концерт в «Олимпии» прошел не особенно успешно; за год гастролей «Битлз» впервые встретили прохладный прием. Хотя без драки, разумеется, не обошлось - сцепились фотографы, французские полицейские и Брайен Соммервилл, новый агент «Битлз» по рекламе, который отныне отвечал за связь с прессой во время гастролей. Им поаплодировали, и Джон сказал: «Мерси боку» [Игра слов: «Merci beaucoup» (франц.) - большое спасибо; Mersey (Мерси - англ.) - район Ливерпуля].

«Корреспондент Би-би-си в Париже: Насколько важно для вас именно здесь добиться успеха? Пол: Успеха важно добиваться везде.

Би-би-си: Французы еще не выработали определенного мнения о «Битлз». А что вы думаете о них? Джон: О, нам «Битлз» нравятся. Они в порядке». На вторую неделю своей жизни в Америке песня «I Want То Hold Your Hand» поднялась в хит-параде на сорок второе место. Норман Вайс из «Дженерал Артистc Корпорейшн» пришел повидаться с Брайеном, чтобы окончательно договориться о выступлении группы в «Карнеги-холл», и с этого дня стал агентом «Битлз» в Америке.

Лондонская «Дейли мейл» в репортаже Винсента Мулкрона, сопровождавшего «Битлз», сообщала: «Если роман между «Битлз» и Парижем и состоится, то, надо признаться, пока он развивается не слишком бурно. То ли Елисейские Поля сегодня не в настроении, то ли битломания, как и принятие Британии в Общий рынок, относится к проблемам, которые французы не торопятся решать».

Ребята находились в своих номерах парижской гостиницы «Георг V», когда пришла весть о победе песни «I Want То Hold Your Hand» в американском хит-параде. Они начинали сочинять эту песню в подвале лондонского дома Джейн Эшер, им хотелось написать пародию на американский госпел-сонг [Жанр негритянской религиозной песни на евангелические сюжеты, получивший распространение в США в 1930-е годы], поэтому вполне объяснимо, что именно эта песня стала их первым крупным успехом в США. Чтобы отпраздновать его, ребята закатили грандиозный ужин. Брайен сфотографирован во время этого пиршества с ночным горшком на голове.

«Битлз» немедленно атаковали целые орды американских репортеров и телевизионных интервьюеров. Поклонники «Битлз» в Штатах, вроде Сэнди Стюарт, осаждали «Карнеги-холл» и Эда Сэлливана, чтобы получить билеты. Песня «She Loves You», которая никак не могла пробиться в списки хит-парада после успеха «I Want То Hold Your Hand», стремительно поползла вверх. В соревновании долгоиграющих пластинок «Please Please Me» приближалась к первому месту.

Американская пресса так же, как в свое время британская, отнеслась к проблеме чрезвычайно серьезно.

– Расскажите, пожалуйста, как вы делаете ваши прически, - спросил американский репортер.

– Вы хотите спросить, как мы их не делаем? - поправил его Джон.

– В Ливерпуле мы вылезли из бассейна, - сообщил Джордж, - и нам очень понравилось, как мы выглядим.

Шейла Грэхем, которая вела свою колонку во многих газетах и журналах, приехала только для того, чтобы выяснить, кто из них кто. Журнал «Лайф» отвел группе шесть полос.

Чтобы вся эта бесплатная газетная шумиха не пропала даром, Брайен обратился к фирме «Кэпитол» и убедил их потратить 5000 долларов на так называемую «ударную рекламную кампанию». По Соединенным Штатам было расклеено пять миллионов плакатов «К нам едут «Битлз», и каждый диск-жокей получил по экземпляру всех пластинок «Битлз», которые когда-либо выходили в Великобритании. Вышел и был распространен миллион экземпляров четырехстраничной газеты, посвященной «Битлз»; фирма «Кэпитол» поместила групповое фото своего высшего командного состава в париках a la «Битлз».

– Разразился настоящий рекламный бум, - свидетельствует Войл Гилмор, вице-президент фирмы «Кэпитол». - Но, запусти хоть всю рекламу мира, скверный продукт она продать не поможет. Эд Сэлливан оказался в затруднительном положении - на 728 мест было подано 50 000 заявок. Сид Бернстайн мог бы продавать билеты в «Карнеги-холл» за двойную цену. «Даже миссис Нелсон Рокфеллер не могла достать билет. Пришлось отдать ей свой».

Брайену предложили еще одно выступление в Нью-Йорке, на этот раз в «Мэдисон-Сквер-Гарден», да еще с гонораром вдвое большим, чем в «Карнеги-холл», но было слишком поздно: концерт просто некуда было втиснуть.

Когда «Битлз» 7 февраля 1964 годд вылетели из лондонского аэропорта на самолете компании «Пан Америкой» рейсом 101, одна из нью-йоркских радиостанций вышла в эфир с первым объявлением из целой серии последовавших за ним: «Сейчас 6 часов 30 минут утра. Время «Битлз». Они вылетели из Лондона 30 минут назад. Летят над Атлантические океаном по направлению к Нью-Йорку. Температура 32 градуса по шкале «Битлз».

А на борту самолета нервничали «Битлз». Они не знали о масштабах рекламы, но слышали, что в Америке их критикуют и находят уродливыми.

Син сидела рядом с Джоном, - в первый и единственный раз она сопровождала его во время гастролей. Вместе с ними летел и незнаменитый тезка знаменитого Джорджа Харрисона из газеты «Ливерпул эко». Когда в 1954 году он в возрасте 45 лет покинул Флит-стрит и Лондон, чтобы переехать в Ливерпуль, ему казалось, что он навсегда распрощался с рубрикой новостей общенационального масштаба. Теперь он отправлялся в первое из четырех путешествий с восточного на западное побережье, сопровождая группу, о которой в свое время отказался писать. Джордж Харрисон рассказывает, что ребята очень беспокоились о том,, как их встретят. «Они спрашивали меня: «У Америки есть все. На кой мы им сдались?»

Знаменитый же Джордж Харрисон заявил, что плохо чувствует себя, наверное, заболел. «Я беспокоился еще и за прическу. Я часто мыл голову, и, когда она высыхала, волосы почему-то вставали дыбом».

– Нас всех подташнивало в тот первый раз, - говорит Ринго. - Вообще-то, мы всегда страшно нервничали, перед любым крупным выступлением, но, конечно, никогда этого не показывали. Нас подташнивало и перед концертом в «Палладиуме». Поездка в США была серьезным шагом. Все кругом говорили, что из нашей популярности в Великобритании вовсе не следует, что и в Америке нас ждут с распростертыми объятиями.

Нил и Мэл все время полета были страшно заняты: они подделывали подписи «Битлз» под фотографиями, которые собирались раздать фэнам. У Брайена дел оказалось тоже по горло. Несколько британских бизнесменов, которым так и не удалось встретиться с ним в Лондоне, решили поймать его на высоте 30 000 футов над Атлантикой. В коротких записках они просили помочь в рекламе выпускаемых ими продуктов. Брайен вежливо отказал.

Но все сомнения канули в небытие, как только самолет приземлился в аэропорту имени Кеннеди в 1.35 дня. Оттуда несся восторженный рев забивших его десяти тысяч подростков. Они пели хором «We Love You Beatles, Oh Yes We Do» - песню, специально сочиненную к приезду «Битлз» их ярыми поклонниками.

Фирма грамзаписи «Кэпитол» продолжала свою рекламную атаку - каждому пассажиру, сошедшему с трапа самолета, вручался пакет, в котором лежали парик, фото с автографом и значок «Я люблю «Битлз».

Оказав физическое сопротивление осаждавшей их молодежи, «Битлз» пробились в пресс-зал аэропорта, не ведая того, что окажутся на самой многолюдной в своей жизни пресс-конференции. Джон заорал, чтобы все заткнулись, и сорвал аплодисменты.

– Вы споете нам что-нибудь?

– Деньги на бочку, - сказал Джон.

– Как вы объясняете свой успех?

– У нас есть пресс-агент.

– К чему вы стремитесь?

– Приехать в Америку.

– Намереваетесь ли вы постричься?

– Мы постриглись вчера.

– Что бы вы хотели увезти с собой домой?

– Рокфеллеровский центр.

– Олицетворяете ли вы бунт против старшего поколения?

– Это грязная ложь.

– Что вы скажете о движении в Детройте с целью покончить с «Битлз»?

– Мы начнем кампанию с целью покончить с Детройтом.

– Что вы думаете о Бетховене?

– Обожаю, особенно стихи, - сказал Ринго.

В гостинице «Плаза» воцарился полнейший хаос; хотя именно эта гостиница славилась и гордилась своей элитарностью, тишиной, тактичным обращением с постояльцами, на этот раз ее администрация сплоховала, не наведя справки о профессии пяти английских бизнесменов, заказавших номера несколько месяцев тому назад. Когда администратор «Плазы» обнаружил под окнами тысячи вопящих поклонников «Битлз», он обратился к группе по радио с просьбой поселиться в любой из нью-йоркских гостиниц, которая согласится принять их.

Нельзя сказать, чтобы «Битлз» испытывали особую радость по поводу выбора гостиницы. «Почему вы выбрали именно «Плазу»?» - спросил Джорджа репортер. «Мы ее вовсе не выбирали. Это наш менеджер выбрал. Могу вам сказать, что еда мне здесь совершенно не нравится».

Джордж был болен, лежал в постели, и возникли опасения, что он не сможет выступить в шоу Эда Сэллйвана. Во время репетиций Джорджа подменял Нил, но, напичканный до ушей лекарствами, Джордж все-таки принял участие в шоу. Рев присутствующих разнесся по всем Соединенным Штатам. Шоу собрало рекордное количество телезрителей - 73 000 000.

Во время трансляции этой программы в Нью-Йорке не украли ни одного колпака с колеса машины. Позже сообщалось, что за это время во всей Америке не было совершено ни одного преступления, в котором участвовал бы подросток.

Элвис Пресли прислал ребятам поздравительную телеграмму. На следующее утро газета «Гералд трибюн» сообщила, что «Битлз» состоят из «75 процентов рекламы, 20 процентов стрижки и 5 процентов музыкальных стенаний». «Дейли ньюс» писала: «Телодвижения и кошачьи концерты Пресли - это холодная травяная настойка по сравнению со стасорокаградусным эликсиром, которым угостили нас «Битлз».

Ни одна газета не обошла группу своим вниманием. Аналитические статьи были пространны и сложны. Состоялась еще одна большая пресоконференция.

– Вы уже выбрали звезду на женскую роль в вашем фильме?

– Мы хотим уговорить королеву. Билеты раскупят сразу, - ответил Джордж.

Один из критиков рассказал, что нарушил неукоснительно соблюдаемое правило и в субботу сидел перед телевизором, чтобы увидеть «Битлз». «Переходная фаза, - сказал он. - У них есть все симптомы неуверенности и путаницы, в которой мы сейчас живем». «Битлз» сели в поезд и отправились в Вашингтон.

– То, что творилось в Штатах, нисколько не отличалось от Великобритании, - вспоминает Ринго, - только в десять раз сильнее. Или, наоборот, вовсе не как в Великобритании, потому что в Вашингтоне нас встречали двадцать тысяч человек, а дома мы привыкли к двум тысячам.

В вашингтонском «Колизее», где состоялся первый концерт «Битлз» на американской земле, обычно проводятся соревнование по боксу или футбольные матчи. «Битлз» поместили на вращающуюся сцену - так, чтобы все могли их видеть. Со всех сторон в них летели леденцы.

– Это было ужасно, - рассказывает Джордж, - да к тому же и больно. У них в Америке леденцы не мягкие, а жутко твердые, просто как пули. Какая-то газета выкопала старый анекдот, будто Джон жалуется, что я съел все его любимые леденцы. Джон уже и думать об этом забыл, а они все швыряют мне эту пакость.

Сэр Алек Дуглас-Хом, британский премьер-министр должен был прибыть в Вашингтон в тот же день. Но он отложил свой визит, не желая попасть в тот бедлам, который сопровождал всюду появление «Битлз».

В тот вечер они приняли первое, и последнее, приглашение на прием в посольство. Ребята уже успели отказаться от ужина с леди Диксон, женой британского посла в Париже.

– Мы всегда старались быть подальше от всего этого дерьма, - говорит Джордж. - Но на этот раз мы попались. Там было полным-полно снобов, которые нас на самом деле терпеть не могли, но им, видите ли, захотелось на нас посмотреть, раз уж мы такие знаменитые и богатые. Все это ханжество. Они просто делали паблисити своему посольству.

Рассказы о том, что точно произошло в тот вечер на приеме, отличаются друг от друга в деталях, однако Майкл Браун в книжке «О первых гастролях «Битлз» отмечает, что «поначалу все были настроены весьма дружелюбно».

– Здравствуйте, Джон, - приветствовал Леннона сэр Дэвид Ормсби-Гор (ныне лорд Харлек), когда они пришли.

– А я не Джон, - ответил тот. - Я - Чарли. Вон Джон.

– Здравствуйте, Джон, - обратился посол к Джорджу. - О я не Джон, - сказал Джордж. - Я - Фрэнк. Вот там Джон.

– О господи, - простонал посол.

Несколько пожилых дам с бокалами в руках остановили «Битлз» и попросили у них автографы. Сотрудники посольства рангом пониже стали подталкивать «Битлз», настаивая на том, чтобы они вступали в разговоры и давали автографы. «Распишитесь вот здесь», - велел один из них Джону и получил отказ. «Подпишите и, пожалуйста, не спорьте». Молодая леди подошла к Ринго, вынула из сумочки маникюрные ножницы и начала отрезать у него локон. Джон вскоре ушел, но другие остались до плачевного конца этого мероприятия. Посол и его жена выразили глубочайшее сожаление.

Положение не спасло даже обаяние Брайена. «И посол, и его супруга были очень любезны, - говорил он впоследствии. - Но прием вызвал у «Битлз» чувство отвращения. С тех пор они не приняли ни одного приглашения подобного рода».

