— Должно быть, тебе довольно тяжело бывать в отеле, — сказал Мак, открывая перед Изабель дверь в ее квартиру.

Хотя поначалу он не верил ей, а потом пытался объяснить то, что она делает, невозможно было отрицать ее способности. Это нечто большее, чем совпадение или везение. Но этому должно быть научное объяснение. ДНК? Химические соединения в коже? Что-то в том, как функционировал ее мозг? Он засыпал ее вопросами с тех самых пор, как они покинули дом Оливосов.

Пройдя мимо него в гостиную, Изабель включила свет.

— Отели, рестораны, — сказала она, оставляя сумочку на маленьком столике возле двери. — Но благодаря перчаткам большая часть вещей становится возможной.

Он закрыл дверь и запер ее.

— Большая часть? — спросил Мак, чувствуя, как ее ладони гладят его плечи.

— Ты бы удивился, — сказала она, когда Мак повернулся, и ее руки обвили его шею, — если бы узнал, как скучаешь по возможности коснуться человека, когда вдруг ее утрачиваешь, — его руки обняли ее талию. — А может и не удивился бы, — с улыбкой сказала она.

— Тогда коснись меня, — сказал Мак. — Сними перчатки и коснись меня.

Ее лицо резко посерьезнело.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала Изабель.

Мак медленно провел руками по ее спине, потом выше, к плечам и вдоль рук, пока в конце концов не почувствовал перчатки, обхватывающие его собственную шею.

— Мак, не надо, — сказала она, хоть и не пошевелила руками. — Пожалуйста. Не думаю, что мы готовы.

Хоть ее янтарные глаза мягко смотрели на него, что-то в ее тоне заставило Мака остановиться. Не готовы? Не готовы к чему? Она улыбнулась, должно быть, заметив его сбитый с толку взгляд.

— Просто доверься мне, ладно?

Совсем не помогало то, что у нее были приятные руки. На мгновение Мак подумал о том, как она снимала перчатку, пальчик за пальчиком, перед тем как прочесть Эсме. Почему-то он никогда не думал, что снимание перчатки может выглядеть таким чувственным. Но теперь, мысль об этом — о том, чтобы чувствовать ее теплые пальцы на своей коже — абсолютно отвлекала.

Изабель была права. Пока не утратишь что-либо, не поймешь, насколько сильно тебе этого хотелось.

Его телефон пиликнул.

Мак неохотно отпустил ее руки и проверил сообщения.

— Ориентировку разослали два часа назад, и все еще никаких результатов, — он пролистал другие сообщения, замечая, что Изабель не убрала свои руки. — Эсме пришла в сознание и подтвердила твое описание. Бен передает спасибо. Еще раз, — Мак полностью выключил телефон и положил его на столик рядом с ее сумочкой. — Итак, — сказал он, вновь обвивая руками ее талию и проводя ладонями по спине. — На чем я остановился?

***

Изабель немедленно шагнула в объятия Мака и обвила руками его шею, испытывая облегчение. Казалось, перчатки не были проблемой. Мак просто не беспокоился о них, как другие мужчины. Он привлек ее ближе, нежно накрывая ее губы своими, и Изабель ощутила, как раскрывается платье на спине, когда он потянул за молнию. Давление его груди напоминало о том, как выглядело его тело, как оно ощущалось на ее коже, и все же она не знала, каково на самом деле проводить по нему руками. И, возможно, потому что перчатки не беспокоили Мака, они все сильнее и сильнее беспокоили ее саму.

Но как только его руки скользнули под ее платье, а губы мягко прижались к ее рту, все мысли о перчатках исчезли. С того момента, как она прочла Эсме, Мак не отходил от нее ни на шаг. Он держался поблизости, позволяя Шэрон позаботиться о месте преступления, пока он сам заботился об Изабель.

И он наконец-то ей верил.

Поцелуй Мака был нежным и невесомым как перышко, его влажное дыхание омывало ее губы. Его руки были нежными, скользили по ее спине, ненадолго задержавшись, чтобы расстегнуть лифчик. В этот раз не было спешки, хотя жесткая длина его эрекции, прижимавшейся к ее животу, говорила, что он более чем готов. Вместо этого каждое его прикосновение было полно неумолимой нежности. Руки оставили ее спину и легко обхватили ее лицо, поцелуи Мака медленно спустились от губ по подбородку и ниже по шее. Прикосновения были такими невесомыми, что почти расслабляли. Его язык танцевал на ее коже, и по позвоночнику Изабель пробежала дрожь предвкушения. Одним гладким движением его пальцы подхватили платье и лямки лифчика на плечах и ловко стянули их до локтей прежде, чем Изабель успела осознать его действия.

