Спэгг вручил Солдату деревянный жезл с грубо вырезанным хорьком на одном конце. Этот жезл был символом ремесла торговца. Если Солдата останавливал патруль имперской гвардии или если ему требовалось покинуть Зэмерканд или вернуться назад, он должен был показать жезл, подтверждая свое право на свободное передвижение как работающего по найму на гражданина. Большие неудобства по-прежнему причинял ошейник. Стражники у городских ворот постоянно останавливали и обыскивали Солдата, а горожане сторонились его, провожая враждебными взглядами. Солдат ни на минуту не забывал, что в городе его только терпят.

Впервые покинув городские стены, Солдат поймал себя на том, что рад возможности снова оказаться вдали от суеты улиц. Теснота города давила на него; даже воздух в Зэмерканде был дымным и зловонным. Мостовые были завалены испражнениями собак, кошек, домашнего скота и птиц. На стенах, дверях и окнах чернели следы копоти. Солдату показалось, что, как только он вышел за ворота, воздух стал чище и прозрачнее. Вдыхая его полной грудью, он отпустил поводья ишака. Ворон тоже полетел с ним, за компанию. Солдат уже начинал привыкать к своему пернатому спутнику.

— Слушай, ворон, как получилось, что ты говоришь по-человечески? — спросил Солдат, когда городской шум остался позади.

Небо было затянуто дымкой; бледное солнце висело над головой, похожее на вырезанный из бумаги кружок.

— На самом деле все обстоит как раз наоборот. Я кое-что украл у одной ведьмы.

— И та наградила тебя даром речи?

— Нет, она в отместку превратила меня из человека в птицу. Я был вором, промышлял на улицах Зэмерканда. Кленьоза, поймав меня в своем доме, превратила в ворона. А потом старая корова померла, и я застрял в обличье птицы. Впрочем, я ничего не имею против. Так проще добывать себе пропитание.

— И ты никогда не станешь человеком?

— Снять заклятие может только ведьма, наложившая его.

— Я обратил внимание, что ты нечасто раскрываешь перед людьми свой дар.

Ворон нахохлился.

— А зачем мне это? Я что, дурак? Ворона, который всем и вся хвастает, что умеет говорить, ждут одни неприятности. Найдутся люди, которые посадят меня в клетку и будут зарабатывать деньги, показывая чудо природы. Другие сочтут меня за демона и убьют.

— Но почему ты выбрал меня? — спросил Солдат. — С чего ты решил, что я не принадлежу ни к одной из этих категорий?

— Тебя? Да ты сам, голубоглазый и без имени, причуда почище меня. У тебя собственных проблем хватает.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Солдат.

Осел медленно взбирался на холм, расположенный в милях двух от города. Склон порос травой, однако кое-где над землей поднимались гладкие гранитные валуны, похожие на спины всплывших на поверхность моря китов. Солдат увидел на вершине холма виселицу, на которой болталась одинокая фигура. Вот цель его пути, но как он ни старался, ему никак не удавалось к ней приблизиться. Через какое-то время Солдат понял, что дело тут не в магии, а в перспективе. Виселица была такой высокой, что до нее оказалось гораздо дальше, чем он предполагал. Добравшись наконец до виселицы, Солдат увидел, что жертва имела рост не меньше девяти футов. И это еще не все; голова, руки и ноги повешенного были непропорционально большими даже для такого огромного тела.

Великана казнили всего дня три назад, поэтому труп был относительно свежий.

— Он пробыл здесь примерно столько же, сколько должен провисеть заяц, прежде чем его тушить, — заметил ворон. — Иногда не очень свежее мясо нравится людям не меньше, чем птицам.

— Не смей приближаться к трупу, — предостерег его Солдат. — Если ты выклюешь ему глаза, меня, наверное, вывернет наизнанку.

— А их у него уже нет, — заметил ворон. — Как и некоторых других частей тела.

Присмотревшись, Солдат разглядел, что определенный орган отрезан по самое основание.

— Что ж, давай приниматься за дело.

Раскрыв сумку с инструментами, которую ему дал Спэгг, Солдат достал лучковую пилу и принялся отпиливать великану руки. Дело продвигалось медленно, поскольку труп раскачивался из стороны в сторону. Для того чтобы дотянуться до руки, Солдату пришлось усесться на правую ногу гиганта словно на качели. Но даже так ему не удалось справиться с толстой костью с помощью пилы, поэтому в конце концов он перерубил ее топориком. Спэгг просил его использовать топорик только в случае крайней необходимости, так как это портит внешний вид товара. Однако сейчас, несомненно, другого выхода не было. Солдат взмок от пота, ему хотелось пить. На одну пару рук у него ушло полдня, а он рассчитывал к вечеру вернуться в город с полным мешком.