Наконец, когда сэр Алек Дуглас-Хом прибыл на встречу с президентом Джонсоном, тот сказал ему: «Мне очень понравился ваш передовой отряд. Но вам не кажется, что им следовало бы постричься?»

«Битлз» отправились на свой нью-йоркский концерт в «Карнеги-холл», блокированные со всех сторон прессой, телевидением и поклонниками. Наиболее предприимчивые американские дельцы теперь любой ценой стремились добиться от «Битлз» подписания контрактов. Впоследствии кто-то подсчитал, что в 1964 году в Соединенных Штатах было продано товаров с именем «Битлз» на сумму 50 000 000 долларов. На прилавках появились долгоиграющие альбомы с контрабандными записями интервью, причем эти пластинки шли под маркой «Битлз», что приводило Брайена в состояние крайнего раздражения.

На каждый из двух концертов в «Карнеги-холл» набилось не меньше шести тысяч слушателей. Сид Бернстайн вынужден был отказать таким голливудским знаменитостям, как Дэвид Нивен и Ширли Маклейн. На следующий день газеты сообщали, что оба появления «Битлз» на сцене, длившиеся двадцать пять минут, сопровождались истерическими воплями.

Сэнди Стюарт, пятнадцатилетняя поклонница «Битлз» из Нью-Хемпшира, попала на концерт, но весь этот рев в особый восторг ее не привел.

– Первый концерт не был таким уж буйным, то есть я хочу сказать, что на нем не так орали, как на следующих. Я помню, что тогда, в первый раз, меня ужасно раздражал Джордж. Может быть, с тех пор я его и невзлюбила. Нам казалось, будто он нарочно встал так, чтобы мы не могли видеть Ринго. Мы все вопили, чтобы он убрался и не мешал нам смотреть на Ринго. Ведь каждая из нас действительно верила, что со сцены ее можно увидеть, именно ее одну. Вот и начинаешь вопить, чтобы они обратили на тебя внимание. Мне всегда казалось, что Джон меня замечал. Это было как сон. Мы с Джоном - и больше никого. Но как бы ты ни кричал, все равно их слышно. Репортеры писали в газетах, что из-за наших воплей ничего невозможно разобрать. Это неправда. А их сексуальные телодвижения вызывали еще больший вой. Они проявляли сексуальность именно в твой адрес. Это был способ выпустить пар. Но, по-моему, девочки не испытывали никакого сексуального возбуждения во время концертов. Во всяком случае, я.

Из Нью-Йорка «Битлз» вылетели самолетом на Майами, для участия во втором шоу Эда Сэлливана. Летчик надел парик. Они встретили Кассиуса Клея, который заявил, что он самый великий, а они самые красивые.

Приближалось 25 февраля - день совершеннолетия Джорджа. Несмотря на то что Джордж не слишком нравился Сэнди Стюарт, она все-таки решила послать ему подарок.

– Мы выяснили, что он остановился в гостинице «Довиль» в Майами, и послали ему посылку с уведомлением о вручении. Мы считали, что проявили незаурядную смекалку: ведь он должен будет расписаться и таким образом мы получим его автограф. Но ничего не вышло. Хотя это, конечно, не имело значения. Ведь я была влюблена в Джона, я отдала ему три года своей жизни.

 

24. Великобритания и снова США

Ливерпульские школы, где когда-то учились «Битлз», получали странные запросы. Из всех уголков мира приходили письма в которых подростки просили прислать им старые парты, за которыми сидели «Битлз», старые фуражки, которые они носили, старые учебники, по которым они учились. Из рук в руки передавали надписанные ими учебники и задачники, причем в значительно большем количестве, чем это могло быть в действительности.

– Мы получали забавные письма от девушек, главным образом из Америки, - рассказывает мистер Побджой из «Кворри Бэнк». - Они спрашивали, не согласятся ли наши ученики с ними переписываться. Я от души смеялся. Для развлечения - и собственного, и наших мальчиков - я читал им эти письма вслух в аудитории после утренней молитвы. Ребята приходили в такой восторг, что довольно долгое время считали меня автором этих писем. Тем не менее я помню, что некоторые из учеников в конце концов ответили несчастным девочкам.

Многие из американских поклонников стали обращаться и к родителям «Битлз», иногда они заявлялись даже к ним домой, заставляя собственных пап и мам прервать путешествие по Европе, чтобы обязательно заглянуть в местечко Дингл или Вултон.

– Тем, кто приехал издалека, я всегда предлагал чашку чая, - заверяет Джим Маккартни. - «Зайдемте в кухню», - говорил я им, если они соглашались. Они проходили в кухню и поднимали там визг, так как узнавали ее по фотографиям. Они знали обо мне больше, чем я сам. Из этих поклонников получились бы отличные сыщики.

В день, когда Джорджу исполнился даадцать один год, в доме миссис Харрисон не осталось места, где бы можно было разложить все поздравления и подарки, которые прибывали чуть не фургонами.

Родители Ринго, Элси и Харри, как и другие семьи «Битлз», обнаружили, что окружены и забаррикадированы в собственном жилище: поклонники располагались вокруг их дома, отламывали щепки от входных дверей и исписывали стены мелом.

– Впервые я поняла, насколько они знамениты, - говорит Элси, - когда в одно прекрасное утро мы проснулись и обнаружили, что рядом остановился автобус, битком набитый поклонниками; в семь часов утра в воскресенье все они высадились из него и начали стучать в нашу дверь. Они всю ночь ехали к нам из Лондона. Что же мне оставалось делать? Я пригласила их зайти и напоила чаем с печеньем. «Как это удивительно, - думала я. - Ехать из такой дали, чтобы только взглянуть на нашего Риччи». Они не стали ничего есть, но завернули все, что я им дала, и увезли с собой как сувениры. Иногда они перелезали через забор и оказывались у нас в саду или, например, спали у дверей дома несколько ночей подряд. Большинство из них находились в ужасном состоянии - не могли ни спать, ни есть. Они спрашивали: «А на каком стуле он сидел?» «Да он на всех сиживал, милочка», - отвечала я. Они всегда просились на второй этаж, чтобы посмотреть на его кровать. Валились на нее и стонали.

Син с Джулианом к тому времени уехали от Мими и стали жить своим домом. Син по-прежнему скрывалась от прессы, насколько это было возможно.

– Стоило репортерам пронюхать, кто я такая, как они начинали преследовать меня днем и ночью. Как-то я навещала в Хойлейке свою мать, и они меня там засекли. Репортер не спускал с меня глаз и наконец поймал в магазине. Я сумела скрыться через черный ход и спряталась в соседней фруктовой лавке, где просидела полчаса, дожидаясь, пока он ушел.

Вернувшись из Америки, «Битлз» вновь окунулись в ставшее уже привычным состояние всеобщей истерии. Премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хом назвал их «лучшим экспортным товаром», а также «хорошим взносом для выравнивания платежного баланса». Мистер Вилсон, лидер лейбористов и член парламента от Ливерпуля, неодобрительно отнесся к тому, что какой-то четырнадцатый герцог желает заработать на ливерпульских «Битлз». «Тори пытаются сделать из «Битлз» свое секретное оружие», - заявил он.

Ректор и преподаватели колледжа «Брейзноз» в Оксфорде пригласили ребят на ужин, где те потребовали подать им бутеры с джемом. Римский католический епископ назвал их «угрозой», но принц Филипп после встречи с ними объявил, что они прекрасные парни. Он беседовал с Джоном о книгах. Наконец «Битлз» встретились с мистером Вилсоном в клубе «Вэрайети» и назвали его мистером Добсоном.

В марте вышла в свет первая книга Джона. Пол посоветовал назвать ее «Написано им самим». Литературные доки предсказали полный провал трюку с книгой - разве можно представить себе, чтобы музыкант бит-группы написал что-либо достойное внимания? И однако книга Джона возглавила список бестселлеров, оставив позади самого Джеймса Бонда. В литературном приложении к «Таймс» говорилось: «Эта книга представляет интерес для любого, кто боится оскудения английского языка и британского воображения». В качестве почетного гостя Джон был приглашен на литературный обед в Фойл. Джон не произнес ни слова, разве что бормотал: «Благодарю вас, очень мило с вашей стороны, спасибо», и был освистан именно за то, что отказался выступить. Но Брайен Эпстайн произнес великолепную речь.

24 марта вышел их шестой сингл «Can’t Buy My Love» и сразу занял первое место и в Великобританией в Соединенных Штатах. Еще до того, как пластинка появилась в продаже, предварительные заказы в Британии и Америке превысили трехмиллионную отметку, что является мировым рекордом. Вскоре после этого пластинки «Битлз» заняли шесть первых мест в хит-парадах Соединенных Штатов.

Ринго был избран вице-президентом Лидского университета, потеснив с этого места бывшего верховного судью. В музее мадам Тюссо появились восковые фигуры четырех «Битлз». В «Нью стейтсмен» Пол Джонсон опубликовал статью под заголовком «Угроза битлизма». Журналист из «Санди телеграф» предсказал, что скоро группа развалится, поскольку в конце концов все они женятся и «шансов на то, что найдутся четыре ненормальные женщины, которые не передерутся между собой, а понравятся друг другу или хотя бы смогут сосуществовать, практически нет».

В марте начались съемки первого фильма «Битлз». Его название «Вечер тяжелого дня» утвердили, когда фильм был фактически уже снят, - только тогда Ринго произнес эту фразу из стихотворения Джона.

В это время Пол начал встречаться с Джейн Эшер, дочерью доктора с Уимпл-стрит. В первый день демонстрации фильма Джордж познакомился с Патти Бойд. Южанка по происхождению, Патти, так же как и Джейн, решительно отличалась от девушек, которые были спутницами жизни двух других «Битлз» - Джона и Ринго.

Патти работала манекенщицей, она снималась главным образом для модных журналов и с большим успехом участвовала в телевизионной рекламной программе для фирмы «Смите Криспс». Режиссером ее был Дик Лестер, и благодаря этому Патти дали сняться в пробах для фильма о «Битлз».

– Когда я встретилась с ними, они сказали «Привет». Я глазам своим не поверила. Они оказались точь-в-точь такими, как я себе их представляла. Будто ожившие фотографии. Джордж-то еле-еле поздоровался. Но другие болтали со всеми запросто. Когда мы начали сниматься, я чувствовала, что Джордж наблюдает за мной, и мне было неловко. Самым симпатичным и легким в общении оказался Ринго, да и Пол. Джона я побаивалась. После первого дня съемок я попросила у всех, кроме Джона, автографы. Его я просто боялась. А Джорджа уговорила заодно дать автографы, и двум моим сестрам. Джордж расписался, и под каждым автографом для моих сестер добавил по два поцелуя, а под тем, что для меня, - семь. Я подумала, что, может быть, чуть-чуть ему понравилась.

Так оно и было на самом деле, - они стали встречаться. - Я познакомила Джорджа с мамой, а потом он повел меня посмотреть дом в Эшере, который ему очень нравился. Действительно, очаровательный дом. На следующий уик-энд была Пасха. С Джорджем, Джоном и Синтией мы на частном самолете полетели в Ирландию - это была страшная тайна, но она выплыла наружу, и в гостинице нас уже поджидали толпы репортеров. Я впервые столкнулась с этим ужасом. Менеджер дал нам возможность подключиться к их телефонным переговорам, и мы собственными ушами услышали, какой жуткий бред они передают для Флит-стрит. Стоило нам выйти, как они набрасывались на нас со своими аппаратами. Невозможно было никуда двинуться. В конце концов мы с Син переоделись в платья горничных. Нас вывели через черный ход, спрятали в корзину из-под белья и отвезли в аэропорт в гостиничном фургоне.

Естественно, вся эта реклама и шумиха вокруг Патти подняла интерес к ней, и она как манекенщица получила кучу новых предложений.

– Я с удовольствием дала согласие, выбрав то, что мне нравится. Но Джордж возражал - он считал, что мне не следовало это делать. «Они обращаются к тебе совсем по другим причинам, а вовсе не потому, что ты манекенщица», - уверял меня Джордж.

Патти очень тревожили письма, содержащие угрозы физической расправы, которым подвергались со стороны поклонниц приятельницы и жены «Битлз».

– Письма меня ужасно расстраивали. Они были такими злобными! Мне писали страшные гадости, особенно из Соединенных Штатов. Иногда я думала, что, может быть, и на самом деле я такая дрянь. Они клялись, что именно они настоящие друзья Джорджа, а я должна оставить его в покое, иначе мне несдобровать.

Патти и Джордж переехали в новый дом Джорджа в Эшере. «Прежде чем пожениться, мы прожили вместе около года. Моя мама все знала, но никогда не заговаривала со мной об этом».

Летом 1964 года гастроли возобновились. Сначала была Европа. На улицах Амстердама их встречала стотысячная толпа. Девицы прыгали в каналы, чтобы разглядеть их поближе. Потом «Битлз» отправились в Гонконг, Австралию и Новую Зеландию.

Наибольшая слава пришлась на американские гастроли «Битлз», поскольку они сумели побить американцев на том поприще, где те считались сильнейшими. Но, как ни странно, самая огромная толпа, вывалившаяся на улицы, чтобы поглазеть на прибытие «Битлз», ждала их в Аделаиде. Все газеты называли в тот день одну и ту же цифру: 300 000. Не только в Нью-Йорке, но и в Ливерпуле «Битлз» не собирали такого количества поклонников.

6 июля в Лондоне состоялась премьера фильма «Вечер тяжелого дня» в присутствии принцессы Маргарет и лорда Сноудона. В следующем месяце вышла долгоиграющая пластинка с музыкой из этого фильма.

19 августа 1964 года они отправились в первые крупные гастроли по Америке. Поездка в феврале была короткой, она продолжалась всего две недели, в течение которых «Битлз» дали лишь пару концертов и участвовали в одной или двух телевизионных передачах.