Но как только она опустила руки, чтобы дать одежде упасть, Мак согнулся над ней и внезапно накрыл губами ее грудь. Изабель резко вздохнула, когда влажные теплые губы скользнули по внезапно обнаженной груди. Платье и лифчик замерли на середине, так и не упав, оказавшись зажатыми между их телами. Его дыхание обдавало ее обнаженную кожу, порхая по ребрам. Его сильные руки плавно сжали талию Изабель, прижимая ее ближе, а губы потихоньку подбирались к уже подрагивавшей вершинке. И в таком безумно медленном и ровном темпе его язык описал влажный круг вокруг ее соска.

Изабель осознала, что ее руки комкают материал пиджака Мака на плечах, и очередная дрожь предвкушения прошлась через самый ее центр. Внезапно его язык поддразнил затвердевающую горошинку, и Изабель ахнула. Мак глубоко вздохнул, и она ощутила, как напряглись его плечи.

— Я люблю твой запах, — сказал он между посасывающими поцелуями, охватывавшими весь холмик ее груди. — Твой вкус.

Мак наклонился вперед, заставляя ее выгнуть спину, и полностью всосал ее сосок в рот, медленно лизнув всем языком. Изабель безмолвно задохнулась, и сосок напрягся у него во рту.

— М-м-м-м, — пробормотал Мак, и это низкое рокотание в его груди послало волны вибрации сквозь ее ноющий сосок, тогда как другой затвердел в знак сочувствия.

Внезапно его язык ударил по ее коже, заставляя Изабель привстать на цыпочки и вцепиться в его затылок. Ее спина неконтролируемо выгнулась, бедра жестко вжались в его эрекцию. И как только его губы сомкнулись на ней, а рот принялся яростно сосать, кончик языка ударил по самому центру чувствительной горошинки.

Изабель жалобно захныкала от ощущения на грани боли и чистого наслаждения. Но как только Мак отпустил ее, втянув напоследок, и переключил внимание на другую грудь, она уже сладко ныла. Он дразняще лизнул ее кончиком языка, как будто пробуя. Потом еще раз, и еще. Каждое быстрое касание плавило, и всякий раз с ее губ срывалось жалобное хныканье, пока наконец Мак не захватил подрагивающий сосок между губ и нежно прикусил.

— О Боже, — ахнула Изабель, когда покалывающее ощущение пронзило всю грудь.

Она отталкивала его плечи, пытаясь отвоевать какое-то расстояние, освободить истязаемый сосок из его рта, но ничто не могло его сдвинуть. Он терзал ее, сосал, лизал, и ее бедра без предупреждения вжались в его эрекцию. Наконец, его рот отпустил ее.

***

Одним быстрым движением Мак наклонился, подхватил Изабель сзади и быстро прошел в спальню. Ее груди были невероятно чувствительными, и он мог бы вечно сосать их, вот только напряженный член был готов взорваться. Он бережно опустил ее на постель, быстро разделся и натянул презерватив.

Изабель только-только спустила платье и трусики до колен, когда Мак забрался на постель и стянул их до конца. Туфли свалились вместе с одеждой, и внезапно она оказалась полностью обнажена, если не считать легких зеленых перчаток. Ее тело было таким же ошеломительным, как и в прошлый раз, розовый румянец возбуждения покрывал кожу, сияющую даже в угасающем вечернем свете. Идеальные холмики грудей вздымались и опадали в ритме ее тяжелого дыхания. Упругий плоский животик напрягался при каждом вздохе, и наблюдая, как ее бедра вжимались в кровать, Мак внезапно представил, как сольются их тела. И хоть он быстро опустил свои бедра меж ее раздвинутых ног, он легко обхватил ее за талию и перекатился на спину, усадив ее сверху.

Он хотел наблюдать за ней.

Хоть поначалу Изабель удивилась новому положению, ее руки в перчатках быстро нашли его грудь, и она выпрямилась. Мак наблюдал, как ее глаза следят за движениями ее рук, изучавших его тело. Ее лицо отражало все: в равной степени голод и восхищение, за которыми последовала неожиданная кратковременная печаль, когда Изабель посмотрела на свои перчатки. Внезапно Маку захотелось, чтобы он не мог так легко ее читать, и так же внезапно он ощутил нужду быть с ней, слиться с ней, почувствовать, как он наполняет ее. Его руки скользнули к ее бедрам, сдвигая ниже, и осознав, что он делает, Изабель привстала на коленях над его эрекцией.

