Огнегрив осторожно вытянул шею и выглянул из-за скалы. Звездоцап тоже заметил Лужицу и, повернув в сторону, побежал ей наперерез. Увидев незнакомого кота, старуха попятилась, оступилась и упала, беспомощно разбросав лапы. Предводитель племени Теней подошел и что-то сказал Лужице, но Огнегрив сидел слишком далеко и не смог расслышать ни слова.
Припав брюхом к земле, он пополз к беседующим котам — медленно и бесшумно, словно охотник, подбирающийся к добыче. К счастью, ветер дул ему прямо в лицо, так что Звездоцап не мог учуять слежки. Огнегрив вовсе не собирался лишний раз попадаться на глаза предводителю племени Теней. Возможно, Звездоцап как раз направлялся в Речное племя, чтобы повидаться с Оцелоткой. В таком случае он сам проводит Лужицу до самого лагеря, а Огнегрив может спокойно вернуться к себе домой.
Припав к земле, Огнегрив подполз еще ближе и укрылся за камнем, совсем рядом с двумя котами. Интересно, зачем Звездоцап снова направляется в Речное племя? Не к добру он зачастил туда! Ведь Крутобок сказал, что он только накануне был там и беседовал с Оцелоткой…
— Не притворяйся, будто не узнаешь меня! — раздался слабый, дрожащий крик, и Огнегрив вздрогнул, узнав голос Лужицы. — Я знаю, что это ты! Почему ты молчишь, Желудь?
Огнегрив оцепенел. Желудем звали отца Камня и Невидимки! Именно ему Синяя Звезда отдала своих детей, он и принес их в родное племя. Огнегрив никогда не видел Желудя, тот погиб незадолго до его появления в лесу, но, судя по рассказам, храбрый Речной воин был немного похож на Звездоцапа своей темно-бурой шкурой и богатырским сложением.
Огнегрив снова приподнял голову и выглянул из своего укрытия. Лужица, сгорбившись, сидела на узкой, поросшей травой, площадке над скалистым обрывом и, запрокинув голову, смотрела на Звездоцапа, стоящего несколькими камнями выше.
— Давненько я тебя не видела! — скрежетала старуха. — Где ж ты прятался, дружок?
Звездоцап, прищурившись, сверху вниз смотрел на нее. Огнегрив не сомневался, что он сейчас объяснит Лужице ее ошибку, поэтому у него кровь застыла в жилах, когда Звездоцап медленно проговорил: — Да так… неподалеку.
— Мог бы, по крайней мере, проведать меня! — укоризненно ворчала Лужица. — Совести у тебя совсем нет, вот что! И это после всего, что я для тебя сделала! Забыл разве, как я выходила приблудных котяток?
Янтарные глаза Звездоцапа вспыхнули. Он наклонил свою огромную лобастую голову и, дернув ушами, спросил:
— О каких котятах ты говоришь?
— И у тебя еще хватает наглости спрашивать! — хрипло расхохоталась старая кошка. — Будто не знаешь! Я говорю о двух котятах из Грозового племени, которых ты попросил меня выкормить и воспитать!
Огнегрив оцепенел за своим камнем. Неужели Лужица сейчас откроет Звездоцапу страшную тайну Синей Звезды?!
Звездоцап насторожился и устремил немигающий взор на дряхлую старуху. Видно было, что ее слова не на шутку заинтересовали его. Вытянув шею, он что-то спросил, но так тихо, что Огнегрив не смог разобрать ни слова.
— Много лун тому назад, — озадаченно ответила Лужица. — Только не говори, будто забыл! Ты просто… Ох, да что же это?! Нет, Желудь никогда не стал бы спрашивать меня об этом! — Она сделала несколько шагов вперед, вытянула шею и обнюхала Звездоцапа.
— Ты не Желудь! — каркнула старуха, отступая. — Теперь я узнала тебя! Ты — Коготь из Грозового племени!
— Какая разница? — вкрадчиво спросил Звездоцап. — Ты можешь рассказать мне все начистоту. Что это за история с котятами из Грозового племени? Кто их настоящая мать?
Огнегрив высунулся так далеко, что заметил изумление, промелькнувшее в выцветших глазах старой Лужицы. Склонив голову к плечу, она смущенно посмотрела на могучего предводителя племени Теней.
— Ах, какие красивые были котятки! — рассеянно забормотала старуха. — Я просто наглядеться на них не могла! А какими воинами они стали…
Звездоцап резко наклонился, приблизив свою морду к ее лицу, так что Лужица растерянно замолчала.
— Говори, чьи это были котята, старая падаль! — рявкнул он, теряя терпение.