Новые гастроли, начавшиеся в августе, продлились тридцать два дня. Самые долгие, крупные и изматывающие гастроли за всю их историю. Они проделали путь длиною в 22441 милю, проведя в полете 60 часов 25 минут. «Битлз» посетили 24 города в Соединенных Штатах и Канаде. Они дали 30 концертов, не считая благотворительного представления. «Во время этих гастролей по Америке, - говорит их администратор Мэл, - с нас сошло по семь потов». Норман Вайс из «Дженерал Артисте Корпорейшн», американский агент «Битлз», работал над планом этих гастролей шесть месяцев.

– Рассчитывать все приходилось с такой же тщательностью, какая требовалась при высадке войск в Нормандии. Из рук в руки переходили миллионы и миллионы долларов. Невозможно определить, в какую сумму это обошлось, если считать все, - от гонораров «Битлз» до стоимости «хот-догз», которые они съели, и билетов в кино. Мы запросто могли утроить цену билетов и все равно гарантировали бы сплошные аншлаги, но Брайен сказал, что это будет нечестно по отношению к поклонникам. В наших контрактах все суммы указывались совершенно четко. Мы сами диктовали условия и гонорары. И все менеджеры с готовностью соглашались на них, они были благодарны уже за то, что мы сотрудничаем с ними. «Битлз» и Элвис - это настоящий шоу-бизнес. По сравнению с ними все остальное - просто жалкие шуточки. Никто, ни до, ни после, не собирал таких толп, как «Битлз».

«Битлз» побивали все новые рекорды, но для них это уже не имело значения. Это было «вчера» - все повторялось снова и снова. Даже вопросы они слышали одни и те же: «Как они думают, чем объясняется их успех?», «Когда, по их мнению, лопнет этот мыльный пузырь?» Устав твердить одинаковые ответы, они иногда срывались на грубость.

Как-то ребята решили передохнуть день-другой в маленьком городке, куда им удалось скрыться. Местные жители проявили такт и старались не мозолить им глаза. Но когда «Битлз» садились в самолет, готовясь в обратный путь, на летном поле появился шериф в сопровождении представителей городских властей. Навстречу делегации ребята выслали пресс-агента Дерека Тейлора с заданием узнать, чего от них хотят. Сфотографироваться с «Битлз» и получить от них автографы, ответили местные боссы, они ведь могут позволить себе обратиться с такой просьбой к знаменитостям, поскольку до сих пор вели себя скромно и не надоедали им.

– Я вернулся в самолет спросить ребят, как они на это смотрят, - вспоминает Дерек. - Пол сидел около иллюминатора. Он улыбался им как сумасшедший, без конца кивал головой, но мне сказал: «Быстро пойди к ним и скажи, что мы хотим выйти и встретиться с ними, но ты нас не пускаешь, потому что мы слишком сильно переутомлены. Иди».

Даже Джордж Харрисон из «Ливерпул эко» онемел от всего увиденного. «Никогда не забуду случая с приглашением в Канзас-Сити, откуда к нам в Сан-Франциско приехал человек, чтобы встретиться с Брайеном. Канзас-Сити не входил в наш маршрут. Приезжий был миллионером, владельцем футбольного клуба или чего-то еще в этом роде. Он сказал, что пообещал городу добыть «Битлз». Брайен ответил отказом: «Нет времени». Миллионер спросил: может, сто тысяч долларов заставят «Битлз» переменить свои намерения? Брайен ответил, что пойдет и спросит ребят. В тот момент они играли в карты и едва на него взглянули. «Вам предлагают сто тысяч долларов, - сообщил Брайен, - это тридцать тысяч фунтов». «Решай сам», - ответили ребята, не прерывая игры. Брайен вернулся к миллионеру и выразил свое крайнее сожаление: они не могут пожертвовать выходным днем. Миллионер уперся на своем: он обещал и не может вернуться в Канзас без парней. Он порвал уже выписанный чек на сто тысяч долларов и выписал другой - на сто пятьдесят тысяч. Это был самый высокий гонорар из когда-либо предложенных любому артисту в Америке - пятьдесят тысяч фунтов за тридцать пять минут! Брайен понял, как фантастически поднимется их престиж, если они утрут нос всем американским звездам. «Хорошо, - сказал он, - согласен». Когда Брайен сообщил об этом ребятам, те даже головы не подняли. Канзасец отправился домой, изнемогая от счастья. Разумеется, он понимал, что ничего не заработает. Слишком мало было народу в его городе, чтобы вернуть ту сумму, которую он заплатил, но зато он сдержал обещание Канзасу».

Наволочки с подушек, на которых спали «Битлз» в гостинице Канзас-Сити, впоследствии купили два чикагских бизнесмена, заплатив за штуку по 375 фунтов. Они разрезали их на 160000 квадратиков величиной в квадратный дюйм, наклеили на сертификаты, удостоверявшие, с какой кровати взят этот лоскуток и кто из «Битлз» на ней спал, и продали каждую тряпочку за доллар. Нью-йоркский синдикат предложил Брайену купить у него «Битлз» за три миллиона семьсот пятнадцать тысяч долларов, но Брайен отказался.

Под аккомпанемент всех этих воплей и здравиц в честь установленных в Англии и Америке рекордов «Битлз» болтались где-то внутри гигантской машины, мотавшей их по всему белу свету. Они угодили в ее чрево в 1963 году волею не зависящих от них обстоятельств и, герметически закупоренные, находились там за семью печатями.

Перед выступлениями они сидели в артистических, словно в тюремных камерах. После концерта надо было сломя голову мчаться в гостиницу под охраной полицейских отрядов и телохранителей. В своих номерах они оказывались в полной изоляции от внешнего мира вплоть до того момента, когда надо было сделать следующий шаг. Они никогда не выходили на улицу, в ресторан или погулять. Их обслуживали Нил и Мэл, принося им сандвичи, курево и напитки. От зависти, а иногда и от страха они заодно не разрешали выходить наружу и Нилу с Малом. Так они и сидели в своих гостиничных апартаментах - курили, играли в карты, бренчали на гитарах, убивали время как могли. Сколько они заработают за одну ночь - тысячу или десять тысяч фунтов, а может, сто тысяч, - не имело уже никакого значения. Богатство и слава, позволявшие им постучать в любую дверь, обернулись бессмыслицей. Они оказались в ловушке.

Конечно, в течение достаточно долгого времени ребятами владело сильное возбуждение. Еще бы! Они столько этого ждали. Семь лет играли вместе и ровно ничего не могли добиться. Уж одно это означало по крайней мере, что физически и эмоционально они готовы к чудовищным условиям ночных концертов. Да любое нынешнее выступление ни в какое сравнение не шло с одним лишь ночным выступлением в Гамбурге, где они прошли хорошую школу и научились выдавать музыку часами, безостановочно.

После выхода первой пластинки одна сцена сменяла другую с такой скоростью, что «Битлз» не приходилось жаловаться на однообразие или скуку, - во всяком случае, на какое-то время этих впечатлений хватило. Они прекрасно помнят радость восхождения от одного пика к другому. Пластинка в списке хит-парада, пластинка - первая в хит-параде, другая - и снова первая, телевизионное шоу, «Палладиум», «Королевское варьете» и, наконец, Америка.

Хотя ни Джон, ни Пол, ни Джордж особо не реагировали на шумиху, поднятую вокруг них, они знали себе цену, не сомневались, что сочиняют хорошую музыку, и раздражались, когда чувствовали, что к их песням относятся несерьезно. В отличие от многих других они ни на минуту не допускали мысль, что могут просто исчезнуть. Они добились своего, пробились на самый верх и теперь не видели ровно никаких оснований, чтобы считать, будто они могут остановиться в своем движении. Вероятно, именно этим объясняется их отношение к прессе. Они не испытывали к ней благодарности и не страдали от ложной скромности. «Битлз» не заботились о том, какими представляются другим людям, - грубыми или смешными, потому что у них было твердое убеждение, что они никому ничего не должны.

Только у Ринго иногда появлялось желание ущипнуть себя. Ведь с ним все произошло так неожиданно! Он только-только присоединился к ним, и тут же начался их взлет.

– Никто из нас не задумывался о будущем. Лично я всегда рисковал, и мне везло. Мне повезло, когда я получил работу подмастерья. Я никогда не ходил с пустыми карманами. Я всегда считал, что в конце концов все будет в порядке. Бывали во время гастролей и удачные вечера, и не очень. На самом-то деле все шло по кругу. Легко становилось только в гостинице, где можно было покурить травку и расслабиться.

 

25. Последние гастроли

В течение двух последующих лет, 1965 и 1966-го, вся жизнь «Битлз» протекала под знаком непрерывных гастролей. На самом же деле это означало, что жизни не было вовсе.

В среднем у них выходило по три больших турне в год: два обязательных - по Англии и по Америке - и третье в какой-нибудь другой стране. Они выпускали ежегодно три сингла и одну долгоиграющую пластинку. Собирались также снимать раз в год по фильму, но после второй ленты «Помогите!», вышедшей на экраны в 1965 году, остановились. Два года изнурительного труда привели к тому, что их образ жизни и работа стали приобретать новые очертания.

Детали всех гастролей описаны в газетах, собраны в разных подшивках; едва ли найдется безумец, который решится все это поднять. Сами «Битлз» ничего не помнят, разве только отдельные курьезные случаи вроде истории с их награждением орденами Британской империи [Правительственная награда, присуждаемая в Великобритании за особые заслуги перед отечеством].

Сообщение о награждении «Битлз» появилось в печати 12 июня 1965 года. Со всех сторон немедленно посыпались протесты: и члены палаты лордов, и тушившие фугаски во время войны престарелые кавалеры этого ордена - все в один голос заявили, что такое решение повлечет за собой потерю орденом всякого престижа. Какой-то полковник в отставке объявил, что лишает лейбористскую партию своего наследства, состоящего из одиннадцати тысяч фунтов и двенадцати военных медалей. Со всех концов света правительству начали возвращать ордена Британской империи.

Брайен был польщен такой честью. Он говорил впоследствии, что ни минуты не сомневался в том, что «Битлз» примут награду. Однако Джон признался, что всерьез подумывал отказаться от нее. Сегодня его орден Британской империи красуется на телевизоре в новом доме Мими.

– Вручение ордена удивило нас не меньше, чем всех остальных, - говорит Джон. - Почему? За что? Непонятно. Эта роль была нам ни к чему. Мы встретились, поговорили и сошлись на том, что это полный идиотизм. «Что ты-то об этом думаешь? - спрашивали мы друг друга. - Давайте откажемся». Но потом мы поняли, что это часть той самой игры, в которой мы уже давно согласились участвовать. Терять нам было нечего, кроме какой-то части своего «я», от которого и так уже мало осталось. Мы согласились, чтобы еще больше раздразнить тех, у кого это награждение вызывало раздражение, таких, например, как Джон Гордон. Мы хотели досадить всем, кто всерьез относится к наградам. Пока длилось ожидание во дворце, мы все время хохотали - чуть ли не по полу катались от смеха. Гвардеец учил нас, куда надо идти, сколько положено сделать шагов, как поклониться королеве. В глубине души мы прекрасно понимали, что она всего-навсего женщина, но все-таки собирались проделать всю эту ерунду. Мы ведь согласились.

Мне кажется, королева на самом деле верит во все эти дела. Так должно быть. Я-то не считаю, что Джон Леннон чем-то отличается от любого другого парня, потому что твердо знаю: я - самый обыкновенный. Но, уверен, королева думает, что она-то совсем другая. Я всегда ненавидел все эти светские штучки. Все эти дикие мероприятия, всякие там вручения, при которых нам надо было присутствовать. Все это сплошная фальшь. Всех видно насквозь. Презираю их. Может, это и есть классовое чувство? Впрочем, нет. Эти люди просто-напросто на самом деле фальшивы.

Некоторые из гастролей 1965-1966 годов все же достойны упоминания, особенно два последних американских турне. В третий раз «Битлз» начали свои выступления в Америке 13 августа 1965 года. Было решено, что гастроли станут наполовину короче предыдущих, оказавшихся чересчур утомительными. На этот раз они продолжались семнадцать дней. Стоимость страховки составила 1 000 000 фунтов, то есть как раз равнялась сумме их гонораров во время последнего турне по США. И все-таки они заработали больше прежнего, так как выступали на бейсбольных стадионах.

Основное событие этих гастролей - выступление на нью-йоркском стадионе «Шей» - состоялось 23 августа 1965 года. По свидетельству Сида Бернстайна, смотреть его пришли более пятидесяти пяти тысяч человек. «Мы получили 304 000 долларов, самую крупную выручку за всю историю шоу-бизнеса».

Эта сумма остается мировым рекордом. Он не был побит во время следующего турне «Битлз» по Америке. Из 304 000 долларов члены группы получили 16 0000. Более 3 0000 долларов пошли в уплату за аренду стадиона. Тысяча триста полицейских, работавших на стадионе во время концерта, обошлись в 14 000 долларов. Страховка стоила 11 000. За вычетом расходов на рекламу, паблисити и прочее доля Сида Бернетайна на этот раз составила 7000 долларов.

– Я и сейчас мог бы добиться такого результата. «Битлз» по сей день популярны в Штатах ничуть не меньше, чем тогда. Я предлагал им 1 000 000 долларов за два выступления на стадионе «Шей». Предложение остается в силе. Оно стало бы рекордом для Соединенных Штатов, - 1 000 000 долларов! И это - мое предложение.

Ровно через год, в августе 1966 года, «Битлз» совершили свое четвертое, и последнее, турне по Америке. Оно вновь оказалось коротким, но рекордным по заработанной сумме. Его помог организовать Нэт Вайс, назначенный главой компании «Немперор Артистс» в Нью-Йорке. Он работал в Нью-Йорке адвокатом по бракоразводным делам уже добрых лет пятнадцать, когда на каком-то вечере встретился с Брайеном Эпстайном, пробудившим в нем интерес к поп-музыке. В июне 1966 года Брайен решил собрать под одной крышей все филиалы и отделения «НЕМС» в США. Название «Немперор» произошло от телеграфного адреса фирмы.

