Морган и мисс Келмслей даже не заметили, как Себастьян вошел, потому что оба были слишком заняты: они смеялись.

Звук смеха был настолько непривычен для этой комнаты, что Себастьян от удивления замер в дверях.

— Как хорошо слышать, что милорд чему-то рад, — тихо проговорил Фенвуд.

Оглянувшись, Себастьян заметил Фенвуда рядом с собой.

Хорошее настроение изменило Моргана. Даже его лицо раскраснелось, когда он смеялся над какой-то шуткой мисс Келмслей. Он казался более оживленным, более живым, чем был в последние несколько месяцев.

Неужели одно лишь присутствие женщины так изменило его? Ведь за исключением матери и нескольких служанок ни одна женщина давным-давно не пересекала порога его покоев.

Себастьян отступил назад, чтобы еще раз хлопнуть дверью, но тут Морган заметил его.

— А ты не предупредил меня, что мисс Келмслей настолько остроумна, — сказал он.

Себастьян подошел к ним.

— Знаю, что мои слова прозвучат резко, но зато они правдивы, — вымолвил он. — Я завидую тому, что ты получил возможность насладиться остротой ее языка. Я, к сожалению, получал от нее лишь щелчки.

— Я бы с радостью поделился с тобой ее остроумием, но пересказывать шутки — дело неблагодарное, они часто теряют при этом весь свой блеск, — произнес Морган. Его глаза вспыхнули блеском, когда они с мисс Келмслей обменялись заговорщическими взглядами.

— Но почему мне кажется, что вы смеялись надо мной? — спросил Себастьян.

Они снова расхохотались.

— Мы так хорошо провели с вами время, мисс Келмслей, — сказал Морган. — Пообещайте, что снова придете ко мне.

Казалось, его просьба застала Одрианну врасплох.

— Я постараюсь, — пообещала она. — И благодарю вас.

Она и не подумает «постараться». Себастьян знал, что она полна решимости никогда больше не приходить в этот дом.

— Я бы хотел, чтобы перед уходом вы осмотрели дом и сад, — сказал Морган. — Придется моему брату сопровождать вас, если уж я не в состоянии это сделать.

— Очень жаль, потому что день сегодня чудесный и вы могли бы развлечься подольше, — заметила она. — Но может, вы хотя бы будете наблюдать за нами, когда мы спустимся в сад?

— Пожалуй, это вполне возможно, раз уж вы сделали мне такое предложение. Я исполню роль компаньона, приглядывающего за вами сверху, а брату не придется просить маму сопровождать вас. Позову доктора Фенвуда, и он подвинет меня ближе к окну.

— Я сам подвину тебя, — сказал Себастьян. И, не говоря больше ни слова, он приподнял брата. Лишь когда на удивление легкий Морган оказался у него в руках, Себастьяну пришло в голову, что ему не следовало так поступать с маркизом с присутствии мисс Келмслей.

Правда, Себастьян не раз проделывал такую манипуляцию, так что сам Морган не выразил недовольства или смущения. Да и мисс Келмслей никак не отреагировала на это. Более того, она пододвинула кресло Моргана к окну, и Себастьян усадил в него брата.

— Открой окно, пожалуйста, — попросил Морган.

Себастьян уж и не помнил, когда брат в последний раз рисковал подышать морозным свежим воздухом.

— Ты уверен? — удивился он.

— Открой, — настойчиво повторил маркиз.

Мисс Келмслей открыла шкаф. Себастьян отыскал в нем несколько одеял, которыми обычно накрывали ноги брата, и завернул в них плечи Моргана.

— Я пришлю к тебе Фенвуда. Пусть проследит за тем, чтобы ты не простудился, — вымолвил Себастьян.

— Не надо. Он закроет окно, даже если я соглашусь закутаться в десять одеял и в меховую шубу. Скажи ему, что я запретил входить ко мне в ближайшие полчаса.

Десяти одеял Себастьян не обнаружил, но нашел еще одно и бережно подоткнул его вокруг брата.

Мисс Келмслей внимательно наблюдала за ними.

— Мне и в голову не пришло, что мое предложение поставит под угрозу ваше здоровье, — сказала она.

— Свежий воздух настолько приятен, что мне наплевать, если потом я подхвачу лихорадку. — Сделав глубокий вдох, Морган закрыл глаза, наслаждаясь легким дуновением ветерка. — А теперь уходите! Вы должны написать мне и рассказать, что думаете об этом саде, мисс Келмслей. Возможно, «Редчайшие цветы» сделают мне какие-нибудь предложения по его усовершенствованию.