Наконец удалось расправиться с обеими руками.

Тут к виселице подъехал отряд конных стражников.

— И чем это ты занимаешься? — поинтересовался у Солдата сержант.

— Законным ремеслом, — ответил тот, показывая свой жезл. — Я работаю на Спэгга, торговца руками.

Сержант поморщился.

— На эту блохастую шавку? Ну хорошо, продолжай, только не задерживайся здесь. В этих краях недавно видели бродягу-ханнака.

— Ханнака?

— Ты не знаешь, кто такие ханнаки? — спросил сержант. Его солдаты рассмеялись. — Узнаешь, если встретишься с ним. У тебя такая борода!

— Что вы хотите сказать?

— Ты не обратил внимания, что у меня и у моих людей подбородки гладкие, словно у ребенка? — сказал сержант. — На то есть причины. Ханнаки дерутся не так ожесточенно, если их противник гладко выбрит. Похоже, ты ничего не понял. Ладно, все скоро узнаешь. Передай этому сукину сыну Спэггу, чтобы в будущем он брал себе на работу тех, у кого хоть чуточку больше мозгов. Таких идиотов, как ты, нельзя выпускать из города. Впрочем, это не имеет никакого значения. По мне, одним голубоглазым чужеземцем больше, одним меньше — все равно.

Сержант дал своим людям команду следовать за собой, и маленький отряд поскакал к городу.

До конца дня Солдату удалось раздобыть еще несколько кистей повешенных — не так много, как ему хотелось бы, первый великан отнял слишком много времени и сил. К вечеру солнце снова стало кроваво-красным. Осел неторопливо трусил по дороге в город, и вдруг на западе показался всадник. Поднявшись на вершину холма, он оглядел окрестности и увидел собирателя рук.

— Ханнак! — воскликнул ворон. — Плохи твои дела!

Солдат недовольно встрепенулся.

— Мне все о них твердят, но кого или что в Гутруме называют ханнаком?

В этот момент всадник, тронув пятками своего неоседланного коня, поскакал вниз по склону прямо на Солдата.

Тот успел заметить, что дикий конь, невысокий и лохматый, сильно отличается от лошадей гутрумитских солдат. Сам Дник внешне казался таким же диким и свирепым, как его конь. Похоже, он был обнажен, хотя кожа как-то странно болталась на теле; вся в морщинах и складках, она трепетала на ветру. В левой руке всадник сжимал боевой молот, с одной стороны тупой, с другой — остро отточенный. На лице застыла жестокая маска. Своим конем он управлял с непринужденной легкостью, словно благородное животное приросло к его бедрам и двигалось, напрямую подчиняясь мозгу всадника.

Голова у ханнака на удивление была совершенно лысая.

— А вот и ханнак, — воскликнул ворон, — одетый в кожу убитого врага!

«Вот оно что, — подумал солдат. — Это плащ из человеческой кожи».

— Что ему от меня нужно? Разве он не видит, что я бедняк и у меня ничего нет?

— Твой подбородок, — ответил ворон. — Ему нужна твоя нижняя челюсть, Солдат.

Воины есть воины, но одни пытаются выглядеть красивыми и мужественными, другие же стараются придать себе как можно более устрашающий вид. Очевидно, ханнаки предпочитали самую жуткую сторону войны.

До города внизу, казалось, было рукой подать. До красных шатров карфаганцев еще ближе. Солдат пришпорил осла, заставляя его перейти с ленивого шага на рысь.

Упрямое животное не привыкло к подобному обращению. Когда его пихали ногами в ребра, оно останавливалось как вкопанное, кипя от негодования. Так осел поступил и на этот раз. Мысленно пустив из копыт корни в землю, он приготовился умереть, но не сдвинуться с места.

Спрыгнув с осла, Солдат побежал к городским воротам, таща в одной руке сумку с инструментом, а в другой — мешок с отрезанными кистями. Стражники заметили бегущего человека, за которым гнался дикий всадник, однако и не подумали ему помочь. Они с завороженным любопытством смотрели, как лохматый конь ханнака, грохоча копытами, настигает Солдата.