Именно перед этим турне Джон потряс всю Америку своим знаменитым замечанием по поводу Иисуса Христа. В интервью, которое он дал Морин Клив для лондонской «Ивнинг стандард», Леннон заявил, что «на сегодняшний день «Битлз» популярнее Иисуса Христа». В Англии никто не обратил внимания на слова Джона. Но в Америке это высказывание, вырванное из контекста и облетевшее всю страну, произвело настоящий фурор.

– Мне позвонил друг, - вспоминает Нет Вайс, - и рассказал, что в Нэшвилле, штат Теннесси, сжигают пластинки «Битлз». Я позвонил Брайену и сказал, что надо бы тебе приехать, поскольку дело принимает серьезный оборот.

Брайен не на шутку встревожился, - на свет вылез ку-клукс-клан: во всех южных штатах публично сжигали изображение «Битлз». Брайен стал склоняться к мысли об отмене нескольких концертов, хотя это означало потерю почти миллиона долларов. «Я не хотел рисковать безопасностью своих ребят, во что бы это ни обошлось». Но антрепренеры, мэры городов и другие местные власти заверили, что, если концерты не состоятся, можно ожидать гораздо больших неприятностей от поклонников группы. Реплику Джона прокомментировали в печати: он-де вовсе не это имел в виду. И концерты состоялись, как и было запланировано. В южных штатах они проходили с особенно большим успехом.

Другие зарубежные турне в течение этих двух лет включали Францию, Италию, Испанию и ФРГ (в Гамбурге «Битлз» оказали немыслимо горячий прием). В июне 1966 года группа вылетела из ФРГ в Токио, на свои первые и единственные гастроли в Японии. Японские поклонники «Битлз», конечно, оказались самыми осведомленными из всех - об этом можно было судить по выпущенным ими программкам концертов, роскошно изданным и самым подробным за всю концертную жизнь группы. Наряду с исчерпывающими сведениями о ее участниках в них приводились названия всех песен, которые они когда-либо пели, указывалось место, занятое каждой в хит-парадах. В Лондоне никто никогда не занимался столь тщательно такими деталями. Экземпляр японской программки Брайен хранил на своем письменном столе и пользовался им как справочным материалом.

Из Японии «Битлз» возвращались домой через Манилу, о чем потом очень сожалели. Их появление там повлекло за собой самую жестокую сцену насилия за все время их гастролей. Когда их чуть не убивали в Великобритании или Америке, это объяснялось чересчур сильной любовью. В Маниле же их били кулаками и дубинками официальные лица и полиция. Причиной послужило их якобы непочтительное поведение по отношению к жене президента. Она ожидала, что в ответ на ее приглашение они обязательно придут к ней во дворец. Они же утверждали, что их никто туда не звал. Супруга президента была очень оскорблена.

В Великобритании битломаны нисколько не сдавали позиций. Когда Ринго делали операцию по удалению миндалин, все телефоны больницы «Юниверсити Колледж» были заняты напрочь. Ежечасно выпускались бюллетени о состоянии его здоровья. Тысячи болельщиков просили подарить им удаленные миндалины. Ринго заявил, что их не получит никто, они будут сожжены.

В октябре 1965 года королева и принц Филипп совершали поездку по Канаде. Больше всего наделал шуму тот репортаж об их путешествии, где приводились слова принца Филиппа: «Битлз» постепенно выдыхаются». Заголовки с этим высказыванием появились буквально во всех газетах. Лондонская «Ивнинг стандард» немедленно провела опрос, верно ли мнение принца; пятеро из каждых семи опрошенных ответили, что неверно. Через несколько дней Брайен получил от принца Филиппа личную телеграмму, в которой принц объяснял недоразумение: на самом деле он сказал, что «Битлз» сейчас в отъезде».

Видные люди по-прежнему держали «Битлз» в поле зрения и весьма заботились о том, чтобы их правильно понимали. Более того, к этому времени стало очевидно, что многие принимали желаемое за действительное. Все вокруг были уверены, что «Битлз» пришла пора выдохнуться. Ведь это попросту невозможно - постоянно находиться на таком подъеме.

Но силы у ребят лишь прибывали. Стоило только кому-то подумать, что «мыльный пузырь лопнул», как «Битлз» выпускали новую пластинку и она незамедлительно занимала первое место. В декабре 1965 года вышел их диск «Day Tripper» и тотчас стал первым номером. Это была их десятая пластинка, вслед за девятью предыдущими возглавившая списки хит-парадов в Великобритании.

Тогда же, в декабре 1965 года, «Битлз» отправились в свое, как выяснилось впоследствии, последнее турне по Великобритании. После него они дали лишь один концерт, состоявшийся 1 мая 1966 года на стадионе «Уэмбли», и это было последнее «живое» выступление «Битлз» перед публикой. Наконец-то один из их синглов не возглавил хит-парад тотчас по своем выходе, хотя спустя неделю он занял положенное ему первое место. Это была пластинка «Paperback Writer», появившаяся в июне 1966 года. Удивительно, но песни, которые были гораздо лучше предыдущих, - «Penny Lane» и «Strawberry Fields» (они вышли в феврале 1967 года) - вообще никогда не заняли первого места. Причина, может быть, заключалась в том, что поклонники группы уже знали, что никогда не увидят своих кумиров «вживе».

В последний раз «Битлз» появились перед публикой 29 августа 1966 года, когда завершали американское турне.

– Во время этого прощального концерта в Сан-Франциско, - говорит Нэт Вайс, - Брайен был очень печален, он даже вызывал жалость. Я впервые видел его таким. Он вдруг спросил: «А что же я теперь буду делать? Как жить дальше? Ведь это конец. Неужто снова возвращаться в школу? Начинать все сначала?»

Он был как в воду опущенный. Потом взял себя в руки и сказал: «Нет, я буду продолжать работу, что-нибудь придумаю».

Вернувшись в Англию, «Битлз» ничего определенного о своих планах не сообщали, они не подтверждали и не отрицали слухов о прекращении гастролей. Тут же пошли разговоры, что они расстаются друг с другом.

Клуб их поклонников и журнал «Битлз» мансли» были завалены письмами. Матери Джорджа, миссис Харрисон, настолько надоело отвечать на один и тот же вопрос, что она сделала несколько сот копий письма, в котором сообщала, что «Битлз» не расстаются. Она писала, что группа начала записывать новую долгоиграющую пластинку и будет работать над ней вплоть до Рождества. И это, по ее мнению, есть лучшее доказательство того, что они не собираются расставаться когда бы то ни было. «С наилучшими пожеланиями, Луиза Харрисон».

«Битлз» приняли твердое решение прекратить гастроли, но, связанные разнообразными договорными обязательствами, не могли заявить об этом напрямик. Артур Хауз, например, надеялся, что повезет их в еще одно турне по Великобритании. Британские поклонники вообще давно уже обижались, считая, что группа обходит их своим вниманием. С того дня, когда «Битлз» стали первым номером, их гораздо чаще видели зрители Америки, где они совершили четыре грандиозных турне, выступая на гигантских открытых стадионах при огромном стечении народа, чем соотечественники во время семи гастрольных поездок по Британии, когда концерты проходили в маленьких залах и театрах.

«Битлз» не были связаны с Артуром Хаузом никакими обязательствами, - он просто надеялся, что группа поедет в турне, поскольку не верил, что они окончательно перестали концертировать.

– Я считаю, что жизнь поп-музыканта продолжается пять лет, - неоднократно наблюдал, как все это происходит. Поколение их слушателей становится на пять лет старше, подрастают новые исполнители и новая аудитория. С «Битлз» все случилось по-другому. «Битлз» не исчезнут никогда. Они - навечно. Им не о чем беспокоиться. Но когда в 1965 году они перестали ездить с концертами, я забеспокоился. Ведь их гастроли не продлились и трех лет.

В Великобритании полный аншлаг в самых больших театрах Манчестера, Бирмингема или Глазго означает не больше двух с половиной тысяч зрителей. Самый большой театр в Великобритании, где обычно дают сборную программу, - это «Хаммерсмит Одеон» на четыре тысячи мест.

Но даже десять таких битком набитых театров не идут ни в какое сравнение с одним аншлагом на стадионе «Шей», который, как мы уже говорили, собрал в первый концерт «Битлз» пятьдесят пять тысяч зрителей.

Из-за того, что «Битлз» брали себе очень высокий процент от выручки (отчисления в их пользу составляли в конце концов пятьдесят процентов), а также из-за непродолжительности их гастролей Клифф Ричард принес мистеру Хаузу большую прибыль, чем эта группа. Между октябрем 1958 года и февралем 1963 года Клифф Ричард совершил с Артуром одиннадцать турне. «Битлз» же за два года, с февраля 1963-го по декабрь 1965-го, выезжали на гастроли семь раз, из которых шесть прошли с Артуром.

– Главное достижение «Битлз» состоит в том, что они открыли американский рынок для британских артистов. До «Битлз» никому туда проникнуть не удавалось. Они одни этого добились. Сюда, в Англию, я привозил множество американских звезд, но туда не выезжал никто. В Америке к англичанам не проявляли никакого интереса. Открыв Америку, «Битлз» заработали для нашей страны огромные деньги.

Когда Артуру и многим другим стало ясно, что с гастролями покончено, «Битлз» сообщили об этом публично.

– Наша музыка настолько усложнилась, - объясняли они, - что нам уже не обойтись без полных составов оркестров и использования электронной техники, - это, конечно, не позволяет нам выступать перед публикой. В этих словах есть доля истины. Однако главная причина состоит в том, что за долгое время ребятам осточертело все, что они делали. Они устали носиться по всему миру и появляться перед публикой напоказ, словно в полупристойном стриптизе. Им надоело делать на сцене все время одно и то же. Они считали это фарсом, издевательством. Нил и Мэл, их гастрольные администраторы, страдали от постоянного напряжения, от паники, хаоса.

– Концерты в Штатах под открытым небом, - говорит Мэл, - я вспоминаю с ужасом. Однажды ребята выступали на бейсбольном стадионе, прямо посредине поля. Они стояли там в окружении тридцати тысяч фанатиков, которые вопили в ожидании. Я спросил импресарио: «Где розетки, шеф?» Он удивился: «Что? Разве они играют не на гитарах? Разве не так?» Он не знал даже, что они играют на электрических гитарах. Пока электрики не сделали свое дело, мы пребывали в полной панике. Когда перед концертом на открытом воздухе собирались тучи, и вот-вот должен был пойти дождь, я хватался за голову. Если бы вода попала в провода, все взорвались бы, а если решиться и прервать представление, то детки из публики бросятся на поле и разорвут моих ребят в клочья.

– Они раз и навсегда научились, - говорит Нил, - выходить на сцену в последнюю минуту или даже чуть позже. Выйди они хоть на миг раньше - по пути из артистической их затерла бы толпа. Когда они мчались на сцену изо всей мочи, опаздывая на свой концерт, их все-таки пропускали. «Битлз» так поступили и во время их первого шоу у Эда Сэлливана в Нью-Йорке. Эд покрылся холодным потом в ужасе от того, что они опаздывают, - ведь это был прямой эфир. Всю вину он свалил на меня.

– Во время гастролей мы порой попадали в опасные переделки, - рассказывает Ринго, - но как-то никогда не придавали им значения. Однажды в Техасе загорелся самолет - все чуть не умерли от страха. В другой раз мы летели из Ливерпуля в Лондон с открытым иллюминатором. Мы, конечно, немножко приуныли, когда в Соединенных Штатах нам предсказали, что наша группа погибнет в авиационной катастрофе, - не очень приятная перспектива.

Этот прогноз выдала та самая женщина, которая предсказала смерть президента Кеннеди. Нашлись артисты, которые отказались летать в одном самолете с «Битлз». Мэл написал своей жене. Лил, прощальное письмо, поскольку был уверен, что скоро погибнет.

– В «Кау Палас» в Штатах мы были в двух шагах от смерти, - говорит Ринго. - Толпы набросились на лимузин, в котором мы, по их сведениям, находились. Они продавили крышу. Нас бы убили, но мы в это время прятались в машине «скорой помощи» под охраной семи морских пехотинцев. Так нас умыкнули с этого концерта. Вокруг нашей четверки все время происходила какая-то возня. То полиция, то театральный люд, то гостиничный персонал. У себя в номере мы уже считали себя в безопасности, но ведь существовали еще и служащие гостиницы, которым тоже подавай автографы. На их лицах было написано: а почему нет? Что вам стоит? Вы ведь работали сегодня каких-то полчаса. Но мы к этому времени проехали не меньше 2000 миль после последнего получасового концерта, не говоря уж о том., что по крайней мере две недели не ели и не спали по-человечески. Американская полиция досаждала нам не меньше - тоже требовала автографы. Однажды я застал одного полицейского, который шарил по нашим карманам.

Джордж говорит, что они затосковали от всего этого уже во время первого крупного турне по Америке в 1964 году. И когда они вдвое сократили его сроки, это ничуть не скрасило сами гастроли.

– Просто-напросто завершился определенный цикл, - считает Джордж. - В Гамбурге мы играли по восемь часов подряд и обожали это дело, потому что узнавали друг друга, узнавали, на что способны вчетвером, кайфовали и безумствовали.

В Ливерпуле мы играли не так много, но все равно это было сплошное удовольствие. Вместе со слушателями мы составляли единое целое. Жили с ними одной жизнью. Никогда ни один номер мы не репетировали. Может и стоило глянец навести, но выступать в «Кэверн» и так было здорово. Остроты, шуточки - все рождалось тут же, - мы были среди друзей. Потом начались гастроли, и сначала это было великолепно: наши выступления стали короче, каждый номер был сделан и мы работали над новыми песнями. Но и это исчерпало себя. Мы колесили по миру по одной и той же колее. Слушатели сменяли друг друга каждый день, а мы продолжали делать одно и то же. Не получали никакого удовлетворения. Никто ничего не слышал. Все сливалось в диком кровожадном реве. Мы деградировали как музыканты, играли одно и то же дерьмо изо дня в день. Удовлетворения не было.

