Я официально потеряла рассудок.

Что заставило ее влезть в машину и ехать к дому Джексона? Почему она не сопротивлялась? Почему она спокойно село без расспрашивания о его мотивах? Это не продолжалось долго — не больше 10 минут — совершалась поездка. Но в течение этого времени ей было сложно сосредоточиться. Его соблазнительны одеколон, казалось, был настолько сильным в пределах машины, что окутывался вокруг нее, словно успокаивающее облако и делал все вокруг туманным.

Туманно. Это слово точно описывало то, как она себя ощущала.

С того момента как она зашла в тату-салон, не возникало никаких ощущений. Было так будто бы, если что-то, ожившее внутри нее, подсказывало правильное решение. Она хотела согласиться или отрицать то, что она испытывала, но не могла подобрать слов. Все о чем она могла думать это о том, как волшебно он пах, как изумительно его пальцы поглаживали ее кожу.

Как восхитителен он на вкус.

Влажность в ее трусиках возрастала с каждым шагом, когда она переступила порог его дома. Невозможно было думать спокойно, когда она представляла сны, о которых он упомянул. Они касались друг друга ранее, используя руки, чтобы доставить друг другу удовольствие, но они никогда не пользовались своими ртами. Пока он не бросил ей вызов, поставив ее на колени и заставив сосать его член. С первого раза у нее не получилось, заставив ее смущаться в мыслях. Тогда она помнила, что это был сон. Она дала себе свободу. Страсть взяла вверх, и она дала ему точно то, о чем он просил.

Жар потек в ее крови, словно жидкий огонь из-за воспоминания.

Она сосала и лизала, желая больше вкушать его плоть в своем рту, тревожно заставляя его капитулировать своему желанию. Это не было достаточно — не почти достаточно. Он стонал от удовольствия, но оставался все еще твердым, позволяя ей доминировать и изучать. Прежде чем сон закончился, он пообещал сделать с ней что-нибудь подобное. Думая об этом, она становилась влажная.

Он стал больше, наполняя ее рот, говоря ей приготовиться…

Она проснулась потной и метающейся в кровати, достигнув высшей точки, она почти могла ощущать ее. Он опустился вниз, прикусив ее кожу, когда она открыла глаза, приветствуя новый день. Это был последний сон с его участием. Она шла в постель каждую ночь, надеясь на его возвращение, но просыпалась сексуально возбужденной и не удовлетворенное на следующее утро.

Сейчас он был здесь — ходящий, дышащий и очень даже реальный.

Джексон вошел за ней в дом. Она восхищалась его формами, когда он шагал в гостиной, а затем исчез за углом. Место определенно принадлежало мужчине. Пол из темного дерева с большим ковром на нем, мебель оббита черной кожей. Большой плазменный телевизор был вмонтирован в дальнюю стену, огромная акустическая системы была установлена в другой стороне комнаты.

Он появился с банкой пива в каждой руке. Она взяла банку, которую он ей протянул, пытаясь держать свои гормоны под контролем. Она сказал, что ответил на ее вопросы и объяснит выбор места. По странной причине она верила ему. Почему она валяет дурака? Часть ее признавало его, какое бы чувство это ни вызвало. Все, что произошло между ними, было реальным.

Они были во сне, но не сейчас.

Какого черта это возможно?

Он поднес пиво к своим губам, и она быстро сделала то же самое. Острый вкус напитка ударил ее язык, сильный запах и что-то горькое.

Она силой выплюнула обратно пиво и опустила банку, пристально смотря на Джексона в недоверии. Он не прекращал пить, его гортань двигалась с каждым глотком, пока банка не опустела. Она вытаращила глаза, не способная сфокусироваться ни на чем другом, кроме него. Еще одна волка жара потекла в ней, делая ее легкомысленной.

— Будешь продолжать так на меня смотреть, сделаю с тобой то, что я обещал, девочка Хлоя, — он опустил руку и зарычал, золотые глаза пробежались по ней. — Мне очень трудно оставаться джентльменом, но ты испытываешь мое терпение.

— Я… — она попыталась что-то ответить, понимая, что осталась наедине с гигантским мужчиной в его доме. Он может делать, что пожелает, а она не сможет его остановить. Не упоминая о то, что он является оборотнем.

Не печально. Не печально, в конце концов.

— Я думаю, лучший путь двигаться дальше, это сказать тебе прямо, — он встретил ее пристальный взгляд. — Дай мне свою руку.

Она не была уверена в том, чего он хотел, пока он не протянул руку к ее левому запястью — запястью с родинкой. Прежде, чем она его остановила, он отодвинул назад пиджак, оголяя метку в форме полумесяца.

— Поправь меня, если я не прав, но я думаю, ты хочешь тату прямо здесь. На этой метке.

Черт. Как он узнал это?

— Возможно, — она отгородилась, хватаясь за правильную мысль. — Возможно, нет.

— Не лги мне, — его взгляд резал, он зарычал.

— Что если я солгу? — она попыталась притвориться равнодушной, это было невозможным. Пространство казалось маленьким рядом с ним. — Это просто родинка.

— Вот где ты ошибаешься. Это не просто родинка. Эту метку носят все волки, когда рождаются. Это означает, что один из твоих родителей оборотень, — сказал он и провел большим пальцем вдоль кожи.

Она стиснула зубы, стараясь не застонать. В первое время отметки не было. Если каждое прикосновение как успокаивающий укол, это чертовски осложняет дело. Дрожь пробежалась по ней, электрический ток начало пощипывать, когда он прикоснулся и провел по руке.

— У тебя нет ни одной, — ее взгляд прошелся по нему. В своих снах она не увидела ничего другого рядом с тату на его великолепном теле.