Карфаганцы тоже высыпали из шатров. Оживленно жестикулируя, они кричали, призывая своих товарищей насладиться зрелищем этого странного поединка. Кто-то крикнул, что это будет не поединок, а убийство. Никто не сомневался, что ханнак без труда расправится с темноволосым мужчиной с густой черной бородой.

Дыхание вырывалось изо рта Солдата судорожными порывами. Он понял, что не успеет добежать до ворот. Бросив мешок с руками, он порылся в сумке и достал топорик, которым отрубил кисти гиганту, и, крепко стиснув оружие, повернулся лицом к врагу. У него мелькнула мысль, что он, закаленный в боях ветеран, должен знать, как поступают в такой обстановке. И действительно, бесполезно пытаться поразить таким скромным оружием человека. Надо нанести удар по коню, ранить его, повалить вместе с всадником.

Ханнак стремительно несся вперед. На его лице не было ни первобытного злорадства, ни упоения боем — только сосредоточенность. Солдат понял, что этот одинокий свирепый всадник думает лишь о том, как его убить.

Конь ханнака скакал все быстрее, и вторая кожа воина трепетала на ветру, делая его похожим на ужасного мертвеца, восставшего из могилы. Широко расставив ноги, Солдат размахивал топориком, готовясь нанести удар. Страх прошел, сменившись спокойным хладнокровием. В голове остались лишь четкие мысли, оценивающие развитие ситуации. Да, он всегда был солдатом, и хотя память его предала, навыки боевых искусств остались.

— Правильно поступил, дружище! — восхищенно крикнул один из стражников у ворот. — Бежать бесполезно.

Ханнак был уже совсем близко. Солдат махнул топориком вбок, стараясь попасть в вытянутую морду коня. Молниеносно отреагировав, ханнак отвернул в сторону. Топорик, не угодив в первоначальную цель, все же вонзился ханнаку в бедро. Громко взвыв от боли, всадник развернул коня так, чтобы удобнее было нанести удар сверху вниз. Солдат успел вскинуть левую руку, защищая висок. Открытой осталась только нижняя часть лица. По каким-то известным одному ему причинам, ханнак остановился, не обрушив свой боевой молот на заросший подбородок Солдата. Вместо этого он, расстроившись, попытался ударить противника в правое плечо.

Удар не попал в цель, потому что в этот момент осел — то ли напуганный шумом, то ли просто выведенный из себя бессмысленной суетой — подбежал к коню ханнака и, развернувшись, лягнул его задними копытами. Удар пришелся лошади в круп. Осев, она вдруг резко дернулась вперед, и ханнак судорожно вцепился в поводья. При этом он выронил молот, и Солдат тотчас же подхватил оружие, более длинное, чем его топор, и значительно более опасное.

Обезоруженный всадник выхватил из ножен меч с широким лезвием, но на него тут же обрушился поток стрел, пущенных со стороны ближайшего красного шатра. Схватив луки, карфаганские лучники пускали одну стрелу за другой. Одна из них попала ханнаку в плечо. Выдернув ее, свирепый всадник разочарованно посмотрел на Солдата и, развернув коня, умчался на север, в сторону холмов.

Облегченно вздохнув, Солдат проводил взглядом облако пыли, поднятое копытами, кроваво-красное в свете заходящего солнца, и потрепал осла по спине.

— Старина, ты только что спас мою шкуру. Сегодня получишь дополнительную охапку сена.

— А какую награду получит твой второй помощник? — спросил вернувшийся ворон. — Я как раз хотел броситься на ханнака и выклевать ему глаза, да осел меня опередил.

— О, не сомневаюсь, — язвительно заметил Солдат.

— Нет, правда хотел!

— Давай не будем больше об этом, хорошо?

Солдат обернул молот ханнака куском тряпки. Он сохранит этот трофей. Возможно, когда-нибудь молот ему еще пригодится, особенно если учесть, что пустые ножны красноречиво говорят о том, что меча у него больше нет.

Сев на осла, Солдат пустил его к городским воротам. По дороге он поблагодарил за помощь коренастых карфаганских лучников.

— Вы спасли мне жизнь, — крикнул Солдат. Один из лучников покачал головой.

— Мужество время от времени нуждается в поддержке. Ты не гутрумит, в противном случае ты бежал бы от ханнака.