– Все это уничтожало наше искусство, - соглашается Ринго. - Людской шум забивал нас напрочь. В конце концов я стал играть только слабую долю вместо постоянного бита. Все равно я не слышал себя, несмотря ни на какие усилители. В залах мы то и дело стояли слишком далеко друг от друга. Живьем мы исполняли наши вещи гораздо быстрее, чем на пластинках, главным образом потому, что сами себя не слышали. Иногда я вступал не вовремя, потому что сплошь и рядом не представлял, какое место мы играем. Доходило до того, что мы притворялись, будто поем, особенно если першило в горле.

В конце концов гастроли никому не нравятся. Они не могут нравиться. Когда искусство становится промышленной продукцией, на этом все кончается. Чтобы получать, надо отдавать. Некоторые наши концерты были, по-моему, просто ужасны. Мы вообще ничего не отдавали. И вот тогда мы решили, что пора завязывать. Успеть уйти раньше, чем эта мура перестанет нравиться всем остальным.

– Когда мы бросили гастроли, - вспоминает Джон, - и вздохнули свободно, настроение было точь-в-точь как на школьных каникулах: вспоминаешь, посмеиваешься, как бездельничал в году, а в глубине души снова начинаешь прикидывать, что же ждет впереди. Каникулы кончаются, начинается новый учебный год, и снова все надоедает, как раньше. Это та же армия. Хотя кто знает, какая она, армия? Одно и то же, одно и то же, одно и то же. Этому нет конца. Огромная масса одного и того же окружает тебя со всех сторон. Я не помню ни одних гастролей.

Мы навыступались по самые уши. Нет на свете такой причины, которая заставила бы нас снова поехать на гастроли.

Пол говорит, что они согласились бы выступать на сцене, если бы смогли придумать такое представление, которое полностью отличалось бы от прежних. Но никто не может выдумать ничего нового. Похоже на то, что Сид Бернстайн останется при своем миллионе.

Отказаться от дела, создавшего им славу, - смелый шаг. Мало кому, особенно в шоу-бизнесе, удается найти в себе силы, чтобы уйти на вершине популярности. Многие говорят, что откажутся от публики раньше, чем публика откажется от них, но обычно опаздывают.

«Битлз» не колебались ни одной секунды. «Глава первая» окончилась. Наивные, простодушные, они перевернули ее последнюю страницу, не зная содержания следующей. Одно они знали твердо: изнуряющих гастролей и битломании больше не будет.

 

26. Смерть Брайена Эпстайна

Решение «Битлз» прекратить гастроли, принятое еще тогда, в Сан-Франциско, Брайен Эпстайн расценил как точку в конце главы. Но он твердо решил, что для него это не конец, что он найдет чем заняться, и сообщил об этом Нэту Вайсу. Поначалу так оно и было.

Его фирма «НБМС Энтерпрайзиз» выросла в могучую организацию, в распоряжении которой находились помимо «Битлз» многие другие исполнители: Силла Блэк, «Джерри энд Пейсмейкерз», да и не только они. Интересы фирмы распространялись также на недвижимость, она стала владелицей театра «Сэвилл», но по-прежнему не прекращалась и расширялась ее деятельность в области менеджмента.

Хотя штат Брайена с ливерпульских времен очень вырос, наиболее ответственные работники фирмы были по-прежнему его старыми друзьями и приятелями еще по родному городу. Проработав некоторое время в «Паи Рекордз», в фирму в 1963 году вернулся Алистер Тейлор, бывший помощник Брайена за прилавком «НЕМС», который подписал первый контракт с «Битлз». Джеффри Эллис и Питер Браун, два старинных лондонских друга Брайена, также присоединились к «НЕМС Энтерпрайзиз» в Лондоне.

Выпускник Оксфорда, Джеффри Эллис, ставший страховым агентом в Нью-Йорке, часто видел Брайена, когда тот приезжал в Соединенные Штаты, и в конце концов дал уговорить себя перейти в «НЕМС» в Лондоне. Его юридическое образование играло бесценную роль при заключении контрактов. Он начал работать в «НЕМС» в октябре 1964 года в качестве старшего администратора, а на следующий год стал одним из директоров фирмы.

Питер Браун покинул ливерпульское отделение «НЕМС» лишь в середине 1965 года. До этого он не имел никакого отношения к «Битлз» и торговал пластинками в ливерпульских магазинах, поскольку Брайен этим уже не занимался. Но в июне 1964 года отец Брайена Харри Эпстайн решил продать большую часть своих магазинов, оставив младшего сына Клайва на посту управляющего.

Питер Браун некоторое время оставался на месте, но отношения с новыми владельцами у него не сложились. Брайен предложил ему перейти в «НЕМС Энтерпрайзиз». «Я было забеспокоился, что снова придется тесно сотрудничать с Брайеном, - боялся, что мы опять будем беспрерывно ссориться, но все сложилось наилучшим образом». Питер стал личным помощником Брайена, заменив Венди Хэнсона.

В начале 1967 года Брайен купил загородный дом в Сассексе, который подыскал ему Питер. Это был большой особняк, представлявший собой памятник архитектуры, в Кингсли-Хилл, неподалеку от Хитфилда. Дом стоил 25 000 фунтов.

Брайен взял на работу личную секретаршу Джоан Ньюфилд, племянницу Джо Лосса. Она работала в офисе на верхнем этаже его лондонского дома на Чепел-стрит, Белгревиа. Это было вызвано необходимостью, поскольку солидную часть своей работы Брайен делал дома.

Так складывалась жизнь Брайена Эпстайна к лету 1967 года. Ему исполнилось тридцать два года, он был богат, хорош собой, обаятелен, знаменит и полон оптимизма. Не было дома, где не знали бы его имени, не восхищались бы его способностью угадать талант, впрямую не связывали бы его деятельность с успехом «Битлз». У него работали многие другие артисты, его увлекала масса других интересов, особенно театр «Сэвилл». Его театральные эксперименты постоянно привлекали внимание прессы.

Брайен был совершенно счастлив, ему удавалось все - по крайней мере так считала публика. В августе 1967 года «Файненшл таймс» сообщала, что состояние Брайена Эпстайна составляет 7 миллионов фунтов. Подлинная цифра оказалась значительно ниже, и все же Брайен был достаточно богат, чтобы позволить себе до конца жизни не думать о деньгах.

Миссис Куини Эпстайн, мать Брайена, приехала в Лондон 14 августа 1967 года, чтобы провести десять дней со своим старшим сыном в его доме в Белгревии. Она возвратилась в Ливерпуль 24 августа, в четверг.

Миссис Эпстайн приехала в столицу в угнетенном состоянии. Ее муж Харри умер месяц тому назад, что повергло в глубокую печаль и Брайена. Сын сделал все, чтобы десять лондонских дней доставили матери как можно больше радости и удовольствия. Он снял для нее квартиру в районе Найтсбриджа: они решили, что теперь она переедет сюда из Ливерпуля. Брайен хотел, чтобы мать жила ближе к нему.

Ради матери он изменил своим старым привычкам. Вместо того чтобы очень поздно ложиться и очень поздно вставать, как он делал всю жизнь, Брайен сумел заставить себя рано ложиться и рано вставать. К тому моменту, когда мать зайдет к нему в комнату открыть шторы, он хотел быть в полной форме. Примерно в десять часов утра они вместе завтракали в его спальне. А затем она выпроваживала его на работу в офис. Такого, скажем прямо, тоже давно не бывало.

Все эти десять дней он шел утром в свой офис и трудился там до вечера; когда рабочий день кончался, Брайен возвращался домой, - они с матерью обедали. Потом смотрели вдвоем цветной телевизор, выпивали по чашке горячего шоколада, уходили в свои спальни - всегда задолго до полуночи.

И Джон, и Питер Браун считают, что Брайен не тяготился новым укладом. Естественно, старые привычки были ему милее, но хотелось сделать матери приятное. Он любил ее, знал, что и она любит его, и старался, чтобы ей было хорошо у него в гостях.

– Я навестил ее, - говорит Питер Браун, - через пять дней после приезда к Брайену, в пятницу 18 августа. Мы выпили чаю и поговорили о детстве Брайена. Я понял, что у сына с матерью близкие и нежные отношения. Брайен вышел проводить меня. Он рассказал о предстоящей поездке в США и Канаду. Брайен собирался выступить там в крупнейшем телевизионном шоу в качестве партнера ведущего и ожидал этого с большим воодушевлением. Мы договорились, что, когда он вернется, я как-нибудь проведу у него в Сассексе уик-энд.

В следующий четверг миссис Эпстайн уехала в Ливерпуль. Этот вечер Брайен впервые чуть ли не за две недели провел не дома: он позвал на скромный обед в ресторане «Кериерз» Саймона Найпера-Белла. Брайен с нетерпением ждал длинного августовского уик-энда, чтобы провести его в своем загородном доме. Он пригласил к себе Саймона Найпера-Белла, но тот отказался, так как собирался в Ирландию.

– Брайен уехал в пятницу примерно в половине четвертого, - вспоминает Джоан. - Он сиял и выглядел совершенно счастливым. Пожелав мне хорошего уик-энда, он сказал, что мы увидимся во вторник. Потом сел в свой спортивный «бентли», опустил крышу и помахал мне на прощание рукой.

Джоан знала, что два старинных и близких друга Брайена, Питер Браун и Джеффри Эллис, тоже собирались к нему на уик-энд в Сассекс. В тот же день, но через несколько часов, она узнала от Питера, что он поедет туда позже, чем предполагал. Джоан поняла, что Брайен некоторое время проведет один. «Наверное, Питер все же не слишком сильно опоздает к ужину», - подумала она.

– Я успел к ужину, - говорит Питер Браун, - мы прекрасно поели; сидели втроем, больше никого не было, распили бутылку вина и пару бокалов портвейна. Я должен был захватить с собой еще кое-кого, но в самый последний момент они не поехали. Брайен расстроился. Это был его первый за долгое время уик-энд за городом, и он очень ждал этих дней, чтобы развлечься и познакомиться с новыми людьми. Перспектива провести время в компании двух старых и изученных им вдоль и поперек друзей не слишком то его обрадовала.

Брайен набрал несколько лондонских номеров, пытаясь кому-нибудь дозвониться, но была пятница, канун длинного уик-энда, и он никого не застал. Около десяти часов вечера Брайен решил вернуться в Лондон.

Это решение вовсе не выглядело странным, как может показаться с первого взгляда. Внезапные смены решений были характерны для Брайена. Он часто уходил в разгар вечеринок, которые сам же и готовил в течение не одной недели. Этот уик-энд, которого он так ждал, обещал оказаться весьма скучным. А Лондон мог легко спасти положение.

– Я проводил его до машины, - рассказывает Питер Браун, - «Ты, видно, сошел с ума - ехать в Лондон в такой поздний час». Он сказал, чтобы я не беспокоился. Все будет в порядке. Он был чуть навеселе, да еще плотно поел, но не более того. Брайен сказал: «Не беспокойся. Ты еще будешь спать, когда я вернусь».

Не успел Брайен уехать, как из Лондона нагрянула куча гостей, но было уже поздно - хозяина не было. Правда, у Питера Брауна еще теплилась надежда, что он все же не поехал в Лондон, а решил покататься по окрестностям и скоро вернется. К половине первого ночи Брайен не вернулся, и Джеффри позвонил на Чепел-стрит, чтобы проверить, дома ли Брайен. Подошел Антонио - он и его жена, испанцы по происхождению, служили у Брайена дворецким и экономкой. Антонио сказал, что Брайен вернулся. Потом Антонио позвонил по внутреннему телефону в спальню Брайена, чтобы сообщить, что звонит мистер Эллис, но никто не ответил. Джеффри и Питер не волновались. Они удовлетворились тем, что Брайен добрался целым и невредимым и, видимо, крепко заснул.

На следующее утро, в субботу, Питер Браун и Джеффри Эллис встали поздно. Брайен не появлялся, но они и не ждали, что он приедет к этому времени. Они не стали ему звонить, считая, что тот спит, и не желая его беспокоить. Но Брайен сам позвонил Питеру около пяти часов пополудни в субботу.

– Он извинялся, что не приехал рано утром, как обещал. Сказал, что весь день проспал и все равно не выспался, его опять клонит в сон. Я решил, что лучше уж ему не ехать на машине, - пусть сядет на поезд, а потом я его встречу. Он согласился, что так, пожалуй, будет лучше, но сказал, что чувствует себя еще слишком заторможенным, чтобы выехать сразу. Он вообще всегда просыпался в заторможенном состоянии, так как принимал снотворное. Он обещал позвонить попозже, когда проснется окончательно, и предупредить меня, что выезжает. На том и договорились. Но Брайен не позвонил.

Наступало время воскресного ленча, а Брайен все еще не вставал. Антонио и его жена Мария забеспокоились. В том, что хозяин спал до самого ленча, не было ничего необычного, но они заметили, что с того самого вечера в пятницу, когда Брайен вернулся из Сассекса, он ни разу не выходил из спальни. Они обратили внимание и на то, что его «бентли» так и простоял на одном месте весь уик-энд. Они ни разу не слышали из его спальни ни одного звука, если не считать завтрака в субботу и его звонка Питеру.

В 12.30 они попытались позвонить в Сассекс Питеру Брауну, чтобы поделиться с ним своим беспокойством, но тот вышел в паб. Поэтому они позвонили Джоан.

– Мария говорила со мной очень взволнованно. Она сказала, что Брайен чересчур долго не выходит из спальни. Я тоже заволновалась. Позвонила Питеру, но не застала его. Тогда я набрала номер Алистера Тейлора и все ему рассказала. «Я еду к Брайену», - сказала я. Мы договорились там встретиться. Попробовала позвонить врачу Брайена, но оказалось, что он в Испании. Я пошла в гараж за машиной.

Питер и Джеффри вернулись около двух часов, и экономка передала, что им несколько раз звонили.

– Я позвонил на Чепел-стрит, - вспоминает Питер, - и Антонио сказал мне, что все они страшно волнуются за Брайена. Джоан и Алистер уже в пути. Я подумал, может быть, Брайен гулял где-то всю ночь и теперь отсыпается. «Что за паника?» - удивился я. Если Антонио успеет, пусть отменит приезд Алистера.

