Полумесяц то появлялся, то исчезал в рассеянных облаках, когда Щербатая взбиралась по склону, направляясь к Материнскому истоку. Другие целители уже ждали её у входа в туннель. Щербатая нервно подошла к ним, опасаясь, что их опытные глаза смогут различить признаки её недавней беременности. Ей хотелось, чтобы Полынница пошла вместо неё. Но Полынница страдала от болей в ногах и животе. Эти боли были такими серьезными, что Щербатой пришлось долго бороться, чтобы блокировать их. Путешествие к Высоким Скалам было слишком тяжелым для неё. Щербатая надеялась, что старая целительница еще сможет проделать этот путь когда-нибудь.
Но причин нервничать не было. Когда она направилась к другим котам, они доброжелательно поприветствовали её, за исключением Гусохвоста, который что-то бормотал себе под нос и, как обычно, с трудом осознавал, где находится.
- Ты выглядишь усталой, — мяукнула Щербатой Ежевичинка. – В племени Теней кто-то болен?
Щербатая пожала плечами, стараясь не показывать, какое облегчение она испытала от того, что ей не нужно придумывать оправданий для усталости.
- Обычные Голые Листья, — ответила она. – Ничего, мы справимся.
- Приятно это слышать, — пробормотал Пышноус, глядя на неё тем странным заинтересованным взглядом, который Щербатая так хорошо знала. – В племени Теней больше нет проблем?
- Все нормально, — сказала ему Щербатая. – Не пора ли нам пойти к Лунному камню?
- Мы сами знаем, что пора! – Огрызнулся на неё Гусохвост. – Молодые коты считают, что могут учить старейшин даже тому, как есть мышей… — Он снова что-то забормотал себе под нос.
- Давай, Гусохвост, — любезно мяукнула Ежевичинка, кладя хвост на плечи старого кота. – Я пойду с тобой впереди. – Он мягко спустилась в туннель, ведя Гусохвоста рядом с собой.
Желая избежать расспросов Пышноуса, Щербатая пошла рядом с Ястребком, оставляя второго целителя Грозового племени в хвосте процессии.
- Какой ты находишь жизнь целительницы? – спросил её Ястребок. – Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что я больше не воин.
- Мне тоже, — согласилась Щербатая, вспоминая битву с крысами.
- Мне помогает, если я вспоминаю о том, что приношу куда больше пользы племени на том месте, где я сейчас, — продолжал Ястребок, его голос был теплым и дружеским. – Каждый кот может стать воином, но лишь немногие способны быть целителями.
- И правда, — признала Щербатая.
- Когда я смотрю на раненного кота, — говорил Ястребок, — я пытаюсь представить себе, как он получил эту рану. Часто это помогает в исцелении.
- О, я тоже так делаю! – Мяукнула Щербатая, начиная расслабляться и наслаждаться разговором. – Смотрю, нанесена ли рана зубами, когтями или просто веткой.
- Да, да, — согласился Ястребок. – Иногда… — он замолчал.
Гусохвост резко остановился перед ними и Щербатой пришлось быстро отшатнуться, чтобы не столкнуться с ним. Я бы никогда не услышала конца жалобам, если бы сделала это!
Ястребок наткнулся на неё, потеряв равновесие из-за внезапной остановки.
- Прости, — пробормотал он, а затем добавил. – То что я чувствую на тебе – это петрушка?
Живот Щербатой сжался. Она забыла, что её шерсть могла хранить запах травы, которую она ела, чтобы остановить молоко. Мышиный помет! Я должна была вываляться в папоротниках или какой-нибудь другой траве по дороге сюда, чтобы скрыть запах.
- Я удивлен, что у вас все еще есть её запасы, хотя уже наступили Голые Листья, — начал Ястребок, когда они снова двинулись по коридору.
Щербатая не могла придумать ответа.
- Я думаю, нам повезло, — мяукнула она после короткой паузы. – Буквально на днях я нашла защищенные заросли.
Она тихо возблагодарила Звездное племя что в тот момент они вошли в пещеру Лунного Камня. Луна уже просачивалась сквозь отверстие в потолке, преломляясь морозным светом в сердце камня. Времени для разговоров больше не было. Щербатая закрыла глаза и прислонилась к холодной поверхности кристалла. Каждый мускул в её теле болел от усталости. Ни я, ни Полынница никогда не позволим королеве покинуть лагерь так скоро после родов! С радостью она погрузилась в сон.
Теплый ветер трепал шкуру Щербатой. Она вскочила, находя себя на солнечном участке заболоченной местности. Звук капающей воды раздавался в воздухе, над головой пели незнакомые птицы. Ощущение того, что за ней кто-то наблюдает, поползло по телу Щербатой, когда она лежала и наслаждалась теплом солнечного света на своей шерсти. Продолжая сидеть, она заметила рядом с собой Сереброшкурую, тепло и сочувственно смотрящую на неё.
- О, Щербатая, — пробормотала она.
- Ты знала, правда? – с рычанием набросилась на неё Щербатая. – В ночь, когда Полынница сделала меня целительницей, я увидела отражение троих котят позади меня. Почему ты не сказала мне, что должно произойти?
