Знаменитая театральная актриса трагедийного, комедийного и музыкального жанров. Первая народная артистка УССР (1923 г.). Исполнительница ролей более чем в 70 спектаклях. Одна из создательниц украинского профессионального театра: первого украинского стационарного театра (1906 г.) и Народного театра в Киеве (1918 г.). Возглавляла Народный театр в Нежине.
«"Украинская сцена – это я", – может сказать о себе артистка, и в этих словах не будет даже законной доли прикрасы… В широком значении Заньковецкая – выдающаяся актриса своего времени, достойная занять почетное место на скрижалях европейского театра. Да, это она и только она единственный и истинный автор вереницы кротких и страстных образов, которые она вызвала к жизни силою своего таланта, она, Заньковецкая…» – так писал некий И.А. К. в статье, помещенной в черниговской газете. Глядя на ее игру, люди плакали и смеялись, и никто не мог подумать, что эта актриса не имела профессионального образования, что ради театра она пожертвовала семьей и положением в обществе.
Машенька родилась 4 августа 1854 г. в дворянской семье обедневших помещиков Адасовских, которые вели свою родословную от XVII в. Поместье около села Заньки, 25 крепостных крестьян да усадьба в Нежине (Черниговская обл.) – вот и все, чем владел ее отец, Константин Константинович. Он вынужденно сочетал жизнь помещика с гражданской службой уездного судьи, ибо доходов от имения не хватало для содержания большой семьи. Жена Мария Васильевна родила ему троих сыновей и четырех дочерей (две умерли в младенчестве), но «мизинчик» Манечка была самой любимой. К маленькой девочке была приставлена старая няня, которая стала для нее неисчерпаемым кладезем народного богатства: украинских песен, сказок, легенд. От отца Маша унаследовала любовь к пению. Адасовский обладал хорошим баритоном и был хормейстером своего хора крепостных, который «разучивал концерты и исполнял их в деревенской церкви» и на домашних праздниках. Друг семьи Н. Лазурский вспоминал: «Стоит, бывало, Маня, вся в белом, рядом с отцом и заливается, поет. Крестьяне плакали от умиления и говорили: "Старый барин поет, но а что уж Манечка – истинно ангел слетел к нам и поет, словно на небе!"»
Но ни о какой артистической карьере для своей дочери дворянин Адасовский и слышать не хотел. Маша училась в частном пансионе в Чернигове, где преподавание, особенно гуманитарное, велось на высоком уровне. По ее собственным признаниям, решающее воздействие на ее умственное и моральное развитие оказал учитель словесности и украинский поэт Н.А. Вербицкий. Он привил ей любовь к родному языку и к творчеству Т. Шевченко. С его именем связан и ее первый сценический дебют. В артистической одаренности девочки не сомневался никто. Учитель танцев считал, что она прирожденная балерина, а преподавательница пения среди всех выделяла ее изумительное меццо-сопрано и пророчила оперную карьеру. А Маша больше всего любила импровизировать, разыгрывать «спектакли без пьес».
Но происхождение обрекало 16-летнюю панночку блистать только в любительских домашних спектаклях – «Беда от нежного сердца», «Дочь русского актера», «Наталка Полтавка». Красавица с замечательной кожей, пушистыми темными волосами, из глаз которой «целыми снопами лился внутренний свет духовной одаренности», имела много поклонников, но сердце ее было немо. Тем не менее, в мае 1877 г. девушка обвенчалась с молодым артиллерийским офицером Хлыстовым, который «сочувствовал» ее мечтам об учебе в консерватории. Но после свадьбы он ясно дал понять Марии, что «назначение женщины – быть хорошей женой, хозяйкой и матерью, а не думать о консерватории и театрах». Ей предстояло жить с человеком, жестоко обманувшим ее в лучших надеждах. Единственной отдушиной Марии оставались любительские спектакли в военном гарнизоне в захолустной крепости Бендеры в Бессарабии. Здесь же она познакомилась с красивым офицером Николаем Карповичем Садовским (из славного театрального рода Тобилевичей). Он-то в шутку после одного особенно удачного спектакля и вытребовал у Хлыстова расписку с обязательством отпустить жену на сцену, причем украинского театра. При всеобщем гонении на украинскую культуру тот и не подозревал, что его жене представится такая возможность, и даже после перевода в финляндскую крепость Свеаборг позволил ей посещать уроки пения в Гельсингфорском отделении Петербургской консерватории. Профессор И.В. Гржимали был в восторге от своей ученицы, а директор местного оперного театра предложил ей ангажемент. Но муж так же, как и ранее отец, оставался неумолим.
