Метеор раздвинул носом моховой полог, закрывавший вход в его палатку. Рассвет занимался над лагерем. Чащобник уже сидел возле камышей, распределяя патрули. Лягушатник, Туманинка, Совокрыл и Светловодная кольцом обступили его. Камыш и Пушистая выбегали из свей палатки, за ними торопились Черный Коготь и Колокольчик. Метеор молча смотрел, как они внимательно слушают распоряжения Чащобника. Перед ним были настоящие Речные воины - сильные, храбрые, умелые и преданные, готовые верой и правдой служить своему племени и ожидающие того же от своего предводителя.
- Туманинка, ты пойдешь ловить рыбу вместе с Пушистой и Камышом, - говорил Чащобник. - Поднимитесь повыше по течению, в последнее время мы слишком часто рыбачили возле каменной переправы. Совокрыл, ты… - Глашатай осекся, увидев Метеора, выходящего на поляну.
Метеор поежился, поймав на себе хмурый, оценивающий взгляд Чащобника. Он заставил себя выдержать этот взгляд, потом сам обвел глазами притихших котов. Они прятали глаза, топорщили загривки. Внезапно Метеор вновь почувствовал себя испуганным котенком, впервые вышедшим из палатки целительницы после того, как сломал челюсть. Только сейчас ему было еще хуже.
- Они просто не знают, как тебя утешить, - вернул его в настоящее тихий голос Ежевичинки. Она подошла к Метеору и остановилась рядом с ним, бросив на землю охапку свежесобранных трав.
- Меня уже ничто не утешит, - хрипло выдавил Метеор. Это было его первое утро без Вербовейной. Он не мог поверить, что солнце все так же встает над миром. - Как Серебринка? - спросил он.
- Отлично! Я скажу ей, что ты спрашивал о ней, - торопливо ответила Ежевичинка и посмотрела на свои перепачканные зеленым соком лапы. - Я набрала для нее календулы, на всякий случай. Малышка совсем не кашляет, но я думаю, что осторожность не помешает.
- Я хочу поговорить с тобой, - перебил ее Метеор. - Наедине.
Он вывел Ежевичинку из лагеря, не оглядываясь, прошел вдоль берега к широким плоским камням, лежавшим у самой воды. Здесь Метеор сел и долго смотрел на сухой лист, качавшийся у берега. Ивы уже начали желтеть. Вода мягко плескалась возле камней.
- Что ты хотел мне сказать? - нарушила молчание Ежевичинка.
- Я не все тебе рассказал, - выпалил Метеор и посмотрел в глаза целительницы, заранее страшась того, что может там увидеть. Наверное, она больше никогда не сможет доверять ему, когда узнает…
- Говори, - спокойно сказала целительница.
- Я не просто тренировался в Сумрачном лесу под началом мертвой кошки, - заговорил Метеор. Его бросило в жар, но сейчас ему было уже все равно. - Я дал ей обещание. Она сказала, что даст мне все, о чем я только мечтаю, если я пообещаю быть преданным моему племени. - Он ждал, что Ежевичинка что-нибудь скажет, но она лишь молча смотрела на него. - Я должен был пообещать всегда и во всем ставить племя превыше всего. Мне тогда казалось, что это хорошее обещание. Правильное. Я думал, что не обещаю ничего особенного, - продолжал Метеор. - Я ведь и так был предан своему племени и хотел всегда оставаться верным! Но оказалось, что весь смысл обещания был в словах «превыше всего».
Эта фраза и сейчас обожгла ему язык, как сок горьких трав.
- И что это означало?
- Я не спрашивал. Я не увидел в этом ничего странного, слова они и есть слова. - Метеор сгорбился. - Я не понял, что Кленовница требовала от меня принести в жертву всех, кого я люблю!
- Ты говоришь о Вербовейной? - тихо спросила Ежевичинка.
- Да. И о Моросинке. О Ракушечнике. Они все умерли.
- Но ты не приносил их в жертву, Метеор! - воскликнула Ежевичинка, растерянно глядя на него. - Они умерли не по твоей вине.
- Нет, это я во всем виноват! - взорвался Метеор, хлестнув себя хвостом. - Если бы я не дал это проклятое обещание, они и сейчас были бы живы. А Желудь бы никогда… - он осекся и недоговорил. Ежевичинка не знала, что Желудь изменил своему племени с Грозовой кошкой. Он не имел права разглашать его тайну. - Все было бы иначе, если бы я… если бы я не мечтал с детства стать предводителем. Если бы не я, Кленовница не стала бы мстить Речному племени.
«Мне нельзя было становиться предводителем! Почему Звездные предки не отказали мне?»
Может быть теперь, когда Ежевичинка узнала всю правду, она поговорит с предками и попросит, чтобы они забрали у него дар девяти жизней? Метеор повесил голову и уставился на серый камень. Что ж, он заслужил это.
