Весна в тот год выдалась, как никогда, чудесной. Во всяком случае, так думал Дэниел, скача верхом по лондонским улицам на встречу с Тиндалом. Предстоящий разговор его совершенно не волновал. И напрасно.

Ему бы следовало отнестись к этой встрече более ответственно, поскольку она знаменовала собой его маленькую победу. Но Дэниел не проявил особого восторга, получив от Тиндала письмо, в котором тот просил его о встрече. В знак своего презрения и безразличия к Тиндалу он откровенно зевнул, пробежав текст, и, скомкав листок, швырнул его в камин.

Объезжая повозки и экипажи, Дэниел мысленно усмехался, думая о том, что за минувшие две недели стал мягкотелым и даже поглупел. Вот что может сделать с закоренелым бретером и жуиром законная супруга, если его дернет черт жениться.

Но Дэниел ни о чем не жалел. Дни, проведенные с Дианой на берегу озера, и ночи любви в ее объятиях стали ярчайшим событием его жизни.

Его не оставляли воспоминания о волшебных мгновениях сладострастия, которые он делил с темпераментной красавицей, жадной до плотских удовольствий и щедрой на исступленные крики и стоны. Безумные ночи невероятного блаженства были столь же приятны, как и тихие рассветы поразительного умиротворения. Вернувшись в Лондон, Дэниел понял, что променял рай на ад. Ему даже казалось странным, что он раньше этого не понимал и свыкся с городским шумом, гомоном, суетой и смогом.

В те сладкие деньки он порой настолько расслаблялся, что с трудом подавлял желание покаяться перед молодой женой и все ей рассказать как на духу. Ему казалось, что уже ничто не разрушит их союз. Но всякий раз, когда признание вертелось у него на кончике языка, он представлял себе, как исказится милое лицо Дианы, как в ее глазах возникнет настороженность и боль, и стискивал зубы, откладывая откровенный разговор до возвращения в город.

Но и в Лондоне эта идиллия продолжилась, и Дэниел с радостью отдался ей, махнув на реальность рукой. И даже письмо от Тиндала не отрезвило его. Он упивался любовью.

Наконец он очутился напротив нужного ему дома и, остановив коня, спешился. Подходя к входной двери, Дэниел испытывал скорее брезгливость и горечь, чем самодовольство. Он бы предпочел до конца своих дней вообще не видеть Эндрю Тиндала, а уж если увидеть, то лежащим в гробу.

Впустивший Дэниела дворецкий провел его через роскошно обставленные апартаменты в сад. Как вычурный интерьер комнат, так и декорация этого земельного участка, засаженного деревьями, кустами и цветами, говорили о страстном желании их владельца пустить гостям пыль в глаза. Вдоль стены тянулись кусты сирени, которым исполнительный садовник придал причудливую форму полусферы, безжалостно обкорнав цветущие ветви; в углу одиноко росло карликовое деревце, будто сошедшее с эскиза художника-декоратора; дорожки были выложены плиткой столь тщательно, словно они предназначались не для прогулок, а для услады взора.

Все это походило на своеобразный гигантский детский конструкторский набор, который Дэниел однажды видел в магазине, и производило удручающее впечатление.

Эндрю Тиндала он застал за чаепитием и чтением опуса какого-то греческого философа в латинском переводе. Дэниела это позабавило: Эндрю явно устроил этот маленький спектакль специально для гостя, поскольку вряд ли он интересовался трудами древних гигантов мысли, даже учась в школе.

– Ах, это вы! – воскликнул он и, широко улыбнувшись, указал Дэниелу на стул. – Не желаете ли чаю?

– Благодарю вас, нет, – ответил Дэниел, продолжая стоять.

– Я слышал, вы были в Шотландии. Понимаю, – игривым тоном продолжал Тиндал, намекая, что ему все известно о женитьбе Дэниела.

Еще бы ему пребывать в неведении, когда об этом поразительном и внезапном марьяже злословил весь высший свет. Такой популярностью они с Дианой были обязаны графине Гласбери, распустившей по всему Лондону слух, что Дэниел отказался от дуэли, чудесным образом осознав всю глубину своих сердечных чувств к Диане, ответившей ему взаимностью.