Садовский не забыл колоссального впечатления от игры Марии, и весной 1882 г. она получила приглашение вступить в украинскую труппу, которую возглавлял М.Л. Кропивницкий. «Я больше не могла бороться со своей любовью и, порвав со всеми своими, поступила на сцену». Дворянку поначалу в труппе встретили не очень приветливо. Кочевая жизнь актеров и театральный мир были чужды ее воспитанию и привычкам. Тем не менее почти сразу Мария Константиновна заняла в труппе главенствующее место. В трагедии и комедии, в оперных партиях и народных песнях, в танце она покоряла зрителей. Но на афишах стояла другая фамилия, не Адасовская и уж тем более не Хлыстова, а звонкая – Заньковецкая – по имени родного села. Муж, скрепя сердце, давал ей «отпускные» (большей частью благодаря вмешательству брата Евтихия, генерал-майора артиллерии), и она не имела права подписывать контракты. Но раз приняв решение остаться в театре, Заньковецкая уже никогда не покидала сцену, соединив свою судьбу с многотрудной судьбой первой профессиональной украинской труппы. Только в 1887 г. она добилась от Святейшего синода развода и официально вошла в труппу М. Кропивницкого.
К тому времени Заньковецкая была знаменита не только в Украине. Труппа гастролировала в Петербурге и в Москве, чтобы «засвидетельствовать, что жив еще 30-миллионный украинский народ». Царь четырежды посещал украинские спектакли и аплодировал Заньковецкой в «Наталке Полтавке», «Наймичке», «Черноморцах» и «Назаре Стодоле». Специально для актрисы Кропивницкий написал и поставил пьесы «Пока солнце взойдет, роса очи выест», «Мироед, или же Паук», «Две семьи», а М. Старицкий – «Цыганку Азу» и «Талан». Россияне имели больше возможности увидеть несравненную Заньковецкую, чем украинцы. С 1883 по 1888 г. украинской труппе было запрещено играть на большей части Украины, включая Киев, Полтаву, Чернигов, Волынь, но зато было разрешено гастролировать в Бессарабии, Одессе, Воронеже, на Дону и Кубани.
В репертуар актрисы входили ведущие роли более чем в 70 украинских и российских пьесах. «Чудесный талант ее чрезвычайно разнообразен, – писал корреспондент "Одесского Вестника", – в драме вызывает она ежевечерние истерические вопли зрителей, в комедии заставляет смеяться без меры, в оперетте не имеет себе равных – разнообразность женской актерской натуры такая, какой еще не было на малороссийских подмостках. Самой присущей этому таланту чертой является исполненный правды и естественности реализм». Карпенко-Карый, видя ее игру, плакал над своей «Наймичкой».
В многочисленных образах, созданных в пьесах Котляревского, Кропивницкого, Старицкого, Карпенко-Карого, Шевченко, актриса раскрывала духовное богатство украинской женщины, ее тяжкую долю, добрый, а иногда и крутой нрав, тонкий лиризм чувств и заливистое веселье. Имя Заньковецкой ставили рядом с именами Ермоловой, Федотовой, Стрепетовой, Савиной, Комиссаржевской, но чаще называли «украинской Дузе». Наиболее авторитетный критик того времени – А. Суворин, который, по словам Карпенко-Карого, «насмешливо относился и к малороссийской драме и к языку», утверждал: «Я прямо говорю: другой такой актрисы я никогда не видал. Я сравнил бы ее с Сарой Бернар, но эта актриса никогда меня не трогала, тогда как у г-жи Заньковецкой очень много чувства и нервности в игре… По нашему мнению, г-жа Заньковецкая феномен».
Мария Константиновна жила только работой. Ее личная жизнь, в общем-то, не сложилась. После развода она вернула себе девичью фамилию, но официально выйти замуж во второй раз не могла. Гражданский брак с талантливым артистом и партнером по сцене Николаем Карповичем Садовским первые годы был безоблачным. Ради любви Марии Константиновне пришлось вынести проклятие отца и изгнание из родного дома на три долгих года. На сцене эта пара представляла собой идеальный дуэт. Даже их вокальные данные были родственны друг другу – мягкое светлое меццо-сопрано Заньковецкой и бархатный теплый баритон Садовского. И все же соло вела Мария Константиновна, почему-то он больше любил себя в искусстве, а она любила искусство в себе. Особенно трудно было актрисе, когда конкурировавшие между собой украинские труппы М. Кропивницкого, М. Старицкого, Н. Садовского боролись за право «заполучить» Заньковецкую иногда не совсем честным путем (авторы-режиссеры запрещали ей играть свои пьесы в других труппах). Она же всегда оставалась актрисой – и в больших профессиональных труппах, и в маленьких любительских играла с огромной самоотдачей, часто «вывозя на себе» успех спектаклей.