Разумеется, сад оказался великолепным. Он был больше многих загородных садов, а в его дальней части остался нетронутым уголок дикой природы. Поселившись у Дафны, Одрианна узнала немало о садовой моде, так что сразу поняла, что дизайнер не так давно поработал над извилистыми дорожками и деланной неухоженностью растений.

— Какого вы мнения о доме? — поинтересовался Саммерхейз, следуя за ней по пятам.

До этого он провел Одрианну по огромной библиотеке и даже показал ей бальный зал. Самой интересной оказалась круглая музыкальная комната, в которой стояло изящное фортепьяно.

— Дом потрясающий, — ответила она. — Возможно, более утонченная женщина и не испытала бы здесь благоговения, но, признаюсь, меня оно охватило.

— Вы несправедливы к себе, — заметил Саммерхейз. — Когда вам хочется, вы прекрасно держитесь. Мой брат уже очарован вами, и вы не позволили нашей матери вас запугать.

Итак, он заметил, что мать пыталась это сделать.

— Она была недовольна тем, что я пришла в ваш впечатляющий дом, — сказала Одрианна. — Думаю, она даже удивилась, увидев меня. Полагаю, ваш брат тоже удивился, к тому же он и не думал просить вас познакомить меня с ним.

— Почему вы так решили? Он в восторге от вашей компании.

— Я так решила, потому что прямо спросила его об этом, и он сказал мне правду, — ответила Одрианна.

— Как это на него похоже. — Себастьян бросил взгляд на лицо Моргана, видневшееся в окне над ними. — Вы вывели меня на чистую воду. Однако он действительна выражал симпатию к вам. Так что хорошо, что вы познакомились с ним и с моей матерью, а также осмотрели дом. Должны же вы узнать, какой жизнью заживете, когда мы поженимся. Узнать ее плохие и хорошие стороны.

«Когда мы поженимся…»

— Я не принимала вашего предложения.

— Вы были шокированы.

— Оно было неожиданным, но я не была шокирована.

— Вы не понимали, от чего отказываетесь.

— Да нет, как раз понимала, — возразила Одрианна. И пояснила: — От вас.

Правда, именно этого-то она и не поняла. Тут лорд Себастьян прав. Показывая ей дом и весь его комфорт, он соблазнял ее. Да, он продемонстрировал ей больше, чем просто роскошь, хотя, полагала Одрианна, даже не понял этого. Она увидела его с братом, с матерью — неожиданно возникла целая история, а Себастьян стал для нее более реальным и человечным. Одрианна наблюдала за тем, как он поднимал своего брата, как заботливо укутывал того в одеяла… Нет, невозможно подумать, что этот человек на самом деле был жесток по природе.

— Мисс Келмслей, — промолвил он. — Я прошу вас еще раз подумать о моем предложении.

Одрианне хотелось вновь отказать ему — так же решительно и уверенно, как она отказала в прошлый раз. Но она не могла. Его стратегия слишком хорошо сработала.

— Лорд Себастьян, моя мать никогда не согласится принять такой союз, учитывая, что вы сделали с моим отцом, — проговорила она в ответ.

Себастьян оглянулся назад через плечо — на окно брата, а потом взял ее за руку и повел за собой на другую дорожку, сворачивающую за густые заросли терна. Там стояла скамейка, и Себастьян усадил на нее Одрианну.

— Мне кажется, что если вы скажете своей матери о моем предложении, то она скорее всего прекрасно отнесется к нему, — заявил он. — Ей захочется, чтобы вы имели связи, финансовую стабильность, положение в обществе. Редкая мать, которая заботится о своей дочери, решится отвернуться от брата маркиза, какие бы ни были причины.

— Но мой отец…

— Она убедит и себя, и вас, что вы уже отдали должное горю и переживаниям. Она клянет меня за несправедливость, но разве это не возможность хоть немного все исправить? Вы же прекрасно понимаете, что она найдет способ справиться со своими сомнениями. Именно поэтому вы так разволновались, когда я сказал, что приглашаю в этот дом не только вас, но и ее.

— А моя точка зрения вас не интересует?

— Примите точку зрения вашей матери, — промолвил Себастьян. — По крайней мере это практично. Иным способом вы не заставите меня заплатить, а этот к тому же самый лучший.

— Да я не стану меньше проклинать вас, даже если мы поженимся, даже если буду считать, что брак — это расплата, — заверила его Одрианна. — Неужели вас не волнует, что это будет порцией яда в вашем предложении?

