Сморщившись, Воробей проглотил кучку целебных трав. Горькая пижма обожгла ему рот и, наверняка, будет печь желудок до самого вечера, но это было лучше, чем подцепить кашель и насморк, которые, словно блохи, распространялись по лагерю последние несколько дней. Воробей обнюхал Иглогривку. От нее тоже пахло лечебными травами.
- Все съела?
- Угу. - Он услышал, как она отползла к лужице и принялась шумно лакать воду. - И почему травы такие горькие?
- Чтобы их кролики и мыши не ели, - ответил Воробей.
Миновала уже целая четверть луны после последнего Совета, но дожди не прекращались ни на день. В воздухе уже отчетливо чувствовался холод Листопада. Грозовые коты прятались по палаткам, выбираясь оттуда только для охоты и патрулирования, поэтому простуда распространялась по лагерю со скоростью лесного пожара. Слава Звездному племени, никто серьезно не заболел, но от постоянного кашля и чихания Воробью порой хотелось лезть на скалу.
Вчера он выгнал из палатки Милли, явившуюся проведать Иглогривку.
- Брысь! Не хватало только сопли сюда носить!
Милли оскалилась, раздраженно замахала хвостом, но смолчала. Воробей прекрасно почувствовал ее тревогу: разумеется, ради здоровья Иглогривки Милли была готова на все. За последнее время Иглогривка заметно окрепла, она уже могла без посторонней помощи забираться на поваленный бук, но Воробей не хотел рисковать. Кто знает, как ее организм будет сопротивляться болезни? Нет, лучше не рисковать и положиться на старые испытанные средства - горстку целебных трав по утрам и полную изоляцию от носителей заразы.
Воробей ощупал лапами травы, разложенные перед кладовой. Запас пижмы оказался меньше, чем он рассчитывал. Ничего, пижму можно будет заменить мальвой, она тоже неплохо справляется с кашлем. Взяв в пасть горстку листьев, Воробей направился к выходу.
- Никуда не выходи, - велел он Иглогривке, не разжимая зубов. - И никаких гостей, поняла? Я отнесу мальву Пурди и вернусь.
- А если Милли придет? - спросила Иглогривка.
- Я ей запретил.
Воробей протиснулся сквозь ветки ежевики и вышел наружу. Мелкий дождик брызнул ему на нос. Фыркнув, он прижал уши и побежал к кусту жимолости. Из палаток доносились негромкие голоса, заглушаемые шелестом дождя и слоем листьев, заботливо забитых между прутьями для защиты от ветра.
В палатке старейшин было тепло, сильно пахло свежей мышатиной и чистой кошачьей шерстью.
Воробей бросил свой сверток перед подстилкой Пурди.
- Ты выходил охотиться?
- Кисточка проголодалась, - прохрипел старик.
- Нечего на меня кивать, - буркнула старая кошка. - Он с утра весь извертелся, так ему хотелось размять лапы да поохотиться!
- Так надоело же взаперти-то сидеть, - вздохнул Пурди. - Захотелось косточки поразмять.
Кисточка возмущенно перевернулась на другой бок.
- Вот как, значит? - прошипела она. - Скучно со мной стало?
- Да ты что! - растерялся старый кот. - Когда это я с тобой скучал? Наоборот, мне казалось, это ты устала от моей болтовни.
- Что ты болтун, так это я всегда говорила, - проворчала Кисточка. - Да только что мне еще делать, как не тебя слушать?
Воробей отнес ей немного мальвы.
- Почему бы тебе не проводить больше времени с Кувшинкой и Семечкой? - осторожно предложил он. - Они уже подросли, мать с ними едва справляется. И Яролика вот-вот окотится, - добавил он, пододвигая к старухе листья. - Представляю, сколько у тебя будет хлопот, когда вся эта орава начнет с писком носиться по поляне!
- Да уж, - пробурчала старуха, но Воробей почувствовал, что она заметно повеселела. - Ох, видно, придется мне всерьез заняться их воспитанием, чтобы из них выросли приличные коты, а не сорвиголовы! Матерям в наше время все некогда, вот и имеем, что имеем. Никакого уважения к старшим, не то, что в наше время…
У Воробья затряслись усы.
- Ты ее не слушай, - заговорщически прошептал Пурди на ухо Воробью. - Знаешь, чему эта воспитательница вчера научила Кувшинку и Семечку? Как незаметно подбираться к стене воинской палатки и дергать котов за хвосты!