Теперь все лондонские сплетники гадали, как складываются у молодоженов первые недели их супружеской жизни. О роли Тиндала в этой неординарной истории никто уже не вспоминал.

– Примите мои искренние поздравления в связи с вашей женитьбой, – медовым голосом промолвил он, словно признавая свое поражение в их несостоявшемся поединке.

Дэниел сдержанно кивнул, молча ожидая развития разговора. Компания хозяина дома ему претила, он приехал сюда вовсе не для того, чтобы обмениваться с ним любезностями, и хотел бы как можно быстрее отсюда убраться, пока фальшивые манеры этого лицемера не омрачили то прекрасное расположение духа, в котором он находился в течение всей недели. Могли всплыть и другие, еще более неприятные воспоминания, связанные с давно минувшими событиями.

– Я полагаю, нам надо обсудить вопрос о моем карточном долге, – наконец перешел к делу Тиндал.

– Меня вполне устроит банковский чек, – сказал Дэниел.

– Да, разумеется. Но я хотел бы предложить вам иной вариант погашения долга, куда более привлекательный для вас.

– Участками земли в Южной Америке вы меня не заинтригуете, – холодно сказал Дэниел.

Тиндал скрыл досаду за натянутой улыбкой.

– Нет, это дельце иного свойства и судит вам сказочные барыши в будущем. Иные люди пошли бы ради него на убийство!

– Продолжайте!

– Вам известно, как изготавливается сталь?

– Также, как и прежде, это не секрет.

– Разумеется. Но процесс ее выплавки чрезвычайно дорог и трудоемок. Не так ли? – Тиндал сделал значительную мину.

– Можно использовать железо, – невозмутимо заметил Дэниел, не понимая, к чему он клонит.

– Увы, не всегда. Чугун слишком хрупок, ковкое железо делать хлопотно, да и употребление его весьма ограничено. А можете ли вы представить, какую выгоду получит тот, кто овладеет секретом быстрого и простого изготовления стали?

– Без особых затрат? – спросил Дэниел, чтобы не выдать своего удивления: он не предполагал, что Дюпре выбрал себе в партнеры Тиндала.

– Именно так! – с торжествующим видом подтвердил Эндрю.

Дэниел развел руками:

– В таком случае выгоду невозможно даже приблизительно подсчитать. Вы хотите сказать, что владеете этим секретом?

– Да! И смогу это доказать уже на днях.

– Ваше предложение, как-то связано с этим новшеством?

– И опять вы угадали! Я решил, что мне понадобится энергичный партнер.

– Приятно слышать, что вы избрали именно меня, – сардонически промолвил Дэниел.

– Вы мне симпатичны, – с улыбкой сказал Тиндал. – Конечно, у нас были незначительные расхождения во взглядах на правила приличия в связи с юной леди. Но такое ведь порой случается между мужчинами, не правда ли? По зрелом размышлении я понял, что это только пустяковое недоразумение. Слава Богу, что все утряслось. Яготов о нем забыть, и надеюсь, что и вы не злопамятны. Мне кажется, что между нами много общего, в юности я тоже был горяч и питал слабость к прекрасному полу. Нам надо стать друзьями.

Дэниел с трудом подавил желание расплющить кулаком его честную и предельно серьезную физиономию. Скользнув взглядом по могильным холмикам из кустов сирени, он спросил:

– А зачем вам партнер в столь выгодном деле?

– У меня нет таких обширных связей среди промышленников, какие имеются у вас, – ответил Тиндал.

– Следует ли понимать это так, что вам бы хотелось стать только инвестором и не заниматься производством?

– Поразительная проницательность!

– И вы предлагаете мне простить вам долг в двадцать тысяч фунтов как бы в уплату за долю в этом прожекте? – спросил Дэниел, и на лице Тиндала расцвела льстивая улыбка. – А дело того стоит?

– Но ведь это очевидно! – Эндрю недоуменно вскинул брови.

– Я должен знать, насколько рентабельно производство стали по новой технологии и какова моя доля в этом предприятии, – холодно промолвил Дэниел.

– Вас устроят двадцать пять процентов?

Дэниел отвел взгляд и притворился, что размышляет, глядя на нелепый сад. Его душил смех: и почему именно ему суждено получить это идиотское предложение?

– Я хочу убедиться, что все это серьезно.