— Она здесь, — его пальцы поднялись к волосам рядом с глазами, и он повернул голову. Конечно же, маленький полумесяц находился под линией волос.

— Это не возможно, — ее сердце пустилось вскачь, паника поднялась в ней. — Никаким образом. Я бы знала, если бы один из моих родителей мог принимать другую форма и выть на луну. — Она попыталась дернуть рукой в сторону.

— Очевидно нет.

Удовольствие в его тоне напугало ее. Он мог находить ситуацию забавной, но она, конечно же, нет.

— Послушай, мистер Эго. Я хочу знать, если…

— Я думаю, ты из одной из стай в этой области, когда мы начали делить сна, — он продолжал, хотя она не слушала. — Если бы ты была человеком, у тебя не было бы этого. Когда я увидел это, я допустил, что ты знаешь, кто ты. Он погладил ее родинку, посылая вспышку огня через эрогенную зону на ее теле. — Ты полукровка.

— Ты сказал так, будто это плохо, — она сжала бедра вместе, подавленная пульсирующим желанием секса. Она была испугана, не готовая заниматься сексом подобно кролику. Ее соски затвердели, кружево лифчика сжимало и причиняло боль. — Я человек.

— Ты наполовину человека, и это не обязательно плохо, — он поднял свою голову, его губы искривились в ухмылке. — Есть разница. Это меняет игру немного.

— Я ненавижу это в тебя, — ее начал бить озноб. Она была здесь, выведенная из строя и взволнованная, а он относился к ситуации как к игре? — Это не монополия. Даже не близко. Не подходи. Не две сотни долларов для тебя.

— Прости меня, — его ухмылку перекосило, приведя ее в бешенство. Не сексуальное возбуждение. — Плохая формулировка.

— Как на счет сказать мне правду?

— Ты в горячке из-за твоей первой луны, — прошептал он, приближаясь, тепло его тело исходило, словно от печки. — Вот почему ты нашла меня. Ты знаешь, твое время приближается. Это инстинкт.

Отрицание его объяснение было ее единственное защитой, даже не смотря на то, что часть ее знала это наглая ложь. Что-то происходило между ними. Никто не заставлял ее чувствовать подобное, переворачивая все, что она знала, вверх дном.

— Может быть, инстинкт для тебя, но не для меня, — она спорила. — Я не искала тебя. Я хотела сделать тату. Сны… наша встреча… это возможность получить желаемое.

— Послушай, сладкая, — он вторгся в ее пространство, прижимаясь к ней как можно больше. — Ты можешь продолжать лгать себе, но это не изменит то, что было предопределено случиться. Ты пришла ко мне — ты выбрала меня.

Он освободил ее руки и положил руку на ее подбородок, принуждая ее встретить его напряженный взгляд. Его прикосновение было нежным, его близость успокаивала. Было адом не ерзать, оставаться пассивной в его объятьях.

— Ты пришла в мой салон по особенно причине? Или ты чувствовала необходимость придти сюда? Еще лучше, ты чувствовала себя подобным образом в последнее время? Ты замечала изменения, которые не могла объяснить?

Как он рассчитывал ответить ей на вопросы, когда он такой закрытый, что она почти ощущает это? Его соблазнительный запах звал ее, соблазнял ее рвать его одежду, чтобы увидеть твердую плоть внизу. Она непроизвольно закрыла глаза, когда ее сердце громко застучало у нее в груди. Она облизнула губы, вспоминая какой он изысканный на вкус, как волшебно ощущать, когда он скреплял руки вокруг нее, когда их губы встречались в ее снах. Приливная волна просочилась из ее киски, клитор стал настолько чувствительным, что он не удивится, если достигнет высшей точки удовольствия простым движением ноги.

Возьми себя в руки. Ответь ему.

— Я хотела придти в Волчью нору, — призналась она нетвердым голосом. — Я не знаю почему.

Когда она попыталась отвернуться, он предотвратил это движение. Его пальцы держали ее челюсть крепко, но нежно.

— Открой свои глаза. Посмотри на меня.

Она с усилием открыла свои глаза, шокированная открытием того, что его глаза не были насыщенного золотого оттенка, но все еще желтые.

— Расскажи мне о своих родителях.

Ее родители? Смена темы разговора дезориентировала ее на мгновенье. Она быстро привела свои мысли в порядок.

— Моя мама умерла, когда я была ребенком. Я никогда не знала своего отца. А что?

— Я пытаюсь оценить все это, — он вздохнул глубоко и спросил. — Сколько тебе лет?

— Двадцать два, — если он спросил ее, значит, и она может спросить. — А сколько тебе?

— Достаточно взрослый, — его сексуальны, созданные для поцелуев губы сложились в греховную улыбку.

— Какой вид ответа это?

— Лучший, какой ты можешь получить сейчас, — ответил он с хрипотцой. — Кто тебя растил?

Боже, он высокомерен. Еще хуже? Его отношение сделало более горячей.

— Это едва похоже на ярмарку, — она все больше и больше раздражалась.

— Ответь мне, — он не просил ответа, он его требовал. Его пальцы сжали ее подбородок, его радужка глаз меняла цвет с желтого на янтарный.

— Мои дедушка и бабушка. Все. Счастлив?

— Родители твоей матери?

Она кивнула, затрудняясь вдохнуть. Она хотела оставить гнев, но все ее тело изменяло ей. Мурашки желания жгли изнутри ее кожу. Это было совсем не как в ее снах, где она имела небольшую меру контроля. Если он не отойдет от нее, она скажет ему то, что хочет узнать, и сделает то, что он скажет. Ее гордость опустилась на колени, логика вылетела в окно.

— Я должна идти, — что-то внутри нее восстало против, ненавидя слово, отвергая возможность. — Моя семья будет волноваться.