— Как видите, этот дом очень велик, мисс Келмслей. Все остальные по крайней мере такого же размера. Если захотите, вы сможете жить, терпя мою компанию не больше, чем десять часов в неделю. Поверьте мне, когда я говорю, что очень просто быть замужем и при этом чувствовать себя совершенно независимо. Я видел много подобных браков.

Одрианна не могла отрицать: его доводы были весьма состоятельны. Да, можно будет говорить о своеобразной справедливости, если человек, причинивший так много вреда ее семье, поспособствует ее подъему и возрождению. Замужество также погасит скандал и обеспечит ей такой надежный тыл, о котором она никогда даже не мечтала.

Ну а роскошь… Одрианна пыталась сопротивляться ее соблазну, но ведь она была всего лишь женщиной. Разнообразные картины захватили ее воображение: вот она в платьях, каких у нее никогда не было, вот танцует на балах, каких и не видывала. Наверняка у лорда Себастьяна есть собственные ложи в театрах, и там устраиваются долгие изысканные обеды при мерцающем свете свечей, в компании самых интересных людей.

И все это — всего за десять часов в неделю!

Пальцы Себастьяна коснулись ее подбородка. На этот раз он был без перчаток, и Одрианна ощутила его прикосновение. Она стала выходить из оцепенения.

Себастьян сел возле нее. Судя по его взгляду, он понял, где только что витали ее мысли и к чему она склоняется.

— Это будет более чем терпимо, обещаю вам.

Его губы коснулись ее губ, словно он хотел поцелуем подкрепить собственные слова. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Одрианна оценила этот поцелуй, как не оценивала других. В конце концов, она должна быть абсолютно уверена в том, что даст ей брак.

Да, более чем терпимо. Гораздо более. Она больше не колебалась. И все же заметила, что поцелуй был более твердым и сухим, а его руки, удерживающие ее голову, делали это ласково, но властно. Одрианна едва заметила, что поцелуй внезапно стал нежным и требовательным, но все же больше — требовательным. Когда наслаждение стало каскадами охватывать ее тело, Одрианна как-то лениво подумала о том, что лорду Себастьяну пришлось немало практиковаться, прежде чем он научился целоваться вот так. Она призналась себе, что одна его близость сводит ее с ума.

А потом Одрианна и вовсе перестала думать о чем-либо, кроме растущего в ней страстного желания, которое поглощало все ее внимание.

Греховное желание. И шокирующее. Ее тело уже немного знало о таких вещах, так что она почти не сопротивлялась. Дьявольская щекотка терзала ее, словно невидимые перышки тут и там поглаживали тело. Ее грудь отяжелела, одежда стала мешать ей.

Одрианне казалось, что она отрывается от земли, летит. Но сильная рука Себастьяна удерживает ее и не позволяет улететь далеко. Его прикосновение вернуло ее с небес на землю.

— Но ваш брат…

— Прошло уже гораздо более получаса с тех пор, как мы ушли от него, — сказал Себастьян. — Фенвуд давно унес его от окна.

Как нехорошо со стороны маркиза оставить ее без присмотра!

— А ваша мать? — Неужели она сказала это? Поцелуи в шею заставляли Одрианну вздрагивать и слегка вскрикивать, так что она не была уверена в том, что делает.

— Сейчас она должна принимать визитеров, а из окон гостиной нас не видно.

Одрианна попыталась вспомнить, что она увидела, когда сама выглядывала из этих окон.

Кончики его пальцев дотронулись до ее губ, словно для того чтобы заставить ее замолчать. Правда, тут же выяснилось, что цель у Себастьяна была иной. Он раздвинул ее губы.

— Да, — прошептал Себастьян. — Вот так.

Последовал еще один поцелуй — на этот раз гораздо более интимный и проникающий. Возбуждение и удовольствие стали такими острыми, что Одрианна вновь забыла обо всем на свете и подчинилась силе примитивного желания.

Она не заметила, как Себастьян крепче прижал ее к себе, более того, Одрианна греховно реагировала на проявления его страсти. Она не оттолкнула его, когда он стал ласкать ее грудь. Ей хотелось, чтобы он делал это. Она была готова молить его об этой ласке.

Как же хорошо! Божественное ощущение! Удивительное! Каким-то образом Себастьяну удалось так прикоснуться к ней, что она едва не закричала от удовольствия. Наслаждение становилось все более острым, она сходила с ума от него. Внутри живота появилось странное тепло, постепенно расползающееся по всему телу, отчего Одрианна даже начала испытывать некоторый дискомфорт.

— Достаточно терпимо? — услышала она у своего уха его низкий голос, пока его руки продолжали безжалостно ласкать ее грудь.