– Образцы продукции будут готовы на днях, – ответил Тиндал.

– Нет, это меня не устраивает. Либо сегодня, либо продемонстрируйте мне производственный процесс.

– А вот это секрет! – Эндрю вскинул указательный палец. – Прежде нам надо договориться.

– Помилуйте, как же я могу взять на себя финансовые обязательства, не увидев конечного продукта и не зная технологии? Или вы думаете, что я настолько глуп, чтобы купить за двадцать тысяч фунтов стальной брусок? Нет уж, увольте. Выпишите-ка мне лучше чек на эту сумму, и покончим с этим бессмысленным разговором!

Тиндал помрачнел и наморщил лоб, задумавшись, что для него было не типично.

– Хорошо, я согласен показать вам производственный процесс, – наконец произнес он. – Однако раскрывать все секреты на этом этапе переговоров не в моих интересах.

– Договорились! – воскликнул Дэниел. – Скажите, кроме нас с вами, в этом деле есть другие участники? И какова их доля?

Тиндал деланно расхохотался:

– Уверяю вас, что других партнеров нет.

– А каковы права изобретателя? – не унимался Дэниел. – Не вы же изобрели новый дешевый способ изготовления стали!

– Он получит вознаграждение. Права на изобретение отойдут ко мне, и мы с вами станем единственными владельцами всех акций. Вы прибыли сюда верхом? Я велю оседлать коня, и мы поедем смотреть производство.

Следуя за Тиндалом в дом, Дэниел размышлял о том, кого именно задумал надуть этот мошенник Эндрю, его или же Дюпре. Похоже было, что он решил оставить в дураках их обоих.

Достав из кармана сюртука три ключа, Тиндал стал отпирать дверь склада.

– У кого-то еще есть ключи от этого помещения? – невозмутимо спросил Дэниел. Он издевался над Тиндалом на протяжении всего пути до Саутуорка, в одном из закоулков которого находился этот заброшенный дом. Но Эндрю не уловил издевательских ноток, расценив его живой интерес к тонкостям предприятия как естественное любопытство будущего партнера, а потому отвечал на все вопросы подробно и обстоятельно.

– Ключи имеется только у меня и у изобретателя, – сказал он.

– Надо бы поставить здесь охрану, – заметил Дэниел.

– Вы мне не доверяете? Опасаетесь, что я приведу сюда кого-то еще? – с усмешкой спросил Тиндал, открывая второй замок.

– Нет, просто здесь полно воров, дверь могут взломать. За этим районом тянется дурная слава. И никакие замки не спасут вас от топора или лома.

Они вошли в сырое темное помещение, где вдоль дальней стены стояли столы, на которые были водружены цилиндры и подсоединенные к ним проводами баки с жидкостью.

– Можете взглянуть! – сказал Тиндал. Дэниел заглянул в один из баков.

– Вы сказали, что образцы будут готовы только завтра. Но, по-моему, все уже готово. Убедитесь сами!

Тиндал заглянул в бак, и глаза его едва не вылезли из орбит. Он побледнел и растерянно пробормотал:

– Я не знаю всех тонкостей, мне представили только приблизительные расчеты... Позвольте! – Он взял палку, отсоединил с ее помощью провода от цилиндра и сунул руку в бак.

Пошарив в жидкости, он извлек из нее стальной брусок. Глаза его радостно заблестели, словно он держал брусок золота.

– Кажется, технологический процесс занимает меньше времени, чем я предполагал. Это поразительно!

– И как же именно происходит трансформация металла? – спросил Дэниел, беря у него мокрый брусок.

– Под воздействием гальванических токов и некоторых реактивов железо меняет свою структуру. Тонкости известны пока только изобретателю. Он прочит электрометаллургии большое будущее! – с сияющим лицом сказал Тиндал. – Его последнее открытие перевернет науку и производство. А купоны будем стричь только мы с вами.

– Но почему о его изобретении не сообщил общественности ни один научный журнал? Общепринято, что изобретатель ставит коллег в известность о своем открытии и получает на него патент, – заметил Дэниел.

– О таком открытии не следует кричать на весь мир прежде времени. Новую идею ведь могут и украсть, – возразил Тиндал.

– А что за жидкость в этих баках? Вода?