На Чепел-стрит появилась Джоан. Антонио и Мария, несмотря на уговоры Питера, не находили себе места. Джоан позвонила Питеру. Тот по-прежнему считал, что паниковать не стоит, но, может быть, надо позвонить врачу и на всякий случай попросить его приехать.

Когда доктор прибыл, Джоан позвонила Питеру и сказала, что они собираются взломать замок. «Я буду ждать у телефона», - ответил Питер.

– Мы с доктором вошли в спальню, - говорит Джоан. - В комнате было темно, но я увидела, что Брайен лежит на кровати. Он лежал на боку, спиной к нам. Доктор выгнал меня из комнаты. Я вышла и сказала Марии и Антонио, что все в порядке, Брайен просто спит.

Потом появился белый, потрясенный доктор и сказал, что Брайен мертв. Он тут же пошел к телефону, чтобы сообщить об этом Питеру.

– Он не мог толком произнести ни слова, - сказал Питер. - Но я все понял.

Питер и Джеффри немедленно связались с Бангором, где «Битлз» находились с Махариши. Через час после того, как было обнаружено тело Брайена, раздался звонок из «Дейли экспресс»: «Правда ли, что Брайен Эпстайн мертв?» Им ответили, что это неправда.

На следующий день новость облетела первые полосы всех газет. Некролог, опубликованный газетой «Таймc», занимал три колонки на первой полосе. Большинство людей считало, что это самоубийство. Тем, кто никогда не был ни богат, ни знаменит, ни могуществен, всегда приятно думать, что тот, у кого все это есть, конечно же, на самом деле несчастлив.

Брайен Эпстайн был одновременно и очень счастливым, и очень несчастным. Успехи «Битлз» не могли стать причиной его трагедии. Она коренилась в недуге, обнаружившемся много лет назад.

– В Ливерпуле он часто впадал в депрессию, - говорит Питер Браун. - Может быть, не в такую тяжелую и длительную, как случалось позже, но приступы начались задолго до появления «Битлз».

Причины того психического состояния, в котором находился Брайен к моменту смерти, по существу, сопровождали Брайена всю жизнь. Но в течение года, приведшего его к смерти в августе 1967 года, все они как бы слились воедино и достигли апогея.

– Когда Брайен находился в депрессии, - говорит Джоан, - любая мелочь могла вывести его из равновесия. Однажды, например, был случай, когда он хотел связаться с Нэтом Вайсом, приехавшим в Лондон из Нью-Йорка. Брайен отправился в гостиницу «Гровнер Хауз», чтобы повидаться с Нэтом, но не застал его на месте. Он вернулся разъяренный и начал туда названивать. А я случайно дала ему неправильный номер: «МЭЙ 6363» вместо «ГРО 6363». Естественно, он никак не мог найти Нэта. Когда я призналась в своей ошибке, он совершенно вышел из себя.

Питер Браун считает, что беда Брайена заключалась в его максимализме, - он был настолько обязательным, точным и организованным, что, когда что-то не ладилось или кто-то вмешивался в дела, нарушая его досконально разработанные планы, это полностью выбивало его из колеи. Его ранние памятки, адресованные «Битлз», в которых он уточнял, в какие танцзалы им следует отправляться, и напоминал, что хорошо бы им не переругиваться на сцене, - один из ярких примеров его добросовестности, граничившей с педантизмом.

По мере того как фирма «НЕМС» разрасталась, Брайену приходилось передавать многие дела другим людям, и у него, естественно, появлялось все больше оснований для недовольства, особенно потому, что зачастую он останавливал свой выбор на том или другом человеке, повинуясь лишь эмоциональному порыву и вовсе игнорируя при этом наличие у него знаний или опыта. Но главных артистов Брайен всегда оставлял себе. К «Битлз» он не подпускал никого - ему было неприятно, если с ними общались даже секретарши. Лишь за несколько месяцев до смерти он позволил Питеру Брауну, своему ближайшему помощнику, вступать с ними хоть в какие-то личные контакты.

С начала 1967-года Брайен отказался от ежедневного руководства фирмой и сосредоточился на делах «Битлз». Он вызвал австралийца Роберта Стигвуда и назначил его содиректором. Именно Роберт вместе с другими директорами, Виком Льюисом, Бернардом Ли, Джеффри Эллисоном и братом Брайена Клайвом Эпстайном, изо дня в день осуществляли руководство «НБМС».

Брайен остыл к работе в «НЕМС» вскоре после того, как «Битлз» перестали гастролировать. Если не считать театра «Сэвилл», который никогда не приносил прибыли, сердце Брайена полностью принадлежало «Битлз». Однако он все еще искал; эти поиски были сродни тем, которые привели его в Королевскую Академию, а потом к «Битлз». Его снова терзал творческий голод. Он опять испытывал муки творческой неудовлетворенности, но теперь надежды на новые открытия были слишком эфемерны. Подобный ход событий, будь то его любовные дела или какие-то иные радости, представляется весьма типичным для Брайена.

Правда, однажды ему и в то время представилась возможность творческой работы: Джон Ферналд, бывший глава Академии, когда-то принявший Брайена на учебу и которого Брайен в дальнейшем взял в свою очередь к себе на работу), заболел во время репетиций пьесы «Разбитый день», и Брайен заменил его в качестве режиссера.

– Он и сам тогда был нездоров, только-только приходил в себя после желтухи, - рассказывает Джоан, - но репетировать бросился как одержимый. За все три года, что я проработала с ним, мне никогда не приходилось видеть его таким счастливым. Он занимался с актерами днем и ночью, с нетерпением ждал замечаний, наслаждался каждой минутой. Но вскоре пьеса вышла на сцену.

Жажда творчества больше не находила для себя выхода. Брайен не знал, чего ищет, а золотая рыбка не приплыла к нему сама, как это сделали когда-то «Битлз». И Брайен возненавидел мир бизнеса. Он ушел от дел.

– По-настоящему ему не нравилась жизнь бизнесмена, - вспоминает Джоан, - он терпеть не мог деловые совещания. Он хотел быть творцом. Случалось, он отменял самые важные встречи. Мне приходилось выкручиваться, говорить, что он болен или что у него срочные дела. А Брайен после бессонной ночи не мог подняться с постели. Это было ужасно. Он оставлял мне записки, где сообщал, какие встречи просит отменить. Как-то мне пришлось отказывать Бернарду Делфонту четырежды за одну неделю. Не представляю, что он мог подумать.

Но в мире оставалось несколько вещей, которые доставляли ему подлинное удовольствие. Он обожал «Кингсли-Хилл», свой дом в Сассексе. Обожал бой быков. Он был спонсором одного тореадора и незадолго до смерти финансировал фильм о корриде.

У него случались и короткие увлечения, вроде наркотиков или азартных игр. Узнав от «Битлз», как повлиял на них ЛСД, Брайен тоже несколько раз принял этот наркотик. Но то был лишь эпизод. По-видимому, он бросил употреблять ЛСД вместе с «Битлз», и случилось это задолго до его смерти.

Иногда Брайена охватывал азарт игры, правда тоже на короткое время. Ему, как правило, везло. Когда Джоан приезжала утром на работу, она частенько находила ожидавшую ее записку с приложенными к ней, скажем, тремя сотнями фунтов. В своем послании Брайен просил ее пойти в банк и положить на его счет эту случайную удачу.

Питер Браун, который иногда ходил играть вместе с ним, считал Брайена хорошим игроком, поскольку тот умел вовремя остановиться.

– Для него это не составляло труда, потому что он никогда не уходил в игру с головой. Главный смысл игры состоял для него в том, чтобы закатиться куда-нибудь очень поздно и познакомиться с новыми людьми.

Кроме «Битлз» и Силлы Блэк, никто из исполнителей, с которыми работал Брайен, не продержались долго в статусе звезды первой величины. Многие вообще очень быстро исчезли с небосклона. Кое-кто из них вполне справедливо обижался на то, что все внимание Брайен отдавал «Битлз», а когда начал сворачивать свою деятельность в «НЕМС», то и вовсе позабыл о других артистах. Брайен тоже об этом сожалел, он чувствовал себя виноватым.

– Брайен в самом деле верил в каждого из них, - считает Джоан. - Искренне верил. Он был совершенно честен, когда предрекал им большое будущее. Они расставались, полные надежд. А когда через несколько месяцев возвращались, обвиняли Брайена, что тот их подвел.

Ирония судьбы состоит в том, что единственная серьезная ссора произошла у него вовсе не с тем, кому приходилось туго, а с одной из самых удачливых артисток, работавших с ним, - звездой Силлой Блэк.

Силла Блэк уже давно считала, что вполне заслуживает большего внимания со стороны Брайена. В начале лета 1967 года она решила: все, с нее хватит. Брайен опять куда-то уехал, бросив ее на произвол судьбы. Раз так, то и дело с концом. Она решила порвать с ним.

Поскольку Брайен был в отъезде, первым о ее решении узнал Питер Браун. Он понимал, что для Брайена это известие будет тяжелым ударом, и боялся его огорчить. Он даже посоветовался с врачом Брайена, который рекомендовал сообщить Брайену о решении Силлы как можно более спокойно и осторожно.

Узнав обо всем, Брайен сделал ошибку: он предложил, чтобы Силлу попытался урезонить кто-нибудь другой. Однако в конце концов ему пришлось встретиться с ней на Чепел-стрит самому. Они проговорили несколько часов, придя к полному взаимопониманию, и все стало на свое место. Они разошлись еще большими друзьями, чем раньше, и оставались ими до самой его смерти. Силла поняла, что никогда не уйдет от Брайена.

Ни разу в жизни Брайен не ссорился ни с одним из «Битлз». Он любил их всех так же, как прежде, и они любили его. Правда, с прекращением гастролей исчез главный повод для их общения.

Они по-прежнему часто виделись друг с другом. Любое деловое решение «Битлз» обязательно должно было пройти через его руки. Но в конце 1966 года, когда ребята постановили покончить с гастролями, им пришлось заботиться о себе самим. Им предстояло решить, как жить дальше, что делать с собой, в чем смысл и цель их существования. Именно тогда в жизни группы появились наркотики и религия. На несколько месяцев они буквально превратились в отшельников, общаясь только друг с другом. А Брайен пошел своей дорогой, которая и раньше не всегда совпадала с направлением, избираемым «Битлз». Не стань Брайен их менеджером, вряд ли между ними возникла бы дружба. Возраст, происхождение, прошлое, взгляды, радости жизни - все у них было разное. Но в течение пяти лет судьба Брайена целиком была подчинена «Битлз». Когда этому пришел конец, у «Битлз» остались они сами и их жены. Брайен же оказался наедине с собой, своими переживаниями, в которые ему недосуг было погружаться в течение тех пяти лет.

«Битлз» представления не имели о том, как он прожил свой последний год. Как все больше и больше зависел от пилюль, лекарств, как его тревоги, реальные и мнимые, овладели им и навсегда лишили покоя. Когда спустя долгое время после смерти Брайена они узнали, что многие месяцы он не бывал в своем офисе и вообще редко показывался на людях при дневном свете, они были поражены. О его внутренней жизни они не знали ровным счетом ничего.

Правда, «Битлз» слышали, что в начале 1967 года Брайена настигла депрессия, но они были уверены, что он уже вышел из нее. С ними Брайен почти всегда выглядел счастливым. Это чистая правда. Самым большим удовольствием для Брайена было находиться рядом с ними. Для него не существовало большей радости, чем что-нибудь для них сделать.

– В 1966 году он на недельку пригласил нас с Патти отдохнуть на юге Франции, - говорит Джордж. - Когда мы приехали, он продумал каждую мелочь на всю неделю вперед: трапезы, визиты, поездки. В один прекрасный день за нами прилетел нанятый им частный самолет, и мы отправились на нем смотреть корриду. Брайен всегда был такой. Он хотел сделать людям приятное и продумывал ради этого каждую мельчайшую деталь. Когда он устраивал званый обед, то тратил массу сил и энергии, чтобы разузнать любимый сорт сигарет каждого из приглашенных, и рядом с прибором гостя лежали именно эти сигареты.

Патти рассказывает, что однажды Джоан призналась ей, сколько пилюль Брайен принимает в день.

– Я спросила, почему они с Питером допускают такое. Но Джоан ответила, что остановить его невозможно. Тогда я попросила Джорджа, чтобы он поговорил с Брайеном, но он сказал, что это совершенно бесполезно.

Со времен «Кэверн» Брайена больше всего тянуло к Джону. Именно с ним отправился Брайен отдыхать в Испанию, оставив Синтию в Ливерпуле. Наиболее непросто складывались его взаимоотношения с Полом. Так, во всяком случае, считал Брайен. Ему казалось, что он в долгу перед Полом. Однажды он заговорил об этом сам: «Наверное, Пол думает, что у нас с Джоном более близкие отношения, чем с ним. На самом деле это неправда. Раньше, может быть, так оно и было, но теперь я люблю их одинаково». Он всегда дарил Полу особенно дорогие подарки. «Битлз» же почти никогда не делали подарков Брайену.

– Если кто и доставлял Брайену беспокойство, - говорит Джоан, - так это Пол. Иной раз он звонил, жаловался, просил о чем-нибудь. Остальные могли делать то же самое, но Брайена всегда волновало только одно - как бы ублажить Пола. Он мог серьезно огорчиться из-за разговора с Полом по телефону. Этого никогда не случалось после его разговоров с Джоном, Джорджем или Ринго.

Причина могла состоять в том, что в 1967 году Пол впервые начал проявлять интерес к деловой стороне их отношений. Раньше, бывало, только Джордж устраивал Брайену допрос по поводу контрактов: сколько они зарабатывают и нельзя ли получать побольше. Но по мере того, как усиливалось его увлечение религией, Джордж утрачивал интерес к деньгам.

Брайен всегда принимал участие во всех делах группы, но иногда ему не очень нравилось, как ребята действуют, - например, какие юридические, экономические и чисто художественные сложности они внесли в оформление конверта для долгоиграющей пластинки «Sergeant Pepper».