Воробей так и покатился со смеху, а Кисточка сердито заскребла лапами по подстилке.
- Я все слышу! - проворчала она, пыхтя от усилия, чтобы не засмеяться.
Воробей с легким сердцем оставил стариков препираться друг с другом, а сам вышел под дождь. В дальнем конце поляны зашуршали ветки детской, потом Воробей почувствовал запах Пеплогривки.
Он подошел к детской, заглянул внутрь.
- Как у вас тут дела?
Яролика повернулась в своем гнездышке, приподняла голову.
- Тростинке что-то нездоровится, - пожаловалась она. Ее живот так вырос, что бедной кошке было тяжело даже разговаривать сидя.
- У нее живот разболелся, - раздался тихий голос Пеплогривки, сидевшей на подстилке Тростинки. - Ничего страшного, я за ней присмотрю. Не беспокойся, Воробей, занимайся своими делами.
Воробей нахмурился, размышляя, принять ли помощь Пеплогривки или отослать ее прочь, напомнив, что она пока воительница, а не целительница. Он вздохнул. Пожалуй, лучше дать ей время самой определиться.
- Хорошо. Если тебе понадобятся какие-нибудь травы, приходи ко мне, - сказал Воробей. - Я оставлю перед палаткой. Внутрь я пока никого не пускаю, чтобы не заразить Иглогривку.
Он вышел и направился к палатке оруженосцев, из которой разносился оглушительный кашель Кротолапика.
- Покашляй еще, Кротолапик. - Воробей даже остановился от удивления, услышав тихий голос Листвички. Она сидела над подстилкой оруженосца и мягко гладила его лапой по спине. Когда Кротолапик надсадно кашлянул, Листвичка довольно кивнула головой. - Я не слышу никаких хрипов в груди, - сказала она, поворачиваясь к вошедшему Воробью. - Может, дать ему немного меда для смягчения горла?
«У нас в лагере целителей больше, чем больных!» - с раздражением подумал Воробей. Не обращая внимания на Листвичку, он подошел к Кротолапику и прижался ухом к его груди. Листвичка была права. В груди у молодого кота было чисто.
- Я накапаю на лист немного меда и оставлю его на пороге своей палатки, - сухо сказал Воробей и вышел.
- Как ты быстро, - удивилась Иглогривка, когда Воробей раздвинул полог и вошел внутрь, стряхивая с себя капли дождя.
- У меня появилась куча помощников, - процедил Воробей. Пройдя в кладовую, он вытащил оттуда кусочек пчелиных сот и завернул его в лист. Потом отложил несколько корешков кервеля для Тростинки. Вытащив лекарства наружу, Воробей аккуратно положил их на землю.
Внезапно его ноздрей коснулся знакомый запах. Речное племя? Воробей выскочил на поляну, повел носом. Бурый и Маковка вышли из колючего туннеля, неся на шерсти свежие запахи мокрого леса. Следом за ними появилась еще одна кошка, сделала несколько робких шажков на поляну.
Мотылинка?
- Воробей! - звонко мяукнула Маковка. - Мотылинка хочет с тобой поговорить.
- Ой, это же настоящая Речная кошка! - восторженно запищала маленькая Кувшинка, клубочком выкатываясь из детской.
- Зачем она пришла? - взвизгнула Семечка, выскакивая вслед за сестрой.
Воробей отстранил хвостом пищащих котят и направился навстречу Речной целительнице. Кивнув Маковке и Бурому, он повел Мотылинку на край поляны, чтобы побеседовать без посторонних ушей. Отходя, Воробей услышал недовольное ворчание Долголапа:
- Мы, значит, пускаем их целителей в свой лагерь, а они нашему запрещают даже на Советах присутствовать! Нечего сказать, справедливость!
Но Воробей не стал ему отвечать.
- Что стряслось? - спросил он у Мотылинки.
- Ты должен пойти со мной!
Мелкие камешки загремели под лапами Огнезвезда, легко сбежавшего на поляну из своей палатки. Предводитель в три прыжка пересек поляну и остановился перед Мотылинкой.
- Что-то случилось?
- Нет, - вежливо поклонилась целительница. - Мне просто нужно показать кое-что Воробью.
Огнезвезд неуверенно переступил с лапы на лапу.
- Воробью запрещено покидать территорию Грозового племени.
- Ради этого - можно, - твердо ответила Мотылинка, прижимаясь боком к боку Воробья.
- Ради чего? - встрепенулся Огнезвезд.