Мак едва не прикрыл глаза, когда ее влажные, нежные как лепестки цветов складочки коснулись разбухшей головки его пениса, но так он не увидел бы Изабель. Он сжимал руками ее округлые кремовые бедра, чувствуя и наблюдая, как она медленно опускается, принимая его в себя. Медленно и неописуемо чувственно ее бедра начали легонько двигаться, едва заметно, крошечными толчками, но Мак чувствовал это — руками, членом, двигаясь вместе с ней. Когда Изабель опустилась на него, толчки ускорились. Он смотрел, как его разбухшая плоть скользит в нее, чувствовал, как ее напряженное теплое тело обхватывает его. Маку хотелось притянуть ее ближе, почувствовать, как она полностью принимает его, но эти крошечные толчки ее бедер все еще усиливались. Все ее тело как будто вибрировало, мягкие холмики грудей подрагивали, пока она наконец не опустилась на него до упора.

Наконец Мак толкнулся вверх, приподнимая ее бедрами, пока она пульсировала вокруг него. За этим плоским животиком и напряженной плотью в его руках он вколачивался в ее разгоряченное естество. Изабель приподнялась еще выше, прикрыв глаза, и ее идеальные губки сложились в беззвучном «О».

Длинные темные пряди ее волос разметались по грудям, и Мак убрал шелковистые волосы ей за плечи, нежно сжимая сладкие изгибы холмиков. Изабель ахнула от этого прикосновения, все еще чувствительная после того, что проделал его рот. Мак приласкал мягкую плоть, то сминая, то поглаживая. Его бедра расслабились, но он тут же вдолбился в нее — жестко. С ее губ сорвался вздох, полный агонии, как только он погрузился в нее. Ее податливое тело обволакивало ее, и Мак толкнулся еще выше, в ее тугую глубину. Бледно-розовые горошинки под его ладонями напоминали камешки. Пульсирование ее бедер ускорилось, Изабель запрокинула голову и выгнула спину. Ее безупречная кожа сияла в приглушенном свете — изгиб горла, шелковистые округлости грудей и все гибкое тело.

— Изабель, — хрипло прошептал Мак, расслабляя бедра лишь для того, чтобы вновь толкнуться.

Он вминался, вонзался в ее мягкость, вдалбливаясь в ее пульсирующее естество. Его руки мяли и поглаживали ее грудь, пока нельзя было не заметить ее торчащие соски. Его пальцы размеренно потирали эти горошинки, и толчки ее бедер достигли пика. Мак медленно сжал набухшие груди, и все тело Изабель волнообразно извивалось от напряжения.

***

Изабель откинулась назад, чувствуя, как от толчков Мака между ног хлынула горячая волна. Она чувствовала, как поднимается ее тело от его ускоряющихся толчков. Вздувшаяся плоть Мака толкнулась вверх, но лишь на мгновение, и его бедра тут же расслабились. Его пальцы на ее сосках напоминали удар тока, он вновь вдолбился в нее. Сладкое давление проникновения затопило ее, но потом его бедра опять расслабились. Затвердев от желания, горошинки ее сосков тыкались в его ладони, потираясь от толчков ее бедер. И когда Мак снова вошел в нее, его пальцы нежно потерли напряженные вершинки.

С губ Изабель сорвался протяжный прерывистый вздох, бедра сбились с ритма. Внезапно руки Мака очутились на ее бедрах, и он резко вошел в нее, одновременно заставив ее нагнуться к нему.

— О боже, — простонала она.

Ее соски покалывало, и она наконец-то была наполнена там, где так желала этой наполненности. Она приняла его полностью, пока он вминался в нее, крепко удерживая на месте. Ее сладкое местечко терлось об него, бедра пытались воспользоваться его двигающимся телом, непроизвольно подаваясь навстречу его движениям. Отчаянно желая оставаться с ним, Изабель шире раздвинула колени и всем весом подалась назад, слегка опираясь руками об его бедра. Но как только она откинулась, Мак толкнулся еще выше, поднимая ее тело и заставляя выгнуть спину от резкого проникновения, которое вышибло весь воздух из легких.

— Изабель, — услышала она его шипение, когда бедра вновь принялись вдалбливаться в нее.