Солдат подошел к этому невысокому широкоплечему узкоглазому человеку. Обнаженная грудь карфаганца вздыбилась гордыми канатами мышц, словно творение скульптора, привыкшего ваять из бронзы. Солдату стало завидно при виде подобной мускулатуры, однако рядом с лучником стояли сотни других таких же крепких парней.

— Значит, вы не слишком высокого мнения о гутрумитах?

Ему ответил другой карфаганец:

— Из них получаются хорошие повара и писари.

— Но не воины.

— Бывает, встречаются и воины. Крайне редко.

— Объясните, — спросил Солдат, — чего хотел от меня этот ханнак? Он был просто одержим желанием меня убить.

Почесав подбородок, карфаганец улыбнулся.

— Твою бороду.

Солдат отметил, что лучник гладко выбрит, как и большинство мужчин, которых он встречал в городе.

— При чем тут моя борода? Разве можно взять себе чужие волосы? Что с ними делать?

— Он хотел получить твою нижнюю челюсть. Разве ты не обратил внимание, что ханнак старался не бить тебя по лицу? Все ханнаки лысые, словно камни в горном ручье. Забирая у врагов бородатые подбородки, они надевают их себе на головы, скрывая лысины. Если бы ты не был так близко от города, ханнак, возможно, к тому же тебя и освежевал. Из того, что он одет в кожу врага, еще не следует, что ему не нужна еще одна про запас. Тебе очень повезло, дружище.

Простившись с лучниками, Солдат направился к городским воротам. Там стражники-гутрумиты усилили слова карфаганцев, назвав его везучим. Впрочем, Солдат был склонен считать, что его спасло не столько везение, сколько навыки воина.

Когда он вошел во внутренний дворик, на него снова налетели четыре стражника, с отвращением глядевшие на ошейник. Солдат показал им жезл Спэгга, и они презрительно зафыркали.

— Торговец руками! У тебя в мешке именно это? — спросил один из стражников, высокий парень с тонким носом.

— Да, руки повешенных.

Солдат открыл мешок, показывая стражникам содержимое.

— А это что такое? — воскликнул высокий парень. — Ну и лапища!

Сунув руку в мешок, он вытащил руку великана.

— Клянусь Теггом, — сказал другой стражник, — это рука великана Джанкина. Значит, его повесили?

— Ну да, — вмешался в разговор третий стражник. — Королева Ванда приказала растянуть ему шею после того, как одна из ее дурнушек-кузин забеременела. По крайней мере я так слышал от нашего капитана.

Четвертый стражник, помолчав, добавил многозначительно:

— Старые девы из дворца расстроятся, узнав о казни Джанкина. По слухам, покойник обслуживал их в огромном количестве, причем они оставались очень довольны, поскольку природа одарила его так щедро. Как только вести о том, что Джанкин повешен, дойдут до замка, во многих спальнях долго не будет утихать женский плач.

— У трупа отсутствовал один орган… — заметил Солдат.

— Хо! Наверняка заполучила какая-нибудь старая ведьма! — воскликнул тощий. — Вдохнув в член жизнь, она его с выгодой продаст.

— Или, если она уродлива, оставит себе.

Громко расхохотавшись, стражники пропустили Солдата.

Спэгг отнесся к паре огромных ручищ без воодушевления.

— Ну и где я найду место для лапищ Джанкина на своем прилавке? — спросил он, изучая громадные кисти. — И ты их к тому же изуродовал топором. Посмотри на обрубки! Ба! Вообще они похожи на два оковалка. И в них нет души, — справедливо заметил торговец. — Ни татуировки, ни шрамов, ни бородавок. Руки простого писца гораздо интереснее. По крайней мере на правой есть мозоль от пера. А У этих нет никаких недостатков. Подумать только, кожа гладкая, как на попке младенца. И посмотри, как аккуратно острижены ногти. Ни одного заусенца. Джанкин за ними ухаживал! Судя по всему, за всю жизнь он ни одного дня не занимался настоящим трудом.

— Насколько я слышал, — заметил Солдат, — в этом не было необходимости.

— Ты имеешь в виду его похождения в спальнях вдов и старых дев? Наверное, они ему хорошо платили, как ты полагаешь? Какой способ зарабатывать на жизнь, а? Знай себе трудись на белых хлопчатобумажных простынях.

— Я слышал, причиной его падения стали шелковые.

Кивнув, Спэгг поднес кисти к свету.