Нэт Вайс утверждает, что во время пребывания в Нью-Йорке в 1967 году Брайена посещало предчувствие близкой смерти. В аэропорту имени Кеннеди он вдруг остро ощутил, что его самолет непременно потерпит аварию над Атлантическим океаном. Непосредственно перед вылетом он написал на клочке бумаги маленькую записочку, которую попросил Нэта Вайса передать «Битлз» как его последнюю волю. Записка, которую Нэт Вайс хранит до сих пор, гласит: «Коричневые бумажные пакеты завещаю «Сержанту Пепперу».

Поскольку самолет не разбился, «Битлз» так и не узнали, насколько сильно беспокоили Брайена нелады с конвертом для пластинки «Sergeant Pepper», так же как и о многом другом, что происходило с ним в последний год его жизни.

8 сентября 1967 года вестминстерский суд объявил, что смерть Брайена Эпстайна следует считать случайной. Он умер от суммарной дозы бромидов, содержавшихся в лекарстве «Карбитрал», которое принимал в течение продолжительного периода. При вскрытии было установлено, что количество препарата в его организме находилось на «нижней границе смертельно опасного уровня», но он несколько раз «неосмотрительно превышал дозу», и это привело его к смерти.

Обследование показало, что Брайен, ни разу не приняв смертельно опасной дозы, постоянно пользовался лекарством в больших дозах. Судья сообщил, что наркотики Брайен Эпстайн употреблял только как снотворное, поскольку страдал бессонницей.

– В крови умершего обнаружили следы антидепрессантов и барбитуратов в виде бромистых препаратов. Полиция сообщила, что в доме Эпстайна найдено семнадцать пузырьков с таблетками разного рода: семь пузырьков рядом с постелью, восемь в ванной и два у него в портфеле.

Медицинская экспертиза показала, что количество бромистых препаратов, которые принимал Брайен, было настолько большим, что могло привести его к сонливости, беспечности и неосторожности в приеме других лекарств. Смерть наступила от случайно принятой слишком большой дозы лекарства.

Нет ни малейших оснований сомневаться в этих выводах. Медики со всей тщательностью доказали, что в течение трех дней подряд он принимал очень большие дозы. Если бы это было самоубийство, то, разумеется, речь могла идти только о разовом приеме большой дозы.

Маловероятно, что он хотел покончить с собой в тот момент, когда его мать только что потеряла мужа. Существует один или два мелких факта, которые еще не совсем прояснились, но, насколько можно судить, никаких серьезных потрясений или происшествий, способных вызвать глубокую депрессию, не произошло. Это была все возрастающая депрессия, достигшая кульминации, когда неожиданно сорвался столь долгожданный длинный августовский уик-энд.

Панихида по Брайену Эпстайну состоялась 1 октября 1967 года в синагоге Нью-Лондона на Эбби-роуд.

Место оказалось очень символичным, потому что в нескольких шагах находятся студии «ЭМИ», где были записаны все пластинки «Битлз», выпущенные с начала их работы и вплоть до самой смерти Брайена, а за углом, на Кэвендиш-авеню, стоит дом Пола. Синагога расположена неподалеку и от станции подземки «Сент-Джонс-Вуд», с ближайшими к дому Пола телефонами-автоматами. Дважды в жизни ими воспользовался Брайен. Первый раз - когда выбежал из студий «ЭМИ» и бросился звонить «Битлз» в Гамбург, чтобы порадовать их хорошей новостью: у них будет пластинка! А во второй раз - через пять лет, незадолго до смерти. Он пошел к Полу, но не смог проникнуть в его дом. Пол, уставший от поклонников, докучавших ему весь день, вообще перестал подходить к дверям. Брайену пришлось добраться до ближайшего телефона-автомата, набрать номер Пола, объяснить ему, что это он стучит в дверь, и попросить, чтобы его впустили. Эта история всегда представлялась Брайену не случайной.

Когда Джордж узнал о смерти Брайена, он сказал, что испытал удар как во время просмотра старого фильма. «Знаете, когда они показывают вам, что часть окончена и сейчас начнется новая. Конец главы».

 

27. От наркотиков к Махариши

Покончив с гастролями, никто из «Битлз» представления не имел, что делать дальше. В течение десяти лет, с 1956-го по 1966-й, они не просто жили вместе, но сообща проживали одну жизнь. Теперь, оставаясь лучшими друзьями, продолжая записываться в том же составе, они поняли, что для каждого настало время найти себя.

Первым откололся Джордж. В сентябре 1966 года, через месяц после окончания последнего турне, он вместе с женой отправился в Индию. Впервые в жизни он оказался во власти собственного серьезного увлечения, не разделенного друзьями.

Джон снимался в фильме «Как я выиграл войну». Ему всегда нравился Дик Лестер, хотя два первых фильма о «Битлз» его не удовлетворили. «Я чувствовал» ceбя так, будто играл в массовке», - сетовал он. И тем не менее теперь Джон раздумывал, не стать ли ему актером. В новом фильме его привлекала также антивоенная направленность, поскольку он всегда очень серьезно относился к теме войны и мира.

Ринго, которого и раньше больше всего тянуло к домашнему очагу, занялся расширением своего жилища и своей семьи. Один Пол оказался не у дел. Он завидовал Джорджу, - ему тоже очень хотелось бы увлечься индийской музыкой. Он понемножку рисовал, понемножку декорировал мебель, но особого вдохновения при этом не испытывал. Он решил было погрузиться в религию, но истинная вера не приходила. Тогда ему взбрело в голову написать музыку к фильму «Семейная жизнь», чтобы выяснить, нравится ли ему писать музыку для кино, - нет, не понравилось. Кончилось тем, что он отправился в длительное путешествие по Африке.

Увлеченность Джорджа Индией все росла, Джон же вскоре обнаружил, что ему не по сердцу ни актерская профессия, ни сами актеры. Вместе с Полом они снова ринулись в поиск. В их намерения отнюдь не входило уйти на покой двадцатипятилетними миллионерами, но им настолько претили канонические способы приобретения знаний, которые требовали в первую очередь дисциплины, что оба они совершенно не представляли, с чего начинать. Да и нельзя сказать, будто они жаждали, чтобы их кто-то чему-то обучал. И физически, и духовно они ощущали себя столетними стариками. Так в их жизнь вошли наркотики. Через наркотики они пытались прорваться к самим себе.

Они и прежде, еще в Гамбурге, принимали возбуждающие средства различной силы. Порой выкуривали сигарету с марихуаной - вроде того, как другие иногда пропускают стаканчик. При этом никто из них не пил, если не считать рюмки вина к обеду, да и то не часто.

Джорджа и Джона приобщил к ЛСД их друг, зубной врач, причем они и не подозревали, что тот ввел им наркотик. «Это было так, словно до тех пор я никогда ничего не пробовал, не говорил, не видел, не думал и не слышал по-настоящему», - вспоминает Джордж.

Наркотики не остановили их занятий музыкой. Пришел день, когда они, разочаровавшись в своих поисках, снова собрались вместе. «Битлз» начали работать над пластинкой, в которой воплотились их самые честолюбивые замыслы и отразился интерес к наркотикам. Это была пластинка «Sergeant Pepper’s Lonely Hearts Club Band».

Во время сеансов записи у «Битлз» родилась идея о создании телевизионного фильма. Целый год они никак не могли вплотную заняться производством своего третьего фильма, вместе с тем отказываясь и от множества других предложений - вроде новых гастролей и выступлений. Они отвергали один за другим массу сценариев, и среди них написанный покойным ныне Джо Ортоном. (Он был одним из самых преданных поклонников «Битлз». На его похоронах играли «A Day In The Life».) Постепенно «Битлз» созревали для того, чтобы попробовать написать сценарий и снять фильм самим, без всякой помощи, - хотя бы для того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

Мысль сделать телевизионный фильм пришла Полу в апреле, когда он возвращался домой из Соединенных Штатов, куда летал на празднование дня рождения Джейн, - ей исполнился двадцать один год; она гастролировала в США с труппой театра «Олд Вик». Почему бы им всем не сесть в автобус, фантазировал Пол, отправиться куда глаза глядят и посмотреть, что из этого получится? Они смогут делать все, что захочется, - и в этом уже будет заключено чудо. А тайна - в том, что никто не будет знать, где они и что собираются делать. Дальше мысль Пола не пошла. Но остальные поддержали его. И на следующие полгода дело этим и ограничилось.

Как раз тогда Джордж с головой погрузился в индийскую музыку, что нашло отражение в альбоме «Sergeant Pepper»; он стал настоящим знатоком индийской религии. Его жена Патти разделяла это увлечение. Более того, именно она первой познакомилась с Махариши.

Патти вспоминает, что религией они увлеклись случайно, во время путешествия в Индию в сентябре 1966 года. Целью поездки было изучение индийской музыки с помощью Рави Шанкара, что тоже произошло случайно. В фильме «Помогите!» есть сцена, во время которой на экране появляются необычные музыкальные инструменты. Джордж, которому к тому времени наскучило сниматься, пытался развлечься: он взял один из них - это оказался ситар - и стал на нем играть.

В Индии Джордж нашел время не только для изучения игры на ситаре - он встретился с духовным гуру Рави, Тат Баба, который посвятил его в закон кармы (закон действия и противодействия). «Встреча с ним, чтение книги «Автобиография йога», все семь недель, проведенных с Рави, обогатили меня в духовном смысле больше, чем все, что я пережил до этого, включая наркотики».

Вернувшись домой, Джордж и Патти окунулись в изучение книг о религии, интерес к которой вспыхнул у Джорджа после его первого эксперимента с ЛСД. Он начал с работ Олдоса Хаксли и постепенно все больше и больше увлекался восточными концепциями божественного начала.

В феврале 1967 года Патти стала членом Общества Духовного Возрождения - она приняла это решение самостоятельно. Джордж однажды проводил ее к месту собрания, но сам туда не пошел, так как считал, что это общество ему не подходит.

– Я пыталась овладеть медитацией по книгам, - говорит Патти, - но это удавалось мне только наполовину. Однажды подруга рассказала мне о трансцендентной медитации, и я пошла с ней на лекцию в «Кэкстон-холл». Самого Махариши там не было, но какой-то другой человек рассказывал о его движении. И я присоединилась к нему. Не могу сказать, чтобы лекция была особенно блестящей, но трансцендентная медитация показалась мне совершенно очевидным и простым процессом. С этого момента я стала собирать всю литературу, относящуюся к этому движению, и таким образом узнала о летней конференции в Бангоре.

Тем временем Джордж не только старался посвятить других в то, что вычитал в книгах, - он решил найти мудреца, который наставил бы его на путь истинный.

Узнав из тех же источников о возможности передачи мыслей в космосе, Джордж даже отправился в пустынный Корнуэлл и безрезультатно провел несколько часов на вершине крутого холма. Он наслышался о многих идеях, принадлежащих индусам и представителям Запада, но до появления Махариши не находил ничего подходящего для себя.

Задолго до встречи с Махариши «Битлз» внутренне уже были готовы к ней. Нельзя сказать, чтобы именно он обратил их в свою веру, протянул им руку или направил их, более того - он не открыл им ничего такого, о чем бы они не знали. Но он вошел в их жизнь в тот момент, когда они его искали.

Однако все эти духовные блуждания впотьмах не остановили их повседневной работы как группы «Битлз». В июле 1967 года они сочинили песню «Аll You Need Is Love», предназначенную для международной телепрограммы «Наш мир», которую должны были увидеть в прямом эфире более 150 миллионов зрителей. Духовное пробуждение «Битлз» возымело и конкретный эффект. Включение в процесс активного мышления, чтения и обсуждения высоких материй привело к тому, что ребята отказались от таких искусственно возбуждающих средств, как наркотики, придя к выводу, что они им не помогают. Лучше добиваться результатов без их помощи. Махариши и наркотики оказались несовместимы, но ребята бросили этот допинг еще до того, как познакомились с ним. Махариши лишь укрепил их в этом решении и более четко сформулировал его причины.

Забавно, что километры бумаги, изведенные писателями и журналистами, предупреждающими о вреде наркотиков (они принялись за свою писанину после того, как Брайен и Пол сознались в том, что попробовали ЛСД), нисколько не подействовали на «Битлз». Сработали собственные метания и поиски религиозного прибежища.

В середине августа 1967 года в нескольких газетах вдруг появились сообщения о том, что Махариши выступит в Лондоне с публичной лекцией. «Эта публикация оказалась для нас неожиданностью, - рассказывает Патти, - в тех изданиях, которые мы читали, не встречалось упоминания о том, что он находится в Лондоне или собирается на нашу конференцию в Бангоре. Когда я наткнулась на объявление о его лекции, то сказала Джорджу: «Смотри, надо пойти!»

Джордж уже знал от кого-то, что Махариши в городе. Его лекция должна была состояться в гостинице «Хилтон».

24 августа 1967 года во время своей лекции Махариши пригласил «Битлз» присоединиться к движению и принять участие в летней конференции, которая в субботу откроется в Бангоре. Они согласились.

«Битлз» рассказали Брайену Эпстайну о Махариши и его движении трансцендентной медитации, - Махариши произвел на них огромное впечатление. «Что ж, это интересно», - заметил Брайен. Может статься, он приедет на эту конференцию попозже - ведь она будет длиться десять дней. Но перспектива весело провести в загородном доме августовский уик-энд в компании своих друзей увлекала его сильнее.

Весть о том, что «Битлз» отправляются в Бангор с Махариши, мгновенно стала всеобщим достоянием. То, что они ощущали в себе как глубоко личные духовные искания, немедленно стало предметом для развлечения, базара, ярмарки. Новость воспринималась публикой как сообщение о гастролях, с которыми, как считали «Битлз», они разделались раз и навсегда год тому назад.

На станцию Юстон набилось полным-полно туристов и представителей прессы, собравшихся поглазеть на «Битлз» и проводить их в путешествие. На следующий день «Дейли миррор» назвала поезд, следующий в Бангор (Северный Уэльс), «Мистическим скорым».