– Нет, особый химический раствор, состав которого держится в секрете. Но вы все узнаете, как только мы заключим договор.

– А вдруг это мошенничество? Не мог ли ваш алхимик просто положить в эту бурду кусок готовой стали?

– На мошенника он совершенно не похож. К тому же я предпринял меры предосторожности. – Тиндал хитро улыбнулся и достал из другого бака брусок металла с особой маркировкой. – Вот видите! Все в порядке, об этих отметинах ему ничего не известно. Значит, опыт удался! – Он радостно потер ладони.

Дэниел обошел вокруг стола и сказал:

– Надо повторить опыт, увеличив массу металла. Маленькие бруски не заинтересуют заводчиков. А производство больших болванок может оказаться дорогостоящим, сложным и нерентабельным. Придется провести еще несколько экспериментов.

Тиндал кивнул, довольный, что его новый партнер мыслит конструктивно.

– Вы совершенно правы! Я рад, что не ошибся, выбрав именно вас своим партнером.

– Не торопитесь, Эндрю. Пока еще мы с вами ни о чем не договорились. Сперва предъявите мне крупные болванки стали, изготовленные по новой технологии, а уж потом я вложу деньги в это дело. И вот еще: возле склада будет постоянно дежурить мой человек во избежание подлога.

Такие требования обескуражили Тиндала.

– Что ж, вполне резонные пожелания, – наконец сказал он. – Однако сколько мы с вами, хотя бы приблизительно, получим прибыли в итоге, если все пройдет гладко? Мне важно знать ваше мнение.

Дэниел опустил брусок в химический раствор, вытер платком руку и, заговорщически улыбнувшись, ответил:

– Я полагаю, что речь пойдет о миллионах!

– Удивительная история! – воскликнула Марго, выслушав рассказ Дианы. – Просто какая-то волшебная детская сказка.

Они разговаривали в ее лондонской квартире, расположенной неподалеку от фешенебельного района Мэйфер в западной части города. Это любовное гнездышко было обставлено достаточно элегантно, хотя и не роскошно. Мистер Джонсон особенно не баловал свою любовницу в последнее время. Но Марго обстановка устраивала, и она не досаждала своему покровителю капризами, опасаясь остаться у разбитого корыта.

Диана решила проведать свою школьную подругу, когда, вернувшись в Лондон из Шотландии, получила от нее письмо, в котором Марго рассказывала о своем житье-бытье.

– Ну и как тебе живется в супружестве? – спросила она, вскинув тонкие брови.

Диана покраснела и с улыбкой ответила:

– Прекрасно!

– Что ж, я за тебя рада. Главное, чтобы мужу было хорошо с тобой в постели ночью. В противном случае он обязательно найдет себе любовницу. В постели нельзя быть леди, для мужчины главное – удовольствие, а не соблюдение норм приличия. Ты уж поверь моему опыту.

Именно его-то Диане и недоставало, и она с радостью получила бы от своей бывалой подруги дельный совет. Но затронуть эту щекотливую тему она не решалась.

– Кстати, я разговаривала с месье Джонсоном о твоем муже, – сказала Марго. – Они впервые встретились лишь тогда в парке, но месье Джонсон был уже наслышан о нем. Так вот, ходят слухи, что в молодости твой Дьявол во плоти бороздил морские просторы на торговых судах и вскоре сказочно разбогател. Ему многие завидуют и поговаривают, что он пробился в высшее общество через будуары влиятельных дам. Он скрытен, обладает прекрасными манерами и мастер искушения. Вот так-то, милочка!

У Дианы вновь родился вопрос: как же ей, малоопытной и в светских, ив амурных делах молодой женщине, удержать опытного,– избалованного и себялюбивого мужчину? Чем его удивить? Как ему угодить, если он везде побывал и все повидал?

В голове Дианы вертелись и другие, не менее существенные вопросы, как-то: каким образом Дэниелу удалось купить свой первый корабль? В каком возрасте он познал успех? Чем он торговал? Были ли у него партнеры? Каково его состояние? Не пират ли он? Нет ли у него жен в заморских странах?

– Заботься о своем супруге и во всем ему угождай, – наставительно промолвила Марго. – И тогда ты не будешь ни в чем нуждаться, уверяю тебя. – Она потрепала Диану по руке.