— Ну да ладно, немножко поработаю молотком и зубилом. Сделаем вид, будто им много пришлось пережить, а? Секреты ремесла, Солдат! Разве можно продавать руки, которые выглядят абсолютно новыми? Мы вобьем в них немного души.

— А разве это не обман? — спросил Солдат. Спэгг нахмурился.

— Покупая на рынке, всегда идешь на риск. Тут у нас не бывает честных людей — они только в солидных лавках, но там за тот же самый товар просят гораздо больше. Когда покупаешь что-нибудь дешевое, всегда рискуешь.

Расплатившись с Солдатом, Спэгг сказал, что до следующего утра он свободен.

Солдат отвел осла в стойло и с признательностью поднес ему овса.

— Ты спас мне жизнь, и я у тебя в долгу. — Он потрепал животное по морде. — Ты лучший осел в городе.

Теперь, когда у него в кошельке появились деньги, Солдат отправился искать, где поселиться. Однако во всех корчмах и постоялых дворах ему ответили отказом. Похоже, никто не хотел пускать в дом пришлого, человека с железным ошейником. Кто-то захлопывал дверь у него перед лицом, едва успев ее открыть, даже не слушая, что он скажет. Другие с угрозами прогоняли его. После долгих бесплодных попыток Солдат, видя, что надвигается ночь, вернулся к Спэггу.

Торговец как раз собирал с прилавка свой товар: маленькие руки, большие руки, красные, бледные, черные, бронзовые, руки с искривленными большими пальцами, руки без одного или нескольких пальцев, руки с вырванными ногтями, руки с татуировкой, руки с содранной кожей, руки с перепонками между суставами — самые разнообразные руки, все вымоченные в специальной жидкости, препятствующей разложению. Спэгг бережно, можно сказать, даже с любовью складывал их попарно ладонями друг к другу, заворачивал в мешковину и укладывал в кожаные сумки.

— Можно я останусь с тобой? — взмолился Солдат. — Там, где ты живешь, наверняка найдется место для одной кровати, а? Если я останусь ночевать на улице, меня ограбят. В городе полно воров, головорезов и грабителей. Как только заходит солнце, они выползают отовсюду как тараканы и в таком же огромном количестве. Мне необходимо выспаться, а едва я закрою глаза, меня сразу же обчистят.

— Отбивайся от них своим новым боевым молотом, — равнодушно ответил торговец руками, кивая на оружие, которое Солдат засунул за пояс. — Рассказ о том, как ты прогнал ханнака назад в пустыню, расползается по Зэмерканду быстрее заразы. Рыцари ночи не посмеют тебя и пальцем тронуть.

— Ну рассуди сам, я же не смогу драться во сне. Какой-нибудь подонок треснет меня по голове, и я покину этот мир, какая бы у меня ни была репутация.

— Я тут ни при чем, — ответил Спэгг, загружая свой товар в тележку.

Другие торговцы также готовились покинуть просторную рыночную площадь. Еще немного, и здесь не останется никого, кроме Солдата.

— А почему бы тебе не лечь спать на ступенях ратуши? — предложил ему продавец рук. — Тогда ты завтра сможешь приступить к работе прямо с раннего утра. Мне понадобится твоя помощь, чтобы забить грязь под ногти рук Джанкина, а потом поколотить их молотком. За последние несколько лет они прикасались только к грудям и задницам благородных дам…

— Ну почему ты не хочешь взять меня к себе домой?

— Потому что это не понравится моей любовнице — мы дорожим своим уединением.

Солдат оглядел торговца руками с ног до головы. Спэгг был маленький, тщедушный, грудь впалая, руки и ноги тощие и нескладные. Седеющие волосы, грязные и сальные, острижены чем-то тупым. Уши, нос и ступни ног огромные. Лицо пестрело оспинами, а на подбородке красовалась отвратительная волосатая бородавка. Короче говоря, он был просто страшный урод.

— У тебя есть любовница? — спросил Солдат и, не подумав, добавил: — Должно быть, она очень непритязательная.

Спэгг поднял брови.

— Видишь ли, не все мужчины в отличие от Джанкина любят персики со сливками. Так или иначе, можешь бурчать под нос хоть всю ночь; домой ко мне ты не пойдешь.

Он направился к стойлу, куда Солдат отвел осла, но обернулся и произнес великодушным тоном:

— Попытай счастья у женщины по имени Утеллена. Она живет в номере 133 по улице Западных Ворот и иногда берет к себе на постой даже таких подозрительных типов, как ты.