Но Одрианна была слишком занята, чтобы отвечать на какие-то вопросы.

Внезапно он отодвинулся от нее, и она осталась одна на легком ветерке — раскрасневшаяся и такая ранимая. От холода Одрианна распахнула глаза и часто заморгала.

Но Себастьян ушел недалеко. Он опустился перед ней на колени. Ее разум прояснился настолько, что она поняла: он готовится сделать ей еще одно предложение, опустившись на сей раз на одно колено. Как приятно будет услышать это.

Однако Себастьян и не думал делать предложение, да и выражение его лица не говорило об этих благородных намерениях. Вместо этого он устремил на нее столь проникновенный взгляд, что по ее телу побежали мурашки.

Подняв ее левую ногу, он стянул с нее туфельку и положил ее перед своим коленом. Не успела Одрианна осознать, что происходит, Себастьян стал задирать ее юбку.

Она в ужасе попыталась опустить ее вниз.

— Что вы делаете?

— То, чего вы от меня ждете, или по крайней мере то, что позволяют нынешние обстоятельства, — ответил Себастьян.

— Вы не поняли, вы не знаете, чего я хочу!

Похоже, он действительно не понимает. Снова задрав ей юбку, он погладил ее ногу, а через мгновение движения его ладони стали для нее интереснее, чем юбка.

— Вы слишком безнравственны. — Одрианна снова попыталась привести юбку в порядок, но его ласка поглощала все ее внимание. Она чувствовала себя абсолютной глупышкой.

— Да. — Себастьяну удалось поднять ее подол еще выше, так что теперь ее нога в чулке была обнажена до бедра. Он не замечал ее попыток прикрыться. Наклонившись, он поцеловал ее колено, а потом — ее нагую кожу прямо над ее подвязкой.

Одрианна едва не вскочила со скамейки. От испытанного ею шока она едва могла дышать. Она смотрела на него, а он снова поцеловал ее. Как неожиданно и быстро все переменилось, стало серьезным и почти опасным. Одрианне стало казаться, что она зашла глубоко в воду и вот-вот может утонуть.

И вот его губы уступили место его руке. Новые ласки рождали стоны и мольбы в ее голове, и она едва сдерживалась, чтобы не выпустить их на волю.

Глядя на ее беспомощность, Себастьян продвигался все выше. Ее тело пульсировало, реагируя на его прикосновения. Она сгорала от желания, хотела, чтобы он смелее ласкал ее, чтобы отпустил…

Вот его пальцы сдвинули вверх край ее панталон, обнажая бедро. Одрианна закрыла глаза и попыталась взять себя в руки.

— Вы не должны это делать, — прошептала она.

— Нет, но я уже не в состоянии остановиться. Да не так уж плохо я себя веду. В конце концов, мир бросил вас в мои объятия, так что у вас нет иного выбора, чем подчиниться воле судьбы. — Его рука теребила край ее белья. — Должны же вы знать, что вас ждет впереди.

Его пальцы скользнули под тонкую ткань панталон. Он прикоснулся к тому местечку, которое неистово пульсировало в ожидании его ласк. У Одрианны перехватило дыхание.

Себастьян продолжал ласкать ее. Закрыв глаза, она отдавалась сладкой истоме, которая постепенно разливалась по всему ее телу. Вот Себастьян что-то сказал, но она то ли не слышала его, то ли не могла вспомнить, что происходило всего мгновение назад.

Одрианна проиграла эту битву. Она откинулась на спинку скамьи — ее тело неожиданно стало невесомым, податливым. Одрианна слегка раздвинула бедра, чтобы ему было удобнее достать до самого сокровенного уголка ее тела.

Вскоре она почувствовала, что больше не в силах выносить эту сладкую пытку. Наслаждение достигало своего пика, горячие волны желания раскатывались по животу. Одна из них — Одрианна была в этом уверена — вырвалась из ее нутра и нырнула в сад.

Вдруг порочные ласки прекратились, уступив место успокаивающим поглаживаниям ее бедра. С ее уст сорвался разочарованный крик, и на этот раз Одрианна сама услышала его. Она зажала себе рот рукой, чтобы сдержать другие крики, рвущиеся наружу. Одрианна позволила Себастьяну и дальше успокаивать ее, но ей хотелось, чтобы он довершил свое дело, утолил бы голод страсти, разрывающий ее.

Взяв себя в руки, Одрианна открыла глаза. Она все еще чувствовала, как ветерок холодит ее обнаженную ногу. Оглядевшись по сторонам, она резко выпрямилась, чувствуя, что сгорает от стыда, ведь ей еще ни разу в жизни не доводилось позволять такое мужчине.