— Твои дедушка и бабушка, я полагаю? — Его голос, казалось, охватил ее. Никто никогда не

заставлял ее становиться резкой и возбуждал ее, как этот человек. Даже близко.

— Да, — прошептала она, хватаясь за его руки, что остаться на ногах.

Сексуальная потребность билась в ней, кровь стучала ушах. В своих фантазиях она занималась любовью. Она не была дикой, ожидая долгого и грубого секса.

До теперь.

— Это не похоже на меня, — она встряхнула головой, пытаясь освободиться из паутины страсти. — Что-то неправильно. Я не чувствую себя правильно.

— Ничего неправильного. Это зов луны, дальше будет хуже. Ты на ранней стадии.

Он пытался шутить. Дальше будет хуже? Она на ранней стадии?

— Возможно, ты дашь мне немного пространства. Я думаю, что деградирую из-за чего-то, — это что-то было ее голодное либидо, находившееся в непосредственной близости от его члена.

Черт возьми. Когда в комнате стало так жарко? Разве дышать было так тяжело прежде?

Появился страх, прокатившейся подобно грозе по ее телу. Что случиться, если она позволит произойти событиям между ними? Он, очевидно, хотел ее с так же сильно, как она хотела его. Каким будет результат, если они проведут вместе ночь? Будет ли ее жизнь прежней?

— Ш-ш-ш, легче, — прошептал он. — Не нужно бояться. Ты в безопасности со мной. Я позабочусь о тебе.

Она кивнула, соглашаясь с ним. Они не знали друг друга — не по-настоящему. Да, они делили сны — чрезвычайно точные и озорные сны — но если она хотела понять, что происходит, она должна позаботиться о себе. Она не могла полагаться на него ни в чем больше, кроме ответов.

Ее разум боролся против фиаско своего тела, пытаясь добиться какого-нибудь подобия сдержанности. Ее покалывало в тех местах, о существовании которых она не догадывалась, ее соски и киска стали настолько чувствительны, что она не могла стоять.

— Я даже не знаю тебя, — она повторялась словно надоедливый попугай.

Надо уходить. Его очарование вызывает головокружение.

Она хотела содрогнуться, осознавая, что выглядит так же глупо, как чувствует себя.

— Нет, знаешь. Я бы сказал, что за последние несколько недель, мы узнали друг друга чрезвычайно хорошо.

Ее ногти впились в соски на его груди, когда она водила своими пальцами круги. Обо что она трется? Она не знала его. Технически — в своих снах, по крайней мере — они быстро переходили со второй базы на третью.

— Вспомни, когда впервые мы встретились? — она задрожала, когда он прикоснулся своими губами к ее лбу, жар его рта отпечатался на ее коже. — Ты такая нервная и пытаешься сбежать от меня. Я думаю, ты знаешь кто и что я для тебя. Если бы я знал, почему ты боишься, я бы помог это изменить.

Воспоминания атаковали ее, первый раз она встретила его во снах. Это происходило в баре. Раньше она никогда не была в баре и видела их только по телевизору. Он опирался о стену, будто ожидая ее. Она не могла рассмотреть его лицо. Это не имело значение. Она помнила, как застучало ее сердце, какая паника охватила ее, хотя она знала, что это только сон.

Она пыталась сбежать во сны, перемещаясь в другое время и место.

В этот раз она нашла себя в солнечном парке. Пустые качели катались вперед-назад, песочника рядом была занята раздражающими малышами и их любящими родителями. Джексон был здесь также, полуприсев к земле, изучая ее. Он казался таким бездельником, подобно смертоносному существу для убежища родителей, взявших детей поиграть. Она он начал вставать, он встряхнулась, но с этого наступившего момента ее сны не были прежними.

Он преследовал ее ночь за ночью, сексуальная игра в кошки-мышки. Когда он наконец-то поймал ее — на танцевальной площадке бара, она сбежала, достаточно иронично, но она была больше чем страдающая желанием жертва. Она отвечала, танцуя в кольце его рук, ритм музыки направлял их тела. Уже не было страха. Это случилось, как только она нашла кого-то, кто понимал ее. Мужчина, в руках которого она ощущала себя дома. В последствии она жаждала засыпать, чтобы находиться в непосредственной близи от него, чувствовать, как его тело прижалось к ее.

— Это было реально, Хлоя, — сказал он урчащим звуком из груди. — Все.

Все.

Первые несколько снов были чем-то скучны — находясь в общественных местах, она отказывалась полностью подчиниться страсти — но во время последнего они находились одни в спальне. Сначала они снимали свою одежду, оголяя друг друга. Вместо того, чтобы ощутить выпуклость внизу, она наконец-то увидела их. Он был — и все еще оставался — самым прекрасным, что она когда-либо видела. Его огромное тело идеально сложено, его кожа загорелая и гладкая. Она село на него, потому что она не могла больше сопротивляться. Искушение, которое он представлял, было таким сильным, чтобы задрожать. Она никогда не забудет его вкус. Способ, каким он растягивал ее губы, когда облизывал ее рот изнутри и снаружи.

Ее киска сократилась от воспоминания, создавая больше влажности между ее ног.

Черт возьми.

Ее трусики были чертовски влажными, обхватывая набухшие половые губы.

— Ты думаешь об этом, не так ли? Это было так хорошо, когда сосала мой член. Твой рот такой горячий, детка. Я хочу смотреть в твои глаза в следующий раз. Я хочу видеть как ты возбуждаешь, когда сосешь у меня.

Матерь Божья.

В ее снах Джексон любил грязно разговаривать. Это становилось обыденным во снах в его определенно сексуальном голосе, но она руководила. Он определенно наслаждался подобными вещами в реальности.

— Я думаю об этом, — призналась она, обрушившимся требованием тела с тех пор как сделала один шаг в дверях. — Я должна прекратить думать об этом.