И столичный зритель, и житель провинциального городка были счастливы «попасть на Заньковецкую» и соприкоснуться с пламенем ее возвышенного таланта. А бенефисы актрисы, по воспоминаниям свидетелей, были «зрелищем и величавым, и умиляющим, и хватающим за душу», это были «праздники искусства, одинаково близкого украинскому и русскому зрителю». Так, на 25-летие ее сценической деятельности от русской драматической труппы Соловцова актрисе зачитали адрес: «Приветствуем тебя, царица украинской сцены. Ярким блеском сияет корона славы твоей на челе вдохновенном твоем. Вся из жемчужин, светлых жемчужин слез, лившихся из очей властью чар твоих! Золотом смеха окована – смеха, который ты зажигала в сердцах, вся горя вдохновенным огнем. И алмазы сверкают на ней – алмазы восторга чистого перед творчеством волшебным твоим, царица искусства Украины».
Авторитет актрисы был настолько велик, что когда запрещали спектакли на украинском языке, отказывали в помещениях на время гастролей, руководители трупп слагали свои обязанности на хрупкие плечи Марии Константиновны. В круговерти непрестанных переездов она долгое время жила мечтой о стационарном театре. В 1907 г. Заньковецкая вместе с Садовским создали в Киеве первый постоянный театр на основе молодежной любительской труппы, которую она организовала в Нежине и Полтаве. Мария Константиновна была душой труппы, «Солнцем в сложной солнечной системе театра», но в 1909 г. с болью в душе вынуждена была уйти из него из-за обиды на Садовского. Достоинство женщины и человека взяло верх над актерским началом. В течение 6 лет она гастролировала с различными труппами, не примкнув ни к одной из них.
Здоровье таяло, возраст брал свое. В репертуаре актрисы оставалось все меньше ролей: «Я не обольщаюсь, я осознаю, что старею, я уже не играю многих молодых ролей», – ведь большинство из них были написаны для Заньковецкой, когда ей не было тридцати. Они были рассчитаны не только на ее талант, но и на ее молодость, голос, красоту. Ролей же «драматических старух» в репертуаре театра не было. Но когда в 58 лет на торжественном спектакле, посвященном памяти И. Котляревского, она вышла в роли Наталки, зрители не заметили ее возраста – настолько совершенным было мастерство исполнительницы.
После революции Заньковецкая активно участвовала в становлении нового украинского театра. Она возглавляла Народный театр в Нежине. Ей предлагали стать во главе открываемой в Одессе театральной школы, но Мария Константиновна отклонила это предложение, так как ее увлекала творческая работа с молодежью в театре. Затем актриса вместе с Саксаганским организовала Народный театр в Киеве, на базе которого в 1922 г. был создан Театр им. Заньковецкой (ныне Львовский украинский драматический театр им. М. Заньковецкой). Но каждый выход на сцену давался Марии Константиновне ценой напряженных усилий, которые, в свою очередь, подтачивали здоровье. Последней ее ролью стал образ Терпилихи в «Наталке Полтавке».
В последнее десятилетие ее жизни развивающийся туберкулез и болезнь глаз, перешедшая в почти полную слепоту, совсем отлучили актрису от сцены. Последний спектакль состоялся 15 декабря 1922 г. – это был 40-летний юбилей артистической деятельности Заньковецкой. Свое выступление она ограничила 4-м действием драмы Кропивницкого «Две семьи». Почти безмолвная роль потрясла зрителей неувядающей силой таланта и покоряющей правдой великого искусства. 12 января 1923 г. Марии Константиновне первой в республике было присвоено звание «Народной артистки УССР», а постановлением Совнаркома УССР было решено «театр, бывший Троицкий Народный Дом в Киеве, именовать впредь "Театром им. М.К. Заньковецкой"».
Сценическая деятельность осталась в прошлом. Только однажды, в 1923 г., она выступила как актриса на съемке фильма «Остап Бандура» в маленькой роли старушки-крестьянки (до этого в 1911 г. была экранизирована «Наталка Полтавка» с ее участием).
Последние годы Мария Константиновна жила в семье дочери своего брата Александра и всю свою нерастраченную любовь перенесла на ее детей. 4 октября 1934 г. Мария Константиновна Заньковецкая умерла во сне и была похоронена на Байковом кладбище в Киеве.