Ежевичинка долго смотрела на него, сощурив глаза.
- Почему ты думаешь, что все могло бы быть иначе, Метеор? - тихо спросила она. - Я выслушала тебя, но не увидела, в чем заключается твоя вина. Метеор, неужели ты думаешь, что Сумрачный лес обладает властью изменить судьбу племени? - Голос ее окреп, теперь в нем звучал вызов. - Ты в это веришь? Или ты воображаешь, будто у тебя есть власть над жизнями других котов? Опомнись, Метеор, даже Звездное племя не властно над судьбами живущих!
Метеор смущенно поскреб когтями о камень.
- Метеор! - глаза Ежевичинки заблестели. - Ты так долго шел темным путем, совсем один, без поддержки и помощи! - Она вскарабкалась на камень рядом с ним, прижалась боком к его боку. - Бедный мой маленький Кривушка! Я знала, что тебе предназначена великая судьба еще в ту пору, когда ты только-только вышел из детской. Не Кленовница сделала тебя предводителем, а судьба и твои собственные достоинства. Ты занимаешь свое место по праву, а не по воле сумасшедшей мертвой кошки. Что же до смертей, то в них нет твоей вины. Знаешь, что я тебе скажу? Я не верю, что даже Кленовница имеет к ним какое-то отношение. Нет у нее такой власти, Метеор. Порой горе приходит в нашу жизнь без причины, вернее, эти причины скрыты от нас до срока… - Она подняла голову, посмотрела на реку. - Не верь Сумрачному лесу, Метеор. Он лжет, когда заманивает обещаниями, и лжет, когда пытается запугать. - Ежевичинка заглянула Метеору в глаза. - Пожалуйста, не думай, что тебе снова придется страдать в одиночестве. Я получила хороший урок, Метеор, и больше никогда тебя не оставлю. Я всегда буду рядом. Я - твоя целительница, твоя представительница перед Звездным племенем. Ты всегда можешь довериться мне.
- Правда? - с усилием выдавил Метеор, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами.
- Правда, - Ежевичинка лизнула его в щеку. - Я надеюсь, что безумная Кленовница насытилась своей местью и оставит тебя в покое.
Впервые за долгое время Метеор почувствовал себя свободным. Он избавился от своей тайны. Он поделился своими страхами с той, кто могла их понять. Невероятное облегчение охватило его, ему показалось, будто он сейчас взлетит.
- Ладно, пора возвращаться в лагерь, - заторопился он, спрыгивая с камня. - Чащобнику нужна помощь!
Ничего, он выдержит. В детстве он нашел в себе силы появиться перед племенем со сломанной челюстью, значит, сумеет посмотреть в глаза котам и сейчас. Это были его товарищи, его соплеменники, а он был их предводителем. Он был нужен своему племени не меньше, чем оно было необходимо ему.
- А как же Серебринка?
Вопрос Ежевичинки застал его врасплох.
- А что с ней? Ты же сказала, что Солнечная о ней позаботится.
- Да, но малышке пора увидеть своего отца.
- Потом, - буркнул Метеор, спрыгивая на берег. - Мне нужно организовать патрули!
Жуконос выплыл из камышей и вскочил на берег. Вода ручьями стекала с его черной шерсти. Свежепойманная рыбка билась в его пасти.
- Это для Солнечной? - спросила Переливчатая. - Хочешь, я ей отнесу?
Жуконос помотал головой и потрусил в сторону детской.
Метеор проводил его взглядом из-под ветвей ивы. Наверное, Жуконосу не терпелось проведать своих котят, черную Лисоньку и полосатого бурого Стебелька. После рождения котят Жуконос ходил по лагерю важный, как барсук, и при первой возможности бежал в детскую.
Переливчатая прошла через поляну, села рядом с Метеором.
- Почему ты не заходишь проведать Серебринку? - спросила она.
- Там слишком тесно, - ответил Метеор, не сводя глаз с детской.
Миновала четверть луны с ночи смерти Вербовейной. Речное племя ходило на цыпочках вокруг осиротевшего Метеора, сочувствуя его страшному горю. Но он все больше молчал, посвящая все свое время заботам о племени. Он был одержим мыслью во что бы то ни стало доказать всем, что Ледозвезд не ошибся, выбрав его своим преемником.
Метеор очень обрадовался, когда Солнечная окотилась и у его осиротевшей дочери появились товарищи по играм. Теперь у Серебринки была собственная семья. Он ей не нужен. Тем более, что приближалась пора Голых деревьев, а вместе с ней и новые хлопоты. У него было столько дел, когда ему бегать в детскую!
Метеор взмахом хвоста подозвал к себе Лягушатника и Цветенницу, которые вплетали свежую осоку в стены палатки старейшин, готовя ее к скорым холодам.