Возвращаясь домой, Диана размышляла только об одном – как ей осуществить эту рекомендацию? Пока что Дэниел был всем удовлетворен и не предъявлял к ней никаких особых требований. Но что будет дальше? Не пресытится ли он со временем ее телом? Не заведет ли себе многоопытную любовницу?

Диане вспомнились иллюстрации в красной книжице, преданной мадам Леблан анафеме, и подумалось, что она могла бы стать неплохим учебным пособием. Вернувшись домой, Диана первым делом заглянула в библиотеку и попыталась разыскать знакомое издание. К ее величайшему разочарованию, книжки там не оказалось, очевидно, Дэниел ее сжег. Однако на всякий случай Диана решила поискать ее в кабинете.

Книг на полках там стояло не так уж и много, поэтому знакомый алый переплет Диана разглядела довольно скоро. Она взяла эту коллекцию скабрезных картинок в руки и, подойдя к окну, стала перелистывать страницы. На щеках ее заиграл румянец, ей трудно было даже представить себя в иных позициях. Однако она все-таки попыталась.

Но полет ее фантазии прервал звук чьих-то шагов в коридоре. Резко обернувшись, она увидела, что дверь открывается, и спрятала наглядное пособие для начинающих блудниц за спину.

Вошел Дэниел, таким озабоченным она его еще не видела. Он даже не сразу сообразил, что находится в кабинете не один.

Узнав Диану, он посмотрел на нее с видимым недоумением.

– Ты что-то здесь искала, Диана? – спросил он и, подойдя к столу, покосился на разложенные на нем бумаги.

– Нет, – промямлила она, пятясь к окну в надежде спрятать крамольную книжицу за штору.

– Что это у тебя там, дорогая? – спросил Дэниел.

– Где? – Она сделала невинные глазки.

– За спиной, – сказал он, прищурившись.

– Ничего особенного. Если я тебе мешаю, то я, пожалуй, пойду...

– У тебя вид воровки, застигнутой на месте преступления.

Дэниел шагнул к ней и отобрал книгу.

– Ты решила, что она имеет какую-то ценность?

– Да, ведь это гравюры, над ними трудился мастер. Они интересны мне как произведения изобразительного искусства, – сказала Диана первое, что пришло ей в голову. – Поразительно, с какой тщательностью изображены детали платьев. Мне хотелось сравнить свой гардероб с нарядами этих проказниц.

– Любопытно... Значит, изучая фасоны платьев кокоток, ты улучшаешь свой художественный вкус. Я правильно тебя понял?

В глазах Дэниела вспыхнули насмешливые искорки.

Диана вспыхнула.

– Да, чтобы не выглядеть профаном, когда кто-нибудь заведет разговор об искусстве, – сказала она, сама удивляясь своей находчивости. – Люди часто обсуждают эту тему на званых ужинах. А я почти ничего не знаю о технической стороне живописи.

– Но в искусстве имеет значение не только форма, но и содержание, дорогая, – возразил ей Дэниел. – Ты находишь изображенные на этих гравюрах сценки занимательными или шокирующими?

– Пожалуй, их можно было бы назвать впечатляющими, – пролепетала Диана.

– А какие именно из этих картинок произвели на тебя самое сильное впечатление? Что, к примеру, ты думаешь вот об этой? – Он перелистал страницы и указал ей на гравюру, занимательную настолько, что щеки Дианы стали пунцовыми. Ей самой уже давно было любопытно, сделает ли с ней когда-нибудь Дэниел то же самое. Но она изобразила на лице недоумение и с дрожью в голосе спросила:

– А что этот господин делает?

– Он страстно целует свою даму, – невозмутимо ответил Дэниел.

– Ага! Немного странное место он избрал для поцелуя...

– Это особый поцелуй.

– И ему нравятся такие необычные лобзания?

– Несомненно, коль скоро он этим занимается. И даже больше, чем женщине, которую он целует.

Диана собралась с духом и спросила:

– А ты когда-нибудь поцелуешь меня туда?

– Обязательно, если только ты мне это позволишь.

Диана промолчала и стала перелистывать книжку. Иллюстрация, привлекшая на этот раз ее внимание, отображала еще один необычный поцелуй, о технике которого она бы хотела разузнать побольше.