Сереброшкурая вздохнула.
- И что было бы, если бы я это сделала? Я не могла поменять твое будущее. Лучше тебе было не переживать раньше, чем это случилось.
- Я должна была прекратить видеться с Рваногривом, — запротестовала Щербатая.
Сереброшкурая серьезно посмотрела на неё.
- Было уже слишком поздно. Даже закон целителей не был достаточно силен, чтобы заставить тебя сделать это…
Щербатая вскочила и стала ходить туда сюда, распугивая ящериц и лягушек, снующих под лапами. Это мое воображение, подумала она, или ветер стал холоднее?
- Сереброшкурая, что еще ты знаешь об этих котятах? – Спросила она, вернувшись к звездной кошке. – Ты знаешь маленького черного кота? Он ничего не говорил тебе? Он из племени Теней?
- Маленький черный кот? О, должно быть ты имеешь в виду Крота. – Сереброшкурая заколебалась и Щербатая поняла, что кошка что-то скрывает. – Крот был целителем племени Теней много-много сезонов назад. Он имел мало мозгов и в лучшие времена, — мяукала Сереброшкурая. – К нему относятся по-доброму, но не всегда слушают слишком внимательно.
- Он сказал мне, что родится котенок, который принесет в лес огонь и кровь! – Прошипела Щербатая дрожащим голосом. – Зачем ему говорить об этом мне, если речь идет не об одном из моих котят? О Ломаке…
Щербатая проглотила остальную часть фразы, потому что Сереброшкурая поднесла свой хвост к её рту.
- Мать не должна говорить ничего плохого о своих котятах, — предупредила звездная воительница. – Если ты не будешь любить их, то кто?
- Но я не смогу стать для Ломаки хорошей матерью, — несчастно промяукала Щербатая.
- Нет. Потому что ты целительница и племя должно быть для тебя на первом месте. – Сереброшкурая шагнула к Щербатой. Её взгляд был теплым. – Но это не значит, что ты не сможешь быть его другом и силой добра в его жизни. Не отказывайся от него, Щербатая. Ты могла бы стать его единственной надеждой.
Когда Сереброшкурая закончила говорить, болото вокруг стало исчезать и Щербатая уже знала, что просыпается.
- Подожди! – Закричала она. – Где мои дочери? Они здесь?
Сереброшкурая превратилась в мерцающий контур, но когда Щербатая огляделась вокруг, она увидела две крошечные бледные фигурки, наблюдавшие за ней из зарослей травы. Мои драгоценные котята!
Сердце Щербатой застучало в груди. Она попыталась броситься к котятам, но вместо движения вперед почувствовала, как лапы её натыкаются на холодный, твердый камень. Она открыла глаза и обнаружила себя в пещере. Свежая волна горечи бушевала внутри неё и она едва могла удержаться от того, чтобы завизжать вслух.
Когда все они поднялись на лапы, готовясь покинуть пещеру, Ежевичинка подошла к Щербатой.
- Плохие новости? – Прошептала она на ухо подруге.
Щербатая покачала головой.
- Дурной сон, вот и все, — ответила она.
Щербатая выскользнула из лагеря до того, как отошли рассветные патрули. Бледный свет просачивался сквозь деревья, но тьма все еще лежала в густых зарослях. Капли росы цеплялись за каждую травинку или паутину. Распушив мех от холода, Щербатая подавила зевок. Позже погода станет теплее, то тут, то там она находила намеки на распускающиеся листья. Юные Листья были не за горами и она каждое утро уходила в лес пораньше на поиск трав, в которых племя так нуждалось после холодных Голых Деревьев. Она тщательно раскапывала сухие листья, чтобы найти мельчайшие побеги, очистить их от грязи и помочь им выбраться на солнечный свет.
Когда Щербатая вернулась в лагерь, её глаза совсем ослепли от солнца. Она нашла несколько драгоценных листьев окопника и пижмы, чтобы успокоить кашель Ночелапа, а также несколько перьев дрозда для гнезда Полынницы. Когда Щербатая приближалась к лагерю, первый охотничий патруль вышел из туннеля. Рваногрив шел впереди, вместе с Лисохвосткой. За ними бежали Чернохват, Оленехвостая и Ржавница, которая дружески махнула Щербатой хвостом, проходя мимо.
Рваногрив разговаривал с Лисохвосткой. Лисохвостка прервалась, чтобы одарить Щербатую презрительным взглядом. Рваногрив даже не посмотрел на неё.
Щербатая вздохнула и побрела к входу. Если они будут вести себя в том же духе, то лишь поспособствуют слухам, что Ломака сын Лисохвостки. Я бы выбрала ему в матери любую другую королеву в племени!
Войдя на поляну, Щербатая заметила Ящерницу, нежившуюся в теплом пятне солнечного света возле кучи добычи и беседовавшую с Пятнобрюшкой и Угольной. Котят нигде не было видно. Щербатая предположила, что они в детской, но когда она подошла к своей пещере, то услышала исходящий от детской пронзительный писк.
Вглядываясь через валуны, она нашла Олененка, Комочка и Попрыгушу, окружавших Ломаки, который смотрел на них, распушив полосатую шкурку.