- Это сможет понять только Воробей, - не дрогнув, ответила Мотылинка. - Прости, Огнезвезд, но это дело целителей. - Она высоко подняла голову и направилась к выходу из лагеря. - Ты идешь, Воробей?
- Я пойду с ней, - виновато пролепетал Воробей и, не дожидаясь ответа Огнезвезда, помчался догонять Мотылинку.
Должно быть, это действительно очень важно, если Мотылинка открыто пошла против воли предводителя!
Шерсть Мотылинки так и потрескивала от волнения. Она пробежала по узкой полосе гальки, тянувшейся вдоль берега озера, и решительно перепрыгнула на территорию племени Ветра. У Воробья лапы чесались от любопытства. Он забыл о дожде, барабанившем по его мокрой спине, не обращал внимания на пронзительный ветер пустошей. Неужели Мотылинке открылось, что она - Четвертая? Бабочки надежды запорхали в груди Воробья.
Оглушительный вопль, донесшийся со склона холма, заставил его подскочить от испуга. Грач! Воин Ветра с пронзительным визгом бросился навстречу целителям.
- За ним патруль, - тихо предупредила Мотылинка. Она решительно загородила Воробья собой и повернулась к воинам Ветра.
- Что вы здесь делаете?
Воробей поежился, почувствовав, что Грач остановился прямо перед ним. Судя по запахам, рядом стояли Совка и Белогрудка.
- Ему запрещено покидать границы своего племени! - рявкнул Грач.
Мотылинка даже кончиком хвоста не повела.
- Это не ваша территория. Мы находимся в хвосте от воды.
- Сейчас не полнолуние! - взвился Грач. - Перемирие никого не защищает!
Воробей впился когтями в рыхлую гальку. Неужели этот сварливый кот был его родным отцом?
- Мы целители, - тихо, но очень веско, напомнила Мотылинка.
- Ты - да, - процедил Грач. - Но он - нет.
- Давайте выпроводим его отсюда, - проворчал Совка.
- Но он не делает ничего плохого, - возразила Белогрудка, переступая с лапы на лапу.
- Он убийца! - зарычал Совка.
- Ты веришь всему, что болтают в племени Теней? - взорвалась Белогрудка.
Камешки хрустнули под лапами Мотылинки, когда она шагнула ближе к воинам Ветра.
- Дайте нам пройти, - тихо сказала она.
Грач со свистом хлестнул хвостом по воздуху.
- Я не пропущу Воробья!
- Ты хочешь сразиться со мной? - все так же тихо спросила Мотылинка. - Потому что тебе придется это сделать, если ты посмеешь хоть когтем его тронуть! - Теперь в ее голосе послышалось негромкое рычание. - Ты думаешь, Звездное племя похвалит тебя за нападение на целителя?
Воробей почувствовал бессильную ярость, сжигающую Грача изнутри. Клокоча от досады, воин Ветра шагнул назад.
- Идите! - Он вытянул шею и склонился над ухом Воробья и прошипел, обдавая его запахом крольчатины: - Но мы уже второй раз ловим тебя на нашей территории! Сейчас это было в последний раз!
Хвост Мотылинки скользнул по носу Воробья.
- Ты не забыл, что ему придется вернуться домой? - с плохо скрытой насмешкой спросила она. - Или мне придется провожать Воробья до границы? Неужели племя Ветра считает нападение на слепого кота делом чести?
Воробей проглотил возмущенное шипение. Он ненавидел, когда его слепоту использовали в качестве довода, но сейчас было не лучшее время для оскорбленной гордости.
- Ладно, - процедил Грач, отходя.
Отряхнув с усов капли дождя, Мотылинка решительно зашагала вдоль берега. Воробей засеменил за ней, искренне потрясенный храбростью и решимостью этой обычно молчаливой кошки.
- Из тебя получилась бы прекрасная воительница, - сказал он, когда воины Ветра остались далеко позади.
- Наверное, но я - целительница, - ответила Мотылинка таким тоном, что у Воробья сразу пропала охота развивать эту тему. Они миновали границу Речного племени и углубились в камыши. Мокрая земля зачавкала под лапами Воробья, болотная осока на каждом шагу цеплялась за его бока.
- Что это? - Воробей замер, уловив в воздухе слабый запах дымка.
- Это то, что я хочу тебе показать, - ответила Мотылинка, не останавливаясь. Воробью ничего не оставалось, как поспешить за ней следом. - Пригнись, - коротко велела целительница, когда заросли болотной травы стали гуще.