Или о тебе и твоем обещании сделать что-то подобное со мной.

После двух ночей ожидания появления Джексона, ей было любопытно, на что это будет похоже из самого лучшего, полученного ею. Она нерешительно касалась себя в душе, представляя, что это язык Джексона, ласкающий ее клитор, его рот сосущий ее плоть. К сожалению, она остановилась, смущенная оргазмом, начиная чувствовать себя некомфортно, зная свою себя и то, что она делала. Она остановилась, чувствуя себя опустошенной и неуверенной. Одна попытка мастурбация вернула ее назад на несколько лет, в другое время и место.

В семнадцать у нее была одна сексуальная стычка — стремительное спаривание с таким же неуклюжим мальчиком из ее класса по английскому. Их пути разошлись сразу же после этого, они старались избегать друг друга при возможности. Она не знала, был ли он смущен своими действиями или не хочет повторять это с ней. В любом случае это не имело значение. Его прикосновения казались неправильными, даже если она пыталась расслабиться и получить удовольствие от того, чем они занимались. До этого момента она не интересовалась сексом или мужчинами.

Затем появился Джексон и все изменил.

Каждое прикосновение его пальцев на ее чувствительной коже заставляло ее гореть изнутри, образуя пучки жара в ее животе. Она подняла свою голову, встречая его пылающий взгляд. Казалось, будто мужчина превращал ее внутренности в лужицу. Ничего опасного и неуклюжего в Джексоне. Он отлично знал, чего он желает и как он желает.

И она делала, чего желала, чтобы он взял от нее.

— Это должно было случится, — его тело столкнулось с ее. Она ощутила тяжесть его эрекции напротив своего живота. — Я отнесу тебя в свою комнату и заставлю пылать. Я сделаю тебя настолько горячей, что ты будешь думать, будто умираешь от удовольствия. Это не сон. Ты получишь всего меня, Хлои. Всего меня.

О Боже.

Она попыталась сопротивляться, когда он ее проигнорировал, его пальцы скользили от ее подбородка и сомкнулись в волосах на затылке. Он откинул ее голову назад, сохраняя контакт глазами.

— Мы обсудим детали позже. Я стараюсь держать руки при себе.

Затем он поцеловал ее, его губы мягкие, но требовательные, его язык соблазнял, дразня ее рот. Обморок не был возможен, но она теряла рассудок. Ее колени подогнулись, тело его тело просачивалось в нее. Он опустил руки, обхватывая руками ее ягодицы, сжимая их так сильно, что она застонала. Она забыла, каким мастером он был со своими пальцами, как отлично он их применял.

— Такая сладкая и горячая, — прорычал он в ее рот, дергая ее губу, перекатывая между своими, заставляя мир обваливаться вокруг нее. — И все это мое.

Он пытался поступать правильно. Хлоя заслужила ответы, а не бессмысленный секс, который он представлял. Красивая женщина поставлена в тупик. Она была напугана. Но она так же была сбита с толку. Проклятье, она была сбита с толку с того момента, как они столкнулись. Ее запах звал его, как ни один другой. Завтра он расскажет ее все, что она пожелает знать. А сейчас он успокоит ее страх и покажет ей, что он позаботиться о ней, не считаясь с ценой.

Он наслаждался ее вкусом — сладким, как сахар, и соблазнительным, как грех. Ее мягкие изгибы подходили ему, округлые ягодицы — прекрасный размер для его рук. Она заскулила, когда он сжал присвоенную плоть, его пальцы обхватили ее джинсы. Дернись она раньше, он толкнулся бы своим членом в ее живот и проехался своими бедрами. Животное внутри него желал содрать с нее штаны, силой поставив ее на колени и трахать ее до безумия.

Не сейчас.

Она завизжала, когда он поднял ее и понес в направлении спальни. Он оборвал звук, прильнув своим ртом, увеличивая удовольствие и меняя ее удивление на голод. Ее губы разомкнулись и их языки слились в танце, дразня друг друга. Ему посчастливиться, если он первый раз попробует ее на вкус, погубленный сладостью ее киски и прильнувший к ее щелке. Он мог ощутить ее — горячая, сладкая и пьянящая.

Они вошли в спальню, и он направился к кровати. Он положил ее на матрац, склонился над ней, принуждая ее колени разойтись в стороны так, чтобы он мог скользить своими бедрами между ее бедрами. Он мог ощутить жар ее влагалища сквозь джинсы. Запах ее возбужденности щекотал его нос. Белый свет луны скользил сквозь занавески и ласкал ее лицо, тени на кровати сочетали черный и серый. Ее радужки глаз меняли цвет, переходя из травянисто-зеленого до трепещущего изумрудного в свете.

— Я должен накормить тебя, — прорычал он возле ее губ, мягко пощипывая. — Я хочу слышать каждый малейший звук, который ты издашь.

Она помогла ему снять свой пиджак. Он ощутил дрожание ее пальцев, когда их руки встретились, ее гибкое тело прогнулось под ним. Она была нетерпеливая и готовая, как он. Когда они впервые встретились во сне, она было нервной и зажатой в течение их сексуальной прелюдии. Сейчас — реальность, в его руках — шалунья становилась дикой и теряла контроль.

Именно поэтому я хочу ее.

Как-то он руководил снятием ее свитера из безумно мягкого хлопка, снимая его через голову, увидев столько же мягкий лифчик. Его плоть восстала, когда он увидел ее бра, а ее тугие розовые соски показались сквозь кружево. Затем он сдвинул узкий лифчик, пользуясь моментом, ценя вид.

Ее безупречная кожа отражаемая светом луны — бледная, шелковистая и гладкая. Ее грудь была полная и пышная, соски тугие и в ожидании прикосновений. Предыдущей ночью он намеревался оставить любовные укусы по всему ее кремовому телу, особенно один на сочной участке между горлом и плечом, чтобы мир видел.

