Когда час спустя Себастьян вернулся, Элинор буквально извелась от ожидания. Что касается мужа, то, когда он увидел жену, у него отлегло от сердца. Слава Богу, что за время его отсутствия с ней ничего не случилось. Неплохо и то, что Уилл уехал домой: Себастьяну было сейчас не до его истерик.

Он заглянул в темный коридор, а затем снова бросил взгляд на дверь. Вроде бы все было в порядке. И только трости и зонтики, а также обломки кирпича были сложены в кучу в передней.

— Что-то не пойму: ты собираешься на прогулку или решила заняться строительством? — спросил Себастьян, расстегивая плащ.

— Разве ты не видел там толпу людей? — вопросом на вопрос ответила Элинор.

— Ее трудно не заметить.

— Себастьян, они начали охоту на Мейфэрского незнакомца.

— Я понял, — согласился он. — У нас большие проблемы.

— Что ты намерен делать? — спросила Элинор, идя вслед за мужем по коридору. — Я не могу теперь выходить из дома одна.

— Можешь, — возразил Себастьян. — А вот Мейфэрский незнакомец и вправду должен сидеть взаперти. Его миссия окончена.

— К тому же этот нарушитель спокойствия не сможет противостоять разгневанной толпе, если люди узнают, кто он такой на самом деле.

— Разве не замечательно, что я здесь и смогу о тебе позаботиться?

— Я не уверена, что даже ты сможешь сдержать этих людей. — Элинор помахала газетой. — Прочти это. Полиция…

— Да. Я знаю. На улицах только и разговоров что об этом. — Себастьян привлек Элинор к себе. — Ну и заварила ты кашу, милая.

— Надо признать, что все, связанное с тайной, обладает необыкновенной притягательностью.

— Не буду спорить.

Он почувствовал себя рядом с Элинор сильным человеком, для которого нет ничего невозможного.

— У меня все под контролем, — уверенно проговорил супруг. — И возник один план. — Он улыбнулся и посмотрел поверх головы Элинор. — Должен тебя огорчить, что зонты и тросточки в него не вписываются.

— В чем же его суть?

— Мы с тобой уезжаем из Лондона.

Элинор выскользнула из его объятий. Она сразу как-то сникла.

— А как же маскарад в замке Итон?

— Мы пойдем туда, и я будут руководить операцией. А потом уйдем в отставку и удалимся в деревню, как все нормальные благовоспитанные супружеские пары. Никому наш внезапный отъезд в это время года не покажется подозрительным. На самом деле странно было бы, если бы мы оставались в Лондоне.

Элинор сидела, опустив голову, и смотрела на газету.

— Ну, что ты на это скажешь?

— Думаю, ты прав.

Спустя пять минут они укладывали вещи, готовясь к отъезду в Суссекс, где намеревались провести зиму.

Кипы одежды лежали на стульях, табуретах и даже на секретере. Себастьян прошел к встроенному шкафу и заметил на полке пузырек, который принес мальчик из аптеки. Мысли о возможном заговоре настолько завладели вниманием Себастьяна, что он совсем забыл об этой склянке с таинственным снадобьем. О Господи! Неужели Элинор заболела?

— Что это за бутылочка с каким-то странным зельем — таким мерзким на вид? Это лекарство доставили для тебя сегодня? — спросил Себастьян, продолжая рыться в шкафу в поисках нужных вещей.

— Ты имеешь в виду мой эликсир?

— Пойми, я спрашиваю не из праздного любопытства. Если с тобой что-то не так, я считаю, что должен об этом знать. — Он посмотрел на Элинор. — Я же волнуюсь. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

К этому моменту Элинор успела раздеться и облачиться в батистовую ночную сорочку. Себастьян переоделся в черный домашний халат.

— Когда я потеряла ребенка, — с трогательной откровенностью сказала Элинор, — сначала я не могла даже себе представить, что когда-нибудь захочу иметь детей. Тем более было невозможно зачать ребенка, когда ты так редко бывал дома. Но теперь, когда ты вернулся ко мне навсегда, я принимаю укрепляющее средство. — Жена говорила это ровным спокойным голосом, в котором не было ни упрека, ни желания вызвать жалость.

— Послушай, я все-таки не пойму: для чего это снадобье? — после неловкого молчания спросил Себастьян.

— Не будь тугодумом. Это лекарство повышает способность к зачатию.

— Оно не опасно?

— Похоже, что нет, — кусая губы, ответила Элинор. — Не вижу причин, по которым нам нельзя еще раз попытаться завести ребенка.

— Для меня важнее, чтобы ты всегда была со мной. Элинор кивнула, и Себастьян подумал, что его жена наконец поверила ему по-настоящему. Осталось убедить ее доверять ему и в остальных вопросах — и тогда у них с супругой все будет просто прекрасно.

Элинор села в кресло у окна и окинула взглядом комнату.

— Куда мы положили вечернюю почту, которую принесла Мэри?

— Да вот она, на письменном столе. Давай посмотрим, что там.

Себастьян опустился в кресло напротив и сделал вид, что с большим интересом просматривает письма, которые были спрятаны под разбросанной одеждой.

— Хочешь, чтобы я тебе их прочел?

— Я в состоянии сделать это сама. У меня хорошее зрение, — насмешливо сказала Элинор.

— Может быть, жизнь на свежем воздухе еще сильнее укрепит твое здоровье.

— Если деревенская скука не сведет меня с ума.

— Обещаю тебе: там будут и развлечения, — многозначительно заметил Себастьян.

Элинор покраснела.

— Ты такой же озорник, как сыновья герцогини. Себастьян кашлянул и вскрыл печать на письме.

— Ну, что там у нас? А-а, приглашение на рождественский бал в Кенте.