- Мы не хотим играть с тобой, — пискнул Олененок, поморщив нос. – Ты пахнешь по-дурацки.
- Да, — добавила Комочек. – Все коты говорят, что ты домашний котик, как твой отец.
- Мой отец не домашний котик! – Взвыл Ломака, замахиваясь одной лапой.
Комочек отпрыгнула назад, чтобы избежать удара. Ломака сейчас был сильнее и больше, чем остальные котята в детской. Олененок и Попрыгуша отшатнулись от него тоже.
- Мой отец – глашатай племени! Он лучший кот Теней, — выплюнул Ломака.
- А мать твоя кто? – фыркнул Попрыгуша. – Даже ты сам этого не знаешь!
- Да. Она может быть кем угодно, — мяукал Олененок. – Бродягой, домашней кисонькой, барсуком! Барсуком-вонючкой!
Двое других котят подхватили.
- Барсук-вонючка!
Щербатая выплюнула травы и перья и выступила вперед.
- Ну хватит! – Воскликнула она, глядя на котят Ящерницы. – Олененок, Комочек, Попрыгуша, вам должно быть стыдно! Как вы смеете так обращаться со своими соплеменниками?
Попрыгуше хватило такта изобразить стыд, глядя на свои лапки и несчастно всхлипывая. Олененок и Комочек выглядели вызывающе, хотя не смели ничего ответить целительнице.
- Ломака, идем со мной, — мяукнула Щербатая. Она обвила свой хвост вокруг котенка.
Ломака топал рядом с ней.
- Теперь они будут думать, что я боюсь их! Я, возможно, смог бы их побить, если бы ты не появилась! Они такие слабенькие, что мне все равно что их трое на меня одного.
Щербатая чувствовала себя смущенной. Она ожидала, что её сын будет благодарен ей за спасение от хулиганов.
- Ну, дракой все вопросы не решишь, — сказала она ему. – Твоим товарищам нужно научиться себя вести. Я скажу Ящернице, пускай накажет их.
Ломака, бежавший перед ней, резко обернулся, широко раскрыв глаза.
- Ой нет-нет. Прошу тебя, не делай этого, — умолял он. – Ящерница во всем обвинит только меня! Она меня не любит и считает, что я ворую молоко у её котят!
- Конечно же она так не думает! – Воскликнула шокированная Щербатая.
- Думает! – Настаивал Ломака. – Я слышал, как она говорила это Желтолистой. Никто меня не любит.
Сердце Щербатой наполнилась нежностью и состраданием.
- Я люблю тебя, — мяукнула она. – И все соплеменники полюбят, когда узнаю тебе лучше. А сейчас, почему бы тебе не помочь мне собрать все эти травы и перья и отнести их в мою пещеру? Ты такой сильный, мне даже, наверное, не придется тебе помогать!
Ломака с гордостью выпятил грудь, собрав столько, сколько смог унести. Идя в пещеру целительницы, он раскидывал вокруг себя листья и перья.
Полынница свернулась в своем гнезде. Она подняла голову от удивления, когда в пещеру влетел котенок в сопровождении Щербатой.
- Разве он не должен играть с другими котятами? – спросила она Щербатую.
Щербатая понимала, что старая кошка делала ей предупреждение. Она ничего не ответила, просто показала Ломаке, куда положить его ношу.
- Другие котята глупые, — фыркнул Ломака. – Теперь мой друг – Щербатая.
Щербатая чувствовала, что взгляд Полынницы прожигает её шкуру, но отказывалась разделять озабоченность старой кошки или даже признавать её правоту. Что плохого в том, что я делаю?
- Ломака, ты не хотел бы помочь мне принести чистый мох?
Ломака кивнул, подпрыгивая на лапах.
- Я могу нести больше мха, чем любой кот, — похвастался он.
Щербатая знала, что не сможет забрать его из лагеря, но за пещерой старейшин были некоторые участки коры, под которыми было достаточно мха. Она провела его через поляну, чувствуя пораженные взгляды некоторых соплеменников.
- Теперь держи кору, — проинструктировала она Ломаки, — а я буду вытаскивать из-под неё мох.
- Вот так? – Ломака поднырнул под кору и сел, держа её кусок на своей голове, словно дополнительный комок шерсти.
Щербатая издала смешок.
- Не совсем, — мяукнула она. – Белка может подумать, что ты дерево и попытаться залезть на тебя.
Ломака взвизгнул.
- Я дерево! Я дерево! – он прыгал вверх-вниз, пока кусок коры не свалился с его головы.
Щербатая показала ему, как подержать коры одной лапкой, пока она собирала мох. Когда они собрали хорошую кучу, то сгребли все в одну охапку и Ломака помог ей донести все это назад в пещеру.
Любуясь крепким телом и блестящим мехом своего сына, Щербатая светилась от гордости. Почему я никогда не сомневалась в его праве на рождение? Он мог бы вырасти и стать моим учеником, подумала она, работать со мной рядом на протяжении всей моей жизни. Это осчастливило бы меня даже больше, чем возможность признать себя его матерью.