Лужица испуганно отшатнулась, и Огнегрив с трудом подавил вопль ужаса. Он видел, как старуха оступилась, сорвалась с края скалы и кубарем покатилась вниз. В глазах Огнегрива промелькнули вращающиеся лапы, хвост, голова — потом Лужица тяжело ударилась об острый камень, торчащий из черной земли, и больше не шевелилась.
Все произошло так быстро, что Огнегрив даже опомниться не успел. Тем временем Звездоцап неторопливо спустился к неподвижному телу и принялся обнюхивать его. Этого Огнегрив уже не мог выдержать! Задыхаясь от ярости, он бросился вниз, но прежде чем успел добраться до рокового камня, предводитель племени Теней повернулся и быстро скрылся на своей территории, даже не заметив своего бывшего врага.
Огнегрив остановился перед неподвижным телом Лужицы и долго смотрел на нее. Из-под головы старухи, в том месте, где она ударилась о камень, бежал тоненький ручеек крови. Лужица лежала, разбросав лапы, устремив невидящий взгляд в небо. Она была мертва.
Огнегрив печально склонил голову.
— Прощай, Лужица, — тихо прошептал он. — Да пребудешь ты во славе в Звездном племени!
В скорбном молчании он долго стоял над ее телом. Как жаль, что ему не довелось лучше узнать Лужицу! Своим острым языком и добрым сердцем она напоминала ему Щербатую, кроме того, Огнегрив был благодарен старой кошке за то, что она поведала ему — чужаку! — свою самую сокровенную тайну.
Его грустное одиночество было прервано громкими голосами. Подняв голову, Огнегрив увидел, что со стороны реки к нему несутся Невидимка с Крутобоком. Увидев неподвижное тело Лужицы, Невидимка с горестным воплем бросилась к камню и зарылась носом в серую шерсть той, которую считала своей матерью.
— Что случилось? — быстро спросил Крутобок.
Огнегрив решил ничего не говорить им о Звездоцапе. Рассказав о роли предводителя племени Теней в смерти старой кошки, он рисковал предать огласке историю с ее приемными котятами. Лужица хранила свою тайну даже от соплеменников, и Огнегрив не посмел идти против ее воли. Он чувствовал, что Лужица никогда не простила бы ему этого предательства. Молча глядя на мертвое тело, он мысленно воззвал к Звездному племени и попросил прощения за свою вынужденную ложь.
— Я увидел Лужицу, когда она карабкалась по склону, — ответил он. — Она поскользнулась, а я не успел… Мне очень жаль. Простите меня.
— Тебе не в чем винить себя, Огнегрив! — воскликнула Невидимка, оторвавшись от тела матери. Ее голубые глаза были полны горечи. — Этого-то я и боялась! Потому-то я так всполошилась, когда она пропала.
Она отвернулась и снова склонилась над телом Лужицы. У Огнегрива даже в носу защипало от жалости. Когда Синяя Звезда отказалась от собственных детей, Лужица приютила и вырастила их. Не будь ее, Невидимка с Камнем погибли бы! Она выкормила их, она баловала и любила их, пока детям не пришло время стать оруженосцами. Они не знали другой матери и были обязаны жизнью старой серой Лужице.
— Пойдем, Невидимка, — бережно подтолкнул ее Крутобок. — Нужно отнести ее в лагерь.
— Я помогу вам! — встрепенулся Огнегрив.
— Нет, — покачала головой Невидимка. — Ты и так слишком много сделал для нас. Спасибо тебе, но эту честь ей должны оказать соплеменники.
С этими словами она нагнулась и осторожно взяла Лужицу зубами за загривок. Крутобок подхватил ее тело с другой стороны, и они вдвоем понесли свою ношу вниз по склону, в сторону моста Двуногих. Неподвижное тело Лужицы безвольно покачивалось в их зубах, тощий серый хвост волочился по земле.
Когда скорбная процессия достигла противоположного берега, Огнегрив повернулся и побежал в сторону своего лагеря. Мысли его путались. Только что Звездоцап узнал о двух Речных воинах, рожденных в Грозовом племени. Огнегрив пока не догадывался, какую пользу извлечет Звездоцап из этого открытия, но уже не сомневался, что предводитель племени Теней постарается использовать ошибку старой Лужицы, чтобы погубить Синюю Звезду и все Грозовое племя!
По дороге домой он удачно поохотился и, пыхтя, взобрался на вершину холма с крупным кроликом в зубах. Поглядев с высоты на лагерь, он увидел, что Златошейка вывела своих котят в овраг, и двое малышей гоняются между камней, пытаясь поймать Веснянку, которая подманивала их хвостом, а потом ловко отпрыгивала в сторону. Огнегрив весело сбежал вниз, бросил кролика на землю и остановился полюбоваться игрой. Завидев глашатая, Ежевичка вдруг неуклюже подбежал и смущенно положил к его ногам маленькую мышку.
