– Я полночи накачивал Тарпетту вином, – сообщил Матиас. – Пытался убедить его, что он рискует вызвать неудовольствие короля, устроив международный скандал с участием английского аристократа.

– Надеюсь, разумные доводы оказались более весомыми, чем угрозы, – заметила Федра.

Ей следовало бы радоваться, но вместо этого ее мучила мысль, что в очередной раз она будет обязана Эллиоту своей свободой. Несмотря на прошлую ночь, придавшую ему ореол романтического спасителя, практичный мозг Федры высчитывал, насколько возрастет ее долг этому мужчине. Если дела пойдут в том же духе, он может предъявить счет, который ей не понравится.

– Сгодятся любые аргументы, лишь бы они подействовали, – произнес Эллиот, бросив на нее взгляд, говоривший: «Молчи, женщина, предоставь это дело мужчинам».

Матиас одарил ее успокаивающей улыбкой:

– Мисс Блэр, такие, как Тарпетта, весьма озабочены собственной гордостью и влиянием на окружающих. Единственный способ договориться с ним – это убедить его, что избранный им курс нанесет ущерб тому и другому.

– Если это сработало, так тому и быть. Я предпочла бы, чтобы с меня сняли эти нелепые обвинения, но готова удовольствоваться свободой и безопасностью.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что она должна немедленно уехать? – поинтересовался Эллиот.

– Вы зайдете на виллу за вашими вещами, после чего вернетесь на причал и сразу же отплывете отсюда. – Матиас небрежно махнул в сторону корзин и одеяла: – Оставим это здесь. Я пришлю слуг, пусть заберут то, что найдут нужным, позже.

Прежде чем последовать за мужчинами, которые двинулись вниз по лестнице, Федра окинула помещение взглядом. Ночное очарование исчезло, и теперь оно выглядело так, как должно было выглядеть: сложенное из грубого камня убежище, предназначенное для защиты от нападения, слегка смягченное ее попытками создать уют, чтобы не чувствовать себя неприкаянной и уязвимой.

Она подозревала, что случившееся ночью было чисто женской реакцией на опасность. Ее никогда не привлекал образ рыцаря на белом коне, но ведь она никогда прежде не была в шкуре девицы, попавшей в беду.

Ее рациональный ум пытался разложить все по полочкам. В ярком свете дня ночное приключение казалось сном, который приятно вспоминать, но не более того. Тем не менее, когда она ступила на лестницу, Эллиот любезно и в то же время властно взял ее за руку и повел вниз, к выходу из башни.

Он проделал это так нежно, что сердце Федры дрогнуло, а пульс участился. В свете, лившемся в узкие бойницы башни, его красивое лицо выглядело почти так же, как прошлой ночью. Она даже ощутила легкое головокружение, изумляясь его способности изменять окружающую атмосферу и тому, как действует на нее его присутствие.

День выдался знойным и душным. Утренний бриз затих, и солнце раскрасило город яркими красками и густыми тенями. На подступах к мысу было пусто. Как и на пристани.

– Праздник в разгаре, – заметил Матиас. – Все на площади перед церковью.

– Давайте обойдем ее, – предложил Эллиот, обеспокоено хмурясь. Он оставался начеку, готовый к любым неприятностям.

– Как пожелаете, но вы пропустите приготовления к шествию. Весьма живописное зрелище. – Матиас повел их Я переулку в обход площади. – Ваша бдительность восхищает, Ротуэлл, но мисс Блэр больше ничего не грозит. Тарпетта понял, что в его интересах временно отступить.

Подростков с осликами они не нашли и начали утомительное восхождение к вилле. На пустынных улочках царила тишина, только с площади доносился шум голосов. Но когда они пересекали одну из улиц, Федра заметила краем глаза черное платье, мелькнувшее между домами. Очевидно, не все обитатели городка отправились в церковь.

Подъем в гору оказался настоящим испытанием. Федра запыхалась и устала, ощущая слабость в ногах, непривычных к подобной нагрузке. Солнце нещадно палило, и ее платье увлажнилось от пота. Эллиот, казалось, не испытывал никаких неудобств, в отличие от Матиаса, который был далеко не молод. Он раскраснелся и тяжело дышал.

– С вашего разрешения я пойду медленнее, – сказала Федра. – Вы не могли бы составить мне компанию, мистер Гринвуд? А лорд Эллиот может пойти вперед, не дожидаясь нас, и начать сборы.

