Накануне праздника 7 ноября Николай Иванович пришел домой веселый. Геннадий внимательно посмотрел на него, показалось, что дядя Коля стал плотнее, солиднее.

— Дядя Коля, фашисты хлебом не кормят, а вы поправились, — Геня пристально следил за осторожными движениями Николая Ивановича.

— Мою полноту сегодня ночью ты расклеишь со своими друзьями, — сказал Голубев, вынимая из-за пояса листовки.

Геня схватил дядю Колю за плечи, стиснул изо всех сил.

— Пусти, пусти, медведь, — тихо отбивался дядя Коля. — Это листовки с самолета.

Темной ночью друзья Геннадия выполнили поручение Голубева.

Проснулся утром Геннадий, и сразу им овладело праздничное настроение. Во дворе он сказал Николаю Ивановичу:

— Не будете ругаться? Я оставил немного листовок. Знаете, для кого? Для Андрейки. Когда мы ходили с вами в село, я обещал ему сообщить, где фронт. Мне нужно сдержать свое слово. Вы пойдете еще туда?

— Нет, не могу.

— Тогда попросите маму, чтобы меня отпустила.

— Попробую, хоть это и не легкое дело.

И дядя Коля помог. Через несколько дней Геннадий с соседками — мать согласилась пустить его с попутчицами, они шли менять вещи на продукты, — отправился в село. Усталого и продрогшего Геннадия радостно встретил Андрейка. Гость сразу выложил листовки на стол.

— Сводки! — ахнул Андрейка — Спасибо тебе, Геня. А мы ждали… ждали… Я и Дарик. У нас живет. Теперь я расскажу тебе про него. И познакомлю.

И Андрейка рассказал, как встретился с Дариком, как спрятал его, как потом с матерью забрали его к себе.

— Так и живет он у нас, никто и не знает.

Андрейка толкнул дверь в боковую темную комнату, позвал:

— Дарик, иди, не бойся.

В дверях показался худенький мальчик, нерешительно остановился.

— Да иди, иди, — Андрей потянул его за руку. — Это Геня.

Геннадий подал руку мальчику. На. него в упор смотрели черные-черные глаза.

— Мне рассказывал о тебе Андрей, — сказал Дарик. — И мы ждали тебя.

— Вот, — Геннадий протянул Дарику листовку и переписанную им сводку. — Это с самолета наши сбрасывали, а это я сам слышал по приемнику.

Дарик прочитал листовку и счастливо рассмеялся.

— Ой, Генька, ты ж помрешь от голода, — спохватился Андрейка.

Он бросился к печке: вместо огня — зола. Начал ширять рогачом, схватил пучок бурьяна, поддал его в печь и что есть силы начал раздувать огонь.

Геня и Дарик принялись помогать ему. Так и застала их Евдокия Антоновна. Остановившись в дверях, она хотела было накричать на сына, но их усердие рассмешило ее, уже не сердито она сказала:

— Проворонили огонь, теперь придется тратить серник. О, да у нас гость. Ну, здравствуй. Ты один?

Геннадий сказал, что пришел с соседками, а Николай Иванович привет передавал.

— Как же мы принимаем гостя? — захлопотала Евдокия Антоновна. — А ну, помогайте, мы живо вечерю приготовим.

Ужинали весело, ребята поминутно переглядывались, без причины смеялись.

— Да ты, никак, оживаешь, хлопчик? — Евдокия Антоновна ласково посмотрела на Дарика. — То все молчал, слова не добьешься…