- Да? - со всех лап бросился к нему Лягушатник. Цветенница вплела между ветками кончик непослушного стебля и тоже подбежала к предводителю.
- Мне кажется, наша куча с добычей поредела, - заметил Метеор. - Лягушатник, возьми с собой Камыша, Оцелотку и Черного Когтя, сходите порыбачить. А ты, Цветенница, позови Можжевельника, Мягкокрылую и Волнореза, и отправляйтесь проверить Нагретые камни.
Цветенница смущенно поскребла лапой песок.
- Чащобник только утром помечал границу.
- Значит, пометьте еще раз! - повысил голос Метеор.
Переливчатая встала и отошла к палатке старейшин.
- Займусь-ка я стенами, - пробормотала она, шевеля усами. В ее голосе Метеор ясно услышал недовольство, но решил не обращать внимания на бурчание старой кошки. Воины должны повиноваться без возражений!
Он прошел по поляне, взрывая лапами сухие листья. Остановился перед детской. Он уже не раз подходил сюда и стоял, глядя на маленькую палатку, где умерла вся его прежняя жизнь. Оттуда часто доносился звонкий голосок его дочери, но Метеор не хотел его слышать. Он поворачивался и уходил прочь.
Метеор часто слышал, что воины и старики говорят, что никогда не видели такого красивого котенка, как Серебринка. Но и эти разговоры были ему неприятны.
Из детской выскочил Жуконос.
- Серебринка просто чудо какое-то! - промурлыкал он, убегая в сторону камышей. - Сама маленькая, не больше лапы, но до чего же хорошенькая! Страшно подумать, какой она станет, когда вырастет!
Метеор насторожил уши, придвинулся ближе к стене. Он услышал, как крохотные лапки скребут по веткам гнездышка.
- А я самая большая! Я родилась раньше вас!
Наверное, это была Серебринка. Интересно, какая она сейчас? Похожа ли на Вербовейную?
- Солнечная! Она не пускает меня в гнездышко!
- Ш-шш, Лисонька, - раздался воркующий голос королевы. - Она непременно тебя пустит, если ты вежливо попросишь.
- Я просто хочу, чтобы ты быстрее подросла! - снова зазвенел тоненький голосок Серебринки. - Вырастай скорее! Я так хочу выбраться отсюда и пойти исследовать наш лагерь!
Метеор услышал шаги за спиной и обернулся. Перед ним стоял Желудь.
- Почему ты не зайдешь и не посмотришь на нее? - спросил брат.
- Потому что у меня полно других дел.
- Да неужели? - Желудь повел ушами. - Ты не сможешь вечно прятаться от нее. Она растет, ты и опомниться не успеешь, как она начнет бегать по всему лагерю и охотиться на лягушек. Неужели ты не хочешь, чтобы она узнала, кто ее отец?
- Подумаешь! - огрызнулся Метеор. - Можно подумать, твои дети знают, кто их отец!
Желудь съежился под его взглядом.
- Это другое… Тем более что я всегда рядом… Я играю с ними, охочусь для них. А Серебринка даже не знает, что ты есть на свете.
- Отстань от меня, - разозлился Метеор и отвернулся. - Это не твое дело.
Но Желудь снова встал перед ним:
- Вообще-то, это мое дело. - Он сердито сверкнул глазами. - Ты же мой брат! А Серебринка - дочь моего брата, моя кровь! Ты ведешь себя, как рыбоголовый, и все племя об этом знает. Просто я единственный, у кого достаточно храбрости сказать тебе это в глаза.
- И у тебя хватает наглости называть себя храбрым? - взвился Метеор. - Да ты вообще не имеешь права говорить об этом! Ты струсил даже сказать мне о том, что Синегривка носит твоих котят! Ты держал все это в тайне! Если бы она не бросила их, чтобы стать глашатой, ты бы продолжал молчать!
- Уверен?
- Да, еще как уверен! - Метеор выпустил когти. - И не притворяйся, будто ты понимаешь, что я чувствую! Ничего ты не понимаешь!
- Я не притворяюсь! - теряя терпение, завизжал Желудь. - Я понимаю, что бедная Серебринка осталась без матери, а живой и здоровый отец знать ее не хочет! - Шерсть его встала дыбом, он выпустил когти. - Как ты можешь возглавлять племя, если боишься взять на себя ответственность за одного маленького котенка?
- Ты-то взял, я посмотрю!
- Да, взял! - взревел Желудь, в бешенстве глядя на брата. - У тебя что, камень в груди вместо сердца? Как ты можешь позволить малышке расти с пониманием, что родной отец ее не любит? - Он покачал головой. - Ведь ты, больше, чем кто бы то ни было, должен понимать, как это ужасно. Почему же ты готов подвергнуть собственную дочь тому, через что прошел сам?