– Конечно, мисс Блэр. Вы немного побледнели. Давайте передохнем. Даже если мы ограничены во времени, нет нужды вести себя так, словно к нашим спинам приставлено дуло пистолета.

– Я не привыкла к такому жаркому солнцу, но если мы пойдем чуть медленнее…

– Какого черта?!

Раздраженный возглас Эллиота прервал их на полуслове, и они устремили взгляды вперед, желая узнать, что его так поразило.

На узкой улочке, преграждая им путь, стояли пять старух, соратниц Кармелиты, закутанных в черные одежды, как арабские женщины или монахини.

– Просто улыбайтесь и идите дальше, – сказал Матиас, изобразив свою самую благожелательную улыбку.

Это могло бы сработать, будь эти женщины единственной преградой. К сожалению, следом за ними появились другие. С некоторыми Федра познакомилась у колодца, другие участвовали в противостоянии с мужчинами. В данный момент все были настроены крайне агрессивно.

И объектом их недовольства был не кто иной, как лорд Эллиот Ротуэлл.

Сквозь толпу пробилась Кармелита. Она энергично двигала локтями, расталкивая пожилых женщин. Их реакция была такой же жесткой и резкой, как и взгляды, которые они метали в Эллиота.

– О Господи! – пробормотал Матиас, озираясь по сторонам в поисках обходного пути.

Федра оглянулась. Позади них собиралась не меньшая толпа, стекавшаяся с окрестных улиц. Кармелита вышла вперед.

– Возникла небольшая проблема, – произнесла она извиняющимся тоном.

– Гринвуд договорился с Тарпеттой, – сообщил Эллиот. – Объясните это им. Эти женщины рисковали собой, чтобы защитить мисс Блэр, а теперь они подвергают ее опасности, препятствуя ее своевременному отъезду.

Кармелита мрачно кивнула:

– Да, но они по-прежнему намерены ее защищать. Только теперь их заботит ее честь. – Она устремила на него выразительный взгляд. – Они думают… В общем, они все знают.

Федра почувствовала, что краснеет. Эллиот тоже слегка покраснел, хотя лицо его оставалось бесстрастным.

– Не могут они ничего знать, – возразила Федра.

– Федра Блэр, уже то, что вы уединились в башне с мужчиной, компрометирует вас в их глазах. Но беда в том, что на рассвете Мария поднялась наверх, чтобы принести вам воды и хлеба… – Кармелита развела руками в красноречивом жесте. – Я посоветовала ей забыть, что она видела. Но местные женщины считают вас теперь своей сестрой. Они защищали вас и не позволят этому соблазнителю получить свое, не поступив как положено.

– Соблазнителю? Послушайте, я не…

Матиас испустил драматический вздох:

– Ротуэлл, мой мальчик, вы были чертовски неосмотрительны.

Федра шагнула вперед:

– В этом вопросе мне не нужна защита. Я взрослая женщина и считаю… – Она осеклась при виде священника, которого вытолкнули из толпы. Это был тот самый злополучный священник, который пытался примирить враждующие стороны во вчерашней схватке. – Господи, а что здесь делает священник?

– Полагаю, это просто неблагоприятное стечение обстоятельств, – сухо заметил Эллиот.

– Сделайте же что-нибудь, – запаниковав, прошипела Федра.

Казалось, весь город собрался вокруг них. Людские потоки медленно стекались с окрестных улочек, увлекая за собой группу растерянных англичан вместе с бедным священником, словно обломки кораблекрушения, вынесенные на поверхность.

– А что бы вы порекомендовали? – отозвался Эллиот. – Как джентльмен, я не могу отказаться от женитьбы на женщине, которую скомпрометировал.

– О, ради Бога! Отказ от принуждения не делает вас негодяем, не говоря уже о том, что вы меня не компрометировали. Не может быть, что вы думаете так всерьез!

Эллиот и сам не знал, что он думает. Но был уверен, что отстаивать свою точку зрения здесь и сейчас было бы роковой ошибкой. В связи с предстоящими празднествами весь город пребывал в возбужденном состоянии. Даже самые преданные сторонники Тарпетты восторженно ухмылялись. Судя по всеобщему настрою, нынешнее чествование Сан-Джованни должно было стать незабываемым.

