Самым радостным событием после одержанной победы было возвращение утерянных стягов. Шатры Волка, Крокодила и Дракона стерли с себя позорное клеймо отдавших шатровое знамя врагу. Флаги снова были в руках карфаганцев, и многие воины со слезами радости на глазах подходили к знаменам.

На следующий день состоялась встреча глав двух армий.

— Приветствую, маршал Кафф.

— Здравствуй, Солдат.

Кафф вышел во главе личного состава имперской гвардии. Он стоял напротив Солдата с непреклонным выражением лица, великолепный в своих сверкающих доспехах из золота и серебра, с пышным маршальским знаком на нагруднике. В креплении на обрубленном запястье Каффа сидел голубь.

Солдат был по-прежнему в боевом облачении: нагрудник без вычурных эмблем, кожаные доспехи, оплечье лат и сандалии. Он едва успел ополоснуться после битвы. Рядом стояла Лайана в доспехах.

— Мое почтение, принцесса, — пробормотал Кафф, склонив голову. Он было потянулся за рукой Лайаны, чтобы поцеловать ее, но безуспешно. Принцесса гневно взглянула на него.

— Кто он такой? — спросила Лайана, не сводя с Каффа глаз. — Почему так вожделенно на меня смотрит?

Кафф был потрясен. Ведь он ничего не знал о том, что Лайана потеряла память. Маршал отступил на шаг и попытался найти какие-нибудь подходящие слова — эта женщина определенно считала его совершенно незнакомым человеком.

— Он на всех смотрит с вожделением, дорогая, — сказал Солдат не без злорадства. — Не обращай внимания.

Лицо Каффа вытянулось.

— Очевидно, принцессу Лайану либо околдовали, либо с ней произошел какой-то несчастный случай. Она перестала узнавать друзей. Не позволите ли сопроводить вас в Зэмерканд, ваше высочество? А ты, разумеется, — добавил он, обращаясь к Солдату, — как глава иностранной армии имеешь право входить в город лишь по специальному указу правителя. Такой указ не издан, и потому тебе надлежит остаться за городскими стенами.

— Я только что спас твой город, — прошипел Солдат. — И принцесса Лайана не пойдет туда, где она может разделить участь сестры.

— Я лично гарантирую ее безопасность.

— Вы, маршал, находитесь в полной зависимости от решений Гумбольда.

Кафф побелел от злости.

— Я сам себе хозяин!

Солдат сказал:

— Тогда приведи сюда королеву. Если ты не сделаешь этого, я пойду и сам заберу ее.

— Не посмеешь! За всю историю Гутрума карфаганская армия никогда не входила в Зэмерканд. У нас могут быть разногласия, но вы — в нашем подчинении. Мы ваши хозяева, вы — наемники. Существует негласный кодекс, по которому наемная армия не вправе входить в охраняемый город. И уж тем более входить в город с намерением вмешаться в местную политику. Это уже называется вооруженным вторжением, и мы будем противостоять силой любому враждебному действию. Я понятно излагаю?

Солдат поднял брови.

— Хочешь натравить имперскую гвардию Гутрума на Красные Шатры Карфаги? Ты не в своем уме.

— Мы несколько месяцев сдерживали напор людей-зверей и ханнаков. Сдержим и Красные Шатры. И кстати, еще неизвестно, сможешь ли ты их заставить пойти на город. Похоже, ты не понимаешь, что поставлено на карту. Введи войско в город — и навлечешь на него такой позор, какого еще не видела Карфага. Это будет пострашнее, чем проиграть в бою племенам варваров. Назад твоим солдатам дороги уже не будет. И они прекрасно это знают. Они никогда не смогут вернуться домой, к семьям. Их будут считать отступниками.

— Это правда? — спросил Солдат у Велион. — Вас объявят вне закона?

— Может, и да, — тихо сказала она, — но сейчас эти воины, не задумываясь, пойдут за тобой хоть на край света.

— Маршал Кафф, — сурово произнес Солдат, — если к рассвету следующего дня вы не выдадите Гумбольда и не выпустите за ворота королеву Ванду, мне придется брать стены штурмом. Мы не варвары, у нас есть орудия и специальные военные машины. Мы способны проложить себе дорогу силой. А когда мы поднимемся на стены и выбьем ворота, я лично отыщу вас и с удовольствием повешу рядом с Гумбольдом.

Кафф развернулся на каблуках и замаршировал прочь со свитой друзей и, солдат имперской гвардии.

Велион спросила:

— Ты на самом деле станешь штурмовать город?

— Не знаю. Честно, не знаю.

— Какое бы решение ты ни принял и каковы бы ни были его последствия, муж мой, — сказал Лайана, — Гутрум не должен терпеть деспотов, подобных Гумбольду. Я слышала, он изготовил себе меч, украшенный драгоценными камнями, как символ своих прав на королевскую власть. Если Гумбольд устанавливает здесь свои собственные правила, ты имеешь полное право поступать так же.

Спэгг, который прибыл к месту событий в числе тех, кто шел вслед за войском, хотел уже вернуться домой. Но теперь глядел на ворота Зэмерканда в нерешительности. За его спиной висел какой-то мешок.

Спэгг обратился к Солдату:

— Может, мне и не ходить туда, раз уж вы все равно собираетесь штурмовать город? Там, за городскими стенами, я тоже буду считаться врагом?

— Когда идет битва, трудно отличить друга от врага. Такая природа войны. Немудрено и ошибиться. Но все же, если мы пойдем на штурм, я намерен запретить мародерство и поджег частой собственности. Запрись в доме и не показывай носа на улицу, пока все не закончится. Тогда, думаю, наверняка уцелеешь.

Спэгг кивнул и направился в сторону ворот. Солдат окликнул его:

— Погоди-ка, а что у тебя в мешке?

Спэгг тут же насупился.

— Открой мешок.

Торговец руками неохотно размотал свою поклажу. Лайана удивленно воскликнула:

— Золотая рука султана Офирии!

— Вот позор-то, — сказал Голгат, поравнявшись с ними. — Как не стыдно красть у мертвых!

— Украли другие. А я украл у них.

— Ты их убил? — потребовал ответа Солдат.

— В некотором смысле.

— Тренировался на них в метании ножей?

— Можно сказать и так. Их было двое. Головорезы, мошенники, может, еще и убийцы в довершение всего прочего. Без них мир будет спать гораздо спокойнее… как и без деспотов вроде Гумбольда.

Солдат покачал головой, поражаясь наглости торгаша.

— Если тебя когда-нибудь поймают офирийцы, ко мне за помощью не обращайся.

— Я и не собирался, — ответил Спэгг, водружая мешок на плечи. — Теперь я богат. Ладно, пора мне, увидимся как-нибудь. Хотя не слишком-то и жажду.

Он ушел. Голгат остался. Он пришел, чтобы убедить Солдата не предпринимать против столицы никаких действий и уж тем более не пытаться ее штурмовать.

— Гумбольд не стоит того. Сами от него как-нибудь избавимся.

На рассвете следующего дня получили ответ Каффа.

По заведенному обычаю ворота города отворялись на рассвете. Сегодня они остались запертыми. Вскоре после восхода солнца через зубчатые стены перекинули сообщение. Только это был не пергамент и не грифельная доска. Ответ был завернут в грязные окровавленные лохмотья. Сверток упал на землю и отскочил от нее, как набитый песком мяч. Когда тряпку развернули, обнаружили в ней отрубленную голову.

На карфаганцев взирали мертвые глаза королевы Ванды.