— От кого?

— От моего кузена маркиза Седжкрофта и его супруги. — Себастьян вздохнул. — Мне всегда казалось, что моя мать побаивалась родственников отца.

— Может быть, настала пора положить конец расколу семьи?

— Мне никто не нужен, кроме тебя, — сказал Себастьян. — Тебя и…

—…собаки?

— Честно говоря, я сейчас подумал не о Теге.

— Ну, все-таки он член семьи. Хоть и с хвостом… Себастьян рассмеялся:

— По крайней мере мы с ним снова подружились.

— Да, — вздохнула Элинор, которая сидела со смиренным видом. — Ты снова всех нас покорил.

— Всех, кроме Мэри. И еще Уилл меня немного побаивается.

— Тут ты прав. Мне кажется, что мы должны быть в Кенте. Рождественский бал привлекателен по множеству причин. От пудинга до пантомимы.

Открыв еще один пакет, Себастьян поднял бровь.

— Вот это да! Еще одно приглашение. Подумать только! Такое впечатление, что все прямо-таки жаждут нашего общества.

— От кого же оно?

Себастьян приготовился разыграть перед женой маленький спектакль и постарался как можно убедительнее изобразить удивление.

— Поверить не могу. Какое совпадение! Официальное приглашение на маскарад в замке Итон. Надо же. Подумать только, как все замечательно складывается для нас с тобой! Теперь у тебя нет необходимости изображать горничную. Можешь себе такое представить?

— Ты обманываешь, — медленно сказала Элинор. — Зачем ты двурушничаешь, очаровательный и несносный негодник? Ты все это сам подстроил… Услышал от меня про этот идиотский план Ловриджа, о котором я имела неосторожность тебе проболтаться…

Себастьян рассмеялся. Он был вынужден признать поражение.

— Это все Хит. Он сказал, что достанет для нас приглашение. Но я и представить не мог, что это случится так скоро.

— Как видно, коварство — фамильная черта Боскаслов.

— Боже мой, что будет, если ее унаследуют наши дети? — игриво сказал Себастьян, ласково погладив Элинор по щеке. — Но сама рассуди: чем же это плохо — появиться на маскараде в качестве мужа и жены?

— Нет, план неплохой, — помолчав, согласилась Элинор. — Кто знает? Может быть, благодаря нашим стараниям в свете снова войдет в моду быть образцовыми супругами?

— Надеюсь, — охотно согласился Себастьян, обнимая жену. — Я никогда так не ждал зимы, как сейчас.

— Мне понадобится новый гардероб, — размышляя вслух, напомнила Элинор.

— Надеюсь, он не будет включать брюки.

— На самом деле тот мужской костюм я заказывала у отличного модельера…

— Элинор, — перебил Себастьян. — Нам давно пора отойти от дел и уехать. Я не желаю ни с кем тебя делить.

Она положила письма на письменный стол.

— Вижу, ты в самом деле умеешь добиваться чего хочешь.

Себастьян молча взял жену на руки и отнес на кровать. А затем торопливо раздел. Их одежда упала на пол. Элинор обняла мужа за шею. Себастьян целовал каждый дюйм ее обнаженного тела, шептал ее имя между поцелуями — такими сладкими, что она дрожала от восторга. И хотя прошлое, возможно, не до конца стерлось из ее памяти, оно больше не казалось важнее той страсти, с которой их тянуло друг к другу.

…Несколько часов спустя Себастьяна разбудил колокольный звон. Элинор тихо спала рядом. Где-то в доме скрипнула половица. Осторожно высвободившись из объятий жены, он направился к окну, чтобы раздвинуть шторы.

За окном не было видно ни одного огня. Себастьян понял, что разбудили его не церковные колокола, а что-то другое. Он с тревогой взглянул на дверь и увидел небольшой просвет под дверью. Или это ему показалось.

Элинор тоже проснулась.

— Еще рано. Все в порядке?

— Да. Скажи, ты прочла хоть одно письмо из тех, что разыскивала для герцогини?

— Разумеется, нет, — сказала Элинор, заворачиваясь в одеяло. — Я не читаю чужие письма. Они же личные. Если бы я узнала какие-то секреты, которые поставили бы в неловкое положение герцогиню или герцога, мне было бы стыдно. Я предпочла бы ничего этого не знать. — Под окном по булыжной мостовой с грохотом проехала повозка. — Почему ты меня об этом спросил?

— Мне просто интересно.

— Странно, что тебя занимают такие пустяки. Себастьян рассмеялся.

Опершись локтем на постель, Элинор внимательно смотрела на мужа, на его широкие плечи и узкие бедра, на его мужественный профиль.

Когда Себастьян скажет ей правду? Как ей лучше поступить — высказать все ему в глаза или позволить продолжать игру? Если ее муж не работает на герцога, может быть, он замыкается на кого-то другого? Он что, двойной агент? Нет, это невозможно. Будет ли шпион заниматься какими-то там любовными письмами?

Вдруг Себастьян оглянулся по сторонам. От его взгляда Элинор стало не по себе. В темноте его лицо казалось зловещим. Сейчас он совсем не был похож на того человека, за которого Элинор когда-то выходила замуж.

Повозка под окном замедлила ход. Дверь черного хода со скрипом отворилась.

— Кто это? — спросил Себастьян и выглянул в окно.

— Наверное, угольщик.

— Мне казалось, что он уже привозил уголь на этой неделе.

— Надеюсь, ты не хочешь сказать, что это пришли за мной, — с тревогой прошептала Элинор. — У меня даже нет еще нового гардероба. А у тебя нет теплого свитера.

Себастьян рассмеялся, и Элинор сразу успокоилась.

— Никто не заберет тебя, пока я с тобой.