— Гляди, Огнегрив! — радостно крикнул он. — Я сам ее поймал!
— Это его первая добыча, — промурлыкала Златошейка, ласково глядя на своего маленького охотника.
Янтарные глазенки Ежевички так и сияли от гордости.
— Мама говорит, что я буду лучшим охотником! Таким, как мой отец!
Огнегрив почувствовал неприятный холодок в животе. Прищурившись, он сурово посмотрел на Златошейку. Та не сводила глаз со своего сыночка, но по тому, как подрагивал кончик ее хвоста, Огнегрив догадался, что королева заметила его взгляд.
— Почему ты молчишь, Огнегрив? — озадаченно спросил Ежевичка. — Можно я отнесу мою добычу старейшинам?
И тут Огнегрив не на шутку разозлился на самого себя. Маленький котенок впервые поймал мышку и заслуживает похвалы глашатая! Но, помимо воли, в памяти его вновь встала огромная фигура Звездоцапа, склонившегося над поверженной Лужицей, и Огнегриву потребовалось немалое усилие, чтобы не обрушить свой гнев на невинного котенка.
— Да… Разумеется! — выдавил он. — Ты молодец, Ежевичка! Знаешь, отнеси-ка ты свою добычу Безуху! Думаю, он отблагодарит тебя хорошей сказкой.
Глазки котенка загорелись.
— Ура! — завопил он и, подхватив мышку, понесся к входу в лагерь. Рыжинка тут же сорвалась с места и бросилась вдогонку за братом.
Златошейка бросила на Огнегрива испепеляющий взгляд, и он понял, что от материнского глаза не укрылось то, с какой неохотой он выдавил свою похвалу.
— Я уже говорила тебе, Огнегрив, что не собираюсь рассказывать детям о преступлениях их отца. Я держу свое слово. Мы верны своему племени — все трое, ты понял? Она резко повернулась, хлестнув хвостом по лицу Огнегрива, и решительно направилась в лагерь.
Огнегрив молча подобрал с земли своего кролика и поплелся следом. Он решил отнести кролика Пепелице и поговорить с ней насчет Ежевички. Возможно, целительница подскажет ему, как лучше вести себя с этим котенком. Накануне поздней ночью Пепелица вернулась от Высокой Скалы. Она едва держалась на ногах от усталости, но глаза ее сияли, как звезды, и Огнегриву почудилось, будто целительница принесла в лагерь отблеск Лунного Камня.
Пробираясь в лагерь сквозь свежую поросль папоротника, Огнегрив заметил Пепелицу. Целительница сидела у входа в детскую рядом с Горностайкой и не сводила глаз со Снежка, который неуклюже вертелся на земле на расстоянии нескольких кошачьих хвостов от своей матери.
«Отлично! — подумал про себя Огнегрив. — Наконец-то мы узнаем, что творится с этим котенком!» Он подошел поближе и положил своего кролика перед Пепелицей.
— Это тебе. Ты уже отдохнула после путешествия?
Пепелица рассеянно обернулась. Ее голубые глаза показались ему странно-неподвижными.
— Вполне! — отозвалась она. — Спасибо за кролика. Мы с Горностайкой как раз беседуем о Снежке.
— Не понимаю, о чем тут беседовать! — сердито прошипела королева. Голос ее звучал по прежнему резко, но видно было, что старая Горностайка побаивается Пепелицу и не смеет отказаться от разговора. После возвращения от Высокой Скалы во всем облике целительницы чувствовалась какая-то новая, незнакомая прежде властность.
Целительница опустила голову.
— Пожалуйста, позови его. Пусть подойдет, — попросила она.
Горностайка сердито фыркнула и закричала:
— Снежок! Снежок, детка, иди сюда!
Подождав, она еле заметно взмахнула хвостом. Снежок поднялся с земли, бросив комок мха, которым только что играл, и подошел к матери. Горностайка наклонилась и лизнула его в белое ушко.
— Хорошо, — кивнула Пепелица. — А теперь ты, Огнегрив, отойди в сторонку и позови его. — Она повела подбородком в сторону края поляны и, понизив голос, добавила: — И не двигайся. Подзови его одним голосом! Озадаченный, Огнегрив отошел и окликнул котенка. На этот раз Снежок даже не шелохнулся, хотя смотрел прямо на глашатая. Огнегрив позвал его еще раз, потом опять — громче, но малыш так и не тронулся с места.
