Себастьян тайком проник в дом миссис Изабеллы Сэмпсон на Сент-Джордж-стрит и достал скандальное письмо из секретера прежде, чем встала горничная, чтобы разжечь огонь в камине.

Когда встало солнце, он уже был дома.

С блеском выполненное задание подняло Себастьяну настроение. Крайнее раздражение и гаев сменились чувством глубокого удовлетворения: эта маленькая победа, несомненно, разозлит Элинор.

Все прекрасно. Себастьян дома. Они с женой провели ночь вместе.

Однако все теперь совсем не так, как было раньше.

Да, Элинор занималась с Себастьяном любовью. Но его жена ни разу не призналась, что он дорог ей.

Он думал о лукавой улыбке Элинор, о ее темно-рыжих волосах, о пышных формах.

Себастьян вспоминал о том, как он много раз легкомысленно исчезал из ее жизни. И о том, как он никогда по-настоящему не замечал, что каждый раз, после его очередного возвращения, она постепенно делалась все более сильной и независимой, превращаясь в личность, которая вынуждает с собой считаться.

Подозрения в неверности. Письма от женщин, которые надеялись вступить в связь с влиятельным мужчиной — таким, как Веллингтон. Угораздило же его ввязаться в эти бабьи разборки! Заниматься подобными вещами всегда считалось ниже достоинства мужчины. В конце концов, он же офицер, а не дама-интриганка.

Однако было ясно, что привело его к этому.

Себастьян так сильно влюблен в Элинор, что с радостью воспользуется любой возможностью, чтобы изобразить перед ней героя. Для нее он был готов на любые подвиги. И похитить письмо, пока кто-то спит, было пустяком по сравнению с тем случаем на войне, когда, преодолев гору, он прыгал в повозку с гранатой в зубах. Когда Себастьян выполнял свои тайные задания, выслеживая потерявших совесть преступников, ему приходилось сталкиваться лицом к лицу с настоящими негодяями. А самым «зловещим» персонажем, которого мог встретить так называемый Мейфэрский незнакомец, был до смерти перепуганный дворецкий.

Или хитрый супруг, строящий козни.

Взять хотя бы, к примеру, сегодняшний случай.

Незаметно проскользнув через калитку с задней стороны дома, Себастьян разглядел в тумане знакомый силуэт жены Элинор, одетая в плащ, куда-то направлялась. Он хотел спрятаться, чтобы проследить за ней, но жена его заметила и остановилась.

Кто кого здесь выслеживает, интересно?

Он помахал ей.

Элинор скрестила руки на груди.

— Наконец-то, — пробормотала она.

Себастьян направился к жене. Он помнил, как понравился Элинор этот сад, когда она впервые его увидела. Себастьян не особенно вникал в то, как супруга вела дом, но он знал, с какой любовью она ухаживала за розами и выращивала лекарственные травы.

Теперь поздняя осень.

С каштана, на который можно было бы повесить качели для их будущих детей, листья уже облетели. На самом деле в этом саду все сейчас выглядело заброшенным и опустевшим. Природа словно замерла в оцепенении.

— Ну что, попалась? — насмешливо проговорил Себастьян. — Кого я только что застал? Раннюю пташку, когда она собирается вылететь из гнезда, или кошку, которая возвращается в дом после ночной охоты?

Элинор выразительно посмотрела на черную маску, которую Себастьян держал в руках, и понимающе улыбнулась. Она догадалась, где побывал он этой ночью. А вот чем занималась Элинор во время его отсутствия и где находилась все это время, представляло для Себастьяна загадку.

— Мне бы следовало задать тебе тот же самый вопрос, — сказала Элинор. — Однако можешь не утруждать себя объяснениями. Глупо было с моей стороны не догадаться сразу, что у тебя на уме.

— Насколько я помню, я сказал тебе обо всем прямо, Дорогая. О том, что ты больше можешь не волноваться о выполнении своего задания: я беру его на себя.

— Это очень любезно с твоей стороны, дорогой. Больше такое не повторится. И, знаешь… по правде говоря, выполняя задание герцогини, я сама не заметила, как постепенно вошла во вкус. Себастьян присвистнул.

— Ну что же, теперь у нас все будет по-другому. Теперь ты часто будешь отвлекаться, милая. Для этого есть веские причины.

Элинор покачала головой:

— С тобой нужно постоянно быть начеку.

Себастьян промолчал. Он вспомнил о вчерашнем ночном посетителе и о его отвратительной любовной записке. Себастьяну тоже нужно быть настороже.

Элинор готова была растерзать коварного супруга. Она как раз собиралась представить герцогине Веллингтон плоды своих трудов, чтобы потом почивать на лаврах, а Себастьян своим вмешательством спутал все ее планы.

Похоже, что теперь Элинор с герцогиней объединяет одна и та же проблема: у той и другой мужья суют нос в их дела.