Моя женщина. Моя пара.

Волны собственнического инстинкта обжигали его. Волк внутри него хотел проникнуть внутрь нее и отметить Хлою своим запахом так, чтобы каждый оборотень, с которым она столкнулась бы, знал, что она занята. Хорошая вещь, потому что мужчины хотят одинаковые вещи. Он не мог дождаться ощущения, когда киска его пары обхватит его член, наконец, узнать как жарко и туго там будет.

Он расстегнул пуговицу на ее джинсах и начал расстегивать молнию, когда она остановила его, ее голос был хриплым:

— Подожди.

Все в нем сопротивлялось, волк боролся за власть, ожидая трахнуть его женщину до тех пор пока их дыхание е утруднится, а тела покроются запахом секса. Только горький запах страха остановил животное, позволяя мужчине захватить контроль. У него было предложение для нее.

Отодвигая животные эмоции в сторону, он поставил потребности Хлои на первое место. Он не убрал руки от расстежки, но он прекратил движения вниз.

— Легче, — он пытался успокоить ее, смотря в ее глаза.

Ее радужки глаз стали светлее, часть ее, которая отвечала его волку, отбросила пределы. Он понял ее ужас тогда, подобающе осознавая источник ее тревог. Дальше с ароматом страха отозвался мускусный запах возбуждения — ее волчица возбуждена.

Она не понимала — не могла понять — что она испытывала.

Он опустил голову и потерся своим носом об ее, он смягчил голос, нежно произнося слова:

— Тебе больно, не так ли, малыш? Ты так сильно хочешь меня, что тебе больно. Не бойся. Я говорил тебе, что позабочусь о тебе, и я это имел в виду. Ты в безопасности со мной. Я сдержу свое слово.

— Это неправильно, — простонала он, изгибая бедра и сжимая их от его пальцев. — Я должна остановить тебя.

Подобно аду.

— Как это неправильно?

Против своего лучшего решения, он поднял свои руки и опустил вниз по кружеву ее трусиков. Как будто он знал, что ее киска намокла. Он провел подушечками пальцев по набухшей складке, покрывая их ее смазкой, скользя вверх и вниз по ее щели.

— Ты хочешь, чтобы я продолжал, девочка Хлоя? Ты так возбужденна, что я практически могу попробовать тебя, — когда его пальцы свободно скользили, он вскрикнула. — Я сделаю всего, о чем ты мечтала, а потом еще что-то.

С тех пор как она нервничает о снятие одежды, он решил вернуть долг. Охватывая свои плечи, он снял футболку через голову. Живой воздух ударил его кожу, охлаждая чувствительную плоть. Он рассматривал требование Хлои вылизать его грудь, дразня его, как она сделала в их снах, но он не сделал этого. Прямо сейчас он мог добавить огня. Она хочет его, но не знает насколько сильно.

Не сейчас.

Он опустил торс так, чтобы их животы столкнулись — светлая кожа столкнулась с загорелой кожей, мягкость смягчила мускулы. Ее сомнения исчезли, ее маленькие кисти рук обхватили его руки. Он не мог предотвратить рык, вырвавшийся из горла, или то, что он толкнул свои бедра к ее. На мгновенье он проникнул в мечты Хлои, где она оставила свою метку на нем. Он был бесполезен для других женщин, заботясь только о своих потребностях. Это было время до того, как они встретились, но он никогда не думал, что это будет так. С ее нежностью и мягкостью в его руках, она доверяет ему, не смотря на то, что не знает, во что ввяжется, когда произойдет спаривание.

— Я начну здесь, — Он дернул ее трусики и джинсы, намеренно скользя тыльной стороной руки по ее горячей киске. — И медленно поднимаясь вверх.

В этот раз она не протестовала, а помогала ему, приподняв бедра. Изысканный изгиб ее живота согнулся, демонстрируя предложение из мышц живота в отличном тонусе. После того как он снял ее ботинки и носки, он принялся за джинсы. Она была такой худой, как он запомнил, ее фигура женщины-оборотня, хотя менее мускулистая, чем многие — гибкая и сильная, изящная и изогнутая в правильных местах.

Он пристально следил за ней, его волк выл от удовольствия от вида светлых завитков. Ее половые губы были опухшие и розовые. Ее плоть блестела в свете из окна, ее клитор свободно пульсировал.

Его клыки удлинились, его сердце вибрировало в груди. Он собирался оставить отпечаток на ней, покрывая ее своим запахом, отмечая ее мягкую кожу своими губами. Она была соблазнена и соблазнительной, ожидая от него следующего движения. Он остановился над ее холмиком, нежно подув на ее влажную плоть.

— Не останавливайся, — простонала она и обхватила одеяло. — Пожалуйста.

— Я не хочу, — его рык заполнил комнату, волк подчинился требованию его пары. Он опустил голову, направляя свой нос к благоуханию ее влагалища. — Я буду доставлять тебе удовольствие всю долгую ночь. И все время пока ты не будешь спать.

На каком-то уровне Хлоя знала, что вела себя неуместно. Она была в постели с незнакомцем — с кем-то, кого она знала только из своих снов. Она понимала это, даже обдумывала это на светлую голову и пыталась дать рационалистическое объяснение тому, что испытывала. Но она не могла остановиться.

Боже помоги ей. Она не хотела останавливать его.

— Джексон, — прошептала она, будучи уверенной, что он реален, а не выдумка ее воображения. Ее тело было в огне. Ее соски и киска стали настолько чувствительны, как никогда в жизни. Вечер охладил температуру в комнате, болезненно ощущая легкие касания на ее коже.

— Держись, малыш.