Его пальцы стиснули ее, пока Мак вколачивался в нее, глубоко пронзая и заставляя хрипеть, пока их тела сталкивались с глухими ударами. Ее живот сокращался от его проникновения, ее сладкое местечко пылало новой нуждой. Больше не имея контроля над движениями, ее таз отчаянно пытался облегчить нарастающее напряжение до того, как его бедра отступят. Но слишком поздно, и Изабель вновь попыталась опуститься на Мака, приняв его в себя по самые яйца. Но он тут же вновь вскинул бедра.

Твердая как сталь длина проникала в самый центр ее естества, растягивая ее мощной наполненностью. Пронзенная его набухшей плотью, Изабель чувствовала, как колени отрываются от кровати. Низ ее тела неконтролируемо извивался, но хватка Мака удерживала ее на месте, пока он продолжал двигаться. С ее губ срывались обезумевшие вздохи, дыхание Мака сделалось глубоким и хриплым. В этот раз не осталось пощады, его бедра не останавливались ни на секунду, сплавляя их тела воедино, раздвигая ее стенки его разбухшей плотью. Ее руки стиснули его бедра, и на какой-то ослепительный момент Изабель подумала о том, чтобы содрать перчатки, наконец-то познать эротичное ощущение его кожи под своим прикосновением, полностью соединиться с ним. Но от одной этой мысли ее из ниоткуда накрыл головокружительный оргазм.

Изабель пыталась изо всех сил держаться, когда ее тело взорвалось пароксизмом конвульсий. Ошеломительная накатывающая волна страсти разлилась от слияния их тел, захватывая ее естество и накрывая ее волной таких напряженных ощущений, что она закричала. Тело Мака застыло под ней, а потом его бедра задвигались максимально быстро. Он раз за разом жестко вдалбливался в нее, подбрасывая своими бедрами все выше и все быстрее. Она смутно слышала его хрипение, безжалостные удары его бедер насыщали пульсирующую и вибрирующую в ней нужду, пока Изабель не стиснула его с яростным отчаянием.

Волны экстаза одна за другой накрывали ее содрогающееся тело, и член Мака как будто еще сильнее разбух в ней. Его напряженная плоть дернулась один раз, потом еще, он продолжал вколачиваться в него, бешено двигая бедрами. Изабель скакала на нем, двигаясь в одном ритме, его тело контролировало движения, а ее тело пребывало на грани забвения. Но как только ее хватка ослабла, ее тут же скрутило новой судорогой блаженства. Мак зашипел, вминаясь в нее, и его оргазм взорвался внутри нее. Его эрекция буквально вибрировала, пульсируя вновь и вновь, посылая волны по всей длине его члена. Он застонал в агонии блаженства, Изабель отдалась новым волнам удовольствия, позволяя им унести себя за грань. Ее естество содрогалось вокруг него, от судорог перехватывало дыхание, и скрутившее ее напряжение наконец ослабло.

Все естество ритмично сжималось, тело само отдалось очередному наплыву экстазу. Бедра Изабель двигались с ним в одном ритме, вжимаясь и встречая каждый его толчок, пытаясь осушить его. Изабель наслаждалась его плотью, все еще подрагивавшей в ней. Мак резко и прерывисто хрипел, пока ее судороги наконец не утихли.

Бедра Мака все еще двигались под ней непроизвольными, но уже слабеющими толчками, хотя они все еще подбрасывали ее тело. Ощутив внезапное головокружение, Изабель покачнулась, но руки Мака тут же поддержали ее за спину и притянули ее к себе.

Хоть ее тело все еще сжимало его легкими сокращениями, оргазм утих, и Изабель с облегчением легла на его мускулистую грудь. Его кожа была такой горячей под ее щекой, а его дыхание все еще было тяжелым и затрудненным. Сильные руки обхватили ее, и вновь ее тело оседлало его вздымающуюся и опадающую грудь, ее голова покоилась на его плече. Они оба задыхались, хватая ртом воздух, низ их тел подрагивал от последней дрожи единения, пока наконец они оба не замерли.

Абсолютное и безграничное облегчение затопило Изабель, тело обмякло, разум сделался блаженно пустым. Под ней Мак протяжно и прерывисто вздохнул. Его руки бродили по ее позвоночнику, легонько поглаживая спину. Но времени думать об этой нежной ласке не осталось — глубокое черное забвение брало над ней верх. Из последних сил Изабель уткнулась носом в шею Мака и уснула.