- Да как ты смеешь обвинять в этом меня?
Слепая ярость охватила Метеора, он бросился на брата и повалил его на землю. Желудь зарычал и забил лапами, расцарапав брату щеку.
- Ах ты, змеиная душонка!
Встав на задние лапы, Метеор с такой силой ударил Желудя в грудь передними, что тот кубарем покатился по земле. Быстро вскочив, он принял стойку и уставился на Метеора прищуренными глазами, превратившимися в две узкие злые щелочки.
- Остановите их! - завизжала Переливчатая, бросаясь на поляну.
Чащобник выскочил из воинской палатки и беспомощно забегал вокруг дерущихся.
- Оставьте их, - рявкнул Пачкун, отгоняя всполошившихся соплеменников. - Порой это лучший способ выяснить отношения.
- Я не такой, как Моросинка! - прорычал Метеор, с ненавистью глядя на брата. - Я хочу для Серебрянки только лучшего!
- Наверное, Моросинка тоже считала, что поступает правильно, - прошипел Желудь. - Она тоже оправдывала себя! Никто не хочет признать, что поступает гадко и жестоко!
- Неправда! - завизжал Метеор. Он прыгнул на брата, подсек его под задние лапы и нанес передними молниеносный сокрушительный удар, отточенный бесконечными ночами тренировок в Сумрачном лесу, где вечно царят густые сумерки, а звездный свет никогда не озаряет гнилую землю.
«Что я делаю?»
Смертельный ужас пронзил Метеора, когда он понял, что был на волосок от того, чтобы применить против брата смертельный прием Остролапа.
Метеор опустил занесенную лапу и отошел, свесив голову. Желудь вскочил с земли и подбежал к брату
- Мир? - пропыхтел он.
Метеор посмотрел на него. Горечь сжала ему горло.
- Мир… Ты просто ничего не понимаешь… Как я могу полюбить ее, если все, кого я люблю, умирают?
Глаза Желудя заблестели от слез.
- Но ведь я живой!
Метеор вздохнул.
- Живой… пока.
Желудь пристально смотрел на него.
- Такова жизнь, брат. Каждый кот проходит через этот страх. И что, лучше вообще отказаться от любви? Разве ты жалеешь о том, что любил Вербовейную? Жалеешь о тех днях, когда вы были счастливы, когда она делала тебя счастливым? - Его голос задрожал. - Где твоя храбрость, Метеор?
И тут из детской донесся пронзительный писк:
- Ой, Солнечная! Солнечная!
Серебринка стояла у входа в детскую и смотрела на поляну огромными голубыми глазами.
- Большие коты дерутся!
Желудь подтолкнул Метеора:
- Иди к ней!
Метеор зажмурился и сделал глубокий вдох. Собрав все силы, он заставил себя шагнуть к детской.
«Пусть в пору сомнений твое сердце всегда ведет тебя вперед, а не назад…» - прогремели у него в ушах напутственные слова Ледозвезда. Звездное племя подарило ему девять жизней, и он должен доказать, что был достоин этого дара.
Метеор наклонился и коснулся носом мягкого серебристого ушка.
- Все хорошо. Никто больше не дерется.
Но малышка попятилась назад, дрожа от страха.
- Не бойся, - прошептал Метеор. - Мы дрались понарошку.
«От нее пахнет Вербовейной! У нее такая же нежная шерстка, и точно такие же темные полоски на головке…»
- Мы просто тренировались, глупышка. Все хорошо. Разве в племени может быть плохо?
Серебринка робко шагнула к Метеору и поглядела поверх его головы на Желудя, который следил за ними с края поляны. Осмелев, малышка подняла на Метеора свои огромные голубые глаза цвета самого чистого летнего неба. Он во все глаза смотрел на свою дочь. Она была совсем маленькая и такая красивая, что у Метеора заныло сердце. Серенькая, как Вербовейная, с серебристым отливом, с материнским разрезом глаз… Серебринка была вылитая Вербовейная, и в то же время так похожа на него - формой ушек, длиной хвоста.
Время остановилось для Метеора, он стоял и смотрел на маленькую Серебринку, не в силах вздохнуть. Ему казалось, будто какая-то добрая сила вывела его из кромешной тьмы на свет. Новая надежда забрезжила перед ним. Впервые за эти страшные четверть луны он почувствовал на шкуре тепло солнца.
«Не оставляй нас, Вербовейная! Приглядывай за нами с небес. Ты так нужна нам!»
- Вы, правда, тренируетесь? - промяукала Серебринка. - Честное слово? Вы больше не будете кричать?
- Не будем, - прошептал Метеор. Его сердце готово было разорваться от счастья, слезы застилали ему глаза. - Честное слово. Я твой отец, а отец всегда держит слово.