После того как Элинор обнаружила в постели ту самую книгу, она торопливо собралась и отправилась на задание. Ей предстояло разыскать письмо в доме Изабеллы Сэмпсон, после чего она сразу же должна была явиться к герцогине, на Харли-стрит.

Она захватила с собой на задание зеленое яблоко и большой кусок сыра, чтобы поддержать в себе силы.

— Ты приготовила это яблоко для меня? — спросил Себастьян. — Какая заботливая жена! Признаться, я неплохо потрудился, и у меня разыгрался аппетит.

Элинор протянула ему яблоко.

— Как я понимаю, письмо у тебя?

Себастьян кивнул. Его серо-голубые глаза победно сверкнули.

Глядя на мужа, Элинор подумала, что перед ней самый настоящий хищник — хитрый, в меру голодный и коварный. Проглотив комок в горле, она молча смотрела, как Себастьян вонзил свои белые ровные зубы в яблоко, которое предназначалось для нее. Нет, больше она не позволит ему себя обыграть.

— Думаю, нам обоим пора домой. Вижу, ты и в самом деле проголодался. Обсудим все за завтраком.

— Завтрак? Звучит заманчиво. Кстати, поздно ночью вчера к тебе кое-кто приходил.

— Догадываюсь, — сказала Элинор и съежилась под пристальным взглядом мужа, который, похоже, намеревался вызнать у нее все ее тайны. — Полагаю, это был сэр Нейтан Беллисант.

— Имя звучит как музыка, не правда ли?

— Ты нагрубил ему?

— Ну что ты, милая. С чего ты взяла? — От зловещей ухмылки Себастьяна у Элинор по спине побежали мурашки. — Хотя зайти в дом и выпить со мной чашку чаю я его все же не пригласил, если ты это имела в виду.

— Себастьян, послушай…

— А еще я не набил ему его смазливую физиономию и не порвал его на мелкие кусочки, выбросив то, что от него останется, под проходивший по улице экипаж.

Элинор побледнела.

— Ты говоришь как самый настоящий варвар, — дрогнувшим голосом проговорила она.

— Неужели?

— И еще я слышу по твоему тону, что ты испытывав ешь садистское наслаждение, произнося вслух эти ужасные слова. Кстати, должна поставить тебя в известность, что Нейтан Беллисант находится под защитой герцогини.

— Рад за него! Хотя, с учетом щекотливости момента, я был с ним довольно любезен.

Себастьян взял Элинор за руку и повел в дом. Она не оттолкнула его.

— Давай сядем сейчас и обсудим все за завтраком как нормальная женатая пара, — твердо сказал он.

— Ты сам понимаешь, что мы с тобой уже давно таковой не являемся, — с обидой в голосе проговорила она.

— Но, как ни крути, мы по-прежнему супруги и по-прежнему пара.

— Пара соперников, — поправила мужа Элинор, заметив, как он прячет маску в карман.

Себастьян повернулся к жене и взял ее руку в свои ладони.

— Мы можем положить конец соперничеству между нами. Я буду счастлив выполнять поручения, возложенные на тебя герцогиней. Вместо тебя. — Он ласково поглаживал ее руки. — И тогда тебе не придется думать ни о каком другом долге, кроме долга жены.

— Я дала слово герцогине.

— Не забывай, что сначала ты дала слово мне, своем законному мужу, — с саркастической улыбкой проговорил Себастьян.

Элинор скривила губы:

— Ты, кажется, сказал, что голоден.

Он пылко обнял жену.

— Ты даже представить себе не можешь, до какой степени. Но это голод совсем другого рода, — шепнул он, прижимая Элинор к себе крепче.

Два часа спустя они встретились в столовой. Элинор была одета в красивое шерстяное платье небесно-голубого цвета, на Себастьяне были белая муслиновая рубашка и брюки из черного сукна. Если бы кто-то видел сейчас эту чинную пару за столом, он ни за что бы не догадался, что эти с виду совершенно обыкновенные лондонские господа на самом деле ведут тайную жизнь.

И еще, что они оба скрывают друг от друга много секретов.

Себастьян не знал, сколько раз Элинор завтракала в одиночестве, тоскуя о нем. Его больше волновало, ждали ли его здесь на самом деле. И была ли, по правде говоря, его жена верна ему?

Может быть, у Элинор был мужчина, который скрасил ее одиночество?

— Мэри велела кухарке приготовить для тебя пудинг из каштанов, — как ни в чем не бывало сказала Элинор. Словно между ними все было хорошо.

— Что это за блюдо? — удивленно переспросил Себастьян, откинувшись на спинку стула.

— Хочешь кофе? — спросила Элинор, взяв изящный серебряный кофейник. — Или ты пристрастился к чему-то покрепче?

— Не откажусь от чашечки, — уклончиво сказал Себастьян. — А вот пудинг из каштанов есть не буду.

Может, он любил его раньше? Было слишком много вещей, которые он не мог воссоздать в памяти. Это было так мучительно — пытаться вспомнить какие-то детали и, роясь в копилке воспоминаний, находить там пустоту.