Себастьян больше не ласкал ее бедро. Вместо этого он… застегнул вокруг него цепочку.

Золотую цепочку со сверкающими зелеными камнями. На ее бедре оказалось изумрудное ожерелье.

Она изумленно уставилась на него.

— Это плата? — хриплым голосом спросила Одрианна.

— Нет, взятка.

Она осторожно дотронулась до камней, и они нежно пощекотали ее кожу. Его ждут неприятности.

— К чему это?

Поднявшись, Себастьян сел рядом с ней. Одрианна расстегнула замок и сняла ожерелье с ноги, любуясь блеском камней на солнце.

— К тому, что вы заслуживаете больше, чем скандал и дурная репутация, — ответил он. — Я больше не могу позволить себе иметь славу негодяя и распутника.

— А на самом деле вы перестали быть негодяем и распутником?

— Мне бы хотелось думать, что я никогда не был негодяем.

Само собой напрашивался вопрос о том, был ли он распутником. Вероятно, таким образом он осторожно предупреждает ее о том, что после этих обязательных совместных часов они пойдут разными путями.

Одернув платье, Одрианна надела туфельку.

— Уверена, что Дафна уже ждет меня, — сказала она. — Мне надо идти.

Они вернулись к дому. Одрианна подумала о том, что должна себя чувствовать гораздо более смущенной. Интересно, в чем причина этого: в том, что он сделал ей предложение, или в его мощной чувственности?

Отдаваясь наслаждению, она абсолютно забыла о том, что еще совсем недавно испытывала неприязнь к этому человеку. Но ее гнев растворился за наваждением. Возможно, именно это ощущение потери времени сделает брак с ним более терпимым, чем сделали бы чувства.

Предаст ли она отца, если примет его предложение? Даже если это даст матери шанс на спокойную жизнь, а Саре подарит лучшее будущее? Она не думала, что отец стал бы возражать против этого. Вопрос в другом: не воспротивится ли она сама решению принять предложение лорда Себастьяна?

К тому же, совершив эту сделку, она сможет найти способы оправдать его, ведь у нее будут другие, более широкие возможности.

— Если мы все же вступим в брак, то, полагаю, наш союз будет весьма непростым — вроде тех, о которых часто говорят в высшем обществе, — промолвила Одрианна. — Я имею в виду, что вы сможете иметь любовниц, да и я, родив сына, тоже буду иметь возможность развлекаться на стороне. — Она внезапно обнаружила, что ей стало очень легко говорить искренне о подобных вещах с мужчиной, с которым ее теперь связывали мгновения скандальной интимности.

Подумав несколько мгновений, Себастьян ответил:

— Разумеется.

Когда они подошли к дому, она все еще держала в руках ожерелье.

— Я не могу принять его, — сказала Одрианна.

Себастьян забрал у нее украшение, но тут же взял в руки ее ридикюль. Уронив в него ожерелье, он вернул ридикюль Одрианне.

— Если вы снова откажете мне, то это будет единственной компенсацией, которую вы от меня получите, — вымолвил он. — Ну а если вы мне не откажете, то ожерелье станет моим подарком по случаю нашей помолвки.

Дафна действительно вернулась, покончив с делами. Она отказалась войти в дом и поджидала Одрианну в экипаже лорда Себастьяна.

Лорд Себастьян передал Одрианну на попечение лакея, стоявшего у входа в дом. Она попрощалась с ним, сделала несколько шагов, а затем, подумав мгновение, повернулась к нему, чтобы сказать последнее слово:

— Я полагаю, эти несколько часов в неделю были бы вполне сносными.

— То, что произошло сегодня, — это лишь небольшая часть того, что вы получите от нашего союза, мисс Келмслей, — сказал он. — Надеюсь, что вы дадите мне ответ касательно остальных его частей до конца этой недели.

— Да, я так и сделаю.

Она поднялась в карету. Дафна была довольно мрачной, но, похоже, не очень сердилась на то, что ей пришлось ждать.

— Ты познакомилась с маркизом? — спросила она, когда карета покатилась по мостовой.

— Да, и он мне очень понравился.

Дафна поерзала на сиденье.

— А маркиза была дома?

— Как и было обещано, с ней я тоже познакомилась. — Одрианна недовольно наморщила нос.

Дафна рассмеялась. Приоткрыв шторку, она оглядела роскошное внутреннее убранство экипажа.

Она несколько минут молча смотрела в окно, а потом устремила взор прямо Одрианне в глаза:

— Итак, дорогая кузина, когда же свадьба?