Его дыхание ласкало ее кожу, шепот возбуждал. Прежде чем она смогла ответить на его тепло, влажный язык скользнул вдоль ее промежности. Один длинное, преднамеренное лизание губ на ее вагине. Огненные ощущение, следующие за его касанием, остаются позади впечатлений. Она выгнулась назад, сжимая в кулаках одеяло под руками, вскрикивая от удивительных ощущений.

Он оторвался, облизывая свои губы.

— Ты так чертовски сладкая.

Она готова была умолять, когда он опустил свою голову во второй раз. Его язык творил чудеса, вылизывая вверх и вниз ее клитор, смягчающий огонь в ее киске, заменяя головокружительным пощипыванием. Он изменил движение, чередуя между длинными толчками между ее губ и мелкими погружениями в ее влагалище. Жар распространялся от ее живота, поглощая ее в сексуальный туман.

Да. О да.

Это было то, о чем она мечтала, то, чего так долго ждала. Вверх и вниз он лизал, рыча при возможности, его пальцы сжимали ее ягодицы. Она не думала, что есть еще лучше ощущения, пока он не оторвался и обхватил своим ртом ее клитор. Она корчилась на кровати, когда она начал сосать клитор, поймав ее в вихрь страсти и желания. Его язык легко ударил очень чувствительный комок, двигаясь сильно и быстро.

Звезды вспыхнули перед ее глазами, огненный шар прорвался изнутри. Громкое пронзительное эхо в ее ушах гудело и гудело. Этот звук смягчился, пока вскрикивала, ее собственный голос звучал отдаленно. Что-то переменилось в ней, осторожно появляясь. Это тянулось к мужчине, подарившее ей наслаждение, ожидая, что он станет частью ее. У нее возник вопрос, что она ощущала, когда он прорычал, сексуальный звук, хотя это было пугающе.

— Опять, — Джексон прильнул к ее влажным складкам, хлеща вверх и вниз. Повтори для меня снова.

Она задыхалась, когда ощущала, как его пальцы терлись о вход в ее киску, собирая влажность, надавливая внутри. Если она думала, что был восхитительным, давление его толстых пальцев невероятно разделили ее мнение. Искра чего-то оживила заново. Новая свободная часть ее желала большего.

Запах заполнил ее нос — дикий и восхитительный.

Она глубокого вдохнула и поняла, что этот запах идет от Джексона. У него до этого был чудесный запах, но сейчас… это было так, так хорошо. Ее рот поглотил его вернувшийся к жизни дружок, стремясь попробовать его член. Она хотела ощутить тяжесть его эрекции на своих устах, который был отчаянно вкусным в реальности, а не во сне.

Как только он познал ее страсть, он оторвался и посмотрел на нее. Его зрачки были не больше человеческих, но пылали в темноте, мышцы твердые, как камень, и напряжены. Он может разорвать ее на части, если обернется, способный вспороть ее глотку двумя своими зубами. Она должна была бояться смерти, не готовая к удару с его стороны, но она могла взаимно ответить ему оральной стимуляцией.

— Даже не думай об этом, суженая, — пробормотал он, изучая ее, когда скользил пальцами по ее эрогенной точке, подушечками пальцев трясь об стенки влагалищу, будто ища что-то. — Ты получишь то, что я хочу дать тебе. Я знаю, что тебе необходимо. Не испытывай волка. Не сейчас.

Испытывать волка? Не в ее природе флиртовать с опасностью. Да, она пришла в его тату-салон. Но она не знала, что все приведет к этому.

Знала ли она?

Да, голос взбудоражил жизнь внутри нее, набирая силы. Ты знала.

— Легче, девочка Хлоя.

Он погладил свободной рукой ее бедро, она выгнулась назад, ожидая ощутить, как его рука путешествует по ее коже, разжигая губительный огонь в ее венах. Пальцы погрузились в нее, что было причиной ее стона. Джексон зарычал громче, погружая пальцы в ее влажное тепло, ударяясь снова и снова. Когда он задействовал свой рот, дразня ее с помощью лизания и укусов, кончик его язык путешествовал по ее половым губам.

Вибрации начались в ее животе, бушуя от чресл до конечностей, делая невозможным оставаться неподвижной. Рука на ее бедре двигалась, Джексон растопырил пальцы, добравшись до живота, сохраняя ее на месте, в то время как он омывал ее киску. Острый край его зуба поцарапал уязвимую ткань, создавая странно приятную боль. Когда он обхватил губами ее клитор и стал посасывать его, ее тело стало чистым огнем, разрушая ее на миллион крошечных кусочков. Она билась на постели, обхватывая и погружая свои пальцы в его волосы. Резкое движение его языка успокоило, но он не смягчился, растягивая ее оргазм, поднимая ее выше.

Это не было возможным, но воспрянувший разум ощущался вновь обретенным. Еще одна кульминация взяла первенство, ощущения в этот раз были еще сильнее. Она закрыла глаза, вскрикивая, схватив его волосы и удерживая их подобно якорю. Волна за волной блаженства ласкали ее, жар и электрический ток неслись по ней слово вспыхнувшие искры огня.

Головокружительный шторм медленно увядал, оставляя ее задыхающейся и истощенной. Джексон оставил один финальный поцелуй на ее киске. Он оставил след от поцелуя на тазовой косточке, скользя своими губами вверх к животу, его язык стремительно дразнил ее пупок. Она вздохнула, притягивая его ближе, согреваясь ощущением его теплой кожи и осторожного пути, который он совершал своими пальцами из ее тихо сокращающихся глубин.

— Обойдем это стороной? — он впитывал запах ее груди, щетиной на подбородке скользя по заостренным соскам.

Делай это всегда.

— Ммм хмм.

Его рот парил вокруг соска, обжигая их горячим дыханием.