— Я подумала, что хоть эта еда может утолить твой неуемный аппетит. — Элинор налила кипящий кофе в чашку. — Не забудь, что сегодня мы идем слушать оперу.

Себастьян искоса взглянул на жену. Как может он держать в голове столь малозначительные вещи, если в настоящий момент его занимает вопрос глобального масштаба: был ли у его жены другой мужчина?

— Я не меломан. Предпочел бы провести вечер дома.

Ну вот, приехали. Он снова встает в позу. Оказывается, сегодня они не будут слушать оперу. А ведь, возможно, если бы он всегда был рядом с женой, составляя ей компанию на всех этих светских мероприятиях, супруга бы не отдалилась от него и не сбилась с пути истинного. Элинор долго молча смотрела на мужа и улыбалась, и это почему-то раздражало Себастьяна.

— Понимаю, — мягко сказала она. — Но разве мы не договаривались, что нам следует как можно чаще бывать вместе на людях, чтобы никто не заподозрил, что Мейфэрский незнакомец появляется только там, где бываем мы?

— Давай лучше поговорим о твоем вчерашнем ночном визитере, — резким тоном потребовал Себастьян. — Полагаю, ты нашла книгу?

Элинор поморщилась. Она боялась поднять глаза от грелки с бисквитом.

— Да, разумеется, — со вздохом подтвердила Элинор. — Как это было мило с твоей стороны — положить книгу туда, где ее трудно было не обнаружить.

— Я подумал, что, возможно, она связана с чем-то личным.

Элинор подняла на мужа глаза. В ее взгляде была искренность.

— Это могло подождать до… более подходящего времени.

— То же самое я подумал о твоем… — Себастьян сделал неопределенный жест рукой, — кем бы он там ни был.

— Он художник, — избегая смотреть на мужа, сказала Элинор, словно эта профессия все объясняла.

Себастьян подумал, что дело плохо.

— Нейтан — портретист, — продолжила она, глядя куда-то в сторону. — Герцогиня поручила ему написать портреты своих детей, чтобы сделать подарок мужу на Рождество. Это должно было стать сюрпризом. — Она добавила, запнувшись: — Поэтому не говори об этом его светлости, пожалуйста.

— Сюрприз, говоришь? Ясно… — глухо проговорил Себастьян, хотя из объяснений Элинор не было понятно, почему этот наглец в поздний час стучал в дверь его жены, а не герцогини. — А что, он всегда пишет свои портреты с натуры посреди ночи?

Элинор надула губы:

— Не думаю. А что, ты ни с того ни с сего заинтересовался живописью? Не хотел бы сходить со мной в музей?

— Он посылает тебе любовные записки, — не желая ходить вокруг да около, выпалил Себастьян.

Элинор снова вздохнула и ничего не ответила. А муж упорствовал:

— Я бы ничего не узнал, если бы этот пустоголовый осел не вздумал использовать меня в качестве посредника.

Элинор натянуто улыбнулась:

— На самом деле автор этих поэтических строк, которые так тебя взволновали, — Спенсер, хотя сам Нейтан написал и опубликовал несколько сборников стихов.

— А что, это так важно для тебя?

— Отнюдь!

Себастьян нахмурился:

— Он всегда ходит в гости по ночам?

Элинор покачала головой, теребя край скатерти:

— Нет. Только в особых случаях.

— И что, есть еще кто-то, для кого двери этого дома открыты и днем и ночью? Тот, кого ты приглашаешь к себе? — не глядя на жену, спросил Себастьян.

— Вчера я его не приглашала, — спокойно и дружелюбно глядя на Себастьяна, пояснила Элинор. — Нейтан принадлежит к тому не стесненному условностями типу импульсивных натур, которые живут как им заблагорассудится.

Себастьян недовольно поморщился:

— Значит, Нейтан порхает по жизни, как мотылек, находя свое вдохновение то тут то там… Как бы ему не сгореть в огне свечи.

— Надеюсь, ты не выскажешь ему все это, когда он придет сюда в следующий раз?

— Что-то мне подсказывает, что он сюда больше не вернется.

— Ну, если Нейтан так сильно расстроится, что не сможет закончить в срок портреты сыновей герцога, у всех у нас начнутся неприятности.

— Уверяю тебя, перепады настроения жалкого бесталанного художника меня беспокоят меньше всего, — возвысив голос, резюмировал Себастьян и с удовлетворением увидел, как у Элинор округлились глаза. — И полагаю, что то же самое сказал бы и герцог.

В этот момент в столовую вошел лакей, чтобы убрать грязные тарелки.

— Можно, милорд? — с опаской взглянув на хозяина, осторожно спросил он.

— Да-да, я закончил.

Однако Себастьян был по-прежнему голоден. Даже сотня подобных этому «цивилизованных» завтраков не смогли бы его насытить. Пока он снова не вернет себе свою власть в семье, которую потерял. Не исключено, что ее перехватил художник-портретист.