Истекающие дождевым каплями стебли хлестнули Воробья по морде, мокрые семена попали ему в нос, заставив оглушительно расчихаться. Шипя и фыркая, он снова ускорил шаг, но тут Мотылинка вдруг остановилась, да так неожиданно, что Воробей чуть не шлепнулся в грязь.
- Пришли.
Запах дыма стал еще сильнее. Зачем Мотылинка привела его к огню?
- Что это?
- Один стебель камыша горит, - ответила целительница. - Вот уже несколько дней подряд. Тлеет, дымит, но не сгорает.
- Под дождем?
- Остальные камыши стоят все мокрые, а этот горит себе, - сказала целительница. - На макушке у него пляшет язычок пламени. Горит, но не сгорает.
Воробей потянулся к стеблю. Вскоре его глаза начало щипать от дыма, потом острая боль обожгла нос - видимо, он коснулся тлеющей камышины. Шипя, Воробей отскочил назад.
- И давно это происходит?
- Вот уже три рассвета, - ответила Мотылинка.
- Это знак! - прошептал Воробей, поворачиваясь к ней. - Ты же понимаешь, что это знамение, да?
Мотылинка села на мокрую траву.
- Признаться, я считаю, это какие-то болотные явления, - призналась она. - Но я знала, что ты увидишь в этом знак, поэтому и решила позвать тебя.
- Ивушка это видела? - спросил Воробей. - Что она говорит?
- Она не интересуется знаками, - вздохнула Мотылинка. - В отличие от тебя.
Воробей снова склонился над крохотным язычком пламени. Жар снова опалил его морду, и тут перед глазами Воробья мелькнуло видение. Язык огня взметнулся в небеса - такой оранжевый, такой косматый, совсем как… как хвост!
Огнехвост!
Звездное племя послало ему знак - разыскать Огнехвоста!
Нельзя сказать, чтобы Воробей и сам не пытался этого сделать. Он уже ходил к Лунному озеру в надежде повидать погибшего целителя, но в тот раз ему даже не удалось попасть в охотничьи угодья предков. Может, сейчас Звездное племя готово его впустить?
- Спасибо тебе! - горячо воскликнул он, благодарно погладив Мотылинку хвостом. - Ты самая умная кошка из всех, что живут по берегам озера!
Был ли он прав, считая ее Четвертой? Или этим котом был Огнехвост? В любом случае, этот знак изменил все! Если Воробей сумеет поговорить с Огнехвостом и убедит его рассказать Перышку всю правду о своей смерти, то целители перестанут сторониться друг друга. А если целители смогут объединиться, то и у племен появится надежда единой силой выступить против Сумрачного леса.
- Я должен бежать!
Мотылинка остановила его лапой.
- Ты знаешь, что это означает?
- Думаю, да, - ответил Воробей. У него не было времени объяснять ей все подробно, лапы у Воробья чесались от желания поскорее вернуться в свою палатку, уснуть и открыть глаза в угодьях Звездного племени. Но Мотылинка имела право знать самое главное. - Это значит, что теперь я смогу увидеть Огнехвоста.
- Но разве он не умер? - растерянно переспросила Мотылинка.
- Только не для меня!
Воробей почувствовал, как облачко грусти легло на сердце Мотылинки.
- Я завидую твоей вере, - призналась она. - Она дает тебе силы даже в самую мрачную пору искать луч надежды.
Воробей вздохнул, покачал головой.
- Ты слишком добра ко мне, - признался он. - Больше всего на свете я бы хотел быть таким, каким ты меня видишь!
Всего несколько рассветов назад он утратил веру в пророчество, в собственные силы и в свое предназначение. Тьма и теперь окутывала его со всех сторон, но в ней, как и сказала Мотылинка, впервые забрезжил лучик надежды.
- Знай, что я всегда рядом, - сказала Мотылинка. - Пусть я не могу разделить твою веру, но я всегда помогу тебе сражаться за то, во что ты веришь.
- Спасибо, - сердечно ответил Воробей, низко склоняя голову.
- Проводить тебя? - предложила Мотылинка, когда он повернулся в обратную сторону.
- Не волнуйся, ничего со мной не случится! - мяукнул Воробей, срываясь с места.
Вслед ему из камышей донесся голос Мотылинки:
- Я буду следить за пламенем! Если оно погаснет, я буду знать, что ты нашел то, что искал!