Убедившись, что от Спэгга ему ничего не добиться, Солдат покинул рыночную площадь и отправился искать дом Утеллены.

Ночные сторожа зажигали фитили в светильниках на стенах. Бездомные разводили в переулках костры, чтобы греться рядом с ними ночью. Даже этот опустившийся сброд провожал подозрительными взглядами незнакомца в железном ошейнике, всем своим видом показывая, что ему нечего и думать о том, чтобы просить разрешения разделить с ними убогий уют костра.

Как всегда, Солдат в своих поисках наткнулся на два трупа. Один валялся в темном переулке с разбитой головой, похожей на арбуз, раздавленный колесом телеги. Другой был расчленен, и отдельные части валялись на мостовой перед какой-то таверной. Солдат не убирал руку с рукоятки молота. С этим оружием он уже спокойнее смотрел на мелькающие в сумерках тени.

Наконец в тусклом свете коптящего факела Солдат различил на стене одного здания грубо выведенные цифры «33». На улице Западных Ворот дома номер 133 не было, и Солдат решил, что Спэгг перепутал.

Окон не было, так что он не смог заглянуть внутрь и составить впечатление об обитателях ночлежки. Впрочем, судя по внешнему виду, вряд ли это заведение окажется респектабельным. Оставалось только постучаться в дверь и ждать радушного приглашения войти.

Дверной молоток был сделан в виде лапы дракона, сжимающей чугунный шар. Постучав, Солдат прислушался, прижав ухо к массивной деревянной двери. Изнутри донеслось слабое кряхтение — а может, это стоны и вздохи? Вдруг хозяйка занедужила? Впрочем, скорее всего именно поэтому она и дает приют разным подозрительным типам — больная, не может работать и отчаянно нуждается в деньгах. По крайней мере дома кто-то есть.

Солдат постучал громче.

Ничего.

Он постучал еще громче.

По-прежнему ничего.

Солдат постучал очень громко.

Ничего, ничего, ничего.

Достав свой боевой молот, он заколотил им в дверь с такой силой, что от грохота проснулся бы и мертвый.

Дверь распахнулась, и проем заполнила собой толстая женщина невероятных размеров, на ходу затыкая грязную блузу за пояс еще более грязной юбки. Ее огромная грудь оттягивала перед блузы. Рукава раздувались от мощных мышц. Широко расставленные могучие ноги напоминали стволы деревьев.

Поняв, что он отвлек женщину от какого-то важного дела, Солдат лихорадочно думал, от какого именно.

— ЧТО? — проревела женщина.

Солдат отступил на шаг назад, спасаясь от исходящего из ее рта зловония.

— Я… Спэгг мне сказал… в общем, вы сдаете комнату?

Женщина побагровела от злости.

— Комнату? В этой халупе всего одна комната, и в ней сейчас нахожусь я и — очень непродолжительное время — мой маленький друг. Больше здесь нет места даже для таракана, не то что для взрослого мужчины. — Она присмотрелась внимательнее к шее Солдата. — На тебе железный ошейник. Убирайся отсюда, пока я не позвала стражу!

— Но Спэгг сказал… — в отчаянии взмолился Солдат.

— Не знаю я никакого Спэгга!

Дверь захлопнулась. Солдат услышал лязг засовов.

Переполненный отчаянием, Солдат вернулся на улицу Западных Ворот и снова принялся искать дом номер 133. Все тщетно.

Вдруг ему на плечо спикировал ворон. Солдат вздрогнул от неожиданности.

— Не делай так больше!.. Чего ты хочешь?

— Сейчас дело не в том, чего хочу я — это тебе позарез нужно кое-что. Я следил за тобой. Слышал, что сказал Спэгг. Солдат, ты ломился не в ту дверь.

— То есть? — недоуменно спросил Солдат.

— Посмотри себе под ноги.

Послушно опустив взгляд, Солдат не увидел ничего, кроме булыжной мостовой.

— Я вижу булыжник, — недовольно буркнул он.

— И?

Солдат еще раз воспользовался своими зрительными органами.

— И чугунные решетки через каждые сто ярдов.

— Браво! Вот именно. Ведущие к канализационным тоннелям, проложенным под улицами. Все решетки пронумерованы.

Ворон взмыл вверх, к шпилям и башням, украшенным трепещущими вымпелами и флажками.