– Взгляни-ка, Дэниел, здесь женщина лобзает мужчину, и тоже не в уста. Вероятно, ей это очень нравится, да?

– Очевидно, – подтвердил ее догадку Дэниел.

– А мужчине? – не унималась она. Он только неопределенно хмыкнул в ответ.

– Если я позволю тебе когда-нибудь поцеловать меня так, как это делает мужчина на предыдущей гравюре, ты разрешишь мне поцеловать тебя аналогичным образом?

– Только если ты меня очень об этом попросишь, – сказал Дэниел.

– Договорились! В постели мы должны пользоваться равными правами! – воскликнула Диана.

– Ты совершенно права, дорогая. Я рад, что изучение этой книги пошло тебе на пользу. А твоя тяга к самообразованию достойна поощрения. Пожалуй, завтра я подарю тебе бриллиантовое ожерелье.

Они обнялись и поцеловались, просто и без затей.

Уличные фонари прорезали ночной мрак столбами тусклого света, в котором время от времени возникали очертания проезжающих мимо карет и всадников. Сидя у окна, Диана до рези в глазах всматривалась в темноту, в надежде разглядеть в ней возвращающегося Дэниела. Он обещал вернуться домой не очень поздно, однако почему-то задержался, и она уже начала волноваться. Куда он ускакал, она не знала, но предполагала, что по какому-то серьезному и небезопасному делу. Вид у мужа перед уходом был хмурый и озабоченный. Охваченная тревожными предчувствиями, Диана даже не пошла в театр, чтобы к его возвращению быть дома.

Наконец в зыбкой мгле промелькнула тень всадника без головного убора, это был Дэниел. Закусив губу, Диана вскочила со стула и стремглав побежала в свою спальню. Там она быстро разделась с помощью служанки, надела пеньюар и, отослав служанку, достала из комода заветную красную книжицу, между страниц которой лежало несколько закладок.

Отмеченные страницы были тщательно изучены ею в минувшие дни, но все же кое-что в гравюрах оставалось для нее загадкой. После ухода мужа она полюбовалась на них еще раз и обнаружила новые любопытные детали. Сейчас, в ожидании ночного визита к ней Дэниела, она решила освежить в памяти запечатленную на одной из картинок ситуацию, дабы не ошибиться, повторяя ее с мужем.

Убедившись, что все в точности запомнила, Диана захлопнула свое иллюстрированное наставление по ублажению супруга, убрала книжку в ящик комода и начала тушить свечи. Затушив две, она вспомнила, что на картинке несколько свечей горели, и оставила другие зажженными.

Подумав, Диана сняла пеньюар и в одних чулках улеглась на кровать, подложив под ягодицы большую подушку. Полежав немного в таком положении, она перевернулась на живот и подперла рукой подбородок. При этом ее зад слегка приподнялся и оттопырился. Диана представила себе гравюру и пошире раздвинула ноги.

Теперь сходство с позой блудницы стало полным.

Чувствуя себя парижской кокоткой, Диана прислушалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Судя по ним, Дэниел раздевался, разговаривая при этом с лакеем. Уже один только его голос привел ее в необыкновенное возбуждение.

Глухое бормотание прекратилось, в его спальне все стихло, но послышались его шаги в коридоре. Диана застыла, дрожа от нетерпения.

Дэниел, шел к Диане, чтобы пожелать ей приятных снов, поцеловать ее в лоб и затем вернуться к себе: сегодня он очень устал и был не в духе, портить же настроение своей любимой молодой жене ему не хотелось, она заслуживала лучшего отношения к себе.

Отворив дверь ее комнаты, он замер, удивленный тем, что вопреки своей привычке Диана почему-то не потушила свечи, прежде чем лечь в постель. Помещение было освещено зыбким, таинственным светом. Заинтригованный, Дэниел вошел и остолбенел, пораженный эротической позой, в которой возлежала на любовном ложе Диана.

Было нетрудно догадаться, что образцом для нее послужила одна из шаловливых картинок. Чулочки обтягивали стройные ножки проказницы до бедер, однако выше все тело было нагим. Особенно возбуждали Дэниела изгиб спины и вид аппетитных ягодиц, слегка приподнятых подложенной под живот подушкой.