— Тогда ты права там, где я хочу тебя.

Он толкнулся бедрами, входя своей промежностью между ее бедер в то время, как он сосал ее сосок. Он почти распалась на кусочки, когда ощутила, как тяжелый ствол его члена топоршился сквозь джинсы. Он плотно прикоснулась к нему, он был больше, чем в ее снах. Она даже толкнулась к нему навстречу, обхватив выскочившую головку и лизнув ее словно леденец. Но в реальности он казался больше, горячее и более опаснее.

Насыщение пошло на спад, переходя на другую вспышку жара. Боль внутри нее вернулась, пустота, жаждущая большего. Она нахмурилась, застыв под большим мужчиной над нею, стараясь не обращать внимания на аппетитные движения его языка и огненной влаги рта. Он только что трижды была доставлена в райское место, на которое ее отправили парить.

Ожидать большего — нуждаться в большем — не имело смысла.

Джексон оставил в покое ее грудь, подняв голову и встретив ее взгляд. Ее замешательство исчезло. Посторонний инстинкт взял вверх. Его ноздри раздувались, ярко янтарный оттенок глаз стал интенсивнее. Его пальцы ласкали ее контуры, наматывая круги вокруг груди. Он взял ее лицо в ладонь.

— Ты хочешь меня?

— Да, — прошептала она, не имея возможности избежать зрительного контакта.

— Скажи мне. Мне необходимо это услышать.

Она играла с огнем, но она знала, чего желала и жаждала. Если он оставит ее сейчас, она сойдет с ума. Интенсивность ее потребности царапало ее когтями, примитивная сущность, о существовании которой она не знала, разрывала себя путь на поверхность.

— Я хочу тебя.

Он вскочил так быстро, что у нее не было возможности ухватиться за его мускулистые формы. Она встала на колени, готовая наброситься на него, когда он наклонился и снял ботинки и носки. Его джинсы прилипли к телу, его жесткий член был отчетливо виден. Ее сердце на мгновенье замерло, а затем бешено застучало. Жар между ног увеличился. Отправив кнопку от джинсов в полет, он подошел к кровати. Тонкая полоска темных волос бежала от пупка вниз.

— Будь готова, малыш. Я хочу ощутить сладость твоих губ.

Облизав свои губы, она придвинулась ближе, наблюдая, как он сбросил джинсы, освободив свой член. Она не решалась, остолбеневшая от того, каким большим он был в реальности, длинный и набухший, вены проступали под кожей. Головка была темнее и расширялась к основанию. Ее сексуальная потребность возникла вновь, душа ее, побуждая двигаться вперед.

Ее пальцы только сомкнулись, обхватывая нежную плоть у основания, как пальцами она ощутила равномерную пульсацию. Она начала медленно обводить языком вокруг головки, собирая мерцающие бусинки, которые появлялись в тонкой щели его головки. Его вкус вспыхивал на ее непристойном языке, мужской и полностью Джексона. Она разомкнула уста и взяла его в рот, посасывая верхушку, трясь своим языком о нижнюю часть его члена.

Он прошипел и обхватил пальцами ее волосы.

— Вот так. Соси. — Она почти паниковала, когда он попал ей в глотку, таким образом, затыкая ей рот. Он удерживал ее на месте, он тихо рычал. — Глотай.

Слезы жгли ей глаза, но она выполняла то, что он ей приказал. Он тяжело вздохнул и вышел из нее, возвращаясь назад для большего.

— Расслабь горло и дыши через нос. Покажи мне, насколько сильно ты меня желаешь. Возьми меня, Хлои. Возьми меня глубоко.

Она опустила голову, беря его настолько глубоко, насколько была способна. Она заставила себя сжать горло, глотая, не смотря на напряжение, когда он каждый раз двигался в ее горле. Он сохранял ритм, медленный и устойчивый, двигая бедрами.

— Очень просто. Очень. Просто.

Поддерживаемая его реакцией, она сохраняла темп, поклоняясь его члену благодаря своему рту и рукам. Она синхронизировала так, чтобы ее пальцы скользили по ее набухшему стволу во время каждого отступления. Она сжала свои пальцы, вкушая налет его спермы, вкус пикантный и терпкий. Она застонала, когда представила его возвращение подобное этому, принуждая ее поглотить его. Вместо того, чтобы отражать атаку, идея обратила к части ее, которая вдыхала новую жизнь.

Попробуй его. Отметь его. Сделай его своим.

Ее родинка вспыхнула ярким пламенем от мысли, обжигая белым теплом. Она начала отстраняться, опуская руки и тря ими жгущее пятно на запястье. Джексон дернулся и его эрекция скользнула по ее губам. Это не было вступлением, ни мягкими ласками. Он толкнул ее на кровать, ее кровать приземлилась на мягкую подушку. Затем он стал приближаться к ней, все мышцы, загорелая кожа и неудобная деталь.

Его руки дрожали, когда он обхватил свой член и скользнул им по ее промежности.

— Ты принимаешь меня, Хлоя?

Это было сказано не ради секса. Это было что-то более глубокое. Часть ее жаждала Джексона всеми путями, рыча ответ в ее голове, повторяя его снова и снова. Чистое сексуальное желание пульсировало внутри нее так сильно, что ее соски были тугими, а киска влажная. Смущенная и дрожащая она признала вслед за разумом, зная, что не имеет другого мнения.

— Да.

Свободная головка прошмыгнула мимо ее сексуальных складок и погрузилась внутрь. Она выгнулась назад, ожидая большего от него. Запястье продолжало гореть огнем, словно на коже недавно прожгли метку, маленький участок плоти болезненно покалывал.

— Посмотри на меня, — он тихо прорычал.

