— Геннадий, наконец-то! — мать крепко обняла сына. — Я всякое передумала… Ешь и скорее к военкомату.

Пока Ольга Ивановна хлопотала с обедом, Гена прилег на кушетку и сразу уснул.

Вдруг город сотрясли взрывы — один, другой, третий…

— Гена, Гена, проснись! — теребила сына испуганная Ольга Ивановна.

Геннадий сонно, непонимающе посмотрел на мать.

— Проснись же! Фашисты бомбят город. Слышишь? Скорее давай уходить.

Ольга Ивановна выпрямилась. На черные, вьющиеся волосы накинула шелковую косынку, взглядом обвела комнату. Вещи, когда-то такие необходимые, потеряли всякую ценность. Она никогда не показывала сыну свою слабость, а сейчас крупные слезы текли по лицу.

Как во сне услышала Ольга Ивановна голос сына:

— Пойдем же, мама!

В городе царила суматоха. Голеневы торопливо прошли мимо решетчатого балкона крайсуда, вверх по проспекту.

— Мама, а что если все машины ушли?

Ольга Ивановна и сама уже беспокоилась об этом, но сыну ответила:

— Не может быть. Уедем еще. Должны уехать…

Возле военкомата никого не оказалось. Геннадий бросил вещи на ступени, вбежал в опустевший двор.

— Уехали! — закричал он. — Мама, слышишь, уехали! — Геннадий посмотрел по сторонам. — Мишка! — вдруг бросился он к подходившим парню и женщине. — Вот это здорово! Откуда ты? Нас теперь много, не пропадем!

Миша Алексеев и его мать Екатерина Никитична жили с Голеневыми в одном доме. Ребята давно дружили. Сейчас оба особенно обрадовались нежданной встрече. Вчетвером обсудили, как быть. Решили добираться до Невинномысско-го шоссе, а там — на попутной.

Едва вышли на окраину, снова началась бомбежка. Теперь уже где-то внизу, у вокзала. Но что это? У ребят от страха расширились глаза: парашютный десант!

— Все… — Миша беспомощно опустился на придорожный камень.

— Не все! — упрямо посмотрел вперед Геннадий. — Идемте!

Кирпичный завод… Дальше — лес. Из-за поворота на дорогу выехала машина. С огромной скоростью неслась она прямо на них. Шофер неожиданно затормозил. Из кабины выскочили солдаты во вражеской форме. Ольга Ивановна побледнела. Миша и Геннадий стояли как вкопанные.

— Город есть русска зольдат? — спросил фашист.

Мальчики переглянулись.

— Мы не знаем, — с трудом выдавил из себя Геннадий.

— Не видели, — тихо повторил Миша.

«Сейчас… сейчас расстреляют!»

Один из солдат обратился к женщинам:

— Матка, иди домой. Там, — солдат махнул рукой в сторону леса, — германская армия. Там, — взмах в сторону Ташлы, — там тоже.

— Ком нах хауз, — приказал другой.

Машина помчалась к городу.

Значит — вперед дороги нет. Все четверо повернули назад.

Город словно вымер. Лишь внизу, где-то возле вокзала, изредка раздавались автоматные очереди. Кто-нибудь выглянет в чуть приоткрытую калитку и тут же спрячется. Этот общий страх давил, угнетал, сковывал ноги.

Взглянув в расстроенное лицо друга, Миша прошептал:

— Давай изучим обстановку, разузнаем, что где?

— Изучай теперь… влипли как мухи в липучку, — Геннадий зло сплюнул в сторону.

Суровое испытание… Может быть, впервые в жизни ребята серьезно задумались, как жить, что делать?

Но ребята — всегда ребята. Уже через несколько минут созрел план: разведать, что происходит в центре города.

Тайком от матерей под-над стенами дворов пробрались на улицу Советскую.

— Геня, вон они… смотри, — Миша схватил друга за локоть и, плотнее прижавшись к забору, смотрел на солдат-связистов, опоясывавших столбы красными телефонными проводами. Из машины на дорогу вышли двое солдат. Поймав на себе недружелюбные взгляды ребят, один из них нахмурился, крикнул:

— Вэк!

Мальчики побежали к своему дому.

Во двор уже въехали вражеские машины. Из машин вояки вытаскивали примуса, ведра, кастрюли, что-то в плотных бумажных мешках, бежали к водопроводному крану, тут же, во дворе, мылись, брились, что-то жарили, варили, шныряли в двухэтажный дом, облюбовывая «официрам» и себе квартиры.

Ища поудобнее место для наблюдательного поста, ребята столкнулись со своим соседом Николаем Ивановичем Голубевым. Три дня назад он приехал домой в отпуск, по ранению— лечился в госпитале в Ессентуках.

— И вы не уехали? — обрадовался Геннадий.

— Как видите. Не успел. Генка, тебя мать повсюду ищет. Да вон она и сама сюда идет.

К ним подошла Ольга Ивановна, строго посмотрела на ребят.

— Что ж, на привязи вас держать, что ли? Видите, кругом творится такое… Места себе на нахожу, когда тебя нет дома, Геня, — уже мягче сказала она.

— А у нас теперь и дома нет, — возразил Геннадий. — Где мы будем жить, мама?

— Пойдемте ко мне, — предложил Николай Иванович.

— Вы уже успели найти квартиру? — Ольга Ивановна подозрительно посмотрела на Голубева.

— Иногда, Ольга Ивановна, приходиться быть энергичным.

Уже через несколько дней Ольга Ивановна пожалела, что приняла предложение Голубева. Он устроился на службу к немцам, жить под одной крышей с предателем — в предательстве Голубева Ольга Ивановна не сомневалась — было невыносимо.