С каждым шагом глаза Федры становились все шире.

– В таком случае я отказываюсь.

Матиас склонился к ее уху:

– Мисс Блэр, я потратил несколько часов, убеждая Тарпетту, что вы не… э-э… нецеломудренны. Если вы откажетесь выйти замуж за мужчину, с которым вас видели в… э-э… интимной близости, все мои усилия окажутся напрасными.

– Я не собираюсь выходить замуж, тем более по принуждению.

Эллиот тоже не имел желания жениться по принуждению, но не находил венчание таким пугающим, как Федра. Хотя ни одна женщина не подвигла его на то, чтобы сделать ей предложение, он в отличие от Федры не имел принципиальных возражений против брака. Конечно, печальный опыт его семьи показал, что неудачный союз может превратить жизнь в ад, но это не распространялось на данную ситуацию. Пока, во всяком случае.

– А это законно? – требовательно спросила Федра у Матиаса. – Ведь мы не католики. И здесь не Англия. Разве можно венчаться без оглашения или лицензии? Конечно, некоторые католические обряды признаются и у нас дома, но…

– Честно говоря, я даже не знаю. Все это можно будет выяснить позже.

– Позже? А если мне не понравится то, что мы выясним? Поговорите с ними. Скажите им, что… – Она замолкла, почувствовав движение в толпе.

Улочка, по которой они двигались, внезапно расширилась, превратившись в площадь. Толпа немного расступилась, но по-прежнему окружала их плотной стеной. Тем временем к их маленькому кружку присоединилась новая фигура. Синьор Тарпетта, прихрамывая, встал рядом с Эллиотом.

– Вот это правильное решение, – заявил он с напыщенным одобрением. – На жену легче найти управу.

Эллиот проглотил проклятие, рвавшееся с языка. Появление Тарпетты явно не было случайным. Не приходилось сомневаться, что он слышал женские сплетни и подбил местных жителей разыграть этот фарс.

Матиас шагнул к Тарпетте и, понизив голос, принялся его в чем-то убеждать. Не добившись успеха, он повернулся к Эллиоту:

– Пожалуй, мне лучше заняться подготовкой судна, на котором вы отплывете. Возможно, отсутствие свидетеля-англичанина поможет доказать, что все это незаконно.

Эллиот и сам подумывал об этом. Федра выглядела как женщина, которую ведут на эшафот, а не к алтарю. При всем сочувствии к ее отчаянию он не мог не испытывать раздражения. Глядя на нее, можно было подумать, что нет участи более ужасной, чем брак с лордом Эллиотом Ротуэллом.

То, что ни один из них не выбирал и не хотел этой участи, не подлежало обсуждению. И именно он, Эллиот, собирался принести себя в жертву, чтобы спасти ее шкуру. Федра могла бы, по крайней мере, не так откровенно демонстрировать свое отвращение к происходящему.

Матиас исчез. Толпа разделилась, позволив священнику и жертвенным овечкам проследовать к церковным дверям. Федра казалась очень бледной.

Священник повернулся к ним лицом. Из церкви выскочил служка со сверкающим облачением. Священник надел его на себя и обратился к толпе.

– Что он говорит? – спросила Федра.

– Насколько я понял, он объявляет, что венчание произойдет здесь, а потом мы войдем в церковь и подпишем документы.

– Здесь? – ахнула Федра. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание. – Сейчас?

– Здесь и сейчас. – Эллиот взял ее за руку. – Смелее, дорогая женушка.

Его поддразнивание возымело нужное действие. Федра слегка порозовела и одарила его убийственным взглядом.

Толпа притихла. Священник приступил к обряду венчания, и Эллиот понял, что не сможет оспорить эту церемонию, утверждая, что обеты произносились на языке, которого Федра не знает. Священник говорил на латыни, и она понимала каждое слово.

Его мозг лихорадочно работал в поисках выхода. Еще не много, и потребуется их согласие. Он бросил взгляд через плечо на толпу, замершую в восторженном ожидании. Оставалось лишь пожалеть, что он так несведущ в канонических вопросах.

Голос священника разнесся над головами собравшихся на площади. Федра продолжала озираться по сторонам, как девица, ожидающая рыцаря на белом коне, который явится в последнюю минуту ей на выручку.

Священник произнес надлежащие обеты и устремил выжидающий взгляд на новобрачного. Эллиот медлил, глядя на Федру, которая умоляла его взглядом исполнить роль негодяя в этой маленькой драме.