Несколько котов, вышедших проверить кучу едой, подошли ближе, заинтересованные происходящим. Даже Синяя Звезда, потревоженная шумом голосов, выползла из своей пещеры, уселась у подножия скалы и уставилась в сторону детской. Дряхлая Рябинка, возвращавшаяся в пещеру старейшин, и та повернулась, приблизилась к Горностайке и что-то тихо шепнула ей на ухо. Королева раздраженно зашипела на старуху, но Огнегрив стоял слишком далеко и не разобрал ни слова. Не обращая внимания на возмущение Горностайки, Рябинка уселась рядом с Пепелицей и внимательно посмотрела на котенка.
Огнегрив чуть не охрип, подзывая Снежка. Наконец, мать легонько подтолкнула своего сыночка и кивнула в сторону глашатая. Только тогда малыш поднялся и неторопливо заковылял к Огнегриву.
— Умница! — похвалил Огнегрив и, встретив равнодушный взгляд Снежка, смущенно повторил похвалу.
Помолчав, котенок открыл рот и невнятно пробормотал:
— Хршо…
Огнегрив нахмурился. Малыш говорил так странно, что он едва разобрал его ответ.
Он отвел котенка обратно к детской и уже не удивился, услышав приговор Пепелицы:
— Мне очень жаль, Горностайка! Снежок глухой. Он ничего не слышит. Горностайка заскребла лапами по земле, лицо ее исказилось от гнева и горечи.
— Я и без тебя это знаю! — взорвалась она. — Надеюсь, ты не забыла, что я его мать?! Неужели ты думаешь, я могу не знать, что мой сын глухой?!
— Белые котята с голубыми глазками очень часто бывают глухими, — проскрипела Рябинка, склоняясь к самому уху Огнегрива. — Помнится, один из моих первенцев… — Она тяжело вздохнула и замолчала.
— Что с ним случилось? — вежливо спросил Огнегрив, чувствуя предательскую радость от того, что его белоснежный голубоглазый племянник наделен отличным слухом.
— Никто не знает! — печально отозвалась Рябинка. — Он исчез, когда ему исполнилось три луны. Наверное, лиса утащила.
Горностайка ощетинилась и крепче прижала к себе своего беленького малыша.
— Ну уж до моего сыночка никакая лиса не доберется! — угрожающе крикнула она. — Я-то смогу за ним присмотреть!
— В этом я не сомневаюсь, — раздался хриплый голос Синей Звезды. В общем смятении никто и не заметил, как предводительница подошла ближе. — Но, боюсь, твой сын никогда не сможет стать воином.
«У нее сегодня хороший день! — с облегчением подумал Огнегрив. — Глаза ясные, и голос звучит уверенно! Она, разумеется, сочувствует Горностайке, но говорит с ней, как предводительница, а не как обычная кошка».
— Почему это не сможет?! — взвилась королева. — Чем это он хуже других?! Славный котенок, сильный. Если подать ему сигнал, он все сделает, как надо.
— Этого недостаточно, — твердо сказала Синяя Звезда. — Никакой наставник не сможет с помощью сигналов научить его выслеживать добычу или сражаться с врагом. Во время битвы твой Снежок пропустит все приказы, а на охоте не услышит даже собственных шагов, не то что шороха добычи!
Горностайка вскочила и угрожающе выгнула спину. На какую-то долю мгновения Огнегриву показалось, будто разъяренная королева сейчас кинется на свою предводительницу, но Горностайка резко повернулась, подхватила своего Снежка и скрылась вместе с ним в глубине детской.
— Ишь, как разошлась! — укоризненно проворчала Рябинка. — Расстроилась, видать.
— А ты как думала? — напустилась на нее Пепелица. — Она стареет. Скорее всего, это ее последний котенок. Легко ли ей узнать, что он никогда не станет воином?
— Поговори с ней, Пепелица, — приказала Синяя Звезда. — Пусть поймет, что интересы племени стоят выше материнского тщеславия.
— Хорошо, Синяя Звезда, — уважительно склонила голову целительница. — Я обязательно поговорю с ней, но сейчас, мне кажется, не нужно ее беспокоить. Пусть побудет со Снежком. Ей нужно время. Не так-то легко привыкнуть к мысли, что всему племени известно о глухоте ее единственного сына!
Синяя Звезда утвердительно кивнула и направилась к своей палатке. Не в силах скрыть разочарования, Огнегрив долго смотрел ей вслед. Еще совсем недавно Синяя Звезда непременно сама поговорила бы с Горностайкой и, может быть, придумала бы, как устроить дальнейшую судьбу маленького глухого Снежка. Как изменилась предводительница! В ее сердце больше нет ни понимания, ни жалости! Шерсть на загривке у Огнегрива встала дыбом при мысли о том, что Синей Звезде безразличны и глухой котенок, и его несчастная мать.