На вокзале творилась такая неразбериха, что Синтия Леннон застряла на платформе, - она не смогла пробиться к Джону сквозь толпу. Полицейский, принявший Синтию за очередную поклонницу, задержал ее.

В вагоне первого класса, куда забились Джон, Пол, Джордж и Патти, Ринго да еще Мик Джеггер, Мариан Фейсфул и Дженни Бойд, сестра Патти, яблоку негде было упасть. Ринго немножко опоздал. Его жена Морин только что родила второго ребенка и пока оставалась в клинике. Ринго не был уверен, что сумеет поехать вместе с друзьями. «Я позвонил Морин в больницу. Она сказала, чтобы я обязательно ехал: «Ты ни в коем случае не должен этого пропустить», - рассказывает он.

Решение о поездке оказалось для всех совершенно неожиданным. Брайен Эпстайн знал о нем, но не воспринял планы «Битлз» всерьез. Они не взяли с собой даже вездесущих Нила и Мэла. В течение пяти лет «Битлз» никуда не трогались без Брайена или еще кого-нибудь, кто бы за ними присматривал. «Все равно что ехать без штанов», - подытожил Джон.

Они просидели в тесном купе, прижавшись друг к другу, в течение нескольких часов, боясь даже выйти в туалет, чтобы их не раздавила толпа. Они не имели представления, куда делся их багаж, ни у кого из них не было при себе достаточно денег. Они обсуждали, что же им скажет Махариши. Джон высказал предположение, что он сообщит им то, что они и так уже знают, но под другим соусом. «Вроде того, что одни записываются на пластинки с этикеткой «Декки», а другие - с маркой «ЭМИ».

Джордж всерьез стал возражать ему. Он убежден, что в их жизни произойдет то самое, главное. Мик Джеггер оставался спокойным и серьезным. Джон сказал, что надеется благодаря Махариши оставить свою работу одного из «Битлз», если, скажем, тот прикажет ему отправиться в Индию и просидеть там в какой-нибудь пещере до скончания века. «Но, держу пари, он этого не сделает. Он скажет: иди и напиши песню «Lucy In The Sky With Diamonds».

В другом купе на белой простыне, постеленной его учениками, сидел, скрестив ноги, Махариши. Он то и дело покатывался со смеху. Он признался, что никогда в жизни не слышал музыку «Битлз». Правда, ему сказали, что они страшно знаменитые, и Мик Джеггер тоже, но все равно он никак не может взять в толк, что такое «Роллинг Стоунз». Что это может означать? Непонятно.

В конце концов «Битлз» зашли к нему в купе. Разговаривая с ними, он то и дело смеялся. Во время беседы он проиллюстрировал свою мысль, взяв в руки цветок и сказав, что на самом деле это жизненная сила. Лепестки - это всего лишь их собственные иллюзии, так же как и вся физическая реальность.

Махариши говорил, что трансцендентные медитации, которым он будет обучать их в Бангоре, - это всего лишь простой метод, с помощью которого можно быстро и легко обрести духовную углубленность. Его медитации, выученные раз и навсегда, требуют всего лишь получасовых занятий каждое утро. Этого достаточно. Вроде банка. Необязательно носить с собой все деньги, чтобы взять нужную сумму.

– А если человек дико жадный, - сказал Джон, - и отхватит еще полчасика после обеда, а потом еще и после чая?

Все рассмеялись. Махариши так захохотал, что чуть не стукнулся головой. «Битлз» ретировались, чтобы выпить чаю, уступив очередь для общения с Махариши девушкам и Мику Джеггеру. Кондуктор позаботился о том, чтобы выделить им уголок в вагоне-ресторане, но все-таки к ним прорвались несколько человек за автографами.

– Зачем вы едете в Бангор? - спросили два подростка, которые не могли поверить, что кому-то может хотеться ехать в Бангор, и уж менее всего «Битлз». - Вы там будете играть?

– Точно, - сказал Ринго. - На Пир-Хед в восемь тридцать. Второй дом. Там увидимся.

Когда поезд проезжал мимо станции Флинт, Ринго сказал, что дальше нее он из Дингла на велосипеде не ездил.

В Бангоре царило настоящее столпотворение. «Битлз» решили было доехать до следующей остановки, а потом махнуть на такси обратно. Но Махариши сказал, что если они будут держаться рядом, то все обойдется.

На платформе, растерянные и обалдевшие от воплей подростков, группкой стояли немногочисленные приверженцы учения Махариши, пришедшие встретить его по случаю предстоящей конференции. Каждый из них держал в руке цветок, чтобы вручить его Махариши. Но толпа, встречавшая «Битлз», буквально смяла их.

Бангор - маленький городок на северном побережье Уэльса. Конференция должна была состояться в здании колледжа. Собралось уже около 300 специалистов по медитации, даже не подозревавших о приезде «Битлз».

Махариши, казалось, не без удовольствия отнесся к царившему повсюду крайнему возбуждению и беспорядкам. Он был очень добр и вежлив со всеми представителями печати и телевидения. Переговорив с несколькими репортерами, он любезно согласился дать пресс-конференцию. Философия Махариши заключалась в том, что, согласно его взглядам, жизнь состоит из материальных и духовных ценностей. Он не сторонник духовного отшельничества, ухода от мирской жизни. «Но, - говорил Махариши, - без духовного самосознания невозможно вести полноценную жизнь и получать полное удовлетворение от материального начала». В некотором смысле его учение - это нехитрая смесь восточного мистицизма и западного материализма. Чтобы стать последователем Махариши, нет необходимости отказываться от денег или даже плотских удовольствий - разумеется, в определенных рамках. Но при этом необходимо научиться его методам духовной реализации. Это помогает подняться над собой, не отказываясь от обычной жизни.

Во время частной встречи он спросил у трех своих последователей, как подвигаются у них дела с медитациями. Один человек задал ему вопрос, можно ли во время медитации слышать шум автомобилей.

Состоявшаяся затем пресс-конференция была путаной и оставила чувство неудовлетворенности. Пресса, в основном представленная местными корреспондентами общенациональных газет, имела самое смутное представление о том, что происходит. Наверное, очередной рекламный трюк «Битлз». Газетчики решительно отказывались поверить, что кто бы то ни было из «Битлз» всерьез относится к Махариши. Они задавали весьма агрессивные вопросы, словно ожидая от «Битлз» признания, что те затеяли это все ради шутки. «Битлз» же сорвали дружные аплодисменты аудитории, когда вопреки мнению прессы заявили, что относятся ко всему происходящему совершенно серьезно.

В одной из телефонных будок колледжа Джон случайно нашел оброненную репортером бумажку с заголовком «Пол, Джордж, Ринго, Джон Леннон и Джеггер», где описывались детали одежды каждого из них. «Ты занял мое место, - сказал Джон Мику Джеггеру, показывая ему, как репортер назвал каждого из них. - Раньше, когда я был плохой и злой, меня называли просто Ленноном. А теперь я Джон Леннон. Но я не дошел еще до следующей стадии, когда меня будут называть Джон. А ты все еще просто Джеггер».

К воскресному полудню «Битлз» прошли индоктринацию. Они расслаблялись после умственных усилий, когда пришла весть о смерти Брайена Эпстайна. Махариши специально встретился с ними снова, чтобы оказать им моральную поддержку и объяснить, что смерть, собственно, ничего не значит. Не дожидаясь окончания конференции, «Битлз» сели в машину и отправились назад в Лондон. По первоначальному плану они должны были поехать в Индию и встретиться там с Махариши в сентябре 1967 года, но из-за разных причин, в число которых входил и фильм «Волшебное таинственное путешествие», пришлось передвинуть отъезд на февраль 1968 года.

«Битлз» и «НЕМС» были весьма обеспокоены тем, что внезапно оказались в центре внимания множества организаций, требовавших, чтобы они устроили пресс-конференцию. Задолго до принятия твердого решения посетить Индию начались переговоры о продаже телевидению и радио прав на освещение поездки «Битлз», о создании официального пресс-бюро. Горячий интерес проявляли и представители печати, связанные с Махариши.

Из Индии прибыл направленный правительством официальный представитель и пришел в «НЕМС» с заявлением, что он организовал для «Битлз» поездки в шесть индийских штатов, что он устроит им встречу с госпожой Ганди, премьер-министром Индии. Но «Битлз» менее всего стремились к какой-либо рекламе своего интереса к религии, хотя в искренность их увлечения никто не верил.

Всегда существовали люди, а иногда даже и правительства, которые пытались использовать «Битлз» и их популярность в своих целях. Это случилось в Греции, примерно в то же самое время, в 1967 году. «Битлз» хотели купить в Греции остров. Они видели его во время круиза и даже собрали необходимую сумму денег. В то время из-за валютных ограничений сделать это было очень трудно. Но министерство финансов выдало им специальное разрешение на вывоз валюты из страны.

Поскольку «Битлз» ввезли в Грецию столько миллионов, можно, наверное, было в виде исключения разрешить им купить уединенный остров. О цене договорились. Военная клика, которая в те годы захватила власть в Греции, была им безразлична. Но во время одной из поездок некое официальное лицо обратилось к ним с предложением посетить маленькую тихую деревушку. Приехав, они обнаружили собравшиеся там толпы представителей печати и телевидения. Все это было организовано туристическим агентством, чтобы использовать «Битлз» в качестве приманки. Ребята решили плюнуть на Грецию.

Утверждение, что какое-то правительство решило поухаживать за четырьмя представителями бит-группы, может показаться преувеличением. Тем не менее многие считали, что именно этим занималось лейбористское правительство, наградив их орденом Британской империи. Собственно, заигрывания с «Битлз» можно было наблюдать уже в начале их карьеры, ребят приглашали посетить прием в посольстве или просили присутствовать при визитах государственных деятелей. Многие правительства рассматривают «Битлз» как приманку для завоевания голосов молодых избирателей.

Возня, которая поднялась вокруг Махариши, не оттолкнула от него «Битлз». Все это, собственно, вообще не имело отношения к Махариши, хотя его естественное стремление шире распространять свое учение приводило к тому, что он часто попадался на удочку прессы и телевидения. Однако «Битлз» и сами хотели помочь ему. Джордж и Джон даже согласились принять участие в телешоу Дэвида Фроста - это был первый случай за два года, когда они согласились выступить по телевидению.

Весной 1968 года Джордж и Джон провели в Индии два месяца, во время которых усердно учились под руководством Махариши. Пол потратил на это же один месяц, а Ринго уложился в десять дней. Он очень тосковал по дому и, как и все остальные, прихватил с собой в Индию небольшой запас вареной фасоли. Однако все «Битлз» нашли, что время, проведенное в Индии, духовно обогатило их.

Несмотря ни на что, тот - 1967-й - год, вобравший в себя ЛСД и встречу с Махариши, оказался для них самым творчески плодотворным. За первые шесть месяцев они записали больше новых песен (всего шестнадцать), чем за первые полгода 1963 года. Они сделали за шесть месяцев столько, сколько за весь 1966 год, - лишнее доказательство пользы прекращения гастролей.

Позднее, в ноябре 1967 года, они выпустили новый сингл «Hello Goodbye», а затем, в декабре, сделали часовой цветной телевизионный фильм «Волшебное таинственное путешествие». Его производство потребовало больше времени, чем сочинение для него песен.

С апреля, когда «Битлз» посетила мысль снять фильм, до сентября они ничего не делали. Потом сели в автобус и отправились в Девон; вместе с ними в том же автобусе ехали сорок три человека, не имевших представления о том, что их ждет впереди. Сценария не было.

Съемки заняли две недели. «Битлз» легкомысленно полагали, что после Девона отснимут какую-то часть ленты в студиях Шеппертона, наивно считая, что могут без предупреждения появиться в Шеппертоне и свалиться туда как снег на голову. Однако вместо этого им пришлось удовольствоваться летным полем в Кенте.

Самой трудоемкой работой оказался монтаж, который занял одиннадцать месяцев, то есть в одиннадцать раз больше, чем они предполагали. Вдохновителем и руководителем этой работы, как, впрочем, и съемок, был Пол. Он режиссировал каждую минуту монтажа. Остальные чаще всего просто при сем присутствовали, хором распевая песни с каким-нибудь пьяницей, слутайно заглянувшим в монтажную.

При производстве этого фильма они не принимали в расчет никаких привычных установок и законов кинематографа, а включили «полный вперед», не заботясь о приобретении знаний и опыта в этой области. Для «Битлз» это было совершенно новое дело. Важнее всего, быть может, оказалось то, что они впервые делали его совершенно самостоятельно, без бдительной режиссуры Брайена Эпстайна и мудрого ока Джорджа Мартина.

В Британии фильм был показан по Би-би-си на Рождество 1967 года и транслировался во многие страны Европы, Южной Америки, Австралии и Японии. Отсутствие сюжета и режиссуры, конечно, сказалось и вызвало яростные нападки большинства телевизионных критиков Великобритании. «Дейли экспресс» назвала фильм «вопиющей чепухой» и «безвкусной ахинеей». Предварившая выход фильма пышная реклама способствовала тому, чтобы все зрители напрочь забыли, что это всего лишь эксперимент. От фильма ожидали слишком многого. Впервые за пять лет «Битлз» подверглись беспощадной критике, не стеснявшейся в выражениях.

Задолго до появления фильма «Битлз» почти забыли о нем, успев сделать соответствующие выводы из своей непрофессиональности, хотя Пол в глубине души все-таки надеялся, что фильм понравится. Между тем они приобрели опыт, достаточный для того, чтобы взяться за полнометражный художественный фильм.

Если не считать неудачи на телевидении, год был хорошим. «Sergeant Pepper» многие рассматривали как их наивысшее достижение. Музыкальный критик газеты «Таймс» Уильям Манн занял тридцать квадратных дюймов газеты, чтобы объявить, что это наивысшее творческое достижение в истории поп-музыки.

Год начался с поисков самих себя, а закончился объединением, хотя группа осталась без менеджера. Но «Битлз» нашли Махариши. И, наконец, они начали формироваться как творческие индивидуальности, приводить в порядок свои мозги, свои дома и свою деятельность. Что прямиком приводит нас в 1968 год.