Уставившись себе под ноги, Солдат пошел вдоль по улице и у самой южной стены нашел решетку с номером 133. Подняв ее, он спустился по железной лестнице, стараясь не обращать внимания на спертый затхлый воздух. Первые несколько ярдов ему пришлось преодолеть в кромешной темноте, но как только он добрался до тоннеля, в середине которого ленивым потоком текли нечистоты, впереди замерцал слабый свет. По обе стороны от подземной реки сточных вод были люди.

Взобравшись на узкий парапет, Солдат окликнул:

— Утеллена!.. Есть здесь женщина по имени Утеллена?

Молодая женщина с мальчиком на руках, сидевшая в пятне света от дешевой сальной свечи, поспешно подняла взгляд. Увидев, что на нее смотрят, женщина тотчас же потупилась, делая вид, что возится с обувью мальчика.

— Это вы Утеллена? — обратился к ней Солдат.

На этот раз женщина вообще не прореагировала и продолжала суетиться с ногами мальчика. Взобравшись на край тоннеля, Солдат направился к ней.

Разглядев ее внимательнее, он пришел к выводу, что если бы не лохмотья и слой въевшейся грязи, женщину можно было бы назвать привлекательной. Изящное овальное лицо с глубоко посаженными карими глазами, каштановые волосы… Мальчик выглядел слабым и больным. Он был очень бледный, ноги и руки его казались тощими палочками, жидкие волосы всклокочены. Только запавшие глаза с черными тенями под ними горели двумя яркими угольками. Лихорадка? Или же мальчик обладал внутренней силой?

Перешагивая через распростертые тела, Солдат добрался до женщины с ребенком.

Та снова подняла взгляд. В ее глазах застыл страх.

Солдат произнес тихим голосом, чтобы не услышали остальные:

— Женщина, я не сделаю тебе ничего дурного. Меня зовут Солдат. Спэгг, торговец руками, сказал, что у вас найдется место, где можно провести ночь. Вообще-то я просил указать мне человека, сдающего комнаты внаем, но, насколько я понял, у тебя, как и у меня, нет своего крова.

— О, Спэгг. — В голосе женщины прозвучало облегчение, и страх в глазах несколько рассеялся, хотя и не исчез окончательно. — Я… простите. Один человек… впрочем, это не важно. Вы чужой в нашем городе, судя по ошейнику. И поэтому вас не пускают на ночлег? Могу предложить вам место, — продолжала она, указывая на каменный край тоннеля. — Я взяла в аренду этот тоннель у Леди-смотрительницы канализации, отвечающей перед королевским канцлером за исправную работу городских сточных труб.

— А, так, значит, тебе это место досталось не бесплатно?

— В Гутруме ничего не бывает бесплатным, — сказала женщина. — Должно быть, вы у нас недавно, раз не успели это узнать. У канцлера во всем есть свой интерес.

Солдат удивился.

— Канцлеры — люди богатые. К чему королевскому канцлеру заниматься такими мелочами, как сдавать в аренду канализационные тоннели?

— А вы никогда не задавались вопросом, как канцлеры получают свое состояние?

Подумав над ее словами, Солдат кивнул.

— Резонно. В таком случае могу я воспользоваться твоим гостеприимством? Я заплачу звонкой монетой.

При этих словах люди в полумраке встрепенулись, зашевелились.

— Мне нужно лишь место, чтобы провести ночь, — добавил Солдат. — Ни больше ни меньше. Если ты и твой мальчик найдете в своих сердцах сострадание, чтобы помочь чужеземцу в железном ошейнике, я буду вам вечно признателен.

Женщина печально улыбнулась.

— Разумеется, ты можешь устроиться здесь, но после того, как ты рассказал всем, что у тебя есть деньги, одному из нас придется не спать. Если мы все трое заснем разом, нас обчистят — ведь так?

Последние два слова она крикнула, обращаясь ко всем. Нищие, воры и бродяги, нашедшие приют в канализации, ответили ей ухмылками и кивками. Никто даже не пытался возражать. Эти люди знали, что они собой представляют.

— Прости, — сказал Солдат. — Очевидно, мне еще предстоит многому учиться. Ты спи первой, а я буду считать звезды.

— Звезды? — спросил мальчик, уставившись на выгнутый черный свод тоннеля. — Какие звезды?

— Вот эти, — улыбнулся Солдат, постучав себя по голове. — Яркие звезды обширных полей и бескрайних лесов. — Он вздохнул. — Они всегда со мной.