Потрясенный картиной, которой он совершенно не ожидал увидеть, Дэниел от восхищения раскрыл рот. Все мрачные мысли, связанные с Тиндалом и Жанеттой и угнетавшие его в течение всего дня, тотчас же исчезли, вытесненные возникшими у него амурными фантазиями. В чреслах возникло невероятное напряжение. Скинув халат, он хрипло произнес:

– Ты прочитала мои заветные желания, Диана! Взгляни на меня! И ты все поймешь.

Она лениво обернулась и скользнула по нему плотоядным взглядом. Глаза ее заблестели: вид его мощного любовного орудия произвел на нее должное впечатление как своими размерами, так и боеготовностью. Диана слегка повела бедрами, призывая Дэниела не медлить, он прыгнул на кровать и поцеловал ее в ягодицу, она чуть слышно вздохнула.

– Ты давно меня ждешь? – спросил он, припав небритой щекой к ее нежной коже. – Ты соскучилась?

– Очень! – томно выдохнула она. – Я истосковалась.

Дэниел встал позади нее на колени, положив ладони на ее роскошный зад, она же сильнее изогнула спину, задышав громче и чаще, и закусила нижнюю губу. Преддверие ее лона подернулось росой, густой нектар испускал пряный аромат. Ноздри Дэниела чувственно задрожали, он понял, что медлить ему нельзя, и мощно вошел туда, куда звала его природа. Сладострастный стон, вырвавшийся у них обоих одновременно, говорил о том, что они достигли полной гармонии.

Из открытого окна в комнату проникал свежий ветерок, приятно охлаждавший их вспотевшие тела. Луна казалась необычно яркой на фоне темного неба. В уснувшем квартале воцарилась тишина. Первым ее нарушил голос Дианы.

– Ты совершенно затерялся в своих воспоминаниях, – сказала она. – Тебе нужно перестать думать о прошлом, пока ты не сошел с ума.

Она была права, он слишком часто переносился в иллюзорный мир былых событий, сам того не желая.

– Прости, я постараюсь, – глухо промолвил Дэниел.

– Не сердись, но мне больно видеть, как ты страдаешь, – сказала Диана, кладя голову ему на грудь и обнимая его за талию.

Он поцеловал ее в макушку и крепче прижал к себе, днем он встречался с Тиндалом и теперь сожалел об этом. Ему бы следовало не впутываться в эту аферу, а просто потребовать у должника деньги и удовлетвориться своей маленькой победой. Но вместо этого он поддался соблазну разорить негодяя в пух и прах.

В результате ему стало казаться, что он перехитрил самого себя в этой игре. Дэниел не раз использовал в своих интересах чужие пороки и слабости, но теперь, сам того не желая, мог очутиться в роли жертвы такого же, как и он, опытного интригана.

Ведь Тиндал не случайно подметил, что между ними много общего.

Шелковистые волосы Дианы рассыпались по ее бледному плечу. Дэниел осторожно погладил его, восхищаясь бархатистостью ее нежной кожи. Подлинная опасность затаилась в его объятиях, в облике его красавицы супруги, в обществе которой он полностью расслаблялся и терял способность мыслить здраво.

Он уже давно терзался желанием поведать ей правду, пока она еще не узнала ее от кого-то другого. Но признание застревало у него в горле и снова ложилось тяжким грузом ему на сердце. Каяться было страшно, ибо Диана его никогда бы не простила.

Она словно почувствовала, что он думает о ней, и покосилась на него. Он увидел, что она улыбается, и неожиданно сказал:

– Мне тридцать два года. Помнишь, ты спрашивала тогда, в Шотландии, сколько мне лет? Так вот, мне идет тридцать третий год.

Она задумчиво посмотрела на него и промолвила:

– Значит, во время революции во Франции ты считался в Англии эмигрантом? Ведь в ту пору тебе было восемь, именно в этом возрасте ты и приехал в Шотландию.

– Да, все так и было, – подтвердил Дэниел.

Диана подперла щеку ладонью и задала ему следующий вопрос:

– Твой отец – аристократ? Вы бежали из Франции?

– Нет, аристократом он не был, однако предпочел эмигрировать, чтобы переждать смутные времена в спокойной стране.

– А где сейчас твои родители?