Негромкий кашель Тарпетты вывел его из задумчивости, напомнив о пережитой вчера опасности и гонцах, отправившихся в Неаполь.

Эллиот снова взглянул на Федру. Он не считал эту церемонию законной, но она могла оказаться таковой. Если так, они будут связаны навеки.

Что ж, он мог сделать и худший выбор. И она, кстати, тоже.

Эллиот вздохнул и произнес то, что от него требовалось.

Федре понадобилась целая вечность, чтобы произнести нужные слова. Они застряли у нее в горле как кость. Вполне возможно, что она обрекает себя на судьбу, которой сознательно избегала. Что это, как не замена одной тюрьмы на другую?

Она уставилась на Эллиота, не в состоянии скрыть свое отчаяние.

Он терпеливо ждал. Взгляд его был добрым, но выражение лица твердым. Она понимала, что он пытается ей сказать. Мрачная фигура Тарпетты маячила в десяти шагах как зримое напоминание о том, что, хотя все происходящее кажется дурным сном, ей по-прежнему грозит опасность.

Ее снова охватила паника. Что, если… Понадобятся годы, чтобы…

Она постаралась взять себя в руки. Конечно, это ненастоящая свадьба. И, конечно же, Эллиот найдет способ решить все вопросы, которые могут возникнуть. Этот брак ему нужен не больше, чем ей. Одной ночи, пусть даже приятной, недостаточно, чтобы лишить мужчину здравого смысла и превратить его мозги в желе.

Ее колебания становились неприличными, и в толпе послышался ропот. Брови священника приподнялись наподобие двух полумесяцев на его лысеющем лбу. Во взгляде Кармелиты появилось сомнение, словно Федра не оправдала се надежд.

Федра набрала в грудь воздуха и произнесла обеты.

Раздались приветственные крики, подхваченные толпой в порыве ликования. Праздник Сан-Джованни начался.

Священник повернулся к собравшимся и объявил, что шествие начинается. Затем, поманив пальцем новобрачных, направился к входу в церковь.

– Мы должны подписать бумаги, – пояснил Эллиот.

Федра постаралась сохранить с трудом обретенное спокойствие.

– По крайней мере, мы спрячемся от этого солнца. Мне никогда в жизни не было так жарко.

Эллиот придержал ее за локоть.

– Да, вид у вас неважный. Надеюсь, вы не собираетесь падать в обморок?

В его голосе прозвучало искреннее беспокойство. Федра подняла глаза, посмотрела на него, на священника, ожидавшего у входа в церковь, затем на остатки толпы, все еще теснившейся вокруг.

Она прижала руку к щеке, затем ко лбу.

– У меня кружится голова. Эта нервотрепка и жара… – Она слегка покачнулась.

Рука Эллиота тотчас обвила ее талию.

– Позвольте проводить вас внутрь, дорогая. По ступенькам поднялась Кармелита с явным намерением сопроводить их в церковь и засвидетельствовать подписание документов. За ней двинулся Тарпетта. Эллиот жестом остановил его.

– Нет. Вы никогда не были другом моей жены. – Он взглянул на Кармелиту. – Выберите кого-нибудь более подходящего.

Если поначалу Федра преувеличивала свое недомогание, то теперь ей стало по-настоящему дурно. Поддерживаемая Эллиотом, она проследовала в прохладный полумрак церкви. Кармелита и один из рыбаков вошли следом и притворили двери, чтобы заглушить шум, доносившийся с площади.

В тусклом свете Федра различила худощавую фигуру священника, склонившуюся над аналоем. Он что-то деловито писал на листе бумаги. Рядом лежал толстый фолиант, раскрытый на нужной странице.

Федра ничего не знала о католических венчаниях, но немного разбиралась в английских законах. Одно дело – произнести обеты, и совсем другое – подписать документы. Если она добровольно поставит свою подпись, то может оказаться приговоренной навеки.

Упершись ладонью в грудь Эллиота, Федра заставила его остановиться. Теперь ей не приходилось изображать солнечный удар. Несмотря на прохладу, царившую в церкви, у нее на лбу выступила испарина. Кровь отхлынула от головы и конечностей.

Лицо Эллиота вдруг резко приблизилось, а затем исчезло в темной пелене.