Их взгляды встретились. Она не отворачивалась, глядя ему в глаза, в то время как он глубже проникал в ее тело. Ее киска растягивалась, непривыкшая к его размеру и длине, позволяя ему войти. Не было боли, только невероятное ощущения наполненности, когда он скользил глубже. Смутно она понимала, что он не использовал защиту и что ему необходимо надеть презерватив. Прежде чем попросить его остановиться, он сомкнул берда вокруг нее, находясь внутри нее, головка его члена пульсировала у шейки матки.

— Я знаю, тебе понравится это, — прошептал он, все еще сдерживаясь. — Такая горячая и тугая. Обхватила меня словно в кулак. Твой огонь оживляет меня.

Подняв руки вверх, он поглаживала его бицепсы. Сейчас она не могла сказать, где начиналась она, а где заканчивался он. Они были едины, соединяясь на подсознательном уровне. Их кожа сталкивалась, Гладкость его груди дразнила ее соски. Она стонала и терлась об него, изнывая от боли, которую не могла описать.

Она не могла предотвратить приступ паники, когда он двинулся назад, слой между стенками вагины отступил. Она опустила свои пальцы, двигаясь от его спины к его ягодицам. Прежде чем она заставила его отступить, он толкнулся в нее. Удовольствие было настолько интенсивным, что она не могла терпеть. Ничего не существовало в этот момент — никаких забот о том, что она делает, никакого беспокойства о боли в запястье или факт, что она занимается с незнакомцем.

Он не незнакомец, сильный зверь внутри нее ее поправил. Он наш.

Не было причины согласиться и попытаться убедить себя в другом. Этот момент был правильным, как будто ему всегда было предназначено осуществиться. Запах Джексона достиг ее носа, заставляя ее клитор пульсировать. Ей никогда не будет достаточно, так как он привел ее к жизни о то, как удивительно он заставлял себя чувствовать.

— Черт, ощущать тебя так хорошо, — его голос был хриплым. Он схватил ее за бедра, удерживая ее на месте. — Держись, малыш. Я собираюсь заставить тебя кричать.

Тогда он начал входить и выходить, сильно и настойчиво. Каждая толчок в вагине дарил сладкое ощущение, накапливая тепло в животе. Ее ногти царапали ее ягодицы, призывая его, когда она приподняла бедра, чтобы встретить его толчки. Когда она думала, что упадет, он протянул руку между их телами и нашел ее клитор, умные пальцы щипали и массировали комок нервов.

Он вышел и вошел — жестко в этот раз. Она вскрикнула, вращая бедрами, протягивая руку к экстазу, который он мог ей дать. Еще два толчка и эксперт по скольжению пальцев отправил ее в полет.

Она боролась с дыханием, поглощенная огнем, который распространился по всему телу, так как он двигался быстрее. Электрические разряды вышли из ее киски к животу, ища путь по ее телу. Ее соски были более чувствительны сейчас, что делало давление в ее груди почти невыносимым.

Когда последние судороги исчезли, она осела на подушки. Он вышел из нее и перевернул ее к себя, располагая ее на руках.

— Еще нет, — прошептал он, направляя свой член.

Он не вошел в ее киску на этот раз. Он врезался своим членом в нее, толкая шейку матки, силой направляя ее к изголовью кровати. Она схватилась за спинку кровати, используя ее для баланса, закусив губу, когда мучительный огонь в ее родинке увеличивался. Джексон переместился над ней, захватывая ее в ловушку. Она почувствовала, как он сдвинул волосы в сторону, губы шептали через плечо. Затем она почувствовала его язык, укусы мягкие, но настойчивые.

Его зубы впились глубоко в ее кожу. Резкая, пронзительная боль заставила ее плакать.

— Моя, — прорычал Джексон приглушенно возле ее плоти.

Одно последнее движение и она почувствовала, как он рывком кончил к нее, горячий всплеск заполнил ее киску. Он не отпускал ее, кусая сильнее, наполняя ее с такой силой, что ее колени начали дрожать. В одно мгновенье огонь в запястье исчез. Там не было боли, ни ужасного ощущения покалывания. У нее не было времени, чтобы остановиться на этом, стараясь оставаться в вертикальном положении. Вдруг он вошел еще, тяжело дыша ей в спину, его вспотевшая кожа скользила по ее.

Она зашипела, когда он вытащил зубы из ее плеча, оставляя за собой тупую пульсацию. Он пробормотал то, что она не могла понять, и омыл ее воспаленную плоть своим языком, не торопясь, успокаивая опустошенную плоть. Часть ее хотела спрятать лицо в подушки, когда он вытащил свой член из ее опухшей и протекающей киски. Она всхлипнула, не готовая к боли, которую ощутила. Ее клитор пульсировал, ноя от грубого использования, хотя она не хотела, чтобы было иначе.

Он упал на бок и захватил ее с собой, ухаживая …. Их затрудненное дыхание заполнило тишину комнаты, тяжелые выдохи медленно выравнивались. Теперь сексуальная дымка, окутывавшая ее, исчезла, и она смутилась своим поведением. Но под смущением было ощущение удовлетворения и спокойствия. То, как он держал ее, заставило ее чувствовать себя в безопасности, поглаживание по ее бедру обнадеживало.

— Отдыхай, — сказал Джексон мягко. — Я не закончил с тобой.

Закрыв глаза, она наслаждалась его прикосновениями и теплотой его тела. Ночь принадлежала им. Завтра она могла задать вопросы и принять последствия своих действий. С тех пор как она была ребенком, она делала так, как ей говорили, поступая как послушная девочка, ее бабушка и дедушка ожидали, что такой она и будет. За один вечер она приняла то, что хотела, но никогда не испытывала.

Она испытала все, что Джексон хотел показать ей.

И она наслаждалась каждой минутой этого.

Впервые она собиралась узнать, какого это по-настоящему жить.