– Мама умерла вскоре после нашего переезда в Шотландию. Отец не перенес утраты, и спустя короткое время последовал за ней в лучший мир. Нам с сестрой помогал шевалье Луи. Они с моей мамой были друзьями. Он помог мне встать на ноги.

– Марго однажды обмолвилась в разговоре, что ты стал выходить в море, будучи еще юношей. Ты хорошо помнишь то время? А свою жизнь во Франции ты не забыл?

– Мне кажется, что я помню каждое прожитое мгновение, все свои приключения, каждую свою утрату, каждую преодоленную опасность, – хрипло ответил Дэниел.

– Счастливчик! – Диана тоскливо вздохнула. – А вот я почти ничего не помню о своем детстве. Странно, почему так?

– Воспоминания капризны, они могут надолго затаиться где-то в глубинах памяти, а в один прекрасный день ожить. Возможно, все дело в том, что я рано повзрослел и чувствовал ответственность за свои поступки, ты же до поры оставалась ребенком, за которого думали взрослые. – Дэниел умолк, вспомнив, как тяжело ему жилось, когда они с Луи вдвоем противостояли ударам коварной судьбы. Особенно отчетливо запомнилось ему морское путешествие в утлом суденышке.

Диана обняла его, почувствовав, что ему нужна ее поддержка, и поцеловала. Он с облегчением вздохнул.

– Я хочу кое-что тебе сказать, – промолвила она. – Понимаешь, меня угнетает мысль, что я совсем одна, от нее в душе моей зияет пустота. Я надеялась разыскать в Англии своих родственников, узнать историю своей семьи. Но пока мне это не удается. И от этого мне порой становится очень грустно.

Сердце Дэниела сжалось от боли: он хотел бы помочь ей, но не мог, так как правда была для нее хуже неведения.

– Раньше я думала, что человек становится счастливым, когда кто-то его полюбит. Но теперь я поняла, что заблуждалась. Счастлив лишь тот, кто любит кого-то сам. Полюбив тебя, Дэниел, я обрела желанный душевный покой. Может быть, когда-нибудь и ты меня полюбишь и тоже обретешь умиротворение.

Ее слова так растрогали Дэниела, что он молча уложил ее на себя и крепко обнял.

Как более опытному в амурных делах, ему бы следовало посоветовать ей быть осмотрительнее в любви, чтобы не обжечься. Но он этого не сделал, а поступил иначе: подхватил ее руками под мышки и усадил на свой могучий детородный орган. Он вошел в нее до упора, до самых гланд в горле, как ей в тот волшебный миг показалось, и она застыла, осмысливая случившееся с ней впервые, широко раскрыв глаза. Таких острых ощущений ей испытывать еще не доводилось. К тому же ее смущала непривычная смена их ролей: теперь, когда Дэниел лежал под ней, ей следовало взять на себя инициативу. Постепенно лоно привыкло к новым ощущениям и стало посылать ее голове настойчивые призывы действовать решительнее. Робко поерзав у него на чреслах, она сказала:

– На картинках я такого не видела. И что же мы будем делать дальше? – Ответ ей дала сама природа, вызвавшая легкие спазмы у нее в промежности. Диана наклонилась и уперлась руками в матрац.

Дэниел улыбнулся и начал ее ласкать, чувствуя, как стремительно нарастает ее возбуждение. Наконец она сама стала двигаться на нем, постанывая и жмурясь от удовольствия. В эти мгновения она была прекрасна, как изящная китайская статуэтка, посеребренная лунным светом. Ее дыхание становилось все более прерывистым и учащенным, движения торса – порывистыми, почти дикарскими. Подавшись вперед, Дэниел стал сосать ее грудь, сжав пальцами гладкую, налитую ягодицу. Диана вскрикнула и стала двигаться еще быстрее, закатив глаза к потолку от блаженства.

Впав незаметно для самой себя в исступление, она запрокинула голову и начала повизгивать. Наблюдая это, чувствуя всю полноту охватившей ее страсти, Дэниел вскоре ощутил необыкновенный подъем и, совершенно расслабившись, дал своим чувствам волю. Пока они пребывали в экстазе, им не грозили тени прошлого. Наслаждаясь этой восхитительной любовной игрой, Дэниел подспудно чувствовал, что торопиться закончить ее не нужно, потому что только любовь освобождает его от рабства мстительных мыслей и тяжких воспоминаний.