– Она что, притворяется? – прошептала Кармелита.

– Непохоже, – отозвался Эллиот, глядя на Федру, лежавшую у него на руках. Когда она начала падать, он подхватил ее, впечатленный ее способностью изобразить обморок. Но ее безвольное тело и бледный цвет лица свидетельствовали в том, что она не притворяется.

К ним, заламывая руки, подбежал священник. Эллиот обратился к нему на латыни:

– Думаю, мне надо отнести жену на виллу, чтобы она пришла в чувство. Когда спадет жара, мы вернемся, чтобы подписать бумаги и оставить запись в приходской книге.

Для священника это были непростые дни, и он с явным облегчением расстался с ними. Вместо того чтобы направиться к главному порталу. Эллиот двинулся по проходу между рядами.

– Покажите мне другой выход, – сказал он Кармелите.

Женщина поспешила вперед, указывая ему путь к небольшой двери в боковом нефе. Поблагодарив ее за помощь, Эллиот зашагал по пустынной улочке, которая вела к морю.

Федра встрепенулась в его руках и открыла глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и оценить ситуацию.

– Почему вы меня несете?

– Вы упали в обморок.

– Я никогда не падаю в обморок. Отпустите меня.

Эллиот остановился и позволил ей встать на ноги.

– И тем не менее вы потеряли сознание.

Федра не двигалась, пытаясь оценить свое состояние.

– Раньше со мной такого не случалось.

– Раньше никто не принуждал вас выходить за меня замуж. Видимо, вы пришли в такой ужас, что не смогли справиться с шоком.

– Кстати, вы хотели, чтобы я упала в обморок. Удивительно, что не приказали.

– Если бы вы исполняли мои приказы с таким рвением, то не оказались бы в подобной ситуации. – Судя по тому, как сверкнули ее глаза в ответ на это замечание, Федра уже оправилась от обморока. Эллиот предложил ей руку. – Держитесь за меня. Дорога крутая.

Федра взяла его под руку и постаралась подладиться под его шаги.

– Мы идем не на виллу.

– Я рассчитываю, что Гринвуд подготовит для нас судно, прежде чем процессия спустится вниз. Если повезет, мы отчалим раньше, чем кто-нибудь заподозрит неладное. Надежда на побег придала Федре сил, и она ускорила шаг.

Когда они появились на пристани, там никого не было, кроме Матиаса, ожидавшего возле рыбачьей шхуны с четырьмя гребцами.

Завидев их, он сделал знак команде, чтобы готовилась к отплытию.

– Залезайте, – скомандовал он. – Обойдемся без долгих прощаний. Некогда. Ваши вещи уже на борту.

Эллиот посадил Федру в лодку и помедлил, чтобы перекинуться парой слов со своим учителем.

– Почему бы вам не приехать в Англию? Вы слишком долго не были на родине.

Матиас обратил лицо к жаркому солнцу.

– Я привык к этому климату, и меня больше не привлекает английская сырость. Впрочем, кто знает?

– Я напишу вам, как пойдут дела в Помпеях.

– Мое рекомендательное письмо в одной из сумок. Поищите среди ваших бумаг. – Пока Эллиот забирался в лодку, Матиас обратился к Федре: – Уитмарш шлет вам свои поздравления в связи со свадьбой.

– Я не замужем.

– Ну… – Он пожал плечами, как бы характеризуя относительность этого понятия. Затем поклонился в знак прощания.

– Мистер Гринвуд, – окликнула его Федра. – Вряд ли мне представится возможность снова увидеться с вами. Спасибо за ваше гостеприимство и помощь.

– Я был рад принять дочь Артемис Блэр как свою гостью. Вы должны написать мне и рассказать, удалось ли вам раскрыть ту маленькую тайну, которую мы обсуждали.

Лодка отчалила от пристани и устремилась к выходу из залива. Фигура Матиаса становилась все меньше, теряясь на фоне величественного склона горы, усеянного черепичными крышами и крутыми улочками.

Теперь, когда Федра избавилась от грозившей опасности, она ощутила облегчение, и сердце ее наполнилось радостью, Эллиот придвинулся ближе и обнял ее за талию. Его крепкая фигура излучала такую надежность и безопасность, что Федра откинулась назад и прислонилась к нему, стараясь не обращать внимания на то, как его сила вливается в нее, ослабляя ее защитные инстинкты.